Содержание к диссертации
Введение
1. Романсовый текст в прагмалингвистическом аспекте 11
1.1. Прагматика: дефиниции и направления исследований 12
1.2. Теория речевых актов. Романсовый текст как речевой акт 17
1.3. Романсовый текст как дискурс 35
1.4. Классификация романсовых текстов в прагмалингвистическом аспекте 39
1.5. Категории адресанта и адресата романсовых текстов 46
Выводы 56
2. Вероятностно-статистический анализ романсовых текстов 59
2.1. Основные понятия лингвистической статистики 60
2.2. Вероятностно-статистический анализ автосемантической лексики романсовых текстов 63
2.3. Лексико-тематический анализ романсовых текстов 1-й и 2-й половины XIX века 74
2.3.1. Характеристика имён существительных 74
2.3.2. Характеристика имён прилагательных 85
2.3.3. Характеристика личных местоимений 90
Выводы 94
3. Парадигмы образов романсовых текстов 1-й и 2-й половины века 98
3.1. Понятие образной парадигмы: дефиниция, признаки, типы 98
3.2. Сравнительная характеристика степени образности романсовых текстов 110
3.3. Портрет образного мира романсовых текстов 124
3.4. Семантико-статистическая модель образной структуры романсовых текстов 134
3.5. Левые элементы парадигм образов романсовых текстов 176
3.6. Правые элементы образных парадигм романсовых текстов 194
Выводы 197
Заключение 200
Библиографический список 206
Список используемых сокращений 220
- Теория речевых актов. Романсовый текст как речевой акт
- Категории адресанта и адресата романсовых текстов
- Вероятностно-статистический анализ автосемантической лексики романсовых текстов
- Сравнительная характеристика степени образности романсовых текстов
Теория речевых актов. Романсовый текст как речевой акт
Теория речевых актов (ТРА), являясь существенной частью лин-гвопрагматики, сложилась в рамках лингвистической философии под влиянием идей Л.Витгенштейна о множественном назначении языка и его неотделимости от форм жизни: взаимодействие языка и жизни оформляется в виде «языковых игр», опирающихся на определённые социальные регламенты [ 26,412].
Под ТРА в широком смысле понимают «комплекс идей, направленных на объяснение речевой деятельности 97 ,7]. В данном значении термин «ТРА» является синонимом «теории речевой деятельности». В узком смысле под ТРА понимают одну из конкретных теорий в составе современной науки о языке [97, 7] Б.Ю. Городецкий определяет ТРА как иллокутивную или коммуникативно-целевую семантику, «т.к. ядро понятия иллокутивной силы составляет коммуникативная цель (намерение, установка) говорящего» [132, 5]. В рамках теории речевых актов выделяется две дисциплиньї. Это, во-первых, собственно теория речевых актов, в ведении которой находится анализ, классификация и установление взаимосвязи между РА безотносительно к речевым средствам и степени реализации целей и намерений говорящего в конкретном общении; во-вторых, «анализ речевых актов как лингвистический анализ речи, установление соответствия между РА и единицами речи» [73, 224-225].
Обзор общетилологических характеристик ТРА с точки зрения методологического статуса, концептуальных предпосылок, широты задания области исследования языка, объекта, субъекта и методов исследования, был дан И.М.Кобозевой [97]. По методологическому статусу она определяет ТРА как узкоспециализированную лингвистическую теорию, не претендующую на выдвижение общей концепции о природе языка. ТРА зарождалась как лингвистический вариант развития и углубления положений философской логики о смысле и значении языковых выражений, а также правилах их употребления. И.М. Кобозева отмечает отсутствие прямой идейной связи ТРА с какой-либо лингвистической школой, психологической, социологической или философской теории деятельности.
Отличие ТРА от психо- и социолингвистических теорий речевой деятельности идёт на уровне методов и объекта исследования. [97,11-12].Основным методом исследования в ТРА является аналитический метод в разных его видах, базирующийся на данных мысленного эксперимента, тогда как социо- и психолингвистика используют в своём арсенале методы сбора и обработки данных, выработанные в социологии и экспериментальной психологии. В качестве предмета анализа в ТРА выступает отдельное высказывание, «акт речи, состоящий в произнесении говорящим предложения в ситуации непосредственного общения со слушающим»[97,11]. Тогда как в концепции «анализа диалога» объектом исследования выступает обмен РА. В теории речевой деятельности, основанной на психолингвистических исследованиях Л.С. Выготского [55] и А.А Леонтьева [111], предметом анализа является коммуникация как целостный акт социального взаимодействия. В рамках гумбольдти-анского лингвофилософского подхода рассматривается взаимодействие языка в целом и духовного мира человека как представителя определённой нации [45; 194 и др.].
Субъект речевой деятельности в рамках ТРА трактуется как некий абстрактный индивид, характеризуюпщйся наличием ряда признаков: психологических (намерение, знание, мнение, эмоциональное состояние, воля) и социальных (статус, функция в рамках общественной группы). По мнению И.М. Кобозевой, «социальные свойства субъекта, проявляющиеся в его речевом поведении, представлены в ТРА весьма слабо, по сравнению с рядом других учений, в которых говорящий индивид выступает как обладатель определённого репертуара ролей, как носитель определённых национально-культурных традиций [97,12].
Сравнивая отражение факторов субъекта и объекта в ТРА с другими концепциями и подходами к языку как к деятельности, лингвисты отмечают узконаправленную специализацию ТРА, отсутствие учёта всего многообразия факторов реальной коммуникации[132, 5], социального и психолингвистического содержания речевого взаимодействия [73,234]; внедиалогический анализ элементарных звеньев речевого общения.
Другие исследователи, напротив, считают, что установка ТРА на то, что минимальной единицей человеческой коммуникации является не предложение или высказывание, а «речевые акты разного вида (конста-тивы, вопрос, извинение), увеличивает возможности лингвистического анализа, т.к. 1) выводит науку о языке за пределы предложения, 2) объясняет и описывает стратегии речевого взаимодействия, повышая его эффективность; 3) включает в сферу прагматики коммуникативные намерения, психологические и поведенческие реакции адресата и адресанта, интенциональные состояния говорящих, а также социальные последствия акта коммуникации в терминах отношений социальной зависимости и эквивалентности [73, 224-225], 4) демонстрирует процесс образования из отдельных высказываний связного дискурса, 5) акцентирует внимание на контексте употребления языковых единиц (вербальном, физическом, историческом, социальном, культурном и т.д.), устанавливая связь между конкретным РА и «фоном невысказанных допущений и практик», «энциклопедическим знанием мира» («фреймами», «сценариями» и т.п.)
Узкая область исследования, с одной стороны, ограничивает поле деятельности ТРА, но, с другой стороны, позволяет скрупулезно описать внутреннюю структуру РА и на основании интерпретации составных частей речевого общения получить интерпретацию целого («принцип композиционности» Г. Фреге).
Таким образом, ТРА рассматривается в современном языкознании как лингвистическое учение о структуре речевого акта - элементарной единицы вербальной коммуникации, а также о типичном контексте употребления высказывания и связи РА с картиной мира адресанта и реципиента.
Под речевым актом понимают «последовательность языковых выражений, элементарную единицу речи, произнесённую одним говорящим, приемлемую и понятную по меньшей мере одному из множества остальных носителей языка» [73, 225]. Другое определение речевого акта гласит, что РА - «произнесение говорящим предложения в ситуации непосредственного общения со слушающим»[97, 11]; актуализация предложения в речевом взаимодействии [97, 12]. Наиболее полное понимание РА, на наш взгляд, даёт Арутюнова Н.Д. Она под РА понимает «целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе; единицу нормативного социоречевого поведения, рассматриваемую в рамках прагматической ситуации)) [26, 412].
Категории адресанта и адресата романсовых текстов
Категории участников общения относятся к числу важнейших понятий прагмалингвистики [91, 139]. В исследовательской литературе коммуниканты противопоставляются по степени активности (наиболее активная роль - у говорящего): говорящий - адресат - косвенный адресат, или молчаливый наблюдатель, 3-е лицо [91Л39].Коммуникативная деятельность адресанта характеризуется как первичная, а коммуникативная деятельность адресата - как вторичная, но не менее важная для речевого акта. Коммуникативные речевые действия участников общения взаимодополняют, взаимоопределяют друг друга [см. подр. 143]
Функциональный подход к художественному тексту, по мнению Е.И. Дибровой, рассматривает категории адресанта (автора) и адресата (читателя) с субъективно-объективной точки зрения. Модель текстовой коммуникации, таким образом, имеет следующий вид: S (автор - отправитель сообщения) - текст - О (читатель - получатель данного сообщения). С точки зрения гносеологического субъективно-объективного истолкования S (субъект) рассматривается как «автор - источник художественной деятельности, направленной на конструирование объекта-текста, где происходит объективация мира субъекта (картины мира автора) [76, 252]. В рамках гносеологокоммуникативной интерпретации текстового диалога наряду с 01 (текстом как авторской действительностью в формах его (автора) чувственно-интеллектуальной, бессознательно-сверхсознательной, интуитивно-волевой, эмоциональной деятельности) существует 02 (читатель, «которому направлена эмоционально-ментальная, познающая и отражающая работа писателя») [76, 252]. Таким образом, двойственность объекта текстовой коммуникации Е.И. Диброва представляет следующим образом: S - 01 (текст) - 02 (читатель). Признавая активную роль читателя в дальнейшем функционировании текста в социуме, Е.И. Диброва выстраивает «вторую субъективно-объективную линию, ведущую своё начало от субъекта-читателя к двум объектам - тексту и автору: S (читатель) - 01 (текст) - 02 (автор). Коммуникативно-когнитивные подходы к тексту автора и читателя отражены исследователем также в схемах пошаговых отношений в исполнении и истолковании [ 76, 253].
Брудный А.А., как отмечалось выше, дополняет схему текстового диалога 1) категорией действительности, отражённой в тексте, 2) понятием локального плана текста, условиями, в которых был создан и воспринят текст, 3) категорией связи данного текста с предьідущими и последующими текстами. [44,185-187].
Анализируя понятие "адресант" применительно к РТ, можно выделить следующие типы романсовых адресантов: 1) адресант-автор -это реальный творец романса. Данный тип адресанта представлен двумя подтипами: композитор (М.И. Глинка, П.И. Чайковский, А.А. Алябьев, A.E. Варламов, А.Л. Гурилев и др.) и поэт (А.А. Фет, А.Н. Апухтин, В.П. Чуевский, М.В. Медведев, Н.А. Ленский и др.); 2) адресант-персонаж - лирический герой стихотворения, от лица которого ведется повествование. Чаще всего обозначается местоимением 1-ого лица ед. числа (Я), реже существительным "цыганка", "смуглянка", "кокетка" (В одни глаза я влюблена, / Я упиваюсь их игрою; / Как хороша их глубина! / Но чьи они - я не открою..[12, 375]; Ой вы, очи - темь ночей! / Родилась смуглянкой, / А без чёрных без очей / Не была б цыганкой! [12,365]; Говорят, что я кокетка, / Что любить я не хочу, / И видали, как нередко / Равнодушием плачу [12, 353]; 3) адресант-интерпретатор -исполнитель РТ (С.Я. Лемешев, И. С. Козловский, Н.А. Обухова, А.В. Нежданова и др.,а также многочисленные певцы-любители). Таблица № Направленность на адресата является важнейшей характеристикой говорящего, поэтому типы адресатов соотносимы с типами говорящих [91,140-141]. Это утверждение становится особенно актуальным применительно к типологии адресатов РТ, которая представлена в таблице № 1.1.
Адресат автора или адресат-вдохновитель - субъект, личные качества или действия которого повлияли на возникновение РТ или музыки к нему. Так в разное время Анна и Екатерина Керн подвигли А. С. Пушкина и М.И. Глинку к созданию соответственно стихов и музыки к романсу "Я помню чудное мгновенье". Встреча П.И. Чайковского с певицей Дезире Арто повлекла за собой создание великим русским композитором ряда произведений романсового типа.
Адресат лирического героя или адресат-персонаж, текстовый адресат - субъект (или объект), к которому обращается лирический герой РТ. Данные адресаты делятся на лиц и не лиц, или олицетворенных персонажей. К первым относятся люди: ямщик; матушка милая; коварный друг, но сердцу милый; прелестное созданье; любимец рока странник и др. (Схорони меня, матушка милая, / На погосте меня схорони [12, 364]; Прости меня, прости, прелестное созданье, - / Упрёком я тебя, быть может, оскорбил [12, 204]; Что грустишь ты, одинокой, / Полно, странник слёзы лить [12, 192] Олицетворенные персонажи делятся на одушевленных: птицы (соловей; жаворонок) (О чём, о чём в тени ветвей поёшь ты ночью, соловей [12,190]); животные (конь, пара гнедых) (Пара гнедых, запряжённых с зарёю, / Тощих, голодных и грустных на вид, / Вечно бредёте вы мелкой рысцою, / Вечно куда-то ваш кучер спешит [12, 356]; Конь мой, конь, верный конь, понесёмся к милой [12, 185]) и неодушевленных: предметы (гитара) (Эй, друг гитара, / Что звенишь несмело, / Ещё не время плакать надо мной [12, 401]); небесные тела (звезда) (Звезда, прости! - пора мне спать [12, 220]; Гори, гори, моя звезда [12, 357]); цветы (астры, хризантемы, розы и др.) ("Астры осенние, грусти цветы, / Тихи, задумчивы ваши кусты [12; 391]), деревья (сосны, ясень и др.); чувства и состояния лирического героя (волнения страсти, память и др.) (Уймитесь, волнения страсти! /Засни, безнадежное сердце! [12,204]). Адресат интерпретатора или ситуативный адресат - субъект, к которому обращается исполнитель РТ. Ситуативных адресатов может быть несколько. Исполнитель РТ обычно совмещает в себе функции адресанта-интерпретатора и лирического героя, а ситуативный адресат может совмещать в себе функции адресата-персонажа (лица). Особую семантическую насыщенность приобретает РТ, когда адресант-автор, лирический герой и интерпретатор - одно лицо, а также в одном лице выступают адресат-вдохновитель, персонаж и ситуативный адресат; когда совмещаются коммуникативные функции адресанта-интерпретатора и адресата-вдохновителя (Композитор, влюбленный в певицу, пишет для нее романс. Подобная ситуация была у П.И. Чайковского и Дезире Арго).
Вероятностно-статистический анализ автосемантической лексики романсовых текстов
Список слов, полученный в результате обработки стихотворений, являющихся текстами русских романсов, был соответствующим образом систематизирован, в результате чего получилось два частотных словаря РТ 1-й половины 19 века и 2-й половины 19 - начала 20 века ( см. Приложения 1 и 2 ). В них указаны количество словоупотреблений внутри каждой из хронологических групп РТ, частотность слова общеязыковая и частотность внутри группы «Художественная проза» [ 182, 8].
Статистическое распределение полнозначной лексики по частям речи представлено в таблице № 2.1 . Здесь же указаны коэффициент лексического разнообразия (С) и средняя частота словоупотребления (Fcp.). Данные таблицы свидетельствуют о том, что всего в РТ 1-й половины 19 века 3311 раз употреблены полнозначные слова (существительные, прилагательные, наречия и глаголы). Число лексем данной группы РТ равно 1360. В поздних поэтических произведениях исследуемого жанра полнозначные слова встречаются 4857 раз. Количество же разных слов -1663.
Число лексем и словоупотреблений в РТ 2-й половины 19 века оказывается более высоким по сравнению с 1-й половиной 19 века за счет количественного преобладания взятых для анализа текстов первой хронологической группы над второй (нами анализировалось 62 РТ 1-й половины 19 века и 104 РТ 2-й половины 19 века). Неравенство количественного состава исследуемых текстов может привести к ошибочным выводам в оценке качества лексики разных временных объединений РТ. В этом случае оказывается целесообразным перевод абсолютных чисел, представленных в таблице № 2Л., в относительные. Процентные соотношения, их анализ даст объективную картину количественного состава лексем, их словоупотреблений; продемонстрирует реальные тенденции к росту или убыванию в РТ 1-й и 2-й половины 19 века тех или иных частей речи. Переход от абсолютных чисел к относительным отражён в таблице № 2.2., Данные которой свидетельствуют о том, что и в ранних, и в поздних РТ первые места по числу словоупотреблений занимают существительные. Второе место - глаголы. На третьем находятся прилагательные, а на четвёртом - наречия.
Количество существительных в РТ 2-й половины 19 века снижается по сравнению с РТ 1-й половины 19 века, хотя слова этой части речи продолжают занимать ведущее место в ряду других. Роль глаголов от ранних к поздним РТ возрастает.
Если число словоупотреблений существительных, прилагательных и глаголов в РТ растёт, то коэффициент их лексического разнообразия снижается (при увеличении средней частоты словоупотребления лексем данных частей речи). Всё чаще в стихотворных произведениях повторяются одни и те же слова вышеуказанных лексико-грамматических групп. Только лексический состав наречий становится более богатым. Это разнообразие, как показали наши наблюдения, достигается за счёт уменьшения средней частоты употребления слов данной части речи в РТ.
Данный предварительный анализ представляет ранговое распределение отдельных частей речи в РТ 1-й и 2-й половины 19 века, а также выявляет количественные изменения в лексико-грамматической организации каждой из групп РТ.
Обратимся теперь к более детальному анализу словарного состава стихотворных произведений исследуемого жанра. Деление лексики на автосемантическую и синсемантическую [106,160] создаёт предпосылки для формирования разной стратегии в обращении с данными группами слов, т.к. автосемантические - это пол-нозначные части речи, являющиеся основой образности любого текста; синсемантические же если и превращаются в эмоционально-образную единицу, то не все и далеко не всегда [106, 31].
Одной из задач, стоящих перед нами в этой главе, является выяснение, случайно ли расхождение частот полнозначной (автосемантической) лексики по каждой части речи в двух хронологически выделенных текстовых совокупностях. Если распределение частотности неслучайно, то какой из параметров данного уровня можно выделить, интерпретируя как дифференцирующий, отражающий эволюцию текстовой структуры жанра. Сведения о распределении частот в группе слов автосемантической лексики находятся в таблице № 2.1.
Математическая статистика в числе многих своих инструментов, с помощью которых решаются различные задачи статистического изучения текста, имеет величину, называемую «хи-квадрат критерий» и обозначаемую греческой буквой X2. Её часто называют критерием согласия опытных величин, вычисленных по формуле, с величинами теоретическими, соответствующими закону случайного варьирования одной и той же вероятности. Следовательно, высчитав на основе данных таблицы № 2.1. величину X, мы должны сличить её с соответствующей теоретической величиной, обратившись к специальной таблице (см. таблицу № 2.4.).
Сравнительная характеристика степени образности романсовых текстов
Стремление «и сверить алгеброй гармонию», выявить общие закономерности в сугубо индивидуальном творческом процессе не покидает исследователей словесного поэтического творчества. Поиск инвариантов на всех уровнях структуры текста (рифма, сюжет и др.) не прекращался в течение десятилетий [155; 154 и др.]. Ведутся аналогичные исследования и в области строения образов поэтических текстов. В частности, анализу моделей художественных образов посвящены работы Павлович Н.В. Ключевые положения трудов исследователя будут изложены в данном подразделе.
В основе концепции образа, которую выдвигает Павлович Н.В., лежит мысль о том, что «каждый поэтический образ существует не сам по себе, а в ряду других - внешне, возможно, различных, но в глубинном смысле сходных образов - и вместе с ними реализует некий закон, модель, правило, или как мы будем говорить дальше, парадигму» [136, 7].
Словесный поэтический образ, по определению Павлович Н.В., есть «небольшой фрагмент текста (от одного слова до нескольких строф или предложений), в котором отождествляются (сближаются) противоречащие в широком смысле понятия, т.е. такие понятия, которые в нормативном общелитературном языке не отождествляются (несходные, семантически далекие, несовместимые, противоположные). Иными словами, образ понимается как противоречие в широком смысле, или сближение несходного» [136, 14]. Приведем несколько примеров: Звезда надежды угасает [12, 174] = НАДЕЖДА - ЗВЕЗДА; Не повторяй мне имя той, / Которой память - мука жюни [ 12, 183] = ПАМЯТЬ - МУКА; И, чернеясь, бегут на плеча / Косы лентой с обеих сторон [ 12, 212] = КОСЫ-ЛЕНТА.
Под парадигмой понимается инвариант ряда сходных образов, который состоит из двух устойчивых смыслов, связанных отношением отождествления [ 136,7]. Парадигма образа имеет бинарную структуру. Она состоит из левого члена (элемента), который обозначает то, что отождествляется или сравнивается, и правого члена (элемента), обозначающего то, с чем происходит сравнение [ 136, 7] Выделяются три условия, необходимые для возникновения образа: 1) два составных элемента - понятия (ВРЕМЯ - ВОДА); 2) меду понятиями должны установиться отношения противоречия с точки зрения нормативного литературного языка; 3) эти понятия должны быть отождествлены [ 136,13]. Понятие противоречия толкуется широко. Сюда включаются все типы отношений данного характера, которые выделяются в рамках классической логики: «собственно противоречия (хороший - нехороший), противоположность (хороший - плохой), соподчиненность (идти - ехать) и несравнимость (хороший - ехать). Отношение противоречия может иметь разную степень и по-разному отстоять от общеязыковой нормы. Например, «снег - это белизна» или «снег - это сияние» менее противоречивы, чем «снег есть цветы» или «снег - это время» [136,14-15]. Под отождествлением понимается смысловое сближение, сходство слов несходных, семантически далеких в нормативном литературном языке. Данный тип отношений между понятиями, входящими в структуру художественного образа, может проявляться с разной силой. В зависимости от степени сближения выделяют два типа ото 100 ждествления: прямое (сильное, интенсивное) и непрямое (сла-бое)[136,15-20]. Сильное отождествление слов проявляется 1) в структурах прямой номинации типа «А есть В» («Вы - огонь, вы - пламя страсти, /Вы - магическая власть, / Вы - любовь, вы сладострастье, / Вы - блаженство, вы - напасть» (, 219). «Ах, сча стием моим была твоя любовь» [12, 171] = ЛЮБОВЬ - СЧАСТЬЕ. «А слеза в грусти безотрадной - небес вечерняя роса» [12, 189] = СЛЕЗЫ-РОСА); 2) в соединении слов через разного рода синтаксические отношения: определительные, дополнительные и др. («Только ветер роняет, как слезы, / над тобою росинки порой» [12,187] = РОСА - СЛЕЗЫ; «Исчезла грусть, как смутный сон» [12,219] = ГРУСТЬ - СОН); 3) через опосредованное соединение слов («Ваши молнии блистают, / Как зарницы в облаках» [12, 216] = ВЗГЛЯД - МОЛНИИ, ВЗГЛЯД - ЗАРШЩЫ). К опосредованному отождествлению слов мы отно сим также случаи связи образов имен через общее свойство. При ведем небольшой пример: «Взгляни, мой друг, по небу голубому, / Как легкий дым несутся облака. / Так грусть пройдет по сердцу молодому, / Его, как сон, касаяся слегка» [12 , 202]. В данном от рывке из РТ присутствуют образы дым - легкий, облака - легкие, грусть - легкая. Эпитет легкая формально не связан в тексте со словом ГРУСТЬ, но поскольку отношением прямого отождествле ния связаны понятия ГРУСТЬ - ОБЛАКО, ОБЛАКО - ДЫМ, ГРУСТЬ - ДЫМ, следовательно, эпитет ЛЕГКИЙ, относящийся к ДЫМУ, переходит на слово ГРУСТЬ ( = ГРУСТЬ - ЛЕГКАЯ), эксшшцируя тем самым основание для сближения несходных в обиходном языке понятий ГРУСТЬ - ОБЛАКО, ГРУСТЬ - ДЫМ. Отношения отождествления проявляются также 101 4) через позиционную близость слов А) при перечислении («Ты еще не умеешь любить, / Но я готов порой забыться / И с тобою слегка пошутить, /Ив тебя на минуту влюбиться» [12, 219] = ВЛЮБИТЬСЯ - ПОШУТИТЬ, ВЛЮБИТЬСЯ - ЗАБЫТЬСЯ; «Иногда...иногда, мне сдается, тебя я встречаю / В вихре жизни безумной, в разгаре людской суеты...» [12, 373] = ЖИЗНЬ - СУЕТА); Б) при сходстве ритмико-синтаксических позиций («Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане, / Одинок воздыхал витязь на кургане» [12, 185] = ВИТЯЗЬ - МЕСЯЦ; «И черные волны, вздымаясь, бушуют; / И тяжкие вздохи грудь белу волнуют» [12, 175] = ВЗДОХИ - ВОЛНЫ); 5) через звуковое сходство слов («Говорят, что я кокетка, /, Что лю бить я не хочу, / И видали, как нередко / Равнодушием плачу. / А видали ль, как я плачу, / Невозможность полюбя» [12,353 - 354] = ПЛАКАТЬ - ПЛАТИТЬ).
