Содержание к диссертации
Введение
Глава I. НОВООБРАЗОВАНИЯ В КОНЦЕПТОСФЕРЕ «ПОТРЕБЛЕНИЕ» (на примере дериватов глаголов потреблять и konsumieren в современных русских и немецких текстах) 19
1. Теоретические основы исследования новообразований 19
1.1. Понятия «неологизм» и «новообразование» 19
1.2. Окказионализм и потенциальное слово 25
2. Глагол потреблять и его дериваты в современной рус
ской речевой практике 29
2.1. Семантическая трансформация глагола потреблять в русском языке 29
2.2. Структурные особенности новообразований от глагола потреблять . 34
» 2.3. Специфика семантики новообразований от глагола по
треблять 42
2.4. Стилистически маркированные новообразования от глаго
ла потреблять 44
3. Глагол konsumieren и его дериваты в современной немец
кой речевой практике 51
3.1. Детерминологизация глагола konsumieren 51
3.2. Структурные особенности новых дериватов глагола konsumieren 54
3.2.1. Новообразования-композиты 54
3.2.2. Дериваты, образованные аффиксальным способом 57
3.2.3. Окказиональные новообразования 58
* 3.3. Семантические особенности новообразований от глагола konsumieren 62
3.4. Стилистически маркированные новообразования от глагола konsumieren 67
Глава II. ЗАИМСТВОВАНИЯ В КОНЦЕПТОСФЕРЕ «ПОТРЕБЛЕНИЕ» (на примере англо-американизма shop и его дериватов в современных русских и немецких текстах) 80
1. Заимствование как универсальное лингвистическое явление 80
1.1. Условия заимствования иноязычной лексики 82
1.2. Причины иноязычного заимствования 86
2. Лексема шоп в русской речевой практике 88
2.1. Заимствование шоп в русском языке и его прототип в языке-источнике 89
2.2. Семантическая трансформация заимствования шоп в русском языке 90
2.3. Шоп как базовая основа словопроизводства в современном русском языке . 92
2.3.1. Семантическая характеристика новообразований с формантом -шоп- 94
2.3.2. Структурная характеристика новообразований с формантом -шоп- 97
2.4. Лексема шоп и ее производные в функциональном аспекте 99
3. Лексема Shop в немецкой речевой практике 102
3.1. Заимствование Shop в немецком языке и его прототип в языке-источнике 104
3.2. Заимствование Shop и его автохтонное соответствие 105
3.3. Shop как базовая основа словопроизводства в современном немецком языке 108
3.3.1 Семантическая характеристика новообразований с формантом ^shop- Ill
3.3.2. Структурная характеристика новообразований с формантом -shop- 113
3.4. Стилистическая характеристика новообразований с формантом -shop- 116
Глава III.ЛЕКСИЧЕСКИЕ ИННОВАЦИИ РУССКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ - ВНУТРЕННИЕ ЗАИМСТВОВАНИЯ ИЗ ЯЗЫКА РЕКЛАМЫ 121
1. Реклама как источник лексических инноваций 121
2. Рекламная лексика в русской и немецкой речевой практике 126
2.1. Реклама как проводник в речь носителей русского и немецкого языков элементов пассивного лексического фонда 130
2.2. Инновации-наименования фирменных изделий 133
2.3. Производные от наименований фирменных изделий 138
2.4. Рекламные новообразования в русской и немецкой речи 145
2.4.1. Номинации потребительских товаров 146
2.4.2. Номинации признака потребительских товаров 150
3. Специальная лексика рекламной сферы в речи носителей
русского и немецкого языков 155
3.1. Транспонирование рекламной терминологии в речь носителей русского и немецкого языков 155
3.2. Транспонирование жаргона рекламистов в речь носителей русского и немецкого языков 162
Заключение 169
Приложение. Библиографический список 172
- Теоретические основы исследования новообразований
- Заимствование как универсальное лингвистическое явление
- Реклама как источник лексических инноваций
Введение к работе
Обслуживая общество в качестве средства общения, язык постоянно претерпевает изменения, все более и более накапливая свои ресурсы для адекватного выражения смысла происходящих в обществе перемен. Для живого языка этот процесс естественен и закономерен. Однако степень интенсивности этого процесса может быть различной. И тому есть объективная причина: само общество - носитель и творец языка - по-разному переживает разные периоды своего существования. В периоды резкой ломки устоявшихся стереотипов усиливаются и процессы языковых преобразований. Под воздействием этих перемен меняется и психологический тип представителя нового общества, что также приобретает характер объективного фактора, влияющего на процессы в языке.
В целом языковые изменения осуществляются при взаимодействии причин внешнего и внутреннего порядка. Причем основа для изменений заложена в са мом языке, где действуют внутренние закономерности, причина которых, их движущая сила, заключена в системности языка. Однако своеобразным стиму лятором этих изменений является фактор внешнего характера - изменения в ког нитивной (концептуальной) картине мира носителей языка (Ю. Д. Апресян, Н. Д. Арутюнова, Ю. Н. Караулов, Е. С. Кубрякова, З.Д Попова, Б. А. Серебренников, И. А. Стернин, В. Н. Телия, А. Д. Шмелев и др.).
Под концептуальной картиной мира понимается результат отражения мира органами чувств и мышлением человека, результат познания и изучения мира общественным или индивидуальным сознанием. Это те понятия и стереотипы, которые в восприятии и понимании мира нашим сознанием задаются культурой [Попова, Стернин 2002: 12].
Картины мира являются исторически обусловленными - они зависят в своем содержании от достигнутого к тому или иному историческому этапу уровня познания; они меняются с изменением исторических условий, с достижениями науки, развитием методов познания. Изменения в когнитивной картине мира приводят к изменениям в языковой картине мира - совокупности представлений народа о действительности, зафиксированных в единицах языка [Караулов 1999: 156].
Объективно существующая концептуальная картина мира отражается в языке в первую очередь при помощи слов: в слове запечатлеваются этапы, моменты познания, а система образов, закрепленных в собственно лексическом составе языка, отражает особенности мировидения народа и специфику его материальной, социальной и духовной культуры [Кошарная 2003:12]. Однако слово представляет концепт не полностью - оно своим значением передает несколько основных концептуальных признаков, релевантных для сообщения, передача которых является задачей говорящего, входит в его интенцию. Весь концепт во всем богатстве своего содержания теоретически может быть выражен только совокупностью средств языка, каждое из которых раскрывает лишь его часть.
Языковая картина мира не равна когнитивной, последняя неизмеримо шире, поскольку в языке названо далеко не все содержание концептосферы, далеко не все концепты имеют языковое выражение. Поэтому судить о когнитивной картине мира по языковой картине мира можно лишь в ограниченном масштабе, все время имея в виду, что в языке названо только то, что имело или имеет сейчас для народа коммуникативную значимость. Коммуникативная значимость языковой единицы связана с ее достаточно выраженной ценностью для сознания народа [Попова, Стернин 2002: 13].
Когнитивная картина мира существует в виде совокупности концептов (дискретных единиц коллективного сознания [Бабушкин 2001: 52]), языковая картина мира - в виде значений языковых знаков, образующих совокупное семантическое пространство языка.
Как семантическое пространство языка, так и когнитивная картина мира однородны по своей природе, это мыслительные сущности. Разница между языковым значением и концептом состоит лишь в том, что языковое значение — квант семантического пространства - прикреплено к языковому знаку, а концепт как элемент концептосферы с конкретным языковым знаком не связан. Он может выражаться многими языковыми знаками, их совокупностью, а может и не иметь представленности в системе языка; концепт может существовать на основе альтернативных знаковых систем, таких как жесты и мимика, музыка и живопись, скульптура и танец и др.
Когнитивная картина мира в сознании личности системна и влияет на восприятие личностью окружающего мира. Национальная когнитивная картина мира представляет собой общее, устойчивое, повторяющееся в картинах мира отдельных представителей народа. В связи с этим национальная картина мира, с одной стороны - некоторая абстракция, а с другой - когнитивно-психологическая реальность, обнаруживающаяся в мыслительной, познавательной деятельности народа, в его поведении — физическом и вербальном [Стернин 2001: 59].
Когнитивные картины мира носителей современных русского и немецкого языков характеризуются глубинными переменами. Эти перемены находят отражение в семантическом пространстве названных языков, следовательно, и в их лексических системах. Одним из сегментов картин мира носителей русского и немецкого языков, подверженных в настоящее время существенным преобразованиям, является концептосфера «потребление».
Термин «концептосфера» был введен в отечественную науку академиком Д. С. Лихачевым. Концептосфера, по определению Д. С. Лихачева, это совокупность концептов нации, она образована всеми потенциями концептов носителей языка [Лихачев 1993: 5]. Вслед за А. П. Бабушкиным, Н. Н. Болдыревым, В. И. Карасиком, Н. А. Красавским, 3. Д, Поповой, И. А. Стерниным мы подходим к определению данного термина более широко. Под термином «концептосфера» понимается «совокупность концептов, объединенных на основании того или иного признака» [Слышкин 2000: 18]. Поэтому кроме национальной концептосферы - упорядоченной совокупности концептов народа [Попова, Стернин 2002: 9], по тематическому признаку в картине мира могут быть выделены этическая, религиозная, юридическая, эмоциональная концептосферы [Красавский 2001], концептосферы «еда» [Миронова 2002], «трудовая деятельность» [Токарев 2003], «человек» [Убий-ко 2004] и прочие. Можно говорить также о существовании индивидуальных концептосфер отдельного человека и групповых концептосфер (профессиональная, возрастная, тендерная и т. д.) [Попова, Стернин 1999: 19].
Концептосфера носит упорядоченный характер. Концепты, образующие концептосферу, по отдельным своим признакам вступают в системные отношения сходства, различия и иерархии с другими концептами [Стернин 2001: 59]. Концептосфера имеет полевую структуру, то есть в ней можно выделить центровую часть и периферию [Токарев 2003: 36]. Центр концептосферы «потребление» образует концепт «потребление», который выстраивает вокруг себя особое смысловое пространство - периферию, состоящую из концептов, находящихся с ядерным концептом в различных взаимосвязях. Это, например, такие концепты, как «покупка», «шоппинг», «реклама», «товар», «услуги» и др.
Все концепты концептосферы объединены общим содержательным компонентом, который наиболее явно представлен в центре концептосферы и постепенно угасает при удалении к ее периферии. Резкой границы между центром и периферией концептосферы не существует. Очевидно, однако, что разные концепты находятся на разном удалении от центра.
Концептосфера имеет динамичную структуру, содержательный состав центра и периферии постепенно меняется. Об изменениях в концептосфере «потребление» свидетельствуют новые подходы к определению феномена потребления. Так, например, в первой половине XX в. потребление рассматривалось как способ удовлетворения базисных человеческих потребностей посредством разового или длительного уничтожения товаров, ср.: ПОТРЕБЛЕНИЕ - использование общественного продукта в процессе удовлетворения потребностей, заключительная фаза процесса воспроизводства [БЭС-98]. В работах конца XX в. ([Герасимов 1980], [Донченко 1982], [Жилина 1988], [Здравомыслов 1986], [Спасибенко, Козлова 1986] и др.), начала
g XXI в. ([Ильин 2002], [Карпова 2000, [Логунов 2003], [Ростовцева 2002] и др.) исследователи феномена потребления приходят к выводу, что потребление является не просто утилитарным экономическим процессом, оно рассматривается как психологический и социальный феномен, как сфера социализации, формирования социальных норм, ценностей, культуры [Карпова 2000: 11].
По мнению одного из виднейших современных французских социологов Ж. Бодрийяра, «потребление — это не пассивное состояние поглощения и присвоения, которое противопоставляют активному состоянию производства, потребление есть активный модус отношения не только к вещам, но и к коллективу и ко всему миру, в нем осуществляется систематическая деятельность и универсальный отклик на внешние воздействия, на нем зиждется вся система нашей культуры» [Бодрийяр 1995: 163].
Характер потребления в современных обществах описывается в работах западных ученых второй половины XX века Ж. Бодрийяра, П. Бурдье, Д. Лиона, С. Майлза, Дж. Ритцера и др. Большинство авторов отмечает, что в постсовременном обществе усиливается символическая функция потребления. Потребление становится для широких масс населения «систематическим актом манипуляции знаками» (Ж. Бодрийяр), своего рода звеном, частью более широкого символического обмена, в который вовлечены все члены общества.
Исследователи предостерегают от понимания потребления как исключительно производства символов. Люди потребляют и для того, чтобы просто выжить (даже самые богатые испытывают чувство голода и холода), и для того, чтобы общаться друг с другом через производимые в процессе потребления символы. Сказать, что автомобиль - это только средство передвижения, значит так же далеко отойти от реальности, как и утверждая, что это только предмет роскоши. Самый элементарный предмет потребления, удовлетворяющий базовую потребность, символичен, а самая символическая вещь несет печать утилитарности. Автомобиль не только облегчает жизнь человека, но является символом, с помощью которого окружающим вольно или невольно передается информация о владельце: его экономическом положении, вкусах, часто претензиях, а то и комплексах [Ильин 2000: 4].
«Можно утверждать, что большая часть современного потребления — это поиск ответа на вопрос: Кто я? Городская жизнь, обезличивающие нас организации и работа, массовое производство одинаковых вещей - все это подрывает устойчивость идентификации. В этих условиях потребление заполняет образующийся вакуум идентичности» [Ильин 2000:42].
Возникает феномен, который называют социальным конструированием чувства идентичности, принадлежности к той или иной группе [Логунов 2003: 43]. Это конструирование представляет собой процесс использования таких предметов потребления, как одежда, обувь, популярная музыка или занятия определенным видом спорта для обозначения себя как члена той или иной группы или наоборот — для подчеркивания своего пребывания вне ее [Вососк1993:28].
Изменения, произошедшие в характере процесса потребления, ознаменовали переход к новой стадии в развитии общества — постиндустриальному обществу, обществу потребления.
Особенности этапа, связанного с развитием массового производства и массового потребления, отражены в возникших в западной науке концепциях общества потребления, авторами которых являются Дж. Катона, Э. Фромм, У. Ростоу, Ж. Фурастье, Р. Арон, Дж. Гэлбрейт, Р. Рюйе и др.
Согласно этим исследователям, потребительское общество - это новая система социокультурных связей, при которой социальная идентификация (относительно связные представления людей о себе и о том, как их воспринимают другие) построена уже не на системе распределения труда и производства (я - рабочий, фермер, клерк), а вне рабочего места: дома, в развлечениях, спорте, в одежде и интерьере квартиры, то есть на способе потребления. Общество потребления — это не просто общество изобилия, где вдоволь всяких вещей, Это общество, в котором потребление сделалось главным содержанием общественной жизни, оттеснив на второй план производство и накопление [Бодрийяр 1995: 89].
Потребление здесь не сводится к пассивному использованию вещей, оно превращается в активный процесс их выбора и регулярного обновления, в котором обязан участвовать каждый член общества. Для утверждения и регулирования такого образа жизни служит реклама, цель которой — не столько способствовать продаже того или иного товара, сколько внедрить в общественное сознание образ целого общества, эти товары потребляющего.
Общество потребления создало новый тип человека, сделав личное потребление индивидуальным стимулом существования.
Развитие телевидения, рекламы, интернета создало мощные средства манипуляции поведением сразу миллионов людей. Они могут одновременно получить информацию, толкающую их на однотипные действия. СМИ формируют толпу, заставляя ее подражать моделям потребления, которые предлагаются через фильмы, концерты и шоу. Опытные актеры, властители дум, внушают зрителям, что покупать, что и как потреблять [Ильин 2000: 30]. Благодаря потребительской идеологии, раскручивается избыточное и престижное потребление, навязываются завышенные стандарты потребления, выдумываются невиданные раннее модификации товаров и услуг. Средства массовой информации, реклама, общественное мнение — все активно навязывают современному человеку роль потребителя. Свобода потребителя не ограничивается, а рынок спешит выполнить любую его прихоть. «Тот мир, что окружает нового человека с колыбели, не только не понуждает его к самообузданию, не только не ставит перед ним никаких запретов и ограничений, но, напротив, непрестанно бередит его аппетиты, которые в принципе могут расти бесконечно» [Фромм 2000: 7].
Не следует, однако, полагать, что идеология потребительского общества базируется на прямых призывах покупать, она гораздо более утонченна. Желание потреблять то, а не это, диктуется специфическим набором культурных символов и ценностей. Это нечто вменяемое культурой, это желание, приобретаемое через социализацию.
Динамика развития и изменения концептосферы «потребление» прежде всего обнаруживается в речевой деятельности людей: появление новых номинаций сигнализирует о возникновении новых концептов и концептуальных смыслов. Факт «оязыковления» нового концепта или нового концептуального смысла свидетельствует об их актуальности для того или иного языкового коллектива [Красавский 2001: 21]. Однако лишь с течением времени отдельные новации, возникшие в концептосфере, могут найти свое выражение в устойчивых, стандартных языковых средствах, и то в том случае, если в этом будет коммуникативная необходимость [Стернин 2001: 58].
Цель нашей работы - установить сходства и различия лексических инноваций, вербализующих концептосферу «потребление» в русском и немецком языках.
Под лексическими инновациями нами понимаются лексические единицы, отсутствующие в предшествующей наблюдаемому периоду речевой практике [Котелова 1978: 14]. В настоящем исследовании наблюдаемый период «обусловлен неологической релевантностью» [Котелова 1978: 15] и ограничен последними двадцати пятью годами. Это связано с тем, что именно этот период характеризуется, во-первых, интенсивностью обновления словарного состава русского и немецкого языков, во-вторых, ознаменован существенными преобразованиями в концептосфере «потребление». Добавим, что двадцатипятилетний период является временем активной жизни одного поколения.
Таким образом, лексические инновации концептосферы «потребление» представляют собой слова и устойчивые сочетания слов, появившиеся за последние двадцать пять лет в русских и немецких текстах и вербализующие в языке и речи концепты, входящие в концептосферу «потребление». Мы намеренно отказались от использования в работе термина «неологизм» и применяем термин «лексические инновации», поскольку, несмотря на наметившийся в последнее время широкий подход к определению понятия «неологизм», большинство авторов понимает под ним новое слово, значение слов или сочетание слов, появившиеся в определенном языке. Ср.: «Неологизмы — это слова (или словосочетания), ... появившиеся в языке, сохраняющие оттенок свежести и необычности» [Вендина 2002: 169] Нас же в равной степени интересуют как языковые (узуальные), так и речевые инновации.
Между тем следует подчеркнуть, что провести четкую границу между новым в языке и новым в речи не всегда возможно. Как отмечет Е. А. Земская, «установить границу между узуальными и неузуальными единицами трудно или даже невозможно: крайности сходятся» [Земская 2000: 128]. С этим связаны и неоднозначные подходы исследователей к определению понятий «неологизм», «новообразование», «окказионализм», «потенциальное слово» (подробнее см. § 1. Гл. I).
Пополнение концептосферы «потребление» инновациями и в русском, и в немецком языке осуществляется разными способами. Основной путь -образование новых слов на базе имеющегося в языке строительного материала — корней и аффиксов. Такие единицы принято называть новообразованиями. Исследованию новообразований в концептосфере «потребление» в обоих языках посвящена первая глава.
Вторым путем пополнения концептосферы «потребление» является миграция языковых средств либо из других языков, либо из одних сфер языка в другие. Такие инновации именуют в лингвистической литературе вхождениями и подразделяют на внешние и внутренние заимствования [БЭС Языкознание; 331]. Вторая глава диссертации посвящена сопоставительному анализу англо-американизма шоп (Shop) и его дериватов в современных русских и немецких текстах. В третьей главе анализируются внутренние заимствования из языка русско- и немецкоязычной рекламы. Объектом исследования послужила концептосфера «потребление» в русской и немецкой лингвокультурах.
Предмет исследования составляют словообразовательные, семантические и функциональные особенности лексических инноваций русского и немецкого языков, вербализующих концепты, входящие в концептосферу «потребление».
В соответствии с целью, объектом и предметом исследования в диссертации решаются следующие задачи:
1) обнаружить в современных русских и немецких текстах лексические инновации, вербализующие концептосферу «потребление»;
2) выявить словообразовательные особенности новообразований от глаголов потреблять и konsumieren, представляющих собой ключевые слова-репрезентанты ядерного концепта «потребление», а также англо-американизма шоп (Shop) в современной русской и немецкой речевой практике;
3) выявить особенности семантики названных лексических единиц;
4) описать стилистически маркированные лексические инновации, установить их особенности функционирования в тексте;
5) провести структурно-семантический анализ лексических единиц, заимствованных из языка русской и немецкой рекламы.
Актуальность выполненной работы продиктована следующими моментами.
1. Лингвокультурология и когнитивная лингвистика относятся к наиболее активно развивающимся направлениям современной лингвистики. Вместе с тем многие проблемы этих областей языкознания остаются спорными. Очевидной представляется необходимость дальнейшей разработки проблем взаимосвязи языка и мышления, языка и культуры, предполагающей исследование механизмов вербализации концептов в пределах каждой составляющей национальной концептосферы. 2. Несмотря на многочисленные попытки представить конкретные описания отдельных концептов и концептосфер на материале одного или нескольких языков («слово», «вера», «любовь», «воля» [Степанов 1997], «безразличие», «удивление», «презрение» [Воркачев 1997], «обман» [Панченко 1999], «приватность» [Прохвачева 2000], «закон» [Палашевская 2001], «труд» [Токарев 2003], «война» [Бенедиктова 2004], «желание» [Мастерских 2004] и др.), многие концепты и концептосферы, включая концептосферу «потребление», остались пока за пределами внимания лингвистов;
3. Потребление как особый социокультурный феномен играет исключительно важную роль в современном обществе и поэтому находит отражение в языковой семантике и в коммуникативной деятельности носителей русского и немецкого языков;
4. Русская и немецкая языковые картины мира имеют как общие, так и отличительные признаки. Системного описания этих признаков применительно к новым лексическим единицам, репрезентирующих концептосферу «потребление», по нашим данным, еще не проводилось.
Научная новизна исследования определяется тем, что впервые предметом специального лингвистического исследования становятся лексические инновации русского и немецкого языков, вербализующие концептосферу «потребление».
Источниками исследования стали русские и немецкие лексикографические издания, философские эссе, печатная продукция русско- и немецкоязычных средств массовой информации, адресованных как массовому читателю, так и имеющих узкоспециальную читательскую аудиторию (журналы «Витрина», «Потребитель», «Рекламное измерение», «Спрос», «Экспертиза», «Guter Rat», «Test», «Okoest», «Zeitschrift fur Verbraucheraufklarung» и др.), а также форумы, чаты, публикации Интернета, фиксирующие русскую и немецкую речь неофициального характера. В ходе исследования была использована разработанная в Лейпцигском университете поисковая система «Wortschatz Lexikon» [http://wortschatz.uni4eipzig.de], банк данных которой на первое апреля 2005 г. составлял более 35 миллионов предложений (около пятисот миллионов словоформ), извлеченных из современных немецкоязычных текстов, опубликованных в Германии за последние десять лет на бумажном носителе.
Материалом исследования послужила картотека автора, включающая 43 новообразования от глагола потреблять, 1076 новообразований от глагола konsumieren, 42 новообразования со словообразовательным формантом -шоп-у 183 новообразования с формантом -shop-; более трехсот лексических единиц, представляющих результат миграции из языка русской и немецкой рекламы в литературный язык — итого около 1800 лексических инноваций.
Методологической базой исследования послужили положения о языке как инструменте познания (В. фон Гумбольдт, А. А. Потебня, Э. Сепир, Б. Уорф, Н. И. Жинкин, Г. П. Мельников, Н. Д. Арутюнова и др.), о взаимо связи языка и культуры, языковой и когнитивной картин мира, которые раз рабатываются в рамках лингвокультурологии и когнитивной лингвистики (Ю. Д. Апресян, А. П. Бабушкин, Н. Н. Болдырев, В. И. Карасик, Е. С. Кубрякова, 3. Д. Попова, И. А. Стернин, А. А. Уфимцева, А. Т. Хроленко, А. Д. Шмелев и др.), исходя из чего язык рассматривается в работе как важнейшее средство кумуляции и трансляции культуры, а также как результат творческой интеллектуальной деятельности человека по освоению и организации внешнего и внутреннего мира. В основу исследования легли также идеи ведущих теоретиков-неологов (А. А. Братиной, В. Г. Гака, Н. 3. Котеловой, Л. П. Крысина, А. Г. Лыкова и др.).
Основными методами исследования явились описательный метод, включающий приемы наблюдения, интерпретации и обобщения, сопоставительный метод анализа лексических инноваций, позволяющий проанализировать их структурно-семантические особенности, методика компонентного анализа.
Теоретическая значимость настоящего исследования заключается в том, что наблюдения и выводы, содержащиеся в работе, способствуют дальнейшему решению проблем взаимосвязи языка и мышления, языка и культуры. В научный оборот вводится новый фактический материал, который может быть использован в будущих исследованиях в области когнитивной лингвистики и сопоставительного анализа.
Практическая значимость данной работы состоит в возможности использования результатов исследования при чтении лекционных курсов по общему и сопоставительному языкознанию, лингвострановедению, при проведении семинаров и спецкурсов по лексикологии и словообразованию русского и немецкого языков, для составления учебных пособий по сравнительной типологии русского и немецкого языков, в практике преподавания языка. Материалы исследования могут быть также полезны для теории перевода и практической деятельности переводчиков.
На защиту выносятся следующие положения.
1. Содержательный состав концептосферы «потребление» в когнитивной картине мира носителей русского и немецкого языков претерпел за последние 25 лет существенные преобразования.
2. Изменения в концептосфере «потребление» нашли отражение в русской и немецкой языковых картинах мира: появились новые значения, новые слова и устойчивые сочетания слов.
3. Появление в русской и немецкой речевой практике лексических инноваций, эксплицирующих концептосферу «потребление», свидетельствует об актуальности и коммуникативной значимости для носителей современного русского и немецкого языков новых концептов, входящих в исследуемую концептосферу.
4. Неравномерность развития общества потребления в двух странах, связанная с несовпадением начала его становления в Германии (с конца 60-х годов XX в.) и России (с конца 80-х годов XX в.) обусловила различия в количестве лексических инноваций, вербализующих концептосферу «потребление» в русском и немецком языках. 5. Глобальность цивилизационных процессов, связанных со становлением общества потребления в развитых странах, обусловила сходства в языковых картинах мира сопоставляемых языков. Наличие в них расхождений объясняется в первую очередь различием национальных культур.
Апробация работы. Основные положения и выводы исследования излагались в докладах и сообщениях на Всероссийских научных конференциях «Этнос, язык, культура» (Славянск-на-Кубани, 2001, 2002 гг.), на Всероссийской научной конференции «Язык, культура и образование в контексте этнической ментальности» (Славянск-на-Кубани, 2004 г.), на ежегодных научных конференциях преподавателей и студентов СГПИ (2001-2005 гг.), на заседаниях научного семинара при лаборатории этнолингвистических и этнопедагоги-ческих исследований СГПИ и отражены в семи публикациях.
Цель работы и поставленные задачи определили структуру исследования. Диссертационное сочинение состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы (262 наименования), списка лексикографических изданий и использованных газет и журналов. Текст изложен на 198 страницах рукописи.
Теоретические основы исследования новообразований
Центральной нерешенной проблемой русской неологии является проблема термина «неологизм». Анализ лингвистической литературы свидетельствует о постоянно меняющемся представлении об этом понятии.
Первые упоминания о понятии «неологизм» в русской научной литературе относятся к первой половине XIX века. В это время оно имело отрицательную коннотацию. Это отметил М. В, Петрашевский в одной из своих статей, опубликованных в Карманном словаре иностранных слов
Н. Кириллова в 1846 г. Указав, что «слово неологизм употребляется для означения нововведений неудачных, не соответствующих духу языка, в который введены эти слова» [КСИС: 234], автор, тем не менее, в статье «неология» представил иной взгляд по этому вопросу: «беспрерывность нововведений, новизны, нововводительства есть внешнее выражение жизненного принципа в природе .„ жизнь сама по себе есть не что иное, как еже-мгновенная неология, ... развитие нравственное, промышленное и политическое какого-либо народа, братское и дружественное его общение с другими народами необходимо вносят в средину его вседневного быта новые потребности, для обозначения которых, как фактов действительности, безусловно необходимо введение в язык новых слов...» [КСИС: 234].
Вышедший в 1864 г. словарь Ф. Толля толкует понятие «неологизм», вновь используя негативные оценки, как «страсть вводить в язык слова бесполезные, т.е. назначенные для выражения идей, ясно передаваемых другими словами, уже вошедшими в употребление» [Толль 1864,2: 72].
Такое противоречивое отношение к неологии было характерным до начала XX века. В двадцатых годах отношение к неологизмам становится в основном положительным, что, безусловно, объясняется появлением после октябрьской революции массы новых слов, отражающих изменения в политической и социальной сферах жизни носителей русского языка. В первом издании БСЭ (1939 г.) неологизм толкуется как лингвистический термин, обозначающий возникшее в языке новое слово. В статье подчеркивается, что богатство и рост неологизмов особенно характерны для периодов столкновений и смены идеологий, крупных общественных сдвигов и лежащей в их основе ломки и перестройки общественных отношений и материальных условий. В истории русского языка, например, большое количество неологизмов появляется при Петре I; огромный рост неологизмов характерен для современного русского языка в послеоктябрьский период [БСЭ-39, 41: 643].
В определениях неологизмов в 50-60-е гг. акцент делался на то, что их появление вызвано экстралингвистическими факторами, прежде всего изменениями в сферах науки и техники. О. С. Ахманова трактует неологизм не только как слово или оборот, созданные (возникшие) для обозначения нового (прежде неизвестного) предмета или для выражения нового понятия, но и как новое слово или выражение, не получившее прав гражданства в общенародном языке и потому воспринимающееся как принадлежащее к особому, нередко сниженному стилю речи [Ахманова: 261-262].
В определениях неологизмов 70-80 гг. основными критериями языковеды считают их свежесть или необычность [БСЭ-74, 17: 472] новизна или недавнее вхождение в язык, ср.: «Неологизм - слово или оборот речи, созданный для обозначения нового предмета или для выражения нового понятия» [ЛСС-75: 379]; Е. В. Розен: «Неологизм есть новое слово (устойчивое сочетание слов), отвечающее потребностям общения, новое по значению и по форме (или только по значению, или только по форме), созданное по словообразовательным законам данного языка или заимствованное из другого языка и воспринимаемое носителями данного языка в качестве нового в течение некоторого времени» [Розен 1991: 41]. В большом энциклопедическом словаре неологизмы определяются как новые слова и выражения, необычность которых ясно ощущается носителями языка [БЭС-98: 797].
Однако понятия «новизна», «свежесть», «необычность» являются относительными. Невозможно однозначно ответить на вопросы, что является критерием новизны, какое слово следует считать новым и необычным, сколько лет слово может оставаться новым.
Заимствование как универсальное лингвистическое явление
Языки контактируют друг с другом и представляют собой результат многовекового взаимодействия многих языков. В первую очередь языковые контакты находят отражение в вокабуляре контактирующего языка: в его словарном составе появляются иноязычные заимствования.
Заимствования всегда были объектом исследования языковедов. Теоретическому изучению заимствований посвящены работы многих отечественных и зарубежных авторов: [Сепир 2002], [Щерба 1958], [Weinreich 1963], [Блумфилд 1968], [Хауген 1972] и др. Внимание современных исследователей к взаимодействию языков, в частности, к заимствованиям не ослабевает, поскольку «являясь частью процесса языковой вариативности, изменчивости и отражая контакты между языками и культурами, заимствование представляет собой важный инструмент для подхода к решению лингвистических, исторических, палеонтографических и антропологических проблем» [Володарская 20013: 26].
Пополнение лексики иноязычными словами всегда присутствовало как в русском, так и в немецком языке. В последние годы объем иноязычных слов и скорость их проникновения в оба языка заметно возросли, заимствование приобрело интенсивный характер. Об этом явлении говорят лингвисты, занимающиеся исследованием русского языка: «с середины 80-х годов прошлого столетия наблюдается заметная интенсификация процесса заимствования и активизация употребления в речи ранее заимствованных слов и терминов. Иноязычное влияние на русский язык в этот период более многообразно и интенсивно, чем в предшествующие десятилетия XX века» [Крысий 2002: 27]. Эти же явления в немецком языке отмечаются и германистами: «количество заимствований в современном немецком языке после 1945 г. значительно увеличилось, особенно интенсивно происходит пополнение немецкого языка новыми словами из других языков в конце XX века» [Hoberg 2000: 306].
В 60-х - 80-х г.г. прошлого века вопросам изучения иноязычных элементов в лексике русского и немецкого языка были посвящены исследования [Майоров 1967], [Крысин 1968], [Коротких 1980], [Боброва 1982], [Best, Gabriel 1986] и др. Изучение различных аспектов явления заимствования в современных русском и немецком языках нашли отражение в работах отечественных и немецких авторов: [Розен 1991], [Комлев 1992,1999], [Тимофеева 1992], [Брейтер 1997], [Костомаров 1997], [Изюмская 2000], [Крысин 2000], [Володарская 2001], [Бурова 2004], [Stickel 1990], [Glahn 2000] и др.
Однако, несмотря на многообразие подходов к изучению заимствований, «исследование специфики вхождения, освоения и функционирования лексики иноязычного происхождения затруднено тем обстоятельством, что до сих пор нет общепринятой теории заимствования, которая основывалась бы на едином представлении о лингвистической природе этого явления, на единой последовательно применяемой терминологии» [Баранова 2003: 7].
Наиболее распространенной точкой зрения на природу заимствования, которую разделяем и мы, является рассмотрение его в качестве универсального лингвистического явления, заключающегося в акцепции лингвистического материала (фонологического, морфологического, синтаксического, семантического, лексического) одним языком из другого вследствие экстралингвистических контактов между ними, различающихся по уровню и формам [Володарская 200 \у. 12]. Некоторые исследователи указывает на нечеткость термина «заимствование», так как им может обозначаться как сам процесс заимствования - переход элементов одного языка в другой, так и его результат. Другие ученые отмечают несовпадение понятий «заимствование» и «заимствованное слово» [Крысин 1965].
Реклама как источник лексических инноваций
Реклама в современном мире - особый социокультурный феномен, представляющий собой объект исследования многих наук: экономики, психологии, социологии, философии и лингвистики.
Пройдя эволюционный путь от простых плакатов и объявлений до психологического средства воздействия, получив доступ в широкое информационное пространство, охватывающее миллионы читателей, слушателей и зрителей, реклама превратилась в прочную составную часть культуры высокоразвитых индустриальных стран, приобрела статус общественного института, определяющего социальные и экономические парадигмы современного общества.
Потребление и реклама в современном обществе находятся в тесной взаимосвязи. Технологическая революция, обеспечив рынок товарной массой, поставила производителей перед новой сложностью, связанной с достижением информационного обеспечения как гаранта реализации выпущенной продукции [Baudrillard 1970: 12]. Эту задачу призвана решить современная реклама.
Однако помимо собственно маркетинговых функций передачи коммерческой информации, реклама выполняет и социокультурные задачи [Ме-ликсетян 2002: 5]. Проявлением социального в рекламе является функция инновации, способствующая формированию определенного стиля жизни в современном мире. Реклама стимулирует усилия индивида, направленные на более высокую производительность. Целенаправленная рекламная информация, воздействуя на мотивационную сферу человека, модифицирует его потребности и способствует раскрытию их латентных форм [Меликсетян 2002: 7].
Реклама пропагандирует определенные ценности и жизненные установки, например, на достижение успеха и на гедонизм, наслаждение жизнью, на защиту окружающей среды и на здоровый образ жизни, выполняя при этом воспитательную функцию. Реклама содействует формированию общественного мнения как по поводу рекламируемых товаров и услуг, так и по поводу связанных с ними потребностей, стремлений, поведенческих установок.
Нельзя не отметить образовательную функцию рекламы, благодаря которой потребители узнают о предназначениях нового товара, о новых моделях потребительского поведения.
Современная реклама стала важным фактором культурной жизни общества, а ее эстетическая функция способствует осмыслению предметного мира. Реклама в известной степени использует законы кинематографа, графики, живописи и других видов искусства, создавая собственные малые формы, методы и жанры. Нередко рекламные произведения перерастают в образы-символы, воздействующие на духовный и эмоциональный мир человека и оказывающие влияние на формирование его убеждений, ценностных ориентации, эстетических идеалов. Своей убедительностью и силой эмоционального воздействия реклама вносит изменения в систему ценностей человека, изменяет эмоционально-ценностное отношение к действительности, внося коррективы сначала в суждения каждого отдельного человека, а затем и в общественное мнение в целом.
Таким образом, современная реклама представляет собой феномен, формирующий социальные представления и детерминирующий социальное поведение, она создает мифологический мир, в котором объекты рекламы са-крализуются, наделяются уникальными свойствами, вводятся в социально значимый для потребителей контекст [Мокшанцев 2000: 211]. Определенные товары и модели поведения приобретают в современном обществе значение образца для подражания, а само приобретение товара начинает рассматриваться индивидом как способ присоединения к более высокой социальной группе, потребление приобретает престижный характер. Престижное потребление становится средством обозначения принадлежности к определенной социальной среде [Веблен 1984: 14]. Индивид становится более чувствительным к ожиданиям и нуждается в официальных подсказках. Реклама создает образы для подражания, задает универсальный уровень «нормального потребления», порождая лжепотребности [Энджел 1999: 21].
Реклама как новое явление экономического порядка, оказывающее существенное воздействие на развитие культуры, сформировалась в высокоразвитых индустриальных странах к 50-м годам XX века. Спустя десятилетия бурное развитие рекламы в России было обусловлено новыми тенденциями развития общества в целом - экономическими, политическими, культурными и информационными преобразованиями.
