Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теория ситуации в психологии, социологии, лингвистике 24
1.1. Теория ситуации в психологии 24
1.2. Теория ситуации в социологии 26
1.3. Теория ситуации в лингвистике 29
Выводы
из главы 1 33
Глава 2. Сильноструктурированные ситуации 37
2.1. Стабильная ситуативная рамка как важнейшая характеристика сильноструктурированных ситуаций 39
2.2. Ситуативная роль собеседника как фактор, детерминирующий речевой репертуар говорящего ...49
2.3. Иерархические отношения как фактор, стимулирующий проявление типизированного поведения 61
2.4. Наличие жестких социальных конвенций о поведении в каждой из сильноструктурированных ситуаций 68
Выводы из главы 2 77
Глава 3. Среднеструктурированные ситуации 82
3.1. Мобильная внешняя ситуативнаи рамка 83
3.2. Роль слушающего и психологическая дистанция между собеседниками - факторы, детерминирующие речевой репертуар говорящего 84
3.3. Нестабильные иерархические отношения между коммуникантами 94
3,3. Отсутствие однозначных социальных конвенций о речевом поведении 101
Выводы
из главы 3 105
Глава 4. Слабоструктурированные ситуации 112
4.1. Вариативность внешней ситуативной рамки 113
4.2. Коммуникативная роль собеседника как фактор, детерминирующй речевой репертуар говорящего 118
4.3. Возрастная иерархия
участников ситуации 145
4.4. Широкие границы социально допустимого речевого поведения 155
Выводы из главы 4 „ 157
Заключение 164
Список использованной литературы
- Теория ситуации в социологии
- Ситуативная роль собеседника как фактор, детерминирующий речевой репертуар говорящего
- Роль слушающего и психологическая дистанция между собеседниками - факторы, детерминирующие речевой репертуар говорящего
- Коммуникативная роль собеседника как фактор, детерминирующй речевой репертуар говорящего
Введение к работе
К понятийной категории побудительности лингвисты проявляют живой интерес, доказательством чего является ее изучение на материале самых разных языков.
Значительное количество исследований категории побудительности проводится на материале английского языка. В 90-х годах публикуются работы по общим вопросам директивного высказывания (Беляева 1988; Масленникова 1988). В этот же период выходят в свет труды о повествовательных и вопросительных конструкциях как способах выражения побуждения (Гладуш 1985,1987; Заикин 1988; Булыгина, Шмелев 1990). Следующие исследования категории побудительности посвящаются особенностям функционирования директивных высказываний в речи (Акимова 1990; Беляева 1992; Поспелова 1992). В некоторых работах проводится сопоставительный анализ категорий побудительности в английском и русском языках (Егорова 1995; Попова 2000).
При исследовании категории побудительности на материале русского языка анализу подвергаются прежде всего различные средства выражения побуждения (Хазова 1988; Войекова 1988; Козырев 1988; Долинина 1990). Именно на материале русского языка разрабатывается теория о типовой содержательной структуре побуждения - императивной ситуации (Бондарко 1990). В более поздних трудах предлагается описание категории побудительности с позиций прагматики (Бирюлин 1992, 1994).
Категория побудительности исследуется также и в работах филологов-романистов. Большое внимание уделяется вопросам, связанным с особенностями французского императива и функционирующими во французском языке модальными и каузативными глаголами (Корди 1988^ 1992, 1996). В ряде работ побудительность изучается в прагматическом аспекте (Шеловских 1996; Агасандова 1996). В последние годы проводятся диссертационные исследования, посвященные функционированию директивов, анализу языковых средств выражения побуждения, проблемам интерпретации
побудительных высказываний и другим вопросам (Богданова 2000; Витлинская 2000; Разгуляева 2000; Шабанова 2000).
Интерес к категории побудительности проявляют и специалисты в области многих других языков мира, как европейских (немецкого, норвежского, голландского и др.), так и языков малых народностей (Абрамов 1990; Медведева 1990; Рубцова 1990; Стегний 1990; Белимов, Шибаев 1990; Маслова 1990; Перехвальская 1990; Плунгян 1990; Русаков 1990; Князев 1990; Оглоблин1990).
В современных исследованиях проводится не только синхронический, но и диахронический анализ категории побудительности (Сильницкий 1990; Ермолаева 1990; Сахокия 1990).
Несмотря на большую увлеченность исследователей категорией побудительности, до сих пор еще не разработан общепринятый понятийный аппарат, в частности, нет упорядоченности в употреблении терминов «побудительность» и «побуждение». Часто их используют как синонимы, хотя известно, что «побудительность» является более общим понятием по отношению к «побуждению». В связи с этим Г.Н. Эйхбаум и СТ. Нефедов предлагают различать их в соответствии с критерием осознанности/неосознанности стимулирования собеседника к действию; при этом «побуждение» рассматривается как намеренное изъявление воли или желания говорящего с более или менее полной экспликацией, а «побудительность» - как несознательное стимулирование слушающего, когда последний извлекает побудительные импульсы из речевого и физического поведения говорящего (1995).
Категория побудительности изучается на протяжении многих лет, за это время в лингвистике изменились подходы к исследованию языковых явлений. В соответствии с этими изменениями в истории проведения исследований категории побудительности условно можно выделить три этапа, которым соответствуют три следующих направления освещения вопроса:
изучение императивной парадигмы с точки зрения теоретической грамматики;
изучение категории побудительности с позиций функциональной грамматики;
изучение категории побудительности с применением теории речевых-актов.
В рамках теоретической грамматики предметом исследования является императив, в частности, рассматриваются проблемы состава императивной парадигмы, соотношение императива и категории наклонения, а также выделение структуры плана содержания императивных форм.
Категориальным значением императива является значение побуждения, т.е. представление действия как требуемого, к которому побуждает кого-либо говорящий (Русская грамматика: в 2-х томах. М.,1980).
Императивную парадигму образуют системно организованные, выражающие императивное значение словоформы глагольной лексемы. К центральным или парадигмообразующим формам относятся формы 2-го лица. Все остальные формы являются периферийными.
Французская трехчленная императивная парадигма расширяется за счет введения дополнительных форм. В роли периферийных форм 3-го лица выступают формы сюбжонктива с побудительной частицей que, в роли форм 1-го лица ед.ч. выступают соответствующие формы сюбжонктива и индикатива. С учетом этого французская императивная парадигма имеет 6-тичленную структуру: 1) Parle! 2) Parlez! 3) Qu'il parle! 4) Qu'ils parlent! 5) Parlons! 6) Que je parle! (Храковский, Володин 1986:50).
Структура плана содержания императивных форм содержит компоненты двух видов:
1) постоянные компоненты: а) грамматическое императивное значение волеизъявления, б) номинативное значение действия (называет
действие, которое должно быть выполнено), в) значение 1-го лица единственного числа говорящего;
2) переменные компоненты: а) грамматическое значение лица и числа исполнителя, б) грамматическое значение числа слушающего.
Императив трактуется по-разному. Согласно мнению одних ученых, императив входит в индикатив, не образуя специального наклонения, т.к. он не имеет самостоятельных форм, отличающих его от презенса индикатива и сюбжонктива (Guillaume 1968:47; Реферовская, Васильева 1973:225-226).
По мнению других лингвистов, императив представляет собой особое наклонение (Золотова 1973; Гак 1979). Французский императив выделяется на базе как содержательных признаков (эмоционально-волевой призыв к действию), так и формальных (отсутствие форманта -s во 2-м л.ед.ч. глаголові спряжения; наличие двух особых форм: sachez, veuillez; синтагматические особенности: отсутствие личного субъектного местоимения, порядок следования объектных местоимений в утвердительной форме) (Гак 1979; Сабанеева 1984). Императив противопоставляется индикативу по признаку наличия/отсутствия представления действия как реального и кондиционалу на основе фактора связи нереального действия с действительностью: в случае императива эта связь заключается в волевом отношении говорящего, направленном на осуществление действия через призыв к его субъекту, а у кондиционала она состоит в гипотетической обусловленности действия (Сабанеева, 1994:48).
Третья группа лингвистов полагает, что императив обладает такими специфическими семантическими и формальными особенностями, которые дают основание предположить, что он не входит в состав категории наклонения:
1) Д.А. Штелинг полагает, что категория наклонения соответственна только глагольным формам, выполняющим повествовательную (коммуникативную) функцию (индикативу и конъюнктиву); императив же выполняет аппелятивную функцию - функцию спонтанного обращения или
побуждения адресата к действию, следовательно, не может быть причислен к наклонению (1973).
Р.В. Пазухин переводит императив в систему вербоидов, куда им отнесены также причастия, дееепричастия, инфинитив и его аналоги, и характеризует его как «гибридную форму глагола и междометия» (1974:89).
Л.С. Ермолаева отмечает, что "индикатив и императив не противостоят друг другу как категориальные формы наклонений, а образуют категорию побудительности/ непобудительности, отличную от категории наклонения и подчиненную ей" (1977:97-106).
4) В,С. Храковский и А.П. Володин считают, что по значению, по
функции и по устройству парадигмы императив принципиально отличается как
от прямого наклонения - индикатива, так и от косвенных - конъюнктива и
оптатива по целому ряду признаков. Во-первых, наклонение - это категория,
которая выражает точку зрения говорящего на реальность/ирреальность
сообщаемого факта; но императивное предложение не выражает какого-либо
факта, который может характеризоваться как реальный или ирреальный. Во-
вторых, формы категории наклонения предназначены для реализации
повествовательной или коммуникативной функции; а формы императива
реализуют аппелятивную или призывную функцию. В-третьих, императивные
формы имеют не только специфические императивные показатели, но и
специфические лично-числовые показатели, которых нет у других наклонений;
специфические лично-числовые показатели императива подчеркивают то
обстоятельство, что лицо-число у императива, в отличие от неимперативных
форм, является не согласовательной, а содержательной категорией (лично-
числовая характеристика императивных форм определяется не извне, а
изнутри) (1986:68-69).
Таким образом, в ходе изучения императива в рамках теоретической грамматики были выражены различные точки зрения по проблеме включения / невключения императива в систему наклонения, но к единому мнению ученые так и не пришли; однако в результате исследований был уточнен состав
императивной парадигмы французского языка и выделены содержательные компоненты императивных словоформ.
Впоследствии на протяжении длительного времени категория
побудительности исследуется с позиций функциональной, грамматики.
Отличительной чертой такого подхода является ориентация на
понятие «функционально-семантическое поле» (ФСП),
определяемое как «базирующаяся на определенной семантической
категории группировка грамматических и «строевых»
лексических единиц, а также различных комбинированных (лексико-
синтаксических) средств данного языка, взаимодействующих на основе
общности их семантических функций» (Бондарко 1987). Основными
достоинствами теории ФСП является возможность учета самых разнообразных
языковых средств, участвующих в оформлении директивной интенции, и их
классификации посредством выделения ядра и периферии ФСП
побудительности (Биренбаум 1990; Рубцова 1990; Беляева 1990; Москаленко
1999). Однако в поле зрения исследователя оказывается лишь общее
прескриптивное значение императива (ядра поля), определяемое его
грамматико-семантическими особенностями как элемента языковой системы и
понимаемое относительно независимо от контекста его употребления; при этом
не исследуется вид речевого воздействия (приказ, просьба, совет...), поскольку
все многообразные иллокутивные функции императива проявляются в
контексте конкретной ситуации, и для их анализа необходимым является
изучение релевантных условий каждой отдельно взятой ситуации речевого
общения. Кроме того, затрудненным является анализ нерегулярных
способов выражения побуждения (Медведева 1990). Вместе с тем,
высказывается мнение, что в классификационную систему инвентаря языковых средств должен быть включен фактор ситуации (Абрамов 1990). Одним из важных результатов изучения ФСП категории повелительности является вывод о том, что центральным смысловым компонентом поля побудительности является понятие «императивная ситуация» или «ситуация побуждения»,
которая характеризуется определенным соотношением между говорящим, адресатом и каузируемым действием (Бондарко 1990, Рубцова 1990).
Таким образом, важнейшее достижение применения метода ФСП при изучении побуждения состоит в разработке системного описания способов выражения повелительного смысла и в постепенном привлечении к описанию данной категории некоторых внешних параметров ситуации побуждения, что в последующих исследованиях становится основанием для исследования многочисленных иллокутивных функций императива.
Следующим этапом изучения побудительности является ее исследование с позиций теории речевых актов (TFAY С привлечением новой теории представления о побудительных высказываниях значительно изменяются.
Во-первых, существенно меняется определение императива. Так, функциональная грамматика отмечает, что императив имеет следующие отличительные черты: 1)однородность семантической функции, 2) использование в первичной функции; 3) регулярность употребления; 4) минимальная лексическая ограниченность употребления; 5)смысловая нейтральность: взятая отдельно, форма императива внеконтекстна, поэтому легко вписывается в любой контекст и может иметь разное смысловое наполнение; 6) возможность использоваться в любой коммуникативной ситуации (Медведева 1990:12-16). С позиций ТРА императив рассматривается как специфическое речевое действие, акт волеизъявления, важным компонентом которого является компонент «сигнализация», отражающий непосредственную психологическую связь между сознанием говорящего и сообщаемым фактом, выраженным глагольной формой (Перцев 1998:88-101). Изменения в трактовке императива влекут за собой иную интерпретацию различий между императивом как основным средством выражения побуждения и остальными языковыми средствами. В свете исследований категории побудительности с позиций ТРА ученые приходят к выводу о том, что разница между императивом и другими языковыми средствами выражения побуждения заключается в способности императива отражать малое или нулевое
психологическое расстояние между состоянием сознания говорящего и совершаемым им волеизъявлением.
Во-вторых, обнаруживается, что модель структуры содержания побудительного высказывания многослойна. Первоначально считалось, что она состоит из трех компонентов: 1) план коммуникации (локутивный акт), который включает говорящего, слушающего и лицо, не участвующее в коммуникации; 2) план прескрипции (иллокутивный акт), который включает прескриптора, получателя прескрипции и исполнителя прескрипции; 3) план каузируемого положения вещей (пропозициональный акт), который включает некоторое действие и его агенса (Храковский 1992:6-7). Впоследствии Л.А. Бирюлин к перечисленным планам структуры директивного речевого акта (ДРА) добавил также: 4) перлокутивный план, связанный с описанием ряда следствий из той или иной иллокутивной силы императивного высказывания, способных вызвать определенное физическое/эмоциональное состояние исполнителя прескрипции; 5) план референтов -участников ситуации (1994:38).
Последний структурный компонент директивного высказывания образует прагматический аспект ДРА; он вызывает особенный интерес у исследователей, поскольку выполняет роль индикатора иллокутивной силы РА; прагматический аспект отражает такие характеристики ситуации общения, как: распределение первичных и вторичных ролей между участниками РА; распределение социальных ролей между участниками РА; характер межличностных отношений; отношение коммуникантов к потенциальному действию (действие может быть оценено по двум параметрам: а) бенефактивность, т.е. соответствие интересам кого-либо из коммуникантов, б) желательность) (Беляева 1992:11).
В-третьих, благодаря учету прагматического контекста, начинаются исследования иллокутивных функций побудительного высказывания. В рамках ТРА лингвисты предлагают многочисленные классификации частных значений побуждения (Богданова 1990; Богданов 1990; Шабанова 2000 и др.), но ни одна из них на сегодняшний день не является общепризнанной. Во многом это вызвано разногласиями исследователей по поводу набора классификационных
прагматических признаков. В качестве ведущего признака практически все исследователи выделяют отношения между собеседниками (Косилова 1962:48-56; Храковский, Володин 1986:137; Беляева 1992:15; Богданов 1990:28; Шабанова 2000:17 и др.). Другим важным, по мнению многих лингвистов, признаком является бенефактивность предицируемого действия (Храковский, Володин 1986:137; Беляева 1992:15; Богданова 1990:6). Незначительное количество исследователей признают прагматическую значимость фактора облигаторности исполнения прескригщии (Беляева 1992:15, Богданова 1990:6). Некоторые лингвисты отмечают важную роль фактора отношения собеседников к действию (Богданова 1990:6; Косилова 1962:48). Кроме того, иногда в свои классификации включают такие признаки, как, например, импульс каузации (Храковский, Володин 1986:137) или цель директивного высказывания (Rehbein 1977:316). В нашей работе мы будем придерживаться классификации, основанной на следующих двух признаках: бенефактивность предицируемого действия и облигаторность выполнения прескрипции. Мы предполагаем, что фактор иерархических отношений между собеседниками находит свое отражение в признаке "облигаторность".
Отсутствие общепризнанной классификации прагматических признаков определяет некоторые разногласия относительно классификации типов директивных речевых актов (ДРА). Например, Богданова P.M. выделяет директивные, апеллятивные и рекомендательные побуждения (1990:6). Шабанова Е.В. рассматривает директивные, оптативные высказывания и высказывания-совет (2000:17). Согласно Ребайн Й., все побуждения делятся на следующие типы: побуждения в собственном смысле слова (приказание, просьба); поддерживающие побуждения, нацеленные на стадию формирования плана (предложение, рекомендация); регулятивные побуждения, направленные на изменение поведения адресата (предостережение, угроза) (1977:316).
В нашей работе мы придерживаемся классификации Е.И. Беляевой, которая включает в себя 1) прескриптивные директивы, приписывающие действие адресату, 2) реквестивные директивы, побуждающие к действию,
и совершаемому в интересах говорящего и 3) суггестивные директивы, побуждающие к действию, совершаемому в интересах адресата (Беляева 1992:15). Прескриптивы характеризуются приоритетным положением говорящего (= облигаторностью выполнения действия для адресата), фактор бенефактивности каузируемого действия нерелевантен. Реквестивам свойственны равноправные отношения между коммуникантами (=необлигаторность выполнения действия для адресата) и бенефактивность каузируемого действия для говорящего. Суггестивы отличаются равноправными отношениями между собеседниками (=необлигаторностью выполнения действия для адресата) и бенефактивностью действия для одного или двух коммуникантов
Каждый тип директивов имеет некоторое количество ДРА. Среди п рескрипта вов мы будем различать следующие ДРА:
1. РА приказа отражает априорную необходимость для адресата выполнить волю говорящего; пресуппозиция такова: «X и У знают, что У должен сделать Р, что ему нельзя его не сделать»; через понятие «нельзя» вводится идея о том, что невыполнение наказуемо; отношение адресата к каузируемому действию нерелевантно; классические приказы имеют легитимную основу, предусматривающую область ситуаций, где они могут применяться, и систему наказаний за невыполнение. Подвидом РА приказа является команда (Беляева 1992).
РА запрещения представляет собой негативную форму приказа; рассматривается как превентивный РА, базирующийся на пресуппозиции наличия у адресата желания совершить некоторое действие, которое является нежелательным для говорящего.
РА разрешения реализуется как санкционирование говорящим действия, которое адресат желает совершить. Иллокутивная цель разрешения состоит в том, чтобы убрать существующие до сих пор помехи совершения чего-либо. В тех случаях, когда говорящий дает разрешение слушающему что-либо сделать, он не столько выражает намерение, сколько просто устраняет то, что могло бы
в противном случае рассматриваться как причина не делать этого. Именно конфликт между активным желанием исполнителя развивать свою деятельность в определенном направлении и невозможностью такого развития, что определяет вынужденный характер деятельности исполнителя, и является необходимым предварительным условием интерпретации любого императивного высказывания как пермиссивного.
Семантику разрешения/неразрешения можно представить в виде цепочки сменяющих друг друга модальностей. Исходная - деонтическая модальность, определяющая помеху. Следующая - элегическая модальность, характеризующая невозможность развития деятельности исполнителя. В качестве завершающей выступает деонтическая модальность, разрешающая/ неразрешающая исполнителю совершить то или иное действие (Бирюлин Л. 1994:80-87). РА запрещения и РА разрешения не совсем симметричны: РА разрешения предполагает активность не только со стороны субъекта РА, но и со стороны его получателя.
4. РА заказа осуществляется в условиях конвенциональных ситуаций общения (ресторан, магазин, касса...); адресат расценивает каузируемое действие как облигаторное, т.к. оно входит в круг его служебных обязанностей (Беляева 1992).
5. РА требования основан на прагматической пресуппозиции нежелания адресата выполнить каузируемое действие (из-за психологического состояния или непризнания им приоритетного положения говорящего), в связи с чем говорящий начинает действовать с позиции силы; пресуппозиция, отличающая РА требования от РА приказа такова: «X считает, что У должен сделать Р»,а не «X и У считают, что X обязан сделать Р" (Беляева 1992; Гловинская 1993).
7. Пожелание - директивное высказывание, каузирующее неволевые действия, процессы и состояния (Храковский, Володин 1986:142).
Из реквестивов в нашей работе мы рассматриваем РА просьбы (с его вариантом - просьбой о разрешении). Для РА просьбы характерным является следующий набор признаков:
1) пресуппозиции, характеризующие отношения X к Р: «X хочет,
чтобы было Р»;
2) пресуппозиции, характеризующие представление X о связи У и Р:
-X считает, что У может сделать, чтобы было Р;
-X не считает, что У обязан делать Р;
-X не уверен, что У сделает Р, если X не скажет ему об этом;
3) ассерция: «X говорит, что он хочет, чтобы У сделал Р»;
4) мотивировка «X говорит это, потому что хочет, чтобы У сделал Р».
(Гловинская 1993:180).
Среди суггестивов мы различаем РА совета, предложения и приглашения:
1. РА совета (говорящий занимает приоритетное положение,
основанное на житейском опыте, на владении специальными знаниями;
выполнение предицируемого действия не облигаторно); РА совета обладает
набором следующих качеств:
пресуппозиции, характеризующие отношения X к У: «X допускает, что У хочет знать, что, по мнению X, было бы правильно делать У»;
ассерция: «X говорит, что он считает, что для У правильно было бы, если бы он сделал Р»;
3) мотивировка «X говорит это, потому что хочет добра У».
Разновидность совета - рекомендация - содержит вместо компонента
«X считает» - «X знает, что Р хорошо» (Гловинская 1993:180).
2. РА предложения представляет собой побуждение к совместному
действию говорящего и адресата; он является гибридным РА, потому что
содержит элементы директива и комиссива (Поспелова 1992:71-77).
Особенность РА предложения заключается в том, что, по мнению говорящего,
каузируемое действие будет совершаться в интересах слушающего
(^исполнителя) или в интересах совокупного исполнителя, куда входит
и сам говорящий.
Существуют РА предложения со следующим набором характеристик: А) предложение собственных услуг:
1) пресуппозиции, характеризующие отношения X к Р: «X думает,
что Р хорошо для У»;
ассерция: «X говорит У, что если У хочет, X сделает Р или будет способствовать тому, чтобы У мог сделать Р»;
мотивировка «X говорит это, потому что хочет знать, делать ли ему Р (способствовать ли ему, чтобы У мог сделать Р».
Б) предложение совместного действия:
пресуппозиции, характеризующие отношения X к Р: «X думает, что Р хорошо для У и X»;
пресуппозиции, характеризующие представление X о связи Уи Р: «X знает, что Р невозможно, если У этого не захочет»;
ассерция; «X говорит У, что он хочет, чтобы было Р, если У тоже хочет Р»;
мотивировка: «X говорит это, потому что хочет знать, хочет ли У Р» (Гловинская 1993:180).
3. РА приглашения отличается тем, что каузируемое действие желаемо для говорящего и приятно для адресата (Беляева 1992). РА приглашения часто соотносится с конвенциональным языковым поведением: он обычно употребляется в тех ситуациях, где принято реагировать с помощью определенных формул; РА пиглашения имеет следующий набор характеристик:
пресуппозиции, характеризующие отношения X к Z: «X хочет вместе с У быть в Z»;
пресуппозиции, характеризующие представление X о связи Уи Z: «X считает, что У будет приятно быть в Z»; «X имеет возможность обеспечить свое пребывание с У в Z, если У этого захочет»;
ассерция: «X предлагает У быть с ним в Z»;
мотивировка «X говорит это, потому что хочет быть вместе с У в Z» (Гловинская 1993:208).
В рамках ТРА было отмечено, что используемые для оформления высказываний средства делятся на два класса: неконвенциональные и
конвенциональные. Последний класс включает две разновидности средств: 1) конвенциональные языковые средства - формы, иллокутивная сила которых соответствует их языковой, системно закрепленной семантике (например, повелительное наклонение) и 2) конвенциональные речевые средства - те средства, иллокутивная сила которых не является прямым следствием их языковой семантики, а закреплена за ними конвенцией употребления, в результате чего эти средства служат стандартными (т.е. конвенциональными) речевыми способами выражения определенной иллокутивной силы. Неконвенциональными же являются такие средства, иллокутивная сила которых целиком определяется коммуникативной ситуацией (Беляева 1992:21). В нашей работе при анализе практического материала мы употребляем термины «языковые средства» (к ним относятся императив, перформатив и эллиптичная конструкция), «конвенциональные речевые средства» и «неконвенциональные средства» выражения побуждения.
Таким образом, обращение к анализу условий речевого общения дало возможность описать иллокутивные функции побудительного высказывания и классифицировать их на основе прагматических признаков. Кроме того, исследование категории побудительности с позиций ТРА значительно расширило круг изучаемых вопросов. Так, например, в зависимости от степени автоматизированности и мотивированности произнесения ДРА говорят о побуждении как о речевой деятельности говорящего или как о его речевом поведении (Ленец 1999). Побуждение как действие в речевой деятельности представляет собой намеренное изъявление воли или желания говорящего с более или менее полной их экспликацией; оно определено сознательными целями и мотивами. Побуждение как поступок речевого поведения состоит в мгновенном и автоматическом выборе таких лингвистических единиц, с помощью которых говорящий эффективно достигает своей цели общения. Совершение речевого поступка является лишенным мотивировки, автоматизированным, стереотипным речевым проявлением.
В некоторых работах побуждение исследуется как один из коммуникативных способов рассуждения - активизирующий способ, включающий в себя вопрос, просьбу и запрет (Подкидышева 1988).
Проводятся исследования функционирования ДРА в текстах разного типа, например, в научно-технических или регулятивных (Вакал 1983; Руберт 1996).
Часто директивные высказывания рассматриваются в сопоставлении с другими, близкими им по прагматическому эффекту высказываниями. При этом, в зависимости от избранного критерия, ДРА объединяются либо с оптативными, либо с вопросительными высказываниями. Категорию волеизъявления образует пара императивных и оптативных высказываний. Существует мнение, что между собой они различаются тем, что императивные высказывания выражают активное волеизъявление, а оптативное - пассивное (Корди 1996). Характер волеизъявления обусловлен семантикой глагола / подлежащего и особенностями экстралингвистической ситуации (Сабанеева 1981). В том случае, когда в основу кладется коммуникативная интенция побуждения, двумя ее вариантами становятся побудительные и вопросительные высказывания, которые противопоставляются друг другу как информационно-побудительные иллокутивные акты (интеррогативы) и неинформационно-побудительные иллокутивные акты (Шелингер 1986; Богданов 1990). Достаточно глубоко исследованы частные значения побуждения: просьба, совет, превентив и др. (Егорова 1995; Шеловских 1996; Бирюлин 1989).
Вместе с тем за пределами исследований остается вопрос о механизме выбора конкретного типа ДРА и языковых средств его оформления. Однажды только была высказана мысль о том, что этот механизм заключается в определенном наборе прагматических коннотаций, которым владеет каждая языковая форма, и который отражает фактор уместности / неуместности ее употребления и тем самым регулирует ее употребление (Шелякин 1990:59-64). Мы полагаем, что более подробный анализ ситуации реализации побуждения может способствовать разрешению этого вопроса.
При исследовании побуждения с позиций теории ситуации постулируется необходимость изучения внешних параметров императивной ситуации. Эта необходимость обусловлена, в частности, наличием тройственной связи ДРА с экстралингвистической ситуацией:
1) ДРА, как и любой другой РА, характеризуется экзофоричносгью, т.е.
тесной вгатетенностью в экстралингвистический контекст, который выступает в
качестве прагматического оператора; на стадии предситуации общения он
складывается из следующих компонентов: пресуппозиционной ситуации, в
которой находится отправитель сообщения, мотива сообщения как цели
воздействия на собеседника, а также наличия у говорящих определенного
фонда общих знаний. (Аполлонская, Пиотровский 1985). Особенно актуальным
действие прагматического оператора является для ДРА, поскольку базой
побуждения обычно является оценка, опирающаяся на сравнение и
сопоставление наличной ситуации с возможным положением дел (Эйхбаум,
Нефедов 1995). Экстралингвистический характер регуляции директивного
речевого общения проявляется также в том, что высказывания одного типа
(директивного) могут иметь различную внешнюю структуру и нетождественное
лексическое наполнение: «мне холодно», «закрой окно))... (Эйхбаум,
Нефедов 1995:4-7).
2) ДРА речецентричен, а не языкоцентричен (в терминологии
Е.А. Гончаровой, он выполняет роль абсолютного актуализатора категории
интерперсональной/интертекстаульной адресованности), т.е. направлен на
конкретного референта, получателя речи, участника наличной ситуации, а не на
понятийное обобщение или абстракцию. (Биренбаум 1988:23;
Гончарова 1996:17).
3) Вследствие произнесения директивного высказывания
стимулируется некоторое действие и достигается при его осуществлении
определенный результат в будущем. Этот результат может быть
непосредственным следствием реализации каузируемого действия - некоторым
физическим или эмоционально-психическим состоянием субъекта, либо
представлять собой более отдаленные последствия этого действия (Акимова 1988:7-8).
Таким образом, наблюдается тесная взаимосвязь ДРА и речевой ситуации на всех трех стадиях разворачивания ситуации общения: 1) - предситуации общения, 2) - ситуации собственно общения и 3) - постситуации общения.
Учет характеристик ситуации при анализе императивных значении именно во французском языке важен еще и потому, что, по мнению некоторых исследователей, французский язык относится к группе тех языков, которые ориентированы на реальность (Дурст-Андерсен 1995). А это означает, что их грамматические системы базируются на уровне ментальных моделей, с помощью которых ассимилируются идентифицированные ситуации действительности. Языки данного супертипа имплицируют обязательный выбор в системе категорий вида между событием и не-событием. В результате другие категории языка вынуждены указывать на внутреннюю структуру и организацию ситуаций, главным образом, на присутствие / отсутствие предметов в ситуации, представленной данной видовой формой. В связи с этим грамматические и синтаксические структуры данного типа отражают внешнюю и внутреннюю организацию действительности и тем самым манифестируют репрезентативную функцию языка, т.е. функцию соотнесения его с предметами и ситуациями реальности. Этот факт является дополнительным аргументом, подтверждающим необходимость учета внешних параметров в лингвистическом исследовании.
Кроме того, о важности анализа ситуативного контекста речевого взаимодействия свидетельствует также и практический материал нашего исследования. Он показывает, что, в зависимости от характеристик ситуации, речевое поведение прескриптора может быть либо стандартизированным (это проявляется в последовательном использовании одного типа ДРА и средств его оформления), либо нестандартизированным (что заключается в относительно более свободном речевом поведении: для выражения побуждения применяются различные типы ДРА и средства их построения).
Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы выявить особенности функционирования директивных высказываний во французском языке в различных речевых ситуациях и закономерности выбора средств их оформления. Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи.
ознакомиться с теорией ситуации в смежных науках (психология, социология, лингвистика);
на основе теории ситуации вьшвить релевантные для речевого поведения параметры структуры ситуации;
найти тот критерий, который может стать основанием для классификации ситуаций речевого взаимодействия;
проанализировать речевое поведение человека в ситуациях разного типа;
обозначить сферы употребления различных типов директивных высказываний;
показать зависимость выбора средств оформления ДРА от типа ситуации;
выявить особенности функционирования речевых стереотипов;
определить области применения прямых речевых актов (ПРА) и косвенных речевых актов (КРА);
изучить особенности употребления императива в ситуациях различной степени структурированности.
Рабочая гипотеза нашего исследования состоит в том, что, подобно физическому поведению индивида, его речевое поведение (и, конкретнее, поведение лица-прескриптора) определяется условиями наличной ситуации; предполагается, что существует прямая зависимость между характеристиками директивной речевой ситуации и выбором конкретного ДРА и языковых средств его оформления; мы полагаем также, что ситуации, принадлежащие к одному типу, стимулируют следование типовому сценарию речевого взаимодействия.
Научная новизна и теоретическая значимость работы определяется привлечением широкой эмпирической базы, применением данных смежных наук и проведением анализа функциональной дистрибуции ДРА (на материале французского языка) с точки зрения теории ситуации.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее теоретического и практического материала при подготовке курсов по прагматике, а также при разработке спецкурсов о влиянии ситуации на речевое поведение человека или о способах речевого воздействия на собеседника; полученные результаты могут быть использованы на разных этапах обучения французскому языку.
Основным методом исследования стал лингвопрагматический анализ языкового материала с точки зрения теории ситуации и речевых актов. Кроме того, проводился также контекстуально-семантический и трансформационный анализ. Были использованы количественные подсчеты и метод включенного наблюдения (во время работы с носителями языка).
Материалом для исследования послужили произведения современной французской литературы (ХХв.): романы, новеллы и пьесы, а также сценарии французских авторов к художественным фильмам. Из этих текстов методом сплошной выборки было отобрано около 2000 ситуаций побуждения.
На защиту выносятся следующие положения:
Механизм выбора говорящим типа директивного высказывания и средства его оформления определяется ситуацией речевого взаимодействия, в частности, совокупностью таких ее параметров, как особенности внешней ситуативной рамки, распределение ролей и иерархических позиций между участниками ситуации, наличие жестких социальных конвенций о речевом поведении в рамках данной ситуации.
Речевые ситуации, обладающие максимальной степенью устойчивости перечисленных признаков, содержат в своей структуре социально согласованный сценарий речевого взаимодействия: он включает в себя ограниченное количество адекватных ситуации (преимущественно
употребляемых) типов ДРА и языковых средств их оформления; ситуации этого типа являются сферой наиболее последовательного употребления речевых стереотипов.
Речевые ситуации, отличающиеся мобильностью указанных признаков, имеют менее регламентированный сценарий речевого взаимодействия; по этой причине в их контексте могут функционировать как конвенциональные средства выражения побуждения, так и неконвенциональные.
Каждый тип ДРА обладает своим собственным комплектом основных языковых средств построения высказывания. Существует ряд универсальных средств, применяемых для оформления нескольких типов ДРА.
Императив, являясь основньїм средством выражения побуждения, имеет некоторые особенности в употреблении в зависимости от той ситуации, в которой он применяется, а также от того типа ДРА, в оформлении которого он участвует.
Теория ситуации в социологии
В современной социологии человеческое поведение интерпретируется как "социальный бихевиоризм", как реакция индивида на социальную ситуацию, на ситуацию так называемой вторичной реальности, воплощающейся в условиях социально конструированной действительности (Бергер, Лукман 1995).
По мнению П. Бергера и Т. Лукмана, социально конструированная реальность состоит из некоторого количества секторов/сфер, каждый из которых обладает определенной степенью напряжения (1995:40).
Одним из таких секторов является реальность повседневной жизни (РПЖ). Она наиболее глубоко накладывается на сознание человека по причине постоянной повторяемости ее событий. РПЖ содержит два сектора реальности: - непроблематичный, представляющий собой обычный порядок повседневной жизни; его отличительная черта заключается в том, что привычные действия участников взаимодействия являются непосредственным проявлением характера ситуации; проблематичный сектор, возникающий в результате прерывания функционирования первого; когда это происходит, РПЖ стремится интегрировать его в непроблематичный сектор, что проявляется в употреблении стандартных моделей поведения в условиях новой ситуации, особенно, если она хоть сколько-нибудь типизирована или достаточно проста по своему составу компонентов (Бергер, Лукман 1995).
Образцы поведения формируются в результате процесса опривычивания. Многократно повторяемое действие становится той моделью поведения, которой следует подражать. Использование образцов поведения способствует экономии когнитивных усилий и социального напряжения, т.к. уменьшает возможное количество выборов действий в конкретной ситуации. Регулярно исполняемые поступки принимают на себя статус ролей.
Взаимная типизация опривыченных действий деятелями разного рода является источником появления институтов, т.е. процесса институализации (Бергер, Лукман 1995:92). Институализация предполагает многоступенчатую типизацию: типизацию ситуаций; типизацию индивидов; типизацию действий. Этот процесс, заключающийся в «стандартизации физического и голосового поведения», обусловлен социальным наследием информации (Gofrman 1983:3). Социальные ситуации, для которых свойственно явление ритуализации, многочисленны и разнообразны: «любое социальное учреждение или образование можно рассматривать как место, окруженное строго установленными барьерами восприятия, в котором реально производится какой-либо вид деятельности; оно управляет производимыми впечатлениями», упорядочивает их по какому-либо социально одобренному критерию, присваивает им конкретную категорию; типизированное восприятие ситуации порождает совершение типизированных поступков (Э. Гоффман. Цит. по: Кравченко 1997: 38).
Любой институт/ритуал характеризуется своей преемственностью установок и осуществлением социального контроля за исполнением установленных традиций поведения. При этом понятие соблюдение социального порядка в условиях конкретной ситуации не означает исключительную упорядоченность и нормативность совершаемых участниками данной ситуации действий. Интеракционный порядок упорядочен в том смысле, что подчинен действию механизмов, обеспечивающих его самовоспроизводство. Сохранение социального порядка при одновременном отсутствия исключительно строгой социальной цензуры поступков человека обусловлено во многом особенностями интерпретации ситуации, при которой осуществляются следующие операции: - операция категоризации: присваиваются ярлычки или формируются категории, позволяющие отнести предмет, человека, событие к определенному классу; - операция индивидуализации: информационные пробелы заполняются индивидуальным образом.
Существует прямая зависимость между степенью социальной структурированности ситуации и свободой в выборе адекватного действия: «сильные» (в высшей степени социально структурированные) ситуации предоставляют ограниченное количество моделей ситуативно адекватного поведения, тогда как «слабые» (менее социально ритуализованные) ситуации предлагают более широкий выбор моделей поведения, что делает возможным проявление индивидуальности говорящего (В. Мишел. Цит. по; Бурлачук, Коржова 1998:15-17).
Таким образом, поведение индивида трактуется в социологии как "социальный бихевиоризм"; оно представляет собой функцию отношения действующего лица к ситуации. Ситуация при этом определяется как то, что состоит из объектов ориентации: социальных, физических, культурных (Парсонс 1996:462-478). Совершение типизированных поступков в условиях конкретной социальной ситуации объясняется процессами опривычивания и институализации действий, в основе актуализации которых лежит социальная природа наследия информации; таким образом, память ситуации имеет социальную основу. Процессы опривычивания и институализации проявляют себя двояко в поведении человека: с одной стороны, они обуславливают возникновение типичных реакций на подобные ситуационные стимулы, а с другой - формируют ожидания индивида относительно объектов ситуации.
Ситуативная роль собеседника как фактор, детерминирующий речевой репертуар говорящего
Каждая Сйльноструктурированная ситуация содержит ряд определенны? взаимосвязанных ролей, т.е. имеет позиции, для которых существуют особы модели речевого поведения (Аргайл 2001:184). При этом под ролям] подразумеваются не коммуникативные роли (прескриптор, исполнитель), которые исполняются участниками любой ситуации побуждения, а ситуативные роли, соответствующие внешним физическим условиям. Знание ситуативных ролей является составляющей культурного достояния носителей языка, оно закреплено в интерсубъектном сознании (например, "vendeur -employe charge d assurer la vente dans un etablissement commercial" (Le nouveau Petit Robert 2000:2649); "barman - serveur d un bar qui sert au comptoir des boissons qu il prepare" (Le nouveau Petit Robert 2000:220)). Выполнение ситуативных ролей обеспечивает участнику ситуации эффективный результат взаимодействия с собеседником (Емельянов 2001:145).
Каждая сильноструктурированная ситуация имеет характерный только для нее набор ситуативных ролей. Например, структура ситуации речевого взаимодействия в магазине содержит ситуативные позиции продавца и покупателя: - Est-ce que vous avez une petite boite? - Oui, un moment s il vous plait, (из личного опыта) Ситуация общения в кафе предполагает роли бармена и клиента: Un cafe noir.
Votre cafe, s il vous plait, (из личного опыта) Ситуация речевого взаимодействия в бюро подразумевает роли начальника и подчиненного:
Monsieur Aubinard, je vous ai fait appeler pour vous communiquer les dernieres statistiques de la vente...Elles sont mauvaises... Notez que cette chute verticale suit de tres pres Г amelioration de notre amenagement photografique...
La crise, murmura -1 — il d une voix morne, c est seulement la crise. (Rss,59 Структура ситуации общения в гостях (за столом) располагает ролями хозяин; дома и гостя: Jacquemort but d un trait се qui restait dans son verre. C est bon, ca, remarque -1 - il. Je peux en reprendre? Faites comme chez vous, dit Angel. Ne vous genez pas. (BV, 65)
В отдельных сильноструктурированных ситуациях на одну позицию предусмотрено некоторое множество потенциальных ролей собеседников, поэтому при выборе адекватной модели речевого поведения говорящий ориентируется на своего собеседника.
Этот процесс можно проанализировать на примере речевого поведения врача, ситуация общения с которым предполагает три потенциальные позиции: врач - пациент, врач - родственник больного, врач - ассистент/коллега. Важно, что во всех трех случаях врач сохраняет одинаково доминирующую позицию, что объясняется его профессиональной подготовкой и обязательной для роли врача активностью. Но его речевой репертуар разнится от ситуации к ситуации, что вызвано, на наш взгляд, исполнением собеседниками разных типов ролей. А) Речевой репертуар врача (в ситуации врач - пациент) Речевой репертуар врача состоит из прескриптивных (40%) и суггестивных РА (60%). 1) Из прескриптивных РА наиболее употребительными в речевом репертуаре врача являются РА приказа, оформленные посредством императива (100% прескриптивных РА). -Poussez vos pieds. Angel se deporta de Г autre c6te et Jaquemort, assis, se mit a se caresser la barbe. (BV, 90)
Морфологический императив реализует иллокутивную силу приказа, поскольку в данной коммуникативной ситуации говорящий (=врач) занимает доминирующую позицию, выступает в роли власть имущего, что соответственно сообщает адресату статус объекта воздействия и субъекта каузируемого действия (Алисова, Бунтман 1988:9-10). Другим важным прагматическим признаком ситуации является знание обоих коммуникантов о необходимости выполнения предицируемого действия адресатом, их общее представление о том, что последний должен это сделать (= что ему нельзя этого не сделать) (Гловинская 1993:190).
Роль слушающего и психологическая дистанция между собеседниками - факторы, детерминирующие речевой репертуар говорящего
Речевое взаимодействие со священником Нестабильность иерархических отношений между священником и его собеседниками обусловлена неоднозначным восприятием духовенства представителями различных слоев общества. Оно изменяется в зависимости от особенностей мировоззрения участников ситуации, от их духовного опыта.
В связи с тем, что духовенство всегда активно участвовало в управлении государством, его представители имеют достаточно высоко оцениваемый социальный статус. Он подкрепляется религиозными представлениями, согласно которым обладающие духовным саном лица имеют духовную власть над верующими и владеют исключительным правом совершения религиозных обрядов и таинств.
Последний фактор особенно важен при речевом взаимодействии священника с активно верующими людьми и прихожанами церкви, потому что именно их религиозные чувства являются источником возникновения почтения по отношению к духовному лицу. Верующий человек помещает духовное лицо на более высокую иерархическую ступень, вследствие чего директивные высказывания духовного лица обязательно исполняются, всегда имеют перлокутивный эффект. Этот прагматический фактор ставит данные высказывания в один ряд с прескриптивными РА. 1) Le рёге abbe cependant fait signe de s arreter, il se met debout et demande: - Laissez-moi seul. Un des moines lui donne sa canne. II poursuit son chemin jusqu a une fenetre d ou on apercoit un vaste paysage. (MB, 72) 2)- C est chose faite, observa le sacristain. Un petit coup de bistouille? - N affectez done pas de parler campagnard. dit le cure severement. Un langage de luxe convient a la maison du Seigneur. (BV, 206)
Ситуативно адекватным и социально приемлемым считается употребление духовным лицом императива (1.Laissez-moi seul. 2. N affectez done pas de parler campagnard). Побуждение передается посредством ПРА.
Социально легитимированная категоричность выражения со стороны священника поддерживается тем, что в пресугшозиционном поле членов сообщества содержится информация о его духовной власти как посредника между высшим и дольним мирами, исполняющего волю первых ради совершенствования человеческого существования. Особенность его социальной роли (забота о духовном благополучии верующих) дает ему право выражать побуждение достаточно категорично. Священник не только не смягчает директивную интенцию, но и интенсифицирует ее, что подчеркивает его социально-ролевое превосходство над собеседником. O-Courbez vos corps, courbez vos tetes, humiliez vos ames, et je vous donnerai la parole de Dieu. (ibid.,71) 2)-Soyez tous la a quatre heures. Je sonnerai les cloches a quatre heures moms vingt. Tantot. Sans faute. (ibid., 75)
Функции интенсификаторов интенции выполняют 1) однородные члены предложения (l.Courbez vos corps, courbez vos tetes...); 2) обстоятельства образа действия (Tantot. Sans faute.).
Прескриптивные PA речевого репертуара священника отличаются такими чертами, как облигаторность исполнения каузируемого действия и его бенефактивность для адресата (эта характеристика приближает данный РА к суггестивным РА, и только необходимость выполнения предицируемого действия для прихожанина и высокая категоричность выражения директивной интенции проявляют его родовые отношения с прескриптивными РА.
В процессе общения с «независимыми» от священника собеседниками фактор бенефактивности является обычно ведущим.
Пассивно верующие и атеисты видят в священнике лицо, которое наделено, конечно, некоторыми полномочиями, но по причине иного мировоззрения они не включают себя в круг зависимых от священника людей; и, значит, его духовная власть на них не распространяется. В связи с этим нейтрализуется условие облигаторности выполнения директивной интенции, достижение перлокутивного эффекта не обязательно, и поэтому ДРА (при прескрипторе - священнике) рассматривается либо как суггестивный, либо как реквестивный РА (в зависимости от ситуации).
Отсутствие ярко выраженных иерархических отношений между священником и его собеседниками — атеистами (либо пассивно верующими) обусловливает низкий перлокутивный эффект директивных высказываний духовного лица; при побуждении соблюдается также Принцип Вежливости. Это проявляется в употреблении КРА и выражении побудительной интенции посредством суггестивных РА.
1) Venez dimanche et vous verrez...Vous verrez comment on vient a bout de la matiere par la matiere. (BV, 68)
2) La devote (apercevant Anne). Mais voyez, mon Dieu, mais si je ne me trompe, n est-ce pas votre victime Іа-bas, montant la rue des Maures? L abbe (sur un ton de reproche). Mademoiselle, Mademoiselle... Venez, Mademoiselle. lis s en vont. (MB, 70)
Коммуникативная роль собеседника как фактор, детерминирующй речевой репертуар говорящего
В связи с тем, что слабоструктурированная речевая ситуация не имеет типизированной рамки физических условий, отсутствует устойчивый, закрепленный в социальном сознании сценарий речевого взаимодействия в ее контексте; по этой причине, структура ситуации утрачивает компонент «ситуативные роли» (поскольку они дифференцируются согласно сценарию взаимодействия); при речевом взаимодействии участники слабоструктурированной ситуации выполняют только коммуникативные роли. Отсутствие у участников ситуации четко распределенных ситуативных ролей, базирующихся на исполняемых коммуникантами социальных функциях, приводит, по нашему мнению, к следующим последствиям: а) низкий перлокутивный эффект ДРА, б) применение говорящим различных коммуникативных стратегий для достижения исполнения прескрипции, в) учет при выражении побуждения коммуникативных ролей участников директивной ситуации (прескриптор, исполнитель прескрипции, бенефициант), г) обмен коммуникативными ролями прескриптора и исполнителя прескрипции.
А) Низкий перлокутивный эффект ДРА как особенность слабоструктурированной ситуации
В отличие от сильноструктурированной ситуации, где перлокутивный эффект ДРА обязательно присутствует в силу пресуппозиционного условия облигаторного выполнения предицируемого действия, в условиях слабоструктурированной ситуации наблюдается низкий перлокутивный эффект директивного высказывания. В сильноструктурированной ситуации выполнение прескрипции обусловлено служебным положением/ситуативной ролью говорящего, а в слабоструктурированной ситуации исполнение предицируемого действия целиком и полностью зависит от воли адресата. Поскольку потенциальный исполнитель предицируемого действия не всегда заинтересован в совершении прескрипции, то директивное высказывание может не иметь перлокутивного эффекта, например:
Hugo. Tu m1 as bien vu? Bien reconnu? Pas d1erreur possible? (Designant le revolver cache sous la serviette). Alors, tu рейх poser 9a. Olga, sans poser le revolver. Je croyais que tu en avais pour cinq ans. (Ms, 14)
Как показывает анализ слабоструктурированных ситуаций, перлокутивный эффект не всегда имеет место, что является одним из последствий отсутствия четкого распределения ситуативных ролей между участниками слабоструктурированной ситуации. В том случае, если не разработан и не закреплен в конвенциональных структурах сценарий речевого взаимодействия в контексте той или иной ситуации, ее участники оказываются лишенными социально разработанных ролевых моделей, а это означает, что они не обладают также и фиксированным иерархическим статусом. В условиях слабоструктурированной ситуации иерархические отношения коммуникантов будут стремиться к равновесию. По этой причине при выражении побуждения своему собеседнику предпочтительно избираются «слабые» директивы (они составляют 4/5 от общего количества ДРА). В отличие от «сильных» директивов, «слабые» имеют такую прагматическую характеристику, как необлигаторность исполнения прескрипции, поэтому им свойственен низкий перлокутивный эффект. В связи с тем, что в контексте слабоструктурированной ситуации в большинстве случаев реализуется «слабый)) директив, в них заметно возрастает количество отказов выполнить предицируемое действие. Тем более, что в слабоструктурированной ситуации прескрипция не исполняется по субъективным причинам, тогда как в условиях сильноструктурированной ситуации неосуществление прескрипции вызвано объективными факторами.
