Содержание к диссертации
Введение
Глава I Нравственно-этические основы национального характера и их трансформация в прозе В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова 1990-х - начала 2000-х гг 18
1.1. Религиозность и православная соборность как национальные традиции русского народа 18
1.2. Национальные особенности (странничество, совестливость, душевность, порочность, связь с корнями и др.) 38
Глава II Типология героев в произведениях В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова 1990-х - начала 2000-х гг .. 50
2.1. Тип мужского характера в прозе В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова 50
2.2. Особенности изображения женского характера в произведениях В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова 56
2.3. Трагедия сиротства в процессе нравственного формирования личности 67
2.4. Старики как воплощение лучших черт характера нации 76
Глава III Художественное воссоздание национального бытия в прозе В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова 1990-х - начала 2000-х гг 86
3.1. Дом как национальный микрокосмос 86
3.2. Двор и базар в народном бытии 104
3.3. Едай ее национальные особенности 111
3.4. Русские национальные традиции погребения умерших в произведениях В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова 123
3.5. Поэтика имени: фамилии, имена, отчества, клички 131
Заключение 149
Список литературы 154
- Религиозность и православная соборность как национальные традиции русского народа
- Национальные особенности (странничество, совестливость, душевность, порочность, связь с корнями и др.)
- Тип мужского характера в прозе В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова
- Дом как национальный микрокосмос
Введение к работе
Национальный характер - понятие историческое. Динамика его развития раскрывается через образ литературного героя, наделенного теми или иными типическими качествами, определяющими не только трансформацию персонажа, но и бытие, и самосознание народа. В связи с общественно-историческими преобразованиями он может приобретать или терять некоторые признаки, формируя при этом свою индивидуальность. Национальный характер претерпевает изменения, но они не могут разрушить сути его основополагающего нравственно-психологического ядра.
Сам термин «характер» возник в Древней Греции. В переводе (греч. Character - черта, особенность) он обозначал «определенность образа: социальная, национальная, бытовая, психологическая. Если тип - это проявление общего в индивидуальном, то характер - прежде всего индивидуальное» .
Его первоначальный смысл был близок значению слова «тип» (схематическое воспроизведение какой-то одной человеческой черты). Это определение ввел в эстетику Аристотель: «<...> действие совершается действующими лицами, которые необходимо должны быть каковы-нибудь по характеру» . Лицо имеет характер, если обнаруживает в речах или поступках какой-либо выбор. Характеры должны быть сообразными (для женщин мужество и сила несообразны), похожими (не уточняется, на кого) и последовательными. Однако в книге «Характеры» Феофраста, ученика Аристотеля, это слово означает людей как носителей и воплощений какого-то одного свойства, преимущественно отрицательного.
Понятие «национальный характер» появилось в Средние века в литературе
0 путешествиях, т.к. возникла необходимость отразить специфику жизни того
или иного народа.
1 Литературная энциклопедия терминов и понятий / Глав. ред. и сост. А.Н.Николюкин. - М.: НІЖ
«Интелвак», 2001. С. 1165.
2 Там же.
\
В 18 веке эта проблема привлекла внимание Монтескье: «Многие вещи управляют людьми: климат, религия, законы, принципы правления, примеры прошлого, нравы, обычаи; как результат всего этого образуется общий дух народа»1.
В России попытка научного обоснования понятия «национальный характер» была предпринята в 60-е годы XIX века, когда издается работа Штейнталя Лацаруса «Мысли о народной психологии».
Свой вклад в теоретический анализ этой проблемы внесли классики: в XIX в. - А.С. Пушкин, Ф.И. Тютчев («Россия и Германия»), Н.В. Гоголь («Нужно проездиться по России», «Выбранные места из переписки с друзьями»), К.С. Аксаков («О русском воззрении», «Еще несколько слов о русском воззрении»), А.И. Герцен («Prolegomena»), Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой; в XX в. - А.А. Блок («Народ и Интеллигенция»), М. Горький («О русском крестьянстве»), Б.К. Зайцев («Слово о Родине»), В.М. Шукшин («Нравственность есть Правда») и др.
Исследованием народного характера занимались не только писатели. Одними из первых этот вопрос начали изучать критики XIX в.: В.Г. Белинский («Взгляд на русскую литературу 1846 года», «Россия до Петра Великого») и Н.А. Добролюбов («Черты для характеристики русского простонародья»).
По словам В.Г. Белинского, национальность «есть самобытный результат соединения людей», но «ни один народ не создал своей национальности, как не создал самого себя»2. Народ без национальности сравнивается критиком с человеком без личности; доказывается это тем, что «все нации, игравшие и играющие первые роли в истории человечества, отличались и отличаются наиболее резкою национальностию»3. Именно поэтому он указывает на необходимость отражать в литературе «индивидуальности, характерности
1 Монтескье Ш. Избранные произведения. - М., 1955. С. 412.
2 Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года // Собр. соч.: В 3 т. - М., 1948. - Т.З.
С.663.
Там же.
народа» . Критик ратует за изображение национального характера в художественном произведении. Он требует такого показа действительности, при котором стороны внутренней и внешней жизни народа обнажены «со всеми ее типическими оттенками, красками, родимыми пятнами»2.
В.Г. Белинский настаивал на позиции правдивого изображения русского национального характера. В «Сочинениях Александра Пушкина» выразил свое понимание национального словами Н.В. Гоголя: «Истинная национальность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа; поэт может быть и тогда национален, когда описывает совершенно сторонний мир, но глядит на него глазами всего народа, когда чувствует и говорит так, что соотечественникам его кажется, будто это чувствуют и говорят они сами» .
Но критик был категорически против сведении национального к узкоэтнографическому, простонародному. Он понимал национальность в ее конкретно-исторической содержательности.
С В.Г. Белинским был согласен другой литературный критик ХГХ века
- Н.А. Добролюбов, который тоже писал об исторической
обусловленности национального характера: <«...> дурное или хорошее направление <...> зависит от обстоятельств народной жизни, а не от того, чтобы масса народа нашего принадлежала к какой-нибудь особенной породе»4.
В поисках ответа на вопрос о том, что такое «русская идея», к национальному характеру обращались русские философы. Среди них П.Я. Чаадаев («Философические письма»), B.C. Соловьев («Русская идея»), Вяч. Иванов («О русской идее»), И.Л. Солоневич («Народная монархия»), Л.П. Карсавин («Восток, Запад и русская идея»), С.Н. Булгаков («Моя Родина»), И.А. Ильин («О сопротивлении злу силою», «Россия есть живой
1 Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года // Собр. соч.: В 3 т. - М., 1948. - Т.З.
С.663.
2 Там же.
3 Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина// Собр. соч.: В 3 т. - М., 1948. - Т. 3. С.503.
4 Добролюбов Н.А. Черты для характеристики русского простонародья // Собр. соч.: В 3 т. - М.,
1950.-Т.З. С. 107.
организм», «О русской идее») и др. Неоценимый вклад в изучение этого вопроса внесли Н.А. Бердяев («Судьба России», «Истоки и смысл русского коммунизма», «Русская идея», «Душа России»), Н.О. Лосский («Характер русского народа») и В.В. Розанов («Сумерки просвещения»).
Проблема русского национального характера всегда вызывала много споров и разногласий. Представители различных идейных направлений вкладывали в это понятие свое содержание. Славянофилы (среди них А. Хомяков и И. Киреевский), например, к особенностям русского народа относили покорность, всепрощение, смирение, религиозность. По их мнению, эти черты являются залогом нравственности, цельности славянского человека, особую роль в жизни которого играла «соборность».
А М.Е. Салтыков-Щедрин считал, что невозможно целому народу дать какую-то безразличную, добродетельную маску, унифицировать его под единый и неизменный тип. Он писал об исторической обусловленности национального характера: «<...> как пороки, так и добродетели всякого народа - результат его исторического развития» .
Значимыми для изучения национального духа являются исследования Ф.М. Достоевского, считавшего русского человека выше, благороднее и наивнее европейцев. В «Дневнике писателя» (1873) отмечается, что «самая главная, самая коренная потребность русского народа - есть потребность страдания, всегдашнего и неутолимого, везде и во всем»2. При этом «страдальческая струя проходит через всю его историю, не от внешних только несчастий и бедствий, а бьет ключом из самого сердца народного» . По мнению Ф.М. Достоевского, у русского народа даже в счастье непременно есть часть страдания, иначе счастье для него неполно. Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой первыми стали призывать к смирению, считая это качество достоинством русского человека.
Салтыков-Щедрин М.Е. Критические статьи 1856-1857 годов. Алексей Васильевич Кольцов. -М., 1952. С.Зб.
2 Достоевский Ф.М. Дневник писателя // Поли. собр. соч.: В 30 т. - Л., 1980. - Т.21. С.36.
3 Там же.
Еще одной национальной особенностью писатель называл религиозность и правдолюбие, а также отмечал существование другого типа русского человека, характеризующегося чрезмерностью в своем поведении, крайней степенью максимализма, порой даже экстремизма. Эту спутанность, хаос в душе русских людей Ф.М. Достоевский отразил в своих произведениях (например, в романе «Преступление и наказание»).
В XX в. о загадочной русской душе писал М. Горький. Он был убежден в светлом будущем великого народа: «В конце концов мы - лучше европейцев, потому что моложе их и можем что-то сделать...» .
М. Горький полагал, что наступило время, когда рождается новый тип человека, пришедшего в этот мир, чтобы создать его заново. Сила воли, упорство, вольнолюбие - вот качества русского национального характера. Именно волевое начало - суть русского духа. Однако в силу векового рабства положительные черты формировались параллельно с отрицательными (например, пассивность). Это сплетение и сделало русский характер одним из сложнейших в мире.
Писатель считал русского человека удивительно талантливым, способным к гениальному: «<...> я вижу русский народ исключительно, фантастически талантливым, своеобразным» . «Даже дураки в России глупы оригинально, на свой лад, а лентяи положительно гениальны, - говорил М. Горький. - Я уверен, что по затейливости, по неожиданности изворотов, так сказать по фигурности мысли и чувства, русский народ самый благодарный материал для художника»3. Но в то же время признавал, что русская земля так богата загубленными, погибшими талантами. Как она плодотворна, сколько прекрасных всходов могла быдать ее почва!!! Но вечно ступает по ней чей-нибудь тяжелый сапог, втискивая в снег, затаптывая все живое <...>»4
1 Горький М. - Е. Пешковой (конец августа1904) // Собр. соч.: В 30 т. - М., 1956. - Т.28. С. 319.
2 Горький М. Собр. соч.: В 30 т. - М., 1951. -Т. 15. С.336.
3 Там же.
4 Шаляпин Ф.И. Собр. соч.: В 10 т. - М.,1979. - Т. 1. С. 330.
Писатель не соглашался с мнением Л.Н. Толстого, призывавшего к непротивлению злу, полагая, что Каратаевы есть, но скорее как исключение.
М. Горький также называл анархизм чертой, присущей русскому человеку. Он отмечал в характере нации огромную силу, лукавое озорство, былинную удаль и бунтарство и высказывал недовольство многими качествами, как ему казалось, типичными для народа (лень, пассивность и др.).
Д.С. Лихачев полагал, что «нет одного национального характера, есть много характеров, особенно свойственных данной нации. Эти характеры часто противоречивы. <...> Правильнее говорить не о национальном характере народа, а о сочетании в нем различных характеров, каждый из которых в той или иной мере национален» . Но при этом в статье «Заметки о русском» он признавал: «<...> отрицать наличие национального характера, национальной индивидуальности значит делать мир народов очень скучным и серым»2.
В советскую эпоху, особенно в момент выдвижения литературного направления, условно названного «деревенской» прозой (1960 - 1980), писателями заново был поставлен национальный вопрос, когда они обратились к углубленному художественно-философскому исследованию нравственных основ народной жизни, важных слагаемых национального бытия. Среди этих авторов Ф.А. Абрамов, СП. Залыгин, В.П. Астафьев, Е.И. Носов, В.М. Шукшин, В.И. Белов, В.Г. Распутин и т.д. Их проза отличается не простой идеализацией патриархальной старины, а вниманием к выработанному в народе веками и запечатленному в национальном характере, «Такого уровня во внутреннем изображении крестьянства, как крестьянин чувствует окружающую свою землю, природу, свой труд; такой ненадуманной органической образности, вырастающей из самого народного быта; такого поэтического и щедрого народного языка... - заметил А.И.Солженицин, - к такому уровню стремилась русская классика, но не достигла никогда: ни Тургенев, ни Некрасов, ни даже Толстой. Потому, что они не были
1 Лихачев Д.С. Национальное единообразие и национальное разнообразие // Русская литература.
1968.№1.С.137.
2 Там же.
крестьянами. Впервые крестьяне пишут о себе сами, и сейчас читатели могут насладиться тончайшими страницами у этих авторов»
В.Г. Распутин считает, что вековой уклад деревни оказался полностью нарушенным, а вместе с ним и ее моральный микроклимат. Поскольку деревня была хранительницей нравственных устоев, это не могло не отразиться в литературе, которая всегда очень чувствительна к подобным изменениям: «<...> когда у города был столь надежный нравственный тыл, как деревня, - пишет В.Распутин, - легче было существовать и ему, городу... Другими словами — «деревенская» литература оказалась способной точно находить нервные окончания на том огромном теле, которое мы называем «народ»» .
По словам, Ф.А. Абрамова, «деревня аккумулировала величайшие сокровища национального характера, народной нравственности, поэтического языка» . Это заставляет многих писателей обращаться к современной деревне, искать те «истоки», которые дают возможность говорить о самобытности национального, его праве на существование.
Такой интерес к проблеме русского характера объясним, ведь все чаще в обществе, через средства массовой информации, на государственном уровне поднимается вопрос о национальном самосознании, возрождении лучших народных черт. Ю.Бородай в статье «Русская национальная идея» пишет: «В России сейчас новое поветрие. Идеологам самой различной направленности дан заказ срочно сковать общенациональную «путеводную звезду»...Поэтому сейчас и возник острый спрос на русскую национальную идею»4.
В обстановке глобального кризиса смены веков облик человека в литературе утрачивает целостность, свойственную реалистическим законам
1 Солженицын А.И. Интервью // Москва. 1990. №10. - С. 186.
2 Распутин В.Г. Что в слове, что за словом?: Очерки, интервью, рецензии. - Иркутск, 1987. С. 164.
3 Абрамов Ф. Кое-что о писательском труде // Вопросы литературы, 1974. №3. С. 187.
4 Бородай Юрий. Русская национальная идея // Наш современник. 1997. №5. С. 229.
художественности. Это поправимо, если рассматривать литературу в качестве «одной из сфер воплощения русского национального характера» (М.М. Голубков)1, который исследователь анализирует с точки зрения главного синтезирующего фактора национальной культуры, позволяющего преодолевать многочисленные «расколы» и «разрывы» в русской истории, происходившие в 1990-х - начале 2000-х гг.
Писатели как люди, тонко чувствующие и глубоко мыслящие, переживали эти события вместе со страной, со своим народом. Б.П. Екимов честно признавался, что именно в эпоху «перелома» у него впервые в жизни появилось «отвращение» к литературной деятельности: «Помню момент в начале девяностых годов, когда было ощущение, что писать незачем, все обрушилось»2. Трагические катаклизмы в истории и бытовании русской нации предсказал в своем интервью «Российской газете» («По-русски -значит по совести») В.Г. Распутин. Писатель отметил, что 2000 год - это вершина, которой не бывало уже тысячу лет. Когда одно тысячелетие переходит в другое, начинается смута: природа как бы взыскивает за грехи людей. «Никогда корневая система русского народа не рвалась так необратимо, как сейчас и никогда вместе с этим не была так остра в нем тяга к возвращению утраченного родства» , - резюмирует Валентин Курбатов.
В критических и литературоведческих работах4 Б.И. Бурсова,
Е.Н. Купреяновой и Г.П. Макогоненко, Г.Д. Гачева, Т.В. Саськовой,
1 Голубков М.М. Русская литература XX в.: После раскола М.М.Голубков. - М.: Аспект Пресс,
2001. СЮ.
2 В русскую литературу нас позвала Божья дудка...: Интервью с Б.П.Екимовым // Дружба
народов. 2007. №8. С.202 - 209.
3 Курбатов Валентин. Каждый день сначала// Согласие. 1991. №3. С. 215.
4 Бурсов Б.И. Национальное и интернациональное в литературе и искусстве. - М.: Мысль, 1964;
Национальное своеобразие русской литературы. - М. - Л.: Сов. писатель, 1964. Купрсянова Е.Н.,
Макогоненко. Г.П. Национальное своеобразие русской литературы: Очерки и характеристики. -
М.: Наука, 1976. Гачев Г.Д. Ментальность народов мира. - М.: Эксмо: Алгоритм, 2003; Космо-
Психо-Логос: Национальные образы мира. - М.: Академический Проект, 2007. Щедріша Н.М.
Синтез национального и экзистенциального в произведениях В. Распутина 90-х гг. XX века //
Rossia Olomucensia XL (ZAROK 2001) - Olomus, 2002. Чехия. Саськова Т.В. Ожившие лики
прошлого: Русская пастораль конца XX столетия // Малоизвестные страницы и новые концепции
истории русской литературы XX века: Материалы III Международной научной конференции:
Москва, МГОУ, 27 - 28 июня 2007 г. Выпуск 4. Русская литература в России XX века. - М.:
МГОУ, 2008. С. 146-150.
В.А. Сурганова («Человек на земле»), В.Я. Саватеева («Художественные искания и кризисные явления в русской советской прозе 50-80 гг.»), С.Ф. Крившенко («Типология народного характера и жанровые искания в русской советской прозе, посвященной истории Дальнего Востока»), А.А. Газизовой («Принципы изображения маргинального человека в русской философской прозе 60 - 80 гг.») нашли отражение лишь некоторые пути постижения категории национального своеобразия русской литературы из-за сложности научного и художественного осмысления проблемы. Также народный характер изучен в трудах В.А. Редькина («Русский национальный характер как литературоведческая категория»), И.В. Храмова («Национальный характер, и его ментальные основания»), А.Ю. Большаковой («Нация и менталитет: Феномен «деревенской прозы» XX века»), И.Ш. Юнусова («Проблема национального характера в русской литературе второй половины 19 в. (И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, Л.Н. Толстой)»), Н.Ю. Желтовой («Проза Е.И. Замятина: поэтика русского национального характера» и «Проза первой половины XX века: поэтика русского национального характера»), И.В. Лифановой («Национальный характер и национальная история в творчестве Б. Можаева»). Специальных же исследований по теме данного диссертационного исследования в настоящее время нет.
В работе берется за основу определение, данное А.В. Огневым: «<...> национальный характер представляет собой систему философских, эстетических, нравственных представлений и социально-психологических особенностей. В русском характере отражается вся совокупность условий жизни нашего народа на протяжении всей его истории, весь духовно-нравственный опыт предшествующих поколений и его многовековая борьба за государственную независимость <...> и вместе с тем особенности климата и природы <...> и влияния других народов»1. Под национальным характером мы понимаем некоторую неизменную сущность, свойственную всем людям
1 Огнев А.В. М.Горький о русском национальном характере. - Тверь, 1992. С.6.
определенной нации, отличающую их от всех других этнических групп и незримо определяющую их социальное поведение, т.е. общность выработанных и усвоенных в ходе совместного исторического развития психологических черт и способов действия, закрепленных групповым самосознанием.
В настоящем исследовании мы обращаемся к проблеме русского национального характера в прозе В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова 1990-х - начала 2000-х гг., для которых основной художественной целью становится «объединение русских в нацию» (В. Распутин), т.к. «характер свой мы теряем»: «Нас разнационализировали. Делалось это во всю советскую эпоху, а в последние десять - пятнадцать лет нас попытались даже расчеловечить. Национально остывшие и теряющие магнетическое притяжение друг к друг, мы трагически ощущаем свою изломанность и вне общего тела быстрей обезображиваемся»1.
Выбор данной темы обусловлен тем, что характер является логическим идейно-художественным стержнем произведения, а его национальное воплощение присуще прозе В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова в едином ключе. В трудные 1990-е гг. и на рубеже веков в творчестве этих писателей понятия «народный характер» и «национальный характер» максимально сближаются. К тому же сопряжение их произведений дает представление как о художественной сути русского характера на современном этапе, так и об общих тенденциях развития реалистической прозы конца XX - начала XXI вв.
Размышления В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова о национальном характере теснейшим образом связаны с решением вопроса о судьбе России. Эта проблема легла в основу не только их художественных произведений, но и публицистических размышлений 1990-х - начала 2000-
Наши учителя теперь из породы потверже...: Интервью с Валентином Распутиным // Москва. 2002. №3. С. 12.
х гг. На первый план выдвигаются три вопроса. Первый - шукшинский: что с нами происходит? И два хорошо нам известные: что делать и кто виноват?
Творчеству В.П. Астафьева1 и В.Г. Распутина2 посвящено достаточное количество критических работ, но написаны они в основном в советскую эпоху. В постсоветское время художественное наследие В.П. Астафьева анализировали П.А. Гончаров3, А.А. Осипова4, а также Л.В. Соколова5.
К проблеме национального (народного) характера непосредственно обращалась Т.Ф. Гришенкова . Она в своем исследовании рассматривает ранние повести автора: «Последний срок» (1970), «Живи и помни» (1974), «Прощание с Матерой» (1974), «Пожар» (1985), основываясь на образах центральных героев. И.В. Попова анализирует поэтику национального
1 Лаищиков А.П. Виктор Астафьев: Право на искренность. - М., 1975; Залыгин С. Повести Виктора
Астафьева // Знамя 1976. № 7. С. 227 - 230. 1976; Кузнецов Ф Самая кровная связь- Судьбы
деревни в современной прозе. - М., 1977; и Истинная земля Виктора Астафьева: Перекличка эпох.
М., 1980, Дедков И. Возвращение к себе: Литературно - критические статьи. - М., 1978; Курбатов В Миг и вечность: Размышления о творчестве Виктора Астафьева. - Красноярск, 1983; Яновский Н Н. Деятельное добро: Четыре повести Виктора Астафьева //Яновский Н.Н. Писатели Сибири. - М., 1988, Лейдерман Н.Л. Песня и плач: О «Последнем поклоне» Виктора Астафьева // Литература в школе. 2001. № 7. С. 13 - 15; и Крик сердца: Творческий облик Виктора Астафьева.
Екатеринбург, 2001; Беляков С. Проклятие Виктора Астафьева: Виктор Астафьев. Прокляты и убиты. Роман // Урал. 2005. №5. С 18 - 25; Зубков В. Разрыв: Виктор Астафьев после «деревенской» прозы // Урал. 2005. №5. С. 26 - 29 и др.
2 Семенова В. Валентин Распутин. - М., 1987; и Читать Распутина, слушать Россию // Наш
современник 2007 №3 С. 218 - 230; Котенко Н. Валентин Распутин. Очерк жизни и творчества.
- М, 1988; Панкеев И. Валентин Распутин: По страницам произведений. - М., 1990; Курбатов В.
Каждый день сначала// Согласие. 1991. №3. С. 215 - 221; и Долги наши. Валентин Распутин:
чтение сквозь годы. - Иркутск, 2007; Теракопян Л. Жажда ответа // Дружба народов. 1999. №10.
С. 211 - 216; Тендитннк Н. Валентин Распутин: Колокола тревоги: Очерк жизни и творчества -
М., 1999; Щедрина НМ. Метафизика бытия в произведениях В.Распутина конца XX - начала XXI
века // Русская литература XX - XXI веков: Проблемы теории и методологии изучения:
Материалы Международной научной конференции. Москва, 10-11 ноября 2004 года. - М., 2004.
С. 84 - 88; Синтез национального и экзистенциального в произведениях В. Распутина 90-х гг. XX
века // Rossia Olomuccnsia XL (ZAROK 2001) - Olomus, 2002. Чехия.
3 Гончаров П.А. Творчество В.П. Астафьева в контексте русской прозы второй половины XX в.:
Дис. ... д-ра филол. наук / Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина -
Тамбов, 2004.
4 Осипова А.А. Концепт «Смерть» в русской языковой картине мира и его вербализация в
творчестве В.П. Астафьева 1980 - 1990-х гг.: Дис. ... канд. филол. наук / Магнитогорский
государственный университет. - Магнитогорск, 2005.
5 Соколова Л.В. Духовно-нравственные искания писателей-традиционалистов второй половины
XX в. (В. Шукшин, В. Распутин, В. Белов, В. Астафьев): Дис. ... д-ра филол. наук. - СПб, 2005.
6 Гришенкова Т.Ф. Проблема русского национального характера в творчестве В.Г. Распутина: Дис.
... канд. филол. наук/Тюменский государственный университет. -Тюмень, 2004.
7 Попова И.В. Национально-поэтический контекст прозы В. Распутина 1980 - 1900-х годов:
проблема художественно-публицистического освоения действительности: Дис. ... канд. филол.
наук / Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина. - Тамбов, 2003.
характера в прозе 1980-х - 1990-х гг. В работе И.В. Ходченковой1 предметом изучения стали произведения как 1960-х - 1980-х, так и 1990-х - 2000-х гг. Особое внимание уделено повести «Дочь Ивана, мать Ивана» (2003) и публицистике В.Г. Распутина. Е.С. Гапон тоже останавливается на этой повести, но анализирует ее с точки зрения культурно-национальных ценностей и идейно-художественных принципов. Попытка объединения В.П. Астафьева и В.Г. Распутина на почве национального содержится в работе А.О. Большева , но она написана в 1980-е годы XX века.
А творчество Б.П. Екимова только в последние годы стало предметом изучения 4. Мы же рассматриваем произведения этих авторов за последний период (1990-х - начала 2000-х гг.), когда возрос интерес к национальному самосознанию героев.
Все это и обуславливает актуальность исследования.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней на новейшем материале впервые соотнесена проза трех авторов-современников: классиков русской литературы - В.П. Астафьева, В.Г. Распутина - и в тоже время Б.П. Екимова с точки зрения художественной концепции национального характера на рубеже XX - XXI вв., что не имело место в работах последнего времени.
Объектом исследования являются художественные произведения В.П. Астафьева, В.Г. Распутина, Б.П. Екимова разных жанров 1990-х -начала 2000-х гг.: заключительные главы романа «Последний поклон» (1991),
Ходченкова И.В. Проблема русского характера в публицистике, повестях и рассказах В. Распутина: Дис. ... канд. филол. наук / Тверской государственный университет. - Тверь, 2006:
2 Гапон Е.С Художественная концепция личности в творчестве В.Г. Распутина 1990-х- 2000-х гг.:
Дис. ... канд. филол. наук. - Армавир, 2005.
3 Большее А.О. Проблема народного характера в творчестве В. Белова, В. Астафьева, В. Распутина:
Автореф. дис. ... канд. филол. наук. -Л:, 1986.
4 См.: Кожевникова СВ. Творчество Б. Екимова: динамика «деревенской» прозы последней трети
XX века: Дис. ... канд. филол. наук / Магнитогорский государственный университет. -
Магнитогорск, 2002; Мокрова М.В. Жанр рассказа в творчестве Б.П. Екимова: традиции и
новаторство: Дис. ... канд. филол. наук / Магнитогорский государственный университет. -
Магнитогорск, 2002; Великанова И.В. Поэтика прозы Б.П. Екимова: Дис. ... канд. филол. наук /
Волгоградский государственный университет. - Волгоград, 2004; Басинский Павел. «Иное» Бориса
Екимова // Литературная газета. 2008. №22. С.6.
отдельные аспекты романа «Прокляты и убиты» (1990 - 1994), рассказы: «Жестокие романсы» (2000), «Трофейная пушка» (2000), «Связистка» (2000), «Пролетный гусь» (2001), очерки: «Затеей» (2000) В.П. Астафьева; рассказы: «Женский разговор» (1995), «В ту же землю...» (1995), «В больнице» (1995), «Изба» (1999), «На родине» (1999), «В непогоду» (2003) и повесть «Дочь Ивана, мать Ивана» (2003) В.Г. Распутина; рассказы и повести Б.П. Екимова: «Пастушья звезда» (1989), «Кыля» (1990), «Дальние родственники» (1991), «На кладбище» (1991), «Соседи» (1991), «Враг народа» (1992), «Фетисыч» (1996), «Наш старый дом» (1997), «Пиночет» (1999), «Не надо плакать...» (2004), «Ралли» (2004), «Теленок» (2004), «Хука» (2004), «Говори, мама, говори...» (2006), «Каргины» (2006), «На воле» (2006), «Предполагаем жить» (2008). А также публицистика В.П. Астафьева, В.Г. Распутина* и, Б.П. Екимова рубежа веков.
Предметом изучения избрана проза писателей, созданная в переломные для страны и народного самосознания годы (1990-е - начала 2000-х гг.). В. работе рассматриваются нравственно-этические основы национального характера, а также его социально-политические и бытовые аспекты.
Особое внимание уделяется авторской концепции в изображении народного характера, выработанной в процессе творческих поисков, многолетнего исследования бытия русского человека.
Цель диссертации - проанализировать трансформацию русского национального характера, нашедшую отражение в произведениях В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова 1990-х - начала 2000-х гг.
Исходя из цели исследования, решаются следующие задачи:
осмыслить историко-литературный и социально-философский аспекты проблемы русского национального характера в прозе 90-х гг. XX - начала XXI вв.;
проанализировать динамику изменений русского характера на рубеже веков, нашедшую отражение в творчестве писателей;
- выявить типологию героев, являющихся воплощением национальных
особенностей;
- раскрыть основные черты, характеризующие национальную
самобытность русского народа в произведениях В.П. Астафьева,
В.Г. Распутина и Б.П. Екимова;
исследовать авторскую концепцию героя как носителя национальных черт;
показать взаимосвязь характеров в изображении В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова;
- раскрыть черты народного характера через особенности
национального бытия: описание дома, двора, базара, еды; имен, фамилий,
кличек людей; традиций погребения умерших.
Методологической и теоретической базой работы являются системный, исторический и типологический методы литературоведческого анализа, а также культурологический и гендерный подходы. Основой для диссертации стали фундаментальные труды русских мыслителей: Н.А. Бердяева, Б.П. Вышеславцева, И.А. Ильина, Л.П. Карсавина, , Н.О. Лосского, Г.П. Федотова и др.; П.А. Флоренского по ономастике; научные концепции в области теоретической поэтики М.М. Бахтина и Д.С. Лихачева.
В работе нашли отражение результаты исследований отечественных ученых о специфике национального характера: Г.Д. Гачева, Ю.С. Сохрякова, Б.И. Бурсова, Е.Н. Купреяновой и Г.П. Макогоненко, В.А. Редькина, И.В. Храмова, И.Ш. Юнусова, Н.Ю. Желтовой.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы могут быть использованы при дальнейшем изучении прозы В.П. Астафьева, В.Г. Распутина, Б.П. Екимова в вузовском лекционном курсе по русской литературе XX века, в спецкурсах и спецсеминарах по творчеству этих авторов; а также при проведении уроков литературы в старших классах.
Апробация материала осуществлялась на Международной конференции «Русская литература 19-20 веков в контексте мировой культуры» (МГОПИ,
г. Орехово-Зуево), на Второй и Третьей Международных конференциях «Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века» (МГОУ, г. Москва) и на Международной научной конференции «Русское литературоведение на современном этапе» (МГГУ им. М.А. Шолохова, г. Москва), а также на методологическом семинаре: «Методика научно-исследовательской работы», аспирантских объединениях МГОУ. Основные положения диссертации отражены в 7 публикациях.
Структура исследования. Общий объем диссертации - 170 страниц. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы, который насчитывает 205 наименований.
Религиозность и православная соборность как национальные традиции русского народа
Еще в ранних своих произведениях В.П. Астафьев, В.Г. Распутин и Б.П. Екимов проявляли склонность к исследованию различных форм русской жизни, анализу типов национального характера, воплощая их в своих произведениях - «Перевал» (1960), «Стародуб» (I960), «Звездопад» (1960), «Кража» (1966), «Последний поклон» (1967 - 1991), «Царь-рыба (1972 -1975), «Ода русскому огороду» (1972), «Жизнь прожить» (1985), «Печальный детектив» (1982 - 1985), «Так хочется жить» (1985) «Людочка» (1987), «Пастух и пастушка» (1967, дораб. и опубл. в 1989) и т.д. В.П. Астафьева; «Деньги для Марии» (1967), «Последний срок» (1970), «Уроки французского» (1973), «Живи и помни» (1974), «Прощание с Матерой» (1974), «Наташа» (1981), «Что передать вороне» (1981), «Век живи - век люби» (1982), «Пожар» (1985) и др. В.Г. Распутина; «Девушка в красном пальто» (1974), «У своих» (1975), «Офицерша» (1978), «Елка для матери» (1978), «Переезд» (1978) «Горький ветер земли» (1978), «Холюшино подворье» (1979), «На ферме Казачьей» (1985), «Ночь исцеления» (1985), «Солонич» (1986), «Родительский дом» (1988) и т.д. Б.П. Екимова.
В 1990-е - 2000-е гг. писатели призывают к возвращению традиционного патриархального уклада бытия, то есть народной жизни, в изменившихся условиях и новых формах. Основным аспектом художественного исследования в этот период становится русский национальный характер.
Одним из авторов, для которых понятие Родина было внутренне важным, является В.П. Астафьев. За живой водой любви к людям, к родимой природе, за уроками мужества жить и исполнять на земле предназначенное приходит читатель к его произведениям, потому что в своем творчестве он «опирается на те же чистые начала в народной нравственности, формировавшиеся трудом человека на земле, которые противостояли духу собственничества, социального эгоизма, внутренней заскорузлости, также проявлявшим себя в противоречивой крестьянской душе» . Но был еще один принцип, которым руководствовался писатель: «Мои (Астафьева - Е.Х.) сюжеты чаще всего приходят из воспоминаний то есть из тех времен, когда я писателем не был и не знал, что им буду, а следовательно, и сюжетов искать не мог» . На страницах его книг нашли свое отражение тема детства, войны, природы и человека.
Уже в названии самого первого рассказа В.П. Астафьева, «Гражданский человек» (1953), обозначилась главная и постоянная тема его творчества,-судьба и.характер «простого человека», жизнь народа «во глубине.России». По словам критика и друга А.Н. Макарова, в прозе писателя «размышление о нашей, жизни, о назначении человека на земле и в обществе и его нравственных устоях, о народном русском характере ... По натуре своей он моралист и поэт человечности» . Проблему «простого человека» писатель освещал иначе, чем его братья по перу: часто использовал натурализм, балансируя на грани «неприличного» с точки зрения эстетики. При этом утверждая, насколько душевно красив, чист «простой человек», как богат его нравственный мир.
В начале 1990-х гг. размышления В.П. Астафьева о добре и зле, о жизни и смерти, о настоящем и мнимом.патриотизме в масштабах не только страны, но и в. душе. одного человека своеобразно преломились в его постоянном интересе к теме войны («Перевал» (1960), «Стародум» (1960), «Звездопад» (1960), «Пастух и пастушка» (1971)), потому что, по мнению автора, «об этой войне столько наврали, так запутали все с нею связанное, что в конце концов война сочиненная затмила войну истинную ... Над этим трудилась огромная армия дармоедов, ловко прятавшая правду войны и тяжкий труд на ней ... »1.
Идея писателя проста и высшей степени гуманна: развенчать «ложь вселенскую» и попытаться найти ответы на вопросы, которые живут в душе, наверное, каждого солдата: «Неужели все было зря? Неимоверные лишения, страдания, тяжкий труд, мужество, кровь, слезы, потери родных и близких? И спрашивает, спрашивает, задает себе и обществу вопросы старый солдат -он-то, он-то в чем виноват?» (770).
Но была и другая цель: не только восстановить историческую справедливость, но и исчерпать до дна свою, личную боль, накопившуюся за пятьдесят лет: «Боль человеческая никуда не исчезает, она всевечна и всеместна, и, переложив ее на бумагу, вольно или невольно нагружаешь ею своего читателя, в большинстве своем сострадательного ... И если мы будем готовы к состраданию, к тому, чтобы принять на себя боль других, тогда и нам легче будет, - на всех возложенная боль и разделенная на всех не так гнетет и давит» (770 - 771).
На эту тему написаны повести «Веселый солдат» (1987 - 1997), «Так хочется жить» (1994 - 1995), «Обертон» (1995 - 1996), рассказы «Жестокие романсы» (2000), «Трофейная пушка» (2000), «Пролетный гусь» (2001), «Затеей» (2000) и роман «Прокляты и убиты» (1990 - 1994) - дело всей жизни писателя.
Но для В.П. Астафьева осталось неизменным одно - в центре повествования яркий самобытный человеческий характер, с его внутренним стержнем и слабостями, христианской верой и пороками, любовью к Родине и мнимым патриотизмом.
В 1990-е-2000-е гг. в творческой концепции В.П.Астафьева общечеловеческие нравственные понятия получают религиозный импульс, хотя отношение писателя к церкви всегда было неоднозначным.
Религиозность традиционно считается основной и наиболее глубокой чертой русского национального самосознания, связанной с исканием абсолютного добра, следовательно, такого добра, которое осуществимо лишь в Царстве Божием. И следуя логике развития событий, религиозность русского народа, казалось бы, должна была выразиться в проповеди социального христианства, т.е. учения о том, что принципы христианства следует осуществлять не только в личных, индивидуальных отношениях, но и в законодательстве, и в организации общественных и государственных учреждений.
Однако, несмотря на то что в XIX веке православное духовенство пыталось выступить с этой идеей, правительство систематически подавляло такие стремления и содействовало укреплению мысли, будто цель религиозной жизни есть только забота о личном спасении души.
В 90-х гг. XX в. произошло возвращение веры в сердце народа, но православие еще не стало национальной идеей, т.к. много лет понадобится многострадальной русской нации, чтобы полностью раствориться в добре, всепрощении и любви и чтобы жить по законам не только гражданским, но и божеским.
Национальные особенности (странничество, совестливость, душевность, порочность, связь с корнями и др.)
В связи с кризисом народного самосознания в конце XX - в начале XXI вв., недооценкой национального возникла потребность в изучении русского характера, который складывался на протяжении веков под воздействием множества факторов: влияние христианства, расширение границ, взаимодействие с другими этносами и промежуточное положение России между Европой и Азией.
Среди первичных качеств национального характера философы выделяли свободолюбие и его высшее выражение - свободу духа (Н. Лосский, И. Ильин, Н. Бердяев). В силу своего максимализма русский народ склонен к анархии, его трудно организовать.
Российским людям всегда кажется, что где-то есть лучший мир, поэтому они стремятся «за тридевять земель», забывая, что «везде хорошо, где нас нет». В этом выражается странничество русской души, любовь к новому, неизведанному, чужому, таинственному. «В русском народе, - писал Н. Бердяев, - поистине есть свобода духа, которая дается лишь тому, кто не слишком поглощен жаждой земной прибыли и земного благоустройства. Россия - страна бытовой свободы, неведомой передовым народам Запада, закрепощенным мещанскими нормами ... Русский человек с большой легкостью ... уходит от всякого быта, от всякой нормированной жизни. Тип странника так характерен для России ... Странник - самый свободный человек на земле ... »\
Для русского характера свойственно искание абсолютной правды и справедливости, поэтому он способен на героические поступки, подвижничество, готов жертвовать жизнью во имя свободы, Родины, чести, идеи, любви и других национальных ценностей. Но в этом заключено некое противоречие, двойственность: с одной стороны, «русская душа сгорает в пламенном искании правды, абсолютной, божественной правды ... Она вечно печалуется о горе и страдании народа и всего мира ... » .
Человек, наделенный от природы силой воли и чувством долга, может осознать недостаток, нравственно осудить его и искоренить в своем характере. Однако это процесс достаточно болезненный, т.к. нужно дойти до конца, до предела, до дна, чтобы подумать о спасении.
Россияне, благодаря традиционному коллективизму, едва ли не самые общительные в мире. «Жизнь по сердцу» благоприятствует открытости души, легкости и простоте общения. По мнению Н. Бердяева, «Русские более социабельны, ... более склонны и более способны к общению, чем люди западной цивилизации. У русских нет условности в общении. У них есть потребность видеть не только друзей, но и хороших знакомых, делиться с ними мыслями и переживаниями, спорить» .
Одна из главных особенностей национального характера - душевность (духовность), сформировавшаяся под воздействием православной веры. Она является приоритетным нравственным мотивом жизнедеятельности русского человека. С «созерцанием сердцем» (И. Ильин) связана вера в Христа, рассудочное отношение к религии чуждо русским. Следовательно, для национального характера значимы сердечность и совестливость, поэтому на Руси живут «по совести», а разговаривают «по душам». В этом кроются как достоинства, так и недостатки. В деревнях всегда уважали человека сердечного. «Душа человек» - самая ценная, с трудом заслуженная похвала.
Доброта в национальном характере порождает способность прощать, отсутствие злопамятности. Русский человек вспыльчив, но отходчив. Однако случаются и проявления жестокости, агрессии. И.О. Лосский объясняет это притеснениями крестьян, которые избивали своих жен и детей, вымещая на них зло и личную неудовлетворенность. К счастью, мы переросли семейный деспотизм как результат патриархальных устоев, но отдельные случаи все же встречаются до сих пор.
Также философы и писатели неоднократно говорили о гостеприимстве, щедрости и равнодушии к материальным благам как национальной черте.
Но у русского народа много недостатков. Самым распространенным считается пьянство. Это показатель не силы воли, упомянутой выше, а скорее безволия, апатии, ведь пьет человек больше с горя, чем ради веселья. Россия часто ассоциируется с водкой, которая стала ее символом, даже синонимом. Но постоянные полевые работы, семейные заботы и христианское сознание препятствовали укоренению этого порока. В основном выпивали по праздникам да на ярмарке.
На Руси во все времена давали взятки, мошенничали. И эта «звериная низость», по мнению Н.А. Бердяева, парадоксальным образом сочеталась с «ангельской святостью», со стремлением к добру и справедливости. Такой порок не всегда осуждался, чаще он ассоциировался со смекалкой, житейской хитростью, изворотливостью. Мошенничество одобрялось, если приносило пользу и вредило врагам нации.
Эти черты сопряжены с ложью, которая, по убеждению Н.О. Лосского, является обратной, отрицательной стороной доброты. Философ полагал, что русский человек врет, т.к. не желает обидеть собеседника горькой правдой, т.е. допускает ложь во спасение.
Один из наиболее страшных и распространенных пороков в России -воровство. Русский человек всегда готов взять то, что «плохо лежит», даже если это не принадлежит ему. Но в русской душе живет интуитивное ощущение дьявольского в этом пороке, ведь христианская мораль гласит: «Не кради. Не желай ничего, что у ближнего твоего».
Религиозность, к которой мы сейчас стремимся повернуть государство, тесно связана со стремлением к абсолюту, идеалу, возвышенному, бесконечному, даже святому. Таким образом зарождаются в нации такие черты как мессианизм. Но вместе с тем развиваются и недостатки, которые отмечал Н.О. Лосский: «Отрицательные свойства русского народа - экстремизм, максимализм, требование всего или ничего, невыработанность характера, отсутствие дисциплины, дерзкое испытание ценностей, анархизм ... нигилизм ...» .
Тип мужского характера в прозе В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и Б.П. Екимова
У каждого писателя есть свой наиболее часто изображаемый характер: мужской - у В.П. Астафьева, женский - у В.Г. Распутина и Б.П. Екимова, детский - у Б.П. Екимова и В.П. Астафьева. Особым смыслом наделяются образы стариков.
В прозе В.П. Астафьева главный герой, как правило, мужчина. Доминантой в нем писатель считает мужественность в самом широком понимании: бесстрашие, способность прийти на помощь, принять решение, защитить. Эти забытые качества, которые часто заменяются прагматизмом или расчетом, автору важно подчеркнуть в произведениях конца XX века.
В рассказе «Связистка» красной нитью проходит тема взаимопомощи на фронте, которая на генетическом уровне жива в каждом русском человеке. Бригада связистов помогала батарее за рекой бомбить немецкие соединения: «Снаряды и заряды возили, но чаще на себе таскали солдаты, хлеб, горячий харч — тоже, обратно волокли раненых и связь непрерывную ... » (Новый мир. 2001. №7. С. 10). Автор подчеркивает, что помощь была не только коллективной, но и индивидуальной: командир отделения Рыжов «помог им (Феде и его напарнику - Е.Х.) быстренько раздеться, бросил сухое обмундирование и, главное, нагретые валенки, выпить дал, пусть и понемножку. Потом и отдохнуть приказал» (Новый мир. 2001. №7. С. 11).
Добро, которое получил Федор Скворцов, главный герой рассказа, он сполна возвращает незнакомой девушке-связистке, спасая ее во время задания от обстрела («героически прикрыв собой») (Новый мир. 2001. №7. С. 11).
В сцене оказания помощи поражает мужская, почти отеческая, нежность: «Он (Федя - Е.Х.) ее быстро настиг, подставился, она обняла его за шею, они ускорили ход ... Он заволок ее в подкопанную избу энпэ, согнал с лежанки ночью дежурившего, дрыхнущего телефониста и осторожно опустил на солому девушку ... Федя ... кружку с горячей водой поднес к губам девушки ... Обмокнув кусочек бинта в кружку с горячей водой, Федя вытер губы связистки, стараясь мокрым клочком вычистить грязь из уголков ее аккуратненького рта, попутно и по лицу легонько прошелся, вроде как освежил его ... » (Новый мир. 2001. №7. С. 11).
Способность к состраданию в русском характере сродни человеческой жалости, которая веками формировалась из христианской любви к ближнему. Поэтому люди с заботой относились не только к себе подобным, но и к животным, растениям и даже предметам. Например, «Феде Скворцову всегда почему-то было жалко, ровно живое существо, наш подбитый и почти обезглавленный танк» (Новый мир. 2001. №7. С. 12).
На войне мобилизовались не только физические возможности человека, но и лучшие национальные черты. В рассказе «Связистка» характер сержанта Рыжова повествователь определяет как «боевой, но уж и беспокойный ... » (Новый мир. 2001. №7. С. 9). Именно эти качества спасают тысячи жизней: когда пропала связь через мост, «отделенный проявил дальнозоркость, повелев положить на дно речки не наш хиленький провод, который он нехорошо называл советским гондоном, но кусок трофейного провода, добытого в боях» (Новый мир. 2001. №7. С. 9). Саркастически звучат слова «проявил» и «повелел», но впоследствии тональность меняется на сдержанную, официально-деловую: «Отделенный держал телефониста на наблюдательном пункте или сам садился к телефону, линейного же связиста гонял как Сидорову козу по линии, чтоб батарея за рекой ни на минуту не оставалась без связи» (Новый мир. 2001. №7. С. 9). Это удивительная способность русских: все делать хорошо, на совесть, не жалея ни себя, ни людей.
В одной из «Затесей» «Многообразие войны» (2000) писатель вспоминал, как самоотверженно «воевали до упаду, до полного изнеможения» \ На время у народа появилась негласная, но действительно национальная идея: « ... в огонь, вперед, лишь бы час, день продержаться, хоть ненадолго врага остановить» .
Эту мужественность в национальном характере В.П. Астафьев противопоставил мягкости, женственности в обличий мужчины в рассказе «Пролетный гусь» (2001).
Данила, главный герой произведения, по своей природной сути был наивным. Он даже не мог познакомиться с понравившейся девушкой: «Хотел заговорить с ней, но о чем заговорить, не знал и оттого не заговорил. И сейчас вот солдатик тайно надеялся, что встретит ту девушку на перроне и уж непременно с нею заговорит, хотя опять же заговорит ли, решится ли, положительно сказать себе не мог. Если же она танцует с кем-то, приглашена кем-то, тогда уж, само собой, разговор отпадает и надеяться на знакомство нечего»3. Данила предстает перед читателем сентиментальным и ранимым: «Защемило, сжало сердце,., как-то особенно остро почувствовав одиночество свое и душевную покинутость» (550). Война изменила все. По мнению автора, это «пустое время, понапрасну для жизни потраченное» (555).
Военная служба сформировала в солдате новое качество - уверенность в завтрашнем дне. Ведь он привык в армии, «чтоб за него думали, куда-то вели, направляли, определили, так не может быть, чтоб сейчас вот взяли и кинули его одного на произвол судьбы» (550). Но после окончания войны герой растерялся: он не знает, что делать, куда ехать, т.к. у него нет родственников, друзей.
В.П. Астафьев вводит в повествование женский образ, поэтому нерешительности Данилы противопоставлена напористость Марины: «Ты возьмешь меня с собою. У вас все же эшелон есть, и он поздно или рано все равно куда-то пойдет» (551). Она дальновиднее, решительнее, есть в ней мужское начало. Невинная молодая девушка строит корыстные планы, чем «закрепить» (555) нового знакомого? Оставалось только одно, давно испытанное женское средство: «Шепчась, она все плотнее придвигалась к нему и жарко дышала в ухо. Потом вдруг начала его целовать и выдыхивать прерывистым шепотом: «Данечка-Данюшечка! Данечка-Данюшечка!.. Чудушко мое!..» (556). Этот интимный момент автор называет «спариванием» (556), чтобы показать всю пошлость произошедшего, а девушку «злоумышленницей» (557): «Марина возилась у стены вагона, что-то долго вытирала, затем еще дольше натягивала на себя не просохшие после стирки трусы, наконец отрешенно вздохнула и всхлипнула: - Вот и все... а ты, дура, боялась, как говорится в народе... Она вдруг встрепенулась, бесцеремонно пощупала его промежность: - Тюха! Застирывать надо. И брюки, и кальсоны» (556 - 557). Проблема целомудрия всегда волновала автора. Но потерю невинности В.П. Астафьев оправдывал диктатом войны: молодые люди не знали, что с ними будет завтра и стоит ли ждать мира, до которого они могут не дожить?! Верхом цинизма становится еще одна, финальная фраза этого эпизода: «Да теперь и не зашьешь обратно, даже операционным кетгутом, пластырем не заклеишь. Конечно, не в такой бы постели, не в этом логове, но не одни мы нынче такие бесприютные» (557).
Дом как национальный микрокосмос
Место, в котором происходит становление народного характера, зарождаются лучшие его качества, по-родственному передаются национальные традиции и морально-этическая модель поведения, зовется домом.
На наш взгляд, образ дома, домашнего очага, при раскрытии своеобразия как отдельного персонажа, так и национального характера народа в целом, в отечественной литературе играет важную роль. Русский человек неразрывно, кровно связан со своим жилищем. Дом для него может быть символом малой родины, семейно-родовых связей или воплощать его собственный характер, выражать отношение к окружающему миру. «Центровкой, то есть приведением себя в безопасное положение, для русского человека всегда были родной дом и родной дух. Дом - как природная историческая обитель, удобная только для нас, в углах своих и стенах повторившая нашу фигуру»1, - объясняет эту особенность В.Г. Распутин в своем «Манифесте».
Дом - особый вид формирования всего содержания жизни. В традиционной крестьянской культуре он является одним из наиболее символически сложных элементов, не только артефактом, но и знаком. На основании внешнего облика дома можно определить социальный статус, национальность, вероисповедание его владельцев. Наряду с практическими назначениями, которыми обладает крестьянский дом (прежде всего это жилище), здесь обнаруживается и ряд других многочисленных функций: защитная, сакральная, эстетическая, архитектурная, социальная, ритуальная, дом как модель мира, как образ родины. В современной гуманитарной науке существует много исследований, где во всех этих аспектах освещается проблема культурного своеобразия национального русского дома. Этой теме уделено особое внимание в работах Ю.С. Степанова («Константы: Словарь русской культуры»), Т.В. Цивьян («Дом в фольклорной модели мира»), Н.А. Криничной («Дом: его облик и душа»), Д.А. Баранова («Русская изба»), М.А. Сухановой («Дом как модель мира»), Г. Гачева («Космос - Психо -Логос») и т.д.
Традиционный крестьянский дом наполнен глубочайшим мифологическим, практическим, человеческим и вселенским смыслом.
Писатели издавна рассматривали его как модель мира, прежде всего следует отметить, что в данном контексте он. в символической форме реализует стремление осознать и осмыслить представления человека об окружающем природном пространстве и своем месте в мироустройстве. Таким образом, в модели мира дом представляет собой одну из основополагающих семантем. С одной стороны, он принадлежит человеку, представляет его целостный вещный мир, с другой - связывает человека с космосом.
Говоря о значении дома и-его месте в модели мира, следует учитывать фундаментальное положение традиционной ментальности. Антропоцентричный мир творится Богом; человеку же отводится роль строителя жилища. По-образному сравнению Г. Гачева, «как мир (природа) -храм, дом Бога, так дом - храм человека; человек творит дом, как Бог - мир: по своему образу и, подобию. Как в нашем теле заключена душа и просвечивает сквозь тело, так дом - тело на нас; человек во плотит- как душа в доме»1.
Крестьянская изба подобна Вселенной, делится на три мира: нижний (преимущественно нечистый) - подвал, подполье; средний - жилые помещения; верхний (устремленный в небо) - чердак, крыша.
Оппозиция мир - дом (макрокосмос - микрокосмос) соответствует цепи пространственных противопоставлений: внешний - внутренний, неограниченный - ограниченный, открытый - закрытый. Внешний мир представляется при этом огромным, открытым и безграничным. Внутренний - принадлежащий человеку - это дом, и он заведомо меньше внешнего мира, занимаемое им пространство ограничено от внешнего, закрыто. И если экстерьер жилища обращен к макрокосмосу, то интерьер - к семье, роду.
Исследователи утверждают, что «творение мира и дома происходит во времени: сначала творится мир, а затем по его образцу строится дом»1, поэтому его структура в основных чертах повторяет устройство внешнего мира: потолок - небо, пол - земля, стены - стороны света. Из этого следует, что дом, возникший после сотворения мира, построенный человеком, противопоставлен космосу и одновременно подражает ему как образцу.
Г. Гачев же сравнивает дом с головой: «Ведь голова в нас - стяжение, макет всего тела: а дом уже тело выражает, как оно обобщено и абстрагировано в устройстве головы. Недаром в «Руслане и Людмиле» Голова — как дом, а русская изба и есть голова под шлемом. В дом вход - рот. Двери - губы: где раскрыты, где сжаты. Окна - глаза» .
Дом в мифологическом сознании людей является закрытой субстанцией, за пределами которой чуждый, а порой враждебный мир - хаос, поэтому именно в нем человек находится под защитой хранителя - домового. Также это первое организованное пространство, в которое ребенок погружается почти с момента своего рождения и которое обживает, осваивает и переустраивает все время своего существования. Для растущего человека он важен как место упорядоченного, обустроенного бытия, в некотором роде маленький космос. В своей статье «Концепция дома у ранних славянофилов» В.Г.Щукин отмечает, что «в мифических представлениях, дом сравнивался с матерью, которая кормит и охраняет дитя, а также с материнским чревом, с наседкой, защищающей цыплят. Закрытое, обжитое пространство, где главенствовали такие атрибуты, как постель, печь, издавна осмыслялось как женское, в отличие от неуютного и холодного внешнего мира, в котором главную роль играл мужчина - землепроходец, строитель, завоеватель»1.
Для человека дом означает широкий круг понятий: кров, семью, некое определенное место на земле, в этом смысле слово «дом» традиционно используется как синоним слова «родина», поэтому такой образ-символ является одним из приоритетных предметов изображения в произведениях В.П. Астафьева, В.Г. Распутин и Б.П. Екимова 90-х гг. XX - XXI вв., когда стала актуальной проблема распада семей, переселения в город сельских жителей, разорения колхозов и просто физического ветшания изб и одиночества стариков, доживающих свой век.
Для этих писателей слова «дом» и «малая родина» ключевые не только в творчестве, но и в жизни, а также в судьбе их героев. Все трое дорожат своими корнями: Овсянкой (В.П. Астафьев), Иркутском (В.Г. Распутин), Калачом-на-Дону (Б.П. Екимов).
За год до кончины В.П. Астафьев в своей «Автобиографии» детально рассказывает о домах своих предков. Он отчетливо помнил «маленькую избушку» прадеда Якова Максимовича Мазова: «Еще в 1980 году, когда я переехал из Вологды на родину, избушка подлаженная, с фундаментом и верандочкою, и все еще мазаная по пазам, стояла на месте...»2.
Практически каждый крестьянин владел искусством плотника и мог срубить избу не просто добротно и удобно, но и красиво. Даже самому писателю пришлось в жизни возводить себе жилище.
