Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 . Обзор изучения категории залога в русском и вьетнамском языках 9
1. Русские классики о залоге 11
2. Определение залога современными русскими лингвистами 18
3. Возвратные глаголы в русском языке 24
4. Обзор изучения категории залога во вьетнамском языке 31
Выводы к Главе 1 39
Глава 2 . Пассивные конструкции в русском и вьетнамском языках 41
1. Функционально-семантическое поле залоговости в русском и вьетнамском языках 41
1.1. Функционально-семантическое поле залоговости в русском языке 41
1.2. Пассивные конструкции во вьетнамском языке 46
1.3. Синтаксические функции и коммуникативный характер пассивных конструкций 50
1.3.1. Пассивные конструкции: актуальное членение и текстообразующая роль 50
1.3.2. Пассивные конструкции: роль объекта действия 55
2. Классификация пассивных конструкций в русском языке и способы их передачи на вьетнамский язык 58
2.1. Основные типы пассивных конструкций в русском языке 58
2.2. «Возвратный перфективный пассив» 62
2.2.1. Возвратная страдательная форма глагола совершенного вида... 62
2.2.2. Залоговые значения формы возвратного перфекта 63
2.3. Однозалоговый глагол со страдательным значением в русском языке 67
2.4. Способы передачи русских пассивных конструкций на вьетнамский язык 69
2.4.1. Перевод русских трехчленных пассивных конструкций 69
2.4.2. Перевод русских двучленных пассивных конструкций 71
2.4.3. Перевод русских пассивных конструкций с «неканоническим» подлежащим 73
2.4.4. Перевод русских активных конструций вьетнамской пассивной конструцией 75
3. Пассивы истативы 77
3.1. Пассивы и стативы: различия 77
3.2. Статив: отклонение в употреблении глагола 80
3.2.1. Статив: употребление глагола во вторичных значениях 80
3.2.2. Страдательные формы во фразеологизмах и этикетных формах 82
3.3. Основные виды сходства в залоговых значениях 89
3.3.1. Страдательное и средне-возвратное значение 90
3.3.2. Страдательное и стативное значение 92
Выводы к Главе 2 96
Заключение 98
Библиография 100
Приложение 118
- Определение залога современными русскими лингвистами
- Обзор изучения категории залога во вьетнамском языке
- Классификация пассивных конструкций в русском языке и способы их передачи на вьетнамский язык
- Пассивы истативы
Введение к работе
Реферируемое диссертационное исследование посвящается употреблению русских пассивных конструкций с позиции носителя вьетнамского языка.
Категория залога русского языка вызывает большой интерес у лингвистов отМ.В. Ломоносова, Ф.Ф. Фортунатова до А.А. Холодовича, B.C. Храковского, А.В. Бондарко, Л.Л. Буланина, Е.В. Падучевойидр. (последние десятилетия ХХвв.), В.А. Плунгяна и Н.В. Перцова (2003г.) и др. Трактовка каждым исследователем связанных с категорией залога вопросов вносит своеобразный вклад в общую теорию залога.
Категория залога во вьетнамском языке не имеет длительной истории изучения, как в русском языкознании, однако богатый языковой материал, включающий залоговые формы, вызывает немало расхождений в его толковании.
Актуальность исследования определяется необходимостью представить такое описание особенностей выражения значения страдательности в русском языке, которое могло бы составить часть функциональной грамматики русского языка, ориентированной на преподавание русского языка во вьетнамской аудитории.
Предметом исследования является изучение реализации значения страдательности в русском языке с позиции носителя вьетнамского языка Несмотря на то что русский и вьетнамский языки относятся к типологически различным языкам, значение страдательности представляет собой языковую универсалию, что позволяет нам рассматривать языковые средства двух названных языков на основе общности их семантических функций.
Объектом исследования служат страдательные обороты русского и вьетнамского языков. В настоящей» работе рассматриваются только пассивные конструкции, т.е. те конструкции, где глагол и причастие в
страдательной форме выполняют роль сказуемого предложения. Случаи типа Я еще под впечатлением чего-то непонятного и неразрешаюшегося. и прекрасного, чем я обязана Вам, ... (И. Бунин. Неизвестный друг), где глагольная форма со страдательным значением функционирует как определение в именном словосочетании, не входят в круг интересующих нас вопросов. Ограничением настоящей работы являются также адъективизированные страдательные причастия типа Она вообще вообразила, кажется, ..., будто нашелся какой-то «чуткий» человек, который наконец оценит ее неоиененную мужем душу (И. Бунин. Мордовский сарафан).
Целью настоящего исследования является ориентированное на названный предмет исследования описание способов выражения страдательного значения в русском языке в сравнении с вьетнамским языком.
Данная цель определяет следующие конкретные задачи:
исследовать современное состояние изучения категории залога в русском и вьетнамском языкознании;
интерпретировать трактовку изучаемой грамматической категории и связанных с ней вопросов в двух языках по полевому подходу функциональной грамматики (А.В. Бондарко и его сторонники);
проанализировать контекстные реализации страдательных форм русских глаголов с целью выявить их функционирование в выражении залогового значения;
установить наиболее частотные и типичные способы перевода русских пассивных конструкций на вьетнамский язык.
При описании языкового материала используется подход «от семантики к ее формальному выражению» («от функций к средствам») в сочетании с подходом «от формы к семантике» («от средств к функциям»). Мы используем другие исследовательские методы, как описательный, аналитический, критический, сопоставительный и др.
Научная новизна исследования видится в том, что в нем впервые
сделана попытка описать, проанализировать способы выражения Значения страдательности в русском языке с позиции носителя вьетнамского языка, а также дать предложения к совершенствованию преподавания русского языка как иностранного.
Теоретическая значимость исследования - заключается в том, что положения, развиваемые в исследовании, вносят вклад в изучение русской и вьетнамской категории залога, а также конкретизируют ряд общетеоретических положений.
Практическая значимость проведенного исследования состоит в том, что результаты исследования можно использовать в практике преподавания русского языка во вьетнамской аудитории, при чтении теоретических курсов по общему и частному языкознанию, а также в переводческой деятельности.
Материалом исследования служат примеры, взятые из художественных произведений Л. Толстого, И. Бунина и К. Паустовского, и переводы этих сочинений на вьетнамский язык. Мы используем и примеры из публицистических изданий, рекламных объявлений - и разговоров с носителями русского языка для иллюстрации и сравнения.
Необходимо уточнить понятийный аппарат исследования, связанный с употреблением терминов страдательный и пассивный.
Первоначально в работах М.В. Ломоносова, А.Х. Востокова, Ф.И. Буслаева, АЛ. Потебни бытовало только одно прилагательное страдательный. Термины, содержащие прилагательное пассивный, появились в описаниях русских глаголов под влиянием грамматик латинского и других западных языков. Первое из известных нам употреблений терминов с прилагательным пассивный мы находим в сочинении, посвященном сравнению определений залога в русских, латинских и греческих школьных грамматиках [Тростников 1896].
Наряду с недифференцированным употреблением двух пар терминов -актив и пассив, действительный и страдательный, по мнению А.В. Бондарко [1972г.], возможна некоторая их дифференциация. В свете функциональной грамматики актив и пассив - более широкие понятия, чем действительный и страдательный залог. Последние два термина целесообразно употреблять в более специальном,- морфологическом смысле, определяя глагол приготовить как глагол действительного залога, а причастие приготовлен - как страдательное причастие (причастие страдательного залога). Термины актив и пассив имеют более широкое значение - по отношению как к уровню предложения, к активной и пассивной конструкциям, так и к уровню слова, к морфологической системе языка (в последнем случае - когда нет необходимости специально подчеркивать морфологическую сторону залога).
Мы в настоящей работе учитываем дифференциацию в значении терминов, отмеченную А.В. Бондарко.
Основные положения, выносимые на защиту:
в центре функционально-семантического поля залоговости русского и вьетнамского языков основным грамматическим ядром является противопоставление актива-пассива, которое выражается не только в разных формах глагола, но и в различной синтаксической функции субъекта и объекта
вьетнамские глаголы bi/ditpc являются коррелятами русских глаголов в страдательной форме.
при переводе русских пассивных конструкций на вьетнамский язык возможно использовать как вьетнамские аналогичные конструкции, так и другие языковые средства, что не мешает передать смысл оригинала полностью.
Апробация работы. Результаты работы были положены в основу выступлений на Пушкинских чтениях (Москва, Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина, 2001), научных конференциях «Наука и сотрудничество-2000» (Москва, 2000), «Наука и молодежь-2000» (Москва, 2000). Апробация также осуществлялась в процессе публикации статей и материалов выступлений.
Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографии (списка использованной литературы и лексикографических источников) и Приложения.
Определение залога современными русскими лингвистами
Определение залога обычно строится как смысловое, т.е. считается, что эта категория имеет собственное значение, так же как время и число. Наиболее обычное описание залогового значения таково: выражает отношение между субъектом и объектом действия. Есть и другие смысловые определения залога. Б.Н. Головин [1966г.] считает, что страдательный залог обозначает состояние, вызванное воздействием лица или действующего предмета. Иначе говоря, в предложении Арифметика изучается школьниками глагол изучается обозначает состояние, в котором находится арифметика в результате воздействия на нее школьников [Головин 1966: 172].
Залогу также дают синтаксическое понятие: залог - это грамматически маркированная в глаголе диатеза [Холодович 1970: 13]. Диатеза определяется через соответствие между компонентами семантической структуры, свойственной глагольной лексеме, и совокупностью элементов синтаксической структуры, входящих в окружение данной глагольной словоформы [Мельчук, Холодович 1970: 111-124, Холодович 1970: 2-26]. Согласно данной универсально-типологической концепции залога, сущность залоговых оппозиций наиболее адекватно может быть описана при смещении логических акцентов из сферы морфологии глагольного слова в сферу семантики и синтаксиса глагольного предложения. Данное определение является смысловым, поскольку оно содержит ссылку не только на формальную сторону, но и на семантическую (субъект, объект). Однако, по мнению СЕ. Яхонтова, из этой формулировки не видно, для чего, собственно, существует залог, какому смысловому заданию служит изменение соотношения между семантическими единицами и членами предложения [Яхонтов 1974: 47].
СЕ. Яхонтов пытается подойти к вопросу с другой стороны и дать формальное определение залога, го которого было бы совершенно исключено упоминание о семантике залоговых форм. Автор считает противопоставленными по залогу глагольные формы, которые, употребляясь в одной и той же синтаксической функции, различаются по управлению. Различие в управлении выражается в том, что формы, противопоставленные по залогу, требуют неодинакового числа и/или оформления грамматически связанных с ними членов предложения. Например, в русском языке глаголы с частицей -ся (мыться, изучаться). К тому же, в действительности в ряде случаев более важным различием между залоговыми формами является не то, что они требуют неодинаково оформленных дополнений, а то, что одно и то же оформление имени имеет неодинаковое значение в зависимости от залога глагола, которому оно подчинено. Так, в русском языке дополнение в творительном падеже в принципе возможно при глаголах действительного и страдательного залога, однако только во втором случае оно может обозначать действующее лицо.
СЕ. Яхонтов также замечает, что различиям в управлении могут и не соответствовать какие-либо изменения в форме глагола. В этих случаях залога нет: по определению, залогом считается не изменение управления само по себе, а отражение его в форме глагола. В русском языке при глаголе (безразлично, в активе или в пассиве) может отсутствовать название субъекта, но это не создает нового залога; ср.: Они открыли дверь —Дверь открыли. В подобных случаях нет противопоставления разных глагольных форм, а следовательно, нет и залога; о различии в грамматическом значении сигнализирует не изменение глагола по залогам, а его синтаксическое окружение.
Итак, СЕ. Яхонтов приходит к выводу, что залога в языке вполне может и не быть, так же как может и не быть любого формального средства, напр., флексии, инфиксов или удвоения. В случае если залог отсутствует, значения залогов или отдельных залоговых форм могут передаваться и другими (не залоговыми) формами и конструкциями [Яхонтов 1974: 46-53].
Вывод об определяющей роли подлежащего в формировании залоговых значений и залоговых конструкций вполне традиционен, его придерживались многие видные языковеды прошлого, с ними солидаризуются многие современные специалисты в области теоретической грамматики. И.А. Перельмутер [Перельмутер 1987] предлагает дать определение залоговых значений, принимая во внимание только подлежащее в его соотношении с элементами семантического уровня, поскольку именно функция подлежащего оказывает решающее влияние на все особенности построения конструкции того или иного залога, а роль дополнения является вторичной и подчиненной. Автор формулирует свое общее определение залоговых значений следующим образом: «залоговые значения - это такие значения глагольного предиката, которые определяются функцией подлежащего, отражая все возможные типы соотношения между подлежащим и единицами семантического уровня -субъектом действия и объектом действия» [Перельмутер 1987: 19]. Использование признака соотнесенности подлежащего с единицами семантического уровня позволяет, с одной стороны, выработать отчетливую и последовательную классификацию залоговых значений и, с другой стороны, провести разграничение между явлениями, относящимися к сфере залоговой семантики, и явлениями, находящимися за пределами этой сферы.
«При определении залога необходимо и достаточно учитывать лишь отношение действия к его субъекту и глагола-сказуемого к подлежащему» [Степанов 1976: 414]. По определению Ю.С. Степанова [Степанов 1976], залог есть двухуровневая грамматическая категория. На более глубинном уровне залог заключается в отношении действия к его субъекту и выражается в морфологии и семантике глагольного слова. На более поверхностном уровне залог заключается в отношении глагола-сказуемого предложения к подлежащему [Степанов 1976: 408-420]. А.В. Исаченко [Исаченко 1960] считает, что общим семантическим признаком, характеризующим пассив, является именно направленность глагольного действия на подлежащее предложения. Направленность действия включается в определение залога также в работах А.Г. Руднева [Руднев 1953: 261], О.И. Москальской [Москальская 1956: 322], К.А. Тимофеева [Тимофеев 1958: 8]. Причем К.А. Тимофеев предлагает рассматривать залог как категорию, выражающую направленность действия. По мнению Л.Л. Буланина, «сущность залога заключается в передаче отношения действия к подлежащему (субъекту)» [Буланин 1963: 31]. В трактовке залога О. Есперсеном-исключительно ценным является то, что его концепция логически приводит к учету условий коммуникации, диктующих выбор того или иного актанта описываемой ситуации в качестве подлежащего порождаемого предложения, определяющего и соответственно залоговую форму сказуемого [Есперсен 1958]. Выбор центрального, «фокусирующего» актанта связан с коммуникативным заданием высказывания и может рассматриваться как особый аспект многогранной категории коммуникативного членения высказывания (см. также [Падучева 1974]). В исследовании Г.Г. Сильницкого залог определяется как грамматическая категория, которая отображает регулярные соотношения между элементами валентностных парадигм глагольных лексем, коррелирующие с регулярными изменениями в значении этих лексем. Иными словами, он отмечает, что залоговые разряды фиксируют регулярные соответствия между определенными изменениями глагольной валентности и определенными сдвигами в глагольном значении [Сильницкий 1974].
Обзор изучения категории залога во вьетнамском языке
Вьетнамский язык в отличие от русского относится к языкам аналитического типа, где для выражения грамматических значений употребляются служебные слова: Изучение страдательного залога во вьетнамском языке связано с рассмотрением слов bi, dirge, тйс, phai, cfifu, среди которых, как отметили лингвисты, три последние слова менее употребительны. Прежде всего, нужно подчеркнуть, что все исследователи утверждают модальное значение слові bi/dirgc, в том числе bi. (подвергаться) обозначает нечто неблагоприятное, a dirge (получить возможность) - благоприятное с точки зрения говорящего. Отметим также, что изучаемые слова являются глаголами с самостоятельным лексическим значением, и функционируют в предложении как сказуемое со своего рода дополнением, что кратко представим ниже. 1) в качестве дополнения выступает имя существительное. Напр.: Nguoi kia dirge com nrgu lai dirge ba quan tiin — Тот человек получил рис, вино, да еще три связки монет. Vung hum t&ibi Aalqua bom — В наши окопы попало две бомбы. 2) в качестве дополнения выступает глагол Cdi хе bi chit mdy giua dir&ng — На полпути у машины заглох мотор. 3) в качестве дополнения выступает предложение Luc xuong хе, dng chu da dirge ngiroi t&i хё",qudn do da tim, ти liroi trai, xudhg tir tnrde dS mo" cira xe—Когда хозяину надо было выходить, его шофер в фуражке и в темной драповой форме вышел первым, чтобы открыть дверцу. Вьетнамисты в том, что слова bi/diroc являются знаменательными сходятся, однако по поводу существования в языке страдательного залога и его толкования расходятся. Одни исследователи считают, что страдательного залога во вьетнамском языке не существует. В своей работе Subject or topic in Vietnamese? Helge Dyvik рассматривает два следующих примера: 1) Anh dtfo c di (доел.: Вы получаете разрешение уйти) 2) Quang dirge tmromg (доел.: Куанг приобретает любовь). Dyvik считает немотивированным относить эти примеры к двум разным грамматическим конструкциям, так как выражается одинаковое значение глагола dirge — приобретать, получать и обнаруживается обычная ролевая неопределенность темы, которая идентифицируется лишь в каждом предложеіши. Dyvik приходит к заключению, что во вьетнамском языке не существует пассива как грамматической категории [Helge Dyvik 1984]. Выражая согласие с Helge Dyvik, НгуенТхи Ань [1999г.] в своей статье придерживается мнения о том, что во вьетнамском языке отсутствует страдательный залог. Автор анализирует следующие примеры. 1(a) Тбі dirge sinh a Ha пбі. (б) Вас sy Binh da dirge тб. (в) TMy An dirge day hai bai hit. (г) Тбі eta? chup ba tarn hinh. Чтобы определить, какое значение - действительное или страдательное выражается в этих предложениях, нужно поставить их в конкретные ситуации. 2(a) T6i dugc sinh о На ndi chii kh6ng phai ve tram hd sinh huyen — Я родила в Ханое, а не в роддоме уезда. (б) BaVsy Bmh da dirge тб hai uy vi6n trung uong — Врач Бинь получил возможность делать операцию двум членам политбюро. (в) Thdy An dirge day hai bai hdt vi giong thdy khoe va am lum Преподаватель Ан получил возможность учить двум песням, потому что у него сильный и теплый голос. (г) Тбі dirofc chup ba tarn hinh budng giam uy dl lam tir lieu — Мне разрешили сделать три снимка той тюремной камеры для материала. 3(a) Тбі dirge sinh га va lori len or На пбі — Я родилась и выросла в Ханое. (б) Bdc sy Binh da dirge тб kip thoi. Bdc sy Ha da tu tay тб cho ban— Врачу Бинь вовремя сделали операцию. Врач Ха сам делал операцию своему Другу. (в) ThUy An dirge day hai bai hat тбі di dem day lai cho hoc sinh — Преподавателя Ан учили двум новым песням, чтобы он потом учил учеников. (г) T6i dirge chup ba tm hinh ng6i 6 ngai cua Ти Dire — Когда я сидела на троне Ты Дык, меня снимали три раза. Автор замечает, что присутствие bi/diroc выражает то активное, то пассивное значение в зависимости от ситуации, в которой рассматриваемые слова участвуют (в примерах 3(a), 3(6), 3(в), 3(г), по автору, обнаруживается пассивное значение). Різ всего этого Нгуен Тхи Ань заключает, что нельзя рассматривать bi/diroc грамматическим критерием для идентификации "страдательного предложения" (кавычки оригинала - НТКХ). Тем более, различие "действительного" -"страдательного" (кавычки оригинала - НТКХ) значения заключается в ситуациях. В силу сказанного автор утверждает, что во вьетнамском языке нет страдательного залога как грамматической категории.
Классификация пассивных конструкций в русском языке и способы их передачи на вьетнамский язык
Пассивные конструкции русского языка классифицируются на трехчленные, двучленные и одночленные. В трехчленной пассивной конструкции присутствуют подлежащее с обозначением объекта действия, глагол-сказуемое в страдательной форме и дополнение с обозначением субъекта действия (агента/агенса): Маршрут был выработан господином из Сан-Франциско обширный (И. Бунин. Господин из Сан-Франциско). В двучленной пассивной конструкции отсутствует агентивное дополнение: Стал и Иван Иваныч ... вывешивать брюки с оборванными пуговицами, которые прежде не вывешивались никогда, даже под Рождество, под Пасху (И. Бунин. Далекое).
Одночленные пассивные конструкции в терминологии B.C. Храковского [1991г.] называются пассивными конструкциями с неканоническим подлежащим. Пассивная конструкция с неканоническим подлежащим — это такая пассивная конструкция, в которой позицию подлежащего занимает не имя или местоимение в именительном падеже, а в «несогласуемой» форме выступает глагол в форме 3-го лица единственного числа (в прошедшем времени в форме среднего рода). В качестве подлежащего выступает: 1) инфинитив Жизнь этой русской крестьянки прожита так, как завещано было жить родителями и дедами (Г. Горышин). В столовой категорически запрещалось распивать водку (В. Курочкин). 2) предикативная часть сложного предложения Уже говорилось, что природа богатейший источник мыслей (В. Сухомлинский). Он встал, ..., взял с полки бутылку рябиновки, кубастенький стаканчик, на котором было написано: «Его жеимонаси приемлют»... (И. Бунин. Деревня). 3) нулевое подлежащее Про батарею Тушина было забыто (Л. Толстой. Война и мир). Среди глаголов, образующих обсуждаемые пассивные конструкции, B.C. Храковский выделяет относительно представительную группу каузативных и модальных глаголов несовершенного и совершенного віща типа приказать, предложить, решить. Напр., После спектакля за ужином было решено накупить билеты на все спектакли МХАТа (Е. Ауэрбах).
Отдельную группу составляют глаголы совершенного вида кумулятивной семантической доли с приставкой на- типа наколоть, наносить, наготовить, накупить и дистрибутивно-кумулятивной семантической доли с приставкой понта понастроить, понакупитъ. Такие глаголы образуют пассивную конструкцию с неканоническим подлежащим в родительном падеже: Спечено в дорогу пирогов, накуплено помидоров, колбас и яблок (Г. Горышин). B.C. Храковский также предлагает отдельно рассмотреть многовалентные глаголы несовершенного и совершенного вида речемыслительной деятельности типа сказать, упомянуть, написать, забыть, узнать: - Ах, Михаил, Михаил, ... -сжала ладонями виски Лидина мать, - не так бы надо сказать. Но раз уж сказалось, так слушала дальше (В. Астафьев).
Мы считаем необходимым уточнить точку зрения B.C. Храковского [1991г., с. 157] о том, что пассивные конструкции с неканоническим подлежащим образуют и единичные непереходные глаголы типа накурить, ездить, ходить, у которых есть пассивные формы: Гости ушли. В комнате было душно и накурено (Д. Грашш). Хотя представленный пример по форме глагола является пассивной конструкцией рассматриваемого типа, но объект действия не выражается ни эксплицитно, ни имплицитно. К тому же в данном предложении описывается состояние комнаты, в силу чего мы считаем его и далее предложения с такого типа глаголами стативами (о стативе было упомянуто в 1.3.1. настоящей главы). Следующие примеры служат дополнительную иллюстрацию этого типа предложений. 1) И она подергала дверь в соседнее купе: - Нет, тут заперто (И. Бунин. Генрих). 2) Как везде натоптано, наплевано, как дико и нелепо орут за некоторыми столиками и как ошалели половые в белых штанах и рубахах, ...! (И: Бунин. Подснежник). 3) Пойдем... Здесь, правда, что-то душно, накуреної (И. Бунин. Визитные карточки). 4) Накурено было так, что точило горло, еле светили лампы в дыму, в полумраке, сырости и холоде (И. Бунин. Деревня). 5) В десять пошел в церковную караулу. Накурено, тесно, вся караула полна (И. Бунин. Последняя весна). 6) В кофейне густо накурено, она тускло озарена жестяной лампочкой, ... (И. Бунин. Темир-Аксак-Хан). Видно, что в данных примерах наблюдается описание вещей, никакой предмет не подвергается воздействию, агенс не обнаружен и по семантике предложения не может быть добавлен. Отсюда видно, какую большую роль играет контекст в предложениях с страдательными формами глагола.
Коммуникативный характер пассивных конструкций проявляется не только в том, что они употребляются с целью акцентировать внимание на объект действия, но и в том, что страдательные формы (причастия на н/-т, и постфикс -ся/-сь) нуждаются в определенном контексте для реализации заложенного в самой форме залогового значения. В.В. Виноградов также упоминает точку зрения многих лингвистов о том, «что залоговое значение устанавливается и определяется лишь в контексте предложения» [Виноградов 2001: 492]. В ниже приведенных четырех примерах с глаголом делаться, видно, что страдательное значение наблюдается лишь в первом и втором предложениях. 1) Она пожала плечом: «А зачем все делается на свете?...» (И. Бунин. Чистый понедельник). 2) журнал про то, как делаются деньги (реклама журнала) 3) - В такую погоду не сидится дома. - Не сидится? -Нет. - А что делается! - Гулять (Из разговора с русским филологом). Когда фраза «а что делается» выступает отдельно, она является пассивной, но в данном контексте, в соответствии с безлично-предикативным предложением «в такую погоду не сидится дома», относящимся к средне-возвратному залогу и носящим непроизвольный оттенок, обсуждаемая фраза по коммуникативному назначению также относится к средне-возвратному залогу. Такое толкование можно применить также к фразе здесь отлипло ловится (реклама сотовой связи). По сравнению с примером Н.А. Янко-Тринипкой [1962г.] Ловись, рыбка (из сказки), где глагол ловиться употребляется в форме повелительного наклонения со страдательным значением, данное рекламное объявление является безлично-предикативным предложением и относится к средне-возвратному залогу. 4) ...; воздух делался чист и ясен, а солнечный свет ослепительно сверкал между листвою, между ветвями,... (И. Бунин. Антоновские яблоки). 5) Вы не можете палкой махать, а должны откровенно объяснить, по какому такому праву капуста вашей сделалась! (И. Бунин. Хорошая жизнь). А в шестом примере с глаголом делаться обнаруживается любопытный момент: 6) В прихожей поминутно делалось светло, как днем (И.. Бунин. Суходол). Данное предложение является безличным, его можно перевести на вьетнамский язык «описательным» предложением (т.е. без главных членов предложения): Phdng ngo&i bSng sdng nhif ban nguy. Сходство между четвертым, пятым и шестым примерами заключается в том, что по семантике делаться значит «становиться/стать», а по грамматической функции данный глагол выступает как полузнаменательный, он является составной частью составного именного сказуемого и в изложенном контексте его страдательное значение опустошено. Кажется, не излишне повторить, что некоторые вьетнамисты также предлагают рассмотреть функционирование слов bi/difoc в их контекстах (Нгуен Тхи Лиь) (см; 4 Главы 1).
Пассивы истативы
Большой интерес вызывают «двучленные» пассивные конструкции, одни из них с обозначением действия, производимого над объектом (процессуальный признак), другие с обозначением непроцессуального признака. Первые конструкции называются пассивом, вторые - стативом (пассивом состояния, статальным пассивом). Кстати отметить, что другие исследователи предлагают назвать статальным квазипассивом те конструкции, в которых выражается значение состояния, рассматриваемого вне связи с вызвавшими его силами [Гаврилова 1978, 1986, 1990, 1986, 1998]. Однако мы придерживаемся широкопринятого термина, предложенного А.В. Исаченко и Л.Л. Буланиным [Исаченко 1960, Буланин 1973, 1978]. Сказуемое стативной конструкции {На листке что-то было написано) является омонимом аналитической формы страдательного залога совершенного вида {Письмо было написано отцом). Общей чертой стативных конструкций является то, что! они приписывают предмету непроцессуальный признак, который реализуется в ряде конкретных частных ситуаций, таких, как локализованное состояние предмета, внешний вид предмета, внутренний признак предмета, материал, из которого сделан предмет (подробно см. [Буланин 1973: 37-45]). Примеры: 1) Но, будучи положен в воду, тотчас {цветок - НТКХ) начинает распускаться, давать мелкие листочки и розовый цвет (И. Бунин. Роза Иерихона). 2) ... волосы убраны туго, спереди немного подвиты, волнисто тронуты щипцами... (И. Бунин. Натали). 3) Пускай девочка ... посмотрит, как устроен свет, как живут люди, ... (К. Паустовский. Корзина с еловыми шишками). 4) Пьеро даже не надкусил ни кусочка пирожного; он глядел на Мальвину так, как будто она была сделана из миндального теста (А. Толстой). Л.Л. Буланин [1973: 38] пишет: «конструкция статального пассива ... характеризуется двумя главными синтаксическими признаками: 1) в ней принципиально не может быть агентивного дополнения и 2) она не преобразуется, не соотносится с соответствующим активным (действительным) оборотом». Однако мы считаем, что статив допускает такое соотношение. Ср.: Узкая и красивая голова ее была окружена гирляндой цветов,... (И. Бунин. Безумный художник) — Гирлянда цветов окружает ее узкую и красивую голову.
Процессуальный пассив в отличие от статального статива допускает агентивное дополнение и, естественно, соотносится с соответствующим активным (действительным) оборотом : Однажды зимой он уговорил ее взять на свое имя сейф в Лионском кредите и положить туда все, что им было заработано (И. Бунин. В Париже) (Ср.: ... положить туда все, что он заработал). Статив и пассив принципиально различны по своему функціюнированию в языке. В пассивных конструкциях субъект действия «уходит» с центральной синтаксической позиции подлежащего, ее заполняет объект действия: ... только что произведен я был в чин гвардейского корнета, уволен зимой в том для меня достопамятном году в двухнедельный отпуск в свою рязанскую вотчину, ... (И. Бунин. «Дубки»). Функция статива заключается в описании типовых ситуаций, в которых проявляются непроцессуальные признаки предмета Желая показать состояние предмета, мы прибегаем к такому построению фразы, при котором устраняются все указания на процесс, локализованный во времени, на действие и его производителя. Так, в примере Она (темнота - НТКХ) была наполнена звуками встревоженной воды -журчанием, бульканием и плеском (К. Паустовский. Музыка Верди) характеризуется определенное состояние темноты, совершенно не зависящее от какого-либо действия и «журчание, булькание и плеск» выступает как обстоятельство образа действия. А в двучленной пассивной конструкции субъект действия подразумевается: Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы (Л. Толстой. Война и мир). Отсюда следует, разница между пассивом и стативом заключается в том, что первый допускает агентивное дополнение, а второй такого не допускает. Следующее предложение является пассивом, поскольку по контексту понятно, «кто собрал некоторых лиц»: Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет, .... но некоторые лица ... (Л. Толстой. Война и мир). Для сравнения в качестве примера приводим следующий статив: Он (Пьер - НТКХ) знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга ... (Л. Толстой. Война и мир). Известно, что несовершенный вид глагола обозначает процесс действия, а совершенный вид обозначает его результат, что играет важную роль в определении того или другого предложения. Сравните: 1) Командир не успел сказать, что спектакль отменяется до лучших времен (К. Паустовский. Музыка Верди). 2) - Я думала, что нынешний праздник отменен (Л. Толстой. Война и мир). Форма несовершенного вида придает глаголу процессуальный характер, поэтому первое предложение является пассивным, в то время при присутствии страдательного причастия от глагола совершенного віща второй пример относится к стативу.
Вопрос о различии между стативом и пассивом оказывается важным при обучении русской грамматике, поскольку при перестройке предложения с разной семантикой исходной активной конструкции употребляются разные «страдательные» предложения. Сравните: 1) Дети украшают стену — Стена украшается детьми (пассив) 2) Ковер украшаетст«ну — Стека украшена ковром (статив). Хотя в двух активных предложениях глагол выступает в форме несовершенного вида настоящего времени, после трансформации получаются разные конструкции, что объясняется одушевленностью/неодушевленностью актантов. В связи с изложенным интересным (но не привычным) моментом преподаватель должен анализировать исходные предложения с целью избежать возможной ошибки у учащихся (особенно у учеников в средней школе), после чего необходимо подать такого типа упражнение, чтобы хорошо запомнился пройденный материал.
