Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Категория адресованности текста 11
1.1 Адресат речевого общения 11
1.2 Литературный адресат 19
1.3 Сигналы адресованности текста 33
1.4 Выводы 45
ГЛАВА 2 Средства создания образа адресата в художественном тексте. 50
2.1 Обращения 50
2.2 Местоимения 62
2.3 Вопросительные конструкции 69
2.4 Метатекстовые операторы 77
2.5 Отбор автором информации, отраженной в тексте,
и пояснения 86
2.6 Оценки 97
2.7 Номинационные ряды персонажей и читателей 104
2.8 Заглавия текста 111
2.9 Графическая организация текста 118
2.10 Выводы 125
ГЛАВА 3 Образ адресата художественного текста 127
3.1 Принципы анализа образа адресата художественного произведения 128
3.2 Образ адресата в романе Е. Замятина «Мы» 132
3.3 Образ адресата в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» 143
3.4 Выводы 158
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 160
БИБЛИОГРАФИЯ 164
Введение к работе
В общей парадигме научных исследований сегодня проявляется тенденция расширения границ научного познания, связанная во многом с включением человеческого фактора в сферу интересов ученых. Изучается не какая-нибудь абстрактная система знания, а человек в системе — как центр, ее организующий. В языкознании это проявляется в актуализации таких направлений, как антропологическая лингвистика, когнитивная лингвистика, этнолингвистика, теория языковой личности, теория языковой картины мира личности и этноса, психолингвистика, лингвистическая прагматика и т.п.
В связи этим характерной чертой развития современной лингвистической науки являются интеграционные процессы, направленные на преодоление «методологического редукционизма», то есть «игнорирования полноты охвата сущностных характеристик языка», ведущие к «описанию языка во всех его жизненных связях» [Постовалова, с.403]. Магистральной линией на этом пути является «отказ от одностороннего характера страте-гии теоретической лингвистики имманентной ориентации, сосредоточившей свое внимание на моделировании языка как самодостаточной системы инвариантных единиц с позиций принципа различительности и игнорировавшей исследование семантического и прагматического аспектов языка, и обращение к изучению языка в широком «жизненном» антропологическом контексте как языка общения личностей и как органа самосознания культуры» [там же].
В свете данных тенденций все большее внимание сосредотачивается не столько на языке, сколько на его носителе. Изучается не только язык в его системных связях и отношениях, но и личность, говорящая на этом языке. Наблюдается стремление проникнуть «за» язык, с целью раскрытия «сущностных характеристик деятельности человека в целом, в изучении не
столько языка, сколько говорящего человека» [Леонтьев, с.З, курсив автора].
Слово «в равной степени определяется как тем, чье оно, так и тем, для кого оно» [Волошинов, с.87]; в речевом акте заложены как параметры адресанта, так и определенные характеристики адресата. Слушающий, как и говорящий, вступает в коммуникацию «в определенном своем аспекте, амплуа или функции, соответствующей аспекту говорящего» [Арутюнова, 1981,с.357]
В связи с актуализацией антропологического направления в отечественной лингвистике роль субъектного фактора возрастает и в лингвистике художественного текста. Внимание ученых-нарратологов привлекает не только и не столько формально-отвлеченные свойства и характеристики текста, сколько причины того или иного способа организации и подачи материала, которые ищутся и находятся в специфике субъектной организации произведения.
Современная лингвистическая прагматика рассматривает восприятие текста как особую разновидность коммуникативного речевого акта. Этому во многом способствует сходство основных структурных элементов данных феноменов: «автор речи, его коммуникативная установка, адресат и связанный с ним перлокутивный эффект» [Арутюнова, 1981, с.З 65]. Сего-дня все большее внимание ученых привлекает коммуникативная структура художественного текста и образ адресата как одна из основных ее составляющих.
Учеными неоднократно отмечается взаимообусловленность структуры текста и его адресованности (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, В. Шмид, Н.Д. Арутюнова, И.Р. Гальперин, В. Богданов и мн. др.): «Одним из самых существенных факторов, оказывающих прямое влияние на построение текста, является то, что данная интерпретация осуществляется не только для
самого говорящего (ему самому это необходимо для осмысления события), но и с обязательным учетом адресата. Совершенно очевидно, что об одном и том же событии мы по-разному рассказываем различным собеседникам» [Формановская, с.99].
Коммуникативно-прагматический подход к языку/ речи заставил существенно расширить рамки понятия адресат. Это уже не только реальный получатель сообщения, но и потенциальный, подразумеваемый; кроме того, различаются уже не только внешний и внутренний адресаты, но и о разные типы внутритекстовых адресатов [Современное зарубежное литературоведение].
Сегодня в отечественной науке активно разрабатывается понятие коммуникативной категории, под которой понимается объединение категорий речевого общения, участвующих в организации и/ или регулировании коммуникативного процесса, имеющих определенную структуру (в виде оппозиционной шкалы спектра), собственное коммуникативное содержание, набор разноуровневых языковых и речевых (в том числе коммуникативно-прагматических) средств для выражения этого содержания [Захарова, 2001]. Эти категории могут быть одноименными текстовым категориям (например, локальность, темпоральность, персональность), однако они шире их по содержанию и сложнее по структуре, поскольку они «отражают и внешние стороны речевого акта» [там же, с. 166].
Категория персональное передает «сетку отношений между участниками общения, неизбежно соединясь с образами адресата и адресанта, а также выражает отношение коммуникантов к предмету речи. Кроме того, она включает один из важнейших элементов коммуникации - адресован-ность» [Захарова, 2001, с. 166].
Адресованность, адресат, образ адресата изучаются как коммуникативные категории, элементы коммуникативных категорий, коммуникативные единицы (Е.П. Захарова, М.А. Кормилицына, С.В.Андреева).
На сегодняшний день отечественными учеными сделано многое для изучения адресата речевого общения: созданы разнообразные типологии адресатов речи, описаны некоторые коммуникативные категории, связанные с адресованностью текста (категория персональное в работе Е.П.Захаровой, Ты-категория И.Д. Чаплыгиной и т.п.). Однако в отношении адресата литературного произведения в работах лингвистов наблюдается существенный пробел.
Большая работа в этом направлении была проведена западными нар-
ратологами, но их изыскания носят в большой мере теоретизированный
характер, мало применимы к практическому анализу текста, кроме того, в
исследованиях зарубежных лингвистов не видно стремления свести разно
образие типов литературных адресатов в единую систему, то есть нет речи
об образе адресата как таковом. , ч
В свете выше сказанного актуальность данной работы обуславливается необходимостью, во-первых, исследования нарративной структуры текста с учетом не только субъекта речи (автора, адресанта), но и адресата произведения; во-вторых, выявления системы средств создания образа адресата.
Научная новизна определяется недостаточной изученностью проблемы, а также подходом к ее изучению: анализ образа адресата начинается описанием функционирования средств адресованности, с последующим распределением их по уровням и направлениям адресованности; в ходе анализа учитываются не только все типы адресатов, представленные в тексте, но и системные связи между ними; итогом анализа становится описание целостного образа адресата художественного текста, включающее результаты всех предшествующих шагов исследования
Предметом исследования является субъектная организация, точнее -образ адресата художественного текста; объектом - средства создания образа адресата в художественном тексте.
Цель работы - описать языковые средства, моделирующие образ адресата художественного текста. Цель работы определяет следующие задачи исследования:
отрефлексировать соотношение понятий адресат (читатель) и об-раз адресата;
определить понятие образ адресата',
выделить и описать языковые средства, моделирующие образ адресата;
показать их соотношение в тексте;
разработать типологию адресатов художественного текста, применимую в практике анализа субъектной структуры текста;
выделить составляющие образа адресата;
представить образцы целостного анализа образа адресата художественного текста.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заклю-| выявлена система языковых средств создания образа адресата; чается в том, что^в процессе анализа создается терминосистема, удобная
для практического использования. Вводятся такие понятия: средство адресованности {сигнал адресованности), уровень адресованности, направление адресованности, наконец, образ адресата.
Средствами адресованности (сигналами адресованности) называются языковые и текстовые средства, выражающие значение адресованности; средства адресованности являются средствами создания образа адресата.
Уровни адресованности выделяются в нарративной структуре текста в соответствии с уровнями повествования; это вертикальный срез коммуникативной структуры произведения. Уровень адресованности опреде-
ляется по адресанту. Внутри каждого уровня адресованности могут иметь место несколько направлений адресованности.
Направление адресованности - реализация взаимосвязи литературных коммуникантов, осуществляемая в рамках одного уровня адресованности. Направление адресованности определяется по адресату
Образ адресата - это сложная многоуровневая категория, предполагающая наличие различных направлений и уровней адресации, опирающаяся на систему языковых средств, ее формирующих. Образ адресата является одним из основных структурообразующих элементов художественного произведения, одним из средств выражения концепции текста.
В работе предложена методика анализа образа адресата художест-
венного текста, представлены образцы анализа. Это составляет практическую значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы в практике преподавания курсов «Лингвистика текста» и «Филологический анализ текста» в ВУЗе.
Материалом исследования служат романы авторов 1/3 XX века: М.
Булгакова, Е. Замятина, Б. Пильняка, К. Федина, И. Бунина, М.М Пришви
на. В этот период наблюдается усложнение субъектной организации худо
жественного текста (Кожевникова Н.А.), что позитивно сказывается на бо
гатстве материала для исследования категории адресованности. Жанр ро
мана также предполагает многообразие субъектных планов, представлен
ных в тексте. Для обобщения] материала возможны обраще-
і і
ния к писателям XIX века: И.С.Тургеневу, Н.Г. Чернышевскому, Н. Лескову (Тургенев берется как представитель литературной нормы, Чернышевский - как автор новаторского по нарративной структуре романа).
Методы исследования: сопоставительный метод, метод лингвистического описания, метод трансформации, метод контекстуального анализа. На защиту выносятся следующие положения:
анализ субъектной организации нарратива требует рассмотрения не только образа автора, но и образа адресата;
образ адресата является важным структурообразующим и концептуально значимым элементом художественного целого;
в художественном тексте существует ряд языковых сигналов, выражающих значение адресованности: обращения, местоимения, вопросительные конструкции, номинационные ряды читателя и персонажей, метатекстовые операторы, отбор информации и пояснения, оценочные средства, заглавия, графическая организация текста;
в тексте часто представлено несколько типов адресатов, которые, взаимодействуя, объединяются в единый образ адресата литературного про-изведения.
Цели и задачи определили структуру работы, которая состоит из введения, трех глав и заключения. Во введении анализируется современное состояние вопроса, ставится цель диссертационной работы, обосновывается ее актуальность, формулируются задачи исследований, определяются новизна полученных результатов и их практическая ценность, формулируются основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Категория адресованности текста» рассматривается сущность и соотношение понятий адресат речевого общения, литературный адресат, точки зрения на них, существующие в науке, типологии адресатов.
ч Во второй главе «Средства создания образа адресата» дается анализ различных языковых единиц и текстовых категорий как средств адресованности художественного текста; показана степень участия и основные функции средств адресованности текста в создании образа адресата.
В третьей главе «Образ адресата художественного текста» представлены образцы целостного анализа образа адресата художественного текста на материале романа Замятина Е. «Мы», Булгакова М. «Мастер и Маргарита», обозначены основные положения методики подобного анализа.
В заключении подводятся основные итоги исследования.
Адресат речевого общения
В современной философии, психологии, культурологии, филологии достаточно интенсивно разрабатывается теория диалога, коммуникации, «коммуникативной стратегии». При этом особое внимание исследователи уделяют вопросу восприятия, понимаемого как «первичная герменевтиче ская активность» адресата [Дмитриев, с.5]. Категория адресованности уни версальна в том смысле, что присуща практически всем видам человече ской деятельности.
Интерес к взаимосвязи искусства и воспринимающей его аудитории возник давно. «Традиция здесь поистине огромна, и никто, вероятно, в одиночку не в состоянии исчерпать все возможные и необходимые для этого источники, труды, концепции, помогающие установить «генеалогию проблемы» [Прозоров, с. 10].
Философское осмысление проблемы адресации и тесно связанной с ней проблемы диалога началось еще в Античности. Аристотель писал: «Речь слагается из трех элементов: из самого оратора, из предмета, о котором он говорит, и из лица, к которому он обращается; оно-то и есть конечная цель всего» [Аристотель, с.762]. Через четыре века после Аристотеля было написано сочинение «О возвышенном,». По убеждению автора трактата (его имя осталось неизвестным), в поэзии заложены предпосылки к контакту с читателем, зрителем, публикой. В сочинении говорится о том, что искусство непременно содержит в себе «заразительный» элемент, позволяющий другим проникаться чувствами и мыслями, воодушевлявшими писателя: «Цель возвышенного не убеждать слушателей, а привести их в состояние восторга, т.к. поразительное всегда берет верх над убедительным...» [О возвышенном, с.6]. «Начавшая складываться в древности (назовем ее условно) теория удивления и заражения прекрасным позднее» видоизменяется под влиянием главным образом рассудочных, рационалистических доктрин» [Прозоров, с. 15]. Первостепенная роль здесь принадлежит эпохе торжества Классицизма, эпохе Буало, который зовет поэтов искать пути к сердцам и умам требовательных зрителей и читателей («Секрет успеха в том // Чтоб зрителя увлечь взволнованным стихом»).
Столетие спустя после трактата Буало «Поэтическое искусство» появляется «Лаокоон, или о границах живописи и поэзии» Г.- Э. Лессинга, где автор пишет, что исключительная цель художника - доставить наслаждение зрителю. «Поэт хочет сделать идеи, которые он возбуждает в нас, настолько живыми, чтобы мы воображали, будто получаем действительно чувственное представление об изображаемых предметах, и в то же время совершенно забывали об употребленном для этого средстве - слове» [Лес-синг, с. 83].
Классицисты и просветители оставили наиболее обстоятельные, развернутые суждения о взаимосвязи искусства и публики. Это объясняется тем, что в основе их поэтики был и рационализм, и наступательная дидактика.
У романтиков фигура адресата отступает на второй план; искусство во многом замыкается на творце. Новалис, например, пишет: «Поэт воистину творит в беспамятстве... Художник превратился в бессознательное орудие, в бессознательную принадлежность высшей силы» [Литературная теория немецкого романтизма, с._ 122-123]. Ф. Гегель считал, что «гениальная божественная ирония» романтиков представляет собой ту «концентрацию «я» в себе, для которой распались все узы и которая может жить лишь в блаженном состоянии наслаждения собой» [Гегель, с. 70].
Обращения
Как уже было сказано в первой главе обращение является одним из основных средств адресованности текста. «Обращенность высказывания, то есть его целевая, содержательная и формальная ориентированность на адресата, является одной из существенных характеристик речи», - замечает В.Е. Гольдин [Гольдин, с. 78]. Собственно содержанием обращения является преимущественно наименование адресата речи с целью привлечения его внимания, установления контакта. В самом общем виде обращение можно определить следующим образом: это «особая языковая форма наименования того, к кому мы обращаемся с речью; это имя адресата речи» [Зубрилина, Мейеров, с.7].
Вопрос о коммуникативном статусе обращений решается неоднозначно. Учеными признается важнейшая ро ль этого языкового средства в организации и осуществлении речевого общения, но тут же оговаривается и его второстепенность. Так, И.Д. Чаплыгина, как уже говорилось выше, помещает обращения в зону переходности между ядерными и периферийными средствами адресованности, утверждая при этом, что сила воздействия его бывает часто больше, чем «все остальное направленное сообщение» [Чаплыгина, с.304].
И.И. Ковтунова относит обращения к слабым признакам диалога. «Сильные» и «слабые» признаки диалога выделяются на основании того, предполагают они или нет ответную реакцию со стороны собеседника. Сильные - предполагают, это повеление и вопрос; а слабые не требуют непосредственной реакции со стороны адресата, к ним И.И. Ковтунова и относит обращения вместе с местоимениями второго лица.
Трудно согласиться с тем, что обращение не предполагает непосредственной реакции адресата. Возможно, здесь нужно внести уточнение: обращение часто не предполагает в качестве реакции конкретное действие, цель его употребления - привлечение внимания. Но говорящий, употребляя обращение, всегда рассчитывает на определенную реакцию, а именно, на отклик, включение собеседника в коммуникацию.
Рассматривая простейший пример: Алексей, подойдите сюда!, следует признать, что ожидаемой реакцией адресата будет, конечно, реакция на императив подойдите. То есть коммуникативная сила императива здесь неоспоримо выше коммуникативного потенциала обращения. Но необходимо учитывать тот факт, что перед совершением конкретного действия, названного глаголом, адресат должен отозваться, то есть идентифицировать данный императив как высказывание, обращенное именно к нему, и эта первая операция не менее важна, поскольку без нее осуществление данного коммуникативного акта заведомо обречено на неупех (ср. в последнем случае уместность реплики типа Алексей, я с вами разговариваю!).
М.А. Кронгауз замечает, что в русской культуре общения обращения в процессе коммуникации принято время от времени повторять, поскольку их отсутствие делает речь «коммуникативно неориентирован-ной и исключает адресата из коммуникации» [Кронгауз, с. 133]. Периодически повторяемые обращения необходимы для того, чтобы подчеркнуть «включение адресата в личную сферу говорящего» [там же] и в принципе уже не требуют никакой определенной реакции собеседника. Таким образом, следует различать как минимум два случая употребления обращений, различающихся большей или меньшей степенью участия данного средства в организации и осуществлении общения.
Функции обращений в тексте могут быть многообразны. И.И.Ковтунова выделяет три основных разновидности обращений в соответствии с их ролью в тексте: обращения-характеристики, обращения номинации и обращения, совмещающие номинацию с характризацией. Функция адресации, по мнению исследовательницы, присуща всем типам обращений, поэтому не влияет на их типологию.
Обращения-характеристики совмещают в себе функции адресации и характеризации, особенностью употребления их в тексте является возможность повторяться, относясь к одному адресату, но варьируя его характеристики. Обращения-номинации совмещают функции адресации и номинации. «Функцию наименования предмета речи приобретают обычно такие типы обращений, в которых адресованность обладает наибольшей степенью условности» [Ковтунова, с.ПЗ]. Наконец, третий тип обращений совмещает все три функции - адресации, номинации и характеризации (фразовая номинация в позиции обращения). «Номинация определяется типом конструкции, характеризация - ее лексико-семантическим наполнением и адресация - ее синтаксической позицией» [Ковтунова, с.118].
Важно также учитывать тип соотнесенности обращения с основным высказыванием. Так, анализ коммуникативно-синтаксической соотнесенности позволит выявить не только информацию об адресате как таковом, но и о характере отношений между ним и автором речи, о целевой направленности речи, условиях места и времени общения и т.п. [А.И. Останин].
Необходимо остановиться также на так называемых риторических обращениях. И.И. Ковтунова считает, что высказывания типа Дай, судьба, мне нелегкую долю являют собой не «псевдрадресацию», а «перенос функ-ции адресата речи с одного типа объектов на другие», т.е. именно адресованность, которая «приближает предмет речи к говорящему» [Ковтунова, с.94].
Принципы анализа образа адресата художественного произведения
Для того, чтобы проанализировать ту систему адресованности, которая представлена в романе Евгения Замятина «Мы» (1920 г.), необходимо в первую очередь выявить языковые средства адресации, определяя, сигналами каких направлений и уровней адресованности они являются и, таким образом, эксплицировать Образ Адресата данного произведения.
Предварительный анализ средств адресованности романа Е. Замяти-на «Мы», представленный во второй главе, свидетельствует о наличии многообразных способов адресации как собственно языковых, так и текстовых. В этом параграфе будет предпринята попытка осуществить целостный анализ образа адресата данного текста.
Роман Евгения Замятина «Мы» представляет собой записки одного из нумеров Единого Государства, в которых рассказывается об устройстве совершенного общества, ограниченного Зеленой Стеной. Согласно сюжету произведения, рассказчику неизвестен точный адресат его записей, поэтому образ его в романе размыт - об этом свидетельствуют, например, такие перифрастические обращения, как Вы, кому придется читать это [Замятин, с.339], Вы, читающие эти записки [там же, с.360] и т.п. Самым частым определением читателей становится эпитет неведомые.
Неведомые читатели не охарактеризованы четко ни по временному, ни по пространственному параметру {...А между тем вы - на Луне, на Венере, на Марсе, на Меркурии — кто вас знает, где вы и кто... [Замятин, с.320]; см. также обращения к читателям как к жителям иных планет: вене-ряне, ураниты). Основной признак адресата Д 503 — непринадлежность к миру рассказчика, к миру Единого Государства. Именно поэтому он нуждается, по мнению рассказчика, в дополнительных комментариях, пояснениях относительно уклада жизни в совершенном обществе.
Кроме того, о непринадлежности адресата миру рассказчика свидетельствует четкая местоименная оппозиция, имеющая место в записках Д503: первым лицом обозначаются жители Единого Государства, а вторым - неведомые читатели. Например: То есть все это совершенно ясно для любого из нас. Но как знать: быть может, вы ... великую книгу цивилизации дочитали лишь до той страницы, что и наши предки лет 900 назад [Замятин, с. 313].
Как видно уже из приведенного только что примера, по уровню развития неведомые читатели могут предположительно сближаться с отдаленными предками - об этом свидетельствуют как прямые высказывания рассказчика, так и попутные замечания в скобках: ...но никто никогда не писал для предков или существ, подобных их диким, отдаленным пред-кам...[тям же, с.322]; Но теперь - можете вы себе вообразить, что у вас -хвост? Или: можете вы себя вообразить на улице — голым, без «пиджака» (возможно, что вы еще разгуливаете в «пиджаках» [там же, с.314].
В записках Д 503 довольно часто имеет место переход на язык предков: Мы, если говорить языком наших предков (быть может, вам, планетные мои читатели, этот язык - понятней), мы семья [Замятин, с.336]. Сам переход свидетельствует о том, что в представлении рассказчика его адресат подобен предкам, но наличие модального может быть говорит об отсутствии абсолютной уверенности в этом. Иногда переход на язык предков включает оценку, говорящую о несовпадении с их позицией адресата Д 503: если бы это писал один из моих волосатых предков лет тысячу назад, - он, вероятно, назвал бы ее этим смешным словом «моя» [там же, с. 310]. Оценка рассказчиком неведомых читателей как существ, находящихся еще на ранних ступенях развития, подчеркнутая логизация изложения, фиксация вопросно-ответных построений, рассуждений, в определенной степени «безапелляционность» тона - все это свидетельствует об ориентации первого на такую модель адресата, которая позволяет ему присвоить себе роль наставника, ментора, миссионера (Зюлина). Адресат в этом случае характеризуется незрелостью сознания, ему, соответственно, отводится роль ученика: Вероятнее всего, вы, неведомые мои читатели — дети по сравнению с нами... [Замятин, с. 375].
