Содержание к диссертации
Введение
Часть первая. Научный текст в системном освеще нии 21
Глава 1. Текст как объект системного исследования .. 22
1.1. Структура текста 25
1. 2. Единицы текста 39
1. 3. Категории текста 55
1. 4. Текст и среда 66
Выводы 81
Глава 2. Политекстуальность научного текста 83
2. 1. Эпистемическая ситуация как экстралингвистическая основа политекстуальности 83
2. 1. 1. Когниоцентрические аспекты эпистемической ситуации 89
2. 1.2. Антропоцентрические аспекты эпистемической ситуации 98
2.2. Функционально-стилистическая модель политекстуальной структуры научного текста 112
2. 2. 1. Проблема моделирования смысловой структуры текста.. 112
2. 2. 2. Субтекст как единица смысловой структуры текста 118
2. 2. 3. Типология субтекстов научного произведения 122
2. 2. 4. Лингвостилистические параметры субтекстов 125
Выводы 144
Часть вторая. Субтексты в аспекте их коммуника тивной значимости 147
Глава 1. Основные субтексты 150
1. 1. Субтекст нового знания (СТнз) 150
1. 1. 1. Структура и состав микросубтекстов СТнз 151
1.1.2. Текстообразовательные функции и типы композиции СТнз 157
1.1.3. Речевая реализация СТнз (опыт субтекстового анализа).. 165
1. 2. Методологический субтекст {СТмегпод) 179
1.2. 1. Идентифицирующий микросубтекст 181
1. 2. 2. Инструментальный микросубтекст 193
1. 2. 3. Операциональный микросубтекст 199
Выводы 209
Глава 2. Дополнительные субтексты 212
2. 1. Иносубъектные субтексты 212
2. 1. 1. Субтекст старого знания (СТсз) 216
2. 1.2. Прецедентный субтекст (СТпрец) 230
2. 2. Рефлективные субтексты 241
2. 2. 1. Субтекст оценки (СТоц) 242
2. 2. 2. Субтекст авторизации {СТавгпор) 258
2. 3. Прагматические субтексты 279
2. 3. 1. Субтекст адресации (СТадрес) 282
2. 3. 2. Периферийный субтекст {СТпериф) 303
Выводы 330
Заключение 334
Список исследованных текстов с принятыми сокращениями 338
Библиографический список
- Единицы текста
- Типология субтекстов научного произведения
- Речевая реализация СТнз (опыт субтекстового анализа)..
- Субтекст авторизации {СТавгпор)
Единицы текста
Сегодня очевидно, что изучение в рамках только внутрисистемного описания языка не отражает коммуникативной природы текста и не может дать адекватного представления об устройстве его смысловой структуры. С развитием коммуникативных направлений языкознания все более актуальным становится переход от собственно лингвистической парадигмы, когда текст описывается лишь как источник выводного знания о языке и материал для извлечения грамматических единиц, к междисциплинарному исследованию и пониманию текста как "кумулирующего компонента определенных состояний социокультурной системы" [Никифоров 1993: 1].
Развитие функционального направления в языкознании стимулирует стремление "не замыкаться в сфере изучения изолированных единиц независимо от того, будет ли этой единицей слово или даже целый абзац" [Колшанский 1980: 4]. При исследовании функциональной стороны языка, с одной стороны, неизбежен выход за пределы имманентно понимаемой системы языка в область ширококонтекстного изучения проблемы употребления, реального функционирования языка в различных сферах и ситуациях общения, с другой стороны, неизбежно обращение к тексту как глобальной единице анализа. Осознание этого позволяет подойти к решению одной из актуальных проблем функциональной стилистики - определению принципов интерпретации смысловой структуры научного текста исходя из его экстралингвистических оснований.
Изменение в парадигме языкознания, выразившееся в усилении функционального подхода к языковым явлениям и отсюда в укрупнении единицы лингвистического анализа, связано с активным развитием функционально-коммуникативного, психолингвистического и прагматического направлений лингвистики, а также формированием ряда новых дисциплин с их интересом к взаимодействию разноуровневых языковых единиц, т.е. к речи, тексту. Ср.: "Элементаризм начинает осмысляться как недостаточный для объяснения закономерностей речевого целого" [Матвеева 1997: 186].
Несмотря на активизацию исследований письменной научной речи [см., напр.: Аликаев 1999; Бедрина 1993; Данилевская 1992; Иванов 1991; Котюрова 1999, 2000; Красильникова 1999; Крижановская 2000; Лапп 1993; Очерки... 1996, 1998; Рябцева 1996; Салимовский 1998, 1999; Трошева 1999; Чернявская 1999; Чиговская 2001 и др.], нельзя считать окончательно решенными многие вопросы, касающиеся лингвостилистическои специфики научного текста и обусловленности его смысловой структуры экстралингвистическими факторами. В частности, открытым остается вопрос о разработке функциональной модели целого научного текста, которая отражала бы его многоуровневую организацию в единстве поверхностно-речевой и глубинно-смысловой сторон, способность текста передавать нюансы научной мысли, быть хранителем и транслятором научного знания, а — 5 — также удовлетворять запросы социума в получении информации в условиях усложнения и расширения научной коммуникации.
Актуальность темы в практическом плане определяется потребностями научной коммуникации, связанными с познанием одного из важнейших компонентов текста как средства общения - его смысловой стороны. Эти потребности вызывают необходимость разработки легко обозримой, доступной для восприятия модели смысловой структуры научного текста; модели, которая может быть применена не только к конкретным научным текстам для объяснения их специфики, но и к текстам, создаваемым в процессе изложения нового знания, полученного автором, с целью их редактирования.
Предметом исследования в данной работе является смысловая структура целого научного текста (произведения) как типовая текстовая структура, обусловленная комплексом экстралингвистических факторов, связанных со спецификой научного мышления, познавательной деятельности и функционирования вербализованного знания в научной коммуникации. В связи с этим в диссертации осуществляется исследование закономерностей и структур познавательной деятельности, данных в интерсубъективных и наблюдаемых речевых формах, а также определение основных единиц интерпретационной модели текста, конституирующих ее структурный инвариант.
Важно, что текст целого произведения, выступающий не как материал, а как предмет исследования, представляет собой весьма сложное образование, что обусловливает многообразие подходов к его пониманию и множественность интерпретаций. Поэтому при обращении к изучению целого научного текста определим основные методологические установки.
1. Вслед за И.Р.Гальпериным мы определяем текст как "сообщение, объективированное в виде письменного документа, состоящее из ряда высказываний, объединенных разными типами лексической, грамматической — 6 — и логической связи, имеющее определенный модальный характер, прагматическую установку и соответственно литературно обработанное" [Гальперин 1974: 67]. Подчеркнем, что текст является единицей коммуникации и обладает свойствами цельности, связности и завершенности, обеспечивающими реализацию авторского замысла; — предстает как иерархия взаимосвязанных коммуникативных про грамм; — обладает многомерной смысловой структурой, обусловленной комплексом экстралингвистических факторов; — характеризуется целостным и относительно законченным системным единством формы и содержания; — этом понятие экстралингвистической основы конкретизируется в понятии эпистемической совмещает в себе свойства линейной организации языковых единиц (формальный аспект) и объемной организации смысла (содержательный аспект).
2. В диссертации исходным принципом изучения целого научного текста является движение от экстралингвистической основы к ее воплощению в речевом произведении. При ситуации как целостного комплекса внешних по отношению к тексту экстралингвистических факторов познавательно-речевой деятельности, которые в соответствии с законами текстообразования "превращаются" во внутренние, собственно речевые, текстообразующие. Определение характера и степени воздействия тех или иных аспектов эпистемической ситуации на смысловую структуру и конкретно-речевую ткань научного произведения будет способствовать увеличению объяснительной силы стилистической теории.
3. К решению проблемы смысловой структуры текста необходим комплексный подход, который позволяет более глубоко и объективно обосновать действительные экстралингвистические основы речи и установить их роль в формировании текста.
Необходимость комплексного изучения текста давно осознана и заявлена в функциональной стилистике, в рамках которой собственно лингвистическая онтология текста всегда рассматривалась как производная от широкого круга экстралингвистических факторов, т.е. социальных и культурных условий его функционирования (А.Н.Васильева, М.Н.Кожина, М.П.Котюрова, Н.А.Купина, Т.В.Матвеева, В.В.Одинцов, Н.М.Разинкина, О.Б.Сиротинина, Л.В.Славгородская, Г.Я.Солганик, Е.С.Троянская и др.). Своеобразие стилистики как синтетической науки состоит в "принципиальной многоаспектности анализа изучаемого объекта, выходящего за «рамки» строя языка в широкий контекст его реального использования" [Кожина 1995: 51].
В данном исследовании мы опираемся на положение о том, что "необходимость комплексного изучения текста не есть лишь методическое требование, оно есть выражение существа самого объекта, содержащего в себе неразрывное единство мыслительной и языковой субстанций" [Кол-шанский 1984 :126]. Комплексный подход к объекту исследования (научному тексту), предпринятый в диссертации, обусловил необходимость учета достижений в области теории познания, психологии, науковедения, социологии (И.Д.Андреев, В.Ф.Берков, В.С.Библер, В.В.Ильин, А.Т.Калинкин, Я.А.Пономарев, А.И.Ракитов, В.С.Швырев и др.), что - наряду с анализом научных текстов - позволило квалифицировать эпистемическую ситуацию в качестве объективного экстралингвистического основания научного текста.
Типология субтекстов научного произведения
Рассматриваемый аспект ЭС характеризуется иерархической организацией, включающей четыре уровня. Высший уровень занимает философская методология как теория всеобщего, ориентированная на создание единой картины мира. Ясно, что этот уровень соотносится с общими познавательными принципами научного исследования, методами систематизации знания и категориальным строем науки в целом. Второй уровень составляет общенаучная методология, объединяющая методы, принципы и формы исследования в разных областях науки, обусловленные обобщенными закономерностями функционирования и развития научной мысли. К третьему уровню относится специально-научная методология - совокупность процедур исследования, применяемых в конкретной отрасли знания - физике, химии, лингвистике и др. Специально-научные методы могут применяться в различных науках, но их разработка всегда осуществляется на базе тех или иных специальных дисциплин. Наконец, четвертый уровень методологии представлен конкретными методиками исследования, используемыми для решения познавательных задач определенного типа.
В науковедческих работах рассматриваются специфические функции методологических знаний, важнейшими из которых являются дескриптивная, нормативная и регулятивная [см, напр.: Калошина 1983; Залев-ская 1992; Брутян 1976]. Дескриптивная функция связана с построением новой онтологии - новой картины предметной действительности, данной в творческой задаче или целой научной области, к которой принадлежит данная задача [Калошина 1983: 8].
Нормативная функция определяется социальностью знания, необходимостью быть признанным обществом и занять место в общем континууме науки. В западной философии данная функция методологии находит — 94 — отражение в понятии "легитимации" — переводе знания вообще (обыденного, житейского знания как способа освоения действительности) в статус научного знания [Лиотар 1998: 24-28]. Развивая эту идею, Г.А.Брутян отмечает, что легитимация знания "происходит ... с помощью метадискур-са, называемого наукой и имеющего онтологическую устремленность" [Брутян 1976: 91]. Приведем еще одно безусловно верное и важное для нашей концепции положение цитируемого автора: "Знание имеет языковой характер не только в том смысле, что язык выступает как способ осуществления знания, но и в том, что язык оставляет свой специфический след на знании" [там же, с. 58. Разрядка наша. - Е.Б.]. В содержании приведенного высказывания важным является то, что методологический компонент ЭС обладает значимостью не только в эпистемологическом плане, но и в лингвистическом.
Регулятивная функция методологии связана с осуществлением субъектом сознательного когнитивного контроля над ходом познавательной деятельности [Залевская 1992: 38]. В соответствии с данной функцией содержание научной мысли получает определенную познавательную форму, усложняемую в процессе развития мысли. По словам В.С.Швырева, "сегодня наука в целом перешла ту грань, до которой осуществление ею деятельности по формированию и развитию научного знания могло происходить без постоянного участия и контроля ее самосознания" [Швы-рев 1984: 26]. Очевидно, что самосознание выражается в представлении ученого о методах, операциях и приемах научного исследования, формах и структурах знания, контроле за логическим ходом исследования и др.
Методологические эвристики выполняют также стратегическую функцию [см.: Котюрова 1988: 96]. Они обеспечивают продвижение концепции от постановки проблемы к достоверному выводу, организуют поступательное развитие научной мысли и в конечном счете формируют новое знание. Стратегическая функция методологии оказывается чрезвычайно важной для понимания законов текстообразования, ибо в научном тексте репрезентируется не только результат познавательной деятельности -новое знание, но и динамика его получения, включающая фазы проблемной ситуации / проблемы —» идеи / гипотезы — доказательства гипотезы (аргументации) —» вывода (закона). В стилистических работах доказано, что методологически выверенная структура познавательного процесса является существенным экстралингвистическим фактором, обусловливающим смысловое развертывание научного произведения [см.: Баженова 1996; Чернявская 1999; Крижановская 2000; Чиговская 2001]. Значит, научная мысль развивается не только на дотекстовом уровне, но и в речи (тексте), где она "кристаллизуется", получая окончательное оформление.
Следует отметить, что представленная схема этапов познавательной деятельности, строго говоря, является идеальной моделью реального, "генетического" развития научной мысли, направленной на выход из проблемной ситуации. Мышление конкретного ученого хотя и подчинено общим логическим законам, но всегда индивидуально, что находит отражение в отклонениях от строго поступательного, методологически "правильного" процесса. Отклонения, "флуктуации" мысли обусловлены особенностями творческого воображения исследователя, его интуицией, ассоциативностью мышления, которые могут проявиться в различной степени на протяжении любого этапа познавательной деятельности. Поэтому вполне правомерно говорить о влиянии индивидуального в творческом мышлении не только при "рождении" новой теории, но и при разработке ее отдельных звеньев [см.: Жоль 1984].
Речевая реализация СТнз (опыт субтекстового анализа)..
Важно, что прямая номинация проблемы отражает две методологические процедуры, связанные с выходом из проблемной ситуации: во-первых, локализацию предметного поля исследования и определение конкретной области не-знания, в пределах которой работает автор; во-вторых, дифференциацию основных и уточняющих понятий и установление между ними логико-семантических отношений. В коммуникативном плане данные методологические процедуры способствуют точности изложения и облегчают восприятие научного содержания, так как фиксируют внимание адресата на наиболее значимых, с точки зрения автора, аспектах исследования. Приведем примеры: "Одной из основных проблем на пути полного синтеза антибиотиков групп тетрациклшов является изыскание удовлетворительных методов построения наиболее сложной части молекулы этих соединений, а именно их кольца А" (Овч., 53); "Одна из основных проблем... состоит в том, что мышление, носящее общечеловеческий характер,., осуществляется при помощи языков различной типологии... Иначе эта проблема формулируется следующим образом: как совместить положение о единстве языка и мышления и то обстоятельство, что мышление людей носит общечеловеческий характер, а языки представляют собой национальное явление?" (Панф., 11). Последний пример демонстрирует широко используемый в научных текстах акцентирующий повтор, который маркирует фрагмент произведения, требующий особого внимания читателя.
Далее рассмотрим проблемный вопрос. Как известно, вопросу принадлежит исключительная роль в познании, поскольку он фиксирует противоречие между объектом и субъектом, являющееся стимулом творческой науки есть история постановки и разрешения вопросов и проблем" [Берков 1972: 57]. В аспекте научной коммуникации проблемный вопрос задает перспективу диалога автора с адресатом и тем самым программирует эффект усиленного ожидания, активизирующий творческое восприятие интеллектуальной информации. Кроме того, апеллируя к фоновым знаниям читателя, вопрос способствует их актуализации.
Идентификация проблемы посредством использования вопросительных конструкций выглядит примерно так: "Одним из кардинальных вопросов настоящей статьи следует считать взаимодействие функции и формы. Действительно, всякое ли изменение формы грамматической структуры свидетельствует об изменении ее функции? И наоборот, всякое ли изменение значения должно найти свое особое формально-грамматическое выражение?" (Шев., 93); "Однако до сих пор оставался открытым вопрос - а нельзя ли согласованно и сильно изменить весь набор физических констант, параметров Вселенной (а в принципе и физических законов) так, чтобы получить модели других вселенных, в которых выполнены если не достаточные, то хотя бы необходимые условия для возникновения сложных структур и жизни?" (Пробл., 36); "Прирассмотрении материала с точки зрения объединения элементов в группы оказывается возможным... более последовательно выяснить соотношение между такими важными понятиями, как оппозиции, связи и отношения, что для языкознания имеет первостепенное значение. Как ни парадоксально, но, хотя научная методология требует исследования связей, в языкознании господствует подход, при котором анализ оппозиций считается главным. Уже из этого противоречия вытекает необходимость установить, что лее такое оппозиции и что представляет собой анализ материала с их помощью. Является ли такой анализ одним из способов моделирования, притом субъективным, или он отражает онтологию языка? Если спра — 184 — ведливо последнее, то каковы в таком случае роль и место связей и их исследования и как обнаруживать связи?" (Щур, 150).
Последний пример интересен тем, что в нем отображается проблемная ситуация, зафиксированная в контрадикции - противоречии, обнаруженном в старом знании. Подчеркнутые средства эксплицируют оценку старого знания как противоречивого и неспособного удовлетворить потребности автора в достижении познавательной цели. Содержание проблемной ситуации выражается проблемными вопросами, очерчивающими область неизвестного и определяющими перспективу формирования нового знания (см.: вытекает необходимость установить...). Все это позволяет сделать вывод, что проблемный вопрос выполняет текстообразовательную функцию, так как указывает направление тематического развертывания текста.
Наконец, маркирование проблемы посредством существительного за-] дача выражает установку автора на преодоление проблемной ситуации -уже в рамках представленного исследования - с помощью разнообразных познавательных действий, ориентированных на получение нового знания. Иначе говоря, репрезентация проблемы исследования в виде задачи свидетельствует об определенной "зрелости" самой проблемы и готовности автора к ее решению.
Формулировка задачи обычно вводится в текст инфинитивом когнитивного глагола: решить, показать, исследовать, изучить, доказать, описать, выяснить, определить, проанализировать и мн. др. Например: "Задача этой работы - описать и проанализировать интуитивно воспринимаемые признаки текста, возвести их в ранг категорий" (Гальп., 7); Вся задача системного описания грамматических форм и состоит в том, чтобы ... придать применяемому в грамматических исследованиях формально-логическому аппарату его подлинный характер" (Шел., 42); "В настоящей работе ставится задача определить критическую скорость флаттера крыла с элероном" (Келд., 226). Примеры подтверждают, что формулировка задачи исследования отражает "выход" автора из проблемной ситуации на уровень конкретных познавательных действий.
Таким образом, способы введения проблемы в текст достаточно сте реотипны и, по нашим наблюдениям, не зависят от отрасли науки и жанра произведения. Кроме того, для достижения большего коммуникативного эффекта авторы используют сразу несколько маркеров проблемы с целью акцентирования на ней внимания читателя. Важно, что во всех исследован ных текстах коммуникативный блок "Проблема / проблемная ситуация" за нимает сильную позицию, т.е. располагается в начале произведения и тем самым определяет его дальнейшее тематическое и композиционно смысловое развертывание.
Субтекст авторизации {СТавгпор)
После рассмотрения когнитивных компонентов смысловой структуры научного произведения, связанных с выражением многопланового содержания нового и старого знания, обратимся к прагматической стороне текста, т.е. его направленности на адресата. Хотя когнитивный и прагматический аспекты образуют смысловое единство и их разделение возможно лишь в целях анализа, каждый из них репрезентируется специальными речевыми структурами единого предназначения, или субтекстами. Прагматические смыслы произведения получают непосредственное выражение в СТ адресации и периферийном СТ. Представим их общую характеристику.
Как известно, научный текст является не только носителем интеллектуальной информации и способом вербализации полученного знания, но и средством научного общения. Ср.: "Ни ход, ни результаты, ни субъекты познания не могут быть отторгнуты от той ситуации общения, в которой осуществляется научное исследование. Каждый элемент познавательного акта и его содержание пронизан контекстом коммуникативного взаимодействия" [Огурцов 1980: 304].
Не вызывает сомнения, что научное произведение выполняет свою коммуникативную задачу лишь в том случае, если содержащаяся в нем ин- теллектуальная информация адекватно воспринимается реципиентом. Поэтому автор, чтобы быть правильно понятым, "строит" текст, ориентируясь на определенный уровень подготовленности потенциального интерпретатора, стремится в той или иной мере предусмотреть его возможные реакции, т.е. "сверяет свой замысел с формой его воплощения в тексте" [Рябце-ва 1992: 24]. Иными словами, отбор, обработка и способ вербального представления научной информации осуществляются с учетом "фактора адресата" [Арутюнова 1981] - одного из компонентов сложного комплекса экст ралингвистических факторов, детерминирующих как глубинную, так и поверхностную структуру текста. Значит, помимо онтологического, методологического и рефлективного аспектов, "затекстовая" эпистемическая ситуация с необходимостью включает и коммуникативно-прагматический аспект, также получающий материализацию в тексте. Этот аспект соотносит-1 ся с прагматическими установками субъекта познавательно-! речевой деятельности - "осознанными конкретными намерениями адресанта оказать соответствующее воздействие на адресата" [Наер 1985: 3].
Согласно принятому нами подходу к описанию структурно-смысловой модели научного текста интенции автора, связанные с поиском наиболее точной формы речевого воплощения полученного знания и наиболее эффективной организацией текстового пространства, реализуются посредством прагматических субструктур текста - субтекста адресации и периферийного субтекста. Их наличие в политекстуальной системе обусловлено задачами текстообразования, т.е. создания такого речевого сообщения, которое максимально точно воплощало бы авторский замысел и в адекватной форме коммуницировало адресату когнитивное содержание концепции. Прагматический характер названных субтекстов выражается в их специфической - "упаковочной" - функции: будучи своего рода языковой "оболочкой" научной информации, СТадрес и СТвспом оказываются способом прагматической коррекции полученного знания и "последней инстанцией" на пути его представления адресату [Ляпон 1986].
Конкретизируя сказанное, подчеркнем, что для формирования собственно научного содержания текста СТадрес и СТвспом избыточны, так как они не выражают новой интеллектуальной информации и характеризуются относительной семантической независимостью от эпистемического контекста. Однако в отношении изложения научного содержания, т.е. оформления и развертывания текста в соответствии с принятым в науке образцом, сложившимися нормами научного стиля, а также в соответствии с ожиданиями адресата, прагматические субтексты необходимы. При их непосредственном участии формируется план выражения произведения; выявляются структура и иерархия композиционно-смысловых составляющих целого текста; расчленяется поток научного знания и осуществляется "авторская сортировка сообщаемых сведений" [Апресян 1988: 33]; проясняются "лабиринты" научной мысли субъекта; обеспечивается ориентация адресата на текстовом пространстве; наконец, осуществляются связь и интеграция когнитивно "нагруженных" субтекстов в целостную политекстуальную систему.
Итак, характерным признаком СТадрес и СТпериф является их функционирование в качестве типизированных речевых структур, оформляющих собственно научное содержание для его представления адресату.
Вышесказанное позволяет сделать вывод, что владение прагматическими субтекстами повышает убедительность изложения и, кроме того, свидетельствует о хорошем научном стиле. В связи с этим стоит прислушаться к поучительным советам одного из опытных редакторов американских научных журналов: "Научное исследование, как бы ни были замечательны его результаты, не закончено, пока результаты не опубликованы, поэтому ученый должен уметь их хорошо излагать. Хорошая наука и хорошее изложение - почти одно и то же. Краеугольный камень научного исследования - воспроизводимость результатов. Для этого в тексте должен быть представлен способ его получения. В противном случае это не наука. Поэтому главное в научном изложении - его организация и упорядоченность: последовательный переход от целей, материала, методов к экспериментам и их результатам, переход, которому ничто не должно мешать" [Day 1979. Цит. по: Рябцева 1996: 43. Разрядка наша. -Е.Б.].
Как только что было сказано, субтекст адресации детерминирован фактором адресата, т.е. ориентацией автора на потенциальное восприятие порождаемого сообщения. По справедливому утверждению М.В.Ляпон, интерпретатор является "реальным актантом текста", определяющим "не только внутреннюю логику текста вообще (как абстрактной категории), но и внутреннюю логику любого его коммуникативно завершенного отрезка" [Ляпон 1986: 8].
В понимании и оценке фактора адресата как важнейшей прагматической категории текста современные исследователи единодушны. Так, положение о том, что любое речевое сообщение имеет своего потенциального получателя, можно отнести к разряду общепринятых. Не вызывает сомнения также вывод о наличии у автора и читателя общих фоновых знаний и коммуникативных навыков, выступающих непременным условием успешной коммуникации. Последнее, в частности, означает, что в процессе тек-стопорождения автор сознательно или непроизвольно учитывает пресуппозиции потенциального читателя и в соответствии с ними строит свое произведение. Значит, в текст закладывается не только программа кодирования I сообщения, но и программа его декодирования, интерпретации [см.: Дридзе 1975].
