Содержание к диссертации
Введение
Глава I. ПОЛЕВОЙ МЕТОД В ИССЛЕДОВАНИИ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА 18
Раздел 1. Языковая личность и картина мира 18
1. Понятие языковой личности 18
2. Понятие картины мира 20
3. Понятие концепта 24
Раздел 2. Полевой метод в изучении концепта 26
1.0 семантическом поле и полевом методе 26
2. Концепт как полевая структура 33
3. К проблеме значения имени собственного 37
Раздел 3. Особенности номинации в поэтическом языке 39
1. Поэтический язык (основные черты) 39
2. Номинация и значение слова в поэтическом языке 42
3.0 художественном концепте. Связь концепта и образа 45
Выводы 47
Глава II. КОНЦЕПТ «МОСКВА» В РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА 49
Раздел 1. Концепт «Москва» по данным русских паремий 49
1.Компонентный анализ лексического значения астионима «Москва» 49
2. Семантика концепта «Москва» по данным русских паремий 53
3. Концепт «Москва» как проявление русской языковой личности. 77
1. Вербально-грамматический уровень 77
2. Когнитивный уровень 78
3. Прагматический уровень 79
Раздел 2. Концепт «Москва» по данным русского ассоциативного словаря: проявление современной русской языковой личности 80
1. Вербально-грамматический уровень 81
- Языковая личность и картина мира
- Полевой метод в изучении концепта
- Концепт «Москва» по данным русских паремий
Введение к работе
Наше исследование посвящено значимому для русской культуры
концепту «Москва». В современном языкознании наблюдается изменение
научной парадигмы: вместо «сциентистской, системно-структурной»,
«статической» утверждается «антропоцентрическая, функциональная,
когнитивная и динамическая, возвратившая человеку статус «меры всех вещей»» [Воркачев 2001, 64]. При этом интенсивно разрабатываются проблемы, связанные с триадой «личность - язык - культура» [см, Гумбольдт 1956, Воробьев 1997]. Эти факторы обусловливают актуальность нашей работы.
Новизна исследования. Впервые производится сравнительный анализ концепта «Москва» в русской языковой картине мира [далее РЯКМ], в русском поэтическом языке [далее ПЯ], в поэтическом идиолекте [далее ПИ] М. Цветаевой; по данным анализа предпринимается попытка установить проявление языковых, психологических, философско-мировоззренческих черт обобщенной русской личности, русской поэтической личности, личности М.И. Цветаевой.
Изучение языка личности не может протекать изолированно от внимания к культуре, носителем которой данная личность является, поскольку «сумма всех слов, язык - это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека», «объединенная духовная энергия народа...» [Гумбольдт 1956, 348, 349]; "субъект номинации и языковой деятельности -это всегда субъект национальной культуры" [Телия 1981, 13]; "отношения между культурой и языком могут рассматриваться как отношения целого и его части..." [Толстой 1995, 16]; "язык, с одной стороны, и духовная и материальная культура с другой - оказываются соотносительными и неразрывно связанными,... первый является национальной формой выражения и воплощения второй" [Воробьев 1997,23].
Культура и язык - это формы сознания, отображающие мировоззрение человека; "мировоззрение отображается и фиксируется в языке в виде ментальных моделей обыденной, или "наивной", картины мира" [Телия 1996, 225]. Следуя гипотезе "культурных знаков" Л.С. Выготского, М. Коул пишет, что человек и воспринимаемый им объект "связаны не только прямо", но одновременно и "непрямо", через посредника, состоящего из артефактов, -культуры [Коул 1997, 142]. Основной единицей опосредования при этом, замечает Д.Б.Гудков, является слово, а поскольку "слово не может не быть словом этнического языка, сознание оказывается опосредовано языком и находится от него в прямой зависимости" [Гудков 1990, 12]. Связь языка и культуры прослеживается и в их эволюции, как утверждает В.Б.Касевич: "Язык и (первичный) миф, "встроенный" в язык, составляют необходимый минимум культуры, развитие которой есть развитие различных потенций, изначально заложенных в языке (и первичном мифе)" [Касевич 1996, 128]. Следует ли в таком случае рассматривать язык фактором формирования культуры, как это утверждает гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа? Среди ученых существуют различные мнения. Например, П.Дасен считает, что некоторые когнитивные процессы универсальны, другие - нет, различия между ними обусловлены различиями в культуре; можно спорить, до какой степени эти различия обусловлены языком, но они отражаются в языке [Dasen 1977, 155-156]. С другой стороны, ПТульвисте утверждает, что различия в картинах мира представителей разных культур обусловлены не языком, что речь должна идти не о лингвистической, а о "деятельностной относительности", "не может быть и речи о том, будто разным языкам соответствуют разные типы познавательных процессов" [Тульвисте 1988, 299-300]. Так или иначе, именно этнический язык является "базовым кодом и основой семиотической системы любой культуры" [Гудков 1990, 13]; «язык - и, в частности, его словарный состав - представляет собою лучшее доказательство реальности "культуры", в смысле исторически
передаваемой системы "представлений" и "установок"" [Вежбицкая 1999, 289-290]; язык - «зеркало», «сокровищница, кладовая, копилка», «передатчик, носитель», «инструмент культуры», «мощное общественное орудие, формирующее людской поток в этнос, образующий нацию через хранение и передачу культуры, традиций, общественного самосознания данного речевого коллектива» [Тер-Миносова 2000, 14-15]. Помимо отмеченной связи "язык -способ передачи реалий культуры", А. Вежбицкая указывает некоторые общие признаки данных понятий: "...культура в принципе является неоднородной и изменчивой, но таков и язык" [Вежбицкая, там же].
Существует множество определений культуры1, приведем некоторые из тех, что принадлежат лингвистам.
Клиффорд Герц понимает культуру как "...исторически передаваемую модель значений, воплощенных в символах, систему наследуемых представлений, выраженных в форме символов, при помощи которых люди общаются между собою и на основе которых фиксируются и развиваются их знания о жизни и жизненные установки" [Geertz 1979, 89]. В.Н.Телия считает, что "культура ...- это мировидение и миропонимание, обладающее семиотической природой" [Телия 1996, 222]. Мировидение и миропонимание нации оформляется в обыденную, или "наивную", картину мира, отражающую также культуру нации. Труды В.Гумбольдта, А.А.Потебни, Э.Сепира, Б. Ли Уорфа, А.Вежбицкой, школы Н.И.Толстого, Е.Бартминьского, работы Е.Ф.Тарасова, Ю.А.Сорокина, В.Н.Телии показали, что культура включена в язык, запечатлена в естественном языке, на что указывает отображение в нем предметов материальной культуры, концептов духовной и социальной культуры [см.Телия 1996, 234], в культуре "нет ничего, что не
1 «Современная научная литература характеризуется быстрым ростом числа определений культуры. А.Кребер и К.Клакхом подсчитали, что с 1871 по 1917 г. дано всего 7 определений, а за последующие 30 лет в научный оборот введено еще 157 определений культуры. А..Моль в книге "Социодинамика культуры (1968 г.) насчитывает уже 250 определений. Это свидетельствует о том, что термин "культура" охватывает широкий и
содержалось бы в человеческой ментальносте" [Пелипенко, Яковенко 1998,
12].
В естественном национальном языке отражается менталитет нации, некий архетип сознания, картина (модель) мира и культуры нации. В художественных, публицистических текстах отражается, помимо этого, индивидуальное сознание, индивидуально-авторская модель мира, культуры [см. Нерознак 1997,6]. Следовательно, при изучении языковой системы конкретного автора (в данной работе - поэта) по-новому актуализируется каждый член триады «личность - язык - культура» [см. Гумбольдт 1956, Воробьев 1997]. При этом язык предстает в своей особой разновидности как ПЯ (здесь понимается как язык стихотворный); ПЯ отличается уникальным соотношением функций, специфической организацией единиц различных уровней, обусловленной явлениями метра, ритма и рифмы, вследствие чего язык поэзии является наиболее выразительной и эстетически содержательной формой национального языка. Культура в данном случае предстает в двух ипостасях: 1) как коррелирующая с языком, проявляющаяся и отчасти существующая в нем система; 2) как объект, отображенный в художественных текстах. Личность представляет не просто человека с его мышлением как некую обобщенную национальную единицу, а является миропорождающим и преобразующим внеязыковую действительность в этом порождаемом мире субъектом; носителем национальной и мировой культуры (а также, если говорить о М.И. Цветаевой, активно ее воспринимающей, постоянно обращающейся к ее реалиям в текстах).
В антропоцентрической парадигме языкознания междисциплинарный термин «личность» наполняется особым содержанием и уточняется как языковая личность [далее ЯЛ] (о многозначности термина см. гл.1, раздел 1, 1). При исследовании ЯЛ необходимо выявление «на базе дискурса не только
разнообразный мир явлений и находится на предельно высоком уровне абстракции" [Культурология 1999: 36-37].
ее психологических черт, но и философско-мировоззренческих предпосылок,
этнонациональных особенностей, социальных характеристик, историко-
культурных истоков" [Караулов 1989, 7]. Эти предпосылки, особенности,
характеристики могут быть прослежены в том, как обобщенной и конкретной
ЯЛ структурируется картина мира и ее фрагмент, представленный
определенным концептом. Наше внимание к концепту «Москва» обусловлено
тем, что он отражает содержание национального самосознания и
представляет «место памяти» русских. Определенный объект
квалифицируется как «место памяти» по совокупности ряда критериев: это
имя собственное [далее ИС], имеющее русскую национальную
принадлежность, общерусскую (общероссийскую) известность,
хронологическую глубину, активно употребляющееся носителями языка [см. Караулов 1999-а,150-151]. Актуален данный концепт и для изучения ПИ М.И. Цветаевой: методом сплошной выборки установлено, что наиболее обширный комплекс языковых средств с общей денотативной отнесенностью «русская культура» принадлежит образным системам «Москва» и «русские поэты». Принимая во внимание необходимость установления фона и базы концепта, каковыми являются значения концепта в общенациональном языке и в русском ПЯ, в ПИ М. Цветаевой мы ограничиваемся рассмотрением концепта «Москва».
Таким образом, объектом нашего исследования являются русские паремии, русские поэтические тексты и поэтический идиолект М.И.Цветаевой, предметом - комплекс языковых единиц разных уровней, эксплицирующих концепт «Москва».
А.А.Леонтьев считал, что "язык и есть система ориентиров, необходимая для деятельности в этом вещном и социальном, одним словом -предметном, мире...»; что «можно наряду с индивидуальными вариантами говорить о системе инвариантных образов мира, точнее - абстрактных моделей, описывающих общие черты в видении мира различными людьми"
[Леонтьев 1999, 272-273]. Индивидуальный вариант мира представлен в поэтическом языке конкретного автора в системе его идиолекта, или идиостиля1.
В качестве рабочего термина нами используется "поэтический идиолект" как совокупность языковых средств в индивидуально-авторском употреблении, на базе которых формируется идиостиль [см. Золян 1986, 138; Ревзина 1998, 23; Григорьев 1989,10; Фатеева 1996,223-224].
ПИ М.И. Цветаевой представляет собой интереснейшее явление в русском ПЯ, поскольку в ее поэзии «...соединились оба основных рукава, на которые разделилась в своем течении мировая поэзия XX века, соприкоснулись оба ее главных состояния, прочертились оба структурных принципа, порожденных тем безмерным напряжением, которое изведала в XX веке душа каждого большого поэта...»: «...поэзия напряженного потока, безостановочного движения вперед» и «...тенденция к предельной сконцентрированности...» [Адмони 1992,163-164].
В ПИ М. Цветаевой представлен свой, оригинальный образ мира, отражающий личность автора и особенности ее поэтики. Согласно самой М.И. Цветаевой, вся работа поэта сводится к физическому воплощению сущего (вечного) и духовному воплощению (одухотворению) духовно еще не сущего
1 Термины "поэтический идиолект", "поэтический идиостиль" были введены В.П.Григорьевым [см. Григорьев 1979-а, 1979-6, 1989]. Соотношение и содержание терминов «идиолект»/ «идиостиль» - предмет «затянувшегося терминологического спора» в лингвистической поэтике [см. «Очерки...» 1994, 9]. Под идиолектом понимается "...одно из состояний системы поэтического языка, актуализированное в творчестве некоторого поэта" [Золян 1986, 138], "...поэтический язык, в котором вербализовано индивидуально-художественное мышление о мире" [Ревзина 1998, 23]; поэтический идиостиль - это «вся совокупность выразительных средств автора» [ЛЭС 1990, 171,] «своеобразная структура словесных форм в их эстетической организованности» [Северская, Преображенский 1991, 148], описание идиостиля "должно быть устремлено к выявлению глубинной семантической и категориальной связности его элементов, воплощающих в языке творческий путь поэта..." [Григорьев 1989, 10]. Таким образом, идиолект и идиостиль противопоставлены как совокупность всех языковых средств и глубинная языковая структура, но данная антиномия снимается, если '"'глубинные связи" идиостиля выходят на поверхность идиолекта", "...свобода поэтического выражения становится осознанием необходимости ее целенаправленной организации" [Фатеева 1996,223-224].
и существовать желающего [СС, V, 360]. Поэтика М.Цветаевой, поэта "с этой безумностью в мире мер", характеризуется Л.В. Зубовой как поэтика предельности, изменчивости и превращений, контраста [Зубова 1989, 4]; экстремальность можно считать одним их основных признаков цветаевской поэтики и способом выявления индивидуальной картины мира. ПЯ М.И. Цветаевой — это «язык новых форм, художественных терминов», «сердцевина поэтических текстов М.И. Цветаевой - семантическая компрессия», ПИ «...характеризуется когнитивной устремленностью и всеохватностью», ее ПЯ основан «на глубинных закономерностях русской языковой системы» [Ревзина 1995, 305]. Ценностная установка М.И. Цветаевой — антиформализм; в ее ПЯ «последовательно вскрываются невостребованные возможности языковой системы»; ее текст «представляет сплошную семантическую сеть», в нем «происходит наложение разных хронотопов», «текст говорит о мире и о других текстах» [Ревзина 1998, 81]. Для понимания языковой личности М.И. Цветаевой ценно наблюдение СЮ. Лавровой: «М. Цветаева - ярко выраженный натурфилософский поэт-экзистенциалист; своеобразие мировоззрения определяет специфику наполнения «инвентарного листа» ее ЯЛ, отличную от «инвентарного листа» в языковом универсуме» [Лаврова 2000,21].
В современной лингвистической поэтике ПИ М.И. Цветаевой получил многообразное и разностороннее описание. Исследуется лингвистическая основа ее творчества в различных аспектах: метро-ритмическая организация стиха [Александров 1990, Иванова-Лукьянова 1996, Гаспаров 1997]; фонетические и фоносемантические явления [Зубова 1989, 1999; Широлапова 1997]; авторское словообразование [Зубова 1989, 1999; Кудашова 1998; Горелкина 1999]; морфологические явления (категории числа, степени сравнения, функционирование отдельных частей речи) [Ревзина 1988, Козакова 2000]; синтаксические и пунктуационные явления [Буров 1988, Суодене 1990, Синьорини 1992]; цветаевская поэтическая
модель мира в целом и ее отдельные элементы, отдельные образные системы [Северская, Преображенский 1991; Ляпон 1998; Чекалина 1998, Пушкарова 1999; Явинская 1999; Лаврова 2000]; функционирование имен собственных [Горбаневский 1988, 1993; Ревзина 1991, Жогина 1997];
эволюция поэтической системы [Ревзина 1991, 1995, 1998] (обширная библиография по изучению творчества М.И. Цветаевой представлена Л.В. Зубовой [см. Зубова 1999,208-230]).
К рассмотрению Москвы в творчестве М. Цветаевой уже обращался ряд исследователей, чьи работы по доминирующему аспекту можно разделить на биографические и лингвопоэтические.
Очерки цветаевских мест в Москве даны О. Новиным [Новин 1984], Н.В. Стародуб, В.В. Емельяновой, И.В. Краусовой [Стародуб и др. 1990], 3, Языковой и Э. Матюшиной [Языкова, Матюшина 1992]; Ю. Клюкиным [Клюкин 1990], Н.И. Катаевой-Лыткиной [Катаева-Лыткина 1990]. Биографический аспект анализа роли Москвы в формировании личности поэта, влияния обстоятельств жизни на его творчество дается М.И. Белкиной [Белкина 1988], Ю.М. Каган [Каган 1992], В.А. Швейцер [Швейцер 1992], М. Разумовской [Разумовская 1994]; А.А. Саакянц [Саакянц 1997].
В лингвопоэтических трудах в разной степени представлены лингвистический и литературоведческий подходы. Сюда относятся работы Е.Л. Кудрявцевой, рассматривающей мотивы Китежа, Геркуланума, Четвертого Рима на основании соответствующих номинаций в поэзии, прозе и письмах М. Цветаевой [Кудрявцева 1998]; Беляковой И.Ю., исследующей «московский текст» поэта в сборнике «Версты-I» (топонимическое пространство города, «Я-субъект», слово «колокол» в различных значениях) [Белякова 1999]; Е.О. Айзенштейн, показывающей взаимосвязи поэзии М. Цветаевой и музыки, в частности - слуховой образ столицы [Айзенштейн 2000, 85-89]. Сходство и отличия в восприятии Москвы Пушкиным и Цветаевой находим у Е.Ю. Муратовой [Муратова 2000]. Сравнительному
анализу образа города в цикле «Стихи о Москве» Цветаевой и нескольких стихотворениях О. Мандельштама посвящена лингвопоэтическая работа Л.Г. Пановой, где Москва представлена в перспективе топографии, православной обрядовости, историософии, пространства, «Я-субъекта» [Панова 2000]. Цель исследования: выявление и сопоставление ассоциативно-семантических полей [далее АСП] концепта «Москва» в РЯКМ, в русском ПЯ, в ПИ (в макротексте поэзии М. Цветаевой). Задачи исследования:
определить состав языковых единиц (слов, словоформ, словосочетаний, высказываний, текстов1), выражающих концепт «Москва» в РЯКМ, в русском ПЯ, в ПИ М.И.Цветаевой;
показать состав семантических компонентов и формируемых ими гештальтов, составляющих семантический объем концепта; проследить принципы их организации в составе АСП;
рассмотреть корреляции АСП концепта в РЯКМ, в русском ПЯ, в ПИ М.И.Цветаевой;
проследить, как выявленные АСП представляют когнитивный уровень обобщенной русской национальной личности, обобщенной русской поэтической личности и ЯЛ М.И.Цветаевой;
5) исследовать проявления прагматического уровня каждой ЯЛ.
Положения, выносимые на защиту:
1. Семантический объем концепта представляет собой АСП, аккумулирующее различные признаки отображаемого объекта действительности и связанные с ним ассоциации носителей языка.
'Предложение и высказывание - «две языковые единицы, являющиеся воплощениями одной сущности. Высказыванием называется актуализированное предложение, т.е. предложение, употребленное в реальной речевой ситуации» [Кронтауз 2001, 229]; «...текст можно рассматривать не только как единицу речи, но и как единицу языка, причем самую крупную» [там же: 256], хотя «текст естественнее рассматривать именно в рамках речи» [там же]
2. АСП концепта «Москва» является трехмастной иерархической структурой: имя исследуемого АСП - ИС «Москва»; ядерную зону составляют денотативные семантические компоненты имени нарицательного [далее ИН] «столица» и ИС «Россия», центральную - «город», «центр»; зону периферии - коннотативные и денотативные семантические компоненты, представляющие а) тезаурусные (идиоэтнические, культурно обусловленные), б) индивидуально-авторские сведения об объекте. Компоненты, отражающие идиоэтнические и индивидуальные сведения, образуют с ИС «Москва» соответствующие гештальты.
3. В трех АСП концепта «Москва» (общеязыковом, поэтическом,
индивидуально-авторском) выделяются гештальты-константы (гештальты,
обнаруживаемые в каждой исследуемой системе).
Своеобразие концепта в ПЯ по сравнению с общеязыковым заключается в разработанности ряда идиоэтнических компонентов, расширении состава семантических компонентов, в их тесном взаимодействии и комплексном (синкретичном) представлении единицами-носителями концепта.
Основу семантики концепта «Москва» в ПИ М.И. Цветаевой образуют компоненты-константы, входящие в концепт «Москва» общенационального языка; своеобразие модификации концепта состоит в меньшем числе компонентов и в большей степени разработанности некоторых из них, в синкретизме значительной части единиц-носителей концепта, а также во включении в семантический объем концепта индивидуально-авторских ассоциаций.
6. По представленности семантических компонетов в АСП концепта
«Москва» возможно выявление образа соответствующего фрагмента
действительности в сознании ЯЛ: а) усредненной русской; б) русской
поэтической; в) М.И. Цветаевой; в последнем случае состав и способы
представления семантических компонентов в большей степени, чем в первых
двух случаях, обусловлены обстоятельствами жизни, философскими,
мировоззренческими установками, психологическими особенностями личности М.И. Цветаевой.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ходе исследования полевой структуры концепта, именованного собственным именем, уточняется методика анализа концепта, намеченная в трудах С.А. Аскольдова-Алексеева, Д.С. Лихачева [Аскольдов 1997, Лихачев 1997] и применяемая СЮ. Лавровой [Лаврова 2000].
Практическая ценность. Методика исследования концепта «Москва» в РЯКМ, русской поэзии, ПИ М.И. Цветаевой может быть использована для анализа концептов в идиолектах различных авторов. Возможно использование результатов исследования в спецкурсах и спецсеминарах по лингвистической поэтике, лингвокультурологии и лингвострановедению.
Апробация исследования: основные положения диссертации обсуждались на международных научных конференциях в г. Владивостоке (июнь 1999, ноябрь 2001), региональных конференциях в г.Владивостоке (май 2001) и г.Уссурийске (май 2002) и на заседаниях кафедры русского языка как иностранного ДВГУ (ноябрь 2001, апрель 2002); отражены в 5 опубликованных работах. Разработаны программы спецкурсов «Художественный текст в иноязычной аудитории» (читался на отделении русского языка как иностранного факультета русской филологии ДВГУ в 1997-1998 гг.), «Методы и приемы анализа художественного текста в иноязычной аудитории» (читается с 1999 г. до настоящего времени), включающие в себя материал исследования.
Теоретическая база исследования: теория семантической осложненности Б.А.Ларина [Ларин 1974]; теория поля в лингвистике (Й. Трир [Trier 1931], Г. Кандлер [Kandler 1959], Ю.Н. Караулов [Караулов 1976]), теория языковой личности Ю.Н. Караулова [Караулов 1987,1992,1999 а].
В ходе исследования применялся метод компонентного анализа (анализ семантических компонентов прямых и переносных значений лексем),
контекстологического (выявление актуализированных значений слов в процессе их функционирования в тексте); метод функционально-стилистического анализа (определение функций речевых средств, стилистических приемов создания образности, особенностей авторского стиля), полевой метод (рассмотрение языковых единиц и гештальтов как иерархически организованного по принципам целостности, упорядоченности, взаимоопределяемости множества «удвоенной» природы).
Полевой метод в применении к языку художественной литературы использован в работах Ю.И.Левина [Левин 1966], Караваевой СВ. [Караваева 1989], Новикова Л.А. [Новиков 1991], Тарасовой И.А.[Тарасова 1994], Лисенковой И.М.[Лисенкова 1996], Новиковой А.М. [Новикова 1998], Губенко Е.В.[Губенко 1999] и др. Так, Ю.И. Левин объединяет лексические единицы в поэтических текстах Б.Пастернака на основании общеязыковых сем; С.В.Караваева исследует семантическое поле восприятия в поэзии Ю.Балтрушайтиса; Л.А.Новиков предлагает термин «орнаментальное поле» («особый вид текстового семантического поля», которое «характеризуется присущей ему системой языковых изобразительных средств: лексических, грамматических, словообразовательных, звуковых, интонационных, графических, ритмических и др., композиционно организованных и эмоционально нацеленных в структуре категории автора на выражаемый смысл» [Новиков 1990, 117, 118] и применяет его к исследованию художественной прозы А.Белого; И.А. Тарасова структурирует поле «природное время» в поэзии ИАнненского и рассматривает его как категорию идиостиля; И.М. Лисенкова на материале очерка М.И. Цветаевой «Мать и музыка» выводит в качестве порождающего фактора семантического поля коммуникативную установку автора, выраженную в образе-идее, которая заключена в семантическом ядре художественного произведения; А.М.Новикова распределяет лексические единицы рассказа Ф.М. Достоевского
«Кроткая» по ассоциативным полям; Е.В.Губенко рассматривает состав и взаимодействие полей цвета и света в лирике Б.Пастернака.
Структура диссертации: работа состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Библиографического списка, Списка источников языкового материала и 10 приложений. Во Введении представлены тема, объект и предмет, цель, основные задачи и методы исследования. В первой главе рассмотрены вопросы: 1) понятие языковой личности, картины мира, концепта; 2) концепт как полевая структура, понятие гештальта, проблема значения ИС; 3) особенности номинации в поэтическом языке, связь концепта и образа. Во второй главе 1) представлен компонентный анализ имени собственного [далее ИС] «Москва»; 2) исследована семантика концепта «Москва» в русских паремиях и русском ассоциативном словаре; 3) рассмотрены проявления различных уровней обобщенной русской языковой личности в представлении концепта «Москва»; 4) констатировано изменение концепта в сознании современного носителя языка. В третьей и четвертой главах рассматриваются 1) семантика концепта в русской поэзии и поэтическом идиолекте М.И. Цветаевой; 2) проявления различных уровней обобщенной поэтической личности и личности М.И. Цветаевой. В Заключении представлены результаты исследования. Библиографический список и содержит 246 наименований отечественной и зарубежной научной литературы, словарей и справочных изданий; Список источников языкового материала - 21 наименование. В приложениях показан состав единиц-носителей и семантика концепта (в виде полей семантических компонентов и гештальтов).
Языковая личность и картина мира
По мнению В.В.Воробьева, "понятие "личность" является одним из самых существенных и иерархически главных в раскрытии важнейших проблем взаимосвязи культуры и языка, диалектики их развития" [Воробьев 1997, 89]. П.Б.Струве пишет в статье "Индивидуализм и социализм": "Между личностью и культурой есть самая тесная связь; личность живет культурой, и культура осуществляется личностью и в расцвете последней празднует свои величайшие победы. Но в то же время мы знаем, что личность борется с культурой и отстаивает в ней себя как цель» [Струве 1992, 85]. Личность, таким образом, рассматривается как творящая, преобразующая сила, оказывающаяся "средоточием всех важнейших концептуальных характеристик предметов духовной и материальной культуры народа" [Воробьев 1997, 90]. Понятие личности изучается многими науками: психологией, социологией, философией, лингвистикой, культурологией. В русле антропологической лингвистики личность рассматривается прежде всего в аспекте ее связи с естественным языком как сущность, его формирующая и в нем отражающаяся - как ЯЛ. По замечанию С.Е.Никитиной, "...рожденное В.В.Виноградовым, почившее в эпоху "бесчеловечной" лингвистики и воскресшее ныне понятие «языковая личность» создает новую проблематику в лингвистике" [Никитина 1993, 34]. Сам термин "относится к числу "модных" в наше время", "хотя термин стал привычным и в некоторой степени устоялся..., все-таки не существует еще единой, принятой и признанной всеми трактовки рассматриваемого понятия..." [Красных 1998, 12]. Три различных взаимосвязанных интерпретации ЯЛ в современной лингвистической литературе указывает С.Г. Воркачев. Во-первых, это человек как носитель языка, «комплекс психофизических свойств индивида, позволяющий ему производить и воспринимать речевые произведения» (личность речевая). Во-вторых, это «совокупность особенностей вербального поведения человека, использующего язык как средство общения» (личность коммуникативная). В-третьих, это «закрепленный преимущественно в лексической системе базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка», комплекс мировоззренческих установок, ценностных приоритетов и поведенческих реакций, отраженных в словаре (личность словарная, этносемантическая) [Воркачев 2001, 66].
В работах Ю.Н. Караулова представлены все приведенные выше интерпретации: это «...личность, выраженная в языке (текстах) и через язык», «личность, реконструированная в основных своих чертах на базе языковых средств» [Караулов 1987, 38]; это "совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно- языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью» [Караулов 1989,3]. Помимо этого, понятие ЯЛ используется ученым как методологический прием, комплексный способ описания языковой способности, согласно которому структура ЯЛ состоит из трех уровней: "1) вербально-семантического, предполагающего для носителя нормальное владение языком, а для исследователя - традиционное описание формальных средств выражения определенных значений; 2) когнитивного, единицами которого являются понятия, идеи, концепты, складывающиеся у каждой языковой индивидуальности в более или менее упорядоченную, более или менее систематизированную "картину мира", отражающую иерархию ценностей ... ; 3) прагматического, заключающего цели, мотивы, интересы, установки и интенциональности» [там же: 5]. В более поздней работе уточняется и расширяется понимание первого уровня, называемого вербально- грамматическим - уровнем лексической и грамматической правильности, единицами которого являются слова, словосочетания и предложения [см. Караулов 1999-а, 154]. Там же дано более подробное представление когнитивного уровня: это «уровень знаний о мире носителя языка, уровень наивно-языковой картины мира в его сознании и в его бессознательном, закрепленный в языковых структурах (идиомах, генерализованных высказываниях, пословицах и поговорках, крылатых словах, фреймах типовых национально-культурных ситуаций и т.п.), которые помимо языковой семантики несут более широкую информацию об устройстве мира» [там же].
Таким образом, понятие ЯЛ, которое мы, вслед за С .Г. Воркачевым и Ю.Н. Карауловым рассматриваем как комплексное (носитель языка, его национально-культурный прототип, способ описания языковой способности) позволяет осуществить разноаспектный анализ языковой способности индивида и обобщенно-коллективного носителя языка. Один из аспектов -исследование когнитивного уровня в структуре ЯЛ - требует обращения к понятию картины мира [далее КМ].
Полевой метод в изучении концепта
Полевой метод в языкознании представляет собой метод системного анализа единиц языка разных уровней, при котором данные единицы упорядоченно группируются вокруг центрального значения или имени/термина (обозначения соответствующего объекта действительности) в зависимости от степени связанности с этим значением или аспекта характеристики денотата. Поле как метод «основывается на ряде взаимозависимых ... принципов ... ," сводимых к следующим: "принцип целостности ..., .. .упорядоченности ..., .. .взаимоопределяемости..., .. .полноты..., произвольности границ..., сплошного покрытия..." [Г. Кандлер, цит. по: Воробьев 1997, 60].
Под полем понимается «совокупность языковых единиц, объединенных общностью содержания ... и отражающих понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений»; выделяются семантические, морфосемантические, ассоциативные, грамматические, синтагматические поля [см. ЛЭС 1990, 380-381]. Общеязыковой термин «семантическое поле» [далее СП] используется для изучения единиц различных уровней языка1. Для СП постулируется «наличие общего (интегрального) признака, объединяющего все единицы поля и обычно выражаемого лексемой с обобщенным значением...» [там же].
А.А. Уфимцева, настаивая на необходимости различения ККМ и ЯКМ, указывает три типа поля, в которых они соотносятся: 1) понятийные, или концептуальные (сфера понятийного содержания); 2) семантические (лексико-семантические группировки); 3) ассоциативные (связи слов по смыслу, свои у каждого индивида или каждой языковой общности) [см. Уфимцева 1988, 138]. Первый тип является собственно единицей ККМ, два других - ЯКМ, однако они также являются структурами-носителями понятийных полей.
По определению Б.Ю. Городецкого, СП - это "совокупность семантических единиц, имеющих фиксированное сходство в каком-нибудь семантическом слое и связанных специфическими семантическими отношениями. Для сигнификативного слоя упомянутое сходство трактуется как связь с некоторым набором понятий, для денотативного слоя - связь с набором объектов внешнего мира, для экспрессивного слоя - как связь с одним и тем же набором условий речевого общения, для синтаксического слоя - как связь с одним и тем же набором синтаксических отношений между членами речевых отрезков" [Городецкий 1969, 173]. Таким образом, метод поля оказывается применим к единицам разных языковых уровней; такое "разно- и межуровневое" применение возможно при обязательном использовании как семасиологического, так и ономасиологического подхода. Первый является основой для выявления лексико-семантических полей, второй - понятийных (а также тематических групп и т.д., см. выше). Поскольку "часто наблюдается почти полное совпадение результатов чисто лингвистического анализа значений слов с их логико-понятийным содержанием" [Караулов 1976, 272], был сделан вывод "о необходимости не различать и противопоставлять ономасиологический и семасиологический подходы при полевом методе исследования лексики, но и соединять их, представив как два этапа построения поля, дополняющие друг друга" [11 щук 1995, 45]. Такое соединение в применении не только к лексике связано с функционально- семантическим подходом и введением понятия "функционально- семантическое поле", под которым понимается система "разноуровневых средств данного языка (морфологических, синтаксических, словообразовательных, лексических, а также комбинированных - лексико-синтаксических и т.п., объединенных на основе общности и взаимодействия их семантических функций" [Бондарко 1985,27].
Концепт «Москва» по данным русских паремий
При наличии нескольких денотатов, называемых одним ИС, в качестве «основного, главного значения» принимается «ассоциация с главным денотатом», однозначная «для имен всеобщей известности», достигаемая «высокой частотностью употребления их именно в этом, основном значении» [Суперанская 1973, 285-286]. Денотат, с которым соотносится ИС Москва -город (об этом также делает замечание А.В. Суперанская). Но Москва - это не просто город, ИС «Москва» обозначает единичное понятие, соотносимое с родовым понятием «столица», что доказывают сведения из энциклопедий. Обратимся к соответствующей статье в энциклопедическом словаре и сведениям в энциклопедии «Москва»: «Москва, столица Российской Федерации, город-герой, центр Московской области. М. - город федерального значения, субъект Российской Федерации. Крупнейший в стране и один из важнейших в мире политических, промышленных, научных и культурных центров» [БЭС 2000, 759]. «Москва - столица Российской Федерации, город федерального значения - субъект Российской Федерации, центр Московской области [МЭ 1997, 9]. Понятия, с которыми в первую очередь идентифицируется ИС «Москва», заключено в ИН «столица» и ИС «Россия» (не в официально-деловом «Российская Федерация»); понятие «Москва» конкретизируется сочетаниями «город-герой», «центр Московской области», «крупнейший в стране», «политический центр», «промышленный центр», «научный центр», «культурный центр». Считаем, что конкретизирующее значение «город федерального значения» заключено в понятии- идентификаторе «столица», и потому в дальнейшем специально его не выделяем. Принимая во внимание материал нашего исследования - русские паремии, русские поэтические тексты середины XVIII- начала XX в. -конкретизирующее сочетание «столица Российской Федерации» преобразуем в «столица России», и на данном этапе исследования исключаем сочетания-конкретизаторы «город-герой» и «центр Московской области» как неактуальные для нашего материала (отметим, что «город - герой» проявится в анализе статей РАС). Идентифицирующее слово-понятие «столица» выступает как основа для выделения семантических компонентов (комплексов сем) ИС «Москва».
В своем анализе данных компонентов мы отталкиваемся от сем, выделяемых на основе словарных статей «столица» и «город» из толковых словарей. Столица, по В.И. Далю, «стольный, престольный город, главный, первый в государстве, где пребывает правительство, государь» [СД IV, 328-329]. Столица - «главный город государства, как правило, место пребывания правительства и правительственных учреждений» [СОШ, 769]. Согласно БАС, столица - это «главный город, административно-политический центр государства» [БАС 14, 925]. Архисема «город» отсылает к соответствующей словарной статье: город - «крепость // селение, обнесенное оградой, ... населенное место ..., которому начальство дало городское управление [СД, I: 380]; крупный населенный пункт, управляемый по особому положению, административный, торговый, промышленный центр» [СУ I, 603]; «крупный населенный пункт, административный, торговый, промышленный и культурный центр,... в старину на Руси: огражденное стеной, валом поселение, крепость; городская местность в отличие от сельской, деревенской» [СОШ, 140].
Похожие диссертации на Концепт "Москва" в русской языковой картине мира и поэтическом идиолекте М. И. Цветаевой
