Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Художественные искания А.И.Куприна-публициста раннего периода / 90 г. XIX в. - 900 г. XX в .
1.1. Особенности жанрового своеобразия публицистики А.И.Куприна 14
1.2. Нравоописательные очерки 37
1.3. Производственные очерки 47
1.4 . Публицистические тенденции повести «Молох» 56
1.5 . Литературно - критическая публицистика: очерк «Генрик Сенкевич» (1901) и эссе «Кнут Гамсун» (1908) 63
Глава 2. А.И.Куприн - опытный публицист /10-20-е г.г. /
2.1. Художественное своеобразие очеркового цикла «Листригоны» 88
2.2. А.И. Куприн и Джек Лондон 96
2.3. Антибуржуазный пафос «Листригонов» 109
2.4. Взгляд А.И.Куприна на народное творчество и культуру 122
Глава 3. Публицистика периода эмиграции (20 - 30-е гг.)
3.1. Журналистика и литература 150
3.2. Мир политической публицистики А.И.Куприна 159
3.3. Личность художника и творчество 174
3.4. Традиции классики, писатели - современники и массовая
литература 188
Заключение 202
Библиографический список использованной литературы 210
- Особенности жанрового своеобразия публицистики А.И.Куприна
- Нравоописательные очерки
- Художественное своеобразие очеркового цикла «Листригоны»
- Журналистика и литература
Введение к работе
А.И.Куприн - один из самых знаменитых русских классиков начала XX века. Творческое наследие писателя многогранно: его составляют замечательные повести, исполненные большой художественной силы рассказы и очерки, репортажи, литературные портреты, фельетоны, интересные воспоминания, статьи, стихотворения.
Публицистика является важной составляющей его многогранного таланта. А.Куприн - умный и внимательный публицист, доброжелательный, остроумный и тонкий критик. Он автор очерков, статей, фельетонов, литературных портретов и эссе о творчестве Л.Н.Тостого, А.П.Чехова и А.С.Пушкина, Сенкевича и Рошфора, Аверченко и Н.А.Тэффи, Саши Черного и многих других. Все эти статьи и рецензии написаны настоящим и подлинным художником слова, в них также сказывается и публицистический его талант.
А.И.Куприн считается художником традиционного реалистического плана. Во многих исследованиях его творчества подчеркивается связь реализма Куприна с заветами Л.Н.Толстого, А.П.Чехова и других русских классиков XIX века. Между тем, Куприн был писателем своеобразным, и своеобразие его включало две стороны таланта: с одной стороны, собственно художественные тексты, а с другой, - гигантское число очерков, репортажей, литературных портретов, фельетонов. Перед нами художник, который связан не только с традицией, но и с определенным, накопленным им в юности большим опытом жизненных впечатлений, как писал К.Г.Паустовский, "жизненных университетов", отраженных в его публицистическом творчестве. А.Куприн до глубокой старости никогда не изменял этой части своего таланта. Если взглянуть на его творчество в
целом, то публицистика сложным образом сплетается и соединяется с его художественным творчеством, составляет существенную сторону таланта А. И.Куприна.
Уже современников А.И.Куприна поражала личность писателя. При жизни А.Куприна вокруг его имени складываются те мифы, стереотипы восприятия, которые были глубоко обидными и несправедливыми для писателя. В позднейшем очерке И.А.Бунина "Перечитывая Куприна" и в самостоятельном его тексте "А.И.Куприн" можно видеть не только тонкие наблюдения над жизненными этапами, над определенными художественными исканиями А.Куприна, но попытку принизить значение его жизненного опыта.
И.Бунин - один из доброжелательных и близких Куприну людей. Если и он разделял эту позицию, то масса недоброжелателей вообще говорила о необразованности, недостаточности культуры у Куприна, о том, что его кругозор, знания недостоверны, хаотичны. В результате рождался образ, с одной стороны, богемного типа мировосприятия у Куприна, а, с другой, - его анархического отношения к политике и жизни. Все это далеко от истины. Читая и перечитывая Куприна, невольно соглашаешься с мнением К.Г.Паустовского, напоминающего, что Куприн изъездил всю Россию, изучил ее и стал таким же бывалым человеком, как М. Горький, "стал знатоком своего народа и его описателем". Обращаясь к прошлому, к современным писателю критикам-"чистоплюям", лицемерно горевавшим, что автор "Поединка" не окончил "литературную консерваторию", К.Г.Паустовский не без основания писал: "По размаху своего таланта, по своему живому языку Куприн окончил не только "литературную консерваторию", но и несколько литературных академий"[57]. Невозможно не согласиться с этими словами!
А.И.Куприн накопил серьезный жизненный опыт, он овладел различными профессиями. Однако знание пришло к нему не только в результате освоения различных профессий, но его любознательности, стремления узнать как можно больше нового, интересного, соединить эти знания. Школа самообразования была только частью этого знания. Опыт жизни, познания глубины национального характера - вот то, что волновало А.Куприна. Это принесло ему успех: и в языке, и в стиле писателя мы видим богатейшую культуру, накопленную с годами. Язык Куприна, его гибкий стиль, образное русское слово, внимание к лексике, к фонетике русского языка поразительны. Пленительное мастерство Куприна-художника неотразимо. На страницах его книг оживает русская природа -дымящийся весенний лес, росистое поле, овеянное ароматом полевых цветов, солнечные блики на морской глади... Обо всем этом писатель умел сказать точно, ярко и выразительно.
Мысль о близости к народу - животворному источнику творчества -всегда волновала Куприна. Уже в интервью Василию Регинину /1908 / он был опечален тем, что его современники, товарищи по перу "не видели неба, простора, не знают леса, прелестей рыбной ловли, охоты, деревенских щей, гуляний и хороводов русских парней и девушек..." Писатель постоянно гордился тем, что великая русская классическая литература "убедительно показывала, как живуч, силен и плодороден оплеванный народ, который мог на своем черноземе взрастить Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Тургенева, Толстого, Гаршина, Чехова, Короленко, Горького...
Ах, разве пламенный, вечно мятущийся Горький, - разве не в народе почерпнул он свой меткий и крепкий язык?"[86]. И опять в литературном портрете "А.Н.Будищев" Куприн настаивает на том же: "Какое
6 это большое счастье для писателя, если его самые первые, а значит, и самые яркие впечатления бытия, эти богатые запасы на всю грядущую жизнь, украшены неразрывной настоящей близостью к милой родной земле, к реке, к яблокам, к хлебам, к тихим весенним зорям, к ярким летним грозам, снежным первопуткам, собакам, лошадям, пчелам, грибам, землянике, смолистому бору, к троицыным березкам, к простому, меткому и живописному цельному языку. Все это похоже как бы на здоровое целебное молоко самой матери - земли, и не этому же чудодейственному крепкому напитку в значительной степени обязаны красотой своих талантов и Толстой, и Тургенев, и Гончаров, и даже Чехов, видавший в детстве южные степи, а из настоящих писателей Бунин?"[87]
Сам писатель страстно и напряженно искал связи с простым людом России, упорно и настойчиво изучал сокровища устного творчества народа и его богатейший язык.
Талант Куприна, в отличие от его собратьев по перу, писателей начала XX века, имел ту особенность, которую отметили многие его современники, затем историки литературы, потом литературоведы. Коротко о ней сказала Н.А. Тэффи в первой главе своих замечательных воспоминаний об А.И. Куприне: "...Он был романтик. Он был капитаном юношеских романов, морским волком с трубочкой-носогрейкой в зубах, завсегдатаем портовых кабачков. Он чувствовал себя храбрым и сильным, грубоватым внешне и поэтически-нежным душевно"[74.С.187]. Да, пожалуй, Н.А.Тэффи, удалось лучше всего определить главную черту непростого купринского характера - его романтическую влюбленность в жизнь. А.Куприн несколько романтизировал жизнь. В нем была способность приподымать факты действительности над житейской прозой. Отсюда такие его шедевры, как "Гранатовый браслет", "Леночка", еще ряд рассказов,
повестей. Всякий раз они отличаются лишь частичным житейским правдоподобием. Но Куприн в романтически - исключительном видит норму, достоинство человека, его способность быть морально чистым. Это переходит уже в ту часть его публицистики, в которой с первых его опытов резко выделяется личностное начало.
В публицистике Куприна важна не столько описательно-бытовая часть, не столько документальный материал, сколько его душа, авторская позиция, его особенный личностный подход. Здесь главным героем является сам А.И.Куприн, подобно тому, как это происходит в "Листригонах". Эта позиция может быть применена и к другим шедеврам Куприна. Читателю интересен сам Куприн, который рассматривает тот или иной факт, ту или иную проблему. В лучших своих текстах он, конечно, лиризует прозу. Отсюда понятие критического реализма в приложении к творчеству Куприна не до конца справедливо. Да, Куприн, конечно, критик дооктябрьского быта. У него есть такие шедевры, как "Поединок" и многие другие острые социально-политические произведения. Но при этом, куда более серьезна и важна та часть его наследия, в которой проявляется лирическая публицистика.
Само понятие "лирическая публицистика" разработано теорией литературы слабо, вяло. У Куприна лиричность - это его особая наблюдательность, способность проанализировать... Подробнее об этом будет сказано далее. Это его особый жизненный опыт, который каждый раз он использует неожиданно. Тогда получается, что этот опыт, наблюдательность, точность, этот особый его подход, соединенный с юмором, с доброжелательной интонацией рождает лирический жанр зарисовки, этюда, небольшого очерка, эссе. "Киевские типы" заявляли о существовании этой особенности А. Куприна уже в 90-ые годы XIX века.
Это был первый и важнейший опыт Куприна-очеркиста и публициста, и в дальнейшем все это развивается.
К осмыслению творчества писателя было обращено пристальное внимание целого ряда исследователей. Среди них Ф.Д.Батюшков - ближайший друг и первый исследователь творчества А.И.Куприна, советские литературоведы /П.Н.Берков, В.Н.Афанасьев, А.А.Волков, Ф.И.Кулешов, Л.В.Крутикова и др/. Наиболее полный, литературоведчески обстоятельный и строгий очерк жизни и творчества писателя представлен двухтомным исследованием Ф.И.Кулешова «Творческий путь А.И.Куприна»[52]. В монографии подробно освещены этапы литературной деятельности, важнейшие моменты биографии и процесс формирования личности и мировоззрения А.И.Куприна, дан всесторонний анализ многих его произведений, созданных в 1883-1907годах, показаны творческие и личные взаимоотношения с А.П.Чеховым, М.Горьким и другими писателями, определены место, роль и значение Куприна в истории русского реализма рубежа XIX -XX веков. Ф.И.Кулешовым привлечены архивные и малоизвестные печатные материалы.
Другим серьезным актом постижения творчества Куприна явилась монография А.А.Волкова «Творчество А.И.Куприна»[19]. Автор воссоздает в книге облик писателя, прослеживает эволюцию его творчества, поиски, достижения, горькие неудачи. Творчество Куприна рассматривается А.А.Волковым на широком фоне развития русской общественной мысли и литературно - политической борьбы. А.А.Волков показывает, как процесс общественного развития сказывался на эволюции мировоззрения и художественного метода Куприна.
Существенным добавлением к осмыслению публицистического творчества Куприна периода эмиграции стала недавно изданная книга О.В.Фигурновой[88], соединившая в себе «несобранное» литературное наследие писателя. В ней представлены почти две сотни текстов, написанных в 1919 - 1933 г.г.( для русских периодических изданий Эстонии, Финляндии, Латвии и Франции и никогда более не переиздававшихся. В их числе сочинения разных жанров: малая проза, портреты выдающихся современников - Александра III, Л.Толстого, Л.Андреева, З.Пешкова, Н.Гумилева, В.Набокова, В.Савинкова, А.Колчака, П.Врангеля, Ф.Малявина, С.Сорина, М.Арцыбашева и др. Все произведения Куприна, включенные в данный сборник, разбиты на два раздела. В первый раздел собраны его художественные произведения: мемуарная проза, зарисовки, очерки. Во второй - включены публицистические и литературно - критические произведения писателя. Однако главное место в книге занимает Куприн - публицист.
К сожалению, и этот том оказался неполным, в него не вошли многие публицистические тексты Куприна позднейшего периода.
. Актуальность работы. Итак до сих пор огромное
публицистическое наследие писателя не собрано воедино
окончательно. Забыты многие его интересные очерки и фельетоны, пародии и переводы. Публицистика А.Куприна периода эмиграции изучена явно недостаточно. В наиболее полное собрание сочинений А.И.Куприна [84] были включены лишь отдельные очерковые циклы, в основном, его путевые и этнографические очерки. И только в последний, девятый, том вошли публицистические раздумья о литературе и искусстве. Хранятся в архивах многочисленные
купринские письма. И по сию пору лишь очень узкому кругу специалистов знаком Куприн - публицист. Настоящая диссертация обращена именно к этой грани таланта писателя.
Предметом исследования настоящей работы стало творчество замечательного русского писателя конца XIX начала XX веков А.И.Куприна, той его части, которая до сих пор не до конца изучена в русском и зарубежном литературоведении, - публицистики писателя.
Целью диссертационной работы является изучение жанрового своеобразия публицистического творчества А.Куприна. Цель работы предполагает решение следующих задач:
рассмотреть жанровое и художественное своеобразие публицистики А.Куприна;
проследить эволюцию Куприна-публициста: от ранних опытов до эмиграции;
доказать неразрывную связь публицистики писателя с литературной критикой;
показать публицистическую направленность ряда произведений писателя, исходя из содержательных характеристик публицистичности;
обосновать мысль о том, что очерковый цикл «Листригоны» - вершина публицистического творчества А.Куприна;
определить значение публицистического наследия
писателя периода эмиграции как завершающего этапа его творчества.
Методология исследования опирается на принцип
историзма, суть которого состоит в том, чтобы рассматривать
11 творчество А.Куприна в его развитии, самодвижении, изменении, в познании общих закономерностей и связей.
Метод исследования - сравнительно-исторический.
Теоретическая значимость работы состоит в дальнейшем совершенствовании методологии и методов исследования жанрового своеобразия публицистического творчества А.Куприна. Вместо традиционного анализа художественных средств и приемов, используемых писателем, выбран иной путь - осмысления поэтики жанров писателя в целом, что поможет расширить наши представления о жанровом своеобразии творчества писателя.
Практическая значимость. Материалы диссертации позволят углубить представления о жанровом и художественном своеобразии публицистики А.Куприна. Они могут быть использованы при разработке лекционных курсов по истории русской литературы и журналистики конца XIX начала XX веков, а также в историко - функциональном изучении русской литературы и журналистики.
Апробация научных результатов исследования происходила в процессе преподавания гуманитарных дисциплин в Туапсинском социально-педагогическом колледже и в филиале Ростовского государственного педагогического университета, а также в ходе выступлений на региональных научных конференциях по проблемам литературы и журналистики. По теме диссертации опубликовано пять работ.
На защиту выносятся следующие положения:
Мир творчества А.Куприна представляет органическое, неразрывное соединение художественного и публицистического начал.
Публицистическое наследие писателя является важнейшей частью всего творчества А.Куприна.
Обращение писателя к публицистическим жанрам не было случайным. Прослеживается путь от социально - бытовых текстов критического реализма к лирико - романтической тенденции в рамках реализма.
Под публицистичностью понимается такая особенность купринского текста, которая проявляется в непосредственном выражении личности самого писателя, его видения мира, а также отношения к различным общественным проблемам своей эпохи и постановке социально - значимых проблем.
5. В своём определении жанра мы опираемся на концепцию М. М. Бахтина, которая на сегодняшний день нам представляется наиболее совершенной. С другой стороны, она помогает нам разобраться во многих особенностях жанрового своеобразия творчества А. И. Куприна.
Жанры не являются достоянием только литературы и искусства. Они создаются народом веками, сообща, в непрерывном диалоге человека с обществом. По Куприну, жанр - это тип поведения человека, всегда живущего в потоке жизни. Отсюда необычная подвижность жанровых границ публицистики Куприна, и особенно его излюбленного жанра очерка, вступающего в союз с самыми различными жанровыми признаками рассказа, портрета, размышления и т.д.
6. Творчество А. И. Куприна доказывает, что очерк, как жанр художественно - публицистической литературы, есть результат двух способов
познания действительности, которые принято обозначать как научный и художественный.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемой литературы.
Особенности жанрового своеобразия публицистики А.И.Куприна
В литературоведении давно ведется полемика о допустимых границах публицистичности в мире художественного творчества. К сожалению, ряд работ по этому вопросу отличается прямолинейной нормативностью и стремлением вообще резко разграничить эти понятия. Само же понятие « публицистичности» в современной теории публицистики трактуется расплывчато и неопределенно. Остановимся лишь на некоторых определениях. Так, В. И. Здоровега отмечает: «Под публицистичностью мы понимаем страстность, эмоциональность, полемичность литературного стиля»[42. С. 36].
«Публицистический роман, - читаем мы в статье А. Г. Бочарова, - такой, в котором публицистика пронизывает всю художественную ткань романа, когда она доминирует над сюжетом, образами, деталями, когда она ведет повествование»[14.С93]. Конкретно же под публицистичностью автор понимает «истолкование жизненных и социальных процессов силой мысли, попытка скрепления разнородных явлений общественной жизни».
В одной из работ по теории публицистики дается такое определение публицистичности: «Публицистичность - такое свойство художественного произведения, научного сочинения, исторического трактата, записок мемуариста, политического документа, которое проявляется с содержательной стороны как вторжение в текст суждений о соотносимых с темой явлениях и проблемах современности, ее событий и персонажей, когда в произведении звучит голос современности, прочитывается «злоба дня», ставятся и решаются вопросы, волнующие общественное мнение.
Публицистичность проявляется как вторжение «духа времени», как открытость автора произведения для вопросов дня»[64.С51]. Далее следует уточнение: «Публицистическая мысль, вторгаясь в произведение ... вызывает и соответствующие изменения формы во всех, в том числе и жанровых сторонах... Публицистичность выходит «на поверхность» в открытом проявлении авторской позиции, обращенности ко дню сегодняшнему, к читателю-современнику». Окончательный итог: «Публицистичность - непременное качество любого произведения, рассчитанного на массовую аудиторию» [64.С58], -делает достаточно неопределенными выводы на эту тему.
Мы не отрицаем признаков публицистичности, которые приведены выше, но считаем, что в определении публицистичности необходимо идти вглубь и на примере конкретного анализа отдельных произведений писателя. В центре должно быть соотношение в них художественного и публицистического начал, в соотнесении их с определенным авторским замыслом, в рассмотрении творческого метода художника, а также в характеристике каждого конкретного произведения в соответствии с общей мировоззренческой позицией писателя. Только так можно более четко определить дефиниции публицистичности.
На наш взгляд, понятие публицистичности складывается из целого ряда компонентов, непосредственно составляющих особенности публицистического произведения.
Во-первых, неоспоримо положение о том, что личностный фактор в публицистике - ведущий признак публицистического творчества. Здесь личность публициста, создателя произведения и его «авторское Я» полностью совпадают. Образ автора как композиционно-речевая категория сохраняется, однако, наполняется иным содержанием, нежели в чисто художественном произведении. Центральный образ в публицистике - это авторское «я» публициста, характер его отношения к действительности (непосредственное описание, анализ, оценка, сообщение и т.д.).
Исходя из этого положения, мы можем говорить о других чертах публицистического творчества. Во-вторых, документально - предметное изображение мира в публицистике раскрывается через определенные комментарии публициста, и тогда мы наблюдаем сочетание субъективно-личностных впечатлений с живым, фактическим материалом.
Из чего же складываются особенности такого стиля? Прежде всего в их основе особая система жанров, присущих публицистическому творчеству. Жанр определяется не столько самим материалом, сколько замыслом публициста, его личностным видением и разрешением проблемы. Жанр выражает характер отношения к действительности, способ организации жизненного материала.
Если обращаться лишь к публицистической речи, то здесь можно было бы говорить о достаточно устойчивой характерной лексике, фразеологии, и даже об определенных синтаксических принципах организации в журнально-газетной периодике. Однако нас интересуют иные «пограничные» явления в мире художественного и публицистического творчества .Они-то заставляют рассматривать прежде всего не какие-то специфически - публицистические конструкции, а индивидуальный язык и стиль художника и публициста А.И.Куприна.
Что касается изобразительно-выразительных средств публицистики, то главной их особенностью является авторски-оценочный характер. По наблюдению Г.Я.Солганик, «публицистика остро нуждается в экспрессивных средствах, однако публицистическая экспрессия носит подчеркнуто социальный характер... Например, тропы в публицистическом произведении имеют ценность не сами по себе, как украшение слога, средство оживления материала, а прежде всего с точки зрения эффекта, который они производят» [71. С. 133].
Нравоописательные очерки
С 1893 года в Киеве начинается многолетняя, кропотливая и нелегкая жизнь Куприна - профессионального литератора, журналиста, сотрудника многих провинциальных киевских газет ("Киевское слово", "Киевлянин", "Жизнь и искусство"). На страницах газет А.Куприн выступал почти во всех жанрах журналистики: он писал фельетоны, репортажи, очерки, передовые статьи, репортерские заметки, судебную хронику, путевые корреспонденции. Многие исследователи творчества Куприна отмечали благотворное воздействие журналистики на формирование молодого писателя. "Работа в качестве журналиста была хорошей школой, обогатившей Куприна ценным опытом и навыками, знанием различных сторон действительности, знанием людейп[52], - писал Ф.И.Кулешов. Далее он отмечал, что "из всех газетных жанров, в которых пробовал свои силы ранний Куприн, самым излюбленным был жанр очерка"[52]. Создавая очерки, Куприн "постигал законы реалистического литературного творчества, претворял правду жизни в правду искусства"[52]. Работа журналиста становится этапом в развитии публицистического таланта Куприна, помогает выработать свой творческий стиль.
Сам характер газетной работы требовал от Куприна повседневного и энергичного вмешательства в жизнь. Вот здесь и сказалось в полной мере его жизнелюбие, «безмерная жадность к жизни», «нестерпимое любопытство» ко всему, что его окружало. В повести «Яма» устами одного из ее героев, репортера Платонова, Куприн говорит об этом так: «Я бродяга и страстно люблю жизнь». Неслучайно Ф.Д.Батюшков назвал жизнь Куприна «романом приключений, герой которого проходит через все слои и состояния, наблюдая и изучая жизнь в пестром чередовании разнообразнейших типов, в свойственной им обстановке, среди которой они сложились как типы и характеры»[9.С246].
В очерке «Поток жизни» К.Паустовский этот период творчества Куприна характеризует так: «Надо было уходить в жизнь, и Куприн, не задумываясь, бросился в нее. Он изъездил всю Россию, меняя одну профессию за другой. Он изучил страну и знал ее во всех качествах. Любил жить одной жизнью с простыми людьми, выспрашивать их, следить за ними, запоминать их язык, их говор. ..
В этом широком погружении в жизнь страны вырабатывалась зрелость писателя»[57.С246].
Обратимся теперь к куприновскому взгляду на мир репортеров, газетчиков, журналистов... Трудно представить себе область более детально и обстоятельно изученную писателем. Газетный быт дореволюционной прессы А.Куприн по личному опыту знал досконально. Уже в начале творчества он реалистически точно, достоверно и без идеализации изображает эту среду в своих рассказах. В наиболее ранних из них Куприн отталкивается от конкретного наблюдения, от факта, от бытовой зарисовки. В «Локоне» мы знакомимся с провинциальной редакцией, которую прежде всего представляет «Петр Илиодорович - единственный в городе репортер, а также «наш собственный корреспондент» изо всех мест земного шара, начиная с ближайшего уездного городка и кончая Калькуттой и Чикаго...»
В рассказе «Кляча» сделана попытка проанализировать судьбу трудолюбивого и талантливого газетчика Пашкевича, погубленного нуждой, хотя гибель его во многом объясняется еще не столько социальными, сколько бытовыми причинами. Однако и здесь уже возникает важнейшая для Куприна тема разоблачения лживости и продажности безграмотной бульварной прессы. Писательский гнев вызывает «компания бездарных плагиаторов, избравших литературу только потому средством к жизни, что у них не хватало ни ума, ни знаний, ни даже простой грамотности для других профессий...»
В дальнейшем Куприн не просто углубляет эту тему, но анализирует социальные корни самого существования прессы, глубоко невежественной и полностью продажной. В рассказе «По заказу» не только блестяще пародируется легкопись присяжных фельетонистов официальной печати дореволюционной России, но и показана их связь с издателем и читателем-мещанином. В «Интервью» сатирически раскрывается самая «кухня» мелкотравчатой журналистики. Наконец, в рассказах «С улицы», «Травка» и первых главках «Штабс-капитана Рыбникова» обобщающая картина продажности и низости бульварной печати получает завершающие штрихи.
Однако Куприн видел в газетной работе и положительную сторону. Ему самому газета помогла выработать противоядие против безвкусицы, трафарета и банальности, приучила к лаконичному, простому и четкому стилю газетной строки. Кроме того, он всегда различал в дореволюционной прессе России продажную редакционно-издательскую «верхушку» и честного журналиста-труженика, вынужденного тянуть лямку газетной поденщины.
Художественное своеобразие очеркового цикла «Листригоны»
У каждого писателя есть книги, связанные с самыми дорогими сердцу воспоминаниями. Для А.И.Куприна одной из таких книг навсегда стали "Листригоны". Поэтичные и яркие рассказы из этого цикла овеяны соленым морским бризом, а труд и жизнь черноморских рыбаков обрисованы здесь с большой сердечностью и дружеским участием. Да и могло ли быть иначе? Куприн никогда не был сторонним наблюдателем быта этих людей. Он делил с ними все горести и радости. Подолгу живя в Балаклаве, не раз выходил в море на рыбный промысел. Писатель прекрасно знал "прелесть опасности и труда морской жизни", и для него балаклавские рыбаки - "все эти храбрые Констанди, Паратино, Капитанаки, Стельянуди, Ватикиоти, Мурузи"- навсегда стали близкими и дорогими друзьями.
Вспомним, что в 1905 году Куприн помогал укрыться от полицейских матросам с восставшего "Очакова" ("События в Севастополе", "Гусеница") вместе с друзьями, балаклавскими рыбаками. "Когда-то я жил тем, о чем писал, - с грустью вспоминал Куприн в 1926 году в Париже. - О балаклавских рабочих писал и жил их жизнью, с ними сроднился"[51].
По этим воспоминаниям писатель создает один из лучших эмигрантских рассказов ("Светлана"). Им же посвящает он и шестую главу ("Колья") позднего своего романа "Колесо времени"[67]. Герой этого произведения с нежностью вспоминает о своем "давнем дружке" Коле Констанди: "Жил такой грек в Балаклаве, владелец и атаман рыбачьего баркаса "Светлана", величайший пьяница и величайший рыболов, который был в наших выходах в море моим добрым наставником и свирепым командиром..." Этот-то человек и его товарищи поведали герою романа о всевозможных родах ловли, о всех опасностях неверного рыбачьего промысла, о героических преданиях, о морских легендах и суевериях, даже о нелепых шумных кутежах после богатого улова белуги. "В этот же день, -пишет Куприн, - был отправлен Коле плотный пакет, максимально дозволенного веса. Там были уложены две теплые морские фуфайки, несколько мотков английского шпагата разной толщины, малые крючки, чтобы ловить кефаль на самодуру, средние - для ловли на перемет камбалы и морского петуха - и самые большие - для переметов на белугу..."
О Балаклаве и Одессе вспоминает Куприн и в "Рассказе о рыбке "Раскасс" ( около 1934 г.)[74.С.50-54]. Рассказ этот написан по личным впечатлениям Куприна, совершившего летом 1925 года небольшую поездку на юг Франции, а в последующие годы - на Средиземноморское побережье, близ Марселя ("Мыс Гурон"). Добрый и грустный юмор "Рассказа" лучше всего объясняет короткая фраза из беседы А. И. Куприна с корреспондентом газеты "Возрождение": "Рыбаки в Бретони настоящие, а все-таки Балаклаву не заменят"[29]. С радостью и симпатией Куприн пишет в этом произведении о наивной "мудрости беспарточных одесских мальчуганов", милых его сердцу юных рыбаков. И с нескрываемой иронией относится он к помпезной напыщенности господина Шарте, директора банка из Марселя, типичного буржуа, для которого рыбная ловля не труд, а забава...
Итак, "Листригоны" - любимое детище А.И. Куприна. Давно уже стала общим местом в статьях и монографиях мысль о том, что этот цикл -одна из вершин его творчества. Все это так. И однако же среди современных куприноведов нет единства мнений по очень многим проблемам, связанным именно с этим произведением.
Порой смущает сама основа "Листригонов" - братская дружба знаменитого русского писателя с полуграмотными и наивными греками -рыбаками. Впрочем, она ставила в тупик и таких его современников, как И. А. Бунин и Н. А.Тэффи.
В резких и нередко глубоко - субъективных бунинских суждениях о литературе мемуарный очерк, посвященный А.И.Куприну, кажется наиболее спокойным по тону и, во многом, справедливым. Однако же, читая его, трудно пройти мимо того, как И.А.Бунин третирует именно купринскую дружбу и постоянную связь с будущими героями его прославленных книг. "Мы встречались в Одессе, - пишет И.А.Бунин, - и тут я видел, как он опускается все больше и больше, дни проводит то в порту, то в самых низких кабачках и пивных... никем не интересуется, кроме портовых рыбаков, цирковых борцов и клоунов"[16.С.396-397].
Если И. А. Бунин не желал замечать, что без этого пристального интереса к портовым рыбакам у А. И. Куприна русская литература лишилась бы таких шедевров, как Тамбринус" и "Листригоны", то Н.А.Тэффи, напротив, придерживалась, казалось бы, совсем иного мнения. Долгие годы, хорошо зная А.И.Куприна и тонко понимая многие особенности его писательской психологии, она не могла не оценить купринской романтической влюбленности в безбрежные морские просторы и мужественных капитанов, бросающих вызов этой стихии. Н.А.Тэффи чувствовала и органический демократизм А.И. Куприна, позволяющий ему не столько опускаться к своему герою, сколько подниматься до осознания его подлинной красоты, народной мудрости и свободолюбия.
«Он был романтик, - свидетельствует Н.А.Тэффи в мемуарном очерке «Александр Иванович», - он был капитаном юношеских романов, морским волком с трубочкой - носогрейкой в зубах, завсегдатаем портовых кабачков. Он чувствовал себя храбрым и сильным, грубоватым внешне и поэтически - нежным душевно. Ему нравились простые грубые люди -матросы, рыбаки. Живя на юге, он подружился с рыбаками и был очень счастлив, когда они брали его с собой в море... Он любил и искал простых людей, чистых сердцем и мужественных духомн[74.С.179-187].
Журналистика и литература
Для Куприна положение эмигранта было связано не только с чувством ностальгии, но и с подлинной трагедией художника, оторвавшегося от русского быта и земли, его породившей. Сам он не раз в различных интервью подчеркивал, что никак не может отнести себя к тем писателям, которые даже окажись на Мадагаскаре, будут писать, как прежде.
«Жить становится все труднее из-за непомерного вздорожания... Вот и приходится писать, как оглашенному»[36], - читаем мы в одном из писем Куприна к С.С.Нат (Непомнящей). А в следующем письме к ней же -опять: «Работаю, как верблюд, без увлечения, без радости»[36].
Тот же беспросветный пессимизм трагической нотой проходит через письма Куприна к А.Левинсону, Ивану Заикину и другим его корреспондентам.
«У меня бывают такие дни и месяцы, когда от одного вида пера, чернил и белой бумаги меня охватывает отврат, наподобие морской болезни... »[38], - горько признается Куприн в одном из писем к И.М. Заикину, своему старому и верному другу.
Подобные сетования переполняют письма Куприна эмигрантского периода. Оказавшись на чужбине, он действительно изведал как «холодно и страшно» вдали от Родины. Однако, если бы речь шла только о житейских невзгодах и лишениях, то вряд ли эпистолярное наследие писателя 20-х-ЗО-х годов превратилось бы в своеобразный человеческий документ, исполненный выстраданной годами трагичности.
На чужбине Куприн не мог забыть ни языка русского народа, ни родной природы. Какой щемящей сердце и пронзительной тоской по Родине проникнуты его строки о прекрасных в своей скромности полевых цветах («Резеда», «У Троице-Сергия»), его воспоминания о праздничной новогодней елке («Елка в капельке»), о «Московском снеге».
Вполне естественно, что эмиграция вызвала творческий кризис Куприна, сузив его писательский и художнический кругозор.
Сравнивая дореволюционное творчество Куприна с его произведениями, созданными на чужбине, Г.Струве приходит к справедливому выводу: «Как бы ни оценило потомство Куприна, его будут судить главным образом по его дореволюционным произведениям» [73. С.257].
Если такая общая оценка поздней прозы Куприна вполне соответствует действительности, то труднее отнести ее к его публицистике периода эмиграции. Объем купринского очерково-газетного материала достаточно разнообразен, широк. И это при том, что многие его статьи составляют так сказать «коммерческие» отклики на различные темы и то, что принято называть газетной поденщиной.
В какой-то мере неожиданно для самого Куприна именно здесь круг его творчества замыкается, и он вынужден, на старости лет, в «столице мира» вернуться к тому, чем в дни своей полуголодной юности занимался еще в киевской печати конца прошлого века. Правда, теперь ему уже не приходилось заполнять газетные полосы в погоне за грошовым гонораром, «светской хроникой» или бытовыми зарисовками «от нашего зарубежного корреспондента». Однако самый характер газетной продукции Куприна 20-30 годов невольно заставляет нас вспомнить о днях его молодости.
Как и в те далекие годы, Куприн вынужден теперь заниматься подчас даже очень далекими от литературы делами. В первые годы эмиграции - это злая и прямолинейная контрреволюционная публицистика, а затем - в погоне за куском хлеба - театральные и даже кинорецензии, аннотационные отклики на самые различные книжные новинки, подтекстовки к газетным или журнальным клише, литературно-юбилейные заметки, всевозможного рода листки из записной книжки, маленькие фельетоны, «памятная книжка» и т.п.
Иной раз даже сам автор вынужден признаваться читателю: «Не мое дело писать о кинематографе. Тут нужен особый стиль и привычный размах»[90]. Но гораздо чаще без всяких предуведомлений ясен случайный выбор книги для рецензирования или темы статьи, подписанной именем Куприна.
Редакторский заказ, а, порою, и намеренная политическая тенденциозность заставляют Куприна безудержно расхваливать роман П.Краснова «От двуглавого орла к Красному Знамени» (т.1, первая и вторая части.- Берлин, изд-во О. Л Дьяконовой, 1921) [28]. Или с серьезным видом говорить о литературных достоинствах вполне заурядных статей и речей юриста М.Л.Гольдштейна, приравнивая их к «сжатости, ясности и простоте древних латинских биографов»[91.С14]. Наконец среди публицистических выступлений Куприна в эмиграции попадаются статьи, прямо порожденные стремлением любым способом опорочить политический строй новой России. Было бы напрасно отыскивать в подобных купринских сочинениях доказательность, анализ и аргументацию. По мнению Ф.И. Кулешова, «запальчивые газетные писания Куприна первых лет эмиграции... были не свободны от примеси личного раздражения и обид»[52.С497]. Уточним эту мысль: порою, эти выступления целиком проникнуты смесью раздражения, неприязни и далекой от объективности тенденциозности.
И тогда из-под купринского озлобленного пера рождается статья «Максим Горький», построенная на нехитром отождествлении горьковского пути с жизненной и идейной позицией героев его книг. «Горький разбросал себя во многих своих персонажах. Он есть и в Луке («На дне»), в этом лукавом бродячем старикашке, который одинаково равнодушен к добру и злу, и одинаково готов потакать всякому мнению: и в Маякине, хитром ростовщике, мягком краснобае, и в сапожнике Орлове, главные мечты которого - взлететь на колокольню и прыгнуть оттуда на всех людишек, и в Челкаше, воре по профессии, но социал-демократе по убеждениям»[92].
