Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ: ЖАНР МЕМУАРЫ И АСПЕКТЫ ЕГО ИЗУЧЕНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ НАУКЕ 12
1.1 Речевой жанр как объект лингвистических наблюдений 12
1.1.1 Основные направления современной жанрологии 12
1.1.2 Дифференциальные признаки речевого жанра 18
1.1.3 Стиль как элемент речевого жанра. Речевой жанр и языковая личность 27
1.1.4 Выводы 44
1.2 Основные подходы к изучению мемуарного жанра 45
1.2.1 Конституирующие признаки мемуарного жанра 46
1.2.2 Жанровая классификация мемуаров 55
1.2.3 Выводы 60
ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ МЕМУАРНЫХ ТЕКСТОВ НОСИТЕЛЕЙ РАЗНЫХ ТИПОВ РЕЧЕВОЙ КУЛЬТУРЫ 62
2.1. Лексико-семантическая организация 62
2.1.1 Семантическое поле <окизнь» 64
2.1.2 Семантическое поле «время» 66
2.1.3 Семантическое поле «память»72
2.1.4 Выводы 93
2.2. Временная организация 95
2.2.1 Способы выражения субъективного времени в мемуарном тексте 97
2.2.2 Функции видо-временных форм глагола в мемуарном повествовании 118
2.2.3 Категория времени в соотношении с пространством 127
2.2.4 Выводы 129
2.3. Субъектная организация 132
2.3.1 Особенности субъекта речевой деятельности в мемуарном тексте 132
2.3.2 Фактор адресата 143
2.3.3 Выводы 145
2.4. Структурная организация 146
2.4.1 Объемно-прагматическое членение 150
2.4.2 Контекстно-вариативное и структурно-смысловое членение 157
2.4.3 Принципы организации повествования и особенности реализации категории связности 174
2.4.4 Выводы 183
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 184
БИБЛИОГРАФИЯ 190
- Основные направления современной жанрологии
- Лексико-семантическая организация
- Категория времени в соотношении с пространством
Введение к работе
Настоящая работа посвящена исследованию жанрового своеобразия мемуарных текстов 20 века, принадлежащих авторам разных типов речевой культуры. Актуальность данного исследования определяется следующими факторами:
Поскольку в предлагаемой диссертации мемуары рассматриваются как речевой жанр, она находится в русле проблематики формирующейся лингвистической дисциплины — жанроведения. Несмотря на то, что в историографических и литературоведческих работах вопрос о жанровой специфике мемуаров освещен достаточно полно [Антюхов 2001; Барахов1985; Белявский 1973; Галич 1991; Гинзбург 1977; Голубцов 1973; Елизаветина 1977, 1982; Колядич1995; Кузнецов 1971; Палищук 1986; Смольнякова 1979, 1982; Сутаева 1998; Тартаковский 1980; Янская, Кардан 1986], его лингвистическое описание представлено фрагментарно. В настоящее время изучается специфика речевого функционирования в мемуарном жанре отдельных категорий [Погодина 2002], особенности субъектной организации мемуарных текстов [Бондарева 1994]. Особо хочется отметить работы НА. Николиной, посвященные исследованию поэтики автобиографической прозы1, опирающиеся на теорию речевых жанров ММ. Бахтина и оказавшие существенное влияние на формирование концепции диссертации [Николина 1984, 1987, 2002]. НА. Николина анализирует структуру автобиографических произведений, выявляя общие признаки речевой организации данной жанровой формы и основные направления её эволюции. В отличие от такого, диахронического, подхода мы рассматриваем исследуемый жанр в синхронном аспекте: в качестве материала для анализа сознательно выбраны мемуары, созданные в 20 веке и описывающие приблизительно одни и те же события.
Характеризуя мемуарные тексты языковых личностей, принадлежащих разным типам речевой культуры, предлагаемая диссертация попадает в разряд работ, примыкающих к ещё одному актуальному направлению современной лингвисти-
1 Автобиографические тексты рассматриваются нами как одна из разновидностей мемуарных.
ки, называемому «лингвистической персонологией» [Нерознак 1996], в центре которого находятся проблемы, связанные с языковой личностью. Языковая личность понимается в данном исследовании как «личность в совокупности социальных и индивидуальных черт, отраженная в созданных ею текстах» [Иванцова 2002: 7]. Важно отметить, что понятие языковая личность может относиться как к отдельному конкретному индивидууму, так и к типизированному образцу, воплощающему национальное сознание [Нефедова 2003]. Последнее обстоятельство позволяет описывать языковую личность с точки зрения её отнесения к определенному типу речевой культуры. Понятие речевая культура впервые было введено НИ. Толстым [Толстой 1991] и получило дальнейшую разработку в исследованиях В.Е Гольдина и О.Б. Сиротининой [Гольдин, Сиротинина 1993; 1997; Гольдин 2000; Сиротинина 2000]. В системе внутринациональных речевых культур ими выделяются первичные типы, усваиваемые в практическом общении (народная речевая культура сельских жителей, говорящих на диалекте, массовая просторечная культура малообразованных горожан, отчасти культура, обслуживаемая литературно-разговорной речью), и вторичный тип, элитарная речевая культура, выросшая на основе владения литературным языком, связанная с профессионализацией общения и усваиваемая путем специального изучения (через школу и другие формы образования) [Гольдин, Сиротинина 1993]. По мнению исследователей, наиболее яркими выразителями русской речевой культуры как национальной являются элитарный и народно-речевой типы [Сиротинина 2000; Нефедова 2003]. В настоящее время составляются речевые портреты как элитарной языковой личности, так и носителей первичных типов речевой культуры (диалектной и просторечной языковой личности) [Иванцова 2002; Инфантова 2001; Кочеткова 1999; Лютикова 1999; Крысин 2003; Нефедова 2003; Черняк 2003]. Отметим, что в ряду параметров описания языковой личности используется и характеристика её жанрового репертуара [Гынгазова 1999,2001; Казакова 2003]. Материалом для изучения языковой личности служат как устные, так и письменные тексты. В этом смысле речетворчество представителей первичных типов речевой культуры, не являющихся носителями литературной нормы, так называемое «наивное письмо» (Н.Н. Козлова, ИИ. Сандомирская 1996), представляет,
по нашему мнению, значительный интерес для исследователя. Сильнейшим импульсом для анализа подобных текстов является существующая в последнее время традиция публиковать их без правки в соответствии с оригиналом (Б.И. Осипов 1995; Н.Н. Козлова, И.И. Сандомирская 1996). Произведения такого рода примечательны тем, что, будучи образцом письменной речи, они созданы людьми, для которых практика письма не является обязательной ни в профессиональной, ни в обыденной жизни. Кроме того, сам факт обращения к написанию воспоминаний позволяет отнести их авторов к разряду нестандартных, творческих языковых личностей. Для непрофессионалов в литературе мемуары «служат способом выражения творческой потребности в объективации примечательных фактов личной жизни и общественных событий» (ОТ. Егоров 2003: 4). Существование мемуарных текстов, принадлежащих носителям первичных типов речевой культуры, позволяет говорить о мемуарах не только как о литературном, но и как речевом жанре, не ограниченном исключительно сферой профессионального литературного творчества.
Таким образом, антропоцентрический подход к явлениям языка - интерес к «человеку говорящему» и к его речевым произведениям - становится ведущим в предлагаемом диссертационном исследовании, что и определяет его актуальность.
Цель настоящей работы — проанализировать и сопоставить способы и приемы организации мемуарных текстов, принадлежащих авторам разных типов речевой культуры.
Достижение поставленной цели предполагает решение ряда задач: о Определить место социолингвистического подхода к анализу речевых жанров в ряду основных направлений жанроведческих исследований в отечественной лингвистике, о Обозначить дифференциальные признаки речевого жанра, релевантные для
сопоставления мемуарных текстов, о Выявить специфику мемуарного жанра.
о Сопоставить мемуарные тексты, созданные языковыми личностями разных типов речевой культуры, учитывая специфику мемуарного жанра, по следующим признакам:
лексико-семантическая организация;
временная организация;
субъектная организация;
структурная организация.
В соответствии с задачами исследования определяется струюура работы. Она состоит из введения, двух глав и заключения. Во введении дается формулировка объекта и предмета исследования, обосновывается теоретическая и практическая значимость, научная новизна работы. В первой, теоретической, главе представлен обзор основных направлений жанроведческих исследований в отечественной лингвистике, обозначены дифференциальные признаки речевого жанра, рассмотрена взаимосвязь текста и языковой личности, выявлена специфика мемуарного жанра. Вторая глава, занимающая центральное положение в тексте диссертации и имеющая наибольшую значимость для результатов работы, посвящена сопоставлению мемуарных текстов созданных языковыми личностями разных типов речевой культуры по таким признакам, как лексико-семантическая организация, временная организация, субъектная организация, структурная организация. В заключении подводятся итоги анализа мемуарных текстов двух разнородных групп.
В качестве объекта изучения выбраны мемуарные тексты 20 века, принадлежащие языковым личностям разных типов речевой культуры.
Предметом исследования является композиционно-тематическая и стилистическая организация этих текстов в её детерминированности когнитивным процессом воспоминания.
Используемая нами методика исследования опирается на приемы описательного, сравнительно-сопоставительного, функционального методов анализа языковых фактов, а также характеризуется применением когнитивного подхода к языковым явлениям. Описательный метод, включающий приемы наблюдения, интерпретации, обобщения, является ведущим в рамках данного исследования. С помо-
шью сравнительно-сопоставительного метода устанавливается специфика каждой из разновидностей мемуарных текстов, их тематическое и композиционное своеобразие. Широко используется функциональный метод, предполагающий изучение языковых единиц с точки зрения их роли в процессе формирования и выражения мысли, концепции, композиции, жанра В центре внимания при таком подходе не статические свойства языка, а именно процесс текстообразования. Функциональный метод предопределяет коммуникативный подход к системе языка, то есть учет целей, условий, ситуации общения вплоть до социальных и индивидуальных особенностей коммуникантов. Когнитивный подход обусловлен тем, что когнитивно-психологическими основаниями речепорождения объясняются многие структурно-смысловые особенности текстов исследуемого жанра.
Материалом для работы послужили две разнородные группы мемуарных текстов, относящиеся более или менее к одному временному периоду создания и описания событий (20 век):
1. Мемуарные тексты необразованных и малообразованных авторов, представителей диалектной и просторечной речевой культуры. Данная группа представлена воспоминаниями сибирского крестьянина В.А. Плотникова (написаны в 80-х годах 20 века и охватывают период с 1906 по 1970 год), работницы М.Н. Колтаковой (написаны в 1996 году и охватывают период с 1915 по 1995 год), районного служащего А.Н. Белозерова (написаны в 1999 году и охватывают период с 1918 по 1995 год), технички Е.Г. Киселевой (написаны в 1980 году и охватывают период с 1933 по 1980 год), сельской учительницы М.А. Щербаковой (написаны в 1976 году и охватывают период с 1901 по 1931 год).
2. Мемуарные тексты представителей вторичной, элитарной речевой культуры. Эту группу составляют мемуары, авторы которых имеют как минимум высшее образование и высокий уровень языковой компетенции (включая мемуары известных писателей, деятелей культуры и искусства). Сюда входят воспоминания А. Бенуа (написаны в 1952 году и охватывают события с 1875 по 1952 год), А. Вертинского (написаны в 1942-1957 гг. и охватывают период с 1900 по 1957 год), Д.С. Лихачева (написаны в 1980-е гг., включают события с 1910 по 1966 год), НЛ. Мандельштам
(написаны в 1958 году и охватывают события с 1934 по 1938 год), А. Цветаевой (написаны в 1982 году охватывают период с 1892 по 1978 год), В. Шаламова (написаны в разные годы и в целом охватывают события с 1910-х по 1970-е годы), И. Эренбурга (написаны с 1959 по 1965 год и охватывают период с 1891 по 1965 год), а также воспоминания учителя А.У. Астафьева (написаны в 1994 году и включают события с 1911 по 1994 год), лингвиста В Л. Булохова (написаны в 2001 году и охватывают период с 1933 по 2001 год), прокурора С.А. Мордвинова (написаны в 1968 году и охватывают события с 1911 по 1967 год). На защиту выносятся следующие положения:
Специфика мемуарного жанра заключается в том, что в основе его порождения лежат когнитивные механизмы памяти: психическое отражение прошлого взаимодействия человека с действительностью, способность хранить информацию и избирательно её актуализировать, ассоциативное всплывание образов, воспроизведение воспоминаний в порядке от общего к частному, соотношение эпизодической и семантической памяти, диссоциация различных временных «я» личности. Эти механизмы определяют на разных уровнях организации данного жанра - лек-сико-семантическом, временном, субъектном, структурном — его универсальные характеристики, восходящие к первичному речевому жанру «воспоминание».
Особенности реализации речевого жанра «мемуары» в двух группах исследуемых текстов обусловливаются рядом факторов (креативностью личности автора, его профессией, степенью языковой компетенции и т. д.), главным из которых признается принадлежность к определенному типу речевой культуры. Соотношение мемуаров носителей первичных типов речевой культуры (диалектной и просторечной), с одной стороны, и мемуаров носителей вторичного типа речевой культуры, с другой, определяется как сосгпюшение первичного / вторичного жанра.
Для представителей первичных типов речевой культуры (просторечная и диалектная формы), с одной стороны, характерно минимальное различение письменной и устной формы речи, вследствие чего их мемуарные тексты в большой степени приближены к реализации первичного (устного) жанра «воспоминание». С другой стороны, противоположная тенденция — ориентация на письменный текст,
на документ как на своего рода жанровый канон - в структурном плане позволяет соотнести мемуары данной группы с автобиографией как жанром официально-деловой речи.
В мемуарных текстах носителей вторичного типа речевой культуры используется ряд стилистических приемов, направленных на изображение самого процесса воспоминания (речевые средства, отражающие связь памяти и восприятия, образные параллели, связанные со словами память, воспоминание, жизнь, время, прошлое; подвижная временная точка отсчета; синхронизация изображённого и повествующего субъекта; ассоциативно-хронологический принцип компоновки событий), что дает основание отнести данные тексты к разряду вторичных речевых жанров. «Стилистическая обработка» универсальных структурно-семантических характеристик мемуарного жанра позволяет говорить о тяготении данных текстов к художественной речи.
Наличие в мемуарных текстах рефлексии по поводу процесса воспоминания, трактуемое в исследовательской литературе как результат филогенеза жанра, может быть объяснено типом речевой культуры автора. В отличие от мемуаристов, принадлежащих к первичным типам речевой культуры, для которых созданные ими тексты приобретают особую ценность как источник информации о прошлом, для мемуаристов-носителей вторичного типа речевой культуры важен и интересен непосредственно процесс воспоминания, максимально близкий к творческому.
Научная новизна диссертации заключается прежде всего в том, что в научный оборот введен ранее не исследованный языковой материал — письменные ме-
муарные тексты крестьянина, работницы, служащего, технички, сельской учительницы. В работе также впервые сопоставлена реализация одного жанра в текстах языковых личностей - носителей разных типов речевой культуры, выявлены его универсальные характеристики, восходящие к первичному речевому жанру «воспоминание», описаны специфические признаки вторичного речевого жанра «мемуары».
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в диссертации вводится и определяется понятие мемуарный текст, мемуарный композитив, уточ-
няется соотношение понятий речевой жанр / стиль; первичный / вторичный речевой жанр. В работе также представлена корреляция когнитивных процессов памяти и жанрообразующих признаков мемуаров, предложен подход к мемуарам не только как к литературному, но и как к речевому жанру.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы на занятиях по лингвистическому анализу текста, в рамках учебных университетских курсов «Стилистика текста», «Культура речи», в спецкурсах и спецсеминарах по проблемам изучения языковой личности, речевых жанров.
Апробация исследования. Основные положения и результаты диссертацион
ного исследования докладывались и обсуждались на Областной научно-
' практической региональной конференции «Славянские чтения» (Омск 2003), на
Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы современной филологии» (Киров 2003), на Международной научной конференции «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск 2003), на ежегодной конференции памяти А.Б. Мордвинова «Мордвиновские чтения» (Омск 2004), на заседаниях кафедры стилистики и языка массовых коммуникаций ОмГУ. Содержание работы отражено в 6 публикациях.
Основные направления современной жанрологии
В последние десятилетия ориентация языкознания и других смежных наук (литературоведения, семиотики, психологии и т. д.) на исследование текста, признание его основной единицей коммуникации повысила интерес к типологии текстов и так называемой «генологической» проблематике. Наряду с литературной ге-нологией, имеющей античный генезис, развивается генология1, не ограничивающая свой предмет некоторым классом текстов. На основании анализа текстов разных жанров в соответствии с теорией текста считается, что категория жанра характеризует все тексты, иначе говоря, каждый текст имеет жанровую форму. В связи с этим некоторые исследователи утверждают, что генологический литературный универсум превращается в универсум языковой, а категория жанра—основное генологиче-ское понятие — становится важным этапом описания языка [Гайда 1986]. Вопрос о соотношении речевых и литературных жанров в настоящее время остаётся нерешенным. Наиболее аргументированной нам представляется точка зрения, согласно которой понятие речевого жанра является родовым по отношению к литературному жанру [Салимовский 2003].
Основоположником теории речевых жанров по праву считается М.М. Бахтин, по мнению которого человеческая речь в типических ситуациях отливается в готовые формы, данные нам почти так же, как родной язык, в результате чего речевые жанры - от однословной бытовой реплики до больших произведений науки или литературы - становятся основными единицами общения. Вся структурная дифференциация человеческой речи в значительной степени детерминирована жанровой дифференциацией текстов. Говорящий (пишущий) подбирает средства строения текста, учитывая их жанровую специфику. Понимание текста также предполагает умение отнести его к некоторому жанру, так как каждый жанр подсказывает слушающему (читающему) некий тип смысла. Иначе говоря, с одной стороны, замысел автора «всегда складывается и развивается в определённой жанровой форме» [Бахтин 1986:227], с другой стороны, именно жанр произведения определяет особенности восприятия читателя, обусловливает определённые ожидания адресата, служит регулятором и катализатором дальнейшего действования с текстом [Богин 1997: 3]. Одним из основополагающих моментов в работе ММ. Бахтина является следующий тезис: «Использование языка осуществляется в форме единичных конкретных высказываний (устных и письменных) участников той или иной области человеческой деятельности. Эти высказывания отражают специфические условия и цели каждой такой области не только своим содержанием (тематическим), но и языковым стилем, то есть отбором словарных, фразеологических и грамматических средств языка, но прежде всего своим композиционным построением» [Бахтин 1986:250]. В последнее время ни одно исследование по жанроведению не обходится без цитат из работ М.М. Бахтина Учение о жанрах речи составляет один из аспектов его философии языка, которая, в свою очередь, отражает лишь одну из граней целостной концепции культуры, предложенной ученым. По мнению В.А. Салимовского, жан-роведческая теория Бахтина обладает качествами дисциплинарной парадигмы. В бахтинских работах гносеологические (объективно-смысловые, субъективно-ценностные) и диалоговые аспекты изучения мышления и речи представляют собой неделимое целое. Наиболее значимые для лингвистической теории проблемы диа-логичности, законы преломления бытия в тексте, специфика этих законов в различных областях духовной культуры, принципы типологии высказываний образуют в наследии ученого единый комплекс. Именно поэтому идеи Бахтина обладают значительным потенциалом для синтеза различных подходов в жанроведении и, шире, - в коммуникативной лингвистике [Салимовский 2002].
Лексико-семантическая организация
С тех пор прошло много времени, но никакие события не вытеснили Галю из моей памяти (Астафьев); События, связанные со вторым свиданием, перекочевали в моей памяти на 1930 год (Лихачев); Моя память невольно перенесла на следующий год целые истории (Лихачев).
Наполнение памяти-хранилища таково, что в него можно врезаться или отпечататься:
Лагерный быт рассыпается у них на такие вспышки, отпечатавшиеся в памяти (Мандельштам); Эти десять дней моей «первой заграницы» врезались в память (Бенуа); Этот апофеоз мне так врезался в память, что я хоть сейчас способен его нарисовать (Бенуа); Иные из этих картинок до такой степени врезались мне в память, что я должен сделать усилие, чтобы представить себе Шекспира иначе, нежели как это изображено на них (Бенуа); Эти низкие зеленые ширмы особенно врезались мне в память (Бенуа).
Существуют ситуации, когда память сама выбрасывает воспоминания (чаще отрицательного характера), либо некие обстоятельства вырывают, вытравливают их из памяти:
Что тут выбросит память? (Шаламов); Память выбрасывает, очищает сама себя от слишком ужасных воспоминаний (Лихачев); Сейчас трудно вспомнить, так как память, обороняясь, выбрасывает самое страшное (Лихачев); Моя встреча с Борисом не вырвала из меня памяти о Нилендере (Цветаева); Огромная пустота, которая пала на дом и на меня, вытравливают из памяти ту первую осень без мамы (Цветаева); Яне помню, как несут гроб, как бросают комья земли, засыпают могилу. Что-то вытравило все это из памяти. Слабо вижу пустой, полутемный, мне кажется, летом не виданный, дом в Трехпрудном (Цветаева).
В данном случае память представляется в виде активного субъекта, она последовательно персонифицируется, наделяется свойствами живого существа:
Надо призвать свою память, ибо помнить прошлое Соловков стало уже некому; Конечно, бывает и так, что мемуаристам изменяет память (Лихачев); О.М попытался вспомнить второй текст, но память изменила (Мандельштам); Отвергаю Гераклитову протекшую реку, в которую не вступаешь дважды. Не вступаешь? - смеётся память, -да я стою в ней! (Цветаева); Память ведет меня далее на несколько лет вперед (Цветаева). Воспоминания при этом могут также выступать в виде персонифицированной стихии, с которой невозможно бороться, трудно управлять и остается лишь ей отдаться:
Я не могу на этом месте не отдаться воспоминаниям о всей атмосфере, царившей на уроках (Бенуа); Я помню морщины на лицах любой кассирши в магазине и бороться со своей памятью не могу (Шаламов); Я не управляю памятью - всякая мелочь столько же властна и сильна, как и важное, большое (Шаламов); Я мечтал снова когда-нибудь туда приехать и предаться воспоминаниям (Лихачев).
Не случайно первые рассказы вызваны в памяти днями особого голода (Шаламов); Воспоминания о петергофской даче приобретают во мне особую остроту, когда мне удается вызвать в себе как помянутую «симфонию запахов», так и все те звуки, которые в неё вплетались (Бенуа); Напротив, когда я вызываю в памяти образ Жени Лансере, то я неизменно вижу его в зале дома в Нескучном, сидящим в глубоком кресле (Бенуа); Когда я хочу вызвать в своей памяти образ Матвея Яковлевича, то он сразу предстает передо мной - здоровый, громадный, с расплывшейся в рыжей бороде улыбкой, я его вижу или шагающим по фабрике, или танцующим джигу (Бенуа).
Зачастую единицы памяти, наполняющие её, характеризуются в МТ-2 как нечто обладающее свойствами живого:
Я живо помню, что на столах и на комодах стояли полчища фотографий (Бенуа); Одно, впрочем живо: страх перед трагическими развязками (Эренбург); Я долго думал над некоторыми именами: не могу вспомнить, о ком идет речь; рапорт охранника, однако, многое оживил в моей памяти (Эренбург); Его стихи остались, я их слышу, слышат и другие. А в моей памяти живой Осип Эмильевич, милый беспокойный хлопотун (Эренбург), В памяти миллионов моих соотечественников еще живы картины войны (Эренбург), Какой был счастливый вечер! Более полстолетия прошло, а он жив! (Цветаева); Все наши домашние звали его просто мосье Станислас. Под этим именем он и живет в моей памяти (Бенуа); Я не помню канву описанных Мариной событий, но жива в памяти романтика отношений (Цветаева); В памяти моей смутно - но твердо живет воспоминание о том, что Дмитрий Иванович с большим уважением относился к маме (Цветаева); Все же образ Липы где-то в памяти не умер, не стерся, и я сохранил его, окруженный поэзией на всю жизнь (Бенуа).
Категория времени в соотношении с пространством
Характер повествования определяется не только временной, но и пространственной характеристикой структуры текста. Под пространством в данном исследовании нами понимается пространственная организация событий текста, неразрывно связанная с его временной организацией.4 Взаимообусловленность этих двух категорий выражается в том, что, будучи рамой художественного произведения, время связано с местом события, факта, действия; настоящее, прошлое, будущее не абстрактны в своём течении, а прикреплены к расположению персонажей и объектов.
Взаимосвязь времени и пространства в мемуарном тексте выражается в следующих аспектах:
1. Любое воспоминание обладает как временными, так и пространственными характеристиками. Вспоминающий субъект мемуарных текстов независимо от типа речевой культуры их автора локализует себя во времени и в пространстве, включая даже самые ранние воспоминания:
Первое впечатление о моей жизни я запомнил в 1912 году. Мы поехали на посевную. Отец запрягли лошадей, сложили семена, бороны, зашли в избу, зажгли свечку, начли молиться После этого поехали наполе. ... Отецменя свозил на станцию Юргамыш: ездили за семенами ... Дальше, после посевной, помню, ездил с отцом - возили песок на строящуюся большую дорогу. ... Ездили на базар к Спасову дню (Плотников).
При этом мемуарное повествование характеризуется последовательным расширением пространства, что мотивируется постепенным расширением опыта героя, познанием им внешнего мира. Точечная локализация, связанная, как правило, с образом родного дома, сменяется линеарностью:
Я смутно помню себя ребенком трёх-четырёх лет. Я сидел в доме у своей тетки Марьи Степановны на маленьком детском горшочке и выковыривал глаз у плюшевого медвежонка ... Мы жили тогда на Фундуклеевской улице, в доме Дымко. Улица та поднималась от Крещатика вверх и, дойдя до Пироговской, красиво спускалась вниз, к Еврейскому базару. Рядом с нашим домом было цветоводство Крюгера, а на противоположной стороне - анатомический театр (Вертинский).
Языковыми показателями пространственных характеристик в данном случае служат предложно-падежные формы с локальным значением, глаголы движения, наречия места, топонимы.
2. Если мемуарные тексты независимо от типа речевой культуры их автора характеризуются сопоставлением или противопоставлением двух временных пла нов: настоящего и прошлого повествователя, - то соответственно для них значимо и сопоставление его пространственных позиций (время речи или ситуация рассказы вания - место говорящего, изображаемое время — изображаемое пространство). Пространственная позиция повествователя в настоящем относительно стабильна и может специально не фиксироваться в тексте, его же пространственная точка зре ния в прошлом обычно подвижна и последовательно выделяется. Пространство по вествователя в прошлом, воссоздаваемом в воспоминаниях, как правило, неодно родно и состоит из ряда сменяющих друг друга локальностей: Приехали мы в Ярославль в 35-м году. ... Много раз из Ярославля ездила в Ленинград: папа, мама там жили и два брата ... В 46-м переехала в Омск, в марте (Колтакова);
Ездили мы обычно в Куоккалу за финской границей. ... Месяцы, проведенные в Крыму, в Мисхоре запомнились мне как самые счастливые. ... школьная экскурсия на Русский Север—по Мурманской железной дороге в Мурманск, оттуда на паровой яхте в Архангельск вокруг Кольского полуострова по Белому морю (Лихачев);
В Чили я поехал по просьбе Неруды летом 1954 года ... Когда я приехал в Швейирию, в Сен Галлене шла конференция. ... Мы жили на даче возле Нового Иерусалима (Эренбург).
3. В мемуарном тексте течение времени может отражаться посредством пространственных характеристик. «Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем» [Бахтин 1975: 135]. Перемещения повествователя в пространстве отражают движение времени и служат средством его субъективного измерения и осмысления. Примечательны, на наш взгляд, в этом смысле в исследуемых текстах названия некоторых глав и частей, например, «Россия», «Италия», «Москва. Таруса» у А. Цветаевой, «Юность в Киеве», «Юность в Москве», «Польша», «Румыния» у А. Вертинского, «Крым», «По Волге», «Новгород» у Д.С. Лихачева, «Впереди - Вязьма», «Великие Луки», «Я снова в Юргамыше» в воспоминаниях А.Н. Белозерова. Для номинаций такого рода характерна своеобразная метонимическая модель на основе локального указателя: обозначение событий через обозначение места протекания данного события. В связи с этим переезды, перемещения в указанные локусы служат своего рода «вехами» времени на жизненном пути мемуариста. Эта черта отмечается также в мемуарных текстах независимо от типа речевой культуры их автора
