Обозначение красного цвета в русском языке в историко-этимологическом аспекте Садыкова Ирина Викторовна

Содержание к диссертации

Введение

I. История и этимология универсальных обозначений красного цвета в русском языке 26

1.1. Производные индоевропейской основы reudh- roudh- rudh- в русском языке 27

1.2. Производные общеславянской основы - в русском языке 45

1.3. Прилагательное красный 62

Выводы 81

II. История и этимология цветообозначений, называющих различные оттенки красного цвета 86

II. 1. Прилагательные, появившиеся в русском языке в XI-XVII веках 86

II. 1.1. Исконная лексика 86

II. 1.2. Заимствованная лексика и цветообозначения, образованные на ее основе 137

II.2. Прилагательные, появившиеся в русском языке в XVIII-XX веках 163

II.2.1. Исконная лексика 163

II.2.2. Заимствованная лексика и цветообозначения, образованные на ее основе 166

Выводы 195

Заключение 200

Литература 210

• Производные индоевропейской основы reudh- roudh- rudh- в русском языке
• Прилагательное красный
• Исконная лексика

Введение к работе

Проблема возникновения цвета и его обозначения в языке активно разрабатывается в последние десятилетия многими исследователями в различных сферах научного знания. Цвет и его обозначения изучаются разносторонне, в разных аспектах. Особое внимание данной проблеме уделяется в лингвистике, литературоведении, психологии, психолингвистике, философии.

Исследуя художественные, исторические, документальные произведения различных эпох, стилей, жанров, авторов, литературоведы среди прочих проблем рассматривают и функционирование имен цвета в этих текстах, определяют, какую роль играют цветообозначения в структуре того или иного произведения какого-либо автора, выявляют количественный и качественный состав цветообозначений в рамках отдельного произведения или же всего творчества писателя (см., например, работы Л.В. Зубовой [189], И.С. Кузнецовой [203, 204], Н.К. Садыковой-Малинаускене [247, 248], Н.В. Усанковой [270] и др.), исследуют особенности употребления имен цвета в зависимости от стиля произведения (см. работы Л.К.Африкантовой [157], Л.В.Зубовой [190], Т.Е.Никулиной [223], Т.А. Павлюченковой [232], Г.К. Тойшибаевой [259] и др.).

Психологов и психолингвистов интересуют другие вопросы, связанные с цветом и цветообозначением: какие чувства вызывает тот или иной цвет; каково влияние того или иного цвета на психику человека; как чувственно-цветовое восприятие действительности отражается в языке; каково место цветовых ощущений и их отражений в языке в сознании как отдельного человека, так и целого народа; какие ассоциации, символы связаны с тем или иным цветом и под. (см. работы P.M. Фрумкиной [276], А.И. Белова [163], А.П. Василевич [174,175, 176], Ф.Н. Шляпкина [287]).

Лингвисты, занимаясь изучением слов-цветообозначений, исследуют их с разных сторон. Имена цвета при этом анализируются как в синхронном, так и в диахронном плане. Большое внимание исследователи уделяют семантическому развитию цветонаименований. А так как изменения в семантике любого слова происходят не одномоментно, а на протяжении определенного временного отрезка, то многие работы, связанные с проблемой семантического развития слов-цветообозначений, написаны в русле исторической семантики. В частности, это статьи Р.В. Алимпиевой [148, 150, 152], О.В. Юдиной [292, 293], Н.Ф. Пелевиной [233, 234]. Так, Р.В. Алимпиева отмечает, что специфику семантического развития лексической единицы определяет ее внутренняя форма, которую можно выявить с помощью этимологического анализа. Данный тезис автор иллюстрирует семантическим развитием прилагательного пурпурный. Так как это цветообозначение этимологически

4 восходит к лат. purpura «пурпурная, надеваемая в торжественных случаях мантия монарха», которое в дальнейшем практически теряет цветовое значение, приобретая значение «богатая праздничная одежда», то именно этимологические связи, по мнению Р.В. Алимпиевой, определяют семантическую специфику рус. пурпурный, которое помимо номинативной функции «начинает выполнять и более сложную — эстетическую - функцию, становясь средством передачи информации о чем-то величественном, возвышенно-прекрасном» [Алимпиева, 1990, 12]. Под воздействием коннотативных компонентов значения у прилагательного пурпурный изменяется, по мнению Р.В. Алимпиевой, и цветовая семантика: от значения «темно-красный» наблюдается постепенный переход к значению «ярко-красный». Как отмечает автор, «семантическая эволюция слова» может во многом обусловливается и текстом, в котором функционирует лексема. Особенно важен текстовый анализ для выявления семантического развития слов с неясной этимологией. Р.В. Алимпиева также полагает, что семантику слова можно выяснить наиболее полно лишь «при рассмотрении слова в определенной системе, где оно наиболее отчетливо и глубоко раскрывает свои семантические свойства в соотнесенности с другими компонентами той же системы» [Алимпиева, 1990,16].

В процессе развития языка подвергается изменению не только денотативное значение лексемы, но и коннотации. Эти изменения связаны с развитием и функционированием переносных значений у имен цвета. Н.Ф. Пелевина исследует изменения коннотативных компонентов в значении слов-цветообозначений [Пелевина, 1987]. В качестве примера Н.Ф. Пелевина приводит развитие коннотативных компонентов в семантике прилагательного черный, которое в русском языке, называя черный цвет, имеет отрицательные коннотации. В ходе исторического развития языка исчезают одни оттенки значения слова и, наоборот, более выпукло проступают другие. В частности, для прилагательного черный из литературного языка исчезает «религиозное употребление - с оттенком или в смысле «бесовский, дьявольский» и возникают и утверждаются признаки, выраженные в переносных значениях «отрицательный, плохой», «горестный, безрадостный», «тяжелый, мрачный», «злостный, коварный, преступный» [Пелевина, 1987, 40]. Таким образом, развиваются, изменяются как денотативные, так и коннотативные компоненты семантики любого слова, в том числе и цветообозначений.

О.В. Юдина исследует семантическую эволюцию цветообозначений с праславянским корнем *rud- в аспекте их функционирования в русском языке в различные периоды его существования [Юдина, 2000]. Большое внимание при этом уделяется кошютативным элементам семантики, которые влияют на формирование более абстрактного смысла, чаще не связанного с цветообозначением. Например, у глагола рдеть помимо цветовой семантики

5 формируется значение «ярко вьщеляться, гореть, искриться», происходит это, как считает О.В. Юдина, благодаря наличию в семантической структуре этого глагола периферийных сем таких, как «сиять», «гореть», «сверкать», «пламенеть», за счет них сначала происходит расширение сферы его употребления, а затем изменяется, перестаивается и сама семантическая структура данного слова [Юдина, 2000, 7].

Общим для вышеназванных работ является то, что они рассматривают семантику цветообозначений в историческом плане как явление, постоянно изменяющееся, развивающееся под воздействием различных причин, как то: коннотация, дистрибуция в тексте и под.

С позиций теоретической семантики подходит к анализу семантики имен цвета А. Вежбицкая. С помощью средств созданного семантического метаязыка она дает описание значения наименований цвета. В толковании семантики цветообозначений А. Вежбицкая опирается на три понятия-универсалии, являющиеся наиболее важными, а именно: 1) понятие «видения», актуализированное «различием между временем, когда человек видит («день»), и временем, когда он не видит («ночь»)»; 2) понятие «фона», то есть при описании семантики цвета необходимо учитывать типичные черты пейзажа; 3) понятие «подобия», ибо именно сравнение играет большую роль при передаче зрительных ощущений, особенно при описании категории цвета [Вежбицкая, 1997,232].

Цветообозначения изучаются и в сопоставительном плане: исследователи сопоставляют наименования отдельных цветов или микрополя, содержащие обозначения оттенков одного цветового тона, в разных, зачастую неродственных, языках, их семантику и функционирование. Так, например, Н.Л. Раздорова сопоставляет семантическую структуру прилагательных цвета в русском и латышском языках. Исследование строится на выделении в лексико-семантической группе цвета ядра и периферийной части. Периферийная часть лексико-семантической группы цвета, по мнению автора, более разнообразна по составу, в нее входят не только простые прилагательные (как в ядерной части), но и сложные прилагательные, словосочетания, различные синтаксические конструкции (например, сравнительные конструкции). Каждый из сопоставляемых языков избирает свою модель образования периферийных имен цвета, что объясняется различиями в строе языка и, в частности, в системе прилагательных русского и латышского языков. Так, периферийная часть лексико-семантической группы цвета в русском языке формируется в основном за счет использования в качестве цветообозначений относительных прилагательных. При этом, как отмечает Н.Л. Раздорова, «они не только способны выражать значение цвета, но и часто приобретают ощутимо выраженную тенденцию к окачествлению... Некоторые из таких прилагательных приобретают дополнительные переносные значения (например, розовые

6 мечты, малиновый звон)» [Раздорова, 1982, 91]. Латышский же язык использует другие средства, так как относительные прилагательные в нем меньше распространены. Например, в качестве цветообозначения используется «сочетание родительного определительного существительных, обозначающих характерно окрашенные предметы, со словом krasa «цвет», например: kirsu krasa вишневый цвет» [Раздорова, 1982, 91]. Ядерная часть лексико-семантической группы цвета в латышском языке отличается более сложной семантической структурой прилагательных, входящих в ее состав. По мнению Н.Л. Раздоровой, можно выделить два вида соотношения семантических структур при сопоставлении ядра лексико-семантической группы цвета в русском и латышском языках: 1) полное совпадение (такой случай наиболее редкий, например, желтый - dzeltena); 2) частичное совпадение (наиболее распространенный случай).

Л.Н. Титова производит сопоставление ассоциативных полей цветовых прилагательных в русском языке и их эквивалентов в киргизском языке. Состав ассоциативного поля для каждого цвета в сопоставляемых языках определяется с помощью психологического эксперимента. Структура ассоциативного поля и в русском, и в киргизском языках распадается на две основные части: а) первая ветвь - ассоциации-существительные, их большинство; связаны они по большей части с наименованиями предметов растительного мира, животных, одежды, с эталонами цвета-стимула; б) вторая ветвь — ассоциации-прилагательные; сюда входят цветовые прилагательные, оттеночные, эмоционально-оценочные. Сделав попарное сопоставление эквивалентов в русском и киргизском языках, Л.Н. Титова делает вывод, что «ветвление ассоциативных структур в основном одинаково, а наполняемость как в семантическом, так и в частотном плане несколько иная» [Титова, 1988, 38]. Такой вывод, на наш взгляд, вполне закономерен, так как обусловлен зависимостью возникающих на тот или иной цветовой стимул ассоциаций от особенностей национальной, языковой культуры русского или киргизского народов.

В сопоставительном аспекте также выполнены работы О.А. Огурцовой, в одной из которых рассматривается сходство и различие в восприятии цветов русскими и англичанами [Огурцова, 1988]. В другой работе автор сопоставляет коннотативные особенности имен цвета в оригинале романа О. Уайльда «Портрет Дориана Грея» и в его переводе на русский язык и делает интересные выводы. В частности, О.А. Огурцова отмечает, что в романе О. Уайльда «встречаются все оттенки красного цвета, создающие цветовой фон произведения и служащие средством коммуникативно-смысловой организации текста» [Огурцова, 1982, 39]. Текстовая же структура романа устроена таким образом, что имена цвета, встречающиеся в нем, называют все более густые и насыщенные оттенки красного тона, что создает коннотацию тревожности и трагизма. При переводе на русский язык такая

7 текстовая коннотация в общем сохраняется, хотя имеются различия в степени эвивалентности лексических единиц.

Л.Г. Бедоидзе устанавливает межъязыковые сходства и различия, проявляющиеся в структуре и семантике фразеологических единиц с компонентом цветообозначением в современных немецком, русском и осетинском языках [Бедоидзе, 1997]. Р.Ф. Алимпиева анализирует семантическую эволюцию русского синонимического ряда «синий - голубой» и его польского эквивалента «blekitny - niebieski» [Алимпиева, 1987]. Вопросы сопоставительного изучения цветообозначений рассматриваются и другими авторами [Коваль-Костинская О.В., 1975; Василевич А.П., Скокан Ю.Н., 1986; Усанкова Н.В., 2000].

Отечественные ученые, кроме проблем, связанных с изучением в различных аспектах цветообозначений в русском языке, проблем сопоставительного анализа имен цвета в разных языках, занимаются исследованием наименований цвета и в других, кроме русского, языках. Большее внимание при этом уделяется западноевропейским языкам: английскому, немецкому, французскому; есть работы, касающиеся тюркских цветообозначений. Исследователи ставят вопросы, связанные с количественным и качественным составом лексико-семантической группы наименований цвета в названных языках, касающиеся семантического развития отдельных имен цвета и целых семантических полей, в которых сосредоточены имена всех оттенков определенного тона. Рассматриваются также особенности номинации цвета в разных языках, вопросы словообразования в сфере цветообозначений. Так, например, Е.В. Ясногородская исследует семантическое изменение прилагательных цвета во французском языке в зависимости от социальной обстановки в стране: с изменением социальной ситуации меняется и семантическая наполняемость цветообозначений [Ясногородская, 1987].

Н.И. Тонкова анализирует семантические особенности имен цвета в английском языке, разделяя цветонаименования на ядерные и периферийные, при этом она определяет признаки, на основании которых производится такое деление цветообозначений. Например, прилагательные цвета, относящиеся к ядру, обладают лингвистической несводимостью, первичностью цветового значения, непроизводностью основы, способностью образовывать степени сравнения, стилистической нейтральностью и свободной сочетаемостью, это такие слова, как red, blue, yellow, black, white, grey, brown, green. Периферийные имена цвета (например, golden, creamy), как считает Н.И. Тонкова, не обладают этими признаками, зато они выполняют ряд специальных функций, например, экспрессивную, оценочную, образную [Тонкова, 1986, 201]. Работа Т.А. Михайловой посвящена исследованию выражения понятия красного цвета в ирландском языке и способам его выражения. Автор уделяет внимание шести обозначениям красного цвета: прослеживает этимологические связи, степень

8 исконности того или иного цветообозначения, выявляет, какой оттенок красного тона называет каждое из анализируемых слов, сферу употребления их в языке [Михайлова, 1994].

Цветообозначениями в тюркских, а именно алтайских, языках занимается О.Т. Молчанова. Для своего исследования она избирает ономастику Алтая, основообразующим элементом которой являются имена цвета. Анализируемые имена собственные автор разбивает на группы в зависимости от цветообозначения, на основе которого созданы те или иные слова (чаще - географические названия). Далее рассматривается количественный и качественный (семантический) состав группы, частотность использования того или иного имени цвета для создания ономастикона Алтая, проводятся параллели с другими тюркскими языками и пр. [Молчанова, 1989]. Изучаются имена цвета и в других языках [Григорян С.А., 1989; Ракин А.Н., 1990; Фролова О.П., 1991; ЧэньСи, 1992].

В отечественной и зарубежной лингвистике разрабатывается и проблема истории и этимологии слов-цветообозначений, при этом объем исследуемого материала колеблется: проводится анализ как одного слова, так и целого ряда наименований цвета. Кроме того, исследователи уделяют внимание преимущественно истории цветонаименований, оставляя практически без внимания их этимологию. Например, статья Е.М. Иссерлин посвящена истории прилагательного красный в русском языке. Автор считает, что цветовая семантика у этого слова вторична по своему происхождению и появилась лишь в начале XVI века. До этого времени, по мнению Е.М. Иссерлин, данное прилагательное служило для определения отвлеченных положительных качеств предметов и имело значения «красивый; нарядный, украшенный; почетный; ценный, дорогой; ясный, светлый». Автором отмечается, что прилагательное красный как цветообозначение сменило собой целый ряд других наименований красного тона, образованных от корня черв-, а именно червленый, червеный, черленый, которые были широко распространены в древнерусском языке. История прил. красный прослеживается по памятникам письменности и словарям вплоть до середины XX века. Автором приводятся соответствия из родственных славянских языков, в которых данное слово не имеет цветового значения, а для обозначения красного цвета в них используются другие лексемы [Иссерлин, 1951]. Хотелось бы отметить, что, хотя история прилагательного красный прослежена автором достаточно подробно, имеется ряд деталей, которые требуют уточнения, например, время появления у данного прилагательного цветового значения, а также причина столь резкого изменения в семантике этого слова и др.

В русле исторической лексикологии выполнена и работа Л.М. Грановской, которая посвящена прилагательным, обозначающим цвет в русском языке XVII- XX веков [Грановская, 1964]. Цветообозначения исследуются по двум временным срезам: 1) конец

9 XVI века - XVII век, к этому времени уже практически сформировались многие группы имен цвета; 2) XVIII век - середина XX века, это период, когда в русском языке уже есть абстрактные обозначения для всех основных цветов, однако лексико-семантическая группа цветообозначений активно пополняется в области периферийных, вторичных имен цвета, называющих смешанные, нечистые оттенки разных тонов. Прилагательные цвета классифицируются автором по разным основаниям: а) с точки зрения происхождения -исконные и заимствованные (при этом автор опирается на мнение этимологических словарей, не ставя своей целью самостоятельно проанализировать этимологию данных слов); б) с точки зрения первообразности цветообозначения - первообразные имена цвета, имеющие с момента своего появления в языке цветовую семантику, и окачествленные прилагательные-цветообозначения, перешедшие в этот разряд из группы относительных прилагательных; в) с точки зрения сочетаемости с другими словами выделяются цветонаименования с широкой сочетаемостью, и цветонаименования с ограниченной сочетаемостью. В соответствии с этими критериями классификации и проводится анализ прилагательных-цветообозначений. Особое внимание автор уделяет процессу пополнения группы прилагательных имен цвета новыми словами. Происходит это за счет заимствования цветообозначений из различных языков, это могут быть цветообозначения-прилагательные, несклоняемые слова, описательные конструкции, семантические кальки, или за счет окачествления относительных прилагательных. Уделяется внимание в работе и возникновению дублетных имен цвета и изменениям в характере сочетаемости прилагательных, обозначающих цвет, с другими словами, что приводит к изменениям в составе группыимен цвета. Таким образом, в работе Л.М. Грановской рассматривается довольно широкий круг проблем, связанных с историей прилагательных-цветообозначений в XVII- XX веках.

М.А. Суровцова [258] исследует специфику семантических изменений слов-цветообозначений и сферу их сочетаемости с другими словами в русском языке XI-XVI веков. Автор рассматривает историю семантического развития имен цвета по трем периодам: а) в общеславянском языке; б) в древнерусском языке XI-XIII веков; в) в старорусском языке XIV-XVI веков. Автор разделяет цветообозначения на наименования, называющие ахроматические и хроматические цвета, при этом учитывается и древность происхождения того или иного имени цвета. М.А. Суровцова считает, что ахроматические цвета (черный и белый) являются древнейшими по происхождению, «так как они получили наибольшее распространение в практической жизни» [Суровцова, 1967, 11], поэтому анализ цветообозначений начинается именно с наименований этих цветов. Далее материал исследуется по группам, в которые объединены слова, называющие оттенки одного цвета (то

10 есть группа черного, белого, красного и т.д. цветов), и по периодам, указанным выше, при этом автор фиксирует изменения, произошедшие в семантике каждого цветообозначения на протяжении периода древнерусского и старорусского языка с XI по XVI век, а также в сочетаемостных возможностях имен цвета. В своей работе М.А. Суровцова обращает внимание и на этимологию имен цвета. Однако этимологический анализ цветообозначений сводится зачастую к констатации имеющихся соответствий русскому имени цвета в других индоевропейских языках и пересказу имеющейся в этимологических словарях информации, при этом автор не делает анализа различных точек зрения на происхождение того или иного имени цвета, не оценивает их истинности или ложности. Таким образом, и в этой работе автор уделяет внимание преимущественно истории прилагательных, обозначающих цвет.

В русле исторической лексикологии выполнена монография Н.Б. Бахилиной «История цветообозначений в русском языке» [Бахилина, 1975]. Как отмечает сам автор, эта работа является попыткой рассмотреть историю слов, называющих цвет в русском языке, на протяжении очень большого исторического периода: от самых первых памятников письменности до конца XVII века, а для некоторых групп цветообозначений, в которых еще не закончились исторические преобразования к XVIII веку, и вплоть до современности. Уже в начале своей работы автор выдвигает несколько тезисов, которые в дальнейшем стремится подтверждать всем ходом своего исследования. Н.Б. Бахилина отмечает, что судьба разных слов, входящих в группу цветообозначений, очень различается. Некоторые из них претерпели значительные изменения в семантике, а некоторые остались почти неизменными. В связи с этим автор уделяет больше внимания именно тем группам цветообозначений, которые подверглись наибольшим изменениям (например, группе красного цвета). Н.Б. Бахилина также рассуждает о том, что наименования цвета различаются разной степенью способности взаимодействовать друг с другом: одни из них очень активно вступают в те или иные отношения (например, синонимические или антонимические), объединяются в какие-либо группы, а другие развиваются изолированно, стоят отдельно от других цветообозначений. Однако есть одна общая тенденция, один общий лингвистический стимул, который подталкивает развитие всех групп цветообозначений. Это выработка, создание в каждой группе наиболее общего наименования цвета. Оно обладает некоторыми отличительными качествами: оно не связано с производящей основой, не ограничено в сочетаемости, стилистически нейтрально, а главное его качество - способность «выражать самым обобщенным образом данную цветовую субстанцию, самое важное, основное представление о цвете» [Бахилина, 1975, 8]. Именно с помощью такого обобщенного цветообозначения можно назвать любой оттенок данного цвета. Это положение является стержневым для композиции монографии, она построена таким образом, чтобы

11 продемонстрировать, как формировалось такое обобщенное имя цвета в той или иной группе слов. Однако, на наш взгляд, есть и еще одна тенденция, которая объединяет развитие различных групп слов-цветообозначений. В европейских языках, и в русском языке в том числе, наименования цвета не сокращаются, а неизменно возрастают количественно. Это обусловлено, по нашему мнению, стремлением более детально представить цвета и их оттенки. Этого требует и реальная действительность.

Материал, представленный в работе Н.Б. Бахилиной, весьма интересен и разнообразен. Он отражает цветообозначения как в русских оригинальных памятниках письменности, так и в переводных, причем автор анализирует особенности употребления цветообозначений в тех и других памятниках. Кроме того, памятники XI-XIV веков и памятники XVII века рассматриваются отдельно с точки зрения употребления в них цветообозначений, для того чтобы показать имеющиеся сходства и отличия в функционировании в них наименований цвета.

Анализ истории отдельных цветообозначений проводится в монографии в трех основных аспектах: происхождение, значение, употребление. При этом наибольшее внимание Н.Б. Бахилина уделяет определению значения того или другого цветонаименования, а также употреблению. Этимология имен цвета интересует автора меньше. Те этимологические сведения, которые имеются в работе, содержат лишь перечисление соответствий в других индоевропейских языках, указание (в некоторых случаях) на корень, к которому восходит цветообозначение, и на форманты, с помощью которых образовано то или иное цветообозначение. На наш взгляд, для определения происхождения того или иного наименования цвета такой информации недостаточно, ее необходимо расширить и углубить. Однако автор данной монографии, видимо, не ставил перед собой задачи полностью раскрыть этимологию цветообозначений и поэтому уделяет мало внимания этому вопросу. Кроме того, по нашему мнению, можно уточнить особенности семантического развития у некоторых цветообозначений, анализируемых в данной работе, например, у имен цвета, образованных от корня черв- / черм-, можно также уточнить время появления цветовой семантики у некоторых прилагательных, например, у прилагательного красный.

Хочется также отметить тот факт, что в работе Н.Б. Бахилиной рассматривается история только тех цветообозначений, которые были обнаружены в текстах исследованных автором памятников письменности. Но памятники письменности, особенно древнерусские, в силу своих художественных и стилистических особенностей отражают не весь спектр имеющихся в языке наименований для различных оттенков того или иного цвета, и поэтому такие имена цвета оказываются не учтенными при рассмотрении истории формирования той

12 или иной группы цветообозпачений. В целом же монография Н.Б. Бахилиной представляется очень ценной работой по истории имен цвета в русском языке.

Все рассмотренные выше работы выполнены в русле исторической лексикологии. Они уделяют преимущественное внимание вопросам семантики цветонаименовапии: как формируется цветовое значение у того или иного цветообозначения, какие изменения происходят в семантике имен цвета, формируют ли они вторичные, переносные значения. Кроме того, исследователи решают вопросы, связанные с составом лексико-семантической группы наименований цвета, с путями ее пополнения, с особенностями употребления цветообозначений, сочетания их с другими лексемами, взаимоотношений между ними. Все это, несомненно, очень важные вопросы, решение которых помогает понять особенности существования цветообозначений в языке. Однако это понимание будет неполным, если в стороне окажутся проблемы, связанные с происхождением обозначений цвета в разных языках.

При всем разнообразии и большом количестве работ по цветообозначениям этимологией имен цвета занимаются немногие ученые. Попытки провести этимологический анализ славянских цветообозначений одними из первых предприняли В. Лёвенталь и Г. Герне. Работа В. Лёвенталя [Lowenthal, 1901] была написана еще в самом начале двадцатого столетия, в 1901 году, и представляет собой свод данных, касающихся цветообозначений в славянских языках, полученных в результате сравнительно-исторического исследования этих языков в данном аспекте. Собранный автором материал расположен в алфавитном порядке, в виде своеобразных словарных статей, где в качестве заглавной выступает реконструированная автором общеславянская форма того или другого исследуемого цветообозначения. Далее приводятся соответствия из славянских языков, которые являются отражением общеславянской формы, и производные от них лексемы, которые также имеют в своей семантике цветовые семы. Для некоторых цветообозначений В. Лёвенталь дает соответствия из других, не славянских, языков индоевропейской семьи. Представленный в работе материал автор анализирует лишь с точки зрения словообразования: на основе собранных данных он делает вывод о том, что цветообозначения в славянских языках образуются с помощью суффиксов *-пъ, *-уъ, *-гь, *-sb, причем наиболее обычны из них первые два, они же используются для образования имен цвета и в других индоевропейских языках. Таким образом, в данной работе этимологический анализ цветообозначений ограничился лишь словообразовательным аспектом, автор не уделяет внимания другим аспектам этимологического анализа -фонетическому или семантическому — однако в ней есть интересные наблюдения,

13 касающиеся словообразовательной структуры имен цвета, интересен и сам фактический материал.

Славянские цветообозначения в историко-этимологическом плане исследует в своей монографии и Г. Герне [Heme, 1954]. Своей главной задачей он считает выявление способов выражения различных цветов в славянских языках. Для ее решения необходимо сначала обратиться к более частным задачам, а именно: а) исследовать происхождение названия того или иного цвета, определить, является ли оно производным от какого-то названия предмета или выражает какое-то общее понятие; б) проследить развитие цветообозначений - идет ли оно по пути формирования наиболее абстрактного, обозначающего все оттенки, наименования того или другого цвета, или же по пути постепенного исчезновения из языка; в) сделать попытку установить хронологию развития отдельных основных цветообозначений; г) рассмотреть историю существования славянских имен цвета (насколько возможно глубоко и точно) в языке и причины развития цветового значения у этих слов. Именно этот ряд задач решает Г. Герне в своей монографии.

Материал располагается автором по группам, в которые входят обозначения одного и того же основного цвета, например, группа черного цвета, группа синего цвета и т.д. Внутри групп цветообозначения классифицируются по двум основаниям: 1) с этимологической точки зрения автор различает имена цвета, которые сохраняют ясную, прозрачную связь с производящей основой, например, польск. niebicski «синий» образовано от польск. niebo «небо», и имена цвета, связь которых с производящей основой может быть выявлена только после специальных лингвистических исследований, то есть с помощью этимологического анализа, либо такая связь вообще невозможна, так как слову изначально присуща цветовая семантика; 2) с точки зрения функционирования в работе различаются цветообозначения, которые могут употребляться по отношению ко всем предметам, явлениям, и цветообозначения с ограниченной сочетаемостью, которые употребляются только с определенными понятиями. Таким образом, каждая группа цветообозначений рассматривается Г. Герне с точки зрения истории и происхождения входящих в нее имен цвета, при этом автор на основании полученных данных делает выводы о том, каковы способы номинации отдельных цветовых ощущений в славянских языках и почему именно какое-то определенное слово становится цветообозначением. Монография Г. Герне очень ценна и интересна для этимолога в плане представленного в ней материала. Однако написана она была полвека назад, за это время появились новые данные, которые позволяют сделать некоторые уточнения, исправления в истории и этимологии отдельных славянских цветообозначений. Кроме того, автор подвергает анализу не все славянские цветообозначения, а лишь те, которые имеют достаточно длительную историю и являются

14 более или менее общеупотребительными в славянских языках. Поэтому из поля зрения исследователя выпали заимствованные относительно недавно цветообозиачения, типа рус. лиловый, а также различные диалектные имена цвета, типа болг. брождав «красный», так как для него было важно рассмотреть общие тенденции в способах обозначения цветов.

Исследование Н.Г. Нечипуренко посвящено этимологическому анализу цветообозначений, производных от индоевропейского корня *ghel-, это обозначения желтого и зеленого цветов [Нечипуренко, 1989]. Работа написана на материале латинского языка, но с привлечением данных других индоевропейских языков. Как отмечает автор, целью любой этимологии, и этимологии цветообозначений в том числе, является восстановление первоначального, исходного состояния слова. Реконструировав же исходное состояние группы родственных цветообозначений, восходящих к одному индоевропейскому корню *ghel-, выявив их возможную семантическую эволюцию, Н.Г. Нечипуренко пытается решить одну из основных проблем номинации цвета: как соотносятся цветонаименования и объективная действительность. При этом она опирается на тезис о том, что «объективная действительность (цвет), понятие о ней (понятие цвета) и цветообозиачения (сигнификаты) связаны между собой, эта связь противоречива и сложна, но она всегда есть» [Нечипуренко, 1989, 7]. В результате исследования материала автор приходит к выводу о том, что применительно к именам цвета выстраивается цепочка «цвет > понятие цвета > наименование цвета», которая отражает отношение между цветообозначением и объективной действительностью. Кроме того, как считает Н.Г. Нечипуренко, «важно иметь в виду двусторонний характер связи «цвет *-* предмет», отражающий принцип вещественной номинации цвета» [Нечипуренко, 1989, 7-8]. Тем более это важно для таких древних языков, как латинский, где действует вещественный принцип, по которому цвет называется по предмету, имеющему определенную окраску, и наоборот. Таким образом, с помощью этимологического анализа делается попытка решить проблему соотношения имен цвета и реальной действительности, которая является частью более общей проблемы номинации цвета.

Н.К. Садыкова-Малинаускене занимается вопросами этимологии греческих цветообозначений, встречающихся в эпосе Гомера [Садыкова-Малинаускене, 1975]. Решая проблему происхождения того или другого наименования цвета, автор доказывает мысль о том, что особенности передачи цветовых ощущений в древних языках связаны не с «цветовой слепотой» древних людей, а обусловлены целым комплексом причин -психологических, социальных, языковых и даже географических. Появление наименований цвета зависит от практики народов, от того, какие предметы и их свойства находятся в центре их внимания. Поэтому не случайно заключение автора о том, что у Гомера «все цвета

15 понимались вещественно и телесно, а некоторые даже образно и нераздельно от прочих свойств предмета или явления» [Садыкова-Малинаускене, 1975, 5], причем в одном значении слова могла совмещаться цветовая семантика с обозначением какого-то другого свойства или качества предмета. В связи с этим Н.К. Садыкова-Малинаускене классифицирует цветообозначения не по спектру, а по предметной соотнесенности. Таким образом, и в этой работе исследование происхождения имен цвета помогает решить другие, экстралингвистические проблемы, например, о «цветовой слепоте» древних народов.

Итак, наименования цвета в современной лингвистике исследуются во многих аспектах, это проблема, которая не перестает волновать лингвистов. Однако при всем многообразии работ и подходов к изучению имен цвета имеется целый ряд лакун, которые еще предстоит заполнить. В частности, очень мало работ, в которых проводилось бы исследование истории и этимологии цветообозначений, особенно это касается этимологии. Естественно, что вопросами происхождения имен цвета ученые-лингвисты занимаются, однако результаты таких разысканий в большинстве случаев рассредоточены по словарным статьям в этимологических словарях и не дают полного представления о системе цветообозначений и о происхождении отдельных ее членов в том или другом языке. Поэтому необходимы работы обобщающего, систематизирующего характера, в которых был бы представлен материал, касающийся этимологии, например, обозначений оттенков одного цветового тона в каком-либо языке.

Настоящее диссертационное сочинение представляет собой комплексное исследование имен цвета, называющих различные оттенки красного цвета в русском языке, с точки зрения их этимологии и истории.

Актуальность предпринятого исследования обусловлена прежде всего тем, что в современной лингвистической науке вновь активно разрабатываются вопросы сравнительно-исторического языкознания и этимологии, так как знание истории языка и его отдельных элементов, знание их происхождения является тем фундаментом, на основе которого строится исследование языка и его компонентов на синхронном уровне, ибо современное состояние языка обусловлено и подготовлено всем ходом развития языка в предыдущие периоды.

Актуальность настоящего исследования связана также с необходимостью обобщающих работ, касающихся истории и этимологии различных групп лексики, что позволит выйти на качественно иной уровень исследования. В частности, это касается обозначений красного цвета в русском языке, требуется работа, в которой был бы сосредоточен материал, касающийся истории и происхождения всех имеющихся в этом языке наименований данного тона. Уровень развития современной лингвистической науки, новые данные, получаемые в

16 ходе ее развития, позволяют внести определенные коррективы в историю отдельных, уже изучавшихся ранее другими исследователями, обозначений красного цвета, предложить новые гипотезы относительно происхождения ряда цветообозначений.

Для современной этимологии актуально исследовать происхождение не отдельно взятого слова, а целых групп слов, которые объединены либо генетически, либо семантически, что расширяет возможности этимологов, позволяет им выявлять особенности отношений между членами таких групп. Поэтому в работе в качестве объекта исследования нами была выбрана лексико-семантическая группа обозначений красного цвета в русском языке, внутри которой лексемы находятся либо в отношениях генетических, например, цветообозначения от индоевропейской основы *reudh-/ *roudh-/ *rudh-, от общеславянского корня *cerm-/ *cerv-, либо в отношениях семантической близости, как обозначения оттенков одного и того же цвета.

Исследование истории и этимологии слов, называющих различные оттенки красного цвета в русском языке, позволяет также выявить историю формирования самого понятия «красный цвет», которое является неотъемлемой частью культуры русского народа, выработавшего, как показывает материал языка, особое отношение к этому цвету: ведь именно красный цвет издревле на Руси становился символом власти, здоровья, красоты, торжественности и всегда сопровождался дополнительными, чаще положительными, оценочными коннотациями. Предполагается, что наше исследование позволит сделать выводы относительно особенностей становления понятия красного цвета в материальной и духовной культуре русского народа и отражения его в русском языке. Такое знание особенно актуально в контексте современной научной парадигмы, в рамках которой язык и его составные элементы рассматриваются именно как средство фиксации выработанных знаний.

Научная новизна предпринятого диссертационного исследования обусловлена тем, что впервые анализируется в полном объеме адъективная лексика, называющая различные оттенки красного цвета в русском языке, в историко-этимологическом аспекте. Данная группа слов рассматривается на протяжении длительного промежутка времени - от первых памятников письменности, относящихся к XI веку, до настоящего времени. Прилагательные-цветообозначения в работе анализируются комплексно: исследуется история семантического развития каждого имени цвета от начала появления в языке до настоящего момента, рассматривается происхождение цветообозначений в фонетическом, словообразовательном, семантическом аспектах, определяется соотнесенность каждого наименования цвета с предметом-эталоном.

Объектом нашего исследования является лексико-семантическая группа обозначений красного цвета. Материал отбирался с помощью приема сплошной выборки из толковых

17 словарей современного русского языка. Выбирались те лексемы, которые в одном из своих значений, если их несколько, содержат сему «красный цвет». Так как цвет - это качественная характеристика предмета, в большинстве языков мира он обозначается при помощи имен прилагательных. Поэтому в центре настоящего исследования находятся адъективные наименования красного цвета с привлечением некоторых существительных и глаголов, имеющих цветовую семантику, в тех случаях, когда это важно для анализа истории и этимологии прилагательных-цветообозначений. Всего проанализировано 50 прилагательных, называющих различные оттенки красного цвета в русском языке, на фоне однокоренных лексем. Рассмотрены они на протяжении XI-XX веков, в сопоставлении, с одной стороны, литературных и диалектных обозначений красного цвета, с другой стороны, с цветообозначениями в других славянских языках, а также в индоевропейских языках. Предметом исследования является история семантического развития цветообозначений, называющих различные оттенки красного цвета, и их происхождение.

В качестве источников исследования были использованы данные словарей различного типа: а) толковых словарей современного русского литературного языка [БАС, MAC, словари под ред. Д.Н. Ушакова, СИ. Ожегова]; б) диалектных словарей русского языка [СРНГ, Словарь русских донских говоров, Словарь пермских говоров, Словарь русских говоров Среднего Урала и др. региональные словари]; в) исторических словарей [Словарь древнерусского языка XI-XIV веков, Словарь русского языка XI-XVII веков, Словарь русского языка XVIII века, САР¹, САР², словарь В. Даля и др.], г) двуязычных словарей [Белорусско-русский словарь, Украинско-русский словарь, Польско-русский словарь, Болгарско-русский и др. славянские; Латинско-русский, Древнегреческо-русский, Санскрито-русский и др.]; д) этимологических словарей [А.Г. Преображенский, М. Фаем ер, П.Я. Черных, ЭССЯ, В.И. Абаев, Ю. Покорный, Е. Бернекер, Е. Френкель, А. Вальде и др.]; е) энциклопедических словарей [Лингвистический энциклопедический словарь]. Кроме того, в работе используются материалы монографий, статьей, касающихся проблем сравнительно-исторического изучения языков, этимологии, цвета и цветообозначений в различных языках [см. работы Н.Б. Бахилиной, Г. Герне, В. Левенталя, М.А. Суровцовой, Р.В. Алимпиевой и мн. др.].

Целью настоящего диссертационного сочинения является рассмотрение всех имен цвета, называющих различные оттенки красного тона в русском языке, в историко-этимологическом аспекте, для выполнения данной цели предполагается решить следующие задачи:

1. проследить историю формирования каждого имени цвета;

2. провести этимологический анализ обозначений красного цвета в русском языке;

3. выявить принципы номинации красного цвета в русском языке;

4. определить специфику формирования цветового значения «красный» в русском языке в сопоставлении с данными славянских языков;

5. выявить историю формирования понятия «красный цвет» в русском языке.

В ходе работы с материалом были использованы различные методы исследования. Описательный метод применялся при инвентаризации лексического материала, при наблюдении и интерпретации лингвистических фактов с точки зрения их функционирования и сочетаемости в современном русском языке. Сравнительно-исторический метод использовался при анализе материала родственных языков для того, чтобы раскрыть происхождение какого-либо имени цвета и его дальнейшую историю. Основной процедурой сравнительно-исторического метода является реконструкция, которая осуществляется путем установления соответствий на всех языковых уровнях. Реконструкция может быть внутренняя, когда моделирование происходит на материале какого-либо одного языка, или внешняя, при которой происхождение слова восстанавливается с использованием данных родственных языков. Чтобы выявить специфику формирования лексико-семантической группы обозначений красного цвета в русском языке на фоне других славянских языков, в работе применялся сопоставительный метод. Структура семантического наполнения цветообозначений исследовалась с помощью метода компонентного анализа, который предполагает членение лексического значения на семы.

Лексика цветообозначения в настоящем исследовании рассматривается в историко-этимологическом аспекте. Под историей имени цвета понимается история формирования цветовой семантики каждого анализируемого цветонаименования, при этом лексемы, называющие цвет, исследуются на протяжении длительного периода времени (XI-XX вв.). При рассмотрении этимологии цветообозначений реконструируется праформа слова, его формальный и содержательный облик, выявляется предмет-эталон, который послужил основой возникновения цветового значения, устанавливаются родственные, этимологические связи, то есть определяется происхождение наименования цвета.

Чтобы установить этимологию любого слова, необходимо следовать определенным принципам этимологического анализа, которые основаны на стремлении всесторонне рассмотреть происхождение той или иной лексемы. С одной стороны, важным является определить первичный фонетический облик слова, именно это считали основой этимологического анализа представители первого этапа сравнительно-исторического изучения языков, которые были открывателями законов фонетических изменений и фонетических соответствий в родственных языках. С другой стороны, «поскольку слово представляет собой единицу, обладающую той или иной словообразовательной структурой,

19 при научном этимологизировании оно должно быть обязательно поставлено в какой-либо словообразовательный ряд» [Шанский, 1959, 39-40]. С третьей стороны, необходимо «найти значение слова в момент его первоначального создания» [Пизани, 1956, 129], то есть отыскать то исходное значение, с которым слово появилось в языке. Таким образом, выделяется три основных принципа этимологического анализа, их приоритетность по-разному оценивалась исследователями в разные периоды развития сравнительно-исторического языкознания.

В своем исследовании мы придерживаемся того мнения, что для полного этимологического анализа слова одинаково важны и фонетический, и словообразовательный, и семантический принципы. Нельзя назвать какой-то из них более важным, приоритетным по отношению к другим, так как они суть разные стороны происхождения слова. Так, рассматривая происхождение той или иной лексемы с фонетической точки зрения, обладая при этом знанием закономерностей фонетических изменений в том языке, где проводится анализ, сравнивая формы из родственных индоевропейских языков с учетом законов фонетических соответствий, можно восстановить древнее звучание этой лексемы и зачастую установить происхождение исследуемого слова. Изучение словообразовательной структуры лексемы, анализ составляющих ее частей позволяет определить модель, по которой она образована. Хотя необходимо учитывать, что с течением времени аффиксы и корневые морфемы могут менять свой звуковой облик, поэтому словообразовательный и фонетический анализ должны взаимодополнять друг друга при исследовании происхождения слова, помогая раскрывать формальную его сторону. Анализ семантического развития и изменения слова подчас является трудной задачей, так как из-за разнообразия возможностей развития значения лексемы, а иногда и из-за неожиданного поворота в семантике слова очень сложно установить какие-либо закономерности. Но если использовать разнообразный материал (от данных того языка, которому принадлежит анализируемая лексема, и его диалектов, данных близкородственных языков, до сведений из более дальних в отношении родства языков), учитывать тесную связь и взаимодействие между предметом (в широком смысле слова) и его обозначением в языке, проанализировать причины изменения значения, все же можно установить определенные закономерности семантического развития лексем, установить типы семантических изменений и первичное лексическое значение, выстроить семантические ряды.

Таким образом, проводя этимологическое исследование того или другого слова, необходимо «восстановить полностью (насколько это возможно) всю «биографию» исследуемого слова, то есть выяснить, какие фонетические и семантические изменения претерпело слово за всю историю своего существования, установить, с помощью каких

20 словообразовательных средств оно было сформировано» [Откупщиков, 1986, 8]. Чтобы этимология слова была полной, точной, приближенной к истинности, необходимо использовать разнообразный материал: данные литературного языка, диалектов, сведения из близко- и дальнеродственных языков. Это поможет исследователю создать более реальную картину происхождения того или иного слова.

Изучение истории и этимологии цветообозначений, называющих различные оттенки красного цвета в русском языке, позволяет сделать выводы относительно истории формирования понятия «красный цвет», выявить специфику его становления в русском языке.

Итак, мы рассмотрели аспекты изучения цветообозначений в современной науке, определили место нашей работы среди других исследований по данной проблеме, обозначили цель, задачи, методы и приемы исследования. Однако прежде чем приступить к рассмотрению конкретного языкового материала, касающегося обозначений красного цвета в русском языке, необходимо, на наш взгляд, определить само понятие цвета, его свойства и характеристики, выяснить, как понимали цвет в древности и как рассматривают его в наше время.

Проблема возникновения цвета и цветонаименования - одна из наиболее интересных и сложных проблем как современной науки, так и древней, в частности, античной науки. Люди издревле пытаются разгадать загадку возникновения цвета, познать его природу, объяснить большое разнообразие цветовых тонов и их оттенков. С древнейших времен ученые стремятся дать определение понятию цвета. Однако среди всего многообразия подобных дефиниций вычленяются две тенденции, два пути поиска ответа на поставленный вопрос: 1) цвет пытаются определить через какой-либо конкретный предмет или вещь, стараясь найти некий эталон, на основе которого можно будет говорить о том или ином конкретном цвете; это путь от конкретного к абстрактному; 2) объясняя такое сложное понятие, как цвет, не обращаются к каким-либо конкретным явлениям, предметам, вещам, а просто наблюдают за проявлением в них различных цветов; при таком подходе понятие цвета сразу же абстрагируется, становится «категориальным» [Садыкова-Малинаускене, 1976,188].

Однако определять цвет, познавать его природу вне тех предметов, в которых он проявляется, очень сложно и, на наш взгляд, практически невозможно. В то же время, определяя цвет через какую-то конкретную вещь, явление, есть опасность наделять категорию цвета свойствами и характеристиками, присущими самому явлению, вещи, а не цвету. Поэтому, наверное, при характеристике такой категории, как цвет, необходимо выбирать некую золотую середину, то есть определять тот или иной цвет через наблюдение над конкретным предметом, объектом, обладающим этим цветом.

21 Как уже отмечалось выше, размышления о природе цвета уходят своими корнями в глубокую древность. Многие древнегреческие и римские философы стремились объяснить возникновение этого феномена. Общим для всей античности являлось то, что цвет был понятием вещественным, телесным. Он никогда не понимался «в отрыве от тех или иных тел, предметов» [Лосев, 1954, 84]. Поэтому для античного человека каждый цвет есть указание на какой-то определенный предмет, объект действительности. В то же время «один цветовой термин» мог обозначать «целую группу цветов» [Лосев, 1954, 84], порой даже противоположных, что можно объяснить полисемантичностью и амбивалентностью мифологического сознания античного человека. Например, древнегреческое прилагательное яорфг)рєо<; именует собой целый ряд цветовых ощущений человека античного мира -«пурпуровый, багряный, темно-красный; синевато-красный; фиолетовый; вооб. темный», а древнегреческое xtaopo<; означает «изжелта-зеленый».

Древние философы пытались дать общее определение цвета вообще и в то же время определить конкретные - простые или смешанные - цвета. О природе цвета размышляли такие древнегреческие философы, как Эмпедокл, Демокрит, Платон, Аристотель, при этом Аристотель создал свое оригинальное учение о цвете. Рассуждения античных философов, касающиеся категории цвета, можно обобщить в следующих положениях: 1). Цвет для человека античного мира неразрывно связан с телом, вещью, предметом. Соответственно всякая попытка объяснения цвета как такового изначально телесна, вещественна. Цвет наделяется теми свойствами и качествами, которые характерны предметам, объектам окружающего мира. 2). Для того чтобы видеть и различать цвета, необходима некая среда, как отмечают философы античности. Чаще всего такой средой является воздух или вода. 3). Понятия света и тьмы существенны при определении цвета как такового, так как цвет толкуется античными философами именно через противоборство, противостояние этих начал или же через их соположение, взаимодействие. 4). Для характеристики цвета используются понятия блеска, сияния, яркости/ тусклости, матовости. 5). С античности человек осознает то, что цвет им воспринимается только посредством зрения, его нельзя потрогать, понюхать, попробовать на вкус. Именно благодаря способности видеть человек способен различать цвета. 6). Античные философы делили цвета на простые и смешанные, при этом к простым относились белый, черный, красный, желтый цвета, они соотносились с четырьмя стихиями - землей, водой, воздухом и огнем. Смешанные цвета являются результатом смешения простых цветов.

В последующие века размышления античных философов о природе цвета брались за основу, от них отталкивались, приступая к решению этого вопроса. Плодотворной оказалась мысль о том, что свет и цвет — это понятия и явления тесно взаимосвязанные друг с другом.

22 Великий русский ученый XVIII века М.В. Ломоносов считал, что первопричиной возникновения любого цвета является свет, поэтому изучение природы цветовых ощущений нужно начинать именно с исследования света [Ломоносов, 283]. В качестве основных цветов М.В. Ломоносов называет лишь три цвета - красный, желтый и голубой, все же остальные цвета образуются от их смешения. Еще одной причиной возникновения цветов, по мнению М.В.Ломоносова, является коловратное движение эфира, которое также порождает и теплоту [Ломоносов, 296]. И цвет, и теплота появляются у земных тел благодаря воздействию на них солнца, его лучей. Из этого следует «немалое теплоты и цветов сродство». М.В. Ломоносов различал теплые и холодные цвета, при этом он отмечал, что «цветы холодных тел живее представляются зрению, нежели теплых» [Ломоносов, 300].

Немецкий поэт, мыслитель, естествоиспытатель И.В.Гете (1749-1832) считал, что «цвета - деяния света» [Гете, 261], что свет и цвет находятся друг с другом в самых тесных взаимоотношениях. Вместе с тем они существуют для человека лишь благодаря его способности видеть, лишь потому, что человек обладает чувством зрения [Гете, 270]. Он утверждал, что глаз человека не видит формы, что для человеческого глаза только свет, темнота и цвет, вместе взятые, служат для различения предметов между собой и частей предмета. Для того чтобы возник какой-нибудь цвет, необходимы свет и мрак, светлое и темное, свет и несвет. Необходимо одновременное присутствие этих начал, так как и при ярком свете, и при полной темноте мы не способны различать цвета. Немецкий ученый выделял три так называемых основных цвета: желтый, красный и синий, к ним он еще добавлял зеленый, оранжевый и фиолетовый, считая, что все остальные цвета являются бесконечно меняющимися оттенками названных цветов.

Гете И.В. одним из первых обратился к вопросу физиологического и чувственно-нравственного воздействия цветов на человека. Например, он считал, что желтый, красно-желтый и желто-красный цвета положительно влияют на человека, они вызывают бодрое, живое, деятельное настроение. В то же время синий, красно-синий и сине-красный цвета, наоборот, отрицательно воздействуют на эмоции человека, вызывают подавленное состояние. Многие выводы И.В. Гете, касающиеся эмоционального воздействия цвета на человека, сохраняют свое значение и до настоящего времени.

Современная наука понимает цвет как явление, которое объективно в природе не существует. Он является результатом сложного психофизиологического процесса, происходящего в организме человека. Представления о том или ином цвете возникают у нас после наблюдения и сравнения предметов окружающей нас действительности, которые имеют самые разнообразные поверхности и обладают способностью по-разному отражать и пропускать лучи дневного цвета. Поэтому мысль древних философов о тесном

23 взаимодействии света и цвета была правильной. После того как И. Ньютон (1643-1727 гг.) открыл, что белый дневной свет распадается на семь различных цветов (красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый), стало понятно, что предмет приобретает тот или иной цвет в зависимости от того, какие цвета им поглощаются, а какой отражается. Цвет, таким образом, является признаковой характеристикой того или иного предмета. Человек способен различать огромное количество цветовых ощущений, улавливая при этом их тончайшие оттенки, но в то же время эти цветовые оттенки объединяются в обширные группы, число которых довольно ограничено, чаще всего выделяется не больше одиннадцати групп. Все многообразие цветовых ощущений принято разделять на две группы: 1) ахроматические цвета, то есть неокрашенные, это черный, белый и всевозможные оттенки серого; 2) хроматические цвета, то есть окрашенные, это все цвета спектра и их всевозможные оттенки. В свою очередь среди хроматических цветов различают теплые и холодные. Теплые цвета - красные, желтые, оранжевые — связаны с представлением о цвете раскаленных предметов, огня; а холодные цвета — синие, голубые, фиолетовые, зеленые -ассоциируются с цветом льда, воды, металла.

Одни хроматические цвета отличаются от других по цветовому тону, насыщенности и светлоте. Цветовой тон определяется длиной волны спектрального цвета, который при разбавлении белым светом дает данный цвет. Светлота цвета зависит от степени его близости к белому цвету: чем он ближе, тем светлее, и наоборот. «Под насыщенностью понимается видимая степень заметности цветового тона в данном хроматическом цвете» [Кравков, 12]. При изменении хроматического цвета чаще всего меняются две его или даже все три характеристики: при увеличении светлоты уменьшается насыщенность цвета, меняется чаще всего и цветовой тон.

Итак, цвет - это очень сложное и многогранное явление. С одной стороны, он является свойством, качеством предмета, а с другой стороны, это результат психофизиологических процессов, происходящих в человеческом мозге и в органе зрения под воздействием света и тьмы. Эти три явления и три понятия — свет, цвет, тьма — очень тесно взаимосвязаны между собой и взаимообусловлены друг другом. Человеческий глаз способен различать великое множество цветовых ощущений как хроматических, так и ахроматических. Однако не все они имеют свое отражение в языке. Количество наименований цвета в любом языке ограничено: в одном языке их больше, в другом меньше, а третьи имеют лишь одно-два цветонаименования. Это обусловлено прагматическими потребностями того или другого народа.

Среди основных цветов спектра красный цвет является, на наш взгляд, наиболее легко выделяемым. Это можно объяснить тем, что в природе этот цвет встречается в

24 количественном отношении реже, чем, например, синий (цвет неба, воды) или зеленый (цвет травы, листвы). Однако именно это позволяет любому человеку четко различать красный цвет и многие его оттенки. Красный цвет очень яркий и насыщенный цвет. Он, вместе с белым и черным, с давних пор обладает в сознании человека определенной символичностью. Издревле обнаруживается особое пристрастие человека к красному. Так как цвет для человека древнего мира был явлением телесным, «опредмеченным», каждое цветовое ощущение вызывало определенные ассоциации. В частности, красный цвет всегда ассоциировался с такими важными жизненными понятиями, как кровь, огонь, солнце. В красные одежды одевались цари и императоры, что символизировало их могущество и власть. Вместе с тем этот цвет способен вызывать и прямо противоположные ассоциации. С одной стороны, красный цвет - это символ радости, здоровья, красоты и вообще жизни. А с другой стороны, красный — это цвет войны, проливаемой крови, болезни и вообще смерти, то есть данный цвет оказывает на психику, эмоции человека столь большое влияние, что способен вызывать самые разнообразные, порой даже противоположные чувства.

Как уже отмечалось выше, каждый язык по-своему членит цветовое пространство. Одни цветовые ощущения очень подробно и разнообразно именуются в языке, другие же имеют лишь одно-два наименования. Для русского языка характерна развитая система обозначения красного цвета и различных его оттенков. Каждая лексема, называющая тот или иной оттенок красного, имеет свою степень абстрагированное, отвлеченности от конкретного понятия, различную степень «прозрачности» происхождения, разную историю и различную цветовую наполненность. Настоящая работа посвящена исследованию происхождения и истории обозначений красного цвета и его оттенков в русском языке.

Настоящее диссертационное исследование состоит их двух глав. В первой главе мы рассматриваем цветообозначения, которые в определенные эпохи развития русского языка претендовали на роль наиболее общих обозначений, называющих все оттенки красного цвета в русском языке. Это имена цвета, восходящие к индоевропейской основе *reudh-/ *roudh-/ *rudh-, имена цвета, образованные от общеславянской основы *cerm-/ *cerv- и прилагательное-цветообозначение красный. В основном тексте данной главы рассматривается история и этимология 8 прилагательных-цветообозначений, в выводах по первой главе используются также материалы Приложения 1 и Приложения 2, где анализируются в историко-этимологическом аспекте дериваты и.-е. *reudh-/ *roudh-/ *rudh-и о.-слав. *cerm-/ *cerv-, называющие различные оттенки красного цвета в русском языке, не претендовавшие на статус обобщенных наименований для красного цвета (10 лексем).

Вторая глава посвящена так называемым второстепенным обозначениям красного цвета, именующим его оттенки. В этой части работы проанализировано 32 наименования

25 различных оттенков красного цвета. Они появились в русском языке в разное время, среди них есть как исконно русские слова, так и образованные на базе заимствованных лексем. Рассмотрение в нашей работе этих имен цвета наряду с так называемыми основными обозначениями красного цвета позволяет наиболее полно выявить историю формирования лексико-семантической группы красного цвета в русском языке.

Теоретическая значимость. Результаты исследования могут способствовать разработке общетеоретических и конкретных вопросов исторической лексикологии, семасиологии, этимологии. Практическая значимость. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в практике преподавания курсов истории русского языка, сравнительно-исторической грамматики славянских языков, при разработке спецкурсов по проблемам исторической лексикологии, этимологии, сравнительно-исторического языкознания.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1) лексико-семантическая группа обозначений красного цвета в русском языке
развивалась в двух направлениях, с одной стороны, вырабатывалось наиболее общее
обозначение красного цвета, способное именовать любой оттенок данного тона, с другой
стороны, данная группа лексики развивается в направлении конкретизации, детализации
этого цветового тона, в ней постоянно появляются новые лексемы, называющие различные
оттенки красного;

2. ведущий принцип номинации оттенков красного цвета в русском языке основан на связи «предмет > название предмета > имя цвета», это демонстрируют как древнейшие цветообозначения, так и наименования цвета, появившиеся недавно;

3. чтобы более полно и точно выявить историю формирования понятия «красный цвет» в русском языке, необходимо проводить комплексный историко-этимологический анализ лексики, входящей в ЛСГ красного цвета;

4) русские прилагательные-цветообозначения красный и черный являются
этимологически родственными словами, восходящими к индоевропейскому корню *кег(э)-
«жечь, гореть, пылать, топить», при этом эталоном, на основе которого возникло цветовое
значение, является огонь как субстанция, обладающая различными цветовыми
характеристиками (в нем сочетаются красный, синий, черный, желтый, белый цвета), кроме
того, именно огню свойственны такие действия, как гореть, пылать.

Производные индоевропейской основы reudh- roudh- rudh- в русском языке

Индоевропейская основа reudh-/ roudh-/ rudh- оказывается весьма продуктивной для многих индоевропейских языков. Именно от этой основы в большинстве языков этой семьи выработано обобщенное, абстрактное обозначение красного цвета: скр. rudhira-«красный», др.-греч. EQUGQO? «красный», лат. ruber «красный», нем. rot «красный», англ. read «красный», гот. raubs «красный», ирл. ruad «красный». В других же языках дериваты этой основы являются обозначениями различных оттенков красного цвета, например: лит. гай das «красноватый, бурый», лтш. rauds «светло-каштановый, рыжеватый» и др.

В русском языке к индоевропейской основе reudh-/ roudh-/ rudh- восходит несколько слов-цветообозначений, которые на современном этапе, по всей видимости, не воспринимаются носителями русского языка как родственные, тем не менее, являются таковыми. Это лексемы рудой / рудый, редрый / рёдрый, рыжий, русый, ржавый, рдяный (рдеть), румяный, рубиновый. Все эти слова называют различные оттенки красного цвета, имеют свою сферу функционирования, прошли разные пути семантического развития, оказали различное влияние на формирование лексико-семантической группы красного цвета в русском языке. Сема красного цвета в разной степени участвует в формировании цветовой семантики названных имен цвета: она занимает центральное или периферийное положение. В связи с этим в данной части работы рассматриваются история и этимология прилагательных рудой / рудый и редрый / рёдрый, в лексическом значении которых сема «красный цвет», как нам представляется, занимала первоначально центральное место и которые могли стать обобщенными обозначениями красного цвета в русском языке. Историко-этимологический анализ этимологически родственных имен цвета рыжий, русый, ржавый, рдяный (рдеть), румяный, рубиновый представлен в приложении, полученные выводы используются в основном тексте при окончательном подведении итогов.

В современном русском литературном языке прилагательное рудой малоупотребительно. Толковые словари, в частности Словарь русского литературного языка в 17-ти томах и Словарь русского языка под редакцией А.П. Евгеньевой [БАС, 12,1522-1523; МАС, 3, 736], снабжают его пометой «областное», что указывает на ограниченность его распространения. Для данного слова фиксируются в словарях две формы, различающиеся родовым окончанием мужского рода и местом ударения, а именно: рудой и рудый. Обе эти формы используются в русском языке в значениях «красный; рыжий». При этом значение «рыжий» реализуется у прилагательного рудой / рудый по большей части в сочетании с существительными, называющими волосы человека, шерсть животного, оперение птицы. А значение «красный» не выступает явно в тех контекстах, которые дают словари современного русского языка. Например: «Берега [канала] были залиты багровым пламенем заходящего солнца. От этого освещения красная глина отливала рудым, тусклым сиянием. Паустовский, Рождение моря» [МАС, 3, 736]. В этом примере, на наш взгляд, прилагательное рудой называет не чисто красный цвет, а оттенок ближе к рыжему, коричневатому, то есть при помощи этого слова в современном русском языке обозначается один из оттенков красного цвета природного происхождения. Следует также отметить, что прил. рудой называет не яркий, насыщенный красный цвет, а именует собой мутный, смешанный с желтым или коричневым оттенок этого цвета.

Как отмечает в своей монографии Н.Б. Бахилина, данная лексема не фиксировалась памятниками письменности вплоть до XIX века [Бахилина, 109]. Это подтверждается и данными исторических словарей, в частности, И.И. Срезневский в «Материалах для словаря древнерусского языка» [78], Словарь Академии Российской (1789-1794) [40], Г.Е. Кочин в «Материалах для терминологического словаря древней России» [25], Словарь русского языка XI-XVII веков [72] не отмечают этого слова. И все-таки имеется косвенное доказательство существования прил. рудой в русском языке в более ранние века его развития. Названные выше словари (кроме «Материалов...» Г.Е. Кочина) отмечают наличие в языке древнерусского периода прилагательного-цветообозначения рудо-желтый со значением «красновато-желтый» [Срезневский, 3, 188] или «оранжевый, красновато-желтый» [СРЯ XI-XVII, 22, 235], или «искрасна-желтый» [САР, 5, 196-197], которое является сложным словом, образованным путем сложения основ двух прилагательных рудой и желтый. При этом не вызывает сомнения, что первая часть этого сложного слова обозначала именно красноватый цвет, это понятно из толкования семантики данной лексемы. Следует также отметить, что в Словаре русского языка XI-XVII веков фиксируются еще и два сложных существительных, образованных от тех же прилагательных: рудожелтие, ср. «рыжевато-желтая, красновато-желтая окраска» (употребляется по отношению к шерсти зверей) и рудожелть (-жолть), ж. «красновато-желтый цвет» (употребляется по отношению к цвету тканей, одежды). Контексты употребления названных слов таковы: «Поставь Ипскои рудожелть. Соф. вр. 6984 г.», «Даровъ отъ него ... 3 постава Ипского сукна рудожелтыхь. Новг. II л. 6984 г.» [Срезневский, 3, 188]; «Барсук - зверь, подобен кобелю меделенскому, из рудожелтия измечтан весь пестринами черными.. Алф.1, 154. XVIIB.», «Кафтань сдп лати безь рукавь, бархать вепедитцкой на рудожолти шолкь чорнь клгьтки. Оп. им. Ив. Гр., 16. 1582-1583 гг.» [СРЯ XI-XVII, 22, 235]. Приведенные контексты для прил. рудо-желтый относятся к XV веку, а для существительных - к XVI-XVII векам. Однако, чтобы произошло образование данных сложных слов, прилагательное рудой должно было появиться в языке задолго до этого времени. Вполне вероятно, что именно так оно и было, но по каким-то причинам прил. рудой не было зафиксировано памятниками письменности и, соответственно, историческими словарями древнерусского языка. Одной из причин этого могло быть разговорное или диалектное бытование лексемы рудой. А так как в памятники письменности светского и тем более религиозного характера попадала лексика только высокого стиля, то вполне естественно, что прил. рудой там отсутствует. Кроме того, памятники письменности древнерусского языка, особенно первых веков его существования, либо вообще не содержат цветообозначений (это особенно касается памятников религиозного характера), либо имеют весьма ограниченное их количество. Именно эта ограниченность в употреблении имен цвета повлияла на то, что были зафиксированы не все цветообозначения, в том числе не было зафиксировано прил. рудой. Вместе с тем, до нас дошли не все памятники письменности, в которых могли бы быть употреблены наименования различных цветов и оттенков. Все названные выше обстоятельства, на наш взгляд, повлияли на то, что рассматриваемая лексема появилась в литературном языке довольно поздно (во всяком случае, в письменном языке).

Прилагательное красный

Как мы уже отмечали, среди цветообозначений наименования красного цвета и его оттенков наиболее многочисленны. Самым абстрактным, называющим все оттенки данного цвета в современном русском литературном языке, является прилагательное красный. В своем развитии как цветообозначение оно прошло долгий и сложный путь.

В древнерусском языке, по свидетельству памятников письменности и словарей древнерусского языка, прилагательное красный первоначально не имело цветового значения. Словарь древнерусского языка XI-XIV веков под редакцией Р.И. Аванесова приводит такие основные значения для данного слова: «1) красивый, прекрасный: Отвърати очи свои отъ жены красъны. и не глядаи чюжея доброты (UiOQ(j)ou). Изб. 1076, 175; Борись... ттьлъмь бяше красънъ. высокь лицъмь кроуглъмь. плечи велицгь. СкБГ XII, 18аи др.; 2) хороший, прекрасный; приятный, милый: Красъпа есть милостыни въ вргъмя ск ъ рби. яко//же и облаци дъэюдевънии въ время ведра (COQCUOV). Изб. 1076 г., 165 об. и др.; 3) богато украшенный, красиво отделанный, разубранный: И придо//с т е къ стоборию золотъмь покръвеноу. и полаты згьло славьны и красъны. Изб. 1076 г., 270 об.- 27\\ Къде бо ихъ жития и слава мира сего... и домове красьнии и велиции. и имгьния миога. СкБГ XII, 9г и др.; 4) роскошный, пышный, зрелый, цветущий (о растениях,плодах и т.п.). Сице на лгьпьшее пргьспгьетъ монастырь тако процвьтеть. тако плоды красъныи изнесеть. Уст. ХІІ/ХІП, 24їй др.» [СДРЯ XI-XIV, 4, 290-292]. Таким образом, представленные значения не имеют ничего общего с обозначением какого-либо цвета, они называют отвлеченные положительные качества и характеристики предмета. Кроме того, из примеров употребления данного прилагательного видно, что оно имеет неограниченную сочетаемость (красные о/сены, красен телом, красные палаты и т.п.).

В «Материалах...» И.И. Срезневского у рассматриваемого слова отмечены только два значения: «1) прекрасный, красивый, приятный: Оуношя красьнъ згъло. Изб. 1076 г. 540 (В); Коль красьна милость въ вргьмя скрьби (содаход). Панд. Ант. XI в. (Амф.); Отврати очи твои отъ жены красъны (and yuvaiKog еирбрфои) т.ж. и др.; 2) коїюіод (пестрый, разукрашенный, разноцветный): Совлекоша с него ризы красныя (TOV x«COva xov 7TOIKL\OV, tunica varia). Быт. XXXVII. 23 no en. XIV в.» [Срезневский, 1, 1318]. Как видно из приведенного материала, во втором значении прилагательного красный содержится некое цветовое значение, которое, однако, не имеет указания на определенный цвет, а включает в себя совокупность оттенков различных цветов («пестрый», «разноцветный»). По мнению некоторых исследователей (Н.Б. Бахилиной, М.А. Суровцовой), именно эта неопределенность, размытость значений прил. красный (с одной стороны, обозначает целый спектр отвлеченных положительных качеств, а с другой стороны, называет нечто пестрое, разноцветное, разукрашенное, то есть имеет цветовую, хотя и неопределенную семантику) определила дальнейшее развитие его значений.

В Словаре русского языка XI-XVII веков у прилагательного красный зафиксировано уже семь значений, что свидетельствует о значительном расширении семантики данной лексемы: «1) красивый, прекрасный: Бяше же красьнъ лицьмь. Патерик Син., 375, ХІ-ХІІ вв.; По томъ де меня [ангелы] привели во евгътлое мгъсто, згъло гораздо красно и показали де многие красные жилища и полаты. Ав. Ж., 78. 1673 г. и др.; 2) очень хороший, превосходный; дарующий радость, благодатный: [птицы] различными гласы поюще пгъсни красные. Шестиднев Ио. екз., 5.1263 г. и др.; 3) красный (а также бурый, рыжий, карий, коричневый с красноватым оттенком): Ординцовъ твоихъ пограбили татарове и соколника твоего, которой кречатъ красной везъ. Крым. д. И, 283, 1516 г.; Видом сардион красен аки кровь. Алф. 203 об., XVII в и др.; 4) крашеный, цветной: Купилъ къ Велику дни... тридцать яицъ сырыхъ да десять красныхъ. Кн. расх. Болд., М., 23. 1589 г. и др.; 5) главный, парадный: И уже пометаетъ княжение, исходить оке изъ церкви красными враты. Ник. лет. XI в., 180 и др.; 6) высокосортный, наиболее ценный: Писал ты ко мне, что поставлено сена 800 копен, а сено де не красное, а себе де крестьяня ставили сено красное... и то твоим нераденьем ты у меня то сено испортил. Хоз. Мор. I, 96, 1652 г. и др.; 7) выполняющий тонкую, дорогую, требующую искусства работу (о мастерах): Mfjcmo тяглое Мити Дыхна: и Митка живетъ на Розвалей в краспыхъ плотникехъ. Новг. п. кн. I, 110. 1584 г и др.» [СРЯ XI-XVII, 8, 20-21]. Как видим, к XVII веку прил. красный является весьма многозначным, сочетаемость его с другими словами неограниченна. Спектр значений, называющих положительные качества предмета, расширяется, появляются значения, связанные с ценностью, мастерством выполнения того или иного предмета. Вместе с тем зафиксировано значение, именующее собой определенный цвет - красный и его оттенки, в частности -смешанные, мутные, неяркие тона. Кроме того, есть еще значение, несущее в себе общую цветовую семантику, без указания на конкретный цвет. Это значение «крашеный, цветной». Оно уже встречалось в «Материалах...» И.И. Срезневского - в другом словесном выражении, но с тем же смыслом.

Дальнейшее развитие семантики прил. красный, если судить по материалам словарей, шло по пути постепенного вытеснения цветовым значением всех других значений. В Словаре Академии Российской (1806-1822) цветовая семантика уже вынесена на первое место: «1) относительно к солнечным лучам обозначает один из простых цветов, менее прочих преломлению лучей подверженный. Красный цвет; 2) относительно к телам — цветом на кровь похожий; 3) относительно к лицу значит лепый, пригожий; 4) относительно ко времени: ясный, ведреный. Красный день. Красное, прекрасное лето; 5) употребляется иногда к означению дел, страстей, произведений изящных, превосходных, похвальных, удобных и способных к чему; 6) относительно к сочинениям: красноречивый, витиеватый; 7) означает иногда то же, что и благополучный, счастливый» [САР, 3, 381-384]. Впоследствии словари литературного русского языка называют именно цветовое значение прилагательного красный в качестве основного. Например, Толковый словарь живого великорусского языка В. Даля: «красный, по цвету: рудой, алый, чермный, червленый, кирпичный, малиновый, огневой и пр. разных оттенков и густоты; сравн. краенгье II О доброте, красоте: красивый, прекрасный; превосходный, лучший; сравн. краше» [Даль, 2, 479]. Автор словаря приводит большое количество словосочетаний и слов, образованных путем сложения с прил. красный, в которых оно имеет то цветовое значение, то значение «красивый, ценный, ясный и др.». Судя по материалам данного словаря, с точки зрения цветовой семантики, рассматриваемое прилагательное называет уже все оттенки красного цвета: от светлых (алый, огневой) до темных (червленый), от мутных, неярких до насыщенных, ярких. Таким образом, данная лексема постепенно начинает приобретать статус наиболее общего наименования красного цвета, способного охватить весь спектр оттенков, подобно цветообозначениям черный или белый. Если в предыдущие века (до XIX века) значения «красивый, прекрасный; ценный; парадный и под.» использовались наряду с цветовым и в словарях не отмечались никакими пометами, то в XX веке они маркируются пометами «народнопоэтическое» или «устаревшее». Например, БАС фиксирует такие значения у прил. красный: «1) имеющий окраску одного из основных цветов радуги; цвета крови и его близких оттенков; 2) только в полн. форме относящийся к революционной деятельности; связанный с советским социалистическим строем; 3) народно-поэт., устар. красивый, прекрасный (обычно как постоянный эпитет); 4) устар. парадный, почетный» [БАС, 5, 1596-1600]. В этом словаре отмечается еще значение «счастливый, радостный, безмятежный», которое выступает как оттенок, как особый случай третьего значения. Как видно из приведенного материала, семантика, отражающая отвлеченные положительные качества, вытеснена на второй план, причем она является устаревшей. А вот цветовое значение, наоборот, принято как основное. Кроме того, появилось еще одно значение - «относящийся к революционной деятельности...», которое возникло в результате социально-политических перемен, произошедших в XX веке. Однако это значение начало формироваться уже в начале XIX века. Так, словарь В. Даля дает такое уточнение значения прил. красный: «в переводе с франц. Отъявленный республиканец» [Даль, 2, 480]. Широко известно, что именно со времени французской революции конца XVIII века, красный цвет стал символом революции и всего, что с нею связано. Следует отметить, что значение «относящийся к революционной деятельности...» приводится в словаре под вторым номером, и только после него следуют значения, называющие положительные отвлеченные качества. Такую же ситуацию мы находим и в других словарях.

Исконная лексика

Прилагательные багряный и багровый являются однокоренными лексемами, называющими оттенки красного цвета. История их семантического развития обусловлена, на наш взгляд, их генетической близостью и взаимным влиянием друг на друга. Лексема багряный появляется в самых первых памятниках письменности. Срезневский И.И. фиксирует ее в «Материалах для словаря древнерусского языка» как однозначное слово со значением «червленый, purpureus», впервые слово употреблено в Остромировом евангелии (1056-1057 гг.) и в Изборнике Святослава (1073 г.) в следующих контекстах: «Я вь ризу багъряну облгькоша и (ij-idxiov TIOQ(J)UQOUV). ІО. XIX. Остр, ев.; Въ доузгъ свойства суть чрьвеное и сине и зелено и багьряно суштиемъ. Изб. 1073 г. 247; Царскыя багъряныя ризы. т.ж.» [Срезневский, 1, 39]. Такое употребление рассматриваемого прилагательного по отношению к явлениям природы (радуге) или к одеждам царей или священнослужителей станет обычным на протяжении всей истории его существования, при этом называет оно темно-красный, насыщенный, яркий цвет либо природного происхождения, либо полученный в результате окрашивания. У И.И.Срезневского приводятся и более поздние контексты, где реализуется подобное употребление: «Царь Леинъ.. пристави., муэюи свои показати., страсти Господни вгьнгъць и гвоздье и хламиду багряную. Пов.вр.л. 6420 г. (по Ип.сп.); Два солнца помгъркоста оба багряная стлъпа погасоста. Сл.Плк.Игор., 25; Ту стоять столпове отъ камени багряна. Стеф.Новг. 1347 г.» [Срезневский, 1, 39].

В «Материалах..» И.И. Срезневского зафиксированы и другие лексемы, которые находятся с прилагательным багряный в родственных отношениях. Это багръ = багьръ = багрь = багоръ (существительное) со значениями «1) червленый цвет; 2) ткань червленого цвета и одежда из нее» и багръ = багьръ (прилагательное) со значением «багряный, червленый, purpureus». Контексты употребления, приведенные в «Материалах..», свидетельствуют о том, что данные лексемы использовались в древнерусском языке преимущественно для обозначения красных одежд, которые носили большей частью цари или другие высокопоставленные лица (например, «Облгькоша и въ багьръ. Mp.XV.7; Царь багромъ и вгьнцемъ оукрашенъ. Златостр. 45; Жена бяаше одпна багъромъ и чьрвлению. Ипол. Антихр. 36; Апок. XVII.3.» и др.), либо для обозначения красного цвета, который может проявляться в различных предметах (например, «Аще ли будуть яко багьръ то яко воскъ убпэлю. Ис. I. 18 (по сп. Упыр. - багоръ); оз конхины есть багоръ на рут (то Kaxiov (3d[i(ia). Io. Мал. Хрон. 11») [Срезневский, 1, 38]. Как можно заметить, и прилагательное багръ, и существительное багръ реализуются в контекстах, подобных тем, которые мы отмечали для прилагательного багряный. Наличие этих слов позволяет говорить о производности прилагательного багряный и дает возможность выделить в нем производную основу багр-, которая совпадает с основами приведенных существительного и прилагательного, и суффикс -ян-(ый), который имеет значение «сделанный, состоящий из чего-либо». В семантическом плане прилагательное багряный повторяет значение прилагательного багръ, общая у них, как мы увидели, и сфера употребления. Таким образом, в «Материалах...» И.И. Срезневского зафиксирована только одна из рассматриваемых нами лексем, из чего можно заключить, что лексема багровый отсутствовала в древнерусском языке раннего периода.

В Словаре русского языка XI-XVII веков зафиксированы и слова, явившиеся для анализируемых нами лексем производящей основой, и сами прилагательные багряный и багровый. Только у существительного багоръ (багьръ, багръ, богоръ) наряду со значениями «багровый цвет, // багровая краска» и «ткань багрового цвета; одежда из этой ткани» появляется еще значение «багряница, порфира» [СРЯ XI-XVII, 1, 63]. А прилагательное предстает в членной форме: «багрый (багърый), прил. Темно-красный, пурпурный. - И зря в видении нощию... церковь исполнену света и мужа святолеппы поюща, и о/сену некую багры ризы носящу. Ерм. - Ер.соч., 202. XVI в. Обымевая бяше красными виды, яко багрыми цвгъты. Ж.у.Дм.Тулуп., 889. 1630 г.» [СРЯ XI-XVII, 1, 64]. Судя по контекстам, наряду с древним употреблением по отношению к одежде, появляется использование этого слова и в отношении других предметов, например, цветов, причем прилагательное багрый является в приведенном контексте синонимом прилагательного красный. Кроме того, от основы багр-, по свидетельству Словаря русского языка XI-XVII веков, образованы и другие лексемы, а именно: багрец «1) красная краска; 2) сорт сукна», багрити (багьрити) «окрашивать в багровый цвет; 0 кръвию багърити обагрять кровью», образованные с помощью суффиксов, а также сложные прилагательные багровидный «багрового цвета» и багроносный «носящий багряницу, царственный» [СРЯ XI-XVII, 1, 63-64].

Лексема багряный фиксируется в словаре с двумя значениями: «багряный (багьряный) прил. 1. Багряный (контексты из Изборника Святослава 1073 года и Слова о полку Игореве, приводимые к этому значению, были отмечены нами выше, у И.И. Срезневского); 2. Бурый (о масти). - Скота по берегу по обгь стороны много; буйволовъ и овець; овцы все багряныя, хвостъ по земли, уши долги. Аре. Сух. Проскинитарий, 35. 1653 г.» [СРЯ XI-XVII, 1, 64]. Как видим, семантика этого слова трактуется в данном словаре достаточно размыто, не совсем ясно, о каком цвете, о каком оттенке идет речь, вместе с тем к XVII веку отмечается расширение значения и, соответственно, сферы употребления, связанное с обозначением масти скота. В данном словаре также отмечаются слова, непосредственно образованные от прилагательного багряный либо путем суффиксации, как багряница «1) драгоценная ткань багряного цвета; одежда из этой ткани; 2) торжественная пурпурная одежда (или наплечье) как знак верховной власти», багрянник «тот, кто носит торжественное облачение (лицо царского рода; близкое к царю лицо)», багряность «багряный цвет», либо путем сложения основ, как багряновидный «багряного цвета», багряноносец «тот, кто носит багряницу, царь», багряионосный «1) в знач. сущ. одетый в багряницу; 2) накрашенный багряной краской», багрянородный «царского происхождения» [СРЯ XI-XVII, 1, 64]. Большинство дериватов прилагательного багряный, как можно заметить, имеют семантику, связанную с обозначением одежды или ткани, окрашенной в багряный цвет.

Похожие диссертации на Обозначение красного цвета в русском языке в историко-этимологическом аспекте

Тайные и условные языки в России XIX в.: историко-лингвистический аспектПриемышева, Марина Николаевна

Историко-этимологическое исследование названий эмоций в русском языке XI - XVII вв. : Семантический и лингвокультурологический аспектыГамаюнова Юлия Ивановна

Язык памятников письменности Казанского края первой половины XVII века : историко-лексикологический и лингвографический аспектыГизатуллина, Азалия Ришатовна

Язык документов, связанных с русско-восточными взаимоотношениями XVII века : жанрово-стилистический, историко-лексикологический и лингвографический аспектыВафин, Булат Джавдатович

Документы Челябинского духовного правления второй половины XVIII века в историко-лингвистическом аспектеСухина Елена Николаевна

Лексика мологских (ярославских) говоров XIX - XX вв. : историко-лексикологический и этнолингвистический аспектыГапонова Жанна Константиновна

Комплексное исследование фамилий г. Прокопьевска конца XIX в. : историко-культурный, структурный и лексикографический аспектыПодвигина, Лариса Николаевна

Язык цвета в идиостиле А. БлокаСпивакова Елена Михайловна

Концептуализация цвета в русском языкеЕрмакова Ольга Борисовна

Славянизмы в русском языке : историко-культурное и семантико-стилистическое своеобразиеКиынова, Жанар Кабдыляшымовна