Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Философско-эстетические воззрения Болотова ... 19
1. Источники философско-зстетической концепции Болотова 19
2. "Философия счастья" и "теория удовольствий" Болотова 32
3. Жизнь Болотова как идеальная модель счастливого существования. . 45
Глава 2. Литературно-критические суждения Болотова 56
1. Чтение в жизни Болотова 56
2. Болотов как литературный критик 64
3. Споры о жанре романа в России во второй половине XVHI века77
4. Жанр романа в интерпретации Болотова 90
5 Роман и драма в трактовке Болотова „ 93
6 Роман и мемуары е трактовке Болотова 103
Глава 3. Пейзажный парк в системе эстетических воззрений Болотова 113
1. Болотов и садово-парковая культура второй половины .Will века 113
2. Роман и парк в интерпретации Болотова: единство принципов организации эстетического объекта 135
Заключение 144
Библиография 148
Приложение . 163
- Источники философско-зстетической концепции Болотова
- "Философия счастья" и "теория удовольствий" Болотова
- Чтение в жизни Болотова
- Болотов и садово-парковая культура второй половины .Will века
Введение к работе
Творческое наследие русского ученого и писателя Андрея Тимофеевича Болотова (1738 -1833) изучалось специалистами в разных областях науки. С XIX века к работам Болотова обращались авторы обширных исследований по истории русской науки и искусства. Труды П.Н. Полевого, П.П. Пекарского, М.П. Семевского, СП. Мельгунова, Н.С. Чечулина, Е.Н. Щепкиной, Н.Н. Врангеля, В.В. Сиповского, ВВ. Святловского устанавливали место Болотова в русской культуре. Его мемуары получили высокую оценку как исторический источник в трудах русских историков С.М.Соловьева и В.О. Ключевского. В советский период переиздание записок Болотова и появление множества статей таких авторов как Е.П. Привалова, P.M. Лазарчук, О.Е. Глаголева, А.К. Демиховский, освещающих разные аспекты его деятельности, свидетельствует о постоянном интересе к фигуре Болотова. Однако, до сих пор отсутствуют попытки подхода к деятельности Болотова как к единому процессу, затронувшему разные научные и культурные сферы, но базирующемуся на цельной мировоззренческой концепции. Изолированное и идеологически оценочное рассмотрение ряда аспектов творчества Болотова привело к искажению его реального вклада в те или иные области науки и культуры. Во многом такая трактовка жизни и деятельности Болотова была связана с тем, что большая часть архива Болотова не опубликована и не всегда оказывается доступной. Между тем, Болотов являет собой характерный и представляющий несомненный интерес для исследователя тип русского энциклопедиста XVIII века. Именно типичность фигуры Болотова, с одной стороны, и стройность и продуманность его философско-зстетической концепции, тщательно зафиксированной в многочисленных текстах, с другой, определяет необходимость дальнейшего и полного исследования его творчества, которое может быть осуществлено с учетом современных научных методов. Поэтому новым подходом к комплексному изучению разных сторон деятельности Болотова (в данном случае для сравнительного анализа выбраны
литературно-критический суждения Болотова и его работы по садово-парковому искусству) с целью выявления единых принципов, лежащих в их основе, определяется актуальность предлагаемой диссертации.
Для достижения цели исследования, установления единых основ мировоззрения Болотова посредством сопоставительного анализа его работ в разных областях культуры и искусства, автором поставлены следующие задачи:
характеристика философско-эстетической позиции Болотова и определение ее источников;
сопоставление литературно-критических статей Болотова и работ по садово-парковому искусству и выявление их единой философско-эстетический основы;
рассмотрение деятельности Болотова в контексте характерных тенденций эпохи.
Научная новизна работы заключается в сопоставлении текстов не' подвергавшихся ранее сравнительному анализу; во введении в научный оборот ранее не анализировавшихся и частью неопубликованных текстов; в отказе от оценочно-идеологического подхода к творчеству Болотова; в применении не только литературоведческих, но и культурологических методов интерпретации.
Материалом для исследования послужили опубликованные работы Болотова философского содержания, его критические статьи о романах, опубликованные лишь отчасти, и статьи по садово-парковому искусству, публиковавшиеся в издававшемся им журнале "Экономический магазин". Кроме того, привлекаются многочисленные материалы из архивов Российской Национальной библиотеки, Института русской литературы (Пушкинский дом), Российской Государственной библиотеки и Государственного Исторического музея, а также изданные в XIX веке записки Болотова. Выбор для сопоставительного анализа статей по литературной критике и садово-парковому искусству объясняется тем значением, которое придавал Болотов этим сферам
человеческой деятельности и их показательностью в вопросе отражения его философско-эстетический концепции.
Метод диссертационного исследования совмещает черты традиционного историко-литературного и типологического подхода с культурологической концепцией "литературного быта", разработанной в трудах формальной школы {в частности, Б.М. Эйхенбаума), и развитой в работах Ю.М. Лотмана теории "бытового поведения". При анализе литературно-критических статей Болотова и его трудов по садово-парковому искусству используется метод реконструкции, характерный для структуралистского системно-функционального подхода, а сопоставление деятельности Болотова в этих сферах базируется на разработанном в трудах немецких исследователей начала XX века Г. Вельфлина и О.Вальцеля формально-типологическом методе, позволяющем проводить сравнительный анализ произведений разных видов искусства и ставшим одним из методологических оснований исследований по садово-парковому искусству Д.С. Лихачева. Выбор подобных методологических установок, оправдавших себя прежде всего на синхроническом материале, определен самим творчеством Болотова, представляющим собой стройную, но достаточно замкнутую и мало подверженную изменениям систему.
Практическое значение работы заключается в том, что ее положения и выводы могут быть использованы при дальнейшем целостном изучении русской культуры XVIII века, а также при подготовке общих и специальных лекционных курсов и семинарских занятий и составлении пособий по истории литературы и культуры XVIII века.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения, содержащего, во избежание неумеренного цитирования, ряд анализируемых текстов.
Андрей Тимофеевич Болотов родился 7 октября 1738 г. в с. Дворяниново Алексинского уезда Тульской губ. (ныне Заокекий р-н
Тульской обл.)1 в семье русского дворянина и офицера. Детство его прошло частью в родовом поместье, частью - в полку, где служил отец, и в Петербурге, в семье дяди Т.И. Арсеньева. В 1755 г., после нескольких отсрочек, он поступил на военную службу. С началом Семилетней войны (1756) Болотов оказался на оккупированной территории Пруссии и был в 1758 г. назначен переводчиком в канцелярию барона Н.А. Корфа, военного губернатора г. Кенигсберга. В Кенигсберге Болотов получил возможность активно заниматься самообразованием и посещать лекции в университете. В этот период он познакомился с популярными течениями немецкой философии, которые, по его собственным утверждениям, определили его мировоззрение на всю жизнь. В Кенигсберге Болотов заложил основу своей библиотеки, которую он собирал до конца своих дней. Одновременно с интенсивными занятиями наукой и чтением, Болотов начал вести дневники, в которых фиксировал как исторические, так и частные события, и которые потом послужили основой для самого масштабного труда его жизни - записок, охватывающих период с 1738 по 1795 гг. (дневники Болотов продолжал вести до 1810 г.). В 1762 г. Болотов был переведен в Петербург в качестве флигель-адъютанта того же барона Корфа, назначенного, к тому времени, генерал-полицмейстером Петербурга. В том же году, после указа Петра Ні об упразднении штатов у некомандующих генералов, он подал прошение об отставке "на свой кошт", которое было удовлетворено. В чине капитана Болотов вернулся в родовое имение, с намерением заняться сельским хозяйством и науками. Он продолжал вести дневники, а в 1764 г. приступил к написанию "Детской философии", произведения, объясняющего законы мироустройства в форме бесед матери с детьми и написанного для образования его 14-летней невесты. В 1766 г. он принял участие в работе недавно созданного Вольного экономического общества и в 1767 г. был избран его членом. 60-70-е годы - период активных исследований Болотова с
1 С 1988 г. в с. Дворяниново расположен музей-усадьба AT. Болотова,' являющийся филиалом областного краеведческого музея.
области агрономии и тесного сотрудничества с ВЭО. Известность
Болотова в этой сфере стала причиной приглашения его в качестве
управляющего Киясовскои волости, которую намеревалась приобрести
Екатерина II. По совету Болотова волость была куплена, и в 1774 г.
Болотов заступил на должность управляющего императорской
Киясовскои волостью Московской губ., где продолжил свои
сельскохозяйственные эксперименты и литературные занятия. В 1776 г.
он занял место управляющего Богородицкой волостью Тульской губ.,
подаренной Екатериной II своему незаконнорожденному сыну графу А.Г.
Бобри некому. Болотов принимал участие в разработке лучевой
планировки городской застройки, осуществленной архитектором И.Е.
Старовым, а также спланировал и разбил пейзажный парк при дворце2.
В Богородицке Болотову удалось организовать школу, детский театр,
несколько пьес для которого он написал сам, лечебницу, где он
применял новейшие методы электролечения. В 1778 г., по договору с
книготорговцем К. Ридйгеромт Болотов приступил к изданию
сельскохозяйственного журнала "Сельский житель",
просуществовавшего до 1779 г. В 1779 г. типография Московского университета перешла в ведение НИ. Новикова. В сотрудничестве с Новиковым Болотову удалось опубликовать целый ряд своих произведений3, а также организовать издание, в качестве приложения к
2 Разрушенные во время Великой Отечественной войны, парк и дворец
были восстановлены в 1980-е годы и в настоящее время представляют
собой музейный комплекс, значительная часть экспозиции которого
посвящена А.Т. Болотову.
3 Болотов А.Т. Детская философия, или Нравоучительные разговоры
между одною госпожою и ея детьми, сочиненные для поспешествования
истинной пользе молодых людей. М , 1776. Были опубликованы две из
написанных к тому времени Ыести частей; Болотов А.Т. Несчастные
сироты, драма в трех действиях. М., 1781; Болотов А.Т. Чувствования
христианина при начале и конце каждого дня в неделе, относящиеся к
самому себе и к Богу. Сочинение одного Россиянина. М., 1781; Болотов
А.Т. Путеводитель к истинному человеческому счастию, или Опыт
нравоучительных, отчасти философических рассуждений о
благополучии человеческой жизни и средствах к приобретению онаго.
М., 1784. Ч. 1- 3. Переводы: Бевиус А. 'Генриетта, или Гусарское
похищение, приключения, происходившие во время недавно бывшей
"Московским ведомостям", нового журнала под названием
"Экономический магазин". Журнал просуществовал десять лет (1780 -1769 гг.; за этот период было выпущено 40 томов) и освещал самые различные вопросы сельской жизни. 6 1796 г., после смерти Екатерины И, Богородицкая волость перешла в частное владение графа Бобринского, Болотов подал в отставку и вернулся в Дворяниново. Здесь он приступил к переработке дневниковых записей в произведение мемуарного характера, озаглавленное им 'Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков". В 1797 г. он был избран почетным членом Королевско-саксонского Лейпцигского Экономического общества, а в 1803 г. удостоен Золотой медали ВЭО. В 1820 г., в возрасте 82 лет, он был принят в члены Московского общества сельского хозяйства и опубликовал ряд статей в "Земледельческом журнале", который издавало общество. Там же, к 100-летию со дня рождения Болотова, была опубликована его первая биография4. Болотов умер 3 октября 1833 г. в возрасте 95 лет в с. Дворяниново и был похоронен на кладбище в д. Русятино. Среди современных работ о Болотове биографического характера, следует, в первую очередь, отметить достаточно полную и фактологически точную статью P.M. Лазарчук в "Словаре русских писателей XVIH века"5, а также работу А.П. Бердышева, написанную в несколько беллетризованной форме и с
последней войны у пруссаков с цесарцами. Переведена с Немецкого языка А.Б. Ч. МП. М., 1782. (Bevius A. Henriette oder der Husarenraub: In Briefen. Berlin und Leipzig, 1779); Иоанна Мельхиора Гецена Рассуждения о начале и конце нынешнего и о состоянии будущего мира. Переведены с немецкого А.Б. М., 1783 (G6tze J.M. Betrachtungen uber die Zustand der Welt und des Menschen nach dem jungsten Gericht. Breslau, 1765).
4 Маслов А. Биография Андрея Тимофеевича Болотова Я
Земледельческий журнал. 1838. №5. С. 183 -197. Репринтное издание:
Биография Андрея Тимофеевича Болотова с замечаниями сына,
эпитафией, автографом письма и его переводом. Тула, 1997.
5 Лазарчук P.M. Болотов Андрей Тимофеевич // Словарь русских
писателейXVIII века. Л., 1988. Вып. 1. С. 114-117.
акцентом на агрономических достижениях Болотова, но подробную и лишенную неточностей6.
Творческое наследие Болотова огромно и значительная часть его не опубликована. По данным "Критико-библиографического словаря русских писателей" С.А. Венгерова, рукописное наследие Болотова составляет "350 томов обычного формата"7, и, несмотря на достаточную произвольность подсчета, к тому же сделанного на основании сведений конца XIX века, все же дает представление о масштабах деятельности Болотова. При жизни, помимо статей по вопросам сельского хозяйства, печатавшихся в различных периодических изданиях, Болотову удалось издать две части "Детской философии", из задуманных шести, "Путеводитель к истинному человеческому счастию", пьесу "Несчастные сироты", а также ряд переводов. Остальная, большая часть написанного, осталась в рукописях и, е основном, хранится а архивах Москвы и Санкт-Петербурга. Самая значительная часть архивов семьи Болотовых находится в рукописных отделах Российской национальной библиотеки, Библиотеки Академии наук и Института русской литературы (Пушкинский дом) в Санкт-Петербурге. Небольшая часть попала в рукописный отдел Российской государственной библиотеки и Отдел письменных источников Государственного исторического музея в Москве3. Помимо рукописей опубликованных произведений, архив содержит записи дневникового и мемуарного характера, многочисленные письма, в основном родственникам (Болотов не только хранил получаемые им письма, но и переписывал в отдельные тетради свои), ряд произведений нравоучительного характера, а также множество сборников статей, посвященных самым различным вопросам и сгруппированных по хронологическому или тематическому принципу.
вБердышев А.П. Андрей Тимофеевич Болотов. М., 1988.
7 Венгеров С.А. Критико-библиографический словарь русских писателей
и ученых. СПб, 1897. Т. V. С. 107.
* РО РНБ. Ф. 89. 170 ед.хр.; РО БАН. Собр. 69: 53 ед.хр.; РО ИРЛИ. Ф.
539. 49 ед. хр.; РО РГБ. Ф. 475. 47 ед.хр.; ОПИ ГИМ. Ф. 349. 22 ед. хр.
После смерти AT. Болотова и его сына ПА Болотова, архив хранился в семье в недостаточно благоприятных условиях, и был частично поврежден, а частично утрачен. Несколько сельскохозяйственных работ, сохранявших свою актуальность для того периода, были опубликованы в "Земледельческом журнале", другие же аспекты деятельности Болотова некоторое время почти не привлекали внимания исследователей.
В 1870 г. М.И. Семевский, историк и издатель журнала "Русская старина", в приложении к этому журналу начал публикацию приобретенного у наследников Болотова труда всей его жизни -мемуаров9. Этому предшествовали публикации отрывков из записок в журналах "Сын Отечества"10 и "Отечественные записки"11, но они были неполными и содержали некоторые искажения, что было отмечено в статье Семевского (Жизнь и приключения: I, VI - X). Кроме того, издателей интересовала не столько сама фигура Болотова, сколько исторические события, свидетелем которых он был, вследствие чего они отдавали предпочтение тем фрагментам, в которых описывались, например, военные действия или придворная жизнь. Поэтому именно публикация Семевского послужила толчком к появлению интереса к личности Болотова и стала основой ряда исследований его мемуаров. В 1873 г. Семевский также опубликовал в "Русской старине" воспоминания внука Болотова12. Помимо продолжавшихся исследований сельскохозяйственных работ Болотова'3, в конце XIX - начале XX века
9 Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные сами им для своих
потомков. Предисловие М. Семевского. СПб., 1871. Т. I - IV.
10 Сын Отечества. 1839. Т. 8. № 4. С. 61 - 69, Т. 9. № 5. С. 1 - 58.
11 Отечественные записки. 1850. Т, 69. № 4. С. 101 -180, Т. 70. № 5. С. 1
- 83, Т. 71. № 7 С. 1 - 32, Т. 72. № 9. С. 29 - 52; 1851. Т. 74. № 1. С. 1-
144, Т. 75. № 3. С. 25 - 66, Т. 76. № 5. С. 1 - 52.
12 Болотов МП. Андрей Тимофеевич Болотов // Русская Старина. 1873.
Т. VIII. С. 738-753
13 Грелль А Материалы для русской помологии. Андрей Тимофеевич
Болотов. Биографический очерк//Журнал садоводства. 1862 Т. 1. №10.
С.207 -213; Плодоводство в России. Материалы и исследования. Вып.
III. СПб., 1900. Предисловие А,С. Гребницкого.
появились работы Е.Н. Щепкинои Н.С. Чечулина15, в которых его мемуары использовались как исторический источник для изучения быта и нравов поместного дворянства XVIII века. Барону Н.Н. Врангелю записки Болотова служили источником информации по истории русской усадебной культуры16. К тексту Болотова обращались историки СМ. Соловьев и В.О. Ключевский1.7 Подобный подход к "Жизни и приключениям Андрея Болотова..." прежде всего как к историческому источнику был заявлен и в предисловии Семевского, который писал: "Громадный труд Болотова есть, бесспорно, один из наиглавнейших материалов для истории русского общества восемнадцатого столетия" (Жизнь и приключения, I, V). Кроме того, записки Болотова служили материалом для исследований мемуарного жанра18, а также учитывались при создании обобщающих трудов по истории русской литературы18. Публикация мемуаров Болотова во многом является свидетельством зарождавшегося в этот период интереса к данному жанру в целом, не только как к историческому источнику, но и как'к средству выражения точки зрения "частного человека". Уже во второй половине XIX века была отмечена жанровая специфика мемуаров Болотова, по мнению исследователей, "сбивающихся на роман"20. В дальнейшем этот вопрос был разработан исследователями XX века.
14 Щепкина Є. Популярная литература в середине XVIII века (По
запискам Болотова) II Журнал Министерства народного просвещения.
1886. Ч. CCXLIV. Апрель. С. 238 - 276; Щепкина Е.Н. Каширские дворяне
// Вестник Европы. 1889. Кн. 7. С. 171 - 204.
15 Чечулин Н. Русское провинциальное общество во второй половине
XVIII века СПб., 1889.
"Врангель Н.Н. Старые усадьбы. СПб., 1999. С. 40-41.
17 Соловьев СМ. История России с древнейших времен. М , 1966. Т. 10.
С. 717, Т. 12. С. 278 - 281, 301, 407 - 410, 619, 653, Т. 13. С. 69 - 70, 299
-301 ; Ключевский ВО Сочинения. М 1990 Т. 9. С. 31.
18 Пекарский П.П. Русские мемуары XVIII века //Современник. 1855. Т. 50.
Отд. II. С. 72 - 77; Т. 52. Отд. II. С. 92 - 101; Чечулин Н. Мемуары, их
значение и место в ряду исторических источников. СПб.,1891.
19 Полевой П.Н. История русской словесности с древнейших времен до
наших дней. М., 1900. Т. 2. С. 281. -285; Сиповский ВВ. Очерки из
истории русского романа. СПб., 1909 -1910. Т. I. Вып. 1. С. 673; вып. 2.
С. 628, 638, 667, 690, 708 - 709, 828.
20 Сиповский ВВ. Очерки из истории русского романа. Т. I. Вып. 2. С. 638.
Вскоре после публикации Семевского, Н.В. Губерти опубликовал найденные им ранее неизвестные тексты Болотова из сборника "Современник, или Записки для потомства", содержащие, преимущественно, литературно-критические статьи21. В предисловии к публикации Губерти отметил, что обширное рукописное наследие Болотова, как "умного, обладавшего многосторонними сведениями и наблюдательного человека"22, не может не привлекать внимание исследователя русской культуры XVIII века. Акцент на интересе к личности Болотова сделал и А.В. Лященко, автор предисловия к публикации некоторых стихотворений Болотова в антологии "Русская поэзия" под редакцией СА Венгерова. Отмечая невысокий художественный уровень этих стихов, Лященко писал: "Они любопытны для характеристики их автора, оставшегося навсегда поклонником сельской жизни и глубоко верующим человеком в век "вольтерьянства"23.
Личность Болотова заинтересовала и А.А. Блока, обратившегося в своем кандидатском сочинении к истории'взаимоотношений Болотова с Н.И. Новиковым24. Блок рассматривает Болотова и Новикова как реализацию двух принципиально разных типов просветителя в России XVIII века. Позицию Болотова, в сравнении с позицией Новикова, Блок характеризует как социально пассивную и созерцательную, а самого Болотова как человека "умственно ограниченного"25, отмечая, при этом, типичность и того, и другого "образа" просветителя. Анализируя
21 Н.В. Губерти: Библиограф. 1885. №9. С. 33 - 38; №10. С. 49 - 52; 1886.
1*1. С. 2 - 4; №2. С. 25 - 28; 1890. №2. С. 21 - 26; №3. С. 41 - 45; №11. С.
125 - 138; №12 С. 156 - 165; отд. изд.: Губерти Н.В. А.Т. Болотов как
критик и рецензент литературных произведений II Губерти Н.В.
Историко-литературные и биографические материалы. СПб., 1887. С. 19
-32.
22 Губерти Н.В. AT. Болотов как критик и рецензент литературных
произведений // Губерти Н.В. Историко-литературные и биографические
материалы. С. 19.
23 Лященко А. Болотов Андрей Тимофеевич // Русская поэзия. СПб.,
1895. Вып. 5. С. 59.
24 Блок А.А. Болотов и Новиков // Блок А.А. Собрание сочинений. Т. 11.
Л., 1934. С. 7-81.
23 Там же. С. 32.
особенности философской позиции и мировосприятия каждого из них, Блок видит причину общественной пассивности Болотова в воздействии на него пиетизма и протестантской морали, на которые, по его мнению, во многом опиралось немецкое Просвещение. Несмотря на некоторую категоричность критических оценок мировоззрения Болотова (например, вопрос об отношении Болотова к масонской идеологии значительно сложнее и не исчерпывается констатацией его отказа от вступления в ложу, а требует отдельного исследования), Блок был одним из первых исследователей, поставивших вопрос о необходимости целостного рассмотрения мировоззренческих основ деятельности Болотова.
Таким образом, уже в XIX веке Болотов был по достоинству оценен не только как агроном, но и как человек, внесший значительный вклад в развитие русской культуры и являющий собой характерный пример представителя поместного дворянства данного периода. Вместе с тем, наметилась тенденция изолированного рассмотрения различных сторон деятельности Болотова, без учета основополагающих элементов его мировоззренческой философской концепции. Едва ли не единственную попытку рассмотреть позицию Болотова с точки зрения источников его философской позиции предпринял Блок в своем кандидатском сочинении, но оно так и не было завершено.
В советский период возрастание интереса к творчеству Болотова приходится в основном на юбилейные 30-е и 60-е годы (200 и 250 лет со дня рождения и смерти). В 1931 г. переиздаются в сокращенном варианте записки Болотова28, явившиеся первой публикацией в задуманной издательством "Academia" серии мемуаров людей XVIII - XIX веков. В предисловии СМ. Ронского записки Болотова были названы "из ряда вон выходящим явлением"27. Автор предисловия отметил, что эти
26 Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для
своих потомков. Т. 1-3. М.;Л., 1931. Репринтное издание в том же
формате вышло в 1993 г.
27 Ронский СМ. Болотов и его время // Жизнь и приключения Андрея
Болотова, описанные самим им для своих потомков. Т. 1. М.;Л., 1931. С.
XLWI.
мемуары могут представлять, прежде всего, социальный и исторический интерес, а также привлекают внимание своей искренностью и правдивостью в сочетании с подробностью изложения. Таким образом, записки Болотова были введены в литературный и научный обиход читателя XX века.
В 1933 г. в 9-10 томах "Литературного наследия", посвященных русской литературе XVIII века, были опубликованы некоторые материалы из архива Болотова, сопровожденные подробным комментарием28. Авторы публикации И. Морозов и А. Кучеров стремились продемонстрировать широту интересов Болотова и его внимание к различным областям знаний и человеческой деятельности. Поэтому в "Литературном наследстве" были опубликованы как публицистические статьи, посвященные актуальным социальным вопросам, и статьи нравоучительного характера, так и литературно-критические работы Болотова. Таким образом вновь, через пятьдесят лет после публикации Губерти, был поставлен вопрос о вкладе Болотова в развитие литературной критики.
Примерно с 30-х годов XX века в различных научных, научно-популярных и литературно-художественных журналах появляются многочисленные статьи, посвященные тому или иному аспекту творчества Болотова29. Значительная часть из них содержит ошибки и искажения, во многом объясняемые "жанром" научно-популярной исторической статьи-биографии, целью которой является убеждение читателя в приоритете русской культуры и науки во всех областях, в данном случае на примере освещения деятельности А. Т. Болотова. При чтении таких статей можно сделать противоречивые выводы о степени исследованности того или иного вопроса и реальном вкладе Болотова в
28 Из неизданного литературного наследия Болотова. Публикация И.
Морозова, А. Кучерова//Литературное наследство. М., 1933. Т. 9-10. С.
153-222.
29 Подробный и достаточно полный обзор литературы о всех сферах
деятельности Болотова см. в библиографических указателях: Андрей
Тимофеевич Болотов (1738 - 1833). М., 1984; Андрей Тимофеевич
Болотов. Биобиблиографический указатель. Тула, 1988.
какую-либо область. Это позволяет говорить о создании в определенный период "мифа" о Болотове-первооткрывателе во многих научных и культурных сферах.
Помимо массовых, "научно-популярных" статей, следует, в первую очередь, отметить серьезные исследования, специально посвященные Болотову. Рассматривая Болотова как деятеля культуры, авторы обращаются к различным аспектам его творчества: писательскому труду30, литературной критике и библиографии31, работам по садово-парковому искусству32 и созданию театра33. В ряде исследований анализируются жанровые особенности мемуаров Болотова как текста, ставящего своей целью не только как можно подробнее воспроизвести многочисленные факты, но и создать некий "сюжет", в основе которого жизнь одного человека, самого Болотова, как пример для подражания34.
30 Водовозов Н.В. Андрей Тимофеевич Болотов - писатель XVIII века //
Русская классическая литература. Ученые записки Московского
городского педагогического института им. В.П. Потемкина. 1960. Т. CVIII.
Вып. 10. С. 27 - 42; Лазарев В.Я. Звезда полей, или письма из XVIII века
// Лазарев В.Я. Тульские истории. Тула, 1977. С. 194 - 223; Гулыга А.
Болотов и мы // Гулыга А. Искусство истории. М., 1980. С. 92 - 104;
Глаголева О.Е. Андрей Тимофеевич Болотов - ученый, писатель,
энциклопедист // Вопросы истории 1988. № 11. С. 3-16;.
31 Кучеров А. Болотов - литературный критик // Литературное
наследство. Т. 9 -10. С. 191 -193; Петрушкова В. В. Критика в поисках
предмета: (формирование принципов литературно-критического анализа
в рецензиях А.Т. Болотова) // Проблемы развития литературной критики.
Душанбе, 1984. С. 3-8.
Макаров В. Андрей Болотов и садовое искусство в России XVIII века // Среди коллекционеров. М., 1924. № 5 - 6. С. 26 - 32; Коржев М.Л., Петоян ЕМ. Мастера паркового искусства. AT. Болотов Я Труды НИИ культуры. Т. 94. М., 1980. С. 154 - 160; Осипов Ю. Усадьба Вронского // Юность. 1983. №11. С. 97 - 99, Любченко О.Н. Есть в Богородицке парк. Тула, 1984.
33 Привалова Е.П. Андрей Тимофеевич Болотов и театр для детей // XVIII
век. Сборник 3. М.; Л., 1958. С. 242 - 261; Сетин Ф. Детский театр А.
Болотова // Театр. 1973. №9. С. 55 - 57; Тульский театр. Ред. Тебиев Б. К.
Тула, 1977. С. 16-17.
34 Токарева Г.В. Русская автобиографическая литература в
общественно-культурном контексте. Конец XVIII - начало XIX вв. Дис. ...
канд. филол. наук. Л., 1985; Гюбиева Г.Е. Этапы развития русской
мемуарно-биографической литературы XVIII в,: Дис. ... канд. филол.
Особо необходимо отметить статьи, посвященных библиотеке Болотова, как характеризующей круг чтения типичного провинциального дворянина конца XVIH столетия. Начало этой работе было положено еще в статье Е.Щепкинои35, в XX веке уже целый ряд исследователей с различных сторон обратились к этой проблеме36.
Нельзя не отметить ряд работ о Болотове, появившихся в последние десятилетия. В 1993 г. в Пскове была выпущена книга избранных произведений Болотова, содержащая такие ранее не публиковавшиеся тексты, как пьеса "Честохвал" и натурологические сочинения "Живописатель натуры" и "Письма о красотах натуры" (а также опубликованную при жизни пьесу "Несчастные сироты"), с комментариями и содержательными вступительными статьями А. К. Демиховского37. В статье о пьесах Болотова Демиховский продолжает начатую Е.П. Приваловой38 работу по установлению места Болотова в драматургии XVIII века и сопоставлению его произведений с пьесами более известных и значительных авторов, таких как Д.И. Фонвизин, М.И.
наук.М.,1969; Елизаветина Г.Г. Становление жанров автобиографии и мемуаров //Русский и западноевропейский классицизм: Проза. М.,1982; Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII - первой половины XIX в. От рукописи к книге М.,1991.
35 Щепкина Е.Н. Популярная литература середины XVIII века (по
запискам AT. Болотова).
36 Мартынов И.Ф. Частные библиотеки в России XVIII в. // Памятники
русской культуры. Новые открытия. Л., 1976. С. 101 -116; Глаголева О.Е.
Библиотека АХ Болотова // Книга в России XVI - середины XIX века:
книгораспространение, библиотеки, читатель. Л., 1987. С. 79 - 95;
Глаголева О.Е. AT. Болотов как читатель // Рукописная и печатная книга
в России: Проблемы создания и распространения. Л., 1988. С. 140 -158;
Демиховский А. К. А.Т. Болотов - читатель // Судьбы отечественной
словесности XI - XX веков. Тезисы докладов научной конференции
молодых ученых и специалистов. СПб., 1994. С. 19; Schmucker A. AT.
Bolotov als Leser // Marburger Abhandlungen zur Geschihte und Kultur
Osteuropas herausgegeben von Hans-Bernd Harder und Peter Schreibert.
Gessen, 1977. Bd. 14. S. 342 - 355.
37 Болотов AT. Избранное. Псков. 1993. Изд. подготовлено А.К.
Демиховским.
38 В статье Приваловой "Андрей Тимофеевич Болотов и театр для
детей" проводится подробное сравнение пьесы Болотова
"Награжденная добродетель" с "Недорослем" Фонвизина.
Веревкин, В. И. Лукин и др39. В предисловии к натурологическим сочинениям Демиховскии подробно рассматривает их жанровую природу и стилистику40. Дважды за последние 30 лет переиздавались в сокращенном виде записки Болотова41. Ряд работ посвящен рассмотрению особенностей языка и стиля Болотова42. Исследуется его опыт в создании пейзажного парка в Богородицке - первого в России пейзажного парка, спроектированного и заложенного русским специалистом43. Среди самых последних работ следует отметить статьи Т.А. Алпатовой и И. В. Щеблыгиной, как пример анализа отдельных сторон эстетической и этической концепции Болотова, вплотную подводящего к необходимости их целостного рассмотрения44. Исследуя просветительскую философскую концепцию, лежащую в основе самой
39 Демиховскии А. К. AT. Болотов - драматург // Болотов А.Т. Избранное.
Псков, 1993. С. 5 - 33.
40 Демиховскии А.К. А.Т. Болотов - поэт и философ природы. Там же. С.
125-132.
41 Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для
своих потомков. М., 1986. Предисл АГулыги; Болотов AT Жизнь и
приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих
потомков. М., 1993. Т. I-III. Репринтное издание публикации 1930 г.,
сохранившее предисловие С.Ронского и формат.
42 Кондрашина А.А. Иноязычные лексические элементы в произведениях
А.Т. Болотова // Географические и хронологические пределы
распространения русской лексики. М., 1980. С. 35 - 41; Лаврентьева А.В.
Язык А.Т. Болотова (Лексика и синтаксис). Дисс.... канд. филол. наук. М.,
1981.
43 Лихачев Д.С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей Л.,
1982. С.201 - 203; Вергунов А.П., Горохов В.А. От теории к практике.
Богородицкий эксперимент Болотова. // Вергунов А.П., Горохов В.А
Русские сады и парки. М., 1988. С. 362 - 369; Вергунов А.П., Горохов В.А.
Российские сады Андрея Болотова. Эксперимент в Богородицке //
Вергунов А.П., Горохов В.А. Вертоград. Садово-парковое искусство в
России М., 1996. С. 217-224.
44 Алпатова ТА Духовно-культурная идея "английского" сада в
литературном творчестве А.Т. Болотова // Религиозные и
мифологические тенденции в русской литературе XIX века. М., 1997. С. 6
-14; Щеблыгина И.В. Нравственная позиция А.Т. Болотова в системе его
ценностных ориентации (К вопросу о системе ценностей русского
образованного дворянства второй половины XVIII в.) // Человек эпохи
Просвещения. М., 1999. С.120-137.
идеи пейзажного парка, Т.А. Алпатова приходит к выводу о близости этой концепции мировоззрению Болотова, что позволяет исследовательнице сделать вывод о невозможности изолированного анализа реального вклада Болотова в садово-парковое искусство без учета философского основания этой стороны его деятельности. И.В. Щеблыгина рассматривает этическую проблематику в творчестве Болотова и приходит к выводу о тесной связи разработанных им в ряде произведений нравственных правил с его собственной жизнью, что также подтверждает тезис о необходимости целостного рассмотрения жизни и творчества Болотова. Обе исследовательницы также обращают внимание на типичность фигуры Болотова для XVIH столетия и необходимость учета этого аспекта при изучении.
Приведенный выше обзор литературы, посвященной деятельности Болотова, свидетельствует о том, что многие аспекты этой деятельности достаточно хорошо изучены. Но, несмотря на большое число работ о Болотове, значительная часть из них посвящена анализу отдельных сторон его творчества, и лишь в некоторых намечены пути рассмотрения творческой активности Болотова как целостного объекта исследования. Между тем, подобный подход оказывается возможен с учетом современных научных достижений и намечающейся тенденции к сближению и интеграции различных научных направлений и методов. Поэтому данная работа представляет собой попытку комплексного рассмотрения единства мировоззрения Болотова и его деятельности в различных сферах, на примере литературно-критических суждений и работ по садово-парковому искусству, наиболее ярко выражающих его этическую и эстетическую позицию.
Необходимо отметить, что выводы, сделанные по ходу работы, в некоторых случаях предшествуют в данной работе доказательствам и тому материалу, на основании которого они были сделаны. Эти сознательные композиционные перестановки были предприняты на завершающем этапе работы для облегчения ее восприятия читателем и не являются отражением реального хода исследования.
Источники философско-зстетической концепции Болотова
Деятельность Болотова в различных сферах неоднократно подвергалась исследованию, но, в большинстве случаев, каждая из этих сфер рассматривалась изолированно. Между тем, есть основания предполагать, что в основе всех творческих исканий Болотова лежит единая мировоззренческая система, сознательно выработанная им на определенном этапе и с успехом применявшаяся на протяжении всей жизни к различным аспектам деятельности. В первую очередь эта система нашла отражение в ряде философских работ Болотова. Некоторые из них были им опубликованы еще при жизни, как, например: "Детская философия" и "Путеводитель к истинному человеческому счастию"45. Анализ этих работ позволяет сделать вывод, что Болотова интересовало не чистое философствование, а прикладной аспект, то есть выработка универсальных правил жизненного поведения. Он считал, что философия, как наука, способная дать основу человеческому существованию, "...спознакамливает человека самого с собою и научает его уметь делаться благополучным". Очевиден также и дидактический характер этих работ, что уже следует из самих названий произведений. Книги представляют собой обобщение и адаптацию авторских знаний и опыта, в одном случае для детской аудитории, во втором - для взрослой, но неподготовленной, то есть не владеющей философским языком. Поэтому Болотов использует метафоро-аллегорический стиль, максимально, на его взгляд, приближающий сложные философские материи к недостаточно образованному читателю, неспособному "понимать все сии философические истины", если говорить о них "глубокого размышления и тонкого понятия требующими философическими словами"47, а именно на такого человека рассчитаны произведения Болотова, так как образованный читатель сам способен прийти к подобным выводам.
Установлению источников философско-эстетических воззрений Болотова способствует то обстоятельство, что некоторые из них неоднократно указывались им самим в различных записках и письмах. Следует отметить, что случай с Болотовым не является характерным для образованного русского человека того времени. В период активного самообразования и первого знакомства с философскими произведениями Болотов находился на военной службе в Кенигсберге (1757 - 1760), чем обусловлена специфика его философского образования (преимущественно немецкое влияние и знакомство с рядом источников "из первых рук"). Безусловно, в мировоззренческой позиции Болотова можно обнаружить следы самых разных философских концепций, воспринятых опосредованно, а иногда даже и неосознанно. В данном случае речь пойдет лишь о тех непосредственных влияниях, которые признавал и отмечал сам Болотов.
Первой книгой философского содержания, с которой удалось познакомиться Болотову, были "Начальные основания философии" Иоганна Кристофа Готшеда (1700 - 1776)48 О Готшеде Болотов писал: "Сей начальными своими основаниями философии не только спознакомил меня вскользь и со всеми высшими философскими науками, но и вперил первый охоту к сим высоким знаниям и проложил помянутыми книгами своими мне пути к дальнейшим упражнениям в сей ученой части" (Жизнь и приключения, I, 959). Как следует из приведенной цитаты, Болотов видит роль книг Готшеда в своей жизни не столько в том влиянии, которое оказало на него их содержание, сколько в том, что они пробудили в нем интерес к философским проблемам и заставили обратиться к другой подобной литературе. В другом месте своих записок Болотов отмечает, что именно через работы Готшеда он впервые познакомился с философской системой Христиана Вольфа (1679 - 1754), наиболее популярного и влиятельного в этот период немецкого философа, развивавшего в своих работах идеи Готфрида Вильгельма Лейбница (1646 - 1716)49 (Жизнь и приключения, I, 983). Владея немецким языком, Болотов воспользовался возможностью посещать лекции Вольфа в университете, чтобы продолжить свое образование в области философии. Первоначально идеи Вольфа увлекли Болотова, но при более близком с ними знакомстве, он нашел их "вольнодумными" и вредными. В своих записках он писал о философии Вольфа: "Была она такового свойства, что дотоле, покуда человек, прилепившийся к оной, будет только вскользь оной держаться и оставаться довольным тем, что в ней содержится, он может быть и добрым и безопасным, а как скоро из последователей оной кто-нибудь похочет далее простирать свои мысли и углубляться более в существо вещей всех, то всего и скорее может сбиться с правой тропы и заблудиться до того, что сделается наконец деистом, вольнодумом и самым даже безбожником" (Жизнь и приключения, II, 59).
"Философия счастья" и "теория удовольствий" Болотова
Рассмотрение некоторых работ Болотова показывает, что его философию отличает прежде всего утилитарный характер. В его теории важнейшее место занимает не постижение истины, а достижение благополучия, истина же является лишь средством. Поэтому задача, которую ставит перед собой Болотов, - предложить читателю кратчайший и сопряженный с наименьшими потерями путь к счастливому существованию.
В своих философских построениях Болотов исходит из заложенного в человека стремления к достижению счастья, которое заключается в благополучии: "...желание благополучия не только каждому человеку свойственно, но и знатнейшее пред всеми прочими желаниями есть" (Путеводитель, I, 17-18). Благополучие же Болотов трактует как "... самое то, что просто, хотя неправильно, счастливым состоянием, а от ученых верховнейшим или высочайшим Благом, или просто Блаженством называется. Или яснее сказать, самую лучшую вещь, которой человек в своей жизни желает, и которая для него по мнению его действительно лучше" (Путеводитель, I, 37-38). Человек стремится к благополучию и ищет его, то есть предпринимает действия к его достижению. На этих основаниях Болотов делает вывод о том, что подобное стремление вложено в человека самим Творцом: "По сим двум обстоятельствам казалось бы то бессомненно, что благополучию на свете быть и от многих сыскивану и приобретаему быть надлежало. Ибо когда из опыта видим, что в каждом человеке желание к нему есть, то не должно ли заключать, что оно от великого Создателя нашего не втуне нам дано" (Путеводитель, I, 18). Таким образом, свойственное человеку желание счастливой жизни оказывается оправдано и освящено божественной волей, а, следовательно, с необходимостью должно быть достигнуто, как реализация этой воли. Между тем, наблюдения над человеческой жизнью показывают, что человеку скорее свойственно ощущать себя несчастным, не случайно, вопрос о возможности достижения счастья волнует философов с древнейших времен. Следовательно, предполагает Болотов, достижение идеала возможно только в жизни после смерти (что одновременно является и доказательством существования загробной жизни). Но и в этой жизни человек может довести собственное благополучие "до знатного градуса", если выберет правильные пути к нему.
Такие рассуждения приводят Болотова к ряду последовательных выводов: "Во-первых, что совершенное благополучие есть и ему не быть не можно. Во-вторых, что оно совсем не в том состоит, в чем большая часть людей его полагает. В-третьих, что в самом совершенстве его в нынешней жизни получить нельзя, а только до некоторого знатного градуса или степени доводить можно, получение же совершенного представлено будущей жизни. А в-четвертых, наконец, что и помянутый градус с тем только условием приобресть можно, когда благополучие прямым и натуральным путем и надлежащими способами искано и приобретаемо будет" (Путеводитель, I, 22-23). Таким образом, истинное благополучие может быть непременно достигнуто только в "будущей" жизни, и то при условии соблюдения определенных правил в этой жизни. Этот "богословский" аспект в теории Болотова, заимствован у Гофмана, который писал: "Хотя мы на сем свете и временно живем, однако к другому вечному свету и к бесконечной жизни сотворены. Для сей причины должно удовольствию нашему в наслаждении настоящем весьма несовершенну быть; затем, что человек естественным образом всегда будущего желает. Главное его увеселение в том, чего еще нет, а лучшее благополучие утверждается на отсутствующем"81.
"Путеводитель к истинному человеческому счастию" посвящен последовательной разработке этих "правил снискания благополучия". . Но прежде чем выработать такие правила, Болотов считает необходимым определить, в чем же заключается само благополучие. По его мнению, оно состоит в "снискивании множаиших увеселений и в отдалении от себя сколько можно всех неудовольствий, какого бы они почти рода не были" (Путеводитель, I, 74). Сходное определение дает в своем трактате и Зульцер: "... всякому известно, что благополучие, какого только человек достигнуть может, есть то состояние, в котором число вкушаемых удовольствий превышает число неудовольствий"32. При этом истинное благополучие, возможное только в "будущей жизни", должно быть вечно и неизменно. В этой жизни подобное состояние достижимо лишь отчасти: "... хотя нам такого веселия надеяться нельзя, которое бы беспрерывно и непоколебимо было, однако оное до знатного совершенства и до того довесть можно, чтобы оно большую часть нашего времени и жизни занимало" (Путеводитель, I, 61). Для этого нужно научиться "преумножать увеселения" и избегать "великих неудовольствий". Так как веселье, в свою очередь, "не от чего иного, как от исполнения какого-нибудь нашего желания делается" (Путеводитель, I, 80), то прямым путем к обретению благополучия является обуздание тех желаний, выполнение которых невозможно или сопряжено с значительными трудностями и может повлечь за собой неприятные последствия: "... буде хотим благополучными быть, то надобно нам все желания свои поприбрать хорошенько себе в руки, обуздать те, которые слишком увеличились и получили над нами могущество и волю, привесть их себе в послушание, делать между всеми желаниями разбирательство, не допускать усиливаться и действовать им без разбору, возбуждать в себе более такие, которые легко удовольствованы быть могут, при исполнении которых не бывает дальних препятств и затруднений: те же, которых исполнение либо противно воле нашего создателя, либо со многими препятствиями сопряжено, колите можно усмирять и угнетать..."
Чтение в жизни Болотова
В XVIИ веке в жизни русского человека значительно повышается роль чтения. Возрастает число книгопечатной продукции, чему во многом способствует появление частных типографий. Расширяется круг читателей, в первую очередь за счет провинциального дворянства (ряды которого значительно пополнились после опубликования Указа Петра III о вольности дворянства 1762г. и Жалованной грамоты российскому дворянству Екатерины И 1785г.). Особенно активно этот процесс идет с 1779 по 1789 годы, в так называемое "новиковское десятилетие". С середины 60-х годов возникает и интенсивно развивается частная журналистика110. В этот же период возрастает число переводных произведений (особую роль здесь сыграло Собрание, старающееся о переводе иностранных книг на российский язык, созданное в 1768г.)111. Чтение становится одним из основных способов освоения европейской культуры и одним из важнейших средств воспитания. П.Н. Берков писал, что "XVIII век в России - это век исключительно усердного чтения". В конечном итоге, это привело к появлению в литературе читающего героя113. В научной литературе также не раз отмечалось, что в мемуарах и письмах последней трети XVIII века современной авторам литературе уделяется значительно большее внимание, чем в предшествовавший период: "Если в жизнеописаниях, созданных в середине XVIII века, мы не найдем упоминаний о литературных интересах автора, то к концу столетия появляется особый тип мемуариста - мемуариста, в духовной жизни которого огромную роль играет чтение. В записках этого времени упоминаются отдельные произведения и их авторы, приводятся размышления по поводу прочитанного. Мемуаристы спорят с "книжной" литературой, пишут о ее значении в своей судьбе, ориентируются на литературных героев, подражают им в быту, а описывая историю своей жизни, используют опыт "большой" литературы", - пишет Г. В. Токарева114 Такая особенность даже позволила исследовательнице выделить категорию "читающего мемуариста"115 Достаточно типичной в этом отношении для второй половины XVIII века является фигура Болотова, выступавшего в качестве литератора, переводчика и активного читателя. Этот последний аспект его деятельности неоднократно привлекал внимание исследователей как творчества Болотова116, так и самого феномена чтения117, во многом благодаря стремлению Болотова к тщательной фиксации всех сторон собственной жизни, в том числе и чтения, которое он активно пропагандировал. В сборнике статей Болотова "Забавы живущего в деревне" содержатся две статьи, написанные в 1767 г.: "О пользе, происходящей от чтения книг"118 и "Мысли о неохоте к читанню книґ 118, в которых Болотов, в традиционной для него манере писем к "любезному ДРУУ". разъясняет пользу чтения. В статье "О пользе, происходящей от чтения книґ Болотов строит свою систему доказательств, исходя из различия обстоятельств, при которых происходит на свет человек и животное: "... Бесконечный Создатель, создав нас таким образом, требует, чтобы мы до тех пор от других воспитываемы, всему учены были и в сем бы зависели, покуда не вырастем"120. Автор статьи видит два способа приобретения знаний, необходимых для дальнейшего существования: самостоятельное размышление и заимствование этих знаний у других, то есть "обучение наук", которое наиболее удобно осуществлять с помощью книг: "И не посредством ли печатания книг и поныне все то сообщается, чтобы кто во всем почти свете новое ни сыскал и ни выдумал /.../ Я сему последнему еще для того более пользы приписываю, что наукам обучаться не всякому время, и не у всякого довольно к тому достатка бывает, напротив того, чтение книг в десятую долю тем затруднениям не подвержено. Их гораздо множайшему числу и доставать и читать и время, и случай, и достаток дозволяет"121. В целом, Болотов полагал, что при определенной степени подготовленности, человек может извлечь пользу почти из любой книги. В "Собрании различных нравоучительных правил", книге, составленной Болотовым в Кенигсберге частью из цитат, частью из собственных размышлений, он рассматривает чтение как особое искусство: "Впрочем знай, что каждая книга нам полезною быть может, если оную благоразумным образом читать станем, и не забывай, что нам питанием своим надлежит пчеле уподобляться, ибо как оная по всем местам летая из добрых и худых вещей себе мед выбирает, так и нам добрые и худые книги читать можно, тогда только станем из них одни только цветы и полезное нам выбирать, ибо нет почти никакой книги, в которой бы ничего хорошего найти было не можно"122. Подход к чтению, как к искусству, которому можно научиться, был достаточно распространен во второй половине XVIII века. Еще в 1760 г. М.М. Херасков писал: "Читать книги много наблюдать надлежит; первое испытать себя: на что я хочу читать? что я хочу читать? и как я буду читать?"123 Подобные болотовским рекомендации как надо читать можно также встретить, например, в "Сокращенном курсе российского слога" B.C. Подшивалова: "Всякую книгу российскую, сочинение ли то, или перевод, надлежит читать с рассудительным вниманием, разбирая при чтении не только грамматический смысл, чистоту и порядок слов, но рассматривая также посредством логики, предлагаемые автором истины, какое они имеют отношение к просвещению нашего ума, к исправлению сердца, к облагородствованию чувств и к обогащению мыслей наших"
Болотов и садово-парковая культура второй половины .Will века
Примерно с середины XVIII века в русской культуре получает распространение пейзажный парк (так называемый "английский", как противопоставление регулярному "французскому"). О наступившей "моде" на пейзажные парки свидетельствует, например, письмо Екатерины II Вольтеру (1772г.), в котором императрица признается в своем новом увлечении: "Я страстно люблю теперь сады в английском вкусе: кривые линии, пологие скаты, пруды в форме озер, архипелаги на твердой земле, и глубоко презираю прямые линии, ненавижу фонтаны, которые мучат воду, давая ей течение, противное ее природе. Словом, англомания преобладает в моей плантомании"261. Исследователи этого явления традиционно называют две причины активного развития пейзажного парка в России того времени. Так, В.Я. Курбатов пишет: "Для появления мысли об устройстве больших пейзажных парков необходимы были: во-первых - развитие сельского хозяйства, приведшего к разработке и возделыванию громадных участков земли, а во-вторых -возникновение любви к пейзажу". Первому способствовала государственная политика Екатерины II (в частности, освобождение дворянства от государственной службы) и внимание в вопросам сельскохозяйственного развития России (ярким примером которому может служить создание в 1765 г. Вольного экономического общества). Второе связано с рядом изменений в эстетических воззрениях эпохи. Изменение эстетических установок, начавшееся во второй половине XVIII века, в первую очередь тесно связно с пересмотром задач искусства263. На первый план вновь выдвигается принцип "подражания природе", к концу века наиболее емко сформулированный Карамзиным в статье "Нечто о науках, искусстве и просвещении" (1794г.): "Что суть искусства? Подражание натуре"264. Подобный взгляд на искусство, утверждение которого можно проследить в течение второй половины XVIII века, получил выражение и в стихотворной форме, что свидетельствует о его прочном вхождении в сознание человека данной эпохи. В качестве примера можно привести цитату из стихотворения Г.Р.Державина "Любителю художеств" (1791): Благополучны те народы, Которы красотам природы Искусством могут подражать. Как пчелы мед с цветов сбирать...265 М.Н. Муравьев в "Опыте о стихотворстве" (1775, 1780) призывает авторов обратиться к природе, как воплощению красоты: Бегите ложного искусства й ума: Природа красоты исполнена сама.266 Тезис "искусство есть подражание природе" не был новым, но, сформулированный еще античными философами, он различным образом трактовался на разных этапах культурного развития. В последней трети XVIII столетия на смену классицистическому принципу подражания природе через ее идеальный образец (который чаще всего искали в античности), приходит обращение непосредственно к самой природе в ее естественном состоянии. Именно естественность природы определяет ее эстетическую ценность, и именно требование "естественности" и "натуральности" становится основным применительно к любому произведению искусства: от живописного полотна до стихотворного произведения. При этом подражание рассматривается не только как копирование образца, но и как усвоение способов создания художественного, образа, подражание самой творческой силе природы. К концу XVIII - началу XIX века эта тенденция все более укрепляется и получает окончательное оформление в теоретических работах и учебных пособиях. А. Галич в своем курсе эстетики (1818) сформулировал этот принцип следующим образом: "Природа в высшем смысле, то есть как единство неисчерпаемой жизни в бесконечных явлениях оной есть со стороны деятельности высочайшее искусство, так со стороны бытия всеобъятное его изделие, ибо безусловная изящность, начало свободных искусств, подобно безусловной истине и благости вся излита во Вселенную, как в сосуд Божественных откровений"287. Поэтому искусство должно не просто подражать природе, пишет далее автор, а "воссозидать" ее, то есть "... на видимых, самостоятельных проявлениях свободного духа, в котором сосредоточены силы жизни, и которому врождены вечные идеи, являть символы и второобразы невидимого совершеннейшего бытия"288. Таким образом, задачей художника становится изучение законов природы и следование им в собственном творчестве. В "Рассуждении о свободных художествах" П. Чекалевского 1792 г., являвшемся, по существу, наставлением для молодых художников (очевидная компилятивность трактата в данном случае не важна), утверждается стихийный характер созидания в природе, в связи с чем автор призывает к своеобразному творческому соревнованию с ней, "... ибо природа, в своих произведениях будучи подвержена разным случаям, не может действовать так свободно, как художество, имеющее орудием своим вещество ему подвластное: следовательно оно избирает в целом зрелище природы самое совершенное, соединяет разные части многих мест и красоту многих частных людей"268. Требование подражания природе подразумевает внимательное изучение ее "творческих принципов". Основным средством познания "законов натуры" является созерцание. Н.М. Карамзин призывает своих читателей: "... созерцайте природу и наслаждайтесь ее красотами, познавайте свое сердце, свою душу, действуйте всеми силами. Творческою рукою вам данными - и вы будете любезными чадами неба!"270. Созерцая природу и описывая ее, художник усваивает образцы прекрасного и приемы его создания, чтобы потом воспроизвести их в собственных творениях.
