Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Семантические особенности окказиональных лексем 12
1. Содержание понятия «окказионализм», критерии его выделения 12
2. Принципы разграничения потенциальных и окказиональных слов. 18
3. Механизмы понимания и способы толкования окказиональных слов в тексте 23
4. Градация окказиональных слов 28
5. Результаты психолингвистического эксперимента, направленного на изучение семантического своеобразия окказионализмов 36
6. Семантические типы окказиональных образований 46
Выводы по первой главе 52
Глава 2. Проблема истолкования окказиональных лексем на примере неузуальных единиц Л.С. Петрушевской, представленных в цикле сказок «Пуськи бятые» 54
1. Классификация сказок Л.С. Петрушевской 54
2. Грамматическая организация «лингвистических» сказок Л.С. Петрушевской 56
3. Окказиональные фразеологизмы 59
4. Структура и семантика окказионализмов Л.С. Петрушевской 61
5. Словообразовательные возможности окказиональных лексем 71
6. Играв игре, или Вторичная языковая игра 81
7. Градация окказионализмов Л.С. Петрушевской 84
Выводы по второй главе 87
Глава 3. Поэтическая функция окказиональных лексем 89
1. Функции языка и образование окказионализмов 89
2. Сущность понятия «поэтическая функция языка» 96
3. Поэтическая функция окказиональных слов 110
4. Окказиональное словообразование как особый способ номинации.. 126
Выводы по третьей главе 130
Заключение 132
Список литературы 136
Научная и критическая литература 136
Словари. Справочники. Энциклопедии 157
Список литературно-художественных и публицистических источников 158
Приложение 1. Варианты лексических значений окказионализмов, рассматриваемых вне контекста-1 162
- Содержание понятия «окказионализм», критерии его выделения
- Классификация сказок Л.С. Петрушевской
- Функции языка и образование окказионализмов
Введение к работе
Окказиональные слова выделяются прежде всего с точки зрения необычности способов их образования. Но в то же время можно говорить о семантической неординарности этих единиц, поскольку окказиональное слово чаще заключает в себе еще не зафиксированное новое значение. Таким образом, данная работа обращается к проблеме, находящейся на стыке семантики и словообразования.
На взаимосвязь этих двух разделов лингвистики указывали многие исследователи (см., например, работы М. Н. Янценецкой [Янценецкая 1979], О.П. Ермаковой [Ермакова 1984], Е.С. Кубряковой [Кубрякова 1977, 1980, 1981] и др.). Однако проблема соотношения словообразования и семантики представляется актуальной и в настоящее время. В данной работе эта проблема рассматривается на материале окказиональных единиц, за которыми «прочно закрепился статус лексических монстров, и потому они оказались на задворках лексикологии...» [Сахарный, с. 4].
Окказиональное словообразование в настоящее время - достаточно разработанная область языкознания. Уже рассматривались, например, такие вопросы, как способы образования окказионализмов (см. работы Е.А.Земской [Земская 1973, 1992], М.У. Калниязова [Калниязов 1975], В.П. Григорьева [Григорьев 1979а, 19796, 1986] и др.), признаки, отграничивающие русское окказиональное слово от канонического (см. работы А.Г. Лыкова [Лыков 1976], Е.А. Земской [Земская 1973, 1992] и др.), особенности окказионализмов в творчестве В. Хлебникова и В. Маяковского (см. работы В.П. Григорьева [Григорьев 1986] и Г.О. Винокура [Винокур 1943]).
Однако мало внимания было уделено семантике окказиональных слов, не рассматривались, например, способы толкования этих единиц их создателями и механизмы их понимания в контексте. Поднималась проблема неоднородности окказиональных единиц, например, Е. А. Земской [Земская 1973, 1992], А. Г. Лыковым [Лыков 1976], но она не получила своего окончательного разрешения.
Также до сих пор не указаны четкие критерии, позволяющие разграничить
т окказиональные и потенциальные слова. Небезынтересно, думается, и
рассмотрение функций окказионального словообразования в тексте во взаимосвязи с поэтической (эстетической) функцией, которая связана с
# вниманием к «сообщению ради самого сообщения» (ср. самовитое слово Велимира Хлебникова). В этом случае проявляется эстетическое отношение к языку, при котором «речь (именно сама речь, а не то, о чем сообщается) может восприниматься как прекрасное или безобразное, то есть как эстетический объект» [Мечковская, с. 22].
Окказиональные слова своей необычной формой, звучанием, загадочностью значения в меньшей или большей мере привлекают внимание читателя, заставляя его невольно останавливаться на себе, «посмаковать» необычное слово. Окказионализмы выделяются из общей массы слов. С этой
^ особенностью данных единиц и будет связана поэтическая функция, позволяющая избежать шаблонности, заурядности, заданности.
Актуальность исследования обусловлена необходимостью целостного анализа семантики окказиональных лексем и рассмотрения в связи с этим поэтической функции данных единиц, представленных в прозаических текстах, а также необходимостью изучения вопроса о коде дешифровки этих слов.
Объектом исследования являются словообразовательные
окказионализмы, использованные современными писателями-прозаиками (Г. Щербаковой, Л. Петрушевской, Т. Толстой и др.) и публицистами (М.
_ Соколовым, А. Солженицыным и др.).
Однако окказиональные слова встречаются далеко не у всех авторов.
Некоторые из современных писателей и публицистов в большей мере склонны
ко всевозможным языковым экспериментам, другие - в меньшей. В творчестве
третьих вообще отсутствуют окказиональные лексемы (см., например,
произведения Дины Рубиной). Словотворчество, как правило, является
осознанным процессом. Показательны в этом смысле некоторые высказывания
V самих авторов. Например, Г. Щербакова в одном из своих произведений
признается: «...я люблю играть словами, придумывать им истории, женить и разводить, получать от них детей, таких непохожих на родителей, что куда там метисам, мулатам и прочим креолам...» [Щербакова 2002, с.65]. По словам А.И. Солженицына, он стремится использовать в своих творениях более «выпуклые», выразительные лексемы, обладающие «освеженным новым значением» [РСЯР, с.4]. Произведения Т. Толстой, по ее признанию, переполнены «мутировавшими словами», которые являются «главным последствием описанной в романе катастрофы» (конечно же, речь идет о романе «Кысь», в котором представлена своеобразная «мутация языка») [Толстая 2003а, с.340]. Поэтому появление окказиональных лексем в творчестве некоторых авторов предсказуемо, этим мы руководствовались при сборе материала диссертации. Однако подобная предсказуемость использования окказиональных единиц является скорее исключением, чем правилом.
Предмет описания составляют семантические особенности окказиональных лексем, а также реализуемая этими единицами поэтическая функция.
Цель представленной работы заключается в рассмотрении своеобразия семантики окказиональных слов, определении характера взаимодействия семантики и словообразования при толковании исследуемых единиц.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
разработать практические и теоретические принципы выделения окказиональных слов и отграничения их от потенциальных лексем;
исследовать механизмы понимания и способы толкования окказиональных единиц в тексте, выявить возможные подходы к истолкованию данных лексем;
проанализировать семантику исследуемых единиц с использованием способа словарных дефиниций;
рассмотреть градацию окказионализмов на разных языковых уровнях;
- исследовать способы реализации ими поэтической функции.
Научная новизна диссертации заключается в том, что
вводятся в научный оборот 532 окказиональные единицы, не рассматриваемые ранее в лингвистической литературе;
впервые специальному научному исследованию подвергаются окказиональные слова с точки зрения семантики на основе психолингвистического эксперимента;
рассматривается реализация окказионализмами поэтической функции, которая в прозаических произведениях представлена менее явно и разнообразно, чем в поэзии;
сделана попытка выявить семантические типы окказиональных образований в связи с предложенной градацией анализируемых единиц;
впервые исследуются словообразовательные возможности окказиональных лексем.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что впервые изучается проблема интерпретации окказиональных лексем читателями на основе психолингвистического эксперимента. Это позволило уточнить механизмы понимания данных единиц в тексте. В целом результаты исследования расширяют и углубляют представления о развитии лексики современного русского языка, а также дают возможность выявить наиболее продуктивные способы индивидуально-авторского словотворчества и на базе этого определить тенденции современного словообразования.
Практическая значимость данной работы заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы при составлении словаря окказиональных лексем современных писателей и публицистов. Теоретические положения могут найти применение при разработке лекционных курсов по словообразованию, лексикологии, лингвистическому анализу текста, а также дисциплин специализации по этим разделам науки о языке.
Материалом для настоящей работы послужила индивидуальная картотека окказиональных слов, состоящая из 532 единиц в 1470 употреблениях (количество употреблений данных единиц увеличено за счет
окказиональных слов Л. Петрушевской, представленных в цикле сказок
**/ «Пуськи бятые», особенностью окказионализмов этого цикла является
воспроизводимость), собранных способом сплошной выборки из произведений современной художественной литературы и публицистических текстов. При
ф этом следует отметить, что сбор материала проводился в два этапа. На первом
этапе был определен круг авторов, произведения которых должны быть
подвергнуты анализу на предмет содержания в них окказионализмов. По ходу
работы ранее сформулированные предположения относительно содержания
окказиональных единиц в том или ином художественном или
публицистическом тексте уточнялись. Поэтому предполагаемый для
предварительного ознакомления материал дополнялся новыми текстами. На
втором этапе и производилась собственно выборка окказиональных лексем из
отобранных текстов современной художественной литературы и
^ публицистики.
Методология исследования предопределена поставленными задачами, для
, > решения которых были использованы как общие, так и специальные научные
методы и приемы:
описательный метод («система исследовательских приемов, применяемых для характеристики явлений языка на данном этапе его развития» [Кодухов 1974, с.206]), включающий в себя приемы анализа, классификации и синтеза исследуемого материала,
метод компонентного анализа, выявляющий содержательные характеристики окказионализмов,
дистрибутивный метод, позволяющий выявить значение окказиональных слов на основании ближайшего контекстуального окружения,
способ словарных дефиниций.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Окказиональные лексемы имеют неоднородный характер.
V Исследуемые единицы отличаются степенью окказиональности,
которая определяется соотношением трех признаков: способом образования данных лексем, степенью их членимости и особенностью лексического значения.
Окказиональные единицы - это одна из форм проявления поэтической функции языка. Образованные с нарушением словообразовательных, лексических, а порой и фонетических норм русского языка, эти лексемы призваны обращать на себя внимание, воздействовать на интеллект и эмоции читателя.
Окказиональное слово воспринимается как «эстетическая ценность». Преобразовывая привычное словоупотребление, окказионализмы нарушают автоматизм повседневной речи и приобретают качество особо значимых лексических единиц для понимания произведения в целом.
Окказиональные лексемы представляют собой особый способ номинации. Как правило, за этими единицами с обязательностью, характерной для канонического слова, не закреплен ни один из «кусочков» действительности. Если в отношении узуальной лексемы всегда можно точно сформулировать то, что стоит за ее наименованием, то для окказионализма, как правило, характерна невозможность определения доминирующего признака, который кладется в основу названия и который переходит в лексическое значение образуемого окказионализма.
Одной из отличительных черт окказионального словотворчества является его свобода, ограниченная, с одной стороны, действующими в языке законами, с другой - накопленным опытом словотворческих экспериментов. Поэтому каждое окказиональное слово в структурном отношении должно напоминать уже известные языку словообразовательные образцы. Этим определяется предсказуемость появления некоторых окказиональных лексем.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования изложены в шести публикациях. О результатах исследования докладывалось на итоговых научных конференциях преподавателей и аспирантов филологического факультета Челябинского государственного педагогического университета в 2004, 2005, 2006 годах, на международных научных конференциях «Язык. Культура. Коммуникация» в 2004,2005 годах (г. Челябинск), на всероссийской научной конференции с международным участием «Третьи Лазаревские чтения» в 2006 году (г. Челябинск). Одна из публикаций представлена в международном межвузовском сборнике научных трудов «Реальность, язык и сознание» (выпуск 3) в 2005 году (г. Тамбов).
Структура диссертации.
Во введении определены предмет и объект исследования, обоснованы используемые методы работы, охарактеризован материал, определена актуальность исследования, его научная и практическая значимость, сформулированы основная цель и вытекающие из нее задачи, указаны формы апробации исследования и названы основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе диссертации раскрывается понятие «окказионализм», представлены критерии его выделения; рассматриваются принципы разграничения окказиональных и потенциальных слов; описываются механизмы понимания и способы толкования окказиональных единиц в тексте; прослеживается градация окказиональных лексем на основании трех признаков: способа образования, степени членимости и своеобразия лексического значения; представлены результаты психолингвистического эксперимента, который позволил уточнить количество групп исследуемых единиц, отличающихся степенью окказиональности, и рассмотреть возможные варианты толкования окказионализмов в контексте и вне его; проанализированы семантические типы окказиональных лексем.
Во второй главе исследуется проблема истолкования окказиональных лексем на примере неузуальных единиц Л.С. Петрушевской, представленных в
цикле сказок «Пуськи бятые»; указываются отличительные черты окказиональных единиц Петрушевской от неузуальных слов других авторов (воспроизводимость, особенность контекста, в котором представлены данные лексемы, способы их образования, порождающие способности); описывается структура и семантика окказионализмов указанного автора; уточняется градация окказиональных слов применительно к словам - экспериментам Петрушевской; анализируются словообразовательные возможности окказиональных лексем.
В третьей главе рассматриваются различные подходы к решению вопроса о назначении языка, а также реализация некоторых функций языка окказиональными лексемами; представлен анализ окказионального словообразования как одной из форм проявления поэтической функции; отмечаются наиболее продуктивные словообразовательные типы для словотворчества некоторых современных авторов; представлен анализ окказиональных лексем как особый способ номинации.
В заключении подводятся итоги исследования семантики окказионализмов и особенностей проявления данными единицами поэтической функции, а также намечаются дальнейшие перспективы изучения индивидуально - авторского словотворчества.
Список использованной литературы включает 207 наименований, из них 14 словарей.
Список источников представлен 58 наименованиями.
В трех приложениях содержатся, во-первых, варианты лексических значений окказионализмов, рассматриваемых вне контекста, во-вторых, словарь окказионализмов Л.С. Петрушевской, составленный по циклу сказок «Пуськи бятые», в-третьих, общий перечень окказиональных лексем, анализируемых в диссертации.
Содержание понятия «окказионализм», критерии его выделения
Были предложены и другие наименования окказионализмов. Например, индивидуальные слова, индивидуально-авторские неологизмы, авторские слова, стилистические неологизмы, индивидуально-стилистические неологизмы, неологизмы контекста, одноразовые неологизмы, литературные неологизмы, слова-самоделки, слова-экспромты, слова-метеоры, неологизмы поэта, поэтические неологизмы, нереальные слова, эгологизмы и др. Как отмечает В. В. Лопатин (1973 г.), эти названия интересны тем, что «каждый из предложенных терминов, по-своему оправданный, характеризует рассматриваемое явление со своей точки зрения, и тем самым оно получает разностороннее освещение» [Лопатин 1973, с.64]. Этот исследователь дает следующее определение окказионализмов: это слова, которые «созданы и живут лишь в определенном контексте и вне этого контекста не воспроизводятся», «подобные слова созданы однажды, "по случаю"», это «более насыщенные по смыслу и эмоциональной нагрузке, чем обычные, общеупотребительные слова», «они сохраняют новизну, ощущаются как новые независимо от времени своего создания», они обслуживают «лишь конкретную речевую ситуацию» [Лопатин 1973, с.63-68].
Е. А. Земская также обращается к проблемам окказионального словообразования [Земская 1973, 1992]. Термином «окказиональный» она обозначает факты, не соответствующие общепринятым языковым нормам (ср. лат. occasio - "случайность"). «Окказиональные слова отличаются тем, что при их образовании нарушаются (обычно сознательно, в целях экспрессивности) законы построения соответствующих общеязыковых единиц, нормы языка. Окказиональные факты - это факты речи, а не факты языка. Окказиональные слова противостоят словам узуальным (от лат. usus - "обычай", "привычка")» [Земская 1973, с.228]. Также Е. А. Земская отмечает, что окказиональные явления обычно бывают индивидуальными новшествами, принадлежащими отдельным лицам, часто писателям, и выделяет разные виды окказиональных единиц в зависимости от способов образования, при этом намечая их отличие от потенциальных слов.
А. Г. Лыков (1976 г.) рассматривает окказиональные слова как лексические единицы речи в сопоставлении с каноническим словом как лексической единицей языка [Лыков 1976]. При этом он называет девять признаков, отграничивающих русское окказиональное слово от канонического. Своеобразие окказионализмов, по мнению А. Г. Лыкова, заключается в следующем:
1) принадлежность к речи;
2) творимостъ (невоспроизводимость);
3) словообразовательная производность, то есть окказионализм - всегда производное слово;
4) ненормативность (неправильность), которая может быть едва уловимой до резко бросающейся в глаза неправильности;
5) функциональная однородность, так как окказиональное слово создается говорящим для того, чтобы оно употреблялось в речи всего лишь один раз; эта особенность окказионализмов подчеркивается в таких их названиях, как «одноразовые неологизмы» и «слова-метеоры»;
6) экспрессивность (экспрессивно - изобразительная функция для окказиональных единиц, по мнению А. Г. Лыкова, является главной);
7) номинативная факультативность (необязательность), так как за окказиональным словом в языковой классификации неязыкового мира действительности с обязательностью не закреплен ни один из ее «кусочков»;
8) синхронно - диахронная диффузность, так как «акт рождения окказионализма (диахронный момент) и акт его функционального сосуществования с другими окказиональными единицами и прежде всего каноническими словами (синхронный момент) - одновременны, одномоментны» [Лыков, с.28].
9) индивидуальная принадлежность.
Но, как указывает А. Г. Лыков, окказиональные единицы обладают также признаками, характерными для канонических слов: фонетической оформленностыо, семантической валентностью, непроницаемостью, недвуударностью, лексико-грамматической отнесенностью. Это обязательные признаки любого слова.
Классификация сказок Л.С. Петрушевской
Сказка для Л.С. Петрушевской - это форма прикрытия, игра, в основе которой лежит ее отношение к миру, к действительности, к социально-политическим и философским проблемам. Сказки этого автора как бы сочиняются на ходу, от этого повествование в них приобретает характер свободной импровизации.
Под общим названием «сказки» у Л.С. Петрушевской объединены произведения различных жанров. Сама писательница по-разному группирует их. С одной стороны, Петрушевская дифференцирует читателя, называя циклы «Сказки для взрослых», «Сказки для всей семьи», «Сказки, рассказанные детям». Это классификация с дидактической установкой. С другой стороны, писательница ориентируется на жанровые традиции. Это нашло отражение в делении сказок на «настоящие» и «ненастоящие».
«Ненастоящие» сказки - цикл «Дикие животные сказки» («первый роман с продолжением» - так заявлено в заглавии книги [Петрушевская 20036]). Это короткие рассказы-анекдоты, предназначенные для читателя, который понимает, что это игра. Данный цикл, на наш взгляд, перекликается с «Морскими помойными рассказами», где преобладает сатирическое отношение к действительности.
«Настоящие» сказки - это законченные произведения, которые рассказываются детям на одну ночь. Там действуют не инфузория Ася, леопард тетя Галя, чайка дядя Ваня, а принцы и принцессы. В «настоящих » сказках есть колдуны, спасающие мир от очередного пришествия Елены Прекрасной (и от очередной войны за нее), старушки, становящиеся девочками, злобные королевы, волшебники с сотовыми телефонами.
«Настоящие» сказки объединяются у Петрушевской в следующие циклы:
1) «Нечеловеческие приключения», где героями являются животные, насекомые и предметы («Красная Свинка», «Жучок-водомерка», «Будильник»);
2) циклы «Приключения с волшебниками», «Королевские приключения», которые Л.С. Петрушевская разграничивает по характеру главных действующих лиц («Чемодан чепухи», «Глупая принцесса» и др.);
3) «Приключения людей» - это сказки, в которых есть волшебство, в некоторых присутствуют волшебные предметы, но это сказки о реальных людях - старушках, детях, женщинах, мужчинах;
4) цикл «Приключения Барби», в котором главным героем является кукла, приобретающая черты волшебного помощника, но наряду с ней в этих сказках действуют также реальные люди;
5) «Лингвистические сказочки» - это сказочные произведения, построенные на основе языковой игры. В них действуют странные существа (бутявки, ёфки, пъсы, Калуша, их детеныши), взаимоотношения между которыми чем-то напоминают человеческие.
Эти произведения охарактеризованы как сказки, «рассказанные несуществующим языком, в которых все понятно» [Ильмухина, с.21]. Но действительно ли в них все понятно? Или это лишь первое, обманчивое, впечатление от знакомства с данными произведениями? На эти вопросы мы постараемся ответить ниже.
Язык сказок «Пуськи бятые» необычный, но сохраняющий что-то общее с языком-прообразом. В данной главе будет рассматриваться именно последний цикл сказок Л.С. Петрушевской, поскольку он является пиком языковой игры писателя.
Вслед за Т.А. Гридиной под «языковой игрой» будем понимать «неканоническое использование языковых единиц с установкой на эстетическое восприятие последних, пусть даже эта установка ограничивается стремлением «не быть скучным, пошутить», привлечь внимание к форме речи» [Гридина, с.4]. Иначе говоря, в таком понимании языковая игра предстает как определенный вид речевого поведения адресанта (в данном случае автора окказиональных лексем), который ориентируется прежде всего на эстетическое восприятие неканонического употребления языковых единиц.
Представленные здесь окказионализмы отличаются от неузуальных единиц других циклов сказок ярко выраженной прагматической установкой и использованными при их производстве словообразовательными средствами (подробнее см. ниже).
Функции языка и образование окказионализмов
Термин «функция» в языкознании многозначен и его значения не поддаются четкому разграничению. «Объясняется это прежде всего использованием термина для обозначения связей или зависимостей, существующих между различающимися явлениями, причем не только между языковыми, но и между языковыми и неязыковыми...», поэтому «конкретное содержание термина «функция» должно уточняться в каждом отдельном случае. При этом в каждом таком случае его содержание может интерпретироваться по-разному, в зависимости от того, подходим мы к этому понятию со стороны самого явления или со стороны системы более высокого порядка» [Швейцер, с.94 - 95].
Основные расхождения в понимании термина «функция» отражены в теоретических положениях двух лингвистических традиций - датского структурализма и Пражского лингвистического кружка. Первые определяют «функцию» как «отношение», «реляцию», «зависимость» элементов в системе языка: «Для Ельмслева и его школы понятие функции близко к понятию функции в математике...» [Вахек, с.249]. Представители Пражской школы традиционно трактовали «функцию» через понятия «роль», «цель», «назначение»: «Термин «функция» означает здесь, разумеется, задачу, а не зависимость... Представители Пражской школы считали важнейшей чертой языковых систем их функциональное назначение, практическое использование языка» [Вахек, с.250].
Е.В. Найден отмечает, что «оба эти истолкования сводимы к общему понятию «отношение». Что есть роль одного объекта по отношению к другому как не частный вид отношений?» [Найден, с. 121]. Далее раскрываются причины противопоставления двух традиций, которое «связано, прежде всего, с философским осмыслением понятия «функция», во-вторых, с тем, что в пределах первой, идущей от глоссематиков, рассматриваются внутрисистемные, внутриязыковые отношения элементов («язык в себе и для себя»), а в пределах второй описывается отношение языковой системы в целом как элемента более сложной системы, в которую он (язык) входит и устанавливает важнейшие связи - "язык - человек", "язык - общество"» [Найден, с. 121].
А.В. Бондарко в понятии «функция» выделяет два аспекта: потенциальный и целевой. Если «последний соответствует широко распространенному пониманию функции как цели (назначения, предназначения) {выделено нами - Н.Т.) того или иного языкового средства», то потенциальный аспект «заключается в способности {выделено нами - Н.Т.) данной единицы к реализации определенных целей» [Бондарко, с.27]. В соответствии с выделенными аспектами автором работы «Функциональная грамматика» предлагается следующее определение понятия «функция языковой единицы»: «это ее способность к выполнению определенного назначения, потенциал функционирования (в «свернутом виде»), и вместе с тем реализация этой способности, то есть результат, цель функционирования» [Бондарко, с.29]. Данная дефиниция, на наш взгляд, вносит существенное дополнение в толкование термина «функция».
На сегодняшний день существуют различные подходы к рассмотрению функций языка, в основе которых лежат разные теоретические положения. Естественная сложность обсуждения функций языка состоит в том, что способы использования языка столь разнообразны и многочисленны, что ни одна классификация не может считаться полной и удовлетворительной. Так, например, Б.А. Ларин, исследуя своеобразие поэтической речи, обозначил следующие функции языка: интеллектуально-сообщательную, внушательную (суггестивную), эстетическую, эмотивную и волевую [Ларин, с.80 - 81]. Эти функции, по мнению Б.А. Ларина, прежде всего реализуются «самовитым словом» в лирических произведениях. Более детальный анализ функций языка представлен в работе «Теория языка...» известного австрийского языковеда и психолога, одного из предшественников психолингвистики К. Бюлера, отметившего, что язык нужен для того, чтобы «один человек мог сообщить другому нечто о вещи» [Бюлер, с.ЗО]. Ученым в соответствии с этим выделяются три элемента речевого акта: отправитель (первое лицо), получатель (второе лицо) и предмет и ситуация (третье лицо). Взаимодействие между этими элементами осуществляется посредством языка, функция которого «тройственна: изъявление, побуждение и репрезентация» (выделено нами - Н.Т.) [Бюлер, с.34]. Ученым предлагаются и другие термины для обозначения первых двух функций: экспрессия и апелляция.
«Один человек производит звук, на другого это действует как раздражитель, таким образом, имеются объект и субъект воздействия. При этом произведение звука в говорящем провоцируется с помощью предшествующего по времени чувственного раздражения, которое исходит от некоторого предмета в поле восприятия, и слуховое восприятие звукового феномена стимулирует слушающего обратить взор на этот самый предмет» [Бюлер, с.31]. Например, два человека в комнате, один из них слышит шорох, смотрит в окно и говорит: «Идет дождь», - тогда и другой смотрит туда, понуждаемый услышанными словами или взглядом говорящего. В данном случае язык является продуктом реакции промежуточного раздражения.
