Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Народный роман в русской литературе (вопросы генезиса и развития)
1. Романы Д. В. Григоровича 50-х годов в критике XIX века 14
2. Романы Д. В. Григоровича в критике и литературоведении XX-XXI веков 18
3. Жанр романа как развивающееся эстетическое явление. Место народного романа в иерархии повествовательных эпических форм XIX - XX веков 27
Глава вторая. Жанровая модификация народного романа Д. В. Григоровича
1. Романы Д. В. Григоровича в системе русской классической прозы 40-50-х годов XIX века 41
1.1. Социальный аспект развития русской прозы в 40-50-х годах XIX века 41
1.2. Связь жанровых принципов с повествовательной манерой в прозе 50-х годов XIX века 49
2. Романы Д. В. Григоровичаи «натуральная школа» 54
2.1. Городские низы и крестьянство как объект изображения в прозе Д. В. Григоровича 40-50-х годов 54
2.2. Специфика бытописания в повестях и романах Д. В. Григоровича.. 67
2.3. Приемы физиологической характеристики, их родство с поэтикой «натуральной школы» 71
3. Эпическое изображение действительности, широта и объективность повествования как отличительная черта романов Д. В. Григоровича 76
4. Традиции и развитие элементов русского нравоописательного романа в системе художественного повествования Д. В. Григоровича 98
Глава третья. Поэтика романов д. в. григоровича (сюжетно-композиционнаяструктура и язык)
1. Специфика конфликта и построения романов Д. В. Григоровича 119
2. Художественная лексикография, связь с народно-речевой поэтикой 128
3. Особенности повествовательного стиля. Сочетание эпичности с лирическими компонентами 149
Заключение 164
Библиография 169
- Романы Д. В. Григоровича 50-х годов в критике XIX века
- Романы Д. В. Григоровича в критике и литературоведении XX-XXI веков
- Романы Д. В. Григоровича в системе русской классической прозы 40-50-х годов XIX века
- Специфика конфликта и построения романов Д. В. Григоровича
Введение к работе
С именем Дмитрия Васильевича Григоровича связан очень важный период развития русской литературы 40-50-х годов XIX века. Это время характеризуется укреплением позиций реализма, усилением социальной направленности произведений, значительной активизацией в эволюции жанров. На писательское поприще вступают А. И. Герцен, В. И. Даль, И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов, Ф. М. Достоевский, И. А. Гончаров, А. Н. Островский. Подобное созвездие имен для современного читателя представит исчерпывающую картину литературной ситуации середины века, но научное литературоведение с возрастающим интересом обращается и к иным авторам, чьи слава и авторитет ранее были бесспорны, а ныне их творчество, к сожалению, обойдено вниманием широкой публики.
Таким автором и является Д. В. Григорович. В свое время его писательская и другая общественно-литературная деятельность была высоко оценена ведущими представителями русской творческой интеллигенции 40-50-х годов. Д. В. Григорович был среди тех, кто обратился к реалистическому воссозданию жизни простолюдина, что стало не только важным этапом демократизации литературы, но и художественным новаторством. «Он принадлежал к числу лучших людей, начинавших важное направление», - так точно определит впоследствии Л. Н. Толстой место Д. В. Григоровича в истории русской литературы (1).
Однако долгое время под сочетанием «важное направление» понимали исключительно принципы «натуральной школы», тем самым заметно сужая творческий диапазон автора. Действительно, разработка поэтики «натуральной школы» сделала имя молодому автору, что было отмечено уже критикой 40-х годов XIX века. Но творческая эволюция писателя в ее целостном виде становится очевидной лишь после знакомства с его романами. Всего Д. В. Григоровичем было написано четыре романа. Они хорошо известны историкам литературы: «Проселочные дороги» (1852), «Рыбаки» (1853), «Пересе-
ленцы» (1854-1855), «Два генерала» (1864, не окончен). Общим местом можно считать представление о том, что эта часть творчества известного писателя менее значима, чем его очерки и рассказы, созданные в русле поэтики «натуральной школы».
Между тем, достаточно лишь простого сопоставления проблематики и структурных особенностей романов Д. В. Григоровича с его ранними очерками, чтобы убедиться в том, что писатель совершил определенный, достаточно важный, на наш взгляд, шаг в своем художественном развитии. Этот шаг сказался главным образом в стремлении разработать особую жанровую форму, которая получила в нашем литературоведении название народного романа. Поэтическое своеобразие такой формы представляет немалый интерес в свете современных наработок в области поэтики словесного искусства. Д. В. Григорович одним из первых в русской литературе предпринял попытку создания эпического произведения романной формы из жизни простолюдина.
Актуальность предлагаемого диссертационного исследования связана с необходимостью историко-литературного уяснения жанровых принципов народного романа. В истории изучения творчества Д. В. Григоровича впервые выдвигаются в качестве приоритетных вопросы жанра и стиля романов данного автора.
В современной науке о литературе большое внимание уделяется художественной специфике литературных произведений, а в особенности таким их поэтическим признакам, которые определяют в конечном счете устойчивые формы художественного повествования, именуемые жанром романа (2). В итоге рассмотрено большое количество жанровых образований, определена их генетика, индивидуальное своеобразие писателей, работавших над созданием таких образований и т.д. Обычно выделяются следующие разновидности романной формы: рыцарский роман, авантюрный, исторический, психологический, социально-психологический, семейно-бытовой. Исследованы и синтезированные романные формы: роман в стихах, роман-эпопея, роман-исповедь (в сочетании с исторической хроникой).
В настоящее время в науке замечается такая тенденция, когда отдельные крупные произведения романной формы соотносят с более узкими жанровыми вариантами. К примеру, роман И. А. Гончарова «Обыкновенная история» нередко рассматривают преимущественно как роман воспитания (3).
Понятно, что такая дифференциация жанровых структур объясняется стремлением исследователей более углубленно и наглядно рассмотреть своеобразие тех или иных литературных шедевров. Очень возможно, что эта тенденция будет развиваться и дальше, по мере развития самой литературы, что следует только приветствовать. Но именно поэтому вызывает сожаление, что не рассмотрена с должной обстоятельностью такая разновидность жанровой формы, как народный роман, зачинателем которого с полным основанием можно считать Д. В. Григоровича.
Слабая изученность данного вопроса не только оправдывает, но делает настоятельной необходимость его рассмотрения с учетом той значимости, которую приобрела система реалистического повествования в русской литературе XIX - XX веков, поскольку народный роман был генетически связан с данной системой. Очень возможно, что неполнота современных представлений о реализме в значительной степени определяется неразработанностью и недоговоренностью по некоторым жанровым разновидностям, и в первую очередь, по народному роману. Далее мы покажем обоснованность такого термина и важность изучения тех литературных явлений, которые связаны с развитием указанного жанра. Здесь подчеркнем лишь саму значимость постановки и исследования представленной проблемы.
Объектом нашего исследования являются основные прозаические произведения Д. В. Григоровича, в том числе очерки и рассказы периода «натуральной школы».
Предмет исследования - поэтика романов писателя, созданных в середине 50-х годов XIX века.
Целью настоящей работы является всесторонний анализ возникновения, развития и особенностей поэтики народного романа (имеется в виду разновидность жанра) в творчестве Д. В. Григоровича.
Для достижения цели мы поставили перед собой следующие задачи:
проследить эволюцию поэтики «натуральной школы» в романном творчестве писателя;
исследовать историко-литературный аспект возникновения и функционирования жанровых признаков народного романа в прозе Д.В. Григоровича;
показать художественную значимость этих признаков в структурно-поэтических компонентах романов писателя;
проанализировать основные поэтические образы и художественные приемы, повлиявшие на романную организацию прозы Д. В. Григоровича 50-х годов;
рассмотреть художественную лексикографию романов указанного автора;
определить место народного романа Д. В. Григоровича в эволюции романного жанра русской литературы XIX - XX веков.
Научная новизна данного исследования состоит в том, что впервые целостно и в системном виде рассматриваются структурно-поэтические признаки крупных прозаических произведений Д. В. Григоровича 50-х годов («Рыбаки», «Переселенцы» и др.) как достаточно определенный и устойчивый художественный комплекс, позволяющий говорить о такой разновидности романной формы, которая получила впоследствии условное название «народного романа».
В диссертации вводится в научный оборот значительное число новых материалов, а также литературоведческих исследований последних лет, что помогает более глубоко раскрыть проблемы, освещаемые в предлагаемой работе. Немаловажно и то, что трактовка художественных ситуаций в прозе писателя дается с учетом современных представлений о литературе, без излишнего социологизирования, что было свойственно многим работам о Д. В. Григоровиче, созданным в XIX - XX века.
На защиту выносятся следующие положения:
Творческую продуктивность Д. В. Григоровича нельзя ограничивать только рамками «натуральной школы» (40-е годы XIX столетия), определяя историко-литературную значимость писателя лишь его вкладом в развитие «физиологического очерка». Романы, созданные Д. В. Григоровичем в середине 50-х годов («Рыбаки», «Переселенцы» и др.), представляют собою не меньший, а в чем-то даже больший интерес, чем очерки 40-х годов, для понимания глубинных процессов развития русской прозы XIX - XX веков. Именно в творчестве Д. В. Григоровича впервые так заметны признаки той разновидности прозаического жанра, которую с полным правом можно отнести к типу народного романа.
Народный роман в том виде, в котором он обозначился в произведениях Д. В. Григоровича, - это начальная стадия, «эмбрион» будущих романных образований. Они получили свое дальнейшее специфическое развитие в творчестве П. И. Мельникова-Печерского («В лесах» - 1874, «На горах»
1881), Г. И. Успенского («Власть земли»1 - 1882), Н. Н. Златовратского («Устои. История одной деревни» - 1883), Д. Н. Мамина-Сибиряка («Золото»
1892) и др. Перечисленные произведения неоднородны по своей .поэтической фактуре. Но их скрепляющая основа, их главный объект, постоянно влиявший на формирование жанровой структуры нового романа - это, говоря словами М. Е. Салтыкова-Щедрина, «народ и его нужды» (4).
Народный роман как особая жанровая разновидность не имеет в
нашем литературоведении четкого обозначения ни со стороны термина, ни со
стороны формы. Но это объясняется большей частью тем, что поэтику на
родного романа старались напрямую сопоставить с поэтикой классического
романа (И. А. Гончаров, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой).
Не находя прямых аналогий и совпадений, исследователи, как правило, либо
отказывались от термина «народный роман», либо заменяли его другими
1 Эпопеей «земледельческого труда» называл В.Г. Короленко данный очерковый цикл. См.: Г.И. Успенский в русской критике. - М.-Л.: Гослитиздат, 1961. - С. 316.
словосочетаниями («крестьянский роман», «народнический роман», «роман из народной жизни» и т.п.), как бы более «подходящими» для характеристики произведений писателей второй половины XIX века, обращавшихся к низовой среде.
Между тем народный роман нельзя отнести только к условно-функциональному, «рабочему» понятию. Данная разновидность романа правомерна и автономна - автономна на столько, на сколько автономны нравоучительный, психологический, социально-бытовой, исторический и другие дефиниции романного жанра, принятые современной наукой1.
Художественные признаки народного романа (бытописание, этнографизм, обилие просторечной лексики, раскрытие психологии героев через детали портрета и обстановки) свидетельствуют, с одной стороны, о генетической связи исследуемой жанровой разновидности с поэтикой «натуральной школы», а с другой - о поисках Д. В. Григоровича своего пути в русле реалистических тенденций. Для романного стиля Д. В. Григоровича характерно внимание к устоявшимся типам народной среды, к ее общим, «коллективным» свойствам и связям с религиозным сознанием. Значительный интерес проявляет Д. В. Григорович к тем формам крестьянского сознания, которые детерминированы социальными условиями жизни.
Д. В. Григорович не оставил законченных и вполне совершенных с художественной точки зрения образцов народного романа. Да это и невозможно было осуществить в короткий исторический период, на начальной поре развития жанра. Мало того, в последующие десятилетия наблюдается как бы «дифференциация» (и даже «размывание»?) найденного Д. В. Григоровичем типа повествования. Появляются «крестьянские романы», «романы из
1 Перечисленные разновидности выделяются в силу того, что обладают будто бы вполне самодостаточной художественной формой, что убеждает лишь наполовину, поскольку, к примеру, «социально-бытовой» роман маркируется исключительно (если принять во внимание семантику термина) по признакам содержания. Следовательно, и содержание влияет на образование новых жанровых структур. Поэтому в отношении народного романа со всей уверенностью можно сказать, что его жанровые особенности (а следовательно, и многие признаки формы) образуются (могут быть образованы) особенностями содержания, то есть жизнью народа, переданной Д. В. Григоровичем в объективном разрезе и в специфическом художественном преломлении.
народной жизни», «этнографические повести», близкие к роману, романы о старообрядцах (П. И. Мельников-Печерский), «народнические романы». Но дифференциация вела к синтезу. И уже в XX веке, по мере общего обогащения реалистической системы, романная поэтика, опробованная Д. В. Григоровичем, обозначилась в русской литературе с новой силой («Железный поток» А. С. Серафимовича, «Люди из захолустья» А. Г. Малышкина), достигнув своего вершинного воплощения в «Тихом Доне» М. А. Шолохова.
Соотнесение (не идентификация!) народных романов Д. В. Гри
горовича с романами П. И. Мельникова-Печерского, Г. Н. Успенского, Д. Н.
Мамина-Сибиряка, вплоть до романов А. Г. Малышкина и М. А. Шолохова,
может показаться, на первый взгляд, неожиданным и спорным ввиду значи
тельного различия во времени, в замыслах и уровне созданных произведений.
Но речь идет здесь лишь о жанровой типологии народного романа, еще точ
нее - об истоках этой типологии. Они - в жизни самого народа, в эпическом
воспроизведении не только бытовых условий, но и склада мышления, осо
бенностей психологии и речи представителей народной среды. С такой уста
новкой и начинал создавать свои романы Д.В.Григорович, отнюдь не рассчи
тывая на исчерпанность трудного дела лишь границами своего творчества.
Сближение народного романа, созданного Д. В. Григоровичем, с
народными романами последующей поры позволяет не только освободиться
от узкого упрощенного толкования данного термина, но и объяснить причину
все возрастающего интереса к произведениям этого типа. К примеру, притя
гательная сила «Тихого Дона» тем и объясняется, что это народный роман
высшей пробы как по объекту изображения, так и по качеству художествен
ного исполнения, а значит, и по силе эстетического воздействия на широ
чайшие читательские массы. Все предшествующие варианты народного ро
мана, в том числе романы Д. В. Григоровича, - это как бы «ручейки» и «реч
ки», вошедшие в гигантское эстетическое лоно, чему можно уподобить «Ти
хий Дон» М. А. Шолохова. Следовательно, работа Д. В. Григоровича как ро
маниста была не только необходима, но, с исторической точки зрения, неиз-
бежна, как неизбежной была и сама эволюция нашего народа в своих пространственно-временных параметрах. Появление «Тихого Дона» оправдывает, делает научно значимым интерес к народным романам Д. В. Григоровича, который был родоначальником данного жанра и заложил его исходные поэтические основы.
Систематизация поэтики народных романов Д. В. Григоровича позволяет наглядно наметить главные векторы в разновидности жанра романа и, одновременно, показать важнейшие тематические звенья, связанные с демократизацией русской прозы в целом, начиная с середины XIX столетия.
Таковы концептуальные установки данного исследования.
Теоретическую и методологическую основу диссертации составляет критическое и методологическое наследие XIX и XX веков, в первую очередь суждения и анализы критиков и писателей классической эпохи, труды которых ориентированны на теорию и практику реалистического искусства (В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. А. Добролюбова, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. Н. Пыпин, А. Н. Веселовский, Д. Н. Овсянико-Куликовский и др.). В работе учтены основные научные выводы и обобщения литературоведов нового и новейшего времени (М. М. Бахтина, В. В. Виноградова, Б. В. Томашевского, Г. М. Фридлендера, В. И. Кулешова, Л. М. Лотман, Г. Н. Поспелова, А. Г. Цейтлина, В. Г. Одинокова, Л. В. Чернец, М. В. Отрадина, В.А. Недзвецкого, О. М. Буранка, Н. А. Вердеревской, И. П. Щеблыкина, В. Ю. Троицкого, А. И. Журавлевой, А. Л. Фокеева и др.).
Материалом для исследования послужили художественные тексты Д. В. Григоровича, периодика 1840-1870-х годов, научные труды, посвященные прозе писателя, отклики и отзывы о нем деятелей русской литературы разных лет.
Практическая значимость работы определяется тем, что ее основные положения могут найти применение в лекционных вузовских курсах и спецкурсах, а также на уроках по литературе в старших классах школ и гимназий. Обобщения и выводы диссертации могут быть использованы в последующем
изучении творчества писателя, в характеристике жанровых особенностей русской литературы не только 40-60-х годов, но и всего XIX века с последующим выходом к произведениям XX столетия.
Апробация диссертации осуществлялась в докладах на Международных и Всероссийских конференциях: Международная конференция «Русское литературоведение в новом тысячелетии» - Москва, 2003, 2004, 2005; Международная научная конференция «Изучение творчества М.Ю. Лермонтова на современном этапе» - Пенза, 2004; Всероссийская научно-практическая конференция «Диалектика культуры: общество, государство, личность в современной России» - Пенза, 2005; Шестнадцатая научно-практическая конференция профессорско-преподавательского состава и студентов, посвященная 60-летию победы в Великой Отечественной войне - Пенза, ПТУ, 2005. Диссертация неоднократно обсуждалась на кафедре русской и зарубежной литературы Пензенского государственного педагогического университета им. В. Г. Белинского.
По теме диссертации опубликовано пять работ и учебно-методическое пособие.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, насчитывающей 264 наименования.
Из сказанного ясно, что центральной проблемой исследования является проблема народного романа как жанровой разновидности. Насколько обосновано выделение такой разновидности и как она формировалась, каковы особенности этого формирования в русской прозе XIX века и последующих десятилетий вплоть до конца XX столетия? Ответить на эти вопросы можно лишь обратившись к истории проблемы.
ПРИМЕЧАНИЯ
Цит. по кн.: Апостолов Н. Н. Лев Толстой и его спутники. - М., 1928. -С. 203.
Кожинов В.В. Происхождение романа /В.В. Кожинов. - М.: Сов. писатель, 1963. - 439 с; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин- 2 изд.-М.: Искусство. - 421 с; Поспелов Г.Н. Вопросы методологии и поэтики / Г.Н. Поспелов. - М.: Изд-во МГУ, 1983. -335 с; Поспелов Г.Н. Реализм и его разновидности в русской литературе XIX века / Г.Н. Поспелов // Проблемы типологии русского реализма. - М.: Наука, 1964. -С. 123-133.; Чернец Л.В. Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики) / Л.В. Чернец. - М.: Изд-во МГУ, 1982. - 189 с; Недзвецкий В.А. Русский социально-универсальный роман XIX века: Становление и жанровая эволюция. -М.: АО «Диалог - МГУ», 1997. - 262[2] с; Тамарченко Н.Д. Русский классический роман XIX века. Проблемы поэтики и типологии жанра / Н.Д. Тамарченко. - М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1997. - 203 с; Тамарченко Н.Д. Типология реалистического романа / Н.Д. Тамарченко. - Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1988. - 195 с; Вер-деревская Н.А. Русский роман 40-60-х годов XIX века (Типология жанровых форм) / Н.А. Вердеревская. - Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1980. - 136 с; Эсалнек А.Я. Типология романа (теоретический и историко-литературный аспект) / А.Я. Эсалнек. - М.: Изд-во МГУ, 1991.-151 с.
Краснощекова Е. Гончаров: Мир творчества / Е. Краснощекова. - С.Петербург: Пушкинский фонд, 1997. - 490 с.
Салтыков-Щедрин М.Е. Литературная критика. - М.: Современник, 1982.-С. 301.
Романы Д. В. Григоровича 50-х годов в критике XIX века
Творческая деятельность Д. В. Григоровича с самого ее начала вызвала общественный резонанс и внимание критики. Так, отличающийся точностью в своих определениях и предсказаниях В. Г. Белинский еще в 1847 году по сути определил главные достоинства творчества Д. В. Григоровича в целом. Уже в повести «Антон-Горемыка» он увидел те черты поэтики писателя, которые в будущем лягут в основу его романов. Проводя литературные параллели с творчеством В. И. Даля, критик пишет: «В его таланте (имеется в виду Д. В. Григорович. - А. Т.) тоже много аналогии с талантом г. Даля. Он также постоянно держится на почве хорошо известной и изученной им действительности» ). Именно за этот художественный принцип В. Г. Белинский вел многолетнюю борьбу, и наличие данной особенности в творчестве начинающего автора было для критика знаком, несущим в себе потенциальную перспективу развития.
Особо следует подчеркнуть то, что «Антон-Горемыка» в целом был воспринят В. Г. Белинским как «роман (курсив наш. - А. Т.), в котором все верно основной идее, все относится к ней, завязка и развязка свободно выходят из самой сущности дела» (2). У автора физиологии критик находит верное воспроизведение действительности, но не по фактографическому или отрывочному, фрагментарному принципу, а по идее гармоничного развития крупного эпического произведения. Здесь уместно вспомнить и известное классическое определение критиком повести как «распавшегося на части романа» (3).
Итак, В. Г. Белинский увидел в Д. В. Григоровиче талант прозаика, который в дальнейшем достигнет своих вершин. Подтверждение этому мы находим в зрелом, романном творчестве писателя. Это очень напоминает ис торию с Ф. М. Достоевским, талант которого для широкой публики был открыт именно В. Г. Белинским. «Благословение» великого критика сыграло значительную роль в дальнейшей творческой судьбе того и другого авторов.
Последующая критика, обращаясь к творчеству Д. В. Григоровича, в той или иной степени будет повторять положения В. Г. Белинского. В частности, И. И. Панаев высказал мысль о том, что творчество Д. В. Григоровича «будет иметь громадное значение не только в направлении нашей литературы, но благотворно повлияет и на судьбы всего русского народа» (4).
Достаточно скупой на положительные оценки М. Е. Салтыков-Щедрин нашел возможность сравнить произведения Д. В. Григоровича с «благотворным весенним дождем, выпавшим на ниву русской литературы» (5). Кроме того, особой заслугой Д. В. Григоровича М. Е. Салтыков-Щедрин считал выдвинутую писателем мысль о том, что «существует «мужик - человеку} (выделено нами. - А.Т.) (6). Русскую литературу всегда отличали гуманистические тенденции, и их ценность неизмеримо возрастает при обращении авторов к тяжелому быту простолюдина.
Отметим и то, что Н. Г. Чернышевский ставил Д. В. Григоровича в широкий ряд известных имен того времени (7). По Н. Г. Чернышевскому, самобытность творчества И. А. Гончарова, Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева, А. Н Островского и Д. В. Григоровича заключается в отсутствии каких-либо заимствований. Работы Д. В. Григоровича являются одним из примеров того, что наша литература может развиваться вполне самостоятельно, на своем собственном материале, не перенимая не только образы и характеры, но и сами художественные принципы. Все это, по мысли критика, опиралось у Д. В. Григоровича на «действительное знание народной (курсив наш. - А. Т.) жизни и любовь к народу» (8).
Таким образом, вопрос о движении Д. В. Григоровича (быть может, им самим не всегда осознаваемом) к жанру народного романа если не во всей его целостности, то весьма в значительных компонентах уже затрагивался в русской критике 40-60-х годов. Это не следует понимать так, что названные
критики четко представляли себе структуру народного романа - они лишь интуитивно предощущали своими анализами его возможности в дальнейшем развитии русской литературы. Проблема, как нам думается, обозначится еще более очевидно, если мы примем во внимание, безусловно, утопические мечты А. С. Хомякова о создании своей русской «художественной школы» (9). И хотя в этой статье А. С. Хомяков пишет преимущественно о признаках такой школы в лирических жанрах, в подтексте статьи можно представить (генетически) и безусловные компоненты других жанров, в первую очередь, романа, который в большей степени мог именоваться русским за счет выделения народного элемента.
Правда, следует иметь в виду, что проблема развития романного жанра - вообще одна из труднейших проблем литературоведческой науки. Не зря один из авторитетных исследователей этого вопроса, М. М. Бахтин, пришел в конечном счете к выводу о том, что роман - «единственный становящийся жанр среди давно готовых и частично уже мертвых жанров» (10).
Что же говорить тогда о критиках, историках литературы середины и второй половины XIX века, когда изучение литературы со стороны жанровых особенностей не было еще достаточно интенсивным. Потому у других критиков 50-60-х годов мы найдем и такие суждения, которые как бы «снимают» проблему народного романа как некий важный признак эволюции творчества Д. В. Григоровича в целом.
Романы Д. В. Григоровича в критике и литературоведении XX-XXI веков
К середине XIX века сюжетная занимательность романа оказалась подчиненной решению социально значимых вопросов. Кроме того, типизация картин общественных нравов и порядков стала своеобразной приметой жанра. Этому во многом способствовала и сама общественно-политическая ситуация 40-50-х годов - время обострения социальных противоречий, роста социальной неудовлетворенности определенного числа населения страны. Условия кризиса предопределили идеологический характер развития литературы: российская словесность указанного периода активно участвовала в обсуждении актуальных проблем современности. Художественная программа передовых писателей демократического толка содержала не только стремление к реалистическому воспроизведению действительности, но и анализ причин кризисной общественной ситуации.
Ведущую роль в процессе демократизации литературы сыграл В. Г. Белинский. Провозгласив социальность пафосом нового времени (1), критик на долгое время определил основную линию развития художественного творчества. Так, в духе революционно-демократической эстетики, А. И. Герцен создает роман «Кто виноват?», с «Записками охотника» выступает И. С. Тургенев, разлагающую сущность крепостничества анализирует И. А. Гончаров («Обломов»), жизнь социальных низов препарируют Н. А. Некрасов и Ф. М. Достоевский. С обличительных пьес А. Н. Островского берет свое начало русская национальная драматургия.
Таким образом, социальный аспект для русской литературы середины XIX века имел программное значение. Вопреки писателям, отстаивавшим теорию свободного, или, как тогда говорили, пользуясь терминологией Белинского, «чистого» искусства, перспективы развития в большей степени принадлежали социально ориентированной литературе.
Творчество Д. В. Григоровича 40-50-х годов такую направленность имело. Его писательская карьера началась с участия в издаваемом Н. А. Некрасовым альманахе «Физиология Петербурга» (1845). Сборник явился результатом практического воплощения ведущих принципов «натуральной школы», и его выход ознаменовал собой победу поэтики данного направления пусть на короткое, но яркое литературное время.
Творческая позиция Д. В. Григоровича на тот момент совпадала с позицией «натуральной школы». В центре внимания автора - частная жизнь угнетенного человека, фотографическое отображение ужасающих бытовых условий и выявление тяжелого социального положения определенных слоев населения. Таков очерк «Петербургские шарманщики» (1845), повести «Деревня» (1846) и «Антон-Горемыка» (1847).
В повестях «Деревня» и «Антон-Горемыка» есть определенное мастерство художественного изображения. Но писатель не ограничивался достигнутым. Его повествовательная манера обретала новые направления, и на этом пути Д. В. Григорович преодолевает излишнюю детализацию и натуралистичность повествования. В романах автора уровень социального анализа поднимается от накопления фактографического материала до попытки решения общественно значимых вопросов. Так, созданием романа «Переселенцы» писатель принимает живое участие в общем антикрепостническом выступлении передовых сил общества. В период растущего крестьянского недовольства и участившихся массовых выступлений против крепостного права история о помещичьем произволе обратила на себя внимание как типическое обобщение пороков существующей социальной системы.
В центре произведения - история бедствий семьи крепостного Тимофея. По прихоти помещика Белицына, не увидевшего в полуразоренном и обремененном малыми детьми семействе практической пользы для имения, семье пришлось покинуть обжитое место, отправляясь присматривать за давно забытым далеким лугом. Хозяйственной необходимости в этом совершенно не было, и переезд семейства оказался не более чем фарсом, потешившим мнение Белицына о себе как о рачительном хозяине.
Между тем переселение для любой крестьянской семьи было истинным несчастьем. В свое время еще Н. Г. Чернышевский указал на экономическую несостоятельность правительственного разрешения помещикам произвольно переселять мужиков: «А усадьбы-то переносить? Ведь от барина зависит. Велит перенести, - не на год, а на десять лет разорения сделает... Тошно мужику придется, коли барин по царскому указу велит на новые места переселяться» (2). Очевидно, что обустройство на новом месте требует затрат гораздо больших, чем прибыль от продажи старого имущества. Кроме того, обработка новых земельных угодий в определенной степени связана с риском, и требуется немало времени для адаптации и получения сносного результата. У крестьянина же, часто не имеющего не только запаса, но и необходимого количества продовольствия, этого времени не было.
Помимо указанных материальных причин нежелательного переселения крепостного семейства, скажем и о другой, не менее важной стороне - морально-этической. Для крестьянина связь с родной землей определяется почти родственными, кровными узами. Земля для простолюдина - мать, кормилица, хранительница памяти поколений. Уйти от нее - значит оборвать корни жизни, осиротеть. Не случайно дальняя сторона со времен народного творчества называется «чужой», «неласковой». Одухотворение родимой земли, осознание истоков своего существования лежит в основе патриархального миропонимания земледельца. И потому насильственный отрыв крестьянина от родной почвы является для него гораздо большим, чем механическая сме на места жительства - это душевная травма, надлом в осознании себя как части привычного жизненного уклада.
Страницы романа, посвященные сцене прощания семейства Тимофея с родным Марьинским, высокохудожественны и передают искреннее сочувствие автора своим героям: «Катерина сделала нетерпеливое движение; но лицо ее снова приняло выражение тоски, и она снова заплакала, когда в последний раз взглянула на поле.
- Прощай, мать-сыра земля, кормилица наша! - сказала она, не переставая креститься, - прощай!.. Воскормила ты, возрастила меня самое и детей моих... Не привел господь святым хлебом твоим питаться до скончания века нашего... Прости, кормилица!». Фольклорные элементы плача подчеркивают традиционное для крестьян восприятие святости родимой земли, ее живой силы.
Романы Д. В. Григоровича в системе русской классической прозы 40-50-х годов XIX века
Городские низы и крестьянство как объект изображения в прозе Д. В. Григоровича 40-50-х годов В 40-х годах литература провозгласила ценность человека из народа, его души, его прав на свободное развитие. Обострение антикрепостнических отношений обнажило кризис гуманизма в сфере отношения к представителям низших сословий, пренебрежение личными интересами и духовными потребностями простого человека. Одним из первых восполнить этот пробел постарался Д. В. Григорович. В. Л. Комарович пишет: «Среди своих сверстников, выступавших вместе с ним (с Д. В. Григоровичем. - А. Т.) на протяжении 40-х годов под знаменем гоголевского натурализма, Д.В. Григорович выделялся особой чуткостью в угадывании очередных задач литературной эволюции (курсив наш. - А. Т.): до конца разрешать эти задачи призван был, правда, не он, а другие - Тургенев, Гончаров, Достоевский: но первые опыты их разрешения сплошь и рядом принадлежали ему» (14). С этим высказыванием можно не соглашаться, и мы вовсе не намерены преувеличивать роли Д. В. Григоровича в литературном процессе 40-50-х годов. Но способность писателя уловить актуальные пути развития современной ему прозы очевидна.
Для литературы середины века актуальным было внимание к теме «маленького человека» - представителе городских низов или крестьянства. Герой именно такого типа станет объектом внимательного художественного исследования в творчестве Д. В. Григоровича периода 40-50-х годов. В освоении этой тематики как раз и следует видеть тесную связь писателя с «натуральной школой», находить общие поэтические черты.
Сделаем примечание. Традиционно под именем «маленького человека» принято понимать мелкого чиновника либо другого служащего. Однако не всегда это было так. Как известно, понятие «маленький человек» принадлежит В. Г. Белинскому и подразумевает «человека толпы, социально задавленного, бедного, а потому нуждающегося в сочувствии и внимании общества» (15). Причем с точки зрения социальной иерархии имелся в виду достаточно широкий контингент - «от дворника до мелкого чиновничьего люда из разночинцев или дворян» (16). Таким образом, социальный статус «маленького человека» в 40-е годы не был профессионально определен и закреплен. «Именно в советском литературоведении понятие «маленький человек» станет тождественным мелкому петербургскому чиновнику, — пишет Е. М. Сокол. - Это прежде всего чиновник николаевского периода, однако, далее социальный статус расширяется, «маленький человек» станет пониматься как вообще человек бедный, занимающий низкие ступени социальной иерархии» (17).
Мы, вслед за В. Г. Белинским, придерживаемся широкого понимания термина «маленький человек». И пока в отечественном литературоведении нет четкой дефиниции относительно социально ограниченного, бедного и морально затравленного человека, подобрать синоним к определению «маленький человек» представляется весьма сложным.
Сложившаяся общественно-политическая ситуация конца 40-х - начала 50-х годов XIX века дала «вторую жизнь» теме «маленького человека». Однако теперь авторов интересовали не столько общегуманистические вопросы и проблемы их художественного воплощения, сколько социальный аспект темы. Именно поэтому основное внимание уделялось изображению безысходного существования и ужасающих бытовых условий жизни простолюдина. Выбранный для этого метод «физиологии» удачно отвечал требованиям достоверности, близкой к точности науки, и принципу демократизма в- подборе персонажей. Например, героями рассказов и повестей Д. В. Григоровича стали уличные музыканты, жители самых бедных городских кварталов, представители скромных и малооплачиваемых профессий: суфлеры, хористки, прачки и т.п. Писатель, по точному замечанию В. А. Парсиевой, «выделял» эти типы «из определенной, очень конкретной, социально обусловленной среды» (18). Что же представляет собой «маленький человек» Д. В. Григоровича?
С легкой руки В. Г. Белинского образ «маленького человека» приобрел в литературе ореол героя-страдальца, вынужденного стоически переносить удары судьбы. Это так. Однако часто за нищетой быта скрывалась нищета духа, и должно обладать талантом Н. В. Гоголя, чтобы сделать образ очередного Акакия Башмачкина привлекательным, но не жалким.
Специфика конфликта и построения романов Д. В. Григоровича
Чем определяется место художественного произведения в истории развития литературы? Степенью таланта автора, остротой представленного конфликта, глубиной и типичностью выведенных образов. Не заостряя внимания на порядке следования этих необходимых составляющих, обратимся к конфликту как одной из ведущих жанрообразующих и художественных категорий, которая определяет и поэтическую выразительность произведения.
В современной науке о литературе категория конфликта, как правило, рассматривается в связи с вопросом сюжетостроения и развития действия. Иногда конфликт ставят в ряд понятий «коллизия» и «интрига», расширяя тем самым общие представления о природе конфликтных ситуаций и обстоятельств (1).
Классификация разновидностей и типов конфликта может быть самая разная. XIX век дал нам такое множество конфликтов, что привести их к каким-то однозначным вариантам достаточно трудно. И тем не менее, классификация такая возможна. Так, с позиции сюжетных линий конфликт можно рассматривать как однолинейный, двойной («Горе от ума» А. С. Грибоедова), как целый узел конфликтов (драма А. Н. Островского «Гроза»).
По характеру своего содержания наиболее распространенные разновидности конфликта выглядят следующим образом: конфликты на идейной почве, конфликты поколений, психологические, интимно-личные и т.д. Конечно, эта типология имеет значение подвида конфликта. Конфликт же в целом, в глобальном понимании, присутствующий, как правило, во всех произведениях, носит в конечном счете социальный характер.
Современные теоретики литературы разделяют конфликты на локальные (внутрисюжетные) и масштабные (общественнозначимые) (Хализев). Локальный конфликт меньшего объема и обнаруживается на уровне персонификаций: конфликт между героями второго плана. Но сумма мелких, частных конфликтов вливается в единую линию общего конфликта, который, в конечном счете, раскрывает характер самих общественных отношений и социальных противоречий.
Такой подход, на наш взгляд, дает возможность в системном плане рассмотреть вопрос о своеобразии выражения конфликта в художественном произведении. В жанре народного романа Д. В. Григоровича целесообразно первоначально выделить наиболее общие, масштабные конфликты, а затем перейти к характеристике локальных и частных.
Признавая эпичность повествования одним из важнейших признаков жанровой модели народного романа Д. В. Григоровича, мы сказали (глава вторая, 3), что во многом определяется она именно глобальностью конфликта. Действительно, противоречия между героями романа «Рыбаки» носят всеобщий характер: разрушение патриархальных устоев, символом которых является Глеб, влияние фабричной психологии (Захар), отпадение нового поколения от традиций семьи-артели (сыновья Глеба), обесценивание норм морали и нравственности (Гриша) - все это типические элементы конфликта эпохи. Причем подошел к ним Д. В. Григорович не с позиции социального анализа, а с точки зрения исконно русских, вековых представлений о правильном (читай - праведном) существовании. Возможно, именно это имел в виду П. В. Анненков, отзываясь о романе «Рыбаки» как произведении, «не характерном для общего хода литературного процесса в России» (2). Думается, главное для писателя - верно отразить исторический момент, а возможное при этом «выпадение» из процесса литературного развития свидетельствует лишь о своеобразии и самостоятельности авторской позиции.
В общем плане конфликт романа «Рыбаки» можно определить как столкновение бытия народного, внутренне, по природе своей, стремящегося к «ладу» и гармонии, с остальным дисгармоничным, порой даже враждебным миром, погрязшим в бесконечной череде противоречий.
Символично то, что беда в семью Глеба приходит извне: Гриша - приемный сын, Захар - нанятый батрак, сыновья захотели отделяться после проведенного вне дома времени. Григорович настойчиво проводит мысль о пагубном влиянии технического прогресса (который в плане моральном осознается им как бесспорный регресс), развивающихся отношений частной собственности, приводящих к разрушению личных, надматериальных связей.
Кроме того, указанный нами конфликт в широком смысле приобретает и духовный смысл. Так, в «Рыбаках» отчетливо выражена конфликтная линия народно-христианской этики с враждебными ей принципами наживы, жизни вне труда и забот.
Обратим внимание на следующее. Широко распространено мнение о том, что в народной среде часты проявления инстинкта собственничества. Это, по мнению некоторых исследователей (3), ярко выражено в характере Глеба. Таким образом, конфликт романа иногда сводился к противоречиям между собственническими настроениями героев и общей этической установкой о том, что это плохо и безнравственно. Причем, естественно, сужалась значимость образа Глеба и тот глубокий смысл, который вложил в него автор.
Бессмысленной роскоши и стремлению к чрезмерному обогащению в народной этике противопоставлен идеал благополучия, основанный не только на материальном достатке, но и на принципе семейственности как нравственной основе этого благополучия. Немаловажен и тот факт, что простолюдин трудится не только ради сегодняшнего куска хлеба, а на будущее, думая о возможном неурожае и желая оставить детям крепкое хозяйство. Поэтому речь следует вести не о собственническом инстинкте, который входит в конфликт с общей народной этикой, не о слепой меркантильности отдельных представителей, а о естественном стремлении передать собственность и хозяйственные навыки следующим поколениям.
