Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Семантика глаголов межличностных отношений в коммуникативно-прагматическом аспекте 12
1.1. Проблема соотношения прагматики и семантики глаголов межличностных отношений 12
1.2. Семантическая структура глаголов межличностных отношений 14
1.3. Денотативный макрокомпонент значения глаголов межличностных отношений 19
1.3.1. Денотативные ситуации, «закодированные» в значениях глаголов эмоционально-оценочного отношения и внешнего проявления отношения 26
1.3.2. Денотативные ситуации, «закодированные» в значениях глаголов расположения к контакту 56
1.3.3. Денотативные ситуации, «закодированные» в значениях глаголов согласованных действий 59
1.3.4. Денотативные ситуации, «закодированные» в значениях глаголов межличностных отношений, и контекст 61
1.4. Коннотативный макрокомпонент значения глаголов межличностных отношений 69
1.4.1. Эмоционально-оценочный компонент коннотации 72
1.4.2. Стилистический компонент коннотации 85
Выводы 94
Глава 2. Способы реализации коммуникативных установок в коммуникативно-
прагматических ситуациях с глаголами межличностных отношений 96
2.1. Параметры коммуникативно-прагматических ситуаций с глаголами межличностных отношений 96
2.1.1. Коммуникативно-прагматические модели высказываний 99
2.1.2. Участники коммуникативно-прагматических ситуаций 115
2.1.3. Мотивировки и результаты коммуникативно-прагматических ситуаций 121
2.1.4. Цели коммуникативно-прагматических ситуаций 127
2.2. Прямые и косвенные речевые акты с глаголами межличностных отношений 131
2.3. Классификация речевых (иллокутивных) актов с глаголами межличностных отношений 148
2.3.1. Оценочные речевые акты 148
2.3.2. Этикетные речевые акты 156
2.3.3. Информативные речевые акты 162
2.3.4. Директивные речевые акты 168
Выводы 175
Заключение 177
Список использованной литературы 181
Список словарей и справочников 208
Список источников 211
Приложение 1 217
- Проблема соотношения прагматики и семантики глаголов межличностных отношений
- Денотативный макрокомпонент значения глаголов межличностных отношений
- Параметры коммуникативно-прагматических ситуаций с глаголами межличностных отношений
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Коммуникативно-прагматическая лингвистика направлена на изучение языка как антропологического феномена. Одной из важных задач этого набравшего силу, но по-прежнему перспективного научного направления является описание специфики коммуникативной предназначенности и прагматических свойств единиц различных языковых уровней.
В современной лингвистике не подвергается сомнению тот факт, что глагол можно рассматривать не только как единицы, категориальным компонентом семантики которых являются действия, процессы, состояния, но и как единицы, в семантике которых содержится представление о денотативной ситуации (см. работы Ю. Д. Апресяна, Н. Д. Арутюновой, Л. Г. Бабенко, Е. С. Кубря-ковой, Э. В. Кузнецовой, Ю. Н. Караулова, Ю. С. Степанова, Д. Н. Шмелева и др.). Типовые ситуации, закрепленные в семантике глагольных лексем, представлены и в специализированных лексикографических изданиях [НОСС';РГП; ТСРГ].
Однако коммуникативно-прагматический потенциал глагольных единиц обычно рассматривается на материале глаголов речи [см.: Апресян Ю. Д. 1995; Вронская Ю. В. 1998; Гловинская М. Я. 1993; Наумова Е. В. 1997 и др.], поскольку в терминологии теории речевых актов именно они представляют собой «слова-действия», т.е. обозначают речевое действие и эксплицируют коммуникативное намерение говорящего субъекта. Семантика глаголов, не связанных с речевой деятельностью, а также особенности ее реализации в речи остаются за пределами лингвопрагматического анализа.
Не являются исключением и глаголы межличностных отношений (далее - ГМО), составляющие особую лексико-семантическую группу, в которой номинированы ситуации, связанные с отношениями людей в их повседневной жизни. Однако такие глаголы, безусловно, могут рассматриваться как антропо-
Условные сокращения словарей см. в Списке словарей и справочников.
5 центрические единицы. Кроме того, само содержание термина «межличностные отношения» ориентировано на коммуникацию - специфическую форму взаимоотношения и взаимодействия речевых партнеров. Следовательно, изучение семантических особенностей таких глаголов в языке и речи в аспекте «человеческого фактора» представляет особый интерес.
В работах по лингвистической семантике ГМО рассматривается либо как единый объект изучения [см.: Гогулина Н. А. 1986; Румянцева М. В. 1998], либо в составе более крупных объединений [см.: Аладьина О. И. 1988; Бабенко Л. Г. 1980; Васильев Л. М. 1981; Гайсина Р. М. 1981; Гришаева Л. И. 1999; Исаченко О. М. 2000 и др.], либо анализируется только часть глаголов, обозначающих межличностные отношения [см.: Аржаных Л. М. 1972; Бацевич Ф. С. 1982; Марсагишвили Г. Р. 1991 и др.].
Исследователи отмечают, что ГМО обладают сложной семантической структурой. Данный факт обусловливает возможность определения одной и той же лексемы не только как ГМО, но и как глагола речи, мысли, эмоционального состояния, поведения и др. Таким образом, вопрос о том, какие глаголы образуют лексико-семантическую группу межличностных отношений, по-прежнему остается дискуссионным. Этот факт позволяет исследовать данную группу глаголов с позиции семантических свойств составляющих ее единиц, обращая при этом особое внимание на их прагматический потенциал и особенности его реализации в акте коммуникации.
Объектом исследования являются ГМО, рассматриваемые как особая лексико-семантическая группа глаголов русского языка. Предмет исследования - коммуникативно-прагматические особенности ГМО.
Цель диссертационного исследования состоит в выявлении и описании коммуникативно-прагматической специфики ГМО как закрепленной в семантике анализируемых единиц, так и реализованной в высказываниях и далее - в речевых актах.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
установить параметры, определяющие принадлежность глагола к лек-сико-семантической группе межличностных отношений; представить модели денотативных ситуаций, «закодированных» в значениях ГМО;
выявить и охарактеризовать прагматически «заряженные» компоненты семантической структуры ГМО;
определить способы реализации коммуникативных установок в высказываниях с ГМО; представить модели коммуникативно-прагматических ситуаций с ГМО;
классифицировать речевые акты с ГМО с учетом коммуникативного намерения говорящего субъекта.
Источниками исследования являются драматургические произведения и диалогические фрагменты эпических произведений русской литературы XX века (авторы - Л. Андреев, А. Арбузов, В. Астафьев, Ю. Бондарев, М. Булгаков, А. Вампилов, Г. Горин, М. Горький, Ю. Домбровский, И. Іільф, Е. Петров, Е. Кулькин, Б. Можаев, В. Набоков, П. Нилин, Е. Носов, Э. Радзинский, В. Розов, М. Рощин, В. Тендряков, А. Толстой, Ю. Трифонов, Е. Шварц, М. Шолохов, А. Штейн, В. Шукшин).
Материалом исследования служит картотека высказываний с ГМО, извлеченных методом сплошной выборки из указанных выше источников. Картотека содержит 6125 примеров использования 855 языковых единиц, включенных нами в группу ГМО, в том числе 4530 случаев употребления рассматриваемых глаголов в функции предиката.
Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что в нем:
предпринято комплексное описание системных, функциональных и коммуникативно-прагматических свойств ГМО;
представлены принципиально новые типологии ГМО, в которых учтены их системные свойства и речевые особенности:
а) установлены модели денотативных ситуаций, «закодированных» в значениях глаголов данной лексико-семантической группы;
б) даны модели коммуникативно-прагматических ситуаций, в реализации
которых участвуют рассматриваемые глаголы;
в) систематизированы речевые акты, в высказывании которых участвуют
ГМО;
3) предложена методика коммуникативно-прагматического анализа прагматически «заряженных» лексических единиц.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что результаты комплексного анализа ГМО позволяют расширить научные представления о коммуникативно-прагматическом потенциале языкового знака, т. к. апробированный в диссертации способ описания семантической группы ГМО может быть использован в коммуникативно-прагматических исследованиях единиц, входящих в другие лексико-семантические группы.
Практическая ценность диссертации заключается в том, что материалы, представленные в работе, могут быть использованы:
в преподавании вузовских курсов лексической семантики, коммуникативной фамматики, прагмалингвистики; включение сведений о прагматических свойствах ГМО в учебный процесс позволит преподавателям высшей и средней школы оптимизировать работу, направленную на формирование лингвистической компетенции (расширение языковедческого кругозора) и коммуникативной компетенции (умений и навыков межличностных отношений);
в лексикофафической практике (при создании словарей нового типа, отражающих коммуникативно-прагматические свойства лексических единиц, прежде всего глаголов).
Теоретико-методологическим основанием диссертационного исследования являются:
а) концепция системности языковых единиц;
б) основополагающие представления диалектики о всеобщей взаимосвязи
языковых и внеязыковых явлений;
в) деятельностный подход к изучению языка, призванный установить
возможности языка и в частности возможности определенных языковых единиц
в реализации коммуникативных установок субъекта речи;
г) современные психолингвистические идеи о речевой деятельности и со
циолингвистические разработки проблем речевой коммуникации.
Реализация поставленных задач осуществлялась с применением следующих методов и приемов: описательный метод с применением приемов наблюдения, интерпретации, сопоставления, обобщения и типологизации, а также с использованием методики компонентного анализа для установления семантической структуры ГМО и выделения в ней прагматически ориентированных компонентов; активно применялась методика коммуникативно-прагматического анализа ГМО, разработанная нами с опорой на метод коммуникативно-прагматического анализа фразеологических единиц, предложенный Е. А. Добрыдневой, который обеспечивает «установление корреляции между разнообразными способами речевой реализации системных значимостей языковой единицы и соответствующими им параметрами коммуникативно-прагматической ситуации» [Добрыднева Е. А. 20006: 5]. Кроме того, в исследовании использована методика контекстуального и ситуативно-контекстуального анализа, учитывающего ситуативно-детерминированные связи языковых единиц и способов их употребления; применялась также методика количественных подсчетов.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту: 1. В лексико-семантическую группу межличностных отношений включаются глаголы, в значениях которых «закодированы» следующие денотативные ситуации'.
субъект (одушевленное лицо) положительно / отрицательно относится к объекту (одушевленному лицу), и это эмоциональное отношение обусловлено какими-либо предшествующими событиями;
субъект (одушевленное лицо) проявляет с помощью каких-либо действий положительное / отрицательное отношение к объекту (одушевленному ли-
9 цу) (как вариант - субъекты (одушевленные лица) проявляют отношение друг к другу), и это эмоциональное отношение обусловлено какими-либо предшествующими событиями, а его проявление имеет определенные последствия;
субъект (одушевленное лицо) располагает к себе объект (одушевленное лицо) с помощью каких-либо действий, и это событие имеет определенные последствия;
субъекты (одушевленные лица) договариваются друг с другом о совершении определенных совместных действий, и это соглашение имеет определенные последствия.
2. Прагматический потенциал ГМО составляют следующие семантиче
ские признаки:
1) в денотативном макрокомпоненте значения:
а) оценка;
б) эмоция',
в) соотношение социальных статусов субъекта и объекта / субъектов
действия;
г) события, обусловившие эмоциональное отношение и ставшие ре
зультатом действий, обозначенных ГМО;
2) в коннотативном макрокомпоненте значения:
а) эмотивно-оценочные семы;
б) стилистические семы.
3. Коммуникативные установки говорящего субъекта реализуются в ком
муникативно-прагматических ситуациях, имеющих следующую
структуру:
1) высказывание, построенное по определенной коммуникативно-прагматической модели, в которой находят отражение:
а) категории предикативности {модальность, темпоральностъ и пер-
сональность);
б) цель высказывания (сообщение, вопрос, побуждение);
субъекты общения, характеризуемые с позиции соотношения их социальных статусов и совмещения личных сфер;
мотив акта коммуникации;
цель акта коммуникации;
предполагаемый результат акта коммуникации.
С учетом цели общения выделяется четыре класса речевых актов с ГМО:
1) оценочные:
а) оценочно-эмотивные;
б) эмотивные;
этикетные;
информативные;
директивные.
Каждый класс включает определенное число групп, дифференциация которых производится с привлечением остальных параметров коммуникативно-прагматической ситуации.
4. Коммуникативное намерение говорящего субъекта реализуется посредством прямых (перформативов) и косвенных речевых актов. Выделяются следующие типы косвенных речевых актов с ГМО:
конвенциональные;
мотивационные:
а) собственно мотивационные;
б) мотивационно-мотивационные;
3) «обратные»:
а) «обратные» перформативы;
б) «обратные» конвенциональные;
в) «обратные» мотивационные.
Существует закономерность в использовании высказываний, представляющих тот или иной тип косвенных речевых актов, для реализации определенной интенции: «обратные» речевые акты связаны с интенцией насмешки,
мотивационные - с интенциями, характерными для оценочных и этикетных речевых актов.
С помощью ГМО-перформативов могут реализоваться только интенции, свойственные оценочным и этикетным речевым актам. Косвенные речевые акты с ГМО характеризуются полиинтенционалъностъю. Большинство из них реализуют две коммуникативные установки субъекта речи:
сообщение, вопрос или побуждение к действию;
выражение положительного / отрицательного эмоционального отношения говорящего субъекта к адресату.
Апробация. По проблемам, связанным с выявлением и описанием коммуникативно-прагматических особенностей ГМО, автором опубликовано 7 работ (объемом более 2 п. л.). Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на заседаниях международных, всероссийских, региональных и внутривузовских конференций в Волгограде (2001, 2003), Екатеринбурге (2003), Москве (2003), Орехово-Зуеве (2003), Самаре (2003), а также на заседаниях кафедры русского языка (2002) и кафедры общего и славяно-русского языкознания (2003) Волгоградского государственного педагогического университета.
Структура работы обусловлена целью, задачами и логикой исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. К ней прилагаются списки использованной литературы, словарей и справочников, текстовых источников и четыре приложения.
Проблема соотношения прагматики и семантики глаголов межличностных отношений
Семантика ГМО имеет специфические признаки в связи с тем, что данные глаголы вербально оформляют отношения между людьми, складывающиеся в повседневной жизни. Такие глаголы антропоцентричны и, следовательно, прагматически «заряжены». В их значения включены прагматически маркиро-ванные компоненты, поэтому анализ семантики ГМО, на наш взгляд, целесообразно проводить с позиций прагматики.
В современной лингвистике не вызывает возражений точка зрения, согласно которой языковой знак обладает коммуникативно-прагматическим потенциалом, реализующимся в речи [см., например: Мецлер А. А. 1990]. Дискуссионным является вопрос о статусе прагматического компонента в значении языковой единицы. Многие исследователи полагают, что прагматическое значение слова является переменной величиной, не отражаемой в словарных толкованиях лексем, в противоположность денотативному и сигнификативному компонентам [см., например: Плотников Б. А. 1984: 96].
Традиционно, вслед за Ч. У. Моррисом, выделившим три основных компонента семиотики - семантику, синтактику и прагматику, - под прагматикой понимают «отношения знаков к тем, кто их интерпретирует» [Morris С. W. 1938: 6; цит. по: БулыгинаТ. В. 1981: 334]. Интерпретатором функционирующего знака неизменно выступает человек со всеми своими биологическими, психологическими и социологическими характеристиками [см.: Моррис Ч. У. 1998: 62]. Знаки, напротив, могут быть самыми различными, и это обусловливает многообразие толкований термина «прагматика». Так, Г. Клаус определяет прагматику как теорию, изучающую прежде всего психологический и социологический аспекты употребления языковых знаков [см.: Клаус Г. 1967: 22]. Основной задачей лингвистической прагматики, по мнению Ф. Кифера, является рассмотрение языковых фактов с точки зрения их зависимости от контекста и их контекстной обусловленности [см.: Кифер Ф. 1985: 333]. Р. С. Столнейкер, напротив, подчеркивает, что прагматика занимается изучением речевых актов и тех контекстов, в которых они реализуются [см.: Столнейкер Р. С. 1985: 423]. Данную точку зрения разделяет Н. Д. Арутюнова, которая считает одной из главных задач прагматики разработку теории интерпретации речевых произведений, появляющихся в тех или иных коммуникативных контекстах. При этом автор подчеркивает, что объектом интерпретации является прагматическое значение высказывания [см.: Арутюнова Н. Д. 1981: 356]. Ю. С. Степанов понимает прагматику как дисциплину, предметом которой является связный и достаточно длинный текст в его динамике - дискурс, соотнесенный с главным субъектом, т.е. творящим текст человеком [см.: Степанов Ю. С. 19816: 332].
Действительно, прагматические компоненты значения слова проявляются в процессе коммуникации. Вместе с тем, повторяющееся употребление слова в типизированных ситуациях речевого общения приводит к закреплению прагматической информации в значении слова [см.: Азнаурова Э. С. 1988: 38; Падучева Е. В. 1996: 223].
Данное мнение, которого мы и придерживаемся в настоящем исследовании, представлено в трудах Ю. Д. Апресяна, А. Вежбицкой, Е. В. Падучевой, Л. П. Терентьевой и других ученых. Авторы полагают, что прагматика представляет собой часть семантики языковой единицы. В частности, Л. П. Терентьева понимает под прагматикой «весь функциональный потенциал слова, как реализованный и отложенный практикой коммуникации в словаре, так и возможный благодаря сигнификативно-денотативному диапазону семантики слова, заключающему в себе в пределах словаря отправные моменты для новых употреблений» [Терентьева Л. П. 1987: 61]. Е. В. Падучева, вслед за А. Вежбицкой, относит к прагматике область семантики, «которая изучает языковые элементы, ориентированные на речевое взаимодействие» [Падучева Е. В. 1996: 223], тем самым определяя область изучения прагматического значения слова.
Ю, Д. Апресян выделяет в значении языковых единиц семантические признаки, передающие отношение говорящего к действительности, содержанию сообщения и адресату, которые он и называет прагматическим значением [см.: Апресян Ю. Д. 1995: 136]. Основным признаком, позволяющим говорить о наличии в значении слова прагматического компонента, является сема оценки [см.: Арутюнова Н. Д. 1988: 5]. Наряду с оценочными семами, к прагматическому значению в лингвистических исследованиях традиционно относят признаки модальности, эмотивности, стилистического регистра, социального статуса и некоторые другие [см., например: Карасик В. И. 1992: 3].
Тесной взаимосвязью семантики и прагматики языковых единиц обусловлено описание прагматического значения ГМО в нашей работе: прагматические компоненты значения глаголов выделяются в процессе анализа их семантики. Результатом данного анализа является разностороннее описание денотативного содержания ГМО и классификация глаголов, в основе которой лежат сходство и различия в их денотатах.
Денотативный макрокомпонент значения глаголов межличностных отношений
Кроме термина «поле», для обозначения совокупности лексем, имеющих общую категориально-лексическую сему, в лингвистических работах используется также термин «класс». В частности, в трудах Л. Г. Бабенко лексические единицы рассматриваются в составе функционально-семантических классов слов - «множество различных по грамматической оформленности слов, объединенных категориально-лексической семой, которая может быть онтологически присущей слову (исходной) или наведенной контекстом (производной), и выполняющей единую семантико-синтаксическую функцию в речи» [Бабен-коЛ. Г. 1989: 72]. Как функционально-семантический класс ГМО рассматриваются в работе М. В. Румянцевой, которая видит отличие этих лексем от других глаголов отношения в том, что они «выражают не просто предметные отношения (отношения равенства, превосходства, подобия, отличия и т.п., а интерперсональные отношения» [Румянцева М. В. 1998: 4]. При таком подходе к выделению единиц анализа необходимо, на наш взгляд, разграничивать ядерные ГМО, в узуальном значении которых содержатся семы, характеризующие интерперсональные отношения, и периферийные глаголы, у которых данные семы актуализируются в том или ином контексте.
В целом придерживаясь классификации ГМО, предложенной авторами ЛСГРГ и ТСРГ, в нашей работе мы называем совокупность анализируемых единиц не подполем, а макрогруппой. Отказ от терминов «поле», «подполе» в значении «совокупность нескольких ЛСГ» в нашей работе обусловлен стремлением избежать многозначности данного термина, который обозначает также принцип организации единиц в составе семантической структуры слова и ЛСГ.
Анализируя семантическую структуру глагольных лексем, мы устанавливаем критерии, позволяющие отнести ту или иную единицу к ГМО в лексико-семантическом или функционально-семантическом плане. Наряду с общими семами в значении, доказательством принадлежности единиц к одной лексико-семантической / функционально-семантической группе являются их сходные синтагматические свойства. С учетом данного факта строится описание семантических особенностей ГМО: семантическая структура данных единиц рассматривается нами в тесной взаимосвязи с их синтагматическими особенностями.
Условием возникновения синтагматических отношений между единицами является их функционирование в составе единиц вышестоящего уровня [см.: УфимцеваА. А. 1968: 201; Кузнецова Э. В. 1983: 56]. В научной литературе синтагматические отношения слов характеризуются с помощью понятий валентности и сочетаемости.
Термины «валентность» и «сочетаемость» в лингвистических работах используются неоднозначно и разграничиваются на основе различных критериев. Так, А. М. Мухин характеризует данные понятия по принадлежности к различным языковым уровням: сочетаемость соотносится с лексемами, то есть с единицами того же уровня языка, имеющими лексическую семантику, а валентность с синтаксемами, которые наделены синтаксической семантикой и являются единицами синтаксического уровня [см.: Мухин А. М. 1987: 62]. Некоторые исследователи разграничивают валентность и сочетаемость на основании того, что «сочетаемость предполагает семантическую статику каждого из сочетаемых элементов, в то время как валентность требует их семантического становления» [Лосев А. Ф. 1981: 409].
class2 Способы реализации коммуникативных установок в коммуникативно-
прагматических ситуациях с глаголами межличностных отношений class2
Параметры коммуникативно-прагматических ситуаций с глаголами межличностных отношений
Схемы типизированной ситуации общения, применяемые в современных научных исследованиях, обычно являются модификациями схемы, предложенной психологом и лингвистом К. Бюлером. Говоря о формах существования конкретных языковых явлений, исследователь определял модель полного конкретного речевого события в совокупности с жизненными обстоятельствами, в которых оно встречается до некоторой степени регулярно. В качестве структурных элементов ситуации речевого общения ученый выделял, в первую очередь, отправителя и получателя языкового сообщения [Бюлер К. 1993: 30-34]. Однако в коммуникативной модели К. Бюлера устанавливались три «вершины», которые позже были обозначены Р. Якобсоном как первое лицо — говорящий, второе лицо — слушающий и третье лицо - собственно некто или нечто, о чем идет речь [Якобсон Р. 1975: 200]. По мнению Р. Якобсона, любой акт речевого общения может быть представлен следующим образом: адресант (addresser) посылает сообщение адресату (addressee), и чтобы сообщение могло выполнять свои функции, необходимы контекст (context), о котором идет речь, код (code), полностью или хотя бы частично общий для адресанта и адресата, и контакт (contact) - физический канал и психологическая связь между адресантом и адресатом, обусловливающие возможность установить и поддерживать коммуникацию» [Там же: 198].
Д. Г. Богушевич, разрабатывая модель ситуации общения, подчеркивает, что в основе всех функций языка лежит его свойство организации, согласования и регуляции деятельности. И «поскольку язык необходим для организации деятельности, то в ситуации общения должны участвовать не субъект речи и адресат - объект воздействия, а субъекты деятельности» [Богушевич Д. Г. 1985: 40], т.е. равноправные участники общения. Кроме субъектов деятельности, в структуру ситуации общения автор включает и деятельность, объединяющую субъектов в коллектив, и объекты деятельности субъектов, поскольку эти объекты (наряду с мотивом деятельности) обусловливают специфическую форму деятельности, и последовательность целей и действий, одним из которых является достижение согласованности в рамках деятельности посредством языка. Определяя ситуацию общения в категориях деятельности, Д. Г. Богушевич выделяет в этой ситуации лингвистическую часть общения, состоящую из кода (системы языка), системы употребления (системы определения уместности общения и выбора подходящего варианта кода), канала связи и сообщений, которыми обмениваются субъекты [Там же: 41].
Ситуацию межличностного речевого общения, таким образом, можно представить как в виде последовательности высказываний, которыми обмениваются контактирующие субъекты, так и в виде отдельного высказывания, обращенного к партнеру по коммуникации. Такой вид речевого общения, когда говорящий и адресат не отделены от порождаемого текста и друг от друга ни в пространстве, ни во времени, именуется в лингвистике непосредственным общением или, в терминологии Е.В. Падучевой, речевым режимом употребления языка [Падучева Е. В. 1991: 164] . Фрагментом ситуации общения, таким образом, является единичный акт коммуникации, а процесс общения представляет собой не что иное, как дискурс в широком его понимании, при котором данный термин характеризуется как синхронно осуществляемый процесс порождения текста и его восприятия [см.: Гурочкина А. Г. 1999: 13].
Настоящее исследование строится на основе анализа художественного диалога, который, в отличие от естественного, спонтанного, не относится к проявлениям непосредственного общения. Он носит вторичный, смоделированный характер и связан с так называемой неканонической ситуацией общения [см.: Падучева Е. В. 1996: 199]. Однако с определенной степенью условности мы можем рассматривать художественный диалог как реализацию ситуации непосредственного общения.
Рассматривая дискурс как коммуникативное событие в прагматическом контексте, Т. А. ван Дейк разрабатывает схемы ситуаций общения, куда включаются обозначения участников общения с их разнообразными характеристиками, обозначения наличествующих объектов, обозначение прагматического контекста и отношений между участниками, обозначение состояний, событий, действий, обозначение модальностей — времени, возможных миров, обязательств и т.д. Схемы ситуаций исследователь представляет в виде сценариев, или фреймов [Дейк Т. А. 1989].
И. П. Сусов уточняет структуру коммуникативной ситуации применительно к отдельному высказыванию — речевому действию: «Я - сообщаю - тебе— в данном месте — в данное время - посредством данного высказывания — о данном предмете - в силу такого-то мотива или причины — с такой-то целью или намерением - при наличии таких-то предпосылок или условий — таким-то способом» [Сусов И. П. 1986: 9].
С учетом изложенных выше концепций и в соответствии с задачами нашей работы мы рассматриваем ситуацию межличностного речевого общения как коммуникативно-прагматическую ситуацию, в параметрах которой субъект общения порождает высказывание, стремясь тем самым реализовать комплекс коммуникативно-прагматических (информационно воздействующих) установок [см.: Добрыднева Е. А. 2000а: 32, 69]. Данная ситуация структурирована через следующие компоненты:
