Содержание к диссертации
Введение
1 Натурализация и остранение в истории англоязычной теории и практики перевода 17
1.1 История англо-американского переводоведения 17
1.2 Теория и практика перевода в Англии и Америке в XX в. 29
1.3 История переводов русской литературы на английский язык 33
2 Натурализация как нормативная дискурсивная стратегия в переводах «Мертвых душ» 44
2.1 К предыстории вопроса о переводческой рецепции «Мертвых душ». Начало традиции 44
2.2 «Домашняя жизнь в России» как римейк гоголевской поэмы 63
2.3 Натурализующие переводы поэмы конца XIX в.-первой половины XX в. 80
2.3.1 Изменение статуса переводчика в трактовке И. Ф. Хэпгуд 80
2.3.2 Жанровое переосмысление поэмы «Мертвые души» в переводе С. Грэма 85
2.3.3 Плутовской роман как ориентир восприятия «Мертвых душ» (перевод Д. Дж. Хогарта) 102
3 Натурализация и остранение в переводах поэмы «Мертвые души» второй половины XX в. 120
3.1 Феномен «насильственного перевода» 120
3.1.1 Перевод как произведение «само по себе»: отказ от установки на эквивалентность в интерпретации Б. Г. Герни 120
3.1.2 Концепция остранения Р. Пивера и Л. Волохонски 136
3.2 От «насильственного перевода» к культурному остранению 147
3.2.1 «Мертвые души» К. Инглиша: остраняющий перевод остраняющего оригинала 147
3.2.2 Обобщение переводческого опыта предшественников в версии Р. А. Магу аира 166
Заключение 175
Литература - 182
- История англо-американского переводоведения
- Теория и практика перевода в Англии и Америке в XX в.
- К предыстории вопроса о переводческой рецепции «Мертвых душ». Начало традиции
- Феномен «насильственного перевода»
Введение к работе
з
Аксиомой англоязычного гоголеведения является положение о том, что произведения и биография Н. В. Гоголя требует не просто изучения, а расшифровки, разгадки, преодоления неких трудностей: принято говорить о «проблеме Гоголя» . Эта имманентная трудность для понимания репрезентативно проявляется в такой форме интерпретирующей деятельности, как перевод. Современные англоязычные переводоведы вообще все чаще употребляют понятие «версия», а не «перевод», тем самым признавая вслед за теорией литературы, что оригинальное произведение в принципе не допускает однозначного прочтения. В этой связи история переводов (версий) гоголевской поэмы «Мертвые души» как «величайшего произведения» писателя является также историей различных подходов к решению «проблемы Гоголя».
Предлагаемое диссертационное сочинение посвящено переводческой рецепции поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души» в Англии и Америке.
Актуальность данной работы определяется тем, что исследование переводческой рецепции соответствует интересу современной филологии к проблемам переводоведения, рецептивной эстетики и диалогу культур; результаты предпринятого исследования могут повысить степень сохранения коммуникативного воздействия оригинала при создании новых переводов «Мертвых душ».
Хотя впервые о творчестве Гоголя в Англии и Америке заговорили еще при жизни писателя, до Второй мировой войны англо-американского гоголеведения как такового не существовало (его пионером был Владимир Набоков, чья книга «Николай Гоголь» познакомила зарубежных филологов с идеями русских формалистов и символистов). Однако, начиная с 1960-х гг. так называемая «проблема Гоголя» стала объектом огромного количества исследований в англоязычном мире. К творчеству русского писателя в целом
1 Maguire R.A. Exploring Gogol. Stanford: Stanford University Press, 1994. P. x.
2 Манн Ю.В. В поисках живой души. «Мертвые души»: писатель - критика - читатель. М., 1984. С. 6.
и в частности к его поэме обращались такие гоголеведы, как В. Эрлих, С. Карлински, Дж. Вудворд, Д. Фэнгер, Р. Пис, С. Фуссо и Р. Магуайр. В их работах представлены самые разные теоретические направления: от «новой критики» и семантико-символических интерпретаций до «гей-критицизма», связанного с психоанализом и феминизмом третьей волны.
Несмотря на внушительный корпус англоязычных исследований, посвященных поэме «Мертвые души», ее переводам на английский язык практически не уделялось внимания. Литература по данному вопросу фактически исчерпывается двумя обзорными статьями (К. Проффера и Т. Ходжа ), а также рядом косвенных комментариев по поводу отдельных изданий поэмы. Что касается отечественного литературоведения, то проблема переводов поэмы Гоголя на европейские языки была основательно заявлена в диссертационном исследовании Ю.В. Никаноровой, посвященном немецким переводам «Мертвых душ» , но эта единственная отечественная работа, естественно, не дает представления о специфике переводческой рецепции поэмы в Англии и Америке. Таким образом, англоязычные версии гоголевского текста в принципе не становились объектом специального внимания отечественных литературоведов.
Все вышесказанное позволяет сделать вывод, что немногочисленные попытки проанализировать переводы «Мертвых душ» на английский язык носили до сих пор несистематичный и слишком общий характер. Кроме того, зарубежные исследователи делали акцент не на выявлении причин и закономерностей переводческой рецепции как культурно обусловленного процесса, а на выявлении «плохих» и «хороших» переводов. Следовательно, состояние данной проблемы на сегодняшний день не соответствует современному уровню развития теории литературы и теории перевода, в
3 Proffer C.R. «Dead Souls» in Translation II The Slavic and East European Journal. 1964. Vol. 8, №. 4. P. 420.
4 Hodge T.P. Dead Souls II Encyclopedia of Literary Translation into English I ed. by Olive Classe. London,
Chicago: Fitzroy Dearborn Publishers, 2000. Vol. 1. P. 549-551.
5 Никанорова Ю. В. Поэма H. В. Гоголя «Мертвые души» в немецкой рецепции : автореф. дисс. ... канд.
филол. наук. Томск, 2007.
центре внимания которых находится диалогическая (коммуникативная) природа взаимодействия между культурами, между читателем (переводчиком) и текстом.
Заявленная нами тема определила корпус лежащих в основе данного диссертационного сочинения материалов, которые можно разделить на две основные группы:
13 переводов, 8 из которых рассмотрены нами подробно как наиболее значимые для рецепции гоголевской поэмы в культурном пространстве Англии и Америки на протяжении более полутора веков ;
предисловия переводчиков поэмы Гоголя и статьи англоязычных исследователей, обращавшихся к проблемам ее перевода.
Объектом диссертационного исследования является рассмотренный в диахроническом аспекте феномен переводческой рецепции «Мертвых душ» в Англии и Америке.
Предметом анализа стали натурализующие и остраняющие дискурсивные стратегии, задействованные англоязычными переводчиками на разных этапах рецепции поэмы на протяжении XIX - XX вв.
Цель данного исследования заключается в том, чтобы установить специфику переводческой рецепции «Мертвых душ» в Англии и Америке в ее культурно-исторической обусловленности. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
выявить все переводы «Мертвых душ» на английский язык;
провести сравнительно-сопоставительный анализ ряда переводов
6 Anonymous. Home Life in Russia : in 2 vols. London: Hurst and Blackett, 1854. Vol. 1-2 ; Gogol N. Tchitchikoff s Jorneys; or, Dead Souls: a Poem : in 2 vols. Transl. by I. F. Hapgood. NY: Crowell, 1986. Vol. 1-2 ; Gogol N. Dead Souls. Transl. by S. Graham. London: T. Fisher Unwin, 1915. 372 p.; Gogol N.V. Dead Souls [Электронный ресурс]: Transl. by D. J. Hogarth. Pennsylvania State University, 2001. 202 p. II Project Gutenberg. URL: ; Gogol N. Dead Souls : in 2 vols. Transl. by С Garnett. London: Chatto and Vindus, 1922. Vol. 1-2 ; Gogol N. Dead Souls. Transl. by B. G. Guerney. Ed. by. S. Fusso. New Haven and London: Yale Press University, 1996. 287 p.; Gogol N. Dead Souls. Transl. by G. Reavey. NY: Pantheon, 1948. 469 p.; Gogol N. Dead Souls. Transl. by A. R. MacAndrew. NY: New American Library, 1961. 278 p.; Gogol N. Dead Souls. Transl. by D. Magarshack. NY and London: Penguin Books, 1961. 384 p.; Gogol N. Dead Souls. Transl. by H. Michailoff NY: Washington Square Press, 1964. 428 p. ; Gogol N. Dead Souls. Transl. by R. Pevear and and L. Volokhonsky. NY and London: Everyman's Library, 1996. 443 p.; Gogol N. Dead Souls. Transl. by С English. Oxford and NY: Oxford University Press, 1998. 447 p.; Gogol N. Dead Souls. Transl. by R. A. Maguire. NY and London: Penguin Books, 2004. 464 p.
в соотношении с оригиналом;
обозначить круг переводческих проблем, наиболее актуальных с точки зрения рецепции поэмы, и описать стратегии их решения;
на основании выявленной типологии переводов дать теоретическое обоснование понятий «натурализации» и «остранения»;
систематизировать описанные переводческие стратегии на основании их натурализующего или остраняющего характера;
рассмотреть в диахроническом аспекте соотношение натурализующих и остраняющих тенденций рецепции «Мертвых душ» в англоязычных словесных культурах.
Научная новизна исследования определяется следующими факторами:
в отечественном литературоведении проблема переводческой рецепции «Мертвых душ» никогда не была объектом специального внимания, и соответственно, настоящая диссертация является первой работой такого рода;
впервые в рамках отдельного монографического научного исследования комплексно изучен и функционально интерпретирован весь корпус англоязычных переводов «Мертвых душ»;
впервые осуществляется диахронический анализ переводов в контексте проблематики диалога русской и англоязычных культур с привлечением малоисследованного в отечественном литературоведении и впервые вводимого в научный оборот материала переводов поэмы на английский язык и англоязычных исследований, посвященных поэме Гоголя;
впервые в отечественном переводоведении теоретически обосновываются категории натурализации и остранения в качестве дискурсивных стратегий, определяющих характер переводческой рецепции;
впервые описываются слабо изученные современной филологией закономерности интеграции художественного текста в инокультурную и
иноязычную среду.
Системный подход к изучению переводческой рецепции художественного произведения обусловил методологию исследования, основу которой составляют историко-литературный, сравнительно-типологический и стилистико-функциональный методы анализа, а также комплексный анализ перевода в сопоставлении с его оригиналом, что позволяет дать научное описание рецепции «Мертвых душ» в Англии и Америке.
Теоретическую и методологическую базу настоящей диссертации составили труды М.М. Бахтина и Ю.М. Лотмана по теории текста, работы Р. Барта, В.Н. Топорова, Ю.В. Манна по рецептивной эстетике и нарративным стратегиям, исследования, посвященные теории и истории перевода, Р. Якобсона, Н.К. Гарбовского, Л. Венути, Дж. Стайнера, и, наконец, работы отечественных и зарубежных гоголеведов: А. Белого, М.Н. Виролайнен, Г.А. Гуковского, Е.Е. Дмитриевой, А.А. Елистратовой, И.П. Золотусского, В.Ш. Кривоноса, Ю.В. Манна, В.В. Прозорова, А. Терца, С. Фуссо, Р. Магуайра, К. Проффера.
Кроме того, методика анализа конкретных текстов сложилась на пересечении различных направлений современной теории перевода. Методологическими ориентирами стали дескриптивное переводоведение (Т. Германе, В.Н. Комиссаров), теория «корпоративного текста», в которой переводы и оригинал рассматриваются как части эстетического целого (В. Беньямин, Р. Рид), и наконец, теория «насильственного перевода» (Л. Венути, Ф. Льюис, Д. Робинсон).
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты способствуют целостному осмыслению гоголевского творчества в контексте англо-русских и американо-русских литературных связей; кроме того, в работе дается методологическое обоснование ряда понятий, разрабатываемых в англо-американской теории перевода, но не имеющих прямых аналогов в отечественном переводоведении; наконец, исследование
переводных текстов с позиций рецептивной эстетики дает уточненное представление о процессе встречи «горизонтов ожидания» текста и читателя.
Практическая значимость: материалы исследования могут быть использованы при чтении академических и специальных курсов по истории русской, английской и американской литератур и творчеству Гоголя, в специальных курсах и спецсеминарах по англо-русским и американо-русским литературным связям, спецкурсах по теории и практике художественного перевода, в компаративистских исследованиях и эдиционной практике при комментировании гоголевского текста. Кроме того, комментарии, сделанные в ходе исследования к существующим переводам, могут служить ориентиром при создании новых англоязычных переводов поэмы Гоголя «Мертвые души».
Положения, выносимые на защиту:
Помещение перевода в методологическую парадигму рецептивной эстетики делает эстетический объект, как событие встречи читаемого текста и конкретного читательского сознания, доступным для предметного описания и позволяет судить о нормативных основаниях диалога культур.
Комплексный анализ восьми англоязычных переводов «Мертвых душ», наиболее значимых с точки зрения динамики переводческой рецепции, позволяет установить, что переводческая рецепция в своей диахронии является сложным процессом, для которого характерны преемственность, нелинейность, зависимость от представлений о природе перевода и художественного текста, а также опосредованная связь с развитием специализированной области филологии (гоголеведения).
Переводческая рецепция «Мертвых душ» в Англии и Америке тяготеет к натурализующему переводу, что в своих крайних проявлениях приводит к жанровому переосмыслению поэмы и к усилению бурлескной составляющей поэтики оригинала.
Как свидетельствует эволюция поэтики переводов поэмы
«Мертвые души», элементы остраняющего перевода стали проникать в английскую и американскую переводческую практику во второй половине
в.; кульминацией этого процесса явилось переосмысление феномена остранения, что выразилось в создании так называемого «насильственного перевода». Несмотря на то, что «насильственный перевод» не поколебал натурализующих установок переводческой рецепции, ограниченное применение остраняющих переводческих стратегий стало нормой к началу
в.
5. Ни один из описанных в данной работе переводов нельзя признать конгениальным оригиналу. Однако рассмотренные как элементы цельного «корпоративного текста», переводы второй половины XX в. свидетельствуют об адекватном восприятии феномена Гоголя в англоамериканской культурной традиции.
Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 4-х публикациях и представлены в виде докладов на всероссийских научно-практических конференциях: «Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики 2008» (Томск, 2008); «Филологические чтения 2009. Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении» (Новосибирск, 2009). Результаты исследования были обсуждены на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы. По теме диссертационного исследования опубликовано 4 статьи, в том числе 1 - в журнале Перечня ВАК.
Цель и задачи диссертационного сочинения определили структуру работы, которая состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы, включающего 206 наименований.
История англо-американского переводоведения
Одну из центральных проблем современной теории перевода можно сформулировать так: должен ли переводчик оставаться невидимым? Термин «невидимость» (invisibility) означает, что переводчик не воспринимается читателем как авторитарная/авторитетная инстанция в тексте (наряду с автором), как «создатель» текста (опять же наряду с автором).
Термин ввел в употребление Лоуренс Венути, который считал, что перевод с одного языка на другой происходит на трех уровнях: перевод осуществляется, во-первых, с одного языка на другой; во-вторых, из одной эпохи в другую; и в-третьих, из одной культуры в другую. Результатом этих переносов может стать, с одной стороны, невидимый или натурализующий (domesticating) перевод, при котором результирующий текст воспринимается как изначально созданный на языке перевода, а с другой стороны, остраняющий (foreignising) перевод, читая который, читатель понимает, что оригинал относится к другому языку, времени и культуре1.
Натурализация - это такой подход, при котором переводчик стремится создать текст, который был бы понятен и легко читался, благодаря чему редуцируются отчуждающие (alienating) аспекты оригинала (напр., лингвистические и стилистические особенности). Напротив, остранение - это такая переводческая стратегия, при которой переводчик сознательно нарушает лингвистические и культурные нормы языка перевода с целью сохранить «чуждость» оригинала.
В наиболее категоричной форме оппозицию двух переводческих стратегий обозначил немецкий философ Фридрих Шлейермахер, который заявил, что «либо переводчик оставляет автора в покое, насколько это возможно, и приближает к нему читателя, либо он оставляет читателя в. покое, насколько это возможно, и приближает к нему автора»2.
Венути доказывает, что англо-американскую переводческую традицию» сформировали и до сих пор определяют натурализующие теории3.
Англоговорящие сторонники переводческой натурализациш предпочитают знакомое неестественному, конкретное- абстрактному, краткость многоречивости, саксонское слово-латинскому. Синтаксис таких переводов характеризуется- линейностью; слишком оригинальное словоупотребление усредняется.
Джордж Стайнер условно делит всю историю перевода на четыре периода4. Первый период начался с комментариев Цицерона и Горация по поводу перевода и закончился комментариями Фридриха Гельдерлина к собственным переводам Софокла (1804). Переводческие стратегии и теории в этот период определялись практикой, эмпирической значимостью переводческой деятельности. Конец XVIII в. характеризуется возникновением единой теории перевода (первое систематическое исследование эволюции перевода было- предпринято- Тайтлером), эмпирический и рационалистический характер которой не будет принят в романтическом климате XIX в.
Второй период характеризовался активизацией теоретических исканий. Проблема перевода помещалась теперь в более широкий контекст, теорий о языке и сознании. Этот период начался еще в конце XVIII в. с выходом «Эссе о принципах перевода» (1792) Александра Фрэйзера Тайтлера. Тайтлер считал, что перевод должен читаться так же непринужденно, как и оригинальное произведение, и сообразоваться с законами-благопристойности английского языка — такая позиция и позволила Тайтлеру дать высокую оценку поуповскому переводу Гомера, нивелирующему поэтику оригинала. Таким образом, в конце XVIII в. теоретические предпочтения были явно на стороне натурализующего, «непринужденного» перевода.
Начало второго периода Стайнер также связывает с именем. Шлейермахера и его лекцией «Uber. die verschiedenen Methoden des Ubersetzens» (1813). Шлейермахер отстаивал метод приближения, читателя-к автору, при котором сохраняются особенности оригинального текста. Вслед за Шлейермахером Шлегель и Гумбольдт также делали акцент на глубоком своеобразии различных языков. Если во время первого периода перевод был средством «присвоить» тексты чужой культуры, сделать их достоянием своей, то романтики видели в переводе способ обогатить эстетический опыт читателей - за счет признания своеобразия других культур.
На протяжении второго периода формировалась не только теория, но и историография перевода. Завершился данный этап уже в XX в. книгой писателя и переводчика Валери Ларбо «Под покровительством св. Иеронима» (Sous l invocation de saint-Jerome).
Третий период начался в 1940-х гг. с публикации первых статей по машинному переводу и с применения идей структурной лингвистики и статистики к переводу. На протяжении этого периода предпринимались попытки установить соответствие между формальной логикой и языковыми трансформациями. В это время не существовало единой теории перевода. Можно говорить о том, что различные переводческие теории возникали в ответ на конкретные ситуации: например, американские исследователи (такие, как Найда) выстроили свою теорию в контексте антропологических исследований и христианской миссионерской деятельности, а работы британских теоретиков обслуживали нужды колониального режима. Ничего удивительного, что к концу этого периода Т. Сэйвори обвинил теоретиков перевода в отсутствии ясности и последовательности .
Теория и практика перевода в Англии и Америке в XX в.
Научный прогресс в XX в. сместил приоритеты в практике перевода. Целью межъязыковой коммуникации стал обмен информацией, поэтому передача содержания стала более важной, чем передача формы текста41. Перевод в начале XX в. снова стал преимущественно натурализующим. С другой стороны, такому функциональному, идеологически обусловленному переводу противопоставлялся формалистский интерес к технике, который выражался в появлении инновационных переводческих стратегий, соответствующих новому прочтению классики
Для первой половины XX в. в целом характерно отсутствие единой теории перевода. Определенные периоды1 прошли под влиянием отдельных публикаций: статьи Эзры Паунда в 1917-18 гг.43, 1920 и 1929 гг., лекции X. Бэллока в 1931 г.44, работы Е. С. Бэйтса в 1936 и 1943 гг.45, публикация Р: Нокса в 1949 и 1957 гг.46, книга Т. Сэйвори в 1957 г
Коэн утверждает, что XX начался «по-настоящему» только после первой мировой войны, когда вышли в свет переводы Фрэнсиса Корнфорда из
Платона . Корнфорд отказался от «глупого» буквализма, стремясь сделать Платона доступным для неспециалистов. В конце 20-х — начале 30-х гг. нату рализующий перевод был, безусловно, нормой. Бэллок считал, что перевод должен читаться как «первоклассная вещь, написанная на родном языке»49. Сходным образом, Бэйтс критиковал переводы с немецкого за многочислен ные «доичландизмы» и. «немилосердный» синтаксис .
Первая половина XX в. отмечена, кроме того, основанием многих издательских серий, ориентированных на среднестатистического читателя, не знакомого с другими культурами: «the World s Classics» (1901), «Everyman» (1906), «Loeb» (1912) и «Penguin Classics» (1946).
Но были и альтернативные натурализующим переводческие концепции. В 1935 г. X. Л. Борхес в своем эссе, посвященном англоязычным переводам «Сказок тысячи и одной ночи», предпринял попытку показать, что разные переводы актуализируют различные аспекты одного и того же текста и что «творческая неверность» переводчиков оригиналу обогащает литературный процесс51.
Хосе Ортега-И-Гассет в эссе 1937 г. отстаивал тезис, что прелесть перевода в том, чтобы насильно отлучить читателя от его языковых привычек, приблизить к иной культуре52.
В 1941 г. В. Набоков опубликовал работу «Искусство перевода», в котором критиковался натурализующий викторианский перевод53. Его перевод «Евгения Онегина» намеренно нарушает правила англоязычного синтаксиса.
Однако, Роберт Грейвз в своей работе «Моральные принципы перевода» считал, что переводчик должен исправлять недочеты оригинала и разъяснять непонятные места.
В 1957 г. Сэйвори констатировал, что не может быть универсальных принципов перевода и что выбор переводческой стратегии должен определяться целевой аудиторией; он выделил четыре группы читателей: читатели, которые совсем не знают языка оригинала; те, кто изучают язык оригинала; те, кто прежде знали язык, но теперь забыли; ученые, владеющие языком. Так, не знающие язык, читатели будут удовлетворены вольным переводом; а. например, изучающимязык студентам наиболее подходит буквальный шеревод .
Юджин Найда. основал свою теорию на оппозиции двух типовэквива-лентности: формальной и динамической. Формально-эквивалентный перевод воспроизводит и форму, и содержание оригинала . Такой перевод позволяет читателю максимально приблизиться к культуре языка оригинала. И напротив, динамическая эквивалентность связана с созданием в переводе эквивалентного воздействия на читателя: то есть, между текстом перевода и-его читателем должны возникнуть те же отношения, что1 и между текстом оригинала и его аудиторией. Динамическая эквивалентность достигается, когда фраза «приветствовать друг друга святым поцелуем» переводится как «пожать друг другу руки»36. Этому типу эквивалентности Найда и отдавал предпочтение.
Но теоретически построения Найды были напрямую связаны с его практической деятельностью» по переводу Библии. Его идеи не подходили для художественного перевода, аудитория которого могла хотеть получить более достоверное представление о культуре языкаоригинала.
Однако очередная смена приоритетов в теории перевода произошла в 1976 г., когда был опубликован остраняющий перевод Раятри Спивак книги «De la grammatologie» Деррида . Если остраняющий перевод еще не стал в это время нормой для художественной литературы, то для перевода Деррида и других французских постмодернистов.остраняющие стратегии становились все более приемлемыми.
К предыстории вопроса о переводческой рецепции «Мертвых душ». Начало традиции
История освоения «Мертвых душ» англоговорящим миром начинается во время Крымской войны (1853-1856), спустя два года после смерти Гоголя. В 1854 г. лондонское издательство Херста и Блэкетта опубликовало сочинение анонимного русского аристократа под названием: «Домашняя жизнь в России» (Home Life in Russia, by a Russian Noble). На титульном листе, кроме того, указывалось, что сочинение исправлено редактором выпущенных ранее «Откровений о Сибири» (Revelations of Siberia).
«Домашняя жизнь в России» вышла в двух томах, первый из которых содержит не только текст самого произведения, но и обращение редактора к читателям.
Данное сочинение написано русским дворянином, который предложил издательству рукопись на английском языке, и работа редактора сводилась к исправлению таких речевых ошибок, которые можно было предвидеть, если помнить, что Автор писал на чужом языке. ... Из книги мы узнаем о положении дел внутри российского общества, о чем нам мог поведать только русский (Anonymous, vol. I, vi).
По мысли редактора настоящая публикация наилучшим образом иллюстрирует изречение, приписываемое иногда Наполеону: «Поскреби русского - и обнаружишь варвара (татарина)» (Anonymous, vol. I, ii). Тем не менее, редактор считает, что изобличение пороков отечества говорит о патриотизме «русского аристократа», имя которого не раскрывается по единственной причине: « ... признание авторства в случае столь сатирического сочинения едвали сослужит автору хорошей рекомендацией - разве что в качестве-пропуска в самые удаленные области сибирской глуши»3 (Anonymous, vol. I, ііі). В конце предисловия редактор выражает надежду, что предлагаемаяпкни-га вместе с «Откровениями о Сибири» смогут пролить свет на домашнюю жизнь « ... наших "давних союзников" и нынешних врагов» (Anonymous, vol. I, ii).
«Нынешним врагом» Англии (а также Османской империи, Франции и Сардинии, составивших коалицию) Россия стала в ходе Крымской войны, целью которой было установление контроля над балканскими территориями Османской империи и Черным морем. Именно война вызвала повышенный интерес к литературе о России, и каждый год войны отмечен изданием крупного произведения, посвященного исследованию русского характера. Bf 1853 г. увидели свет «Зарисовки русской жизни на Кавказе» (Sketches of Russian-Life in the Caucasus). В следующем году была опубликована «Домашняя жизнь». А в 1855 г. - сочинение, называемое «Русская жизнь, показанная изнутри» (Russian Life in the Interior). Автором этого последнего сочинения был Тургенев, а английский текст - это вольный перевод франкоязычного издания «Записок охотника», вышедшего под заголовком «Memoirs d un seigneur russe». Автор «Зарисовок русской жизни на Кавказе» вообще не указывался, поэтому значительная часть аудитории книги не могла знать, что читает перевод «Героя нашего времени» М. Ю. Лермонтова. Тем более трудно было распознать перевод в тексте «Домашней жизни», которая была заявлена издателями как оригинальное произведение, изначально написанное на английском языке неким русским аристократом. Впрочем, уже в конце 1854 г. ряд литературных изданий объявил «Домашнюю жизнь» мистификацией, экс плуатирующей невежество аудитории в отношении русской- культуры. В этих статьях сообщалось, что «Домашняя жизнь в России» является, в действительности, очередным переводом произведения русской литературы. Этим произведением была поэма «Мертвые души» Николая Васильевича Гоголя.
Из приведенных примеров видно, что переводчики и издатели того времени фактически занимались тем, что современные юристы назвали бы «пиратством»; это происходило в силу ряда факторов: небрежности, недостаточно развитого представления об авторском праве, коммерческих соображений. Кроме того, в англоязычной публицистике первой половины XIX в. большая часть текстов издавалась анонимно. Интерес аудитории вызывался не автором, не особенностями его стиля, а его суждениями на актуальную тему. На этом первичном этапе ознакомления с чужой культурой цель оправдывает средства: если оригинал «Записок охотника» недоступен, переводчик использует французскую версию текста, а издатель выпускает книгу под заголовком, который отвечал бы духу времени. И тем не менее, даже на таком фоне публикация «Домашней жизни в России» стала явлением беспримерным.
Как уже было сказано", автор предисловия искажает историю создания поэмы; кроме того, сам текст этого сочинения содержит целые фрагменты, которых Гоголь никогда не писал. Таким образом, в данном случае можно говорить не просто о плохом или неточном переводе, а о преднамеренной мистификации. Цель данного литературного подлога была связана не столько с литературой, сколько с идеологией: превратить гоголевский текст в документ русофобской пропаганды. В свете шовинистической формулы «grattez le Russe, et vous trouverez le Tartar» сама система характеров «Мертвых душ» и сатирические интонации поэмы начинают работать на эту задачу.
Феномен «насильственного перевода»
Данный параграф посвящен переводу «Мертвых душ» Бернарда Гилберта Герни. Бернард Гилберт Герни (Bernard Guilbert Guerney, имя при рождении — Бернард Абрамович Бронштейн; 1894-1979) родился в городе Николаеве (не исключено, что он был родственником Троцкого, чье настоящее имя тоже было Бронштейн). В 1905 г. переехал с семьей в Нью-Йорк. В начале своей карьеры писателя и переводчика русской литературы официально изменил свое имя.
Корпус текстов, переведенных Герни на английский, охватывает такие произведения, как «Слово о полку Игореве» с одной стороны, и сочинения Бунина, Бабеля, Пастернака и др., с другой. Из классиков XIX в. Герни переводил Гоголя, Тургенева, Толстого и Достоевского. Однако его лучшей работой остается перевод «Мертвых душ».
Перевод был опубликован впервые в 1942 г. и снискал признание критиков как наиболее точно воспроизводящий юмористический эффект оригинала. Однако это издание имело и ряд недостатков. Во-первых, оно вышло под заголовком «Похождения Чичикова, или Домашняя жизнь в старой России» (Chichikov s Journeys; or, Home Life in Old Russia). Bo избежание негативных ассоциаций, которые могло вызвать словосочетание «Мертвые души», издатели заменили его названием, одобренным в свое время русскими цензорами, и соединили его с немного видоизмененным подзаголовком самого первого издания поэмы на английском языке. Во- вторых, стремясь дать англоязычному читателю как можно более полное представление о Гоголе, Герни не просто перевел поэму, но и дополнил текст вставками ранних редакций, от которых сам Гоголь в конечном счете отказался. Так, у Герни появилась дополнительная глава, которую он вставил между гоголевскими девятой и десятой главами. В этой главе рассказывается, как чиновники пытаются узнать у Собакевича и Коробочки подробности чичиковской «негоции». Эту главу можно найти в шестом томе академического собрания сочинений в разделе «Сохранившиеся разрозненные черновые отрывки» (629-639). Кроме того, окончание «Повести о капитане Копейкине» Герни взял из так называемой «Второй редакции»: в этой версии Копейкин уезжает в Соединенные Штаты и вступает в переписку с императором. Подвергнув текст оригинала такой существенной правке, Герни, однако, не указывал, из каких именно версий поэмы были взяты те или иные вставки. Несмотря на то, что в 1964 г. Проффер указал на эти погрешности, текст не был исправлен в переиздании 1965 г. В неизменном виде во второе издание перешли и те варианты перевода, которые «Энциклопедия художественных переводов на английский язык» назвала «чересчур пикантными» . Так например, слово» «фетюк» в обоих изданиях переводилось как «horse s twat» , то есть, «лошадиная ...». Герни, кроме того, исключил из текста ряд антисемитских высказываний Гоголя (напр. «жидовское побуждение» (79)).
Наконец, в 1996 г. было опубликовано переиздание работы Герни. Его редактором стала американская исследовательница и переводчица Сюзанна Фуссо, которая привела англоязычный текст в соответствие с академическим вариантом, откорректировала некоторые слишком вольно переведенные места, а также обновила устаревший с 1942 г. сленг. В данном параграфе рассматривается именно это последнее издание.
Согласно ироничному замечанию Сюзанны Фуссо, любимым времяпрепровождением Владимира Набокова было высмеивание переводов произведений русской литературы на английский язык3. В своей работе 44-го г., посвященной Гоголю, Набоков писал, что «старые» переводы «Мертвых душ»4 «не стоят медного гроша и должны быть изъяты из всех публичных и университетских библиотек»5. Зато опубликованный двумя годами ранее перевод, выполненный Бернардом Гилбертом Герни, не только избежал этой нелестной характеристики, но и был признан Набоковым «на редкость хорошей работой»6.
С. Фуссо связывает это с тем, что перевод Гернш «вернее других воспроизводит непередаваемую бессмертную уморительность этой книги» (comes closest to reproducing the ineffable, immortaL funniness of the book)7. Авторы «Энциклопедии художественных переводов на английский язык» уточняют, что Герни воспроизводит юмористический эффект оригинала благодаря своему «игривому пестрому стилю»8.
Тем неожиданнее звучит критика К. Чуковского именно в адрес стиля данного перевода. Чуковский упрекает Герни в том, что он, даже будучи «деятельным и дельным литературным работником»9, позволяет себе «коверкать гоголевский стиль»10. Признавая, что Герни перевел «Мертвые души» гораздо лучше, чем «Ревизора», и что им найдено много удачных эквивалентных решений, Чуковский, тем не менее, считает что «те причудливые, яркие, выхваченные из самой гущи народной слова-самоцветы, которыми славится гениальная лексика Гоголя, стали у переводчика тусклыми и утратили свою самобытность» .
