Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Мифологические, фольклорные и литературные истоки пушкинской драмы о русалке 14
Глава II. История создания драмы 46
Глава III. Лирическая стихия драмы 77
Заключение 104
Литература 110
- Мифологические, фольклорные и литературные истоки пушкинской драмы о русалке
- История создания драмы
- Лирическая стихия драмы
Введение к работе
В творчестве Пушкина "русалочий сюжет" занимает особое, едва ли не уникальное место. Он волновал воображение поэта на протяжении почти всей его творческой биографии, получив воплощение в четырех произведениях: в балладе "Русалка" (1819), в стихотворении "Как счастлив я, когда могу покинуть..." (1826), в драме (оставшейся неоконченной и неозаглавленной) и в одной из "Песен западных славян", "Яныш Королевич" (1834). В отличие от обычной стремительной работы над своими произведениями (исключение - роман в стихах "Евгений Онегин"), замысел драмы о русалке, судя по воспоминаниям современников и сохранившимся автографам, занимал воображение Пушкина с 1827-го по 1832 годы и был оборван в тот момент, когда оставалось дописать само собой разумеющуюся, казалось бы, концовку о наказании Князя его покинутой возлюбленной, обратившейся в русалку. "Как жаль, — сокрушался в свое время В.ГБелинский, - что эта пьеса не кончена! Хотя конец ее и понятен: князь должен погибнуть, увлеченный русалками, на дне Днепра. Но какими бы фантастическими красками, какими бы дивными образами все это было сказано у Пушкина-и все это погибло для нас!"1
Именно попытки отгадать, как нужно было закончить пьесу, выдвинули первую проблему осмысления пушкинского замысла. После того, как она впервые была опубликована в 1837 г. В.А. Жуковским (под заглавием "Русалка") в журнале "Современник" (т.6), на протяжении многих лет предпринимались попытки завершить пушкинскую пьесу, тем более, что его современникам был ясен ее сюжетный аналог. «Жаль, что "Русалка" не кончена, - замечал еще П.А.Катенин, — основа почти та
1 Белинский ВТ. Поли. собр. соч. Т. 7. М; Л., 1955. С. 568.
же, что в известной волшебной опере, переведенной с немецкого, но исполнение начала обещало нечто хорошее впредь» .
Первым сделал попытку окончить пушкинскую «Русалку» АФ.Вельтман в конце 1830-х гг.3 Смысл его трактовки сюжета становится очевидным из такой, позднее (в 1849 г.) оформленной "картины":
Ночь. Месяц отражается в Днепре. Над рекой мрачное ущелье. Русалки выносят из воды девушку-утопленницу, разоблачают ее и расчесывают ей косу.
Вод лазоревых жилица, Пробудись, краса моя, Наша новая сестрица, Наша светлая струя!
К жизни чувствами воскресни, Плавай с нами и резвись, Пой пленительные песни, В пену белую рядись!
Наслаждайся негой праздной, -Омут краше всех хором: Обнесен стеной алмазной И унизан жемчугом.
Всех, кто жизни шлет проклятья, Пылко, страстно полюби, Замани в свои объятья И в пучине утопи!4
2 Катенин П.А. Воспоминания о Пушкине // Пушкин в воспоминаниях современников. СПб., 1998. Т.1. С. 198.
С 1856-го года на сценах ставилась опера А.С.Даргомыжского, завершением которой также стало возмездие неверному Князю: "Мельник сталкивает его в воду. Снова дно Днепра. Русалки влекут Князя к ногам своей повелительницы" . Спустя еще десять лет было опубликовано окончание пьесы, сочиненное Антонием Крутогоровым (т. е. А.ИШтукенбергом)6. В 1877 г. появилось «сочинение И.О.П.» (т. е. А.Ф.Богданова) . Наконец, в 1897 г. в журнале «Русский архив» было напечатано скандальное окончание пьесы, вьщанное за подлинный пушкинский текст, якобы записанный по памяти со слов поэта неким ДДЗуевым, но на самом деле сориентированный на вариации Штукенберга и Богданова и вызвавший суворинское издание «Подделка "Русалки" Пушкина: Сб. статей и заметок» (СПб., 1900). Концовка зуевского опуса такова:
Увидела, забыла оскорбленья,
Замолкла месть поруганной любви.
Простила все! Не нагляжусь! Как прежде,
Любовью жаркою и страстной сердце бьется. Уже в 1942 г. заключительную сцену "Русалки", предполагая завершить ею вторую (так и не написанную) часть романа "Дар", создал и В.В.Набоков . Здесь соединение князя с покинутой возлюбленной осмысляется как
3 Долгов С. А.Ф.Вельтман и его план окончания «Русалки» Пушкина.
М.,1897.
4 Поэты 1820-1830-х годов. Л.,1972. Т.2. С.225.
5111 опер: Справочник-словарь. СПб., 1998. С. 381.
6 См.: Осенние листья: Собр. стихотворений Антония Крутогорова. СПб.,
1866.
7 Продолжение и окончание драмы Пушкина "Русалка": (Сцены шестая,
седьмая, восьмая, девятая, десятая, одиннадцатая. Сочинение И.О.П.). М,
1877. В фондах Российской национальной библиотеки (С.-Петербург) на
экземпляре этой книги помечена фамилия автора: А.Ф.Богданов.
Аббревиатура здесь также расшифрована: "Исполнитель Обязанностей
Пушкина".
8 См.: Фомичев С.А. Набоков - соавтор Пушкина (Заключительная сцена
"Русалки") // А.С.Пушкин и В.В.Набоков. Сб. докладов международной
конференции. СПб., 1999.
гибельное, но страстно желаемое обретение утраченной отчизны. Об этом говорит отцу высланная ему навстречу Русалочка:
.. .Ты погибнешь, если
не навестишь нас. Только человек
боится нежити и наважденья,
а ты не человек. Ты наш, с тех пор
как мать мою покинул и тоскуешь.
На темном дне отчизну ты узнаешь,
где жизнь течет, души не утруждая.
Ты этого хотел... Однако набоковский текст подытожен ремаркой: "Пушкин пожимает плечами"9.
По количеству "продолжений" с "Русалкой" может соперничать лишь пушкинский стихотворный набросок "Ночь тиха, в небесном поле...", развитый А.Майковым, МСлавинским, СГоловачевским, В.Ходасевичем, ГЛІенгели, Д.Ивановым, ДТокмаковым10.
Вообще говоря, Пушкин был переполнен замыслами, лишь малая часть которых была доведена им до конца. Например, соотношение завершенного и незавершенного в его драматургии таково (см. табл.1):
завершено: не завершено:
Борис Годунов Вадим (трагедия),
Сцена из Фауста Фауст в аду,
Скупой рыцарь Комедия об игроке,
Моцарт и Сальери "Насилу выехать решились из Москвы...",
Каменный гость Перевод из Бонжура,
Пир во время чумы "Через неделю буду в Париже...",
9 Набоков В.В. Стихотворения и поэмы. М.,1991. С.426.
10 См.: Меднис Н.Е. Венеция в русской литературе. Новосибирск. 1999.
С.303-307.
Русалка,
"От этих знатных господ...",
Сцены из рыцарских времен,
"И ты тут был...",
"Криспин приезжает в губернию...",
Папесса Иоанна,
Ромул и Рем,
Иисус,
Беральд Савойский,
Павел I,
Влюбленный бес,
Димитрий и Марина,
Курбский <
Незавершенные замыслы были оставлены Пушкиным на разных стадиях работы над ними. Можно выделить пять типов неоконченного:
Только заглавие ("Иисус", "Павел")
Только план ("Папесса Иоанна")
Начальный набросок ("Насилу выехать решились из Москвы...")
Начало и план ("Сцены из рыцарских времен...")
Набросок, восходящий к известному сюжету ("Вадим"; перевод из Бонжура)
Попытки литературоведческой (научной) реконструкции предпринимались по всем этим пяти типам11. Такая, реконструкция - это тип комментария, проясняющего реалии и источники данного замысла (и тем самым воссоздающего возможную сюжетную схему). Более точно угадать пушкинское сюжетное решение, пожалуй, невозможно.
11 См., например: Ю.М.Лотман. Опыт реконструкции пушкинского сюжета об Иисусе // Временник Пушкинской комиссии. 1979. Л., 1982; Ч.Дж. де Микелис Предание о Папессе Иоанне и набросок Пушкина // Пушкин и его современники. Вып. 2 (41). СП6..2000; Бонды СМ. О Пушкине. М.1978. С.180-183 (о трагедии "Вадим") и др..
Творчество - это импровизационный процесс с непредсказуемым результатом. Ср. пушкинскую интерпретацию сентенции, почерпнутой в "Притчах Соломоновых": "Три вещи непостижимы для меня, и четыре я не понимаю: пути орла на небе, пути змеи на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице" (30,18-19). У Пушкина:
Зачем крутится ветр в овраге,
Подъемлет лист и пыль несет,
Когда корабль в недвижной влаге
Его дыханья жадно ждет?
Зачем от гор и мимо башен
Летит орел, тяжел и страшен
На черный пень? Спроси его.
Зачем арапа своего
Младая любит Дездемона,
Как месяц любит ночи мглу?
Затем, что ветру и орлу
И сердцу девы нет закона.
Гордись: таков и ты поэт,
И для тебя условий нет <.. .>
Глупец кричит: куда? Куда?
Дорога здесь, но ты не слышишь,
Идешь, куда тебя влекут
Мечтанья тайные...
(V,400)12 Не стоит преувеличивать авторскую исповедальность в одном из рассуждений героини "Романа в письмах" о старых романах: "Умный человек мог бы взять готовый план, готовые характеры, исправить
12 Произведения Пушкина (кроме отдельных, специально оговоренных случаев) цитируются по Большому академическому Полному собранию
бессмыслицы, дополнить недомолвки - и вышел бы прекрасный оригинальный роман" (VIII,50). Даже, предпринимая обработку традиционного сюжета, Пушкин существенно его преобразовывал (ср. "Меру за меру" Шекспира и "Анджело" Пушкина). Как сам Пушкин "по старой канве вышивал новые узоры", свидетельствуют и его гениальные "Песни западных славян", восходящие в большинстве своем к занимательному пастишу Мериме.
Очень важно иметь в виду, в каком автографе сохранилось оборванное в замысле произведение Пушкина - черновом или беловом. Во втором случае - это, как правило, знак того, что автор, удовлетворенный наброском (пусть не оконченным), уже не намеревался его продолжать (напр., фрагменты переводов из "Орлеанской девственницы" Вольтера и "Неистового Ролланда" Ариосто, так называемый "Арап Петра Великого" и др.).
Но и в ряду множества других неоконченных замыслов Пушкина драма о русалке также оказывается не вполне типологичной. Дело в том, что основной ее, беловой автограф, ПД 950 , неоднократно подвергался авторским исправлениям14, дополнен планом и цифровыми пометами, которые подчас истолковывались не только в качестве авторской перекомпановки записанного текста, но и его окончательного завершения. Анализ этого автографа будет предпринят во второй главе диссертации, посвященной творческой истории произведения.
сочинений 1937-1949 гг. с указанием номеров томов и страниц в тексте диссертации.
13 Ссылки на автографы Пушкина, хранящиеся в Рукописном отделе
Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (ф.244, оп.1),
здесь и далее даются сокращенно, только с указанием порядкового
архивного номера (и в необходимых случаях - номера листа рукописи).
14 Существуют глухие сведения современников, что к этому замыслу
Пушкин обращался вплоть до 1836 г. След такого обращения сохранился
в автографе (ПД 976, л.боб. и 45) стихотворения "На Испанию родную..."
(1834?). См.: Цявловская Т.Г. Рисунки Пушкина. М.,1980.
Кроме научной, - имеется традиция художественной интерпретации пушкинских замыслов, что, как уже было отмечено выше, имеет прямое отношение к драме о русалке.
"Нет ничего соблазнительнее, - замечал В.Ф.Ходасевич, - для художника (и для ученого, если он не лишен дарования артистического), как попытаться завершить неоконченный или только частично сохранившийся труд гения. Помимо того, что такие попытки могут иметь самостоятельную художественную ценность, они любопытны и в других смыслах. Во-первых, на них можно смотреть, как на результат всестороннего и глубокого изучения, которому предварительно был подвергнут данный фрагмент или все творчество его автора. В этом случае весь такой труд становится как бы монографией в образах, а каждая деталь его — отдельным тезисом этой монографии. Такой труд
всегда поучителен как для его автора, так и для тех, кто подвергнет обсуждению его достоинства и недостатки.
Во-вторых, если за подобное завершение берется художник, примечательный сам по себе, то какие важные черты в нем могут открыться или яснее, чем прежде, выступить, благодаря столь тесному соседству с гением! Какое широкое поле для наблюдений над обоими!"15
"Конечно, - замечал Зощенко, — в наши дни не должно быть слепого подражания Пушкину. Ибо получится безжизненная копия, оторванная от нашего времени. Но иногда полезно сделать и копию, чтобы увидеть, каким секретом в своем мастерстве обладал великий поэт и какими красками он пользовался, чтобы достичь наибольшей силы.
Ходасевич В. Египетские ночи // Ипокрена. (Пг). 1918. № 2-3. С.ЗЗ. Следует напомнить, что Куприн называл "Романс" ("В голубом эфира поле...") Ходасевича "нахальным мальчишеством" (резкая полемика между Куприным и Ходасевичем по этому поводу велась в парижских газетах "Последние новости" (1924,27 апреля и 22 мая) и "Русская газета" (1924,3 и 28 мая).
У живописцев в отношении копии дело обстоит проще. Там достаточно "списать" картину, чтобы многое понять. Но копия в литературе значительно сложнее. Простая переписка ровным счетом ничего не покажет. Необходимо взять какой-нибудь равноценный сюжет и, воспользовавшись формой мастера, изложить тему в его манере. Поэтому сделать сносную копию с отличного произведения не есть ученическое дело, а есть мастерство и весьма нелегкое"16.
Наряду с трактовками окончания драмы, острой проблемой истолкования пушкинского замысла о русалке стал вопрос об автобиографизме коллизии, поднятый В.Ф.Ходасевичем и породивший многолетнюю полемику. «Скажу прямо, - заявил Ходасевич, — "Русалка", как и весь Пушкин, - глубоко автобиографична. Она -отражение истории с тою девушкой, которую поэт "неосторожно обрюхатил". Русалка и есть та безымянная девушка, которую отослали рожать в Болдино, Князь - сам Пушкин».17
Столь резко сформулированное положение вызвало резкий отпор Г.О.Винокура, Б.В.Томашевского, В.В.Вересаева. "Безымянная девушка" была идентифицирована П.Е.Щеголевым: ею оказалась Михайловская крепостная Пушкиных, Ольга Калашникова, чья судьба сложилась вовсе не так трагично, как у пушкинской героини. Впоследствии Ходасевич многое из критики принял и уточнил свою позицию: «Признаюсь, пишучи некогда о глубокой автобиографичности Пушкина, я всего менее ожидал вызвать целую пушкинистскую бурю, не утихающую уже шесть лет. Мне даже казалось, что я высказываю нечто общеизвестное. Разумеется, я нигде не утверждал, будто каждое слово Пушкина автобиографично в прямом и буквальном смысле. Я лишь указывал на тот вполне очевидный факт, что пушкинское
Зощенко М. Шестая "повесть Белкина". От автора // Очей очарованье. Пушкинское Болдино в советской литературе. Горький, 1980. С.112. 17 Ходасевич В. Поэтическое хозяйство Пушкина. Л., 1924. С. 119.
творчество насыщено воспоминаниями. Разумеется, опять-таки, что я имел в виду известную преломленность этих воспоминаний. Психология таких преломлений меня и интересовала, и я попытался наметить ее на нескольких примерах. Вересаев и некоторые другие заключили отсюда, будто мною провозглашен какой-то "догмат об абсолютной автобиографичности Пушкина". Таких нелепостей я не писал, и подозревать меня в столь "наивном биографизме" чрезвычайно наивно»18.
И.З. Сурат, детально проанализировавшая указанную полемику, констатирует: «Ходасевич в "Поэтическом хозяйстве...", главным образом - в примыкающих к книге, но не вошедших в ленинградское издание статьях, выработал особый литературоведческий жанр, так же далеко отстоящий от академической науки, как и от непрофессиональной эссеистики. Это жанр писательского исследования, которое опирается на всю полноту научных знаний о предмете, но решает не узко филологические задачи, интересные и понятные только специалисту, а на материале литературы при помощи филологического аппарата, поднимает проблемы общечеловеческие, то есть именно проблемы, которыми живет исследуемая литература. Такой род профессиональных литературоведческих занятий не получил в нашей пушкинистике широкого развития, но, может быть, здесь, на этом пути, открывается возможность включения филологии в процесс целостного познания мира и человека»19.
Воздерживаясь от обсуждения методологической направленности данного утверждения, отметим, однако, что мотив "крепостной любви" Пушкина, исследованный поэтом XX века, - хотя и опосредованно,
18 Современные записки (Париж). 1930. Кн.44. С.527-528.
15}Сурат И. Пушкинист Владислав Ходасевич. М.,1994: С.60. Намеченную
Ходасевичем традицию, по отношению к "Русалке" продолжает, на наш
взгляд, в своих многочисленных статьях (и театральных спектаклях)
В.Э.Рецептер.
различим, на наш взгляд, в его драме о русалке и соотносится, в свою очередь, с глубокими мировоззренческими проблемами, волновавшими Пушкина на протяжении всего его творческого пути. Этой теме посвящена третья глава нашей диссертации.
В первой же главе исследованы литературные истоки драмы и шире - варьирование "русалочной темы" (чрезвычайно актуальной, как оказывается) в русской литературе пушкинского времени.
Только в совокупности осмысления всех намеченных в данном введении проблем, как нам представляется, возможно понять, почему данный замысел так долго волновал воображение поэта и все-таки не получил окончательного воплощения в драматургической форме.
Мифологические, фольклорные и литературные истоки пушкинской драмы о русалке
С 1856-го года на сценах ставилась опера А.С.Даргомыжского, завершением которой также стало возмездие неверному Князю: "Мельник сталкивает его в воду. Снова дно Днепра. Русалки влекут Князя к ногам своей повелительницы" . Спустя еще десять лет было опубликовано окончание пьесы, сочиненное Антонием Крутогоровым (т. е. А.ИШтукенбергом)6. В 1877 г. появилось «сочинение И.О.П.» (т. е. А.Ф.Богданова) . Наконец, в 1897 г. в журнале «Русский архив» было напечатано скандальное окончание пьесы, вьщанное за подлинный пушкинский текст, якобы записанный по памяти со слов поэта неким ДДЗуевым, но на самом деле сориентированный на вариации Штукенберга и Богданова и вызвавший суворинское издание «Подделка "Русалки" Пушкина: Сб. статей и заметок» (СПб., 1900). Концовка зуевского опуса такова:
Увидела, забыла оскорбленья, Замолкла месть поруганной любви. Простила все! Не нагляжусь! Как прежде, Любовью жаркою и страстной сердце бьется. Уже в 1942 г. заключительную сцену "Русалки", предполагая завершить ею вторую (так и не написанную) часть романа "Дар", создал и В.В.Набоков . Здесь соединение князя с покинутой возлюбленной осмысляется как гибельное, но страстно желаемое обретение утраченной отчизны. Об этом говорит отцу высланная ему навстречу Русалочка: .. .Ты погибнешь, если не навестишь нас. Только человек боится нежити и наважденья, а ты не человек. Ты наш, с тех пор как мать мою покинул и тоскуешь. На темном дне отчизну ты узнаешь, где жизнь течет, души не утруждая. Ты этого хотел... Однако набоковский текст подытожен ремаркой: "Пушкин пожимает плечами"9. По количеству "продолжений" с "Русалкой" может соперничать лишь пушкинский стихотворный набросок "Ночь тиха, в небесном поле...", развитый А.Майковым, МСлавинским, СГоловачевским, В.Ходасевичем, ГЛІенгели, Д.Ивановым, ДТокмаковым10. Вообще говоря, Пушкин был переполнен замыслами, лишь малая часть которых была доведена им до конца. Например, соотношение завершенного и незавершенного в его драматургии таково (см. табл.1): завершено: не завершено: Борис Годунов Вадим (трагедия), Сцена из Фауста Фауст в аду, Скупой рыцарь Комедия об игроке, Моцарт и Сальери "Насилу выехать решились из Москвы...", Каменный гость Перевод из Бонжура, Пир во время чумы "Через неделю буду в Париже...", Русалка, "От этих знатных господ...", Сцены из рыцарских времен, "И ты тут был...", "Криспин приезжает в губернию...", Папесса Иоанна, Ромул и Рем, Иисус, Беральд Савойский, Павел I, Влюбленный бес, Димитрий и Марина, Курбский Незавершенные замыслы были оставлены Пушкиным на разных стадиях работы над ними. Можно выделить пять типов неоконченного: - Только заглавие ("Иисус", "Павел") - Только план ("Папесса Иоанна") - Начальный набросок ("Насилу выехать решились из Москвы...") - Начало и план ("Сцены из рыцарских времен...") - Набросок, восходящий к известному сюжету ("Вадим"; перевод из Бонжура) Попытки литературоведческой (научной) реконструкции предпринимались по всем этим пяти типам11. Такая, реконструкция - это тип комментария, проясняющего реалии и источники данного замысла (и тем самым воссоздающего возможную сюжетную схему). Более точно угадать пушкинское сюжетное решение, пожалуй, невозможно. Творчество - это импровизационный процесс с непредсказуемым результатом. Ср. пушкинскую интерпретацию сентенции, почерпнутой в "Притчах Соломоновых": "Три вещи непостижимы для меня, и четыре я не понимаю: пути орла на небе, пути змеи на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице" (30,18-19). У Пушкина: Зачем крутится ветр в овраге, Подъемлет лист и пыль несет, Когда корабль в недвижной влаге Его дыханья жадно ждет? Зачем от гор и мимо башен Летит орел, тяжел и страшен На черный пень? Спроси его. Зачем арапа своего Младая любит Дездемона, Как месяц любит ночи мглу? Затем, что ветру и орлу И сердцу девы нет закона. Гордись: таков и ты поэт, И для тебя условий нет .. . Глупец кричит: куда? Куда? Дорога здесь, но ты не слышишь, Идешь, куда тебя влекут Мечтанья тайные... (V,400)12 Не стоит преувеличивать авторскую исповедальность в одном из рассуждений героини "Романа в письмах" о старых романах: "Умный человек мог бы взять готовый план, готовые характеры, исправить
История создания драмы
По окончании работы над обязательной запиской "О народном воспитании", - отмечает Д.Д.Благой, - Пушкин работал над романом "Евгений Онегин". «В это же время наплывали, волновались и кипели новые замыслы. Прямой след одного из них - сделанный поэтом тогда же стихотворный набросок нового, очевидно, драматического (монолог персонажа, пришедшего на свидание с русалкой), произведения, действие которого отнесено, судя по имеющимся в отрывке реалиям (сравнение "прохладного лобзания" русалки с "холодным медом", столь сладостным в летний зной, упоминание о "звонких гуслях Бояна") ко времени Киевской Руси. Вместе с тем начальные строки пушкинского монолога явственно окрашены в лирические, автобиографичкские тона ... Первые два стиха прямо перекликаются с душевным состоянием Пушкина, охватившем его по приезде в Михайловское, а два следующие воспроизводят и пейзаж последнего, который снова повторится в заключительных строках написанного несколько позднее в том же Михайловском стихотворения "Поэт"»3.
Набросок "Как счастлив я..." сохранился в рукописи ПД 84, довольно сложной по своему составу. Самой ранней записью на сложенном в четверку листе здесь стало эротическое стихотворение "Ольга, крестница Киприды...", помеченное в конце датой "22 No vembre 1826 . Далее следовала дата "23 Nov embre " (с неясными пометами, о которых пойдет речь ниже) и черновой набросок "Как счастлив я...". Кроме того, в рукописи ПД 84 имеются черновики стихотворений "В еврейской хижине лампада..." (начало предполагаемого стихотворения о Вечном Жиде), "Каков я прежде был, таков и ныне я..." и "Зимняя дорога" (с цифровыми пометами внизу, слева, поперек страницы)4.
23 ноября 1826 г. Пушкин находился еще в Михайловском, откуда выехал не ранее следующего дня, что выясняется из письма поэта М.В.Зубкову от 1 декабря: "Дорогой Зубков, ты не получил письма от меня - и вот этому объяснение: я хотел сам явиться к вам, как бомба, 1 дек., т.е. сегодня и потому выехал 5-6 дней тому назад из моей проклятой деревни на перекладной, из-за отвратительных дорог. Псковские ямщики не нашли ничего лучшего, как опрокинуть меня5; у меня помят бок, болит грудь, и я не могу дышать; от бешенства я играю и проигрываю. Довольно об этом; жду, чтобы мне стало хоть немного лучше, дабы пуститься дальше на почтовых" (ХШ,311 - подл, по-фр.). П.О.Морозов, публикуя впервые автограф стихотворения "Как счастлив я...", раскрыл помету, следующую за датой при нем, как "с ело Козаково". Такое чтение было принято сначала и Б.В.Томашевским. Т.Г.Цявловская дополнила это наблюдение расшифровкой (в качестве монограммы имени и фамилии Елизаветы Воронцовой) имеющейся здесь аббревиатуры, - заметив относительно Козакова: "я не обнаружила этого села ни на старых, ни на новых картах"6. Название села воспроизводилось и как "Козакоково", пока С.В.Березкина не обнаружила села Козырькова (имения знакомца поэта, А.Н.Пещурова), расположенного в 40 верстах от Михайловского. Впрочем, несколько позже та же исследовательница предложила читать неразборчивую надпись как "С елыю ? Козарым ы ? ", по названию деревни в 1,5-2 верстах от Тригорского7.
Появление монограммы попыталась объяснить Н.А.Тархова, считая 23 ноября 1826 г. днем дорожной катастрофы: "...именно письмо к Зубкову заставляет нас снова обратиться к интересующейся помете (1 декабря, надо полагать, она была уже занесена на лист ПД 84). В нем не только описание драматического события, которое могло при неблагоприятных обстоятельствах стоить Пушкину здоровья и даже жизни, но и намек на какую-то "удачу" в нем: "В Москве я расскажу тебе кое-что. Я дорожу своей бирюзой, как она ни гнусна" (ХШ,312, подл, по-фр.). Зная суеверие поэта, его веру в "охранительную" силу бирюзы (он и Нащокину подарил бирюзовый перстень несколько лет спустя), замечание это поневоле связывается с ч аварией в пути. А заглавные буквы "EW" на листе ПД 84 объединяют эти две записи в единый комплекс: речь идет о перстне, а инициалы в помете означают, что перстень, подаренный в свое время Е.К.Воронцовой, быть может, спас поэта от гибели или увечья, и EW оказалась причастной к его спасению"8.
Нет никаких, однако, сведений о перстне с бирюзой (в отличие от перстня с сердоликом), подаренном Пушкину Е.К.Воронцовой9. Н.А.Тархова трактует запись, помеченную 23 ноября, в качестве биографической пометы, сделанной в память о дорожном происшествии, и считает черновик стихотворения "Как счастлив я..." записанным днями позже на том же листе и с пометой непосредственно не связанным.
Однако и характер почерка, и качество чернил несомненно свидетельствуют о синхронности помет и чернового стихотворного текста. Даты же (иногда с соответствующими пояснениями их значения), вынесенные перед текстами стихотворений, у Пушкина обычно имеют особый смысл. Они подобны эпиграфам и поясняют автобиографический подтекст произведений.
Почему же 23 ноября было столь значимо для поэта? В силу некоего события, произошедшего в каком-то селе? Думается, что такое толкование исходит изначально из неверной предпосылки. Ни в одном случае обозначения в своих автографах названия деревни (будь то Михайловское, Каменка, Малинники или Болдино) Пушкин не ставил пометы "С ело ".
Лирическая стихия драмы
«По времени написания и по общему характеру, - считает С.М.Бонди, - "Русалка" примыкает к группе "маленьких трагедий Пушкина .. . Особенностью "Русалки" по сравнению с остальными "маленькими трагедиями" является ее русский и притом "народный" характер"»1. «Общий "характер" и строение "Русалки", - возражает М.Загорский, - ничего общего не имеют с "маленькими трагедиями" уже по одному тому, что Пушкин в ней снова возвращается на родную почву "Бориса Годунова" и делает попытку рядом с национальной исторической трагедией построить русскую народную драму, корнями уходящую в мир преданий, сказаний, легенд, в огромные толщи и пласты народной поэзии» .
Между тем тяготение драмы о русалке к циклу "маленьких трагедий" проявляется, конечно, не только в "размере" произведения, но и в пронизывающем драматургическую форму лиризме, который несомненно ощущается и в болдинском цикле пьес, но в наибольшей силе - именно в "Русалке". Не случайны настойчивые сопоставления пушкинской драмы с чеховской драматургией. Прежде всего отметим насыщенность действия пушкинской драмы музыкальной стихией. Это не ограничивается прямым включением песен в ткань пьесы, что уже отмечалось выше. Ф.Е.Корш справедливо различал песенный строй в речах главной героини3. Однако и сетования Княгини, и "партия" Князя в заключительных сценах, овеянная тоской по утраченному, - также полны лиризма. Недаром первым проблеском замысла драмы стало стихотворение "Как счастлив я, когда могу покинуть..." Лирическую стихию вносит в действие драмы и сказочный ее колорит. "Фантастика у Пушкина, - замечает Н.Я.Берковский, — взрывает не действительность вообще, как это бывает в фольклоре, но социальную историческую ограниченность действительности"4. События здесь отнесены в далекое прошлое, в то время, когда новые христианские идеалы еще органично сочетались с древними народными (в сущности, языческими) верованями, как это отражено в образной ткани "Слова о полку Игореве". В высшей степени неверно поэтому противопоставлять две эти этические нормы, как это делает, например, В.Э.Рецептер. Он отмечает, что «...в сцене "П. Светлица", прерывая гнетущее ожидание, появляются охотники и сообщают, что по приказу Князя оставили его на берегу Днепра. Княгиня пугается еще больше: Сейчас назад, сейчас к нему скачите Сказать ему, что я прислала вас... Ах, Боже мой! в лесу ночной порою И дикий зверь, и лютый человек, И леший бродит - долго ль для беды. Скорей зажги свечу перед иконой. Мамка Бегу, мой свет, бегу... Сначала Пушкин, выбирая источник света, сделал случайную ошибку: "зажги свечу перекд лампадой", потом "лампаду" зачеркнул и исправил сверху: "иконой". Он увидел эту картину, увидим ее и мы. Раньше или позже закроется занавес, но Мамка убежит, вернется и выполнит поручение Княгини. Сделаем паузу, дадим разгореться свече... В ее свете виднее становится роль чудотворной иконы, к которой не в первый раз обращается женщина: Когда б услышал Бог мои молитвы И мне послал детей! Скорей зажги свечу перед иконой... Мгновение тишины по завершению стиха, естественное промедление в его итоге - тот воздух, без которого задохнется восполняющаяся новым смыслом строка. Борясь с темными силами и собственным страхом, Княгиня совершает два поступка: посылает за мужем охотников и обращается к спасительной иконе. Счтарая пословица: "На Бога надейся, а сам не плошай" словно обретает новый порядок: "Сам не плошай, но надейся на Бога". По веленью Автора мы поменяли сцены местами. Кто же теперь победит? Русалка, за которой прячется сам дьявол? Или женщина, к которой может снизойти Бог?»5 Конечно, в этом эмоциональном рассуждении чувствуется прежде всего натура театрального режиссера. Но в любом случае интрепретировать сказочную фантастику драмы в качестве дьявольщины, якобы преодолеваемой заветами христианской веры, не значит ли искажать самую суть пушкинской драмы с ее всепроникающим лиризмом, главной доминантой которого служит образ героини, Русалки? Справедливости ради, нужно отметить, что не кто иной, как В.Ф.Ходасевич, первым почувствовал особое лирическое качество
Рецептер В.Э. История читательских заблуждений. С.67. пушкинской драмы, истолковав его поначалу в плане прямого автобиографизма. Однако его догадка об отражении в пьесе житейской коллизии самого автора, в принципе, вовсе не безосновательна, если не трактовать ее столь буквально, как это было предпринято в книге "Поэтическое хозяйство Пушкина". Социальные причины разрыва Князя с простолюдинкой, раскрытые в "Русалке", не могли не возбуждать у автора личных воспоминаний. В конце апреля-начале мая 1826 г. Пушкин напишет П.А.Вяземскому:
"Милый мой Вяземский, ты молчишь, и я молчу; и хорошо делаем -потолкуем когда-нибудь на досуге. Покаместь дело не о том. Письмо это тебе вручит очень добрая и милая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти ее в Москве и дай ей денег, сколько ей понадобится - а потом отправь в Болдино (в мою вотчину, где водятся курицы, петухи и медведи). Ты видишь, что тут есть, о чем написать целое послание во вкусе Жуковского о попе; но потомству не нужно знать о наших человеколюбивых подвигах.
