Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Особенности русской антиутопической драматургии 1920-30-х годов 17
1. 1. Феномен антиутопической драматургии 24
1.2. Лейтмотивы антиутопической драматургии 1920-30-х годов 36
1.2.1. Тема конфликта государства и личности 36
1.2.2. Тема конфликта технократизма и гуманизма 53
Глава 2. Элементы антиутопии в драматургии М.Булгакова 1920-х годов 70
2.1. Возникновение антиутопического пространства: пьеса «Зойкина квартира» 70
2.2. Расширение антиутопического пространства: пьеса «Бег».. 90
Глава 3. Элементы антиутопии в драматургии М.Булгакова 1930-х годов 113
3.1. Место 1929 года в антиутопическом мире М.Булгакова 113
3. 2. Создание первого антиутопического общества в творчестве М.Булгакова: пьеса «Адам и Ева» 120
3.3. Структурирование антиутопического мира пьеса «Блаженство» 141
Заключение 166
Библиография 169
- Феномен антиутопической драматургии
- Лейтмотивы антиутопической драматургии 1920-30-х годов
- Возникновение антиутопического пространства: пьеса «Зойкина квартира»
- Место 1929 года в антиутопическом мире М.Булгакова
Введение к работе
Драматургия М.Булгакова остается одним из наиболее значимых явлений в русской литературе XX века. Главная особенность его произведений состоит в том, что в них органично сочетаются традиция и современность, мода и новаторство, время и вечность. «Булгаков — мастер симфонической драмы», -это замечание К.Рудницкого предельно точно характеризует многоаспектность и полифункциональность творчества писателя1.
В течение последней четверти XX века формировалось- русское и зарубежное булгаковедение. Весь комплекс публикаций, посвященных творчеству, Булгакова можно разделить на три основные группы.
К первой группе относятся научные исследования биографии Булгакова: «Творческий путь Михаила Булгаков» Л.Яновской (1983), «Жизнеописание Михаила Булгакова» М.Чудаковой (1988), «Воспоминания» Л.Белозерской (1990), «Михаил Булгаков и его родные - семейный портрет» Е.Земской (2004) и др. Это литература об отношении жизни и творчества писателя. По справедливому замечанию М.Чудаковой, «одно из важнейших для Булгакова, объединяющее его "жизнь" и "творчество" » .
Ко второй группе можно отнести исследования драматургии Булгакова: «Михаил Булгаков в Художественном театре» А.Смелянского (1986), «Время и театр М. Булгакова» В.Гудковой (1988), «Жанровые разновидности русской драмы (на материале драматургии М. А. Булгакова)» Ю.Бабичевой (1989), «Фантастика Булгакова» И.Ерыкаловой (2007) и др. Вся жизнь Булгакова
1 Рудницкий К. Михаил Булгаков // Вопросы театра. Сб.статей и материалов. М.: ВТО, 1966. С.130.
2 Чудакова М.О. Новые работы 2003-2006. М.: Время, 2007. С.439.
была тесно связана с театром, и Булгаков - «человек театра»3. В.Химич замечает: «Само художественное мышление Булгакова структурно театральное»4.
Третью группу составляет литература, посвященная исследованию прозы Булгакова: «Роман «Мастера и Маргарита» М.Булгакова» Б.Соколова (1991), «М. Булгаков-становление романиста» Б.Мягкова (1991), «Странный реализм М. Булгакова» В.Химичи_ (1995), «Художественный мир М.Булгакова» Е.Яблокова (2001) и др. Как правило, массовый читатель знает М.Булгакова как автора романа «Мастер и Маргарита». В связи с этим, справедливо замечание Г.Лесскиса: ««Мастер и Маргарита» - бесспорно лучшее произведение Булгакова. Это к тому же - итоговое его произведение по отношению ко всему, что он написал» .
Любопытно, что в статье «Когда отшумели споры: булгаковедение последнего десятилетия» (2008) В.Гудкова попыталась выделить несколько направлений работы у авторов булгаковедческих книг и статей последнего десятилетия. По ее мнению, первое направление — это публикации в русле литературоведения 1960 — 1970-х гг., с его традиционным психологизмом, разбором системы образов произведения, изучением литературных связей и влияний, расширением контекста произведения; «Проза Михаила Булгакова: Текст и метатекст» О.С. Бердяевой (2002), «Мастер и Город. Киевские контексты Михаила Булгакова» М.С. Петровского (2008), «В мире Михаила Булгакова» В.В.Химичи (2003). У истоков второго направления находится работа Б.М. Гаспарова «Из наблюдений над мотивной структурой романа М.
3 Лакшин В. О прозе Михаила Булгакова и о нем самом // Булгаков М. Избранная проза. М.: Худ.лит., 1966.
С.35.
4 Химич В. В мире Михаила Булгакова. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2003. С.ЗЗ.
5 Лесскис Г. Последний роман Булгакова // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т. 5. С. 612.
Так же см.: Вулис А. Послесловие «Мастер и Маргарита» // Москва. 1966. №11. М., С.127.
Булгакова «Мастер и Маргарита» », — под ее влиянием работают многие исследователи. Например, можно назвать работы «Над страницами антиутопий К. Чапека и М. Булгакова: (Поэтика скрытых мотивов) » СВ. Никольского (2001), «Оптическая перспектива романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» » Е.А. Иваньшиной (2005), «Нерегулируемые перекрестки: (О Платонове, Булгакове и многих других)» Евг. Яблокова (2005) и др. Далее — ставшее модным в 1980-е течение «эзотериков» и тех, кто без устали расшифровывает булгаковские «коды» и «тайнопись» — «Роман М.Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий» С.К. Кульюса и И.З. Белобровцевой (2007), «Михаил Булгаков: загадки творчества» Б.Соколова (2008) и др.6.
Булгаковедение актуально не только в России, но за рубежом. Так, следует воспомнить исследования «Bulgakov: Life and Work» Proffer E.(1984), «Bulgakov's Last Decade : The Writer as Hero» Curtis J (1987), «The apocalyptic vision of Bulgakov's The Master and Margarita» Edward Ericson (1991), «Mikhail Bulgakov as playwright», Ershov L.D (1993), «Mikhail Bulgakov: The Early Years» Haber, Edythe С (1998).
В частности, в Южной Корее после публикации романа «Мастер и Маргарита» на корейском языке (1982) возник интерес к научному осмыслению «булгаковедения». Как отмечает Ким Хен Тэк, булгаковедение
занимает второе место в русском литературоведении Кореи. Так, заслуживают внимания исследования Ким Кю Зон «Анализ пьесы «Дни
0 См.: Гудкова В. Когда отшумели споры: булгаковедение последнего десятилетия // НЛО., 2008. № 91. С. 33.
7 В настоящее время, в Корее переведены такие произведении Булгакова, как роман «Театральный роман»
(1987), «Белая гвардия» (1996), «Собачье сердце» (1997), пьеса «Кабала святош» (2000), «Зойкина
квартира», «Бег» (2004).
8 См.: Ким Хен Тэк Анализ направления русского литературоведения в Корее // Русский язык и русская
литература. Вып. 16. №.1. 2004. С. 16. Между тем, в Корее первое место занимает «пушкиноведение».
Турбиных» (1992), «Диалог драматурга М.Булгакова с В.Маяковским» (1997), «М.Булгаков и Ж.Мольер - пьеса «Мольер» (2000), «Персонажи пьесы «Зойкина квартира» » (1998),; Ким Хе Ран «Траги-фарс Михаила Булгакова» (2001) и др. Однако, в этих работах исследовательское внимание сосредоточено в основном вокруг темы «художник и власть» и «театральность» М.Булгакова.
Следует отметить, что в 1971 году была сделана попытка систематизации и классификации драматургии М.Булгакова. Т.Ермакова в диссертации «Драматургия М.Булгакова» тематически разделяет драматургию Булгакова на три группы: 1) тема революции, гражданской войны и интеллигенции: пьесы «Дни Турбиных», «Бег»; 2) цикл сатирических пьес: «Зойкина квартира», «Багровый остров», «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич»; 3) проблемы таланта и власти, художники и времени: пьесы «Кабала святош», «Последние дни»9.
В статье А.Кораблева «Время и вечность в пьесах М.Булгакова» (1988) дается более расширенная классификация пьес Булгакова: 1) пьесы о революции и гражданской войне: «Дни Турбиных», «Бег», «Батум»; 2) сатирические пьесы «Зойкина квартира», «Багровый остров», «Полоумный Журден»; 3) тема художника и власти: пьесы «Кабала святош» («Мольер»), «Последние дни» («Пушкин»), «Дон Кихот»; 4) фантастические пьесы «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич»; 5) инсценировки, киносценарии, оперные либретто: «Мертвые души», «Война и мир», «Минин и Пожарский» и др.10.
9 См.: Ермакова Т. Драматургия М.А.Булгакова. Автореф.дис.канд. М., 1971. С.8-15.
10 Кораблев А. Время и вечность в пьесах Булгакова // M.A. Булгаков: драматург и художественная культура
его времени. М.: СТД РСФСР, 1988. С. 41-42. Между тем, Ю.Бабичева считает пьесы «Кабала святош» и
«Последние дни» историческо-биографической драмой, пьесы «Блаженство» и «Иван Васильевич»
историко-политической драмой, пьесы «Дни Турбиных» и «Бег» трагикомедией, см.: Бабичева IO.B.
Как отмечалось выше, творчество М.Булгакова многогранно и представлено разными жанрами, в связи с этим многогранно и многоаспектно зарубежное и русское «булгакововедение». Однако мало работ посвящено антиутопическим традициям в творчестве М.Булгакова, в частности, в драматургии, хотя элементы антиутопии предельно репрезентативны для' творчества М.Булгакова.
Антиутопический код является самым важным ключом, который пронизывает все творчество Булгакова. Нельзя не согласиться с замечанием А.Смелянского: «Антиутопизм станет существенной чертой и основой художественного мировосприятия писателя. Он позволит ему не только видеть вещи в их реальном свете и значении, но и пророчить некоторые факты, что, как известно, свойственно «фантастическому реализму»» (Курсив мой - Л.С.О).
Утопия — литературный жанр, описывающий художественную реализацию мечты об идеальной политико-социальной модели мира, исходящей из критики существующих отношений и основанной на принципе надежды. Многие исследователи отмечают, что большинство современных утопий — не модели совершенного общества, а либо альтернативы настоящему, с высоты которых оно судится, либо попытки представить себе реализованными последствия определенных теорий, моделей, проектов: «Утопия — это подробное и последовательное описание воображаемого, но локализованного во времени и пространстве общества, построенного на основе альтернативной социально-исторической гипотезы и организованного — как
жанровые разновидности русской драмы: на материале драматургияМ. А. Булгакова. Вологда: ВГПИ, 1989. С. 42-44, 66-69. 11 Смелянский А. Драмы и театр Михаила Булгакова // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т.З. С.575.
на уровне институтов, так и человеческих отношений — совершеннее, чем то общество, в котором живет автор» .
В XX в. утопические идеалы подверглись наиболее значительному
переосмыслению. Пессимистическая ревизия островного мира была вызвана
социально-политическими катаклизмами и апокалипсическими
настроениями, царившими в Европе на рубеже веков. Материалом для литературной рефлексии послужил печальный опыт претворения утопических идеалов в реальность. Поэтому возникает ощущение, что в литературной антиутопии выражено пессимистическое отношение к гиперрационально структурированным общественным системам. Р. Гальцева и И. Роднянская отмечают: «Антиутопический роман — это нашедший себе литературное выражение отклик человеческого существа на давление "нового порядка"» . Если утопия пишется в сравнительно мирное, предкризисное время ожидания будущего, то антиутопия - на сломе времени, в эпоху неожиданностей, которое это будущее преподнесло.
Коренное свойство антиутопии, которое остается в ней постоянным, каким бы ни был материал - она неизменно оспаривает миф, созданный утопией без должной оглядки на реальность. А. Зверев подчеркивает: «Для классической утопии элемент социальной мифологии обязателен; он может быть выражен с большей или меньшей отчетливостью, однако присутствует всегда»14.
Антиутопия и миф - понятия связанные одно с другим только отношением принципа несовместимости. Миф, из которого вырастает образ земного рая, в антиутопии испытывается с целью проверить даже не столько
12 Чаликова В. Утопия и утопическое мышление: Антология зарубежной литературы. М.: Прогресс, 1991.
С.8.
13 Гальцева Р., Роднянская И. Поиски человека//Новый мир. 1998. № 12. С. 53.
14 Зверев А. Крушение утопии // Иностр. Лит. 1988. № 11. С. 40.
его осуществляемость, сколько нравственность его оснований. А. Зверев считает, что «антиутопия — это карикатура на позитивную утопию, произведение, задавшееся целью высмеять и опорочить саму идею совершенства, утопическую установку вообще»15.
Любопытно замечание Б.Дубина об отношении утопии и антиутопии в русской литературе 1920-1930-хх годов: «Первая половина 1920-х гг. дала подъем жанра социальной утопии. В основу этой фантастики легли уравнительные представления эпохи «военного коммунизма», в свою очередь восходящие к популярно изложенным идеям Маркса и Энгельса о классовой структуре и борьбе классов, природе и производстве, труде и капитале. Собственно, их пародически предвещал сам замятинский роман, в прямой полемике с ними складывались литературные антиутопии Булгакова и Платонова»1 .
Интерес к научному осмыслению феномена антиутопии в творчестве Булгакова возник после работы Ю.Бабичевой, которая считала М. Булгакова одним из основателей антиутопии и впервые обратила внимание на антиутопические тенденции в драматургии М. Булгакова: «В своих опасениях за судьбу создаваемого нового мира Булгаков только соприкоснулся с Е.Замятиным, своим другом и автором пророческого романа «Мы»... романы О.Хаксли «О дивный новый мир» (1932), и Д.Оруэлла «1984» (1949), -достойные представители этого ряда, а автор «Блаженства» — одни из его основателей. Все они стали современными и злободневными сегодня, когда прекрасного нового мира снова нуждается в активной защите» .
15 Зверев А. Когда пробьет последний час природы// Вопросы литературы. 1989. № 1. С. 17.
16 Дубин Б. Слово - Письмо - Литература: Очерки по социологии современной культуры. М: НЛО, 2001.
С.40.
17 Бабичева Ю. В. Жанровые разновидности русской драмы. С. 90-91.
Среди работ по данной теме следует отметить монографии, которые являются первыми попытками подробного исследования антиутопии в творчестве М.Булгакова: «От утопии к антиутопии — о творчестве А. Платонова и М. Булгакова» О.Николенко (1994); «Над страницами антиутопий К. Чапека и М. Булгакова (поэтика скрытых мотивов)» С.Никольского (2001); «Русская антиутопия 1900-1920-гг. в контексте отечественной культуры» О.Павловой (2005); «Русская антиутопия в контексте мировой литературы» Л.Юрьевой (2005).
Однако данные работы были посвящены антиутопизму Булгакова не столько в рамках всего творчества, сколько в отдельных произведениях. В булгаковедении антиутопизм, как правило, рассматривался на материале повестей 1920-х годов («Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце») и пьес 1930-х годов («Адам и Ева» и «Блаженство»). Так, Л.Юрьева считает повесть «Дьяволиада» первым произведением Булгакова, в котором четко
1 Я
ощущается антиутопическая тенденция, О.Николенко замечает, что в повести Булгакова «Роковые яйца» «возможности фантастики помогают усилить обличительный пафос антиутопии» 19, О. А.Лакшин определяет повесть «Собачье сердце» как «сатирическую утопию» , а А.Нинов называет пьесу «Адам и Ева» безусловной антиутопией, наиболее мрачной из всех написанных Булгаковым21.
В других работах исследователи пытались изучить антиутопизм в
18 Юрьева Л.М. Русская антиутопия в контексте мировой литературы. М.: ИМЛИ РАН, 2005. С.97.
19 Николенко О. Н. От утопии к антиутопии(0 творчестве А. Платонова и М. Булгакова). Полтава.: Изд-во
Полтава, 1994. С. 136.
20 Лакшин В. Предисловие «Собачье сердце» // Знамя. 1987. № 6. С.74. Так же см.: Виленский Ю. Доктор
Булгаков. Киев: Здоровья, 1991. С. 176.
21 Нинов А. О драматургии и театре Михаила Булгакова // М. А. Булгаков - драматург и художественная
культура его времени. М.: СТД РСФСР, 1988. С. 30. Об антиутопизме пьесы «Адам и Ева» так же см.:
Ерыкалова И. Пьеса «Адам и Ева». Комментарий // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит., 1990. Т.З.
С. 589.; Никольский СВ. Над страницами антиутопий К.Чапека и М.Булгакова. М.: ИНДРИК, 2001. С. 107.
драматургии Булгакова на примере пьес «Адам и Ева», «Блаженство»22. Однако и в этих работах учеными рассматривались черты антиутопии в аспектах научной фантастики и взаимосвязи с романом «Мы» Е.Замятина23.
Вышеперечисленные работы, посвященные антиутопизму в творчестве М.Булгакова, обращают внимание только на отдельные произведения. Следовательно, эти исследования не позволяют ощутить и оценить булгаковский антиутопизм в контексте всего творчества писателя. Булгаковская антиутопия не сконцентрирована в каком-либо отдельно взятом произведении, а широко проявляется во всем творчестве этого автора. В рамках данного исследования принципиально важным становится рассмотрение феномена антиутопии в контексте всего творчества Булгакова, в частности, в драматургии.
Так, важным представляется выявление специфики антиутопизма повестей Булгакова 1920-х годов и их принципиального отличия от его пьес 1930-х годов. Прежде всего, необходимо отметить, что для антиутопизма, обнаруженного в повестях 1920-х годов, характерны темы предупреждения и критики технократического (индустриального) общества.
Рассуждая об антиутопизме в повести «Роковые яйца», О. Павлова замечает: «Негативная оценка утопической модели советского государства в «Роковых яйца» основывается отнюдь не на имплицитно присутствующих в ней чертах тоталитарного государства... Думается, М.А.Булгаков критикует утопию с позиций метафизических ценностей, высвечивая ограниченность
22 См.: Нинов Л. О драматургии и театре Михаила Булгакова. С. 30. Об антиутопизм пьесы «Адам и Ева»
также см.: Ерыкалова И. Пьеса «Адам и Ева». Комментарий // Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. М.: Худ. лит.,
1990. T.3. С. 589.; Никольский СВ. Над страницами антиутопий К.Чапека и М.Булгакова. С. 107.
23 Об этом подробнее см.: Чудакова М.О. Адам и Ева свободы // Огнек. 1987. №.37.С15.; Ерыкалова И.
Пьеса «Адам и Ева». Комментарий. С. 591.; Кухта Е. А. Пьеса «Блаженство». Комментарий // Булгаков М.
А. Пьесы 1930-годов. СПб.: Искусство-СПб, 1994. С. 595, 598.; Смелянский А. Театр Михаила Булгакова-
тридцатые годы. С. 12.
сугубо материального человеческого существования в индустриальной Москве конца 1920-х гг.»24. Л.Юрьева полагает, что в повести «Собачье сердце» «Булгаков упреждает об угрозе цивилизации, культуре, духовности, исходящей от шариковых и швондеров, выступает против всеобщей уравниловки, а это, как известно, коренная черта классических антиутопий»25.
В пьесах М.Булгакова 1930-х годов «Адам и Ева» и «Блаженство» ярко обозначены темы критики тоталитаризма и конфликта государства и личности, что является важнейшим элементом антиутопии. Итак, в пьесе «Адам и Ева» изображена образовавшаяся новая форма организации общества - диктатура Адама Красовского. «Колония, возглавляемая им (Адам-Курсив мой), «фантазером в жандармском мундире», добровольно и самовольно принявшим на себя власть, базируется на насилии»26.
Необходимо отметить, что недостаточное внимание обращено на антиутопизм драматургии Булгакова 1920-х годов, несмотря на то, что драматургия создается параллельно со становлением булгаковских антиутопических повестей: повести «Дьяволиада» и «Роковые яйца» — 1924г., «Собачье сердце» - 1925г.; пьесы «Дни Турбиных» и «Зойкина квартира» -1926г., «Багровый остров» - 1927г., «Бег» - 1928г. Между тем, стоит заметить, что первая редакция пьесы «Дни Турбиных» («Белая гвардия») была завершена в августе 1925г., работа над пьесой «Зойкина квартира» начинается с сентября 1925г., «Багровый остров» — с апреля 1926г, «Бег» — с
Павлова О.А. Русская литературная утопия 1900-1920 гг. в контексте отечественной культуры. Волгоград: Волгоградское научное изд-во, 2005. С.563. Между тем, О.Николенко замечает «... в повести Булгакова «Роковые яйца»... раскрыть актуальные проблемы науки, культуры и исторического развития России, предостеречь общество от пагубных последствий нарушения законов эволюции и нравственности». Николенко О. Н. От утопии к антиутопии (О творчестве А. Платонова и М. Булгакова). С. 136. Юрьева Л.М. Русская антиутопия в контексте мировой литературы. С. 104-105.
Дашевская О.А. Утопия в жанровой структуре «Адама и Евы» М.Булгакова// Проблемы метода и жанра. Сб.ст. Томск: Изд-во Томск.ун-та. 1991. С. 239-240.
декабря 1926г.27
Итак, можно предположить, что антиутопический код более или менее проникает в драматургию М.Булгакова 1920-х годов 28 , и основные особенности антиутопии в творчестве Булгакова проявляются не только в эпических жанрах, но и в драмах. Важным представляется выявление специфики антиутопизма в драматургии Булгакова 1920-х годов, как процесса формирования булгаковской антиутопии и как совершенства булгаковской антиутопии в драматургии 1930-х годов.
Актуальность темы исследования определяется необходимостью углубления исследования жанрового своеобразия драматургии М.Булгакова; значимостью определения традиции антиутопии в творчестве писателя, выявления элементов антиутопии в драматургии М.Булгакова как составляющих его поэтики, позволяющих оценить его творчество в более широком контексте.
Предметом исследования стали четыре драмы М.Булгакова: «Зойкина квартира» (1926), «Бег» (1928), «Адам и Ева» (1931), «Блаженство» (1934), а также частично использованы другие произведения писателя: пьеса «Дни Турбинных», повесть «Собачье сердце», роман «Мастер и Маргарита». Выбор обусловлен важностью этих произведений для выявления специфики булгаковского антиутопизма. Кроме того, материалом исследования послужила русская антиутопическая драматургия 1920-1930-х годов - пьесы Л.Лунца «Город Правды» (1924), С.Третьякова «Хочу ребенка» (1927),
27 См.: Чудакова М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова. М.: Книга, 1988. С. 251, 254, 260, 280.; Соколов Б.
Булгаков. Энциклопедия. М.: ЭКСМО, 2005. С. 771-774.
28 Как правило, О.Николенко считает пьесу «Багровый остров» антиутопическим жанром, Л.Юрьева
замечает антиутопизм в пьесе «Бег». См.: Николенко О. Н. От утопии к антиутопии (О творчестве А.
Платонова и М. Булгакова). С.155-175.; Юрьева Л.М. Русская антиутопия в контексте мировой
литературы. С. 131-133.
В.Маяковского «Клоп» (1929), Ю.Олеши «Заговор чувств» (1929), А.Афиногенова «Страх» (1931).
Цель работы — выявить элементы антиутопии в драматургии М.Булгакова; установить своеобразие булгаковской антиутопии и определить место антиутопических мотивов не только в его творчестве, но и в историко-культурном и литературном контексте 1920-1930-х годов.
Поставленная цель определяет и основные задачи исследования:
Выявить характерные черты, определить место и роль антиутопического жанра в русской литературе 1920-1930-х годов как доминантного культурного кода.
Выявить в процессе анализа сюжета, системы персонажей, конфликта, стилезначимых компонентов пьес М.Булгакова мотивы, определяющие своеобразие булгаковской антиутопии.
Исследовать функционирование элементов антиутопии в драматургии Булгакова, их органическую взаимосвязь с русской драматургией 1920-1930-х годов (пьесами «Город Правды» Л.Лунца, «Хочу ребенка» С.Третьякова, «Клоп» В.Маяковского, «Заговор чувств» Ю.Олеши, «Страх» А.Афиногенова), определить место антиутопических маркеров в поэтике М.Булгакова.
На защиту выносятся следующие основные положения 1. Антиутопический код становится актуальным и концептуально значимым не только в прозе, но и в русской драматургии 1920-1930-х годов. Анализ антиутопической драматургии показывает, что, пройдя путь от
антиутопической прозы первой половины 1920-х годов, антиутопическая драматургия выработала свой оригинальный почерк.
Основными элементами антиутопии в драматургии 1920-1930-х годов стали протест против тоталитаризма, связанного с контролем, насилием, коллективизмом, однообразием, уничтожающим личность; протест против технократизма, связанного с игнорированием человеческого чувства. Антиутопия 1920-х годов явилась протестом против насаждаемого монологизма в культуре.
Для антиутопической прозы характерны предупреждение и критика вымышленного общества, в пьесах Булгакова 1920-х годов выявлены причины его возникновения. Драматургия этого периода является своеобразным фундаментом, на котором создается вся антиутопия Булгакова. В пьесах 1920-х годов М.Булгакова «Зойкина квартира» и «Бег» предельно проявляется разница между утопией и антиутопией.
Пьеса «Адам и Ева» является началом нового этапа антиутопического проекта Булгакова. В этой пьесе писатель показывает процесс становления реального антиутопического общества. Катастрофа как импульс создания антиутопического общества и антиутопическая идея как основа этого общества играют важную роль в художественной парадигме булгаковской драматургии.
Пьеса «Блаженство» является не только последним этапом в создании булгаковской антиутопии, но и итогом формирования всех элементов антиутопии, которые обнаруживались в пьесах 1920-х годов.
6. Особенностью булгаковской антиутопии является контрастное
сближение утопии и антиутопии. Концепты «дом-антидом» и «сон»
являются своеобразным булгаковским антиутопическим кодом, каждый из которых отличается двойственностью и амбивалентностью и приобретает ранг стилезначимого компонента текста, важным элементом поэтики. «Дом-антидом» является доминантным лейтмотивом в пьесе «Зойкина квартира», «сон» - в пьесе «Бег», приемы гротеска и карнавализации обнаруживаются в пьесах «Адам и Ева» и «Блаженство».
Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в ряде докладов на всероссийских научных конференциях («Герценовских чтениях») в РГПУ им. А.И.Герцена (2006, 2008 гг.), на конференции «Литература и театр» (г.Самара, 13-15 ноября 2006 г.).
Феномен антиутопической драматургии
Как отмечалось выше, антиутопия становится актуальным, ведущим, популярным жанром в русской литературе первой трети XX века. Достаточно перечислить ряд значительных антиутопий, появившихся в 1920-30-е гг.: 1921г.: «Мы» Е. Замятина 1922г.: «Долина новой жизни» Ф.Ильина 1923г.: «Грядущий мир» Я.Окунева. 1924г.: «История одного романа в 4560 году» А. Марсова : «Город Правды» ЛЛунца 1925г.: «Ленинград» М.Козырева :«Роковые яйца», «Собачье сердце» М.Булгакова 1927г.: «Хочу ребенка» С.Третьякова. 1929г.: «Чевенгур» А.Платонова :«Клоп» В.Маяковского, «Заговор чувств» Ю.Олеши 1931г.: «Страх» А.Афиногенова, «Адам и Ева» М.Булгакова 1934г: «Блаженство» М.Булгакова
Заслуживает внимания тот факт, что в первой половине 1920-х годов развивалась преимущественно проза, а во второй половине 1920-х годов и первой половине 1930-х годов — драма. По мнению О.Быстровой, подлинного расцвета русская литературная антиутопия достигла в первой половине 1920-х годов, к концу 1920-х годов одновременно прекратили свое существование и антиутопия и утопия .
Однако если в прозе, действительно, наметился спад антиутопий, то в драме она начала занимать особые позиции. Более того, антиутопическая драматургия не просто не подражает антиутопической прозе, а, показывая эволюцию с точки зрения формы и сюжета, делает антиутопический жанр более актуальным.
Прежде всего, антиутопическая драма отличается от антиутопической прозы не только временем создания, но пространственно-временным фоном. Характерно, что время действия антиутопий первой половины 1920-х годов — будущее; пространство - научно-техническое общество замкнутого, вымышленного фантастического мира. Например, «Мы» Е.Замятина — 29 век, Единое Государство; «Долина новой жизни» Ф.Ильина - будущее, Долина; «Грядущий мир» Я.Окунева - 22 век, Всемирный Город; «История одного романа в 4560 году» А. Марсова — 46 век; «Ленинград» М.Козырева — 1950п, Ленинград. При этом возникает вопрос: почему в антиутопической прозе первой половины 1920-х годов вымышленный фантастический мир будущего является фоном произведения? Это, прежде всего, объясняется тем, что авантюрно-фантастический роман был распространен в советской литературе первой половины 1920-х годов, более того, переделки, подделки, стилизации в духе популярных западных авторов — Жюля Верна, Г.Уэллса и др. - были весьма распространены.
Вообще, фантастическое произведение не только обращалось к художественному исследованию возможностей, которые открывает перед человеком развитие научной и технической мысли, но и стремилась поставить диагноз своему времени5 .
Между тем, в русской литературе 1920-х годов авантюрно-фантастический роман возник как отклик на идеологическое требование, артикулированное властью: «Необходимо отметить, что идеологи от литературы выдвигали разные требования. Так, реакцией на артикулированную Л.Троцким в книге «Литература и революция» потребность в «советском Жюль-Верне», который «смог бы увлечь грамотных рабочих и сельский пролетариат величественной перспективой социального строительства» стало возникновение в 1921 г. группы фантастов «Красный Селенит», которой руководил А.Лежнев. В рамках этой группы было издано много фантастических романов (А.Зайцев «Разворот», Д.Крептюков «Старт», Л.Полярный «Лунное затмение», С.Шпаныря «Возвращение Гельмута Саса» и др.) » (Курсив мой - Л.С.О). Советские утописты мечтали о возможности конструировать мир по своим собственным законам, поскольку фантастика позволяла передать новое, принципиально отличающееся от дореволюционного, мироощущение. Мифы о строительстве уникального фантастического общества, мировой революции требовали активной приключенческой фабулы, нового героя, способного воплотить новую идеологию в жизнь: «Соединение авантюрного и фантастического сюжета было характерно для поэтики «Красного Пинкертона» и во многом объяснялось антиутопическим и фантасмагорическим временем 1920-х гг., когда рушилась привычная картина мира»52.
В русской литературе первой половины 1920-х годов представлены два типа фантастического кода; «преображающая, утверждающая фантастика» и «отрицающая, предупреждающая фантастика». Первая фантастика скрещивается с утопией, вторая — с антиутопией. О.Николенко отмечает, что «...любое фантастическое произведение с позитивной направленностью может подойти под определение утопии и, наоборот, всякое произведение с критическим пафосом может называться антиутопией»53.
Однако причина существования репрезентативного количества текстов о вымышленном фантастическом мире будущего заключается в самом генезисе, специфике антиутопического жанра. В литературной утопии обнаруживается модель идеального общества. Это вымышленное общество является отрицанием современного автору общества, и в то же время оно совершеннее, чем то общество, в котором живет автор54. Пространство утопии - место мечты, восхищения, и вместе с тем — отдаленное от действительности, недоступное место. В этом смысле утопия становится буквально утопией (у — нет, топия - место), вымышленными, даже фантастическим пространством.
Между тем, время утопии тесно связно с прошлым. Утопия возникает на основе утопического мышления человека, его мечты о счастливой жизни. Легенды, сказки, предания, которые отражают народные представления о земле, где все люди живут радостно и свободно, это — так называемые «долитературные формы утопии». В связи с этим Ю.Латынина замечает: «Утопия, таким образом, не предсказывает будущего. Она лишь вспоминает прошлое, или, вернее, является одним из многих симптомов непреходящих начал коллективной психики» 55.
Лейтмотивы антиутопической драматургии 1920-30-х годов
При обращении к большому корпусу текстов, становится очевидным, что в антиутопии 1920-30 годов конфликт государства и личности является важнейшей типологической особенностью. Как уже отмечалось, для антиутопии важно «осмысление существующего порядка»; государство стремится выстроить и усовершенствовать этот порядок. Поэтому в антиутопии неизбежно возникает конфликт государства и личности. Давно замечено, что конфликт государства и личности является сутью антиутопии. В антиутопии мир, выстроенный на тех же началах, что и в утопии, дан изнутри, через чувства одного человека, испытывающего на себе законы общества идеальной несвободы, важным в антиутопии становится конфликт личности и тоталитарного государства (что объясняет запрещение этого жанра в советской литературе)». «В центре антиутопии всегда находится изображение насилия - насилия над природой, историей, личностью»74, мотив насилия является лейтмотивом антиутопии. Этот мотив включает в себя разнообразные концепты: страх, коллективизм, одинаковость, однообразие, стабильность. Таким образом, в антиутопии представлено тоталитарное общество, уничтожающее личность.
В антиутопической прозе государство выдвигается на передний план как Бюро Хранителей (роман Е.Замятина «Мы»), Большой Брат (роман Дж.Оруэла «1984») и само государство является главным героем. «Так, утопии и антиутопии составляют лишь небольшую часть текстов, главным действующим лицом коих является государство», — пишет Ю.Латынина .
В антиутопической драматургии государство оказывается на заднем плане, вместо него на передний план выдвигается личность, представляющая государственную власть. Например, Комиссар в «Городе Правды» Л.Лунца, Милда в пьесе «Хочу ребенка» С.Третьякова, Бородин в «Страхе» А.Афиногенова, Андрей в «Заговоре чувств» Ю.Олеши, Адам в «Адаме и Еве», Савич в «Блаженстве» М.Булгакова.
Рассмотрим подробнее, каким образом все эти элементы функционируют в отдельных произведениях. Прежде всего, следует обратить особое внимание на пьесу «Город Правды» (1924) Л. Лунца. Лев Лунц - молодой писатель и филолог, — был теоретиком литературной группы «Серапионовы братья», составителем их программной декларации, где утверждалась независимость «художественной идеологии» от политики, особое, внеклассовое положение художника, его полная беспристрастность к различным общественным группам .
Как известно, литературное объединение «Серапионовы братья» возникло в конце 1920 года в Петрограде и пользовалось поддержкой М.Горького. Ядро кружка составили молодые литераторы, слушатели лекций Е.Замятина, А.Ремизова и В.Шкловского в Доме искусства. Члены этой группы (В.Каверин, Л.Лунц, Н.Никитин, М.Слонимский, М.Зощенко, Вс.Иванов, К.Федин, Н.Тихонов) отстаивали право творческой личности на эксперимент, на свободу от идеологических регламентации: «Творческий путь группы раскрывает драматизм положения художников двадцатых годов, стремившихся обрести прочные связи с гуманистическими традициями русской классической литературы, осуществить в практике художественного творчества идею преемственного развития литературного процесса».
Некоторые «серапионы» обращались к драматургии. Федин написал драму «Бакунин в Дрездене» (1920), Слонимский издал под псевдонимом Ив.Радугин агитпьесу «Очистка города», и написал сатирическую пьесу «Челковсем» (Человек, который все может», а его одноактная комедия «Тумба» шла в 1920 году на сцене петроградской «Вольной комедии»78. Однако от драматургических опытов эти писатели решительно пришли к прозе. В драматургии работал только Лунц, автор пьес «Вне закона» (1922), «Бертран де Борн» (1922), «Обезьяны идут» (1923), «Город Правды» (1924). Драматургическое наследие Льва Лунца до сих пор мало известно широкому читателю, потому что его творчество относится к так называемой «возвращенной литературе»; републикация произведений Лунца началась только в середине 1990-х годов. Лунц с самого начала заявлял о независимости собственного творчества от общественной жизни, однако проблемы бурного времени начала 1920-х гг. неизбежно вторгались в его произведения, правда, как правило, в иносказательном виде . М.Вайнштейн замечает: «Он (Л.Лунц - Л.С.О) предупреждал, предостерегал об опасности, которую таит в себе подавление человеческой свободы, разрушение социальных связей, насильственный отрыв народов от их культурных традиций, пренебрежение естественным правом людей на созидание их нынешней и будущей истории»80.
Несомненно, в «Городе Правды» ярко и конкретно обнаруживается антиутопизм. Более того, можно определить, что «Город Правды» является первой антиутопической драмой в русской литературе и драматическим вариантом романа Е.Замятина «Мы». Исключая временно-пространственный фон («Мы» — будущее, «Город Правды» - настоящее), система общества «Города Правды» очень похожа на романа «Мы».
Е.Замятин, один из учителей группы «Серапионы братья», обращал особое внимание на драматургию Л.Лунца, считая, что «сюжетное напряжение у него обычно так велико, что тонкая оболочка рассказа не выдерживает, и автор берется за киносценарий или пьесу»81.
Вероятно, роман «Мы» оказал влияние на пьесу «Город Правды». Замятин написал свой роман «Мы» в 1920г. и неоднократно читал его собратьям по литературному цеху. Роман, несомненно, был той эстетической и мировоззренческой планкой, которую ощущали единомышленники. Однако взаимовлияние было обоюдными. Так, в письме Л.Лунцу 13 ноября 1923г. Замятин пишет: «Собираюсь подражать великому Лунцу — и скоро сяду за пьесу. Обидно, что «Вне закона» - оказалась вне закона: хорошая пьеса, дай Бог здоровья автору! » .
Возникновение антиутопического пространства: пьеса «Зойкина квартира»
Премьера первой пьесы М.Булгакова «Дни Турбиных», состоявшаяся 5 октября 1926 года, открыла новую эпоху в истории МХАТа. Поставленный И.Судаковым при участии К.Станиславского спектакль явился одним из поворотных моментов в театральном движении 1920-х годов: «После постановки «Дней Турбиных» во МХАТе Булгаков-драматург за короткое время достиг зенита литературной славы, которая мало кому доставалась на сцене этого театра со времен Чехова и Горького»144, - пишет А.Нинов.
Однако сразу после премьеры, в разных газетах и журналах появлялись отрицательные рецензии; «Художественный театр получил от Булгакова не драматический материал, а огрызки и объедки со стола романиста — М.Загорский; Пьеса политически вредна, а драматургически слаба — О.Литовский; Белый цвет выпирает его настолько, что отдельные пятнышки редисочного цвета его не затушевывают — А.Орлинский; Пьеса как вещь — мелочь - С.Асилов; «Дни Турбиных» - домашняя контрреволюция — А.Черкасский и др.»145.
В октябре 1926 года состоялась премьера пьесы «Зойкина квартира» в Театре им. Е.Вахтангова. После успешной постановки пьесы, Булгаков был признан критиками, как талантливейший современный драматург. Критик того времени В.Чернояров отмечал: «Булгаков, как-никак, надежда русского театра. Нет театра, который бы не собирался поставить его пьесу. От Художественного до Камерного через Третью Студию лежит триумфальный путь этого драматурга. Театры, не получившие его пьес, чувствуют себя наказанными, как дети без сладкого...» .
Пьеса «Зойкина квартира» создается параллельно со становлением сатирической комедии того времени, посвященной высмеиванию отрицательных явлений НЭПа — новых мещан, бюрократизма, свободной любви. В этом контексте необходимо вспомнить пьесы «Женщины новой жизни» П.Ромашова, «Наследие времени» И.Платона, «Советская квартира» М.Криницкого, «Мандат» Н.Эрдмана, «Учитель Бубус» А.Файко147.
«Зойкина квартира», с одной стороны, сатира на советское общество времен НЭПа, а с другой стороны, пьеса «Зойкина квартира» - насмешливое сочувствие к потерянным, выбитым из седла людям. ««Зойкина квартира», написанная одновременно с «Днями Турбиных» и предваряющая «Бег», - все о той же сломанной жизни, о тех же утративших почву под ногами людях. «Бег» - о тех, кто уехал. «Зойкина квартира» - о тех, кто остался»148.
Режиссер спектакля театра им. Вахтангова А.Попов в поиске градаций сатирических приговоров хотел обличить виноватых, но, драматург, напротив, хотел рассказать о современных нравах. «Режиссер А.Попов с самого начала хотел усилить гротескно-разоблачительные мотивы и для этого готов был поступиться сложным, хотя и окольным, психологизмом драмы... Но этот его спектакль привел в отчаяние Булгакова» .
Стоит отметить, что мало работ посвящено антиутопическим традициям в пьесе «Зойкина квартира». Причина в том, что антиутопизм в пьесе находится не на переднем плане, основополагающие черты классических антиутопий практически не выражены. Тем не менее, пьеса «Зойкина квартира» принципиальна для формирования фундамента булгаковской антиутопии. Если вся драматургия Булгакова представляет собой огромный антиутопический проект, то пьеса «Зойкина квартира» является ярким наброском этого проекта.
Любопытно заметить, что пьеса «Зойкина квартира» создается параллельно с пьесой «Дни Турбиных». Первая редакция пьесы «Дни Турбиных» была написана в июле-августе 1925г., вторая редакция пьесы - в сентябре 1925г., последняя редакция пьесы «Дни Турбиных» - в сентябре 1926г. Между тем, самый ранний по времени документ, рассказывающий о начале работы над пьесой «Зойкина квартира», датирован 16 сентября 1925 года. 1 января 1926 года было заключено соглашено автора со Театром, а 11-го — уже чтение готовой пьесы .
Однако заслуживает внимания то, что образы Дома и Города в этих пьесах предельно противопоставлены. Это заставляет обнаружить поворотный пункт возникновения антиутопческого пространства в творчестве Булгакова.
Важным представляется выявление специфики антиутопического пространства в пьесе «Зойкина квартира», в частности, образа «Дом-Антидом», образа Москвы, что поможет исследовать не только антиутопизм в пьесе «Зойкина квартира», но уяснить процесс возникновения антиутопизма в творчестве Булгакова в целом.
В художественном мире классической русской литературы и в системе русской культуры в целом образ Дома занимает важное место. Как известно, феномен Дома занимает значительное место в творческом мире Грибоедова, Пушкина, Лермонтова. Он представляет собой особый предмет осмысления и поднимает соответствующий комплекс вопросов15 .
Образ Дома насыщен глубоким социальным и философским смыслом и приобрел в культурном сознании ряд дифференциальных признаков. В связи с этим, справедливо замечание Т.Радомской: «О феномене Дома, который традиционно воспринимался не только в парадигме семейно-родственных отношений, но и включал в себя духовное, социальное, историческое пространство жизни»152.
Место 1929 года в антиутопическом мире М.Булгакова
Период 1920-х гг., как уже отмечалось, был для М.Булгакова необыкновенно плодотворным. В этот период в свет выходят повести «Дьяволиада»(1924), «Роковые яйца», «Собачье сердце» (1925); роман «Белая гвардия»(1925), выходит сборник рассказов и фельетонов (1926); пьесы «Дни Турбиных» (1926), «Зойкина квартира» (1926), «Багровый остров» (1927), «Бег» (1928). Необходимо отметить, что произведения этого периода представляют собой разные жанры: научная фантастика (повести «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце»); историко-психологический роман («Белая гвардия»); реалистическая драма («Дни Турбиных»); сатирическая драма («Зойкина квартира»); театральная драма («Багровый остров»); гротескная драма («Бег»). Метафорически можно назвать этот период «золотом веком» творчества Булгакова. Не случайно В.Петелин замечает: «Пожалуй, самыми счастливыми годами в жизни Булгакова были 1924-1926 годы. К этому времени относятся его высокие творческие достижения как художника...» .
После публикации в 1922 г. резолюции XII съезда РКП(б)) по вопросам пропаганды, печати и агитации, представлявшей собой широкую программу коренной перестройки всей пропагандистской работы партии, в театральной прессе настойчиво говорилось о необходимости создания драматургии, основанной на реальном материале, отражающей современность не косвенно, не через историю или условные образы, а прямо, в ее живой непосредственности . Поэтому для современных драматургов важной задачей стало создание реалистического образа современности и современного человека.
Слова А.Блока «Если не жить современностью — нельзя писать» предельно точно иллюстрируют и писательские стратегии М.Булгакова. Пространственно-временным фоном каждой пьесы является настоящее и реальное: пьеса «Дни Турбиных» и «Бег» - о революции, гражданской войне и эмиграции; пьеса «Зойкина квартира» - о современной московской жизни; пьеса «Багровый остров» — о современном театральном быте. В связи с этим, справедливо замечание В.Гудковой: «Год за годом пишет Булгаков историю современности. Появляющаяся одновременно с «Днями Турбиных» и предваряющая «Бег», «Зойкина квартира» исследует все ту же «сломанную» жизнь, все тех же, оказавшихся в новой, непонятной действительности, людей» (Курсив мой - Л.С.О) .
Кроме того, необходимо отметить, что в драматургии 1920-х годов Булгакова ощущаются судьба и духовный мир человека, испытывающего тревожное ощущение роковых перемен - пьесы «Дни Турбиных» и «Бег», сатира отрицательного явления общества возникающей революции - пьесы «Зойкина квартира» и «Багровый остров».
Очевидно, что эта творческая тенденция Булгакова послужила серьезной причиной недовольства так называемых «левых» критиков. Показательна статья известного критика того времени Ж.Эльсберга, в которой он пишет: ««Белая гвардия» - это попытка представить большие трагические события в виде фарса..., что Булгаков - писатель контрреволюционной обывательщины, скрывающейся в цитадели уютных квартир и мягкой мебели... «Белая гвардия» цельна и едина. Это - контрреволюционный, обывательский смешок... «Белая гвардия» глубоко антисоциальна»241.
Между тем, драматургия Булгакова 1930-х годов резко отличается от драматургии 1920-х годов. Разумеется, энергичная творческая деятельность Булгакова продолжается и в 1930-е годы, создаются пьесы «Адам и Ева» (1931), «Блаженство» (1934), «Иван Васильевич» (1935), «Пушкин» (1935), «Батум» (1939); инсценировки классики: «Мертвые души» (1930), «Война и мир», «Полоумный Журден» (1932), «Дон Кихот» (1938); киносценарии «Мертвые души», «Ревизор» (1934); либретто опер «Минин и Пожарский» (1936), «Черное море» (1937), «Рашель» (1937), «Петр Великий» (1939); роман «Жизнь Господин де Мольер» (1933) «Театральный роман» (1937), «Мастер и Маргарита» (1940).
Напряженная работа в драматическом жанре объясняется и тем, что Булгаков работал режиссером-ассистентом во МХАТе (1930-1935) и либреттистом-консультантом в Большом театре (1936-1939). Как известно, после публикации постановления ЦК ВКП(б) (1932) «О перестройке литературно-художественных организаций», были ликвидированы литературные группы, вместо этого был создан Союз советских писателей, провозгласивший основным методом литературы социалистический реализм. Под воздействием социокультурных тенденций в русской драматургии 1930-х годов все более важное место занимают соцреалистическая и психологическая драма .
Но в пьесах Булгакова 1930-х годовХявно интересуют совсем другие аспекты. Прежде всего, пространственно-временной фон переходит от настоящего к прошлому или будущему: пьеса «Иван Васильевич», «Дон Кихот» - 16 век, «Полоумный Журден» — 17 век, «Мертвые души», «Война и мир», «Пушкин» — 19 век, «Блаженство» — 23 век. Более того, в духе современных требований реализма и психологизма, внимание Булгакова обращено к фантастическим пьесам «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич», диалогу с классикой - пьесам «Мертвые души», «Война и мир», «Полоумный Журден», «Дон Кихот». Очевидно, что если в целом общая характеристика драматургии Булгакова 1920-х годов указывает на тесную связь с современностью, современной драматургией, современным обществом, то драматургия 1930-х годов стала намеренно фактически уводить читателя от современности, практически же, стала, напротив, углублять и драматизировать взгляд художника на окружающую его действительность.
Драматическим и принципиально значимым для выявления специфики поэтики Булгакова является 1929 год. Булгаковская позиция по отношению к революции, власти и государству резко изменилась с 1929 года, когда произошел «великий перелом», последствия которого отразились на политической идеологии, на художественной эстетике, на устройстве всей жизни страны. Именно в этот период тесное переплетение политических и идеологических тенденций времени и личной судьбы послужило важным импульсом для возникновения антиутопических тенденций в творчестве писателя.
В 1929 году все пьесы Булгакова были запрещены из-за резкой критики рапповцев и ужесточения цензуры. Зимой 1929 года М. Булгаков пишет пьесу «Кабала святош» («Мольер»), сюжет которой связан с конфликтом между французским драматургом Мольером и королем Людовиком. Необходимо отметить, что в пьесе «Кабала святош» можно обнаружить непосредственную критику власти и системы. В этом смысле пьеса «Кабала святош» очень важна для творчества Булгакова. Показателен фрагмент текста: МОЛЬЕР. Тиран, тиран... БУТОН. Про кого вы это говорите, мэтр? МОЛЬЕР. Про короля Франции... БУТОН. Молчите! МОЛЬЕР. Про Людовика Великого! Тиран! БУТОН. Все кончено. Повешены оба. МОЛЬЕР. Ох, Бутон, я сегодня чуть не умер со страху. Золотой идол, а глаза, веришь ли, изумрудные. Руки у меня покрылись холодным потом. Поплыло все косяком, все боком, и соображаю только одно, что он меня давит! Идол!
