Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методологические аспекты анализа случайности в философской антропологии 18
1.1. Развитие представлений о случайности на классическом этапе философии 18
1.2. Трансформация представлений о случайности в постклассический период философии 38
1.3. Категория случайности в структуре современного философского знания и проблемы антропологии 62
Глава 2. Роль случайности в судьбе человека 86
2.1. Случайность как характеристика процесса коммуникации 86
2.2. Нравственный закон и случайность 110
2.3. Случайность и свобода творчества: поиск индивидуальности 136
Заключение 161
Примечания 168
Библиографический список использованной литературы 208
- Развитие представлений о случайности на классическом этапе философии
- Трансформация представлений о случайности в постклассический период философии
- Случайность как характеристика процесса коммуникации
- Нравственный закон и случайность
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Значимость исследования случайности в предметных рамках философской антропологии обусловлена переходом к формированию ноосферы и глобального планетарного сознания, усилением антропогенной нагрузки на природу, антропогенными катастрофами XX-XXI вв. и риском самоистребления человеческой цивилизации в кратчайший срок посредством ограниченного числа индивидуальных действий. Человек как существо и природное, и социальное, нередко оказывается в ситуации заложника собственной интеллектуальной деятельности.
Современные направления социального развития - стремление к многополярности мира на принципах демократии, мультикультурализма и толерантности, и в то же время перманентные локальные войны и межэтнические конфликты, активизация процессов миграции и маргинализации, борьба с организованной преступностью и терроризмом - показатели усиливающейся нестабильности, открытости и мобильности человека как системы. Человек всё более становится подвержен случайностям «закономерно» развивающегося общества, начинает зависеть от субъективного фактора — самого же человека. Современная историческая ситуация — реформы, поиски новых идентичностей, выбор в принятии ответственных решений при условии необратимости исторических событий - требует нового понимания случайности.
Особенности постнеклассического этапа развития науки и философии — информационная революция, хаос парадигм и новый антропологический поворот в философии, смерть «лапласовского демона» и рост числа детерминизмов — подорвали статус рациональности в науке и философии. В условиях, когда результаты квантификации генома человека и клонирование ставят человека под угрозу исчезновения как уникального существа, перспективы гуманизма зависят от решения проблемы случайности в сфере коммуникации, морали и творчества; актуализируется возможность дополнить «отрицательное» содержание
4 категории случайности конструктивным аксиологическим и антропологическим смыслом.
Сущностные признаки случайности - неожиданность, внезапность, иррациональность - предполагают наличие кого-то, кто может ориентироваться во времени и пространстве, оценивать происходящее с точки зрения разума и перспектив познания. Очевидно, что кроме человека нет никого, кто бы мог предположить познание случайности как объекта. Случайность в современном мире проявляет свои «человеческие, слишком человеческие» аспекты, так же, как и человек познает себя и раскрывает потенции мира, в том числе и посредством случайности.
Представления человека о случайности меняются в современной культуре коренным образом: случайность — это то, что есть, но чего может не быть; человек - то, что есть, но чего могло бы не быть, может не быть, возможно, не будет. Равнозначность важности исследования предикатов «мочь» и «быть» очевидна. Выбор между «быть или не быть» для человека на сегодняшний день приобрел более рискованную форму - «могу быть или могу не быть»; что же тогда является «мерой вещей»: человек или случай?
Духовная катастрофа современного человека - приоритет массовой культуры, высокая степень отчужденности, изощренность девиантного поведения, уход от реальности в мистические и экстремальные виды деятельности - соседствует с потребностью в творческом сверхчеловеке-специалисте, способном совершать адекватный выбор в любой ситуации, отвечать за свои поступки, свободно воплощать свои возможности, не подвергая риску других людей.
На основе анализа современных тенденций развития общества и науки исследование случайности в контексте антропологического подхода представляется актуальным.
Степень научной разработанности проблемы. Анализ научной литературы позволяет утверждать, что случайность до сих пор не имеет целостного описания как объект анализа в философской антропологии. В силу многообразия и «неустановленности» природы человека, данная проблема распадается на
5 ряд самостоятельных научных проблем и аспектов: а) проблема методологии; б) историко-философская эволюция представлений о случайности; в) философия истории и времени; г) случайность в коммуникации; д) соотношение нравственного закона и воли случая в судьбе человека; е) проблема творчества, свободы, соотношения индивидуальности и личности и многие другие, которые в соответствии с рамками данной диссертационной работы не включены в поле зрения диссертанта.
Для исследуемой проблемы значительный интерес представляет методологический анализ категории случайности, проведенный в работах В. Борзенкова, Р. Будона, Я. Лукасевича, В. Маркова, С. Модестова, Р. Рорти, И. Фролова, Г.Хона, О. Шейнина, В. Шукова1. Принципы философско-антропологической методологии получили широкое освещение в работах Н. Бердяева, М. Бубера, К. Вальверде, Ю. Волкова, В. Губина, П. Гуревича, Е. Некрасова, В. Поликарпова, В. Сержантова, М. Хайдеггера, М. Шелера2. В ходе исследования были широко использованы результаты синергетических исследований В. Аршинова, Вл. Берлинских, В. Бранского, В. Войцеховича, Б. Кадомцева, В. Каширина, Е.Князевой, С. Курдюмова, А. Назаретяна, И. Пригожина и И. Стенгерс, Г. Ру-завина, Б. Украинцева, Г. Хакена, М. Чешкова, В. Шевлокова и др3. Нестандартный подход сторонников синергетики к сущности человека как диссипа-тивной системы, а к случайности как к одному из творческих начал в человеке и во Вселенной даёт ответы на многие ранее неразрешимые вопросы о первопричинах деятельности человека, его поступков, способов коммуникации и творчества.
В рамках философии возможного случайность исследовали Р. Брэдли, П.Дэвис, С. Крипке, М. Спариозу, Д. Льюис4. Отечественный представитель философии возможного М. Эпштейн на основе философской традиции Аристотеля, Лейбница, американской аналитической философии и противопоставлении эссенциализму и экзистенциализму (XIX - XX век), рассматривает случайность в рамках поссибилизма как один из модусов бытия наряду с необходимостью, действительностью и возможностью5.
Другой аспект данной проблемы - историко-философская эволюция представлений о случайности достаточно широко представлена в работах: М. Вебера, В.П. Горана, Н.В. Пилипенко, ЛА. Растригина, Ж.-П. Сартра, Ю.В. Сачкова, Ю. Хабермаса, М. Шелера, К. Ясперса 6.
Проблема случайности в роли субъективного фактора истории освещена в работах М. Алданова, Р. Будона, Л. Гумилёва, А. Ерёменко, Г. Зиммеля, Ю.Лотмана, К. Поппера, И. Савельевой и А. Полетаева, школы «Анналов» (М.Блок, К. Гинзбурга, Ле Руа Лядюри, Л. Февр) и исторической антропологии (Ж. Мишле, Ф. Монье, Ф. Бродель, М. Бахтин, Л. Карсавин, Л. Баткин, А. Гуре-вич, Ю. Бессмертный)7. Указанные выше научные исследования случайности в области истории тесно связаны с работами по философии времени Т. Алекси-ной, Я. Аскина, А. Донченко, А. Бергсона, С. Бетяева, В.Вернадского, Э. Гус-
серля, В. Дубровского, А. Карпенко, Ю. Молчанова, В. Муравьёва .
Основания для рассмотрения роли случайности в процессе коммуникации были заложены в работах Г. Батищева, М. Бахтина, Ж. Бодрийяра, О. Больнова, М. Бубера, Л. Витгенштейна, А. Грязнова, А. Камю, Ж. Лакана, Э. Левинаса, М.Мамардашвили, Б. Маркова, Д. Мэйси, Дж. Сёрл, Г. Тульчинского, М. Фуко, М. Хайдеггера, П. Шульца, А. Шушкова9.
Проблема соотношения нравственного закона и случайности в судьбе человека получила освещение в философских произведениях следующих авторов: Августина Блаженного, Ф. Аквинского, Аристотеля, Л. Валла, Г. Вригта, В.Гертых, И. Гёте, Г. Зиммеля, М. Кагана, И. Канта, Платона, В. Руднева, В.Соловьёва, К. Теплица, И. Фихте, Л. Франка, Ф. Шеллинга, Л. Шестова; в психоаналитических исследованиях - 3. Фрейда, Э. Фромма; в историко-лингвистическом исследовании - В. Горана; в диссертациях — А. Матецкой, В.Самохвалова; в философско-литературных произведениях как отечественных - С. Довлатова, Ф. Достоевского, Л. Толстого, так и зарубежных авторов Р. Баха, Г. Гессе, П. Коэльо, Дж. Редфилда, А. Сент-Экзюпери10.
Следующий аспект проблемы случайности - свобода как объект философских размышлений подвергалась анализу в работах философов-классиков,
7 представителей немецкой классической философии, философов жизни, ирра-ционалистов, психоаналитиков, экзистенциалистов и многих современных мыслителей: И. Булгаковой, Вл. Гусева, Б. Кедрова, А. Кудрина, Ю. Мамлеева, Т. Ойзермана, Г. Померанца, В. Самченко, Й. Хальфвассена, Е. Чертковой, В.Штегмайера, в диссертациях И. Родненко, Н. Рыжковой11. В свою очередь, проблемой творчества, в рамках которой случайность выступает началом нового и уникального, занимались такие философы, как: Л. Баткин, В. Библер, Л. да Винчи, Р. Зобов, В. Зубов, А. Кобяков, И. Лапшин, Б. Марков, Ф. Ницше, Н.Омельченко, В. Шаронов . Что касается проблемы уникальности человека, соотношения индивида, индивидуальности и личности, то они разрабатывались в исследованиях психологов Б. Ананьева, Л. Хьелла, Д. Зиглера, педагога Б.Бим-Бада, философов И. Ильина, С. Лурье, Д. Мэйси, Э. Фромма, Ю. Хабер-маса, философа и антрополога П. Гуревича, Н. Гаврюшина, В. Готта и Г. Клю-
чарёва, А. Грязнова, Ю. Колесниченко, Р. Осокина, А. Самохина, А. Черняко-
„-J3 ва .
В последние годы по проблеме случайности в контексте истории философии и антропологической тематики вышли в свет научные работы В. Бранско-го, К. Вальверде, И. Вдовина, П. Гайденко, Б. Домбровского, И. Джохадзе, А.Зотова, 3. Комлева, И. Куликова, Г. Левина, А. Любищева, А. Мальцева, И.Мананникова, И. Маслова, Е. Некрасова, В. Губина, А. Прайора, А. Руткевич, Г. Скирбекка и Н. Гилье, В. Слободчикова14.
На основании обзора научно-философской литературы можно сделать вывод, что проблема случайности достаточно основательно вошла в сферу истории философии и философии истории, философии времени, временной, модальной логики, синергетики, в сферу исследований социальной и культурной коммуникации, нравственности, судьбы, творчества, свободы, развития человека, соотношения рационального/иррационального познания. Вместе с этим, изучение данного круга проблем ориентирует исследователя в более частных и специализированных аспектах случайности, которые невозможно охватить в одном диссертационном исследовании. Кроме того, отсутствие единой методо-
8 логии антропологических исследований в целом не позволяет определять антропологическое значение случайности однозначно. На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что такие аспекты проблемы случайности, как: экзистенциальный, антропологический, аксиологический, телеологический, а также модальный мало изучены и будут рассмотрены в представленном диссертационном исследовании.
Теоретико-методологическая основа исследования. Становление философской антропологии как отдельной, но в то же время интегрированной дисциплины обуславливает связь онтологии случая и философской антропологии, её специализацию, диалог между гуманитарными и естественнонаучными дисциплинами по проблеме случайности, синтез методологических и теоретических знаний о случайности, как в традициях Востока, так и Запада. Данные тенденции отражаются в исследованиях в рамках синергетики, социосинергетики, теории относительности, модальной логики, концепции динамического хаоса, хаосологии, теории вероятности, частотной теории, математической статистики, алеаторики, аксиоматической теории полезности, психологии, истории, исторической антропологии, философии и методологии истории, концепциях алармизма13.
Теоретико-методологическая основа данной диссертации отличается разнообразием и альтернативностью используемых методологических принципов, что является результатом, во-первых, философско-антропологического характера самого исследования, а, во-вторых, триединым характером исследуемой проблемы, которая предполагает, во-первых, рассмотрение феномена случайности, во-вторых, феномена человека и, в-третьих, связи между этими понятиями.
Автор данной диссертации придерживается двух основных принципов рациональности: 1) наряду с научной существуют и другие виды рациональности, соответствующие тому, что раньше называлось формами общественного сознания: религия, политика, право и т.д. У каждого из них собственная логика в силу особенностей эволюции, но они могут взаимодействовать в теории, так же
9 как и на практике; 2) каждая историческая эпоха обладает своим типом рациональности.
По мнению автора, методы, необходимые в ходе философско-антропо-логического исследования категории случайности следующие:
1) философско-антропологический: а) антропоцентризм - помещение чело
века в центр философского умозрения; б) метаантропология и метафизика ак-
16 та ;
2) логико-философский, главным образом абдукция17 - логика гипотетиче
ского мышления;
3) исторический - реконструкция основных философско-антропо-
логических представлений о соотношении образов человека и случая во време
ни; в рамках исторического — диалектический метод как один из этапов форми
рования философской антропологии;
феноменологический подход как метод, направленный на работу прежде всего со специфически человеческим феноменом - сознанием человека (интен-циональность, интуиция, инсайт и т.д.);
синергетика и социосинергетика;
поссибилизм - философская позиция, основывающая свои умозаключения, исходя из толкования модальных категорий необходимость, действительность, возможность и случайность.
Объект диссертационного исследования - случайный способ бытия и мышления человека.
Предмет данного исследования - антропологический смысл проявлений случайности в самопознании человека.
Цель диссертационного исследования - философско-антропологический анализ взаимосвязи случайного способа бытия и мышления человека и роли самого человека в случайных обстоятельствах.
Данная цель предполагает решение следующих основных задач:
исследовать каким образом развитие представлений о случайности на классическом этапе философии способствовало переосмыслению значения и места человека в мире;
выявить особенности философско-антропологических представлений о случайности в постклассический период философии;
показать место и антропологическое значение категории случайности в структуре современного философского знания;
рассмотреть роль случайности в коммуникации;
уточнить возможные варианты решения проблемы соотношения нравственного закона и случайности в судьбе человека;
раскрыть антропологическую сущность случайности как основы свободы творчества и поиска индивидуальности.
Научная новизна диссертационной работы может быть сформулирована следующим образом:
показано, что развитие представлений о случайности на классическом этапе философии способствовало переосмыслению значения и места человека в мире, таким образом, что впервые человек осознал свою внешнюю взаимосвязь и одновременно противопоставленность случайности, а так же потенциальную свободу по отношению к воле случая;
выявлены специфические черты философско-антропологических представлений о случайности в постклассической философии: 1) расширение спектра понимания случайности в гносеологическом отношении до третьего истинностного значения, стратегии игры, нисходящего типа каузальности; 2) превращение случайности в философско-антропологическую категорию, носителя экзистенциального смысла для человека в качестве безосновно-сти, эксцентричности, частичной бессознательности, вероятностной достоверности истин его бытия и'мышления;
дано описание места и выявлен философско-антропологический смысл категории случайности в структуре современного философского знания как фундамента самости человека;
выявлены функции случайности в коммуникации, фрактальным образом входящие в современные тенденции процесса общения и на основе анализа этих функций предложено выделение двух типов человека: «возможного для другого» и человека - «коммуникатора»;
уточнены возможные варианты решения проблемы соотношения нравственного закона и случайности в судьбе человека, такие как случайность-совпадение, случайность-возможность добра и зла, случайность -контингенция;
раскрыта антропологическая сущность случайности как основы свободы творчества и поиска индивидуальности в качестве синергии случайного, необходимого и возможного в контингенции бытия и мышления человека. Положения, выносимые на защиту:
1. Развитие представлений о случайности на классическом и постклассиче
ском этапе философии способствовало переосмыслению значения и места че
ловека в мире таким образом, что из пассивного наблюдателя природных сти
хий, преклоняющегося перед необъяснимым хаосом внутреннего и внешнего
мира, человек превращается в активного субъекта познания с необъятной сфе
рой потенциальных возможностей развития в будущем. С обретением такого
статуса человек открыл свободу внешнюю и осознал свободу внутреннюю, ко
торая заново переоткрыла его сущность и природу. Особенности философско-
антропологических представлений о случайности в постнеклассический пери
од философии заключаются в тенденциях отхода, как от критицизма (песси
мизма), так и активизма (оптимизма) относительно прогресса/регресса челове
ческой сущности и природы, а также в переходе к поссибилизму как подходу,
предполагающему открытый диалог с другими возможными точками зрения на
человека и случайность.
2. Категория случайности в структуре философских знаний многофунк
циональна и включает мировоззренческие, методологические, онтологические,
гносеологические, логические, социально-философские, философско-антропо-
логические, модальные аспекты, которые позволяют определить случайность
12 как фундамент самости человека, отражающийся в особом способе деятельности в различных сферах его бытия и мышления, то есть во внешней форме внутреннего состояния самой жизни, познать которую означает постичь кон-тингенцию.
Роль случайности в коммуникации эволюционирует параллельно истории языка и человеческого общества как носителя того или иного языка: от случая-господина до случая-инструмента; от случая-реализации божьего замысла до диалогической связи «Я-Ты» - судьбоносного мгновения встречи человека с Другим (человеком, природой, идеей и т.д.). В зависимости от интен-циональности сознания: 1) пассивной (человек-объект); 2) активной (человек-субъект); 3) синергийной (субъект/субъект), человеческий тип можно классифицировать на «возможного для другого» и человека-«коммуникатора».
В основе возможных вариантов решения проблемы соотношения нравственного закона и случайности лежит случайность-совпадение, случайность-спонтанность добрых дел и случайность-контингенция бытия и мышления человека как синергия необходимого, возможного и действительного в морали. Соответственно данному положению случайность в морали имеет следующие функции: 1) случайность - внутренняя необходимость и ответственность перед самим собой; 2) равноценность феноменов жизни по единственному критерию — уникальность; 3) постижение контингенции нравственного бытия и мышления с помощью синергии необходимости, возможности и случайности.
Антропологическая сущность случайности как основы свободы творчества и поиска индивидуальности познается человеком: 1) на эмпирическом уровне - как противоречие отрицательной стороны случайности: фрагментарности, отрывочности, несвязанности, непредсказуемости и конструктивной: возможности, выбора, свободы, творчества, удачи, шанса, риска, счастья, игры; 2) на теоретическом уровне - философеко-антропологическом — как континген-ции-синергии необходимого, возможного и случайного модуса человеческой бытия.
Случайность в качестве объекта анализа философской антропологии приобретает: 1) человекоразмерные свойства (безосновность человеческой природы, встреча «Я-Ты» в онтокоммуникации, правда жизни, инсайт или моментальный охват проблемы и одновременное ее творческое решение, рождение нового); 2) аксиологический смысл (уникальность человеческой жизни, многообразие индивидуальностей, ценность отдельной личности, временной длительности жизни); 3) модальное содержание - способ бытия и мышления, наряду с действительностью, возможностью и необходимостью, отличающийся: в бытийном аспекте - совпадением, одновременностью; в познавательном — сомнением, интуитивностью; в чистом (потенциальном) - неприхотливостью, попущением, воздержанием.
Философско-антропологический анализ случайности позволяет выявить взаимосвязь модусов человеческого бытия и мышления с духовными сферами коммуникации, морали и творчества. Данная взаимосвязь позволяет прийти к заключению, синтезирующему выводы М. Шелера и С. Франка о том, что судьба человека - это путь постижения контингенции бытия и мышления человека через свободу, творчество и обретение индивидуальности в «сегодняшнем дне».
Теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертации могут послужить философским и методологическим основанием и дополнением в построении новых представлений о конструктивной роли случайности в философии, культурологии, антропологии, истории, других гуманитарных науках.
Кроме того, результаты данной диссертации могут внести свой вклад в процесс формирования культуры демократического общества свободных граждан, обладающих собственным мнением, внутренней необходимостью участно-го мышления - инициативных субъектов государства, основанного на горизонтальных связях, мобильности и изменчивости человека как гарантии роста и развития в гибких, эластичных условиях жизни, без потрясений; культуры диалога и компромисса - согласования и принятия решений на взаимовыгодных
14 условиях Я и Другого с наименьшим риском и затратами времени, при использовании и учете субъективных факторов.
Выводы данной диссертации могут применяться в разработке проблем профессиональной этики (медицинской, юридической, экономической, педагогической) и в практической деятельности, основанной на учете уникальной природы каждого человека, свободе частного интереса и моральной ответственности, целесообразности риска творчества и коммуникации с целью примера возможной сублимации - переориентации деструктивной, девиантной, антигуманной направленности сознания в творческий, конструктивный модус самопознания и самосовершенствования с неисчерпаемым многообразием способов восстановления и укрепления интереса к жизни, возможности самореализации в творчестве, коммуникации, культуре и искусстве, обретения индивидуальности, реабилитации и обретения звания человека.
Практическая значимость данной диссертации в сфере образовательного процесса состоит в использовании материалов исследования при разработке программ вузовских учебных курсов по философии, социальной философии, философской антропологии, социологии, истории философии и философии истории, а также спецкурсов, в тематике которых учитываются проблемы коммуникации, морали, творчества, личности, субъективного фактора в истории, основ безопасности жизнедеятельности, в подготовке образовательных программ в процессе воспитания молодежи нового поколения на основах демократии, либерализма и частной инициативы.
Апробация исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры социальной философии и этнологии Ставропольского государственного университета.
Основные положения диссертации изложены в тезисах и докладах на научных конференциях: VII Общероссийской научной конференции «Современная логика: проблемы теории, истории и применение в науке» (20-22 июня 2002г., г. Санкт-Петербург); V Региональной научно-технической конференции «Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону» (27-29 декабря 2001г.,
15 г.Ставрополь); III Всероссийской научной конференции «Этнос, язык, культура: национальное и индивидуальное мировидение» (29-30 июня 2001г., г. Сла-вянск-на-Кубани); Региональной научной конференции «Качество образования как социальная проблема» (21-22 март 2002г., г. Ставрополь.); Всероссийской научной конференции «Синергетика культуры» (14-15 декабря 2002г., г. Саратов); III Межвузовской научно-практической конференции «Вузовская наука и проблемы региона: из настоящего в будущее» (16-19 мая 2002г., г. Кисловодск); II Международном семинаре по исторической психологии «Психологические свойства современного исторического знания» (8-9 февраля 2003г., г.Краснодар); 46 научно-методической конференции преподавателей и студентов СГУ «XXI век - век образования» (20-24 апреля 2001г., г. Ставрополь,); 47научно-методической конференции преподавателей и студентов СГУ «Университетская наука-региону» ( 20-21 апреля, 2002г., г. Ставрополь).
С отдельными положениями диссертации автор выступал на заседаниях межкафедрального аспирантского семинара Ставропольского государственного университета, методологического семинара аспирантов кафедры социальной философии и этнологии СГУ.
Основные положения и выводы диссертации изложены в 11 публикациях, общим объемом 3,1 п. л.
Объём и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения, примечаний и библиографического списка использованной литературы. Общий объем работы 242 страницы. Список литературы включает 488 наименования. Основное содержание диссертации изложено в следующих публикациях:
1. Балахонова Л.В. «Письма к сыну» Честерфилда как исторический источник в изучении английского менталитета XVIII в. // Проблемы повседневности в истории: образ жизни, сознание и методология изучения: Сборник материалов Межрегионального научного семинара. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. — С. 114-118. (0,2 п.л.)
2. Балахонова Л.В. Антропологическое измерение случайности: к постановке проблемы // Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. - М.: Прометей, 2001. Вып. 9. - С.39-44.(0,25 п.л.)
Балахонова Л.В. Социосинергетическая концепция случайности в философской антропологии // Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону. Ч. IV. Общественные науки. Философия, история, этика: Материалы V региональной научно-технической конференции. - Ставрополь: Изд-во СевКавГТУ, 2001. -С.7-8. (0,1 п.л.)
Балахонова Л.В. Философско-антропологическое осмысление категории случайности // Философско-мировоззренческие основания единства естественнонаучного и социогуманитарного знания в прошлом и настоящем: Материалы 46 научно-методической конференции преподавателей и студентов СГУ «XXI век- век образования». - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. -С.75-79. (0,2 п.л.)
Балахонова Л.В. Индивидуальное мировидение: философско-антропо-логический анализ случайного и закономерного // Этнос, язык, культура: национальное и индивидуальное мировидение: Материалы III Всеросийской научной конференции. - Славянск-на-Кубани: Изд-во Армавирск. гос. пед. инст-та,2001.-С. 12-16 (0,2 п.л.)
Балахонова Л.В. Личность как фактор управления качеством образования // Качество образования как социальная проблема: Материалы региональной научной конференции. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2002. - С.191-195. (0,2 п.л.)
Балахонова Л.В. Природа и сущность творчества: синергетический подход // Синергия культуры: Труды всероссийской конференции / Под ред. проф. А.В. Волошинова. - Саратов: Изд-во Сарат. гос. тех. ун-та, 2002. - С. 105-109. (0,2 п.л.)
Балахонова Л.В. Временной аспект феномена случайности: применение логики в философской антропологии // Современная логика: проблемы теории,
17 истории и применение в науке: Материалы VII Общероссийской научной конференции. - СПб.: Изд-во СПб. гос. ун-та, 2002 - С. 12-16. (0,2 п.л.)
9. Балахонова Л.В. Анализ случайности в философской антропологии //
Вузовская наука и проблемы региона: из настоящего в будущее: Материалы III
межвузовской научно-практической конференции. - Кисловодск, 2002. — 0,.21-
29. (0,1 п.л.)
Балахонова Л.В. Роль случайности в процессе культурной коммуникации // Философия науки, культуры, языка: Материалы 47 научно-методической конференции преподавателей и'студентов СГУ «Университетская наука — региону». - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2000. - С. 160-166. (0,5 п.л.)
Балахонова Л.В. Контингенция бытия и мышления человека — синергия необходимости и случайности // Вестник СевКавГТУ. Серия «Гуманитарные науки». - № 3(10). - Ставрополь: Изд-во СевКавГТУ, 2003. - С. 44-49. (1,2 п.л.)
Развитие представлений о случайности на классическом этапе философии
Проблема развития философско-антропологического знания о случайности заключается в противоречии диахронного и синхронного аспектов рассмотрения случайного способа бытия и мышления человека. С одной стороны, случайность как объект философско-антропологического исследования невозможно искусственным образом вычленить из исторически последовательного потока философского дискурса с разнообразием его проблематики, в котором сведения о случайности встречаются как вкрапления, как детализация учений о детерминизме или поисков первопричин. С другой стороны, случайность проявляет себя в каждой отдельной исторической ситуации, в личности философа, которые привлекают внимание к особенному, своеобразному аспекту случайности, уточнению ее границы. Таким образом, проследить эволюцию представлений о случайности возможно посредством историко-философского анализа и философско-антропологического синтеза. Основу главы составляет противоречие между процессом приращения философско-антропологических знаний о случайности на протяжении основных этапов истории философии — осью диахронии (последовательности) - и осью синхронии (одновременности) - местом случайности в относительно статичной современной структуре данных о человеке в философии.
Эволюцию представлений о случайности исследовали и предложили ее оригинальные периодизации: Ф. Ницше1; М.Шелер2; М. Бубер3; Н. Пилипенко4; В. Шуков и Г. Хон5, а также В. Марков6; Л. Растригин7 и др. На основе перечисленных версий развития представлений о случайности, автор диссертации придерживается следующего варианта периодизации: классический этап (Античность, Средние века, эпоха Возрождения, Новое время); постклассический (неклассический - философия жизни - конец XIX в., Постмодерн - XX в., пост-неклассический этап - рубеж XX - XXI веков).
Впервые представление о случайности возникло, по мнению Н.В. Пили-пенко, в рамках древних религий и древнего искусства, случайность понималась как «слепая сила, царящая повсюду, подстерегающая людей на каждом шагу; природная социальная стихия, власть сил, которые стоят над человеком и подавляют его»8.
С развитием социальных отношений и происходящими изменениями сознания самого человека в «осевую эпоху» нарастала необходимость объяснить источник изменений в окружающей среде и самого человека, соотношение сил между человеком и случаем, между возможностью противостоять тому, что происходит помимо человеческой воли.
Одним из первых мыслителей, рассматривавших проблему случайности, был Анаксагор, выводивший роль случайности из соотношения космоса и хаоса: «с каждым новым моментом в жизни мира зона, приведённая посредством «ума» в порядок, увеличивается»10. Однако это не означало превосходства необходимого хода событий в жизни человека над случайным. Анаксагор не признавал божественного провидения и считал, что «всё человеческое совершается благодаря случаю»11. Отсюда, случайность есть первоначальная стихия - хаос; в человеческом измерении, как можно предполагать - первоначальное отсутствие цели, начало движения от одного способа бытия и мышления (случайности) к другому (необходимости).
Демокрит «необходимостью» («ананке») назвал «вихрь», который является причиной возникновения всего»12. В данном понятии заключена идея хаоса, стремящегося к порядку, как первоначала всего, а также идея тождественности необходимости и случайности, начало их диалектического толкования. Демокрит отрицает возможность понимать случайность как беспричинность, но признаёт, что «вместо целесообразности господствует случайность»13. Он одним из первых утверждает зависимость категории случайности от человека, его рассудительности или нерассудительности.
Когда наступают времена расцвета демократического полиса (V в.- век Перикла), а на смену мифологии постепенно приходит множество теорий об устройстве мира, действительно требующие рассудительности, появляются так называемые софисты. Первый среди них, Протагор, древнегреческий философ из Абдер, придерживавшийся скептического прагматизма и критического рационализма, этических воззрений, обусловленных обстоятельствами, утверждал: «Человек - есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, не существующих, что они не существуют». В данном высказывании отражается постановка проблемы объективности/субъективности категории случайности, первая дерзкая попытка древнегреческого человека бросить вызов господину - случаю, противопоставить иррациональным силам природы рациональную силу разума. Софисты и Протагор в частности впервые проповедуют этику, обусловленную обстоятельствами, посягают на авторитет мифологических богов как высший моральный закон.
Скептицизм и релятивистский гуманизм софистов способствовал появлению философии Сократа. Следуя пророчеству дельфийского оракула: «Познай самого себя», Сократ как участник платоновских диалогов стремился доказать, что истина - относительный результат поиска субъективного опыта, а случайность - это и встреча участников диалога, и диалектический выбор одной из сторон противоречия, и онтологическая, и гносеологическая, но в большей степени нравственная категория. Древнегреческий философ утверждал, исходя из собственного жизненного опыта, что человек подвластен «даймону» или гению - внутреннему голосу, который от случая к случаю «указывает...отступиться, но никогда ни к чему...не побуждает»14. Сократ примером своей смерти доказал, что случайность подвластна человеку.
Платон в ранних диалогах касался проблемы случайности в антропологическом значении. В диалоге Платона «Феаг»15 случайность проявляет себя в виде «внутреннего голоса» Сократа (даймон, гений), что являлось характерным для представлений древних греков . В диалоге Платона «Алквиад II» Сократ, как платоновский герой, считает, что человек в праве сам выбрать свой удел, ни боги, ни судьба не могут подменить человеческую свободу. Диалог Платона «Менексен» посвящен теме выбора: погибнуть героически в бою с вечной славой или прожить бесславно до старости и умереть от немощи. Сократ делает выбор в пользу человека, утверждая, что судьба настигает человека только по наступлении смерти. «Муж, у которого всё приносящее счастье зависит полностью...от него самого и который не перекладывает это на плечи других..., тем самым уготавливает себе наилучший удел и оказывается мудрым, разумным и мужественным» . Судьба в смысле смирения со случайностями, покорности обстоятельствам выступает символом смерти, бездействия и слабоволия отступившего в битве противника.
Трансформация представлений о случайности в постклассический период философии
Рассмотрев развитие представлений о случайности на классическом этапе философии человека, обратимся к анализу последующего историко-философского периода по оси диахронии, который показывает, что представления человека о случайности меняются соответственно представлениям о самом человеке. Homo Sapiens стали характеризовать не столько с помощью разума, научных успехов в освоении случайности и неудач в борьбе со слепой стихией, но с позиции его эмоций, воли, чувств, потенций, эксцентрического места в мире. Антропологический поворот, совершенный некогда Сократом, затем И. Кантом, был ознаменован в XX веке рождением философской антропологии как отдельной научно-философской школы М. Шелера и его сподвижников.
Дилеммы рационализм/иррационализм, детерминизм/индетерминизм, сциентизм/антисциентизм на новом этапе дополняются переоценкой ценностей человеческого бытия, пере- и до-осмыслением предикатов «быть» и «мочь» на качественно новом уровне: 1) обострилась проблема того, что человек «может не быть» — возможность небытия, потеря человеком собственной природы, вопросы познания границ бытия, пограничность сущности человека, его жизни; 2)стала актуальной проблема переоценки ценностей, отчуждения человеком самого себя, поиски самоидентификации субъекта, который, с одной стороны, «не может быть» - невозможность того способа бытия, с помощью которого человек существовал до сих пор, а с другой стороны, стал достигать того, чего раньше «не могло быть» - расширение творческих возможностей, построение общества возможностей, что в большей степени настораживало философов XX столетия, чем внушало надежды.
Данный период философии лаконично охарактеризовал М. Эпштейн: «процесс, начатый кантовской антропологизацией мыслящего субъекта и прошедший далее через стадии исторической, политической, биологической, психоаналитической, экзистенциальной, лингвистической спецификации этого субъекта, получил завершение в постструктуральной абсолютизации «человека пишущего»» . Проблема реконструкции историко-философской рефлексии случайности в антропологическом ракурсе дополняется разнообразием и многочисленностью методологий, возникших на протяжении второй половины XIX - 60-70 гг. XX вв.: позитивизм, диалектический материализм, эволюционная теория, эволюционная этика, неогегельянство, неопозитивизм (Львовско-Варшавская школа), структурализм и аналитическая философия, неокантианство, неотомизм, иррационализм, квантовая механика, психоаналитическая философия, философия жизни, феноменология, философская антропология, русская религиозная философия, экзистенциализм, философская герменевтика, критический рационализм, многозначные и модальные логики, аналитическая философия, деконструктивизм и многие другие.
Обратимся к одной из теории, лежащих в основе сциентистской традиции диалектического материализма - теории эволюции Ч. Дарвина. Человек в рамках данной теории принципиально не выделен из иерархии живых существ, субстанцией которых как «изначальной вещи», оказывается индивидуальная изменчивость организмов, благодаря которой процессу эволюции сообщается самодвижение79. Случайность - это мутации, фактор движения эволюции жизни на Земле, регулятор естественного отбора, и наконец проявление процесса борьбы за выживание. Отсюда, человек, обретая закономерное обоснование своего бытия, теряет уникальность, являясь представителем одного из видов животных, пусть и самого высшего. С другой стороны, крайние рационалисты не доверяют выводам Дарвина до сих пор, так как в основу природы человека положена мутация - вероятностная категория, двояко обусловленная как внешними, так и внутренними факторами человеческого бытия, и сама требующая обоснования.
В марксистской философии случайность имела несколько значений: 1) онтологическая, гносеологическая категория философии, отражающая в основном внешние, неустойчивые, единичные связи и их вариативность, наличие различных тенденций в протекании явлений, «разрозненные факты», «неконтролируемая стихийность»; 2) степень детерминированности; 3) вещь, явление, изолированные от других, внутренняя связь которых ещё не вскрыта, не осознана и не доказана; 4) результат перекрещивания независимых причинных процессов, событий (Г.Плеханов); 5) способ превращения возможности в действительность; 6) первоначальная форма необходимости и дополнение к ней; 7) незнание людьми причин, законов развития явлений; и в то же время, «форма выражения знания... о конкретной действительности во всём её многообразии»; 8) «чистые случайности» — это «всё то, что может быть заменено чем-либо другим в развитии явлений и процессов природы и общества»80. Такое многообразие позитивистского спектра толкований случайности не вносило ясности в исследование данного феномена, определяя его как разновидность причинной связи или следствие, результат действия причин, в обход сущности случая как такового.
Последователи Маркса и Энгельса подвергли случайность исследованию на более глубоком уровне: молекулярном (ДНК, РНК), генетическом, органическом, анатомическом; физическом, биологическом, механическом, химическом, социальном, историческом, социально-техническом (соответственно формам движения материи) . В рамках диалектического материализма (Е.П. Ситков-ский и A.M. Хохлов, Н.В. Пилипенко) выделяются следующие виды случайностей: 1) внутренние, внешние; 2)объективные, субъективные; 3) благоприятные (ускоряющие процессы), неблагоприятные (тормозящие процессы) . По мнению Н.В. Пилипенко, случайность - «результат действия отдельных, нерегулярных, непостоянных, малых причин или одновременно воздействия комплекса сложных причин»; «неоднозначность, неопределённость относительная независимость явлений отражает сложность, многоуровневость строения объектов и систем»83.
Случайность как характеристика процесса коммуникации
Наши дальнейшие рассуждения о роли случая в судьбе человека можно построить на основе методологических воззрений В.А Маркова о синтаксисе, семантике, прагматике теории : коммуникация - является сферой, в которой случайность проявляет себя как связь между личностью и Другим (природой, культурой, самим собой) - своеобразный «синтаксис» бытия. Язык — фундаментальная составная коммуникации. Следующий параграф о нравственном законе и случайности как представляет собой «семантику», так как именно мо-раль - «о-пределяет» (в понимании Лосева в «Философии имени» ) и оценивает значения и смысл случайности для человека. И наконец, третий параграф о свободе, творчестве и индивидуальности человека, - «прагматика» случая, показывает, каким образом (конструктивно/негативно) случай воплощается в жизни человека и постигается им как контингенция.
Данный порядок: коммуникация, мораль, творчество избран диссертантом с целью отразить последовательность становления человека и его связей: в коммуникации - формирование человека (приобретение формы посредством связи внешней стороны человека и внешней стороны общества); в морали — социализация личности, его воспитание (отлаживается связь внешнего - внутреннего); в творчестве - поиск индивидуальности (поиск и открытие собственной, субъективной, индивидуальной связи внутренней с внешним миром).
В ходе анализа случайности как модуса коммуникации будем опираться на тезис М. Шелера о философско-антропологическом значении случайности в качестве открытого модуса коммуникации, раскрытого с помощью откровения индивидуального предназначения через совместное существование: «Существовать (da zu sein) в форме совместной жизни, (совместного) действия, верования, надежды, образования, быть и быть ценным друг для друга - ведь это же часть общезначимого предназначения всякого конечного духовного существа: то есть, поскольку индивидуальное предназначение тоже имеет сущностную природу (всякий [человек] и есть для себя самого тот особый случай, который позволяет ему постичь, что такое предназначение есть у каждого), каждый также со-ответственнен за то, чтобы каждый понимал и осуществлял своё индивидуальное предназначение» . А также примем во внимание тезис современного философа Б.В. Маркова о том, что «жизнь - это путешествие, связанное с коммуникацией внутреннего и внешнего, своего и чужого, прошлого и будущего»4, на основании которого коммуникацию можно признать одной из специфически человеческих сфер бытия.
Философско-антропологическая проблема случайности в коммуникации связана с постановкой вопроса об изменении субъекта, объекта и модуса коммуникации в информационном обществе, в котором, по мнению А.Н. Исакова, занимающегося проблемой интерсубъективности в философской антропологии «суть проблемы состоит именно в случайном характере данности Другого, не совместимом с априорной необходимостью трансцендентального обоснования»5, по сравнению с традиционным обществом.
Основания для постановки данной проблемы были заложены в работах Ф.Ницше, 3. Фрейда, Л. Витгинштейна, М. Шел ера, М. Хайдеггера, Ж. Лакана, Г.Батищева, П. Шульца, К. Ясперса, А. Камю, В. Мурасьева, Н. Бердяева, О.Больнова. Случайность в коммуникации исследовалась М. Фуко, Э. Левино-сом, М. Бубером, Ж. Бодрийяром, Дж. Сёрл, Д. Мэйси, М.Бахтиным, М. Ма-мардашвили, М. Каганом, А. Шушковым, П. С. Гуревичем, А. Грязновым, Б.В.Марковым, Г. Л. Тульчинским, С. Смирновым и многими др.
Процесс коммуникации - это сфера деятельности человека по поводу накопления, обмена и передачи знаний, информации посредством знаков и знаковых систем: естественного и искусственного языка; традиций, норм морали, жестов, компьютера, «сцены», «зеркала», «экрана».
Во-первых, если понятие «общение» понимать буквально - это установление общих признаков для двух или более субъектов, вступивших в процесс коммуникации. Таким образом, одной из функций коммуникации является осуществление связи между личностями, участвующими в процессе общения.
Изменения антропологического статуса случайности взаимообусловлены изменениями способов и условий коммуникации. Случайность в коммуникации в разное время и при разных обстоятельствах могла означать: противоположность формальности, порядка, общения; ошибку - отклонение от нормы, исключение из правил; нарушение обычной последовательности общественных связей; диалогическую связь «Я-Ты»; встречу; возможность познания и самопознания для человека путем инсайта или откровения - встречи человека и Бога.
Современные тенденции в сфере коммуникации на эмпирическом уровне формируют благоприятную среду для выбора человеком случайного модуса бытия.
1. Смена монологической традиции диалогической (субъект-субъектных отношений): на основании философии М. Бубура П.С. Гуревич подчеркивает, что «недостаток первой заключался в том, что «субъект-объект отношения принципиально исключают равноправность сторон, ибо разум направлен на познание вещи, объекта, чужого мира, зависимого от активной субъективности. Отвлеченно-теоретический мир в принципе чужд пониманию «другого» в его реальной сущности. Разум отвлекается от всего индивидуального, случайного, преходящего. Его интересует не жизнь в ее многообразии, а мир идеи»6.
2. Тенденция глобализации, миграции и самоидентификации этносов (этническое возрождение). Начало глобальной коммуникации заметили еще в XX веке, когда В.Н Муравьёв писал: «Мы стоим накануне таких передвижений в пространстве, которые создают приближение к вездесущности. Для вездесущ-ности нет уже времени» . Б.В. Марков считает: «мы наблюдаем тенденцию глобализации: американский доллар, английский язык, права человека, метисиза-ция антропологического типа людей, словом, все, что называется транснациональным, трансполитическим, трансэстетическим, транссексуальным и т.п. — все это происходит в результате распространения форм жизни, складывающихся в постиндустриальном обществе .
3. Маргинальная самоидентификация человека, проявляющая себя как позитивно - в утверждении новой медиальной культуры радио (1914), телевидения (1945) и наконец всемирной сети; в создании постлитературного, постэпи-стологографического и постгуманистического мира; так и негативно, в тех случаях, когда Интернет является политическим орудием в руках маргиналов9.
4. Превращение «общества» в «общность» (используя терминологию Ф. Тенниса) посредством уплотнения социальных связей. Данная тенденция выражается в расширении контактов и зон пространственно-временных встреч; в разрушении жестких границ между сословиями; в усилении взаимозависимости и в уменьшении прямого насилия и угроз; в повышении степени свободы человека и неэффективности прежних внешних ритуалов поведения и общения10.
Нравственный закон и случайность
Проблема случайности в этическом аспекте заключается в поисках ответов на вопросы: о субъекте определения и выполнения моральных принципов, норм и оценок; о способе осуществления добрых дел - необходимо (преднамеренно, предумышленно) или случайно (спонтанно, непредумышленно, добровольно); о «причинах» и «основаниях» выбора случайного в модальном отношении морального поведения современного человека.
Данная проблема, с точки зрения диссертанта, имеет несколько возможных решений, из которых рассмотрим только три:
I. Случайность в широком смысле представляет собой совпадение (с-лучение) божественной и человеческой воли, моральных идеалов, нравственных принципов и человеческого поведения. Следовательно, свобода в данном варианте решения выступает в роли познанной необходимости. Моральный императив, соответствующий данному модусу - предикат «я должен», что выражает необходимость совершения того или иного поступка.
II. Случайность во втором предлагаемом варианте решения есть познанная возможность, а моральный императив, соответствующий нравственной позиции в данном модусе - предикат «я могу», отражающий возможность поступка. Случайность может рассматриваться как спонтанность добрых дел, свободное свершение благих поступков.
III. Случайность, рассматриваемая как контингенция бытия и мышления человека, представляется диссертанту синергией необходимого, возможного и действительного в морали. Отсюда, случайность в данном варианте есть по знанная контингенция бытия, и моральный императив, соответствующий нравственному выбору человека при условии познанной контингенции - предикат «я должен и могу, здесь и сейчас, так как такого случая может не быть», отражающий условность и возможность бытия.
Проведем анализ каждого из предложенных вариантов. Прежде всего случайность — это совпадение (с-лучение) индивидуальной (человеческой) и надындивидуальной (социальной, высшей, общей, божественной) воли.
Начало философии случайности в морали как с-лучения, совпадения морального идеала и мысли, поведения человека в своем крайнем проявлении, как ни парадоксально, отражается в философии детерминистов, стоящих на позиции необходимости поступать в соответствии с высшими моральными ценностями, принципами и идеалами. Характерным признаком детерминистов в морали является их убежденность в том, что универсальный моральный закон -непоколебимая константа, которая должна служить ориентиром в нравственных отношениях. К этическим учениям детерминистского толка можно отнести все до сих пор существующие этические теории. Высший идеал в гедонизме — мера в удовольствии, в утилитаризме - практическая польза поступка, в пер-фекционизме - высший стандарт, в альтруизме - наилучшее существование Другого. Очевидно, что каждая из перечисленных теорий ставит во главу угла определенный «закон», выполнение которого есть моральная норма и добро, а отклонение — есть аномалия - зло. Такого рода этические учения требуют совпадения поведения человека и высших моральных законов, принципов, норм и т.д.
Одним из примеров этики детерминистского толка является русская религиозная философия, которая усматривала начала морали в совпадении воли Бога и человека. По мнению И.И.Евлампиева, исследователя антропологической темы в русской философии, в основе этического понятия Л. Карсавина «компенсация» вины через свободное деяние самого человека, отрицающего свою собственную свободную неправедность, виновность — «жертвование себя миру» — центральный символ и пример такого жертвования Иисус Христос и его мучительная смерть на Голгофе6 . Такое совпадение высшей духовной и чело веческой сущности есть единичный случай, уникальное «явление Христа», случайность, которая и есть начало закона как познанной необходимости.
Наиболее отчетливо данная точка зрения на случайность в морали представлена в этической философии Вл. Соловьева, который в статье «О сущности человеческой свободы», по мнению Л. Шестова, ценит только принудительную, принуждающую истину и ненавидит, как и полагается философу, случайность, произвол и человеческую «самость», соглашаясь с Шеллингом в том, что «произвольное добро так же невозможно, как и произвольное зло. Истинная свобода гармонирует со святой необходимостью, т. к. дух и сердце, связанные только своим законом, добровольно утверждают то, что необходимо»65. В соответствии с позицией Соловьева, добро необходимо, следовательно, абсолютно и совершается по закону, который, в конце концов, и является мерилом для добра и зла.
Источник морали, по мнению детерминистов, - в ответственности, так как она показывает степень зависимости человека от познанных казуальных связей: «чем в большей степени мне открыты эти связи и зависимости, тем я свободнее, а значит, и более вменяем, ответственней»66. Кант, Шеллинг, Фихте67 выбрали императивный способ этического теоретизирования, для которого характерно то, что «закон не должен иметь свой источник в индивидуальности человека, для которого он значим; он пребывает в области над-индивидуального, так как пребывает в области над-действительного», и обращается не к нашей воле, а к разуму.
Однако данный тип случайности, полное совпадение или с-лучение благих идеалов и поведения человека предполагаются только в теории, и практически не воплотимы (за исключением аскетов и святых мучеников), или редки в жизненном опыте, что доказывает перманентную относительность морального закона. Чрезмерное стремление к благим идеалам приводит человека к отклонению от общественных норм, что в самом обществе приобретает значение зла, и в этом случае пример Христа верен как крайнее выражение неприятия благой вести для всех.
Утверждение детерминистов о наличии нравственного закона, с одной стороны, приводит к отказу рассматривать человека как субъекта поступка, лишает его ответственности перед подобными ему (так как такой человек признает авторитет либо перед Богом, либо перед высшими принципами), с другой стороны, дает неограниченную свободу действий в пределах трансцендентности принципов, которые ведомы лишь Богу и данному человеку. Ответственность как долженствование, носящее сугубо трансцендентальный, или объективный характер, представляет собой не меньшую опасность, чем ее полное отсутствие. Примером могут служить как поклоняющиеся Богу инквизиторы, так и преданные высшим идеалам революционеры, как набожный Иван Грозный, так и преданные высшим партийным идеалам харизматические личности XX века.
