Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Зарождение и становление литературной критики Д.С. Мережковского: от символистской интерпретации к религиозно-философскому прочтению русской классики (конец 80-х гг. XIX века — начало XX века) 20
1. Основные периоды развития Мережковского-критика -
2. «Вечные спутники»: русский и западноевропейский «литературный Олимп» Мережковского 41
3. А. С. Пушкин — «идеальный художник» в критической концепции Д.С. Мережковского 62
4. Попытка синтеза «Плоти» и «Духа» в исследовании «Л.Толстой и Достоевский» 79
Глава 2. Общественно-религиозный период прочтения русской классики в критике Д. С. Мережковского (1900 - 1930-е гг.) 113
1. Н. В. Гоголь как предтеча «неохристианской религии» Д.С. Мережковского 120
2. «Поэт действия» М.Ю. Лермонтов в критической концепции Д.С. Мережковского 140
3. Эволюция оценки творчества И. С. Тургенева: от писателя- символиста к «гению меры» и «всемирному поэту вечной женственности» 158
4. Борьба с коммунизмом как главная задача литературно- критических статей Мережковского эмигрантского периода (1921 - 1937) 175
Заключение 190
- «Вечные спутники»: русский и западноевропейский «литературный Олимп» Мережковского
- Попытка синтеза «Плоти» и «Духа» в исследовании «Л.Толстой и Достоевский»
- Н. В. Гоголь как предтеча «неохристианской религии» Д.С. Мережковского
- Эволюция оценки творчества И. С. Тургенева: от писателя- символиста к «гению меры» и «всемирному поэту вечной женственности»
Введение к работе
Порубежные эпохи в истории характеризуются сложными, болезненными, часто судьбоносными процессами. Царская Россия конца
- начала XX веков переживала смену всей системы взглядов на мир. Лучшие представители русской интеллигенции — известные писатели, поэты, критики, ученые, философы - одними из первых почувствовали необходимость создания новых эстетических программ, которые отвечали бы изменившимся жизненным^ общественным и духовным реалиям. Новые направления эстетической, философской, общественной мысли рубежа XIX-
веков нашли яркое отражение не только в поэзии и художественной литературе, но и в литературной критике, с помощью которой новое поколение писателей, поэтов, критиков, философов формулировало художественный, религиозный и общественный идеалы. Однако новые эстетические, философские программы строились, прежде всего, на основе завоеваний отечественной культуры, переосмысления русского классического наследия.
Одним из представителей Серебряного века, выступившим с собственной литературно-критической концепцией русской классики, стал Дмитрий Сергеевич Мережковский - талантливый писатель, литературный критик, религиозный мыслитель, поэт,-публицист, драматург, переводчик - личность яркая и одаренная. Он был одним из родоначальников нового литературного направления в России — символизма. Его концепция классики складывалась не одно десятилетие, претерпевая изменения в соответствии с идейной эволюцией критика.
Актуальность диссертационного исследования обусловлена важностью научного осмысления наследия русской интеллектуальной элиты Серебряного века, в котором запечатлелся духовный и общественно- исторический опыт, накопленный столетие назад, сориентированный на поиск новых идей по переустройству человека, общества, мира. Сегодня в обществе, пережившем крах материалистической картины мира и находящемся на- идеологическом и духовном перепутье, наблюдается повышенный интерес к творчеству талантливых литературных и философских деятелей Серебряного века. Новыми идеями по «перевоссозданию» действительности, преображению мира и человека, обновлению религии проникнута и литературно-критическая концепция русской классики Д. С. Мережковского. К мировоззрению и творчеству русских писателей XIX века он обращался на протяжении всей своей жизни, начиная с очерка «Достоевский» (1890) и заканчивая эмигрантской статьей «Мудрость Пушкина» (1937). Трансформация оценок в разные периоды и роль самих «спутников» человечества в мировоззренческой системе Мережковского позволяет понять многие историко-культурные и социальные процессы, происходящие на рубеже прошлого и нынешнего столетий.
Дореволюционное и эмигрантское творчество Мережковского долгие . годы не изучалось в нашей стране. Отношения Мережковского-эмигранта с большевистской властью складывались так, что об, издании его книг в Советском Союзе не могло быть и речи. Поэтому лишь в конце 80-х - начале 90-х годов прошлого века началось изучение его творчества. Художественное и критическое наследие сразу же стало активно исследоваться современными учеными-филологами. Однако имеющихся научных работ, исследующих эволюцию литературно-критической концепции русской классики Мережковского, на сегодняшний момент недостаточно. Необходимо рассмотреть развитие его концепции и в дореволюционный, и в эмигрантский периоды творчества. Не проведена и систематизация высказанных многочисленных замечаний ученых по данной теме. Поэтому представляется весьма актуальной исследовательской задачей изучение и анализ этой концепции в процессе ее становления и развития в разные периоды творчества Мережковского-критика. В данном исследовании мы проследим эволюцию критической мысли Мережковского, выявим особенности его концепции русской классики на протяжении всего творческого пути, а также определим значимость его интерпретаций для формирования собственной мировоззренческой системы критика.
Прежде чем рассматривать критическое творчество Мережковского, следует остановиться на определении ключевых понятий, которыми мы будем оперировать в диссертационной работе. Это — литературная критика, эволюция, концепция, классика.
Существует множество определений литературной критики. Мы обратимся к определениям В. И. Кулешова и В. В. Прозорова, на которые будем опираться в данной работе. В «Истории русской критики XVIII - XIX веков» Кулешова критика понимается как «способ истолкования и оценки художественных произведений в свете определенных концепций, теоретическое самосознание литературных направлений, активное средство борьбы за утверждение их творческих принципов». В современных же учебниках границы критики значительно расширены. В «Истории русской литературной критики» под редакцией Прозорова литературная критика - это «род литературно-творческой и литературно- коммуникативной деятельности, направленной на понимание и оценку по преимуществу современных словесно-художественных произведений». Литературная критика стремится понять и объяснить «невыразимые смыслы» литературного произведения, которых у истинно-великого творения может быть неограниченное количество, поэтому часто в истории критики интерпретации вновь и вновь подвергается классика. Мы будем пользоваться этими двумя дефинициями критики, подразумевая уже расширенное толкование ее границ.
Понятие эволюции в данной работе мы будем использовать в широком смысле. Эволюция (лат. еуо1и1ло - развертывание) — синоним развития, процесс изменения.
Слово «концепция» (сопсер1:ю) в переводе с латинского — «понимание», «система». В «Философском энциклопедическом словаре» отмечается, что «концепция - это определенный способ понимания, трактовки какого-либо предмета, явления, процесса, основная точка зрения на предмет или явление, руководящая идея для их систематического освещения». Из этой дефиниции мы воспользуемся пониманием концепции как «руководящей идеи» (ведущего замысла) при систематическом освещении Мережковским классики.
Классика, по определению В. Е. Хализева, — «та часть художественной словесности, которая интересна и авторитетна для ряда поколений и составляет "золотой фонд" литературы». Классический (лат. ЫаББгсиз) - означает образцовый. Литературная классика — совокупность произведений первого ряда, это «верх верха литературы», квинтэссенция словесности. В качестве определения писателей-классиков В. Е. Хализев предлагает известное выражение Д. С. Мережковского — «вечные спутники человечества». В нашей работе, в силу величины критического наследия Мережковкого и невозможности рассмотрения всех его работ в рамках кандидатского сочинения, мы будем исследовать только оценку критиком таких классиков, как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Гончаров, Достоевский, Толстой и некоторых зарубежных писателей. Именно об этих русских классиках Мережковским были написаны самые значительные критические исследования, в которых отразилась эволюция его мировоззрения. За рамками нашей работы останутся статьи критика о Гаршине, Чехове, Тютчеве, Некрасове и других русских писателях и поэтах.
Целью диссертационной работы является исследование эволюции литературно-критической концепции русской классики у Мережковского в сооветствии с логикой его критического мышления. В связи с поставленной целью нами были сформулированы следующие задачи:
рассмотреть основные этапы развития Мережковского-критика;
исследовать становление и этапы развития концепции отечественной классики у Мережковского на материале его основных критических трудов о русских писателях дореволюционного и эмигрантского периодов (с конца 80- х годов XIX века по 30-е годы XX века);
выявить взаимосвязь между первым этапом развития литературно- критической концепции русской классики у Мережковского (1888-1895) и его теорией символизма;
-сопоставить этапы идейной эволюции Мережковского с этапами развития его литературно-критической концепции русской классики;
проанализировать изменения в интерпретации творчества отечественных классиков в разные периоды развития Мережковского- критика;
предложить наше видение литературно-критической концепции русской классики Мережковского, охарактеризовав ее основные периоды.
Объектом нашего исследования является литературная критика Д. С. Мережковского, а предметом - литературно-критическая концепция классики, ее становление и эволюция на протяжении всего творческого пути Мережковского.
Материалом исследования послужили крупные критические работы и статьи Мережковского о русских классиках - Достоевском, Гончарове, Пушкине, Толстом, Гоголе, Лермонтове, Тургеневе — дореволюционного и эмигрантского периодов творчества критика. Кроме того, для получения более полной картины становления и развития критической концепции классики Мережковского, мы привлекли его ранние критические очерки о западноевропейских и античных литературных деятелях - Флобере, Сервантесе, Марке Аврелии, Кальдероне, Монтене, Ибсене, Плинии Младшем. Мы не ставили перед собой1 задачу всестороннего анализа обширного критического наследия Мережковского, поэтому остановились на наиболее важных, знаменательных работах критика о Пушкине, Гоголе, Лермонтове, Тургеневе, Гончарове, Достоевском, Толстом - с тем, чтобы
исследовать саму литературно-критическую концепцию русской классики и
»
проследить эволюцию оценок этих писателей внутри нее.
Методы« исследования. Основной* метод исследования — историко- литературный, предполагающий системное рассмотрение литературного материала в историческом контексте. При' этом важно подчеркнуть, что историко-литературному анализу подвергается критическое наследие Мережковского, по сути и духу представляющее- собой разновидность литературоведческого исследования XIX века. Сам Мережковский выступает в качестве историка и интерпретатора литературы, и именно эта его деятельность становится предметом научной рефлексии в данном исследовании.- Нами также используются историко-функциональный, историко-биографический, сравнительно-исторический, типологический и интертекстуальный методы.
Историография вопроса. Всех исследователей, писавших о Мережковском-критике, по хронологическому принципу можно условно разделить на две большие группы: первая - дореволюционные исследователи критического наследия Мережковского, в том числе русские эмигранты и зарубежные исследователи, для которых изучение творчества Мережковского не было под запретом, и вторая группа — современные исследователи эпохи перестройки и постсоветского периода, «вторая волна» мнений литературоведов о Мережковском-критике. Здесь мы имеем в виду ученых, начавших писать о его критическом творчестве с середины 80-х годов XX века.
Дореволюционных исследователей Мережковского можно разделить по их профессиональной деятельности на три группы: 1) исследователи- критики: Н. Михайловский, А. Скабический, А. Горнфельд, В. Спасович, Б. Никольский, М. Меньшиков, Н. Коробка, Ю. Айхенвальд, Р. Иванов- Разумник, А. Измайлов, Б. Эйхенбаум, Ю; Никольский, С. Терешенков, А. Фомин и другие. Среди зарубежных исследователей дореволюционного периода следует также выделить датского литературного критика, проявлявшего глубокий интерес к русской литературе, и в частности к творчеству Мережковского, Г. Брандеса; 2) исследователи-философы, занимающиеся анализом его религиозно-философских идей, которые также затрагивали в своих сочинениях тему «Мережковский-критик»; многие из них позже оказались вместе с ним в эмигращш: Н. Бердяев, В. Розанов, С. Булгаков, И. Ильин, С. Франк, Л. Шестов, Н. Лосский, В. Зеньковский,
П. Струве, В. Базаров, С. Лурье; Е. Лундберг ~ и другие; 3) исследователи- писатели, также высказывавшиеся в своих статьях о критических произведениях Мережковского: А. Блок, В. Брюсов, Б. Зайцев, А. Белый, Ф. Сологуб, К. Чуковский, Н: Минский, Г. Адамович и другие.
Деление этих исследователей критического творчества Мережковского по профессиональной деятельности, разумеется, весьма условно, так как многие из них были и литературными критиками, и философами, и поэтами одновременно. Особняком в этом списке стоит работа Л. Троцкого, в которой, он характеризует политические взгляды Мережковского, его основные идеи, касающиеся общественного устройства, — идею' о «новом религиозном сознании» и тесно связанную с ней идею «религиозной общественности».
Следует также отметить, что современники Мережковского были очень субъективны в оценках его творческой деятельности, в отличие- от современных исследователей. Это объясняется^ разными, причинами: увлеченностью полемикой, личным знакомством с Мережковским, нахождением в противоположном литературном, а затем общественно- политическом лагере, недовольством «бесконечными» исканиями Мережковского, а также отсутствием достаточной временной дистанции, необходимой для объективного анализа.
Кроме того, существуют исследования зарубежных ученых в области мережковсковедения периода «железного занавеса». Среди них заслуживают внимания работы таких авторов, как Шпенглер и Розенталь, рассматривавших творчество Мережковского-критика еще в 70-х годах XX века. Монография Б. Г. Розенталя «Д. С. Мережковский и Серебряный век» была опубликована в Гааге (Голландия) в Л 975 году, в ней'также есть раздел,
посвященный эмигрантскому периоду творчества русского писателя и критика.
Изучением мировоззрения Мережковского, исследованием генезиса его религиозно-философской концепции занимались такие современные исследователи, как Е. Андрущенко, С. Бельчевичен, О. Дефье, М. Коренева, О. Кулешова, А. Лавров, О. Матич, 3. Минц, А. Николюкин, Я1 Сарычев, Г. Фридлендер, В. Шабаршина и др.
Своеобразию критической манеры18 Мережковского уделили внимание в своих работах Е. Андрущенко, А. Бойчук, М. Ермолаев, 3. Минц, С. Поварцов, И. Приходько, Я. Сарычев, И. Усок, Г. Фридлендер, Л. Фризман и др.
Тема переосмысления, возрождения русским символизмом Пушкина и других выдающихся писателей русской и мировой литературы, открытая статьей 3. Минц «У истоков «символистского» Пушкина» (1987), продолжает разрабатываться современными исследователями.
Вклад Мережковского в отечественную культуру изучал Г. Фридлендер в статьях «Д. С. Мережковский и Генрик Ибсен» и «Д. С. Мережковский и Достоевский». В статье о Мережковском и Ибсене он первым утвердительно ответил на вопрос, который поднимался еще в начале XX века С. Франком и Г. Брандесом, - о влиянии мировоззрения и творчества Ибсена на Мережковского.
В 1999 году (по итогам проведения первой Международной конференции 1991 года) были опубликованы материалы в виде коллективной монографии «Д. С. Мережковский. Мысль и слово». В этой книге самостоятельную группу образуют статьи о Мережковском-критике. В работе И. С. Приходько «Вечные спутники» Мережковского (К проблеме мифологизации культуры)» выявляются особенности символистской критики, одним из основателей которой был Мережковский. Среди ее главных черт исследовательница выделяет создание мифа о личности. В статье В. А. Келдыша «Достоевский в критике Мережковского» рассматривается эволюция оценки творчества Достоевского, вклад критических исследований Мережковского в литературоведческую науку о писателе.
В известной работе Е. А. Андрущенко и Л. Г. Фризмана «Критик, эстетик, художник» авторами выделяется два аспекта деятельности Мережковского-критика: первый - функциональный аспект изучения литературы, второй — социологический. Исследователи подчеркивают, что в Мережковском органично соединены писатель и критик, разъединить эти творческие роли невозможно. В статье «Тайновидение Мережковского», важной для темы нашего исследования, Е. А. Андрущенко назвала чертами «субъективно-художественного» метода Мережковского «дневниковость», «особую исповедальную интонацию, располагающую читателя к сотворчеству», «широкие экскурсы в историю искусства и культуры и
мимолетные отвлечения на злобу дня; обращение 1С широко известным фактам общественной и культурной жизни как общему с читателем багажу, общему знанию».
Изучением эмигрантского периода творчества писателя занимались 0< Коростелев, О. Кулешова, А. Н. Николюкин, С. Поварцов, Я. Сарычев, В'. Хрисанфов и другие.
Среди зарубежных исследователей творчества Мережковского- эмигранта следует выделить работы профессора славянских языков и литературы Иллинойского ' университета, хранительницы * архива Мережковских, - американки Темиры Пахмусс (Т. РасЬтшБ). Архив ' Мережковских ей оставил незадолго до смерти В. А. Злобин, их личный секретарь, который первоначально хотел передать весь архив Советскому Союзу, у правительства которого «не нашлось» денег на его переправку через границу. Под редакцией Пахмусс вышли в свет такие эмигрантские произведения Мережковского, как «Испанские мистики: Св. Тереза Авильская. Св. Иоанн Креста. Прил.: Маленькая Тереза» (Томск, 1998), «Реформаторы: Лютер, Кальвин, Паскаль» (Брюссель: Париж, 1990; Томск, 1999) и другие. Темира Пахмусс является также автором предисловий к этим изданиям.
Среди современных ученых, которые в той или иной мере обращаются к литературно-критическому наследию Мережковского, следует назвать диссертационные исследования Ю. Р. Кричевской «Д. С. Мережковский и русская журналистика начала XX века», М., 1996, А. М. Ваховской «Проза Д.,С. Мережковского 1890-середины 1900-х гг.: становление и художественное воплощение концепции культуры», М., 1996, Е. Г. Белоусовой «Генерализующая поэтика» Д. Мережковского (Трилогия «Христос и Антихрист»)», Екатеринбург, 1998, А. В. Чепкасова «Неомифологизм в творчестве Д.С.Мережковского 1890 - 1910-х гг.», Кемерово, 1999.
Критический метод Мережковского, по мнению Ю. Р. Кричевской, является «синтетическим», т. е. соединяющим «злободневное прочтение творчества русских писателей XX века с широким контекстом "вечных" философских проблем». Исследовательница делает вывод о работах Мережковского как новой форме «эссе-исследования», которое синтезирует литературоведческий анализ, публицистический пафос и религиозно- философскую направленность. А. М. Ваховская исследует творчество Мережковского 90-х — сер. 900-х гг. с точки зрения концепции культуры, которая сложилась у него «в результате конкретного анализа словесного
искусства прошлого и настоящего». Е. Г. Белоусова, рассматривая
/
творчество Мережковского как «"глобальный метатекст"», отмечает, что темой всего творчества Мережковского становится «перманентная борьба
л/
двух мировых полюсов, бога и дьявола» . По мысли исследователя, Мережковский движется к необходимой ему формуле бытия, «выражающей
его бинарное и одновременно предельно-абсолютное качество»" .
А. В. Чепкасову творчество Мережковского 1890- 1910-х годов представляется как единое целое, в основе которого находится «единый принцип мышления и мировосприятия — принцип неомифологизма». В литературно-критическом творчестве исследователь видит выстраивание Мережковским «собственного мифа о русской культуре». А. Чепкасов подчеркивает, что оригинальный1 художественный мир, который воссоздают различные тексты Мережковского, имеет при всей целостности «сложный генезис и потенциально заложенную возможность развития, эволюции внутри структуры».
Кроме того, необходимо отметить и самые последние диссертационные исследования, в разной степени затрагивающие литературную критику Мережковского. Это работы В. Н. Быстрова «Идея преображения мира у русских символистов (Д. Мережковский, А. Белый, А. Блок)» (Санкт- Петербург, . 2004), В. В. Шабаршиной «Своеобразие литературной критики Д. С. Мережковского конца XIX - начала XX веков» (М., 2005), Т. А. Александровой «Н. В. Гоголь в критической прозе Д. С. Мережковского» (Харьков, 2005), О. В. Кулешовой «Философско- художественные искания Д. С. Мережковского в период эмиграции» (М., 2005).
Из перечисленных диссертационных исследований значимой для выбранной нами темы является работа В. Н. Быстрова «Идея преображения мира у русских символистов (Д. Мережковский, А. Белый, А. Блок), в которой автор, рассматривая эволюцию русского символизма (нач. 1890-х - кон. 1910-х гг.), исследует параллели в мировоззрении, идейной и творческой эволюции Д. Мережковского и А. Белого в .контексте идеи преображения мира. В. Н. Быстров отмечает, что «у обоих мечта о кардинальной трансформации бытия постоянно жила в душе и сознании, преломляясь в их искусстве и во многом определяя^мировоззрение, деяния и судьбы».
Наиболее близка к теме нашего исследования работа В. В. Шабаршиной. Анализируя творчество критика конца XIX - начала XX веков, исследовательница " рассматривает идейную эволюцию Мережковского, определяя критику этого периода как «религиозно- философскую с элементами эмоционального прочтения произведения». В. Шабаршина наиболее подробно исследует такие дореволюционные работы критика, как «Пушкин», «Л. Толстой и Достоевский» и «Гоголь», относя их к жанру писательской критики. Смысл субъективной критики Мережковского, согласно В. Шабаршиной, заключается в стремлении автора «в первую очередь познать самого себя в своих «вечных спутниках».
Т. А. Александрова определяет субъективный метод критики
Мережковского как декларирование «принципов мифологизации личности
!
путем создания индивидуального, собственного образа, по-новому переосмысленного и заново сконструированного». В основе дореволюционной книги Мережковского о Гоголе - миф о личности писателя, выступающего «сторонником и единомышленником» критика. Оценивая отношение Мережковского к Гоголю как неизменное на протяжении всей последующей деятельности критика, Т. Александрова подчеркивает, что его вгляды на других русских писателей переживали значительную эволюцию.
О. В. Кулешова рассматривает эмигрантское творчество Мережковского как «единый текст», в рамках которого каждое произведение писателя объясняет «тот или иной аспект его философско-религиозной концепций». Анализируя литературно-критические статьи о русских писателях эмигрантского периода, О. Кулешова сверяет их содержание в первую очередь с движением религиозно-философской концепции Мережковского, очерчивает их- рамками Третьего Завета Духа-Матери и установлением царства Божьего на земле.
Следует отметить, что среди современных исследователей творчества Мережковского нет единства в вопросе, касающемся его идейной и
"XI
творческой эволюции. Одни ученые (Т. Александрова, Е. Андрущенко, С. Бельчевичен, А. Бойчук, В. Быстров, 3. Минц, В. Шабаршина и др.) рассматривают взгляды и творчество Мережковского в эволюционном аспекте, другие исследователи (Е. Белоусова, Л. Колобаева, в определенной степени Я. Сарычев и др.) подвергают сомнению идею развития. Мы разделяем точку зрения первой группы ученых-филологов.
Для того чтобы рассмотреть критику Мережковского в 'эволюционном аспекте, очень важно, по нашему мнению, проанализировать его литературно-критическую концепцию русской классики во всей ее целостности, согласуясь с хронологическим принципом - очередностью появления работ критика в печати.
Научная новизна исследования. Постановка и решение обозначенных задач данной диссертации и обусловливает ее научную новизну. Так, в нашем исследовании впервые осуществлена попытка системного рассмотрения литературно-критической концепции русской классики Мережковского в эволюционном аспекте на протяжении всего творческого пути критика. Объектом специального анализа стали такие аспекты проблемы, как причины появления у Мережковского повышенного интереса к классической литературе и ее место в структуре интересов и мировоззрении автора; изменения в интерпретации творчества литературных классиков в разные периоды развития, Мережковского-критика. В нашем исследовании мы провели сравнительный анализ дореволюционных и эмигрантских критических работ о Толстом, Достоевском, Гоголе, Пушкине.
Практическая значимость. Диссертация может быть использована при подготовке общих и специальных курсов по «Истории* русской литературной критики», «Истории русской литературы конца XIX - начала XX века». Материалы и выводы диссертации могут быть полезны для спецкурсов по истории русской философии, проблемам религии и культуры. Кроме того, материалы диссертации могут быть интересны исследователям, изучающим такой феномен в России, как «Духовный Ренессанс» начала XX века.
Теоретическая ценность исследования состоит в выявлении своеобразия литературно-критической концепции русской классики Мережковского (конец 1880-х- 1930-е гг.).
Апробация1 работы. Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в 10 публикациях, а также в докладах автора на конференциях: 6-и международных - Международной научной конференции «Речевая агрессия в современной культуре», Челябинский государственный университет, Челябинск, июнь 2005 г.; Международной научно-практической конференции «Язык и культура», Челябинская государственная академия культуры и искусства, Челябинск, март 2006 г.; III Международной научной конференции «Языки профессиональной коммуникации», Челябинск, 23 - 25 октября 2007 г.; Международной научно-практической конференции «СМИ - ОБЩЕСТВО - ОБРАЗОВАНИЕ: модели взаимодействия», посвященной 20- летию высшего журналистского образования на Южном Урале, Челябинский государственный университет, Челябинск, 30 ноября - 2 декабря 2007 г.; IX М1жнароднай навукова-практычнай канферэнцьп «Журналютыка - 2007: надзённыя праблемы. Перспектывы», Беларуск! дзяржауны ушверсггэт, Мшск, 6-7 снежня 2007 г.; Международной научной конференции «Личность и общество: проблемы взаимодействия», Университет Российской академии образования (Челябинский филиал), Челябинск, 23 апреля 2008 г.; 1-й всероссийской - Всероссийская научная конференция «Вторые Лазаревские чтения», 21-23 февраля 2003 г.; 2-х межвузовских научных конференциях - IV межвузовской научно-методической конференции «Проблемы гармонизации мироотношения», Челябинский гуманитарный институт, Челябинск, май 2001; межвузовской научной конференции Челябинского государственного агроинженерного университета, секция «Гуманитарные науки», Челябинск, октябрь 1997 г.; а также 4-х научно-практических конференциях факультета журналистики Челябинского государственного университета (Челябинск, январь 2004, февраль 2005, февраль 2006, февраль 2009).
Структура работы. Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, каждая из которых, в свою очередь, подразделяется на параграфы, заключения и списка использованной литературы, включающего 212 наименований.
«Вечные спутники»: русский и западноевропейский «литературный Олимп» Мережковского
В литературном процессе 1880-1890-х годов происходила смена поколений. В «Истории русской литературной критики» отмечается, что «уже к началу 1890-х годов литературная критика разных направлений и школ остро почувствовала изменение художественной ситуации и сделала вывод об исчерпанности отечественной классической литературы, восходящей к 1840-м годам» . В 1890-1891гг. К.Н.Леонтьев («Анализ, стиль и веяние. О романах гр. Л. Н. Толстого») и А. М. Скабичевский («История новейшей русской литературы (1848-1890)») одними из первых попытались осмыслить пройденный русской литературой путь. Вместе с тем критика ощутила не только завершение старого цикла литературного развития, но и начало нового. В конце XIX века в литературной критике формируются модернистские течения, публикуются литературно- критические работы В. С. Соловьева, В. В.Розанова, И. Ф. Анненского, Д. С. Мережковского, обращенные к обширному историко-культурному контексту.
Таким образом, в 90-х годах XIX века начался всесторонний пересмотр теоретических оснований отечественной словесности, сопровождавшийся серьезной дискуссией о классическом наследии. Перед литературной критикой встали два главных вопроса — осмысление результатов, подведение итогов? развития русской- литературы 1840—1890-х годов- и определение генерального направления ее дальнейшего развития. В" центре интересов литературной критики оказались творчество Пушкина, Лермонтова Гоголя, Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Тургенева, Гончарова, Достоевского, Ап. Григорьева Л. Толстого и литературная деятельность писателей-современников. Процесс переоценки русской литературы Золотого века, соответственно затрагивавший эстетические, религиозно- философские, идеологические, политические проблемы, продолжался практически до 1917 года.
Мережковский начал печатать критические статьи о литературе, в частности о мировых литературных знаменитостях, в 80-х — 90-х годах XIX века, называя- свой критический метод «субъективным» . Дебютной; же статьей Мережковского-критика; , как известно, стала работа о Чехове «Старый вопрос: по поводу нового таланта», опубликованная; в 1888 году в журнале «Северный вестник». Прежде чем говорить о субъективно-художественном методе и субъективной критике Мережковского, следует отметить основные этапы в его; развитии, которые предшествовали становлению Мережковского- символиста: 1) увлечение Мережковского-студента (1884-г.) идеями философов- позитивистов - Спенсера, О: Конта, Милля. По наблюдению О. Михайлова, «учение позитивистов ... приходило в противоречие с религиозными идеалами, впитанными Мережковским с детства, рождало безысходные сомнения. Уже с этого момента начинается раздвоение, характерное для личности и творчества писателя» ; 2) знакомство с учениями Канта, Гегеля и других выдающихся зарубежных философов; 3) увлечение Мережковского-студента народничеством (под влиянием его первых учителей - Н. К. Михайловского и Г. И. Успенского). По замечанию И. Ильина, свой творческий путь Мережковский начал с «(социально-сентиментального утилитаризма, с учения, согласно которому поэт должен прежде всего и больше пещись о гражданской пользе» . В литературной критике Мережковского этот период развития отразила одна из первых его статей — «Рассказы Короленко» (1889); 4) К началу 1890-х годов молодой Мережковский, освободившись от народнических идей, нашел новый путь, став сначала декадентом, а затем, по выражению И: Ильина, «пламенным и буйным символистом»42. Относя себя поначалу к декадентам, «самозародившимся мистикам», Мережковский связывал появление этого течения с кризисом сознания и миропонимания людей конца XIX века. По словам К. Бальмонта, декаденты «развенчивают все старое ... Но предчувствуя новое, они, сами выросшие на старом, не в силах увидеть это новое воочию» . Эта раздвоенность декадентского мировосприятия нашла отражение в крайнем индивидуализме, «самообособлении» (Вл. Гиппиус), замкнутости, эстетизме, целью которых было создание образа «нового мира». Декаденты одними из первых в России привлекли внимание к вопросу о необходимости изменения мира, человека, искусства. Эту же проблему поднимали в своем творчестве и символисты. Следует отметить, что даже на родине декадентства и символизма различие между этими двумя течениями установилось не сразу . По мнению К. Азадовского и А. Лаврова, Мережковский и 3. Гиппиус очень быстро поняли бесперспективность, изъяны декадентского типа мироощущения и стали его активно преодолевать и изживать. Мережковский, а затем и 3. Гиппиус устремили свои взоры к новому направлению в литературе и искусстве — символизму. И дореволюционные, и современные исследователи, рассматривая эволюцию русского символизма, отмечают, что 1890-е годы - это период становления «нового искусства». В. Быстров характеризует его как период созерцательности, «духовной жажды», предчувствий. Мережковский с самого начала оказался не -только активным сторонником «нового искусства», но и заявил о себе как о «вожде и прорицателе нового русского символизма» .
Под влиянием новых идей в русской литературе и поэзии, а также под воздействием развивающегося западного символизма Мережковский в декабре 1892 года прочитал лекцию в Соляном городке - «О причинах упадка и о новых течениях в современной русской литературе», которая в 1893 году вышла отдельной брошюрой. Эта работа была названа впоследствии, как известно, манифестом раннего русского символизма .
В одной из частей книги-манифеста, названной Мережковским «Начало нового идеализма в произведениях Тургенева, Гончарова, Достоевского и Л. Толстого», автор определил свое время как борьбу двух совершенно противоположных миросозерцаний — «крайнего материализма и «самых страстных идеальных порывов духа» . Слова Мережковского о важнейшем мировоззренческом противоречии конца XIX века («необходимость верить», сердце - «невозможность верить», разум) проливают свет на «идейную амбивалентность и гибкость позиции» (А. Бойчук) молодого критика. Противоречивость и двойственность, присущие эпохе конца XIX века, и невероятная способность наиболее чутких людей этого времени «среди дряхлого мира принадлежать будущему» нашли отражение в мировоззрении и творчестве Мережковского, как и в литературе Серебряного века в целом.
В книге-манифесте в качестве трех главных элементов нового искусства Мережковский выдвинул «мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности» (XVIII, с.218). Под мистическим содержанием он понимал метафизическую сущность зримых явлений, постижение некоей тайны, которая находится за пределами человеческого познания.
Попытка синтеза «Плоти» и «Духа» в исследовании «Л.Толстой и Достоевский»
Зачинателями пересмотра классического наследия в конце XIX века - начале XX века выступили К. Леонтьев, Вл. Соловьев, А. Волынский, Д. Мережковский, И. Анненский, Вяч. Иванов и другие. Новая критика рубежа веков,- названная позже русской философской критикой, вслед за А. Григорьевым «тоже будет рассматривать творчество Пушкина как вершину развития русской литературы и русского духа»115. Одним из главных объектов филологической рефлексии ее представителей, отходивших от заветов Белинского, явились религиозные взгляды русских писателей. «Как почти все русские критики и историки, Д. С. Мережковский считал религиозность основной, главной и драгоценнейшей чертой русской литературы», - писал М. А. Алданов116. Очень скоро Мережковский из активных представителей новой критики превратился в одного из ее лидеров. И очерк о Пушкине во многом этому способствовал.
Работа. Мережковского «Пушкин» впервые была опубликована в 1896 году в санкт-петербургском сборнике «Философские течения в- русской поэзии», составленном П. Перцовым. С этого очерка начинается второй этап литературно-критической концепции Мережковского (1896 - начало XX века) - период религиозно-философского («неохристианского») прочтения русской классической литературы.
В эти годы Пушкин для Мережковского — «идеальный художник», основоположник русской литературы и залог ее будущего развития, гений меры. Это мнение во многом перекликается с оценкой А. Григорьева: «Пушкин, везде соблюдавший меру, сам - живая мера и гармония» . Вслед за Белинским и Григорьевым критик считал, что из Пушкина вышли все последующие литературные знаменитости России. Однако, в отличие от своих предшественников, Мережковский рассматривал жизнь, мировоззрение, религиозные взгляды и творчество поэта в их совокупности. Этот подход, наметившийся уже в некоторых ранних очерках о зарубежных и русских «спутниках», будет характерен для всех его последующих крупных дореволюционных критических исследований.
Мировосприятие и творчество «идеального» Пушкина рассматривается в очерке в рамках складывающейся религиозно-философской концепции автора: поэзия Пушкина «представляет собой редкое во всемирной литературе, а в русской единственное, явление гармонического сочетания, равновесия двух начал» (XVIII, с. 131). В синтезе идеалов язычества и христианства Мережковский в этот период видел будущее литературы и будущее религии. И в конце XIX века Пушкин у Мережковского являет собой первый, подготовительный этап этого будущего синтеза и примирения. З.Минц отмечала, что генезис статьи о Пушкине «ведет к Ницше (апология гения как «сверхчеловека»), Вл. Соловьеву — философу (идеи «синтеза» как высшего итога космического и исторического развития), речи о Пушкине Ф. Достоевского (рассмотрение историософии Пушкина, проблемы «Россия и Запад») .
Очерк, состоящий из четырех частей, критик начинает с рассмотрения личности поэта. Одним из главных источников, откуда черпает » Мережковский- сведения о Пушкине, являются- «Записки» А. О. Смирновой. Критики-современники считали эту книгу, изданную- в 1895 году и обработанную дочерью Смирновой, недостаточно выверенной хронологически и фактически, субъективной, превозносящей значимость личности самой Смирновой, поэтому считали обращение к ней Мережковского необоснованным. Как отмечал В. Спасович, Смирнова знала Пушкина только во втором периоде его жизни (Николаевская эпоха) и знала его с внешней, светской стороны .
У Мережковского же были свои весомые причины выбора этой книги, неоцененной, с его точки зрения, русским обществом. Отношение в семействе Смирновых к Пушкину доходило почти до культа, и поэтому мнение о поэте в «Записках» резко контрастировало с установившимся еще с 60-х годов «варварским» отношением к нему Писарева. Мережковский
стремился- ие: только преодолеть «привычное тяготение» к Писареву,. Добролюбову, Чернышевскому, но и найти в творчестве поэта «стройное миросозерцание», «великую мысль», опровергнуть установившееся мнение-о легкомыслии пушкинской поэзии; В «Записках» Смирновой; по его мнению,1 воспроизводился «образ Пушкина-мыслителя) более всех других соответствующий тому образу, который таится; в необъясненной глубине законченных созданий поэта и отрывков; намеков, заметок, писем, дневников» (XVIII, с.92). В - ходе выполнения этих задач Мережковский представил новый взгляд на творчество Пушкина:
Пушкин, как и Петр Великий; согласно Мережковскому, был «начинателем; русского просвещения»: «В самых-разнообразных областях закладывает он фундаменты будущих зданий, пролагает дороги,; рубит просеки: Роман; повесть, лирика, поэма; драма — всюду он из первых или первый; одинокий;или единственный» (Там же). Однако из-за ранней гибели поэта его гений не успел раскрыться- полностью, отсюда и сложности с обнаружением полного, законченного-миросозерцания поэта. «Пушкин - ... Гете, который умер бы в 37 лет .. . » (XVIII, с.94).
Главной особенностью поэтического темперамента Пушкина была простота,, которая:, и сделала его- «единственным даже среди величайших мировых поэтов». «Пушкин; — единственный из новых мировых: поэтов — ясен, как древние эллины, оставаясь-сыном своего века» (XVIII, с. 101). По внутреннему значению своей поэзии Пушкин имеет право находиться рядом с Гете, Шекспиром и Данте, на мировой высоте. Здесь критик следует за Белинским, также считая гений поэта всемирным. В очерке о Пушкине постоянно; проводятся: параллели между Пушкиным и Гете, сравнивается то, что происходило в отношениях между немецким народом и его гением, и то, что происходило в России с Пушкиным.
По. справедливому замечанию В. Шабаршиной, работа о Пушкине создавалась «в то время, когда он (Мережковский. - А.Ж.) был очарован красотой античной культуры, язычества, когда он еще не пришел к тому, что
Н. В. Гоголь как предтеча «неохристианской религии» Д.С. Мережковского
Однако мы считаем, что невозможно принять в качестве однозначно положительного утверждение Мережковского, согласно которому герои Достоевского — Раскольников, Версилов, Ставрогин, князь Мышкин, Иван Карамазов - «люди, прежде всего, умные; сознательные, культурные, самые европейские из русских людей» (X, с. 102). Еще Сократ за пятьсот лет до появления христианства сказал, что разум - это способность человека отличать добро от зла. Ум - это не только интеллектуальные способности, но и нравственная составляющая; делающая человека - Человеком. Многие из" «умных героев» Достоевского не только разучились, отличать добро от зла, но- уже и не видят между ними существенной разницы (например, Ставрогин). Поэтому мы не можем согласиться с Мережковским. Болконский, Безухов, Левин - это не условно положительные герои (как, например, князь Мышкин), а действительно положительные, умные, сознательные, культурные, достойнейшие из русских людей XIX века. Если сравнивать духовные ориентиры героев, то становится очевидным, что многие положительные герои Толстого нравственно целостнее, их «духовные перевороты» не связаны с глубочайшим духовным падением и разложением - убийством, сладострастием, богоотступничеством и т. д. В то время как «культурные, сознательные, европейские» Раскольников, Ставрогин, Версилов идут на сделку с совестью. С нашей точки зрения, дело здесь в том, что Достоевский и Толстой показывали разные человеческие типы - антитетические, раздвоенные (у первого) и более целостные, но развивающиеся (у второго), исключая Анну Каренину. Необходимо отдать должное критику, верно уловившему первостепенную важность изучения философии раздвоенных «героев», из которых впоследствии вышли многочисленные Кириловы — «плоские», поставившие в XX веке на место Бога — себя. Мережковский понимал всю опасность установления атеистического мировоззрения в России, его возможные трагические последствия, и единственной альтернативой и спасением России для него была «Религия Третьего Завета».
Главную антитезу второго тома - «ясновидец духа (Достоевский) - ясновидец плоти (Толстой)» - обосновывает система внутренних оппозиций, через раскрытие которых движется анализ творчества писателей, обретая конкретный, доведенный до необходимой автору четкости, антитетический контур. Эти внутренние антитезы следующие: 1) герои Достоевского (умные, «самые европейские из русских людей») - герои Толстого (герои-жертвы, «умствующие» герои); 2) романы-трагедии Достоевского (художественная сила изображения - в диалоге) - «подлинный эпос» Толстого (главная - повествовательная часть); 3) язык Достоевского («плоть и кровь» героя) - язык Толстого («разговорный язык, звук голоса самого Льва Николаевича); 4) художественный прием Достоевского (от внутреннего, душевного - к внешнему, телесному) - художественный прием Толстого (от внешнего, телесного - к внутреннему, «душевному»); 5) умная муза Достоевского - неудостаивающая быть умною муза Толстого; 6) Достоевский-психолог (исследует жизнь духа; духовные пытки героев) - Толстой-психолог (изучает жизнь тела; телесные пытки героев); 7) болезнь Достоевского и Ницше (самосожигание, крики боли) - болезнь Толстого (безмолвие, бесчувствие, окаменение сердца); 8) изображение города у Достоевского («разный» Петербург) - изображение деревни у Толстого (только земля, только «плоть» и темная, стихийная душа России); 9) любовь к «духовной» земле, «святому телу» России Достоевского - любовь к «плотяному», «земляному» телу
России Толстого; 10) воздействие творчества Достоевского на читателя (меняется духовная «впечатлительность» читателя) - воздействие творчества Толстого (меняется «телесная», нервная впечатлительность читателя); 11) амбивалентный Достоевский (раздвоение между «правдой Богочеловека», Христа (вера в Бога, Идиот; явное лицо) и «правдой Человекобога», Антихриста (отрицание Бога; Кирилов; тайное лицо); «в князе Мышкине Достоевский любит и оправдывает себя; в Кирилове ненавидит и обличает себя, но и в том, и в другом - изображает себя, и ... оба ему одинаково близки» (X, с. 118); - амбивалентный Толстой (раздвоение между правдой земной (сильный и гордый язычник, дядя Ерошка) и правдой небесной (слабый христианин и проповедник, старец Аким).
Немало уделено внимания в этой части работы эсхатологическим мотивам в творчестве Достоевского. Развиваемая Достоевским в «Идиоте» и «Бесах» идея о «кончине мира» была необычайно близка критику. В этот период, как мы отмечали ранее, Мережковский предчувствовал приближение - конца человечества — «может быть, никогда еще дух человеческий так не предчувствовал ... что близок, если не конец, то начало конца, что оно при дверях, стучится в двери» (X, с 125). Эта идея-предвидение была высказана в Откровении апостола Иоанна Богослова (Апокалипсисе), через пророчества которого Мережковский во многом формулировал собственное видение нового христианства. В «JI. Толстом и Достоевском» критик с сожалением говорит о том, что Достоевский больше думал о первом Пришествии, о царстве Сына, чем о царстве Духа. Следует сказать и о внимании Мережковского во втором томе работы к некоторым идеям Достоевского, нашедшим отклик у «христианизированного» критиком Ницше: обожествление личности (Кирилов и Сверхчеловек), физическое и духовное перерождение человека, «убеждение человечества в соприкосновении мирам иным», идея «вечных возвращений» (Черт говорит об этом Ивану Карамазову, а Карлик, дух «земной тяжести» — Заратустре). Все это выявляет у Мережковского пристальный интерес к философскому и религиозному миру Достоевского, главной проблемой которого в эти годы критик считал вопрос о «вечно соединяемых и несоединимых правдах» - «о правде Богочеловека и Человекобога, Христа и Антихриста», и к философии Ницше, в которой самоутверждающаяся личность также устремлялась, но в иной от Достоевского плоскости, к решению этого вопроса.
«Поиск своего в чужом», начатый в работе «Пушкин», становится главным заветом субъективного критика в исследовании «Л. Толстой и Достоевский», в котором концепция творчества классиков предстает в виде «окна» в новую религию. Мережковский открыл новые грани писательского таланта Достоевского, справедливо назвав его пророком. Однако глубокое философское прочтение амбивалентного Достоевского практически сошло на нет в последующие предреволюционные годы, критик заменил его политизированным восприятием классика. Это связано с дальнейшей эволюцией Мережковского, во многом продиктованной меняющейся общественно-политической обстановкой в России.
Эволюция оценки творчества И. С. Тургенева: от писателя- символиста к «гению меры» и «всемирному поэту вечной женственности»
Судьба Гоголя и его творчества в русской критике складывалась непросто. В 50-60-х годах XIX века, как известно, интерпретация его творчества последнего периода сопровождалась в русской критике ожесточенными идейно-эстетическими спорами, что привело к предвзятым и необъективным оценкам. В 1890-х годах интерес к Гоголю вновь возрос. Новое поколение критиков пыталось переосмыслить его идеи и преодолеть устоявшееся негативное отношение предшественников, к религиозно- философским взглядам писателя.
Среди критиков, которые приняли активное участие в. процессе пересмотра устоявшихся мнений и оценок, касающихся русской классики, особо следует отметить А. Л. Волынского , подвергшего разгрому традиции радикальной русской критики, «пренебрегая, - как пишет А. Пайман, - собственной литературной репутацией»193.
Волынский, по наблюдению Т. Александровой, выступил «сторонником Гоголя, вдумчивым и осторожным интерпретатором его идей» . А «сказанное им о Гоголе, по существу, положило начало процессу переосмысления его наследия ... побуждало отказаться от шаблонов и стереотипов, укрепившихся в его оценке» . Переоценка «Выбранных мест...» Гоголя, пересмотр религиозного мировоззрения писателя - эти и другие проблемы вслед за Волынским стали разрабатывать и другие критики, в том числе и Мережковский.
Впервые Мережковский упоминает о Гоголе, как мы отмечали в первой главе, в книге-манифесте. Однако о какой-либо цельной концепции личности и творчества писателя речь пока не идет. Впервые четко место Гоголя в критической системе Мережковского было определено в очерке «Пушкин»: Гоголь - первый, кто понял и выразил значение Пушкина для России, но ... он «первый изменил Пушкину, первый сделался жертвой великого разлада, первый испытал приступы болезненного мистицизма, который не в нем одном должен был подорвать силы творчества» (XVIII, с. 160). Высказанные в 1896 году мысли о «великом разладе» Гоголя, об удалении от учителя- идеала Мережковский будет развивать, на страницах уже отдельного исследования «Судьба Гоголя» (1903) , и еще ранее - в реферате о Гоголе 1902 года, прочитанном на одном из заседаний Религиозно-философских собраний, с которого и начиналась эта книга.
В работе о Гоголе Мережковский нарушает композицию предыдущего исследования о Толстом и Достоевском. Теперь главы следуют в таком порядке: «Творчество», «Жизнь», «Религия». Это связано, на наш взгляд, с его видением личности Гоголя. Мы солидарны с мнением Т. Александровой, которая считает, что «ключ к личной судьбе Гоголя Мережковский нашел в его творчестве» . По всей видимости, такой композициеи критик еще раз утвердил главную мысль исследования - «борьба! с чертом» началась, в творчестве, а уже затем была перенесена Гоголем в жизнь и нашла свое отражение в религиозном созерцании писателя.
Книга «Гоголь» в творчестве Мережковского дореволюционного - периода была уже третьей крупной работой о русских классиках. Это исследование также было встречено в литературных кругах неоднозначно. Оценки критиков находились в диапазоне от полного неприятия до восторженного приема. Однако впоследствии очевидным для всех стало то, что Мережковский был одним из первых, кто не подверг жизнь и творчество писателя разделению — «до 1842» года и «после». Право на такое разделение предшествующей, гражданской, критике давало «общественное значение поэта». Наиболее взвешенная, непредвзятая оценка этой работы Мережковского, на наш взгляд, содержится в словах Б. Грифцова: «...никому не удавалось таким единым взглядом взглянуть на Гоголя, так связать в одну картину судьбу и творчество Гоголя. Для русской критики принципиально 200 это очень важно» . — Антитеза «Хлестаков — Чичиков» в исследовании о Гоголе. «Творчество» (часть первая) «Смех Гоголя - борьба человека с чертом» (XV, с. 187), - заявил Мережковский в самом начале исследования. Черт — «ноуменальная середина сущего, отрицание всех глубин и вершин — вечная плоскость, вечная пошлость» (XV, с. 187); это вечное и всемирное зло, «пошлость sube specie aeterni, "под видом вечности"» (XV, с. 188). Гоголь первый увидел черта без маски, увидел его подлинное лицо - страшное своей обыкновенностью, пошлостью, реальное «лицо толпы, лицо "как у всех"» (XV, с. 189). Таким образом, под словом «черт» в исследовании подразумеваются главные s «враги» XIX века - «пошлость», «плоскость», «серединность» («середина»), «позитивизм», «мещанство», с некоторыми из них Мережковский начал „ вести борьбу еще в книге-манифесте 1893 года.
Единственным предметом творчества Гоголя- критик видит черта как воплощение людской пошлости. Однако анализ творческого наследия писателя он ограничивает «Ревизором» и «Мертвыми душами», что вновь подтверждает мысль об определенной заданности, когда первичной является авторская идея, иллюстрацией к которой служит творчество «спутника».
В книге «Гоголь» вновь возведена система антитез. Главная религиозно-философская антитеза работы - «Гоголь — черт». Ее можно трактовать как противопоставление человека, таланта метафизическому, «вечному злу». Оба элемента этой главной антитезы углубляются и дополняются внутренними оппозициями первой и второй части работы: антитеза «Хлестаков - Чичиков», выявляющая «черта», с которым писатель боролся в» творчестве, и антитеза «Гоголь-язычник — Гоголь-христианин».
