Содержание к диссертации
Введение
Глава I. История текста повестей А. П. Платонова 1926-1927 гг. («Епифанские шлюзы» и «Ямская слобода»)
1. Теоретические и практические аспекты транскрипции рукописи Платонова. История вопроса 14-23
2. Источники текста повести «Епифанские шлюзы» 23-28
3. Направления авторской правки текста в рукописи повести «Епифанские шлюзы»
Исправления, соответствующие историческим реалиям. - Работа над календарем. - Орфоэпические особенности текста. - Орфографическая и пунктуационная правка. - Структурирование текста. - Сюжет «книга в книге». 28-56
4. Источники текста повести «Ямская слобода» 56-58
5. Направления авторской правки текста в рукописи повести «Ямская слобода»
Структурирование текста. - Выбор имени главного героя. - Авторская работа над темой, мотивом, сюжетной деталью. -
Замены нейтрального стиля. - Орфографическая и пунктуационная правка. 58-74
Глава II. Историческая концепция А. П. Платонова: комментарий и интерпретация
1. «Епифанские шлюзы» и неоконченная повесть в письмах «Однажды любившие» 75-87
2. Тема провинции в русской литературе и слободской хронотоп «Ямской слободы» 88-102
3. Тема «спеца»: от «Епифанских шлюзов» к очерку «Товарищ пролетариата» 103-111
4. Преодоление «кризиса гуманизма»: «Король на площади» А. А. Блока и «14 Красных избушек» А. П. Платонова 112-133
5. Проблема героя в советской литературе 1920-1930-х гг. и рассказ А. П. Платонова «Великий человек» (от «Ямской слободы» к «Великому человеку») 134—148
6. Любовь к «мелочам» у А. П. Чехова и А. П. Платонова 149-161
7. Вопросы исторической прозы в советском и современном литературоведении 162-177
8. «Епифанские шлюзы» и «Ямская слобода»: исторические источники текста и интерпретация повестей. Некоторые итоги и направления изучения 178-195
Заключение 196-199
Библиография 200-212
Приложение 213-306
- Теоретические и практические аспекты транскрипции рукописи Платонова. История вопроса
- Источники текста повести «Епифанские шлюзы»
- «Епифанские шлюзы» и неоконченная повесть в письмах «Однажды любившие»
- Тема провинции в русской литературе и слободской хронотоп «Ямской слободы»
Введение к работе
Особое историческое мышление А. П. Платонова впервые отметил и объяснил С. П. Залыгин: «...но каждый из его героев, будучи только сегодняшним, тем не менее никогда не является пионером человеческого существования <.. .>, и мы угадываем в нем преемственность поколений...»1. Произведения, полностью посвященные исторической теме, немногочисленны в наследии писателя. Это повесть «Епифанские шлюзы», рассказы «Иван Жох», «В 1891 году. Рассказ старого человека» и неоконченная повесть «Македонский офицер» (опубликована только в 1995 г.). К историко-биографическому жанру можно отнести пьесу о юности Пушкина «Ученик Лицея», написанную для Центрального детского театра, но не получившую сценического воплощения. Черновой вариант заявки Платонова на эту пьесу дает представление о звучании исторической и биографической тем в творчестве писателя. Во-первых, это «воспитательный смысл пьесы». Во-вторых, для писателя особо важна современная мотивировка замысла: «Посредством такого строения сюжета мы соединим с современностью, когда народ уже выработал своей судьбой (идею - нрзб. -Н. К.) и осуществляет ее»2. Этой задаче — показать, как вырабатывал народ «своей судьбой» идею, - посвящены многие произведения писателя, в том числе повесть «Ямская слобода». В контексте становления исторических взглядов Платонова нужно рассматривать и эту повесть. По тематической рубрике 1920-х гг. «старого быта» она относится к недалекому прошлому. Но не только глава, посвященная истории Ямской слободы, в которой писатель обращается к Екатерининской эпохе, позволяет включить данное произведение в поле зрения при анализе исторической прозы Платонова второй половины двадцатых годов. Историческая тема - в том или ином объеме и соотношении с современной - присутствует во многих произведениях писателя: это как исторические главы, мотивы и образы, так и особый исторический взгляд писателя.
Отметим несколько косвенных свидетельств авторского отношения к произведениям на историческую тему. Отчасти оно определяется в сборнике 1937 г., в
1 Залыгин С. П. Сказки реалиста и реализм сказочника (очерк творчества Андрея Платонова) //
Залыгин С. П. Литературные заботы. М., 1972. С. 151.
2 Корниенко Н. В. История текста и биография А. П. Платонова (1926-1946) // Здесь и теперь. 1993. № 1.
С. 300.
котором был опубликован рассказ «Семен: (Рассказ из старин, времени)». Подзаголовок подчеркивает отнесение самим писателем данного произведения к истории. Платонов видит недалекое по времени прошлое как период исторически завершившийся. Такое отношение писателя является, по представлению исследователей исторической прозы, одним из главных признаков -для отнесения произведения к историческому жанру.
И еще. В статье 1938 г. «"Сущий рай" (По поводу романа Р. Олдингтона "Сущий рай")» Платонов писал, что наиболее честные и разумные люди всегда пытались «выбрать из запутанного клубка истории ту нить, которая единственно ведет в будущее, которая продолжает истинное дело всего исторического человечества»3. «...История полна иллюзий», - размышлял писатель, и задача художника заключается в «возрождении или открытии всего реального и в подавлении всего иллюзорного, приведшего почти весь мир к предсмертным мукам новой войны...»4.
В настоящее время проблематика исторической прозы и исторического сознания изучается очень широко в различных аспектах. Только за последние десять лет вопросам индивидуального художественного осмысления исторического процесса бьши посвящены кандидатские диссертации М. Г. Степановой «Историческая проза Н.А.Полевого» (1999), Н.Ю.Петровской «Концепция личности и история в творчестве А. Н. Толстого» (2000), А. Ю. Сорочан «Мотивировка в русском историческом романе 1830-1840-х гг.» (2000), В. Д. Линькова «Типы русского исторического романа 20-30-х годов XIX века» (2001), а также докторские диссертации А. Б. Кдырбаевой «История и личность в творчестве писателей 20-30-х годов XX в. (А.Толстой, М. Алданов, В.Набоков, Е.Замятин)» (1996), Т.Н.Фоминых «Первая мировая война в русской прозе 1920-1930-х гг.: Историософия и поэтика» (1998), Л. А. Трубиной «Историческое сознание в русской литературе первой трети XX века: Типология. Поэтика»-(1999). В 2001г. вышел в свет уже третий сборник статей «Литература и история» (ИРЛИ РАН), в котором продолжается рассмотрение актуальных вопросов взаимодействия двух — самостоятельных в настоящее время -областей культуры и науки: литературы и истории. Таким образом, можно отметить востребованность временем глубокого осознания исторического опыта в целом русской литературы. Тема представленной диссертации вписывается в общий
3 Платонов А. Размышления читателя. М, 1980. С. 174.
4 Там же. С. 172.
литературоведческий контекст повышенного интереса к актуализации самой разной проблематики «исторической прозы». Это во-первых.
Во-вторых, актуальность определяется недостаточной текстологической разработанностью творческого наследия А. П. Платонова. История текстов повестей А. П. Платонова 1926-1927 гг., как и текстов любого писателя, должна стать основой для анализа его цельной исторической концепции и идейно-художественного своеобразия произведений. Специфика нашего исследования в том, что общие концептуальные построения проверяются и дополняются историей текста, корректируются теми пластами содержания, которые открывает рукопись. Это, вместе с реальным комментарием, позволит определить место исследуемых произведений в истории русской литературы XX века.
Академик Д. С. Лихачев рассматривал текстологию как самостоятельную науку: «...текстология ставит себе целью изучить историю текста памятника... на протяжении всего того времени, пока изменялся текст». Выполнение этой задачи требует широкого охвата самых различных областей знаний: «...нельзя изучать изменения текста памятника в отрыве от его содержания (понимаемого в самом широком смысле, в частности, политических тенденций, художественного замысла и т. д.), а содержание -в отрыве от всей исторической обстановки в целом»5. Подобный подход делает необходимым рассмотрение прозы писателя 1926-1927 гг. в контексте его времени. Восстановление историко-литературного контекста поможет в составлении в будущем реальной биографии писателя. На особые трудности в написании биографии Платонова указала Н. В. Корниенко: он не участвовал в литературной жизни Москвы, и среди документов о его жизни (и в «преемнике жизни» - записной книжке) «практически отсутствуют записи о том, чем живет писательская Москва, то есть тот материал, что
6 п
проще опознается и комментируется» . В то же время и в истории литературной жизни, написанной ее участниками, почти не осталось о Платонове сведений: он не «толкался в литературных лавочках Питера и Москвы» и не «кричал» о себе, как и предвидел в 1922 г. литературное будущее молодого писателя В. Келлер - автор первого литературного портрета Платонова. Поэтому поиск исторических фактов, связанных со временем написания произведений, становится для нас так же актуален, как любой факт биографии писателя. Г. О. Винокур, впервые разработавший проблему
5 Лихачев Д. С. и др. Текстология. СПб., 2001. С. 32.
6 Корниенко Н. В. Предисловие // Платонов А. П. Записные книжки. Материалы к биографии. М., 2000.
С. 7.
соотношения писательской биографии и истории, писал, что в историю личной жизни писателя «входят все решительно события, совершающиеся в рамках того социального целого, членом которого является герой биографии», т. е. «весь контекст социальной действительности в ее исчерпывающей полноте — вот тот матерьял, из которого история лепит биографию»7. Более того, биографический комментарий входит составляющей частью в реальный комментарий произведений, он необходим «всякий раз, когда роль реального основания в структуре поэтического произведения играет факт биографии, историческая дата, входящая в историю личной жизни»8.
Важным является тот факт, что исторические взгляды А. П. Платонова, сформировавшиеся в контексте прозы 1926-1927 гг., повлияли в дальнейшее творчество писателя. Анализ художественных особенностей «Ямской слободы» и «Епифанских шлюзов» на материале истории текста позволит представить перспективу для исследования всего творческого наследия писателя. Особенности работы Платонова, выявленные на данном (частном) материале, помогут, надеемся, в решении текстологических проблем других периодов его творчества. Тщательное исследование всех текстов, выявление способов работы автора с источниками, изучение художественных и идейных установок писателя, подтверждение приверженности к факту и детали позволят решать многие текстологические проблемы, в том числе вопросы атрибуции и датировки произведений писателя.
Решение текстологических проблем творчества Платонова в настоящее время стало условием для проведения дальнейших исследований творчества писателя вообще, в том числе и в интерпретаторском аспекте. Активное издание произведений в последнее десятилетие осуществляется в ущерб качеству их текстологической подготовки. На основе поспешно изданных текстов, зачастую, создаются интерпретаторские концепции, которые не совсем соответствуют реальным текстам Платонова. Это подтверждает острую необходимость очищения текстов от разного рода наслоений, их публикации в истинном виде и их научного комментирования. Н. В. Корниенко неоднократно обращала на это внимание исследователей, но и в настоящее время тема не потеряла своей актуальности. В одной из статей исследователь отмечает «отсутствие широкой научной дискуссии по вопросам
7 Винокур Г. О. Биография и культура. М., 1927. С. 25.
8 Там же. С. 77.
творческих историй» произведений Платонова. Открывая такую дискуссию, автор продолжает ее в работах «"Страна философов": (Сомнения и откровения Фомы Пухова)»10, «О некоторых уроках текстологии»11, «"Пролетарская Москва ждет своего художника": (К творческой истории романа)» , «Наследие А. Платонова - испытание для филологической науки» . В статье «Повествовательная стратегия Платонова в свете текстологии» Н. В. Корниенко рассматривает «движущуюся поэтику творчества»14 писателя. На основании творческой истории произведений автор выделяет «жесткую цикличность» творчества писателя: каждый новый период организуется «установкой на создание романа»15. Такой подход позволяет по-новому объяснить особенности создания отдельных произведений. Отметим, что объем архивных публикаций и комментариев к ним, а также работ, посвященных текстологии, постоянно растет. Назовем наиболее значительные из них. В третьем сборнике «Страны философов» Н. В. Корниенко была опубликована транскрипция романа «Счастливая Москва» и восстановлена творческая история романа. В этом же выпуске введены в научный Оборот материалы, связанные с воронежским периодом жизни Платонова (до 1926 г.). Наибольший интерес в связи с последующей литературной деятельностью Платонова вызывают документальные находки Е. Антоновой, опубликованные в сборнике «"Страна философов" Андрея Платонова» в 1999 и 2000 гг., которые проясняют биографию писателя. Не учитывать эти материалы теперь уже невозможно, так как они многое объясняют в поэтике таких крупных произведений, как «Епифанские шлюзы» и «Ямская слобода». Следующая публикация Е. Антоновой «А. Платонов в "Красной деревне" и "Воронежской коммуне" 1920-1921 гг.»16 посвящена проблеме атрибуции статей писателя воронежского периода. Материалы трех публикаций исследователя 2000 г. «О некоторых источниках прозы А. Платонова 1926-1927 гг.»17, «А. Платонов и история электрификации Воронежской губернии 1923-1924гг.»18 и «А.Платонов — инженер треста "Росметровес"»19 будут
Корниекно Н. В. В художественной мастерской Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. [Вып. 1]. М, 1994. С. 307.
10 Андрей Платонов: Мир творчества. [Т. 2]. М., 1994.
11 Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы. Библиография. [Кн. 1]. СПб., 1995.
12 «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. Вып. 3. М., 1999.
13 «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. Вып. 4. М., 2000.
14 «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. Вып. 2. М., 1995. С. 313.
15 Там же. С. 314.
16 См.: «Страна философов» Андрея Платонова... Вып. 3. С. 463-475.
17 См.: «Страна философов» Андрея Платонова... Вып. 4. С. 460-485.
18 См.: Там же. С. 760-768.
19 См.: Там же. С. 787-804.
использованы в комментариях к текстам повестей «Ямская слобода» и «Епифанские шлюзы» в представленной работе.
Отметим еще несколько публикаций сборника «Страна философов». Работа С.Субботина «А.Платонов и Государственное издательство РСФСР в 1921-1922 годах» открывает сложную историю неудавшегося первого московского издания трех книг писателя. На материалах Российского государственного архива экономики основана публикация М. Немцовым и Е. Антоновой докладных записок, рапортов и телеграмм Платонова-губмелиоратора, составленных им в 1922-1926 гг. Эти документы позволяют взглянуть на мелиоративную деятельность писателя «как на один из источников эволюции его мировоззренческих и творческих установок»20. Нужно отметить, что для написания повести «Епифанские шлюзы» послужил весь биографический опыт Платонова-мелиоратора, его инженерный и читательский опыт, а также работа в воронежской периодике: многие статьи на мелиоративные темы стали основой идейно-художественных линий в творчестве последующего времени.
В четвертом выпуске «Страны философов» текстология и комментарий текстов Платонова составляют уже отдельный раздел книги. Особо выделяются глубиной текстологической работы статьи Д. Московской «Художественное осмысление политической реальности первого десятилетия революции в прозе А. Платонова 1926— 1927 гг.», Л. Суматохиной «Платонов в работе над рассказом "Иван Жох"», Н. Дужиной «"Действующие люди" (Проблемы текстологии пьесы "Шарманка")», Т. Лангерака «Очерк "Первый Иван": Опыт комментария», В. Вьюгина «"Чевенгур" и "Котлован": Становление стиля Платонова в свете текстологии». Новое понимание этапов творчества писателя вносят опубликованные в этом выпуске тексты «Технического романа» (Н. Корниенко и В. Гончаров), рассказа «Родина электричества» (М. Платонова, подготовка текста Н. Корниенко), писем к А. Фадееву (В. Перхин).
Восстановлению наследия писателя большое внимание уделяется также исследователями из Института русской литературы РАН (Пушкинского Дома): вводятся в научный оборот ранее неизвестные произведения и документы из фонда А. П. Платонова (Рукописный отдела Пушкинского Дома); ежегодно проводятся научные семинары, посвященные проблемам творчества А. П. Платонова. В двух изданиях 1995 г. были введены в научный оборот текстологические наблюдения над
20 «Губмелиоратор тов.Платонов». По материалам Наркомата земледелия. 1921-1926 гг. // «Страна философов» Андрея Платонова... Вып. 3. С. 474.
черновиками романа «Чевенгур» (В. Ю. Вьюгин) и повести «Котлован» (Т. М. Вахитова и Г. В. Филиппов)21, повесть «Строители страны» (В. Ю. Вьюгин) и пьеса «Голос отца» (А. А. Харитонов) . Тогда же были опубликованы несколько неизвестных ранее текстов Платонова, в том числе неоконченный исторический роман «Македонский офицер» (Е. И. Колесникова).
В 2000 г. Институт русской литературы РАН выпустил новую книгу, посвященную творчеству А. П. Платонова, также содержащую текстологические материалы. Особый интерес представляют фрагменты и небольшие произведения, опубликованные Е. И. Колесниковой, которые позволяют расширить основной массив постоянно публикуемьгх произведений писателя и открывают новые источники для дальнейших текстологических исследований. Так, восстановление и публикация текста машинописи рассказа «Великий человек»23, обнаруженного исследователем в архиве, позволяют сопоставить машинопись и текст рукописи этого рассказа, находящийся в РГАЛИ. Результаты сопоставления, незначительные на первый взгляд, становятся необходимым «кирпичиком» в построении целостной картины творческого процесса писателя.
В исследованиях творчества Платонова в настоящее время следует выделить еще несколько работ, посвященных текстологическим проблемам. Это статья В. Ю. Вьюгина «"Чевенгур" и "Котлован": Становление стиля Платонова в свете текстологии»24 и публикация Е. И. Колесниковой рассказа «Черноногая девчонка»25. Текстологическое исследование автографа повести «Котлован» позволило осуществить научное издание повести (подготовка текста и машинописных вариантов И. И. Долгова ). В этом же издании опубликованы полная динамическая транскрипция рукописи «Котлована» (И. И. Долгов), а также подготовленный и прокомментированный киносценарий «Машинист» (Н. В. Корниенко).
21 См. в сб.: Творчество Андрея Платонова. [Кн. 1].
22 См. в сб.: Из творческого наследия русских писателей XX века. М. Шолохов, А. Платонов, Л. Леонов.
23 Колесникова Е. И. Малая проза Платонова // Творчество Андрея Платонова. Исследования и
материалы. Кн. 2. СПб., 2000.
24 Вьюгин В. Ю. «"Чевенгур" и "Котлован": Становление стиля Платонова в свете текстологии» //
«Страна философов» Андрея Платонова... Вып. 4.
25 См.: Колесникова Е. И. Малая проза Платонова // Творчество Андрея Платонова. Кн. 2; Она же.
Рассказ «Черноногая девчонка» и его историко-литературный контекст // «Страна философов» Андрея
Платонова... Вып. 4.
26 См. в книге: Платонов А. Котлован. Текст. Материалы творческой истории. СПб., 2000.
Нужно сказать еще, что в современном литературоведении очень широк тематический спектр интерпретаторских исследований творчества А. П. Платонова . Но главным в настоящее время все же является точное авторское слово (насколько точным было оно у Платонова, становится видно при внимательном прочтении рукописей), выстраданное и переданное нам великим тружеником и человеком огромного сердца. Каждое новое знание о жизни и творчестве писателя позволяет вернуть настоящее его слово к жизни и, тем самым, отдать дань человеческого признания великому Мастеру. Поэтому наша задача — вернуть всем нам, читателям, истинное слово писателя, который, к тому же, относился к читателям с огромным уважением и безграничным доверием.
Научная новизна определяется впервые проведенным текстологическим анализом произведений Платонова, еще не становившихся предметом изучения. Предметом анализа являются автографы и авторизованные машинописи повестей 1926-1927 гг. «Епифанские шлюзы», «Однажды любившие» и «Ямская слобода», а также черновики пьесы «14 Красных избушек» (1932), очерка «Товарищ пролетариата» (1929) и рассказ «Великий человек» (1939).
Целью представленной диссертации является описание исторической концепции Платонова с опорой на историю текста ставших предметом анализа новых архивных материалов. В связи с этим ставятся следующие задачи:
- провести фронтальную сверку всех известных в настоящее время рукописей,
машинописен и прижизненных изданий повестей «Епифанские шлюзы» и «Ямская
слобода»;
провести текстологический анализ, восстановить историю текстов повестей;
на основе проведенного анализа подготовить к изданию критически установленные тексты повестей;
составить реальный комментарий произведений, ставших предметом исследования.
Текстологический анализ вместе с реальным комментарием позволит показать возможности комплексного подхода для установления датировки текстов, а также по-новому описать широкий круг вопросов, связанных с исторической концепцией писателя.
Методологически подготовка текстов повестей «Епифанские шлюзы» и «Ямская слобода» основана на достижениях отечественной текстологии. При анализе текстов
27 Подробно об этом см.: Роженцева Е. А. «Страна философов»: Проблемы творчества А. Платонова: (К 100-летию со дня рождения) // Литературоведение. 1999. № 4. С. 141-157.
предпринята попытка провести текстологическое и историко-литературное исследование «в их реальном взаимодействии» (Н. В. Корниенко). Методика исследования - историко-литературный комментарий. Для его создания нами привлекаются сведения из периодики 1920-193 Ох гг., из истории отечественной литературы, а также из отечественной истории XX века. Текстологические приемы и методы, выбранные в качестве инструмента в данной работе, позволяют решить практические вопросы издания текстов повестей А. П. Платонова и подготовки научного комментария, включающего в себя сведения об истории замысла и сравнительный анализ авторских редакций.
Практическая значимость результатов исследования. Текстологическая подготовка научного издания включает задачу сверки рукописей с машинописями и всеми прижизненными публикациями. Диссертация является первой попыткой описать историю текстов повестей А. П. Платонова «Епифанские шлюзы» и «Ямская слобода» и подготовить к публикации критически установленный текст (2 том Сочинений А. П. Платонова). Практическое применение также могут найти результаты идейно-художественного анализа произведений Платонова, осуществленного на основе реального авторского текста, в работах по истории литературного процесса XX века, в лекциях по новейшей русской литературе в системе среднего и высшего образования.
Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в опубликованных статьях. Автором исследования был также подготовлен к публикации и прокомментирован очерк А. П. Платонова «Товарищ пролетариата» («Октябрь». 1999. №7). Результаты исследования сообщались в докладах и обсуждались на международных научных семинарах и конференциях: «Лирический сюжет в прозе А. Платонова 1927 года ("Однажды любившие" и "Епифанские шлюзы")» (ИМЛИ РАН, IV Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения А.П.Платонова, 1999г.); «Контексты очерка "Товарищ пролетариата"» (ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом), 1999 г.); «"Ямская слобода" А. Платонова: Из истории текста» (Воронежский государственный университет, Третьи Платоновские чтения, посвященные 100-летию со дня рождения писателя, 1999 г.); «Слободской хронотоп (от "Ямской слободы" к рассказам 1936 года)» (ИМЛИ РАН, V Международная научная конференция, посвященная творчеству А. Платонова, 2001 г.); «Преодоление "кризиса гуманизма": А. Блок "Король на площади" - А. Платонов "14 Красных избушек"» (ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом), XIII Платоновский семинар «Творчество А. Платонова и русская литература», 2002 г.).
Тема работы - описание исторической концепции Платонова с опорой на историю текста и реальный комментарий — определила общую структуру работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложения.
В первой главе диссертации будут представлены текстологические разработки, осуществленные исследователями прозы А. П. Платонова, а также обозначены принципы текстологической работы, в том числе транскрибирования текстов изучаемых повестей. На основе транскрипций будет также сделана попытка восстановить историю текстов повестей «Ямская слобода» и «Епифанские шлюзы»: описать процесс работы автора над текстами, рождение окончательного текста.
Вторая глава - темы «Епифанских шлюзов» и «Ямской слободы». В центре главы — произведения разных периодов, сюжетов и тематики, выделяющие разные аспекты исторической проблематики и поэтики повестей 1927 г. («Однажды любившие», 1927; «Товарищ пролетариата», 1929; «14 Красных избушек», 1932; «Великий человек», 1939). Делается попытка через историю текста, точнее, анализ черновой рукописи, описать реальный историко-литературный контекст, с одной стороны. С другой - развитие и присутствие традиции большой русской литературы в поэтике писателя, т. е. вписать проблематику исторической концепции в тот «большой контекст» (термин М. М. Бахтина), в который и через который, на наш взгляд, осуществляла себя традиция русской литературы у Платонова — в языке, проблематике, сюжете, мотиве.
В этой главе также приводятся основные итоги и направления изучения «Епифанских шлюзов» и «Ямской слободы», стоящих в центре нашего исследования.
Таким образом, во второй главе диссертационной работы будет предпринята попытка описать самые разные узлы проблематики, связанные с понятиями «историческая проза» и «историческое сознание», характерными для русской литературы, и наметить «связи» и «параллели», нуждающиеся в дальнейшей разработке и изучении.
Завершает работу Заключение, в котором будут представлены выводы, касающиеся особенностей исторической концепции А. П. Платонова 1926-1927 гг.
Приложение к работе составили транскрипции автографов повестей «Епифанские шлюзы» и «Ямская слобода», выполненные на основе принципов транскрибирования текстов Платонова, предложенных в первой главе диссертации.
Теоретические и практические аспекты транскрипции рукописи Платонова. История вопроса
В определении текстологии в настоящее время нет единого мнения о том, является ли она только прикладной наукой, цель которой - публикация текста, базовая для дальнейшей интерпретации этого текста. Или текстология - это самостоятельная наука, составляющая единое целое с литературоведческой интерпретацией.
На прикладной характер науки указывали в монографиях по текстологии С. А. Рейсер и Б. В. Томашевский: «Текстология не есть специальная наука; скорее, это некоторый метод, некоторое научное орудие, при помощи которого наука добывает необходимые ей данные»28.
Текстологию как самостоятельную науку утверждали Г. О. Винокур, Н. К. Пиксанов, Д. С. Лихачев, А. Л. Гришунин. Д. С. Лихачев так отмечал современное ее положение: «...текстология в современном понимании возросла до пределов изучения истории текста отдельного памятника. Она стала важнейшей частью истории литературы в целом. ... текстология должна заниматься изучением процесса развития текста отдельных памятников. История текста дает те "составные элементы движения", из которых слагается история литературы». Издание же текста - это только «одно из практических применений текстологии»29. По мнению ученого, в задачи текстологии входит изучение истории текста на всех этапах его существования, причем в самом широком контексте. «Текстологическое исследование — это фундамент, на котором строится вся последующая литературоведческая работа»30. С. М. Бонда так писал о текстологии: «...даже ставя себе задачу лишь прочесть текст рукописи, все-таки совершенно не возможно отойти от проблемы истории создания рукописи. Наоборот, ... обращение к этому вопросу в большинстве случаев обязательно». Несмотря на терминологическую неопределенность в текстологии, можно выделить основные узлы текстологического анализа, имеющие практическую ценность и отмеченные в большинстве исследований. В сборнике «Современная текстология» Л. Д. Громова-Опульская пишет: исследователи приходят к выводу, «что исчерпывающим, абсолютно универсальным критерием научной критики текста является изучение его истории»32. При этом творческий подход к каждому отдельному тексту обязателен: «Приходится помнить, что установление текста, определение последней творческой воли автора есть в каждом отдельном случае проблема, а не убежище от нее» . Что же касается этой проблемы по отношению к творчеству А. П. Платонова, то она была сформулирована Н. В. Корниенко: проблема основного текста для произведений писателя должна быть рассмотрена «как текстологическая и историко-литературная в их реальном взаимодействии»34.
В работе по текстологическому анализу, в частности по транскрибированию текстов повестей А. П. Платонова, автор диссертационного исследования руководствовался подробно разработанными принципами записи рукописных текстов в виде транскрипций с возможно полным учетом разработанных систем. Как основа, наиболее полно и последовательно включающая в себя предыдущие достижения текстологии, принимается работа Д. С. Лихачева «Текстология». Коррективы, касающиеся особенностей текстологической работы с текстами современной русской литературы, вносятся по разработкам Б. В. Томашевского (1928). Большой современный обобщающий материал - по монографии А. Л. Гришунина «Исследовательские аспекты текстологии» (1998).
Отметим следующие общепринятые положения, учитываемые и в представленной работе.
1. Только при исследовании всех источников текста возможно восстановление его истории и понимание его художественной формы. Поэтому предварительно были изучены все известные в настоящее время источники текстов повестей «Епифанские шлюзы» и «Ямская слобода».
2. Языковой правке произведения исследователи уделяют особое внимание: «Единственно, чего надо остерегаться в модернизации, - это модернизировать вместе с орфографией язык... и заменять общими начертаниями те, которые у данного автора рассчитаны на то, чтобы отличаться от общего правописания»
Показательной в этом отношении является публикация трагедии А. П. Платонова «14 Красных избушек», в которой по всем правилам пунктуации были расставлены знаки препинания в репликах одного из персонажей трагедии. Но писатель намеренно устранил из реплик персонажа знаки препинания, на что указал, сделав пометку в рабочих материалах к рукописи: «Антошка говорит без знаков препинания» (л. 199). Непрочитанная пометка позволила редактору убрать яркую характеристику персонажа - его непрерывный, без эмоций поток речи.
Отметим также, что между смысловой правкой и правкой, на смысле произведения не отражающейся, не всегда можно четко провести границу. Так, по отношению к истории создания произведений Платоновым Н. В. Корниенко заметила: в разных редакциях произведений «важно проследить не только изменение на макроуровне текста, но и микроскопическую правку, имеющую всегда у Платонова семантический характер» .
Д. С. Лихачев, останавливаясь на орфографических особенностях текстов, предлагал разграничивать графические особенности и языковые и указывал, что и графические особенности могут иметь «элемент смысла». Так, в текстах Платонова встречаются написания некоторых слов как с прописной буквы, так и со строчной: Бог, Великий Государь, Государь, Императрица и др. Иногда эта проблема при издании текстов не учитывается или учитывается непоследовательно.
Источники текста повести «Епифанские шлюзы»
Печатные В 1927 г. — после перевода Литвина-Молотова на работу в издательство «Молодая гвардия» - в Москве в этом издательстве вышел первый прозаический сборник Платонова, получивший название по одноименной исторической повести «Епифанские шлюзы». Л. А. Шубин опубликовал надпись Платонова на книге, подаренной Литвину-Молотову: «Георгию Захаровичу Литвину-Молотову, человеку, которому я обязан своим лучшим и чистым прошлым и, может быть, буду обязан будущим. С глубокой любовью, которую ничто не встревожит»50. Дата была проставлена автором: 11 июля 1927 г. Этим же числом отмечен другой автограф Платонова: «Лидии Владимировне. Не для памяти, конечно, а для того, чтобы разгонять думы. Чтение - отучает человека самостоятельно думать. Чтение — новая форма угнетения. Поэтому каждая книжка вред. Сочинитель - вредитель разума. Благодарный за дружеское отношение Андрей Платонов. 11/VII - 27. Москва»51. А на два дня раньше книга была подарена М. А. Платоновой с надписью: «Марии, другу и любимой, - зреющей звезде моего разума, теплоте моего сердца. Андрей Платонов. Москва, 9/VII. 27». Таким образом, в начале июля книга уже была получена писателем, а несколько экземпляров ее он даже смог подарить — книга была выпущена почти одновременно с журнальной публикацией (июньский номер «Молодой гвардии»).
При жизни писателя повесть «Епифанские шлюзы» вошла также в сборник «Происхождение мастера» (1929).
История написания повести «Епифанские шлюзы» начинается с писем Платонова к жене из Тамбова и с посвящения. На первой странице с названием повести в сборнике «Епифанские шлюзы» написано: «М. А. Кашинцевой», есть эта строчка и в издании 1929 г. Но ни в рукописи, ни в машинописи, ни в журнальной публикации посвящения нет. Вероятно, именно в журнальную публикацию адресат посвящения -Мария Александровна Платонова (Кашинцева) - внесла изменения. «...По-моему, ты не имеешь права зачеркивать посвящения, писанные не тобою, - писал жене из Тамбова Платонов. - Когда книга подчеркнуто нами52. - Е. Р. выйдет с посвящением, ты имеешь возможность и право выступить в ежедневной или журнальной прессе с заявлением, что ты отводишь от себя авторское посвящение... Я думаю, уверен, что тебя обидел Молотов, я верю, что что-то задело тебя, он давно мудрит. Как тяжко, что я далеко. Наверно, в Москве зима хороша! Я делаю все возможное, чтобы вырваться к тебе до выхода сборника. Я тебе благодарен за то, что прислала верстку» .
Несколько упоминаний накануне Нового года о «Епифанах», а затем самое большое документальное свидетельство об их окончании: «..."Епифанские шлюзы" написаны, не веришь? Но негде напечатать, т. к. на службе печатать постороннюю работу теперь не разрешают... Петр казнит строителя шлюзов Перри в пыточной башне в странных условиях. Палач - гомосексуалист. Тебе это не понравится. Но так нужно.
Нравятся тебе такие стихи: Любовь души, заброшенной и страстной, Залог души, любимой божеством...
Спутал, забыл. Очень старо, но хорошо. Это писал Перри, когда был женихом Мери Карборунд. Потом она стала женой другого. Потом прислала в Епифань из Нью-Кестля неизвестное письмо, его положил за икону к паукам епифанский воевода, а Перри умер в Москве. Шлюзы не действовали. Народ не шел на работы или бежал в скиты и жил ветхопещерником в глухих местах. Вот тебе Епифанские шлюзы. Я написал их в необьином стиле, отчасти славянской вязью - тягучим слогом. Это может многим не понравиться. Мне тоже не нравится - как-то вышло...»54.
А под датой «1927 г.» напечатано другое письмо Платонова: «Дорогая Муся!.. Посылаю "Епифанские шлюзы". Они проверены. Передай их немедленно кому следует. Обрати внимание Молотова и Рубановского на необходимость точного сохранения моего языка. Пусть не спутают...
Я вспомнил сейчас стихи, которые спутал в прошлом письме: ...Возможность страсти, горестной и трудной, -Залог души, любимой божеством...
Это из "Епифанских шлюзов"» Письма Платонова публиковались без дат. Но они дают иногда интереснейший материал для истории текста повестей, написанных в то же время. Они же подводят к теме разночтений рукописного и машинописного текстов.
На первой странице машинописи сделана рукой автора карандашная надпись: «Андрей Платонов». Машинопись содержит авторскую правку, т. е. активно авторизована. Здесь посвящения М. А. Кашинцевой нет.
Разночтения с рукописью незначительные. Приведем наиболее значительные ошибки, допущенные в машинописи при перепечатке: заменено «царь Петер» на «царь Петр», «зверной» на «звериной», «затейщик» на «затейник», «мудрица» на «мудреца», «хоронилась» на «хранилась», «обручить» на «обучить», «косные» на «косые», «мороку» на «морку» и др. Иногда машинистка заменяет э на е, но непоследовательно, а также делает ошибки в именах собственных (например, Корборунд). Такого рода ошибки, встречающиеся в машинописи, как правило, не переходили в печатные издания, т. е. были исправлены. Но в известном в настоящее время экземпляре машинописи исправлений нет.
«Епифанские шлюзы» и неоконченная повесть в письмах «Однажды любившие»
Повести «Епифанские шлюзы» и «Однажды любившие» давно и успешно изучаются. Логика нашего исследования была продиктована, прежде всего, работой с рукописями этих повестей. Мы почти не обращались к уже известным в платоноведении письмам из Тамбова, возможно и послужившим одним из источников повести «Однажды любившие». Эти письма были опубликованы в журнале «Волга» в 1976 г. В настоящее время есть предположение (Н. В. Корниенко) о смешении при публикации писем и фрагментов незавершенной повести «Однажды любившие». Не ясна пока и хронологическая последовательность написания повестей.
Двадцатый век начинался с разлук: русско-японская война, Первая мировая война, революции 1905 и 1907 гг., Гражданская война... История беспощадно разбрасывала людей по миру и России, разлучая родных и близких, разрушая семьи и традиционный порядок жизни. «Письмо как письмо. // Беспричинно. // Я в жисть бы таких не писал» (С. Есенин «Анна Снегина») - письма становились жизненной необходимостью эпохи расставаний. Историческая ситуация, а также культурная и литературная традиция, безусловно, сказались в появлении большого количества эпистолярных сюжетов в литературе 1920-х гг. Рассмотрим лишь некоторые из модификаций этих сюжетов.
Герои «Конармии» И. Бабеля пишут письма с фронта — матери, другу, редактору, следователю... Писатель широко использовал эпистолярную форму для характеристики персонажей. Так, Василий Тимофеевич Курдюков - «сознательный» конармеец - в письме к матери остается всего лишь мальчишкой, хозяйственно, но по-детски переживающим об оставленном дома коне и среди житейских забот рассказывающим матери о страшной гибели брата и отца («Письмо», 1923). Письмо адресовано «непосредственно» читателю, и потому авторская точка зрения на оценку событий не воздействует. Исчезает повествовательная дистанция.
В 1923 г. был написан очерк И. Эренбурга «Письма другу»108, где в эпистолярной форме документально-очерковый материал переплетается с размышлениями об искусстве. Доверительные интонации писем, обращения «к другу» приглашают читателя принять участие в путешествии по Берлину: «Дорогой друг, я все еще в Берлине. Ты удивишься... Конечно, многое изменилось в Европе. Говорят, что и Берлин сильно изменился. Но сильнее всего изменились мы сами»109. Эпистолярная форма позволила писателю внести в жанр очерка субъективную оценку и эмоциональную выразительность: «Сердце Европы работает далеко не исправно. В предчувствии невыносимых разлук оно порывисто бьется. Часто по ночам мне кажется, что я слышу его глухие перебои»
Из писем-воспоминаний о «шпальном» девятнадцатом годе «смонтирована» повесть Б.Пильняка «Расплеснутое время». «Оползание» сюжета в документ (Ю. Тынянов) подчеркивается комментирующим письма повествователем. Он отмечает автобиографичность србытий повести: «Прочитал письмо, думал, как далеко ушел от меня девятнадцатый год, когда я в безвестности писал первые свои рассказы и жил рядовым мешочником...» . В повести возникают две точки зрения на событие: новая -из двадцать четвертого года - с высоты прожитых лет, — а в памяти воскрешается давнее, более непосредственное отношение к происходившему. Интересна композиционная и сюжетная близость повестей Б. Пастернака «Письма из Тулы»113 и Б. Пильняка «Расплеснутое время»: размышления молодых писателей в письмах о творчестве во второй части повестей продолжаются рассказом о судьбах художников старшего поколения.
Книгами «на краю литературы», «на границе» называл Ю. Тынянов мемуары и письма, в том числе и повесть В. Шкловского «Zoo или Письма не о любви» (эта повесть в двадцатые годы часто упоминается в литературоведческих и критических статьях): «...Письма не производят впечатления частных писем... Это литературные "письма" с литературными образами, идущими цепью со многими линиями сюжета». «Книга интересна тем, что на одном эмоциональном стержне сразу даны - и роман, и фельетон, и научное исследование. Материал фельетона и романа переплетается совершенно необычным образом с теорией литературы»114.
Сам В. Шкловский отмечал, что литература «на границе» «и есть гребневая литература наших дней»115. Нельзя не отметить особый интерес к эпистолярным сюжетам у «Серапионовых братьев»: лирические вставки-письма в романе К. Федина «Города и годы» (1924) и рассказ Н. Никитина «Дэзи» (1922). Седьмая глава рассказа -«Письмо Петэра», которое пишет не Петер Форх, но так похожий на него (и на Вильяма Перри в «Епифанских шлюзах» Платонова) другой Петэр: «Милой Амалии мой привет из Энберга. Как в последнем письме сообщал, так и теперь храню одно неясное воспоминание о вас. Служба у меня хорошая, дали костюм и штиблеты, а также и посетители на чай, так здесь называют. На приданое и свадьбу собирается у меня маленький приличный капитал. Советую и вам последовать примеру; тогда наш дом будет настоящий дом... Как и я плачу в разлуке с моей Амалией, верный ей Петэр»1
Тема провинции в русской литературе и слободской хронотоп «Ямской слободы»
Высокая роль русской провинции в историческом развитии страны осознавалась издавна. Так, в книге «Н. М. Карамзин, автор "Писем русского путешественника"» (1899) В. В. Сиповский высказал мысль о ведущей роли провинции в истории русского общества: «Столичное общество с его преклонением перед императрицей, с подражаниями французской литературе ... не интересует нас, - все внимание наше устремляется на провинцию, где с середины века до конца его заметили мы самостоятельное, не умирающее, стремление к свету» . Автор исследования обращался к культуре провинции с целью найти там то, что способствовало появлению такой личности, какой был Карамзин. Столичная жизнь, по мнению Сиповского, не способна сформировать целостную самобытную личность русского писателя. На это способна только провинция, которая остается хранительницей традиционной культуры.
Актуализация темы в 20-е годы XX столетия происходит в связи с решением вопроса о роли провинции в судьбе революции. Как историко-литературную ее рассматривает Н. К. Пиксанов: «Как осознать отношение центра и областей в русской культуре? Этот вопрос застал нашу научную мысль врасплох»133. В 1928 г. исследователь писал: «В послепетровское время выживают в исторической борьбе некоторые старые областные гнезда. ... Но возникают и новые, дотоле безвестные: Саратов, Иркутск, Одесса, Воронеж, Харьков. В столичную общерусскую культуру они ... высылают своих представителей. ... Все знают это, но мало кто осознает. ... Между тем, чтобы осмыслить появление и роль таких деятелей в общерусской культуре, необходимо изучить гнезда, в которых они воспитывались»134. Далее необходимо также осмыслить, по мнению ученого, «отношение центра и областей» в русской культуре. Как и исследователь творчества Карамзина, Н. К. Пиксанов считает, что «социологический анализ произведения требует знакомства с автором, с его социально-экономической средой. А это неизбежно возвратит исследователя из столицы, куда автор несет свое творчество, в тот край, который его воспитал»135. Тема была настолько актуальна, что в конце 1922 г. в литературной секции академии наук Н. К. Пиксанов сделал доклад «Областные культурные гнезда. (К построению историко-литературных схем)». Затем этот же доклад был прочитан в Обществе любителей Российской словесности. В двадцатые годы звучали разные высказывания по этому вопросу: «Большие города в России очень молоды, русская культура одна из самых провинциальных в Европе...» (Н. К. Пиксанов)136; «Октябрьская революция -это город, Петербург и Москва» (Л. Д. Троцкий); «Россия не в Москве и Питере (эти -за гоголевских троек ходят)» (Б. Пильняк)
Об актуальности проблемы взаимоотношений города и деревни мы можем судить также по значительному списку литературы по этой теме: Н. А. Рожков «Город и деревня в русской истории», Н. Анциферов «Пути изучения города как социального организма» (Л., 1925), Н. и Т.Анциферовы «Книга о городе» (Л., 1925), «Город в произведениях художественной литературы» (М., 1926), А. А. Коленкин «Русский город и его роль в прошлом и настоящем» (Л., 1924); М. Н. Покровский «Очерк истории русской культуры» (1923). Много уделяет внимание этой теме периодика (например, «Печать и революция» в 1925 г., кн. 1-2). В 1923-1924 гг. выходил журнал «Город и деревня», в котором обсуждалась тема «Рабочий и крестьянин», сравнивались условия жизни в городах и деревнях в разных странах мира. В статье «Город и деревня в новейшей литературе» критик отмечал: «Пробуждение уезда, жажда знания, коренная ломка старого ... в провинции совершенно не освещены нашими молодыми художниками. Они взглянули на уездную Россию, как столичные заезжие ревизоры, они собрали материал для сатиры»138. Платонов не был «заезжим ревизором». Его сатирические описания провинции былы вызваны болью за судьбу родины.
26 октября 1927 г. на собрании актива Ленинградской организации ВКП(б) Н. И. Бухарин выступил с докладом, подводящим «социально-классовые итоги» к XV съезду партии. Доклад начался с вопроса об отношениях между городом и деревней - «вопроса всех вопросов»: «Эта задача может быть решена только на протяжении значительного промежутка времени, она укладывается в рамки ... нескольких десятилетий»
Таким образом, размышления о России и революции выходили на первый план в политике и литературе 1920-х гг. В 1925 г. проблема соотношения столицы и провинции осознавалась достаточно остро. Но в то же время она уже многосторонне рассматривалась в художественной литературе. Обращение к теме провинции для многих писателей, проживших хотя бы часть жизни в небольших городах, становится постоянным. Эта тема (именно не противопоставление крестьян рабочим, коммунистам и т. п., а шире - тема бескрайних просторов России, столичных городов и революции) станет в 1920-е годы важной в осмыслении литературой судьбы революции. А для многих писателей она станет одной из главных тем всего творчества (в том числе и для Платонова). Так, Б. Пильняк однажды написал о том, что «детские годы оставляют на всю жизнь отпечатки, ибо в детстве все берется за абсолют и за норму, коей, подсознательно подчас, мерится все, что происходит в дальнейшей жизни...» . Провинция подарила литературе такие имена, как М. Горький (Нижний Новгород), Б. Пильняк (Можайск), А. Платонов (Воронеж), А. Толстой (Николаевск), К. Паустовский (Киев), М. Булгаков (Киев), М. Исаковский (Смоленская обл.), А. Грин (Слободской).
Л. А. Шубин утверждал огромное значение «детской родины» писателя в творчестве Платонова: «..."феномен Андрея Платонова" тоже следует рассматривать с учетом той "исторической завязи" культуры, которая возникла в Воронеже и которая во многом сформировала личность писателя, обусловила его "личную культуру"»141. Придавая огромное значение воронежскому периоду творчества, Л. А. Шубин заметил разницу платоновской и горьковской слободок. Изображение провинциального города и слободы Горьким в литературе двадцатых годов стало традиционным. Но Платонов, по точному замечанию исследователя, увидел слободу иной, со своей историей и обычаями, своеобразным, но полноценным, исторически обусловленным поселением народа: «Слобода Андрея Платонова была иной, она не была простым придатком фабрики или завода, а возникла в другое историческое время и по другой исторической надобности»
