Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. АРХЕОГРАФИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СКОРОПИСНЫХ ТЕКСТОВ ДУХОВНОГО ПРАВЛЕНИЯ 26
1. Палеографическое описание документов 26
2. Графика, орфография и пунктуация текстов 33
Выводы по 1 главе 52
Глава 2. ДОКУМЕНТЫ ДУХОВНОГО ВЕДОМСТВА КАК ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК 55
1. Тематическая классификация документов 55
2. Лингвистическая информативность и содержательность документов 74
Выводы по 2 главе 107
Глава 3. ЯЗЫК ДОКУМЕНТОВ ЦЕРКВИ О ПРАВОСЛАВНЫХ И СТАРООБРЯДЦАХ 110
1. Соотношение книжно-славянских и разговорных элементов в скорописных материалах духовного ведомства 110
2. От «раскольника» до «старообрядца»: к истории формирования и развития национального русского концепта «старообрядчество» 128
Выводы по 3 главе 139
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 141
Библиографический список 144
Приложения 165
- Палеографическое описание документов
- Тематическая классификация документов
- Соотношение книжно-славянских и разговорных элементов в скорописных материалах духовного ведомства
Введение к работе
1. Актуальность темы; объект исследования и предмет изучения; цель, задачи; теоретическая и практическая значимость; научная новизна, материал, методы и приемы исследования, положения, вынесенные на защиту, апробация, объем и содержание работы
Актуальность темы. Судьба документального наследия Русской православной церкви в XX веке поистине уникальна. Чудом «пережившие» войны и революции, отделение Церкви от государства и закрытие храмов, национализированные вместе со всем церковным имуществом, епархиальные, монастырские и церковные архивы поступили на государственное хранение и оказались полностью закрытыми для исследователей. В результате «целая область жизни российского общества была вычеркнута из официальной истории. Ее забвение создавало уродливую, искаженную картину русской жизни в прошлом, многие факты и события представлялись в кривом зеркале и теряли правильную перспективу» [Старостин 2005: 31]. В 90-е годы, когда идеологическое табу на эту тему было снято, выяснилось, что большая часть церковных документов, особенно в провинциальных архивах, относится к фондам 3-й категории ценности, они фактически не описаны, находятся в неудовлетворительном физическом состоянии. Ситуация усугублялась тем, что специалистов-архивистов, способных провести научное описание этих документов, не было. Такая работа предполагает следующее: умение достаточно быстро читать скорописные тексты XVIII-XIX вв., понимать содержание документов (написанных на языке, в основе которого лежит церковнославянский), знать систему делопроизводства духовных ведомств (это при полном отсутствии церковного архивоведения как науки на протяжении почти целого столетия), а самое главное - передать краткое содержание документа в той форме, которая может быть доступна для современного исследователя, без нарушения принципа историзма. Необходимо было проделать сложную подготовительную работу, чтобы приступить к описанию фондов духовных ведомств.
Основная проблема описания рукописных документов XVIII-XIX вв. для современного архивиста связана с интерпретацией текста каждого конкретного документа, и на этом этапе лингвистика прочно смыкается с архивоведением. Для научно-практической работы главными этапами становятся: 1) археографический комментарий рукописных текстов документов (описание палеографии, графики, орфографии и пунктуации); 2) жанровый состав и структура документов; 3) лексико-семантический комментарий; 4) создание тематического научно-справочного аппарата.
Русский деловой язык церковных документов XVIII века в значительной мере отличается от современного; он содержит церковнославянские слова, своим звуковым и морфемным составом совпадающие (или почти совпадающие) с современными русскими, но несущие другие значения: автор документа, обучавшийся русскому языку по Псалтыри и Часослову, пользовался церковнославянским и в деловой переписке. Такая «псевдопонятность» часто ведет к неверному толкованию документов, к ошибкам в исторических исследованиях и архивных описях, к нарушению историзма как важнейшего принципа любой науки. Исследование документов в аспекте соединения лингвистического подхода и требований архивоведения дает возможность выработать методику описания фондов исторического архива, хранящегося не только в Государственном архиве Челябинской области, но и в других архивах России.
Расширение источниковедческой базы за счет привлечения документов духовных ведомств, хранящихся в региональных архивах, имеет немаловажное значение как для архивоведения, так и для исторической русистики, особенно для разработки таких актуальных проблем, как:
хронология языковых изменений;
статус делового языка в структуре русского национального языка;
функциональное расслоение делового языка от века к веку и формирование в его недрах новых жанрово-стилистических разновидностей;
традиции и новации в отборе церковнославянских и разговорных пластов;
соотношение общерусского и диалектного начала в языке документов.
Фонд И-33 «Челябинское духовное правление», хранящийся в Государственном архиве Челябинской области, содержит те документы, которых нет в центральных архивах: репорты и доношения священников местных православных церквей, церковных старост, прихожан; самые разнообразные по жанрам документы, составленные канцеляристами духовного правления. Введение в научный оборот деловой документации Русской православной церкви во многом будет способствовать устранению многих пробелов в исторической лексикографии. Публикация так называемых «затухающих» (т.е. почти не читаемых) рукописных текстов документов XVIII века имеет огромное значение и для лингвистических исследований, и для архивоведения. Они представляют основную научную базу лингвистического источниковедения. По определению С. И. Коткова, предмет лингвистического источниковедения составляет «выделение, аннотирование и систематизация <...> источников и разработка научных обоснований их эдиционного воспроизведения» [Котков 1964: 9]. О перспективности этого направления в науке, в первую очередь, региональных исследований, свидетельствуют многочисленные труды коллег, учеников и последователей С. И. Коткова: С. С. Волкова, А. Н. Качалкина, В. Я. Дерягина, Л. 10. Астахиной, Г. С. Баранковой, Н. С. Котковой, Г. В. Судакова и др.
Наше исследование выполнено в русле следующих актуальных проблем лингвистического источниковедения:
культура делового письма и ее традиции;
книжно-славянские и разговорные пласты в памятниках деловой письменности;
теоретические основы лингвистического источниковедения;
введение в оборот новых памятников периода XVIII—XIX вв. [Никитин 2000: 76-77].
На протяжении многих лет группа ученых-лингвистов под руководством профессора Л. А. Глинкиной работала в Госархиве Челябинской области, в архивах Тобольска и Кургана, занимаясь лингвистическим изучением деловой письменности уральских и зауральских провинций XVIII века. В трудах Л. А. Глинкиной, Р. П. Сысуевой, Н. А. Новоселовой, Н. В. Глухих,
С. Г. Шулежковой, А. П. Чередниченко, М. С. Выхрыстюк, Л. А. Коньковой, И. А. Шушариной, Е. А. Сивковой, М. В. Биньковской, А. Г. Косова, Ю. С. Матаевой, А. А. Мироновой, А. П. Урсу-Архиповой описаны отдельные стороны источниковедческого анализа ряда исторических памятников Госархива Челябинской области и других архивов Урало-Сибирского региона. Однако документы фонда И-33 «Челябинское духовное правление» не были специальным цельным объектом и предметом лингвистического описания, что является явным пробелом в южноуральском историческом лингвокраеведении.
Объект исследования - рукописные тексты документов Челябинского духовного правления второй половины XVIII века, хранящихся в историческом фонде И-33 Государственного архива Челябинской области.
Предмет исследования - лингвистическая и историческая содержательность и информативность деловых документов Челябинского духовного правления второй половины XVIII века в рамках традиционного исторического и лингвистического источниковедения.
Цель работы: Опираясь на архивные фонды Челябинского духовного ведомства второй половины XVIII века, создать модель синтезированного лингвистического и историко-архивного подхода к описанию, систематизации, публикации и другим формам работы со скорописными текстами.
В соответствии с целями исследования были поставлены следующие задачи:
Ввести в научный лингвистический оборот новый круг текстов деловой письменности духовного ведомства второй половины XVIII века, опубликовав отобранные скорописные документы по эдиционным правилам лингвистического издания рукописных текстов, транслитерировать их и снабдить справочным аппаратом.
Определить лингвистическую содержательность, историко-культурную значимость и информативность документов архивного фонда «Челябинское духовное правление» (1769-1792), входящих в первые 574 дела (около 10 000 документов).
Дать археографический комментарий рукописных памятников духовного ведомства, включающий их палеографическое описание, анализ графики, орфографии, пунктуации.
Выявить соотношение книжно-славянских и разговорных языковых элементов в документах священников; проследить эволюцию терминологического ряда, связанного со «старообрядчеством», с учетом экстралингвистических факторов.
Составить аннотированную опись к первым 574 делам фонда И-33 «Челябинское духовное правление» с учетом принципа историзма.
Материалом изучения стали около 10 000 скорописных документов (14 150 листов с оборотом), находящихся в 574 единицах хранения Государственного архива Челябинской области, относящихся ко второй половине XVIII века, из фонда И-33 «Челябинское духовное правление». Были также использованы документы исторического фонда Ф-156 «Тобольская духовная консистория», хранящегося в архиве г. Тобольска.
В анализе языкового материала документов при соблюдении в качестве ведущего принципа историзма были интегрированы источниковедческие и функционально-стилистические подходы как составляющие более широкого лингвотекстологического анализа памятников деловой письменности. В связи с указанными направлениями в работе используются различные методы и приемы:
описательный: в палеографическом анализе, при описании наблюдений над разными языковыми уровнями, при анализе вербализации тематических блоков текстов;
сравнительно-исторический: при сравнении тематических словесных комплексов в репортах священно и церковнослужителей, связанных со «старообрядчеством», в середине и конце XVIII века;
сопоставительный: при археографическом описании; при сопоставлении книжно-славянских и собственно русских пластов в делопроизводственных церковных документах;
статистико-симптоматический: при лексическом анализе приложений к текстам священнослужителей.
Научная новизна работы заключается в следующем: 1. Впервые реализован интегрированный подход к делопроизводственным текстам духовного ведомства XVIII века с позиции лингвистического
источниковедения и архивоведения. Поставлены и решены практические задачи по созданию методики описания архивных дел, опирающейся на научный подход к тексту прошлого как документу историко-лингвистического характера.
В работе на обширном архивном материале рассматривается лингвистическая и историческая значимость (информативность и содержательность) для научного исследования приблизительно 10 000 деловых церковных документов XVIII в., хранящихся в исторических архивах г. Челябинска и г. Тобольска.
Прослежена историческая динамика развития и формирования русского национального концепта «старообрядчество».
Положения, выносимые на защиту
Деловые документы руководящего церковного органа Челябинского заказа второй половины XVIII века - Челябинского духовного правления -представляют собой оригинальное подлинное русское национальное наследие прошлого.
На современном уровне историко-лингвистических знаний научное описание архивных документов XVIII века возможно только при интеграции исторического и лингвистического подхода к толкованию текста документа: знание исторической грамматики и лексики; понимание жанрово-коммуникативной природы документов.
Анализируемые деловые документы Церкви относились к деловому стилю общегражданского языка екатерининской эпохи, отражали его нормы и стандарты на уровне грамматики, но вплоть до конца XVIII века сохраняли специфику на уровне лексики: церковнославянский язык выполнял функции объективности, жесткой предопределенности, обязательности для исполнения, морализаторства, тогда как деловой русский язык с элементами народно-разговорного использовался для передачи «субъективной» информации, связанной с повседневной жизнью людей, передачей их мнения о чем-либо и т.д.
Толкование деловых документов XVIII века как лингвистами, так и историками-архивистами требует знания церковнославянского языка и обращения к историческим лингвистическим словарям. В свою очередь, изучение словарного состава источников местной деловой письменности этого периода служит материалом для картотеки сводных историко-лингвистических словарей.
Только при работе с архивными документами Церкви, хранящимися в региональных архивах, появляется возможность увидеть эволюцию русского национального концепта «старообрядчество» как часть эволюции русского самосознания.
Соединение тематической классификации деловых документов Церкви XVIII века с типологией ее лексической вербализации создает доказательное представление об аспектах церковного начала в определенных текстах деловой письменности.
Практическая значимость работы и внедрение
Впервые введенные в научный оборот деловые тексты духовного ведомства (162 документа, опубликованные в книгах «Челябинская старина», IV часть и «Челябинская старина», VI часть) могут быть использованы для дальнейших лингвистических исследований языковых единиц разных уровней в рамках исторической русистики и архивистики; эти тексты - практически единственный источник для изучения обычного церковного права, применительно к Южному Уралу. Опубликованные памятники (со словником) приняты лексикографами ИЛИ РАН (г. Санкт-Петербург) и включены в качестве источников в картотеку «Словаря языка XVIII века».
Комплексный подход к старинным рукописным текстам позволил выработать принципы типологии архивных материалов, разработать методику описания фондов исторического архива: составлена аннотированная опись к первым 574 делам архивного фонда И-33 «Челябинское духовное правление», включающая систему предметно-тематических, именных и географических указателей.
Разработаны и утверждены методические рекомендации «Основные аспекты использования документов фонда И-33 "Челябинское духовное правление"», включенные в Справочно-информационный фонд Отраслевого центра научно-технической информации по документоведению и архивному делу (СИФ ОЦНТИ) при ВНИИДАДе (г. Москва).
Выявлены и описаны 380 документов, содержащих научно-значимую информацию исторического или генеалогического характера. Архивная картотека активно используется при исполнении тематических и генеалогических запросов в Госархиве Челябинской области. Разработана методика восстановления фамильного генеалогического древа по церковным и другим документам местного архива, а также по фондам исторических архивов Зауралья и Западной Сибири.
Транслитерированные материалы используются в архивной практике студентов филологических и исторических факультетов университетов г. Челябинска (ЧГПУ, ЧелГУ, ЮУрГУ).
Сборники документов, опубликованные автором диссертационного исследования, активно используются учеными, работающими в Госархиве Челябинской области, в качестве источниковедческой базы для исследовательской работы в разных областях науки: истории России и Русской православной церкви (особенно по истории старообрядчества), филологии, педагогики, краеведения, социологии, культурологи, генеалогии и т.д.
Теоретическая часть диссертации и опубликованные тексты и статьи могут быть использованы в университетских курсах «Археография» для студентов-историков и «Палеография» для студентов-филологов и историков; в спецкурсе по лингвистическому источниковедению.
Теоретическая значимость работы состоит в следующем: в исследовании интегрированы лингвистический и исторический подходы к скорописным документам XVIII века, что позволяет на современном научном уровне интерпретировать старинные деловые тексты; получены знания, расширяющие объект и предмет как лингвистического источниковедения, так и архивоведения; исследование дает возможность изучать церковное право,
опираясь на научно-ашютированные региональные архивные документы XVIII века.
Апробация работы. Основные положения диссертации и результаты исследования излагались в докладах и сообщениях, сделанных автором на межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 85-летию Государственной архивной службы Свердловской области (сентябрь 2004 г., Екатеринбург); конференции по итогам научно-исследовательских работ преподавателей и аспирантов Челябинского государственного педагогического университета (февраль 2006 г.); научно-богословской конференции с международным участием «Православная культура на Урале: контексты истории и современность (IV Славянский научный собор «Урал. Православие. Культура», май 2006 г., Челябинск); VI межрегиональной научно-практической конференции «Археография Южного Урала. Изучение документальных источников по истории развития языков народов Южного Урала» (октябрь 2006 г., Уфа); научно-практической конференции, посвященной 85-летию архивной службы Челябинской области «Архивная служба Челябинской области: история и современность» (ноябрь 2006 г., Челябинск).
Объем и структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка (215 наименований) и приложения, включающего: часть описи к архивному фонду И-33 «Челябинское духовное правление»; словник к книге «Челябинская старина», IV часть, с указанием частотности употребления. Основной текст составляет 165 машинописных страниц.
По теме исследования опубликованы следующие работы: 1. Сухина, Е. Н. Документы XVIII века как источник сведений о старообрядцах Челябинской округи. (По фондам ОГАЧО «Челябинское духовное правление» и «Челябинский городовой староста») / Е. Н. Сухина // Архивам Среднего Урала - 85 лет. Материалы межрегиональной научно-практической конференции, посвященные 85-летию Государственной архивной службы Свердловской области. - Екатеринбург, 2004. - С. 137-143.
Сухина, Е. Н. Основные аспекты использования документов фонда И-33 «Челябинское духовное правление». Методические рекомендации / Е. Н. Сухина. - Челябинск, 2005. - 20 с.
Челябинская старина: Документы Челябинского духовного правления последней четверти XVIII века, содержащие сведения о старообрядцах Челябинской округи / Составитель Е. Н. Сухина (Воронкова). - Челябинск: Полиграф-мастер, 2005. - 174 с.
Сухина, Е. Н. Из истории рода Гридиных на Южном Урале / Е. Н. Сухина // Вестник архивиста.-2005,-№ 1.-С. 145-153.
Сухина, Е. Н. Документальное наследие Русской православной церкви в Государственном архиве Челябинской области / Е. Н. Сухина // Православная культура на Урале: контексты истории и современность: материалы научно-богословской конференции с международным участием: IV Славянский научный собор «Урал. Православие. Культура». - Челябинск: Изд-во ЧГАКИ, 2006.-С. 235-241.
Челябинская старина: Деловые документы Челябинского духовного правления последней четверти XVIII века / Составитель Е. Н. Сухина (Воронкова). - Челябинск: Полиграф-мастер, 2006. - 130 с.
Сухина, Е. Н. Документы Челябинского духовного правления второй половины XVIII века в аспектах исторического и лингвистического источниковедения / Е. Н. Сухина // Археография Южного Урала. Изучение документальных источников по истории развития языков народов Южного Урала: материалы VI межрегиональной научно-практической конференции. -Уфа: ЦЭИ УНЦ РАН, 2006. - С. 143-150.
Сухина, Е. Н. От «раскольника» до «старообрядца» (к истории формирования и развития национального русского концепта «старообрядчество») / Е. II. Сухина // Вестник ЧГПУ. - Челябинск: Изд-во ГОУ ВПО «ЧГПУ», 2006. - № 6, часть 2. - С. 189-198.
Сухина, Е. Н. «Он вовсе не сумасшедший, а честной и набожный человек...» (Из истории Православия на Южном Урале). Публикация документов / Е. Н. Сухина // Архивы Урала. - Екатеринбург, 2006. - № 9-Ю. - С. 109-121.
2. Из истории изучения церковнославянской и деловой письменности в русистике
Определение ключевых лингвистических терминов
Диссертационное исследование посвящено поздней деловой письменности, созданной в региональных канцеляриях духовных ведомств, поэтому в работе пересекается ряд понятий, терминов, ключевых для выявления тенденций динамически развивавшихся языковых страт: церковнославянского (старославянского) и делового языков. На разных этапах эволюции они имели неодинаковую историко-культурную значимость и соответственно - разную оценку современников, а позже - исследователей истории русского языка. Дадим им современное терминологическое определение; рассмотрим (обзорно) типологию текстов разного времени, ориентируясь на принятую большинством ученых периодизацию истории русского языка, отметим важнейшие этапы в эволюции церковнославянского и русского в их взаимодействии в структуре литературного языка, а также уровень изученности каждого из них.
Названные проблемы были обозначены в исторической лингвистике уже с самых первых ее шагов, но, несмотря на сотни специальных исследований, созданных за последние два столетия, они продолжают волновать ученых, побуждают их к новым изысканиям и дискуссиям.
Древнерусский язык -язык древнерусской народности (X-XIV вв.), выделившийся из общеславянского языкового единства и включавший в себя письменный старославянский язык русского извода, деловой язык в его устном и письменном вариантах и живую разговорную речь.
Старославянский язык - литературно-письменный язык славян, созданный в IX-XI вв. Кириллом и Мефодием и их учениками на базе живой древнеболгарской речи для переводов церковной литературы, преимущественно с греческого языка.
Церковнославянский язык - русский вариант (извод) старославянского, рожденный как язык переводов книг Священного Писания, письменная разновидность древнерусского (XI-XIV вв.) и старорусского (XV-XVII вв.) литературного языка. На XIII съезде славистов (2003 г.) А. М. Молдован предложил расширенное современное понимание термина «церковнославянский язык», которое охватывает все его стадии развития. Мы принимаем в работе это определение: «Под церковнославянским <...> подразумевается язык не только Священного Писания и литургических текстов, но и разнообразной славянской средневековой религиозной и отчасти светской книжности, поскольку все книжные тексты так или иначе ориентировались на язык Библии, при этом многие из них были вовлечены в круг религиозного чтения» [Молдован 2003: 395].
Деловой язык - функциональная разновидность в системе общенародного (древнерусского, старославянского) языка, обслуживающая сферу делопроизводства, законодательства, делового общения в целом.
Содержание каждого термина имело своеобразие в отдельные периоды развития языка. Их соотношение, а соответственно и место в периодизации истории русского языка, определялось в целом широтой функционального назначения, общественно-политической языковой ситуацией Древней Руси (XI-XIV вв.), Московии (XV-XVI вв.) и России (XVII-XVIII-XIX веков), влиянием Церкви на книжную и духовную культуру общества, содержанием памятников письменности [Аванесов 1973].
Типология текстов
Типология текстов древнерусского и старорусского периодов позволяет отметить достаточно четкое деление письменности на церковнославянскую и деловую. Как показывает исследование Е. М. Верещагина [Верещагин 1995: 14-15; 2002: 608], церковнославянская (кпиоіспо-славяпская) письменность представлена многообразными памятниками. Автор называет следующие жанры: - скриптурный: Библия, Палея, Шестоднев, Паримейники;
литургический: богослужебные книги - Служебник, Молитвослов, Канонник, Стихирарь, Кондакарь, Святцы (Месяцеслов);
проповеднический: Изборники постоянного состава - Златая цепь, Златоуст, Маргарит, Измарагд; Изборники переменного состава - Патерики («Отечники»), Пчела;
вероучител ьный: полемические сочинения;
житийный: Минеи-Четьи, Торжественники и т.д.;
канонико-юридический: церковные постановления, Устав, Кормчая книга.
научная литература: Козмография, Травник, Физиолог;
мемориальный: Летописи, Хронограф, Хождения.
Памятники церковно-книжные (XI—XII), восходящие обычно к южнославянским протографам, составляют огромный фонд источников (около тысячи восточнославянских рукописей, общим объемом до нескольких сот тысяч листов) [Столярова 2000: 13, 37]. Первый обзор русской духовной литературы, по данным Ф. И Буслаева, был издан в 1857 году Харьковским епископом Филаретом. Сочинение охватывало тексты с 863 по 1720 год [Буслаев 2005: 126]. Среди самых полных исследований типологии церковнославянских текстов - работы А. X. Востокова [Востоков 1863], А.И.Соболевского [Соболевский 1907, 1980], а позже - Л. П. Жуковской [Жуковская 1969], Е. М. Верещагина [Верещагин 1995].
Естественно, что церковнославянский язык изменялся во времени и имел локальные варианты, но в целом он был единым, стабильным и стандартным, т. к. строго ориентировался на протографы первых переводов Священного Писания, ставшие каноном. «Периферию стандартного регистра образовывал язык других текстов, предназначенных отчасти для монастырского богослужения, отчасти для широкого религиозного просвещения. Это были жития, поучения, апокрифы, хронографы, летописи, паломническая литература и другие сочинения, переведенные с греческого языка и создававшиеся славянскими книжниками» [Молдован 2003: 395]. Нельзя не согласиться с
известным историком языка, что все эти жанры выходили за традиционные рамки и давали простор языковому творчеству и «гибридному», или «литературному» регистру церковнославянского языка.
Деловая письменность раннего периода представлена: грамотами разного содержания, первым сборником текстов обычного права - «Русской Правдой», записями и надписями, многообразными юридическими документами. За десять столетий произошли большие изменения как во внутренней типологии жанров, так и в их соотнесенности друг с другом, роли и месте каждого в составе русского литературного языка. Для относительно более позднего периода (XVII—XVIII вв.) существует две классификации деловой письменности: С. И. Коткова и С. С. Волкова. В них жанры объединены в текстологические блоки: 1) актовая, статейная, эпистолярая деловая письменность [Котков 1980: 57-75]; 2) официально-деловые (общегосударственные, правительственно-административные) и частные (частно-деловые и эпистолярные) документы [Волков 1974: 164]. Более детально и вместе с тем обобщенно жанры деловой письменности исследованы в монографиях и статьях А. Н. Качалкина [Качалкин 1988, 2002], В. Я. Дерягина [Дерягин 1974, 1980], О. В. Никитина [Никитин 2004].
Изменялся, обогащался деловой язык и стилистически. «Специфику делового языка послепетровской эпохи уже определяли: 1) его нарастающая полифункционалыюсть в соответствии с усложнением коммуникативных задач общения и наступающая стандартизация;
формирование новых жанров и типов документов (промемории, ордера, седмичные и четырехнедельные рапорта, регистры, контракты, доверенности);
колоссальный общегосударственный масштаб циркуляции актов и массовое приобщение к этому представителей среднего и низшего сословия, что позволяет называть деловой язык XVIII века гражданским языком России;
нейтрализация генетических церковнославянизмов, их превращение в элементы книжно-славянского языка с определенной текстологической нагрузкой; 5) сокращение в деловом языке регионального компонента, что
формировало его наддиалектность; 6) большая свобода варьирования морфологических единиц, в сравнении с литературным языком, при сохранении традиционных блоков; 7) контактное соединение разговорного начала в «свободной» части текстов с консервативным шаблоном» [Глинкина 2001: 43].
Определение «престижности» церковнославянского и делового стилей менялось в зависимости от культурно-языковой ситуации в обществе. Языковая ситуация в Московской Руси оказалась функционально своеобразной. Немало сведений оставили самые первые опыты описания Московии, к торговле, политике и культуре которой во времена Ивана IV было привлечено внимание всей Европы. Об этом писали Н. М. Карамзин [Карамзин 1988: 100] и В. О. Ключевский. Традиция изучения русского языка как иностранного насчитывает около пяти веков. К наиболее значимым публикациям русских ученых в XX веке относятся разыскания С. П. Обнорского [Обнорский 1960] и Б. А. Ларина [Ларин 1937, 1948, 1959, 2002]. Со ссылкой на «Русскую грамматику Лудольфа 1696 г.» и «Парижский словарь московитов 1586 г.», «Русско-английский словарь - дневник Ричарда Джемса (1618-1619 гг.)», авторы делают заключение, что в Московии в XV-XVI вв. и даже в XVII веке имело место противостояние книжного церковнославянского и разговорного, по сути устного делового языка. Б. А. Ларин цитирует «Русскую грамматику Лудольфа 1696 г.»: «Для русских знание славянского языка необходимо, потому что не только Святая Библия и остальные книги, по которым совершается богослужение, существуют только на славянском языке, но невозможно ни писать, ни рассуждать по каким-нибудь вопросам науки и образования, не пользуясь славянским языком. <...> но точно так же, как никто из русских не может писать или рассуждать по научным вопросам, не пользуясь славянским языком, так и наоборот - в домашних и интимных беседах нельзя никому обойтись средствами одного славянского языка, потому что названия большинства обычных вещей, употребляемых в повседневной жизни, не встречаются в тех книгах, по каким научаются славянскому языку. Так у них и говорится, что разговаривать надо по-русски, а писать по-
славянскому. <...> Поэтому чем более ученым кто-нибудь хочет казаться, тем больше примешивает он славянских выражений к своей речи или в своих писаниях, хотя некоторые и посмеиваются над теми, кто злоупотребляет славянским языком в обычной речи» [Ларин 1937: 47, 113]. Новые сведения об оценке состояния русского языка иностранцами представлены в статьях Е.М.Верещагина и В. Г. Костомарова [Верещагин, Костомаров 1983], В. П. Вомперского [Вомперский 1969: 125-131], В. М. Живова [Живов 1996]. Сегодня мы не можем не считаться с суждениями современников нашего древнего письма, будь они иностранцами или русскими, о разных коммуникативных границах в прошлом книжного (церковнославянского) и устного разговорного языка.
В Петровские времена обозначились свои проблемы эволюции церковнославянского и делового языка в связи с укреплением приказного языка. В литературе относительно этого периода введено для церковнославянского понятие «нормы разной степени строгости» [Ремнева 2003; Кортава 1998]. В усилившейся при Иване Грозном административной и юридической практике большую роль сыграл московский приказной язык, которым владели профессионалы: писцы, дьяки, подьячие приказов. Их навыки и выучка владения нормами делового письма сказывались на письменном общении в целом. Произошло снижение «престижности» церковнославянского и нивелирование его грамматических норм. Под влиянием делового языка утвердились на месте разветвленной сложной системы форм прошедшего времени простые, русские формы на -л, которые испокон века характеризовали деловую речь, сократилось употребление двойственного числа. В письменности явно уходило безымянное начало - рождались тексты авторов: Пересветова, Аввакума, Ивана Неронова, Котошихина и др.; появлялись новые нетрадиционные жанры. Зарождались условия для создания единого общенародного языка. Сатира этого времени высмеивала маркированные черты как старославянского, так и приказного языка.
«Языковые, книжные» реформы Петра I были направлены на то, чтобы вытеснить традиционный книжный язык из сферы светской культуры [Живов 1996: 91], и первым шагом стала замена кириллицы гражданицей. Создается «гражданское посредственное наречие» или «простой русский язык», иначе «обиходный», «общий российский язык». Он приходит на смену «гибридному церковнославянскому», в котором наблюдается смешение генетически разнородных элементов. Во имя спасения церковнославянского языка кириллица была оставлена за печатью православной церкви. Произошло размежевание начавшего было складываться общерусского языкового единства. Но в пределах каждой «половины» продолжалось развитие по своим внутренним законам и нормам. Стали выходить словари, грамматики, руководства по русскому языку для русских, для иностранцев (Речь не идет о грамматиках старославянского языка). Как отмечалось выше, уже в первой «Русской грамматике Лудольфа» (Оксфорд, 1696 г.), которая была переиздана через 240 лет в 1937 г., рассматривается две системы с определенным набором различительных признаков - собственно русская и церковнославянская. [Ларин 1937]. На VIII международном съезде славистов Л. Л. Кутина называет XVIII в. последним периодом славяно-русского двуязычия в России [Кутина 1978: 241-264].
Именно в этот период русская грамматика обретает опыт кодификации в незавершенной «Русской грамматике» В. Е. Адодурова (СПб, 1738) [Успенский 1975], «Российской грамматике» М.Ломоносова (СПб, 1755) и «Российской грамматике» А. А. Барсова [Барсов 1981].
Однако тесное соседство и давнее параллельное функционирование двух языковых стихий в своеобразных «контактных зонах» сохраняется и оказывается взаимно благотворным. Так, старославянская терминология сохранится в русских книгах. В беллетристике Петровской поры славянизмы стали такой же этикетной лексикой, как западноевропеизмы. Сильный напор славянизмов испытывает деловой язык, язык канцелярии, законодательства, права. Подчас его можно назвать простой вариацией книжно-славянского
языка. «Окнижненная» русская речь и опрощенная славянская предельно сближаются [Кутана 1978: 262]. Но уже к 30-40 годам XVIII века в России начал складываться новый культурный язык на национальной основе, способный к выполнению самых разнообразных функций [Кутина 1978: 263]. Для М. В. Ломоносова этот язык и был исходной точкой отсчета в его стилистической системе [Ломоносов 1757]. Так, в русском литературном языке «славянизм» стал только стилистической категорией, причем нейтрализовались генетические различия между ним и собственно русским, восточнославянским словом [Замкова 1975]. Показательна сама хронологическая трансформация терминологического ряда: старославянский - церковнославянский русского извода: от стандартного церковнославянского к «гибридному церковнославянскому» - кшоїсно-славянскому - книжно-славянскому сниженного типа - раїюісированному по степени нормативности книжно-славянскому - высокому стилю - церковному языку конфессиональному -каноническому - языку этикета.
В целом же роль церковнославянского языка во все эпохи истории русского литературного языка была для последнего исключительно плодотворна и велика. Н. И. Толстой в предисловии к первому изданию учебника по церковнославянскому языку А. А. Плетневой и А. Г. Кравецкого писал о церковнославянском языке: «...он укоренился, расцвел "яко кринъ пречистый" и дал удивительные образцы одухотворенного и целомудренного писания, к которым обращались многие поколения наших дедов и отцов... Церковный язык, подобно латыни в западных романских странах, был всегда опорой, гарантией чистоты и источником обогащения русского нормированного языка] [Толстой 2005: 3]. Н. И. Толстой ссылается на мудрые слова М. В. Ломоносова в «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке (1757)», который писал: «... старательным и осторожным употреблением сродного нам коренного словенского языка купно с российским отвратятся дикие и странные слова нелепости, входящие к нам из чужих языков... оные неприличности ныне небрежением чтения книг церковных к
нам вкрадываются нечувствительно, искажают собственную красоту нашего языка, подвергают его всегдашней перемене и к упадку преклоняют. Сие все показанным способом пресечется, и российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку не подвержен утвердится, коль долго Церковь российская славословием Божиим на славянском языке украшаться будет» [Ломоносов 1952:591].
Значение церковнославянских рукописных текстов XI-XIV вв. как источника для истории становления старославянского и древнерусского языков с привлечением новых данных показано также в докладе В. Б. Крысько на XIII Международном съезде славистов (2003) [Крысько, 2003: 339-355].
Выдающийся филолог XIX в. К.С.Аксаков в 1846 г. отметил, что язык книжный, церковнославянский «был орудием отвлеченной общей деятельности в религиозной сфере, служив Вечному...» [Аксаков 1846: 520]. Намечая периодизацию развития русского литературного языка, Р. И. Аванесов также дал самую высокую оценку церковнославянскому языку, называя его жизнь «вкладом» в историю русского литературного языка [Аванесов 1973].
Исследовательский интерес к деловому языку письменности в последние два столетия по существу никогда не угасал. Изучение и публикации с комментариями текстов социально-экономического, политического содержания, летописей предпринимали и филологи, и историки-источниковеды, начиная с А. X. Востокова, Ф. И. Буслаева, А. И. Соболевского, А. А. Шахматова, М. Новомбергского, М. Ф. Владимирского-Буданова, Л. В. Черепнина, В. М. Истрина, Д. С. Лихачёва и др. Усердием талантливых классиков русской культуры вышли многотомные издания Актов Московского государства, актов феодального землевладения, писцового дела, документы Тайного приказа, ПСЗРИ, Указы Петра I, Ведомости времен Петра I, Вести-Куранты, княжеские уставы XI-XV вв., Закон Судный, многотомные издания Русской исторической библиотеки, 40 томов русских летописей, «Соборное уложение», Письма Царя Алексея Михайловича 1649 года, статейные списки (путешествия) И. М. Воронцова, И. П. Новосильцева, Ф. А. Писемского,
Г. И. Микулина, Федота Елчина, П. И. Потёмкина, Судебники (1550 г., XV-XVI вв.), Указы Екатерины II и др. Были написаны ставшие лингвистической классикой исследования: о языке новгородских и двинских грамот XIII-XV вв. А. А. Шахматова [Шахматов 1886; 1903], В.И.Борковского - о языке Суздальской летописи [Борковский 2000], П. Я. Черных - о языке Уложения 1649 г., о языке Русской Правды В.Ф.Карского [Карский, 1962], А. М. Селищева [А. М. Селищев, 1968], С. П. Обнорского [Обнорский 1934].
Обзорно история деловой письменности в её взаимодействии с церковнославянским языком поэтапно представлена в монография и учебных курсах историков русского литературного языка В. В. Виноградова [Виноградов, 1978, 1982], Г. О. Винокура [Винокур 1959], Б. А. Ларина [Ларин, 1975], В.Д.Левина [Левин 1964], А.И.Горшкова [Горшков, 1984], Л. П. Якубинского [Якубинский, 1986]. В коллективных монографиях «Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому» [1987]. Проблемы теории и истории русского языка в монографиях Г. А. Хабургаева [Хабургаев, 1972], О.В.Никитина [Никитин, 2004]. Особую страницу в истории деловой письменности составляет плодотворная работа по публикации и изучению древних рукописей делового письма в рамках созданного С. И. Котковым нового направления - лингвистического источниковедения. В русле проблем этого направления исторической лингвистики следует отметить публикации текстов под ред. С. И. Коткова, научные труды С. С. Волкова, А. Н. Качалкина, В. 3. Санникова, Н. С. Бондарчук и Р. Д. Кузнецовой, В. Г. Демьянова, Л. Я. Костючук, Е. Н. Поляковой, Г. В. Судакова, Е. Н. Борисовой, И. А. Малышевой, О. В. Трофимовой, О. В. Никитина, Л. А. Глинкиной, Р. П. Сысуевой, М. В. Глухих, Н. А. Новоселовой, Е. И. Головановой, А. П. Чередниченко, М. С. Выхрыстюк, И. А. Шушариной, С. Г. Шулежковой, Е. А. Сивковой и др.
Письменно-деловой язык в своей эволюции, как и церковнославянский, на разных языковых срезах имел разную значимость в плане его литературности/нелитературности, культурологических, социолингвистических
характеристик, сферы коммуникации и взаимодействия с литературно-художественными традициями. Он смыкается с приказным («подьяческим») языком деловой культуры, но не тождественен ему, аналогично - с «гражданским посредственным языком» петровских времен, но также не идентичен с ним.
Однако к концу XX в. проблема комплексного изучения в диахронии памятников русской деловой письменности только поставлена и предполагает:
публикацию новых текстов с учетом деловой культуры в широком историко-хронологическом и лингвокультурологическом плане, без отрыва от литературной формы;
определение специфики жанров пограничного характера (т. н. отреченной «низовой» литературы); деловой язык и просторечие; деловой и обиходно-бытовой язык;
выработку методики анализа деловой письменности для установления динамики её узуальной нормированное;
сопоставление современного языка делопроизводства с традицией;
изучение соотношения книжных (церковнославянских) и разговорных элементов в разных жанрах делового письма;
«перспективность использования методологии сложных дисциплин и многоаспектного изучения исторических процессов в языке» [Никитин 2004: 6].
Проблема оценки всех составляющих русского литературного языка стала почти на три столетия дискуссионной в активно развивававшемся русском языкознании и продолжает оставаться не до конца решенной до сих пор. Не принимая острый полемический накал этой дискуссии в наше время, отметим те позиции, которые не отвергаются противостоящими сторонами:
Обогащенный за счет всех достижений греческого литературного языка
церковнославянский (старославянский язык русского извода) имел огромное
значение для формирования и существования русского литературного языка не только в самый древний период, но и на протяжении всей его истории.
Каждый из стилей письменного русского языка непрерывно развивался прежде всего по своим узуальным нормам. На степень значимости каждого типа языка в коммуникации общества оказывали влияние: сфера употребления, языковая политика общества, взаимодействие всех составляющих, демократизация и расширение стилистических границ языка.
Деловой язык, смыкаясь с приказным языком в XVI-XVII веках, стал основой общегосударственного гражданского языка, наиболее активным рабочим функциональным стилем национального языка России.
Спорными и до конца не решенными остаются проблемы: неоднозначного понимания объема литературного языка в древности; первенствующей роли церковнославянского или делового в русском литературном языке с XI по XVIII века; статуса делового языка по отношению к литературному языку; двуязычия (диглоссии) в древнерусском языке; включения/невключения языка юридических памятников (языка права) в состав литературного языка; критерия нормированное каждого из языков. Обзор научного противостояния по всем названным спорным проблемам был дан за последнюю четверть века в ряде работ. «Старт» заданный А. А. Шахматовым, С. П. Обнорским [Обнорский 1946], Б. Унбегауном [Унбегаун 1970], А.А.Алексеевым [Алексеев 1986], продолжили Б.А.Успенский [Успенский 1983, 1984; 1994], Г. А. Хабургаев [Хабургаев 1984; 1988], М. Л. Ремнёва [Ремнёва 1995, 2003], В. М. Живов [Живов 1988], Л. П. Жуковская [Жуковская 1970]. Положительным результатом многолетней дискуссии стало углубленное изучение как церковнославянского, так и делового языка; группировка новых знаний по истории языка, сбор новых материалов, которые позволяют более объективно оценивать язык того времени, не перенося в него современные параметры. В конце XX - начале XXI века наблюдается новый всплеск интереса к судьбе церковнославянского языка во всей его истории. Об этом говорят факты: программа докладов российской делегации на XIII Международном съезде славистов в Любляне (2003 г.). В ней
отражены новые идеи и научный поиск - по текстологии древнейших славянорусских переводных памятников по гимнографии - Е. М. Верещагина [Верещагин 2003: 84-108], находка новых памятников XI века (речь о Новгородском кодексе XI в., найденном в 2000 г.) [Зализняк 2003: 190-212], осмысление новых данных о русско-церковнославянских рукописях в докладе В. Б. Крысько [Крысько 2003: 339-350]. Обобщающий характер носит публикация Т. В. Рождественской «Славянские библейские тексты в храмах Древней Руси» [Рождественская 2003: 514-523]. Впервые поставлен вопрос об эволюции церковнославянской лексики в докладе А. М. Молдована [Молдован 2003: 395-413]. Для истории церковнославянского языка информативен доклад О. А. Седаковой о судьбе сакральных слов в славянских языках [Седакова 2003: 539-548]. Параллельно идёт углубление актуальных проблем палеославистики - славянской (общеславянской) филологии, сравнительно-исторического изучения славянских языков.
Тексты делопроизводства духовных канцелярий, несомненно, относились к деловому языку, и вместе с тем их авторами, переписчиками, копиистами были люди духовного звания, которые в достаточной мере владели церковной лексикой и фразеологией, и это не могло не сказаться на языке документов в виде вкраплений, цитирования, использования устойчивых словесных комплексов церковного типа. Но канцеляристы-профессионалы нивелировали уже в самых древних текстах эти и другие специфические черты церковнославянского языка (дательный самостоятельный, архаические союзы). Поэтому отличительные языковые особенности конфессиональных канцелярий остались на уровне лексики и словообразования, а в археографическом плане -в более высокой профессиональной выучке, в лучшем владении орфографией и этикетными формулами официального письма, за которыми усматривается влияние духовного слова Священного Писания.
Палеографическое описание документов
Материалом исследования явились скорописные документы различных жанров делопроизводства Челябинского духовного правления второй половины XVIII века, хранящиеся в историческом фонде № 33 (И-33) Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО). Полное название фонда: «Челябинское духовное правление Оренбургской духовной консистории, г. Челябинск Челябинского уезда Оренбургской губернии». К нему в 40-50 годы XX века было составлено пять описей, включающих в свой состав 4 665 дел. Особенностью фонда И-33 является явное несоответствие заголовков в описях содержанию документов, неверно указанные крайние даты; в фонде имеются единицы хранения объемом от 1 до 936 листов, причем, дела сформированы с учетом правил делопроизводства, характерных для XVIII-XIX веков и для конкретного ведомства. В связи с этим работа по использованию документов практически невозможна. Вот почему нами была начата разработка научно-справочного аппарата к фонду И-33: составление внутренних описей, подробно отражающих состав документов в делах, и создание системы предметно-тематических, именных и географических указателей. Эта работа потребовала непосредственного чтения и понимания скорописных текстов.
Было исследовано первых 574 дела описи 1 (с д. 1 по д. 560; среди них -литерных дел - 14), содержащих 14 150 архивных листов (это порядка 28 000 листов скорописного текста). В изученных единицах хранения фонда находится около 10 000 документов различных жанров: репорты, доношения, сообщения, реестры, объяснения, книги прихода и расхода, экстракты из духовных росписей, ревизские сказки; допросные листы; описи, выписки, указы, приказы, прошения, промемории, билеты, жалобы, претензии и т.д. Самый ранний документ датируется 1769 годом (дело №31), последнее из исследованных нами дел (№560) относится к 1792 году. Составлены подробные заголовки к каждому делу, максимально раскрывающие содержание данного дела (Приложение 1). Выявлено 380 документов, представляющих научный интерес, содержащих информацию исторического или биографического характера - 381. На каждый из них составлена карточка. Одновременно производится восстановление скорописных текстов документов и создание электронных копий этих документов для фонда пользования. Восстановлено 362 листа скорописного текста, которые вошли в две наши книги: «Челябинская старина: Документы Челябинского духовного правления последней четверти XVIII века, содержащие сведения о старообрядцах Челябинской округи» (Ч. IV) и «Челябинская старина: Деловые документы Челябинского духовного правления последней четверти XVIII века» (Ч. VI). Восстановление и публикация рукописных текстов Челябинского духовного правления позволяет ввести в научный оборот исторические документы духовного ведомства, содержащие многоаспектную информацию о деятельности Русской православной церкви на Южном Урале и о повседневной жизни людей, населявших Челябинскую округу в XVIII - XIX веках.
Внешне исследованные нами дела фонда И-33 очень разнородны: самое объемное дело № 31 содержит 936 листов, есть и дела, содержащие один лист. Все дела фонда можно условно разделить на две группы: те, которые были сформированы в самом Челябинском духовном правлении, и те, которые были сшиты работниками архива. Что касается первой группы, то ее можно охарактеризовать следующим образом. Объемных дел, сформированных делопроизводителем Челябинского духовного правления, немного: это дела № 20 (675 листов) и № 31 (936). Все остальные - содержат от 1 до 200 листов, которые либо сшиты в тетради, либо лежат россыпью в бумажных обложках. Многие дела имеют заголовки, сделанные делопроизводителем духовного правления, например: «№ 148, 1789 года Дело по репорту священника Симеона Кайдалова о свенчанных свящеиникомъ Степапомъ Комаровым копеистгк КоптгкевТк съ секретарской дочерью Анной Качюсовой въ ближайшемъ духовномъ родстве, по описи № 42, на 50 ли:» (И-33-1-408); «№ 68 1789 года Указъ изъ Тоболской духовной консисторш о запрещены Куртамышевской слободы попамъ Димитрею Земляпицыну, Михаилу Петрову и диакону Ал кксЬо Лыткину священнослужения тр кб и олтарнаго входа по описи№17, на 58 ли:» (И-33-1-389). Характерные особенности этих заголовков следующие.
Тематическая классификация документов
Ученые неоднократно указывали на необходимость совместной работы филологов и историков при изучении архивных документов. Еще в 1903 году на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета под руководством А. С. Лаппо-Данилевского для изучения частных актов Московского государства был образован кружок по дипломатике, в который вошли и филологи, и историки: А. И. Андреев, С. Н. Валк, В. И. Веретенников, Б. Д. Греков, М. Ф. Злотников, М. Н. Смирнов и др. Ими были подготовлены и опубликованы научные исследования по форме и содержанию разновидностей русских актов. В своей статье «К вопросу о методологии и методике источниковедения и вспомогательных дисциплин» известный ученый Л. В. Черепнин прямо пишет о русской летописи «как о памятнике двуедином по своему характеру - литературном произведении и историческом источнике» [Источниковедение отечественной истории 1973: 59]. Эта мысль о двуедином характере памятника древнерусской письменности вполне применима, на наш взгляд, и к деловым документам XVIII века. Эту же идею развивает А. Н. Качалкин: «Изучение документов определенной эпохи невозможно без знания условий их возникновения и употребления, без серьезной начитанности в деловых документах, без знания интерпретации этих текстов историками. Филолог не только прислушивается к суждениям историка, он эрудируется от историка в истолковании предметно-исторического содержания документа» [Качалкин 1988: 13]. Ученый указывает на своеобразие подходов филологов и историков к изучению документов: «Историка интересуют преимущественно темы, по которым появлялись дела, тематический состав дел; филолога - тип документа, реализующий совокупность тем в определенной форме, определенными языковыми средствами» (речь идет о жанрах документов) [Качалкин 1988: 14]. Объединение же этих подходов является наиболее продуктивным для углубленного понимания смысла и назначения документа [Качалкин 1988: 17]. Эта идея и стала основополагающей для нашего описания и изучения деловых церковных документов, хранящихся в Государственном архиве Челябинской области.
В Госархиве Челябинской области хранятся 24 фонда духовных ведомств. С каждым годом интерес к этим фондам растет. В архив приходят и священнослужители, изучающие историю Русской православной церкви; и лингвисты, для которых подлинные рукописные документы XVIII века -бесценный источник для изучения истории русского языка, его эволюции и развития. Метрические книги церквей особенно востребованы теми, кто занимается генеалогическими изысканиями. По вполне понятным причинам доступ исследователей к этим уникальным документам ограничен: это и физическое состояние многих дел; и тот факт, что в них содержится информация, носящая часто личный, почти интимный характер, о людях, чьи потомки до сих живут в нашем регионе. Все, что касается семейной жизни человека, его религиозных убеждений, требует безусловного уважения и деликатного отношения; и это правило должно быть обязательным и для архивистов, описывающих церковные фонды, и для ученых самых разных областей науки. В своих научных исследованиях мы стремились руководствоваться этим важнейшим этическим принципом - обязательным для любых гуманитарных исследований.
Жизнь русского человека всегда была теснейшим образом связана с Церковью: крещение, вступление в брак и смерть; семейная жизнь, воспитание и обучение детей; ведение хозяйства и торговля, назначение на государственные должности и выборы в «головы» и старосты; разрешение споров и судебные разбирательства, взаимоотношения с соседями. Все стороны повседневной жизни православных христиан, проживавших в Челябинской округе в XVIII - XIX веках, нашли свое отражение на страницах документов архивного фонда И-33 «Челябинское духовное правление Оренбургской духовной консистории, г. Челябинск Челябинского уезда Оренбургской губернии». Челябинское духовное правление более века (1750-1861) являлось руководящим церковным органом, действовавшим на территории Челябинской округи. В его ведении к концу XVIII века находились 34 церкви Челябинского и Троицкого уездов, а также города Верхнеуральска и Карагайской крепости [Чернавский 1900: 153]. По духовным росписям за 1791 год по всем приходам числилось 74 523 человека (включая детей) (И-33-1-551-17об.)
Соотношение книжно-славянских и разговорных элементов в скорописных материалах духовного ведомства
Ученые неоднократно указывали на необходимость совместной работы филологов и историков при изучении архивных документов. Еще в 1903 году на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета под руководством А. С. Лаппо-Данилевского для изучения частных актов Московского государства был образован кружок по дипломатике, в который вошли и филологи, и историки: А. И. Андреев, С. Н. Валк, В. И. Веретенников, Б. Д. Греков, М. Ф. Злотников, М. Н. Смирнов и др. Ими были подготовлены и опубликованы научные исследования по форме и содержанию разновидностей русских актов. В своей статье «К вопросу о методологии и методике источниковедения и вспомогательных дисциплин» известный ученый Л. В. Черепнин прямо пишет о русской летописи «как о памятнике двуедином по своему характеру - литературном произведении и историческом источнике» [Источниковедение отечественной истории 1973: 59]. Эта мысль о двуедином характере памятника древнерусской письменности вполне применима, на наш взгляд, и к деловым документам XVIII века. Эту же идею развивает А. Н. Качалкин: «Изучение документов определенной эпохи невозможно без знания условий их возникновения и употребления, без серьезной начитанности в деловых документах, без знания интерпретации этих текстов историками. Филолог не только прислушивается к суждениям историка, он эрудируется от историка в истолковании предметно-исторического содержания документа» [Качалкин 1988: 13]. Ученый указывает на своеобразие подходов филологов и историков к изучению документов: «Историка интересуют преимущественно темы, по которым появлялись дела, тематический состав дел; филолога - тип документа, реализующий совокупность тем в определенной форме, определенными языковыми средствами» (речь идет о жанрах документов) [Качалкин 1988: 14]. Объединение же этих подходов является наиболее продуктивным для углубленного понимания смысла и назначения документа [Качалкин 1988: 17]. Эта идея и стала основополагающей для нашего описания и изучения деловых церковных документов, хранящихся в Государственном архиве Челябинской области.
В Госархиве Челябинской области хранятся 24 фонда духовных ведомств. С каждым годом интерес к этим фондам растет. В архив приходят и священнослужители, изучающие историю Русской православной церкви; и лингвисты, для которых подлинные рукописные документы XVIII века -бесценный источник для изучения истории русского языка, его эволюции и развития. Метрические книги церквей особенно востребованы теми, кто занимается генеалогическими изысканиями. По вполне понятным причинам доступ исследователей к этим уникальным документам ограничен: это и физическое состояние многих дел; и тот факт, что в них содержится информация, носящая часто личный, почти интимный характер, о людях, чьи потомки до сих живут в нашем регионе. Все, что касается семейной жизни человека, его религиозных убеждений, требует безусловного уважения и деликатного отношения; и это правило должно быть обязательным и для архивистов, описывающих церковные фонды, и для ученых самых разных областей науки. В своих научных исследованиях мы стремились руководствоваться этим важнейшим этическим принципом - обязательным для любых гуманитарных исследований.
Жизнь русского человека всегда была теснейшим образом связана с Церковью: крещение, вступление в брак и смерть; семейная жизнь, воспитание и обучение детей; ведение хозяйства и торговля, назначение на государственные должности и выборы в «головы» и старосты; разрешение споров и судебные разбирательства, взаимоотношения с соседями. Все стороны повседневной жизни православных христиан, проживавших в Челябинской округе в XVIII - XIX веках, нашли свое отражение на страницах документов архивного фонда И-33 «Челябинское духовное правление Оренбургской духовной консистории, г. Челябинск Челябинского уезда Оренбургской губернии». Челябинское духовное правление более века (1750-1861) являлось руководящим церковным органом, действовавшим на территории Челябинской округи. В его ведении к концу XVIII века находились 34 церкви Челябинского и Троицкого уездов, а также города Верхнеуральска и Карагайской крепости [Чернавский 1900: 153]. По духовным росписям за 1791 год по всем приходам числилось 74 523 человека (включая детей) (И-33-1-551-17об.)
Лексико-фразеологический состав церковных документов второй половины XVIII века заслуживает глубокого самостоятельного исследования. Он отражает разные ступени эволюции церковнославянского словаря в зависимости от тематики документного жанра, адресанта и адресата. Этот процесс сливается с демократизацией делового стиля в целом и стандартизацией текстов. В ряде научных работ по истории деловой письменности, и в частности монастырских документов XVII—XVIII вв., проблема лексического состава не раз ставилась в аспекте соотношения книжно-славянских и народно-разговорных элементов [Белозерцев 1966; Вялкина 1973; Волынская 1992; Иванова 1996; Никитин 2004; Выхрыстюк 2004]. Была отмечена ее особая значимость на каждом языковом уровне в период формирования общенационального языка и сделано обобщение относительно XVIII века: «шло сложное взаимодействие книжно-славянского типа языка с народно-литературным при постепенном вытеснении позиций первого» [Выхрыстюк 1999: 16]. Документы духовного правления, безусловно, отражают эту тенденцию, но своеобразно. Их язык на фонетико-орфографическом и морфологическом уровнях соответствует узуальным и кодифицированным нормам «гражданского посредственного наречия» екатерининской поры. Грамматика церковнославянского остается традиционной в последующие времена только в богослужебных книгах и в церковной службе. Иная судьба церковнославянской лексики. В докладе на XIII Международном съезде славистов
