Содержание к диссертации
Введение
Глава I Основные аспекты изучения этнокультурной составляющей языка в современной лингвистике 9
1. Проблема «языка и культуры» в национальном и межнациональном аспектах 9
1.1. Взаимосвязь и взаимодействие языка и культуры с позиций лингвистики 9
1.2. Языковая картина мира и методологические принципы ее изучения. 15
2. Лингвокультурология и лингвострановедение в свете отражения национальной культуры 31
2.1. Лингвокультурология и лингвострановедение 31
2.2. Собственно лингвокультурология 35
3. История изучения фрагмента русской языковой картины мира, связанного с принятием пищи 43
Выводы по первой главе 45
Глава II Виды застолья и его составляющие в русской языковой картине мира 46
1. Гостеприимство как основа застолья в русской лингвокультуре. Приглашения на званый прием 46
1.1. Угощения 47
1.2. Приглашения 49
2. Виды совместных трапез в русской культуре. Повседневная и праздничная трапеза 55
2.1. Общие замечания 55
2.2. Состав и структура трапезы 60
3. Обозначение праздничной трапезы в современной русской речи 75
3.1. Пир и застолье 75
3.2. Типы «вечеринок» 80
Выводы по второй главе 93
Глава 3 Совместная выпивка как элемент застолья в русской культуре 94
1. Алкогольные напитки как компонент русского застолья 94
1.1. Емкости для спиртного 94
1.2. Способы принятия спиртного 99
1.3. Глаголы, характеризующие принятие спиртного 103
2. Застольные речи и тосты 118
Выводы по третьей главе 123
Заключение 124
Библиография 127
Приложение 1 137
- Взаимосвязь и взаимодействие языка и культуры с позиций лингвистики
- Лингвокультурология и лингвострановедение
- Виды совместных трапез в русской культуре. Повседневная и праздничная трапеза
- Обозначение праздничной трапезы в современной русской речи
Взаимосвязь и взаимодействие языка и культуры с позиций лингвистики
Еще до появления лингвокультурологии как целостной научной дисциплины лингвисты и культурологи отмечали связь языка и культуры. В настоящее время феномен культуры с разных сторон исследуется целым рядом наук: философией, историей, этнографией, психологией, лингвистикой, психолингвистикой. И это закономерно: культура — один из важнейших признаков этноса: «Ее символические (знаковые) компоненты, в первую очередь язык, обеспечивают взаимопонимание и взаимную информацию членов этноса, без чего невозможна была бы их эффективная совместная деятельность».
Культура является чрезвычайно сложным феноменом. Исследовать его можно с различных позиций. Наиболее продуктивным для лингвистики является такое понимание культуры, которое демонстрирует сходство ее природы с природой человеческого языка. По этому поводу у лингвистов существует вполне определенное мнение. Так, в научном понимании В.Г. Костомарова и Е.М. Верещагина [Верещагин, Костомаров 1990] культура — совокупность результатов и процессов любой социальной деятельности человека, противопоставленная природе, т.е. совокупности внешних, независящих от человека условий его существования. Таким образом, окружающая человека действительность условно может быть поделена на природу и культуру.
Ученые называют общепризнанные критерии культуры: 1. культура понимается как продукт социальной активности человека; 2. признается ее исторический генезис, причем подчеркивается, что каждое новое поколение вносит свой вклад, так что культура накапливает, аккумулирует ценности; 3. культура важна для становления человеческой личности; 4. объективная неустранимость и, следовательно, невозможность для члена коллектива избежать культурного воздействия этого коллектива. Культура — это продукт социальной активности человеческих коллективов, она имеет исторический генезис и играет определяющую роль в становлении отдельной человеческой личности. Культура — это своеобразная историческая память народа. И язык, благодаря его кумулятивной функции, хранит ее, обеспечивая диалог поколений не только из прошлого в настоящее, но и из настоящего в будущее [Телия 1998: 226]. Не случайно языковеды чаще других представителей наук гуманитарного цикла участвуют в дискуссиях о пользе сохранения «культурных корней» и вреде инокультурных в нем инноваций, которые обычно оцениваются не только как «порча языка», но и как свидетельство упадка национальной культуры.
Именно язык является основным репрезентантом культуры, он содержит в себе «межпоколенную этнокультурную информацию» [Бромлей 1983: 67-75]. Этнос представляется комплексом факторов: языком, спецификой культуры и быта, формирующихся веками, особенностями склада его членов.
Первым на взаимосвязь языка и культуры обратил внимание В. Гумбольдт, он подтвердил явную связь между человеком, языком и культурой: «Сумма всех слов, язык — это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека; изучение языка открывает для нас, помимо собственного его использования, еще и аналогию между человеком и миром вообще и каждой нацией, самовыражающейся в языке; язык — хранилище народного духа, культура, объединенная духовная энергия народа, чудесным образом запечатленная в определенных звуках» [Гумбольдт 1956: 348-349].
В начале XX века, развивая идею Гумбольдта, Э. Сепир и Б.П. Уорф утверждали, что язык как деятельность более духовной силы определяет культуру народа, что он является обязательной предпосылкой развития культуры в целом. «Язык не существует и вне культуры, то есть вне социально унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни». [Сепир 2001: 185]. Культуру, в своей работе «Избранные труды по языкознанию и культурологии» Э.Сепир определяет, как «то, что данное общество делает и думает. Язык есть то, как думают» [Сепир 2001: 193], поэтому, само собой разумеется, что содержание языка неразрывно связано с культурой. Язык, будучи сложной знаковой системой, может быть средством передачи, использования, хранения и преобразования информации. Культура, как и язык, также является знаковой (семиотической) системой, способной самоорганизовываться.
Э. Сепир справедливо отмечал, что «язык и шаблоны нашей мысли неразрывно между собой переплетены, они в некоторой степени составляют одно и то же... внутреннее содержание всех языков одно и то же — интуитивное знание опыта. Только внешняя форма разнообразна до бесконечности» [Сепир 2001: 193]. И именно эта внешняя форма, с одной стороны — бесконечно разнообразна в различных культурах, а с другой — достаточно стереотипная для каждой конкретной культуры, создает существенную проблему при овладении новым языком, изучаемым для общения с представителями новой культуры.
Развитие культуры происходит в недрах нации, народа, нередко в условиях их социального классового расслоения, взаимопротиворечащих периодов, но вместе с тем в условиях безусловного существенного национального единства. Обращаясь к проблеме языка и культуры в лингвокультурологическом аспекте, уместно упомянуть мнение Г.О. Винокура: «Язык — есть условие и продукт человеческой культуры, и поэтому всякое изучение языка неизбежно имеет своим предметом саму культуру... Но общие законы, которым подчинено культурное развитие человечества, проявляется в разных концах земного шара, среди разных человеческих коллективов, в зависимости от местных условий, настолько разновременно и своеобразно, что конкретная история каждой отдельной культуры так же мало похожа на все остальные, как и созданный данной культурой язык» [Винокур 1959: 246].
Отметим, что и без должного обоснования как в общетеоретических, так и в прикладных аспектах остаются такие важные для решения проблемы соотношения языка и культуры вопросы: язык — «продукт культуры, ее важная составная часть и условие существования» [Леви-Стросс 1970]; язык — «средство выражения культуры» [Аврорин 1975]; «язык есть подлинное зеркало национальной культуры» [Верещагин, Костомаров 1990]; «язык является обязательной предпосылкой развития культуры народа» [Сепир 2001] и язык — «часть духовной культуры» [Пассов 1997: 64-74].
Несмотря на разные подходы исследователей к разрешению этой проблематики, в современном языкознании взаимосвязь и взаимодействие языка и культуры не вызывает сомнений. В настоящее время необходим новый взгляд на соотношение языка и культуры с учетом того, что было достигнуто в лингвокультурологии в других научных школах.
Лингвокультурология и лингвострановедение
Основным объектом изучения в лингвострановедении и лингвокультурологии является взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в процессе его функционирования и отражения в нем национальной культуры.
Как свидетельствуют многие публикации, в последнее десятилетие происходит сближение и интеграция таких наук, как филология, история культуры и культурология. Предметом филологии является культура, прежде всего духовная. Филология — это совокупность наук, изучающая культуры разных народов, прежде всего в том виде, в каком она выражена в языке, в письме, в художественной литературе. Очень интересна характеристика этого раздела науки И.А. Бодуэном де Куртенэ: филология «является своего рода энциклопедией, в которой найдется место и для истории общих понятий, т.е. истории философии; и для истории литературного творчества и умственного движения, т. е. истории литературы; и для истории общества и политико-социальной борьбы, т.е. так называемой всеобщей истории; и для истории правовой организации, для истории обычного права и законодательства» [Бодуэн де Куртене 1974:201].
Ученый перечислил еще немало областей знаний, однако, он настоятельно подчеркивает, что филология не рассеивается по отдельным наукам, а постоянно остается внутренне цельной: «Будучи слепком с разных наук, филология соединяется в одно целое единством изучаемого предмета, т.е. единством народа, духовная и общественная жизнь поставляет ей материал» [там же: 202].
К настоящему времени в лингвистике сформировался ряд направлений, изучающих различные аспекты взаимодействия языка и культуры. Один их аспектов отражения культуры в языке изучает лингвострановедение, которое как самостоятельная научная дисциплина появилось в начале 70-х годов. Лингвострановедческая теория слова нашла отражение в работах Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова, Ю.Е. Прохорова, А.А. Братиной и других. Лингвострановедение, представляющее собой методическую дисциплину, обеспечивающую коммуникативность обучения иностранным языкам, обладает своим собственным предметом, конкретными направлениями изучения и развития.
Лингвострановедение как лингвистическая наука предметом своего исследования, прежде всего, видит национально-культурный компонент семантики слова. Семантика слова мыслится как единство лексического понятия и лексического фона. Наиболее ярко национальная специфика семантики слова проявляется тогда, когда слово отражает национальную специфику явлений культуры, и это проявляется непосредственно в его лексическом значении. Все эти вопросы, касающиеся национально-культурного компонента семантики слова, окончательно разрешаются только в лингвострановедческом аспекте изучения языка, точнее в «лингвострановедческой теории слова» В.Г. Костомарова и Е.М. Верещагина.
Ведущей лингвострановедческой задачей является изучение языковых единиц, наиболее ярко отражающих национальные особенности культуры народа — носителя языка: реалий (безэквивалентной лексики, обозначающей предметы и явления, характерные для одной культуры и отсутствующие в другой), коннотативной частичноэквивалентной (слов, совпадающих по основному значению, но отличных по культурно-историческим ассоциациям), фоновой лексики (обозначений предметов и явлений, имеющих аналоги в сопоставляемых культурах, но различающихся национальными особенностями функционирования, формы, предназначения предметов). При этом культурологическая и страноведческая ценность, типичность, общеизвестность и ориентация на современную действительность, тематичность и функциональность явлений являются важнейшими критериями отбора национально-культурного компонента содержания обучения иностранному языку.
Наряду с овладением иностранным языком происходит усвоение культурологических знаний и формирование способности понимать ментальность носителей другого языка. Этим занимается лингвострановедение. Образовательная же ценность этого раздела лингвистики заключается в том, что знакомство с культурой изучаемого языка происходит путем сравнения и постоянной оценки, имевпшхся ранее знаний и понятий с вновь полученными, со знаниями и понятиями о своей стране.
Основным объектом лингвострановедения, как утверждает В.Г. Томахин, являются фоновые знания, которыми располагают члены определенной языковой и этнической общности, поэтому решаемые в этой науке проблемы, частично покрывают задачи социолингвистики. Лингвострановедение ставит своей задачей изучение языковых единиц, наиболее ярко отражающих национальные особенности культуры народа — носителя языка и среды его существования.
Лингвострановедение — направление, с одной стороны, включающее в себя обучение языку, а с другой, дающее определённые сведения о стране изучаемого языка. Главная цель лингвострановедения — обеспечение коммуникативной компетенции в актах межкультурной коммуникации, прежде всего через адекватное восприятие речи собеседника и понимание оригинальных текстов.
Виды совместных трапез в русской культуре. Повседневная и праздничная трапеза
Непосредственно к лингвокультурному полю «Застолье» относятся слова, дающие самую общую характеристику застолья (застолье, пир, гулянка, пьянка, попойка) или называющие виды званых приемов, во время которых происходит застолье (банкет, вечеринка, обед, ужин, чай и др.)- В качестве дифференциальных сем при этом выступают: повод для торжества (банкет); время суток (вечеринка, обед, ужин); виды и последовательность подаваемых блюд (обед, ужин, фуршет); характер протекания праздничной трапезы (застолье, пир, пьянка, попойка, посиделки); способ проведения трапезы (пикник — на природе).
При этом некоторые из слов, обозначающих виды званых приемов, могут использоваться и для обозначения повседневной трапезы (собственно, они и восходят к названиям повседневных трапез). Так, обедом может именоваться трапеза, происходящая в столовой во время обеденного перерыва, которая никакого отношения к застолью не имеет, например, Потребностей немного, обед в столовой, изредка услуги Ирки или новой смены девушек в общежитии СПТУ (Л. Петрушевская, Три лица); в то же время званый обед, обозначая торжественный прием, предполагающий совместную трапезу, связанную с общением между его участниками, вполне соотносится с застольем. Впрочем, некоторые из наименований званых приемов, предполагающих совместную трапезу (например, завтрак), хотя и могут проходить в торжественной обстановке (ср. дипломатический завтрак), в застолье, как правило, не превращаются.
В дальнейшем рассматриваются русские названия трапез, которые могут использоваться для обозначения званых приемов. Самое общее наименование — само слово трапеза. Полисемия этого слова представлена в словарях следующим образом: 1. (греч. trapeza — стол, кушанье) В монастыре — обеденный стол; стол с едой, угощением (в этом значении слово часто произносится с ударением на втором слоге); 2. Прием пищи в монастыре; сама еда, пища в монастыре; 3. Прием пищи вообще. При этом последнее значение в МАСе и БАСе дается с пометой «устаревшее», а в БТСРЯ — с пометой «шутл.».
Значение с семой стол воспринимается современным русским сознанием как устаревшее и узкоспециальное, ср. комментарий Л. Улицкой: Ей давно уже не с кем было говорить на этом изношенном полнозвучном языке, родившем большинство философских и религиозных терминов и сохранившем изумительную буквальность и первоначальный смысл слов: и поныне на этом языке прачечная зовется катаризма, перевозка — метафорисис и стол — трапеза (Л. Улицкая, Медея и ее дети). В этом значении часто говорится трапЕза.
А вот как раз то значение, которое в МАСе и БАСе дается с пометой «устаревшее», а в БТСРЯ — с пометой «шутл.», является основным в современном русском языке. Именно это значение слова трапеза — прием пищи вообще — в современной литературе и публицистике наиболее употребительно. Приведем несколько примеров из СМИ, например, Трапеза в жизни греков — это не просто еда. Для них это и отдых, и общение (жур. Перекресток, август 2003г.); Прежде чем приступить к трапезе, они (японцы) рассматривают пищу и ее украшения, чтобы получить сначала эстетическое и только потом гастрономическое наслаждение (жур. Трюфель, №1, июнь, 2003г.); Она (А. Суслова) привыкла к ничем не ограниченной свободе, так почему она должна встречаться с мужем трижды в день во время трапез? (жур. Вокруг света, №2 февраль 2003 г.); Через несколько минут калорийная трапеза бывает завершена (жур. Вокруг света, №12 декабрь 2002 г.).
Это же значение широко употребляется в художественной литературе, в том числе самых последних лет, вплоть до наших дней: Горбоносый красавец, принарядившийся для великого праздника, шел бодро, обгоняя прохожих, спегиащих домой к праздничной трапезе, смотрел, как загоралось одно окно за другим (М. Булгаков, Мастер и Маргарита); Потом, когда он развернет дома эти свертки, в термосе он обнаружит еще не остывший бульон, а остальная еда, приготовленная руками Генеле, будет поставлена на поминальный стол, — и эта последняя трапеза будет грубым нарушением еврейского обычая, потому что издавна было принято после похорон близкого человека строго поститься, а отнюдь не наедаться вкусной едой (Л. Улицкая, Генеле-сумочница); — Хороший обед, — сказал Владимир, когда трапеза закончилась, Ольга ушла кормить, Фотишна убирала со стола, а мужчины отсели в уголок (Б. Васильев, Дом, который построил Дед); И началась трапеза до трех-четырех часов ночи! (Р. Карцев, Малой, Сухой и Писатель); Трапеза эта была чисто символическая — ела она только по ночам, в одиночестве: два куска черного хлеба с сыром и яблоком (Л. Улицкая, Подкидыш).
Кроме того, слово трапеза используется в качестве обобщающего термина в научной литературе, посвященной принятию пищи, в том числе в лингвистических работах, в которых исследуются соответствующие группы лексики. Так, в статьях «Нового объяснительного словаря синонимов» — например: «имеется в виду не определенная трапеза, а нечто, приготовленное для того, чтобы есть вообще» (еда 1, снедь, яства, пища 1), «наречия, характеризующие трапезу» (угощать, потчевать). Да и в нашей работе, в частности, в заглавии данного раздела, слово трапеза как метаязыковой термин мы употребляем именно в этом значении.
Раньше в русском языке существовало другое обобщающее слово для названия разных видов трапезы в течение суток. Это слово «выть». В.В. Похлебкин в своем «Кулинарном словаре» [Похлебкин 2002: 94] пишет: «Каждая выть издавна носила свое название, сохранившееся до нашего времени. Первоначально они назывались: перехватка (7 часов утра), полдник (11 часов утра), обед (3 час дня), паобед (17-18 часов), ужин (20-21 час) и паужин (23 часа). ... С конца XVIII-начала XIX веков устанавливаются следующие наименования вытей: завтрак (от 6 до 8 часов утра), полдник (от 10 до 11 часов утра), обед (между 14 и 15 часами), чай (17-18 часов), ужин (20-21 час)»1. В основном эти «выти» признаны и поныне в качестве рационального времени еды для больниц, интернатов, санаториев: завтрак совпадает по времени от 6 до 8 часов; полдник чаще всего называют вторым завтраком и подается он не во всех заведениях, обед тоже совпадает по времени, дальше в детских садах, лагерях бывает полдник, а где-то еще бывает чай или кефир и, наконец, ужин.
Обозначение праздничной трапезы в современной русской речи
Ключевое место в рассматриваемом лингвокультурном поле занимают слова застолье и пир. Оба слова обозначают праздничную трапезу, так что возникает вопрос о том, обнаруживаются ли между ними семантические различия. При этом слово застолье воспринимается как более обиходное, а пир — как более торжественное. В рассказе «Пир» Максима Яковлева один из персонажей задает вопрос: Слово-то какое — «пир»! — и чем он собственно отличается от того же застолья?
Словарные толкования не очень помогают ответить на этот вопрос. Так, MAC дает для застолья толкование праздничный стол, угощение (с пометой «разг.»), а для слова пир — празднество, торжество с обильным и роскошным угощением . Из этих толкований можно было бы сделать вывод, что пир предполагает более обильное и роскошное угощение, нежели застолье. Однако представляется, что дело этим не исчерпывается.
При анализе современных контекстов можно сделать вывод, что в застолье ставится акцент на процессе протекания трапезы, на первом плане находится общение между его участниками, шум, веселье, совместная выпивка, например, Вечерами, во время частых застолий, говорили противоположное тому, что писали, но хорошо понимали, что ничего подобного в докладе не появится (А. Яковлев, Омут памяти); Тимофеев разразился негодующим письмом, где упрекал меня в том, что не передана возвышенная нота наших застолий с их философическими спорами, историческими экскурсами и рассуждениями об эстетике (Д. Самойлов, Памятные записки); Я вру, что вот-вот должна прийти мама и еще бабушка, они уверяют меня, что мама с удовольствием примет участие в веселом застолье, в кутеже князей, а бабушке все равно (А. Найман, Славный конец бесславных поколений); В застолье шумный, дядя Сережа орет, требуя любимую песню, а через пять лет он будет умирать от рака, и тогда долгое родственное застолье (и это хмельное философствование старика бухгалтера насчет обезьяна) аукнется в нем странным образом (В. Маканин, Утрата); Он (М. Светлов) любил застолье как способ общения (Караван историй, апрель 2004 г).
В современном языке слово застолье превратилось в технический термин и часто встречается в названиях всевозможных сборников, песенников и т. д., например, Сборник тостов для застолья , О роли тамады на свадебном застолье; Главный тост любого застолья; Музыка для застолья и праздников. Это значит, что на застольях произносятся тосты, а следовательно, прототипическое застолье характеризуется потреблением алкогольных напитков. Они способствуют раскрепощению людей, делают общение более открытым, а в процессе общения, совместного вкушения трапезы постепенно вырабатывается единодушие, которое является одним из важнейших условий протекания застолья, формирования сообщества пусть даже на очень небольшое время, например, У них в тот вечер было застолье. С приездом Алены выпивка, можно сказать, на столе не переводилась (Г. Щербакова, Год Алены).
Итак, под застольем в норме подразумевается процесс принятия пищи за праздничным столом, сопровождаемый общением его участников и совместной выпивкой . Прототипическое застолье обязательно предполагает стол, праздничное и разнообразное угощение и группу людей. Правда, мнения носителей языка по поводу состава застолья несколько расходятся: некоторые считают, что наличие большого количества народу необязательно и считают приемлемыми даже высказывания, когда речь идет о трапезе, совершаемой в одиночестве, например: У меня сегодня хорошее настроение, и я решила устроить себе застолье; однако, на наш взгляд, такое высказывание аномально (и это мнение подтверждается большинством носителей языка).
Наличие стола является характеристическим признаком застолья. Это вытекает из внутренней формы этого слова. Но, если есть что-то имитирующее стол или нечто похожее на стол, то в этом случае застолье тоже может состояться. Рассмотрим в связи с этим слово пикник. Ср.: По сути своей ее громкая речь была ауканьем, жалким криком человека, которого пригласили на пикник и бросили одного в незнакомой местности (А. Дмитриев, Повесть о потерянном); Все отбывали на экскурсию, на пикник с танцами под луной, прощались с чудо-буфетчицей и благодарили ее хором (М. Козаков, Актерская книга). В словаре С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой пикник толкуется как загородная увеселительная прогулка компанией . Точно так же толкуется слово пикник в «Толковом словаре иноязычных слов» Л. П. Крысина. В этом толковании слова пикник нет указаний на еду, но на самом деле пикник всегда предполагает какие-то угощения, например, Мы взяли с собой бутерброды, соки, ... — как на пикник (В. Катанян, Лоскутное одеяло); Часто мы с утра, позавтракав, берем «пикник-обед» в мешочках их пластика и уходим далеко по берегу, где ни души... (Ю. Буйда, Шина). Более точным представляется указание «Малого академического словаря», в котором пикник определяется как загородная увеселительная прогулка компанией с закуской на воздухе . Но существенно, что, хотя пикник действительно предполагает лишь легкую закуску, в сознании носителей языка он устойчиво ассоциируется с застольем. Характерно определение пикника, которое дано в книге «Пикники» (Издательство «Феникс», 1999): «Одним из самых популярных видов отдыха является пикник — организованное застолье на лоне природы». Иными словами, авторы (Н. К. Кисель и М. С. Некросова) рассматривают пикник как частный случай застолья.
Помимо обильно и разнообразно накрытого стола, застолье предполагает еще и процесс общения, здесь важно не есть в тишине, ср.: Примет участие в веселом застолье (А. Найман); Шумное и пьяное бушует застолье (В. Маканин). В застолье делается акцент на процессе протекания трапезы, на первом плане находится общение между его участниками, шум, веселье, совместная выпивка. Ср.: Еще не в разгаре было застолье, когда Василий Тюрин стал нервничать: шутил он неловко, именно что нервно шутил, а ему вставляли шпильки и подначивали (В. Маканин, Антилидер); Разговор беспорядочен, но все более доверителен, и приходит момент, когда ступени опьянения даются легко, когда застолье длится, выпивки впереди гора ... (В. Маканин, Утрата); И я легко представил себе старика поющим на завалинке протяжную задушевную песню или какую-нибудь шуточную с подковыркой на деревенском застолье (Л. Утесов, Спасибо, сердце!). Данное слово сочетается с глаголами, которые характеризуют протекание или ожидание действия, например, начать, продолжать, закончить, ожидать, планировать, организовать, ждать, предвкушать ... застолье , радоваться ... застолью; восхищаться, восторгаться, пренебрегать ... застольем; попасть, прийти ... на застолье; уйти ... с застолья.
