Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Концепции этногенеза в исторической ретроспективе 13
1. Традиционные концепции этногенеза 14
2. Нетрадиционные концепции этногенеза 24
3. Социально-философские основы формирования постнетрадиционных концепций этногенеза 43
Глава II. Социоэтнические процессы в постнеклассической парадигме науки 56
1. Социальное знание в современной общенаучной картине мира 56
2. Социально-исторический процесс в постнеклассической парадигме науки 69
3. Пути построения постнеклассической концепции этногенеза 87
Глава III. Особенности постнеклассической концепции этногенеза 99
1. Этноэволюция в контексте универсальной эволюции 99
2. Коэволюционные и футуросинергетические аспекты этноэволюции 113
Заключение 135
Библиография 140
- Нетрадиционные концепции этногенеза
- Социальное знание в современной общенаучной картине мира
- Пути построения постнеклассической концепции этногенеза
- Коэволюционные и футуросинергетические аспекты этноэволюции
Нетрадиционные концепции этногенеза
Так как мы связали проблему представления этногенетических процессов с представлениями о развитии человеческого общества, отметим, что линейная схема общественного прогресса стала подвергаться целенаправленной критике во второй половине XIX века. Одним из первых свои возражения сформулировал Н.Я. Данилевский. В 1871 г. вышла его знаменитая работа «Россия и Европа» , в которой он представил теорию «культурно-исторических типов»,. позволяющую изучать локальную цивилизацию как самобытную культурную общность, имеющую особый путь развития, но существующую в контексте мировой истории, вступающую в определенные отношения с другими цивилизациями. Последователями Данилевского стали О. Шпенглер, А. Тойнби, П. Сорокин. В социально-гуманитарном знании оформился цивилизационный подход к истории.
Прошла целая эпоха, но «Россия и Европа» не стала просто «памятником» публицистической и социально-философской мысли. Размышления автора о межцивилизационных взаимодействиях приобрели особую актуальность в конце XX - начале XXI века. Мы же обратим внимание на другой аспект работы Данилевского.
Ход человеческой истории он связал с развитием 10 культурно-исторических типов или самобытных цивилизаций. Основой для их выделения Данилевский выбрал язык и национальную принадлежность. То есть культурно-цивилизационное развитие сопряжено у него с развитием народов, составляющих тот или иной тип. Фактически нам предлагается вариант этногенеза по Данилевскому, хотя сам он этнологом не был, и, вероятно, такой задачи не ставил. Все народы Данилевский разделил согласно трем ролям, которые могут выпасть на их долю во всемирной истории (в сущности, он сохранил гегелевское деление на «исторические» и «неисторические» народы):
1. Народы - «положительные» деятели в истории. Это те народы, которые составляют выделенные им культурно-исторические типы (греки, римляне, евреи, египтяне, китайцы и т.д.);
2. Народы - «отрицательные» деятели в истории. «Временно появляющиеся феномены» (гунны, монголы, турки), помогающие умереть одряхлевшим цивилизациям, а потом тоже исчезающие с исторической сцены;
3. Племена, в силу каких-то причин не достигшие «исторической индивидуальности». Просто «этнографический материал», пополняющий культурное многообразие.
Основное внимание он уделил осмыслению того, что происходит с народами 1-й группы, так как они являются основными «игроками» на историческом поле. И вот что с его точки зрения происходит. Существование каждого из этих народов укладывается в несколько периодов (фаз):
1. Этнографический или подготовительный, длительность которого может измеряться тысячелетиями. За это время складывается «великое племя» или национальная группа не только с особым наружным обликом, но и с особым психологическим строем. «Каждая историческая национальность имеет свою собственную задачу, которую должна решить, свою отдельную сторону жизни, свою идею, которые стремится осуществить...»1. Они и оформляются в этот период.
2. Период цивилизации длится 5-6 веков. Добившись национально-политической независимости как условия для самобытного развития, закрепив ее, народ приступает к деятельности (растрате накопленного, созиданию), к которой он предопределен по своей духовной природе и стремится достичь в ней предела. После чего «огонь юности остывает» и наступает следующая стадия.
3. Специального названия он ей не дает, но это состояние стагнации. Смысл происходящего здесь в том, что народ дряхлеет, стареет в апатии самодовольства или отчаяния, когда он не смог реализовать свой идеал и погибает сметаемый внешними обстоятельствами.
Таким образом, Данилевский составил «универсальную» схему жизненного цикла культурно-исторических типов. Но возможны и отклонения от этой схемы. Гибель может означать возврат на этнографическую ступень, где он будет ожидать пока новый формационный (образовательный) принцип опять не соединит его в смеси с другими элементами в новый исторический организм. Не воззовет к самостоятельной исторической жизни в форме нового культурно-исторического типа1. Генезис может быть и насильственно прерван в 1 или во 2-м периоде.
Поступательность и непрерывность исторического развития обеспечивается тем, что существует «преемственность замещения одних племен другими». Место одряхлевшего занимал новый, свежий народ, который в период цивилизации доходил до крайнего предела совершенства в какой-либо сфере деятельности. Например, никто до сих пор не смог превзойти совершенства древнегреческого искусства. Римская система гражданского права и политического устройства тоже образец. Они достояние всего человечества после того, как погибли их создатели.
Смысл прогресса по Данилевскому и состоит в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях, а не идти все время в одном направлении. Поэтому развитие каждый раз начинается с «новой точки исхода», идет по другому пути, с народом другого культурно-исторического типа, с другой психологической предопределенностью.
Механизм, который запускает в действие всю эту любопытную схему, весьма загадочен, что признает и сам Данилевский. «Как и почему это так делается - никто не знает, хотя и стараются объяснить на разные лады» .
Напомним, работа написана уже более 130 лет назад, а мы фактически до сих пор находимся на подступах к объясняющей данный механизм теории.
Можно уподобить народы всему живущему и сказать, что они просто «изживаются», но Данилевский, будучи непримиримым критиком Ч. Дарвина, хочет убедить всех, что никто и ничто не одарен привилегией бесконечного прогресса. Он в принципе не возможен. Усложнение, совершенствование имеет необходимый предел. Достигнув его, «прогресс останавливается, ибо бесконечное развитие, бесконечный прогресс в одйом и том же направлении (а еще более — во всех направлениях разом) есть очевидная невозможность»1.
В теории Данилевского для нас важен подчеркнутый динамизм этнического существования, проступающий внутренний ритм. Существуют периоды (состояния) в жизни народов. Переход от одного к другому обусловливается толчком или рядом толчков внешних событий, возбуждающих и поддерживающих деятельность народа в известном направлении. Народы достигают определенного предела в своем развитии, после которого качественно меняется их судьба и течение всемирной истории.
Конечно, концепция Данилевского во многом публицистична, теоретически не проработана, мы явственно можем в этом убедиться. Например, Китай и связанный с ним культурно-исторический тип автор считает умирающим: он замирает под тяжестью прожитых веков. И тем не менее оригинальное объяснение Данилевского: как, куда и почему движется человечество? - стало приглашением к диалогу, в котором затем приняли участие О. Шпенглер, А. Тойнби, Л. Гумилев и другие. Концепция Данилевского стала одной из первых попыток обоснования взгляда на историю как на нелинейный, многовариантный и альтернативный процесс.
Принцип альтернативности исторического развития отстаивал А. Тойнби в своей грандиозной работе «Постижение истории».2 Для него альтернативность и многовариантность существенные характеристики исторического процесса. Сам термин «альтернативная история» принадлежит Тойнби.
Единственной оригинальной концепцией мировой истории в отечественной мысли последних десятилетий, сопоставимой по охвату фактического материала и по глобальности замысла с тойнбианской считают концепцию Л.Н. Гумилева1. Его называют культовой фигурой в отечественной истории и этнологии: им восхищаются, либо непримиримо с ним спорят.
Социальное знание в современной общенаучной картине мира
Итак, мы считаем актуальной стратегию переноса проблемы этногенеза в философско-методологическую плоскость. И тогда с самого начала очевиден факт: для философии неприемлемо рассматривать проблему вне её связи с общенаучной картиной мира. Общеизвестно, что в ту или иную историческую эпоху целостный образ мира, складывающийся в ее рамках, задает видение предмета конкретной науки, что она фактически функционирует как исследовательская программа научного поиска. Последняя треть XX века была временем радикальных изменений в основаниях науки, в ходе которых рождалась постнеклассическая наука, реалии которой мы не можем не учитывать.
В этой связи, если мы продолжаем настаивать на изучении проблемы этногенеза в историческом контексте, то необходимо подчеркнуть, что само понимание исторического контекста сильно изменилось к началу XXI века. Это результат активно развивавшихся во 2-й половине XX века системных представлений о мире, синергетики и глобалистики. Предметное пересечение всех этих направлений В. Василькова определила как проблему эволюционирующей целостности системы, подчеркнув, что если системный подход делает акцент на вопросах целостности системы, то синергетику, главным образом, интересует эволюция этой целостности1.
Современная наука, опираясь на системный подход, самой крупной системой видит высокоорганизованную, направленно развивающуюся Вселенную в границах доступных наблюдению (космологического горизонта). На определенном этапе своего развития она породила иерархию открытых неравновесных подсистем, обладающих автономией и собственным путем развития, но взаимозависимых и остающихся неотъемлемой частью целого.
Установлению общих механизмов развития систем на разных уровнях организации универсума способствовала эволюционная теория, позиции которой в прошлом столетии то укреплялись, то ослабевали, но в последние два десятилетия упрочились до формирования метатеории - исторической глобалистики1. В ее рамках для нас представляет интерес одно из направлений - современный или глобальный (универсальный) эволюционизм, который объясняет, как протекает упорядоченное, направленное развитие, интегрируя научные достижения об уровнях организации материи - неорганическом, органическом и социальном.
Один из основоположников этого направления, Э. Янч 2 обращает внимание на то, что итогом развития человечества в середине 60-х — начале 70-х годов XX века были не только значимые политические и социально-экономические трансформации, но и еще наиболее важная интенсификация мыслительных процессов, одним из следствий которой была утверждающаяся очевидность, что только на основе идеи о всеобщей, открытой эволюции, сводящей воедино ранее нередуцируемые уровни научного познания можно понимать и решать проблемы человечества.
Янч, анализируя достижения современного ему естествознания, прежде всего связанные с переориентацией научного мышления от статических структур на процесс, на становление, доказывает, что общие тенденции пронизывают историю Метагалактики, биосферы и человечества. В их взаимосвязанности в ходе всеобщей эволюции есть смысл, смысл жизни.
К тезису о взаимосвязанности - центральному месту теории глобального эволюционизма - можно прийти, только анализируя динамику самоорганизации на всех уровнях эволюции, - утверждает Янч. Ведущий процесс в сложной системе - это самоорганизация. Открывающаяся фундаментальная гомология самоорганизующейся динамики на разных уровнях и во всех измерениях ведет к столь широкой применимости теории, в основу которой она легла. Именно ее видит В. Степин в качестве платформы современной общенаучной картины мира .
Идеи системности, динамизма, самоорганизации, отстаиваемые современной наукой и позволяющие объединить общим языком в единое целое, казалось бы разнородные процессы и явления, легли в основу постнеклассической концепции развития. В самом сжатом виде на основе эмпирических обобщений ее можно представить следующим образом. Универсум или весь окружающий мир, доступный нашему наблюдению, представляет собой систему, изменяющуюся во времени («Темпоральный Универсум» по определению А. Анисова1). Изменение происходит вследствие внутренних причин. Системы, изменяющиеся таким образом, называют самоорганизующимися. Их развитие характеризуется двумя разными этапами, циклически сменяющими друг друга.
Вначале наблюдается относительно продолжительный эволюционный этап, при протекании которого качественное состояние системы не изменяется. Но в ходе этого этапа из-за изменений внешних условий или из-за нарастания внутренних противоречий система переходит в крайне неравновесное состояние и теряет устойчивость. Находиться в критическом состоянии долгое время система не может. Начинается второй, относительно короткий этап ее скачкообразного перехода в качественно новое устойчивое состояние (самоорганизация в узком значении этого термина). Система достигает точки бифуркации, в которой потенциально возможно разветвление пути развития в несколько качественно новых устойчивых состояний. В какое из возможных конечных состояний совершится переход - дело случая.
В точке бифуркации возникают многочисленные флуктуации, и одна из них случайно инициирует переход системы в новое устойчивое положение. Однако после того как переход совершился, процесс становится необратимым. С этого состояния начинается новый этап эволюционного развития вплоть до следующей точки бифуркации. Сам скачкообразный переход - это кооперативный процесс, при котором составляющие систему элементы, поведение которых до этого было хаотичным, в критической точке обнаруживают способность действовать организованно, взаимосвязанно и взаимосогласованно .
Радикальное переосмысление роли хаоса в мироздании позволило В. Аршинову и В. Буданову разделить «жизнь» сложноорганизованной системы на фазу Бытия и фазу Становления1. Первая - фаза стабильного функционирования системы, отличающаяся гомеостатичностъю и иерархичностью, которые характеризуют ее жесткую онтологию, прозрачность и простоту описания, принцип иерархического подчинения Г. Хакена (долгоживущие переменные подчиняют себе короткоживущие), наличие устойчивых диссипативных структур — аттракторов, на которых функционирует система.
Вторую фазу характеризуют пять принципов становления: 1.) нелинейность; 2.) неустойчивость; 3.) незамкнутость (те три «НЕ», которых всячески избегала классическая методология, и которые позволяют войти системе в хаотическую креативную фазу, обычно это происходит за счет положительных обратных связей); 4.) динамичекая иерархичность (обобщение принципа подчинения на процессы становления — рождение параметров порядка, когда приходится рассматривать взаимодействие более чем двух уровней и сам процесс становления есть процесс исчезновения, а затем рождения одного из них в процессе взаимодействия минимум трех иерархических уровней системы, здесь, в отличие от фазы бытия, переменные параметра порядка, напротив, являются самыми быстрыми, неустойчивыми переменными); 5.) наблюдаемость (относительность категорий порядка и хаоса к уровню наблюдения, масштабу пространственно-временного окна, что может даже превратить хаос в стабильное функционирование).
Семь характеристик иерархических, открытых, самоорганизующихся систем - это фактически семь основных принципов синергетики.
Отметим теперь, что сущностная проработка генезиса чего-либо в отличие от сущностной проработки природы разнообразных явлений и процессов объективного мира - это та сфера мысли, где позитивные идеи всегда были в дефиците. Поэтому представленная выше концептуализация развития, становясь общепризнанной в естественнонаучной и философской мысли, не могла не обратить на себя внимание социальной теории, которая во второй половине XX века с трудом работала вдогонку за радикальной трансформацией мира. Тем более, что те, кто закладывал ее (концепции развития) основы, с самого начала не исключали возможности ее переноса из естественнонаучной в социальную сферу. «Нет сомнения в том, что описанная в нашей книге трансформация физических представлений по своему значению выходит за пределы физических наук и может внести вклад в понимание той реальности исторической, которая является объектом диалектической мысли», - писали И. Пригожий и И. Стенгерс в предисловии к русскому изданию «Порядок из хаоса»1.
Пути построения постнеклассической концепции этногенеза
Ключевыми исходными положениями, которые открывают перспективу для дальнейшего развития нашего исследования, являются:
1) широкая палитра не пришедших к согласию концепций и подходов к проблеме, построенная до конца XX века;
2) радикально изменившиеся к началу XXI века реалии самой науки;
3) очевидный вывод из анализа проблемной ситуации и выход из нее же, предопределяющий многое - теория этноса и этногенеза должна освоить следующий уровень развития науки, стать частью постнеклассической науки.
С тем, что проблема этногенеза междисциплинарная, определились давно. За последние же десятилетия становилось очевидно, что «внутриотраслевой», социо-гуманитарной междисциплинарности не достаточно для адекватного современности представления проблемы. Росло ощущение, что необходимо включить ее в целостный трансдисциплинарный взгляд на мир. Отсутствие же в методологии социо-гуманитарного познания сквозного междисциплинарного видения проблем, несмотря на пристальное внимание к проблеме этноса и этногенеза со стороны представителей самых разных научных дисциплин, и затрудняет выполнение этой задачи. Общего непротиворечивого подхода к пониманию проблемы создано не было.
С позиций постнеклассической методологии можно подытожить эту ситуацию следующим образом. На предыдущих этапах было создано проблемное поле междисциплинарного исследования, способное теперь вобрать в себя различные подходы, языки и способы описания, математические модели и теории.
Существующая методология междисциплинарного исследования заявляет, что для эффективного и корректного диалога двух и более областей знания необходимо иметь общую модель, устанавливающую своего рода изоморфизм различных явлений, изучаемых специфическими средствами этих наук. Только такая, «накрывающая» эти области знания универсальная модель позволяет делать доступным достояние одной сферы пониманию представителей другой, переносить результаты одной науки в другую (пусть совсем далекую от нее) и как цель - следствие, через создавшийся новый контекст, глубже постигать исследуемый объект. Наличие такой модели -ключевой момент любого междисциплинарного синтеза1.
Единый подход к эволюционным новообразованиям сегодня разрабатывают, вовлекая их в интегральную системно-синергетическую модель, процессуальность которой объясняют через понятие самоорганизации.
Обращение исследователей проблемы этнического к общенаучной методологии, инициированное Л.Н. Гумилевым, позволило вначале определить этносы как особый класс самоорганизующихся систем, способный собственными усилиями создавать, поддерживать и модифицировать присущую им системную целостность, охранять ее от экспансионистских воздействий со стороны внешней среды существования. И затем обратить внимание на то, что история этноса представляет богатый материал, чтобы быть интерпретированной с позиций социальной самоорганизации и нелинейности и разворачивается по законам, подобным синергетическим закономерностям структурообразования.
В русле развития социосинергетических исследований в 1990-е годы предположение о том, что устойчивость и эволюция этносистем поддаются объяснению в логике процессов самоорганизации в неравновесных системах, было разработано В.А. Шевлоковым и В.Х. Болотоковым3.
В коллективной монографии «Мир этноса: аспекты и методы исследования»1 они поставили задачу создания модели самоорганизации этноса как многоуровневой (иерархической) и полидетерминистической структуры, используя синергетический подход.
Определив этнос как сложноорганизованную систему с соответствующими характеристиками, авторы сделали акцент на ее способности к самоорганизации. Но ни открытость системы, ни ее нелинейный характер, сами по себе, еще не гарантируют спонтанного возникновения процесса самоорганизации, приводящего к новой организации. В дополнении к этим условиям необходимо, чтобы система находилась в неравновесном состоянии. И тогда неустойчивость, динамизм и противоречивость происходящих процессов в этногенезе, связанных с различием целей, побудительных мотивов, желаний, интересов субъектов деятельности и их групп, опосредованные внешними и внутренними условиями, выступают как «поле» формирования возможностей и альтернатив путей их дальнейшего развития.
Таким образом, предложенный Л.Н. Гумилевым принцип этнического поля, обеспечивающий координированное действие многочисленных элементов целого, трансформируется в синергетический принцип «поля возможностей» для самоорганизационных процессов.
Шевлоков и Болотоков выделили ряд факторов 111, которые структурируют данное поле и предложили два варианта основных механизмов самоорганизации в этногенезе. Один в соответствии с принципом школы Пригожина - «порядок из хаоса через флуктуацию», другой - принцип подчинения «параметрам порядка» Г. Хакена, определив такие параметры в этногенезе, наиболее существенные с их точки зрения. Таким образом, самоорганизация в этногенезе представлена ими как целая гамма взаимообусловленных механизмов.
Разрабатываемая в данном ключе теоретическая модель имеет непосредственную практическую значимость. Синергетическое понимание внутренних тенденций развития сложных систем качественно изменяет подход к процессу управления. Мы больше не можем говорить о классически однозначной предсказуемости результата внешнего управляющего воздействия. Поэтому то и необходимо, на чем неоднократно настаивают авторы, различать самоорганизационные и организационные (институциональные) процессы в этногенезе. И речь должна идти о согласовании самоорганизационных процессов с организационным воздействием на мотивационную сферу жизнедеятельности этноса.
Предугадать заранее успех (или неудачу) каждого отдельного события, индивидуального осуществления, невозможно из-за большого количества случайных факторов, сопровождающих данный процесс. Однако, когда речь идет о совместном проекте основанном на общности цели и интересов субъектов, при оптимальном планировании и соответствующем управлении, прогнозирование достижений результата осуществлений становится возможным с достаточной степенью вероятности.
В этносе, как и любой социальной системе, если управление хочет быть эффективным, оно должно ясно осознавать, что в самоорганизующихся системах оно, во-первых, способно запускать механизмы самоорганизации, потенциально имеющиеся в этногенезе. Но при этом учитывать «деликатность» этого процесса, управляющие воздействия должны соответствовать тенденциям, выводить системы на эти пути, ибо в противном случае они разрушат самоорганизацию. Во-вторых, иметь в виду, что важна не сила воздействия, а правильная топология, архитектура воздействия. Иногда незначительные, но правильно организованные резонансные воздействия могут оказаться весьма эффективными в достижении поставленных целей.
Для самоорганизующихся социальных систем, каковыми являются этносы, «управление», если оно хочет быть эффективным, приводить к желаемым результатам, должно носить не характер волевого воздействия или метода «проб и ошибок» (и то, и другое в равной степени ведет к разрушению системы), а осмысленности (неоднозначности и альтернативности путей будущего), в соответствии со знанием собственных, внутренних тенденций развивающихся систем. Проблема управляемого развития принимает, таким образом, форму проблемы самоуправляемого развития.
Достоинства таких теоретических разработок бесспорны, но им, с нашей точки зрения, не избежать обвинений в физикалистской интервенции, пока не будет представлена целостная концепция этногенеза, фундированная социальной философией, осмысливающей концептуальные схемы постнеклассической науки и соответственно новой, универсально цивилизационной философией истории. Задача не из легких.
Коэволюционные и футуросинергетические аспекты этноэволюции
Универсальный (глобальный) эволюционизм в качестве общенаучной картины мира, включивший в себя идею связи эволюционных и системных представлений и обосновывающий представления о развитии как о самоорганизации, создал Универсально-исторический контекст, в котором история человечества представлена как органичная фаза эволюции Земли, биосферы и Метагалактики. Безусловно, в рамках такой универсальной эволюционной картины мира должны быть переосмыслены ключевые положения философии истории. Процесс этот неизбежен, так как ее нацеленность на обнаружение в совокупном общечеловеческом опыте жизневоспроизводства неких сквозных зависимостей, схем, структур, освещающих ключевые вопросы хода, смысла, цели, назначения, судьбы, характера традиционных единиц исторического процесса, начиная с народа (государство, нация) и кончая родом Homo sapiens в целом (тотальность цивилизации)1 предполагает, что теперь этот поиск с необходимостью должен быть соотнесен с универсальным эволюционным вектором. Выше мы уже отметили наиболее значительные работы в этом направлении.
Возвращаясь к предмету нашего исследования и соотнося свои взгляды с общенаучной картиной мира, выделим ряд ключевых,с нашей точки зрения, положений, отдавая себе отчет не только в том, что это идеальные производные от общенаучной картины мира, но и в том, что специфика историософской проблемы заключается в принципиальной незавершенности.
Сегодня мы можем определить человечество как сложную самоорганизующуюся самореферентную коммуникативную систему, обладающую эмерджентными свойствами. Этнические общности - это единицы в ее структуре, один из уровней ее дифференциации. Как глобальная система, она могла быть сформирована в соответствии со следующими базовыми принципами:
1) принцип фрактального подобия означает взаимоподобие дробных структур любого масштаба и предполагает пошаговый процесс создания сложной структуры путем многократного повторения базового звена. Применительно к нашей проблеме в самом простом предположении это означает, что при переходе к социальной эволюции таким базовым звеном стали этнические общности.
2) принцип комплементарности накладывает ограничения на класс объектов базовых звеньев через требование минимума противоречий при их взаимодействии, то есть сложная структура создается из тождественных элементов или из дополняющих друг друга. Степень точности выполнения минимума противоречий задает устойчивость образующейся системы. Этот принцип соблюдается, если анализировать этническую составляющую человечества. Каждый этнос характеризуется совокупностью обязательных признаков и определяется в учебной литературе как исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями культуры (в том числе языка), а также сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований (самосознанием), фиксированном в самоназвании (этнониме) Предполагается также, что как разнообразие видов обеспечивает устойчивость биосферы, так и этносы, обеспечивая культурное разнообразие придают устойчивость человеческой культуре, то есть виду Homo sapiens как таковому.
3) принцип базовых констант - фундаментальные физические постоянные обеспечивают существование нашей Метагалактики в наблюдаемой форме. При переходе к социокультурной эволюции целесообразно было бы предположить и зафиксировать универсальные постоянные социальности. Они в виде законов эффективной коллективности, производительности, экзистенциальное гарантируют выживание человечеству, обеспечивая наблюдаемость его структур.
Итак, мы полагаем, что человечество — это сложный объект, имеющий эволюционное происхождение (принцип сложности означает возможность обогащения, усложнения системы в процессе становления = познания, то есть вероятность скачкообразного возрастания сложности структур). Его формирование происходило (происходит) шаг за шагом по некоторой более менее фиксированной программе - итерационной процедуре. Пространственные формы, структуры таких объектов обладают замечательными свойствами подобия на разных масштабах. И если они имеют еще и фоновое движение в структуре, то неизбежны самоподобные временные процессы на таких объектах - фрактальные временные ряды. Именно такие «негладкие закономерности в эволюционных задачах»1 привлекают к себе внимание сегодня.
Возникновение этнических общностей - один из первых шагов в формировании человечества в том смысле, который мы вкладываем в это понятие сейчас. Изначально эта итерационная процедура проходила на биосферном уровне. Популяции - группы сходных особей вида Homo sapiens приспосабливали ландшафтные регионы к своим потребностям и одновременно приспосабливались к ним, создавая культурные подсистемы, обеспечивая реализацию функции внутривидового разнообразия. Позднее, на фоне экономического развития усложнялись социальные структуры, складывались политические пространства, возникали государства.
Рождение и формирование сложных систем в рамках постнеклассической методологии объясняют с помощью теории самоорганизации. Любой эволюционный процесс с ее точки зрения выражается чередой смен оппозиционных качеств - условных состояний порядка и хаоса в системе, которые соединены фазами перехода к хаосу (гибели структуры) и выхода из хаоса (самоорганизации). В итоге получают описание по сценарию сменяющих друг друга периодов устойчивости и неустойчивости. Детали таких переходов мы подробно рассматривали выше.
В своем становлении человеческий универсум проходит сквозь череду устойчивых и неустойчивых состояний. Эту фиксацию мы легко наполним конкретным содержанием при рассмотрении его диахронного, временного аспекта. После этого будет корректно предполагать, что история человеческого сообщества - синергийный процесс самоорганизации во времени и в пространстве.
Хотя процессы самоорганизации имеют всеобщий характер, - замечает М.С. Каган, - высшей их формой является развитие антропо-социо-культурньгх систем -высшей в том смысле, что в них сложность строения не только умножена на сложность развития, но что последняя порождается сознательно-целенаправленной деятельностью человека1. Уникальная способность человека выбирать цели и средства своих действий делают человечество системой, обладающей эмерджентными свойствами. На первый план здесь выходит многовариантность и изначальная неопределенность поведения моделируемого объекта.
Кроме того, человеческое сообщество — это система самореферентная -всегда сама себя описывающая, а потому - парадоксальная. Мы сталкиваемся с проблемой наблюдаемости коммуникативных структур.
Наши интерпретации относительны к масштабу наблюдений и изначальному ожидаемому результату.
Актуальным остается вопрос - как может быть описана такая сложная система, состоящая из огромного числа сложных элементов, что в свою очередь порождает возможности очень сложного взаимодействия между ними?
До недавнего времени существовало два подхода. Во-первых, редукционизм, низводящий функционирование системы к микроуровням, к деталям. Во-вторых, если можно так выразиться, макрохолизм, описывающий поведение системы в целом на макроуровне. При подходе к нашей проблеме мы не можем отдать предпочтение ни той, ни другой альтернативе. Анализ должен быть сконцентрирован вокруг различного рода взаимоотношений частей (микроуровня) и целого (макроуровня) системы.
Проблему этногенеза не возможно «вырвать» из контекста человеческого универсума. Реконструкции этногенезов конкретных народов не привели к пониманию того, что такое этногенез - «вообще» - как общее, как глобальное явление. То есть с нашей точки зрения необходимо балансировать между двумя уровнями рассмотрения - макроуровнем, уровнем глобальной организации системы и микроуровнем, уровнем локальных взаимодействий выделенного элемента.
