Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Дистанционное образование на проблемном поле философии образования 15
1. Современный мир и новые требования к системе образования 15
2. Некоторые мировоззренческие аспекты дистанционного образования 36
2.1 .Дистанционное образование и ноосфера 36
2.2. Дистанционное образование с позиций теории отражения и теории информации 45
2.3.Дистанционное образование с позиций нейро- и психофизиологии:
не простота, а сложность 55
Глава 2. Основные проблемы и особенности социализации молодежи в современном мире 67
1. Инновационная социализация и вывод личности на высший уровень «автономной морали» как императив современности 67
2. Решение проблемы «культурного субъекта», синергетика и ведущая роль гуманитарного образования в процессе инновационной социализации личности 86
Глава 3. Особенности процесса инновационной социализации в современной России и наш опыт реализации данного процесса через систему дистанционного образования 106
1. Трудности движения России к открытому обществу - определяющий фактор реформирования системы образования в России 106
2. Наш опыт инновационной социализации в системе ДО и пути повышения эффективности данной работы 120
Заключение 145
Список сокращений, используемых в списке литературы 152
Список литературы 153
- Современный мир и новые требования к системе образования
- Инновационная социализация и вывод личности на высший уровень «автономной морали» как императив современности
- Трудности движения России к открытому обществу - определяющий фактор реформирования системы образования в России
Введение к работе
АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ. Дистанционное образование (ДО) стало фактом современной жизни как на Западе, так и в Российской Федерации. Как отмечал ректор СГА профессор М.П.Карпенко, еще в 2001 году практически во всех вузах России уже были организованы структуры ДО [70, с. 3]. По оценкам отечественных специалистов, спрос на дистанционное образование в России сопоставим с потребностями в дневной форме обучения, и составляет примерно 1,5 млн. человек в год [199, с. 21]. Не случайно с 2002 года СГА заняла второе место в мире и первое место в России по количеству студентов, имея учебные центры в более чем 350 городах России и в более чем 60 городах стран СНГ, создавая учебные центры и за пределами постсоветского пространства. Академия входит в состав Европейской ассоциации международного образования (ЕАІЕ), Европейского фонда управления качеством (EFQM), Международной ассоциации университетов (IAU) при ЮНЕСКО и др., входит в Болонскую конвенцию [68, с. 71, 75-76, 72], являясь одним из лидеров в реализации Концепции модернизации российского образования на период до 2010 г. [4; 14; 20]. С учетом опыта реализации ДО в СГА был подготовлен и принят Федеральный закон от 10.01.2003 № 11 -ФЗ «О внесении изменений и дополнений в закон РФ «Об образовании» и Федеральный Закон «О высшем и послевузовском профессиональном образовании», а также «Методика применения дистанционных образовательных технологий (дистанционного обучения) в образовательных учреждениях высшего, среднего и дополнительного профессионального образования Российской Федерации».
За более чем десятилетний период активной деятельности СГА накопила значительный опыт в разработке и применении качественно новых информационно-учебных технологий. Анализ практики ДО как в СГА, так и в других учебных центрах, обобщение опыта все шире разворачивается, но этот анализ и во многом само развитие системы ДО в России идет по-преимуществу эмпирическим путем, в лучшем случае при ссылках на более богатый опыт высокоразвитых стран Запада. Раскрываются, главным образом, технические, социальные и экономические преимущества этой системы по сравнению с традиционными формами образования, что, несомненно, важно для страны, переживающей этап социально-экономической ломки и форсированного втягивания в постиндустриальное развитие. Но этого, очевидно, недостаточно. Как нам представляется, самым ощутимым недостатком в данной области является слабая социально-философская разработанность проблемы. Образовался своего рода разрыв между вызванным жизнью процессом (и практикой) внедрения ДО и теоретическим анализом, обобщением этого процесса в рамках философии образования, как подсистемы социальной философии. Более того, практически не анализируются связи дистанционного образования (и современного образования в целом) с фундаментальными законами природы, все более основательно определяющими социальное бытие современного человечества. К тому же феномен ДО слабо связывается с проблемами социализации молодежи как социальной группы, от которой в первую очередь зависит успех вхождения России в информационное общество, с теми требованиями, которые предъявляет современный этап цивилизационного развития мира и России к системе образования, с проблемой формирования нового типа личности, сознательных и целенаправленно действующих субъектов ноосферы, в которую входит эволюция жизни на нашей планете. А это в нашей стране, где сильны традиции теоретического, социально-философского обоснования любых новшеств, вызывает порой, даже в среде интеллигенции и представителей власти на всех уровнях, настороженное отношение к ДО и развивающим его образовательным учреждениям, особенно негосударственным.
Современная научная мысль дает некоторые координаты проблемного поля философского подхода к образованию. Философия образования как особая подсистема социальной философии начала активно формироваться не более трех с небольшим десятков лет назад, когда передовые цивилизованные страны мира начали реально втягиваться в информационное (постиндустриальное) общество. Именно тогда обозначился кризис системы образования, имеющий всемирный характер. Образование, особенно профессиональное и образование взрослых, стремительно, на глазах одного поколения, превратилось из подсистемы непроизводственной сферы общества в фундаментальную подсистему социальной жизни в целом, подсистему, от уровня развития которой напрямую зависит успешность и экономического, и социального развития цивилизованных обществ. Сегодня многие социальные философы и социологи уже рассматривают образование как особого рода производственную сферу, где капитал отождествляется с духовным капиталом, поскольку позволяет на протяжении жизни получать определенный доход [Б.Ю.Щербаков, 213, с. 65]. Но на наш взгляд, и такое понимание сужает значимость образования для социальной жизни современного (и будущего) общества, отражая традиционное для обществознания XVIII-XX веков невнимание к творческому, или всеобщему, по Марксу, труду, который только сейчас, в эпоху информационной революции, начинает наглядно проявлять свой характер. Актуализировался широкий социально-философский взгляд на образование, в том числе и на такую его инновационную форму, как современное дистанционное образование.
Таким образом, актуальность данного исследования определяется социальной и научной необходимостью рассмотреть дистанционное образование как явление, в котором отражаются и должны (или могут) находить отражение важнейшие стороны и закономерности общественного бытия современного мира и России, а также связать проблемы ДО с мировоззренческими и общенаучными подходами к познанию и образованию, в том числе и с теми, что вытекают из глубинных естественнонаучных закономерностей развития бытия и мышления.
СТЕПЕНЬ НАУЧНОЙ РАЗРАБОТАННОСТИ ПРОБЛЕМЫ. В общем виде проблемы взаимосвязи социализации молодежи и системы образования рассматривались уже в социальной философии и социологии XIX века, в том числе в трудах О.Конта, К.Маркса, Г.Спенсера, но только философы и социологи XX века, в частности Э.Дюркгейм [171, с. 98], К.Мангейм [189, с. 140], Р.Мертон [109], Т.Парсонс [138-139], Й.Хейзинга [196], К.Хуррельман h [198] стали уделять этим проблемам специальное внимание. Среди отечественных авторов в последней трети XX века данные проблемы исследовали Н.В.Андреенкова [11], С.С.Батенин [15], Ю.Г.Волков и В.С.Поликарпов [30, 31, 29], И.М.Ильинский и П.И.Бабочкин [115, 114], И.С.Кон [79], В.П.Кононов [82], В.Ф.Овчинников [133], В.В.Пошатаев [143], Л.К.Сивцова [163], В.Б.Чурбанов [205] и др., а в условиях современной России также З.А.Бутуева [171, с. 98-100], Н.К.Жамсуева [171, с. 28-37], С.П.Иваненков, Б.А.Калмантаев, А.Ж.Кусжанова [53, 54], Ю.П.Истратов [169, с. 5-16], В.Т.Лисовский и др. [125], М.С.Римская [154], Б.А.Ручкин и В.А.Родионов [170, с. 3-18], А.А.Шестаков [210] и др.
Опубликованные в последнее десятилетие в нашей стране работы, посвященные общекультурным вопросам философии образования, показывают, что ведущая роль образования и ДО, как наиболее продвинутой и быстро растущей его подсистемы, в социализации молодежи находится в поле устойчивого внимания как теоретиков, так и практиков, вне зависимости от их идеологических ориентации. Наиболее значительны в этом отношении работы Н.Т.Абрамовой [9], Ю.Н.Афанасьева [13], Л.П.Буевой [24], Ю.Г.Волкова и В.С.Поликарпова [31, 29], В.Г.Голобокова [40-41], Ю.В.Громыко и В.В.Давыдова [43], Э.Н.Гусинского и Ю.И.Турчаниновой [45], А.Ф.Зотова [51], В.В.Зотова [52], С.П.Иваненкова [53-54], П.Иванова [57], В.Л.Иноземцева [60], Ю.П.Истратова [169, с. 5-16], М.П.Карпенко и др. [65-66, 68-69, 71-72], В.Г.Киселева [75], О.Н.Козловой [170, с. 31-37], В.А.Конева [80-81], О.В.Красиной [146, с. 56-57], Р.А.Латыпова [90], М.Лукашенко [148], В.Л.Макарова [101], В.И.Михайлова [111], Преждо Л.Н. [144], В.Рахманина [153], А.Л.Самсонова [158], С.Д.Смирнова [164], С.А.Спасского [175], Т.Ю.Фокиной [192-193], И.Д.Фрумина [194], Н.А. и А.Н. Хрумаловых [197], Е.В.Чмыховой [146, с. 35-56; 203], В.Д.Шадрикова [208, 209], А.С.Шарова [209], М.В.Шугурова [211], П.Г.Щедровицкого [212], Б.Ю.Щербакова [213], а также материалы «круглого стола» в журнале «Вопросы философии» [191]. О том же свидетельствуют и работы зарубежных исследователей, в частности Ж.Бонде [39, с. 18-19], З.Баумана и К.Гайслера [172, с. 10-17], И.Валлерстаина [220], П.Дракера (Друкера) [47; 128, с. 70-100], М.Кастельса [73], О.Тоффлера [184], а также документы ООН и Социнтерна [35,168].
Опыт ДО, прежде всего в ведущих европейских вузах — Современной Гуманитарной Академии в России, Британском открытом университете, Университетах дистанционного образования в Мадриде и Риме, а также ведущих американских университетов, активно исследуется и обобщается в научном плане, о чем свидетельствуют материалы научных конференций и семинаров [61, 39, 34, 62, 63, 176], работы М.П.Карпенко, в том числе в соавторстве с Н.А.Московцевым и В.Н.Помогайбиным [65-72], Е.В.Чмыховой [203], В.А.Конева [80-81], С.Д.Смирнова [164], П.Г.Щедровицкого [212], Б.Ю.Щербакова [213], нормативные публикации, сборники и выпуски Трудов СГУ, публикации в журналах «Высшее образование в России», «Телекоммуникации и информатизация образования», дайджесты российской и зарубежной прессы».
Составляющие виртуально-тренинговой технологии обучения, представляющей основу и важнейшее достижение СГА, научно обоснованы и экспериментально проверены, многие из них защищены патентами, не один раз подтверждены научными публикациями. В частности, подробно описаны концептуальные основания развития ДО в условиях России и общая концепция создания учебных продуктов СГА [61-63, 65, 67-68, 70-72]; методические, технологические и организационные основы ДО [156, 159-160, 162, 165]; виртуально-тренинговая система обучения и ее составляющие [156, 185, 180, 34, 25, 59, 62 и др.]; нейрофизиологические механизмы и психоэмоциональные особенности восприятия студентами учебных продуктов ДО [149, с. 35-39, с. 123-136; 146, с. 82-165; 110, 152]; формы представления видеопродукции в ДО и способы усовершенствования телевизионной учебной продукции СГА [44, с. 104-114]; методы индивидуализации обучения, типологии студентов СГА, их индивидуальных и групповых ценностей [42; 150, с. 11-214, с. 249-265].
ОБЪЕКТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ выступает система дистанционного образования (ДО), как объективно существующий феномен современности, в основном на опыте Современной Гуманитарной Академии (СГА).
ПРЕДМЕТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ являются объективно существующие и возможные связи системы ДО с вскрываемыми современным естествознанием фундаментальными свойствами природы человека как биосоциального единства, как космопланетарного феномена, - с одной стороны; с особенностями молодежи как специфического социального слоя, который в условиях втягивания человечества в информационное общество начинает играть самостоятельную роль, - с другой стороны.
ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ состоит в комплексной оценке возможностей ДО в реализации требований, предъявляемых современным развитием человечества к характеру труда, качеству образования и рабочей силы, к творческим способностям молодежи и ее социальной ответственности.
ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ: 1. Раскрыть, насколько соответствует ДО как форма образования и самообразования биосоциальной способности человека творчески отражать информацию, то есть изменять ее и создавать новую; 2. Установить, какие новые требования предъявляет современный этап мирового развития к системе образования и к процессу социализации молодежи, и выявить возможности ДО в этом отношении; 3. Выявить особенности и возможности реализации современных требований к образованию и социализации молодежи в условиях нынешней России и оценить роль ДО в этом отношении; 4. Оценить значимость опыта ДО, накопленного в СГА, для процесса инновационной социализации молодежи в России; 5. Предложить возможные усовершенствования практики ДО в условиях СГА, особенно в направлении усиления его творческой, эвристической компоненты.
ГИПОТЕЗЫ ИССЛЕДОВАНИЯ: 1. В условиях современного этапа развития мирового сообщества, переживающего процессы глобализации и информационно-электронной революции, возникают качественно новые задачи в сфере социализации молодежи, требующие выделения особого, молодежного, этапа социализации; 2. Основным содержанием этого этапа становится выраженная способность к постоянным инновациям, к творческому освоению знаний, а основной формой социализации на этом этапе может быть профессиональное, прежде всего высшее, образование, построенное по преимуществу на принципах самообразования; 3. ДО, как основанная на достижениях научно-технической революции в ее информационно-технологической стадии, форма образования является выражением глубинных закономерностей взаимодействия человека, как биосоциального существа, с окружающим миром; 4. ДО в силу своих технологических качеств представляет собой эффективную форму самообразования и, следовательно, профессионального, особенно высшего, образования, и в этом качестве в наибольшей степени отвечает требованиям молодежной, или инновационной, социализации; 5. В условиях современной России, решающей задачу органического вхождения в мировые цивилизационные процессы и одновременно проходящей стадию структурной перестройки общества, ДО является экономически и социально наиболее продуктивной формой высшего профессионального образования.
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКУЮ ОСНОВУ ИССЛЕДОВАНИЯ составили: = марксистская социальная философия, прежде всего идеи К.Маркса о творческом характере человеческого труда и идеи В.И.Ленина о способности человеческого мозга отражать, посредством универсальной гибкости понятий, всю сложность диалектики объективного мира, = теория отражения, теория информации как объективного свойства материи, теория ноосферы, теория синергетики, изложенные в трудах виднейших отечественных и зарубежных ученых, как марксистов, так и позитивистов, = современная материалистическая социальная философия, синтезирующая общечеловеческий опыт; классическая и современная социология; = активно развивающаяся в отечественной и зарубежной философской, социологической и педагогической литературе теория социализации как явления, обеспечивающего социальную устойчивость общества.
НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ заключается в следующих основных научных результатах, полученных лично соискателем, которые и ВЫНОСЯТСЯ НА ЗАЩИТУ: 1. Системно и развернуто сформулированы требования, предъявляемые современным миром, переживающим информационно-технологическую революцию и процесс глобализации, к образованию как социальному институту; 2. Феномен дистанционного образования рассмотрен как проявление глубинных закономерностей развития природы и общества, с позиций теории отражения и синергетики, теории информации и теории ноосферы; 3. Показаны природные, биосоциальные истоки образования и, прежде всего, самообразования как своеобразной формы творчества; 4. Показана особая роль профессионального, прежде всего, высшего образования в процессе социализации молодежи в современном мире и обоснована необходимость выделения особого этапа инновационной (по ее социальной роли), или молодежной (по ее субъекту-объекту), социализации; 5. Обоснована особая роль дистанционного образования как специфической формы образования и самообразования и как эффективной формы инновационной социализации; 6. Показана настоятельная необходимость усиления творческой, эвристической компоненты в процессе образования, особенно ДО, как условия успешности инновационной социализации; 7. Предложены некоторые направления наполнения применяемой в СГА виртуально-тренинговой технологии эвристической составляющей.
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ заключается в том, что основные научные результаты являются определенным вкладом в философию образования и теорию социализации, в известной мере расширяют их методологическую базу, связывая ее с философски осмысленными достижениями современного естествознания.
ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ состоит в том, что осознание мировоззренческой фундаментальности ДО укрепляет позиции образовательных учреждений типа СГА в современном образовательном пространстве и обществе в целом; понимание ДО как формы самообразования позволяет его организаторам находить более четкие критерии оценки эффективности его технологий; показ особой значимости эвристического компонента в технологиях ДО и возможностей усиления этого компонента в рамках виртуально-тренинговой технологии, применяемой в СГА, открывает один из реальных путей совершенствования ДО.
В соответствии с изложенными выше задачами диссертация состоит из настоящего введения, трех глав, заключения и списка литературы. В ПЕРВОЙ ГЛАВЕ «Дистанционное образование на проблемном поле философии образования» рассматриваются в системе требования к системе образования, вытекающие из процессов глобализации и информатизации, переживаемых современным миром (параграф 1) и анализируются мировоззренческие аспекты дистанционного образования: ДО показано как явление и фактор развития ноосферы, универсальный способ творческого отражения информации, доказывается не простота, а сложность явления ДО, рассматриваемого с позиций нейро- и психофизиологии. ВО ВТОРОЙ ГЛАВЕ «Основные проблемы и особенности социализации молодежи в современном мире» исследуются основные проблемы и особенности социализации молодежи в современном мире, показывается, что инновационная социализация и вывод личности на высший уровень «автономной морали» являются императивом современности (параграф 1), обосновываются ведущая роль гуманитарного образования, предлагаются синергетический подход и способы решения проблемы «культурного субъекта» как направления инновационной социализации личности (параграф 2). В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ «Особенности процесса инновационной социализации в современной России и наш опыт реализации данного процесса через систему дистанционного образования» показывается, что определяющим фактором реформирования системы образования в России являются переживаемые страной трудности движения к открытому обществу (параграф 1), анализируется опыт инновационной социализации в системе ДО в рамках СГА и ее филиалов, включая руководимый автором Вельский филиал, намечаются пути повышения эффективности данной работы, предлагаются некоторые конкретные усовершенствования виртуально-тренинговой технологии обучения, используемой в СГА (параграф 2).
Современный мир и новые требования к системе образования
Мир рубежа XX-XXI веков предстает перед нами как мир, качественно новый по сравнению со всей предшествующей историей человечества. Не задаваясь целью проанализировать или хотя бы пересказать все аспекты того, что именуется в литературе глобализацией, постиндустриализмом или информационным обществом [см. хотя бы 22], мы, тем не менее, должны обозначить это новое качество общественного развития, поскольку солидарны с выводом, что глобализация - это объективно происходящий на нашей планете «динамичный процесс самоорганизации сложной системы, диктуемый потребностями времени» [С.К.Бетяев, 16, с. 9], процесс взаимозависимости, взаимопроникновения и взаимообусловленности самых разных компонентов мирового сообщества [М.А.Чешков, 202, с. 6; Н.Косолапов 85, с. 69]. При этом обозначим, что склонны поддерживать тех авторов, которые призывают отделять объективное содержание глобализации от конкретных ее моделей и концепций, не переводить научный анализ в идеологическую плоскость. Независимо от того, с каких позиций рассматривают исследователи нынешние перемены - как тревожное [П.П.Лопата, 97-98] или даже негативное [В.Л.Иноземцев, 60] явление, как острый кризис, и даже «интенсивное разрушение» всей Земной цивилизации [А.П.Федотов 190, с. 3], как своего рода «очередной заговор» империализма (=3апада) [А.С.Панарин, Е.Г.Андрющенко, А.А.Зиновьев 136, 137, 12, 49], или, напротив, как глубоко прогрессивный «цивилизационный переворот» [174, с. 268; 73, 128, с. 94-95], общепризнано, что происходящие перемены затрагивают не только индустриальную форму хозяйства, а «саму природу человеческой деятельности, структуру и характер предпочтений и ценностей индивида» [Ю.Н.Солодухин, 167, с. 91].
В современном мире проблема социализации личности стала одной из наиболее существенных как в теоретическом (социально-философском, социологическом и политологическом), так и в практическом отношении. Современное общество не может обеспечивать социально-экономическую и политическую устойчивость своего развития, если, по крайней мере, основная масса населения не социализировалась достаточно адекватно своим потребностям. И, что важнее всего, если не обеспечены условия для достаточной социальной мобильности, которая в нынешних условиях есть непременное условие жизненного успеха.
В традиционных обществах, как отмечают социологи, проблема социализации достаточно проста, ибо сводится к простому копированию детьми опыта дедов и отцов. Но к двадцать первому веку такие общества практически исчезли с лица Земли. Нормой стали постоянные и часто бурные перемены в пределах жизни одного поколения, а то и быстрее, во всех сферах человеческого бытия. В этих условиях проблема социализации трансформируется в проблему прогрессивной социализации, напрямую связанной с проблемой преемственности поколений. В традиционных, стабильных обществах проблемы преемственности поколений и поколений в собственном смысле слова, как отмечают современные социологи, — просто не существует. «Но как только в социуме возникает потребность или предпосылки к расширению или к трансформации сфер, видов и форм деятельности, возникает водораздел между субъектами осуществления этих новаций, их предшественниками и последователями» [189, с. 140].
Конечно, массы никогда не подымались на революции и бунты единственно ради доступа к знаниям. Но уже в начале XX века Роберт Мертон в работе «Социальная структура и аномия» отмечал, что порок и преступление — «нормальная» реакция на ситуацию, когда усвоено культурное акцентирование денежного успеха, но доступ к общепризнанным и законным средствам, обеспечивающим этот успех, недостаточен [109, с. 293-294]. Это, по его словам, рождает побуждение к инновационной деятельности, отступающей от институциональных норм. Но такая форма приспособления возможна только при несовершенстве социализации индивидов. Тех же, кто прочно интернализовал (внутренне усвоил, сделал своими. - Т.Я.) институциональные ценности, аналогичная ситуация, скорее всего, приведет к противоположной реакции отвержения цели и сохранения соответствия своего поведения общесоциальным нравам и нормам [109, с. 295-296, 298].
А интернализация институциональных ценностей как раз и зависит от уровня образования. В двояком смысле: во-1-х, чем выше уровень образования, тем легче человеку достигать успеха, любого, в том числе и денежного. Во-2-х, тем выше понимание, что успех не есть следствие только удачи или случая и, следовательно, надо а) трудиться и б) понимать реальный уровень и своих притязаний, и своих способностей. Уже век назад было ясно, что денежный успех - не единственная культурная цель, ею могут быть и достижения в интеллектуальной и художественной областях. В той мере, в какой культурная структура считает эти альтернативные сферы деятельности престижными, а социальная структура разрешает к ним доступ, система, по оценке Р.Мертона, является стабильной. А поскольку делают ее стабильной люди, которые ценят успех не только в деньгах, то и количество таких людей, и уровень понимания ими соотношения различных форм социального успеха зависят, определенным образом, от уровня образования.
Доказательством действительно нового качества социально-экономического развития в современном мире служат, естественно, развитые страны, прежде всего США. Как показано в капитальном академическом исследовании, «современная экономика США находится от нашей отечественной практики за гребнями по меньшей мере двух социально-исторических переломов в мировом экономическом развитии». Первый перелом завершился в этой стране еще до середины XX века, когда одна за другой все отрасли материального производства достигли пределов насыщения и стали терять свой вес в народнохозяйственной структуре. Второй начался в 70-80-х годах и продолжается в наши дни, причем его содержание составляют не сами научно-технические сдвиги и наличие многочисленных производственных очагов передовой технологии, а то, что их результаты вошли в самое массовое, общедоступное потребление и глубоко преобразовали не только все аспекты образа жизни американцев, начиная от бытовых и кончая социальными, но и сознание населения. По выводам авторов исследования, в США на рубеже XX и XXI вв. в жизнь вступает новое, более образованное и независимое поколение, которое внесет в средние слои новое мироощущение и жизненные ценности, а в более широком плане — «завершается длительная эпоха социально-экономической детерминации и начинается переход к высшему - социально-гуманитарному типу развития» [174, с. 268, 269].
Инновационная социализация и вывод личности на высший уровень «автономной морали» как императив современности
В научной литературе отмечается, что социализация - это многогранный, многосторонний, многоэтапный процесс [Г.И.Молонов, 171, с. 41]; сложное, противоречивое социальное явление, включающее компоненты как объективного плана - характер, специфика, направленность социализации, интериоризируемый индивидом опыт, так и субъективного плана, то есть процесс духовного становления человека — выработку им своих убеждений, ценностных ориентации, жизненных установок и т.д., как элементы сознательности, так и стихийности [Л.К.Сивцова, 163, с. 60]. Н.К.Жамсуева вычленила целых 11 определений социализации [171, с. 36-37].
В самом общем виде социализация рассматривается в социальных науках как результат социального взаимодействия людей, как «процесс продолжающихся всю жизнь человека интеракций с социальной и материальной средой» [М.С.Римская, 154, с. 111], как процесс становления человеческой сущности [С.С.Батенин, 15, с. 37]. Или, используя определение германского социального психолога Клауса Хуррельманна, процесс, в ходе которого человеческое существо со своими специфическими диспозициями становится социально зрелой личностью, снабженной динамически поддерживаемыми на протяжении всей жизни способностями и умением эффективной деятельности, как в целом обществе, так и в отдельных его элементах [198, с. 181]. С одной стороны, это процесс усвоения индивидом образцов поведения, психологических механизмов, социальных норм и ценностей, необходимых для успешного функционирования в данном обществе. С другой стороны, процесс формирования социальных качеств, свойств, ценностей, знаний и умений, благодаря которым человек становится дееспособным участником социальных связей, институтов и общностей.
Социализация не только дает нам возможность общаться друг с другом посредством освоенных социальных ролей. Она также обеспечивает сохранение общества, прививая новым гражданам общепринятые идеалы, ценности, образцы поведения, другими словами, обеспечивает самовозобновляемость общественной жизни. Для общества успех процесса социализации является своеобразной гарантией того, сумеют ли представители новой генерации занять место старых поколений в системе социальных взаимодействий, перенять их опыт, умения, ценности. Неполадки в системе социализации порождают не только конфликты поколений («отцов и детей»), но и самые разнообразные социальные конфликты, ведут к дезорганизации социальной жизни, к распаду общества, утрате его культуры, целостности. Именно такое понимание социализации, идущее от книги Толкотта Парсонса «Система современных обществ» [138], сегодня преобладает в социальной философии.
Но, как известно, в развитии личности, ее духовного мира объективно выделяются две составляющие. С одной стороны, это социально-групповые, классовые, этнические, профессиональные и т.д. стандарты, образцы ролевого поведения, предлагающие (предписывающие) личности определенный тип поведения, подкрепленные различными формами социального контроля. С другой стороны, - сама автономная независимая личность, содержащая потенциальную возможность собственной позиции, неповторимости, которая проявляется в процессе поиска, выбора осуществления социальных ролей.
Поэтому процесс социализации представляет собой органическое единство воздействия общества и его различных институтов, выступающих в данном случае как институты социализации [Кон И.С., 79], на формирующуюся или уже сформировавшуюся личность и, с другой стороны, — сознательной и бессознательной активности самого индивида, принимающего или отвергающего те или иные воздействия общественных институтов. То есть речь идет об активности личности, тем или иным способом модифицирующей, трансформирующей процесс усвоения предлагаемых образцов социального поведения. Не случайно создатель символического интеракционизма, социологической школы, больше других изучавшей процесс социализации, Дж.Г.Мид подчеркивал, что в рамках интеракционистского подхода человек активно конструирует социальную реальность, его действия не являются простым отражением социальных сил, воздействующих на него. По Миду, смыслы (следовательно, и ценности) создаются самими людьми скорее в процессе взаимодействия, а не навязывания внешней социальной системой, они создаются, развиваются, модифицируются и изменяются в процессе соглашения между людьми [169, с. 142]. Аналогичный подход характерен с 70-х гг. XX века и для таких отечественных исследователей процесса социализации, как С.С.Батенин, Н.В.Андреенкова, И.С.Кон и др. В частности, З.А.Бутуева подчеркивает, что в целом социализация - это процесс не только усвоения человеком определенной системы социальных ценностей и норм, но и творческого развития, самоосуществления личности на основе ценностно-ориентированной деятельности, в которой выражаются многообразные ценностные ориентации [171, с. 99-100]. Таким образом, как справедливо отмечает Л.К.Сивцова, общим для социальных наук является признание активности как общества, так и индивида в процессе социального становления человека [163, с. 59].
Поэтому представляется правомерным предложение Ю.ПИстратова понимать социализацию как процесс общественного воспроизводства, в ходе которого индивид обретает способность выделять себя в качестве субъекта собственной жизнедеятельности и жизнетворчества, посредством чего он не только содействует поддержанию, сохранению и воспроизводству существующей социальной реальности, но и ее изменению [169, с. 5].
Социализация, как признано сегодня большинством социологов и социальных философов, продолжается на протяжении всей жизни человека. Она охватывает все процессы приобщения к культуре, коммуникации и научения, с помощью которых человек приобретает социальную природу и способность участвовать в социальной жизни. Все же традиционно детской, или первичной, социализации до последних десятилетий отводили в этой совокупности процессов центральное место. Завершая ее временем сформирования «социально зрелой личности» [Н.К.Жамсуева, 171, с. 31], т.е. либо моментом начала трудовой деятельности, либо моментом создания семьи ( вступлением в репродуктивный возраст, см. [С.П.Иваненков и др., 54, с. 29]), либо получением среднего образования. Во всяком случае, - возрастом уже не детства, а юности, тем временем жизни человека, когда уже начался (или даже в значительной степени осуществился) переход личности на уровень автономной морали, переход от духовного мира детства, опекаемого, управляемого, регулируемого взрослыми (т.е. внешне регулируемого поведения) к идейно-нравственному облику самостоятельного человека, развивающегося на основе личного убеждения, саморегуляции, самоуправления. Последующая же, «вторичная» социализация рассматривалась по преимуществу как процесс «ресоциализации взрослых» [171, с. 32].
В то же время всегда подчеркивалось, что, лишь вступив во взрослую самостоятельную жизнь, включившись в широкий контекст социальных связей, участвуя в решающих социальных институтах, личность активно формирует, например, свои политические и гражданские приверженности, осознает, как жить, во имя чего жить. Что нередко люди в своем развитии «застывают» на подступах к автономной морали, на что влияет как их интеллектуальный уровень, так и среда, в которой они обитают. Там, где индивид не имеет возможности получить достаточно высокое образование, или в достаточной мере проявить самостоятельность, инициативу, где каждый его шаг контролируется, создаются социальные предпосылки массового осуществления традиционных действий и мотивов формирования «человека-винтика», приученного жить «как все», «как положено» (М.Вебер).
Трудности движения России к открытому обществу - определяющий фактор реформирования системы образования в России
В последние годы в философской и социологической литературе активно обсуждаются вопросы, связанные с перспективами и закономерностями движения современной России к продвинутому цивилизованному обществу. При всех расхождениях в идеологических подходах, большинство авторов сходится на том, что, применительно к нашей теме, речь во многом идет о догоняющем развитии, об освоении россиянами опыта развитых стран Запада.
Перипетии рыночных реформ и переходной экономики в России, как и зигзаги на путях формирования демократической политической системы и правового государства, связаны с особенностями ее исторических судеб. Как тех, что определяют ее тысячелетнюю историю, так и, особенно, тех, что связаны с более чем семидесятилетней историей советской власти и господства административно-командной системы в экономической, социальной и политической жизни страны. И в немалой степени — с последствиями стремительного распада СССР: новому Российскому государству пришлось формироваться в условиях открытых и местами кровоточивших границ; вместе с положением великой державы Российской Федерации пришлось взвалить на свои плечи тяжесть всего бывшего союзного ракетно-ядерного комплекса, конверсии военной промышленности, а также внешних долгов Советского Союза. Первое правительство РФ, известное как кабинет младореформаторов, даже не располагало точными статистическими сведениями о стоимости находившегося на территории России бывшего союзного имущества, не говоря уже об имуществе, находящемся за пределами России. Годовой госбюджет, при отсутствии которого государство в современном мире воспринимается как бы не существующим, новой Российской Федерации удалось разработать лишь на 1995 год, четвертый год своей новейшей истории. Да и то принят законодательно бюджет был только в начале февраля 1995 г.
В условиях такой сложной по исторической, технико-экономической и социальной структуре страны, как Россия, происходило и происходит переплетение самых различных подходов к реформам. В условиях переходного периода и практическом отсутствии в стране гражданского общества трудно было до самого последнего времени говорить и о сколько-нибудь системных мерах социального контроля. И, в конечном счете, реальная картина преобразований напоминает, скорее, мозаику, чем нечто целостное, отражая во многом «импровизационный характер трансформации», противоречивое, произвольное по срокам и объектам регуляции, порой чуть ли не «антисоциальное» нормотворчество [87, с. 38-39]. Вполне правомерно говорить даже о том, что российская экономика все еще, несмотря на значительные успехи, достигнутые за последние 4-5 лет в законодательном ее регулировании, в значительной степени носит неправовой характер [94, с. 98]. Тем не менее, было бы «суздальской мазней» окрашивать эту мозаику преимущественно в негативные тона, как было модно во второй половине 90-х годов и как по инерции продолжает это делать кое-кто и сегодня. Скорее, стоит исходить из указания Гегеля в «Науке логики», что в единстве и борьбе противоположностей самое важное не единство и не борьба, а «бездна переходов между ними». Иначе говоря, вектор развития. Судя по некоторым публикациям, принадлежащим авторам, которых трудно отнести к либеральному лагерю, понимание, что вектор развития современной России окрашен не только в черные тона, становится все более общепризнанным [64].
Современная Россия переживает, как часто говорят, приблизительно то, что в США происходило в 20-30-е годы XX века, когда знаменитый Аль Капоне говорил о «торжестве аморальной разумности над морально предписываемой «неудачей» [Цит. по 107, с. 294]. Больше или меньше разумности в современной России по сравнению с тогдашней Америкой, судить трудно: события прошлого, особенно происходившие в другой стране, всегда представляются благостнее, современникам во все времена тяжело. Важнее другое. Как отмечают авторы серьезного академического исследования, социальное развитие России сейчас имеет явные признаки сходства с Америкой в кризисные 30-е годы. В таком сопоставлении, конечно, важна не точность датировок, а сходство в проблемной области - нарушение сбалансированности социальных и экономических компонентов целевой ориентации общества и соответствующих сил, гипертрофия в значимости индивидуально-рыночных потребностей в ущерб общественным [174, с. 269].
Процесс реформ в направлении рыночной экономики в России, в отличие от большинства постсоциалистических и вообще посттоталитарных трансформаций второй половины XX века, как совершенно правильно отметил на научной конференции в Москве еще осенью 1999 г. В.Мау, носит революционный характер, поскольку системная трансформация происходит в условиях реальной революции. «Россия находится в начале постиндустриального развития, собственно, это первая постиндустриальная революция и, может быть, последняя в современном мире» [107, с. 402, 407]. Сравнивая Россию (СССР) в конце 80-х гг. по уровню ВВП на душу населения с другими странами, автор показал, что при аналогичном нашему показателе в 5-6 тыс. долларов происходили постиндустриальные реформы в таких странах, как Португалия, Испания и Греция, но там дело обошлось - в политическом смысле, - только крушением авторитарных диктатур. У нас произошла коренная ломка политической структуры, резко ослабившая государство, но содержание процессов в экономике весьма схоже: быстрый рост цен на электроэнергию, связанный с энергосбережением; информационные технологии, телекоммуникации, рост автомобилестроения и автопотребления, быстрое развитие инфраструктуры, рост и доминирование сектора услуг. О том, что мы находимся на пути постиндустриального развития, свидетельствует, прежде всего, рост сектора услуг, и особенно связанных с применением и развитием информационных технологий и коммуникаций. Эти секторы растут по без ощутимого вмешательства государства, потому что потребность в их развитии огромна [107, с. 407]. За прошедшие пять лет вектор развития российской экономики в сторону постиндустриального, информационного общества явно усилился, притом не только в столичных и близких к ним регионах, мы об этом уже упомянули в первом параграфе первой главы.
Одним из самых существенных результатов социально-экономических и политических перемен последних полутора десятилетий становится то, что все более рельефно проявляется постепенная смена общественных настроений в отношении двух противоположных парадигм «культуры-как образа жизни». Парадигма пассивности и иждивенчества, надежды на всесилие доброго государства, которое все знает, все понимает и обо всем заботится, постепенно, но неуклонно сменяется парадигмой личностной активности, самостоятельности, инициативности, ответственности и веры в свои силы [210, с. 57]. Обобщения, которые еще 5-6 лет назад казались излишне розовыми и радужными, сегодня выглядят, скорее, осторожными. В провинции это заметно даже сильнее, чем в столицах.
