Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Поэтика и типология романтической прозы Н. Готорна в контактном взаимодействии с русской литературной традицией 17
1.1. Творчество Н. Готорна в рецепции русской литературной критики 1840-1860 годов 17
1.2. Творчество Н. Готорна в русской рецепции XX века 36
1.3. Типология образных лейтмотивов и символических образов в романтических новеллах Н. Готорна и произведениях русских писателей 69
ГЛАВА II. Проблема эквивалентности в русских переводах романтических новелл Н. Готорна 105
2.1. Роль системного подхода к изучению проблемы эквивалентности в переводах романтической прозы Н. Готорна ... 105
2.2. К проблеме семантических преобразований при переводе текста романтической новеллы: типология звукообразов 125
2.3. Семиотический подход к переводческим преобразованиям художественного текста: особенности цветописи 148
Заключение 171
Список использованной литературы 179
- Творчество Н. Готорна в рецепции русской литературной критики 1840-1860 годов
- Творчество Н. Готорна в русской рецепции XX века
- Роль системного подхода к изучению проблемы эквивалентности в переводах романтической прозы Н. Готорна
- К проблеме семантических преобразований при переводе текста романтической новеллы: типология звукообразов
Введение к работе
В истории развития русско-американских литературных связей творческая судьба Натаниэля Готорна позволяет отнести его к писателям, которые были некогда основательно забыты, но много лет спустя «открыты и прочитаны заново»1. Литературное мастерство Н. Готорна, рассмотренное в историческом и литературно-эстетическом контексте, и сегодня демонстрирует уровень и качество, сопоставимые с лучшими образцами не только европейской, но и мировой литературы. Исключительная эстетическая ценность произведений писателя обусловлена не только масштабом его таланта, но и историко-культурной, материальной и духовной средой, являвшейся его источником вдохновения, исходным материалом для произведений, нравственным критерием и гуманистическим ориентиром. Именно Новая Англия стала для Н. Готорна тем фоном, на котором наиболее ярко и специфично проявилось его творческое своеобразие, обеспечившее несомненную притягательность произведений писателя и для его современников, и для многих американских и зарубежных исследователей его художественного наследия.
В то же время именно Россия явилась тем культурфилософским пространством, где интерес к творчеству Н. Готорна не только не ослабел со временем, но и приобрел новое современное звучание. В процессе взаимодействия русской и американской литератур идейно-художественное своеобразие новеллистики, повестей и романов Готорна вывело на первый план взаимосвязь прошлого и настоящего, взаимопроникновение реальности и фантастики, романтический пафос и подробное бытописание, сатирический гротеск писателя трагического мироощущения, отразившего в своем творчестве напряженные поиски
1 Апенко Е.М. Развитие жанра романтической новеллы в творчестве Н. Готорна // Национальная специфика произведений зарубежной литературы ХІХ-ХХ веков. Иваново, 1985. С. 46.
положительного нравственного идеала и полноценной человеческой личности.
Прижизненную популярность произведений Н. Готорна в России можно объяснить несколькими причинами. Неугасающий интерес русских читателей, литературоведов и переводчиков к творчеству Н. Готорна и многочисленные попытки интерпретации и нового прочтения его литературного наследия оказались до некоторой степени обусловлены в первую очередь и самой мотивно-образной эволюцией американской романтической новеллы, написанной в жанре tale (новелла, зачастую мистического или фантастического характера), и - в силу своеобразия русского литературного процесса Х1Х-начала XX в. - глубокой родственностью этого жанра русской фантастической повести. Бурное развитие позднего русского романтизма, испытавшего влияние немецких романтиков в той же мере, что и американская разновидность метода, а также воскрешение традиций романтической новеллы на рубеже XIX - XX вв. в значительной мере определило судьбу произведений Готорна и в современной ему России, и в дальнейшей эволюции русского литературного процесса.
Так, идеи и художественные принципы Готорна, явленные в доминантных жанровых структурах его творчества и реципированные в России в своеобразии переводческих стратегий, определенных поэтикой жанровых аналогов новеллы Готорна в русской литературе, очевидно корреспондируют с мнением В.Г. Белинского по поводу «тайны владычества» жанра романтической повести в русской литературе первой половины XIX в.: «Что такое и для чего эта повесть, без которой книжка журнала есть то же, что был человек в обществе без сапог и галстука, эта повесть, которую теперь все пишут и все читают, которая воцарилась и в будуаре светской женщины и на письменном столе записного ученого, наконец, эта повесть, которая как будто вытеснила самый роман?.. Мы люди деловые, мы беспрестанно суетимся, хлопочем, мы дорожим
временем, нам некогда читать больших и длинных книг - словом, нам нужна повесть» . Это общее основание конкретизировано Н.Г Чернышевским, отметившим, что «<...> после Гофмана не было рассказчика с такой наклонностью к фантастическому, как Готорн. С фантастичностью счастливо соединяется в нем обыкновенная принадлежность таланта, главная сила которого состоит в богатстве фантазии»3.
Иными словами, «<...> влияние на русскую литературу философии сенсуализма и романтической историографии, опыт готического романа и фантастической повести, поэтика стернианства и принципы просветительства, масонская этика, теория самоусовершенствования и идеология декабризма» явились основными причинами, обусловливающими культурфилософское и эстетическое тяготение русских писателей к творчеству Н. Готорна: русская повесть как малый повествовательный жанр не является «плодом теоретических построений», скорее, она представляет собой «отражение <...> истории, тесно связанной с кругом этико-философских, эстетических проблем»4.
Процесс интерпретации жанра фантастической повести Н. Готорна, начавшись рядом публикаций журнала «Современник» (1860), получает свое дальнейшее развитие в исследованиях готорноведов советского периода: Т.И. Сильман (1947), А.Ф. Головенченко (1974), И.Н. Бушканец (1972), А.Н. Николюкина (1964), Б.Ф. Егорова (1958)5 и др. Проблеме развития жанра романтической новеллы и фантастической повести в творчестве Н. Готорна специально посвящена работа Е.М Апенко6. Е.В. Староверова исследовала генезис и эволюцию героя американской
2 Белинский В.Г. Полное собр. Соч. М., АН СССР. 1953. Т. 1. С. 271. Чернышевский Н.Г. «О собрании чудес, повестей, заимствованных из мифологии». ПСС. М., 1950. Т. 7. С. 440-453.
4 Русская повесть как форма времени. Томск, 2002. С .6. Подробное библиографическое описание их работ см. в списке литературы. Апенко Е.М. Развитие жанра романтической новеллы в творчестве Н. Готорна // Национальная специфика произведений зарубежной литературы XIX-XX веков. Иваново, 1985. С. 46.
литературной сказки ; О.Н.Березовская посвятила ряд работ изучению специфики историзма ранних новелл Н. Готорна8; в диссертационном исследовании И.Н. Бушканец подробно анализируется история восприятия творчества Н. Готорна читателями журнала «Современник»9; среди этих основополагающих исследований творчества Готорна необходимо упомянуть и работу А.Ф. Головенченко, детально проанализировавшего «Книгу чудес» и «Тэнглвудские истории»10. Последнее десятилетие было ознаменовано выходом в свет новых работ, посвященных разнообразным аспектам творческого наследия Готорна. Статья У.С Ахмедовой, посвящена анализу опыта социалистической общины и эстетики карнавала в романе Н. Готорна «Счастливый Дол»11; в диссертационном исследовании Н.А. Шайдоровой рассмотрены отдельные вопросы поэтики романа Н. Готорна «Алая буква» ; в центре внимания Н.В. Ратушинской оказалось пуританское духовное наследие в творчестве Н. Готорна ; Е.З. Багдасарова детально проанализировала структуру образа в прозе Натаниэля Готорна на материале новелл 1830-40-х гг.14; А.В. Аксеновым предпринята попытка интерпретировать чтение прозы Н. Готорна как акт нравственной рефлексии15.
7 Староверова Е.В. Герой американской литературной сказки: генезис и развитие //
Реализм в зарубежных литературах XIX-XX веков. Саратов, 1986. С. 146-152.
8 Березовская О.Н. Специфика историзма ранних новелл Н. Готорна //
Мировоззрение и метод. Межвуз. сб. СПб., изд-во ЛГУ. 1979.
9 Бушканец И.Н. Американская литература в журнале «Современник». Горький,
1972.
10 Головенченко А.Ф. «Книга чудес» и «Тэнглвудские истории Н. Готорна. // К
проблемам романтизма в зарубежной литературе конца XIX и начала XX века. М.,
1974.
11 Ахмедова У.С. Опыт социалистической общины и эстетика карнавала в романе Н.
Готорна «Счастливый Дол» // Сб. статей преподавателей и аспирантов-филологов.
Махачкала. 1994.
12 Шайдорова Н.А. Поэтика романа Н. Готорна «Алая буква»: Жанр, традиции и
новаторство, символика. Дис. канд. филол. наук. СПб., 1996.
Ратушинская Н.В. Пуританское духовное наследие в творчестве Н. Готорна и Г. Мелвилла. Дис. канд. филол. наук. М., 1997.
4 Багдасарова Е.З. Структура и функции образа в прозе Натаниэля Готорна. На материале новелл 1830-40-х гг. Дис. канд. филол. наук. М., 1998.
15 Аксенов А.В. Проза Н. Готорна: чтение как акт нравственной рефлексии. Дис. канд. филол. наук. М., 2005.
В предельно обобщенном и несколько схематизированном виде основные этапы становления современной интерпретационной парадигмы отечественного готорноведения можно реконструировать, рассматривая отношения «автор - текст - реципиент» в исторической перспективе16. В рецепции русских современников Готорна его произведения выступали как увлекательные фантастические повести, в которых движение сюжета реализовывалось за счет внутренней «биографии сердца» героев. В отличие от «реалистического романа», «романтический роман» Готорна подчинялся законам искусства и «игре воображения писателя», а отказ от представления событий в «рамках фактов <...>, правдоподобных и обыденных» , придавал повествованию совершенно специфический колорит. Замедленное развитие действия во внешнем повествовательном плане неизбежно компенсировалось стремлением к реалистичности и правдоподобию в описании романтических ситуаций с одной стороны и разрешению конфликтов с помощью «логики чуда» с другой.
В ранний период готорноведения советской эпохи (1940-1950 гг.) исследователи сосредоточивались, главным образом, на вопросах критической этики, указывая на доминанту мотивов трагической безысходности, иррационализма и мистики, облекающих характерное для американского писателя ощущение разлада мечты с действительностью. В то же время, стремления представить в качестве основной темы и проблемы творчества Готорна нравственную историю страны и увидеть закономерности становления этических идеалов писателя во влиянии пуританских традиций его семьи, результировались в раскрытии образа «американской души» как зеркала протестантской колониальной истории. При этом роль авторской позиции как основного элемента в интерпретации значения текста исследовалась в традиционном для литературоведения этой эпохи направлении, предполагающем в
16 Усманова А.Р. Умберто Эко: Парадоксы интерпретации. Минск, 2000. С. 135.
17 Бартош Н.Ю. Английский и американский романтизм в XIX веке. Новосибирск,
2000.
реконструкции политико-социального субстрата готорновских текстов гарантию аутентичности их исходного смысла.
Между тем, в меняющемся контексте дискуссий об основах и критериях интерпретации, творчество Готорна могло быть рассмотрено и как «исторически открытое явление», ценность и смысл которого заключаются в том, что оно «исторически подвижно, изменчиво и поддается переосмыслению»18.
Если социологизм литературоведения 60-70-х гг. прошлого столетия допускал рассмотрение произведения строго в целостности коммуникативных процессов как на этапе создания, так и на этапе прочтения, и учитывал определенную социальную детерминированность и феномен коллективного сознания, включающего в себя идеологию, то рецептивная эстетика и семиотика 70-х годов XX столетия предполагают большую степень интерпретат'ивной свободы как для читателя, так и для переводчика, и для критика текстов произведений Готорна. Таким образом, исследование диалектики отношений автора и читателя, отправителя и получателя породило «впечатляющее количество различных типов читателей» (реципиентов)19. Эволюция восприятия творческого наследия Готорна вывела на первый план аксиологические парадигмы трагизма как основа бытия, его преодоления через страдание и сострадание. При этом грех, совесть, страдание трактовались как основные нравственные координаты пуританского мира. Нравственно-философское истолкование действительности в новеллах Готорна базировалось на стремлении строить повествование по закону притчи; в то же время многие исследователи обращались к проблеме реализации аллегорий и метафор в сюжетах новелл, их преобразования в обобщающие символы .
Зись А.Я., Стафецкая М.С. Художественная коммуникация и рецепция как ее завершающее звено // Художественная рецепция и герменевтика (под ред. Ю.Б.Борева), М., 1985. С. 186.
19 Усманова А.Р. Умберто Эко: Парадоксы интерпретации. Минск, 2000. С. 129-143.
20 Об этом см. Березовская О.Н. Историзм как эстетический принцип в
произведениях Н. Готорна конца 40-х годов // Традиции и взаимодействие в
Важное место в процессе восприятия и' интерпретации наследия Готорна русской литературной традицией во второй половине XX в. занимает концепция романтического искусства и осмысление роли творца. Так, Н.Ю. Бартош проанализированы этапы «самосовершенствования пути духа» художника-романтика, отражающие взлеты и падения творческой энергии, их взаимосвязь с вечным ритмом («узором») бытия. Трагическое противостояние «мастера красоты» (Оуэн Уорленд) «дыханию животворной силы» (Роберт Денфорт) и «скептическому здравомыслию» (Питер Ховенден) еще раз подтверждает устойчивость свойственной писателю позиции преимущества поэтического воображения перед «тяжеловесной вещественностью» реальности. Как замечает Н.Ю Бартош, высшее предназначение художника в представлении Готорна заключено в том, чтобы «<...> придать мелодичность режущим диссонансам жизни» и «<...> в ничем не примечательном дневном свете уловить <...> отблески горнего сияния». Смысл художественного творчества должен быть направлен на создание на земле «<...> подобия <...> небесной красоты, дабы она стала доступной земным чувствам» .
Однако во всех этих поворотах исследовательской мысли отечественного готорноведения, позволяющих реконструировать достаточно полную картину рецептивно-интерпретационной истории текстов американского писателя в русской словесности, сравнительно мало внимания уделено основной форме творческой рецепции иноязычного текста - переводам как наиболее репрезентативному механизму межлитературной коммуникации, дающему наиболее адекватный эстетический критерий для окончательного суждения о типологических
зарубежной литературе XIX-XX веков. Пермь, 1986. С. 57-69.; Винницкий М.А. Своеобразие художественного метода Н. Готорна в изображении человека и природы // Поэтика и художественный метод в зарубежных литературах. Ташкент, 1987. С. 73-78; Головенченко А.Ф. «Книга чудес» и «Тэнглвудские истории Н. Готорна. // К проблемам романтизма в зарубежной литературе конца XIX и начала XX века. М., 1974.
21 Бартош Н.Ю. Английский и американский романтизм в XIX веке. Новосибирск, 2000.
основаниях рецепции и определения причин популярности и интереса исходя не только из имманентных поэтологических свойств оригинального текста, но и из поэтики его реинтерпретаций.
Рецептивный подход в сравнительном изучении литератур, обусловливающий анггуальность настоящего исследования, ориентирован на читателя и переводчика как посредника между автором оригинала и читателем. Поскольку как литературное произведение, так и его переводы, выполненные в различные периоды, поддаются переосмыслению и реинтерпретаций в зависимости от предпочтений реципиента, данная методология не всегда служит надежным инструментом для проведения подобного исследования. Тем не менее, эволюция сходных мотивов и образов-символов как в романтической прозе ряда русских писателей, так и в оригинальных текстах, и в русских переводах новелл Н. Готорна позволяет представить их в определенной системе, объединяющей ряд ключевых архисем, характерных для общего принципов пространственного миромоделирования и семантического поля русской и американской романтической новеллы. Рассмотрение поэтологических сближений романтической новеллы Н. Готорна и прозы русских не только романтиков, но и тех писателей, в чьем творчестве романтическая традиция имеет ярко выраженный смыслопорождающий и формообразующий характер, выявляет закономерности процесса образного постижения мира художественной литературой и становления принципов конструирования его картины в рамках исторической эпохи, к которой может быть «<...> приурочен акт самосознания новой европейской литературы как миромоделирующей системы» , определивший существенные сдвиги в эстетическом сознании общества.
В этой связи перспективными представляются пути последовательной реконструкции идеологических и эстетических параметров рецепции
Янушкевич А.С. Картина мира как историко-литературное понятие // Картина мира: модели, методы, концепты. Томск, 2002. С. 10-11.
творчества Готорна в России и исследование текстов переводов романтических новелл Готорна, позволяющее проанализировать эволюцию ключевых мотивов и образов-символов русской и американской романтической прозы в произведениях Н. Готорна «Молодой Браун» (1835), «Дочь Рапачини» (1844), «Эксперимент доктора Хайдеггера» (1837), «Снегурочка» (1851) и др. а также русских писателей, («Косморама» (1839) В.Ф. Одоевского, «Вий» (1835) и «Портрет» (1835) Н.В.Гоголя, «Песнь торжествующей любви» (1881) и «Клара Милич» (1883) И.С.Тургенева, «Алые паруса» (1923) А.С. Грина), тексты которых являются репрезентативным сравнительным материалом для реконструкции символической концептосферы русского романтизма на самых разных исторических стадиях актуальности его поэтики для литературы в целом.
Все вышесказанное свидетельствует о том, что проблема интерпретации смыслов исходных текстов и моделирование общего мотивно-образного строя малых прозаических жанров русской и американской литератур представляет одно из приоритетных направлений современного сравнительного литературоведения. Таким образом, диссертационное исследование, объектом которого является романтическая новелла Н.Готорна, рассмотренная в жанровой системе русской литературы в рецептивном аспекте, вписывается в актуальный контекст основных научных направлений современного литературоведения.
В связи с этим новизна исследования заключается прежде всего в том, что в нем впервые предпринята попытка рассмотреть сходные мотивы и образы-символы в романтической прозе Н. Готорна и ряда русских писателей в определенной системе, объединяющей ряд ключевых архисем, характерных для общего миромоделирующего пространства и семантического поля русской и американской романтической новеллы. При этом перевод рассматривается нами как наиболее достоверный
механизм анализа изначальных поэтологических свойств оригинального текста и множественных эстетических трактовок его поэтики.
Методологической и теоретической базой предпринятого нами исследования послужили работы отечественных и зарубежных историков и теоретиков литературы (М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев, Е.М. Мелетинский, Б.Ф. Егоров, А.Ф. Головенченко, Т.И. Сильман, М.Н. Боброва, А.Н. Николюкин, Н.И. Самохвалов, В.Н. Шейнкер, Е.М. Апенко, О.Н. Березовская, Е.И. Кумскова и др.), переводоведов (Л.С. Бархударов, P.O. Якобсон, А.Д. Швейцер, В.Н. Комиссаров, Ю.А. Найда, Я.И. Рецкер, П.М. Топер, А.В. Федоров, Е.В. Бреус, В.В. Левик, Н.К. Гарбовский, Т.А. Казакова, Л.А. Черняховская, П.И. Копанев, Ю.В. Стукало и др.).
Таким образом, основной целью предлагаемой работы становится выявление и комплексное исследование признаков поэтологического и типологического родства романтической прозы Н. Готорна русской литературной традиции, которое стало основной мотивацией популярности творческого наследия американского писателя в России второй половины XIX - начала XX в. В подобного рода исследовании ведущая роль принадлежит системному подходу к изучению проблем литературно-критических интерпретаций прозы Готорна и эквивалентности переводов его текстов на русский язык: эти последние анализируются с позиций семантического и семиотического методологических подходов. При этом особое внимание обращено на эволюцию переводческой интерпретации текста короткого рассказа, в том числе и фантастического, а также на принципиальную невозможность однозначной интерпретации многогранных смыслов, возникающих в переводящем языке при использовании только одной из аналитических методик, структурно-лингвистической или семантической.
Художественный текст как максимальная единица перевода допускает рассмотрение только в свете проблемы семного (компонентного) анализа лексического значения слова, зачастую приобретающего в литературе
вообще, а в романтической литературе - особенно, акцентированный символический характер. При рассмотрении проблемы семантических преобразований в переводе текста романтической новеллы становится очевидно, что именно преобразования в этом направлении являются самыми многочисленными и самыми разнообразными. Для того чтобы установить степень смысловой, формально-структурной и образно-лексической тождественности перевода оригиналу и в относительной мере решить проблему переводческой эквивалентности, необходимо обратиться к методу компонентного анализа, или расчленения семантики значимых единиц на элементарные смыслы и, соответственно, к семантической модели перевода.
Поставленные цели исследования определили постановку и поэтапное решение следующих задач:
описание хронологии знакомства русских читателей и критиков с творчеством Н. Готорна;
изучение отзывов русских реципиентов как репрезентативного источника представлений об основных особенностях поэтики произведений Н. Готорна в контактно-типологическом взаимодействии его текстов с русской традицией малых повествовательных жанров;
выявление наиболее общих мотивов, моделирующих художественную концептосферу произведений и таким образом составляющую основу миромоделирования в текстовом пространстве русской и американской романтической прозы;
определение алгоритма семантических преобразований в переводах текстов романтических новелл Н. Готорна и изучение возможностей лексических реинтерпретаций в текстах оригинала и перевода, обусловленных воздействием исторического и литературного контекста и метафорическим потенциалом исходного и переводящего языков;
5) рассмотрение перспективности семиотического подхода к переводческим преобразованиям художественного текста на примере перевода малых жанров романтической прозы Н. Готорна.
Структурируя нашу работу, мы стремились соблюсти определенную рецептивную иерархию, начиная от общей оценки творчества Н. Готорна читателями и интерпретаторами и впоследствии переходя к мифопоэтическим, образно-архитектоническим составляющим мирообраза как кода прочтения. Первая глава диссертационного исследования, «Поэтика и типология романтической прозы Н. Готорна в контактном взаимодействии с русской литературной традицией», посвящена исследованию поэтики произведений Н. Готорна в отзывах русских реципиентов, при этом предпринимается попытка выявить основные этапы отечественного готорноведения начиная с 1850-х гг. и заканчивая последними современными работами, появившимися на новой волне интереса российских исследователей к творчеству Н. Готорна в самом широком проблемно-тематическом и жанровом диапазоне. Помимо традиционно пользующихся особенным вниманием жанров романа и повести американского писателя к исследованию активно привлечены жанры короткого рассказа, в том числе и фантастического, исторической притчи и сказки.
Во второй главе «Проблема эквивалентности в переводах романтических новелл Н. Готорна» подробно рассматривается типологический ассоциативно-художественный и мифопоэтический подтекст романтических повестей и рассказов Готорна, что позволяет поставить проблему переводческой эквивалентности в методологическом аспекте применительно к специфике романтической прозы. Художественный перевод рассмотрен здесь как целостный интерпретационный код, положенной в основу эквивалентности -основной, но далеко не однозначной по своей сущности категории перевода. Процесс художественного перевода малых жанров
романтической прозы Готорна на русский язык трактуется как особая форма межлитературной рецепции, в которой степень верности перевода оригиналу может варьироваться под воздействием ряда внешних и внутренних факторов: от господствующих литературно-эстетических вкусов до эстетического кредо самого переводчика и его индивидуальной литературной позиции.
Положения, выносимые на защиту, мы формулируем следующим образом:
Романтическая новелла Готорна - одно из наиболее значительныых явлений литературного и межкультурного русско-американского диалога второй половины XIX-XX вев. Ее органическое вхождение в русский историко-литературный процесс удостоверено множеством литературно-критических отзывов и рецензий, многочисленными переводами и реинтерпрётациями, продуктивностью готорноведения как одной из наиболее заметных отраслей русской американистики.
Генезис и динамика развития типологических мотивов и образов-символов в повествовательной прозе средних форм в творчестве русских писателей 1840-х - 1910-х гг. и в романтической прозе Н. Готорна выявляют общие архисемы, маркирующие типологическое родство образно-семантического поля и русской повести, и американской романтической новеллы.
Рецептивная история романтической новеллы Готорна в русской литературе второй половины XIX - начала XX вв свидетельствует о том, что поэтологическое своеобразие жанра tale позволило переводам романтических новелл Готорна компенсировать отсутствие жанра новеллы в системе жанров русской повествовательной прозы.
Наиболее убедительным репрезентативным механизмом межлитературной интерпретации, дающим достоверный эстетический критерий для окончательного суждения о типологических основаниях рецепции, является факт перевода (ситуация множественного
перевода), критерии отбора текстов и поэтика которого в каждый данный исторический период обусловлены ведущими тенденциями национального литературного процесса.
Творчество Н. Готорна в рецепции русской литературной критики 1840-1860 годов
За почти двести лет, прошедших с того момента, когда в России появились первые переводы произведений Натаниэля Готорна, представление русской критики и русских писателей о масштабах личности и творчества классика американской литературы претерпели значительную эволюцию. Его слава в России постепенно формировалась критическими статьями и переводами его литературных произведений, причем интерес к его творчеству закономерно совпадал с периодами возрастания популярности Готорна в Америке и в Европе. Поначалу отличительные черты русских интерпретаций Готорна имели много общего с немецкими, английскими и французскими критико-переводческими концепциями, но постепенно он приобрел «лица необщье выраженье» под пером своих русских интерпретаторов, акцентировавших в его целенаправленно отобранных текстах те черты поэтики и проблематики, которые оказались наиболее синтонны русской литературе. История рецепции творчества Готорна в России второй половины XIX -начала XX вв. явственно демонстрирует это лично заинтересованное отношение русских критиков, а вслед за ними и писателей к произведениям американского автора.
Многочисленные публикации переводов рассказов, романов и статей Н. Готорна в русских журналах свидетельствуют о неуклонно возраставшем интересе русских критиков, писателей и читателей к его творчеству, которое, несомненно, отвечало основным тенденциям русского литературного процесса второй половины XIX в. преобладанием романа, новеллы, повести и рассказа в жанровом репертуаре писателя. Готорн появился в русской литературе на переходе от повести и цикла повестей (жанры, доминирующие в литературном процессе 1830-х - начала 1840-х гг.) к полнообъемному роману, определившему собой жанровую палитру русской литературы 1850-х - 1880-х гг.
Первоначальная инициатива в ознакомлении русского читателя с творчеством Н. Готорна принадлежала русской критике; основную же роль для формирования образа «русского Готорна» сыграла периодика, главным образом журнал «Современник». История публикации переводов из Готорна и других американских романтиков на страницах русских литературных журналов подробно представлена в диссертационном исследовании И.Н. Бушканец, где отмечается, что в эти годы «Современник» писал о Ф. Купере, познакомил русских читателей с американской приключенческой литературой и дал ей всестороннюю оценку. С 1852 г. именно в нем впервые в России начинает печататься целый ряд переводов из Готорна: роман «Дом о семи шпилях» ("The House of the Seven Gables"); новелла «Странное событие» ("Mr. Higginbotham s Catastrophe"); в 1853 году - новеллы «Дочь Рапачини» ("Rappaccini s Daughter"), «Родимое пятнышко» ("The Birth-mark"), «Снежная статуя» ("The Snow Image"); в 1856 - роман «Красная буква» ("The Scarlet Letter")2. Далее в диссертации И.Н. Бушканец подробно изложена история публикации романа «Дом о семи шпилях» («Современник», 1852), описаны цензурные искажения текста, предложен анализ перевода, опирающийся на свидетельство читательского восприятия текста: письмо И.С. Тургенева Н.А. Некрасову от 28 октября 1852 года, в котором первый замечает: «Роман Готорна переведен весьма плохо - слог совершенно пропал; это - жаль».
Согласно наблюдениям И.Н. Бушканец, русские журналы утверждали « ... зависимость американской литературы от западно-европейских литератур», как это очевидно в напечатанном журналом «Библиотека для чтения» (1855) большом обзоре русской литературы (в том числе и переводной), к оценке же творчества отдельных американских писателей «журнал подходил с антидемократических позиций».
В 1860 году в «Современнике» появляются сразу две основательные критические публикации, посвященные творчеству Готорна: рецензия на «Собрание чудес, повестей, заимствованных из мифологии», принадлежала перу Н.Г. Чернышевского, вторая же, аналитическая статья под названием «Американские поэты и романисты», написанная М.Л. Михайловым, была напечатана вскоре после рецензии Чернышевского. Как свидетельствует содержание этих последовательных публикаций, находящихся между собой в отношениях полемического диалога, восприятие творчества Готорна русской критикой было неоднозначным.
Так, в критической статье, опубликованной в 1860 г. в «Современнике» как отзыв на изданное в России «Собрание чудес, повестей, заимствованных из мифологии» Н. Готорна, Н.Г. Чернышевский признает талант и незаурядность Готорна: «Готорн - писатель великого таланта ... в его таланте есть особенность, делавшая его необыкновенно способным к отличному исполнению взятой им на себя задачи ... ». Однако при этом Чернышевский, вступая с американским классиком в серьезную полемику по поводу уместности использования эвфемизмов и «сглаживания острых углов», когда дело касается воспитания детской нравственности, особенно сложного в том, что касается изложения острых проблем взаимоотношений мужчины и женщины, подвергает критике прежде всего сам творческий метод Готорна, а также его концепцию воспитания Может быть, в более широком смысле это есть критика философской этики американского писателя в целом: «После Гофмана не было рассказчика с такой наклонностью к фантастическому, как Готорн. С фантастичностью счастливо соединяется в нем обыкновенная принадлежность таланта, главная сила которого состоит в богатстве фантазии: он простодушен
Творчество Н. Готорна в русской рецепции XX века
В контексте восприятия американской литературы русской эстетической традицией проблема специфики и особенностей эволюции жанра романтической новеллы всегда представляла интерес для исследователей творчества Натаниэла Готорна. Сегодня можно получить вполне объективное представление о том, с какой периодичностью пробуждался интерес к творчеству Н. Готорна у русских читателей, переводчиков и литературоведов в контексте новой эпохи, начиная с 1900 года и до наших дней.
«Досоветский период» отечественной готорнианы XX столетия начинается не прекращающейся с 1900 г. серией публикаций переводов Н. Готорна, среди которых очевидно преобладание фантастических рассказов и новелл писателя: «В поисках драгоценного камня» («The Great Carbuncle. A Mystery of the White Mountains», из книги «Twiceold Tales»); «Деревянная статуя» («Drowne s Wooden Image» из книги «Mosses from an Old Manse»); «Каменное лицо» («The Great Stone Face»); «Причуды судьбы» («David Swan» из книги «Twiceold Tales») (переводчик всех новелл - A. H. Галибин)1. В 1913 году на книжных прилавках появляется собрание сочинений Н. Готорна в двух томах (переводчик И.А. Маевский), в состав которого включены два широко известных романа: «Алая буква» и «Блайтдейл» (в переводах: «Багровый знак» и «Блитдейл» соответственно - Н.Н.).
Что же касается литературной критики, то этот жанр готорнианы представлен единственной статьей, написанной И.А. Маевским в качестве предисловия к вышеупомянутому собранию сочинений Н. Готорна в двух томах и озаглавленной «Натаниэль Хауторн. 1804-1864» . Далее наступает продолжительный перерыв: после первого десятилетия XX в. творчество Готорна надолго перестает интересовать Россию.
Смутная пора революций и политических, экономических и социальных потрясений в России и во всем мире надолго устранила из духовного поля русской литературной рецепции все, что могло бы иметь хотя бы косвенное отношение к американской культуре, не отмеченной печатью классовой борьбы и защиты интересов американских трудящихся. В эпоху революционных перемен, мировых войн и ниспровержения общепринятых норм мироустройства и общечеловеческой морали, несмотря на всю сюрреалистичность ситуации, в которой оказалось русское общество в период между первой и второй мировыми войнами, было невероятно сложно определить надлежащее место для того оттенка мистического иррационализма, который столь очевидно окрашивает литературное творчество Готорна. В мире, опутанном причудливыми и роковыми совпадениями, когда реальность превзошла самые невероятные фантазии Гофмана, Бёме, Шеллинга, Бодлера, Гоголя, По и Готорна, божественное оказалось не просто за гранью приемлемого и посему сокрытым от посторонних глаз, но и зачастую оскверненным, профанированным и преданным незаслуженному забвению.
Тем не менее, началом советского периода отечественного готорноведения можно считать публикацию в Нью-Йорке монографии Э. Мазера о Н. Готорне (1941) и появление в этом же году краткой заметки по поводу данной монографии в журнале «Интернациональная литература» в разделе «Хроники». В ней отмечалось, что «книга Мэтера живо и интересно рисует картину той эпохи», а Натаниэль Готорн был охарактеризован как «один из крупнейших представителей американской литературы начала XIX столетия», «критически воспринимавший действительность буржуазной Америки», автор произведений, «проникнутых горестным сознаниемМ)бреченностй»? В то же время автор заметки отмечал, что Готорн «не верил в пропагандируемые (трансценденталистами - Н.Н.) идеи утопического социализма и не мог до конца преодолеть своего консервативного пуританизма». В заметке также указывалось на тот факт, что, несмотря на большое количество критической литературы о Готорне в Америке, как в России, так и в Советском Союзе «ни его жизнь, ни его творчество еще до конца не изучены»5.
После публикации заметки в «Интернациональной литературе» в 1947 г была опубликована большая статья Т.Н. Сильман6. Данная работа увидела свет пятьдесят семь лет тому назад, а за год до ее появления были переведены и напечатаны новеллы «Молодой Браун» («Young Goodman Brown» из книги «Mosses from an Old Manse») и «Седой заступник» («The Gray Champion» из книги «Twiceold Tales») в переводе E. Калашниковой7. Несмотря на хронологическую отдаленность от настоящего времени, статью характеризует объективный, современный подход к описанию жизни и оценке творчества писателя. Во второй главе книги «История американской литературы» Т.И. Сильман не только приводит общую характеристику новелл Готорна, но также впервые за всю историю отечественного готорноведения (которое, собственно, и становится профессиональным литературоведением только под ее пером) дает оценку их эстетической (курсив мой - Н.Н.) значимости, что, безусловно, и сегодня способствует адекватной рецепции его произведений и представляется весьма важным, учитывая литературные позиции жанра короткого рассказа и романтической новеллы в американской литературе XIX в.
Роль системного подхода к изучению проблемы эквивалентности в переводах романтической прозы Н. Готорна
Для более подробного рассмотрения ассоциативно-типологического подтекста произведений Готорна-новеллиста представляется целесообразным обратиться к проблеме переводческой эквивалентности в контексте художественного перевода малых жанров романтической прозы, рассматривая художественный перевод как целостную эстетическую систему, особенности которой диктуют принцип отбора переводческих эквивалентов - учитывая то обстоятельство, что во всех случаях полисемии исходной лексемы оригинала переводящий язык практически всегда такой выбор предлагает, но ни один эквивалент из всего их возможного набора никогда не будет полным заместителем всех смыслов и смысловых обертонов лексемы оригинала в силу закона практического асимметризма эквивалентных лексических единиц любой языковой пары.
В этом русле процесс художественного перевода малых жанров романтической прозы Готорна на русский язык следует интерпретировать как особую форму межлитературной рецепции, в которой степень верности перевода оригиналу может варьироваться под воздействием ряда внешних и внутренних факторов, начиная от господствующих литературно-эстетических вкусов, до эстетического кредо самого переводчика и его личной литературной позиции. Кроме этого, учитывая то обстоятельство, что тексты новелл Н. Готорна по праву можно считать художественными текстами, построенными на основе использования символов или их систем, имеет смысл рассмотреть их с точки зрения семантической аттракции, т. е. «взаимопритяжения» семантических единиц исходного и переводящего языков, при этом не исключая значимость семиотического подхода в процессе поиска наиболее эквивалентно насыщенной единицы перевода.
Приступая к изучению проблемы переводческой эквивалентности на материале художественных переводов романтических новелл Н. Готорна, необходимо отметить, что системный подход к изучению перевода, «занимающий в современном научном познании одно из центральных мест, дает возможность охватить более широкую познавательную реальность по сравнению с теми подходами, когда исследования сосредоточивались лишь на какой-либо одной предметной стороне объекта»1. При попытке сопоставительного анализа переводов романтических новелл Н. Готорна данный подход позволяет дать более представительную и объективную теоретическую картину по сравнению с отдельно взятым лингвистическим, литературоведческим, деятельностным или иным подходом. Отличительной особенностью системного подхода к анализу текстов перевода является наличие целого комплекса системных признаков, а именно: целостность, структурность, взаимозависимость системы и среды, иерархичность, множественность описания.
В своем анализе мы рассматривали художественный перевод с позиций целостной системы, положенной в основу эквивалентности - одной из главных, но при этом далеко не однозначной по своей сущности категории теории перевода. Широко известно, что одной из основных закономерностей теории перевода является «примат эквивалентности текста над эквивалентностью его сегментов»2, при котором коммуникативная установка отправителя выдвигает на первый план не референтную функцию текста, а металингвистическую или поэтико-эстетическую.
В этом плане сам процесс художественного перевода малых жанров романтической прозы Готорна на русский язык следует интерпретировать как «искусство в узком смысле этого слова, т. е. как деятельность, в основе которой лежит художественно-образная форма воспроизведения действительности» . Перевод художественного произведения в целом, а перевод романтической новеллы в частности, представляет собой особую форму межлитературной рецепции, в которой степень верности перевода оригиналу может варьироваться под воздействием ряда внешних и внутренних факторов, начиная от господствующих литературно-эстетических вкусов, до эстетического кредо самого переводчика и его личной литературной позиции4. Следует принять во внимание тезис об относительной свободе переводчика прозаического текста по сравнению с переводчиком поэзии, поставленным в жесткие рамки законов систематики стихосложения, рифмики и строфики поэтического произведения, а также принципов эквиритмии и эквилинеарности,5. Большой интерес представляет понятие «стилистического ключа» как возможности проникновения переводчика в суть произведения, возможности уловить и верно передать тонкие смысловые оттенки текста оригинала с учетом его семиотической насыщенности.
К проблеме семантических преобразований при переводе текста романтической новеллы: типология звукообразов
Перевод произведения, сопоставимого по объему с рассказом и относящегося к системе малых прозаических жанров, но отличающегося от него острым, центростремительным, нередко парадоксальным сюжетом новеллистического толка, отсутствием описательности и композиционной строгостью , разноплановой и зачастую контрадикторной семантикой функциональных единиц, представляет особую сложность для переводчика.
Н.К. Гарбовский обращает внимание на то, что успех переводчика напрямую зависит от его способности расшифровать то, что «зашифровано в тексте оригинала»2, т.е. расшифровать выбор автора в трех сферах: реального (т. е. описываемые в тексте оригинала предметы реальной действительности в их взаимосвязях и с социально закрепленными прямыми и метафорическими значениями); идеального (т.е. представления автора текста о значении описываемых предметов и понятий в их взаимосвязях, впечатления автора о них, эмоции, связанные с ними. Эти представления, впечатления и эмоции могут не иметь постоянного характера, они могут возникать лишь в какой-то момент творческого озарения, вдохновения и при этом не считаться творческой или мировоззренческой закономерностью); знакового (т. е. речевые формы, избранные автором по причинам глубоко субъективного, индивидуального характера, авторские личные представления об их семиотической и эстетической значимости).
Известно, что семантическими компонентами значения любой единицы языка являются семы, которые, по классификации, предложенной В.Г. Гаком, подразделяются на три основных типа: архисемы, дифференциальные семы и виртуэмы, или потенциальные семы3. Архисемы отражают признаки содержания, свойственные целому классу понятий. Дифференциальные семы сосредоточивают в себе те признаки содержания понятия, которые отличают его от других. Потенциальные семы отражают второстепенные признаки действия и играют важную роль в речи, поскольку с ними связано переносное значение слов, и, следовательно, на своей основе они допускают построение множества разнообразных тропов, в том числе, и переводческих.
Язык прозы Н. Готорна, по свидетельству ряда его современников и исследователей более позднего периода, отличается изяществом стиля и богатством и разнообразием эмоционально-экспрессивных средств. В этой связи необходимо отметить, что многие потери, главным образом, утрата семиотической значимости и отдельные случаи деформации смысла при переводе носят объективный характер. Переводчик в определенной степени связан системными межъязыковыми различиями, несовпадениями на уровне культурных реалий и стилистических норм и т. п. Мотивировки переводческого выбора в поиске дешифровки идеальной сущности текста и определяют в конечном счете успех или неудачу переводчика.
Новелла «Молодой Браун» ("Young Goodman Brown") была опубликована в апреле 1835 г. в еженедельнике "New England Magazine". Первая публикация была анонимной. На русском языке она впервые появилась в сборнике Готорна «Новеллы» (1965), в переводе Е. Калашниковой. На сегодняшний день это единственный перевод новеллы на русский язык.
Интересен тот факт, что новелла «Молодой Браун», написанная в жанре tale, на фоне американской прозы того времени, как и все повести Готорна, выделялась своей поэтичностью, что немедленно было отмечено Г. Лонгфелло в рецензии на первую книгу «Дважды рассказанных историй» . Э.А. По, рецензируя вторую серию этих рассказов, указал на тот факт, что «отличительной чертой м-ра Готорна являются вымысел, творческое воображение, оригинальность - качество, которое в художественной литературе стоит всех остальных»5. Отзывы критиков появились в 1845 г., через 10 лет после выхода произведения в печать, и главной мыслью в них было то, что новелла «Молодой. Браун» написана под явным влиянием поэтики Гофмана. Многие современники находили, что Готорн более искусен и убедителен в изображении темных начал в человеке. Если у Гофмана тот или иной характер прямо представляет собой зло, то у Готорна нарисовано лишь облако, скользящее по небу в летний полдень, или замешательство на лице девушки. Сложив же эти мелочи вместе, читатель получит их уникальное единство, квинтэссенцию произведений Готорна -«это тень, которую Грех и Смерть в их совместной поступи вечно бросают на мир; тень, которая ложится и на так называемых плохих...»6.
Ключевой идеей произведения «Молодой Браун» является идея «братства во грехе» и борьбы человека со злом. Как отмечает А. Левинтон в предисловии к сборнику 1965-го г., Готорну удалось рассмотреть и воспроизвести в слове «скрытый душевный мир своих респектабельных земляков, и он увидел вокруг себя сплошной порок, повсеместное торжество дьявола»7. Самые, казалось бы, безупречные люди поражены моральной порчей, и «вся земля являет собой не что иное, как сгусток зла, одно огромное пятно крови». В страхе за душу любимой жены Браун отказывается служить дьяволу, останавливает бесовский шабаш, и доброе начало в его душе одерживает верх над силами тьмы.
