Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Ономастическое пространство: направления исследования
1.1. Имя собственное как объект ономастики 15-20
1.2. Лингвофилософские основы осмысления сущности имени философов начала XX века 20-24
1.3. Лингвистические подходы к изучению имени собственного (теория поля) 24-29
1.4. Этнокультурные подходы к исследованию онимов (этнолингвистический аспект) 29-33
1.5. Понятие языковой картины мира 33-39
Выводы 39-41
Глава II. Специфика формирования антропонимической системы в исследуемом регионе
2.1. История заселения изучаемой территории 42-50
2.2. Языковая личность первопоселенцев северо-западной части Ставрополья
2.2.1. Понятие языковой личности 51 -54
2.2.2. Коллективная личность первопоселенцев региона (конца XVIII-началаХІХ вв.) 54-59
2.3. Формирование системы личных имен в регионе в первой половине
XIX века 59-69
2.3.1. Мужской именник исследуемого региона за 1811 год 69-75
2.3.2. Мужской и женский именник исследуемого региона за 1835 год...75-86
2.4. Формирование системы личных имен в регионе во второй половине XIX века 86-95
2.5. Динамика именника исследуемого региона на протяжении XIX века 95-99
2.6. Особенности современного регионального именника (XX в.) 99-102
2.7. Формирование категории отчества в регионе 102-104
Выводы 104-109
Глава III. Производящие основы ономастической лексики обследуемого региона в этнокультурном и лингвистическом аспектах
3.1. Производящие основы фамильных онимов в регионе 110-112
3.1.1. Отантропонимические фамильные онимы 113-119
3.1.2 Отпрозвищные фамильные онимы 119-123
3.2. Производящие основы прозвищ 124-128
3.3. Производящие основы зоонимов 128-135
3.4. Производящие основы топонимов 136-138
3.4.1. Производящие основы гидронимов 13 8-144
3.4.2. Производящие основы геонимов 144-150
Выводы 151-153
Глава IV. Способы и средства словообразования собственных имен региона: механизм формирования картины мира
4.1. Словообразовательные способы и форманты фамильных онимов жителей северо-западной части Ставрополья 154-162
4.2. Особенности словообразования прозвищ 162-164
4.3. Особенности словообразования зоонимов 165-167
4.4. Особенности словообразования топонимов 168-173
Выводы 173-174
Заключение 175-183
Источники 184-187
Список используемой литературы 188-211
Приложения 212-246
- Имя собственное как объект ономастики
- История заселения изучаемой территории
- Производящие основы фамильных онимов в регионе
Введение к работе
Культура как знаковый феномен осуществляет целый ряд функций, среди которых называют:
а) фиксацию информации в различных текстах на «языках» культуры;
б) осуществление коммуникации во времени и пространстве;
в) познание мира [Юдин 1999: 9].
Национальная культура представляет собой «совокупность материальных и духовных ценностей, накопленных и приумноженных поколениями в процессе жизни нации» [Исаев 2002: 97].
Изучение традиционной славянской культуры длится уже не первое столетие. Только от периода XVIII - первой трети XX в. можно было назвать около полутора сотен имен знаменитых исследователей, работавших над различными проблемами культуры - от истории религии до истории народной литературы, от фольклора до народной медицины.
Если в XVIII в. народная культура воспринималась образованными людьми как нечто низменное, грубое, второстепенное, то позднее, пройдя через этап романтизма в начале XIX в., она стала восприниматься как признак высоты духа нации. Собирание, фиксация, изучение памятников народной культуры как коллективной памяти приобрели подлинно научный характер благодаря трудам И.П. Сахарова, Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева, А.Н. Веселовского, Д.К. Зеленина и многих других ученых.
Постепенно возрастал интерес исследователей к этногенетическому аспекту анализа духовной культуры - сфере, объединяющей познание и нравственность, воспитание и просвещение, право и этику, науку и искусство, мифологию и литературу. Процесс образования и сложения этнических/субэтнических общностей исследовался с предпочтением археологического уклона (в трудах П.Н. Третьякова, Б.А. Рыбакова, Ю.В. Кухаренко, В.В. Седова и мн. др.) или этнографического уклона (К. Мошинский, Э. Гас-парини и др.). На стыке этнологии и культурологии возникает этнокульту-
5 рология, изучающая среди прочих такие проблемы, как среду этнокультурных процессов, формы образа жизни и культуры внутри этноса, уровни эт-ничности в культуре [Исаев 2002: 177]. Появление этнолингвистики еще раз подчеркнуло значимость языка в развитии человеческой культуры.
Степень совершенства языка определяется мерой его способности точно соответствовать бесконечно сложному миру изображаемых и выражаемых им предметов, событий, признаков, понятий, представлений, а также субъективно оцениваемых модусов их проявлений. Совершенство языка заключается в способности всё возрастающего объективирования заключенного в нем содержания. Поступательный характер познавательного опыта человека соотносится с языковыми структурами. Лишь на первый взгляд эти структуры выглядят независимыми от мировоззрения субъекта. В действительности картина мира, о которой открыто заговорили в XX веке, несет в себе образ своего создателя, отражает особенность человеческого миропонимания. По характеру языковой картины мира судят о своеобразии менталитета нации; «картины мира, и тем более языковые картины мира, этнически специфичны» [Хроленко 2000: 66]. Типология языковых картин мира вызывает у ученых значительный интерес и исследуется в трудах В.В. Иванова, СМ. Толстой, В.Н. Топорова, А. Вежбицкой, А.Ф. Журавлева, СЕ. Никитина, Е.В. Урысон и других авторов; языковая картина мира и ее отражение в зеркале разных языковых уровней - в работах Ю.Д. Апресяна, В.Г. Гака, А.С Гер-да, Д.Н. Шмелева, Б.А. Успенского, Е.С Яковлевой и др.; языковая модель мира через призму аксиологии - у Н.Д. Арутюновой, Е.М. Вольф и т.д. «Лингвокультурологическая интерпретация языковой картины мира с позиции языковой личности представляет определенный интерес (Ю.Н. Караулов, В.П. Нерознак, А.Г. Баранов, и др.), поскольку непосредственно анализирует проблему культурных концептов в аспекте общей концептуализации мира» [Буров 2003:31].
Область манифестации картины мира чрезвычайно широка, однако ярче всего система ценностей этноса представлена на лексическом уровне - в слове, хотя выявляется лишь при условии системного подхода к материалу.
Имя больше, чем другие языковые единицы, является точкой, в которой соприкасаются язык и национальная духовная культура: «именем и словами создан и держится мир. Имя носит на себе каждое живое существо, именем и словами живут народы, сдвигаются с места миллионы людей, подвигаются к жертве и к победе глухие народные массы, имя победило мир» [Лосев 1994: 96]. Имя - это результат человеческой деятельности, факт культуры, который во многом определяется духовным опытом народа, историческими условиями формирования этноса, «ибо прошлое не проходит совсем, оно не проходящее, тень его не только на сем дне, но и на будущем, и есть возможность установить связь с этим прошлым, ввести его, хотя бы отчасти, в пространство жизни и понять его смысл» [Топоров 1998: 7].
Подход к имени собственному (в дальнейшем в диссертации СИ) как свернутому национально-культурному тексту позволяет «выявить культурные, социальные, политические, эстетические, профилактические, мемориальные, харизматические приоритеты», так как «ономастикой этноса выявляет аксиологическую шкалу, мифологизацию, героизацию, идеализацию, концептуальные установки ... субъекта, в конечном счете духовный стиль эпохи» [Ефанова 2002:56]. Этнокультурная информация, заложенная в имени собственном, может, как считают филологи, быть выявлена не только на этимологическом уровне, но и на прагматическом (осознание выбора имени), на уровне формо- и словообразования [Луговой 2002:71]. " Тенденцией последнего времени стало не только изучение региональных ономастиконов, но и выявление заложенных в них этнокультурных «данных», «этимологической памяти слов» (Т.И. Вендина). Объектом исследования лингвистов-историков становятся обозначения наиболее крупных культурных понятий, вовлеченных в национальную традицию. При всем единстве общерусской модели восприятия мира каждый регион имеет свои
7 специфические символы и ценности, воплощенные в том числе и в онома-стиконе. «Ономастикой - это лексикографический свод проприальных имен разных разрядов как в широком смысле (страны, региона, области), так и в более узком - онимы отдельной деревни, сельсовета, церковного прихо-да...»[Ефанова 2001:441].
Тема нашего диссертационного исследования - «Русский ономастикой Ставропольского края как фрагмент языковой картины мира (на материале антропо-, топо- и зоонимов Шпаковского, Кочубеевского и Грачевского районов)». Мы обращаемся к русскому ономастикону Ставропольского края как к региону со своей самобытной историей и культурой. В центре нашего внимания оказывается часть страны с неповторимой совокупностью устойчивых экономико-географических особенностей. Работа посвящена исследованию русского ономастикона десяти сел, станиц и прилегающих к ним хуторов северо-западной части Ставропольского края - Пелагиады, Дубов-ки, Казинки, Тугулука, Кугульты, Надежды, Старомарьевки, Темнолесской, Новомарьевской, г. Михайловска (с. Михайловского), которые стали одними из первых русских поселений по Азово-Моздокской укрепительной линии. По приказу Екатерины II сюда еще в конце XVIII в. были переселены крестьяне-однодворцы из Орловской, Курской, Воронежской, Черниговской, Харьковской и других губерний Российской империи.
Проблемы заселения территории Ставропольского края затрагиваются в XIX в. в трудах таких авторов, как И.В. Бентковский, И.А. Бородин, П.Г. Бутков, П.П. Короленко, В.А. Потто. Многие из них содержат ценные сведения об особенностях национального и социального состава жителей региона. Широкую известность получила работа А. Твалчрелидзе «Ставропольская губерния в статистическом, географическом, историческом и сельскохозяйственном отношениях» 1897 года [Твалчрелидзе 1897], труды Г. Прозрителева [Прозрителев 1909, 1912, 1913], Бородина И.А. «Историко-статистическое описание с. Надежды в Ставропольской губернии (Ставрополь, 1885 г.).
В настоящее время издана «История сел и станиц Шпаковского района» (Шпаковское, 1997), исследования [Колесников 1995, 2000]; [Колесников, Федосов 2001]. Из работ, касающихся этногенетических и этнокультурологи-ческих проблем, назовем труды В.А. Авксентьева, А.В. Авксентьева (1998), Т.А. Невской, С.А. Чекменева (1994), «Очерки по истории Ставропольского края (1984), «Российская цивилизация на Северном Кавказе» (2001). Однако отраженная в этих изданиях информация ономастического и этнолингвистического характера по данному региону фрагментарна и касается преимущественно предшествующих периодов истории Ставрополья.
В зоне наших интересов находится ономастикой сравнительно ограниченной территории Ставропольского края. Это позволяет более точно выявить системные связи между собственными именами различных классов, составляющих онимическое пространство региона, с учетом особенностей диалектной, словообразовательной и лексической систем, а также провести этнолингвистический анализ ономастического пространства, акцентируя при этом внимание на особенности национальной духовной культуры переселенцев.
Издавна на территории края в тесном соприкосновении развивались, как известно, две культуры, две ментальносте: земледельческая и скотоводческая. Исходный покой земледельческой ментальносте, обусловленный цикличностью явлений бытия и кочевой образ жизни, аккумулирован в целом ряде лингвистических единиц, в том числе и в СИ. Интересным в этой связи представляется соотношение двух типов ментальносте, выявляемых на языковой основе в ономастиконе. Актуальность работы во многом связана с выбором данного региона, что, в свою очередь, обусловлено почти полным отсутствием научных исследований ономастического и этнолингвистического характера; вторичным заселением местности в период Кавказских войн и после них; смешанным составом населения, сложившегося на базе нескольких этнических групп, выработавшего такие элементы национального мышления, которые сделали
9 ставропольцев носителями своеобразной языковой и культурной традиции. Через изучение русского ономастикона Ставрополья мы попытаемся выявить культурно-языковую компетенцию земледельцев, заселявших территорию Предкавказья.
Объектом исследования является русский ономастикой северо-западной части Ставропольского края.
Предметом изучения становится антропо-, топо- и зоонимия десяти сел и станиц северо-западного района Ставропольского края - Пелагиады, Ка-зинки, Дубовки, Тугулука, Кугульты, Надежды, Старомарьевки, Новомарьев-ской, Темнолесской и города Михайловска (с. Михайловского). В связи с тем, что анализируются различные виды онимов (антропонимы, зоонимы, топонимы), работа приобретает необходимый комплексный характер.
Источниками послужили различные документы: ревизские сказки; посемейные и рекрутские списки 1789, 1811, 1830, 1835, 1858гг., хранящиеся в Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК); похозяйствен-ные книги с 1940 по 2000 годы XX в., статистические данные переписи населения конца XIX в., географические карты и чертежи, документация поликлиник, данные анкетирования и опроса жителей исследуемой территории.
Являясь одними из первых письменных источников, в которых содержится информация о переселенцах (их предыдущем месте жительства, половозрастных особенностях, социальном положении), ревизские сказки дали возможность, во-первых, выявить динамику именника переселенцев, во-вторых, проследить за процессом формирования фамильных онимов и возникновения трехчленной модели именования. Ревизские сказки были использованы также для топонимических исследований. На основе данных, почерпнутых из перечисленных выше источников, нами была составлена картотека, составившая 20000 лексических единиц.
10 Целью диссертационного исследования считаем выявление специфики регионального ономастикона (ономастического пространства северозападной части Ставропольского края) как фрагмента языковой картины мира. На основе этнолингвистического анализа СИ разных типов поставленная цель потребовала решения ряда задач, как-то:
сопоставить различные подходы в исследовании СИ;
собрать и систематизировать ономастические единицы (антропо-, топо-, зоонимы) в обозначенном регионе;
выявить особенности всех конституентов ономастического пространства, влияющих на формирование элементов языковой картины мира, связанных сих:
а) частотностью,
б) словообразовательной активностью,
в) стилистической окрашенностью,
г) семантической емкостью
4) установить связь между языковой и внеязыковой действительностью по
следам, оставленным мыслью в языке (в лексике, грамматике, словообразо
вании), в собственных именах разных видов (антропонимов, зоонимов, то
понимов) в рамках этнокультурного подхода.
5) выявить тенденции развития онимической системы в регионе на базе
синхронии и диахронии.
Рабочая гипотеза проведенного исследования заключается в том, что ономастикой является не хаотическим скоплением имен собственных, а гармонично организованной полевой системой, подчиненной определенным законам построения ономастического пространства, подразумевающей наличие ядра и периферии. Этнолингвистическая информация, сохраняемая в онимах разных видов (антропонимах, топонимах, зоонимах), позволяет создать целостное представление о неповторимой национальной и духовной культуре создателей и носителей регионального ономастикона.
Степень научной новизны предлагаемой работы состоит в объективном представлении всех единиц ономастического пространства в зависимости л^
ч от их значимости; в установлении количества онимов на данный момент и
Л"
в диахронии; выявлении разнообразных процессов, происходящих в ономастике. Впервые проводится сопоставление прошлого и настоящего личных имен, фамилий, кличек животных, топонимов и др. типов онимов, что позволяет внести ясность по поводу вектора изменений в сознании носителей языка.
Результативным для достижения целей работы представляется сравнительный анализ микро- и макротопонимии, официальных и народно-разговорных/народно-просторечных вариантов собственных имен.
Методологическая основа работы позволяет осуществить целостный
анализ ономастикона исследуемого региона, что предполагает использова
ние общенаучных, специально-научных и конкретно-проблемных методов и
Ї приемов: описательного (приемы наблюдения, обобщения, интерпретации и
сравнения), количественного (статистического), стратиграфического, таксономического (анализ компонентов лексических единиц).
Комплексный характер анализа материала предполагает его историческое и синхронное освещение. Исторический метод позволяет рассмотреть развитие ономастических явлений во времени, проанализировать исторический фон, на котором складываются онимические системы региона, син-хронныи - дает возможность описать состояние этой системы на данном временном срезе. При помощи формантного метода были выявлены словообразовательные особенности онимов и их структура. При работе с информантами использовались социолингвистические методы анкетирования и опроса, в результате которого были получены данные о так называемой «народной» ономастике (не имеющей письменной фиксации).
Теоретическая значимость работы состоит в том, что 1) в ней представлена методика комплексного исследования регионального ономастикона на территории вторичного заселения с неоднородной национальной культу-
12 рой; 2) ономастическое пространство северо-западной части Ставрополья представлено в форме ономастикона, т.е. системной единицы ономастики; 3) проанализированы основные типы онимов, позволяющие судить о региональных проявлениях ментальносте русского народа на окраинных территориях государства; 4) работа проведена с учетом междисциплинарного подхода.
Практическая значимость работы заключается в том, что фактический материал и выводы могут быть использованы в практике школьного и вузовского преподавания на спецкурсах по региональной ономастике, регио-новедению со студентами гуманитарного и негуманитарного профиля образования; в преподавании русского языка в СОШ в связи с задачами регионализации обучения; в кружковой работе в СОШ.
Новые, введенные в научный обиход языковые единицы (СИ) могут найти применение в лексикографии, послужить материалом для проекта «Русский ономастикой» общества «Энциклопедия русских деревень» [Рубцова 1991], ономастических сборников академического проекта «Русская энциклопедия», а также в «Сводного словаря личных имен народов Северного Кавказа» (под общ. ред. проф. Р.Ю. Намитоковой, г. Майкоп).
Основные положения, выносимые на защиту:
Этнолингвистическое исследование регионального ономастикона выявляет специфику отражения национальной культуры в языке. Культурная коннотация, заложенная в онимах, сохраняет культурные смыслы создателей и носителей ономасикона. Последний сочетает в себе общее и частное, чье соотношение и создает специфику ономастикона.
Анализ личных имен на единой территории обнаруживает качественные и количественные особенности именника, его динамику, что позволяет делать некоторые выводы о будущем ономастической системы края.
*
Исследование системы фамильных онимов изучаемого региона формирует целостное представление о процессе зарождения и развития современных фамилий, а также позволяет выявить динамику моделей именования, частотность данного типа СИ.
Прозвищные онимы, помимо языковой информации, несут в себе имплицитно заложенную информацию о духовной культуре, ментальносте жителей, их мировосприятии, традициях номинации. Этнокультурный компонент, совмещаясь с языковым, образует гармоничное единство, позволяющее судить о языковой ментальносте этноса.
Сопоставление степени этнокультурной информативности различных типов онимов обнаруживает конфликт традиционных и новейших признаков номинации объектов. Это определяется глобальными изменениями в общественно-политической жизни страны, проникновением в этническое сознание новых образцов создания СИ.
Анализ СИ с учетом междисциплинарного комплексного подхода основывается на понятии полевой структуры языка: «поле объемлет некоторое «напряженное» пространство однородных единиц и имеет аналоги в других науках» [Денисенко 1999: 3]. В региональном онома-стиконе северо-западной части Ставрополья выделяются периферийные и ядерные зоны.
Структура и объем диссертации. Работа состоит из Введения; четырех глав; Заключения; библиографического списка литературы (около 300 наименований, 42 из которых словари), 43 документальных источников. В Приложения входят карта Кавказского края 1799 года и административная карта Ставропольского края 2003 года; список информантов; мужской и женский именник 1946-50гг., 1998-2002 гг. исследуемых населенных пунктов; полный фамильный список региона первой половины XIX в.; список топонимов и микротопонимов.
Материалом для диссертационного исследования послужили 43 источника, в том числе 34 архивных документа, датированных XIX в., а также полевой
14 материал, собранный нами в 2000 -2004 гг. на территории сел Пелагиады, Дубовки, Надежды, Казинки, Тугулука, Кугульты, Старомарьевки, станиц Темнолесской, Новомарьевской и прилегающих к ним хуторов.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследова
ния были изложены в докладах на конференциях: Международной научной
конференции «Филология на рубеже тысячелетий» (Ростов-на-Дону, 2000),
Российской научно-практической конференции «Сельская Россия: прошлое
и настоящее (Москва, 2001), Межвузовской научной конференции «Едини
цы языка: функционально-коммуникативный аспект» (Ростов-на-Дону, 2002),
Всероссийских научных конференциях «Этнос. Язык. Культура: националь
ное и индивидуальное мировидение» (Славянск-на Кубани, 2001), и «Этнос.
Язык. Культура: культурные смыслы в народном языке и художественных
текстах» (Славянск-на-Кубани, 2002) и Всероссийской научной конференции
«Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Майкоп, 2001),
Межвузовских научных конференциях «Проблемы региональной ономасти
ки» (Майкоп, 2002, 2004), Всероссийской научной конференции
«Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста и речи»
(Соликамск, 2002), Международной научной конференции
«Антропоцентрическая парадигма в филологии» (Ставрополь 2003), Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы изучения живого русского слова в начале 3-го тысячелетия» (Воронеж, 2003), «Днях славянской письменности» (Ставрополь, 2002, 2003), Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и активные процессы в современной речи» (Ставрополь, 2003), Международной научной конференции «История языкознания, литературоведения и журналистики как основа современного филологического знания» (Ростов-на-Дону - Адлер, 2003), а также итоговых конференциях СГУ «Университетская наука региону» (2001, 2002, 2003, 2004), IX Всероссийской научно-практической конференции «Российская деревня: прошлое, настоящее» (Москва, 2004). Выводы диссертационного исследования отражены в 19 печатных работах.
Имя собственное как объект ономастики
Имя собственное уникально потому, что, в отличие от нарицательного, «принадлежит дограмматическому, знаковому мышлению, являясь средством индивидуализованного обозначения объекта внешнего мира» [Салмина 2000: 221]. Если основное назначение имен нарицательных - называть неопределенные объекты, соотнося их с известным классом понятий, то подобным свойством имен собственных является называние определенных объектов внутри известных классов. Как видим, функция у этих классов одна, но реализуется она по-разному.
Разграничение нарицательного и собственного имен идет внутри единой номинативной функции, которая в одном случае направлена на то, чтобы ввести этот предмет в класс, а в другом - различить этот предмет среди ему подобных. Речь идет о дифференциации номинативно-классифицирующей и номинативно-дифференцирующей функций. Различие нарицательных и собственных имен проявляется, как известно, в семантике; «в соотношении языка и речи к активному и пассивному запасу языка; к естественной и искусственной номинации; к возможности перевода на другие языки; в грамматических знаниях и формах» [Суперанская 1969: 8-9].
По образному выражению Н.В. Подольской, «... апеллятив подобен постоянной тени, сопровождающей имя собственное и способствующей его мотивированности» [Подольская 1988: 32]. Один из древнейших способов связи имен нарицательных и собственных - онимизация апеллятива.
Имя собственное призвано индивидуализировать лицо или объект, выделить частное из целого. Собственное имя, в отличие от нарицательного, в основном дается единичному предмету, являясь его собственностью. Несмотря на то, что имя собственное может повторяться, в сознании имядателя оно связывается с определенным лицом или предметом. Это позволяет говорить о неразрывной связи значения имени собственного с денотатом. В значении имен собственных В.А. Никонов, например, выделяет несколько пластов. Первый - доономастическое значение имени - не всегда точно определимо даже специалистами, например, Париж город племени паризеев . Второй - ономастический пласт - в большей степени связан с экстралингвистикой: Париж - столица Франции. Наконец, третий - отономастический - проявляется лишь у части носителей языка на базе ассоциаций с местом пребывания («Париж Ветхого Завета» - А.С. Пушкин о Содоме), с личностью {Наполеон для Раскольникова) [Историческая ономастика 2000: 303 -304]. Называя человека Сашей или собаку - Жучком, мы соотносим эти имена с конкретными носителями, образы которых возникают в нашем мышлении при произнесении онима. По словам С.Н. Булгакова, «только бедность воображения, бессилие изобразительности мешает тому, чтобы, действительно, имена были абсолютно индивидуальны и никогда не повторялись» [Булгаков 1998: 128].
Проблема значения имен собственных относится к наиболее сложным в лингвистике XIX - XX вв., несмотря на то, что решения ее предлагали крупнейшие философы и языковеды - представители самых разных направлений научной мысли [См:. Салмина 2000: 221]. Философы считают, что «смысловые значения имени образуют особую реальность, где все образования самодостаточны и не касаются выражений истинности или ложности. Имя существует в стихии языка ..., оно продукт воссозданного сотворчества, выстроенного на опыте веков» [Садило 2000: 220]. Характеризуя различные стороны значения языковых единиц, филологи вкладывают в них свое содержание. Например, у А.В. Бондарко значение определяется как «знаковое содержание формы, её системно значимое внутреннее свойство», имеющее отношение прежде всего «к системно-категориальному аспекту языка» [Бондарко 1984: 31-36]. Дифференцируются также понятия «значения» и «функции»; функция трактуется как предназначение языкового средства для реализации определенной цели, в результате чего осуществляется передача
17 требуемых смыслов. Есть мнение, что специфику собственных имен можно увидеть в гипертрофированной значимости формы знака такого рода, которая становится репрезентантом мыслительных образов, как это происходит со словами, утратившими первоначальную мотивацию [См: Беляева 2004: 42].
История заселения изучаемой территории
Исследуемая северо-западная часть Ставрополья является регионом вторичного заселения, в результате которого возникла неповторимая этноязыковая культура.
Территорию Предкавказья издавна занимали кочующие ногайские племена и горские народы. «Если глубже заглянуть в историю Темного леса и горы Стрижамент, то выяснится, что до прихода казаков в этих местах кочевали ногайцы. В 1779 г. в вершине р. Егорлык располагались кочевья ногайцев касаевской орды» [Щербина 1910: 42].
Экономическое и политическое развитие Российской империи требовало выхода к Черному морю, укрепления торговых связей с Востоком. Кроме того, неспокойная обстановка на Северном Кавказе и Закавказье вызывала необходимость укрепления южных границ страны. Одним из испытанных способов укрепления пограничных районов страны была военно-казачья колонизация. 24 апреля 1777 г. вышел указ Екатерины II о создании Азово-Моздокской укрепленной линии, растянувшейся на 500 верст. Осуществление этого проекта Екатерина II поручила князю Потемкину, который представил императрице доклад: «... Сия линия имеет простираться от Моздока к Азовской губернии в следующих местах, где построят новые укрепленные селения, коим примерный план у сего представляется, а именно 1) на Куре 2) на Куре ж., 3) на Цалуге 4) на Куме, где командир вышеописанных укреплений квартиру свою иметь должен; 5) на Томузловке 6) на Бийба-ле 7) на Калаусе 8) на Ташле 9) на Егорлыке 10) в главном укреплении от Черного леса к Дону...
- Назначенным к переселению на ту линию Волжскому войску, а также Хоперскому казацкому полку перейти туда наступающей весной...
Назначенные вновь линейные укрепления именовать как благоугодно будет. И чтоб все оные окончены были строением будущим летом, для чего хотя бы третью часть войск, отряженных на закрытие их, употребить в работу ... [Полное собрание законов Российской империи. (Собр.1) Т. 20, № 14607, СПб., 1830, с. 518-519].
В очень сжатые сроки были построены десять крепостей: Екатериноград-ская, Павловская, Марьинская, Георгиевская, Андреевская, Александровская, Ставропольская, Северная, Московская и Донская. Эти десять крепостей выполняли функцию первой оборонительной линии; казаки, живущие в этих укрепления, постоянно находились на военном положении. «Таким образом, рядом крепостей и образованных при них казачьих поселений положено было начать колонизацию обширных пустынных степей, протянувшихся от Терека до Черного моря, по которым до этого времени свободно разгуливали полчища ногайцев и кабардинцев, державших в осадном положении порубежное население» [Памятная книга Ставропольской губернии 1893:467]. Казаки, заселившие крепости, охраняли южные рубежи России, отражали набеги горцев, имели правительственное довольствие, которое должно было обеспечивать их продуктами и снаряжением. Но обозы с продовольствием очень долго шли и часто не доходили до места назначения, в результате чего казаки стали выказывать недовольство. Это стало одной из причин, побудивших Екатерину II издать указ о переселении крестьян из центральной России. «По плодоносию земель, составляющих обширную степь, простирающейся по линии Моздокской, и их удобности, не токмо для хле-боробия и скотоводства, но и произведения разных произрастаний, тамошнему климату свойственных, мы всемилостиливейше дозволяем раздать те земли желающим под поселение, перепоручая исполнение сего в единственное распоряжение нашего генерал-губернатора Новороссийского, Азовского, Астраханского и Саратовского князя Потемкина, с таковым наблюдением, дабы при переводе в тамошний край помещичьих крестьян поступать во всей точности, по Указу нашего данного Сенату 20 октября 1782 года».
Производящие основы фамильных онимов в регионе
Устройство и организация существующего мира подчиняются когнитивной естественной логике познанного в языке бытия. Общие представления человечества об основах мироздания обусловлены языковой моделью действительности (структурно-системной организацией составляющих ее элементов). Расчленение и систематизация действительности человеком во многом доступны окружающим благодаря наличию мира оязыковленного (термин И.А. Бодуэна де Куртене). Известно, что наряду с логической язык несет в себе аксиологическую - ценностную интерпретацию мира. Таким образом, «когнитивно-аксиологическая модель - это непрерывно развивающаяся система, конденсирующая социальный опыт «языкового коллектива» [Салмина 2002:67].
Предпосылкой формирования когнитивно-аксиологической системы являются внутренние формы слова - наиболее явные признаки предмета, имеющие принципиальное значение для носителей языка. Изначальное существование подобных признаков у всех без исключения слов на разных стадиях формирования вербального канала общения делает чрезвычайно важным для понимания картины мира этимологический анализ, данные которого привлекались нами для достижения целей работы (в отдельных ее фрагментах). Одним из таких участков ономастикона являются фамильные онимы, изучение которых специалисты сравнивают с археологией: «раскрытое имя, как и найденный в земле предмет многовековой давности, позволяет узнать о людях, живших в прошлом, об их культуре, быте, взаимоотношениях, вкусах и занятиях, верованиях и надеждах» [Ганжина 2001:4]. Словари русского языка (диалектные, исторические, толковые, этимологические и др.) СБ. Веселовского 1974, В.И. Даля 2002, А.Г. Преображенского,
И.И. Срезневского, М. Фасмера 1986-87, П.Я. Черных 1994, М.М. Маковского 1996 и церковнославянского позволяют проследить утраченные на современном этапе внутренние формы фамилий русского языка. В своей работе мы используем также материалы современных словарей русских фамилий (Вединой, 1999, Ганжиной И.М. 2001, Никонова В.А. 1993, Суперанской А.В. 1998, Сусловой А.В. 1981, Федосюка Ю.А. 1980 и др.).
Систематизация производящих основ для образования фамилий может быть построена на различных принципах. При наличии множества природных и социальных объектов внешнего мира, подчиненных разнохарактерным взаимосвязям и взаимозависимостям, идеографические (лексико-семантические, понятийные, тематические) классификации неизбежно неоднородны (ср. классификации: Ю.Н. Караулова, X. Касареса, Г. Майера, В.В. Морковкина, А.В. Уфимцевой и мн.др.).
Фамильные онимы возникают на базе осмысления самых различных сфер материального мира: растений, живых существ - разумных и лишенных разума [Морковкин 1970: 21]. Однако, занимая ядерное положение в ономастическом поле, эти онимы теснее всего связаны с миром человека, т.е. микромиром. Лицо, получающее индивидуальное именование, интересует имядателя в трех ипостасях: как существо живое, разумное и общественное. При этом творческий процесс включает «информацию о переживании субъектом «чувства-состояния», «чувства-отношения»,... сведения об эмоциональной реакции субъекта» [Алешина 2003:288].
Еще древнерусском языку в XII - XIV вв. был присущ набор номинантов, отражающих специфическую этнокультурную картину мира в семантике наименований лиц. Для нарицательных имен исследователи называют три базовых лексико-семантических поля (ЛСП): 1. ЛСП наименований лица по социальному статусу, включающее такие лексико-семантические группы (ЛСГ), как наименования лиц по признаку «свой»/«чужой», по подчиненности/неподчиненности, по этнической принадлежности, по возрасту, по ло кальному признаку, по родству (группы, занимающие периферийную зону поля);
П. ЛСП наименований лица по должностному статусу, включая три ЛСГ (полная иерархия церковных, светских и воинских чинов); III. ЛСП наименований лица по роду деятельности с ЛСГ наименований лица по гражданским и церковным родам деятельности, по военному, по преступному роду деятельности [Алешина 2003: 291-294].
