Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Имена персонажей в романах И. А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв» как элемент индивидуально-авторского стиля 20
1.1. Имя как объект художественной номинации 20
1.2. Эмоционально-экспрессивные средства выразительности имени в романной трилогии И.А. Гончарова 37
1.2.1. Использование И,А. Гончаровым приема актуализации внутренней формы имени 37
1.2.2. Проявление этимологического значения имени в контексте трех романов И.А. Гончарова 48
1.2.3. Включённость номинации И. А. Гончарова во внехудожественное ономастическое пространство 66
1.2.4. Взаимодействие номинационных единиц в художественной структуре романов И. А. Гончарова 82
Глава 2. Именология трилогии И.А. Гончарова как отражение художественной картины мира 101
2.1. Идейное содержание номинаций второстепенных персонажей и лиц, упомянутых в тексте 101
2.2 Мифопоэтика имён центральных героев романов И.А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв» 136
2.1.1. Мифологический подтекст имён центральных героев трилогии 136
2.2.1. Отражение христианского именослова в именованиях центральных героев
романов И.А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв» 174
Заключение 210
Библиографический список 215
- Имя как объект художественной номинации
- Эмоционально-экспрессивные средства выразительности имени в романной трилогии И.А. Гончарова
- Идейное содержание номинаций второстепенных персонажей и лиц, упомянутых в тексте
- Мифопоэтика имён центральных героев романов И.А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв»
Введение к работе
Общая характеристика работы
Актуальность исследования. Особое положение в языке имён собственных, в частности, антропонимов, обеспечивает себе постоянное и пристальное внимание со стороны исследователей. Являясь частью лексической системы языка, развиваясь по её законам, функционируя в её рамках, личные имена, отчества, фамилии, прозвища людей помимо лексического компонента в своей понятийной * структуре содержат этнографическую, историческую, социальную и культурологическую информацию. Личные имена имеют значение не только как единицы языка, «имена служат выражением понятий народных, его верований и чувствований, в них рассматриваются значения, определяются понятия, выражаемые ими; имена рассматриваются как сокровища понятий народных» [Морошкин, 1867; 22]. И потому изучение имён собственных принадлежит к числу предметов исследования, актуальных постоянно: процесс постижения глубин народного сознания никогда не может считаться завершённым, исчерпанным, а вместе с этим неисчерпаемыми представляются возможности проникновения в суть имени собственного, аккумулирующего в себе значения и смыслы, которые, в свою очередь, складываются в определённую картину мира.
Обращение литературоведения к имени собственному продиктовано, кроме выше-обозначенной особенности предмета исследования, осознанием в последнем важнейшего средства художественности. Имена персонажей
4 любого из произведений (литературные номинации) являются «неотъемлемым
элементом формы художественного произведения, слагаемым стиля писателя,
одним из средств, создающих художественный образ» [Горбанееский; 4].
Мир художественного произведения в буквальном смысле слова открывается
через имена персонажей — это первая ступень к познанию сложной системы
художественного целого, созданного писателем.
Включённые в систему произведения номинации никогда не бывают случайными, они обусловлены многими её компонентами: законами жанра, художественным методом писателя, родом и видом литературного произведения и особенностями его построения, соответствием содержанию текста, эстетической нагрузкой имени в ближайшем и широком контексте, а также многими индивидуально-неповторимыми творческими особенностями стиля писателя в целом [Фонякова; 38]. Всё это позволяет говорить об имени как об одном из элементов поэтики художественного текста.
Отбор и взаимодействие номинаций с другими элементами художественной структуры — предмет самого пристального внимания исследователей. Творчество почти каждого из классиков русской литературы подвергалось такого рода анализу. В этом смысле произведения И.А. Гончарова до сих пор оказывались вне поля зрения. Несмотря на достаточно обширный исследовательский материал, очерчивающий круг изученных и изучаемых проблем творчества этого художника, имена гончаровских персонажей ещё не анализировались в полном объёме. Правда, литература о писателе буквально изобилует попутными, одномоментными, а нередко и весьма остроумными
замечаниями по поводу имени, фамилии того или иного героя, которые отнюдь не являются предметом исследования для авторов, но лишь помогают им проиллюстрировать свои умозаключения по некоему иному поводу (это высказывания типа: Аянов - «человек от «а» до «я» [Недзвецкий, 1992 (1); 121]). Неоднократно исследователями предпринимались попытки объяснить смысл, скрытый в фамилии и имени самого знакового героя И.А. Гончарова -Ильи Обломова. В последнее время участились случаи обращения к внутреннему содержанию и других номинаций, таких как Вера, Марк Волохов, Агафья Матвеевна Пшеницына, Пётр Адуев и так далее. Но и по сей день мы не найдём ни одной работы, содержащей системный, подробный анализ этих и других гончаровских именований - ни в объёме статьи, ни в объёме монографии. А между тем актуальность постановки вопроса поэтики имени в романах Гончарова представляется очевидной:
во-первых, как уже сказано, творчество этого художника до сих пор не исследовалось с такой точки зрения;
во-вторых, рассмотрение обозначенного вопроса сопряжено не просто с системой номинаций конкретного художественного произведения, но и, вместе с тем, с определёнными закономерностями антропонимики в целом;
в-третьих, анализ художественных номинаций способствует более полному выявлению индивидуально-авторских особенностей стиля;
в-четвёртых, изучение данного предмета - необходимый этап в создании словаря писателя, что применительно к Гончарову представляет собой незаполненное исследовательское пространство;
и, наконец, как показывает практика изучения художественных именований какого-либо писателя-классика, это перспективно и плодотворно для литературоведения вообще, так как открывает новые грани творчества художника.
Материалом исследования являются три центральных романа И.А. Гончарова.
Объект исследования - антропонимы, введённые в повествовательную структуру «Обыкновенной истории», «Обломова» и «Обрыва».
В качестве предмета исследования выбрана поэтика имени, что определило основную цель диссертации.
Цель диссертационного исследования - определение функционально-стилистических особенностей, смысловой анализ и системное описание антропонимических единиц в романах И.А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв».
Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:
Описать эстетическую природу имени как объекта художественной номинации;
Определить признаки индивидуально-авторского стиля в номинации героев и персонажей исследуемых романов.
Выявить системный характер именологии Гончарова и её связь с другими структурными уровнями произведений.
Методологической основой исследования являются труды по теории литературы (М.М Бахтин, Ю.М. Лотман, В.И. Тюпа); по философии имени
7 (С.Н. Булгаков, А.Ф. Лосев, П.А. Флоренский); по теории имени собственного
(В.Д. Бондалетов, В.А. Никонов, А.А. Реформатский, А.В. Суперанская);
по проблеме художественной номинации (Ю.А. Карпенко, В.Н. Михайлов,
В.И. Фонякова).
В основе исследования лежит единство сравнительно-сопоставительного и структурно-системного подходов к литературному тексту, литературоведческий анализ дополнен элементами лингвистического характера.
Историография исследования. Специфика проблемы имени вообще (и художественного, прежде всего) состоит в том, что она оказывается в фокусе внимания разных наук, приоритетное положение в данного рода исследованиях занимают философия и собственно филология (лингвистика и литературоведение).
Философское представление об имени как «вершине природной эволюции, завершении одного типа развития и начало другого» [Доброхотов;!] основано на многовековом опыте, начиная с первого, засвидетельствованного у Гераклита учения о Логосе и включая особо значимое с точки зрения проблемы художественной номинации многообразие русских философских течений начала XX века, подготовивших почву для появления «Всеединства» В. Соловьёва, философии языка А. Потебни, учения о слове и эйдосе П. Флоренского, философии имени А. Лосева, философии творчества Н. Бердяева, осмысления А. Белым и В. Ивановым символа как самостоятельного типа мышления и так далее.
..... 8
В начале XX века появился целый ряд фундаментальных исследований
по философии имени. Одним из таких представляется «Философия имени»
А.Ф. Лосева, где учёным предпринята попытка рассмотреть мир-как-имя, где
имя - квинтэссенция бытия и воспринимается как неразложимая
на компоненты жизненная основа, энергия сущности предметов.
Работа А.Ф. Лосева была написана под непосредственным влиянием споров между «имяславцами» и «имяборцами», и воспринимать её следует в контексте проблемы Имени, которая активно обсуждалась в русском обществе начала XX века. Среди сторонников имяславия выделяются такие значительные фигуры, как С.Н. Булгаков и ILA. Флоренский. В трудах последнего «Имяславие как философская предпосылка» и «Об имени Божием» рассмотрены философский и богословский аспекты проблемы. В «Философии имени» С.Н. Булгакова имя рассматривается как личностный стержень своего носителя, который энергетически формирует и определяет его. Размышления обоих философов отталкиваются от сакральной энергии Божьего Имени («Имя Божие» — название одной из работ С.Н. Булгакова), наличия в нём Богоприсутствия. А человеческие имена рассматриваются проявлением Божественной энергии в мире. Именно поэтому, по мнению философов, имя влияет на судьбу человека, а определённый духовный тип притягивает к себе имя, выражающее сущность этого типа.
Труд П. Флоренского «Имена» посвящен не только именам реальных лиц, но и именам персонажей художественной литературы и потому особенно интересен в свете постановки и решения проблемы специфики литературных
----- - - -.- -.- 9
номинаций. По П. Флоренскому, образы - это ни что иное, как имена,
развёрнутые в тексте художественного произведения.
Причина обращения к творческому наследию вышеназванных мыслителей кроется в том, что теоретические обобщения А.Ф. Лосев, С.Н. Булгаков и П.А. Флоренский основывали на наблюдениях за именами литературных героев и реальных лиц из только что оставшегося позади XIX века, что позволяет говорить об относительной близости их к решению поставленных в данном исследовании задач.
Личные имена собственные как объект лингвистики изучаются в рамках раздела науки о языке - ономастики, в котором также рассматриваются и другие собственные имена (топонимы, зоонимы, гидронимы, ойконимы и другие). Одним из основателей ономастики считают русского историка, исследователя литературы, библиографа - Е.А. Болховитинова [Ковалёв; 38 -39]. Большой вклад в развитие науки о собственных именах на разных этапах её развития внесли такие учёные, как М.Я. Морошкин, Н,М. Тупиков, А.И. Соболевский, A.M. Селищев, В.К. Чичагов, Б.О. Унбегаун, С. Роспонд, Л.В. Щерба, группа учёных института этнографии Академии наук СССР и многие другие [Никонов, 1988; 54].
Из всего многообразия теоретических постулатов и практических выводов, содержащихся в работах перечисленных и. других авторов, наше внимание привлекает вопрос функционирования онима в языке и речи. Обычно учёные на первое место ставят функцию номинации (В .А. Никонов, Ю.А. Карпенко, А.А. Реформатский и другие). Однако, учитывая, что
... _ . _. . 10
собственные имена не только называют предметы, но и выражают понятие
о предмете (что является принципиально значимым при обращении
к литературной антропонимике), важным представляется выделение
следующих функций имён собственных в языке и речи:
функция дискриптивная (описательная), опирающаяся исключительно на этимологическое значение и действующая только до той поры, пока оно живо;
функция различительная, по утверждению некоторых учёных «единственно необходимая и рациональная. Без неё антропонимы вообще теряют смысл» [Бестужев-Лада; 24]. При этом имя в языке и речи не только разделяет, но и вводит в ряд. Независимо от его исходного этимологического значения, оно связывает носителя имени с той группой общества, в которой оно принято;
функция социальная, указывающая на место индивида в социальной структуре общества;
функция идеологическая (в широком смысле), характеризующая имена со значением пожеланий, заклинаний, посвящений и тому подобное;
функции эмоционально-экспрессивная, эстетическая и стилистическая, выступающие с точки зрения лингвистов, в качестве второстепенных, производных от основных, указанных выше, функций [Никонов, 1974; 247]. Изучение отдельной отрасли ономастики - антропонимики - обозначает
достаточно широкий круг вопросов: здесь . рассматриваются и общетеоретические положения, и исторические проблемы, и результаты
проведённых антропонимических исследований (А.А. Белецкий, И.В. Бестужев-Лада, В.И. Болотов, В.Д. Бондалетов, СБ. Веселовский, СИ. Зинин, М.В. Карпенко, В.А. Никонов, Е.Н. Полякова, A.M. Селищев, А.В. Суперанская, А.В. Суслова, А.А. Реформатский, Н.М Шанский, Л.М. Щетинин и другие).
Антропонимические исследования художественной литературы включают в себя, прежде всего, теоретические труды, посвященные специфике имён собственных в художественном тексте. Последнее отличается тем, что эмоционально-экспрессивная, эстетическая и стилистическая функции имён собственных из второстепенных переходят в разряд если и не главных, то равных по своей значимости остальным. Об этом написаны такие работы, как «Имя собственное в художественном тексте» Ю.А. Карпенко, «Специфика собственных имён в художественном тексте» В.Н. Михайлова, «Имя собственное в художественном тексте» В.И. Фоняковой и другие.
В работе И.Б. Вороновой выделена еще одна функция литературных онимов ~ текстообразующая. Исследователь анализирует особенности литературных антропонимов, в число которых входит 1) аллюзивность — употребление широко известных имен; 2) необычность формы или семантики; 3) концентрация информации; 4) маркировка авторского стиля [Воронова]. Всё это активизирует читательское внимание, так как способствует восприятию имени не только как идентифицирующего знака, но и как определённого рода предиката по отношению к обозначаемому предмету.
.. _ ._... 12
В.В. Катернина в работе «Личное имя собственное: национально-культурные особенности функционирования» делает ряд важных замечаний о том, как характер того или иного героя маркируется с помощью имени [Катернина]. Подобные рассуждения служат обоснованием соотношения имени героя с именем мифологического (другого литературного) персонажа или исторического лица, обладающего качествами, подобными тем, которыми наделён именованный объект.
Кроме вышеназванных исследователей, проблемам литературной антропонимики уделяли и продолжают уделять внимание многие другие учёные-филологи. В своих работах они акцентируют внимание на таких аспектах, как отбор, функции и специфика художественных именований (например: В.И. Акимова, Л.И. Андреева, М.В. Карпенко, В.А. Никонов, С.А. Силаева, СВ. Чевпецова и другие), связь . системы именований в художественном произведении с системой его образов (например: СИ. Зинин, С.А. Копорский, П.Я. Черных и другие), способы и приёмы создания и подачи художественного именования (например: М.В. Карпенко, СИ. Котков, Э.Б. Магазаник, В.Н. Михайлов, В.А. Никонов, Л.М. Щетинин и другие), взаимодействие собственных имён и апеллятивов - повторных номинаций, выраженных именем нарицательным - в художественном тексте (например: В.А. Никонов, П.Я. Черных и другие), зависимость ономастики художественного произведения от литературного направления (например: М.С. Альтман, К.Б. Зайцева, СА. Копорский, В.Н. Михайлов, В.А. Никонов, Г. А, Силаева и другие), определение свойств имён собственных
в произведениях разных авторских стилистических систем (например: Одесская
#
ономастическая школа профессора Ю.А. Карпенко),
Развитие литературной антропонимики привело к тому, что в последние годы появились новые направления и способы изучения обозначенного вопроса. Это работы обобщающего характера по теории и практике исследований подобного рода (например: «Поэтика онима» В.М. Калинкина). Это теоретические работы, рассматривающие возможности создания словарей собственных имён в пределах одного произведения и в пределах творческого наследия определённого писателя (например: Т.Н. Кондратьева, А.В. Фёдорова, О.И. Фонякова и другие).
Перечисленные работы в целом убеждают в том, что филология создала
ty серьёзную базу для изысканий в области литературной антропонимики. Однако
предмет исследования не может считаться изученным окончательно. Литературное наследие И.А. Гончарова с этой точки зрения представляет собой перспективный и интересный исследовательский материал для изучения обозначенной проблемы.
Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые предпринимается попытка на основании разработанных концепций теории собственного имени рассмотреть художественный мир романов «Обыкновенная история», «Обломов» и «Обрыв» как целое через смысловой аспект имён персонажей.
Практическая значимость. Результаты исследования могут найти своё применение при разработке вузовских курсов по литературной ономастике,
стилистике, комплексному анализу текста и по истории русской литературы XIX века, также в лексикографической практике (при составлении словаря языка произведений И. А. Гончарова). Введённый в научный оборот фактический материал и теоретические выводы могут послужить дальнейшему развитию антропонимических исследований.
Апробация исследования. Основные положения и результаты работы были представлены в качестве докладов на научно-практической конференции «Гончаровские чтения» (Ульяновск -1994), Международной научной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И.А. Гончарова (Ульяновск - 2002), III Международной научной конференции «Литература и культура в контексте христианства» (Ульяновск — 2002). Отдельные положения исследования обсуждались на заседаниях кафедры филологии, редактирования и издательского дела УлГТУ. В целом диссертация обсуждена на заседании кафедры в ноябре 2004 года. Содержание работы отражено в пяти научных публикациях автора.
На защиту выносятся следующие положения.
Эстетическая природа имени обнаруживает себя в романах И.А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв» в качестве яркого изобразительного средства и является одним из элементов поэтики художественного текста.
Обусловленность имени собственного (личного) идейным содержанием образа, а в более широком диапазоне - произведения, находится в тесной
взаимосвязи с другими структурными уровнями трилогии как
художественного целого. 3. Внимание к смысловому аспекту номинации тв сочетании с местом
именованного персонажа в архитектонике романов позволяет говорить
об отражении в именологии определенной картины мира, воссозданной
художником на страницах исследуемых романов.
Структура и объем работы определены в соответствии с целью, объектом и предметом диссертации и мотивированы логикой исследования: от частных, но наиболее распространенных, подсознательно акцентированных фактов имятворчества к осознанности номинации в художественной картине мира. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка. Общий объём диссертации составляет 242 страницы. Библиографический список содержит 248 единиц. Основное содержание работы.
Во Введении обосновывается актуальность изучения имятворчества И.А. Гончарова, обозначаются предмет и объект исследования, объем и характер анализируемого литературного материала, методология исследования и конкретные методы, используемые при анализе текстов в аспекте поэтики имени, определяется степень изученности вопроса и научная новизна данного диссертационного исследования, формулируются цели и задачи исследования.
Первая глава состоит из двух параграфов и посвящена анализу индивидуальных авторских особенностей стиля, проявляющихся в приёмах экспрессивности той или иной номинации.
16 Решению первой из поставленных в диссертации исследовательских
задач посвящен параграф «Имя как объект художественной номинации». В нём
определяется степень объективного присутствия в имени эстетического —
независимого от авторского волеизъявления. Опираясь на богатый
теоретический и практический опыт исследования личных имён,
функционирующих в рамках языка в целом и в литературе в частности, мы
рассматриваем особенности художественной номинации в тесной связи и
подчинении законам номинации языковой. Выявление специфики первой по
отношению ко второй помогает определить наиболее частотные
художественные средства изобразительности литературных номинаций.
Во втором параграфе («Эмоционально-экспрессивные средства
выразительности имени в романах И.А. Гончарова») анализируются
особенности стиля автора «Обыкновенной истории», «Обломова», «Обрыва»,
обнаруживающие себя в экспрессивной окраске именований персонажей.
Выделены следующие аспекты анализа:
актуализация внутренней формы имени;
проявление этимологического значения имени в контексте повествования;
включённость номинации во внехудожественное ономастическое пространство;
взаимодействие номинационных единиц в художественной структуре романов.
17 Вторая глава работы «Именология романной трилогии И.А. Гончарова
как отражение художественной картины мира» посвящена описанию разных
типов художественных именований, используемых писателем в процессе
создания образов, в передаче идейного содержания романов «Обыкновенная
история», «Обломов», «Обрыв». В современном гончароведении
аксиоматичным считается утверждение, что названные романы составляют
своеобразную трилогию. Это позволяет рассматривать' все включённые в них
номинационные единицы как составляющие одной системы, учитывая
пересечение значений разных именований, которые, в свою очередь, рождают
новые смысловые оттенки текста.
В первом параграфе главы («Идейное содержание номинаций
второстепенных персонажей и лиц, упомянутых'в тексте») рассматриваются
именования второстепенных персонажей и лиц, упомянутых в тексте. В ходе
анализа становится очевидным, что актуализация внутренней формы имени как
основной приём экспрессивности подобного рода именований, сочетаясь с
другими стилистическими приёмами художественного осмысления номинации,
используется писателем по отношению к каждому из именованных объектов.
Результатом исследования на этом этапе стало выделение трёх основных типов
такого рода номинаций, функционирующих в романах И.А, Гончарова;
фамилии, образованные от слов (или созвучные им), обозначающих реалии быта;
фамилии, восходящие в своей основе к названиям животных;
фамилии, смысловое наполнение которых отражает значение действия.
18 Второй параграф главы («Мифопоэтика имён центральных героев
трилогии») в качестве предмета исследования выделяет смысловой аспект имён
центральных героев трилогии. Свои предположения об экспрессивности
номинации мы выстраиваем, опираясь как на этимологию слова-имени и его
прямое лексическое значение, так и на ассоциативные связи с именами героев
мифологии - языческой и христианской. Основанием для этого служит
достаточное количество исследовательского материала в области
мифологического и христианского подтекста гончаровских романов
(М.М. Дунаев, Н.Л. Ермолаева, В.Я. Звиняцковский, Е.В. Краснова,
Е.И. Ляпушкина, В.И. Мельник, Н.Н. Старыгина, А.А. Фаустов,
И.П. Щеблыкин и другие). Анализ номинаций центральных героев романов
в контексте славянской (и не только) мифологии и христианского именослова
показывает глубинную связь именования со всеми структурными уровнями
художественного целого. Это позволяет сделать необходимые выводы
относительно идейно-эстетического содержания каждой отдельной номинации
и ее роли в осмыслении основных идей романов И.А. Гончарова.
В целом, во второй главе рассмотрены именования героев трилогии как система, являющаяся органической частью художественного мира «Обыкновенной истории», «Обломова», «Обрыва».
В Заключении суммированы и обобщены основные результаты диссертационного исследования, подведены итоги работы по достижению поставленных целей, решению выше--обозначенных задач, сделаны выводы об особенностях поэтики имени в творчестве И.А. Гончарова.
По теме исследования опубликованы следующие работы:
Якимова (Уба) Е.В. Петр Адуев: имя, характер. (По роману «Обыкновенная история») // Гончаровские чтения, 1994 - Ульяновск: УлГТУ, 1995. -С. 43-49.
Уба Е.В. Смысловой аспект имени героя в трилогии И.А. Гончарова («Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв») // Вестник УлГТУ, № 2 (18) - Ульяновск: УлГТУ, 2002. - С. 105 - 106.
Уба Е.В. Именология Гончарова (к постановке проблемы) // Вопросы филологии. Литературоведение. Языкознание. Сборник научных трудов. — Ульяновск: УлГТУ, 2002. - С. 14 - 26.
Уба Е.В. Поэтика заглавий романов И.А. Гончарова // Россия: история, политика, культура. Сборник научных трудов. - Ульяновск: УлГТУ, 2003-С. 85-86.
Уба Е.В. Имя героя как часть художественного целого (по романной трилогии И. А. Гончарова) // И.А. Гончаров. Материалы международной научной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И.А. Гончарова. - Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2003. -С. 195-208.
....., 20
Имя как объект художественной номинации
Номинация в художественном тексте представляет собой обширное поле для исследования различных сторон литературного творчества: от частных вопросов поэтики до его идейно-художественного содержания. Это связано с двойственной природой самого понятия «номинация». Последнее может восприниматься как в динамическом аспекте, обозначая процесс наименования, так и в статическом, обозначая результат, само именование. Номинация как явление не сиюминутно, не одномоментно, это постепенное накопление, сосредоточение знаний о предмете и последующая аккумуляция всех его смыслов в том, что называется именем. А.Ф. Лосев писал: «Знать имя вещи - значит, быть в состоянии в разуме приближаться к ней или удаляться от неё. Знать имя — значит, уметь пользоваться вещью в том или другом смысле. Знать имя вещи - значит, быть в состоянии общаться и других приводить к общению с вещью» [Лосев;185]. Иными словами, номинация — это один из способов познания окружающего мира.
В имени «мысль достигает своего высшего напряжения и значения» [Лосев;32], - утверждает А.Ф, Лосев. А поскольку «художник мыслит образами», то вполне логичным кажется, что в имени образ «достигает своего высшего напряжения и значения», то есть целостное представление об образе венчает имя. Это объясняет стремление филологов рассматривать мир художественного творчества как имя, а имя как отражение этого мира, расставлять акценты в разного рода номинациях, введённых автором в художественную структуру. Источник эстетического в имени как объекте художественной номинации
следует искать в самой природе языковой номинации, так как «в основе процесса перехода не-поэтического в поэтическое лежит превращение языковой картины мира в поэтический образ мира» [Поляков; 16]. Важнейшим фактором языковой номинации является вычленение «из предмета объективных признаков, присущих всем предметам данного класса...» [Фролова;19]. Выбор признака, лежащего в основе той или иной номинации, может быть существенным в момент самой номинации. Однако он не может влиять на абстрагирующий и обобщающий характер слова как элемент языка. Причём степень и характер абстракции и обобщения с развитием языка меняется: «память» о лежащем в основе признаке, внутренняя форма имени постепенно предаётся забвению. «Имена собственные, — пишет В.А. Никонов, - ... составляют в системе лексики особую подсистему, в которой законы языка преломляются специфически... В ней возникают такие закономерности, которых нет в языке вне сферы имён собственных. Став фамилией (или иным именем собственным - личным именем, географическим названием и тому подобное), слово начинает жить собственной, независимой от слова-предка жизнью, может и полностью утратить с ним связь» [Никонов, 1988 (1); 8], Но абстрагирование в любых пределах вовсе не означает отсутствие первоначального смысла, что оказывается важным моментом номинации в художественном тексте, где присутствие смыслового зерна в номинации не столько актуально по отношению к действительному источнику именования, сколько значимо в принципе. Более того, имя как элемент языка - «материала и основы словесного искусства» — подчинено «закону семантического преобразования, результатом которого является порождение художественного смысла» [Поляков; \03]. В произведении литературы оно никогда не выступает единственно хранителем «памяти» о лежащем в основе признаке, но обогащается новыми семантическими нюансами, предопределяемыми контекстом. Имя, введённое автором в произведение, побуждает к поиску средств его постижения (в пределах произведения, жизни и творчества писателя, в контексте национальной и мировой культуры), потому что в тот момент, когда номинация из процесса художественного творчества воплощается в его результат, движение это — от признака к имени — неизбежно оказывается «запущенным вспять». Завершается, в определённом смысле, авторское познание предмета, начинается читательское, цель которого дойти, вернуться к первооснове, насколько это возможно, и там, у источника, увидеть зерно писательской мысли, воплощённое в именованном образе.
Эмоционально-экспрессивные средства выразительности имени в романной трилогии И.А. Гончарова
Ономастическое пространство трех гончаровских романов неоднородно: оно включает и географические названия, и собственные имена писателей, художников, композиторов, названия произведений искусства, именования персонажей русской и зарубежной литературы, мифологические номинации, имена реальных исторических лиц, названия праздников по церковному и народному календарю, топонимических объектов, а еще фитонимы, зоонимы, хотя последние чаще всего присутствуют в текстах не как собственные имена, а в качестве апеллятива, — все это вместе создаёт целостную картину мира, в которую, «как в золотую раму», оказываются вписанными все герои Гончарова, поднятые таким образом до уровня философского обобщения.
Самым обширным в художественном пространстве трёх романов, несомненно, представляется антропонимическое" поле. Кроме того, именно на него падает наибольшая смысловая и эмоциональная нагрузка, поскольку антропоним не только обозначает персонаж, но и, благодаря своей сложной семантической структуре и функции предикации в отношении предмета именования, представляется неотъемлемой частью образа, представленного на страницах «Обыкновенной истории», «Обломова» и «Обрыва». Имена персонажей и героев Гончарова, являясь знаком «фиктивного» существования описываемого предмета, получают полноценную значимость в контексте других знаков художественного произведения и в контексте, понимаемом как широчайший принцип.
Смысловой потенциал гончаровских именований неоднороден: в разных номинационных единицах он проявляется с разной степенью экспрессивности. Одни имена призваны лишь идентифицировать предмет изображения; другие обладают характеризующим началом; в третьих последнее достигает такого накала, что номинация, ситуативно акцентированная автором, воспринимается как троп; четвёртые допускают множество разных истолкований и перестают быть вторичными по отношению к именованному образу, сами «разрастаются» до масштабов образа, занимающего определённое положение в художественной картине мира. Степень экспрессивности имени находится в прямой взаимосвязи с местом антропонима в архитектонике романов. Чем большей выразительностью по отношению к своему носителю и общему ходу повествования обладает номинация, тем большее художественное пространство оказывается построенным и внутренне организованным «с оглядкой» на неё. В поэтике Гончарова имя персонажа нередко является своеобразным ключевым словом, которое формирует вокруг себя семантические комплексы или становится опорным образом, стержневым для данного текста. Имя, таким образом, представляется одним из элементов авторского стиля. Рассмотрению этого вопроса и посвящена данная глава диссертационного исследования.
По мнению В.М. Калинкина, специфика поэтической номинации проявляется при анализе «лингвостилистических механизмов и действия эстетических эффектов» [Калинкин; 65]. Исследователь считает, что «в первом приближении главной целью разыскания в сфере поэтики проприальных единиц является обнаружение тех отличительных или совпадающих с общеязыковьши черт литературной номинации» [Калинкин; 65], которые «работают» на формирование целостности произведения. Принимая эту точку зрения и учитывая, что наше исследование является, в определенном смысле, «первым приближением» к именованиям романов Гончарова, подчеркнём одно важное обстоятельство, описанное М.Я. Поляковым: «...художественную значимость приобретает не сама по себе формальная структура языкового пласта, а ... напряжение, которое возникает между двумя уровнями стиля: языковыми и внеязыковыми компонентами стиля. Говоря иначе, определяющее значение в стиле имеет не языковое средство само по себе, а факт его выбора» [Поляков;\04]. Выбор Гончаровым того или иного приёма экспрессивности имени представляется фактом особо значимым, так как находится в прямой зависимости от роли и места именованного персонажа в системе образов, в общей структуре художественного целого. Одним из используемых писателем приёмов является актуализация внутренней формы имени, реализующаяся в так называемых «говорящих» фамилиях. Будучи образованными от слов с важными для писателя лексическим значением или созвучными им, «говорящие» фамилии являются прямо характеризующими, откровенно объясняющими внутренний облик героя. При этом следует отметить, что в произведениях Гончарова такими именами и фамилиями (в том смысле слова «говорящие», в каком оно применимо, например, к именованиям Гоголя, Грибоедова, Салтыкова-Щедрина, Островского и тому подобных) редко бывают наделены центральные герои, смысловой потенциал имен которых реализуется посредством иных художественных приемов. Но относительно второстепенных персонажей и лиц, упомянутых в тексте, лексическое значение производящей базы (основы) является главным средством экспрессивности имени. Чем меньше персонаж раскрывается в основном ходе повествования, тем большей простотой в восприятии характеризуется его именование. В этом Гончаров выступает, пожалуй, последователем А.С. Пушкина.
«Говорящие» номинации исключают многозначность в их толковании, они конкретны и отражают какую-то определенную черту характера, единственно важную для писателя, а порой и исчерпывающую созданный художником образ. Таковой, например, является фамилия графа Новинского в романе «Обыкновенная история».
Идейное содержание номинаций второстепенных персонажей и лиц, упомянутых в тексте
Взаимодействие номинационных единиц в системе художественного целого позволяет говорить о наличии в «Обыкновенной истории», «Обломове» и «Обрыве» определённой иерархической системы имён, которая наряду с другими средствами индивидуально - авторского стиля выражает идеи писателя. У Гончарова принадлежность номинации к тому или другому типу именований напрямую связана с местом именуемого объекта в системе образов трёх романов: чем большей идейной нагрузкой наполняет писатель изображаемый им характер, тем в меньшей степени соответствующему имени присуща открытая, декларативная демонстрация заложенного в нём смысла.
Как правило, функционирование гончаровских номинаций обусловлено социальным статусом имени — вопрос поэтики именований непосредственно связан с отношением художника к имени как факту общественно значимому, свидетельствующему о человеке, включённом тем или иным образом в социум и отвечающим «перед богом и перед людьми» за степень этой включённости. О социальной значимости имени как факта языка пишет Б.А. Успенский: «Будучи лишены самостоятельного значения, имена - призванные, вообще говоря, называть, но не значить, - могут быть, тем не менее, чрезвычайно значимы. Для окружающих они оказываются значимыми постольку, поскольку отражают определенную традицию наименования, принятую в той или иной социальной среде. Соответственно, имя может выступать как социальный знак, как социальная характеристика человека — это относится как к личному, так и к фамильному имени [Успенский; 337]. По прочтении анализируемых романов И.А. Гончарова становится очевидным, что этот факт языковой культуры воспринят и художественно переосмыслен автором.
«Доброе, честное» имя чтится и бережётся героями гончаровских романов, начиная с «Обыкновенной истории», где Адуев-старший всерьёз озабочен тем, что племянник его в столицу «напрасно приезжал». («Обыкновенная история», ч. II гл. 5). Причина этих переживаний кроется не только в продиктованном родственными обязательствами участии в судьбе Александра. Дорого Петру Ивановичу имя Адуевых, репутацию которого может невольно пошатнуть в Петербурге не-петербургский племянник. И когда последний возвращается к матушке в Грачи после восьмилетней столичной «одиссеи», только досада звучит в голосе дяди: «Ни карьеры, ни фортуны!.. Стоило приезжать! Осрамил род Адуевых!» («Обыкновенная история», ч. II гл. 5).
Имя как знак рода, того, чем можно и должно гордиться, неоднократно появляется на страницах гончаровских произведений. Й в финале той же «Обыкновенной истории», когда дядюшка восклицает «Да, Адуевы делают своё дело!», любуется племянником, говорит гордо, торжественно: «Ты - Адуев» («Обыкновенная история», эпилог). И в романе «Обломов», когда писатель отмечает в Захаре «родственное чувство преданности ... не к Илье Ильичу собственно, а ко всему, что носит имя Обломова, что близко, мило, дорого ему («Обломов», ч. I гл. 7). И В «Обрыве», когда Татьяна Марковна никак не может привыкнуть к «странному, необыкновенному» человеку, каким явился перед ней внук («А ещё Райский!» - удивляется она - «Обрыв», ч. II гл. 2) или выдворяет из своего дома Тычкова: «Ты забыл, что, бывало, в молодости, когда ты приносил бумаги из палаты к моему отцу, ты при мне сесть не смел и по праздникам получал не раз из моих рук подарки. Да если бы ты ещё был честен, так никто бы тебя и не корил этим ... Отрезвись же, встань и поклонись: перед тобой стоит Татьяна Марковна Бережкова! Вот, видишь, здесь мой внук, Борис Павлыч Райский: не удержи я его, он сбросил бы тебя с крыльца, но я не хочу, чтоб он марал о тебя руки,..» («Обрыв», ч, III гл. 2).
Мифопоэтика имён центральных героев романов И.А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв»
По свидетельству многих исследователей, обращение к характеру как одной из центральных категорий эстетики Гончарова даёт возможность глубже познать особенности идейно-эстетического мышления и творческого метода писателя. В этом смысле очевидно, что пристальное внимание к именам героев оказывается непосредственно связанным с анализом идейно-художественного содержания характеров трилогии. Именно поэтому принципиально важным представляется прояснение первоосновы, изначальной идеи той или иной номинации. Такая исследовательская задача усложняется тем, что именования центральных персонажей трилогии Гончарова, в противовес эмоционально-нейтральным и «говорящим» именам, обнаруживают свой подтекст не явно и не безоговорочно. Их толкование связано чаще всего не только и не столько с доантропонимической (до того, как они стали частью художественного целого) жизнью имени, его этимологическим значением, но с возникновением целого ряда ассоциаций, переплетение которых и даёт возможность предполагать, что же явилось источником гончаровского имятворчества в каждом конкретном случае. Ассоциативное восприятие именований центральных героев «Обыкновенной истории», «Обломова» и «Обрыва» побуждает обращаться в качестве первоосновы к их мифологическому подтексту. Последнее продиктовано, в сущности, спецификой русского романа XIX века. Ю.М. Лотман пишет: «Роман свободно втягивает в себя разнообразные семиотические единицы — от семантики слова до семантики сложнейших культурных символов — и превращает их игру в факт сюжета. „ многообразие втягиваемого в текст культурно-семиотического материала... компенсируется повышением моделирующей функции текста» [Лотман, 1997; 714]. К числу актуальных для реалистического романа моделей исследователь относит мифологические, утверждая, что «русский роман, начиная с Гоголя, ориентируется в глубинной сюжетной структуре на миф» [Лотман, 1997; 717]. Об «имплицитном мифологизме реалистической литературы» [Мелетинский, 1989; 283] давно говорят мифографы. Вопрос о «мифологическом реализме Гончарова» ставил Ю.М. Лощиц [Лощиц; 194]. Но принципиально важно, что и «сам Гончаров глубоко понимал роль мифа в человеческой жизни, да, собственно говоря, он понимал, что миф - это и есть жизнь, та ее сердцевина, что лежит под шелухою любых привносимых извне «целей жизни» и труда, «осмысленного лишь этими целями, то есть на самом деле бессмысленного для самой жизни — глубинной, ... мифологической жизни» [Звиняцковский; 83]. Особая роль в моделировании мифологической картины мира как части художественного целого романа XIX века принадлежит личным именам героев и персонажей произведений русских классиков. М. Морошкин пишет: «...всякий народ нескоро оставляет свои прежние языческие предания, которые он всосал с молоком своей матери, не вдруг отказывается от своих верований и обычаев, которые дороги для него как наследие своих предков» [Морошкип, 1867 (1); 6]. Проявлением такого рода памяти и служат личные имена и фамилии (последние — в большей степени), бытующие в народе: имя, по народным представлениям, не внешний, случайный знак лица, оно -«персональный знак человека, определяющий его место в мироздании и социуме: мифологический заменитель, двойник или неотъемлемая часть человека» [Славянские древности, 1999; 408]. Этот факт народного сознания не мог не использоваться писателями, в частности, Гончаровым, при создании (или заимствовании из других ономастиконов) поэтических номинаций, так как его эстетическое осмысление затрагивает глубинные механизмы восприятия и оценки. Разумеется, мифологический пласт трилогии не сводится непосредственно к собственным именам, однако последние, в определённом смысле, составляют его ядро.
