Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ I ОТ ИСТОРИИ ОБЩЕСТВ К ИСТОРИИ КУЛЬТУР: ФИЛОСОФСКО-ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ 21 -76
Глава 1.1. Методологические принципы построения историософских концепций 21 - 39
Глава 1.2.Субъект исторического процесса и проблема времени истории 40 - 57
Глава 1.3. Проблема многомерности исторического времени и теоретическая модель его описания 57-76
РАЗДЕЛ 2.ВРЕМЕННОЙ МИР ПОВСЕДНЕВНОСТИ 77- 146
Глава 2.1. Время порядка повседневности 77 - 111
Глава 2.2. Нарушение порядка. Временная аритмия 111 - 132
Глава 23. Воспроизводство рутинных взаимодействий: единство инверсии и необратимости 132 - 146
РАЗДЕЛ 3. ВРЕМЕННОЙ МИР КУЛЬТУРЫ 147-216
Глава 3.1. Пространство культуры 147 - 171
Глава 3.2. Возраст культуры 171 - 196
Глава 3.3. Отношение к прошлому: феномен "переосмысления" прошлого 196 - 216
РАЗДЕЛ 4. ВРЕМЕННОЙ МИР СОБЫТИЙНОЙ ИСТОРИИ 217-288
Глава 4. Г Историческое событие как понятие философии истории 217 - 243
Глава 4,2.Историческое событие в контексте прагматической истории..243 - 267
Глава 4.3. Будущее событийной истории 268 - 288
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 289-298
ЛИТЕРАТУРА 299-323
- Методологические принципы построения историософских концепций
- Время порядка повседневности
- Пространство культуры
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблема "человек и время" относится к числу вечных философских проблем. Исследование времени - важнейшая мировоззренческая задача. Её связь с человеческой деятельностью очевидна. Если бы человек не изменял мир, не осознавал конечность собственной жизни, то проблемы времени для него просто бы нс существовало. В древних культурах шел процесс количественного освоения времени. Календарь каменного века уже позволял устанавливать повторяемость событий, иметь объективную основу измерения длительности времени, делал возможным счет времени. Мировоззренческая значимость проблемы времени приобретает ясные очертания в античную эпоху. Для древних греков характерно обожествление времени и отождествление его с судьбой. Соотношение временности и вечности волнует средневекового христианина. "Время - деньги" и необходимость экономии рабочего времени - следующая историческая ипостась проблемы времени. XX век - не исключение. Каждый шаг в развитии современной науки и философии сопровождается своеобразной постановкой проблемы времени, его дискретности и континуальности, обратимости и необратимости, качественных характеристик времени и новых процедур его количественного измерения. Накопленный исторический опыт в изучении проблемы времени обобщается, выделяются и анализируются не сводимые друг к другу основные концепции времени. Все в большей степени осознается тот факт, что существование различных временных ритмов субстанциально обусловлено качественной гетерогенностью объективного мира. Становится очевидной зависимость временных представлений от времени человеческого бытия. Наступает миг прозрения: время нс просто деныи, а метафизическое богатство человека, и богатство отчуждаемое.
Сегодня на линии водораздела веков и тысячелетий исследование времени человеческого бытия предстает как проблема философии истории, как необходимость осмысления множественности человеческого опыта в единстве его прошлого, настоящего и будущего, в их соотнесенности с принципиальной незавершенностью исторического процесса. Образ беспощадного, всепожирающего бога Хроноса, по-
прежнему, олицетворяет собой соотношение временности и вечности, истории и конечной человеческой судьбы. Создание часов, казалось бы, свидетельствовало о приручении времени человеком. Но оно по-прежнему ускользало из-под его власти.
Тревожным симптомом нашей эпохи является рассогласованность различных временных ритмов, имеющая синхронный и диахронный аспекты. Эта ситуация делает будущее человечества важнейшей и актуальной философской проблемой. Метафизический смысл вопроса о будущем - "это вопрос не о том, какое именно будущее ждет нас, а о том, возможно ли оно вообще" . Но рассогласованность темпоральных структур не существует сама по себе, она создается деятельностью разномасштабных исторических субъектов - от стран, народов и регионов до отдельных индивидов.
Большинство современных исследователей единодушно констатируют факт "множественности времен", разнообразия темпоральных отношений. Можно выделить основные интерпретации "временного многоголосия" на арене всемирной истории. Концепции "конца истории" и формирования пространства "постисторнческого мира" имеют не только идеологический, но и теоретический смысл. Их сторонники проводят идею "гомофонии" временных отношений, где главный мелодический голос, господствующий над всеми остальными, принадлежит европейским, западным народам. Но эта не та оптимистическая гомофония, которая была присуща Новому времени. "Конец" истории означает повторение одной и той же мелодии, её исполнителями. Свобода выбора у других народов есть. Но она ограничена двумя возможностями: либо присоединиться к главному мелодическому голосу, либо сохранить право на собственную партию, осознавая, что для большей части человечества она будет всего лишь шумовым фоном или просто досадной помехой. Концепции "конца истории" в своей теоретической части являются реакцией на увлечение инновативно-конструктивной деятельностью, которое автоматически приводит к недооценке роли повседневных тревог и забот в жизни западноевропейского человека. Кто-то может считать, в частности, взгляды
1 Скоробогацкий В.В. Россия на рубеже времен: новые пути и старые вехи //XXI век: будущее России в философском измерении, Екатеринбург, 1999. СЛ41.
Ф.Фукуямы тривиализацией философии истории Гегеля, не усматривать принципиальной теоретической новизны, но нельзя не видеть той реальной проблемы, которая волнует представителей европейской культуры и не имеет сегодня приемлемого решения. Можно напомнить, что эту проблему ставил еще В. Шекспир. "Я вас люблю, как долі4 велит, не больше и не меньше",2- отвечает любимая дочь Корделия. Будничность ответа вызывает гнев отца. Шекспир показывает, что пренебрежение повседневностью, устоявшимся порядком вещей таит в себе угрозу, выливается в жизненную трагедию. Философские представления о конце истории абсолютизируют значимость человеческих будней, означают победу повседневного человека над историческим. Многие исследователи считают, что подобные взгляды страдают и еще одним, давно известным недостатком. Имя ему - европоцентризм, когда история "белых людей" выдается за основную версию развития истории человечества. Несмотря на общий критический настрой к идеям "конца" истории, на справедливые во многом обвинения в этноцентризме, нельзя отказать им в известной доле рационального смысла. Сегодня, как никогда, усиливается влияние европейских инструментальных ценностей на развитие целых регионов и стран.
Ситуация на сцене всемирной истории такова, что нынешнее взаимодействие основных субъектов исторического процесса характеризуется хаотическим столкновением различных темпоральных структур, носителями которых являются бывшие автономные общества. Становление открытости социальных систем, как правило, связано с экспортом западных ценностей в виде индивидуализма, представительской демократии и материального благополучия. Па первый взгляд, происходит культурная гомогенизация мира по западному образцу. Но гомофонии во временных отношениях не достигается. Процесс усвоения инородных ценностей всегда соотносится, согласуется с культурной традицией. Собственное прошлое является могучей инерционной силой и оказывает серьезное сопротивление настоящему. Показательна в этом отношении история России, где традиционно
1 См.: Малахов B.C. Еще раз о конце истории // Вопросы философии. 1994. № 7-8.
С .49.
?Шекспир У. Король Лир //Комедии, хроники, трагедии. М., 1989. С.417.
сходятся Запад и Восток, где процессы заимствования европейских ценностей имеют свою историю. Причем всякий раз культурное заимствование наталкивается на неистребимую тенденцию к сохранению собственной культурной самобытности. Показательна в том отношении, что противоречивость исторического прошлого русского народа получила свое философское осмысление и концептуальное оформление в дилемме "западничество - славянофильство". Уже в XIX веке русская философия конституирует себя как многообразие философских доктрин, систем, школ и традиций, расположенных вокруг двух полюсов - "философии тотальности" (целостности, коллективности) и "философии индивидуальности". Но при этом русская культура сохраняет свою органическую целостность. "Органическое целое -это целое, части которого существуют через постоянное "прехождение" своей частичности, через постоянную открытость целому; более того, через взаимодействие и спонтанную активность частей целое только и существует как таковое"1. Эта органическая целостность имеет свою динамичную, нелинейную, пластичную структуру темпоральных отношений. Но нельзя абсолютизировать устойчивость органической целостности. При неблагоприятных условиях органическое целое распадается на осколки и части, теряет свойства жизни как таковой.
Асинхронные процессы характеризуют внутреннюю структуру временных отношений "переходных обществ", к числу которых относится современная Россия. Кто-то находится во власти прошлого и ведег себя так, как будто ничего не изменилось. Но, воспроизводя схемы предшествующего опыта в настоящем, он уже не может рассчитывать на прежний успех. Кто-то живет только сегодняшним днем, не оглядываясь на прошлое и не заглядывая в будущее. Оба случая - не более чем попытка избежать своей истории, спрятаться от своей судьбы. Только ориентация на будущее придает осмысленность человеческому су шествованию. Живым олицетворением прошлого, настоящего и будущего являются одновременно проживающие в обществе генерации. Временная аритмия грозит утратой
1 Андрюхина JLM. Русская традиция в понимании культуры // Проблемы философской антропологии и философии культуры. Екатеринбург, 1999. С. 151.
межпоколенной связи, ослаблением культурного иммунитега, содержит в себе угрозу, что будущего может и не быть.
Таким образом, в условиях глобализации мира, усиления тенденции к открытости социальных систем разновременность бытия исторических субъектов усиливается как на уровне общего, особенного, так и единичного. Несовпадение темпоральных структур чревато конфликтами на всех уровнях. В этом смысле, эффективность методологии концепций "конца истории" вызывает оправданное скептическое отношение, поскольку она упрощает проблему, содержит в себе элементы редукционизма.
Другой широко распространенной интерпретацией современной множественности времен является постмодернистская концепция "полифонии времен". Это определение кочует со страниц одной работы на страницы другой, при этом содержательная определенность высказывания "полифония времен", находится как бы в обратно пропорциональной зависимости по отношению к частоте его употребления. Невольно возникает вопрос: является ли полифония времен нормальным состоянием общественной жизни, или, напротив, характеризует диссипативные, переходные общества? Пожалуй, следует вспомнить, что полифония - это вид многоголосия, основанный на одновременном гармоническом сочетании и развитии нескольких мелодических линий или голосов. В этом смысле полифонией времен обладали Средние века, когда все голоса были взаимоподчинены друг другу. Постмодернистская полифония времен таковой не является, ибо отсутствует гармоническое сочетание темпоральных структур. Но достоинство постмодернистской методологии в том, что она узаконивает множество временных партий, уязвимость - в снятии и пренебрежении к проблеме согласования различных относительно самостоятельных временных ритмов субъектов исторического процесса. Отсюда становится объяснимым тот факт, что очень часто понятие полифония времен употребляется там, где место какофонии (сумбурное хаотическое нагромождение звуков), В частности, В.Н. Финогентов, характеризуя структуру временных отношений переходных обществ, специально оговаривает, что под
полифонией понимается не только разнокачественность, но и рассогласованность времен.1 Необходимо более точное использование понятий и философских образов.
Усиливающийся динамизм социальной жизни, неопределенность не только будутцего, но и настоящего, сопровождается ростом отчужденных форм временного бытия человека в мире. Время становится дороже денег, его катастрофически не хватает. Человек не успевает за бешеным ритмом созданной им жизни. Количественный показатель нехватки времени дополняется качественным, когда время одного человека не согласуется с временем другого, когда страны и народы вступающие во взаимодействие, живут в своем собственном временном космосе. Разновременность бытия исторических субъектов ведет к тому, что они как бы "крадут" время и бытие друг у друга. Сегодня этим фактом нельзя пренебречь, ибо взаимозависимость индивидов, народов, стран увеличивается, нарастает и осознается тот факт, что будутцее может быть только совместным, только будущим человека как родового существа.
Исследование проблемы времени истории находится в прямой зависимости от современных историософских концепций, от философских образов исторического процесса. Во второй половине нашего века стал ясно осознаваться тот факт5 что множественность и разнородность накопленного социального опыта не получает объяснения в традиционных концепциях философии истории. Но историософия не исключение. Все здание социально - гуманитарного знания находится в процессе перестройки под влиянием идей антропологической революции в философии, испытывает на себе смену парадигм в науке, в частности, осуществляется широкое применение синергетического подхода при анализе общественных явлений.1 В итоге, имеет место новое понимание рациональноеги, отражающее эволюцию разума науки в разум культуры. Отчетливыми становятся контуры философского образа истории как истории культуры, которая задает ориентиры в исследовании исторического
'См»; ФиногенговВ.Н. Время, бытие, человек. Уфа, 1992. С.175.
1 См.: Концепции самоорганизации: становление нового образа научного мышления. М, 1994; Современное гуманитарное знание и социальная практика в поисках новой парадигмы: опыт междисциплинарного диалога. Йошкар-Ола, 1999 и др.
времени. Во-первых, предполагается пересмотр содержания понятия "субъект истории", что делает необходимым соответствующее изменение представлений о субъекте, как творие и держателе исторического времени. Во-вторых, требует признания не только разнокачественное и самостоятельности различных временных ритмов, но и более пристального их изучения, выяснения условий согласования. В-третьих, представление об историческом времени должно отражать многовариантность общественного развития. В - четвертых, современный философский образ истории способствует формированию того идеального образа множественности времен и темпоральных структур, который может быть назван гетерофонией в противоположность постмодернистской полифонии и реальной какофонии. Понятие гетерофония использовал П. Флоренский. Для него гетерофония - "эта полная свобода всех голосов, "сочинение" их друг с другом, в противоположность подчинению... Тут нет раз и навсегда закрепленных, неизменных хоровых "партий". Единство достигается внутренним взаимопониманием исполнителей, а не внешними рамками"1. Временная гетерофония - это тот образ, который соответствует диалогу культур, построенному по типу взаимодействия между автором и читателем.
Исследование множественности временных ритмов и выяснение условий и форм их согласования предполагает разработку соответствующего категориального аппарата. По-прежнему широко распространено противопоставление линейного времени циклическому, которое в своих истоках восходит к двум альтернативным историософским подходам: единства исторического процесса - множественности исторических миров. В данном случае, придерживаясь реляционной концепции времени, необходимо снять оппозицию линейного и циклического времени, проследить связь различных понятий, раскрывающих природу исторического времени, с универсальными видами человеческой жизнедеятельности. Это предполагает тщательный анализ уже имеющихся категорий, введение соответствующих изменений в их содержание, и, по необходимости, привлечение
1 Флоренский П. У водоразделов мысли (Черты конкретной метафизики). М, 1990. Ч.1.С.30.
новых. По всей видимости, обоснование представления о многомерности исторического времени, потребует введения дополнительного измерения, связанного с интеграцией различных временных отношений, и его представленности на понятийном уровне.
Еще один аспект актуальности исследования проблемы многомерности времени истории обусловлен необходимостью выявления диалектического соотношения априорных и апостериорных форм человеческой деятельности. Речь идет о том срезе в изучении исторического времени, который раньше в нашей отечественной литературе раскрывался при помощи понятий субъективного и объективного времени. Диалектическое соотношение субъективного и объективного в первую очередь зависело от понимания субъекта исторического действия. Например, время природы является объективным по отношению к времени истории человечества, которое в свою очередь может выступать объективным для темпоральных структур, сформировавшихся в истории отдельной страны или этноса. В деятельности отдельного индивида удельный вес субъективного времени минимален. Правомерно возникает вопрос, что нового может дать использование понятий априорных и апостериорных форм исторического времени по сравнению с разработанными категориями субъективного и объективного аспектов времени человеческого бытия? Понятия априорного и апостериорного, примененные к анализу исторического времени, дают возможность постановки проблемы времени в аспекте соотношения продуктивного и репродуктивного начат в человеческой деятельности, В отличие от категорий объективного и субъективного аспектов времени понятия апостериорных и априорных форм времени более адекватно выражают деятельную суть времени человеческого бытия. Выявление граней их соотношения очерчивает пространство, где личность свободна в качестве творца собственного временного мира, а также вскрывает условия, при которых возможен прорыв индивидуального в социальное. Использование категорий, введенных в философский обиход И. Кантом, требует уточнений. Для автора критической философии априорное тождественно врожденному, а апостериорное есть результат индивидуального опыта личности. Современные исследователи проблем времени человеческого бытия считают, что априорные темпоральные структуры отражают интерсубъективный, прошлый
человеческий опыт. То, что является априорным для человека, является апостериорным для общества.
Таким образом, сегодня, в условиях возросшей значимости индивидуальной свободы и ценности времени, ощущается настоятельная потребность в исследовании различных временных форм человеческого бытия, в выявлении их субстанциальной природы, в поиске единых оснований разнообразного и условий, способствующих согласованию времен, в изучении многомерности исторического времени.
Степень разработанности проблемы. В XX веке проблема времени имеет явно выраженную антропологическую направленность. Исследователи, занимающиеся общефилософскими проблемами времени, отмечают социокультурную обусловленность представлений о времени, обращают внимание на сложность её социального аснекга (Я.Ф. Аскин, A.M. Жаров, В.П. Казарян, В.А. Каике, А.В. Ласточкин, Ю.Б. Молчанов. A.M. Мостепаненко, ГГ. Сучкова и др.). М.Хайдеггер возродил забытую философскую традицию раскрытия смысла бытия через человеческое бытие. Он переосмыслил философский опыт рассмотрения чистого бытия в качестве вневременного нечто, исследовал возможные формы разновременного бытия человека в мире.
Идея социального времени, как времени культурно-исторического, получила свое развитие в работах JLM, Андрюхиной, П.П. Гайденко, Г.Д. Гачева, А.Я. Гуревича, Г.Е. Зборовского, А.Ф. Лосева, А.Н. Лоя, Н.В. Мотрошиловой, B.C. Поликарпова, А.В. Ссмушкина, В.В, Скоробогацкого, Н.Н. Трубникова, В.Н. Финогентова, В.Н. Ярской и др.; социологический аспект изучения социального времени представлен исследованиями В.А. Артемова, В, Гайдиса, Б.А. Грушина, Э,А. Елизарьева, Г.П. Орлова, М.Н. Руткевича, B.IL Яковлева и многих других. Психологические аспекты времени поднимаются в работах Н.Д. Багровой, Н.Н. Брагиной, Е.И. Головаха, Т.А. Доброхотовой, А.А. Кроника, П. Жане, И.С. Кона, Л.М.
1 См. в частности: Ватин И.В., Яковлев В.П. Проблема социального времени в философии И.Канта // Науковедение и история культуры. Ростов-на-Дону. 1973. С. 119-120; Сучкова Г.Г. Время как проблема гносеологии. Ростов-на-Дону. 1988. С. 18 и ДР-
Коробейниковой, Ж. Пиаже, П. Фресса, Д.Г. Элькина и т.д. Философская постановка проблемы времени втягивает в свою орбиту и художественное осмысление времени, представленное в работах М.М.Бахтина, В.В.Иванова и др. Проблема собственно исторического времени анализируется в работах МЛ. Барга, М. Блока, Ф. Броделя, М.Я. Гефтера, А.Я. Гуревича, В.Д. Жигунина, В.В. Иванова, С.С. Нерешной, А.И. Ракитова, М. Элиаде и др.
Постепенно интерес исследователей смещается в плоскость историчности человеческого существования. Возрождается интерес к проблеме соотношения времени и вечности. Приобретают актуальность как старые, так и новые идеи, представленные взглядами А. Августина, А, Бергсона, Н.А. Бердяева, Л.Н. Когана. В.И. Плотникова, А. Тойнби и др. Проблема различных форм временных отношений человеческого существования становится проблемой философии истории. Достаточно долго представления о природе исторического времени не выходили за рамки двух альтернативных подходов к историческому процессу - монистического и плюралистического. Концепции единства всемирной истории строились главным образом на фундаменте направленности, линейности исторического времени, что предполагало выделение последовательных, восходящих стадий в развитии человеческой истории. Этот подход связан с именами А. Фергюсона, А. Тюрго, А. Смита, Л. Бруни, Ф. Бьондо, К. Келера, Г. Моргана. Но свое широкое распространение он получил в той версии истории, которая была представлена в апокалипсической истории средневековья, в трудах французских просветителей, нашедших свое логическое завершение в философии истории марксизма и концепциях индустриальных и постиндустриальных обществ (Д, Белл, А. Тоффлер, А. Турен, Г. Кан, 3. Бжезинский и т.д.). На протяжении нескольких десятилетий этот подход в его марксистском варианте был единственным в отечественной философской и исторической литературе. Плюралистическое видение истории опиралось на циклические представления о времени, утверждало принцип многообразия не связанных друг с другом исторических циклов. У истоков плюралистического понимания истории стоят Ж.АТобино и Г.Риккерт. Основные положения циклической концепции истории были достаточно четко сформулированы в теории культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского, получили
натуралистическую трактовку в концепции великих культур О.Шпенглера, Посредством введения термина аффилиации А.Тойнби удалось сделать границы между цивилизациями размытыми, пористыми, а оригинальная концепция Л.Н. Гумилева возвращает снова к природному объяснению истории как процессу возникновения и уничтожения этносов и суперэтносов.
В условиях поиска антитезы учению об общественно - экономических формациях происходит отход от представлений о качественной однородности времени истории, от жесткого противопоставления линейного и циклического времени. Вопрос о соотношении формационного и цивилизационного подходов, проблема поиска оснований для их интеїрации рассматриваются в работах Л.Б. Алаева, В.Л. Алтухова, М.А. Барга, И.В. Белова, Л.С. Васильева, Л.Е. Гринина, А.С. Гудожника, Ю.Г. Ершова, А.Б. Зубова, В.В. Ильина, И.Н. Ионова, К.М. Кантора, Г.М. Коростелева, С.А. Мдоянца, А.С. Панарина, А.А. Полетаева, A.M. Салмина, Ю.И. Семенова, Л.И. Рейснера, Л.Л, Тайвана, Я.Г, Шемякина и многих других авторов.
Разработка цивилизационного подхода в отечественной философской и исторической литературе способствовала постановке вопросов об аксиологическом измерении истории, об антропологическом подходе в исторических исследованиях. Идеи М. Блока, Ф. Броделя, Ж. Ле Гоффа, Э. Леруа - Ладюри, М. Ферро, П. Шопю, представителей французской исторической школы "Анналы", нашли для себя питательную почву. Современный историк видит себя историком культуры. Категория культуры в отличие от категории цивилизации характеризует, прежде всего, взаимоотношения личности и общества, исторический тип существования личности в обществе, втягивает в свою орбиту духовную жизнь человека. Современное понимание "ремесла" и "призвания" историка снимает жесікое противопоставление варварства и цивилизации, делая полноправным предметом исторического исследования примитивные общества. Последнее обстоятельство является особенно важным при изучении циклического времени человеческой жизнедеятельности. Серьезный вклад в реализацию программы становления культурной истории внесло издание журнала "Одиссей" с подзаголовком "Человек в истории". Сборник 1994 года посвящен образу "другого" в культуре. Логика исторической мысли пытается отразить эволюцию образа "другого" посредством
движения от понятия врага, чужого к просто другому. Это статьи Л.З.Копелева, С.И.Лучицкой, А.МАнджамова и др.
Представление об истории как истории культуры развивается в тесной связи с философскими концепциями человека. Существенным вкладом в исследование проблемы человек и культура явилось издание серии сборников "Духовность и культура" ("Алгоритмы культуры", "Смысл культуры", "Духовность мироотношения", "Духовный потенциал русской культуры"/ Отв. редактор И.Я. Лойфман. Екатеринбург, УрГУ, 1994), "Творчество и культура" (Отв. редактор В.В. Ким, Екатеринбург, Уральский государственный университет, 1997), изданным по материалам Всероссийских конференций. Имманентная потребность исторической науки в соответствующих концепциях человека актуализирует идеи, представленные в работах П.А. Бердяева, Л.П. Карсавина, B.C. Соловьева, E1L Трубецкого, C.JL Франка, К. Ясперса и др.
Перечисление подходов, позиций, взглядов приоткрывает завесу над лабораторией творческой мысли. Накоплен богатый материал в изучении различных аспектов временного бытия человека, но пока он носит фрагментарный, ситуативный характер. Интересные идеи и представления высказываю гея в связи с анализом частных конкретных вопросов. Но решение локальных задач предполагает их соотнесенность к целому, к тому видению исторического процесса и пониманию исторического времени, которые находятся в становлении. Возникает потребность в целостном осмыслении исторического времени как проблемы культурной истории, которая исходит из понимания человека как носителя и творца культуры. Диалектика общего, особенного и единичного дает возможность выделить следующие спецификации субъекта: человечество, где культура в качестве родового признака проводит границу между социальным и природным миром; этнос, метаэтнос или культурная общность, формирующая культурную идентичность в процессе социализации индивида; отдельная личность как атомарный носитель и творец культуры. Антропологический подход в философии истории предполагает обратный порядок исследования. Необходимо начинать изучение с единичного исторического деятеля, с выявления основных ритмов его жизнедеятельности, обусловленных его этнической либо более широкой культурной общностью. Этносы и метаэтносы
(культурные общности) являются относительно независимыми персонажами на арене всемирной истории, их взаимодействие определяет общий временной пульс исторического процесса. Концептуальная разработка целостной модели времени истории как истории культуры открывает новые пути содержательного осмысления времени человеческого бытия, позволяет поставить и решить задачу по согласованию и гармонизации временных ритмов различных исторических субъектов, задаст реальные стратегии эффективного использования времени, способствует обнаружению новых временных ресурсов.
Цель и задачи исследования. Целью диссертации является философское исследование временных модусов исторического бытия человека. Достижению цели подчинены следующие задачи работы:
- определить основные субъекты истории как истории культуры;
исходя из различной меры соотношения традиций ц новаций, описать универсальные сферы жизнедеятельности человека как носителя и творца культуры;
исследовать представления о циклическом времени, показать их связь с конкретной сферой человеческого бытия, определить её удельный вес в жизнедеятельности человека;
выявить дсятсльностныс предпосылки линейной модели исторического времени, очертить границы её применения;
обосновать необходимость синтеза линейных и циклических представлений о времени;
проследить связь современного понимания истории как истории культуры с концепцией многомерности исторического времени. Методологическая основа, теоретические и эмпирические источники
исследования. Философское исследование времени истории как формы человеческого бытия исходит из принципа качественного своеобразия социального времени, которое образуется деятельностью различных исторических субъектов; из обобщенного образа истории как истории культуры. В понимании человека мы руководствовались идеей о его культурной обусловленности, представленной в работах М.М. Бахтина, B.C. Библера, Л.П. Карсавина, K.I1 Любутина, И.Я.
Лойфмана, В.И. Плотникова, Д.В. Пивоварова; исходили из принципа связи философии истории с парадигмами научного знания, сформулированного Ю.М. Лотманом, В.И. Копаловым, учитывали влияние философских образов истории на стиль науки (Л.М. Андрюхина).
Развивая представление о многомерности времени, мы обращались к работам Ф.Энгельса, МН.Руткевича, посвященным исследованию разнопорядковости сущности вещей, их много качественности; к идее Ж.Дерриды о многомерности авторского текста; к представлению о многомерности как новом качестве мировых общественных отношении (В .Л. Алтухов),
На осмысление общей структуры и механизма исторического движения как взаимодействия типических и нетипических действий людей существенное влияние оказали взгляды И.Витаньи, выделяляющего три степени проявления творческих способностей человека. Предложенная в диссертации версия периодизации исторического процесса складывалась в ходе критического осмысления методологии модерна и постмодерна, представленная в работах как зарубежных, так и российских авторов (М.Фуко, Ж.Деррида, Дж.Фридмена, Ю.Хабермаса, С.Н.Автономовой, U.K. Гречко, Л.В.Карасева, ЕХ.Трубиной и др.). Рассматривая историческое событие в качестве основания выделения периодов в истории, автор отдает дань принципу философии истории В.С.Соловьева, которыйв качестве центрального события истории рассматривает рождение нового типа человека.
Исходным основанием концепции многомерности исторического времени являются критически переосмысленные взгляды Ф.Броделя о существовании в истории различных по длительности временных протяженностей и их диалектике.
Анализ времени повседневного мира сопровождается привлечением источников по разным научным дисциплинам. В первую очередь речь идет о концепции повседневности, детально разработанной в социологии и связанной с именами А.Шюца, Э.Гоффмана. Г.Гарфинкеля, Э.Трэверса, П.Штомпки, Л.Г.Ионина, ИА.Ьутенко, Н.Козловой. Философское осмысление обыденного мира дается в работах Э.Гуссерля, М-Хаидеггера, Ж.-П.Сартра, А.Камю, Х-Ортет-и-Гассета, К. Маркса, В.Г.Федотовой, Е.В.Золотухиной-Аболиной и др. Теоретический интерес представляет исследование повседневности в художественном творчестве
А.П.Чехова, Л .Н.Толстого и др. В трудах историков Ф.Броделя, М.Элиаде. С.С.Неретиной, М.А.Барга акцент сделан на изучении циклической формы повседневного времени. Принципиально важным в понимании времени повседневности является положение о временной аритмии, выдвинутое Л.Г.Иониным.
В исследовании времени культуры подчеркнем особое значение идей о культуре как способе плодотворного существования (И-ЯЛойфман); о субстанциальности традиции (В.А.Кутырев); о традиции как коммуникации и её связи с историческим типом личности (Д.Б.Зильбсрман); об историзме культуры (В.Е.Кемеров); об имманентной диалогичности культуры (М.М.Бахтин, В.С.Библср), о модальном измерении культуры, о способах бытия возможного прошлого в культуре, о ретроальтернативистике как области философии истории, о путешествии во времени (И.В. Бестужев-Лада, Е.Д. Бляхер, Е.А. Бляхер, М.И. Будыко, ЮТ. Ершов, Леви-Стросс, В.В. Скоробогацкий), о переосмысления прошлого как феномене культуры (О.НЛосский, П.А.Флоренский, КЛсперс, З.Фрейд, Э.Фромм, Т.Адорно, Ю.Шерер, Н.Г.Помсранц. Дж.Оруэлл), о временных децентрациях в культуре (Е.И.Головаха, А.А.Кроник). В качестве основополагающего принципа исследования времени культуры выступает временная типология культур М.Мид.
Определение исторического события как понятия философии истории дается с привлечением идеи М. Хайдеггера о событии, как повороте от Бытия и Времени к Времени и Бытию. Проблема соотношения исторического события и события в культуре решается на основе работ М.М. Бахтина, B.C. Библера. Время событийной истории анализируется в контексте критического осмысления положений, выдвинутых Ф. Броделем, Л. Бурдо, Э. Леруа-Ладюри, К.Х. Момджяном, П. Сорокиным, Л.Н. Толстым, П. Шоню. Деятельностный механизм событийного времени раскрывается на пути изучения проблемы о роли личности в истории, о взаимовлиянии героя и толпы (Ф.М. Достоевский, Н.И. Кареев, Т. Карлейль, ПЛЛавров, Ч. Ломброзо, Н.К. Михайловский, Г/В. Плеханов, Л.Н.Толстой). Исходным принципом анализа является положение Н.И. Кареева о том, что историческая личность должна сравниваться со всякой другой личностью, а не с их совокупностью. Поведение участников исторического события описывается как
форма доминантного поведения с привлечением идей современных концепций самоорганизации, изучающих хаотический механизм становления нового порядка. Время исторического события анализируется на примере Великой французской буржуазной революции. В качестве основного исторического источника выбрана работа П.А. Кропоткина "Великая французская революция 1789-1793", которая дополняется обращением к авторам других исследований Французской революции (В.М. Далин, Н.М. Лукин, А.З. Мапфред, Н.И. Кареев, В.Г. Ревуненков, А. Токвиль), к произведениям самих участников революции (Ж.-П, Марат, М. Робеспьер), Будущее событийной истории, связь исторических типов события с определенной социальной структурой общества анализируется с привлечением работ X. Арендт, Н.А. Бердяева, Л. Бурдо, М. Вебера, В. Гавела, Р. Дарендорфа, А.А. Ивина, К.Мангейма, Р. Мертона, Г. Моска, B.C. Соловьева, П. Сорокина, Ф. Фукуямы, А. Хайека,
Научная новизна исследования. В диссертации разработана историософская концепция многомерности культурно-исторического времени. Основные результаты исследования, определяющие его новизну и выносимые на защиту, заключаются в следующем:
L История рассматривается как пространство проявления родовых возможностей человека, описываемого тенденциями к интеграции и изоляционизму, характеризующих взаимодействие культурных общностей. Логика их контактов и взаимодействий определяет время исторического процесса. Это первый аспект современной метафизики истории. Второй аспект связан с анализом временных ритмов человека как носителя и творца своей культуры.
2.0босповап критерий выделения относительно самостоятельных временных миров человеческого бытия, им являегея степень проявления творческой способности человека,
3. Циклическое время истории создается человеком как повседневным деятелем. Временная аритмия, возникающая на уровне социального порядка, ведет к размыканию циклического времени повседневной жизни.
4.Деятельность человека как сознательного носителя ценностей и смыслов своей культуры создает непрерывное, направленное время истории. Развивается
представление о возрасте культуры, который устанавливается на основе её отношения к традиции и новации.
Человек как участник события формирует своей деятельностью прерывное линейное время собственного бытия.
Раскрыт механизм интеграции различных временных ритмов деятельности, выражающийся в становлении целостного многомерного времени культуры, представленного возрастом культуры.
7. Представление о прерывном характере времени событийной истории
приводит к выводу, что историческое событие не может быть причиной другого
исторического события. Их влияние опосредуется культурой. Истоки прерывного,
краткого времени событийной истории уходят в глубины повседневного мира.
Событийная история однозначна. Модальное измерение истории существует только в культуре, как присутствие на уровне смыслов возможного, но не реализованного прошлого.
Многомерность временного пульса истории человечества предстает как процесс сосуществования и взаимодействия системных временных потоков культурных общностей.
Научно-практическая значимость исследования. Результаты
диссертационной работы способствуют осмыслению диалектики личного и общественного в историческом творчестве, выступает методологической основой решения задач по согласованию различных временных ритмов, является условием более эффективного использования времени человеком.
Материалы и выводы диссертации могут быть применены в учебном курсе по философии при освещении проблем времени, современных концепций человека и проблем философии истории. Концепция многомерности культурно-исторического времени использована автором для разрабогки курса по социологии социальных изменений и спецкурса "Социальные технологии'' для студентов специальности "Связи с общественностью".
Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования отражены в 30 опубликованных работах, из них одна - индивидуальная монография. Концепция, положенная в основу работы, её основные идеи и фрагменты
были представлены на Втором Российском философском конгрессе в Екатеринбурге (1999), на 19 международных, республиканских, региональных научных конференциях в Архангельске (1992), Екатеринбурге (1992, 1996, 1997, 1998), Иркутске (1983), Нижнем Новгороде (1989, 1990, 1995, 1996, 1997), Перми (1993), Ташкенте (1990), Ульяновске (1990), Уфе (1988, 1996), Челябинске (1997, 1998), Чите (1984).
Основные идеи и результаты исследования были представлены на кафедре социальной философии и политологии Нижегородского технического университета, на семинаре докторантов ИППК при Уральском государственном университете им. A.M. Горького. Диссертация обсуждалась на кафедре философии и культурологии ИППК при Уральском госуниверситете и была рекомендована к защите.
Объем и структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех
разделов, в каждом из которых по три главы, заключения. Список литературы
включает наименований. Содержание работы изложено на страницах текста.
Методологические принципы построения историософских концепций
В настоящий момент философское осмысление истории разворачивается на фоне многообразия историософских концепций, теоретических схем, подходов и принципов. Это хороший признак, "Для того чтобы построить верную картину мира, -отмечает В.П. Зинчснко, - необходимо избыточное число образов, в том числе иллюзорно и искаженно отражающих оригинал 1. Активно идет процесс критического осмысления и переосмысления наследия прошлого. Философские системы как продукты ооъекгивации человеческого духа продолжают свое существование не зависимо от "капризов" интереса исследователей. Их положение в структуре философского знания характеризуется динамичностью, подвижностью. Сегодня, когда пет модели объяснения исторического процесса, приемлемой для большинства научного сообщества, актуализируются многие традиционные подходы и идеи. По-нрежнему велико число приверженцев линейного, поступательного развития истории. Речь идет о концепциях материалистического понимания истории, технологического детерминизма и т.п. Историософские воззрения О. Шпенглера, А. Тойнби, Н. Данилевского получают новое звучание в связи с пересмотром предмета и "ремесла" профессионального историка, который сегодня убежден, что быть историком культуры есть его подлинное призва-ние.2
Предпринимаются попытки построения интегративной, синтетической модели исторического процесса. Возникает потребность в такой методологии, которая позволила бы совмещать противоположности, осуществлять синтез разных взглядов, аспектов» точек зрения и т.п. . Ю.И. Семенов убежден, что для достижения поставленной цели, весьма плодотворным является гегелевский принцип совмещения пространственного и временного срезов человеческого бытия, достигший своего наивысшего развития в "Лекциях по философии истории". Он заявляет, что пришла пора возродить его на новой основе . Поиск такой основы является одной из наиболее важных проблем современной философии истории.
Возникают новые подходы к осмыслению истории. А.А. Ивин раскрывает основные вехи истории человечества сквозь призму борьбы индивидуализма и коллективизма. История заканчивается победой индивидуализма и в ближайший исторический период он не видит ему альтернативы . Нашумевшая в свое время концепция Ф. Фукуямы провозглашает конец истории на манер гегелевского и заявляет о начале постисторического мира" . Идеологически-конъюктурный характер подходов двух последних авторов очевиден. Он обусловлен распадом мировой системы социализма.
По-прежнему не утратила своей привлекательности идея М. Блока о создании компаративистской истории _ Безусловный интерес для философов и историков представляет концепция "осевого времени" К. Ясперса. Он считает, что родовая сущность человека, лежащая в основе единства человеческой истории, проявляет себя в сущест вовании относительно независимых, несводимых друг к другу культурі. Вызывает серьезные размышления принцип исторического развития, сформулированный С. Хантингтоном. Согласно его точке зрения, на смену военным и экономическим конфликтам приходит столкновение ценностей и убеждений, которые примирить в высшей степени сложно. Он заявляет, что будущая мировая война, если она произойдет, будет войной цивилизаций. Под цивилизацией он понимает культурные сообщества, отличающиеся друг от друга своей историей, языком, традицией, но, прежде всего, религиозными убеждениями. С. Хантингтон выделяет восемь основных цивилизаций: западную, конфуцианскую, японскую, исламскую, индуистскую, славяноправославную, латиноамериканскую и, возможно, африканскую. Несмотря на происходящее между ними смешение, границы между цивилизациями реальные Идеологически окрашенное заявление С. Хантингтона представляет интерес и в методологическом плане, поскольку ведет к выводу о том, что только современное состояние исторического развития представляет собой столкновение культурных миров, названных им цивилизациями.
Время порядка повседневности
В современном мире мода существует повсюду. Наука не исключение. Сегодня модно говорить о повседневности. Привычное, знакомое, обычно не замечаемое попало в поле исследования многих социальных наук. Увлечение повседневностью является как бы зеркальным отражением того факта, что мироощущение преобладающего большинства россиян лучше всего выражают слова одного чеховскою персонажа: "Мною овладела страстная, раздражающая жажда обыкновенной, обывательской жизни. Мне хотелось душевного покоя, здоровья, хорошего воздуха, сытости" . Феномен поэтизации повседневности далеко не нов для русской культуры. Существует целая художественная традиция в исследовании обыденного мира, связанная с именами А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, НА. Некрасова, А. Фета, Ф. Тютчева, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, AIL Чехова и многих других.
Самостоятельное теоретическое изучение повседневности начинается с феноменологических штудий А. Шюца, Повседневность трактуется Шюцом предельно широко: "это весь социокультурный мир, как он воспринимается нами, воздействует на нас, подвергается нашим воздействиям . Повседневность - это не только настоящее, она связана с нашими представлениями о прошлом и будущем. Обычное течение жизни воспринимается как нормальное, если протекает в рамках установившегося порядка. Повседневное как нормальное и привычное не следует путать с рутинным -скучным, утомительным, монотонным. Рутина - это надоевшая обыденность. Повседневная жизнь имеет формальную структуру, она организована типологически в рам ках данного порядка. Теоретическим основанием концепции повседневности А.Шюца является его учение о конечных областях значений.
Конечная область значений - это относительно автономная сфера человеческого опыта. А.Шюц исходит из реальной структурированности человеческой деятельности. Каждая область значений конструируется на основе определенного когнитивного стиля. Вопрос о том, к какой сфере реальности относится наш опыт, А, Шгоц не ставит. Его конечные области значений, которые Л, Г. Ионин предпочитает именовать мирами опыта, относятся к реальностям, обладающим разным онтологическим статусом. Реальность сна, реальность науки, реальность игры, реальность повседневности. Они реальны в том смысле, что существуют. Но вопрос о статусе их существования объективном или субъективном не ставится сознательно. Философские тонкости о характере реальности снимаются А. Шюцем путем введения oco6oro"epoche" (в переводе с греческого - воздержание, отказ), тем самым исчезает необходимость суждений о существовании или не существовании миров опыта в качестве объектов мира. В этом и состоит специфика феноменологического подхода. Хотя вполне понятно, что мир сна, мир религии и телесно- вещественный мир существуют по - разному.
Основные элементы когнитивного стиля раскрывают характер формирования опытного знания. К их числу относится специфическая напряженность сознания. Напряженность, сопровождающая решение математической задачи, отличается от напряженности, с которой мы следим за захватывающим футбольным матчем. Мир опыта определяется и формой активности, которая может быть физической, интеллектуальной, эмоциональной или их специфическим сочетанием. Далее, учитывается специфическая форма вовлеченности человека в конструирование каждой конечной области значений. Она может быть либо целостной, либо фрагментарной. Важным элементом когнитивного стиля является особая форма социальности как специфическое переживание наличия другого, от автономной деятельности индивида до необходимости соучастия со стороны другого или других. Последним элементом процедуры конструирования относительно изолированных миров опыта выступает своеобразная форма переживания времени.
Перечисление основных элементов когнитивного стиля высвечивает характерные черты повседневности. Повседневность характеризуется бодрствующим напряженным вниманием к жизни. Для повседневного деятеля мир такой, каким он ему кажется. Главной формой активности в повседневной жизни является трудовая деятельность, Трудяшееся "Я" есть целостное, нефрагментированное "Я". Целостность "Я" понимается как единство физических действий, рефлексии, воображения. Повседневный мир - это мир типизированных социальных действий. Своеобразная временная перспектива предстает как стандартное трудовое время (время трудовых ритмов), возникающее на пересечении субъективного времени и космического интеробъективного времени. Стандартное трудовое время социально организовано или интерсубъективно. На основе когнитивного стиля может быть построена любая конечная область значений. Но интерес А.Шюца направлен, прежде всего, на повседневность. Этот интерес не субъективен и не случаен 1.
Повседневность объявляется верховной реальностью, С этим нельзя не согласиться. Ибо здесь обосновывается определяющая роль труда по отношению к другам видам человеческой деятельности. Повседневность реальнее других реальностей, так как имеет дело с объективным миром в его телесно - вещественной форме. "Верховная власть "повседневности обеспечивается именно связью повседневных дел и забот с физической телесностью действующего индивида" . Обоснованной выглядит идея трудовых ритмов или трудового времени, так как показывает зависимость восприятия длительности от характера деятельности. Тем самым признается необходимость выделения социального времени, его нетождественность физическому или астрономическому времени. К тому же не только повседневность обладает своим временем, специфическое восприятие времени присуще всем сферам человеческого опыта.
Пространство культуры
Под пространством культуры понимается сфера её действия. Каждая культура имеет свои границы, и то, что заключено в этих границах образует её пространство. Культура проводит линию. Она отделяет себя от всего того, чем не является или чем не хочет быть. СИ. Лучицкая проанализировала первую встречу европейцев с арабами и обнаружила границу, пролегающую между культурными мирами. Знакомство с чужой культурой сопровождалось у европейцев массой фантастических рассказов. Сам факт неправдоподобности как бы несет в себе двойной смысл: непонимание и нежелание понять. Здесь срабатывает культурный иммунитет. Знакомство с чужой культурой вначале осмысливалось по типу отрицания, Огкрытие другой культуры европейцами служило усилению чувства собственного превосходства и сопровождалось пренебрежительным отношением к чужим нравам. Например, запрет есть свинину, объяснялся тем, что будто бы пьяного Мухаммеда растерзали свиньи. Однако детальный анализ текстов хронистов показал, что превосходство, сравнение, аналогия встречаются одинаково частое Иной мир для средневекового человека был одновременно далеким и близким, притягивал и пугал, но он оставался и должен был оставаться по ту сторону границы.
Пока феноменологически констатируем факт наличия пространства культуры. Пространство культуры - это пространство человеческой жизнедеятельности, которое в свою очередь структурировано и представлено существованием различных, несхожих друг с другом культурных миров. В философии истории имеют хождение две версии упорядочивания родового культурного пространства. Первая представляет собой вариант расположения культур в иерархии развивающихся стадий. Она характеризуется наличием критерия, по которому определяется место культуры на восходящей лестнице развития единой человеческой истории. Основы второго варианта заложены создателями циклических концепций истории, исходящих из факта множественности культурных миров, и, соответственно, из множества различных историй. Во второй половине XX века дилемма приобрела вид модернистской и постмодернистской версий истории. Их противостояние задает проблемное поле современной историософии и требует детального, сравнительного анализа.
Существует два подхода к определению модернизма или современности: исторический и аналитический. Первый подход заключается в указании времени и места возникновения модернизма. Начало Новою времени обычно датируется XVII веком. Большинство историков считает единодушно, что современность возникла, прежде всего, в Европе после великих революций, не забывая при этом об американской революции. М. Хайдегтер предпочитает говорить о новоевропейском человеке, кредо которого выражено в философии Р. Декарта. "Cogito ergo sum 1. Подход М. Хайдеттера как бы наводит мосты между историческим и аналитическим определениями современности.
В рамках аналитического подхода делаются попытки вычленить характерные черты современности как нового социального порядка. Уже основатель позитивизма О. Конт указал на ряд особенностей: концентрация рабочей силы в городах; погоня за получением прибыли; использование достижений науки и техники в производстве; возникновение антагонизма между хозяевами и наемными работниками; усиление социального неравенства и формирование экономической системы как зоны свободного предпринимательства- Контуры современного общества вырисовываются путем его противопоставления традиционному, Г. Спенсер противопоставляет их как военное и промышленное общество. У Ф, Тенниса это "Gemeinschaft" и "Geseflschaft". Э. Дюрк-гейм их различает как общества "механической" и "органической" солидарности. Эти авторы нащупывали важные черты нового социального порядка, кто с воодушевлением (Г. Спенсер. Э. Дюркгейм), кто с настороженностью (Ф. Теннис).
Наибольшая заслуга в исследовании современного общества принадлежит М. Веберу. В духе своей концепции он противопоставил идеальные типы "традиционно-го,т и "капиталистического" обществ. Два типа обществ различаются следующими параметрами: формой собственности, преобладающей технологией, рынками рабочей силы, способами экономического распределения, природой законов, распространенными мотивациями. В своей работе "Протестантская этика и дух капитализма" он выделяет две характерные черты последнего: постоянную погоню за прибылью и рациональную организацию рынка свободной рабочей силы. Методология М. Вебера особенно ценна тем, что связывает мотивационные этические ценности с экономическим ростом и культурно-историческим своеобразием западной цивилизации, Это дало возможность М. Веберу обосновать, что радикальное различие между традиционным и современным обществом не в технике, а в человеческих ресурсах, точнее, в отношении человека к труду. Он выделяет два идеальных типа: традиционный человек и современный человек (прогестант). Если традиционный человек работает, чтобы жить, то протестант живет, чтобы работать. Для первого - профессия бремя, для второго -единственно возможная форма существования. Распространение традиционного типа человека соответствует простому типу производства, в то время как протестантизм обеспечивает расширенное производство. Для традиционного человека наиболее успешным видом деятельности является торговля в соответствии с моральной установкой: не обманешь, не продашь. Для современного протестанта основной вид деятельности - производство и он руководствуется максимой: честность - лучшая гарантия. Идеального капиталиста М. Вебер рисует как человека, которому чужда показная роскошь и расточительство, упоение властью. Напротив, ему присущ аскетический образ жизни, сдержанность и скромность. Богатство дает ему иррациональное ощущение хорошо исполненного долга. Анализируя тенденции развития современного ему общества, М. Вебер приходит к выводу, что развитие капиталистического хозяйства больше не нуждается в санкции протестантского учения. Он видит в любом влиянии церкви такую же помеху, как и в регламентации экономики со стороны государства.
Концепция М. Вебера обладает уже как бы избыточным культурологическим содержанием по отношению к модернисткой парадигме и открывает возможность преодоления её ограниченности.
После второй мировой войны обстоятельную концептуальную схему "Типовые переменные" для анализа традиционного и современного обществ, предложил Т. Пар-сонс. Он продолжил традицию, идущую от М. Вебера, и не считал, что предложенные им модели описывают конкретные общества. Американский ученый рассматривал их в качестве экстремальных аналитических точек на континууме, вдоль которого располагаются реальные общества. Многомерная шкала Т. Парсонса, позволяющая сравнивать типы социальных систем, включает в себя следующие параметры: уровень отчетливости социальной структуры, основание статуса, критерии рекрутирования и оценки, роль эмоций. Современные исследователи так же считают, что без помощи полярных моделей нельзя добиться глубокого и конкретного образа современности. В качестве организующих принципов выделяются следующие: индивидуализм, о триумфе которого пишут Дж.Нейсбит и П.АбурденІ; дифференциация в сфере труда и потребления; рациональность в духе рациональной бюрократии М. Вебера; экономизм как доминирование экономики над всей социальной жизнью и в качестве последнего -экспансия как процесс глобализации, идущий вширь, - охватывая, в конечном счете, весь земной шар, и вглубь, затрагивая частные, интимные сферы повседневной жизни.
