Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Субъект, субъективность и субъектность 25
1.1. Субъект и субъективность 25
1.2. Субъективная деятельность и целеполагание 45
1.3. Субъект как личность 50
Глава 2. Критика модели экономического человека: ограничения рациональности 62
2.1. Рациональный максимизатор как субъект экономики 62
2.2. Субъект как воля и иррациональное 71
2.3. Свой интерес или разумная процедура? 93
2.4. Ограничения рациональности и экономическая динамика 119
2.5. О верифицируемости "рациональной субъектности" в экономике 131
Глава 3. Субъект деятельности. Субъект и хозяйство 136
3.1. Хозяйство, практика, антропология 136
3.2. Хозяйство, труд и собственность 142
3.3. Хозяйство, потребность и ценности 155
3.4. Экономическая модель интереса 173
3.5. Экономика "включенности" и социология укладов 194
Глава 4. Экономический субъект эволюции и истории 211
4.1. Субъект как суперъект 211
4.2. Эволюция, история и синергетика в экономике 223
4.3. Отчуждение как феномен коллективности 252
Заключение 282
Литература 287
- Субъект и субъективность
- Рациональный максимизатор как субъект экономики
- Хозяйство, практика, антропология
Введение к работе
Проблема субъекта экономики имеет фундаментальное методологическое значение для экономической теории. То или иное представление о субъекте экономической деятельности, тот или иной способ моделирования субъекта экономической деятельности предопределяет структуру и характер всей экономической теории. С другой стороны, проблема субъекта экономики аналогична проблеме субъекта в других гуманитарных науках: предметом гуманитарных наук, и в том числе и экономики, являются законы деятельности людей, поведение активных субъектов, но в силу ориентации на методологию сциентизма, гуманитарные науки - психология, социология, а экономика в особенной степени, - стремятся исследовать свой предмет как совокупность объективных законов. Субъект, человек, сводится только к субъекту теоретической деятельности, или происходит полная "потеря субъекта".
Показательно даже словоупотребление, сложившееся в экономической теории. "Действующие лица" экономической теории - "экономический человек", homo economicus или "агенты экономики" - но никак не "субъект" экономики. Зато, как только от "чистой" экономической теории переходят к правовой регуляции экономической сферы - появляются "хозяйствующие субъекты", "субъекты предпринимательства" и т.п. Отчасти такое словоупотребление происходит от языковых различий: основное значение слова "subject" в английском языке - "предмет (рассуждения), подлежащее предложения", а экономика, как известно, имеет английское происхождение, и "основное течение" экономики в XX веке развивалось, в первую очередь, на английском языке. Философия права, а, следовательно, и правовые системы, наоборот, являются, по происхождению, немецкими, а современное понимание термина "субъект" происходит именно из классической немецкой философии. Субъект есть прежде всего активное начало; агент же - несамостоятельно действующее. Гуманитарная наука исследует субъекта, но, действуя по образу и подобию естественных наук, она может рассматривать его только как агента. Экономическая наука в этом оті і о-
4 шении - типичная из гуманитарных наук, только раньше других попытавшаяся
стать точной, и поэтому, может быть, больше других страдающая от такого
отождествления.
Для экономической теории доминирующим является представление о субъекте экономических решений как о "рациональном максимизаторе", Resourceful, Restricted, Expecting, Evaluating, Maximizing Man (RREEMM) - "Изобретательном, Испытывающем ограничения, Имеющем ожидания, Оценивающем, Максимизирующем Человеке"1. Это представление встроено в теорию приспособления фирм и потребителей, в теорию рыночного и макроэкономического равновесия, и даже в теорию государственного регулирования. В извест-ном смысле можно сказать, что модель RREEMM - "экономический человек" XX века - определяет область экономического: исследование является экономическим, если предполагается, что люди в исследуемой ситуации ведут себя как "рациональные максимизаторы" .
Понятие рационального - рациональный выбор и рациональное поведе
ние - играет в экономике важнейшую методологическую роль. Рациональность
является одной из определяющих, наиболее характерной чертой "Homo
* economicus". Рациональными являются изобретательность, ожидания, оценки и
процедура максимизации, предусмотренные моделью RREEMM. Из пяти предикатов только один - внешние ограничения - не является внутренне рациональным.
В.С.Лвтономов подчеркивает два аспекта рациональности в понимании экономиста: формальность критерия рациональности и осознанность рациональной процедуры". Формальность рационального в экономике противопос-
1 Meckling VV.H. Values and the Choice of the Model of the Individual in the Social Sciences II Schweeizerische Ztschr. Volkswirtshaft und Statistik. 1976. Bd. 112. S. 545-559. * Если исследователь считает, что люди действительно и только действуют как рациональные максимизаторы - имеет место "экономический империализм", расширение метода экономики на смежные области исследования. Автономов B.C. Модель человека в экономической науке. - СПБ., 1998, с. 12-19.
5 тавляет экономическое понимание рациональности обыденному пониманию
рационального как разумного и адекватного ситуации. Рациональное в обыденном значении просто функционально, и выявление такой рациональности требует содержательного анализа: с какой точки зрения данное поведение рационально, в каком смысле, по отношению к каким задачам (целям)? В экономике "критерий рациональности является формальным: рациональность в большинстве случаев означает максимизацию данной (любой) целевой функции при данных ограничениях, т.е. выбор оптимальных средств без каких-либо требований к содержанию (рациональности) самой цели"4. Антитезой рациональному в этом отношении является немаксимизирующее поведение, т.е. либо непоследовательное, либо такое, которое направлено против интересов индивида, причем это ему самому известно. Осознанность рациональной процедуры состоит в том, что выбор субъект осуществляет активно: не им выбрано, но он выбрал, ему были известны и собственные интересы, и внешние ограничения; и даже процедура принятия максимизирующего решения поддается контролю субъекта - субъект может улучшить процедуру принятия решения, если прежняя процедура будет недостаточно эффективной с точки зрения формальной рациональности.
Формальная экономическая рациональность предполагает непротиворечивость системы мотивов (потребностей или интересов) субъекта экономики. В противном случае его поведение не могло бы быть последовательным и непротиворечивым. Конфликт мотивов, рассматриваемый психологией как существенный момент модели поведения человека, для экономики остаётся за рамками рассмотрения. Экономическая теория органически неспособна (невротически, в смысле Фрейда, неспособна) допустить конфликт мотивов, не имеющий количественно оптимального разрешения: сразу же начинает мерещиться "бродящий по Европе призрак" классовой борьбы. Конфликт мотивов экономиче-
4 Там же. с. 13
ского человека сводится к выбору между яблоками и шляпами3, между продуктами питания и развлечениями, между машинным и ручным производством и т.п., причем противоположности считаются совместимыми в любой пропорции. Естественно, что результатом выбора будет некоторое равновесие, компромисс между мотивами. В психоанализе результат качественно иной: конфликт мотивов может выражаться в сублимации, когда оба конфликтующих мотива подавляются, и весьма энергично осуществляется деятельность, этими мотивами не предусмотренная.
Важной чертой рациональности в экономическом понимании является
принцип методологического индивидуализма. Фактически этот принцип при-
менялся со времен Л.Смита; обозначен он впервые К.Менгером0 и явно сфор-
мулирован И.Шумпетером : все анализируемые экономические явления объяс
няются как результат целенаправленной деятельности индивидов. Основным
возражением экономистов против включения в теорию "коллективных субъек
тов" - этносов, классов, государств, социальных групп - является именно нали
чие противоречий в их системах предпочтений, которые рассматриваются как
сумма интересов входящих в них индивидов. Даже такие "агенты", как фирмы и
* домохозяйства - классические объекты экономической теории, - рассматрива-
ются как индивиды, а зачастую - как находящиеся под управлением индивида и действующие в интересах индивида. Экономисты считают индивида-"агента" далее неразложимым объектом анализа, и не рассматривают процессы, происходящие внутри индивида: происхождение и конфликты мотивов, когнитивные процессы, развитие потребностей.
Методологический индивидуализм в экономике сочетается с изучением не индивидуального поведения, а массового поведения индивидов. Происходит
5 Задача из сборника: Микро-, макроэкономика. Практикум. - СПб., 1994, с. 85.
Менгер К. Исследования о методах социальных наук и политической экономии в особенно ста. -СПб., 1894, кн. 1, гл. 8. 7 Schumpeter J. A History of Economic Analysis. - L., 1986, p. 889.
7 "подспудное агрегирование", реальный индивид заменяется абстракцией - "репрезентативным индивидом". Экономиста интересуют не личные предпочтения конкретного индивида, а кривая общественного спроса, которая может характеризовать только большую совокупность людей. Репрезентативный индивид есть нечто иное, чем реальные, физически существующие индивиды, есть "средний человек" Жака Кетле , такой, который представляет всех вместе, но на которого нельзя указать физически. Реальные индивиды рассматриваются как более или менее уклоняющиеся от репрезентативного, причем предполагается, что уклонения взаимно компенсируются. Это "позволяет охватить непреднамеренные результаты индивидуальных действии, а значит, ввести в рассмотрение основную проблему общественных наук - проблему спонтанного социального порядка, координации преследующих свои собственные интересы индивидов в рамках общества"9, пишет В.С.Автономов.
Традиционная, начавшаяся с самого раннего периода становления пара
дигмы RREEMM в классической английской политической экономии (конец
XVIII века), критика "экономического человека", предпринятая с позиций исто
рической школы национальной экономии (от В.Гильдсбранда и К.Книса до
* И.Шумпетера) в значительной степени "бьет мимо цели". Критикуются три
пункта парадигмы RREEMM: методологический индивидуализм, узкопонимае-мый своекорыстный интерес и историческое несоответствие реалиям хозяйствования. "Экономический человек" слишком атомистичен - реальные люди всегда являются членами коллективов (семьи, общины, народа); максимизируемый интерес в экономической теории понимается слишком узко и прагматично - реальные люди всегда воспринимают интересы других членов своего коллектива как свои собственные, а иногда действуют прямо альтруистично, "во имя высших ценностей"; наконец, реальный человек в исторических условиях не имеет ни полной информации, ни достаточного времени для принятия
8 Quetlet L.A.J. Antropometrie ou Mcsurc des difirentes facultes de 1'homme. - Brux., 1871.
9 Автономов B.C. Модель человека в экономической науке. - СПБ., 1998, с.29.
8 оптимального решения. Однако историческая школа до последнего времени не
предлагала операционных моделей, и потому её возражения легко снимались столь же теоретическими конструкциями.
Во-первых, "своекорыстный интерес" даже у классиков политической
экономии и их предшественников-философов (Л.Смит, И.Бентам, Б.Мандевиль,
Д.ІОм, Дж.Ст.Миль, Н.У.Сениор) включал такие вещи как "власть", "извест
ность", "отдых", "блага для близких и друзей" и даже "пользу для общества"10 -
включение столь же неоперабельное, как и упомянутая выше критика. Во-
вторых, вполне возможно применить методологию "обволакивания", как её на
зывает В.С.Автономов: с помощью искусственной конструкции представить
альтруизм как утонченный и замаскированный эгоизм; "традиционная теория
как жемчужница окружает острый предмет своим веществом, т.е. применяет к
необъяснимому в сё рамках явлению тот же оптимизационный инструментарий
на другой, более поздней или более ранней стадии, и в результате мы имеем
гладкую, блестящую, эстетически привлекательную теорию - жемчужину"'1. Он
пишет, что в связи с победой ординалистского направления теории предельной
полезности и теории выявленных предпочтений "эгоизм, видимо окончательно
* уступил место рациональности в качестве основного конституирующего свой-
ства экономического человека, предпосылка рационального выбора при полной информации стала описываться в терминах "бинарных соотношений", характеризующих определенным образом упорядоченную систему человеческих пред-почтении" . К 30-40 гг. XX века экономисты стали уделять больше внимания не тому, что интерес "свой собственный", а тому, что он непротиворечив.
Такая система непротиворечивых предпочтений должна характеризоваться следующими основными свойствами13:
10 Senior N.W. An Outline of Science of Political Economy. - 6th ed. - London, 1872, p. 27.
11 Автономов B.C. Модель человека в экономической науке. - СПБ, 1998, с. 147.
:: Там же, с. 141-142.
'* Автономов B.C. Модель человека в экономической науке. - М, 1998, с. 142-143; Лезурн Ж. Основные элементы теории полезности. // THESIS: теория и история экономических ин-
Полнота; любые два блага или любые два набора благ могут быть сопоставлены между собой, их полезности соизмеримы. Из двух любых благ или наборов благ Л и Б либо Л предпочтительнее Б, либо Б предпочтительнее А, либо они одинаково предпочтительны, и выбор между ними безразличен, а сами блага можно назвать неразличимыми.
Транзитивность', если А предпочтительнее Б, а Б предпочтительнее В (или неразличимо с В), то А предпочтительнее В (транзитивна так же и неразличимость).
Рефлективность; совпадающие по всем признакам наборы благ неразличимы, выбор между ними безразличен.
Транзитивность и рефлективность составляют непротиворечивость, стро
гую последовательность (consistency) предпочтений. Транзитивность рефлек
тивность и полнота обеспечивают существование порядковой функции полез
ности, которая условно может быть представлена действительными числами, в
которой полезность предпочитаемых наборов благ обозначается большими
числами, а неразличимых (в русском переводе обычно пишут "безразличных")
- одинаковыми. Вместе с тем, функция полезности именно порядковая, ранго-
# вая, а не "количественная" (не действительная, говоря математическим язы-
ком): большая полезность может быть обозначена любым большим числом, отношения между представляющими полезности действительными числами несущественны. Нельзя утверисдать, что полезность А "ровно настолько-то" или "ровно во столько-то раз" выше полезности Б, нельзя построить не только шкалу полезностей с объективной мерой, но и шкалу полезностей с равными интервалами. Именно это свойство шкалы полезностей было выражено основателями предельной теории в формуле "субъективной теории полезности"; однако шкала полезностей вполне объективируема. Субъективным, условным, являет-
стіггутов и систем, 1993, вып. 3; Harrgreaves H.S. Rationality in Economics. - Oxford, 1989, p 41; Tietzel M. Zur Theorie der Pracferenzen II Jb. neue polit. Oekon., 1988, Bd. 7, S. 38-71.
10 ся лишь приписывание действительного числового (в математическом смысле
термина) значения данному рангу предпочтительности, но сам ранг объективен. Дополнительно предполагается, что функция полезности обладает свойствами:
Монотонность (ненасыщаемость потребностей): набор Л, отличающийся от набора Б только большим количеством одного из благ, при равенстве количеств всех остальных составляющих, всегда предпочитается, независимо от количеств составляющих благ. Это отнюдь не очевидно: ограниченность потребностей, следовательно их насыщаемость, подчеркивали многие социалисты XIX века1"*. Дабы согласовать "ограниченные размеры желудка" с "неограни-ченностью потребностей" приходится, по крайней мере, городить вспомогательные конструкции, например, различая потребность человека (первичную) и потребность в определенном благе: потребность в благе неограниченна, если благу можно придать другие употребления.
Замещаемость. Всегда можно найти набор благ, неразличимый по полезности, если убавить заданное количество одного блага и одновременно соответствующим образом увеличить количество другого, оставляя все остальные
* составляющие неизменными. Это означает, что незаменимых благ не существу-
ет, все блага заменимы каждое на каждое, всё имеет свою цену в смысле альтернативных издержек (каждое благо "стоит" каждого другого в пропорции, определяемой их замещением в потребительском наборе).
6. Выпуклость. Линейная комбинация двух равноценных наборов благ в
общем случае предпочтительнее, чем каждый из этих наборов по отдельности;
например, если х блага а эквивалентно у блага б, то комбинация
аха + /$св,а + /? = 1, вообще говоря, будет иметь полезность не ниже, чем ха^ув.
Это математическое свойство долженствует обеспечить вогнутость кривых без
различия, является следствием закона убывающей предельной нормы замеще-
См.. напр.: Кропоткин П. Хлеб и воля. -Пб.-М, 1922.
пия (убывающей предельной полезности) и не является во всех случаях необходимым.
Конкретные разделы проблемы, рассматриваемые в диссертации. Ре
альная проблематика, хотя и не опрокидывает, и даже не подтачивает парадиг
му RREEMM, но все-таки требует её развития. Во-первых, исторически реаль
ный экономический субъект не достигает и не способен достичь максимума вы
годы. Рестрикции, ограничения относятся не только к внешним ресурсам "эко
номического человека", но и к его собственной изобретательности. Реальный
индивид, и даже коллективный агент (организация) не могут переработать бес
конечно большой объем информации за бесконечно малый промежуток време-
ни. В современной экономике, как отмечает И.Лнсофф, приходится строить
управление "по слабым сигналам", когда доступный массив информации не по
зволяет за доступное время принять однозначно оптимальное решение. Совре
менное управление превращается в исследовательский и творческий процесс,
где решающее значение приобретает творчество, результат которого непред
сказуем и непредсказуемо меняет ситуацию, в которой принимается решение13.
Это отнюдь не означает, что экономической теории следует искать какой-то
щ другой, немаксимизирующей рациональности, как не означает и того, что реа-
листичность предпосылок "не имеет значения" (М.Фридмен). Скорее - как это и имеет место практически - следует развивать модель "рационального макси-мизатора", расширять её, определять её методологические ограничения, адаптировать её к открывающимся проблемам, включать в неё новые "предпосылки", новые элементы, отражающие дополнительные факторы и факты экономического поведения.
При таком развитии возникает конфликт между верификацией, полнотой и связностью модели. Модель "рационального максисизатора" является основой экономической теории, определяет её предмет и метод, отличает экономи-
15 Ансофф И. Стратегическое управление. - М.,1987; Ансофф И. Новая стратегия фирмы. -М, 1997.
12 ческую теорию от других наук. Должны ли ее" (модели) предпосылки соответствовать реальности, следует ли отбирать только те предпосылки, которые верифицируемы независимо от модели в целом? По М.Фридмену, достаточно предположить, что предпосылки, "как бы" (as if) верны, и перейти к эмпирической проверке соответствующих прогнозов10. "Как если бы" экономические субъекты стремились макимизировать выгоды и при этом не важно, осознают ли субъекты такие выгоды как свои выгоды, производят ли они реально рациональные максимизирующие расчеты. Вполне достаточно, если результаты экономического поведения соответствуют предпосылкам. Действительные мотивы поведения в любом случае, считает МФридмен, остаются вне объективного ис-следования.
Должна ли экономическая теория учитывать и прямо анализировать ре
альные мотивы поведения? Прямое исследование мотивов поведения вполне
возможно - это содержание огромной части междисциплинарных экономико-
психологических и экономико-социологических исследований". Проблема со
стоит в том, насколько результаты таких прямых исследований должны вклю
чаться в основы экономической теории. Если "экономика - это то, чем занима-
* ются экономисты", т.е. если экономика - это не более чем определенный тип
моделей, или если экономические исследования имеют чисто нормативный ха-
16 Фридмен М. Методология позитивной экономической науки // THESIS: теория и история
экономических її социальных институтов и систем. - М, 1994, Вып. 4.
17 См., напр.: Радаев В.В. Экономическая социология. - М., 1998; Малахов СВ. Основы эко
номической психологии: Уч. пос. - М, 1992; Китов А.И. Введение в экономическую психо
логию. - М., 1983; Рывкина Р.В. Экономическая социология переходной России. - М., 1998;
Дейнека О. Экономическая психология. - СПб., 1999; Ковалев С.Г., Филатова Е.Г. Социаль
но-культурный подход к исследованию рынка труда. - СПб., 1999; Экономическая психоло
гия. / Под ред И.В.Лндреевой - СПб., 2000; Попов В.Д. Экономическое сознание: сущность,
формирование и роль в социалистическом общества. - М., 1981; AIchadefT D. A. Microeco
nomics and Human Behavior. - Berkeley, 1982; Behavioral Economics. / Ed. by Earl. - Aldershot,
1988, v. 1,2; Psychological Economics I Ed. by p. Earl. - Boston ets., 1988; Katona G. Psychologi
cal Economics- N.Y., 1975, и др.
13 рактер, если результаты экономического исследования сами создают экономические законы, тогда расширение модели излишне, такое расширение - в лучшем случае предмет "междисциплинарных" наук. Но если теория есть отражение реальности и инструмент воздействия на реальную ситуацию, то приближение к реальным мотивам поведения и, следовательно, включение в модель экономического поведения факторов, дополняющих классическую модель - необходимо.
Проблема субъекта экономики приобретает ещё большую значимость, и становится ещё более сложной, когда экономика переходит к эволюционной теории. Экономическая динамика и экономический рост отчасти могут адекватно моделироваться на основе представлений о неизменных субъектах, динамику и рост можно представлять себе как результат деятельности не изменяющихся субъектов. Экономический рост порождает проблему изменения структуры потребления - по мере экономического роста меняется величина дохода, и вследствие этого - структура потребления. Меняются склонности, привычки субъекта, но ещё можно представить себе, что его предпочтения постоянны. Но когда дело доходит до экономической эволюции, то предметом исследования необходимо оказывается существенное изменение субъекта, изменение не только внешних склонностей и привычек, но и внутренних, существенных предпочтений и ценностей. Экономическая история состоит в появлении существенно новых субъектов, не только реализующих новые нормы поведения, но и имеющих новые системы ценностей.
Актуальность темы исследования. Проблема субъекта экономической теории имеет принципиальное методологическое значение не только для экономики. Не только для экономики становится неизбежным обращение к опыту философии, которая за 225 лет со времен Адама Смита накопила богатейший материал исследования различных аспектов проблемы субъекта. Этот массив далеко не полностью используется для построения моделей субъекта экономики. Необходимо - для развития экономической теории - рассмотрение "эконо-
14 мического человека" и других "агентов экономики" именно как субъектов, а
возможно, - и как личностей. Рассмотрение их в качестве "агентов"-вычислителей эгоистического интереса, напротив, становится неадекватным современным проблемам. Действующее лицо экономики - хозяйствующий субъект, имеющий свой собственный интерес, а не реализующий абстрактно-всеобщий "экономический интерес". Хозяйствующий субъект, физическое или юридическое лицо, принадлежит определенной культуре, разделяет определенную систему ценностей, ставит перед собой цели и более или менее адекватно осознаёт свои интересы; но, с другой стороны, культура, система ценностей и интересы этого лица формируются в ходе его собственной деятельности.
Но и для философии необходимо обращение к результатам эволюции
экономических проблем. Необходим известный ренессанс марксизма, как на
звал этот процесс Г.Лукач, точнее восстановление "экономического материа
лизма" на основе современных проблем экономической методологии. Вместо
альтернативы: либо природа, либо исторический дух, Маркс взял за точку от
счёта производство, усматривая в нем процесс, детерминированный по своим
пространственно-временным измерениям, как и природа, и в то же время за-
1» ключающий в себе духовное начало свободного творчества. Как отмечал
С.Л.Рубинштейн' , в имплицитной Марксовой антропологии можно обнаружить четыре принципа: 1) психический феномен соотносится с предметом, заданным в пространстве и времени материального мира; 2) психическая установка развивается в деятельности, которую она регулирует; 3) психическое состояние сохраняет в себе свою историю; 4) психические свойства социально детерминированы. Субъект (психологии) есть социально-исторический продукт своей собственной деятельности! Но что верно для психологии, - верно и для экономической теории, тем более что именно экономика должна изучать производство, этот "интегративный принцип, без которого гуманитарные науки
Рубинштсґш С.Л. Проблемы психологии в трудах К.Маркса // Принципы и пути развития психологии. - М., 1959.
15 были бы обречены на вечные попытки выводить либо культуру из природы человека, либо образцы повседневного поведения из человеческого духа. А это увековечило бы раскол между объясняющей и понимающей гуманитарными науками"19.
Проблема субъекта экономики имеет мировоззренческое значение. Агент
экономики может быть только рациональным максимизатором собственной
выгоды - менее важно: эгоистической или непротиворечивой. Субъект эконо
мики есть ещё и собственник, и хозяин. Как собственник, экономический субъ
ект не только максимизирует свой интерес, но и находится в правовых отноше
ниях к другим собственникам входит в определённый экономический порядок.
Но и наоборот - субъект определённого правового порядка, не обязательно ли
берально-равноправного, субъект определенных прав и обязанностей, повинно
стей и прерогатив, есть, в известном смысле, экономический субъект. Фило
софская антропология должна основываться на философии и теории хозяйства.
Философская антропология должна учитывать, что есть различные типы "чело
века". Есть экономика других, неевропейских экономических порядков, в кото
рой действуют другие субъекты, субъекты с другими экономическими уклада-
ми, с другими, невропейскими системами ценностей, субъекты других культур.
Но они связаны между собой. Можно спорить, существует ли мировая культура (или есть только национальные), но мировая экономика - существует.
Как собственник, субъект экономики находится в правовом отношении к другим субъектам, и экономический материал имеет большое значение для рассмотрения проблемы правосубъектности в рамках философии права. Субъект-пость, способ бытия субъектом, в отличие от субъективности, ограниченности или самодетерминации субъекта - тема в философии исследованная недостаточно. Но собственник находится ещё и в определенном отношении к объекту собственности, к вещи, а именно относится к вещи как к своей или чужой. Че-
19 Гір^:: Л., Кечкп М. Ещё один кризис в психологии! Возможная причина шумного успеха идей Л.С.Выготского. // Вопросы философии, 1997, № 4, с. 91.
рез проблему собственности проблема экономического субъекта связана и с такой проблемой философской антропологии, как проблема отчуждения.
Как хозяин, субъект экономики может относиться к вещи только как к освоенной или осваиваемой, к миру - как к хозяйству, как к своему миру. Хозяйствующий субъект, хозяйство, хозяйствование, хозяйское отношение -должны из экономических категорий стать категориями философской антропологии в проблеме освоения, снятия отчуждения, преображения мира.
Не следует думать, будто переживаемые в настоящий момент Россией процессы экономической трансформации являются чем-то временным, что после осуществления некоторой "модернизации" Россия, наконец, выйдет на "великий и единственный общечеловеческий путь развития". Экономическая история столь же непрерывна, как и социальная история (в отрыве от которой её нельзя рассматривать). Содержанием же экономической истории и экономической эволюции выступает развитие "действующих лиц", субъектов экономики -изменение их потребностей, интересов, хозяйственного уклада. Глобализация с этой точки зрения означает лишь то, что уклады хозяйственной деятельности перестают быть только национальным или региональным культурным фактом, а становятся общемировым явлением, имеющим общемировые культурно-экономические последствия.
Как и 150 лет назад, экономика, как представляется, остаётся лидером гуманитарных наук. Экономика - точная наука, однако в настоящее время в большей степени только объясняющая паука. Насколько ей удастся стать адекватной гуманитарной наукой - и объясняющей, и понимающей'" - зависит, во многом и от того, насколько адекватным будут её теоретические модели субъекта экономической жизни.
В начале и в середине XIX века экономику (полігокономию) относили аморальным наукам; в XX веке - к общественным; если экономика становится понимающей наукой, то она приобретает все права именоваться наукой гуманитарной. Но именно это и происходит, если экономика включает в рассмотрение такие.тчностные характеристики действующих лиц, как система потреоностси, интерес:,:, цс::::сс...
Философия, в свою очередь, в качестве науки, и в качестве стержня культуры, в настоящее время может развиваться лишь настолько, насколько она участвует в решении теоретических проблем антропологии и культурологи. Подход к этим проблемам как к проблемам теории хозяйства, развитие философской антропологии и культурологи через философию хозяйства представляется весьма перспективным.
Степень разработанности проблемы. До настоящего времени в отечественной литературе доминирует представление о субъекте, определяемом его отношением к объекту, представление о гносеологическом субъекте (Г.В.Плеханов, А.М.Деборин, П.В.Копнин, В.Н.Типухин, В.А.Лекторский, К.Н.Любутин, Д.В.Пивоваров). Различные аспекты проблемы субъекта - деятельность и свобода (В.М.Бахтин, М.С.Каган, Т.И.Ойзерман, Б.У.Гершензон, М.А.Абрамов, И.Л.Андреев, Л.Г.Кришталёва, В.М.Розин, Г.Д.Левин, Д.Бэкхард, Ф.Т.Михайлов, В.С.Швырев), иррациональность и рациональность (В.Ф.Асмус, П.П.Гайденко, Н.В.Мотрошилова, Н.Н.Мудрагей, В.Н.Порус, А.Ф.Филиппов, Г.К.Майнбергер, В.Россман, В.К.Кантор, П.С.Гуревич, Л.В.Карасев), воля и интерес (Г.А.Здравомыслов, В.Л.Иноземцев, А.Этциони, Г.Ленк, Л.А.Коган), отчуждения и освоения (Э.В.Ильенков, Э.М.Коротков В.В.Бибихин, Б.Г.Капустин) - исследуются достаточно часто, но отдельно от "гносеологического субъекта".
Философско-методологические проблемы экономики (и, в частности, проблема "экономического человека") и в отечественной, и в мировой литературе исследуются по большей части экономистами (В.С.Автономов, О.И.Ананьин, В.М.Гальперин, К.Брунер, Г.Беккер, М.Блауг, Г.Саймон, П.Шумейкер). Философов, исследующих экономические проблемы, гораздо меньше - П.Козловски в Германии, В.Д.Попов, Н.Н.Зарубина, В.А.Кутырев в отечественной литературе, и это при том, что библиография исследования проблемы ценностей, в том числе и в экономике, - неисчислима (Р.Фредерик, Г.Ленк, Е.С.Легова, Д.А.Леонтьев, Н.Т.Абрамова, А.Р.Геворян, Д.Бэкхсрст,
18 И.Берман, Л.А.Гусейнов и мн.др.). В 90-е гг. в отечественной литературе были
предприняты многочисленные исследования мотивации предпринимателей (С.Л.Цветков, Ф.Д.Шкруднев, Г.К.Юзуфович, Е.К.Завьялова, СТ. Посохова, С.В.Симонова, И.В.Андреева). Важный материал для темы исследования содержится в публикациях по проблематике междисциплинарных исследований -социально-экономических и экономико-психологических (В.В.Радаев, С.В.Малахов, А.И.Китов, Р.В.Рывкина, О.Дейнека, С.Г.Ковалев, Е.Г.Филатова, Д.А.Альхадеф, Г.Катона,). Недостаточно исследована проблема укладов в современной экономике (отдельные публикации С.А.Никольского); исследования в области экономической типологии в рамках "новой экономической социоло-гии" (М.Грановетер, В.Целицер, М.Альбер, Н.Флигштайн и др.) производятся в ином ключе - экономическая организация хозяйства и социальная включённость "экономических агентов" рассматриваются в отрыве друг от друга.
Традиционно велико внимание научного сообщества к проблемам исто
рии и эволюции экономики (С.Винтер, Дж.Голбрайт, Н.Меньшиков, В.May,
Дж.Сорос, М.Альбер и др.) Эта литература дополняется в настоящее время
столь же обширным потоком публикаций по проблемам синергетики и модер-
* низации общества (И.-Б.Занг и мн. др.) Вместе с тем, изменению человека в
экономических исследованиях модернизации и истории, как и экономическим основам в историко-културологических исследованиях внимания уделяется явно недостаточно.
Предмет и задачи исследования. В ходе исследования были проанализированы различные философские определения субъекта: как трансцендентального "я", обеспечивающего единство апперцепции, как "Я" самосознающей деятельности (акт-продукт самосознания), как индивида с самостоятельной волей (возможно, иррациональной), как личности (субъекта общения и творчества), как общественного и вместе с тем - отчужденного человека, как носителя субъективных образов (субъекта познания), как самотворящей конкреции (су-перъекта), наконец как собственника и хозяина.
Значитаелыюе внимание было уделено истории и современному состоянию модели экономического человека - "рационального максимизатора собственного интереса". Эволюция этой модели совпадает с развитием предмета экономики. Маржиналистская революция во второй половине XIX века существенно изменила представления о характере "максимизации": современная теория экономического поведения говорит не о выборе наилучшего решения, а об адаптации, деятельности по улучшению хозяйственной ситуации, о "локальной", а не о глобальной оптимизации. В XX веке были так же серьезно смягчены требования к рациональности субъекта экономики - в рамках концепций о значении экономической информации, "адаптивных" или "рациональных" ожиданий, "ограниченной рациональности" и др. Произошли изменения и в представлении о "собственном интересе" - современные экономисты рассматривают его скорее не как эгоистический, а как непротиворечивый, "свой" не как направленный против "чужого", а как не приходящий в конфликт с "самостью" субъекта.
В диссертационной работе сопоставлены варианты развития модели "экономического человека", предлагаемые неолиберальной, неоинституцио-напыюй, марксистской, ордолиберальной экономическими школами, "новой экономической социологией", организационно-экономической ("крестьянской") школой в России начала XX века, а так же венгерской экономической школой Я.Корнай (исследования экономики дефицита).
Завершающей задачей исследования было конструирование модели "хозяйствующего субъекта", осуществляющего как целеполагание (выработку оптимизирующего решения), так и являющегося субъектом труда, потребления (субъектом потребностей), собственности, - на основе опубликованного автором в 1992 г. представления об "индивидуально-культурном типе"21 как системе форм деятельности, и о более высоких общностях как о системе "идивиду-ально-культурных типов".
Печеоскмх Н.А. Диаспора и этногенез// Сеосбояные госы. !
20 Основу методологии исследования составили историко-философский и
историко-научный анализ, а так же критика методологии экономических исследований. В силу этого и основной объект исследования - реальные экономические субъекты - представлен не прямо, а в отражении его в экономических, социологических и пр. концепциях и моделях.
Основные результаты, полученные лично соискателем.
Уже в классической немецкой философии прослеживаются две тенденции в понимании субъекта, или два "определения" субъекта: субъективность (субъект как носитель субъективной реальности, гносеологический субъект) и субъ-ектность (правосубъектность; субъект понимается как субъект деятельности). Субъектность включает в себя субъективность (отражение и эмоциональность), но кроме субъективности предполагает также целеполагание, отношение к "своему делу" (хозяйственность, или "заботу" по К.Ясперсу), социальный статус (правосубъектность), осознание и работу по эмансипации от статуса, творчество как хозяйственные и социальные инновации (предпринимательство)
Общественный субъект, или субъект права, есть лицо, характеризующееся статусом, равноправием или неравноправием по отношению к другим лицам,
« равными с другими лицами правами и обязанностями, либо повинностями и
прерогативами по отношению к другим лицам. Личность есть лицо, эмансипирующемся от статуса в ходе самосознающей деятельности. Эмансипация представляет собой "дело-действие" во времени, "своё дело". Человек "детерминирует себя к свободе" во времени.
Проблема иррациональности представляет собой обоснованную критику классических либеральных и неолиберальных (неоклассических) представлений об "экономическом человеке", но не содержательную методологическую основу каких-либо новых "метаэкономических" (и тем более экономических) моделей субъекта.
Целеполагающий субъект деятельности не может пониматься как "акт-продукт", как "готовая, законченная вещь". Человек есть "суперъект"
21 (А.Уайтхед и Э.Ласло), процесс, самотворящая конкреция. Для моделирования
субъектности адекватным является не системно-субстратное описание, а системно-процессуальное описание.
В современной экономической теории, параллельно с моделью "субъекта", существует модель "экономического человека" как "агента" экономики -детерминированного и, возможно, целесообразного (целерационального), но не целеполагающего, не эмансипированного от статуса. Модель "агента" противоречит эволюционной проблеме, не позволяет отразить в теории экономическую эволюцию. Модель "субъекта" фальсифицируема и в конкретных случаях верифицируема по содержанию, а не только по следствиям-предсказаниям (средствами организационного анализа, социологии и психологии).
Развитие представлений об "экономическом человеке" (субъекте экономики) должно идти по пути включения в базовую модель субъекта экономики ("рационального максимизатора") личностных характеристик.
Модели субъекта экономической деятельности как субъекта потребностей, субъекта труда, субъекта собственности существуют в экономической теории, но строятся вне внутренней связи с основной моделью "рационального максимизатора", и зачастую рассматриваются как междисциплинарные, переходные, но не собственно экономические, как обеспечивающие "техническую" связь с другими гуманитарными науками - психологией, социологией, правоведением. Модель "рационального максимизатора" может быть интегрирована с моделями субъекта потребностей, субъекта труда и творчества, субъекта собственности в единую модель "хозяйствующего субъекта", потребности которого зависят от осуществляемой им деятельности (труда), и интерес не сводится к величине собственности.
Возможно расширение модели "собственного интереса" за счет построения моделей качественно различных типов интереса, в которых "выгоды" и "издержки" экономического интереса измеряются не величиной денежного дохода, а, например, степенью удовлетворения потребностей (крестьянское тру-
22 довое хозяйство Л.В.Чаянова), или масштабами деятельности, "весом" и "голосом" предприятия в экономике советского типа (Я.Корнаи);
9. Уклад хозяйствующего субъекта включает на первом уровне взаимосвязь производства и потребления в форме производственной функции, на втором уровне оценку полезности возможных предельных изменений хозяйствования как выгод и издержек (с позиций конституирующего уклад интереса), и на третьем уровне - воспроизводство соответствующей данному укладу системы ценностей (формы интереса) вместе с общественным воспроизводством всего уклада в целом.
Уклад хозяйства играет роль индивидуально-культурного типа, составляет элемент соответствующей культурно-исторической системы. Уклад хозяйства есть элементарный процесс формации, процесса развития культурно-исторической системы. Такой подход позволяет экономически моделировать культурную вариантность исторического развития.
"Ограниченная рациональность" локально адаптирующегося субъекта хозяйствования проявляется в экономической динамике: "экономические склонности" - к потреблению, к сбережениям, к инвестициям, к изменению объемов деятельности и др., являются следствием отклонения текущего хозяйственного состояния субъекта от оптимального, и проявляются как интенция хозяйствующего субъекта к изменению хозяйственной ситуации.
Исторические экономические системы всегда являются многоукладными. Многоукладность есть не только проявление переходности экономической системы, не только проявление того, что "формация" содержит уклады-"пережитки" прошлых формаций или "зародыши" новой. Экономическая система включает в себя несколько укладов, взаимодействие которых носит характер "взаимопомощи", синергизма, системные уклады создают друг для друга условия "наибольшего благоприятствования", взаимно обеспечивают условия функционального воспроизводства: феодальные замки и крестьянские дворы,
23 предприятия и домашние хозяйства, паевые финансовые фонды и инновационные команды, и т.п.
13. Экономическая система включает в себя уклады и институты как элемен
ты различных порядков: уклады представлены как хозяйства (хозяйствующие
субъекты), а институты представляют собой отношения между укладами. Эко
номическая система имеет, в отличие от биологических, не два уровня процес
суальной организации (онтогенез и филогенез), а как минимум четыре: хозяй
ственная деятельность, хозяйственная адаптация, изменение числа и величины
хозяйств данного уклада, изменение интереса хозяйств (эволюция укладов).
14. Расширение или сокращение уклада, изменение числа и величины хо-
р
зяйств данного уклада, зависит от внутренней меры эффективности уклада по
его собственной системе ценностей и потребностей. Способность уклада к расширению допускает экономическое моделирование.
15. Отчуждение представляет собой проявление коллективной деятельности
хозяйствующих субъектов: организация как единство дифференциации и инте
грации деятельности является "силой индивидов, но не индивидуальной силой".
Прогрессивное развитие экономической системы и отдельного уклада предив
ні лагает освоение силы общественной организации хозяйствующими субъектами.
Предпринимательская деятельность представляет собой деятельность по освоению силы организации. Освоение силы общественной организации предполагает взаимное трансцендирование субъекта и экономической системы.
16. "Коллективные субъекты" (юридические лица) имеют свой собственный
интерес, не сводимый к интересам их сотрудников; однако организации могут
выступать и только агентами интереса; в таком случае их "субъективная реаль
ность" является формой отчуждения; преодоление отчуждения требует "эман
сипации юридического лица от статуса" и взаимного трансцендирования орга
низаций и сотрудников.
Значение полученных выводов для теории и практики. Апробация результатов. Полученные в ходе исследования результаты были использованы
*
24 при разработке и чтении курсов "Экономическая теория" (1997-2003 г.), "Философия хозяйства" (1997-2000 г.), "Теория организации" (1999-2003), при проведении прикладных исследований по совершенствованию организации предприятий. Эти результаты могут быть использованы в преподавании указанных дисциплин, других дисциплин учебного плана специальностей и направлений "Менеджмент", "Социология", "Государственное и муниципальное управление", в проведении нриюіадньїх исследований и разработке организации, для планирования и организации государственного управления.
Результаты исследования опубликованы в монографии, 2 статьях в рецензируемых научных журналах, в статьях в сборниках и региональных журналах, в текстах выступлений и тезисов конференций.
Субъект и субъективность
Проблема субъекта - специфически "фаустовская" проблема, и исторически проблема Нового Времени. Познающее "Я" становится субъектом фило-софской рефлексии в критической философии И.Канта - одновременно со становлением классической политической экономии. И практически сразу же эта проблема предстаёт в двух аспектах: как проблема гносеологического субъекта и проблема субъекта философии права. Для Канта основной вопрос состоит в том, как возможна метафизика как наука, как возможны чистое естествознание и математика J, и потому основное внимание он уделяет именно гносеологическому субъекту, субъекту, определяемому его отношением к объекту. Такой подход до настоящего времени доминирует в отечественной (Г.В.Плеханов, А.М.Деборин, П.В.Копнин, В.Н.Типухин, В.АЛскторский, К.НЛюбутин, Д.В.Пивоваров, и др.24) и в мировой философии. Развернутое исследование субъективности гносеологического субъекта должно включать "проблему интуиции «я»" - анализ субъективного единства знания и опыта. Субъективное единство самосознания составляет "внутреннее чувство", основу "внутреннего опыта". Опыт, для того, что бы была возможна "чистая" теоретическая наука, должен быть упорядочен. Внутренний опыт, поток представлений, чувств, мыслей, которые субъект переживает и мыслит, не может быть упорядочен соотнесением только с субъектом, как некоторой суб-станцией23. Эмпирическое единство внутреннего опыта находит свое основание в трансцендентальном единстве апперцепции внешнего опыта, и, следовательно, эмпирический субъект находит основание в Трансцендентальном Субъекте26. Трансцендентальный синтез порождает, по Канту, с одной стороны, мир объектов как "эмпирически реальных", а с другой стороны, соответствующие им виды знания. Несколько иначе внутреннее тождество субъекта и объекта трактуется у И.Г.Фихте: "Я есть по необходимости тождество субъекта и объекта, - субъект- объект, - и оно является таким прямо, без всякого дальнейшего посредства" . "//" Фихте, как тождество субъекта и объекта есть абсолютное "#", отличное от эмпирических "я". Абсолютное "Я" проявляется в полагании самого себя; пола гание абсолютного "//" и его бытие - одно и то же: "// (Ich) мыслю себя - сле- довательно Я существую". Но в таком полагании мыслящий субъект, мысли- мый объект и мыслительная деятельность (полагание) - абсолютно одно и то Кант различал самосознание как трансцендентальную апперцепцию и са мосознание как самоопределение к свободе практического разума. Фихте, в противоположность этому, связал теоретическое самосознание с практическим в самом понятии "дело-действие". Теоретическое сознание, по Канту, не сво бодно, детерминировано, ограничено вещыо-в-себе. Дело-действие, порож- дающее абсолютное //, есть, по Фихте, свободная деятельность: субъект пола гает себя сам. В силу этого субъект с самого начала получает определения дея- тельности, свободы, - но так же и воли, и правового субъекта . Определяя себя как эмпирического субъекта, Я не только противополагает себя и не-Я, "Я" при этом предполагает и "другое Я". П.П.Гайденко пишет: "...для того, что бы огра ничиваемое Я было определенным эмпирическим индивидом, необходимо, что бы ограничивающее его не-Я было определенным эмпирическим предметом. А # полагание определенного предмета может иметь место только в определенный момент времени: оно должно происходить в тот или иной эмпирически фиксируемый момент времени, а не вообще. ...этот акт полагания должен быть объяснен из самого действующего Я и в то же время не может быть объяснен из него, ибо ведь это акт полагания границы для его деятельности. ... Самоопределение ведь может быть только свободным актом, т.е. актом самого сознания. И в то же время он не может быть осуществлен без внешней причины... Призыв к сво бодной действенности, поскольку он идет извне, удовлетворяет первому требо ванию; поскольку же он не принуждение, а именно призыв, он воздействует не как внешняя механическая причина, т.е. не лишает субъекта свободы и само стоятельности. Именно призыв и есть причина, побуждающая человека к эмпи рически осуществляемому самоопределению. Но призыв, что нетрудно понять, не может исходить просто от объекта: он может исходить только от другого субъекта, а потому и приходится с необходимостью допустить существование других Я, вне и независимо от нашего самосознания" . А раз существуют дру гие Я, то и право получает свое естественное основание, как ограничение сво боды данного эмпирического субъекта в силу равной меры свободы так же и других субъектов. Правовое с самого начала понимание субъекта значительно углубляет эту категорию: субъект определяется не только в отношении к объек ту, и, следовательно, деятельность не понимается только как познавательная деятельность.
Рациональный максимизатор как субъект экономики
Как уже было отмечено, представление о субъекте экономических решений как о "рациональном максимизаторе" (RREEMM) доминирует в современной экономической теории. В известном смысле можно сказать, что экономическое исследование начинается там, где количество доступных субъекту ресурсов ограничено, "экономический человек" не может одновременно удовлетворить все свои потребности и вынужден выбирать способ использования ресурсов, обеспечивающий наилучший результат - максимизацию его интереса. С одной стороны, такая ситуация является абсолютной: человек находится в палично данной ситуации, которая его и ограничивает. Но с другой стороны, обычное экономическое исследование негласно предполагает неограниченность потребностей - либо в форме фаустовского типа личности105, либо в форме "закона возвышения потребностей"106. Впрочем, не только ресурсы, но и сами потребности находятся в распоряжении человека: управление потребностями так же представляет собой в некотором роде выбор, и может рассматриваться как экономическое максимизирующее поведение. Однако не полнота удовлетворения сокращаемых потребностей, а именно максимальное потребление в удовлетворение постоянных неограниченных потребностей, или растущих потребностей чаще всего рассматривались как интерес субъекта экономики в XX веке.
Потребности осознаются экономическим человеком как предпочтения. Экономические предпочтения (с точки зрения стандартной теории) вполне рациональны: в каждый момент времени они субъекту даны, доступны осознанию, относительно устойчивы и полностью упорядочены. Экономические предпочтения непротиворечивы и могут быть сведены к формальной целевой функции: сравнивая любые два состояния, экономический человек всегда способен выбрать предпочтительное состояние. Экономический человек - "оценивающий человек" (Evaluating Man У.Меклинга).
Ограничения наличной данности субъект экономики воспринимает с помощью "сигналов" - не обязательно ценовых. Я.Корнаи строит вполне экономическую модель хозяйственной жизни, регулируемой дефицитом107. В его модели цены не имеют самостоятельного значения, а управление хозяйственно-экономическим процессом осуществляется на основе сравнения дефицитности определенных ресурсов и их хозяйственной значимости в производстве. Восприятие сигналов субъектом вполне рационально: субъект действует на основе того, что он воспринимает и способен использовать, на основе той информации, которую он в состоянии переработать. Экономическая рациональность отличается тем, что если экономический человек и может ошибаться, то его ошибки, по отношению к его предпочтениям, - только случайные, но не систематические. Кроме того, предпочтения экономического человека более устойчивы, чем текущие ограничения. Делая выбор, экономический человек руководствуется собственными интересами, а не интересами своих контрагентов. Экономические отношения исключают взаимный учет интересов; не предполагается так же следование общественным нормам, традициям и т.п. Экономическая этика - утилитаристская этика, планируемые поступки оцениваются только по их последствиям, а не по исходному замыслу, не деонтологически. Экономическая теория имеет дело с традициями, нормами, институтами108, но сами эти институты, или "рутина" повседневных норм принятия решений и практики экономической деятельности при этом оцениваются экономически, с точки зрения их эффективности. Если "социологический человек", человек как его изучает социология, укоренен в традиции, нормы его поведения интериоризированы, его цели заданы ему извне, обществом, и самим человеком не оцениваются, то "экономический человек" - "рациональный эгоист", он сам судит об эффективности задаваемых ему целей и норм.
Система предпочтений, в соответствии с которой осуществляется экономический выбор, рассматривается как автономная, непосредственно независимая от действия других людей, от общества. Экономический человек - действительно субъект своей деятельности. Это послужило основанием к тому, что ряд авторов вообще отождествили Изобретательного, Оценивающего, Максимизирующего Человека (REMM) с воплощением творческого, активного начала в человеческой природе109. Однако является ли такой индивид-субъект личностно? именно этот вопрос составляет подоплеку так называемой "моральной критики" модели экономического человека": личность по-человечески относится к другим личностям, личность учитывает чужие права и интересы - и это требует изменения экономической теории.
Хозяйство, практика, антропология
Жизнь человека не вопрос теории, а практический вопрос. "Философы лишь различным способом объяснят мир, но дело заключается в том, что бы его изменять"247. Наукоучение поставило вопрос о субъекте, но решало его с одной стороны - философы XVII-XIX веков исследовали, по преимуществу, человека как субъекта научного познания. Предмет гносеологии - познание как отражение - есть такое взаимодействие субъекта и объекта, при котором главным является воздействие объекта на субъекта, взаимодействие таким образом организованное, что субъект изменяется в направлении более точного отражения объекта. Изменения объекта при этом несущественны (установка классического естествознания)248, от них абстрагируются. Именно поэтому в рамках гносеологии отражение приходится дополнять практикой, как обратным воздействием субъекта на объект, которая в таком отношении понимается как критерий истины . Но практика, несомненно, нечто большее, чем критерий истины, нечто не то, что бы непознаваемое, но просто находящееся вне пределов гносеологии. Можно только согласиться с С.Н.Булгаковым, что недостаточно "чистой теории познания, она даже невозможна - необходима теория действия, основанного на знании"250. Практика, как реальное взаимодействие не только придает субъекту и объекту акциденции, но и формирует, буквально создает их, по крайней мере субъекта - и психически, и физически, экзистенциально. В рамках гносеологии практику очень трудно отличить от опыта - субъективной истории, процесса психического формирования субъекта в результате практики, которая при этом остается по ту сторону, за границей "трансцензуса". Эмпириокритицизм или эмпириомонизм в строгих границах гносеологии непреодолимы. Необходима некая праксеология, или даже философия хозяйства. Рассмотрим соотношение категорий "практика" или "хозяйствование1" с близкими и перекрещивающимися категориями: "активность", "деятельность", "жизнедеятельность", "познание", "теоретическое конструирование" (теоретическая деятельность)252. Абстрактно, можно выстроить "дерево понятий": активность как всеобщее, как способность причинять, производить действие в противоположность страданию; жизнедеятельность как "высший род", как специфическая форма активности живых существ, как проявление Аристотелевой "растительной души"; деятельность как "ближайший род", как действие, активность, функция субъекта, направленная на объект и состоящая в целенаправленном преобразовании объекта. Наконец, практика, познание и теоретическая деятельность выступают как виды. Но если мы говорим о "деятельности, основанной на знании", то и познавательная, и теоретическая деятельность и в исходном пункте, и в современном хозяйственном синтезе оказываются моментами практической деятельности, а практика, хозяйствование - тем системным процессом, в рамках которого они развиваются. Поэтому можно сказать, что "деятельность" есть так же в определенном смысле и синоним "практики" и "хозяйства"25 . Практика есть опредмечивающая деятельность; её результат есть, говоря словами Гегеля, вне-себя-бытие разума, а сама она, соответственно, из-себя-бытие разума. Основная проблема праксеологии состоит в том, что разум выходит за свои имманентные границы - и перестает быть разумом, отчуждается.
Классическим рецептом преодоления отчуждения является недеяние - от мягких форм морального отстранения от выполняемого долга (Бхагават-Гита) до крайне жестких форм физического аскетического недеяния. Однако в обоих случаях недеяние чревато для разума опасностью деградации, от которой не может спасти работа разума над внутренним личным самоусовершенствованием. Недаром даже философия М.К.Ганди в некотором отношении носит противоположный недеянию характер: не отказ от деятельности, а отказ от её оправдания целями борьбы254. Действие должно предприниматься, но каждый раз это должно быть благое действие, независимо от цели, почти в духе piesmeal engineering. Если в результате будет достигнута благая цель, - ну что ж, тем лучше. Если никакого результата не будет - все таки действие было заранее оправдано. Практика таит в себе опасность объективирующего отчуждения, которое становится действительностью и ведет к деградации разума в результате развития "частной" ("частичной", отчуждающей личность) собственности и политической борьбы. Недеяние таит в себе опасность морального отчуждения, когда одна из функций разума - воля, - становится инобытием для другой его
функции - самосознания, принимаемого в данном случае за сущность разума.
