Содержание к диссертации
Введение
Введение 5
Глава 1. Проблемы изучения глагольного предложения как многоаспектной единицы 17
1.1. Уровни организации и аспекты описания глагольного предложения 17
1.2. Проблемы описания формально-грамматического устройства глагольного предложения 17
1.3. Глагольное предложение в «классический» период развития русской синтаксической мысли 20
1.4. Античная традиция в трактовке глагольных предложений 26
1.5. Проблема генезиса глагольных предложений 29
1.6. Глагольное предложение в современной синтаксической науке. Вербоцентризм 34
1.7. Виноградовская (антивербоцентрическая) традиция в трактовке глагольного предложения 38
1.8. Теория сказуемого и типология простого предложения 47
1.9. Глагольная связка в кругу предложенческих проблем 53
1.10. Валентностный анализ как способ описания глагольного предложения 67
1.11. Семантические интерпретации глагольного предложения 75
1.12. Типология предикатов. Глагольный предикат 78
1.13. Актантная рамка, референциально-ролевая структура предложения как инструмент описания (экспликации) структурно-семантического устройства глагольного предложения 87
1.14. Значение лексико-семантических, грамматико-морфологических и словообразовательных исследований для описания глагольного предложения 91
1.15. Соотношение конструкции и ее лексического наполнения в анализе глагольного предложения 100
1.16. Текстово-дискурсный, прагматический анализ глагольного предложения 105
1.17. Выводы 111
Глава 2. Место глагольного предложения в грамматической системе языка 114
2.1.Статус глаголав предложении 114
2.1.1.Предикация и предикативность - важнейшие свойства предложения 114
2.1.2. Участие глагола в формировании пропозиции. Десемантизация и лексикализация глагола 117
2.1.3. Предикативность предложения и актуализационная функция глагола. Копулятивная функция глагола. Явление изосемичности/неизосемичности и динамика глагольных функций 124
2.1.4. Простые и непростые (аналитические) предикаты. Участие глагола в формировании аналитических предикатов: глагольные роли актуализатора, экспликатора-компенсатора, модификатора, компликатора, копулятора 132
2.1.5. Глагол - компенсатор в «описательных предикатах» 141
2.1.6. Функции глаголов в предложении и классификация сказуемых в русском языке 145
2.1.7. Выводы 145
2.2. Поле глагольных предложений в русском языке как лингвистический конструкт 146
2.2.1. Концепция синтаксического поля в современной науке 146
2.2.2. ПГП - системно организованный фрагмент русского синтаксиса. Аспекты анализа ПГП : грамматико-синтаксический, семантико-номинативный, функционально-прагматический 152
2.2.3. Модель предложения определенного типового значения с глаголом -предикатом - основной элемент ПГП. Компонентный состав глагольной модели предложения 154
2.2.4. Типовое значение модели глагольного предложения - денотативно-номинативный аспект организации ПГП. Динамические и статические модели 157
2.2.5. Антропоцентрический принцип организации ПГП. Семантические и грамматические аспекты. Модели ядра, приядерной зоны, ближайшей периферии, периферии 163
2.2.6. Ситуация изосемичности/неизосемичности в ПГП 171
2.2.7. Функции глагола в предложениях разных зон ПГП 173
2.2.8. Глагольный предикат - определяющий компонент глагольных моделей предложения : лексико-семантическая представленность, набор категориальных признаков, грамматические параметры 175
2.2.9. Субъект в моделях различных зон ПГП 182
2.2.10. Референтные свойства моделей ПГП 187
2.2.11. Определение ПГП как лингвистического конструкта 200
Глава 3. Поле глагольных предложений в русском языке 200
3.1. Ядерная зона ПГП 201
3.1.1. Модели физического действия и их внутримодельные разновидности 201
3.1.2. Модели движения и перемещения 222
3.1.3. Модели социальных, ментальных действий субъекта 227
3.1.4. Выводы 235
3.2. Приядерная зона ПГП 241
3.2.1. Модели процессов и их разновидности 241
3.2.2. Модели состояния и их разновидности 250
3.2.3. Выводы 265
3.3. Периферия ПГП и пограничные явления 265
3.3.1. Бытийные модели. Модели наличия/отсутствия 266
3.3.2. Модели локализованного наличия (местонахождения) 286
3.3.3. Модели посессивного наличия (владения) 297
3.3.4. Модели квантитативного наличия (количества) 300
3.3.5. Темпоративные модели 310
3.3.6. Модели характеристики субъекта 316
3.3.7. Выводы 330
Заключение 339
Список таблиц 348
Библиография 349
- Глагольное предложение в «классический» период развития русской синтаксической мысли
- Значение лексико-семантических, грамматико-морфологических и словообразовательных исследований для описания глагольного предложения
- Простые и непростые (аналитические) предикаты. Участие глагола в формировании аналитических предикатов: глагольные роли актуализатора, экспликатора-компенсатора, модификатора, компликатора, копулятора
- Модели физического действия и их внутримодельные разновидности
Глагольное предложение в «классический» период развития русской синтаксической мысли
В классический период развития русской синтаксической мысли основное внимание ученых было сосредоточено именно на формальной устроенности предложения, в рамках которой происходит поиск основных его признаков.
«Классическая» русская синтаксическая традиция в ее логико-синтаксическом (Н.И. Греч, Ф.И. Буслаев и др.), психолого-синтаксическом (А.А.Потебня, Д.Н.Овсянико-Куликовский), формально-синтаксическом (Ф.Ф. Фортунатов) вариантах, а также выросших на их почве синтаксических концепциях А.А.Шахматова и А.М.Пешковского связывала модель грамматического описания предложения с подлежащим и сказуемым, полностью лежащими в сфере формальной устроенности предложения. Кроме того, независимо от различия декларируемых исходных теоретических позиций ученые «классического» периода развития синтаксиса оставались в границах морфологизации синтаксических явлений. Это проявилось прежде всего в том, что в рамках «морфологического» понимания природы предложения решается проблема участия глагола в формировании подлежащно-сказуемостной схемы предложения. Глагол трактуется чаще всего как доминирующий компонент данного отношения и обязательный компонент предложения, единственный выразитель предикативности. При этом сказуемость (предикативность), даже в том случае, когда она понимается как свойство предложения, в конечном счете связывается с глаголом. Признание глагола обязательным и доминирующим компонентом предложения, единственным выразителем предикативности (сказуемости) в период «классического» этапа развития русского синтаксиса «снимает проблему» грамматических типов предложения, так как в русском синтаксисе остается один грамматический тип глагольных предложении.
Так, для большинства русских лингвистов XVIII и XIX в.в. наличие глагола в предложении является обязательным либо в качестве полнозначного глагола, либо в качестве связки, которую Л.Г. Якоб, например, именовал «чистым глаголом», все остальные глаголы он называл «смешанными». Достаточно четко идея глагольности предложения (доминации и обязательности глагола) выражена в синтаксических концепциях И. Орнатовского, А.Х. Востокова, И.И. Давыдова, Н.И.
Греча, Ф.И. Буслаева, В. Классовского, в более поздний период у А.А. Потебни, Д.Н. Овсянико-Куликовского, A.M. Пешковского, а в зарубежном языкознании в трудах Я. Гримма, В. Гумбольдта, К. Беккера, X. Штейнталя. Основным и постоянным признаком предложения А.Х. Востоков считает наличие глагола. При материальном отсутствии глагола в предложении должен всегда подразумеваться вспомогательный глагол. По А.Х. Востокову, в русском языке все предложения являются глагольными (Востоков 1831).
Вербоцентризм исследований «классического» периода развития синтаксиса и прежде всего ученых логико-синтаксического направления был определен пониманием тесной связи логики и синтаксиса. (Об этом аспекте становления и развития синтаксической теории будет специально сказано ниже).
Наиболее последовательно идею связи логики и синтаксиса проводит И.И. Давыдов (Давыдов 1853). Факт же центральности глагола в языке им абсолютизируется: «Первая мысль человека является в предложении: точкою отправления ко всем грамматическим объяснениям должно быть предложение. Оно заключается в глаголе, и из глагола учащийся в состоянии сам вывести части речи, члены предложения и все грамматические формы языка» (Давыдов 1853: И-Ш). В.В. Виноградов, анализируя воззрения И.И. Давыдова, осуждающе писал: «Центром предложения его (глагол - З.Н.) считали почти все грамматисты предшествующей эпохи... Но только поклонник Беккера мог заставить учащегося из глагола вывести все части речи» (Виноградов 1958: 204).
Ф.И. Буслаев, один из самых видных представителей логико-синтаксического направления в русском синтаксисе, автор «Опыта исторической грамматики русского языка» (ч.І и II, М 1858), несмотря на свою «грамматическую» позицию относительно сущности предложения, считает, что «собственная и первоначальная этимологическая форма сказуемого есть глагол». Ф.И. Буслаев отрицает наличие именного типа предложения в синтаксисе русского языка, а проблему квалификации предложений типа Жизнь - это борьба решает с помощью учения об опущении разных частей предложения. Против этих положений Ф.И. Буслаева возражал К.С. Аксаков. В.В. Виноградов, оценивая научные идеи Ф.И. Буслаева, счел необходимым обратиться к анализу воззрений В. Гумбольдта (Гумбольдт 1984), поскольку именно им была особо выдвинута идея глагола как «души» предложения (Виноградов 1958: 247).
По В. Гумбольдту, глаголу «акт синтетического объединения в предложение ( собственно - и усаживания на место чего-то, бродившего врозь - setzen - по связи с satz) присущ как грамматическая функция» (Гумбольдт 1984: 238).
Особое внимание к глаголу позволило некоторым ученым этого периода увидеть в нем прогнозирующее свойство, то, что впоследствии будет активно разрабатываться в трансформационных грамматиках и валентностных теориях. Так, по утверждению В. Классовского, «глагол, без которого предложение невозможно, сам по себе есть целое предложение, следовательно, он содержит в себе все, что содержится в предложении, именно: подлежащее выражено в нем лицами, числами и наклонениями, дополнение - залогом, определение - временами и видами» (Классовский 1870).
Особо следует отметить языковеда - славянофила А.А. Дмитревского (Дмитревский 1877, 1878, 1880), который, по мнению некоторых современных ученых (Храковский 1985, Гаспаров 1995), явился создателем вербоцентрической теории предложения, значительно опередив Л. Теньера.
Дань идее обязательности глагола в предложении отдали представители психолого-синтаксического направления: A.M. Пешковский, А.А. Потебня и Д.Н. Овсянико-Куликовский (Овсянико-Куликовский 1912).
По мнению А.А. Потебни, личный глагол сам по себе составляет предложение. «Пока же о современном предложении в индоевропейских языках можно сказать, что оно невозможно без verbum fmiturn (т.е. глагола в тесном смысле, без причисления к нему глагольных форм), что сам по себе verbum finitum составляет предложение, например Будет. Это-«minimum определения предложения» (Потебня 1958: 78).
В синтаксической концепции A.M. Пешковского предложение определяется как словосочетание, имеющее в своем составе сказуемое или указывающее своим формальным составом на опущенное сказуемое. Основой сказуемости в его понимании является глагольность.
Глаголоцентричность формально-грамматических теорий связана с особой трактовкой категории предикативности. A.M. Пешковский считает предикативность - сказуемость важнейшей грамматической категорией, которую он понимает очень широко: она может быть выражена не только сочетанием подлежащего и сказуемого, но и отдельным словом (Пешковский 1956: 170). Глаголу в синтаксической концепции A.M. Пешковского отводится ведущая роль, поскольку глагол выражает действие, т.е. активное отношение предмета к своему признаку. «В глаголе и только в глаголе мы имеем то сцепление воли с представлением, которое рождает мысль... Процесс мышления тем и отличается от простой ассоциации представлений, что в нем соединены наши представления, а не они соединяются в нас» (Пешковский 1956: 169).
Итак, в период своего «классического» развития русская синтаксическая мысль решает прежде всего проблему грамматического устройства простого предложения и делает это с позиции глаголоцентризма. При этом в ситуации доминирования логической и морфологической интерпретации предложения намечаются ростки иного понимания предложения. По образному замечанию Н. Некрасова, «узкая теория наших грамматик на глаголе «рвется в лоскутья» от его свободных и сильных размахов - и никакими заплатами нельзя починить ее дыры» (Некрасов 1865).
Значение лексико-семантических, грамматико-морфологических и словообразовательных исследований для описания глагольного предложения
Решение проблемы глагольного предложения и построения структурно-семантических моделей невозможно без учета лексико-семантических и грамматико-морфологических исследований в области глагольного слова.
Мысль о грамматическом и лексическом как о двух полюсах, между которыми развивается вся языковая система, высказывалась еще Ф. де Соссюром. Грамматическое и лексическое расцениваются им как два встречных течения, по которым направляется движение языка. Эта идея получила развитие в трудах А.И. Смирницкого, И.И. Мещанинова, В.В. Виноградова. В.В. Виноградов уделял самое пристальное внимание взаимосвязи морфологической, лексической и синтаксической информации в глагольном слове.
Взаимодействие семантики, морфологии и синтаксиса в системе русского глагола, проявляющееся на уровне предложения, дает функциональный эффект, обнаруживаясь в качественно новой единице (предикате - сказуемом), синтезирующей в себе свойства различных сторон глагольного слова.
Современная лексикология накопила большой объем сведений и определила важные закономерности устройства глагольной лексики: выявлены семантические компоненты значения глагола (семный состав глагольной лексики), определена иерархическая организация семного состава глагола, «создан терминологический аппарат для наименования глагольных ЛСГ, составлен инвентарь глагольных классов, установлен полевой признак их организации, намечены подходы к выявлению всей иерархической организации системы ЛСГ глаголов» (Попова 1997: 41).
Для описания глагольного предложения важны следующие теоретические положения, выработанные в лексико-семантических исследованиях: 1) глагол отличается номинативной недостаточностью; 2) семантика (семный состав) глагола прогнозирует сочетаемостные свойства глагола - количественные и качественные характеристики актантов при глаголе; 3) глаголы, принадлежащие к одной ЛСГ, отличаются одинаковой или сходной семантикой и организуют типизированные по структуре и семантике модели предложения.
Особенности глагольной семантики вытекают из особой природы значения глагола как признакового знака. В отличие от предметных слов, денотатом которых является конкретный предмет, явление (см. например: Новиков 1982, Степанов 1975 и др.), значение признаковых слов обусловлено их связями с предметными именами (Арутюнова 1980, Кубрякова 1978, Уфимцева 1974, 1980, 1986).
Глагол как признаковое слово вследствие указанных закономерностей отличается, по мнению ряда ученых (Шмелев 1976; Кубрякова 1978, 1990; Уфимцева 1980; Арутюнова 1980; Кривченко 1982; Тошович 1998 и др.), семантической недостаточностью. Именно следствием номинативной недостаточности глагола, а не каких-либо потенций является, по наблюдениям некоторых исследователей (Кривченко 1982: 8), свойство глагола прогнозировать (а не задавать) свое окружение. Это обстоятельство обусловливает сильные регулярные синтагматические связи глаголов (Лазуткина 1980, 1995). Подчеркивается, что «глагол в каждом случае своего употребления обозначает ситуацию с определенным набором участников, в семантику глагола входит указание на свойства этих участников, их отношение друг к другу» ( Падучева 1998: 87). В силу этого основным методом анализа глагольной лексики остается метод, основанный на сочетаемостных свойствах глагола (Ю.Д. Апресян, В.Г. Гак, Л.М. Васильев, А.А. Уфимцева, Г.Г. Сильницкий, Д.Н. Шмелев, Э. В. Кузнецова, P.M. Гайсина, Ф.С. Бацевич и др.). В конечном итоге лексико-семантический анализ не может уйти от понимания глагола как предиката (Т.В. Булыгина, О.Н. Селиверстова, Г.А. Золотова, В.М. Васильев, Э.В. Кузнецова, В.Г. Гак, B.C. Храковский и др.). В лексико-семантических исследованиях глагольных предикатов признается их функциональная общность, основанная на семантическом и тематико-ситуативном сходстве. Предикаты, описывающие однотипные ситуации, выполняют сходные функции в высказывании и «характеризуются общими синтагматическими признаками, которые проявляются в сходстве, типичности их сочетаемости в рамках данного типа фраз» (Кузнецова 1986).
Функционально-синтаксический подход становится определяющим в современных лексико-семантических исследованиях глаголов (Ю.Д. Апресян, Г.А. Золотова, P.M. Гайсина, Ф.Бацевич и др.) и перерастает в функциональную лексикологию (Бацевич 1997, Новиков, Новиков 1999). Одним из основных положений функциональной лексикологии является «учет межуровневых связей лексических и грамматических единиц и их единств в структуре синтезирующих единиц» (слова, словосочетания, предложения), «погружение лексики в коммуникативный синтаксис» (Новиков, Новиков 1999: 122).
Первые опыты таких описаний (Бацевич 1997) определили важнейшие функционально-ономасиологические типы глагольных предикатов и зафиксировали их зависимость от референтно-таксономической отнесенности имен субъектов простого предложения (Бацевич, Космеда 1997: 145).
В русле функциональной лексикологии находится описание семантических моделей русского глагольного предложения, предлагаемое екатеринбургскими исследователями (Семантические модели русских глагольных предложений 1998). Семантические модели глагольных предложений представляются авторами как «развернутые», «реализованные», «актуализированные» глагольные значения. Подобные наблюдения согласуются с результатами синтаксических исследований и дают возможность более детального и адекватного описания структурно-семантических типов глагольного предложения.
Структурно-семантическое описание глагольного предложения и функциональный подход к лексическому значению глагола связаны также с пониманием его внутреннего семантического устройства как иерархически организованной совокупности сем. Глагольные семы могут быть не связаны и связаны с синтаксическим устройством предложения: «синтагматические семы» (Л.М. Васильев), «эксплицируемые семы» (P.M. Гайсина), «этерируемые семы» (Ю.Д. Апресян, P.M. Гайсина). Характер семного состава глагольного слова определяет количественные и качественные аспекты актантов. Описание процессов, связанных с меной сем, их нейтрализацией и актуализацией в семантической структуре глагола, способов экспликации семного состава глагольного слова способствуют выяснению семантического устройства глагольного предиката и глагольного предложения.
Дальнейшая типизация глагольных лексем в различные лексико-семантические парадигмы на основе их сочетательных возможностей и семного состава, присутствующая во всех более или менее значимых теоретических осмыслениях и практических описаниях глагольного слова (Ю.Д. Апресян (1995), F. Danes (1971), Л.М. Васильев (1981), Н.Ю. Шведова (1983, 1989, 1995), Т.В. Булыгина (1982), P.M. Гайсина (1980, 1981), Э.В. Кузнецова (1982, 1984, 1986), АЛ. Чудинов (1988), Л.Г. Бабенко (1990), В.П. Москвин (1993), Ф.С. Бацевич (1997), Т.В. Попова (1998), сборники, коллективные монографии и словари уральских ученых (Русская глагольная лексика 1997, 1999, Лексико-семантическая группа русских глаголов 1988, Толковый тематический словарь русских глаголов 1992, Семантические модели русских глагольных предложений 1998 и др.), дает сведения о «запасах» предикатной лексики, их лексико-семантическом устройстве и разнообразии, а также позволяет на их основе практически решить задачу выявления и описания структурно-семантических типов глагольных предложений.
Большое практическое значение для построения структурно-семантических моделей глагольных предложений имеет также описание отдельных групп глаголов: глаголы движения-перемещения (СМ. Сайкиева, Р.В. Туркина, Н.Н. Джуматова, З.А. Московская, Н.А. Клепицкая, Ю.М. Гордеев, Л.М. Васильев, З.У. Блягоз, Н.С. Дмитриева, А.Д. Атрощенко, Р.И. Сирота, Н.Н. Сергеева, А.В. Исаченко, А.Н. Аверьянова, Е. С. Копорская и др.), глаголы речи (Л.М. Васильева, Э.В. Ничман, И.А. Сколотова, Г.В. Степанова, В.П. Бахтина, Т.В. Кочеткова, В. Кузьмин, Т.Я. Ким, М.А. Кормилицына, И.М. Кобозева, М.Я. Гловинская и др.), глаголы чувства, эмоционального переживания, психического переживания, состояния (Л.М. Васильев, Н.И.Шалилова, СЕ. Мельникова, Н.А.Прокуденко, Л.Г. Бабенко, Т.Г.Акимова и др.), глаголы звучания (Е.А. Голубева, А.Н. Тихонов, Е.В. Падучева и др.), глаголы изменения (Г.И. Кустова), отношения (P.M. Гайсина и др.), бытийные глаголы (Н.Ю. Шведова, Т.И. Кондратенко и др.), глаголы размещения в пространстве (В.В. Лопатин, И.В. Каменская, Е.В. Рахилина и др.), глаголы созидания, делания, действия, полного охвата (Т.А. Кильдибекова, М.М Копыленко, Т.И. Новоселова, Е.С. Кубрякова, Е.В. Падучева, Е.М. Лазуткина, В.И. Розина и др.).
Простые и непростые (аналитические) предикаты. Участие глагола в формировании аналитических предикатов: глагольные роли актуализатора, экспликатора-компенсатора, модификатора, компликатора, копулятора
Языковые процессы, связанные с пропозитивной номинацией событий и явлений посредством высказывания и возможностью ее актуализации, а также возможность различных форм языковой связи субъектов и предикатов высказывания фиксируются языком в различных по устройству простых (синтетических) и непростых (аналитических) предикатах. Причины этого явления кроются в потребностях расширения состава номинативных средств и грамматических возможностей языка для решения ряда коммуникативных задач.
Простой глагольный предикат равен глаголу, совмещающему в ситуации изосемичности пропозитивно-предикатную, актуализационную, копулятивную и прогнозирующую функции.
Аналитическими являются предикаты, состоящие более чем из одного компонента, между которыми происходит распределение препозитивной и актуализационной информации. Аналитические предикаты также позволяют выявлять в предложении модусные (квалификативные) смыслы. Состав аналитических предикатов отличается разнообразием. Мы рассматриваем те аналитические предикаты, которые включают в свой состав спрягаемую форму глагола : Vf+inf, Vf+N, Vf+предложно-падежная форма. Глагол в них, как правило, отличается лексической ущербностью, системной функционально-приобретенной незнаменательностью (полузнаменательностью), проявляющейся в процессах десемантизации, делексикализации, грамматизации глагольного компонента. Подобным глаголам также свойственна нереферентность (Шатуновский 1996).
Природа аналитического предиката определяется относительной автономностью процессов пропозиционализации события и актуализации пропозитивного содержания, а также необходимостью выразить в предложении припропозитивные смыслы. Языковые механизмы осуществления этих процессов находятся в сфере языковой асимметрии (Гак 1998) и являются проявлением в языке антиномии «экономии и избыточности». С одной стороны, в целях экономии язык стремится отдать глаголу не только возможность выразить пропозитивное содержание, но и актуализировать его. С другой, разъединяя эти два процесса, «проясняет», нагружает добавочными функциями и глагол, и именные компоненты, увеличивая спектр выражаемых значений.
В состав аналитических предикатов включаются прежде всего традиционные сложные (составные) как именные, так и глагольные сказуемые со спрягаемыми глаголами и глагольными связками (незнаменательными и полузнаменательными). Традиционно к таким глагольным элементам относят следующие вспомогательные глаголы: фазисные (начать, продолжать, прекратить, перестать, кончить, бросить и под.), модальные глаголы, глаголы обозначающие волеизъявление, намерение, способность, предрасположенность, желание и под. (мочь, хотеть, уметь, намереваться, решить, успеть, отказываться, привыкнуть, согласиться, мечтать, стараться, собраться, бояться и под.) : Хотел объехать целый свет (А. Грибоедов); Если хочешь ехать за границу только сначала отдай кредит банку («Огонек»); Остерегайтесь наступить на любимую мозоль шефа в четверг («Огонек»); Между тем Чичиков стал примечать... Чичиков уже начинал сильно беспокоиться (Н. Гоголь) и под. В аналитических предикатах отмечаются также следующие глагольно-связочные элементы : быть, являться, явиться, называться, стать, становиться, делаться, казаться, оставаться, значить, считаться, обладать, признаваться, отличаться, характеризоваться, означать, бывать, стать, считаться, составлять, служить, заключаться, состоять, определяться, представляться, представлять собой и под. : Рассматриваемая задача отличается многообразием возможных схем; Наука о языке называется лингвистикой; Работа состоит из нескольких разделов; Особенностью данных предложений является их способность к фазисним модификациям; Сила характеризуется величиной и направлением; Деревянный дом являл картину странную (И. Бунин); Они называются разбитными малыми, слывут еще в детстве и в школе за хороших товарищей и при всем том бывают весьма больно поколачиваемы (Н. Гоголь).
В аналитических предикатах при «расщепленности» функций, распределении их между разными компонентами, глагол может принимать на себя следующие роли: экспликатора-актуализатора пропозитивного содержания, компенсатора предикативных категории при предикатном имени, копулятора, осуществляющего связь между субъектом и предикатом, модификатора и компликатора пропозитивного содержания.
Копулятивная функция глагола особенно «обнажена» в случае наличия в предложении именного предиката : День сделался теплым и солнечным, Волны здесь ходили почти морские (Э. Казакевич); Преодолеть эту высоту стало его мечтой и под. Как указывалось выше, универсальной ролью спрягаемого глагола в предложении является роль актуализатора пропозитивного содержания и экспликатора предикативных значений. Для обозначения последней роли глагола предлагается также термин «компенсатор» (КГ 1998 : 72, 77, 374). Понятие компенсатора и компенсирующей функции в «Коммуникативной грамматике» используется в двух планах - формальном и семантическом. С формальной стороны роль глагола-компенсатора оценивается как роль компонента, «компенсирующего отсутствие у имени формальных средств для выражения предикативных значений, выражающего формально-грамматические значение предиката» (КГ 1998: 72). Со стороны семантики «глагол дополнительно вербализует значение процесса и признака» (КГ 1998 : 72). Для того, чтобы размежевать и обозначить два этих явления, думается, логично оставить за формально-грамматической функцией глагола термин «актуализатор-экспликатор», тогда как термин «компенсатор» отнести к области семантических процессов.
Кроме семантической роли компенсатора, глагол в аналитических предикатах может выполнять роли модификатора и компликатора пропозитивного содержания (Г.А. Золотова). В качестве модификатора глагол вносит в предложение различные смыслы : способы и фазы бытия предикативного признака ( наличие , выявление , проявление , обнаружение , становление , фазы бытия ); категорию пространственной локализованности, обнаруживает различные квалификативные модусные значения (желательности, возможности, фазисности, необходимости, а также оценки). В этой роли, как правило, выступают полузнаменательные, (десемантизирующиеся или десемантизированные) глаголы.
Таким образом, глагольные роли копулятора и экпликатора ориентированы на формально-синтаксическое устройство предложения. В свою очередь, роли компенсатора, модификатора и компликатора выявляют семантико-синтаксический аспект устройства предложения. Необходимо отметить, что границы между данными глагольными ролями не всегда являются достаточно четкими. Они могут взаимопроникать, накладываться друг на друга.
В роли экскатора-актуализатора, копулятора, компенсатора и модификатора глагол может выступать в предложениях с препозитивным инфинитивом. Как правило, здесь отмечаются фазисные (начать, стать, становиться, продолжать, кончать, прекращать и под.) и модальные модификаторы: Он начал работать; Дети продолжали шалить; Она хотела закричать; Молодежь хочет веселиться и т.д. Однако круг модификаторов может быть шире: Он хочет работать — Ему хочется работать; Ему посчастливилось работать.
Модификационная модальная роль глагола (при сохранении копулятивной и экспликативной) отмечается в предложениях типа: Ему хочется уехать; Детям не терпится поиграть; Нам посчастливилось встретиться и т.д. (с глаголами воспрещается, запрещается, требуется, полагается, причитается, хочется, нравится, не терпится, годится, удается, получается, намечается, предполагается, случается, доводится; стоит, следует, надлежит, зависит, (не) устраивает, грозит, предстоит, не мешает, тянет, манит, подмывает, смущает, привлекает, претит, а также спешить, торопиться, броситься, успеть, опоздать, привыкнуть и под.).Указанные модификаторы привносят в предложение модусные квалификативные смыслы модальности и оценочности, а также модально-темповые и оценочно-темповые смыслы (КГ 1998 : 70).
Модели физического действия и их внутримодельные разновидности
Ядро ПГП составляют модели с типовым значением действия и движения с агентивным одушевленным субъектом-лицом. Это наиболее представительный класс глагольных предложений с точки зрения их удельного веса в русском языке, частотности употребления в речи (тексте и дискурсе).
Антропоцентрический принцип организации языка определяет центральное положение понятия «действия» в его семантическом континууме.
Человек организует языковое пространство, исходя прежде всего из необходимости осмыслить себя и свою деятельность, окружающий мир через язык и в языке. Говорящий человек осознает себя «как активное, действующее в мире и преобразующее мир существо» (Степанов 1975: 130). Конкретные физические действия над объектами действительности явились первоочередными для осмысления их языковым сознанием.
«Центральностью» понятий (концептов) «действие», «деятельность» объясняется достаточно пристальное внимание к ним в философии, логике, психологии и лингвистике, их высокую степень разработанности и описанности.
«В философии и психологии действие определяется как единица деятельности» (Психологический словарь 1980: 94). Свойством действия является преднамеренная активность, направленная на достижение осознанной цели. Деятельность в свою очередь предполагает противопоставление субъекта и объекта. В структуру деятельности входят субъект, объект, сам процесс, цель, средство и результат (Фурцов, Юдин 1972: 187), а также временные и пространственные координаты и качественные признаки.
К подобным выводам о структуре действия приходят и лингвисты, хотя «сложные и спорные случаи возникают в связи с проблемой субъекта, объекта и цели» (Гак 1998: 446). Исследователи, отмечая, что «... понятие «действие» представляет собой понятие с нечеткими границами и должно интерпретироваться в виде полевой структуры» (Гак 1998: 447), в центр этого поля помещают структуру, отвечающую схеме «агенс-действие -объект» (Ю.С. Степанов, В.Г. Гак, З.Д. Попова и др.). «Ядерная акциональная структура включает подлежащее, обозначающее конкретный, активный, наделенный волею субъект, конкретный объект, подвергающийся воздействию, конкретное время и место действия» (Гак 1998: 447).
В лингвистической литературе достаточно активно исследуются лексико-семантические классы глаголов, организующие модели действия и движения (см., например, Копров 1980, Новоженова 1983, Кильдибекова 1985, Лазуткина 1995, Копорская 1996, Бацевич 1998, Семантические модели русских глагольных предложений 1998 и др.).
Среди лексических групп глаголов конкретного действия называются следующие: глаголы активного физического действия, воздействия, созидания, разрушения, уничтожения, механического изменения предметов, глаголы, обозначающие бытовую хозяйственную деятельность человека, инструментальные глаголы, глаголы со значением приобщения или отчуждения предмета, глаголы преобразования, сближения, соединения, полного охвата, пространственного взаимодействия предметов; каузативные глаголы конкретного физического действия, содержащие сему локализации, глаголы непроизвольного (несамостоятельного) перемещения предметов и др.
Е.В. Падучева (1992: 69-77), анализируя класс глаголов физического действия, определяет семантические компоненты в их составе: «деятельность», «переход» (или «изменение»), «контакт», «намеренность», «цель», «единство места» и «единство времени». На основании предложенной схемы толкования значения глаголов делаются предсказания о синтаксических свойствах глаголов действия - наличии определенных семантических актантов и сирконстантов. Среди семантических актантов называются следующие: агенс, объект действия, инструмент. Компонент «намеренность» объясняет беспрепятственное употребление глаголов действия в целевых конструкциях и сочетаемость с наречиями (типа нечаянно), употребление в императиве. Компоненты «единство места» и «единство времени» дают сочетаемость с обстоятельствами места и времени.
Типичное свойство глаголов действия - видовая парность - тоже предсказывается значением: «наличие НСВ - в актуально-длительном значении - обусловлено компонентом «деятельность», наличие СВ -компонентом «переход».
Таким образом, состав структурно-семантических компонентов модели глагольного предложения во многом является следствием наличия тех или иных компонентов в семантической структуре глагола.
Глагольные предикаты данных моделей имеют определенный набор категориально-семантических признаков, в число которых входят акциональность, а также активность, волюнтивность, контролируемость, переходность, потенциальная наблюдаемость, каузативность, локализованность во времени.
Волюнтивность предполагает зависимость действия и движения, совершаемого субъектом, от его воли.
Контролируемость действий и отчасти состояний включает «помимо произвольности действия еще и скрытые признаки разумности, способности предмета вне зависимости от того, является он одушевленным или неодушевленным, производить некоторое действие без вмешательства извне или, точнее, самопроизвольно приходить в некоторое состояние» (Актуализация предложения 1997, Т I: 153). Т.В. Булыгина для разграничения этого признака при анализе примеров А.Х. Востокова использует конструкции с глаголом стать + инфинитив: Ребенок стал играть, но не Румянец стал играть на его щеках (Булыгина 1982: 69). Трансформацию с глаголом «стать» позволяют все модели со значением конкретного физического действия, движения, состояния с одушевленным субъектом: Он стал прыгать и бегать; Девушка стала улыбаться.
В моделях действия, как и в моделях движения, о которых речь пойдет ниже, достаточно силен каузативный элемент, что отвечает онтологической сущности действия, наличию в составе действия элементов цели и результата: «каузативный элемент мы определяем как «делать так, чтобы состояние (или качество) объекта было изменено посредством применения средства воздействия - материала, предметов» (Лазуткина 1995: 67).
Характер субъекта является определяющим для разграничения моделей действия, движения и моделей процессов. Процессы происходят с неактивными субъектами-предметами и живыми существами (человек, животное) в том случае, когда нет личной инициативы (воли) участника события. Субъект процесса, образно выражаясь, оказывается игрушкой событий, обстоятельств, в то время как в моделях действия субъект творит эти события сам. Субъект модели действия всегда активен. Как правило, это живое существо - человек, животное. Движение в свою очередь может быть предопределено личной волей субъекта, а может быть и непроизвольным, не зависящим от субъекта (механическое движение).
В лингвистической литературе «волевые» и «неволевые» субъекты противопоставляются в высказывании как активные и неактивные (Булыгина 1980: 338-339, Гайсина 1981: 145-153, Золотова 1982: 126-140, Кильдибекова 1985: 35-37 и др.).
По замечанию Т.Б. Алисовой (1976: 58), «противопоставление предикатов по признакам активности и неактивности охватывает все предикаты с субъектом - лицом или одушевленным понятием». «Действовать» могут только живые существа, все же остальные предметы не «действуют», а только движутся. Живые существа «действуют» потому, что они движутся по своей воле, произвольно. И, значит, в глаголе, раз он изображает действие, должен быть еще оттенок воли, намерения» (Пешковский 1958: 99).
Так, например, особую группу моделей действия, близких к моделям характеризующим состояния, составляют модели действия с негативным субъектом, выраженным именем артефакта или натурфакта: Грязь испачкала куртку; Сумка покрасила (испачкала) платье; Молоток ударил по пальцу. В данном случае мы сталкиваемся с явлением метонимического переноса в области субъекта. Однако этот сдвиг в семантической области сразу обнаруживает рефлексы на уровне формы. Данные предложения не имеют системных модификаций по лицу (имеют только 3-е лицо). Отсутствие семы волюнтивности не позволяет модальные модификации с глаголом «хотеть», а также накладывает запрет на деривационные преобразования с глаголами мыслительно-речевых действий, побуждения и отношения: любить, просить, разрешить, советовать и т.д. Рассмотренные явления свидетельствуют о том, что данные модели находятся на периферии глагольного ПГП.
Базовая (основная) модель со значением действия является трехкомпонентной, что обусловлено природой обозначаемой ею ситуации: агенс - действие - объект. Однако внутри этой модели отмечается ряд разновидностей.
