Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Место этноязыковой проблематики в антропологической парадигме лингвистики
1. Языковая личность как парадигмообразующее понятие лингвистики антропоцентризма 12
1.1. Антропоцентризм - парадигма научного знания 12
1.2. Языковая личность в антропоцентрической парадигме 20
2. История постановки и решения проблемы «Язык и культура» в миро
вой и отечественной лингвистике 30
2.1. История изучения взаимосвязи языка и культуры 30
2.2. Современные направления в изучении взаимосвязи языка и культуры 41
3. К определению понятий «ментальность», «языковая картина мира», «концепт» 57
3.1. Ментальность 57
3.2. Языковая картина мира 61
3.3. Концепт 66
Выводы к 1 главе 79
Глава 2. Семантическая категория чуждости в концепто-сфере русского языка 82
1. Семантическая категория чуждости в русском языке 82
2. Свой — чужой как ядерный концепт категории чуждости 110
Выводы ко 2 главе 124
Глава 3. Периферийные концепты, репрезентирующие категорию чуждости в русском языке 127
1. Концепт дом 127
2. Концепт друг 168
3. Концепт тоска 197
4. Концепт разлука 231
5. Концепт лень 244
Выводы к 3 главе 262
Заключение 265
Источники исследования 272
Литература 275
- Языковая личность как парадигмообразующее понятие лингвистики антропоцентризма
- Семантическая категория чуждости в русском языке
- Концепт дом
Введение к работе
В современных условиях развития лингвистики немалую роль играет изучение специфики менталитета народа. Язык каждой нации отражает культуру, менталитет и сознание народа, говорящего на нем. Ввиду этого современному языкознанию свойствен интерес к разнообразным аспектам проблемы антропоцентризма языка. Любой естественный язык является своеобразным отражением способа восприятия и осознания окружающего мира его носителями, что находит выражение в формировании языковой картины мира, которая, в свою очередь, содержит главные ценностные ориентиры этноса. Наука описывает языковую картину мира как отдельного человека, так и нации в целом. В основе подобных исследований лежит определение ментального диапазона нации, выявление ценностных приоритетов народа, изучение интегральных и дифференциальных особенностей различных народов. Все это может способствовать процессу осознания индивидуальности каждой отдельно взятой нации, с одной стороны, и процессу взаимодействия и взаимовлияния культур различных этносов, с другой стороны. Данная работа выполнена с учетом названных положений, в рамках антропоцентрического направления в лингвистике.
Актуальность исследования отдельных концептов, характеризующих национальную специфику русской языковой картины мира, в рамках значимой для русского языкового сознания семантической категории чуждости обусловлена лингвистическими причинами, заключающимися в необходимости воссоздания на основе языковых данных фрагмента картины мира русского народа, специфика которой в значительной степени определяется оппозицией «свой» — «чужой». Проникновение в национальную картину мира и национальную концептосферу позволяет глубже понять принципы мировоззрения и поведения любого человека в связи с универсальными и национально специфичными чертами, присущими ему как выразителю языковой и ментальной картины мира данного этноса. Это положение приобретает особую актуальность и значимость в современных условиях ментальных и культурных потерь в духовном состоянии общества, условиях самоопределения русского народа в мировом культурном пространстве.
Объектом исследования выступает фрагмент духовной культуры русского народа, представленный в виде четкого деления мира на две части («свое» и «чужое»), сопровождаемого эмоционально-экспрессивной оценкой каждой из этих категорий, в частности ключевые концепты, организующие структуру категории чуждости.
Предметом исследования является репрезентация и интерпретация в языке концептов свой — чужой, дом, друг, тоска, разлука, лень, являющихся средствами выражения семантической категории чуждости.
Материалом исследования послужили примеры из художественных произведений русской литературы XIX-XX веков (произведения И.А. Гончарова, Ф.М. Достоевского, Н.С. Лескова, А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, А.И. Куприна, В.Г. Короленко, А.А. Ахматовой, М.И. Цветаевой, Ф.И. Тютчева, В.В. Маяковского, М. Горького, М.А. Шолохова, А.Т. Твардовского, И.А. Бунина, В.Г. Распутина и других), а также некоторых произведений XXI века (В.О. Пелевина, Т.Н. Толстой, Л.Е. Улицкой). Выбор в качестве основного материала для исследования произведений русских писателей XIX и XX веков обусловлен необходимостью охарактеризовать категорию чуждости и репрезентирующие ее концепты в синхроническом аспекте на основе их языковых реализаций в лучших образцах русской словесности. Общая выборка языкового материала представлена 2200 примерами.
Целью настоящей работы является исследование особенностей русской языковой картины мира с точки зрения выделения в ней семантической категории чуждости, а также рассмотрение отдельных национально специфичных концептов, репрезентирующих эту категорию в русском языке, в их взаимосвязи и системных отношениях, определение их ментальных особенностей, принципов структурирования и функционирования в национальной концептосфере.
В соответствии с поставленной целью в исследовании предусматривается решение следующих задач:
1) выявить характерные черты национально специфичной семантической категории чуждости;
выявить и классифицировать ключевые концепты, репрезентирующие вышеуказанную категорию;
проанализировать активный смысловой слой ядерного и периферийных ключевых концептов, репрезентирующих категорию чуждости в русском языке;
исследовать языковую репрезентацию и интерпретацию данных концептов в языке народа, прежде всего в языке художественных произведений;
определить значимость категории чуждости в формировании особенностей русской языковой картины мира.
Категория чуждости была выделена и изучалась в лингвистической науке ранее [Пеньковский 1989; 2004; Захарова 1998], так же, как исследовались и описывались концепты свой - чужой [Степанов 1997, Балясникова 2003, Сахно 1991, Дудорова 1999, Глазкова 2004], дом [Маслова 2004, Степанов 1997, Яворская 2004, Лотман 1997, Баева 2003, Лассан 2003], друг [Вежбицкая 2001, Шмелев 2004], тоска [Вежбицкая 1996, Маслова 2004, Попова 2001, Панфилов 1995], разлука [Зализняк, Левонтина 1999, Харченко, Хорошко 2005], лень [Зеленин 2005, Зализняк, Левонтина, Шмелев 2002, Кобозева 2000]. Научная новизна диссертационной работы заключается в выделении собственно категории чуждости на основе оппозиции «свой — чужой» и в систематическом рассмотрении вышеуказанных концептов в аспекте этой категории. Рассмотрение репрезентаций данных концептов позволяет описать процессы взаимного влияния и воздействия ментальных и культурных особенностей нации и языка.
В процессе исследования использовались следующие методы анализа:
описательный, позволяющий на основе анализа эмпирического материала делать теоретические выводы;
функциональный метод, с помощью которого можно изучить реализацию концепта и его репрезентантов в текстах художественных произведений;
метод компонентного анализа, позволяющий выявить составные части внутри концептуальной структуры;
синхронический метод, способствующий описанию реализации концептов в языке конкретного временного отрезка;
— метод анализа словарных дефиниций, раскрывающий семантическое ок
ружение и особенности структуры концепта;
— метод анализа парадигматических и синтагматических связей слов-
репрезентантов концептов, анализа паремий, способствующий более полному
описанию базового смыслового слоя концепта;
метод учета ассоциативных связей;
метод теоретической интерпретации эмпирических данных и выявления тенденций и закономерностей;
а также методика контекстуального анализа, приемы классификации и систематизации.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в изучении и обобщении основных точек зрения на понятия, раскрывающие взаимосвязь языка и культуры, в обозначении и рассмотрении категориальной и лин-гвокультурологической сущности категории чуждости в концептосфере русского языка, в исследовании функционирования концептов, репрезентирующих названную категорию, в русской языковой картине мира. Полученные результаты исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке установления специфики и закономерностей существования и функционирования концептосфе-ры русского языка, а также в дальнейших языковых и культурологических исследованиях чуждости как определяющей категории русского сознания. Кроме того, работа может быть значима для развития таких дисциплин, как лингвокультуро-логия, этнолингвистика, лингвистическая аксиология и когнитивная лингвистика.
Практическая значимость работы заключается в том, что материалы исследования и практические выводы могут применяться на занятиях в системе вузовского преподавания в курсе современного русского литературного языка (разделы «Лексика», «Фразеология»), филологического и лингвистического анализа текста, теории языка, в курсах с культурологической и этнокультурологическои направленностью, в частности в таких, где изучается русский народ в отражении данных русского языка, в спецкурсах по когнитивной лингвистике и лингвокуль-турологии, в преподавании русского языка как иностранного, в научно-исследовательской работе студентов и аспирантов. Помимо этого, применение
данного материала возможно при проведении занятий по русскому языку, литературе и русской словесности в школе в рамках формирования культуроведческой компетенции учащихся. Результаты исследования могут найти применение в лексикографической практике при составлении справочника констант русской культуры, в различных культурологических исследованиях, связанных с изучением специфики менталитета русского народа, в исследованиях по межкультурной коммуникации.
Теоретическими основаниями исследования являются работы отечественных и зарубежных лингвистов:
определяющих различные подходы к пониманию взаимодействия языка и культуры: В. фон Гумбольдта [Гумбольдт 2000], Ф.И. Буслаева [Буслаев 1959; 1992], А.Н. Афанасьева [А.Н. Афанасьев 1986], А.А. Потебни [Потебня 1976], И.И. Срезневского [Срезневский 1959], Э. Сепира [Сепир 1993], Б. Уорфа [Уорф 1960], Э. Бенвениста [Бенвенист 1998], Г.О. Винокура [Винокур 1959], Н.И. Толстого [Толстой 1997], В.А. Масловой [Маслова 2001; 2004], А. Вежбицкой [Веж-бицкая 1996; 2001], Ю.С. Степанова [Степанов 1997];
исследования современных лингвистов в области лингвокультурологии, когнитивной лингвистики, этнолингвистики, лингвистической аксиологии: Н.Ф. Алефиренко [Алефиренко 2002], В.В. Колесова [Колесов 1999; 2000; 2004], А.Д. Шмелева [Шмелев 2002], Ю.Д. Апресяна [Апресян 1995], З.Д. Поповой, И.А. Стернина [Попова, Стернин 2001], В.В. Красных [Красных 2002], Т.И. Вендиной [Вендина 1998; 2002], Ю.Н. Караулова [Караулов 1987], Д.С. Лихачева [Лихачев 1999], А.Б. Пеньковского [Пеньковский 1989; 2004].
На защиту выносятся следующие основные положения:
Оппозиция «свой — чужой» обладает как интернациональными, так и национально специфичными признаками, определяя особенности русской языковой картины мира.
На основе противопоставления «свой — чужой» выделяется категория чуждости, разделяющая универсум в сознании носителей языка на два мира («свой» и «чужой») и обладающая аксиологическими характеристиками (сопрягающаяся с
категорией оценки).
Семантическая категория чуждости репрезентируется в русском языке с помощью ядерного концепта свой — чужой и периферийных концептов дом, друг, тоска, разлука, лень.
Ядерный концепт свой — чужой отражает содержание семантической категории чуждости, разделяя в сознании носителя языка окружающий мир на две неравных части, присваивая этим частям положительную или отрицательную оценку. Указанный концепт определяет различные противопоставления в языковом сознании русского человека, в том числе противопоставление по национальному признаку {наш — не наш, русский — немец), по месту пребывания {родина — чужбина, здесь - там), по внутренней близости или отдаленности субъекта, состояния, качества {родные — чужие, друг — враг, разлука — встреча) и т.д.
Периферийные концепты связаны между собой по принципу принадлежности к «своему» или «чужому» миру и в соответствии с этим обладают определенной оценкой: концепты дом и друг относятся к «своему» миру и оцениваются положительно, концепты тоска и разлука - к «чужому» миру и оцениваются отрицательно, концепт лень находится на пересечении двух миров и оценивается двояко.
Периферийные концепты, репрезентирующие как «свой», так и «чужой» мир, находятся в отношениях взаимосвязи друг с другом: концепты дом и друг обозначают наличие близких, родных людей; концепт разлука является выражением состояния разделенности с этими людьми, концепт тоска обозначает чувство и состояние носителя языка, возникающее в результате разлуки, концепт лень является обозначением определенного состояния, вызванного тоской {скукой).
Апробация результатов исследования осуществлялась в виде докладов на научных конференциях различного уровня: VI Международной научной конференции «Филология и культура» (Тамбов, 2007), V Международной научно-практической конференции «Проблемы непрерывного образования: проектирование, управление, функционирование» (Липецк, 2007); на Всероссийской научной конференции, посвященной 75-летию Заслуженного деятеля науки РФ, доктора филологических наук, профессора П.А. Леканта «Русское слово, высказывание,
текст: рациональное, эмоциональное, экспрессивное» (Москва, 2007), на IX Все-
российской научно-практической конференции «Интеграция методической (научно-методической) работы и системы повышения квалификации кадров» (Челябинск, 2008), на II Межрегиональной конференции Российского союза молодых ученых «Молодежь в науке: проблемы и перспективы» (Липецк, 2007), на Региональном научно-практическом семинаре ученых Липецкой области «Гуманитарное образование в современной России» (Елец, 2006), на Региональном научно-практическом семинаре ученых Липецкой области «Школа молодых ученых» (Елец, 2007, 2008), на межвузовских конференциях «Лингвистика антропоцентризма и лингвокультурологическое знание в XXI столетии» (Липецк, 2006), «Современный русский язык в лингвокультурологическом пространстве» (Липецк, 2007), «Русский язык наших дней в социолингвистическом освещении» (Липецк, 2007), на научно-практических конференциях студентов, аспирантов и соискателей ЛГПУ (Липецк, 2005-2008). Кроме того, результаты исследования были апробированы в ходе участия во II Всероссийском конкурсе аспирантских работ по когнитивной лингвистике, проведенном в 2007 г. на базе Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина Институтом языкознания Российской академии наук и Общероссийской общественной организацией «Российская ассоциация лингвистов-когнитологов». Исследовательская работа «Концепт лень в аспекте семантической категории чуждости русской языковой картины мира» была отмечена в числе лучших, о чем свидетельствует диплом лауреата конкурса. Апробация диссертационного исследования осуществлялась и в процессе чтения лекций в рамках курса по выбору «Русская ментальность в зеркале языка» на физико-математическом факультете Липецкого государственного педагогического университета. По теме диссертации опубликовано 20 работ, две из которых опубликованы в изданиях, реферируемых ВАК.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников исследования и списка использованной литературы, состоящей из 188 наименований. Текст изложен на 293 страницах рукописи.
Во введении обосновывается актуальность темы исследования, ставится
цель работы и очерчивается круг сопутствующих ей основных задач, характерній
зуется база языкового материала и методология исследования, оценивается научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, определяется объект и предмет исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Место этноязыковой проблематики в антропологической парадигме лингвистики» рассматриваются основные положения лингвистики антропоцентризма и место языковой личности в ней, изучается история постановки и решения проблемы «Язык и культура» в работах зарубежных и отечественных ученых-лингвистов, характеризуются современные направления лингвистики в изучении взаимосвязи языка и культуры, исследуются основные подходы в определении понятий «языковая картина мира», «ментальность», «концепт».
Вторая глава «Семантическая категория чуждости в концептосфере русского языка» представляет собой непосредственное рассмотрение категории чуждости, выражающейся в сознании человека в противопоставлении «своего» «чужому», положительной оценке «своего» и негативном восприятии «чужого». В данной главе выделяются репрезентирующие названную категорию концепты, ядерный и периферийные, и приводится характеристика центрального концепта категории чуждости свой — чужой.
Третья глава «Периферийные концепты, репрезентирующие категорию чуждости в русском языке» посвящена описанию языковой репрезентации и функционирования в языке периферийных концептов, выражающих категорию чуждости: дом, друг, тоска, разлука, лень — их взаимных связей и взаимообусловленности.
В заключении подводятся основные итоги исследования, формулируются выводы, полученные в результате языкового и культуроведческого анализа категории чуждости и выражающих ее в языке концептов. Также в заключении намечаются перспективы дальнейшего исследования.
Языковая личность как парадигмообразующее понятие лингвистики антропоцентризма
На современном этапе развития лингвистики изучение языка определяется его связями с жизнью и деятельностью человека. «Идею антропоцентричности в настоящее время можно считать общепризнанной: для многих языковых построений представление о человеке выступает в качестве естественной точки отсчета» [Маслова 2001, с. 5]. Лингвистика конца XX - начала XXI века рассматривает язык как отражение сознания; менталитета народа, его культуры и мировоззрения. «Изучение языка неразрывно связано с постижением культуры, к которой он относится. Исследование ее особенностей, отраженных в языке, позволяет ближе подойти к пониманию-мировосприятия народа - носителя языка, его образной системы, набора стереотипов. При этом определенный интерес представляет то, как в языке отражается!мир ичеловек» [Харченкова, Шашков 1999, с. 312]. Лингвистика приобретает антропоцентричный характер, становится направленной, прежде всего, на человека. Именно человек является тем центром, через который проходят координаты, определяющие предмет, задачи, методы и ценностные ориентации современной лингвистики;.Т.И. Вендина считает, что познать человека — это значит «прежде всего познать его духовный мир» [Вендина 2002, с. 5]. Сейчас уже трудно представить себе «тот период развития, когда язык изучался без учета человеческого фактора} а лингвистика была "бесчеловечной"» [Щеулин, Попова 2002, с. 3].
В центре внимания лингвистических исследований оказывается комплекс проблем, связанных с взаимодействием человека и языка, т.е. человек признан феноменом, определяющим и консолидирующим науку о языке. Именно антропоцентризм является ведущей идеей современной лингвистики. Начало такому взгляду на языкознание положил Вильгельм фон Гумбольдт. Точка зрения Гумбольдта о, том, что язык есть «мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» [Гумбольдт 2000 а, с. 304], до сих пор не подверга ется сомнению. Исследователь называл язык «душой нации», отмечая национальную специфичность каждого языка: «Большая часть обстоятельств, сопровождающих жизнь нации, - места обитания, климат, религия, государственное устройство, нравы и обычаи, - от самой нации могут быть в известной степени отделены, возможно, они могут быть обособлены. И только одно явление совсем иной природы - дыхание, сама душа нации - язык - возникает одновременно с ней» [Там же, с. 303]. Подобные утверждения обуславливают обязательное изучение языка в тесной взаимосвязи с изучением человека, модуса существования языка. В свете всего этого становится неоспоримой идея того, что «антропоцентризм языка требует антропоцентрически ориентированной лингвистики» [Щеулин, Попова 2002, с. 3-4], хотя так было не всегда.
С точки зрения В. Гумбольдта, познание человека будет неполным без изучения языка, следовательно, понять природу языка и объяснить ее можно, только изучая мир человека и на этой основе делая выводы. Таким образом, мир человека тесно связан с языком, на котором человек говорит. В связи с этими положениями в науке выдвигается концепция языковой картины мира, т.е. общего взгляда на мир, присущего носителям того или иного языка. А.Д. Шмелев по этому поводу отмечает, что речь идет «о каких-то представлениях о мире, свойственных носителям русского языка и русской культуры и воспринимаемых ими как нечто самоочевидное. Эти представления находят отражение в семантике языковых единиц, так что, овладевая языком и, в частности, значением слов, носитель языка одновременно привыкает к ним, а, будучи свойственными (или хотя бы привычными) всем носителям языка, они оказываются определяющими для ряда особенностей культуры, пользующейся этим языком» [Шмелев 2002, с. 295-296]. Таким образом, представления человека о мире и отражение этих представлений в языке взаимообусловлены и определяют друг друга.
К проблеме антропоцентризма в лингвистике обращались различные зарубежные ученые, такие, как Г. Пауль, Г. Остгоф, К. Бругман, Г. Гийом, К. Бюлер, Э. Бенвенист, О. Есперсен и многие другие. В течение XX века антропоцентрический принцип в лингвистике приобретал различную формулировку. Так, Э. Бенвенист отмечал, что язык в первую очередь представляет собой «феномен челове ческий» [Бенвенист 1998, с. 45]. Язык является связующим звеном психической и общественно-культурной жизни человека и в то же время орудием их взаимодействия. «На основе этой триады терминов — язык, культура, человеческая личность — могла бы быть создана другая лингвистика» [Там же], наука о языке в человеке и о человеке в языке. Лингвист полагал, что язык является орудием общения, неотъемлемым «атрибутом» человека, но сравнение его с любым другим орудием, имеющим материальную природу (лопата, кирка и т.д.), считал неправомерным. Это, по его мнению, упрощает представление о языке: «Язык... — в природе человека, и человек не изготавливал его. Мы постоянно склонны наивно воображать некую первоначальную эпоху, когда вполне сформировавшийся человек открывает себе подобного, такого же вполне сформировавшегося человека, и между ними постепенно начинает вырабатываться язык. Это чистая фантазия. Невозможно вообразить человека без языка и изобретающего себе язык. Невозможно представить себе изолированного человека, ухитряющегося осознать существование другого человека. В мире существует только человек с языком, человек, говорящий с другим человеком, и язык, таким образом, необходимо принадлежит самому определению человека» [Там же, с. 293]. Э. Бенвенист сделал шаг вперед от лингвистики имманентной, системоцентричной к лингвистике антропоцентричной. Основываясь на идеях французского лингвиста, Ю.С. Степанов в 70-е гг. XX в. отнес антропоцентризм к главным принципам современной лингвистики. Но в этот период «лингвистика еще не стала наукой о языке в человеке и о человеке в языке, хотя начала путь в этом направлении» [Щеулин, Попова 2002, с. 9]. Многие отечественные ученые (Л.В. Щерба, Е.В. Виноградов, Г.О. Винокур, P.O. Якобсон и другие) в процессе своей деятельности обращались к проблеме человеческого фактора в языке.
Семантическая категория чуждости в русском языке
Взаимосвязь культуры, национального самосознания и языка проявляется в базовых представлениях и понятиях каждой культуры. Членение универсума на два мира — «свой» и «чужой» — является одним из таких основных семиотических принципов. Противопоставление этих миров «имеет множественную интерпретацию и реализуется в оппозициях типа "мы — они", "этот — тот", "здесь - там", "близкое - далекое" и мн. др. под.» [Пеньковский 2004 а, с. 13]. При этом типичным является то, что данное базисное сопоставление в аксиологическом плане оценивается в виде оппозиции «хороший — плохой», т.е. все, что относится к «своему» оценивается положительно, а все «чужое» — плохо. В связи с этим А.Б. Пеньковский выдвигает гипотезу об отражении данного семиотического принципа не только в мифологии, ритуалах, обрядах, в народном искусстве, фольклоре и литературе, но и в языке. На основе этой гипотезы исследователь предполагает возможность существования различных семантических категорий, например, категории «чуждости» («отчуждения», «алиенации»), которая «должна сопрягаться с категорией отрицательной оценки ("чужое - плохое") и иметь специальные средства языкового выражения» [Пеньковский 2004 а, с. 13], категории масштаба, которая обнаруживает себя «в осложнении центра или периферии семантической структуры слова дополнительным (дифференциальным или интегральным) признаком Большое - Малое (во всех его параметрических вариантах)» [Пеньковский 2004 б, с. 42] и др.
Мир, окружающий человека, состоит из бесконечного числа предметов и явлений. «Эта естественная информация структурируется мыслью человека в процессе1 категоризации» [Попова 2003, с. 99]. Категоризация представляет собой мысленное соотношение объекта с какой-либо категорией, т.е. языковое отражение картины мира. Категории же как продукты категоризации являются частью нашего когнитивного аппарата и могут пониматься как ментальные концепты (понятия), которые хранятся в области памяти [Там же]. Категоризация являет собой процесс образования категорий или соотнесения с ними каких-либо смыслов, репрезентирующих их языковых единиц, отражающих обобщенные знания человека об устройстве мира. Процесс категоризации включает в себя две стадии: восприятие объекта как целого и разложение этого целого на индивидуальные свойства и признаки.
С точки зрения Е.С. Кубряковой, категории показывают, «как человек понимает и интерпретирует окружающую его действительность, что попадает в фокус его внимания», как он «членит и категоризует мир», категория в этой связи понимается как «функция когниции», а «категоризация как процесс носит субъективный характер» [цит. по: Гольдберг 2002, с. 364]. Вопрос о категоризации — это «вопрос о том, на основании чего классифицирует вещи обычный человек», следовательно, категоризация — «одно из ключевых понятий в описании познавательной деятельности человека» [Кубрякова 1996, с. 45,42]. Под категорией мы, вслед за Г.В. Токаревым, понимаем «ментальные и языковые группы элементов, выделяемые на основании того или иного признака (признаков), общности функций» [Токарев 2003, с. 23-24]. Категоризация является результатом отражения действительности и выражает специфику ее понимания. «Процессы категоризации, суть которых заключается в объективации результатов когниции, тесно связаны с механизмами кодирования. ... Категоризация отражает не только то, какими знаниями мы владеем и как их применяем, но и формы, и способы сохранения знаний» [Там же]. Процессы лексической категоризации имеют как интернациональные, так и национально-специфические особенности. Национальная специфика обусловлена возможностью разной интерпретации человеком соотношения между объектами действительности, а также тенденцией к выражению национальной идентичности средствами языка.
Противопоставление «свой» — «чужой» является основным, базисным в языке и лежит в основе первобытной языковой картины мира. «Каждая личность принадлежит социуму и этносу в целом, поэтому она вовлечена в многообразные и многоуровневые отношения "своего" и "чужого" в культуре: от относительно немногочисленной социальной группы до этнической общности» [Балясникова 2003, с. 3]. Исследователями отмечается, что в настоящее время обширная проблема «Язык и культура» также изучается в этом аспекте. Дело в том, что «язык рассматривается как инструмент групповой стереотипизации поведения, как система кодирования и передачи культурно-семантической информации. Делается предположение, что с момента своего возникновения первейшей функцией языка была культурная дифференцированность общества. Позже актуальной стала функция этнической, затем и социальной дифференцированности общества. Вербальная речь, отделяя «своих» от «чужих», с самого начала выполняла функцию групповой идентификации. Культурная функция языка обеспечила победу Homo sapiens над неандертальцем» [Хроленко 2004, с. 16-17]. Противопоставление «свой» — «чужой» было заложено в сознании, мировосприятии человека изначально. Это находит свое выражение уже в четком различении «своих» и «чужих» в речи древнего человека, что способствовало делению человечества на различные племена и группы и в то же время способствовало идентификации человека.
Концепт дом
Категория «чуждости» в русском языке репрезентируется не только с помощью ядерного концепта свой — чужой, но и при помощи периферийных концептов дом, друг, тоска, разлука, лень. При этом концепты дом и друг в семантической категории «чуждости» обозначают «свое», близкое и оценивается позитивно, как нечто родное, жизненно необходимое. Концепт дом — один из ключевых в русской культуре и в сознании русского человека. Человек может уподобляться дому, может быть описан при помощи «домоцентрической метафоры», так как концепт дом как бы накладывается на образ мира и структурирует человеческую жизнь в целом. «Так, люди достигают потолка, двигаясь по лестнице карьеры и переходя со ступени на ступень, они взбираются на "крышу мира" (Памир), прорубают окно в Европу, хлопают дверью, уходя, даже если двери на самом деле нет, они загоняют друг друга в угол и спускаются в "подвалы " памяти...» [Лассан 2003, с. 266]; «бьются головой о стену, наконец, достигают потолка, а потом у них едет крыша и становятся не все дома» [Маслова 2004, с. 235]. В сознании носителей языка все элементы структуры дома могут служить для оценки различных категорий. Страна, история как бы обносятся стенами и сужаются до размеров дома. Дом — это организующий центр мира в большинстве культур, не только в русской. «Родной дом... — это уголок человека в мире, его первая вселенная, объединяющая в единое целое воспоминания, мысли, мечты и тем самым организующая "связь времен"» [Лассан 2003, с. 266-267].
В.А. Маслова относит дом к числу концептов-артефактов, отмечая, что он представляет собой «ядро языкового сознания, так как входит в языковое сознание русских и стоит на втором месте (у испанцев на 10-м, у англичан — на 22-м)» [Маслова 2004, с. 234-235]. Дом — это не только строение, жилье, но еще и люди, семья, живущие вместе; это свое, безопасное, обжитое, замкнутое пространство мира, окруженное хаосом; в этом смысле он противопоставлен чужому, опасному, дьявольскому пространству. Дом выполняет функцию защиты и одновременно ограничения и может быть противопоставлен Антидому, «лесному дому», чужому, дьявольскому пространству, ведущему в загробный мир [Лотман 1997, с. 748]. В языковом сознании русского человека существует несколько значений и смыслов этого слова, предпочтительным является «представление о родном доме {кров, очаг, изба, хата). Это центростремительный перекресток всех жизненных путей человека, сходящихся у родного очага...» [Маслова 2004, с. 235-236]. Дом может иметь разный вид: городской квартиры (многоэтажный, хрущоба, коммуналка), частный сельский дом (изба, хата), промежуточный тип, большой, но частный (коттедж). Для русских людей большой дом состоит не менее чем из трех комнат. В русской культуре, литературе, вообще в русском сознании есть как факты «разрушения», так и факты «строительства» дома. Строительство дома представляет собой этическую модель поведения русского человека. В качестве особой разновидности дома воспринимается храм, Дом для Бога. «Испокон веку храмостроительство имитирует космогоническое свершение, а сами храмы в миниатюре олицетворяют мирозданье» [Там же, с. 237]. Храм стремится ввысь, к Богу, возвышаясь спасительным маяком.
В рамках оппозиции «свое» - «чужое» дом имеет принципиальное значение, олицетворяя собой «свое» пространство, «свой» мир, близких, родных, «своих» людей. По мнению В.В. Красных, дом относится к предметным кодам культуры (относящимся к миру Действительное и связанному с предметами, заполняющими пространство и принадлежащими окружающему миру) [Красных 2002, с. 244-247]. Концепт дом хорошо знаком каждому человеку, он обладает высоким эмоциональным потенциалом (отчий дом, родительский дом, собственный дом, семейный очаг и т.д.), для русского сознания дом — не только здание и жилье для отдельной семьи, но и семья как таковая. Он традиционно олицетворяет собой укрытие от жизненных тревог, невзгод, семейный очаг, символ фундаментальных нравственных ценностей.
