Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Номинативно-функциональное поле как лингвистическая проблема 20
1.1 .Номинативно-функциональное макрополе в полевом структурировании языка 20
1.2. Содержательная интерпретация номинативно-функционального поля 38
1.3. Лингвистическое структурирование макроконцепта 'психическое состояние' 56
1.4. Состояние и действие в структуре номинативно-функционального поля 80
1.5. Состояние и свойство в структуре номинативно-функционального поля 90
Выводы 94
Глава 2. Категориальные признаки номинантов психических состояний 97
2.1. Нсихические состояния как объект ономасиологического описания 97
2.2. Классификация номинаций психических состояний в современном русском языке
2.3. Принципы описания номинативно-функциональных полей психических состояний в современном русском языке
2.4. Способы и средства выражения субъекта и предиката психического состояния в современном русском языке 128
2.5. Лингвоэкспрессия основных психических состояний и их внешних выражений 135
Выводы 152
Глава 3. Структурирование номинативно- функциональных полей психических состояний в современном русском языке 155
3.1. Номинативно-функциональное поле психического состояния 'страх' 156
3.2. Номинативно-функциональное поле психического состояния 'беспокойство' 180
3.3. Номинативно-функциональное поле психического состояния 'злость' 202
3.4. Номинативно-функциональное поле психического состояния 'стыд' 217
3.5. Номинативно-функциональное поле психического состояния 'радость' 232
3.6. Номинативно-функциональное поле психического состояния 'грусть' 248
Выводы 266
Глава 4. Функционирование средств выражения психических состояний в художественных и эпистолярных текстах 268
4.1. Функционирование моделей со значением психического состояния в языке художественной литературы 270
4.2. Функционирование фразеологических обозначений психического состояния в эпистолярных текстах (на материале переписки Р. М. Рильке, Б. Пастернака, М. Цветаевой. Письма 1926 г.) 289
4.3. Функционирование средств выражения типов психических состояний и выразительных движений в языке художественной литературы (на материале романа Толстого "Анна Каренина") 298
Выводы 307
Заключение 309
Список использованной литературы 313
Список лексикографических источников 348
Список текстовых источников 352
Приложение 1 355
- Лингвистическое структурирование макроконцепта 'психическое состояние'
- Принципы описания номинативно-функциональных полей психических состояний в современном русском языке
- Номинативно-функциональное поле психического состояния 'беспокойство'
- Функционирование фразеологических обозначений психического состояния в эпистолярных текстах (на материале переписки Р. М. Рильке, Б. Пастернака, М. Цветаевой. Письма 1926 г.)
Лингвистическое структурирование макроконцепта 'психическое состояние'
Природа основной единицы лексической системы - слова в лексикологии понимается неоднозначно: 1) как самостоятельная сущность и тогда исследованием системных отношений занимается семасиология; 2) если слово рассматривается с точки зрения функционирования - это область ономасиологии. Семасиология исследует прежде всего системные отношения: изучение полисемии позволяет воссоздать систему значений, систему лекси-ко-семантических вариантов (внутри) одного слова, а анализ взаимоотношений слов друг с другом воссоздает "внешние" связи слов, определяющие динамику системы, синонимические, антонимические, омонимические, паро-нимические, гипонимические, аллонимические и некоторые др. Отрицание самостоятельности слова лишает его статуса основной единицы языка, "растворяет" его в некотором множестве - либо парадигматической, либо синтагматической группе слов. Тогда основным "строительным" блоком системы оказывается именно такая группа слов: в одном случае это может быть семантическое поле, в другом - любой речевой отрезок, возможно, -некоторый типовой сегмент контекста, своего рода образец [Караулов 1976: 5].
Итак, в семантических полях слово рассматривается в его функциональной динамике. Значение слова здесь определяется либо в парадигматической, либо в синтагматической плоскости; добавим также, что семантическое поле обладает экстралингвистическими свойствами, являясь средством познания действительности, создания определенной картины мира.
Как известно, в лингвистике существует неоднозначный подход к проблеме понимания сущности поля, определения его границ, выделения имени поля, взаимоотношений конституентов в системе поля и т.п. [См. определения поля в Кузнецова А. И. 1963, Щур 1974, Караулов 1976].
При знакомстве с теорией поля поражает не только наличие различных толкований самого понятия поля, но также и разнообразие методов его анализа [Кузнецова 1963: И]. Однако ,несмотря на разнообразие материала, интерпретируемого как поле, и некоторые нюансы в толковании этого феномена отдельными авторами, можно выделить несколько направлений в полевом подходе, из которых "преобладающими являются парадигматический и синтагматический, или синтаксический. Парадигматический подход, связывается с именами Й. Трира и Л. Вайсгербера, а синтаксический - с именем В. Порцига. Термин "семантическое поле" принадлежит Г. Ипсену: совокупность слов, обладающих общим значением [Щур 1974: 20].
Семантические поля различаются также в зависимости от того, ориентировано ли оно на предметно-понятийную сферу (экстралетвистический подход) или поле основано па выявлении системно-семантических связей (лингвистический подход).
Поле Й. Трира - экстралингвистическое, понятийное. Кристаллизация идей Трира осуществлялась на основе философской концепции В. Гумбольдта, в частности на основе "учени Я о внутренней форме языка". По Й. Триру, "исследовать членение поля - это в определенных границах означает исследовать кусочек внутренней формы языка и тем самым обнаружить внутреннюю форму языка, в которой выражается мировоззрение языка в один определенный период" [Кузнецова 1963: 12 .
Предметом исследования Трира является понятийное поле (сфера идей, понятий), которому в языке соответствует накладывающееся на концептуальное лексическое (словесное) поле. При этом поля словесных знаков без пробелов покрывают понятийные поля, то есть автор предлагает полный параллелизм плана содержания и плана выражения. Трир утверждает, что слово получает свое значение только в поле: "слова в поле находятся во взаимозависимости друг от друга. Внутри этого целостного здания и получает единичное слово свою внутреннюю понятийную определенность", то есть слово лищается самостоятельного значения. Анализ поля "разум", предпринятого Триром, доказал, что "полного параллелизма, теоретически предполагаемого Триром, планов содержания и выражения (по терминологии автора. концептуального и словесного полей) не существует" [Кузнецова 1963: 14- 15].
Если Трир в определении поля исходил из вербализуемых понятий, то Г. Ипсен ищет лингвистические критерии существования поля. Для Ипсена важен формально-функциональный аспект рассмотрения слов. Группы Ипсе-на состоят из слов, родственных и по формальному признаку, и по значению. Как происходит объединение названий металла в единую группу? "Первая ступень создает из разрозненных единиц класс слов; II ступень -конкретизирует их путем синтаксического членения как "группу с признаками меди" и образует понятие металла; III ступень путем переосмысления снимает с них отпечаток чужеродности, включая металлы в систему обозначения цвета" [Кузнецова 1963: 39 - 40\
Лингвистический подход характеризует и "семантическое поле" В. Порцига, который исходит не из понятий (как Трир), не из отдельных слов (как Г. Ипсен), а из словесных комплексов. Его поля - простые соотношения, состоящие из глагола и субъекта или объекта или прилагательного и существительного {цветок - расти; лошадь - ржать; собака - лаять; глаз - видеть и т.д.). По Порцигу, "языковое значение определяется вообще только через различие и из отношения его ко всем остальным значениям" [Кузнецова 1963:40-41].
В лингвистических трудах, посвященных исследованию теории поля, видное место занимают ассоциативные поля (термин Ш. Балли), восходящие еще к Аристотелю. Отличие семантических полей такого рода от семантических полей Г. Ипсена и его последователей состоит прежде всего в том, что при их установлении сознательно используется слово-стимул и его ассоциа-ты, а установление объема поля происходит в результате эксперимента с испытуемыми, следовательно, опирается на психику испытуемых. Кроме того, измеряется семантическое расстояние между ассоциатами с помощью математического аппарата [Щур 1974: 80- 83].
Принципы описания номинативно-функциональных полей психических состояний в современном русском языке
Структурирование номинативно-функционального поля строится на основе гипотетической модели данного семантического единства, которая затем проверяется и уточняется в ходе исследования.
Для описания НФП необходимо выделить ядро (центр) и периферию, ибо данное функционально-семантическое единство обладает полевой структурой, как все системы лексико-семантических единств, рассмотренных нами -- от лексико-семантических групп до функционально-семантических полей -в силу изоморфности их строения.
Противопоставление "ядро (центр) - периферия" многосторонне; существует несколько важнейших признаков, лежащих в основе критериев их выделения: а) Сосредоточение, максимальная концентрация специфических признаков, характеризующих данную группировку (центр) - разреженность таких признаков (периферия); б) Участие в максимальном числе оппозиций (центр)-рассредоточение "сетки связей", их ослабление, проявление той или иной степени изолированности (периферия); в) Максимальная функциональная нагрузка(центр) - уменьшение такой нагрузки (периферия); г) Наибольшая специализированность данного языкового средства или системы таких средств для реализации определенной семантической функции (центр) -меньшая степень специализации, побочная роль в реализации данной функции (периферия); д) Регулярность, высокая частота функционирования данного языкового элемента (центр) - нерегулярность или меньшая регулярность, меньшая употребительность (периферия) [Бондарко 1976: 214-217].
Семантические поля, входящие в функционально-семантические единства (ФСП, НФЩ могут пересекаться, так как по одним признакам они могут относиться к одному полю, а по другому признаку - к соседнему, пе-ресекающе]у/ся с данным. Для того чтобы показать отличие функционально-семантического поля морфологического типа от номинативно-функционального типа, продемонстрируем в качестве примера ФСП состояния, разработанного А. В. Бондарко.
Анализ семантики поля базируется на системе средств формального выражения семантических признаков данного поля (взаимодействия морфологических, синтаксических, словообразовательных и лексических средств). Поле состояния (ФСП) характеризуется полицентрической структурой. Выделяются две семантические сферы. II. Нерезультативное (неперфектное) состояние, не обладающее признаком связи с результатом действия и актуальностью его последствий: Он беспокоится. Каждая из сфер характеризуется своими центральными и периферийными компонентами; единственный центр поля отсутствует. I. Грамматическим (морфолого-синтаксическим) центром является конструкция с прич.-страд, формами на н,(т): расстроена, обеспокоена, устрашен. Для страд.-прич. форм значение результативного состояния является категориальным. То же значение характеризует и всю синтаксическую конструкцию. Центр: Категориальность данного значения определяет наивысшую степень специализированности соответствующих средств именно для выражения состояния . Щериферия: а) формы пр. вр. глаголов СВ в перфектном значении {Он испугался, забеспокоился, расстроился); б) формы деепричастий СВ в результативном значении {Расстроившись из-за неудачи, он накричал на слугу); в) формы пр. вр. глаголов НСВ в перфектной разновидности обобщенно-фактического значения {В течение всего дня он беспокоился). II. В семантической сфере нерезультативного (неперфектного) состоя ния выражается несколько центральных компонентов: 1) конструкции с пре дикативами (безл.-пред. словами): Мне (было) больно, страшно, стыдно, не удобно, неловко, совестно, хорошо, душно, зябко, холодно, приятно, жутко, досадно, тоскливо, весело, лень, жаль и т.д.; 2) конструкции с краткими прилагательными и страд, причастиями с ослабленной или устраненной глагольностью: Он способен на все; Я зол на него; Он взволнован; Она расстроена. Конструкции второго типа выражают относительно периферийное состояние по отношению к 1 типу конструкций, так как безлично-предикативные слова - это специальные предикаты состояния. В этом состоит суть их категориального грамматического значения; 3) конструкция с глаголом состояния типа болеть, щемить, грустить, тосковать, страдать, бояться и др. В конструкциях последнего типа представлена лексическая специализация выражения семантики состояния. Плюсом является то, что семантика эксплицитно выражена, минусом - что существует значение процессуального признака, т.е. значение действия в широком смысле; значение, выраженное лексически, характеризуется зыбкостью и неопределенностью границ между лексической семантикой действия и состояния. Перифериен по отношению к конструкциям 1 и 2 типа [Бондарко 1984: 24 - 26".
Таким образом, структурирование номинативно-функционального поля осуществляется по алгоритму моделирования функционально-семантического поля, предложенного А. В. Бондарко, в связи с универсальностью функционирования компонентов поля.
Мы рассмотрели только несколько группировок, носящих полевой характер: тематические группы, лексико-семантические фуппы, семантические поля, функционально-семантические поля (морфологические). На самом деле (и историки поля пишут об этом), существует несколько десятков типов полей (лексических, лексико-фразеологических, лексико-грамматических, синтаксических, деривационных и т.п.).
По всей вероятности, разнообразие полевых структур вызвано не субъективными интересами исследователей, а настоятельной потребностью наиболее адекватно выразить закономерности, обнаруженные в системе языковых или речевых средств номинирования определенного отрезка действительности.
Номинативно-функциональное поле психического состояния 'беспокойство'
Может быть проанализирована историческая динамика развития и формирования концепта в национальном сознании - через изучение языковой и речевой репрезентации концепта в диахронии. Например, о беспокойстве можно сказать с тяжелым сердцем, на душе кошки скребут и противоположное состояние - покоя - обозначается фразеологизмами отлегло от сердца, сердце отошло, с легким сердцем( сделать что-либо . Состояния человека сопоставляются с холодом / жаром: страх, стыд, грусть - радость, печаль; с образами принуждения, отвращения, желания; страх / грусть / радость и т. д. [См. об этом настоящий параграф .
Определение концепта и параметры его описания, разработанные 3. Д. Поповой и И. А. Стерниным, являются необходимым этапом структурирования макроконцепта психическое состояние , являющегося темой нашего исследования.
Соглашаясь с Т. А. Кильдибековой в том, что "концепты представляют собой семантическую категорию наиболее высоких абстракций" и что "расчленение мира в деятельностном аспекте находит отражение в объемных функционально-семантических сферах, которые выявляются на базе глобального концепта" [Кильдибекова 1999: 12], дополним список основных функционально-семантических сфер, связанных с человеком: "бытие, деятельность, движение, речь, обладание концептом психическое состояние . Термин состояние относится к числу метапонятий, а не собственно психологических категорий, наряду с терминами функция , система , процесс , свойство и др. [Дружинин 2000: 7] См. также о состоянии гл. I настоящего исследования.
Определение концепта психическое состояние в виде номинативно-функционального поля - необходимый этап когнитивно-лингвистического исследования; историческая динамика становления концепта психическое состояние послужит к нему дополнительным штрихом.
В лигвистических исследованиях последнего времени большое внимание уделяется проблемам эмотиологии - науки об эмоциональных состояниях, тесно связанных со знаниями.
Это в полной мере касается универсальных категорий, таких, как макроконцепт психическое состояние , который является частью культуры народа, той картины мира, который складывается в результате субъективного образа окружающей действительности. Способы вербального образа представляют для лингвиста особый интерес. Остановимся на проблеме номинации концептов страх , беспокойство , злость , грусть , радость , стыд .
Для решения поставленной задачи были использованы материалы этимологических словарей: А. П. Преображенский. Этимологический словарь русского языка. В двух томах. М., 1959 [ЭСРЯ Преображенский 1959]; М Фасмер. Этимологический словарь русского языка. В четырех томах. М., 1986 [ЭСРЯ Фасмер 1986]; Я М Шанский, В. В. Иванов, Т. В. Шанская . Краткий этимологический словарь / под ред. С. Г. Бархударова М.: Наука, 1971 [КЭС Шанский 1971];Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд / Под ред. О. Н. Трубачева.М.: Наука, 1974. Т. I - X X I V [ЭССЯ Трубачев 1974].
В Кратком этимологическом словаре [Шанский 1971] нами было обнаружено сто двадцать обозначений психических состояний (и выразительных движений), а также исторически однокоренных слов, проливающих свет на происхождение наименований психических состояний [См. материал Приложения 1]; комлекс этих слов был проанализирован на материале остальных словарей.
Становление эмоционального концепта страх связано с этимологической сущностью его прямой номинации. В основе концепта лежит образ холода, ибо русскому страх соответствует в германских и балтийских языках значение "коченеть, застывать" (ср. лит. strgti; strecken - "вытягивать") -первоначально "оцепенение, остолбенение) [Шанский 1971: 428]. В словаре М. Фасмера [1986, Ш: 772], кроме названных, приводится пример ассоциации страха с сосулькой - "латыш, stregele, а также примеры из ср.- в.- н. strac "тугой"; п.- в.- н. strecken "растягивать". Таким образом, сопоставление русского концепта страх с его индоевропейскими коррелятами показывает, что в основу прямой номинации положено несколько признаков: холод, оцепенелость, остолбенение. Говоря иными словами, это состояние, подобное небытию. Сравните значения концепта терпение [Шанский 1971: 441], в основе которого также лежит образ холода; терпение может быть сравнено с лит. tirpti - "цепенеть", лат. toфre - "быть оцепененным"; нем. sterber -"умирать, отмечается первоначальное значение - "неметь,твердеть, застывать"; укр. т е р т т и "цепенеть от страха" [Фасмер 1986, IV: 49]. Таким образом, холод воспринимается как среда, в которой немеют, коченеют, твердеют, застывают, умирают (ср. умирать от страха). Это состояние аналогично эмоциональному концепту "трясти", в основе которого также лежит образ холода: общеславянское по происхождению, оно "восходит к tr sti, являющемуся контаминацией п.- е. tremo (ср. греч. tremo - "дрожу", лат. tremo -тж. и др.) и treso (ср. др.- инд. trasati - "дрожит", греч. tre (из tres) -"дрожу" [Шанский 1971: 453].
В словаре Фасмера [1986, IV: 113] даются также примеры из литовского языка: лит. trimti, trimi "дрожать от холода"; и,что очень важно, форма греческого языка aipsoios "неустрашимый". Таким образом, греческая форма тресо ( tres) "трепещу", аор. ipaaai означали дрожь не только от холода, но и от страха (ср. русские выражения: дрожать от страха, трепетать от страха или просто трепетать, когда процесс метафоризации произошел и дрожание перестало ассоциироваться только с физическим состоянием холода, а стало наименованием психического состояния).
Концепт страх этимологически неразрывно связан с концептом "трус", так как в основе прямой номинации лежит общий образ - холод: "Трус". Общеслав. Восходит к тросъ, образованному с помощью перегласовки и темы - ъ от этой же основы, что и трясти. Трус - буквально "трясущийся, дрожащий" [Шанский 1971: 452]; материалы словаря Фасмера [1986, IV: 109] свидетельствуют о том, что слово трус в польском языке означает пугливый", в латинском - "бояться".
Как показывает этимологический анализ слова бежать , этот глагол также неразрывно связан с концептом страх , не только семантически и синтаксически, но и генетически: "бежать" , / / Исконнородственно лит. bgi, bgti "бежать", греч. щ о\хт "я бегу"; фороз "бегство, страх".
Функционирование фразеологических обозначений психического состояния в эпистолярных текстах (на материале переписки Р. М. Рильке, Б. Пастернака, М. Цветаевой. Письма 1926 г.)
Человек - центральная фигура языка - это утверждение лежит в основе антропоцентрической лингвистической концепции, приверженцами которой являются В. Гумбольдт, Э. Бенвенист, В.В. Виноградов, Ю.С. Степанов, Г.А. Золотова и мн. др. Поэтому в языке так важно сосуществование и противопоставление двух функционально-семантических сфер: трудовой деятельности и состояния человека, реализующихся в семантических универсалиях действия и состояния. "Действие 1. Деятельность // Поступки, Поведение" [MAC: 378]; "Состояние 1. Положение, в котором кто-, что-л. находится // Физическое самочувствие или настроение, расположение духа человека" [MAC: 209] - таким образом, действие и состояние занимают первую строчку соответственно из шести и четырех значений, которыми обладают определяемые понятия. Прежде чем говорить о различных типах состояния, определим, что такое состояние, какое место оно занимает в кругу смежных категорий: действия и свойства. Книга Аристотеля, где описываются интересующие нас понятия и их соотношения, так и называется - "Категории". "Из сказанного без какой-либо связи каждое обозначает или сущность, или "сколько", или "какое", или "по отношению к чему-то", или "где", или "когда", или "находиться в каком-то положении", или "обладать", или "действовать", или "претерпевать",-пишет Аристотель [Метафизика 1975: 55".
В системе категорий Аристотеля действие определяется как "действовать", состояние - как "находиться в каком-то положении".
Противопоставление семантических универсалий действие / состояние наиболее адекватно реализуется в языке в оппозиции глаголов действия / состояния, которые были предметом изучения A . M . Пешковского, Н.С. Авиловой, Т.В. Булыгиной, Т.Б. Алисовой, Ю.Д. Апресяна, П.Д. Арутюновой, Т.А. Кильдибековой, A.B. Бондарко, Л.М. Васильева, М.Я. Гловинской, А. Вежбицкой, Дж. Лайонза и др. русских и зарубежных ученых. Глаголы действия и состояния противопоставляются по ряду признаков, среди которых следует отметить семантические, функциональные, грамматические различия. Ведущей в смысловой структуре глаголов действия, характерной особенностью которых является сложная семантическая структура, является сема активности.
Активность - это семантический компонент глаголов действия, который проявляется во взаимосвязи и взаимодействии глагольных лексем и их именных актантов. В основе этой категории лежит противопоставление активных и инактивных начал. Глаголы действия выражают действия субъекта (деятеля), направленные на объект и вызывающие в нем определенные изменения, т.е. по семантической характеристике это глаголы событийного плана. Ср.: белить потолок, восстанавливать город, изготовлять продукцию [Кильдибекова 1986: 25].
Действие активных (иначе акциональных) глаголов направлено на объект, полностью охватывая его, глаголы действия можно классифицировать как объектные глаголы; объекты, как правило, выражаются неодущевленны-ми существительными (одущевленные существительные в функции объекта встречаются гораздо реже).
Следующим семантическим компонентом, присущим акциональным глаголам, является значение цели, целесообразности действия. Сема активности и целесообразности связана с левой интенцией глагола, то есть с его субъектным актантом. На объектную (правую) интенцию ориентирован семантический компонент каузативности, который выражает мотивацию, причину появления признака, состояния предмета или лица, выступающего в роли объекта в ситуации, обозначаемой глаголом действия. Ср.: Сестра погасила свет. - Свет погас.
Глаголы состояния, в отличие от акциональных глаголов, характеризуются элементарной смысловой структурой. Они называют признаки, свойства, которые приписываются субстанциям как имманентно присущие, не выходящие за сферу субъекта. Это субъектные глаголы, ибо они выражают свойство, замкнутое в субъекте, способное выражаться как одушевленными, так и неодушевленными существительными (глаголы состояния как неак-циональные глаголы не маркированы позицией субъекта) [Кильдибекова 1986:26].
Глаголы состояния (в том числе психического)—это непереходные глаголы, т.к. состояние нацелено на субъект, замкнуто "на себя", не распространяется на объект, данные глаголы не употребляются с прямым дополнением. В отличие от глаголов состояния, глаголы действия образуют маркированную группу слов — это переходные глаголы и признак переходности для глаголов данного лексико-грамматического разряда является функционально значимым (Ср. лево- и правовалентные реализации семантики глаголов действия и состояния): Ядро глаголов состояния образуют одновалентные, абсолютивные глаголы. Абсолютивность является функционально значимым признаком в классе процессуальных глаголов. Для глаголов состояния характерно слабое управление {грустить вечность, страдать зиму).
Глаголы действия и состояния различаются также по видовым характеристикам. Акциональные глаголы образуют регулярные видовые пары, причем основным значением совершенного вида в них является результативность {читать / прочитать книгу). В сфере глаголов состояния широко представлены "дефектные" в видовом отношении глаголы: иметь, гореть, светить, жить, видеть.
Глаголы действия и состояния не однотипны также в деривационном отношении. Более многочисленные и распостраненные словообразовательные парадигмы имеют глаголы действия. Деривационные возможности глаголов состояния гораздо слабее.
