Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Первообраз Лондонского городского текста в документально-художественном синтезе литературы путешествий 19
1.1 . «Первый взгляд на город дает нам лучшее, живейшее об нем понятие...» (Н. М. Карамзин): текст о Лондоне в «Письмах русского путешественника» 19
1.1.1. Ментальная концептосфера литературы путешествий 19
1.1.2. «Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина 25
1.1.3. Образ Лондона в «Письмах русского путешественника» Н. М. Карамзина как прообраз Лондонского городского текста русской литературы 28
1.2. Понятийные лейтмотивы карамзинского текста о Лондоне в путевых заметках первой трети XIX века 57
1.2.1. Лондонский городской текст: его создатели 57
1.2.2. Прагматически-деловой лейтмотив 61
1.2.3. Лейтмотив социальных контрастов 66
1.2.4. Пространственно-пейзажный лейтмотив 72
Глава 2. Инварианты Лондонского городского текста в романной и публицистической традиции русской словесности первой трети XIX века 88
2.1. Образ Лондона в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин» 88
2.1.1. Английские элементы в атмосфере Петербурга 88
2.1.2. Основы формирования концепции Англии и Лондона в сознании А. С. Пушкина 92
2.1.3. Лондонский текст романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин» 102
2.2. Лондонский городской текст документальных жанров русской публицистики первой трети XIX века 129
2.2.1. Российские периодические издания первой трети XIX века.. 129
2.2.2. Прагматически-деловой лейтмотив 139
2.2.3. Лейтмотив социальных контрастов 142
2.2.4. Физиогномический лейтмотив 154
Заключение 164
Список использованной литературы 171
- . «Первый взгляд на город дает нам лучшее, живейшее об нем понятие...» (Н. М. Карамзин): текст о Лондоне в «Письмах русского путешественника»
- Понятийные лейтмотивы карамзинского текста о Лондоне в путевых заметках первой трети XIX века
- Образ Лондона в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин»
- Лондонский городской текст документальных жанров русской публицистики первой трети XIX века
Введение к работе
Одним из приоритетных направлений современного литературоведения является изучение гипертекстов, в том числе так называемых «городских текстов». Обращение к проблеме диктуется изменением в национальном самосознании, приведшим к желанию осмыслить город как категорию культуры, как пространство символическое, целостное. В отечественном и зарубежном литературоведении не ослабевает научный интерес к культурологическому понятию текста, в котором объектом изучения становится город.
Начало изучению городского текста было положено работами Н. П. Анциферова1, посвященными исследованию образа Петербурга. Н. П. Анциферов был последователем «экскурсионного метода» в изучении истории городов, предложенного И. М. Гревсом. Увидевшие свет около 80 лет назад книги и брошюры Н. П. Анциферова (как правило, небольшие по объему) положили начало изучению города как живого организма. Постигая «душу» города, исследователь изучал воздействие города на судьбы людей, писателей и художников в особенности, исследовал город в аспекте культуры всей страны. Составляя своеобразные экскурсии-очерки, Н. П. Анциферов разработал «научно-поэтический» творческий метод.
Наиболее полно проблема исследования структуры «городского текста» как явления словесной культуры была поставлена в статьях В. Н. Топорова и Ю. М. Лотмана . При этом необходимо заметить, что понятие «городской текст» было введено в научный оборот и теоретически обосновано академиком В.Н.Топоровым еще в 1973 г. в работе «О структуре романа
1 Анциферов Н. П. Быль и миф Петербурга. Пб., 1924; Анциферов Н.П. Душа Петербурга. СПб., 1923;
Анциферов Н.П. Пути изучения города как социального организма: Опыт комплексного подхода. Л., 1925;
Анциферов H., Анциферова Т. Город как выразитель сменяющихся культур: Картины и характеристики. Л.,
1926; Анциферов Н., Анциферова Т. Современные города. Л., 1926; Анциферов Н., Анциферова Т. Жизнь
города. Л., 1927.
2 Топоров В. Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» // Труды по знаковым системам.
Тарту, 1984, Вып. 18; С. 3-29. Лотман Ю. М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города // Труды
по знаковым системам. Тарту, 1984. Вып. 18. С.30-45.
5 Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического мышления»3.
Городской текст, по замечанию В. Н. Топорова, - это то, «что город говорит сам о себе - неофициально, негромко, не ради каких-либо амбиций, а просто в силу того, что город и люди города считали естественным выразить в слове свои мысли и чувства, свою память и желания, свои нужды и свои оценки. Эти тексты составляют особый круг. Они самодостаточны: их составители знают, что нужное им не может быть передоверено официальным текстам «высокой» культуры. <...> Срок жизни этих текстов короток, и время поглощает их - сразу же, если сказанное не услышано и не запомнено. <...> Лишь немногие классы этих текстов могут рассчитывать на годы, десятилетия или даже столетия существования. <...> Но скоротечность жизни подобных текстов в значительной степени уравновешивается тем, что время не только стирает тексты, но и создает и репродуцирует новые, так или иначе восстанавливающие учитываемые образцы, или же если эти тексты, хотя бы и не вполне адекватно, успевают быть схвачены на лету литературой»4.
При этом выделяют две конститутивные сферы городской семиотики: город как пространство и город как имя5. Понятие городского текста возникло на стыке таких взаимосвязанных понятий, как текст и пространство. «Концепт — это не объект, а территория. Именно в этом своем качестве он обладает прошлой, настоящей, а возможно, и будущей формой»6.
Будучи замкнутым, закрытым пространством, город выступает в двояком отношении к окружающему его миру. Говоря о городе как о пространстве, современные исследователи дифференцируют два типа городов, способных порождать городские тексты, опираясь на положение
3 Топоров В.Н. «О структуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического
мышления» // Structure of Texts and Semiotics of Culture. The Hague-Paris, 1973.
4 Топоров В. H. Петербургские тексты и Петербургские мифы / Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования
в области мифопоэтического. М., 1995. С. 368.
5 Лотман Ю. М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города. Избранные статьи. Таллинн. 1992. Т.
2. С. 9.
6 Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия. М.; Спб., 1998. С. 131.
города в семиотическом пространстве: концентрический город и эксцентрический. Город, занимающий концентрическое пространство, - это город на горе, город, не имеющий конца, - «вечный»7. Это своеобразная модель вселенной, прообраз небесного града. Эксцентрическое положение города характеризуется его расположенностью на краю культурного пространства. В основание такого города заложено противостояние природы и человеческих деяний, что вызывает к жизни цикл городской мифологии, в центре которой лежит идея обреченности города. Здесь культурная сфера и стихия находятся в вечном противоречии. «...Концентрические структуры тяготеют к замкнутости, выделению из окружения, которое оценивается как враждебное, а эксцентрические - к разомкнутости, открытости, культурным контактам»8. В русской литературоведческой традиции Москва отнесена к городам концентрического типа, а Санкт-Петербург - к городам эксцентрического типа.
По мнению исследователей, существуют также города, сочетающие в себе два архетипа: они характеризуются двойной трактовкой, двойной перспективой, рассматриваются как вечные и в тоже время обреченные, для таких городов «наличие истории является непременным условием работающей системы. В этом отношении город, созданный «вдруг», мановением руки демиурга, не имеющий истории и подчиненный единому плану, в принципе не реализуем»9.
По замечанию Ю. М. Лотмана, «реализуя стыковку различных национальных, социальных, стилевых кодов и текстов, город осуществляет разнообразные гибридизации, перекодировки, семиотические переводы, которые превращают его в генератор новой информации. Источником таких семиотических коллизий является не только синхронное соположение
7 Лотман Ю. M. Символика Петербурга и проблемы семиотики города. Избранные статьи. Таллинн. 1992. Т.
2. С. 9.
8 Топоров В. Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» / Миф. Ритуал. Символ. Образ.
Исследования в области мифопоэтического. M., 1995. С. 271.
9 Лотман Ю. М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города // Избранные статьи. Таллинн, 1992,
Т. 2. С. 13.
7 разнородных семиотических образований, но и диахрония: архитектурные сооружения, городские обряды и церемонии, самый план города, наименования улиц и тысячи других реликтов прошедших эпох выступают как кодовые программы, постоянно заново генерирующие тексты исторического прошлого. Город - механизм, постоянно заново рождающий свое прошлое, которое получает возможность сополагаться с настоящим как бы синхронно»10.
Исследования Н. П. Анциферова, В. Н. Топорова и Ю. М. Лотмана были признаны литературоведами, однако для того чтобы интерес к данной проблематике получил более широкое звучание, потребовалось еще несколько лет. Исследователи стали выделять «локальные тексты», базируясь на структуре, предложенной вышеназванными литературоведами применительно к Петербургскому тексту. В. В. Абашев следующим образом объясняет рождение такого рода текстов: «В стихийном и непрерывном процессе символической репрезентации места формируется более или менее стабильная сетка семантических констант. Они становятся доминирующими категориями описания места и начинают по существу программировать этот процесс в качестве своего рода матрицы новых репрезентаций. Таким образом формируется локальный текст культуры, определяющий наше восприятие и видение места, отношение к нему»11. К настоящему времени можно говорить о научной проработке ряда городских текстов, сформированных в русской литературе. Санкт-Петербург и Москва, как города, особо значимые для представителей русской нации, породили Петербургский и Московский тексты русской литературы. Такие работы, как «Быль и миф Петербурга» Н. П. Анциферова, «Символика Петербурга и проблемы семиотики города» Ю. М. Лотмана, «Петербург и "Петербургский текст русской литературы"» В. Н. Топорова, четко оформили литературный образ Петербурга в системе русской ментальносте. За ними последовали
10 Лотман Ю. М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города... С. 13-14.
11 Абашев В. В. Пермь как текст. Пермь в русской культуре и литературе XX века. Пермь, 2000. С.11-12.
1 *У
сборники «Петербург в русском очерке XIX века: Антология текстов» , «Петербург как феномен культуры»13, «Петербург в русской поэзии XVIII -первой четверти XX веков: Поэтическая антология»14, работы В. Вейдле «Петербургские пророчества»15, М. С. Кагана «Град Петров в истории русской культуры»16, М. Г. Качурина, Г. А. Кудырской и Д. Н. Мурина
«Санкт-Петербург в русской литературе» . Среди зарубежных исследований, посвященных проблеме Петербургского текста русской литературы, необходимо отметить работы Джорджа Е. Манро18, Милицы Баньяни19, Екатерины Юдиной , Эмили Джонсон и других, а также сборники статей «Pietroburgo Capitale Delia Cultura Russa»22 и «Europa Orientalis»23.
Исследования, посвященные Московскому тексту, представлены менее широко, однако среди них есть крупные работы, к числу которых следует отнести труды Ю. М. Лотмана и Б. А. Успенского «Отзвуки концепции «Москва - третий Рим» в идеологии Петра Первого»24; Сильвии Бурини «От
кабаре к городу как к тексту» , Розанны Казари «Московские маргиналии к Петербургскому тексту»26, Сары Диккинсон «Москва 1812 года: Сентименталистское эхо в повествовании о наполеоновской оккупации»27, Иэн К. Лилли «Женская сексуальность в предреволюционном "Московском
12 Петербург в русском очерке XIX века: Антология текстов. Л., 1984.
13 Петербург как феномен культуры. Спб., 1994.
14 Петербург в русской поэзии XVIII - первой четверти XX веков: Поэтическая антология. Спб., 2002.
15 Вейдле В. Петербургские пророчества // Современные записки. Париж, 1939. Т. 69. С. 340-365.
16 Каган М. С. Град Петров в истории русской культуры. СПб., 1996.
17 Качурин M. Г., Кудырская Г. А., Мурин Д. Н. Санкт-Петербург в русской литературе: В 2 Т. СПб., 1996.
18 См.: Меднис Н. Е. Душа города. Рецензия на сборник статей "Moscow and Petersburg. The city in Russian
culture". Edited by Ian K. Lilly. Nottingham: Astra Press, 2002II Сибирский филологический журнал.
Новосибирск, 2003. №2, С. 114-119.
19 Там же.
20 Там же.
21 Там же.
22 Петербург столица русской культуры: Сборник статей / Под ред. А. Д'Амелия. Салерно, 2004.
23 Europa Orientalis XVI: Сборник статей / Под ред. А. Д'Амелии, А. Конечного, Дж.-П. Пиретто. Рим, 1997.
№2.
24 Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Отзвуки концепции «Москва - третий Рим» в идеологии Петра Первого //
Художественный язык Средневековья. M., 1982. С. .236-249.
25 Сильвия Бурини « От кабаре к городу как к тексту» // Europa Orientalis XVI: Сборник статей / Под ред. А.
Д'Амелии, А. Конечного, Дж.-П. Пиретто. Рим, 1997. №2. С. 275-289.
26 Розанна Казари «Московские маргиналии к Петербургскому тексту» // Europa Orientalis XVI: Сборник
статей / Под ред. А. Д'Амелии, А. Конечного, Дж.-П. Пиретто. Рим, 1997. №2.2 С. 361-369.
27 См.: Меднис Н. Е. Душа города. Рецензия на сборник статей "Moscow and Petersburg. The city in Russian
culture"... С 114-119.
тексте" русской литературы» , подборку статей «Московский текст» русской культуры в «Лотмановском сборнике»29 и ряд других.
С опорой на предложенную В. Н. Топоровым идею Петербургского текста в русской литературе были также выделены и исследованы Итальянский (С. Л. Константинова)30 и Венецианский (Н. Е. Меднис)31 тексты русской литературы. Повышение интереса к «локальным текстам» обусловило появление исследования О. Б. Лебедевой и А. С. Янушкевича «Германия в зеркале русской словесной культуры XIX - начала XX века»32.
Современному литературоведению известно также значительное число исследований «провинциальных текстов» русской культуры, представленное таким работами, как «Архангельск: семантика городской среды в свете этнографии международного морского порта» А. Н. Давыдова , «Челябинск: окно в Азию или край обратной перспективы» Е.В.Милюковой34, «...Как близко от Петербурга, но как далеко» (Петрозаводск в литературных и устных текстах XIX - XX вв.)» И. А. Разумовой35, «К вопросу о центре России (топографические представления жителей Старой Руссы)» А. А. Литягина и А. В. Тарабукиной36, «Вятский текст в культурном контексте» Н. В. Осиповой37. В 2000 г. увидела свет монография
28 См.: Меднис Н. Е. Душа города. Рецензия на сборник статей "Moscow and Petersburg. The city in Russian
culture"... С 114-119.
29 Лотмановский сборник. M., 1997. Вып. 2.
30 Константинова С. Л. «Итальянский текст» В. Ф. Одоевского // Текст в гуманитарном сознании:
Материалы межвузовской научной конференции 22-24.04 1997 г. M., 1997. С. 113-127.
31 Меднис Н. Е. Венеция в русской литературе. Новосибирск, 1999.
32 Лебедева О. Б., Янушкевич А. С. Германия в зеркале русской словесной культуры XIX - начала XX века.
Кельн; Вена, 2000.
33 Давыдов А. Н. Архангельск: семантика городской среды в свете этнографии международного морского
порта // Культура русского севера. Л., 1988. С. 86-99.
34 Милюкова Е. В. Челябинск: окно в Азию или край обратной перспективы // Русская провинция: миф-
текст-реальность. М.; Спб., 2000. С. 347-361.
35 Разумова И. А. «...Как близко от Петербурга, но как далеко» (Петрозаводск в литературных и устных
текстах XIX - XX вв.) // Там же. С. 324-334.
36 Литягин А. А., Тарабукина А. В. К вопросу о центре России (топографические представления жителей
Старой Руссы) // Там же. С. 334-346.
37 Осипова Н. В. Вятский текст в культурном контексте. Бинокль. Вятский культурный журнал. N 16, февраль 2002.
10 В. В. Абашева «Пермь как текст. Пермь в русской культуре XX века»38, в 2003 г. - А. П. Люсого «Крымский текст в русской литературе»39.
Перечисленные исследования свидетельствуют о том, что разработка теории городского текста является одним из ведущих направлений современного литературоведения. Таким образом, диссертационное исследование, объектом которого является Лондонский городской текст русской литературы первой трети XIX века, вписывается в современный научный контекст.
Актуальность предпринятого исследования обусловлена тем, что образ Лондона, заняв достойное место в русской литературе, не привлекал, как нам представляется, должного внимания в литературоведении, и к настоящему времени понятие Лондонского городского текста нуждается в осмыслении и структурировании. Лондон в мировой культуре занимает особое положение. В начале XIX века Лондон стал объектом постижения, местом действия произведений русской и переводной литературы и темой, активно обсуждающейся на страницах периодических изданий. Отдельные аспекты этой проблемы нашли отражение в работах историко-литературного характера: «Туманный Альбион: Англия и англичане глазами русских 1825 -1853 гг.» Н.А.Ерофеева40, «Национальные образы мира» Г. Д. Гачева41, «Англия глазами Н. М. Карамзина и В. А. Жуковского» Э. М. Жиляковой42, «Образ Британии глазами князя П. А. Вяземского» П. В. Акульшина43.
Обращение к теме Лондона на страницах русской литературы вызвано рядом факторов. На протяжении многих веков столица Англии являлась магнитом, притягивавшим к себе русских путешественников. Существует ряд исследований отечественных и зарубежных литературоведов (среди них
38 Абашев В. В. Пермь как текст. Пермь в русской культуре и литературе XX века. Пермь, 2000.
39 Люсый А. П. Крымский текст русской литературы. Спб., 2003.
40 Ерофеев Н. А. Туманный Альбион: Англия и англичане глазами русских 1825-1853 гг. М., 1982.
41 Гачев Г. Д. Национальные образы мира: Курс лекций. М., 1998.
42 Жилякова Э. М. Англия глазами Н. М. Карамзина и В. И. Жуковского // Карамзинский сборник:
Национальные традиции и европеизм в русской культуре. Ульяновск, 1999. С.8-15.
43Акульшин П. В. Образ Британии глазами князя П. А. Вяземского. - science/conferences/2003/Russia-Britain/thesis/Akulshin/
работы М. П. Алексеева, Н. А. Ерофеева, Э. Симминса), посвященных
*
истории русско-английских связей. Имеются свидетельства, что новгородские купцы посетили Лондон уже в начале XIII века. Достоверно известно, что в XVI веке имели место неоднократные поездки русских в Британию. Во время царствования Ивана Грозного русским купцам были даны те же привилегии, что и английским торговцам на Руси. Один из русских путешественников после посещения Англии в 1645 - 1646 гг. описал свои впечатления о столице Туманного Альбиона в рукописи под названием «Роспись города Лундану и всей Аглинской земли»44. В 1698 г. Петр I провел в Англии более двух месяцев с образовательными целями. С этого момента начались систематические поездки молодых людей в Европу для приобретения знаний и опыта. XVIII век был ознаменован расцветом русско-английских дипломатических связей.
В XIX столетии Англия была особенно привлекательным местом на карте для русских «вольнодумцев», среди них были А. И. Тургенев, П. Я. Чаадаев, А. И. Герцен, П. А. Кропоткин. Англию посетило немало деятелей «золотого» и «серебряного» веков русской культуры, в числе которых И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, И. А. Гончаров, М. Цветаева, Е. Замятин и другие.
Это влечение к Лондону можно объяснить рядом причин и прежде всего экономическими успехами в развитии страны: в XIX веке Англия стала крупнейшим промышленно-финансовым центром, и Россия пристально изучала опыт Британии. Интерес России вызывали достижения Англии в сфере просвещения: начиная с племянников Бориса Годунова, посланных для обучения в Оксфордский университет, русская интеллигенция постоянно посещала Англию как образовательный центр. Более того, Англия нередко выступала генерализированным образом Запада в целом, и в этом случае
Британия в России. 450 лет отношений. -
12 постижение Англии становилось и постижением иной устоявшейся культуры - западной.
В контексте изучаемой проблемы, как представляется, можно говорить о синонимичности понятий Лондон и Англия (Британия, Великобритания) для читателей анализируемого периода. В русской литературе Лондон выступает как репрезентативный образ Англии. Большинство путешественников, на основе путевых записок которых началось формирование ЛГТ, при посещении Англии останавливались только в Лондоне, поэтому представление русского читателя о стране в целом складывалось на основе представлений о ее столице. Таким образом, на страницах русской литературы Лондон рассматривается не только как город, но и как определенный локус, отражающий менталитет целой нации, что позволяет в рамках настоящего исследования говорить о синонимичности понятий Лондонский городской, локальный и ментальный тексты.
Новизна исследования заключается в том, что настоящая диссертация является первым монографическим исследованием Лондонского городского текста русской культуры. В данном исследовании впервые выявлены конститутивные субстраты Лондонского городского текста, его лейтмотивы, составившие детерминирующие признаки данного текста. В процессе работы над диссертацией в научный оборот введен значительный пласт публицистики, ранее не изученный с точки зрения семиотики. В исследовании была предпринята попытка обнаружить перекличку двух текстов русской литературы - Лондонского и Петербургского. Сформировавшийся в русской литературе Петербургский городской текст влияет на семиотическую интерпретацию Лондона, который, как «водный город», воспринимался русскими путешественниками XIX века через призму Санкт-Петербурга и обнаруживал ряд схожих характеристик.
Теоретическую и методологическую базу диссертационного
исследования составили основополагающие работы отечественных и
зарубежных литературоведов, занимающихся изучением локальных текстов
русской литературы (В. В. Абашеев, Н. Е. Меднис, Ю. М. Лотман,
В. Н. Топоров).
Комплексный подход к изучению проблемы детерминирует методологию исследования, основу которой составляют историко-литературный, типологический, системный и сопоставительный виды анализа, позволяющие научное описание проблемы Лондонского городского текста русской культуры литературы. Поскольку в основе городского текста лежит одна ментальность в восприятии другой, которая продуцирует оригинальный ментальный концепт, и русские визуальные наблюдения подтверждены английскими словесно-текстовыми реалиями, в исследовании используется метод параллельной дескрипции.
Ключевыми для данного исследования являются понятия текста и лейтмотива. Будучи перенесенным из области лингвистики в сферу семиотики, текст стал определяться исследователями «не как некоторый стабильный предмет, имеющий постоянные признаки, а в качестве функции: как текст может выступать и отдельное произведение, и его часть, и композиционная группа, жанр, в конечном итоге - литература в целом»45. В рамках настоящего исследования лейтмотив интерпретируется как тот комплекс тематических и выразительных средств, который постоянно повторяется на протяжении художественного целого - Лондонского городского текста русской литературы - сквозной образ, обрастающий ассоциациями в процессе варьирования и обретающий символическую углубленность46.
45 Лотман Ю. М. Культура и взрыв. М., 1992. С. 178.
46 См.: Лейтмотив // Литературная энциклопедия: В 11 т. М., 1929—1939. Т. 6. Стб. 156—158; Лейтмотив //
Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 178.
Целью данного исследования является реконструкция Лондонского городского текста в русской словесности первой трети XIX века.
Указанная цель обусловила постановку и последовательное решение ряда научных задач:
выявить круг основных художественных, публицистических и документальных текстов русской литературы первой трети XIX века, тематически связанных с Лондоном, и определить текстовый статус Лондона в русской культуре;
выделить наиболее значимые элементы Лондонского текста, доминирующие категории описания города, которые составляют глоссарий текста;
обнаружить синтагматические связи данных элементов, неотъемлемые словесные образы, субстраты и лейтмотивы Лондонского городского текста;
используя реконструированные элементы и связи, определить детерминирующие признаки Лондонского городского текста русской литературы и таким образом сформировать его структурно-образную парадигму.
В соответствии с поставленной целью материалом исследования стали опубликованные тексты русской литературы первой трети XIX века, относящиеся к тем жанрам русской словесности, которые наиболее репрезентативны в качестве Лондонских текстовых моделей.
«Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина, «Россиянин в Лондоне, или Письма к друзьям моим» П. И. Макарова, «Записки русского путешественника с 1823 по 1827 г.» А.Г.Глаголева, «Путевые письма из Англии, Германии и Франции» Н. И. Греча и «Год в чужих краях» М. П. Погодина были рассмотрены как образцы литературы путешествий, синтезирующие в себе документальное и художественное начало. Впоследствии путевые заметки распались на два направления, одно из
15 которых представлено художественным жанром (роман), в связи с чем специальное внимание в диссертации уделено роману в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Второе направление, жизнь которому дали путевые заметки, - это документально-публицистические жанры. Для освещения процесса развития ментальных образов посредством репрезентативной выборки исследовано около пятидесяти периодических изданий первой трети XIX века, в том числе такие журналы, как «Вестник Европы», «Библиотека для чтения», «Благонамеренный» и др. По мере необходимости привлекались черновые рукописи, письма, документальные источники (при цитировании текстов сохранена авторская орфография и пунктуация). В рамках данного исследования не представляется возможным изучить весь спектр «текстовых отражений» Лондона. В связи с этим из всего комплекса текстов, в которых Лондон выступает объектом описания, для анализа выбраны тексты различной жанровой принадлежности (путевые заметки, роман, публицистические тексты), отражающие специфику Лондонского городского текста русской литературы XIX века, а также повлиявшие на дальнейшее развитие русской литературы.
Воссоздание ментального образа Лондона предполагает комплексное и многоаспектное исследование материала различных жанров русской словесной культуры первой трети XIX века, что обусловило композицию исследования. Достижение поставленной цели предполагает решение ряда задач, которые последовательно реализуются в двух главах диссертации. Каждая глава представлена двумя параграфами. В первой главе Лондонский городской текст исследуется на материале литературы путешествий. В первом параграфе особое внимание уделено «Письмам русского путешественника» Н. М. Карамзина, так как именно на страницах этого произведения произошло зарождение Лондонского городского текста русской литературы, получившее развитие в посткарамзинский период. Документально-художественный синтез «Писем русского путешественника»
Н. М. Карамзина, являясь первым текстовым образцом описания столицы Англии, репрезентировал в русской литературе первообраз Лондонского городского текста. При этом, по отношению к русской словесности первой трети XIX века, данный первообраз выступает и как прообраз Лондонского городского текста, поскольку текст о Лондоне в «Письмах» имплицитно содержал потенциал Лондонского городского текста, предлагал коды и образы, в связи с чем в дальнейшем конструирование образа Лондона на страницах русской литературы осуществлялось с опорой на модель, предложенную Н. М. Карамзиным. В качестве материала для анализа послужили такие произведения, также относящиеся к жанру «путешествий», как «Россиянин в Лондоне, или Письма к друзьям моим» П. И. Макарова (Спб., 1804), «Записки русского путешественника, с 1823 по 1827 г.» А.Г.Глаголева (Спб., 1837), «Путевые письма из Англии, Германии и Франции» Н. И. Греча (Спб., 1839) и «Год в чужих краях» М. П. Погодина (М., 1944). Анализу Лондонского городского текста перечисленных произведений посвящен второй параграф первой главы диссертационного исследования.
Во второй главе изучается уже сложившийся образ Лондона. Установка на публичный жанр и на воссоздание ментального образа, т.е. образа, узнаваемого большинством, потребовала анализа такого произведения, которое было бы известно всем и каждому. Так, обращение к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин», признанному «энциклопедией русской жизни», в рамках первого параграфа в структуре второй главы диссертационного исследования представляется вполне закономерным. Образ английской столицы, созданный А. С. Пушкиным в «Евгении Онегине», послужил своеобразным импульсом для рождения ряда стереотипных ментальных образов в русской публицистике 1820 - 1830-х гг. Так, во втором параграфе второй главы исследования в сфере наших интересов оказываются периодические издания первой трети XIX века, среди
17
них «Вестник Европы», «Библиотека для чтения», «Благонамеренный» и
другие. Публицистику XIX века можно назвать зеркалом и лицом
литературного процесса в России указанного периода. Отличительной чертой
публицистики как литературного жанра является ее двоякая направленность:
с одной стороны, она отражает взгляды, существующие в обществе, с другой
- формирует общественное мнение. Публицистика наиболее полно отражает
процесс развития ментальных образов, поскольку ей присуща повторяемость,
таким образом, она носит синтезирующий характер и может выступать как
критерий ментального образа. Демонстрируя константы
общетипологического, а не эстетического сознания, публицистика через изложение идеи создает образы, которые, как правило, берут истоки в изящной словесности. Повторяемость этих образов на страницах публицистики ведет к изменению качества образов, преобразованию их в стереотипы, демонстрирующие принадлежность образов к штампам ментального восприятия.
Такая композиция и логика изложения обусловлены установкой исследования: выявить неотъемлемые субстраты Лондонского городского текста и вычленить пересекающиеся элементы для создания генерализированного образа города.
Практическая значимость диссертации видится в том, что материалы исследования могут быть использованы при чтении литературоведческих курсов, при разработке спецкурса «Городской текст русской литературы» для филологических специальностей, а также для организации научно-исследовательской работы студентов в литературоведческих семинарах по компаративистике.
Положения, выносимые на защиту:
1. В русской литературе первой трети XIX века складывается Лондонский городской текст, имеющий своим первообразом литературу путешествий, являющийся структурно-образным единством устойчивых
18 элементов и функционирующий в художественных, документальных и публицистических жанрах русской словесности.
Конститутивными составляющими образа Лондона в русской словесности, позволяющими считать этот тематический раздел самостоятельным текстом, являются лейтмотивные словесно-образные структуры (прагматически-деловой, пространственно-пейзажный, физиогномический лейтмотивы и лейтмотив социальных контрастов), смыслопорождающая способность которых выражается в доминировании тем города-магазина, города-театра и города-тюрьмы.
В начале XIX века одна из разновидностей городского текста русской литературы — Лондонский городской текст - вступает в перекрестно-ассоциативные отношения с оригинальными городскими текстами, Московским и Петербургским, влияя на их структуру и вбирая в себя их признаки. Кроме того, он становится ментальным свидетельством, актуальным в двух аспектах: как одна из моделей европейской культуры в восприятии русских и как один из факторов национального самосознания.
. «Первый взгляд на город дает нам лучшее, живейшее об нем понятие...» (Н. М. Карамзин): текст о Лондоне в «Письмах русского путешественника»
Начало Лондонскому городскому тексту как явлению словесной культуры, отражающему ментальные образы, было положено литературой путешествий, которая к XIX веку стала уже развитой отраслью русской словесности, обладающей своей жанровой системой. Литература путешествий, являясь одним из базисных источников формирования этнических представлений, несомненно, знакомила русского читателя с реалиями, образом жизни и культурой зарубежных стран, оказывая на него сильнейшее влияние.
Начало жанру «путешествий» в России положили «Хождения за три моря» Афанасия Никитина и «Жития и хождения Даниила, игумена русской земли»; уже в памятниках древнерусской литературы можно выделить десятки сочинений указанного характера. Отмеченное позволяет сделать вывод о том, что жанр «путешествий» в России имеет долгую и богатую историю. Его формирование и развитие отличало взаимодействие фольклорной, художественной и документальной форм, объединенных образом героя-путешественника.
Уже в древности видятся истоки интереса к чужим народам, желание понять и объяснить особенности их существования, мировидения. В числе причин, объясняющих интерес к чужому, прежде всего, отмечается человеческое влечение к постижению нового, любопытство, а также стремление к самоидентификации: «познавая чужой народ, особенности его быта и жизни, мы обязательно сопоставляем себя с ним, а одновременно и противопоставляем: это позволяет нам познать себя как особый народ и лучше понять собственные черты и особенности. ... Этнические представления - это как бы итог усвоенной нами информации, результат ее переработки и обобщенный вывод из нее. В этом выводе отдельные, разрозненные факты и черты связываются воедино, преобразуются в нечто цельное, в связанный образ страны и народа»47.
Эпоха Просвещения активизировала развитие интереса к этнографическим, историческим, политическим, культурным особенностям и витальным явлениям как своей, так и зарубежных стран. Именно «путешествия» позволяли расширить границы познания. Н. А. Ерофеев отмечает, что «одна из важных проблем, связанных с этническими представлениями, - их реальность». Читатель привык безоговорочно доверять печатному слову, поэтому в правдивости историй путешественников никто не сомневался, даже если они носили фантастический характер.
Отличительной особенностью «литературного путешествия» стало то, что оно развивалось как жанр в рамках литературных направлений своего времени. «Если очерк даже не входил в перечень жанров классицизма, -отмечает В. А. Михельсон, - то «литературное путешествие» классифицировалось в соответствии с литературными направлениями»49. Исследователь выделяет сентиментальное «путешествие» Карамзина, романтические «Письма из Дагестана» А. А. Бестужева-Марлинского, написанные в жанре реализма «Путешествие в Арзрум» А. С. Пушкина и «Письма из Италии и Франции» А. И. Герцена, а также очерки школы чистого искусства - «Письма об Испании» В. П. Боткина.
Вторая половина XIX века также ознаменовалась выходом в свет ряда произведений, написанных в жанре «литературных путешествий»: «За рубежом» М. Е. Салтыкова-Щедрина, «Зимние заметки о летних впечатлениях» Ф. М. Достоевского, а в жанре повестей-путешествий - «Без языка» В. Г. Короленко, «Степь» А. П. Чехова.
Необходимо при этом отметить, что в первой трети XIX века отношение читателей к литературе путешествий стало претерпевать определенные изменения. Причина сказанного видится в том, что большинство впечатлений не носили личный характер, а зачастую заимствовались из иных литературных источников. Так, в 1803 г. появилась сатира И. И. Дмитриева «Путешествие N. N. в Париж и Лондон, писанное за три дни до путешествия». Темой сатиры явилось предполагаемое путешествие Василия Львовича Пушкина — поэта и переводчика, соратника Карамзина и Дмитриева. В. Л. Пушкин дал свое согласие на публикацию сатиры, и она была напечатана в типографии Бекетова. Ниже приведены строки из указанной сатиры в части, отражающей «посещение» столицы Англии.
Сатира И. И. Дмитриева дает четкое представление о стереотипах, существовавших в сознании русского читателя применительно к образу Лондона и Англии в целом: Лондон - столица одной из знаменитейших стран, стоящая на море; при посещении коей путешественник непременно увидит Вестминстер, скачки и петушиные бои, услышит о Попе и Питте, будет поражен количеством издаваемых книг и элегантностью фраков и панталон его жителей.
В художественных текстах этнические стереотипы осознаются не только как сумма сведений о своем или чужом народе, но и как способ выражения эмоционального отношения к объекту. Так, этническое представление становится образом другого народа, своеобразным словесным портретом, который отражает наиболее яркие особенности носителей той или иной ментальности.
Причина скептического отношения к информации, предлагаемой в «путешествиях» в целом, коренилась в том, что нередко, как это было замечено выше, черпая образы в уже изданных произведениях, автор того или иного «путешествия» не открывал читателю ничего нового. Ссылки на литературные источники даются и в ряде работ, которые будут рассмотрены в данном исследовании. Так, Н. И. Греч в «Путевых письмах из Англии, Германии и Франции» пишет: «Воротившись домой, я занялся чтением, разумеется английским, развернул любимого моего писателя Вашингтона-Ирвинга, нашел в нем статью о Вестминстерском аббатстве, и полный великих впечатлений древнего храма, перевел ее окончание»51 (Греч, 59). П. И. Макаров также не отрицает знакомства с литературой о столице Англии: «Наслышка и чтение приучили меня с ребяческих лет моих представлять себе сей город царем других городов, образцом всего хорошего и сценою великих романтических приключений»52 (Макаров, 500), но автор старается создать свой образ этого города-исполина: «Вам, конечно, странно покажется, что я по сию пору не гуляю по какому-нибудь прекрасному и пространному загородному парку, не сижу на мягкой, зеленой траве - при меланхолическом свете луны, под шумом искусственного каскада — не слагаю в голове своей систем о строении мира или о судьбе человечества; не поручаю зефирам нести мои чувствования, мои вздохи к богине этого рая, молодой, прелестной англичанке - белокурой, нежной, томной, чувствительной - с голубыми глазами, с правилами, достойными героинь добренькой Скюдери, с сердцем мягким, как воск на солнце; не описываю зданий, статуй, картин, монументов, редкостей, произведений искусств и натуры; не рассуждаю о правлении, о министерстве, о политике, о торговле, о законах Англии - но вот мой ответ: я дам вам отчет о подлинных своих деяниях и мыслях; следственно, намерен говорить только о том, что действительно со мною случилось, - о том, что видел своими глазами и в чем уверился своим умом.
Понятийные лейтмотивы карамзинского текста о Лондоне в путевых заметках первой трети XIX века
Литература путешествий сыграла важную роль в формировании Лондонского городского текста русской литературы. Вслед за «Письмами русского путешественника» появился ряд художественных произведений, «субстратных» по отношению к Лондонскому тексту. Выбор авторов, тексты которых были проанализированы в данном параграфе, объясняется тем, что именно их можно без преувеличения назвать последователями Н. М. Карамзина в создании образа Лондона на страницах русской литературы, и именно они внесли весомый вклад в создание Лондонского городского текста. Структура текста, предложенная ими, опирается на модель, созданную Карамзиным при написании «Писем русского путешественника».
В 1804 г. «Вестник Европы» представил на суд читателя записки о путешествии П. И. Макарова под названием «Россиянин в Лондоне, или Письма к друзьям моим». Макаров Петр Иванович (1765 - 1804) - известный критик и переводчик начала XIX века — сотрудничал в «Вестнике Европы», а в 1803 г. ежемесячно издавал журнал «Московский Меркурий», выступавший в защиту сентиментализма и нового слога. В. Г. Белинский по праву считал П. И. Макарова основателем критики в России и ставил его всегда рядом с Н. М. Карамзиным.
В 1837 г. в Санкт-Петербурге выходят в свет «Записки русского путешественника, с 1823 по 1827 г.» А.Г.Глаголева, написанные им после путешествия за границу, английская часть которого приходится на июль 1826 г. Глаголев Андрей Гаврилович (1793 [9?] - 1844), писатель, чиновник Департамента иностранных исповеданий, окончил Московский университет в 1821 г. со степенью магистра, а уже в 1923 г. ему была присуждена степень доктора словесных наук.
В «Записках русского путешественника» создается картина посещения таких городов, как Париж (описанию которого посвящена большая часть «Записок»), Лондон, Брюссель, Ахен, Кобленц, Майнц, Франкфурт, Лейпциг, Дрезден, Берлин, Бреславль и Краков. Глава, представляющая интерес для данного исследования, содержит 2 параграфа: «Лондон, 1826 года, июля» и «Достопримечательности Лондона». В самом начале английской части (как, впрочем, и всех остальных) автор дает перечень моментов, описанных в ней - особое внимание уделено «виду Лондона», «таможенному уставу», «страсти англичан выказывать себя чудаками», «направлению просвещения в Англии», «модам английских дам, девиц и мужчин», а также «опрятности в платье, в содержании домов и улиц», Собору Св. Павла, Вестминстерскому аббатству, Докам для кораблей и т.д. 1836 г. «Поездка в Германию», в 1837 г. «28 дней за границей», и в 1839 г. в Санкт-Петербурге вышли «Путевые письма из Англии, Германии и Франции». Части, посвященной Англии, отведено в тексте издания порядка 250 страниц. Оглавление первой части дает структурированное описание ее содержания. Для данного исследования особый интерес представляют следующие параграфы «Путевых писем»: Лондонский мост, Вид Лондона, Полиция, Темза, Английские домы, Английская жизнь, Моты, Набожность англичан, Части Лондона, Тауэр, Лондонские доки, Журналы и газеты, Книжная лавка, Судилища, Тюрьмы, Общество, Празднование воскресенья, Рынок, Мосты, Завтрак, Денди и Джентльмен, Квартира, Стол, Распределение дня.
Говоря о роли жанра «путешествий» в развитии русской литературы, В. А. Михельсон дает нелестную оценку указанному произведению Н. И. Греча: «Очерки Греча носили пасквилянтский, клеветнический и в то же время гурманский характер: в них соединялись фальсификация истории и мелочный натурализм. Греч декларировал отказ от познавательного содержания. ... Он старался выдать свое злопыхательское сочинение за свободное от политики. ... Повествование в «Путевых письмах» Греча загружено мелочами, которые в отличие от «мелочности» в гоголевской школе не таят в себе никакого смысла. ... Мелочный натурализм Греча открывал путь обскурантскому субъективизму, дурной политической тенденциозности, фальсификации действительности и хорошо уживался с реакционной пропагандой» . Но в то же время это самое внимание к мелочам дает возможность выделить в данном тексте крайне важные моменты в формировании Лондонского городского текста русской литературы, поскольку любая заграничная поездка русского путешественника - это «...не только паломничество по следам Карамзина, но и своеобразное перевоплощение в образ карамзинского «русского путешественника».
В 1844 г. у русского читателя появляется возможность познакомиться с сочинением М. П. Погодина «Год в чужих краях».
Погодин Михаил Петрович (1800 - 1875), историк, журналист и археолог, заинтересованный вопросами общеславянской истории, в 1825 г. защитил магистерскую диссертацию «О Происхождении Руси», идеи которой были созвучны взглядам Н.М.Карамзина, а в 1834 г. защитил докторскую диссертацию «О Летописи Нестора». За свою жизнь М. П. Погодин несколько раз побывал за границей, его первое путешествие, предпринятое в 1835 г., имело большое значение для установления отношений с такими представителями науки среди славянских народностей, как Шафарик, Ганка и Палацкий, что способствовало сближению восточно-славянской и западнославянской школ. «Год в чужих краях», изданный в 1844 г. в Москве, представляет собой описание в четырех частях путешествия М. П. Погодина за границу. Первая, третья и четвертая части книги посвящены посещениям Петербурга, Москвы, Варшавы, Бреславля, Праги, Вены, Венеции, Рима, Неаполя, Марселя, Бельгии, Голландии, Мариенбада, Минхена (Мюнхена), Швейцарии, Милана и Флоренции. Третья часть «Дорожного дневника» описывает путешествие его автора в Париж и Лондон, и именно ей будет уделено внимание в настоящей диссертации.
Образ Лондона в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин»
Близость Лондона русской ментальности, восприятие столицы Англии как города, близкого по духу, «другого», но «не чужого», в начале XIX века инициировала развитие англомании, пришедшей на смену галломании и захватившей всю русскую интеллигенцию. В светских кругах культивировался английский образ жизни. Лондон вторгся в Санкт-Петербург и в Россию в целом.
Россия по своему географическому положению, а также по восприятию мира и жизни, по менталитету нации всегда находилась где-то между Западом и Востоком, Европой и Азией. С реформами Петра I европейское начало в России стало ощущаться гораздо отчетливее. Влияние и воздействие Европы на Россию становилось бесспорным.
Начиная со второй половины XVIII века, Англия шаг за шагом входила в жизнь Санкт-Петербурга, чтобы навсегда остаться в ней. Диалог английской и русской культур нашел отражение в топонимике Санкт-Петербурга. Так, в 1753 г. в Санкт-Петербурге была открыта Англиканская церковь, в конце XVIII века были основаны Английский клуб и Английский театр119. На углу ул. Гороховой и ул. Большой Морской в XVIII веке находился английский магазин и читальня Watkins&Co .
Топонимика Санкт-Петербурга, название улиц города, его архитектура и парки словно дышали Англией. Это было детерминировано реальным участием английских архитекторов в формировании Петербурга . Так, сквер на площади искусств был создан по проекту английского садовника Джозефа Буша. В Петергофе, благодаря Джеймсу Медерсу, известному английскому дизайнеру садов и парков, был разбит Английский парк. Таврический сад, расположившийся в центре Петербурга, обязан своим рождением англичанину Уильяму Гульду.
Камеронова галерея, одно из зданий архитектурного ансамбля Екатерининского дворца в Царском Селе, была построена шотландцем Чарльзом (Карлом Карловичем) Камероном, одним из ярчайших представителей классицизма в русской архитектуре. Императрица Екатерина II лично пригласила архитектора для создания интерьеров в ее загородной резиденции. Чарльз Камерон, знаток английской парковой культуры, на русской земле создал один из лучших в мире пейзажных парков - Павловский парк.
Строения в пейзажной части Александровского парка были возведены по проекту Адама Адамовича Менеласа, который приехал в Россию в 1784 г. и первоначально работал с Ч. Камероном в Царском Селе. Но уже с 1785 г. британец работал под началом Н. А. Львова и в 1798 г. был назначен архитектором Практической школы земледелия в Царском Селе.
Мосты, без которых уже в XIX веке было нельзя представить Северную столицу, также проектировались и строились совместно с английскими архитекторами, среди которых был известный шотландец Вильям Гесте. По проектам Вильяма Гесте (Василия Ивановича Гесте) и под его руководством в период с 1806 г. по 1820 г. в Санкт-Петербурге были построены великолепные мосты: Александровский, Обводный, Зеленый, Красный и Поцелуев. Известный шотландец с 1808 г. по 1832 г. занимал должность городского архитектора Царского Села. Согласно его генеральному плану Царское Село было разбито на кварталы, застроенные симметрично расположенными зданиями, и дифференцировано на участки с садами и огородами. «Образцовые» проекты В. Гесте, который фактически возглавил градостроительство в России, стали облигатным руководством при строительстве в российских губерниях.
Район Санкт-Петербурга, ранее именовавшийся Галерной набережной, в XVII веке стал называться Английской набережной. К середине XIX века эта набережная, застроенная особняками и дворцами, стала парадным фасадом Санкт-Петербурга.
В историю Санкт-Петербурга вошло также имя баронета Виллие, (английского хирурга Якова Васильевича Виллие, или Джеймса Уайли, прибывшего в Санкт-Петербург в конце XVIII века), в честь которого была названа клиническая больница. Он, назначенный лейб-хирургом и дослужившийся до чина действительного тайного советника, завещал более миллиона рублей на благоустройство больницы, которой впоследствии и было дано его имя. С 1808 г. по 1838 г. Он был главой Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии, создал Госпитальный устав, основал «Военно-медицинский журнал».
Открытие в 1826 г. Военной галереи стало триумфом для знаменитого английского живописца Джорджа Доу, прожившего в Санкт-Петербурге 10 лет (1819 - 1829). Он создал галерею портретов участников кампании 1812 -1814 гг. Под руководством Д. Доу было написано 336 портретов, 100 из которых были созданы рукой самого мастера. В 1828 г. художник, почетный член Петербургской Академии художеств, был награжден званием первого портретного живописца русского императорского двора.
Лондонский городской текст документальных жанров русской публицистики первой трети XIX века
Для изучения структуры Лондонского городского текста русской публицистики первой трети XIX века необходимо определить круг источников, которые явились базисом для формирования представлений жителей России об Англии в целом и о Лондоне в частности, поскольку именно на страницах периодических изданий Лондонский городской текст русской литературы первой трети XIX века сформировался в литературоведческий конструкт. Обращение к периодической печати первой трети XIX века в данном исследовании вполне закономерно. Публицистические тексты даже в большей степени, чем художественная литература, отражают существующие на момент их написания взгляды и мнения и, кроме того, что представляется не менее важным, влияют на формирование этих взглядов и общественного настроения. Авторы практически всех проанализированных в предыдущих параграфах произведений были не только литераторами, но и публицистами, редакторами различных периодических изданий указанного периода. Целесообразно еще раз подчеркнуть, что Н. М. Карамзин редактировал первый детский журнал «Детское чтение для сердца и разума», издавал «Московский журнал» и «Вестник Европы», с которым, в свою очередь, сотрудничал П.И.Макаров, издававший в 1803 г. «Московский Меркурий». Н. И. Греч работал в «Журнале для пользы и удовольствия» и в «Журнале российской словесности», издавал «Журнал новейших путешествий» и журнал «Сын Отечества», являлся соредактором Булгарина в «Северной Пчеле», а позже редактором «Библиотеки для чтения». М. П. Погодин являлся издателем двух журналов - «Московский Вестник» и «Москвитянин». В 1826 - 1827 гг. А. С. Пушкин принимал деятельное участие в работе «Московского вестника», в 1830 г. - в основании «Литературной газеты», которое было предпринято Дэльвигом. В 1836 г. под редакцией А. С. Пушкина вышло четыре тома журнала «Современник», в котором современные исследователи155 склонны выделять английский текст как самостоятельную единицу в тексте журнала. В сравнении с XVIII веком в начале XIX века в России заметно увеличилось количество периодических изданий. Существовали они, как правило, не более двух лет. Начало века было ознаменовано появлением отраслевой печати и специализированных изданий. Большинство журналов носило энциклопедический характер и представляло разнообразную информацию о важнейших событиях, происходящих на мировой арене. В 1801 г. в России выходило всего 10 печатных изданий, в течение следующих 10 лет появилось 77 новых газет и журналов, следующие 10 лет подарили России еще 51 издание, с 1821 г. по 1830 г. 62 новых изданий периодической печати увидели свет и за 1831 - 1840 гг. русская журналистика обогатилась еще 121 изданием15 ! Н. А. Ерофеев отмечает, что в количественном отношении печатная продукция изучаемого периода была довольно бедной. В 1825 г., по данным журнала «Московский телеграф» (1825 - 1834), издаваемого Н.Полевым, всего в России вышло 600 новых книг, только половина из них публиковалась на русском языке, тираж в 1200 экземпляров был «заповедной границей, которую переходили весьма редко избранные счастливцы» . Заметим также, что именно массовые и популярные издания, такие как, например, альманахи, наиболее четко отражали общественную мысль, которая ими же и питалась, несмотря на то, что издавались они незначительным тиражом. К концу первой трети XIX века лишь «Библиотека для чтения», издаваемая О. И. Сенковским, имела 4-5 тыс. подписчиков. Необходимо отметить особое отношение читателей той эпохи к печатному слову: оно не носило массового характера. Недоступность и дороговизна журналов заставляли ценить их, прислушиваться к ним. Позже Герцен отмечал, что «ни в одной стране, исключая Англию, влияние журналов не было так велико»158, как в России. Одной из конститутивных характеристик документально-публицистического материала, поступающего из-за рубежа и предлагаемого в русских печатных изданиях первой трети XIX века, является его запоздалость и скудность. Эта информация главным образом ограничивалась перепечатками из заграничных журналов и газет: французских, немецких и, в последнюю очередь, английских. При этом как вполне правомочный встает вопрос, можно ли в таком случае считать статьи об Англии и Лондоне, заимствованные из иностранных источников и напечатанные в России, отражением взглядов и представлений русского народа. Работа с источниками позволила сделать следующие наблюдения: информация, публикуемая в русских журналах, проходила тщательный отбор, как правило, была снабжена комментарием и выражала авторскую позицию. Это дает нам право утверждать, что именно русские представления, взгляды и мнения были отражены в изданиях того времени, несмотря на факт их иностранного происхождения. Публикуя тот или иной материал, редактор всегда принимал во внимание интерес читателя к своей частной жизни и жизни своей страны. Коммерческий интерес заставлял отбирать материал на злобу дня, для того чтобы издание имело успех у читателя. Заграничные материалы каким-либо образом должны были перекликаться с русской жизнью.
