Введение к работе
Актуальность исследования. Для российского и западного литературоведения конца XX века Марина Цветаева - одна из самых полемичных фигур. Поле напряжения здесь - соединение биографической и поэтической личностей поэта. Несмотря на всю исключительность Цветаевой из общего ряда литературных течений, заявленную ею с самых первых сборников (то, что В. Брюсов назвал «вызывающей интимностью»), ее творчество по мере своего развития обнаруживает общие для всей русской поэзии первой трети XX века типологические черты.
Сопряжение человеческого и поэтического по отношению к Цветаевой принципиально, даже несмотря на то, что сама Цветаева утверждала их неслиянность - «исконную ненависть Психеи к Еве», так как выводит к кардинальной проблеме Поэта и Времени. Судьба Цветаевой - все перипетии ее жизненного пути: от счастливого детства через все невзгоды революции, гражданской войны и эмиграции до возвращения на родину, закончившегося гибелью, - напряженно сопрягается с ее творчеством и находится в центре внимания многих исследователей. С одной стороны, это трагическая судьба поэта в тоталитарном государстве: если в XIX веке русских поэтов убивали, то XX век - век еще и самоубийств русских поэтов. С другой стороны, это судьба человека, в горниле эпохальных катаклизмов теряющего близких, семью и ощущающего опасность потери и собственной человеческой сущности: «В Бедламе нелюдей// Оказываюсь - жить»1.
Соединение исключительности и, в то же время, типичности в поэтической судьбе Цветаевой требует от исследователей, во-первых, определения традиции, породившей такого поэта, и, во-вторых, поиска сходных явлений в современности. Первое - это традиция харизматических поэтов2, чье явление есть «противовес времени» (5,
1 Цветаева М. И. Собр. соч.: В 7 т. М., 1994. Т. 2. С. 360. Далее
цитируется по этому изданию с указанием в тексте в скобках тома и
страницы.
2 В данном случае используется термин Л. П. Быкова: «Для стиля
«харизматического» характерно представление о поэте как посреднике
между вечным и временным, идеальным и эмпирическим, абсолютным
и земным». // Быков Л. П. Русская поэзия начала XX века: стиль
творческого поведения (к постановке проблемы) // XX век. Литература.
Стиль. Вып. I. Екатеринбург, 1994. С. 168.
341). Но одновременно с этим Цветаева остро ощущает всю трагическую невозможность противостоять своему времени, времени уничтожения человеческого «я»: «Брак поэта со временем -насильственный брак... «Брака - нет». Нет, брак - есть: тот же брак колодника с колодкой...» (5, 343).
В таком контексте интересна эволюция цветаевского творчества и особенно поздний его период, наименее исследованный на сегодняшний день. Этот период начинается после приезда. Цветаевой в Париж в 1926 году из Праги. Пражский период традиционно считается в цветаеведении периодом расцвета лирики поэта и создания вершинных лирических поэм - «Поэмы Горы» и «Поэмы Конца». Но после приезда в Париж цветаевское творчество характеризуется расширением родовых рамок лирики за счет включения в нее эпического начала: преобладание в поэзии лиро-эпических жанров - поэм и циклов, а также особое развитие получает проза: автобиографическая, воспоминания, трактаты об искусстве, - доля же отдельных стихотворений очень невелика. Такой «отказ от лирики» в поздний период воспринимается исследователями как общий спад в цветаевском творчестве, и это несмотря на очень высокую оценку отдельных произведений. Подобное отношение,во многом спровоцировано самим поэтом. В 1931 году Цветаева написала: «Знаю еще, что по сравнению с - хотя бы чешской захлеснутостью лирикой (1922 г. - 1925 г.) я иссохла, иссякла - нищая. Но иссыхание, иссякновение - душевное, а не стихотворное. Глубинно-творческое, а не тетрадное» (4, 601). Вопрос о качестве такого «глубинно-творческого» изменения напрямую связан с вопросом об эволюции цветаевского творчества.
Научная новизна данной работы определяется тем, что целостность творчества поздней Цветаевой рассматривается через призму ее поэтической онтологии 1926 - 1941 годов. Такой подход уже назрел, но еще не осуществлен в цветаеведении, так как совокупность отдельных исключительно высоких оценок произведений этого периода: от лирики («Новогоднее», «Поэма Воздуха», циклы «Стихи к Пушкину» или «Стихи к Чехии», стихотворения «Тоска по родине...», «Бузина», «Дом», «Родина») до прозы (автобиографической «Мать и
«Подхожу к самому трудному для себя ответу: показателен ли для наших дней Рильке, этот из далеких - далекий, из высоких - высокий, из одиноких - одинокий. Если - в чем никакого сомнения - показателен для наших дней - Маяковский. Рильке есть ни заказ, ни показ нашего времени, - он его противовес». (5,341).
музыка», «Отец и его музей», «Мой Пушкин» и трактатов об искусстве «Искусство при свете совести», «Поэт о критике»), - представляет все творчество Цветаевой этих лет как нечто исключительное и для всей русской литературы первой трети XX века. Еще одна причина, объясняющая необходимость целостного подхода к поздней Цветаевой: восприятие произведений этого периода и цветаеведением, и самой Цветаевой как итоговых, завершающих и во многом как духовного завещания.
«Совпадение творческой и человеческой жизней» (А. А. Саакянц) поэта в этот период объясняет тотальность языкового освоения мира поздней Цветаевой, что сравнимо только с тотальностью философских систем, определяющих бытие всего сущего. Закономерным в таком случае является сопоставление ее поэзии с философией XX века, и современное цветаеведение уже подошло к той границе, где встает вопрос об иных возможностях поэтического языка в XX веке. Суть вопроса в том, какова многоуровневая природа совмещения поэтического и философского в художественном мире произведения.
Предмет данного исследования - феномен поздней Цветаевой, а основной задачей является моделирование и анализ поэтической онтологии позднего периода творчества Цветаевой. Проблемное поле включает в себя вопросы целостности итогового периода творчества Цветаевой с 1926 по 1941 год и определения специфики творчества поздней Цветаевой как поэтической онтологии. Задачи исследования формулируются следующим образом:
определить структуру поэтической онтологии, ее основные элементы;
выявить принципы существования философских категорий в поэтическом языке;
- описать способы проявления поэтической онтологии в
художественном мире поздней Цветаевой. Данная задача предполагает
три основных этапа: 1) сопоставить мотивную структуру позднего
творчества Цветаевой со структурой целостных философских систем
того времени; 2) очертить принципы формирования философии поэта,
исходя из соотношения различных жанров в позднем творчестве
художника; 3) проследить способы и динамику художественного
воплощения философии поэта в структурно-смыловом единстве
стихотворных циклов Цветаевой 1926 - 1941 годов.
Поставленная проблема - исследование поэтической онтологии итогового периода творчества Марины Цветаевой обусловила сочетание структурно-системного и сравнительно-типологического методов
исследования с учетом методологии сопоставительного анализа художественных и философских систем. Достижения историко-литературных исследований всего корпуса цветаеведения введены в контекст философии XX века: как западной (А. Камю, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер), так и русской (Н. Бердяев, Л. Шестов) ветвей экзитенциализма. Совпадение сходных процессов в философии и в литературе в первой трети XX века потребовали при сопоставительном анализе поэтических и философских систем обращения к теории и истории литературы, особенно лирики (работам М. Бахтина, В. Виноградова, Л. Гинзбург, В. Жирмунского, Ю. Лотмана, А. Потебни, Т. Сильман, Б. Томашевского, Ю. Тынянова). Необходимы были для данного исследования положения концепции целостности М. Бахтина (произведение как динамическое целое), М. Мамардашвили (произведение как структурирование нового бытия) и диалогическая концепция искусства М. Бубера. Особенно важны в выборе единого направления исследования обобщающие термины, предложенные М. Гиршманом (понятие целостности художественного произведения) и Н. Корминым (понятие эстетической онтологии).
Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее материалов и выводов в качестве опыта анализа творческой эволюции М. Цветаевой в общих курсах по истории русской литературы XX века; при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по поэтике в вузовском и школьном преподавании. Мотивный словарь поэзии Цветаевой 1926- 1941 годов может быть использован при дальнейшем научном постижении ее позднего творчества.
Апробация работы. Материалы диссертации служили основой для докладов на Дергачевских чтениях (Екатеринбург, 1995 и 1998 гг.), на Международных конференциях: "Константин Бальмонт, Марина Цветаева и хужожественные искания XX века" (Иваново, 1996), в Доме-музее М. Цветаевой (Москве, 1997), на Международной летней филологической школе (Екатеринбург, 1998). Этапы исследования и его результаты обсуждались на заседаниях кафедр русской литературы XX века Уральского государственного университета и современной русской литературы Уральского государственного педагогического университета, научной лаборатории "Историко-литературные системы XX века" при УрОРАН. Отдельные положения работы нашли отражение в шести публикациях автора.
Структура работы и объем работы. Диссертация состоит из
Введения, двух глав, Заключения и Списка литературы. Содержание
изложено на страницах. Список литературы включает
наименований. Диссертация дополнена Приложением, включающем
мотивный словарь поэзии Цветаевой 1926 - 1941 годов, объем
Приложения страниц.
