Содержание к диссертации
Введение
Глава I Спасский собор в Нижнем Новгороде и Троицкий собор Желтоводского монастыря 28
Примечания К Главе 1 48
Глава II Собор Валдайского Иверского монастыря 52
Примечания К Главе II 85
Глава III Ярославский и Холмогорский соборы 90
Примечания К Главе III 121
Глава IV Большие соборы конца XVII века 128
Примечания К Главе IV 161
Глава V Большие соборы XVIII века 165
Примечания К Главе V 179
Заключение 181
Список сокращений 192
- Спасский собор в Нижнем Новгороде и Троицкий собор Желтоводского монастыря
- Собор Валдайского Иверского монастыря
- Ярославский и Холмогорский соборы
- Большие соборы XVIII века
Спасский собор в Нижнем Новгороде и Троицкий собор Желтоводского монастыря
События Смутного времени провели границу между XVI и XVII вв. русской истории. Многолетнее разорение Руси, затронувшее все стороны жизни государства, сильно сказалось и на развитии художественных процессов этого времени. Произошедший разрыв средневековой традиции определил основные особенности архитектуры первой половины XVII столетия.
1620-1640-е гг. - время формирования основ государственной идеологии новой царской династии Романовых. Исследователи, занимавшиеся культурологическими вопросами этого времени, отмечали изменения, произошедшие в трактовке концепции Москвы - Третьего Рима с наступлением XVII столетия1. В предыдущем веке Русь выступала в качестве преемницы Византии и последнего оплота православия, противопоставленного всему остальному миру. Вследствие заключения Флорентийской унии, сама Византия мыслилась отступившей от православной традиции и потому распавшейся империей. Эти рассуждения определяли отрицательное отношение к греческим образцам на протяжении XVI в.2 Россия выполняла роль блюстителя чистоты православия, не подразумевавшую распространения за русские границы. При первых Романовых эта идеология несколько меняется: Москва утвердилась в качестве Третьего Римами могла теперь претендовать на роль столицы вселенской православной империи, что «обусловливает активную реконструкцию византийского образца»3. Обращение к греческим образцам наиболее характерно для царствования Алексея Михайловича, когда различные области общественной жизни - церковная, законодательная, церемониальная, «выверялись» в соответствии с византийской традицией. Эта тенденция нашла отражение и в архитектурных процессах. Обширное строительство по царскому заказу - городских и монастырских соборов, на наш взгляд, является одной из особенностей византинизма времени Алексея Михайловича.
Художественные поиски этой эпохи в архитектуре выразились в разработке темы монументализма, наиболее зримо воплощенного в соборном типе храма. При этом взгляд заказчиков и мастеров был направлен на ар хитектурные памятники эпохи Иоанна III и его сына Василия III, когда впервые произошло обращение к византийским образцам в масштабах государственного строительства. Наиболее отчетливо и внятно источники греческого происхождения прозвучали в монастырских памятниках, выстроенных по заказу патриарха Никона, и позже - в отдельных композиционных элементах и программах росписей ростовских церквей времени Ионы Сы-соевича. Однако начало этим процессом было положено в архитектуре первой половины XVII в.
Возобновление каменного строительства после событий Смутного времени произошло к середине 1610-х гг. После 1616 г. появляются первые небольшие каменные храмы4, и на этот же год приходится возобновление работы Приказа Каменных дел. Строительство пятиглавых двустолпных и четырехстолпных соборов начинается в 1620-х гг. (церковь Спасо-Преображения в селе Пурех (1620-е гг.), церковь Николы Надеина в Ярославле (1620-1622 гг.)) и к середине столетия значительно расширяется (соборы Печерского монастыря в Нижнем Новгороде (1631-1632 гг.), в Арзамасе (1638-1643 гг.), Александро-Свирском монастыре (1644 г.), церкви Троицы в Костроме (1645-1650 гг.) и Казанская в селе Коломенское (1640-е гг.)). Поиски в разработке композиции четырехстолпного типа храма шли в направлении к большей репрезентативности и монументальности, что в полной мере удалось достигнуть в соборе московского Новоспасского монастыря (1645-1649 гг.). Только после решения этих задач в четы-рехстолпном сооружении заказчики и зодчие XVII в. обратились к шести-столпному типу храма, более полно воплощающему желаемые качества. Подобное последовательное восхождение к более сложной соборной композиции показывает осмысленное восприятие современниками шестистолпного типа в качестве главенствующего в иерархии архитектурных типов XVII столетия.
Первый в XVII в. большой собор сооружается в Нижнем Новгороде -городской Спасо-Преображенский собор в Кремле. Его история ведет свое начало с XIII столетия, когда в 1225 г., спустя четыре года после основания самого города, великий князь владимирский Юрий Всеволодович заложил в Кремле Спасский храм. В середине XIV в. возводится новый собор, в который переносится из Суздаля древняя икона Спаса Нерукотвор ного, ставшая главной святыней храма. К концу столетия, после захвата и сожжения города татарами (1378 г.), собор опять перестраивался, и этот храм просуществовал еще триста лет5. К середине XVII в. он уже обветшал настолько, что в Москву от воеводы князя Ивана Шаховского в 1646 г. посылается сообщение о невозможности ведения в нем служб: «...соборная церковь боголепное Преображение ото множества лет стала рушитца... Сверху камень и известь падет. Служити в той соборной церкве невозможно»6.
В 1652 г. было завершено строительство нового собора7, рядом с которым древний храм простоял еще два десятилетия и в 1672 г. был разобран. Однако и собор XVII в., простояв чуть более века, начал разрушаться. В 1816 г. он был признан негодным для ведения служб, а в 1829 г. разобран. Его сменил построенный в 1830-34 гг. громадный собор, спроектированный в «древнем виде» архитектором Авраамом Мельниковым8. Этот последний Спасский собор в 1929 г. в процессе расчистки территории Кремля был снесен. Таким образом, архитектурный облик третьего Спасо-Преображенского собора - памятника XVII в. - может быть восстановлен лишь по нескольким сохранившимся чертежам9 и текстам XIX в10.
Особо стоит отметить заинтересованность в XVII в. московской царской власти в строительстве храма, несколько раз подтвержденную документально. А.С.Гациский, не ссылаясь на источник, сообщал о том, что новый собор было решено построить еще по приказанию Михаила Федоровича в знак благодарности за активную роль нижегородцев в ополчении 1612 г.11 В 1646 г. нижегородский «государев воевода князь Иван Федорович Шаховской... писал отписку» о плачевном состоянии храма непосредственно царю12, после чего Алексей Михайлович в январе 1647 г. присылает грамоту «гостиной сотни торговому человеку Семену Задорину» с указом составить смету на «церковную поделку»13. В «Нижегородском летописце» сообщается о постройке храма на средства государевой казны, а после окончания строительства в собор от царя присылается напрестольный крест14. Средства на содержание соборного причта, судя по актовым документам первой четверти XVII в., шли из государевых таможенных сборов15. Однако этот памятник в полной мере царским сооружением назвать нельзя, т.к. строительство велось не в царской вотчине или монастыре, а в бывшей столице удельного княжества, ставшей в XVII в. крупным торговым и политическим центром Руси. Иными словами, возведение нового городского собора в Нижнем Новгороде, финансировавшееся из Москвы, приняло масштаб общегосударственного строительства и явилось одним из первых проявлений в архитектуре новой общерусской идеологии, складывавшейся в столице при дворе Алексея Михайловича.
Спасский собор был построен в юго-восточной части Нижегородского кремля, посреди обширной площади, на высоком месте, откуда начинался откос к берегам Оки и Волги. Собор строился несколько севернее старого Спасского храма, разобранного только после того, как из него были перенесены гробницы нижегородских князей, помещенные впоследствии под полом нового храма вдоль южной его стены16. Таким образом, новый Спасский храм являлся одновременно городским собором, усыпальницей местных князей, а по прошествии двадцати лет стал кафедральным собором новой епархии, учрежденной в 1672 г., т.е. как бы совместил в себе значения, родственные значениям Успенского и Архангельского соборов Московского Кремля. В год освящения храма, опять же по повелению Алексея Михайловича, к западу от него была сооружена восьмигранная шатровая колокольня, дополнившая ансамбль главной городской площади17.
Основные конструктивные характеристики Спасо-Преображенского храма были определены ориентацией на столичный образец - Успенский собор Московского Кремля. Нижегородский собор представлял собой громадный шестистолпный трехабсидный храм, имевший большие внешние размеры четверика - 27 х 35 м18, абсолютно совпадавшие с габаритами образца. Гигантское сооружение венчалось представительным пятиглавием, традиционно сдвинутым к востоку. Алтарная часть по высоте составляла примерно половину общей высоты собора и поэтому в общей архитектурной композиции казалась приставленной к могучему телу храма. Однако с боковых точек зрения композиция уравновешивалась развитым объемом западного крыльца19.
Собор Валдайского Иверского монастыря
С именем патриарха Никона в истории русской архитектуры связано три значительных монастырских комплекса. Валдайский Иверский монастырь, в котором был воздвигнут шестистолпный храм, - первый из них, время его основания совпадает с первыми месяцами пребывания Никона на патриаршем престоле. Об идее создания новой обители, о начальных действиях по устройству монастыря составлено "Сказание..." ("...и о сем да писано есть в лето 7161 (1653)"), автором которого является сам патриарх1: -"В царство благочестивого и христолюбивого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа России самодержца аз смиренный Никон божиею милостию патриарх от многих времен мыс ляше в себе, дабы в славу святому имени божию сотворити обитель на пользу себе и хотящим спастися. И се на всенощном бдении стоящу мне в соборной церкви на Москве прийде мысль о некоем месте. Егда мне бысть в Великом Новеграде митрополитом на пути будучи к Московскому государству озеро Валдай, и на нем острова мнози и годно ми бысть сие богу, тое и подаст. О сем по-ложих хотение свое искусити прошением места того от великого государя. Писано есть, яко царево сердце в руне божий. И абие возвещает с прошением великому государю. Великий же государь царь, от бога яко извещение о сем приемлет, с радостию подает место оно. Той же патриарх слышав таковыя от великого государя возрадовася. И повеле церковь и монастырь созидати, еже и бысть, первее на том месте где монастырь Иверский и Свя-тоозерский. Взяша церковь в селе Едрове древяну и превезоша и постави-ша и монастырь возградиша, бе же в тое время осень и заморозие"2. Надо полагать, что церковь из близлежащего села Едрово перенесли на Валдай, положив начало новой обители, осенью 1652 г., т. е. через несколько месяцев после рукоположения Никона, состоявшегося 25 июля 1652 г.
Однако замысел создания Иверского монастыря мог возникнуть у Никона до принятия патриаршества. В 1648 г. - во время пребывания в Москве Иверского Афонского архимандрита Пахомия - Никон, будучи еще Новоспасским архимандритом, попросил его прислать список с древней чудотворной иконы Богоматери Иверской ("Ипортаитиссы") и план Ивер ского монастыря3, "чтоб по расположению онаго, во всем подобный соорудить и в России..."4. По мнению архимандрита Леонида, точная копия иконы могла быть принесена в Москву одновременно с иконой Влахерн-ской Богоматери в октябре 1653 г., в отличие от московской чудотворной Иверской иконы, принесенной в октябре 1648 г. и поставленной в Успенском соборе Московского Кремля5. Таким образом, ко времени принятия патриаршества Никон уже ожидал прибытия иконы со Святой Афонской Горы и, возможно, уже начал готовить для нее драгоценный оклад. По дороге в Россию икона явила свои первые чудеса6, а по прибытии в Москву была окружена исключительным почетом и поклонением. Очевидцы в один голос восхищаются великолепием и драгоценностью украшений, выполненных для Иверской иконы по указанию Никона и законченных к марту 1656 г. с тем, чтобы осенью того же года икона в пышном окладе была поставлена в иконостас новопостроенного собора Валдайского монастыря при его освящении.
Определеннее всего начальный идейный замысел никоновского Иверского монастыря сформулирован в записках Павла Алеппского, посетившего Валдай в 1655 г, а перед этим видевшего икону Иверской Богоматери в Москве: "Недостаточно было патриарху этого чрезвычайного почета, оказанного иконе - кроме того, что он запретил всем иконописцам писать с нея снимки - он предпринял еще сооружение нового монастыря, соревнуясь в этом с царскими сооружениями"7. По первоначальному замыслу Никона, комплекс Валдайского монастыря с его центральным ядром, собором, должен был стать грандиозным архитектурным окладом для иконы Иверской Богоматери, и архитектура собора по своему величию должна была соответствовать значению новой святыни.
Для сооружения первых деревянных построек на Валдай был отправлен архимандрит новгородского Святодухова монастыря Иаков. Строительство началось летом 1653 г., и к октябрю были закончены две деревянные церкви: холодная соборная Богородицы Иверской (которой остался недоволен патриарх: "Да ведомо мне учинилось, что де ты церковь собрал холодную, а мочно де было и теплой быть..."8) и теплая церковь чудотворца Филиппа с трапезной9. После завершения этих построек Иаков возвратился в Новгород, а архимандритом был назначен Дионисий I: "...и быти того монастыря архимандритом в служении и в седении соборнем, в 14 степени, после архимандрита Саввы Сторожевского монастыря"10. К октябрю же 1653 г. относится первое упоминание в документах о начальных проектных соображениях по поводу каменного собора. В своем послании в монастырь (написанном или сразу после получения копии с афонской иконы, или в ожидании ее прибытия в очень скором времени) патриарх приказывает: "А в церкви бы внутри было, кроме олтаря, десять или ни менши девять сажень, а делать на подклетах с папертьми, и трапеза та-коже на подклетах сряду, как Кирилов в Новегороде монастырь, или как Соловецкой монастырь"11. В конце февраля - начале марта 1654 г. Никон в первый раз приезжает в монастырь. Готовясь к этому посещению, патриарх "на свое иждевение" устроил сребропозлащенную раку для перенесенных в Иверский монастырь мощей Иакова Боровицкого чудотворца, а также четыре сребропозлащенных ковчега для перевезенных на Валдай из Москвы частей мощей святителей Петра, Алексея, Ионы и Филиппа12.
По прибытии в монастырь Никон освящает место для закладки каменного собора, а после возвращения в Москву пересылает монастырской братии уставную грамоту, которую приказал "принята честно и делати о всем по той нашей грамоте непременно; ...и на тоу нашу грамоту сделать вам ящик и держати ея в монастырской казне во веки непременно... и делати все по той нашей грамоте все монастырское строение и чин непременно"13. Видимо, одновременно с этой грамотой или чуть позже на Валдай был послан "образец всему монастырю" (если под образцом не подразумевалась сама грамота)14, впоследствии упоминаемый многократно в Актах в качестве руководства по строительству. Трудно однозначно ответить, что представлял собой "образец": предположительно, это был подробный чертеж архитектурного комплекса, в приложении к которому содержались письменные разъяснения и описания пространственных композиций отдельных сооружений. Таким образом, композиционный замысел собора сложился именно в 1654 г., однако он несколько отличался от того, что впоследствии было воплощено. Кроме уже упомянутых "подклетов с папертьми", Никон планировал украсить собор белокаменной резьбой: "Да буде мочно белого камени сыскать на резь, и тебе бы про то нам вестно учинить, да и на помост плит добрых крепких"15. В существующем соборе нет резных белокаменных деталей (из белого камня сложен лишь цоколь сооружения), нет и первоначально планируемого подцерковья, и каменных переходов к трапезной16. Так что внесение существенных изменений в проектный "образец" происходило, видимо, непосредственно в ходе возведения здания.
В течение 1654 и начала 1655 г. в монастыре шла активная работа по подготовке к каменному строительству. В грамотах патриарха постоянно встречаются приказы о заготовках строительного материала: "...а отнюдь бы всякими запасы нескудно запасаться, лесом хороминным, и каменем, и глиною на кирпич, и известью, чтоб было к чему мастеров прислать человек сто и болпш"17. О размахе и серьезности намерений патриарха говорит не только предполагаемое количество мастеров, но и планируемая еще в октябре 1653 г. постройка кирпичного завода для нужд монастырского строения: "...да чтоб на известь камени набрать болши, потому что заводу быть болшому, из чего бы мочно тысяч четыре ставочок выжечь"18; а также не раз подчеркнутое желание патриарха увеличить площадь монастыря: "...а под монастырь бы еще места прибавить, чтоб просторнее было для всякия меры"19.
Весной 1655 г. в монастыре начинается каменное строительство, для чего Никон присылает на Валдай значительное число мастеров-каменщиков из различных монастырей. "В нынешнем, государь, во 163 году, майя в 12 день, прислана твоя государева грамота, а в грамоте в твоей государевой написано: велено каменное дело делать по старому окладу..."20. Начинают возведение собора: "...а за дело, государь, принялися Майя в 14 день: по-чели белой камень тесать и кирпичи на поясы и под столбы, в церкви по-чели бут бутить, и стены серым каменем и кирпичем станем подымать"21. Ко второму приезду патриарха (август-сентябрь 1655 г.) и окончанию строительного сезона стены собора поднялись на большую свою высоту. В это время монастырь посетил антиохийский патриарх Макарий со свитой, они "обозревали большую каменную церковь, которую выстроили в это лето каменщики, коих было более трехсот...
Ярославский и Холмогорский соборы
Сложная история Ярославского Успенского собора1 ведет свое начало с XIII века. Первая каменная церковь Успения на княжеском дворе была заложена в 1215 г., о чем сообщает Лаврентьевская летопись: "...Благочестивый князь Константин заложи церковь камену на Ярославли на дворе своем во имя святые Богородицы Успенья"2. Фрагменты строительного материала и декора домонгольского храма были обнаружены к северо-востоку от фундаментов собора XVII в.3 на территории ярославской Стрелки при археологических раскопках 1940 г. под руководством Н.Н.Воронина.
Авторы XIX в., составившие описания собора, а также советские исследователи утверждали, что храм XIII в. разрушился во время сильного пожара 1501 г., практически уничтожившего деревянный Ярославль, а на его месте по указу великого князя Иоанна III якобы был заложен новый каменный собор силами мастеров, присланных из Москвы4. Во время разборки пола храма XIII в. были обретены нетленными мощи ярославских князей Василия и Константина Всеволодовичей, впоследствии поставленные поверх земли для поклонения в соборе5. Данные об окончании строительства этого, второго, собора противоречивы: одни исследователи относят освящение собора ко времени "около 1504-1505 г."6, другие называют 1516 г.7 В последней работе, касающейся этого вопроса, называются очень широкие границы: между 1501 и 1526-1533 гг.8 Сколько простоял и когда был разобран храм XVI в., также точно неизвестно: паспорт памятника, составленный в 1931 г. сотрудниками ЦГРМ, датой начала разборки называет 1614 г.9; А.И.Суслов и С.С.Чураков считают, что собор простоял до 40-х гг. XVII в.10
По результатам археологических раскопок 1940 г. Н.Н.Ворониным первоначально было определено, что под полом собора XVII в. нет никаких следов более ранних построек - ни храма XIII, ни XVI вв., и собор XVII в. был сооружен на нетронутом строительном участке. Фрагменты храма XIII в. открыты несколько в стороне от фундаментов последнего Успенского собора, но каких-либо следов храма XVI в. не было обнаружено вовсе11. Од нако в более поздней работе Н.Н.Воронин несколько изменил свое мнение об отношении храмов XVII и XVI вв. друг к другу. Он написал, что, судя по плану, Успенский собор не был перестроен в XVII в. целиком, а сохранил в своей нижней части стены здания 1504 г., и нижняя аркатура храма относится к XVI столетию12. Ниже мы попытаемся опровергнуть это утверждение. Сделать какое-либо окончательное заключение о дате и месте существования, а тем более о формах храма времени Иоанна III, в настоящий момент, видимо, невозможно.
Относительно времени постройки нового Успенского храма в XVII в. также нет единого мнения. Многие исследователи датой окончания строительства называют 1646 г., опираясь, очевидно, на текст не дошедшего до нас рукописного сказания, хранившегося в соборе. Самой ранней обнаруженной нами публикацией этой даты является «Краткий исторический очерк...» из Ярославских губернских ведомостей за 1843 г. Существуют многочисленные сведения о фактах истории ярославского собора в XVII в. "Летописец о ростовских архиереях" сообщает, что освящение нового Успенского собора произошло 6 сентября (не указывая года) при митрополите Варлааме, бывшим на кафедре с 1620 по 1652 г.13 Сохранились многочисленные сведения о разрушении Успенского собора в июле 1658 г. во время большого городского пожара, уничтожившего большую часть Ярославля14. Существует также Государева грамота "...о даче святительского благословения на перенос святых мощей из Ярославской соборной церкви в Казанский монастырь по случаю перестройки собора"15, присланная Ростовскому митрополиту Ионе Сысоевичу в июле 1659 г. Между прочим в грамоте говорилось: "...по нашему де, великого Государя, указу и по грамоте велено им (посацким людям) в Ярославле соборную церковь Успения пресвятые Богородицы построить наново..."16. В литературе XIX в. отмечается очевидная путаница по поводу интерпретации приведенных выше сведений.
Бесспорно, что некий Успенский собор существовал в Ярославле в первой половине XVII в., т.к. с ним связаны важные события из российской истории: служба перед походом на Москву ополчения Д.И.Пожарского и избрание на царство Михаила Федоровича Романова. Этим собором, по всей видимости, был храм, сооруженный в XVI в., хотя не исключено, что до середины XVII в. сохранялся храм, выстроенный в 1215 г. князем Константином Всеволодовичем. Дальнейшая судьба ярославского собора может иметь два варианта. Старое здание собора могло быть разобрано, а вместо него в 1646 г. освящено новое, которое в свою очередь сгорело в 1658 г. Другой вариант - старый храм простоял невредимым до пожара 1658 г., а называемая дата - 1646 г. - результат отождествления какого-нибудь ремонта здания с возведением нового собора после 1658 г. В любом случае, для нас важно датировать тот Успенский собор, который сохранялся до 1937 г. и зафиксирован фотографиями XIX-XX вв. Нижней датой этого памятника, по нашему мнению, нужно считать 1659 г. - время присылки Государевой грамоты, а верхней - 1674 г., обусловленную датой живописного ансамбля, обозначенной в надписи, проходившей по стенам храма17.
Еще одна проблема, требующая разрешения: были ли в основании этого здания стены более раннего сооружения. Некоторые исследователи считали, что пожар 1658 г.18 не полностью уничтожил старый собор, а лишь повредил его стены, своды и главы, которые и восстанавливали в 1660-х гг. при митрополите Ионе Сысоевиче. Однако по данным Метрики, составленной в конце XIX в., весь собор был построен из единого кирпича (толстого, тяжеловесного, неклейменого)19. Стилистический же анализ нижней (относимой Н.Н.Ворониным к XVI в.) и верхней фасадных аркатур позволяет сделать заключение об их одновременности, а то обстоятельство, что они выполнены из фигурного кирпича, определяет их одновременность зданию собора. Таким образом, в основании ярославского Успенского храма фрагменты других сооружений могли быть лишь на уровне самых нижних слоев фундамента20, но даже археологические данные не дают определенного ответа на этот вопрос. Таким образом, мы делаем вывод, что дошедший до 1930-х гг. храм сооружался от основания до глав в 60-х гг. XVII в.
В 1787 г. Успенский собор стал кафедральным храмом Ростовской и Ярославской епархии, т.к. архиерейская кафедра была перенесена в Ярославль. Существенные изменения архитектура собора претерпела в 1833 г. во время так называемого "авраамовского строительства". При митрополите Аврааме Успенский храм приобрел тот вид, который запечатлен на фо тографиях конца XIX-XX вв. С юга к нему был пристроен теплый храм, куда перенесли престол святых князей Василия и Константина, с севера сооружена палатка, оформлявшая вход в здание, а с запада - широкая одноэтажная паперть. Старая, одновременная собору шатровая колокольня в 1836 г. была заменена новой четырехъярусной, построенной по проекту Авраама Мельникова «в древнерусском стиле».
В 20-х гг. XX в. собор находился в ведении Ярославского краеведческого музея и использовался под склад художественных мастерских. В 1928-1929 гг. Ярославскими Реставрационными мастерскими была проведена частичная реставрация памятника, пострадавшего во время подавления мятежа эсеров в 1918 г. В 1937 г. храм был полностью разрушен.
Облик Успенского собора в Ярославле и его архитектурные детали восстанавливаются по многочисленным описаниям XIX - начала XX вв., фотографиям того же времени, хранящимся в ГАЯО21 и фототеке ГНИМА им. А.В.Щусева22, а также скудным графическим материалам: чертежу северного фасада с колокольней, выполненному в начале XIX в. губернским архитектором Хрулевым23, и схематичному плану, сделанному во время археологических раскопок Н.Н.Воронина 1940 г.24Городской собор располагался в древнейшей части Ярославля - Рубленом городе, на так называемой Стрелке - остром мысу при впадении в Волгу речки Которое ли. В XVII в., когда Стрелка не была плотно застроена, собор, должно быть, просматривался со всех концов города. Особенно величественный вид храма открывался для тех, кто подплывал к Ярославлю вверх по Волге от Нижнего Новгорода и Костромы: силуэт собора возникал на крутом левом берегу реки и доминировал над всей городской застройкой.
По своим размерам ярославский собор примыкает к группе средних по величине сооружений кремлевского типа25: параметры его четверика - 23 х 27 м - идентичны габаритам Архангельского собора Московского Кремля. Он меньше двух нижегородских храмов - Спасо-Преображенского и собора Желтоводского монастыря (размеры которых соответствуют размерам Успенского собора Фиораванти) и приближается по величине к Иверскому собору (24 х 25 м).
Большие соборы XVIII века
Петровские преобразования подвели черту под древнерусским периодом истории Российского государства, в том числе и развитием древнерусской архитектуры. Основная линия зодчества XVIII в. оперирует не только новыми архитектурными формами и конструкциями, но и новыми строительными масштабами - закладкой целых городов по единому плану с осуществлением типовой городской застройки. Но нельзя сказать, что с завершением XVII в. уходят в прошлое традиционные формы и конструкции, составлявшие основу архитектурного языка закончившегося столетия. Параллельно с развивающимися барочными и классицистическими направлениями XVIII в. существует архаизирующая линия, к которой относятся памятники, продолжающие развивать традиционные архитектурные принципы XVII в. В круге этих памятников находятся немногочисленные кресто-во-купольные постройки, множество кубических церквей с сомкнутым сводом, а также ярусные храмы, происходящие от усадебных ярусных памятников конца XVII в.
Не прекращается в XVIII в. строительство и шестистолпных сооружений. Их количество заметно уменьшилось, изменились география шести-столпного строительства и круг заказчиков больших соборов. Но, тем не менее, в первой половине XVIII в. были сооружены несколько храмов кремлевского типа, демонстрирующих определенное профанирование некогда ведущего типа и, как следствие, - значительное снижение качества.
В Казани в начале столетия на Большой Проломной улице примыкающего к кремлю Окольного города была построена Покровская церковь (1703-1711 гг.)1, называемая также церковью Николы Нисского (или Магистратского) по пристроенному к ней в 1885 г. небольшому Никольскому храму. В районе улицы Проломной исстари обосновалось казанское купечество, представители которого и явились заказчиками Покровской церкви. Надо полагать, что обращение к шестистолпной типологии было продиктовано их желанием видеть в своем приходском храме значительное соборное сооружение, способное вместить в себя большое количество прихожан. Храм обладает всеми основными признаками сооружения кремлевского типа: шестистолпный, трехабсидный, со сдвинутым к востоку пятиглавием, делением на четыре и три прясла по продольным и поперечным фасадам соответственно.
Сохранился наружный декор памятника, который дает возможность обозначить основные ориентиры, использованные при его строительстве. Сдержанная декорация глав церкви - аркатурный фриз без колонок, проведенный по верху окон барабанов, и два валика, ограничивающие окна, -находит аналогии в украшении глав Архангельского собора Московского Кремля. Однако ранее - в XVI в. - в Казани было сооружено два шести-столпных собора - Благовещенский городской и Спасский в Спасо-Преображенском монастыре, обладающие сходной системой декора глав. Зодчие начала XVIII в. скорее всего обращались к местным образцам XVI в., тем более, что система фасадного декора интересующего нас памятника никак не соотносится с московским собором.
Четверик храма имеет четырехскатную кровлю, из которой совершенно в духе XVII столетия выступают пять барабанов. Архивольты средних кокошников поперечных фасадов получают сплющенную неправильную форму из-за низкой кровли, как бы придавливающей эти ложные закомары. В каждом прясле трех стен расположено по одному большому окну, обрамленному наборным наличником с килевидным завершением. Окна очень крупные, заполняющие почти всю плоскость прясла и даже заходящие верхами наличников в поле закомар. Форма наличников, а также остальной набор декоративных элементов характерны для поволжской архитектуры XVII в., как и профили архивольтов кокошников и сильно выступающие из стены пилястры с капителями-карнизами. С востока к четверику как бы приставлены невысокие абсиды, сейчас ушедшие в землю до уровня оконных проемов. В каждой из них устроено по одному такому же крупному окну, как на фасадах церкви, обрамленному теми же наборными наличниками. Объемно-пространственная композиция церкви с вытянутым с востока на запад невысоким четвериком, низкими абсидами и крупным пятиглавием напоминает Благовещенский монастырский собор в Нижнем Новгороде (1649 г.).
В интерьере Покровской церкви четыре круглых столба поддерживают три световых барабана. Круглые столбы присутствуют во внутренней композиции казанского Благовещенского собора, где они были впервые в XVI в. использованы в шестистолпном строительстве после собора Фиора ванти. Восточная пара столбов - квадратных в плане, сливается со стеной, к которой крепился иконостас, в стене прорезаны по три арочных проема в двух уровнях. Устройство подобных каменных стен, разделяющих алтарь и пространство для молящихся, впервые в XVII в. встречается в постройках ростовского митрополита Ионы Сысоевича и рассматривалось нами на примере ярославского Успенского собора. В казанской Покровской церкви восточные главы сделаны глухими и частично опираются на «иконостасную» стену - прием аналогичный предполагаемому устройству алтарного пространства ярославского собора. Особенностью алтаря По кровской церкви может считаться его недифференцированное слитное про странство. Оно устроено в казанском храме без подпружных арок, переки нутых от восточных столбов к межабсидным стенкам, делящим таким обра зом традиционное алтарное пространство на три компартимента. Вместо от дельных восточных ячеек в храме было устроено единое алтарное помеще ние, перекрытое коробовым сводом с боковыми распалубками. Все компар тименты предалтарного пространства также перекрыты исключительно Ко робовыми сводами на пониженных подпружных арках. Заметно некоторое несоответствие между величиной ячеек и меньшими диаметрами световых барабанов. Видимо, чтобы опереть центральный барабан хотя бы на три подпружные арки, он был сильно сдвинут к западу, что снаружи практиче ски незаметно, но обращает на себя внимание в интерьере церкви.
Особенности архитектуры Покровской церкви демонстрируют специфический подход зодчих начала XVIII в. к известному, освященному временем и традицией кремлевскому типу церковного здания. При сохранении всех основополагающих приемов и форм типа, мастерами используются дополнительные композиционные и декоративные элементы, происходящие из различных источников. Подобный эклектичный способ построения архитектурной композиции мы уже отмечали в шестистолпных соборах XVII в., но там его результаты были более гармоничны, и он мало сказы вался на качестве памятников. Казанский же храм наделен ярко выражен ными чертами провинциальной архитектуры, в которой при использовании принципиальных форм и приемов кремлевского типа резко снижается каче 167 ство их исполнения: не так гармоничны пропорции четверика и отдельных композиционных и декоративных элементов, легко обнаруживаются несоответствия во внутреннем пространстве памятника, широко используются более простые по конструкции коробовые своды, происходит упрощение композиции алтаря. Особо следует подчеркнуть, что Покровская церковь является первым в развитии типа большого собора примером сооружения шестистолпного храма в качестве приходской церкви, и что ее заказчиками выступили представители купеческого сословия, в отличие от того ограниченного круга высших государственных деятелей, являвшихся заказчиками подобных сооружений в XVII в.
В 1741 г. в Казани на средства купцов была сооружена еще одна крупная церковь - Богоявленская2. Предположительно она также относится к шестистолпному соборному типу, но в ней еще отчетливее обозначился процесс размывания основных типологических принципов: существенно изменен пропорциональный строй соборного сооружения из-за «расползания» четверика в ширину, все барабаны поставлены на глухих сводах и не дают света внутрь храма, а торжественные закомары превратились в ряд многочисленных мелких кокошников под четырехскатной кровлей.
Второй по хронологии в XVIII в. шестистолпный храм сооружается в крупном торговом селе Великое, расположенном в 25 км к югу от Ярославля. Село выросло на оживленном месте, откуда от старого ярославского тракта отходила дорога на Суздаль. Первые упоминания о Великом появляются в документах в XVI в., хотя, очевидно, что история села начинается несколько раньше. Через Великое не раз проезжал Петр I, подаривший село в самом начале XVIII в. своему сподвижнику, полководцу Ани-ките Ивановичу Репнину (1668-1726). По некоторым источникам, в 1712 г. в честь победы русской армии над шведами под Полтавой не без участия фельдмаршала Репнина была выстроена в Великом холодная церковь Рождества Богородицы3.
Если рассматривать Рождественский храм в качестве вотчинного, построенного по заказу помещика для семейного пользования, то кажется странным обращение А.И.Репнина к шестистолпной соборной типологии. На фоне модного увлечения ярусно-центрическими храмами в вотчинном строительстве применение кремлевского типа в Великом воспринимается сознательной архаизацией, нехарактерной для прогрессивных взглядов сподвижников Петра I. Но если предположить, что при сооружении Рождественской церкви значительную роль сыграли жители богатого села Великое - купечество и посадское население, то использование кремлевского типа может быть объяснено их желанием иметь в родном селе большую соборную церковь, аналогичную по значению главным городским соборам. В таком случае выбор кремлевского типа говорит об устоявшемся понимании этого типологического варианта в качестве основного при постройке храмов соборного назначения. Отметим еще раз, что осознанный выбор типологии в рассматриваемом случае мог исходить от «корпоративного» заказчика отнюдь не элитарного происхождения, в отличие от XVII в., когда в качестве инициаторов сооружения шестистолпных храмов выступали исключительно государственные деятели высшего ранга. Хотя не исключено, что в постройке Рождественской церкви в Великом мог принимать какое-то участие Ростовский и Ярославский митрополит Досифей (Глебов), упомянутый, в отличие от А.И.Репнина, в надписи на стене храма при входе в жертвенник4. Как известно, Досифей входил в оппозиционную Петру I партию царевича Алексея, и был казнен в 1718 г. после расследования, организованного Петром. Являясь, таким образом, поборником старого жизненного уклада, именно Досифей мог предложить использовать в Великом кремлевский тип как наиболее соответствуюпщй его личным представлениям о древнерусской соборности. Так или иначе, в сооружении шестистолпного собора в центре ярославского села Великое можно усмотреть сохранение в начале XVIII в. комплекса черт идейного и образного содержания, которым традиционно наделялись шестистолпные храмы XVI-XVII вв.
