Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Описание позиционных закономерностей звукового строя русского языка в лингвистической и лингвометодической литературе 13
1. Парадигматика и синтагматика в русской фонетической системе
2. Основные положения концепции МФШ. Проблема анализа позиционных закономерностей звукового строя русского языка на фоне иноязычных систем 18
2.1. Проблема определения состава русских фонем в лингвистической литературе 23
2.1.1. Определение состава русских гласных фонем 23
2.1.2. Определение состава русских согласных фонем 29
2.2. Описание функционирования фонем в русском языке 39
2.2.1. Основные позиционные закономерности русского вокализма 44
2.2.2. Основные позиционные закономерности русского консонантизма 51
3. Позиционное описание звукового строя русского языка в контексте создания курсов русской практической фонетики 63
3.1. Теоретические основы анализа фонетической интерференции в русской речи иностранцев 64
3.2. Позиционный анализ звукового строя родного и изучаемого языков в контексте обучения русскому произношению 67
Выводы 80
ГЛАВА 2. Позиционные закономерности русского вокализма и консонантизма «в зеркале» китайского языка 83
1. Методологические основы описания позиционных закономерностей русской фонетической системы в «зеркале» китайского языка 84
2. Исследование позиционных закономерностей русского вокализма и консонантизма на фоне особенностей звукового строя китайского языка 93
2.1. Описание позиционных закономерностей русского вокализма на фоне китайской вокалической системы 93
2.2. Описание позиционных закономерностей русского консонантизма на фоне китайской фонетической системы 106
3. Описание экспериментального исследования «позиционного» акцента в русской речи китайцев 119
3.1. Методика сбора материала для анализа китайского акцента в русской речи 119
3.2. Анализ основных отклонений, связанных с нарушением позиционных закономерностей русской фонетической системы в китайском акценте 122
Выводы 145
ГЛАВА 3. Родной диалект как основа фонетической интерференции в русской речи китайцев 148
1. Языковая ситуация в Китае в контексте анализа китайского акцента в русской речи 149
2. Описание «позиционного» акцента в русской речи носителей кантонского диалекта 153
Выводы 169
Заключение 172
Библиография
- Определение состава русских гласных фонем
- Позиционное описание звукового строя русского языка в контексте создания курсов русской практической фонетики
- Исследование позиционных закономерностей русского вокализма и консонантизма на фоне особенностей звукового строя китайского языка
- Анализ основных отклонений, связанных с нарушением позиционных закономерностей русской фонетической системы в китайском акценте
Введение к работе
Одним из важных направлений в современной лингвистике является описание звукового строя русского языка на фоне иноязычных систем. Настоящая диссертация выполнена в рамках этого направления.
Целью диссертации является исследование позиционных закономерностей русского вокализма и консонантизма на фоне фонетической системы китайского языка. Такое описание позволяет, во-первых, рассмотреть типологические особенности функционирования звуковых единиц русской фонетической системы; во-вторых, дать нетрадиционный анализ фонетической интерференции в русской речи китайцев с опорой на расхождения в позиционных закономерностях русской и китайской фонетических систем; в-третьих, зафиксировать те незначительные отклонения, которые до сих пор практически не рассматривались в ходе анализа китайского акцента в русской речи.
Сказанное определило основные задачи исследования:
1) рассмотреть проблему соотношения парадигматики и синтагматики в
звуковом строе русского языка на фоне китайского;
2) описать закономерности функционирования русских гласных и
согласных фонем на фоне звукового строя китайского языка; обозначить
сходства и различия в позиционных закономерностях русской и китайской
фонетических систем;
дать анализ явлений фонетической интерференции в русской речи китайцев исходя из различий в функционировании фонем в двух «контактирующих» языках;
выработать методологию изучения «позиционного» акцента в русской речи китайских учащихся.
В ходе анализа фонетической интерференции в русской речи китайцев принималось во внимание не только китайское литературное, но и китайское диалектное произношение. Языковая ситуация в Китае является достаточно сложной. Особенности звукового строя китайского языка обусловливают сравнительно либеральный подход его носителей к орфоэпическим проблемам и иное соотношение литературной и диалектной фонетики в китайском языке по сравнению с русским.
Обычно образованный китаец одинаково хорошо владеет системой литературного языка и системой диалекта. В зависимости от сферы общения он говорит то на литературном языке, то на диалекте. Соответственно яркие и
устойчивые диалектные черты сохраняются даже в речи образованных китайцев. Эти черты последовательно проявляются в их акценте. Данное положение проиллюстрировано в работе в ходе описания «позиционного» акцента в русской речи «южных» китайцев (носителей кантонского диалекта) в сопоставлении с акцентом носителей китайского литературного языка. Выбор кантонского диалекта обусловлен тем, что в области фонетики этот диалект особенно сильно отличается от китайского литературного языка.
Основными методами решения указанных задач являются описательный (с его основными компонентами: интерпретацией, обобщением, слуховым и перцептивным анализом), сопоставительный, а также экспериментальный.
Объектом исследования являются позиционные закономерности русской фонетической системы, описание которых дано «в зеркале» звукового строя китайского языка. Предмет исследования составляют характеристики китайского акцента, обусловленные расхождениями в позиционных закономерностях русской и китайской фонетических систем. Фонетическая интерференция в русской речи китайцев изучается на основе описания звукового строя русского языка на фоне китайского: рассматриваются сходства и различия двух «контактирующих» систем в области позиционных закономерностей -важного, но до настоящего времени мало изученного фактора фонетической интерференции. В работе показано, что позиционные закономерности русского языка во многом воспринимаются китайцами сквозь «слоговую призму» родного языка.
Материалом исследования послужила русская речь носителей китайского литературного языка и кантонского диалекта, записанная на микросистему с функцией аудиозаписи. Участники эксперимента были разделены на три группы, в зависимости от уровня владения русским языком: 1) группа с начальным уровнем владения русским языком; 2) группа со средним уровнем владения русским языком; 3) группа с сильным уровнем владения русским языком.
Информанты с разным уровнем владения русским языком читали слова, словосочетания, предложения, тексты, подобранные автором с учетом тех явлений фонетической интерференции, которые ожидались в русской речи китайцев в связи с расхождениями в позиционных закономерностях звукового строя русского и китайского языков. В ходе исследования были проанализированы записи интерферированной русской речи двадцати носителей китайского литературного языка и пяти носителей кантонского диалекта общей временной протяженностью 4 часа 12 минут.
Теоретической основой исследования являются работы:
в области изучения звукового строя русского языка: Р.И. Аванесова, Л.В. Бондарко, СИ. Бернштейна, К.В. Горшковой, Л.Р. Зиндера, М.В. Панова, А.А. Реформатского, Г.И. Рожковой, Н.С. Трубецкого, О.С. Широкова, Л.В. Щербы, Е.А. Брызгуновой, Л.А. Вербицкой, В.А. Виноградова, Л.Г. Зубковой, М.Л. Каленчук, Л.Л. Касаткина, Р.Ф. Касаткиной, СВ. Князева, Ю.В. Ковалева, СВ. Кодзасова, О.Н. Коротковой, О.Ф. Кривновой, И.А. Муравьевой, И.В. Одинцовой, СК. Пожарицкой и других ученых;
в области анализа фонетической интерференции в русской речи: СИ. Бернштейна, А.А. Реформатского, О.А. Артемовой, Е.Л. Бархударовой, Е.А. Брызгуновой, В.А. Виноградова, О.Н. Коротковой, И.М. Логиновой, Н.А. Любимовой, И.В. Одинцовой, Ф.И. Панкова, М.Н. Шутовой и других авторов.
Описание особенностей звукового строя китайского языка дается в диссертации с опорой на работы русских китаистов А.Н. Алексахина, А.А.Драгунова, Е.Н.Драгуновой, В.Б. Касевича, А.Ф.Кондрашевского, Е.Д. Поливанова, М.К. Румянцева, Н.А. Спешнева, а также китайских лингвистов Чжао Юаньжэня (Шт&ії) , Хуана Божуна (МІ&Ш) ,ЛяоСюйдуна (ШЯї5Ж) , Вана Лицзя (ЛШШ) и некоторых других.
Актуальность работы связана, прежде всего, с необходимостью разработки методологии разграничения универсальных, типологических и специфических характеристик фонетической системы русского языка. Решение этой задачи невозможно без описания русского языка на фоне иноязычных систем. В указанном аспекте до настоящего момента мало исследовались позиционные закономерности русского консонантизма и вокализма. В области позиционного варьирования две типологически разные фонетические системы - русская и китайская - могут характеризоваться как яркими различиями, так и некоторым внешним сходством.
Актуальность исследования определяется также необходимостью создания национально ориентированных курсов русской практической фонетики. Важность «усвоения позиций» изучаемого языка и преодоления «позиционных навыков» родного языка в ходе обучения произношению признается всеми, однако позиционные закономерности «контактирующих» систем далеко не всегда принимаются во внимание в практических курсах русской фонетики.
В ходе исследования была выдвинута и проверена гипотеза, согласно которой фонетический акцент в русской речи китайцев во многом определяется различиями в позиционных закономерностях звукового строя русского и китайского языков. Кроме того, предполагалось, что анализ интерферированной
русской речи носителей диалектной системы покажет доминирующее влияние диалекта на акцент китайцев, владеющих русским языком.
Научная новизна предпринятого исследования заключается в том, что в нем впервые дано описание позиционных закономерностей русской фонетической системы «в зеркале» китайского языка. На основе проделанного в работе исследования была предпринята попытка дать принципиально новый анализ целого ряда явлений фонетической интерференции в русской речи китайцев. Кроме того, в работе впервые представлен анализ фонетического акцента в русской речи китайцев с учетом особенностей китайской диалектной фонетики, чему до сих пор практически не уделялось внимания в лингвистической и лингвометодической литературе.
Теоретическая значимость диссертации определяется вкладом в описание звукового строя русского языка на фоне иноязычных систем, а также данным в работе всесторонним анализом особенностей китайского акцента, обусловленных расхождениями в позиционных закономерностях родного и изучаемого языков.
Практическое значение настоящей работы заключается в возможности использования ее результатов при обучении китайцев русскому произношению, для создания новых и улучшения существующих курсов русской фонетики, адресованных китайцам - носителям литературного языка и кантонского диалекта. Фрагментарно полученные данные могут также быть применены в курсах и спецкурсах по русской фонетике - главным образом, при подготовке будущих преподавателей русского языка как иностранного.
Концептуальные положения исследования, выносимые на защиту:
Описание позиционных закономерностей русской фонетики на фоне китайской позволяет существенно дополнить типологическую характеристику звукового строя русского языка как языка с системой преимущественно парадигматического характера. Такое описание делает очевидными в русской фонетической системе сильную устойчивость позиционных закономерностей, определяемых фонетической парадигматикой, и относительно свободную сочетаемость звуковых единиц: прежде всего, практически свободную сочетаемость согласных и гласных.
Расхождения в позиционных закономерностях русской и китайской фонетических систем обусловливают целый ряд наиболее характерных и устойчивых акцентных черт в русской речи китайцев. Позиционное описание русской фонетической системы на фоне китайской дает возможность по-новому оценить определенную часть явлений в китайском акценте. Некоторые зафиксированные в нем отклонения, которые традиционно рассматривались как
чисто артикуляционные, связанные с неправильным произношением того или иного звука, на деле имеют фонологическую природу и обусловлены расхождениями в позиционных закономерностях фонетических систем русского и китайского языков.
3. «Жесткая» сочетаемость звуковых единиц в структуре китайской
силлабемы является один из главных факторов фонетической интерференции в
русской речи китайцев, которые воспринимают многие русские
консонантно-вокалические сочетания сквозь «слоговую призму» родного
языка.
4. В ходе освоения иноязычной фонетики на речь китайца может оказывать
интерферирующее воздействие как фонетическая система китайского
литературного языка, так и фонетическая система его родного диалекта.
Несмотря на то, что большинство китайцев осваивают одновременно две или
большее количество языковых систем, родной для них, как правило, остается
диалектная система, влияние которой доминирует. Учёт диалектного влияния
наряду с влиянием литературного языка способствует повышению
эффективности работы, связанной с постановкой китайцам русского
произношения, и значительно упрощает процесс преподавания русской
фонетики в китайской аудитории.
Апробация работы. Основные положения и результаты работы нашли отражение в опубликованных автором статьях, а также в докладах и выступлениях: 1) на международных конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2008», «Ломоносов-2009» и «Ломоносов-2010» (МГУ имени М.В. Ломоносова, апрель 2008-2010 гг.); 2) на четвертой международной научно-практической конференции «Текст: проблемы и перспективы» (филологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, ноябрь 2007 г.); 3) на Ломоносовских чтениях (филологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, секция кафедры дидактической лингвистики и теории преподавания русского языка как иностранного, апрель 2009 г.); 4) на семинаре «Лингвистические основы создания национально ориентированных курсов русской фонетики» (филологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, кафедра дидактической лингвистики и теории преподавания русского языка как иностранного, апрель и октябрь 2011 г.); 5) на заседании кафедры русского языка филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (декабрь 2011 г.).
Определение состава русских гласных фонем
В ходе исследования звукового строя языка, следует разграничивать три понятия; звук речи, звук языка и фонема. Звук речи - это конкретный звук, произнесенный конкретным лицом в конкретном случае. Звук языка - это множество звуков речи, близких друг другу в артикуляционно-акустическом отношении, определяемых говорящими как тождество [Касаткин 2003; 89]. Особого рода знаки, при помощи которых различаются слова и морфемы языка, точнее - звуковые оболочки слов и морфем, называются фонемами. Понятие фонемы важно для изучения звукового строя подавляющего большинства языков. В самых разных концепциях фонема понимается как минимальная фонетическая единица, которая служит для различения и отожествления значимых единиц языка (морфем и слов).
Основа теории МФШ - учение о фонеме, концептуальные положения которого были сформулированы в книге Р.И. Аванесова и В.Н. Сидорова «Очерк грамматики русского литературного языка, ч. I. Фонетика и морфология», в разделе «Система фонем русского языка» [М, 1945]. Указанный раздел позднее был вторично опубликован в книге А.А.Реформатского «Из истории отечественной фонологии: Очерк; Хрестоматия» [Реформатский 1970]. Авторы раздела выделяют несколько важных постулатов, которые приводятся ниже.
Основной единицей, формирующей фонологическую систему языка, является фонема. Фонема - функциональное тождество звуковых единиц, связанных отношением позиционной мены в пределах морфемы. Среди этих единиц выделяется основной представитель, выступающий в сильных позициях, а также вариации и варианты, выступающие в слабых позициях.
Фонема как структурная звуковая единица определяется в морфеме. Все модификации одной и той же фонемы всегда занимают одно и то же место в морфеме.
Разновидности одной фонемы взаимно исключают друг друга в одной и той же позиции и, наоборот, взаимно замещают друг друга в разных позициях. Поэтому одна разновидность данной фонемы по отношению к другой разновидности той же фонемы не может выступать в качестве знака для различения слов. Слова могут различаться только разновидностями одной фонемы по отношению к разновидностям других фонем [Аванесов, Сидоров 1945: 39-64].
Таким образом, фонема в концепции МФШ понимается как функциональная фонетическая единица, «представленная рядом позиционно чередующихся звуков» [Панов 1979: 106]. Важнейшее положение учения МФШ - необходимость применения морфологического критерия при определении фонемного состава языка. в этом, как указывают СВ. Князев и С.К. Пожарицкая, принципиальное отличие концепции МФШ от большинства остальных концепций, в частности от концепции Щербовской и Пражской фонологических школ: Л.В. Щерба и Н.С.Трубецкой рассматривали фонему как на единицу, дифференцирующую словоформы. В концепции же МФШ фонема рассматривается как элемент морфемы, а не словоформы. Такой «морфемный» подход к области определения фонемы дает иные, чем в других концепциях, результаты фонологического анализа: словоформа, как известно, уникальна, имеет постоянный звуковой состав, в то время как звуковой состав морфемы может меняться в зависимости от того, в какое слово она входит. В связи со сказанным, характерной особенностью МФШ является «безразличие к звуковой реализации фонем» [Князев, Пожарицкая 2005: 185].
Л.Л. Касаткин также подчеркивает, что воплощающие фонему позиционно чередующиеся звуки могут иметь фонетическое сходство, а могут быть и совершенно непохожими друг на друга [Касаткин 2003: 120]. Ср.: фонема а в морфеме -жал- может быть реализована звуками [а] и [ы]: ж[фко - ж[ы]летъ. Другим примером служит чередование согласных в конце слова по глухости/звонкости: са\д]ы - са[т] (сад), зу[6]ы -зу[и](зуб).
Позднее сходные идеи были сформулированы в рамках генеративной фонологии учеными М. Халле и Н. Хомским. Как и приверженцы концепции МФШ, сторонники генеративной фонологии считают, что к одной фонеме следует относить звуковые единицы, чередующиеся в пределах одной морфемы. Однако в отличие от МФШ генеративисты исходят из того, что любые чередования в пределах морфемы являются основанием для отнесения звуковых единиц к одной фонеме. Соответственно, чередование [к]//[ч ] в словоформах пеку - печешь рассматривается ими так же, как и чередование [д]//[т] в словоформах сады - сад: в обоих случаях имеют место чередования звуковых единиц, относящихся к одной фонеме.
В известной книге Н. Хомского и М. Халле “Sound pattern of English” ученые рассматривают чередование [e]//[i] в словах delicacy [ delikosi] {«деликатес», «лакомство») - delicious [di lifes] {«очень вкусный») как фонетическое [Chomsky & Halle 1968: 178 - 179]. Однако это чередование вряд ли может быть отнесено к позиционным закономерностям английской фонетической системы, так как оно не является обязательным. В противном случае носители английского языка переносили бы данную фонетическую закономерность на русский язык. В частности, в ходе изучения русского языка они произносили бы [i] в слове леса [л иса]. Однако этого не происходит. На начальном этапе обучения в слове леса ими чаще произносится [е], как и в слове лес.
Большое место в лингвистической литературе занимает вопрос о том, какие функции могут выполнять фонемы. В качестве основной первичной функции нередко называется конститутивная функция: фонемы конституируют значащие единицы языка - морфему и слово [Зубкова 1990: 20]. Наряду с этой функцией выделяются две важнейшие функции фонемы - смыслоразличительная (дифференцирующая) и отождествительная (идентифицирующая).
Смыслоразличительная функция фонемы связана с различением разных звуковых оболочек слов и морфем. Например, в словах так, ток и тук звуки [а], [о], [у] - представители фонем а , о , у , различающих звуковые оболочки этих слов. Фонетические слова пот, тот и кот различаются с помощью звуков [п], [т] и [к]. Соответственно фонемы п , т и к различают звуковые оболочки названных слов. Приведенные примеры иллюстрируют смыслоразличительную функцию фонем.
Отождествительная (идентифицирующая) функция фонем сводится к тому, что они должны способствовать отождествлению звуковых оболочек одних и тех же слов и морфем. Например, в словах лес [л эс] и лез [л эс] разные корни, потому что у них разные значения и они имеют разный фонемный состав. В то же время мы считаем, что в словах лез [л эс], залезать [зъл и зат ], залезу [л эзу] и залез [за л эс] корень один и тот же, потому что, во-первых, этот корень имеет одно и то же значение в этих словах; во-вторых, хотя они произносятся не одинаково, мы можем их отождествить, потому что чередующиеся звуки этого корня соответственно [э]/[и ] и [с]/[з]/[з] относятся к одним и тем же фонемам - соответственно э и з [Аванесов 1956, Горшкова 1981, Панов 1967, Касаткин 2003].
Позиционное описание звукового строя русского языка в контексте создания курсов русской практической фонетики
Данная проблематика затрагивается и в статье А.А. Реформатского «Фонология на службе обучения произношению неродного языка». Опираясь на положение СИ. Бернштейна о фонологической призме, А.А. Реформатский указывал, что главная трудность при обучении произношению чужого языка «не овладение чужим, а борьба со своим» [Реформатский 1970: 506]. На конференции молодых ученых «Ломоносов 2011» в докладе Е.А. Ларюшкиной справедливо отмечалось, что понятие «призмы» приложимо к процессу усвоения всех особенностей чужой фонетической системы, в частности - ее позиционных закономерностей: позиционные закономерности чужого языка воспринимаются «сквозь призму» позиционной системы родного языка.
Рассматривая проблемы изучения позиционных закономерностей звукового строя языка в курсах практической фонетики, А.А. Реформатский писал, что «если трудности при обучении произношению чужого языка состоят, прежде всего, в отказе от своих привычных навыков, то основная их часть связана с распределением фонем по позициям» [Реформатский 1970: 512]. Поэтому в лингводидактических целях необходимо сопоставительное изучение фонем не только в системном аспекте, но и в аспекте функционирования, т.е. изучение «позиционных условий, в которые фонемы попадают в потоке речи», и «результатов варьирования (видоизменения) фонем в тех или иных слабых позициях» [Реформатский 1970: 516].
Говоря об интуитивном осмыслении учащимися фонетики чужого языка, А.А. Реформатский отмечал две тенденции в усвоении её системных категорий. Первая тенденция - это «подгонка разного чужого под одно своё, когда меньший фонемный репертуар своего языка накладывается на больший фонемный репертуар чужого, например два русских [л] и [л ] укладываются в одно [1]» [Реформатский 1959: 147]. Вторая тенденция отмечается тогда, когда «фонемный репертуар своего языка шире, чем фонемный репертуар чужого языка. В таком случае, носители богатого фонемного репертуара выделяют несущественные, нефонологические признаки в более бедном репертуаре» [там же].
Е.А. Брызгунова в книге «Практическая фонетика и интонация русского языка» писала о том, что «для постановки произношения более трудными являются случаи, когда ... фонемный репертуар родного языка меньше» [Брызгунова 1963: 10]. С этим нельзя не согласиться, однако следует отметить, что если первая тенденция обусловливает появление в речи иностранцев наиболее существенных акцентных черт, приводящих к нарушению или разрушению смысла, то вторая тенденция определяет наличие трудно изживаемых отклонений, которые сопровождают интерферированную речь учащихся вплоть до завершающего этапа обучения.
Рассматривая результаты действия второй тенденции, следует отметить, что достаточно часто выделение и «утрирование» несущественных, нефонологических признаков звуковых единиц в русской речи иностранца бывает усилено интерферирующим действием позиционных закономерностей родного языка, например, в некоторых позициях «дифтонгоидность русского гласного [уо]» (см. [Щерба 1974; 120-124]) хорошо слышат и «утрируют» китайские учащиеся.
Это обусловлено не только наличием в китайском языке дифтонга [по], но и конкретной синтагматической закономерностью китайского языка, согласно которой китайские монофтонг [о] и дифтонг [по] сочетаются с разными согласными. Поскольку китайские учащиеся воспринимают функционирование русских гласных сквозь «призму» позиционной системы родного языка, то в позициях, где гласный [о] в китайском языке не допускается, китайские учащиеся произносят [но], утрируя дифтонгоидность русского гласного [о]. В результате в их интерферированной русской речи в определенных позиционных условиях происходит замена [о] дифтонгом [по].
В.А. Виноградов выделял два рода ошибок, которые делают иностранцы в области русского произношения: 1) ошибки, затрагивающие лишь артикуляционную норму и не приводящие к искажению смысла высказывания (такие ошибки называются речевыми или фонетическими); 2) ошибки, затрагивающие языковую норму, то есте связанные ы неправильным употреблением смыслоразличительных звуковых единиц -фонем, в результате чего возникает опасность нарушения смысла высказывания (такие ошибки называются языковыми) [Виноградов 1971: 3-4].
Учёный указывал, что должны быть различные пути к устранению ошибок двух разных видов. В каждом конкретном случае эффективная борьба с иностранным акцентом должна основываться на двуязычном сопоставлении. В своей работе В.А. Виноградов обращает большое внимание на позиционную систему русского языка и «позиционный» акцент у иностранных учащихся.
Развивая концепции А. А. Реформатского и В. А. Виноградова, О.Н. Короткова подчёркивала, что «при сопоставительном изучении фонологических систем изучаемого и родного языков билингва важно не только учитывать различия в наборе фонем и их дифференциальных признаков, но и принимать во внимание особенности функционирования фонем в составе фонетических единиц разной степени сложности, рассматривать расхождения в слоговой структуре и ритмической организации слова в качестве основных источников синтагматической интерференции» [Короткова 2001: 139].
Обозначенные теории, которые были разработаны в исследованиях Л.В. Щербы, СИ. Бернштейна, А.А. Реформатского, а затем развивались и в настоящее время развиваются в работах Е.А. Брызгуновой, В.А. Виноградова, О.Н. Коротковой и других ученых, послужили основой для проведённого в настоящей работе анализа «позиционного» акцента в русской речи китайцев.
Исследование позиционных закономерностей русского вокализма и консонантизма на фоне особенностей звукового строя китайского языка
Исследование фонетической интерференции в русской речи китайцев состояло из четырех этапов: 1) отбор и составление материалов для экспериментального чтения (см. приложение № 1); 2) формирование групп информантов - изучающих русский язык китайцев с начальным, средним и сильным уровнем владения русским языком (см. приложение № 4); 3) аудиозапись интерферированной русской речи китайцев (чтения материалов двадцатью информантами) и анализ результатов аудиозаписи; 4) составление практических рекомендаций на основе проведенного анализа.
Полное описание зафиксированных отклонений в произношении носителей китайского языка отражено в таблицах в приложении № 2. В настоящей главе представлена лишь наиболее иллюстративная часть материалов, предложенных для экспериментального чтения, и дан анализ полученных результатов.
Для проверки правильности восприятия и воспроизведения носителями китайского языка закономерностей, связанных с редукцией русских гласных, в материалах использовали многосложные слова, содержащие как предударную, так и заударную части: переводили, ведомость, по-другому, обязательно. Для определения отклонений, обусловленных наличием в фонетическом слове сочетаний согласных, использовались слова с консонантными кластерами: средств, встреча, всплеск. Некоторые слова содержали как многосложную ритмическую структуру, так и консонантные кластеры: нравственный, докторскому. Для чистоты эксперимента слова не были сгруппированы по типам фонетических явлений, чтобы участники не догадались, по какому принципу отобран материал.
Отклонения, обусловленные структурой китайской силлабемы, заслуживают специального рассмотрения, так как структура китайской силлабемы оказывает особенно сильное влияние на русскую речь китайцев. Это влияние проявляется в пределах слога, в том числе - в открытых слогах и слогах, заканчивающихся конечным носовым сонантом: слоги с такой структурой типичны для китайской фонетической системы, однако в них допустима далеко не любая сочетаемость согласных и гласных звуковых единиц. В ходе исследования специально были рассмотрены русские фонетические слова с консонантно-вокалическими сочетаниями, имеющими аналоги в звуковом строе китайского языка и не имеющими таковых.
В приведенной ниже таблице отражено наличие/отсутствие в звуковом строе китайского литературного языка аналогов сочетаний русских согласных и гласных звуковых единиц, которые важны для анализа интерферированной речи китайцев. Знаками транскрипции, принятой за основу в научной и учебно-методической литературе на русском языке, обозначены русские слоги, латиницей - обозначены их аналоги, которые встречаются в большинстве иноязычных систем. Как известно, мягкость русских согласных является яркой типологической особенностью русского языка. В отличие от русского языка в большинстве иноязычных систем в сочетаниях с гласными переднего ряда произносятся полумягкие согласные. В таблице полумягкость согласных обозначена точкой, которая стоит после знака соответствующего согласного. Плюс («+») обозначает наличие соответствующего сочетания звуковых единиц в китайской фонетической системе, минус («-») обозначает его отсутствие. того чтобы показать влияние структуры китайской силлабемы на русское произношение китайцев, автором были специально подобраны слова, словосочетания и предложения, содержащие звуковые сочетания, представленные в таблице. Часть этих сочетаний составляет большую трудность для китайцев, изучающих русский язык, поскольку они отсутствуют в китайском литературном языке. В отношении других сочетаний можно прогнозировать, что они легко будут восприниматься и воспроизводиться носителями китайского литературного языка, так как соответствующие силлабемы есть в его звуковом строе. Приведем некоторые примеры: - материал, содержащий консонантно-вокалические сочетания [но], [ло] и [л э], не имеющие аналогов в китайском литературном языке: 1) новый, ночью, номер, новая ложка, ночью плохо. Но всё равно должно было произойти много нового, потому что нас так давно не было. 2) ложка, лотос, соломка, следующий лотос, новый пилот. Он часто катается на лодке, ловит рыбу и ест плов. 3) следующий, железо, Ленин, списать у Олега, следующий лотос, Лев Лебедев слушает лекцию в аудитории слева от лестницы. - материал, содержащий консонантно-вокалические сочетания [ла], [н и], [фай]. В китайском литературном языке есть соответствующие данным сочетаниям силлабемы: \) лазить. Мила, лампочка, апельсин на ладони; Лазарев любит сладкое, и в его машине Лада много шоколада. 2) нитка, магнит, министр, флэшка теннисиста, шёлковые нитки, Нина стояла за ним на низкой ступеньке и ничего не видела. 3) файка, вай-фай, файловый. На диване лежит файл рядом с моей фуфайкой. Кроме слов, словосочетаний и предложений, информантам было предложено прочесть два небольших текста, которые содержали разные типы фонетических трудностей, обусловливающие отклонения в русском произношении китайцев. В экспериментальном чтении приняли участие 35 китайцев, в разной степени владеющих русским языком. Участники эксперимента были разделены на три группы, в зависимости от уровня владения русским языком: 1) группа начального этапа обучения, или начальная группа (изучающие русский язык менее 2 лет); 2) группа среднего этапа обучения, или средняя группа (изучающие русский язык от 3 до 5 лет); 3) группа продвинутого этапа обучения, или сильная группа (изучающие русский язык от 6 до 10 лет).
Для анализа результатов исследования было отобрано 20 информантов и соответственно 20 аудиозаписей. Их отбор осуществлялся по трем названным группам разного уровня владения русским языком. В ходе отбора учитывался только один критерий - качество полученной записи. В итоге группа начального этапа обучения составила 6 человек, среднего - 8 человек, продвинутого - 6 человек.
Основные отклонения, связанные с редукцией гласных, гласными вставками, ошибочными звуковыми пропусками и звуковыми заменами, обусловленными влиянием структуры китайской силлабемы, представлены в таблицах 2.4 - 2.7. В них отражено количество информантов, допустивших ошибки (в цифрах и в процентах по отношению к общему числу информантов, составившему 20 человек), а также характер сделанных ошибок. Стоит отметить, что количество ошибок в произношении каждого конкретного информанта не учитывалось. Если ошибка была сделана хотя бы один раз, это оценивалось как наличие отклонения в интерферированной русской речи носителя китайского языка.
Сведения об информантах даются в приложении №. 4. Поскольку часть информантов не согласилась с тем, чтобы в работе были обозначены их фамилии и имена, было принято решение обозначить всех информантов под номерами.
Анализ основных отклонений, связанных с нарушением позиционных закономерностей русской фонетической системы в китайском акценте
Соответственно в русском произношении носителей кантонского диалекта наблюдалось меньше ошибок, чем в речи носителей литературного языка. Интерферирующее воздействие китайского литературного языка на речь кантонцев возможно, однако оно гораздо менее значительно, чем то, которое можно наблюдать в интерферированной русской речи носителей путунхуа. В то же время в акценте кантонцев фиксируются некоторые специфические ошибки, не характерные для акцента носителей путунхуа. Эти ошибки обусловлены теми ограничениями в структуре силлабемы, которые есть в звуковом строе диалекта «юэ», но отсутствуют в путунхуа.
Разумеется, овладение основными позиционными закономерностями русской фонетической системы является сложной проблемой для всех китайцев. Поэтому для русской речи кантонцев характерными оказались ошибки, типичные и для русской речи носителей китайского литературного языка: нарушение редукции гласных, гласные вставки, выпадение фонем, а также отклонения, обусловленные влиянием «жесткой» структуры китайской силлабемы.
Поскольку в кантонском диалекте так же, как и в китайском литературном языке, редукция гласных является факультативной закономерностью, носители кантонского диалекта допустили много ошибок в произношении редуцированных гласных в русских словах. Особенно сложными для них, как и для носителей путунхуа, оказались позиции второй степени редукции. В этих позициях они часто произносили гласные «полного» образования. Можно сказать, что закономерности редукции русских гласных в равной степени сложны для носителей обеих рассматриваемых систем. Носители кантонского диалекта в некоторых позициях сделали даже чуть больше ошибок, чем северяне.
В фонетической системе кантонского диалекта количество слогов, оканчивающихся на согласный, больше, чем в китайском литературном языке. Соответственно, как и ожидалось, в русских словах, которые заканчиваются согласными, кантонцы сделали меньше ошибок, чем носители литературного языка. Все пять информантов правильно произнесли абсолютно все слова с конечными согласными [т], [д], [м], тогда как среди носителей китайского литературного языка больше половины участников эксперимента сделали ошибки в словах, оканчивающихся на согласные [т] и [д], и 20% - в словах, заканчивающихся согласным [м]. В позиции после согласных [ф] и [в] лишь один из носителей кантонского диалекта дважды произнес вставной гласный. Количество информантов из числа носителей литературного языка, допустивших ошибки в данной позиции, - 5, что составляет 50% по отношению к общему числу информантов.
Следует отметить, что в системе консонантизма кантонского диалекта, так же, как и в системе консонантизма путунхуа, отсутствует категория твердости/мягкости. Это может служить объяснением того факта, что в абсолютном конце слова после мягкого согласного [т ] 60% носителей этого диалекта (3 человека) допустили ошибки: иогуляли] погулять , чеф и] честь\ еф и] естъ\ /ш[с и]л енноф и] письменность . В данном случае больших расхождений с акцентом китайского литературного языка не наблюдается.
Как уже говорилось во второй главе, в китайском литературном языке в быстром темпе речи последний гласный в слове часто редуцируется, иногда вплоть до «нуля звука»: [teiao51 mu214] - [teiao51 т] дрожжи . Такая редукция является факультативной, а два обозначенных в транскрипции варианта произношения относятся к одному и тому же слову. Указанное явление китайского литературного языка обусловливает частый «пропуск» гласного в абсолютном конце слова в интерферированной русской речи китайцев: особенно частым является выпадение гласного [у] после твердого губного [м].
Напротив, в фонетичеекой системе кантонского диалекта существуют как закрытые слоги, заканчивающиеся согласным [т], так и открытый слог. Этим объясняется отсутствие в произношении кантонцев ошибок, связанных с выпадением [у], в таких словах, как по-другому, поэтому, докторскому. В интерферированной речи носителей китайского литературного языка конечный гласный [у], наоборот, часто выпадает.
Наличие закрытых слогов и соответственно возможность двукомпонентных консонантных сочетаний в системе диалекта «юэ» обусловливает меньшее количество необоснованных гласных вставок в интерферированной русской речи кантонцев. Как видно из таблицы 3.3, в речи носителей путунхуа частотность гласных вставок оказалась во всех выбранных для анализа словах на порядок больше, чем в речи носителей кантонского диалекта. В то же время внимательное изучение таблицы 3.4. показывает, что в акценте кантонцев фиксируется немного большее количество пропусков согласных, чем в речи носителей путунхуа.
Из таблицы 3.1 видно, что многие консонантно-вокалические сочетания, отсутствующие в китайском литературном языке, например [lo], [no], [f 4], [fe], [jo] и другие, существуют в кантонском диалекте. Как и предполагалось, при произнесении руеских аналогов данных сочетаний в произношении кантонцев почти не фиксировалось ошибок.
Единственный случай увеличения дифтонгоидности гласного [о] в сочетании [ло] (в слове ложка) у информанта-носителя кантонского диалекта, можно объяснить интерферирующим влиянием китайского литературного языка. Важно отметить, что в беседе, проведенной с информантом после нашего исследования, выяснилось, что на начальном этапе обучения русскому языку с ним занимался преподаватель-северянин. Регулярные занятия с этим преподавателем продолжались в течение двух лет. Скорее всего, акцентная черта, связанная с увеличением дифтонгоидности русского гласного [о], принадлежала преподавателю, и учащийся привык «копировать» ее при произношении русских слов с момента начала изучения русского языка. в случае отсутствия в кантонском диалекте аналогов русских консонантно-вокалических сочетаний в речи кантонцев достаточно регулярно появляются ошибки. Правда, если соответствующие консонантно-вокалические сочетания есть в путунхуа, такие ошибки не носят последовательного характера, поскольку носители диалекта «юэ» одновременно владеют литературным языком. Тем не менее интерферирующее влияние родного диалекта оказывается доминирующим, и параллельное владение китайским литературным языком полностью не «предохраняет» от ошибок. Как показывает исследование, отклонения, возникшие под влиянием родной диалектной системы, появляются в русской речи кантонцев даже на продвинутом этапе обучения.
Например, из-за нейтрализации фонем 1 и п перед гласным в кантонском диалекте, один из информантов произнес [ла] 3лэ вместо [на]длэ Надю . Это было единственное смешение фонем л и н в его речи: в других словах ошибочной нейтрализации боковых и носовых сонорных не наблюдалось, однако появление даже единичной грубой фонологической ошибки в акценте информанта, изучающего русский язык более шести лет, свидетельствует о том, что воздействие родного диалекта на интерферированную русскую речь китайца является серьезной лингводидактической проблемой.
Диалектное влияние сказывается также на произношении кантонцами русского сочетания [ф э]. При произнесении сочетания [ф э] многие носители китайского языка заменяют русский гласный [э] китайскими дифтонгами [ai] и [ei], поскольку в китайской фонетической системе звука, аналогичного русскому [э], в изолированном виде не существует. Такая особенность системы кантонского диалекта, как возможность изолированного существования гласного [е], обусловливает совершенно иные ошибки в акценте кантонцев: в русской речи носителей кантонского диалекта часто встречается неразличение сочетаний [фэ] и [ф э].
