Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1.ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И КУЛЬТУРНЫЙ КОД ЯЗЫЧЕСТВА 14
1. Художественный текст и языковая личность его создателя 14
1.1. Языческие черты в мировосприятии В.Хлебникова 19
1.2. Личность В.Хлебникова в восприятии современников 23
1.3.Оппозиция «язычество - христианство» в русском национальном самосознании 29
2. Неоязычество в русской культуре XX века 36
2.1. Религиозно - философский Ренессанс в русской культуре: смена вех..36
2.3. Лингвистические предпосылки возрождения язычества на рубеже XIX -
XX веков 48
3. Корни языческих представлений в поэзии В. Хлебникова 54
3.1. Возрождение язычества в поэзии В.Хлебникова 54
3.2. Особенности реализации языческих элементов в поэтических текстах В.Хлебникова 58
Выводы к главе 1 61
ГЛАВА 2. СЛОВО В ПОЭТИЧЕСКИХ ТЕКСТАХ В. ХЛЕБНИКОВА
1. Архаические представления о магической силе слова 63
2. Суггестивная функция языка в текстах В.Хлебникова 65
2.1. Реализация суггестивной функции языка в сакрализованных
текстах В. Хлебникова 67
3. Звездный язык Вел и мира Хлебникова 71
4. Тексты-палиндромы 95
5. Принцип неопределенности в поэзии В. Хлебникова 99
6.Функция цветообозначении в поэтических текстах В.Хлебникова 110
Выводы к главе 2 123
ГЛАВА 3. ИМЯ СОБСТВЕННОЕ В ПОЭТИЧЕСКОЙ СТИХИИ В.ХЛЕБНИКОВА 126
1. Языческое отношение к имени 126
2. Имя собственное в поэзии 130
2.1. Интерес к имени собственному в XIX-XX вв 131
2.2. Имя собственное в текстах В.Хлебникова 134
3. Мифологема псевдонима 136
4. Имя собственное в роли производящей основы 146
5. Анаграммирование имен собственных 155
5.1. ИС Перун 157
5.2. ИС Разин 159
6. Использование исторических имен собственных и мифонимов 161
7. Переход нарицательных имен в собственные 163
Выводы к главе 3 171
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 172
ЦИТИРУЕМЫЕ ИСТОЧНИКИ 178
СЛОВАРИ 179
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 180
- Художественный текст и языковая личность его создателя
- Архаические представления о магической силе слова
- Языческое отношение к имени
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено изучению средств лингвистического представления элементов язычества в поэзии Велимира Хлебникова.
Поскольку язычество представляет наиболее глубинный пласт духовной культуры, связанные с ним понятия лежат в основе всей системы концептов национального сознания. Рудименты язычества до сих пор сохраняются на разных уровнях культуры, несмотря на упорную борьбу с ними христианской религии. Мифопоэтическая модель представления языческого сознания «служит своеобразной основой той речемыслительной ткани, из нитей которой порождается национально-языковой континуум культуры» [Алефиренко 2002, с.298]. Следовательно, сохранившиеся компоненты архаического мировоззрения должны иметь лингвистическое выражение. Языковые средства репрезентации языческих элементов в поэтическом наследии В.Хлебникова предметом специального изучения не становились, хотя нередко именно они являются ключом к прочтению его стихотворений.
Творчество Велимира Хлебникова всегда привлекало внимание как читателей, так и исследователей, но интерес к личности поэта и его текстам заметно вырос в последние годы. Поэтическое наследие В.Хлебникова неоднократно становилось объектом изучения для отечественных и зарубежных лингвистов (Р.О.Якобсон, Г.О.Винокур, М.В.Панов, В.П.Григорьев, Н.Н.Перцова), литературоведов (Ю.Н.Тынянов, В.А.Гофман, М.Л.Гаспаров, А.Е.Парнис, Р.В.Дуганов, Е.Г.Эткинд, Х.Баран, Р.Вроон, Б.Леннквист), философов и культурологов (Е.Р.Арензон, Д.В.Сарабьянов, В.Л.Скуратовский, Л.Л.Гервер). На волне активизации междисциплинарных исследований в центре внимания ученых оказались не только вопросы поэтики хлебниковских текстов, но также историософские и футурологические идеи
5 гениального художника слова, ранее признававшиеся ошибочными и даже антинаучными.
Начало изучению творчества поэта было положено еще при его жизни (Якобсон Р. Новейшая русская поэзия. Набросок первый: Виктор Хлебников. Прага, 1921). Первые исследователи уделяли внимание главным образом языковым экспериментам поэта, определяя их то как гениальные, то как «идиотические» (Л.Л.Гофман 1936, О.М.Брик 1944). Поэзия Хлебникова рассматривалась с позиций ее отношения к футуризму (Г.О.Винокур 1924, Ю.Н.Тынянов 1928).
Системное изучение творчества поэта началось в 70-е гг. XX века, когда появились работы Н.И.Харджиева, А.Е.Парниса, В.П.Григорьева, Н.Л.Степанова, Р.В.Дуганова, послужившие фундаментом для современного велимироведения. В последние годы появилось немало трудов, посвященных исследованию языка и философско-эстетических основ мировоззрения поэта (В.П.Григорьев; Р.В.Дуганов, Н.Н.Перцова, Л.В.Которча), элементам мифологизма и фольклоризма в текстах Хлебникова (А.В.Гарбуз, С.А.Ланцова), особенностям поэтики (М.Л.Гаспаров, В.П.Григорьев, Б.Леннквист, А.С.Бирюкова). Широко отмечавшееся в 1985 году столетие со дня рождения В.Хлебникова способствовало появлению множества работ, рассматривающих различные проблемы велимироведения: Хлебников и музыка (Л.Л.Гервер), Хлебников и наука (В.В.Иванов, В.Л.Скуратовский), Хлебников и восток (П.И.Тартаковский), Хлебников и авангард (Ж.-Ф.Жаккар, В.В.Иванов) и др. Вопросы изучения творчества и биографии В.Хлебникова рассматриваются на регулярно проводящихся конференциях, по материалам которых издаются сборники научных трудов (Хлебниковские чтения (Астрахань 1989, 1992, 1995; Санкт-Петербург 1991) и др.: Поэтический мир 1990 и 1992 (Астрахань) и т.д.). Из последних работ наиболее значимыми, на наш взгляд, являются две: сборник статей "Мир Велимира Хлебникова" (М, 2000), авторы которого предприняли попытку раскрыть связи поэта с различными видами искусства и науки, и книга В.П.Григорьева "Будетлянин"
(M, 2000), включающая в себя не только уже известные труды исследователя ("Грамматика идиостиля. В.Хлебников", "Словотворчество и смежные проблемы языка поэта" и др.), но и не публиковавшиеся ранее статьи и материалы.
Гипотеза исследования. В творчестве В.Хлебникова наблюдается феномен сохранения национальной языковой и культурной памяти. Исходя из собственного мировосприятия, языческого по сути, поэт стремится актуализировать компоненты языческого культурного субстрата в сознании своих читателей. В.Хлебников рассматривает обращение к язычеству как способ предотвращения возможной катастрофы, которая, по его мнению, угрожает человечеству.
Актуальность работы определяется тем, что элементы архаики в текстах поэта предметом специального изучения не становились ни разу, хотя время от времени попадали в поле зрения велимироведов, главным образом при исследовании раннего периода творчества (А.Е.Парнис 1978, А.В.Гарбуз 1988, 2000). Между тем языческий пласт признается исследователями одной из важных составляющих идиостиля В.Хлебникова (А.Е.Парнис 1978, В.П.Григорьев 1983, А.В.Гарбуз 1988 и 2000), поэтому изучение лингвистических средств выражения элементов язычества в творчестве Велимира Хлебникова представляется нам первостепенной задачей.
Проблема исследования. Поэтические тексты В.Хлебникова характеризуются особой усложненностью и потому непонятны рядовому читателю. Определение доминирующих черт языковой личности поэта, до сих пор не проведенное в полном объеме, - один из способов лингвистического толкования его текстов.
Теоретической основой диссертационного исследования стали работы
по лингвистике В. фон Гумбольдта, А.А.Потебни, А.Н.Афанасьева,
Ф.И.Буслаева; по философии - В.Соловьева, Н.Федорова; А.Ф.Лосева,
С.Булгакова, П.Флоренского; по культурологии - Вяч.Вс.Иванова,
Б.А.Успенского, А.А.Лобока и др.
Выявление основных категорий славянского язычества в работе
осуществлялось с опорой на труды историков (Б.Рыбаков, Ю.Шилов,
И.Фроянов), этнолингвистов (Т.В.Цивьян, Н.И.Толстой), фольклористов
(Л.Н.Виноградова, П.П.Червинский), филологов (О.Трубачев, В.В.Колесов,
О.А.Черепанова), психолингвистов ( И.Ю.Черепанова, В.П.Белянин,
И.Ф.Горелов, К.Ф.Седов), литературоведов (Е.М.Мелетинский,
О.М.Фрейденберг, И.П.Смирнов), этнографов (С.А.Токарев, А.Я.Гуревич, А.К.Байбурин). Широко использовались материалы серийных изданий "Славянский и балканский фольклор", "Балто-славянские исследования", "Фольклор и этнография", в которых значительное место отведено анализу славянских языческих представлений. Работа по анализу поэтических текстов велась с опорой на первые тома этнолингвистического словаря под редакцией Н.И.Толстого "Славянские древности" [тт. 1,2; 1995,1999].
Представляется особенно значимым исследование элементов язычества в поэтической системе В.Хлебникова, поскольку именно они определяют основную установку его текстов, идущую в русле религиозно-философской концепции всеединства, - воздействие на мир с целью объединения его разобщенных частей. Единство человека и природы "утверждалось поэтом последовательно и настойчиво в форме своеобразного художественного панпсихизма", а потому "в той или иной мере почти все творчество Хлебникова обращено к более широкому, чем обычно у поэтов (и ученых), единству: его "мир", объект его внимания - действительно Вселенная, "весь мир", охватывающий человека и космос, общество и природу, науку и искусство, мышление и язык в слитности, расчлененности и взаимосвязанности их истории, эволюции, современного состояния и доступного прогнозам будущего" [Григорьев 1976, с. 187,184].
Цель исследования — выявление языческих элементов, способов их лингвистического представления и смысловой нагруженности в поэтических текстах Велимира Хлебникова. Достижению цели способствует решение следующих задач:
- выявить и описать основные черты языковой личности В.Хлебникова;
установить на основе метатекстовых данных пути преломления славянской языческой традиции в поэзии Велимира Хлебникова; выявить связь поэтических идей Хлебникова с научно-философскими воззрениями начала века;
определить доминирующие компоненты языческого субстрата и их функции в поэзии В.Хлебникова; представить соотношение внетекстовых реалий и репрезентирующих их звуковых комплексов;
- исходя из идеи языковой личности, исследовать особенности
словоупотребления и словоизменения в поэтических текстах В.Хлебникова с
опорой на представления о магической силе слова, присущие
мифологическому сознанию;
- установить приемы воздействия на сознание читателя, которыми
пользовался В.Хлебников, применяя волшебство звука и магию слова при
создании своих творений; определить особенности структуры текстов,
реализующих суггестивную функцию языка;
- рассмотреть смысловую роль собственных имен, их связь с
апеллятивами и специфику функционирования некоторых разрядов онимов в
творчестве В.Хлебникова;
- выявить особенности использования поэтом символики цвета, опираясь
на метатекстовые данные, а также на современные методики изучения цвето
звуковых соотношений (в частности, на методику А.П.Журавлева, на работы
С.В.Воронина).
Степень научной новизны работы определяется тем, что в ее рамках впервые осуществляется сопоставление поэтических текстов В.Хлебникова с фольклорными текстами, реализующими коммуникативную установку воздействия на реципиента, - с заговорами и заклинаниями. Сопоставление проводится с учетом как смысловых, так и грамматических особенностей текстов. Кроме того, применение методики А.Журавлева, основанной на психолингвистическом эксперименте в сочетании с компьютерным
9 моделированием, позволило рассмотреть известные тексты поэта с новой точки зрения и сделать соответствующие выводы, подкрепляющие общую гипотезу работы.
Впервые проводится лингвистическое исследование символики цвета в поэзии В.Хлебникова как на уровне лексики, так и на уровне фонетики. В работе подвергается изучению мифологема псевдонима поэта, исследуются вопросы анаграммирования имен собственных, создание неологизмов на их основе, функционирование имен собственных и производных от них слов в художественном тексте.
Объект исследования - элементы язычества в творчестве Велимира Хлебникова.
Предметом исследования служат лингвистические средства и способы выражения элементов языческого культурного субстрата, а также особенности их функционирования в стихотворных текстах В.Хлебникова.
Материал исследования составляют поэтические тексты В.Хлебникова. Для подтверждения некоторых теоретических положений привлекаются также статьи, эссе, автобиографическая проза В.Хлебникова.
Методологическая основа работы способствует осуществлению целостного анализа текста, предполагающего включение описательно-феноменологического и исторического методов в культурологическом аспекте, "что означает учет всех культурологических коннотаций, из которых исходит поэт" [Хохулина 1997], лексико-семантического в сочетании с методикой компонентного, контекстуального, сопоставительного и функционального анализа. Значимым для представленной работы является, следовательно, структурно-системный подход, позволяющий изучать художественный текст в единстве его структуры и содержания.
Важным является и фоносемантический анализ поэтических текстов В.Хлебникова, проведенный в соответствии с методикой А.П.Журавлева [Журавлев 1991]. Метод фоносемантического анализа дает возможность рассмотреть текст "изнутри", сопоставить его звуковые (фоносемантические)
10 характеристики с эксплицитно выраженным содержанием. Кроме того, сопоставление результатов фоносемантического анализа хлебниковских стихотворений и древних суггестивных текстов, осуществленное с опорой на исследования И.Ю.Черепановой [Черепанова 1996], позволяет получить интересные результаты, которые раскрывают близость поэтических текстов В.Хлебникова к языческой заклинательной традиции.
До сих пор не преодолено противоречие между многослойностью поэтического мира В.Хлебникова и обилием «белых пятен» в трудах, посвященных его творчеству. Нередко подобные явления объясняются узостью, подхода, выбранного исследователем, сознательным ограничением научной задачи рамками одной дисциплины - например, лингвистики или литературоведения. Между тем представляется совершенно очевидной необходимость изучения художественного мира В.Хлебникова силами различных дисциплин, объединения усилий, в частности, литературоведения и лингвистики, а также психологии, философии, культурологии. Именно синтез наук станет наиболее значимым в научной парадигме XXI века.
В представленном диссертационном исследовании реализуется актуальный для современной лингвистической науки общефилологический подход к анализу поэтического языка, который позволяет рассматривать как единое целое лингвистический, литературоведческий и культурологический аспекты исследования.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что результаты диссертационного исследования позволяют по-новому, с учетом уникальности языковой личности В.Хлебникова, объяснить особенности его поэтических текстов, предлагают ключ к их пониманию. Использование методики фоносемантического анализа, сопоставление древних суггестивных текстов с произведениями поэта позволило сделать выводы об особой, магической роли слова в его текстах, вносящие существенное дополнение как в велимироведение, так и в науку о языке художественного текста в целом.
Практическая значимость работы. Основные выводы, полученные в ходе исследования, могут быть использованы в дальнейшей работе по изучению особенностей языка русской поэзии начала XX века. Отдельные положения и материалы диссертации могут найти применение в учебных пособиях, лекционных курсах, а также на семинарских занятиях, посвященных анализу языка художественного произведения. Филологическая направленность диссертации позволяет использовать ее материалы также на уроках русского языка и литературы в школе.
Структура работы. Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения и списка литературы по теме работы, включающего 228 наименований.
Основные положения, выносимые на защиту:
Бессознательное начало, доминирующее в структуре языковой личности В.Хлебникова, полностью сохранило особенности языческого мировидения. Можно говорить о редчайшем случае сохранения генетической, или пренатальної, памяти, пробуждающающейся в особых состояниях сознания. Особенности архаического мировосприятия, "встроенные" (через язык, обычаи и традиции, систему стереотипов и верований) в подсознание человека, под влиянием идейного фона эпохи актуализировались и выступили на первый план, обусловив многие особенности поэтических текстов В.Хлебникова.
Язычество для В.Хлебникова - это время "братского состояния" мира, наиболее гармоничного развития человечества в единстве с природой. Одной из главных задач поэтому стало создание общемирового языка, который должен способствовать достижению прежнего взаимопонимания между людьми. Концепциия звездного языка, разработанная поэтом, предвосхитила многие идеи современной психолингвистики.
Поэтические тексты В.Хлебникова по грамматической структуре и звуковому оформлению представляют собой подобие славянских древних суггестивных текстов (заговоров, заклинаний и т.п.).
В.Хлебников — поэт создает особый миф о себе при помощи специфической самопрезентации в собственных текстах. Языковая личность В.Хлебникова характеризуется стремлением к воздействию на сознание читающего/слушающего. Этим обусловлена мессианская роль, о которой он заявляет. Сущностные характеристики поэтического "Я" Хлебникова содержит мифологема псевдонима.
Непонятность и усложненность поэтических текстов В.Хлебникова объясняется тем, что воздействие на сознание читателя осуществляется с целью передачи особого знания, доступного ему благодаря активизации языческих элементов в структуре языковой личности поэта. Отсюда - особая роль Слова как такового в его текстах. Непосвященным путь к откровению закрыт. Содержащаяся в текстах информация обращена лишь к тем, кто достиг определенного (и достаточно высокого) духовного уровня.
Имя собственное - одно из важнейших средств сакрализации поэтического пространства для В.Хлебникова, поэтому оно несет повышенную смысловую нагрузку в его текстах. Имя собственное может выступать как организующий текст фактор, может использоваться для заклятий, заклинаний. Нечеткость границы между нарицательными и собственными именами позволяет поэту актуализировать свойства апеллятива и онима одновременно.
Суггестивное воздействие в поэзии В.Хлебникова может осуществляться через использование цветообозначений, вскрывающих сущность описываемых реалий. Выявляется сопоставленность некоторых цветообозначений (например, голубой, желтый ) с определенными реалиями в поэтических текстах, а также неравнозначность разных оттенков цвета с точки зрения поэта, что соответствует языческим представлениям о символике цвета.
Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в докладах, которые были сделаны на XLIII научно-практической конференции «Университетская наука - региону» (Ставрополь, СГУ, апрель 1999 г.), на международной научной конференции «Филология на
13 рубеже тысячелетий» (Ростов-на-Дону, РГУ, сентябрь 2000 г.), на научной конференции «Языковая деятельность: переходность и синкретизм. (К 75-летию В.В.Бабайцевой)» (Москва, Ml И У им. Н.К.Крупской, октябрь 2001 г.), на третьей и четвертой Всероссийской научной конференции «Этнос. Язык. Культура: проблемы социальной и культурной антропологии» (Славянск-на Кубани, июнь 2001 г.), на XLV научно-методической конференции «Университетская наука - региону» (Ставрополь, СГУ, апрель 2000г.), на XLVI конференции "Университетская наука - региону" (Ставрополь, СГУ, апрель 2001 г.), на Кирилло -Мефодиевских чтениях (Ставрополь, май 2001 г.), на Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Майкоп, 18-19 октября 2001 г.), на конференции "Лингвистические и эстетические спекты анализа текста и речи" (Соликамск, 20 - 22 февраля 2002 г.), на межвузовской научной конференции "Проблемы региональной ономастики" (Майкоп, 24-29 мая 2002 г.).
Художественный текст и языковая личность его создателя
Вопросы индивидуального языкового творчества находятся в центре внимания современной лингвистики. Интерес к личности в языке, к языковой личности отмечался в лингвистике на протяжении большей части ее истории, но именно в науке XX в. идея целостного описания творческой языковой личности получила наибольшее развитие в трудах Р.О.Якобсона, Ю.Н.Тынянова, М.М.Бахтина. Но в первую очередь понятия «индивидуальный стиль» и «языковая личность» связаны с именем Ю.Н.Караулова.
Лингвистическое исследование художественного текста, претендующее на полноту, невозможно без изучения языковой личности создателя текста. Под языковой личностью здесь понимается «личность, выраженная средствами языка в языке (текстах) и в основных чертах выявляемая в результате анализа языковых средств» [Хроленко 2002, с. 13 7].
Литература и язык неразрывно связаны, поэтому естественно предположение о том, что существуют некие общие закономерности, которые определяются единством картины мира, воссозданной и в национальном языке, и в национальной литературе. Понятие языковой личности как раз и является объединяющим началом.
Описание языковой личности, по мнению Ю.Н. Караулова, предполагает, во-первых, характеристику семантико-строевого уровня ее организации (при этом возможна фиксация лишь индивидуальных отличий, выявленных «на фоне усредненного представления данного языкового строя»); во-вторых, реконструкцию языковой модели мира данной личности (путем всестороннего анализа произведенных ею текстов); в-третьих, «выявление ее жизненных или ситуативных доминант, установок, мотивов, находящих отражение в процессах порождения текстов и их содержании, а также в особенностях восприятия чужих текстов» [Караулов 1987, с.43].
Низший, ординарно-семантический уровень, рассматривающий смысловые связи слов, их сочетаний и лексико-семантических отношений, не позволяет выявить нестандартность вербальных ассоциаций. Он лишь отражает степень владения обыденным языком.
Более высоким по отношению к ординарно-семантическому и информативно насыщенным при описании языковой личности художника слова представляется лингво-когнитивный уровень, который предполагает выявление и описание индивидуальной картины мира. Здесь нельзя обойтись без социальной и социолингвистической характеристики языковой общности, в которую входит данная личность, так как именно эта общность определяет субординативно-иерархические отношения в индивидуальной языковой модели мира.
Следующий уровень анализа языковой личности - мотивационный -требует установления иерархии смыслов и ценностей в индивидуальной картине мира. Здесь должно осуществляться выявление мотивов и целей, движущих развитием личности, управляющих ее текстопроизводством. Этот уровень исследования языковой личности позволяет установить «те ценностно-установочные критерии, которые и создают уникальный, неповторимый эстетический и эмоционально-риторический колорит ее дискурса» [Караулов 1987, с.42].
Поскольку при лингвистическом исследовании текста важно не только описать, например, особенности словоупотребления, но и объяснить, чем эти особенности обусловлены, т.е. сделать вывод о мотивах и целях автора, то представляется важным описание всех уровней исследования языковой личности. По справедливому замечанию Ю.Н.Караулова, "коль скоро известна ценностно-смысловая иерархия понятий в авторской картине мира, известны его цели, то объяснению поддаются вербально-семантические и структурно-языковые средства, использованные в его текстах". [Указ.соч., с.45].
Архаические представления о магической силе слова
В.Хлебников, заявляя о себе как о божестве, стремится оказывать влияние на окружающих, что становится возможным благодаря использованию им средств языковой суггестии. Суггестия обычно выступает как компонент рядового акта коммуникации, но может представлять собой и специально организованный способ общения, формируемый при помощи вербальных (слова, звуковые комплексы) и невербальных (мимика, жесты, действия собеседников, окружающая обстановка и т.д.) средств [Черепанова 1996,с.8]. "Суггестия - одна из самых таинственных проблем человечества. Под ней (под "внушением") понимается возможность навязывать многообразные и в пределе даже любые действия. Последнее предполагает возможность их обозначить. Между этими рубежами умещается (развивается) явление суггестии" [Поршнев 1974, с.416]. Суггестия, таким образом, - это воздействие на человека, в первую очередь словесное, которое принимается им без всякой критической оценки - скрытое вербальное воздействие. "...Слово магично и слово мистично. Рассмотреть, в чем магичность слова, это значит понять, как именно и почему словом мы можем воздействовать на мир" [Флоренский,т.2,с. 252-253]. В.Хлебников предвосхитил многие идеи современной лингвистики, разгадывая язык, соответствующий информационному коду подсознания [Григорьев 1983,с.26].
По утверждению И.Черепановой, язык в целом может рассматриваться как явление суггестивное, а среди его функций одной из самых значимых признается коммуникативно-волюнтативная (суггестивная) [с.38]. Суггестия ориентирована на преодоление существующих в синхронном срезе языка норм, ее механизмы связаны с деятельностью правого полушария головного мозга. Цель языкового воздействия - изменение индивидуального сознания, т.е. индивидуального образа мира субъекта, имплицитной картины мира. Текст может воздействовать на различные уровни человеческого сознания. Изменение установок индивидуального сознания при этом может протекать в трех формах:
1 .Изменение установки субъекта на определенный объект без изменения категориальной структуры сознания;
2.Формирование общего эмоционального настроя, мироощущения реципиента;
3.Изменение категориальной структуры воспринимающего сознания путем введения в него новых способов классификации, упорядочения предметов и явлений, а также включением в него новых понятий и представлений.[Петренко, с.325-333].
В поэзии В.Хлебникова встречаются (часто в смешанной форме) все три вида воздействия словом. Свое право на подобное воздействие В.Хлебников обосновывает особой значимостью поэта-пророка для человечества, его особой сущностью: Так пляшем мы, пастухи людей и// Человечества, играя на волынке.// Эво-э! Кто больше?// Эво-э! Кто дальше?// Только мы, встав на глыбу// Себя и своих имен// Хотим среди моря ваших злобных зрачков//Пересеченных голодом виселиц// И искаженных предсмертным ужасом// Около прибоя людского воя// Назвать и впредь величать себя// Председателями земного шара. [Тв,с.609].
Языческое отношение к имени
Имя собственное - важный компонент поэтической системы В.Хлебникова. Поскольку «имена всегда и везде составляли наиболее значительное орудие магии, и нет магических приемов, кроме разве самых первоначальных, которые обходились бы без личных имен» [Флоренский 1991], поэт, мысливший язычески, подобно волхву тонко чувствовавший магическую ткань слова, не мог в своем творческом священнодействии не обратиться к «вершине всех прочих слов» (А.Лосев).
Архаическая модель мира предполагала тождество имени и его носителя. Идея тождества или внутренней связи между именем и денотатом, понимание потеп proprium как alter ego отражены, в частности, в брахманической концепции патагира имя и форма [Топорова 1996,с.7] . Подобная установка на связь имени и именуемого свидетельствовала о первоначальном акте имяполагания, т.е. установления имен, наречения именами всего сущего, а также о наличии некоего образа имядателя -«ономатета» [Топоров 1993, с.84], демиурга, сотворившего вещи и одновременно их имена, иконически связанные с ними. Подобные представления сохранились в ряде мифопоэтических традиций: так, согласно древнеиндийскому мифу (Ригведа X, 71,2 и X, 82,3; [Иванов 1984]), вещи получили названия в результате установления имен (namadheya); или древнеиранские параллели: Ahuro Mazdao патат dadai [Топорова 1996,с.7].
О ритуальном характере имяположения и величайшей ответственности, возлагавшейся на установителя имен, свидетельствуют древнегреческие источники. Судя по некоторым изречениям пифагорейцев, "после числа на втором месте по мудрости находится тот, кто установил имена" [Иванов Вяч.Вс], а в диалоге Платона "Кратил"(главная тема которого - спор об установлении имен, фактически отражающий столкновение конвенционального и неконвенционального понимания природы языкового знака) можно встретить утверждение о том, что установление имен - "дело не всякого мужа, но некоего творца имен". Мир без имен лишен культурной и личной нагруженнности; наделяя вещи именами, творец в определенном смысле являет их из не-бытия [Лобок 1997, с.116].
Поскольку имя собственное выступает в архаическом сознании как некая глубинная сущность человека или вещи, как то, что в-кладывается, налагается (ср. возможность понимания первого элемента в индоевропейском слове для имени п-теп как в , внутри , ср. русское диалектное вдймя имя ) [Топорова 1996, с.83]34, на первый план выступает креативная функция называния, "сополагающая процесс созидания и номинации, согласно которой имя оказывает активное воздействие на индивида, формирует его как личность, определяет его судьбу, т.е. оно первично по отношению к объекту" [Топорова 1996, с.8].
Языческое имя могло содержать в себе пожелание или приказание (ср. Ярослав - он должен быть сильным и славным , Владимир - пусть он владеет миром и т.п.) 5, поэтому тезоименитство сопоставимо с грамматическими категориями оптатива или императива [см. указ. соч.]; наделить именем -значит сделать объект подвластным себе, заставить подчиняться логике имени [Лобок 1997, с. 144]. Отсюда - стремление к сокрытию имени: через имя можно оказать воздействие на его обладателя.
На принципе замены именем его носителя основывается словесная магия, чем и вызваны многообразные и частые случаи табуирования как раз в сфере имени [Топоров 1993,с.84]. Чтобы исключить возможность причинения зла обладателю имени, наиболее значимые имена (принадлежащие, например, богам, жрецам, правителям) произносить запрещалось, они заменялись в случае необходимости дублирующими именами, эпитетами, апеллятивами или даже неречевыми сигналами [Указ. соч.].
Имя воспринималось как божественная душа, которая "должна находиться глубоко запрятанной и которую не следует лишний раз беспокоить во избежание гнева божества или вмешательства злых сил" [Маковский 2000, с. 13 5]. Подлинное имя могло быть известно лишь небольшому числу посвященных или вообще никому, как в мифе об узнавании имени Ра Изидой. Вероятно, стремление избежать действия чужих чар вызвало к жизни имена, носившие функции оберега (Грязь, Гниль и т.п. у славян) и пожелательные имена (Волк, Медведь у древних германцев).
