Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Цветочный селам лирики С.А. Есенина 10
Глава 2. Древесная образность как миромоделирующая система поэзии С.А. Есенина 60
Глава 3. Драма «Пугачев» в творческой эволюции поэта: художественная функция растительных образов 125
Заключение 146
Примечания 157
Список использованной литературы 167
- Цветочный селам лирики С.А. Есенина
- Древесная образность как миромоделирующая система поэзии С.А. Есенина
- Драма «Пугачев» в творческой эволюции поэта: художественная функция растительных образов
Введение к работе
Русская поэзия в XX столетии подарила нам плеяду ярких и блистательных имен, среди которых отдельное место занимает выдающийся поэт Сергей Александрович Есенин. Сложный художественный мир С.А. Есенина, мир образов, где человек проявляет себя в многослойности исторического и культурного развития, а природное бытие отражает полноту действительности и становится зеркалом духа времени, неизменно привлекал и привлекает исследователей.
Последние два десятилетия отмечены пристальным интересом к есенинскому творчеству. Многое сделано целым рядом специалистов: О.Е. Вороновой, А.Н. Захаровым, Э.Б. Мекшем, Е.А. Самоделовой, Н.М. Солнцевой, Н.И. Шубниковой-Гусевой и другими. На страницах их работ оценивается вклад С.А. Есенина в историю русской литературы, анализируются особенности творческой эволюции писателя, своеобразие его лирического героя; творчество поэта рассматривается в свете антропологической теории; исследуется историко-фольклорная основа есенинской эстетики; проводится целостный концептуальный анализ творческого наследия поэта как самобытного явления русской культуры. Исследование поэтики Есенина осуществляется в разных направлениях, на основе разных научных подходов.
Есть исследования и по интересующей нас теме, однако ограниченной специальными ракурсами анализа.
Практически ни в одном стихотворении Есенин не обходится без картины природы, в которой полновесное место занимает флористическое пространство, отличающееся удивительным разнообразием. Проникая в поэтику С.А. Есенина, нельзя не отметить особой роли в его произведениях растительного мира. Сколь значим для его поэзии флористический репертуар, можно определить по достаточному разнообразию образов цветов, деревьев на страницах произведений поэта. В диссертационном исследовании представлен анализ цветочных и древесных образов, которые, являясь наиболее распространенными флорообразами есенинского художественного бытия, позволяют говорить об особенностях флористической поэтики, ее классификации, функции и эволюции в творчестве этого художника.
Флористическая поэтика представляет собой многомерное явление. Растительные образы, преломляя в себе доминирующие оттенки значений, обладая силой формировать глубинный семантический уровень произведения, позволяют должным образом интерпретировать художественный текст. Этой важной ролью флорообразов в создании и художественной репрезентации есенинской национальной картины мира, недостаточной изученностью специфики их функционирования в лирике поэта, отсутствием системного анализа проблемы определяется актуальность диссертационного исследования и степень его принадлежности к приоритетному направлению современного гуманитарного знания, обращенного к характеристике конкретных национальных доминант в отечественном искусстве.
Целью диссертационной работы является исследование поэтической системы С.А. Есенина через анализ флорообразности художественного мира поэта.
Целью обусловлены следующие задачи:
-
Рассмотреть символическое и содержательно-ассоциативное наполнение цветочных и древесных образов Есенина.
-
Выявить в есенинском поэтическом тексте способы функционирования растительных образов.
-
Исследовать особенности индивидуально-авторского осмысления флорообраза.
-
Выявить характер эволюции флористической поэтики в связи с изменениями миромоделирующей парадигмы творчества поэта.
-
Вычленить растительные символы и проанализировать их сюжетно-композиционную роль в поэтическом контексте драмы «Пугачев».
Материалом диссертации стали стихотворные произведения, статья «Быт и искусство», теоретический трактат «Ключи Марии», письма, литературно-критическая проза С.А. Есенина, воспоминания современников. Особое внимание уделено драме «Пугачев», во многом являющейся программным произведением в общей историософии Есенина, системе его представлений о русском национальном характере. Целесообразность изучения этого произведения в аспекте анализа эволюции флористической поэтики автора определяется богатым спектром поэтической флористики и переходным характером произведения от раннего, относительно благоденствующего периода к последнему, напряженно-трагическому.
Объект анализа представляют лирические и лиро-эпические произведения Есенина.
Предмет диссертационного исследования – особенности флористического вектора лирики и лиро-эпики Есенина, символика растительных образов.
Научная новизна определяется конкретной разработкой проблемы флористической поэтики как особого явления художественной литературы. Впервые предпринята попытка систематизации и описания группы образов растений с целью выявления закономерности их функционирования в творческом наследии С.А. Есенина. Это позволяет вписать поэзию великого художника в научно-исследовательский контекст национальной специфики русской литературы и не только дает представление об особенностях флористической поэтики С.А. Есенина, но и выявляет пути ее эволюции в связи с изменениями миромоделирующей парадигмы творчества поэта. Впервые в аспекте проблемы флористической поэтики анализируется поэма «Пугачев».
Теоретико-методологическая база диссертации. Для методологического обоснования диссертационной работы конструктивное значение имеют: философия творчества Н.А. Бердяева; теория символа П.А. Флоренского; опыт изучения поэтических воззрений славян на природу А.Н. Афанасьева; основные положения философии русского космизма (естественнонаучный космизм К.Э Циолковского); экзистенциальные идеи М. Хайдеггера; мистическое учение Р. Штейнера; современные исследования философского контекста русской литературы А.Г. Гачевой, С.Г. Семеновой и других. В исследовании нашли отражение мифопоэтические концепции, сформулированные в работах А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского, В.Н. Топорова.
Автором диссертации освоены жанровые теории С.С. Аверинцева, М.М. Бахтина, Е.М. Мелетинского, Г.Н. Поспелова; учения о символической природе слова А.А. Потебни и слове-мифе А.Н. Веселовского, труды по исторической и теоретической поэтике А.Н. Веселовского, Н.Д. Тамарченко, Б.В. Томашевского, В.Е. Хализева, фольклористические исследования Н.И. Костомарова, М.А. Максимовича.
На страницах диссертации учтены и современные исследования в области есениноведения: книги и статьи О.Е. Вороновой, Е.А. Самоделовой, Н.И. Шубниковой-Гусевой, В.С. Баранова, И.И. Дяговец, В.В. Этова, В.С. Титовой, Е.В. Фирсовой и других. В работе использованы воспоминания А.А. Есениной, А.Б. Мариенгофа, И.Н. Розанова, Л.И. Повицкого, В.А. Мануйлова, П.И. Чагина, С.М. Городецкого, И.С. Рахилло.
В процессе исследования использованы методы и подходы: историко-культурный, историко-литературный, сравнительно-типологический, структурно-поэтический, системный, описательной поэтики, интерпретационный.
Теоретическая значимость диссертации связана с обогащением теории классификации поэтических явлений конкретным опытом анализа на основе художественной функции флористических образов.
Практическое значение работы состоит в том, что материал диссертации и ее результаты могут быть использованы в выстраивании и уточнении общей концепции художественного творчества С.А. Есенина, истории русской литературы XX века, составлении общих и специальных курсов по истории русской поэзии XX века, разработке авторских программ для лицеев и гимназий по стандарту обновленного гуманитарного образования.
Положения, выносимые на защиту:
-
Растительное пространство художественного мира С.А. Есенина отличается многообразием и позволяет осуществить классификацию флористических образов, что дает возможность условно разделить их на две группы: цветочные и древесные.
-
Осмысление и творческое освоение поэтом флористического пространства связано главным образом с народной мифологией.
-
С.А. Есенин демонстрирует индивидуальный и оригинальный путь использования возможностей флоросимволизма: содержательно-ассоциативное наполнение растительных образов имеет синтезирующий характер, соединяет разные интерпретационные контексты – фольклорные, мифологические, религиозные, эмблематические, восточные.
-
Флористический репертуар поэзии Есенина сочетает зримые растительные приметы и традиционные метафоры, которые в индивидуально-поэтической ткани его произведений наполняются оригинальными символическими смыслами.
-
Осмысление флористической поэтики Есенина позволяет выявить следующие главные функции его растительных образов: инструмент художественной репрезентации окружающего мира; индикатор авторского мироощущения; ключ к концепции художественного произведения; средство выражения душевного состояния.
-
Эволюция флорообразов Есенина обусловлена изменениями миромоделирующей парадигмы творчества поэта и характеризуется тенденцией движения от проекции, раскрывающей красоту природного мира, к их концептуализации.
-
Поэтическая драма «Пугачев» в творческом наследии С.А. Есенина является художественной концентрацией натурфилософской программы поэта. В переходный творческий период от относительного благоденствия к напряженному трагизму поэма способствовала сохранению цельной национальной картины бытия.
-
Богатый спектр поэтической флористики, широко представленный в «Пугачеве», способствует яркой выразительности неповторимых образов персонажей, отражению взаимосвязи природных и исторических явлений как онтологических доминант.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры литературы Мичуринского государственного педагогического института и были представлены на международных, всероссийских и региональных конференциях: Международной научной конференции «Аспекты исследования языковых единиц и категорий в русистике XXI века» (Мичуринск, 2007), Международной научно-практической конференции «Человек и природа в русской литературе (к 95-летию С.П. Залыгина)» (Мичуринск, МГПИ, 2008), Международной научно-методической конференции «Славянский мир: духовные традиции и словесность» (Тамбов, ТГУ имени Г.Р. Державина, 2010), Всероссийской научной конференции «Державинские чтения» (Тамбов, ТГУ имени Г.Р. Державина, 2008, 2009, 2010), областной научно-практической конференции работников образования «Путь в науку» (Тамбов, 2008).
По проблематике исследования опубликовано 16 работ, из них 3 – на страницах рецензируемых изданий из списка ВАК Министерства образования и науки РФ.
Структура диссертации включает Введение, 3 главы, Заключение. Приложен список использованной литературы.
Цветочный селам лирики С.А. Есенина
Погружаясь в купель словесного творчества художника, понимаешь, что природа - душа есенинских стихов, без нее они не смогут существовать, без нее ускользнет их очарование и неповторимость. Природа - воздух, заполняющий и питающий поэзию поэта. Она рождает «песни дождей и черемух», «мак заката», «черемуховый дым».
Практически ни в одном стихотворении Есенин не обходится без картины природы, в котором полновесное место занимает растительное пространство, отличающееся удивительным разнообразием.
А.А. Волков в своей работе «Художественные искания Есенина» писал: «Поэт как бы частица природы, которой дана возможность поведать миру о напряженной и сокровенной жизни, о прекрасных превращениях, вечно в ней соверщающихся» [1]. Следует заметить, многие литературоведы (В.Г. Базанов, А.А. Волков, Ю.Л. Прокущев, П.Ф. Юшин и другие) природу называют главным героем произведений Есенина, более того, отмечают неразрывную связь в творчестве поэта природы и человека. Есенин понимает, что отстранение человека от природы, либо столкновение с ее силами, может причинить непоправимый вред всему обществу.
Важно обозначить, осмысление поэтом природного пространства связано с народной мифологией. Теоретический трактат «Ключи Марии» является ярким тому подтверждением. Сложившиеся бытийные представления далеких прародителей, которые воплотились во многовековой энциклопедии фольклора, поэт считает источником постижения окружающего мира. Поэтому ядро поэтики Есенина народное. Ориентируясь на народную мифологию, художник выстраивает свою картину поэзии. В создании поэтического мира поэту, безусловно, помогали исконные представления об окружающем, однако он находил собственные способы интерпретации образов, придавая им индивидуальную окраску. Поэт сам многократно замечал, что образность его поэзии восходит к народной; «Не я выдумал этот образ, он был и есть основа русского духа и глаза, но я первый развил его и положил основным камнем в своих стихах» [2], - писал поэт в предисловии к собранию сочинений 1924 года. Еще М.А Максимович в предисловии к собранию малороссийских песен истолковывал природу народной символики надобностью духа народа в самовыражении: «Дух, не находя ещё в себе самом особенных форм для полного выражения в его глубине зарождающихся чувств, невольно обращается к природе, с которой по своему младенчеству ещё дружен, и в её предметах видит, чувствует подобие своё гораздо явственнее и вероятнее. Посему-то находите столь частые сравнения с окружающей безукоризненной природой, столь частые беседы с буйным ветром, дробным дождем, чёрными тучами» [3].
Многие народные метафоры сформированы на основе стремления человека подчинить явления природы через уподобление простым, понятным вещам. Данный принцип стал фундаментом образной поэтики раннего Есенина. Поэт ощущает себя и позиционирует в творчестве как уникальный природный феномен («Я ведь божья дудка...»). П.Ф.Юшин в своей работе «Сергей Есенин» отмечает, что «близость к поэтическим традициям крестьянского фольклора - наиболее устойчивая особенность поэтики раннего Есенина, находящейся в органическом родстве с кругом тем, привлекавших поэта, и особенностями его мироощущения» [4].
Сколь значим для поэзии Есенина флористический репертуар, можно определить по достаточному разнообразию образов цветов, деревьев, представленных на страницах произведений поэта. Флористический ассортимент многообразен: почти 20 видов цветов (роза, василек, колокольчик, резеда, мак, левкой, ландыш, ромашка, гвоздика, жасмин, лилия, подснежник, маргаритки и др.), более 20 пород деревьев (береза, тополь, клен, липа, ель, ива, черемуха, рябина, верба, осина, сосна, дуб, яблоня, вишня и др.), всевозможные виды трав и злаков. При этом нужно отметить, каждое дерево или цветок обладают своим поэтическим обликом. своим характером: «березы стоят, как большие свечки», «перешептывались лилии с ручейками тихозвонными», «лепестками роза расплескалась», «липким запахом веет полынь». Всякое упоминаемое художником растение влечет за собой целый ряд ассоциаций, обладающий опорой в культурной традиции. При этом применение народной символики проявилось многообразно и многоаспектно. Растительные образы являются не только традиционной частью поэтических средств, но различны как по семантике и экспрессии, так и по функции в тексте. Замечательно представление В.В. Виноградова о тексте как «эстетическом единстве», где каждое слово функционально направлено и владеет художественной значимостью, мера которой зависит от соотношения слова с мыслью художника [5]. Каждый образ, в том числе и образ цветка или древа, чрезвычайно важен в восприятии и понимании всего плода созидания.
Проблема изучения поэтики С. Есенина существует в литературоведении давно, нас интересует именно флористическая поэтика автора. Она недостаточно изучена. Чтобы определиться в сути понятия «флористическая поэтика», обозначим дефиниции флоры и флористики, приведенные в справочной литературе.
«Флора - растительность известной местности, совокупность всех растений. Имя Флор переиначено во Фрол, а фролки у народа цветочки» [6].
«Флористика - раздел ботаники, занимающийся изучением и систематическим описанием видов растений, образующих флору земного шара или определенных его частей» [7].
Под флористическими образами мы понимаем художественное отображение бытия, облеченное в форму конкретного индивидуального явления, объединенного общей интегральной семой - «растительный мир».
Несмотря на существующие в отечественной науке предпосылки для исследования флористической поэтики Сергея Есенина, многие аспекты проблемы еще не получили детального освещения в литературоведении и требуют к себе особого внимания специалистов. Особая поэтическая вселенная с есенинским видением мира природы и человека, истории народа в катастрофические ее периоды наполнена флористическими образами, приобретающими метафорические значения и формирующими единое художественное полотно.
Неотъемлемой составляющей волшебного поэтического мира автора являются цветы. Эти представители флоры нередко встречаются в произведениях Есенина. О том, что цветы были любимы поэтом, свидетельствует рассказ его сестры Екатерины, которая вспоминает об изготовлении Сергеем Есениным цветочных костюмов для младшенькой Шуры; «Он плел ей костюмы из цветов (он умел из цветов с длинными стеблями делать платья и разных фасонов шляпы) и приносил ее домой всю в цветах [8].
Флористическая символика, мир цветов с их нескончаемым многообразием красок, форм, очаровательной красотой играет заметную роль в творчестве поэтов всех времен. В 1811 году в Париже было опубликовано пособие Б. Делашене «Азбука Флоры, или Язык цветов», в котором было описано символическое значение около 200 видов растений и предложен алфавит, где каждая буква заменялась изображением цветка. В России о символическом значении цветов узнали после того, как в 1830 году в Петербурге была издана книга поэта Д. Ознобишина «Селам, или Язык цветов». В ней не только перечислены символы цветов, но и дано истолкование значения букетов. Значимый вклад в литературную жизнь книги Д.П. Ознобишина справедливо отметила К.И. Шарафадина: «Селамный свод, помещенный в книге вслед за поэмой-предисловием, был наделен несомненным элементом художественной эстетики: он подхватывал и развивал коммуникативный аспект, заявленный поэмой, окрашивая его восточным колоритом. Авторское начало этого первого русского «алфавита Флоры» до сих пор не оценено в полной мере. Возможно, роль здесь сыграло указание автора, представившего свой свод как перевод немецкого этикетного пособия 1823 года. При сравнении немецкого и русского текстов выяснилось, что Ознобишин чуть ли не вдвое увеличил исходный материал, снабдив его латинскими синонимами и русскими обиходными названиями растений. Последние нередко мотивировали ассоциативную семантику селамных концептов» [9]. Селам можно назвать «проекцией» мира людей на мир растений, когда цветы, деревья, плоды ассоциируются с внешними и внутренними качествами людей, их чувствами и взаимоотношениями. Как отмечает К.И. Шарафадина, «процесс знакомства и освоения русской культурой и литературой поэтики «языка цветов», начавшийся в конце XVIII в., во многом соответствует явлению трансплантации. В роли «донора» выступила французская культура, но первыми «учебниками стали не этикетно-бытовые руководства (они появились в 1810-х гг.), а художественные произведения сентиментализма» [10]. Для поэзии начала XX века, как символистской, так и постсимволистской, свойственна тенденция пристрастия к цветочной символике. Несомненно, поэтическую индивидуальность Есенина во многом создало народное мировосприятие, о чем сказано выше, однако нельзя игнорировать опыт предыдущих творцов, который, бесспорно, воздействовал на формирование творческого зрения художника. Кроме того, не следует забывать и о его поэтическом окружении.
Древесная образность как миромоделирующая система поэзии С.А. Есенина
Образ дерева связан с основами миропонимания Есенина, восходящими к фольклорной почве. В них отразились крестьянские представления о целостности бытия, о том, что и растения, и животные, и человек - чада единой матушки-природы, символом которой является дерево. Это ярко проявляется в народном орнаменте, в вышивках, где дерево похоже на человека, в травяном узоре росписей соборов. Таким образом отражалась давняя мечта народа о гармонии человека и природы. «Следуя внушениям метафорического языка и тесно связанных с ним первобытных воззрений на мать-природу, древний человек почти не знал неодушевленных предметов, - отмечает А.Н. Афанасьев, - всюду находил он и разум, и чувство, и волю. В шуме лесов, в шелесте листьев ему слышались те загадочные разговоры, которые ведут между собой деревья; в треске сломленной ветки, в скрипе расколотого дерева он узнавал болезненные стоны, в увядании - иссушающее горе и так далее. Дерево содрогалось, чахло и проливало кровь (сок), будучи тронуто острым железом» [1]. Согласно А.Н. Афанасьеву, центральным, всеобъемлющим понятием поэтических воззрений славян является образ мирового древа или «древа жизни», воплощающий собой мировую гармонию, единство всего сущего. Корни этого образа лежат в глубокой древности. Символ Мирового древа - универсальный архетипический образ, представляющий собой трехчастную структуру, которая образует Вселенную в космогонии и мифологии большинства мировых цивилизаций. С древнейших времен человек развивался в неотрывной связи с окружающей природой, и поэтому культура древнего племенного образования традиционно характеризуется присутствием мифов и ритуалов поклонения растениям, деревьям, дождю, ветру. Взаимосвязь человека и дерева, существующая в нас на глубочайшем бессознательном уровне, сложившемся за время духовной эволюции человечества, и сейчас воплощается в традиционном искусстве народов. Древесная символика практически повсюду используется для маркирования сакрального пространства.
Другими словами, каждый раз, когда происходит значимое для определенной социальной группы событие, совершается ритуал, в котором, так или иначе, присутствует дерево. В славянской мифологии Мировое древо - мировая ось, центр мира и воплощение мироздания в целом. Ритуальной функцией наделяются знаковые деревья (дуб, береза, ель, сосна и осина) - те, которые символизируют связь между тремя мирами; нижним (миром низших существ, или адом), средним (миром людей) и верхним (миром высших существ, богов). Нижнему, среднему и верхнему мирам соответствуют корни, ствол и крона дерева: крона Мирового древа достигает небес, корни - преисподней, а человек с помощью оси Мирового дерева связан с этим миром и со всей Вселенной, занимая как бы срединную часть, связующее звено, то есть ствол.
В этой связи следует отметить, что если в мифологизированных представлениях о мироздании структура космоса трехчленна, то у Есенина модель мира двухчленна, то есть она трансформируется в двуединое пространство: к верхнему миру относятся небесные явления, а к среднему -земля, деревья, животные, человек.
Деревья как образы тематической группы «растения» являются одним из ключевых компонентов символики русской народной лирики, и Есенин впитал в себя народное восприятие природного мира, что во многом сформировало его поэтическую индивидуальность. Для раннего Есенина дерево, прежде всего, выразительная краска на полотне русского пейзажа, у него нет характера - ни индивидуального, ни видового. Но уже чуть позднее образу дерева поэт отведет особую роль, полагая, что это главное звено в «узловой завязи природы... с сущностью человека» (сквозная идея «Ключей Марии») и « религии мысли» русского народа присуща оценка: «Все - от древа». Именно от этого фольклорного древа рождаются есенинские «древесные» образы.
«Каждое утро, - пишет поэт в «Ключах Марии», - встав от сна, мы омываем лицо свое водою. Вода есть символ очищения и крещения во имя нового дня. Вытирая лицо свое о холст с изображением древа, наш народ немо говорит о том, что он не забыл тайну древних отцов вытираться листвою, что он помнит себя семенем надмирного древа и, прибегая под покров ветвей его, окунаясь лицом в полотенце, он как бы хочет отпечатать на щеках своих хоть малую ветвь его, чтоб, подобно древу, он мог осыпать с себя шишки слов и дум и струить от ветвей-рук тень-добродетель» (т. 5, с. 193). Будучи многозначным образом, в мифологии древо могло символизировать жизнь и смерть, древние представления о вселенной, могло сопоставляться с человеком.
Образ «надмирного древа» в теоретической литературно-философской статье Есенина является формирующим генеральную мысль автора и образовывающим его индивидуальную концепцию, пробившуюся ростками и из суждений русских символистов, и мистического учения немца Рудольфа Штейнера.
Созвучным мировосприятию русского поэта является основополагающий тезис труда Р. Штейнера «Мистика. На заре духовной жизни нового времени и ее отношение к современным мировоззрениям», который находился в библиотеке Есенина: «Вот стоит дерево. Я воспринимаю его в мой дух. ... Дерево становится во мне чем-то большим, чем вне меня. То, что входит от него через врата внешних чувств, включается в некое духовное содержание. Идеальный противообраз дерева находится во мне. Он говорит о дереве бесконечно многое, чего не может мне сказать дерево вне меня. Только из меня сияет дереву то, что оно есть. Теперь дерево уже не отдельное существо, каким оно является вовне, в пространстве. Оно становится членом всего духовного мира, живущего во мне. . Оно становится членом всего мира идей, обнимающего царство растений; оно включается, далее, в лестницу всего живого» [2].
Однако еще до появления немецкой философии РШтейнера русский филолог Ф.И. Буслаев в своей работе «О преподавании отечественного языка», с которой Есенин мог ознакомиться во второклассной учительской школе в Спас-Клепиках, рассуждал; «Художник Византийской школы хотел, напр., выразить, что крест Господень есть древо жизни, от коего питаются все твари земные и которое под своим кровом содержит все живущее: и этот животворящий крест с распятием является блистательным и плодотворным цветом царственного древа; от корня же его истекает живоносный родник в утоление жаждущим, а многоцветные ветви вьются кругами и расстилаются по церковному своду, объемля собою многоразличных зверей, птиц и людей. Такова, напр., мозаика церкви Св. Климента в Риме» [3].
Безусловно, не только «Ключи Марии» убеждают нас в том, что «древо» отнюдь не случайно занимает особое место в «религии мысли» Есенина, но и все творчество художника. Впрочем, Есенин не только верил в явление узловой связи человека с миром природы, он сам ощущал себя дитем дерева. Это слияние особенно ярко выразится в последние годы творчества поэта; природа станет очеловеченной, а человек в свою очередь растворится в растительном мире.
Одно из ведущих мест в художественном мире поэта занимает белоствольная красавица березка. Образ березы впервые появляется в первом стихотворении поэта «Вот уж вечер...» и становится ярким поэтическим образом его лирики;
Хорошо и тепло.
Как зимой на печке.
И березы стоят.
Как большие свечки (т. 1, с. 15). В создании есенинского образа березы находим отражение мотивов русского фольклора и «литургийности» художественного мышления раннего Есенина, когда ствол дерева сравнивается со свечой, горящей в храме. Подобное сравнение мы встречаем и в стихотворении «Темна ноченька, не спится...» (1911): «На бугре береза-свечка / В лунных перьях серебра» (т. 1, с. 20). Падающие листья берез ассоциируются у поэта с дымом из кадильницы священнослужителя: «За прощальною стою обедней / Кадящих листвой берез...» (т. 1, с. 136). Как отмечает О.Е. Воронова, «литургийность» художественного мышления раннего Есенина свидетельствует о том, что мистический реализм храмового действа органично усвоен им как способ воссоздания неизреченной духовности окружающего мира и непостижимого таинства природы.
Поэтому природные стихии священнодействуют в стихах Есенина, подобно активным участникам церковной литургии. Особенно часто встречаются у него мотивы каждения, окропления святой водой, возжигания свеч и светильников, причем обычно эти мистические действия совершаются природой вполне самостоятельно, выявляя «софийные» начала есенинского художественного космоса...» [4].
Березу особо почитали славяне, в древних обрядах она часто служила символом весны. Поэт, описывая народные весенние праздники, нередко прибегал к данному образу:
Троицыно утро, утренний канон, В роще по березкам белый перезвон (т. 1, с. 31).
Драма «Пугачев» в творческой эволюции поэта: художественная функция растительных образов
Особенная поэтическая вселенная с есенинским видением мира природы и человека, истории народа в сложные, катастрофические периоды наполнена флористическими образами, приобретающими со временем символические значения. В поэтической драме Есенина «Пугачев» настолько разнообразно представлена флористическая картина, что она неизбежно привлекает внимание специалистов в области флоропоэтики. Выбор данного произведения объясняется не только богатым спектром поэтической флористики, но и тем, что «Пугачев» занимает существенное место в творческой эволюции поэта. Поэма глубоко концептуальна для понимания историософии Есенина, она имеет переходный характер от раннего, благоденствующего периода к последнему напряженно-трагическому.
Прежде чем приступить к анализу флористической образности произведения, нам необходимо обратиться к истории создания поэмы. Работа над драматическим произведением Есениным была завершена в августе 1921 года. Сам поэт, по словам И.Н. Розанова, определил жанр «Пугачева» как «трагедию в стихах» [1]. В неполной верстке неизданной книги «Эпоха Есенина и Мариенгофа» (М.,1922) жанр произведения определяется самим поэтом как «поэма» [2]. В свою очередь Сергей Городецкий утверждал, что сам Есенин «не до конца продумал форму, когда писал «Пугачева» [3]. Мы в установлении жанровой природы произведения будем придерживаться распространенной оценки современного есениноведения, где «Пугачева» принято трактовать как драму и как драматическую поэму [4].
Первоначально Есенин назвал свое произведение «Поэмой о великом походе Емельяна Пугачева». Однако это не говорит о том, что автор старался хронологически и исторически точно описать восстание под предводительством Пугачева. К истории, к крестьянской войне XVIII века Есенина приводят раздумья о судьбе современного крестьянства. События революционного Октября и Гражданской войны представлялись созвучными восстанию под предводительством Пугачева: «Понятно, что революция могла натолкнуть поэта на такую грандиозную тему, как Пугачевское движение» [5], - писал А. Лежнев. Согласимся с Л.В. Поляковой, которая пишет: «Есенина в период осмысления событий Октября интересовал размах пугачевского бунта. Он хорошо осознавал родственность целей и задач крестьянского выступления и Октябрьской социалистической революции. ... Именно Октябрь обратил Есенина к эпохе Пугачева. Но параллель эта далеко не однозначна. Поэт не только видел перекличку этих двух исторических событий в их, так сказать, торжественном моменте... Он еще и напоминал современникам Октября уроки пугачевского движения, которые могут быть во многом для них поучительными» [6].
Сквозь призму художественных образов своего творения поэт задумал раскрыть драматические в истории России события, связанные с борьбой за свободу. Над произведением художник работал долго и напряженно, написанию произведения предшествовал период основательного изучения различных материалов по пугачевскому восстанию. С какими историческими материалами ознакомился поэт, неизвестно. Воспоминания современников по этому поводу противоречивы. Литератор В.И. Вольпин в своих воспоминаниях сообщал, что на столике в комнате поэта видел «несколько книг о Пугачеве; очевидно, «материалы» к его трагедии. Но какие это были книги! Четыре-пять дешевых популярных книжек, исчерченных на полях характерным почерком Есенина» [7]. Напротив, об изучении Есениным исторической литературы по Пугачевщине вспоминала Е.Р. Эйгес: «... зайдя как-то в книжный магазин, я застала Есенина, сидящего на корточках где-то внизу. Он копался в книгах, стоящих на нижней полке, держа в руках то один, то другой фолиант.
- Ищу материалов по Пугачевскому бунту. Хочу написать поэму о Пугачеве, сказал Есенин» [8]. Наверняка, данный эпизод соответствует действительности, так как Есенин, являясь совладельцем книжной лавки на Никитской, имел возможность просматривать выставленные на полках книги.
Поэт М.Д. Ройзман сообщил следующий факт: зимой 1920 года Есенин обратился с просьбой к литератору, букинисту Д.С. Айзенштату приобрести для него «старинные книги о Пугачеве», «все, если можно» [9]. Более того, поэт путешествовал по местам пугачевского движения, в связи с этим у него появилась возможность познакомиться с территориями, охваченными восстанием, изучить географию, быт и природу тех мест, живописные приметы которых нашли отражение на страницах его поэмы. Безусловно, нам неизвестны все исторические материалы, монографии о Пугачевском бунте, которые прочитал Есенин, однако можно с уверенностью сказать, что историю Пугачевщины поэт знал отлично. В основу произведения, несомненно, легли книжные источники, определившие его структуру. В сюжетном плане автор «Пугачева» следует за А.С. Пушкиным и Н.Ф. Дубровиным (военный историк, автор труда «Пугачев и его сообщники. Эпизод из истории царствования императрицы Екатерины П. 1773 - 1774 гг. По неизданным источникам; В 3 тт.» (СПб., 1884), но в композиции своего произведения поэт намеренно смещает исторические рамки, нарушает последовательность изложения событий, с целью обозначить причины возникновения и поражения крестьянского бунта.
Необходимо отметить, что из всех действующих лиц поэмы вымышленной является только одна - Крямин. Все остальные персонажи соответствуют реальным историческим лицам. Есенин с новой позиции пересмотрел устоявшиеся взгляды не только на самого Емельяна Пугачева, но И В целом на восстание под его предводительством. До него к теме пугачевского мятежа обращались многие писатели (ГЛ. Данилевский «Черный год (Пугачевщина)», В.Г. Короленко «Набеглый царь (Из пугачевского времени)»), среди которых был и А.С. Пушкин, автор повести «Капитанская дочка» и трактата «История пугачевского бунта». Есенин, создавая свое произведение, словно вступит с Пушкиным в своеобразную полемику. И.Н. Розанов вспоминал о разговоре с Есениным в феврале 1921 года: «Я несколько лет, - говорил Есенин, - изучал материалы и убедился, что Пушкин во многом был неправ. Я не говорю уже о том, что у него была своя, дворянская точка зрения. И в повести и в истории. Например, у него найдем очень мало имен бунтовщиков, но очень много имен усмирителей или тех, кто погиб от рук пугачевцев. Я очень, очень много прочел для своей трагедии и нахожу, что многое Пушкин изобразил просто неверно. Прежде всего, сам Пугачев. Ведь он был почти гениальным человеком, да и многие из его сподвижников были людьми крупными, яркими фигурами, а у Пушкина это как-то пропало. Еще есть одна особенность в моей трагедии. Кроме Пугачева, никто почти в трагедии не повторяется: в каждой сцене новые лица. Это придает больше движения и выдвигает основную роль Пугачева» [10]. В поэме, действительно, Есенин выступает как смелый новатор: изображение исторического события не только эпически масштабно, но и лирически окрашено. Поэма, по сути, состоящая из одних лирических монологов, имеет единственную основную фигуру, остальные персонажи укрупняют ее и придают эпический размах. В образе Пугачева раскрываются черты сильного духом бунтаря, который ведет казаков и крестьян по пути мести и борьбы. Однако жаждавший обрести волю народ пока был не в состоянии ее завоевать. Пугачев был вынужден взять на себя роль царя, осознавая при этом, что идет вразрез с естественным ходом событий.
С точки зрения анализа флоропоэтики, для нас интересным представляется концентрация в одном произведении различных флористических образов, встречающихся на страницах всей «ботанической» энциклопедии Есенина. Система растительных образов, используемых мастером в поэме весьма разнообразна. Однако самое главное заключается в том, что все эти флористические образы объединяет антропоморфическое символическое значение. Несомненно, рассмотрение произведения в аспекте флористической функциональности предполагает одновременное осмысление структуры образа главного героя и художественной идеи поэмы в целом.
Поэма «Пугачев» - одно из самых значимых и новаторских творений Есенина, отражающее миропредставление художника. Не случайно поэт СМ. Городецкий сказал, что «Пугачев» - лучщая вещь Есенина, которая написана не для сегоднящнего дня [11]. Новаторский характер произведения раскрывается в том, что поэт опирался на традицию художественного синкретизма, свойственного ранним формам искусства. Как отмечает О.Е Воронова, «тенденция к «архаизации» затронула не только художественную структуру пьесы. Поэту важно было реконструировать сам архаический тип крестьянского мыщления, «невыделенность» человека из природного космоса...» [12].
В основе есенинской системы растительного пространства лежит идея нераздельности человеческого и природного существования. Человек в своем социально-историческом бытовании не может игнорировать этой связи: деформация в историческом и экзистенциальных мирах неминуемо отразится на мире природном, космическом. Именно такая символическая связь человека и природного космоса живописно выражается в поэтическом пространстве «Пугачева». Персонажи поэмы обладают мифологическим типом сознания, который наделяет природу разумом и чувством.
