Введение к работе
На современном этапе развития гоголеведения системный аспект изучения своеобразия гоголевской драматургии приобрел и особую актуальность, и принципиальную возможность, и достаточно основательную научную опору — в обогащенном и обновленном за последние тридцать лет научном знании о творчестве Гоголя, а также в усилиях историков литературы, театра, бытовой культуры и т.п.
Научная ситуация в гоголеведении последние тридцать лет интенсивно меняется. Опубликован и аналитически описан большой объем нового историко-культурного и историко-литературного материала о гоголевской эпохе, новые биографические данные и снятие запретов на полноту осмысляемого наследия писателя способствовали интенсивному развитию многих научных аспектов творческой биографии писателя, реабилитирован объемный концептуальный фонд научного наследия, изменилось аналитическое оснащение гоголеведения и т.д. Обширный объем новых фактов, концепций, гипотез и актуальных проблем востребует системного и систематического осмысления, вносящего коррективы в устоявшиеся представления. В широких масштабах эти задачи, в комплексе с другими, поступательно решает новейшее академическое издание произведений и писем классика (ИМЛИ РАН). Научно-исследовательский аспект академической подготовки полного собрания сочинений классика обнаруживает обойденные научным вниманием области, трудно разрешимые на данный момент проблемы, наукоемкие аспекты и т.п. К таким разделам гоголеведения относится драматургическое наследие Гоголя, требующее на современном этапе обновления не только концептуальных компонентов общепринятого научного знания, но и системной части такового.
Мышление Гоголя-комедиографа отличает высокая мера своеобразия, использование традиционных компонентов в непривычной, но глубоко оправданной художественными задачами функции. Это создает особые исследовательские условия. Имеющийся арсенал аналитических средств, применяемый к изучению отечественной комедиографии классической эпохи, способен по большей части описать только следование традиции или ее нарушение, но трактовка общей идеи, художественной концепции каждой комедии затруднена. Об этом свидетельствует, прежде всего, история изучения «Ревизора». К «Женитьбе» и «Игрокам», как можно ответственно утверждать, гоголеведение в этом плане только подступило, а литературоведческое изучение «Театрального разъезда» и особенно «Развязки “Ревизора”» еще впереди.
Своеобычное мышление Гоголя-драматурга — как компонент его писательской индивидуальности и в обособлении от нее — много раз становилось предметом более или менее развернутых научных описаний, совокупность которых сложилась в научную традицию. Исследовательский багаж темы правомерно представляется весьма существенным, однако, как показывает историографический анализ, не только не исчерпывающим научную проблематику, но во многих аспектах ее не распознающим и не удовлетворяющим современным научным запросам. Достижения Гоголя-драматурга изучены неравномерно и не в полноте, хотя все научные обзоры творческой биографии Гоголя вообще и эволюции его драматургического мышления в частности охватывают практически весь корпус замыслов — нереализованных, незавершенных и получивших воплощение в признанных шедеврах.
Длительное время постоянным приоритетом в оценке наследия Гоголя было утверждение его сатирической мощи и значимости, а постоянной установкой в аналитическом описании комедиографии Гоголя было выявление новаторства относительно литературного и театрального процесса. При увеличивающейся исторической и идеологической дистанции с соответствующим историко-культурным периодом результатом этих тенденций в советском гоголеведении стали попытки утвердить силу гоголевской сатиры как художественную новацию (С.Данилов, Н.Пиксанов, Н.Степанов), а само новаторство, понимаемое сквозь призму жесткости критического взгляда на реальность, как собственно своеобразие мышления комедиографа (И.Вишневская).
То, что в меньшей степени описанная научная тенденция касалась и касается «Ревизора», в большей «Женитьбы» и в еще большей «Игроков», — положение закономерное, исторически сложившееся, но, несомненно, требующее коррекции. Масштабные по научному значению, но немногочисленные концептуальные суждения об особенностях последней, в частности, комедии Гоголя (Ю.Манна, Е.Куприяновой, Ю.Лотмана), намечающие серьезные научные перспективы, не получили пока преемственного развития.
Объективный взгляд на сложившуюся к настоящему моменту систему научного знания о творчестве Гоголя позволяет констатировать также отсутствие ясности в эволюционном аспекте этой сферы гоголевского творчества. Так, к числу непреложных относится тот факт, что первое собрание сочинений Гоголя, составленное автором в 1842 г., знаменует им самим осознаваемый творческий итог определенного этапа, а завершенные к выходу последнего тома комедии, «Женитьба» и «Игроки», являются созданиями зрелого мастера, художника и мыслителя, относящегося к каждому своему слову, в том числе и прежде всего к художественному слову, с предельной ответственностью перед всеми адресатами — от себя, читателей и зрителей, до потомков и высшего судьи истинности и действенности человеческого поступка. Это придает особое значение научному вопросу о месте и роли «Игроков», последней комедии гения, в его творческой биографии.
Впервые вопрос о том, что «Игроки» занимают не рядовое место в творчестве Гоголя, поставил Ю.М.Лотман. Ученый указал а) на серьезнейшее значение последней комедии в размышлениях Гоголя о природе лжи в мире, обществе и в человеческой жизни; б) на особую и недооцененную роль «Игроков» в жанровой системе Гоголя и гоголевской театральной эпохи; в) на телеологическую связь последней комедии с «Выбранными местами из переписки с друзьями».
Строгий научный подход к означенной проблеме обязывает указать на особое местоположение в творческой биографии Гоголя не только завершенного текста «Игроков», но и творческой истории этой пьесы. Самого серьезного научного внимания заслуживает тот факт, что комедия создавалась в близком времени с первым томом «Мертвых душ», а также очевидная связанность этих произведений в тематическом, мотивном, характерологическом плане.
Привлекая научное знание о биографическом этапе, включающем «Игроков», мы также обнаруживаем явную несогласованность с ним установившегося представления о последней комедии как об остроумной насмешке над псевдо богатырями и даже злой сатире на картежников. Чрезвычайно важно, в частности, то, что работу над комедией «о шулерах» Гоголь закончил в конце августа 1842 г. — после создания «Шинели», последних редакций «Ревизора», «Портрета», «Тараса Бульбы», после окончания и публикации первого тома «Мертвых душ», а за «Игроками», в свою очередь, следует завершение «Театрального разъезда», резюмирующего эстетические и драматургические искания Гоголя и отражающего его представление о значении театра. Уже умозрительная логика подсказывает, что последняя комедия не могла не впитать и не отразить общих для этого чрезвычайно насыщенного творческого этапа устремлений автора. Но вопрос о том, что объединяет «Игроков» с названными и не названными шедеврами Гоголя в художественном поиске, а не в тематическом плане, до сих пор оставался открытым.
К эволюционно-биографическому аспекту системной оценки «Игроков» как явления литературы примыкает и такой серьезный вопрос, как место этого комедийного сюжета в духовных поисках Гоголя, а именно — в известных по письмам начала 1840-х (в том числе написанных в следующие за отправкой готовой комедии в Петербург дни) и позже по «Выбранным местам…» серьезных и глубоких размышлениях о современном человеке и т.п.
В современной науке преодолен научный миф о резком переломе или сломе в творческой эволюции писателя, связанный с «Перепиской…», и стала анахронизмом идеологическая критика религиозных и духовных поисков Гоголя. В научный оборот введено много новых биографических данных об этом периоде и непредвзято оценено большое число ранее известных. Границы творческих этапов, по-прежнему ясно видимые с исторической дистанции в биографии Гоголя, перестали восприниматься и истолковываться механистически — как резкое изменение направления творческой мысли, как прямое выполнение творческой волей писателя принятого и/или обнародованного им творческого кредо. Значение этого научного сдвига в исследовании комедийных сюжетов Гоголя, завершенных к 1842 году, велико. Но в практическом исследовательском интересе к драматургии Гоголя (немногочисленном, к слову сказать) пока недооценено.
Не менее серьезный запрос к рассматриваемой нами, частной, на первый и поверхностный взгляд, области гоголеведения мы можем сформулировать, исходя из научного объема представлений об отечественном литературном и театральном процессе 1830-1840-х годов. Карточные сюжеты (в том числе драматические, мелодраматические и веселые) в первой трети XIX века и в литературе, и на сцене были широко распространены; так же обстояло дело и с разнообразными литературными и драматическими плутами (от веселых и безобидных, пошловатых водевильных до мрачных и угрожающих в сатирической традиции); а обман — лукавый и веселый или циничный и продуманный — составлял завязку «всего что ни есть» комического на сцене. Все это в гоголевские времена соответствовало запросам массового зрителя, ощущающего нарастающую нестабильность исторического движения к буржуазному строю. Этим во многом объясняется всплеск интереса к переводным и отечественным карточным сюжетам в конце 1820-х годов и пушкинская ироническая подача темы в «Пиковой даме» в 1834 году, а также интерес к плутовской литературе (собственно испанской или испытавшей ее влияние французской). Поэтому занимательность и нравоучительность гоголевского «сюжета» «Игроков», как он до сих пор понимался в гоголеведении (осуждение шулерства вкупе с небывалой сценичностью интриги), — вполне могли удовлетворить запросы массового читателя и зрителя, открыто именно по этим критериям выражаемые Ф.Булгариным, но, разумеется, не смогли бы сами по себе сформировать высокую оценку художественности пьесы, данную в критических отзывах В.Г.Белинского, А.Ф.Кони, Ап.Григорьева, А.Н.Баженова.
Таким образом, концептуальный объем научного знания об одноактной комедийной пьесе Гоголя с банальным на первый взгляд содержанием и с бросающейся в глаза необычностью интриги, пьесе, завершенной на рубеже двух значительных творческих этапов гоголевской биографии, сигнализирует не только о насущной научной проблеме гоголеведения, но и о несогласованности научных представлений о развитии литературы, драматургии и театра, а также критики 1-й половины XIX в.
Резюмируем вышесказанное об актуальных проблемах изучения гоголевской драматургии, определяющих и конкретизирующих нашу научную тему.
1. Систематический взгляд на концептуальный объем гоголеведения настоящего времени позволяет констатировать, что уровень научного освоения драматургического наследия Гоголя как корпуса художественных произведений не соответствует общей оценки его комедиографического мышления как гениального и высокохудожественного.
2. Масштабным достижениям в исследовании художественного своеобразия «Ревизора» сопутствует на данный момент далекое от полноты знание о поэтике «Женитьбы» и «Игроков» и весьма приблизительное представление о содержательном потенциале каждой из этих комедий как художественного слова-поступка начала 1840-х гг., а как следствие — их сугубо номинальное включение в систему научных представлений о творческой эволюции комедиографа и о творческой биографии писателя и мыслителя. Очевидно, что этот пробел фактически обеспечивает научную стагнацию в сфере изучения своеобразия драматургического мышления Гоголя в целом, включая такие специфические формы жанрообразования, как «Театральный разъезд…» и «Развязка “Ревизора”», с одной стороны, и нереализованные замыслы драматурга, с другой.
3. На современном этапе изучения гоголевской драматургии «Игроки» являются уникальным научным объектом, потому что завершают эволюцию комедиографа, а значит — являют важный этап развития его драматургического мышления, во-первых, и творческой биографии в целом, во-вторых. Уяснение художественной концепции последней комедии Гоголя позволит согласовать высокую оценку ее художественных достоинств исторически близкой Гоголю критикой (В.Белинский, А.Григорьев, А.Баженов) и отмеченные ведущими отечественными филологами в 1980–1990-е годы (Ю.Манн, Ю.Лотман, Е.Куприянова) компоненты усложненной организации драматургического действия, которые сами по себе свидетельствуют лишь об инструментальном мастерстве.
4. Усложненная интрига одноактной пьесы, парадоксальное сочетание узнаваемого и банального с необычным, неожиданным и беспрецедентным — в организации драматургического действия; значительная роль пародийной и пародической функций компонентов текста в отношении комедиографической и литературной традиции позволяют рассматривать «Игроков» как конструктивную критику Гоголем комедиографического языка эпохи и тем самым актуализировать ряд проблем теоретического плана в изучении драмы как таковой. В частности, такие насущные вопросы, как принципы сюжетосложения в драматургическом тексте, их отличия от повествовательных, функционально-семантическая роль слова героя в формировании художественного целого пьесы и т.п.
5. Систематическое изучение сюжетной и жанровой организации завершенного текста «Игроков» в контексте творческой истории пьесы позволяет поставить ряд насущных практических и теоретических исследовательских задач в текстологической сфере, связанных со спецификой процесса порождения драматургического целого и инструментами описания такового, с критериями различения разных редакций одной пьесы и разных пьес, одна из которых не закончена, а некоторые персонажи совпадают и пр.
Методологической и теоретической основой предпринятого исследования являются системно-исторический принцип, историко-генетический и структурно-типологический методы, академические принципы текстологического исследования и историко-культурного и филологического комментария, а также философско-эстетические и теоретические концепции отечественных филологов (О.Фрейденберг, М.Бахтин, Ю.Тынянов, Л.Пумпянский, Ю.Лотман, А.В.Михайлов и др.), театроведов (А.Гвоздев, С.Мокульский, В.Волькенштейн, В. Филиппов, С.Балухатый, Б.Костелянец, С.Владимиров и др.), текстологов (Д.Лихачев, Л.Опульская-Громова, А.Гришунин), теоретически значимые концепции гоголеведения (Ю.Манн, С.Бочаров, М.Виролайнен, В.Маркович, С.Гончаров и др.).
Научная новизна работы обусловлена тем, что в ней представлены результаты первого систематического исследования последней комедии Гоголя в общей системе научного гуманитарного знания о литературном и театральном процессах отечественной культуры начала XIX в. и о творческой биографии классика. Новое научное знание представлено в диссертации следующими пунктами.
1. Предпринят систематический анализ современных проблем, возможностей и перспектив изучения драматургического наследия Гоголя, включающий как методологический и теоретический аспекты, так и практическую сферу исследования гоголевских пьес с применением текстологического, литературоведческого, историко-литературного и историко-культурного научного аппарата.
2. Осуществлен системный и комплексно-исторический подход к последней комедии классика литературы и театра как к системно-важному компоненту его комедиографического, драматургического, творческого и эстетического наследия.
3. Введено в научный оборот описание «Игроков» как произведения словесного искусства, художественные достоинства которого сопоставимы с признанными шедеврами соответствующего творческого периода, драматургический язык существенно опережает время, а художественная идея соотносится с духовными поисками писателя.
4. Научная проблема своеобразия мышления комедиографа и драматурга представлена в эволюционном аспекте, открывающем новые научные перспективы исследования феноменологии комических жанров у Гоголя.
5. Обозначились те грани, которые в рамках единой художественной картины мира Гоголя конца 1830-х — 1840-х годов позволяют различать художественные концепции действительности в повествовательных жанрах (прежде всего в параллельно создаваемом масштабном образе «Мертвых душ») и в комедиографии.
6. Сюжет последней комедии представлен глубокими связями с насущными для общественного самосознания той эпохи вопросами аутентичности слова как инструмента рефлексии, коммуникации, поступка.
В общем спектре актуальных научных проблем и исследовательских возможностей, обозначенных нами в отношении «Игроков» как уникального объекта исследования и предполагающих более масштабную, чем диссертационное исследование, и поступательно реализуемую разработку, — проблемы ближайшие по необходимости и возможностям определили научные цели диссертации:
— представить систематическое описание поэтики «Игроков» в свете современной системы знаний о творчестве писателя и об историко-культурном контексте;
— восстановить права пьесы рассматриваться как художественное высказывание классика литературы и театра;
— установить законное место этого малоизученного художественного произведения в творческой эволюции драматурга и телеологическое значение в творческих поисках писателя и мыслителя;
— пополнить основания будущих обобщающих исследований своеобразия драматургического мышления Гоголя в типологическом и эволюционном аспектах.
Достижение названных целей потребовало решения следующих задач.
1. Восстановить в изучении своеобразия гоголевской комедиографии в целом и «Игроков», в частности, комплексную научную преемственность, объединяющую аналитические достижения литературоведения, театроведения, текстологии и практические результаты и возможности гоголеведения в разработке темы.
2. Рассмотреть базовые уровни драматургического текста «Игроков» в сравнительно-типологическом и генетическом аспекте в широком драматургическом контексте (от традиционных и адаптированных форм народного театра до высоких образцов мировой классики и отечественной комедиографии), установив функционально-содержательную роль канонических и традиционных компонентов комедийного языка в гоголевской комедии и значение их реформирования Гоголем в эволюционировании его драматургического мышления.
3. Исследовать те уровни текста «Игроков», которые участвуют в сюжетной и жанровой организации и определяют принадлежность этой комедии к художественным произведениям словесного искусства.
Сложная эстетическая и художественная природа научного объекта и поставленные задачи определили предмет исследования.
Наращивание знания об авторской индивидуальности Гоголя-комедиографа на современном этапе развития гуманитарного знания составляет серьезную научную проблему. Наиболее жестким условием является сложная специфика такого объекта исследования, как гоголевская комедия.
Любая пьеса, в том числе гоголевская, претендующая одновременно на место в театральном и в литературном процессе, не только функционирует в двух сферах искусства, с большим или меньшим успехом подчиняясь соответствующим законам порождения художественного образа рецептивного свойства, но и создается на основе двуфокусного эстетического зрения автора. Но не каждый драматург обладает даром реализовать свое «чувство сцены» и художественный замысел в такой сбалансированности, которая достигает высочайшей планки по литературным и театрально-драматургическим меркам одновременно. Комедия, кроме того, относится к наиболее консервативным жанрам, что в так называемые театральные эпохи повышает семантический потенциал каждого компонента, а в другие времена — обеспечивает определенную семантическую непроницаемость формальным единицам текста. Принадлежность Гоголя и современного ему читателя/зрителя к историко-культурной эпохе высокой степени театрализации налагает дополнительную ответственность на исследовательский ракурс и используемый инструментарий.
В настоящее время дифференциация театрально-сценических и литературно-драматических законов (и компонентов) порождения гоголевской пьесы является не только насущным исследовательским этапом, но и одновременно серьезной научной проблемой, от решения которой зависит уровень аутентичности научной рецепции.
Поэтому предметом нашего диссертационного исследования является своеобразие гоголевского драматургического мышления, выражающее себя в гениально согласованном взаимодействии трех стратегий автора «Игроков» — театрально-сценической, литературно-драматической и словесно-художественной.
Материалом для аналитических выводов о феноменологии мышления Гоголя-комедиографа на рубеже 1840-х годов послужил соответствующий научному предмету историко-культурный контекст, представленный в нескольких видах и ракурсах.
Театрально-драматургический контекст рассматривается в трех аспектах. Первый — репрезентирует произведениями Шекспира, Мольера и Лесажа мировой драматургический и комедиографический опыт, значимый для развития отечественного театра и театральной драматургии 1-й трети XIX в. Второй — устанавливает контекстные связи гоголевской комедиографии с воздействием на формирование отечественной комедии разных национальных и исторических форм народного театра, в том числе с его рафинированной стилизацией в авторской пьесе французской ярмарки (Лесаж и его ученики), а также в интермедии школьного театра и в русском «благородном» любительском театре (и здесь для Гоголя особую роль играет творчество Симеона Полоцкого). Наконец, третий аспект связывает творчество Гоголя с отечественными комедиями Шаховского и Загоскина, испытавшими на себе воздействие тех же общих процессов.
Второй важный контекст — литературно-художественный. Он позволяет рассмотреть феноменологию драматургического мышления Гоголя в отношении к повествовательным жанрам, в частности, в виде тесно связанных тематически с гоголевской комедией — пушкинской повести «Пиковая дама» (одним из литературных источников «Игроков») и собственной поэмы «Мертвые души». Исследование в рамках карточной темы литературных мотивов устанавливает связь «Игроков» с обширным корпусом отечественных (С.Марин, П.А.Вяземский, В.Одоевский, С.Глинка, А.Грибоедов, А.Пушкин) и зарубежных (Реньяр, Грессе, Дюканж и Дино) произведений. Для описания сжетообразующей роли эпиграфа «Игроков» привлечены литературные тексты А.Пушкина, Н.Карамзина, В.Капниста, Ю.Лермонтова, П.А.Вяземского, прямо и опосредованно восходящие в определенных сегментах к первоисточнику эпиграфа — поэме Оссиана-Макферсона «Картон».
Положения, выносимые на защиту:
1. Постсоветский период развития гуманитарного знания внес существенные коррективы в прежнюю систему представлений о Гоголе писателе и мыслителе и сформировал научные предпосылки системно-исторического подхода к драматургическому наследию классика. Требует пересмотра устоявшаяся концепция творческой эволюции комедиографа и драматурга, в которой художественный гений сатирика вполне воплотился в «Ревизоре», эстетические поиски — в «Театральном разъезде», а номинально высокая оценка остальных пьес до сих пор не подкреплена полноценным научным знанием об их художественных достоинствах. Вместе с тем приоритетное внимание гоголеведения к «Ревизору» — закономерный и важный этап научного развития, обеспечивший возможность развивать научное знание о своеобразии и об эволюции драматургического мышления классика театра и литературы в «Женитьбе» и «Игроках».
2. Анализ драматургической поэтики и художественного целого «Игроков» является на современном этапе научного развития одной из самых актуальных задач гоголеведения как системы знаний о творчестве классика. Последняя из созданных гением комедий практически не изучена, хотя занимает особое место в его творческой биографии, и дата завершения «Игроков» знаменует рубеж между насыщенным шедеврами творческим этапом и становлением воззрений автора «Выбранных мест…» Комплекс бытующих до сих пор представлений об «Игроках» не соответствует, во-первых, современному знанию об эстетических, художественных и духовных поисках Гоголя 1830–1840-х гг., о его месте и роли в развитии театра и литературы, во-вторых, критериям, позволяющим признать эту пьесу произведением словесного искусства.
3. «Игроки» являются уникальным научным объектом изучения своеобразия гоголевского драматургического мышления: а) как синтез театрально-сценического, литературно-драматического и словесно-художественного уровней авторской стратегии; б) как критическое осмысление автором мирового, отечественного и собственного драматургического опыта; в) как знак завершения эпохи классической комедии и наступления прозаического века; г) как этап эволюции драматургического языка классика; д) как полноправный компонент духовных поисков художника.
4. Систематическое аналитическое описание художественного целого «Игроков» осложнено неудовлетворительным состоянием научного понятийного аппарата в области теории драмы и поэтики комедии, остановившегося в своем развитии в 1970-е годы и не соответствующего достижениям в аналитической спецификации эпоса и лирики. Особые возможности в изучении жанрово-родовой специфики драмы и комедии связаны с текстологическим исследованием порождения драматургического текста и театральным аспектом творческой истории пьесы. Обширные научные перспективы открывает теоретически не освоенное, но практически развивающееся на прецедентной основе изучение драматургического мотива литературной пьесы. В целом научная преемственность в изучении драматургического наследия Гоголя как классика литературы и театра должна носить многоаспектный в научном плане и широкий в историко-культурном значении характер.
5. Систематический анализ драматургической поэтики «Игроков» свидетельствует о воплощении в пьесе богатейшего опыта художественной рецепции и критической рефлексии автором мирового опыта воссоздания в художественном театрально-драматургическом образе насущных проблем человеческой жизни и социальной практики. Сложная параболическая архитектоника пьесы глубоко содержательна, традиционные компоненты и даже стереотипные приемы комедиографии, с одной стороны, пародируются, а с другой — получают вторую жизнь в инновационной драматургической функции, подчиненной актуальной для Гоголя и отечественного театра художественной концепции. Критика «простодушия» и услужливой совести пошлого человека в «Игроках» соответствует лучшим образцам отечественной художественной сатиры и «Ревизору», из плутовского анекдота о «надувательной земле» вырастает художественная рецепция притчи о блудном сыне.
6. Аналитическое описание литературно-художественных компонентов «Игроков» (наследованных и имманентных тексту литературных мотивов, функционально-семантической и сюжетообразующей роли эпиграфа и т.п.) дает возможность ставить вопрос о жанровой специфике комедийной пьесы как специфического художественного высказывания комедиографа, комического писателя и мыслителя. Обозначились те грани, которые в рамках единой художественной картины мира Гоголя конца 1830-х — 1840-х годов позволяют различать художественные концепции действительности в повествовательных жанрах (прежде всего в параллельно создаваемом масштабном образе «Мертвых душ») и в комедиографии. Сюжет последней комедии Гоголя как произведения словесного искусства глубоко связан с насущными и болезненными для общественного самосознания той эпохи вопросами аутентичности слова как инструмента рефлексии, коммуникации, поступка. Традиционная комедийная фабула об обманутом обманщике рассмотрена Гоголем как вечный сюжет о вавилонском столпотворении и как актуальная психологическая и душевная проблема «героя» его времени, «потерявшегося человека», по выражению Гоголя. Это позволяет «Игрокам» занять достойное гоголевского гения место не только в его творчестве, но и широком литературном контексте современного ему и последующего развития.
Практическая значимость работы заключается в использовании полученных данных в комментировании и принятии эдиционных решений при подготовке пятого тома новейшего академического ПСС Н.В.Гоголя (ИМЛИ РАН); результаты исследования в дальнейшем могут стать попорой в изучении драматургического наследия Гоголя и феноменологии его художественного мышления; новая концепция творческой эволюции Гоголя-комедиографа может быть использована в обучающих курсах высшей и средней школы.
Апробация результатов исследования осуществлена в монографии и публикациях в периодической научной печати и в научных сборниках, в дискуссиях по докладам на международных и российских научных конференциях: ежегодная международная конференция «Гоголевские чтения» (Дом Гоголя, Москва, 2004-2009), международные научные конференции, посвященные юбилеям Гоголя, в ИМЛИ РАН (2003, 2009), международная научная конференция «Гоголь и славянский мир» (Томский государственный университет, 2007, 2008), международная научная конференция «В мире Гоголя. Жизнь, творчество и литературное наследие писателя. К 200-летию со дня рождения» (Рим, 2009), II Текстологический семинар (Ясная Поляна, 2009) и др.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии (380 позиций). Содержательная структура текста диссертации обусловлена общей научной проблемой — аналитического описания сложно организованного драматургического текста как своеобразного художественного высказывания классика и как неотъемлемой части театрально-драматургического и литературного процесса эпохи и творческой биографии автора.
