Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Место ингушских адатов в системе правовой культуры 15
1.1. Проблемы изучения обычного права в этнографическом ингушеведении 15
1.2. Правовой плюрализм в контексте культуры 31
1.3. Адаты ингушского народа как регулятивная форма жизни 39
Глава 2. Правовая культура ингушей как исторический феномен в догосударственный период 49
2.1. Социокультурное основание правовой культуры: религиозные верования ингушей (доисламский период)... 49
2.2. Сакральное происхождение обычая ингушей и его интегративные функции 66
2.2.1. Родоплеменный союз. Социокультурный план перерастания правового обычая в обычное право 73
2.2.2. Имущественные отношения в ингушском обществе как подоснова обязательственных отношений 80
2.2.3. Обязательственные отношения ингушей. Регламентация внутри- и межэтнических отношений 93
2.2.4. Регламентация семейных отношений ингушей 106
Глава 3. Правовое содержание адатов как культурного феномена 122
3.1. Уголовное преступление по адату 123
3.2. Судопроизводство по адату 133
Заключение 139
Библиография : 142
- Проблемы изучения обычного права в этнографическом ингушеведении
- Правовой плюрализм в контексте культуры
- Социокультурное основание правовой культуры: религиозные верования ингушей (доисламский период)...
- Уголовное преступление по адату
Введение к работе
Актуальность обращения к теме определяется несколькими факторами.
Большое количество накопленных исторических ошибок в культурной политике (нивелирование этнической идентичности отдельных народов СССР, формирование идеологической общности советского народа) привело к подтачиванию культурно-исторической формы этнической идентичности.
Этнонационализм в сфере управления и образования сформировал слои этнонациональных элит, борющихся за власть. Ложно понятая национальная польза стала подталкивать малые народы России к тупикам изоляционизма, нетерпимости и насилия (например, в Чечне). Нынешнее кризисное состояние в регионах вызвано не столько экономическими и технологическими изменениями, сколько культурно-нравственной деградацией общей культуры.
Необходимость перехода к новой культурной политике в региональном разрезе требует отказа от устаревших стереотипов в понимании природы и значения культурно-исторических форм этнической идентичности, существенной корректировки представления о соотношении между национальным и интернациональным. Напрашивается вывод о необходимости при формировании региональной национальной политики сосредоточить основные усилия на создании оптимальных условий для саморазвития народов, национальных групп и культур. Процесс .модернизации России вызвал распад целостности культуры на множество разобщенных направлений и форм. В условиях плюрализма культурных ценностей и давления массовой культуры с коммерческим направлением развития широкие круги населения ощущают внутренний дискомфорт, утрату твердых экзистенциальных ориентиров. Защитным механизмом от краха национально-этнических устоев культуры является фактор обращения людей к истории, традициям, народной памяти, в которой живет дух почитания обычаев и жизненного уклада прошлого.
В свете сказанного особое научно-теоретическое и практическое значение приобретает философское осмысление устойчивых культурных образований (образцов, ценностей, нравов, обычаев), регулирующих поведение и социальное взаимодействие в этнической общности. Среди устойчивых культурных образований, формирующих менталитет и этническую самобытность ингушского народа, особое (можно сказать, ведущее) место занимает система адатов.
Их правовое, политическое и нравственное содержание требует пристального внимания ученых и исследователей. Дать целостную реконструкцию содержания адатов как специфической формы культурно-исторической идентичности ингушского народа является одной из основных задач диссертационного исследования
Степень разработанности проблемы. Тема обычаев ингушей не нова, она привлекала внимание таких выдающихся исследователей Кавказа, как Б.Далгат, В.Итонишвили, М.Ковалевский, Е.Крупнов, Ф.Леонтович, Л.Марго-швили, Б.Скитский, Н.Яковлев и многих других, что позволяет говорить о появлении этнографического ингушеведения.
Глубокое научное освещение обычного права кавказских горцев, с точки зрения правоведения и социологии, дано в капитальных трудах профессора М. Ковалевского «Современный обычай и древний закон», «Закон и обычай на Кавказе».
Серьезные данные по обычному праву ингушей не восходят далее 1843 г., когда был составлен сборник адатов плоскостных чеченцев. До этого времени шариат или мусульманское право успели многое изменить в народном праве ингушей.
В сборниках адатов, составленных еще позднее, влияние на обычай шариата и законов Российской империи констатируется официально со времени учреждения горских словесных судов, т. е. с 1858 г. Таковы, например, «Сборник адатов горцев Владикавказского округа» Норденштрема (1849) или
5 «Сборник адатов Ингушского округа», составленный в 60-х годах XIX в. окружным начальником. Одним из лучших считается сборник Фрейтага, достоинство которого умаляется тем, что автор (отчасти придерживаясь справедли-вого мнения, что адаты всех горцев одинаковы) смешал обычаи ингушей и осетин и изложил их вместе. «Сборник адатов, составленный комиссиею для разбора народных дел во Владикавказском округе в 1849 году», к сожалению, весьма краток. Все эти сборники адатов помещены в II томе «Адатов» Ф.Леонтовича на с.78-183. Трудно переоценить значение этого изданного Ф.И.Леонтовичем свода адатов кавказских горцев. Здесь представлены материалы обычного семейного права кавказских горцев, не лишены значимости и замечания самого составителя.
Из популярной литературы о Кавказе для изучения обычного права необходимо отметить сочинение А.Берже «Чечня и чеченцы». Небольшой материал по праву горцев есть и в книге И.Бларамберга «Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа». Что касается наиболее популярных книг о Кавказе: сочинения Н.Дубровина «История войны и владычество русских на Кавказе», в котором Чечне посвящена первая часть тома 1 (с. 366-496), а также сочинения Потто о кавказской войне, то их авторы лишь повторяют слова А.Берже, перелагая на него ответственность за достоверность сведений. Много ценной информации мы находим в «Сборнике сведений о Терской области» Благовещенского, а также в историко-статистическом очерке «Ингуши» Г.Вертепова, очерке о чеченцах Евг. Максимова, напечатанных соответственно во II и III выпусках «Терского сборника» за 1892 г. Из журнальных статей лучшими следует признать статьи в «Сборнике сведений о кавказских горцах» чеченца У.Лаудаева (1872. Вып. VI) и Н.Ф.Грабовского, в «Сборнике сведений о кавказских горцах» (1871. Вып. III; 1876. Вып. IX). В 1860-х гг. начал свою деятельность первый ингушский этнограф Ч.Э.Ахриев.
Очень много нового дает статья Н.Н.Харузина «Заметки о юридическом быте чеченцев и ингушей», помещенная в III выпуске «Сборника материалов по этнографии», издававшегося при Дашковском музее. На многие стороны быта чеченцев и ингушей обратил внимание и дал им объяснение М.Ковалевский при сравнительном исследовании обычаев кавказских горцев.
Собственно говоря, о быте чеченцев и ингушей очень много писалось в разных периодических изданиях и очерках путешествий; но все эти описания касаются или религиозных верований, или общественно-политической жизни чеченцев и истории войны с ними. Социальный же строй и правовой быт в них едва затронуты. Исключением является лишь книга профессора Н.Яковлева «Ингуши», где дано научное освещение родового быта ингушей, в особенности — кровной мести.
Особое место в исследовании ингушских адатов занимает работа Баши-ра Далгата «Материалы по обычному праву ингушей». Собранные материалы о родовом быте ингушей имеют ценность как для научной разработки их обычного права в рамках этнографии, так и изучения первобытного права вообще.
Важнейший материал для историко-этнографических реконструкций семейно-бытовых форм и отношений народов Северного Кавказа представлен М.М.Ковалевским, много сделавшим для исследования семейной общины и архаичных брачно-семейных форм.
К первой половине XX в. относятся несколько обобщающих работ видного кавказоведа Г.Ф.Чурсина, в разносторонние интересы которого входили и семейно-бытовые сюжеты.
Многие вопросы, связанные с организацией и бытом семьи в ее историческом прошлом, нашли глубокую разработку в трудах одного из основателей советского этнографического кавказоведения — крупного историка первобытного общества М.О.Косвена: характеристика большой семьи и семейно-родст-венной группы (патронимии), эволюция форм брачного поселения, генезис
7 обычаев избегания, аталычество и др. Однако в изучении семейных форм и отношений у народов Кавказа М.О.Косвена интересовали преимущественно их генезис и древнейшие формы, но несравненно меньше - их конкретные функции в общем контексте меняющихся социально-бытовых условий.
Большое теоретическое значение для понимания исторического места семейно-родственных патронимических групп, существенно отличного от предложенного М.О.Косвеным, имеют работы А.И.Робакидзе. Быту горской семьи посвящены работы В.Д.Итонишвили. Главными объектами его исследования являются большая семья и характерные для нее имущественные отношения ингушей. Интересна работа Л.Ю.Маргошвили по этнографии ингушей и чеченцев с подробным описанием быта и семейных отношений кистов. Из других этнографических и смежных с ними публикаций позднейшего времени необходимо отметить работы Ф.И.Кудузовой, М.А.Мамакаева, К.Г.Мартиро-сияна, Х.Д.Ошаева, И.М.Саидова, В.П.Христиановича и др. Большой вклад в изучение истории и этнографии ингушей внес выдающийся ученый Е.И.Круп-нов, исследование которого, посвященное средневековой Ингушетии, дает бесценный материал по устройству родового общества.
Особое место в кавказской этнографии занимают исследования Я.С.Смирновой, посвященные семье и семейному быту народов Северного Кавказа. Вопросы формы брака, семейного этикета, прав и обязанностей членов семьи, положения женщины в семье ученый решает в плане выявления общего и национально-особенного в жизни народов Северного Кавказа: ингушей, чеченцев, осетин.
Таким образом, мы в основном следуем традиции научного изучения особенностей воспроизводства этнической традиции как в монокультурной среде, внутри самого общества, так и в условиях иноэтнического окружения, среди народов Северного Кавказа.
«Трудно разобраться во всем обширном и подчас отрывочном литературном материале и выделить из него правовые нормы ингушей. Еще труднее
8 выделить из них наслоения шариата и русского закона и получить чисто-народное право ингушей, имея в виду опять-таки чистоту неабсолютную, а относительную, так как отделить все чужеземные наслоения из чеченского адата нет никакой возможности, т. к. национальность чеченцев и ингушей остается еще не разгаданной. Влияние соседних народностей (кумыков, грузин, лезгин, осетин, кабардинцев и др.), влияние живших на Северном Кавказе ко-
t
чевников, иранское влияние и многие другие влияния, указанные В.Миллером и М. Ковалевским в быте осетин и других горцев, несомненно, не чужды были и быту чеченцев и ингушей»1.
Система адатов ингушского народа представлена в научных трудах исследователей по различным аспектам и направлениям:
философия и методология правовой и гражданской культуры, включая вопросы правового плюрализма, рассматриваются в работах М.М.Ковалевского, Е.И.Крупнова;
проблемам нормативной функции правовой и гражданской культуры посвящены исследования Ф.И.Леонтовича, Б.Далгата, В.Д.Итониашвили;
в философии культуры XX в. наиболее полно предоставлены работы по деятельностным основаниям культуры и цивилизационной компаративистики;
культурно-этническим взаимоотношениям на территории нынешней
Ингушетии посвящены работы Г.Н.Генке, Я.С.Смирновой.
Ближе всего к нашей теме стоит диссертационная работа М.Ю.Вертия «Обычное право народов Северного Кавказа как феномен культуры» (Ростов-н/Д, 2003). Следует согласиться с автором диссертационного исследования, что основные параметры обычно-правовой системы и ее компоненты, а также их системные связи и социокультурные функции не изучены в постсоветской научной литературе, а в ряде случаев даже не описаны. Между тем социокультурные функции обычного права заслуживают не только формально-
1 Далгат Б. Многоликая Ингушетия. СПб, 1999. С. 169-170.
юридического, но и философского, культурологического анализа в широком контексте исторических реалий. М.Ю.Вертию удалось выявить характерные признаки обычного права как феномена традиционной культуры, обеспечи-вающего преимущественно устную трансляцию соционормативной информации. Диссертация М.Ю.Вертия сосредоточена на выделении следующих социокультурных функций обычного права: интегративной (регламентация се-мейных и внутриэтнических отношений), миротворческой (регламентация отношений с другими обществами и этническими группами), коммуникативной (трансляция однотипной системы табу и установок во взаимодействии индивидов и социальных институтов), идентификационной (как основания осознания принадлежности к социокультурной группе). Именно система этих функций, взятых в их единстве, позволяет обычному праву выступать системообразующим и самовоспроизводящимся институтом этносоциума, без которого становится невозможным его устойчивое и преемственное развитие. Следует также согласиться с социально-исторической «пропиской» обычного права, как оно рассмотрено М.Ю.Вертием в качестве феномена традиционного общества на ступени его потестарной организации.
Вместе с тем системный анализ адатов как специфической формы культурно-исторической идентичности ингушского народа, взятой в единстве ее правовой, политической и этической сторон, отсутствует. Не прослежены исторические этапы становления адатов как формы правовой культуры и их роль как консолидирующего начала в процессе исторического развития ингушского народа как этноса. Восполнению этого пробела как раз и служит наше исследование в рамках кандидатской диссертации.
Главное отличие произведенной нами концептуализации обычного права (а ингушские адаты - его типичная разновидность) состоит в выявлении ин-тегративного ядра ингушских адатов, которое мы усматриваем в социокультурном содержании обязательственных отношений как исторической подосновы адатов.
Цель и задачи исследования.
Основная цель диссертационного исследования состоит в выявлении и теоретическом осмыслении адатов ингушского народа как феномена правовой культуры.
Объект исследования - адаты как специфическая форма культурно-исторической идентичности ингушского народа.
Предмет исследования - ингушские адаты как феномен правовой культуры и обусловливающие их социальные факторы и механизмы.
Задачи:
изучить роль и функцию адатов как устойчивого образования правовой культуры в регулировании поведения и социального взаимодействия в составе ингушского этноса;
раскрыть содержание ингушских адатов как консолидирующего начала, продуцирующего и репродуцирующего этнокультурную самобытность;
проанализировать догосударственное бытие адатов как наличной формы обязательственных отношений;
рассмотреть естественно-правовой рационализм ингушских адатов;
выявить специфику формирования культурно-исторической идентичности ингушского народа через кодекс чести эздел.
Методологическую основу диссертационного исследования составляют общефилософские, культурологические и этнокультурные методы и подходы. В анализе политического, правового и этнического содержания адатов автор стремился использовать достижения сравнительно-исторического и культурно-антропологического методов. В ходе исследования использовался ряд теоретических концептов, сформировавшихся в современной философии и теории культуры. Таковы в первую очередь концепты миросистемного подхода, позволяющие избежать крайностей европоцентризма и лаконизма.
Теоретической основой исследования является положение о том, что понять мировую культуру как систему взаимодействий этнических культур
невозможно без понимания механизма самоорганизации жизнедеятельности этноса. В свете такой установки автор считает, что необходимо создать условия для раскрытия творческого потенциала национальных групп «изнутри», что предполагает моральное, организационное и материальное поощрение культурных инициатив национальных групп, опирающихся на опыт следования образцам, ценностям, обычаям, отвечающим интересам сохранения этни-ческой самобытности соответствующих общностей.
В качестве эмпирической базы диссертации выступают публикации норм обычного права как ингушей, так и других народов Северного Кавказа, а также исследования по юридической антропологии и юридической этнологии в качестве предмета вторичного культурологического анализа. Мы согласны с М.Ю.Вертием, что интересующий нас исторический пласт генезиса обычно-правовой системы ингушского этноса не обеспечен правовыми источниками и требует кропотливой реконструкции на основе исторических материалов различной степени достоверности.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
на основе комплексного анализа эмпирического материала представлена целостная картина формирования и функционирования ингушских ада-тов как правовой формы культурно-исторической идентичности ингушского народа;
адаты исследуются как способ трансляции этнической самобытности ингушского народа;
адаты как феномен правовой культуры проанализированы с позиций этнокультурологии и исторического кавказоведения;
для характеристики адатов как феномена правовой культуры выделены их определяющие роли: в продуцировании и репродуцировании этнокультурной самобытности ингушей; в регулировании имущественных, семейных и общеэтнических отношений через кодекс чести эздел; в установлении право-
12 вой ответственности при смене института саморасправы правовым институтом медиаторского суда.
Положения, выносимые на защиту.
Обычай как синтетическая форма социальности является культурным «стержнем» общества и личности, опорой морально-этнических ценностей, разрушение которых ведет не только к исчезновению того или иного культурного социума, но и к появлению деградированных личностей и общественных образований как результату разложения феномена культуры. Адаты ингушей как социальная норма и синтетическая форма культуры задавали и задают образцы поведения: обряды, обычаи, традиции.
Адаты ингушей, несущие в себе политическое и правовое содержание, служат способом трансляции этнической культуры в смене поколений. Система адатов, взятая в целом, продуцирует и репродуцирует этнокультурную самобытность ингушей.
До государственная форма адатов складывалась на основе принципов архаичного аграрного коммунизма и семейно-родовой собственности. Для этой ступени исторического бытия адатов был характерен сакральный способ их легитимации. Источником естественных прав как личности, так и общества считалось их божественное происхождение. Отсюда проистекала связь обычая с жертвоприношениями и ритуальной символикой, включая «кочевые» склонности и обожествление солнца и коня. Все события жизненного цикла (свадьба, похороны, рождение ребенка, прием гостя) были подчинены ритуализированным формам обычая.
Большая семейная ингушская община была конституирована уважением к узам родства и мнению старшей родни. Семейный быт складывался под контролем широких родственных и общественных структур. Здесь господствовали половозрастное разделение обязанностей и половозрастные нормы взаимоотношений членов семьи. Семейно-бытовую культуру ингушей отличали особое покровительство детям мужского пола, этикет избегания в вы-
13 ражений чувств как признак благочестия, смена прав и обязанностей членов
общины через возрастные интервалы и др. С таким образом жизни была связана живучесть военно-аристократического уклада (культ героя, оружия и коня).
Все имущественные и договорные отношения складывались под защитой адатов. В их основе лежало обязательственное право. Сами адаты выступали как кодифицированная форма обязательственных отношений. Вся хозяйственная деятельность опиралась на близкородственную трудовую и материальную взаимопомощь в рамках мглой семьи, тейпа, общества. Семья была первичным субъектом обычного права. Все имущественные отношения преломлялись через кодекс чести эздел, который предполагал за патриархом не просто право владения и управления имуществом, а и личную экзистенциальную ответственность и заботу старшего по отношению к младшим. Власть патриарха ціен-da принимала форму доал.
Регулирование правовой ответственности также подчинялось кодексу эздел, включающему требования принесения присяги, выполнения данного слова и др. Для правового содержания адатов был характерен естественно-правовой рационализм. Естественно-правовые категории преступления в обычном праве ингушей различали покушения: 1) на жизнь, 2) свободу, 3) имущество. В истории ингушского этноса отношения возмездности за понесенный ущерб и способы их регулирования эволюционировали от саморасправы к медиаторскому суду. Институт мести (пхъя-лех) и обязательство мщения (чир-лех) как справедливая привилегия потерпевших приобретали легитимную форму. Альтернативой цепной реакции взаимных убийств, не имеющих срока давности, становилось заключение мира (машара). Неудовлетворение естественных прав личности рассматривалось как покушение на достоинство и на унижение рода. Способами удовлетворения за нанесенную обиду были месть, поединок, выкуп. От подозреваемого в преступлении и свидетелей требовалась присяга, даваемая одновременно с соприсяжниками в количе-
14 стве от 3 до 18 человек. За убийство, совершенное женой, наказывался муж. Судебное разбирательство производилось во дворе храма. В медиаторский суд избиралось до 5 человек: по двое со сторон истца и ответчика, председателя приглашали сами медиаторы. Председатель мог отвести любого члена суда. При решении дела в суд не допускали никого, кроме участников процесса. Обе стороны должны были обязательно подчиниться вынесенному решению. Переход от частной саморасправы к медиаторскому суду происходил постепенно, по мере возрастания престижа последнего.
Теоретическая и практическая значимость. Результаты диссертационного исследования могут быть применены в дальнейшей разработке теоретических проблем социокультурной динамики и представлять интерес для историков, культурологов, правоведов. Они могут стать существенным подспорьем при разработке философии и теории обычного права как части общей философии и теории права, а также для уточнения категориального аппарата философии культуры и юридической антропологии. Материалы диссертации могут быть использованы в подготовке общих и специальных курсов по юридической этнологии и кавказоведению.
Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены и положительно оценены на семинаре Назранского филиала Современного гуманитарного университета (г. Москва) по проблемам социокультурных феноменов Ингушетии, на заседании отдела социальных и гуманитарных наук ГНУ «СКНЦ ВШ» и опубликованы в 4 работах по теме диссертации.
Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите отделом философии и культуры СКНЦ ВШ.
Структура работы и основное содержание работы обусловлены целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.
Проблемы изучения обычного права в этнографическом ингушеведении
В основе становления понятия «культура» лежит потребность в теоретическом осмыслении существенных сдвигов в общественном бытии человека, которые начались в Новое время и вызвали глубокие изменения в отношении человека к природе обществу, самому себе.
Рождение понятия «культура» совпало по времени с появлением новых отношений в обществе к человеку и природе. В Новое время (с появлением европейских городов) в слово «культура» вкладывается новый комплекс значений, позитивно оценивавший городской уклад социальной жизни и более близкий к возникшему позднее понятию «цивилизация». Слово «культура» стало ассоциироваться с признаками личного совершенства. Новое время принесло собой и формы нового мировоззрения. Меняются отношения людей друг другу, природе, миру вообще как таковому. На смену антропоцентризму эпохи Возрождения, когда культура понималась как соответствие человека идеалам гуманизма, приходит капитализм. Формируется тип деятельного, расчетливого человека, для которого его собственной мерой становится его дело.
«Знание - сила», — провозгласил английский мыслитель и один из родоначальников Нового времени Ф.Бэкон. Только знающий человек является собственно человеком и может рассчитывать на покорность природы. А показателем знания выступает умение сделать что-то разумное и целесообразное, что в конечном итоге и возвышает человека над стихией природы как культурное существо.
Под культурой в широком смысле этого слова понимают специфическую, генетически не наследуемую совокупность средств, способов, форм, образцов и ориентиров взаимодействия людей со средой существования, которые они вырабатывают в совместной жизни для поддержания определенных структур деятельности и общения.
Культура формируется как важный механизм человеческого взаимодей-ствия, помогающий людям жить в своей среде, сохранять единство и целостность своего сообщества при взаимодействии с другими.
Как общественное явление культура выполняет многочисленные функции. Она включает в себя познавательную деятельность человека, выполняет информативную функцию, являясь средством передачи социального опыта и освоения культуры других народов. Развитие культуры с необходимостью обусловлено ее коммуникацией с другими культурами. Она выполняет также нормативную функцию, реализует нормы, сформировавшиеся в конкретной цивилизации, а также создает собственные нормы и ценности, распространяя их влияние на все сферы жизни и деятельности человека и общества.
Культура является многоуровневой системой. Принято разделять культуру по ее носителю. В зависимости от этого вполне правомерно прежде всего выделять мировую и национальные культуры.
Мировая культура понимается как синтез лучших достижений всех национальных культур различных народов, населяющих нашу планету.
Национальная культура в свою очередь выступает синтезом культур различных классов, социальных слоев и групп соответствующего общества. Своеобразие национальной культуры, ее неповторимость и оригинальность проявляются как в духовной (в виде языка, литературы, музыки, живописи, религии и пр.), так и в материальной (в особенностях экономического уклада, ведения хозяйства, традициях труда и производства и т. д.) сферах жизни и деятельности.
По существу, материальная культура — это культура труда и материального производства, быта, топоса, т. е. места жительства (жилища, дома, деревни, города), отношения к собственному телу; физическая культура. Духовная культура представляет собой многослойное образование и включает в себя познавательную, интеллектуальную, философскую, нравственную, художественную, правовую, педагогическую, религиозную культуру.
Исторически культуру связывают с гуманизмом. В основе культуры лежит мера развития человека. Ни научные открытия, ни достижения техники сами по себе не определяют уровня культуры общества, если в ней нет человечности, если она не направлена на совершенствование человека. Таким образом, критерием культуры является гуманизация общества. Цель культуры -всестороннее развитие человека.
Культура представляет собой также многофункциональную систему. Ее основная функция - человекотворческая, или гуманистическая. Все остальные так или иначе связаны с ней.
Важнейшая культуры функция - трансляция социального опыта. Ее нередко называют функцией исторической преемственности, или информационной. Культура, представляющая собой сложную знаковую систему, выступает единственным механизмом передачи социального опыта от поколения к поколению, от эпохи к эпохе, от одной страны к другой. Поэтому не случайно культуру считают социальной памятью человечества. Разрыв же культурной преемственности обрекает новые поколения на потерю социальной памяти.
Регулятивная функция культуры связана прежде всего с определением (регулированием) различных сторон, видов общественной и личной деятельности людей. В сфере труда, быта, межличностных отношений культура так или иначе влияет на поведение людей и регулирует их поступки, действия и даже выбор тех или иных материальных и духовных ценностей. Регулятивная функция культуры опирается на такие нормативные системы, как мораль и право.
Семиотическая, или знаковая, функция культуры связана с определенной знаковой системой, владение которой предполагает культура. Без изучения соответствующих знаковых систем овладеть достижениями культуры не 18 возможно. Так, язык (устный или письменный) — средство общения людей, а литературный язык — важнейшее средство овладения национальной культурой. Специфические языки служат для познания особого мира музыки, живописи, театра.
Ценностная, или аксиологическая, функция отражает качественное состояние культуры. Культура как система ценностей формирует у человека вполне определенные ценностные потребности и ориентации. Их уровень и качество чаще всего являются показателями культурности того или иного общества, народа и пр. Нравственное и интеллектуальное содержание, как правило, выступает критерием соответствующей оценки.
В XIX в. завершается формирование так называемой «классической» модели культуры. В этой модели человек - субъект культуры - выступает как разумное динамическое существо, развивающее свои духовные потенции, как творец культуры. Для классической модели характерны жесткое разделение объекта и субъекта познания, обращенность на надындивидуальную реальность, из которой выводится культура отдельного человека. Эта модель в философском отношении идеалистична, она считает главной определяющей сферой развития человека духовное творчество. Отождествление культуры с духовными образованиями в дальнейшем привело к неудовлетворенности классической моделью и к ее критике за умозрительность, неспособность дать объяснение фактическому материалу, получаемому в эмпирических исследованиях конкретных форм культуры.
Правовой плюрализм в контексте культуры
«Адат (араб, обычай) - у некоторых мусульманских народов обычное право»15. «Адат — (от араб, «ада», мн. «адат» - обычай, привычка) — обычное право у мусульманских народов, в противоположность шариату, т.е. религиозному закону... Адат представляет собой совокупность обычаев и народной юридической практики в самых разнообразных сферах имущественных, семейных и т.п. отношениях»16.
Итак, мы можем дать общее определение. Адат - это стереотипный способ поведения, который: 1) либо воспроизводится в мусульманском обществе, 2) либо испытал шариатское влияние и становится привычным для всех членов данной социальной группы. Устаревшие обычаи сменяются в процессе исторического развития новыми, способствующими становлению новых, прогрессивных общественных отношении.
«Обычай - исторический сложившиеся в определенном обществе (или местности) правила поведения. В Европе обычай был основным источником права до XVI в.»17.
Таким образом, обычай - прочно установившееся в той или иной общественной среде правило, регулирующее поведение людей в определенной области общественной жизни. Обычай создается в самой общественной среде (этнической группе, классе, среди лиц определенной профессии и т.п.) и соблюдается в ее рамках главным образом благодаря своей давности и неоднократному, неуклонному применению в течение долгого времени.
Обычай, как правило поведения, был единственной нормой, регулировавшей взаимоотношения людей в первобытно-общинном строе. С его разложением и появлением классов обычаи приняли классовый характер. Стремясь навязать свои обычаи всему обществу, господствующий класс превращает некоторые из них в правовые, т. е. в обычное право, имеющее юридическую силу и принудительно охраняемое государства. При оценке роли обычая в общественной жизни следует всегда учитывать, что многие обычаи могут стать препятствием на пути прогресса и тормозить развитие общества. Таковы обычаи, которые закрепляют социальное, национальное и другие виды неравенства.
Обычай - исходный, наиболее простой тип культурной регуляции на основе целостных, привычных образцов поведения, совершаемого по установленному поводу в определенное время и в конкретном месте. Концепт обычая подразумевает не только статистические показатели существования того или иного поведения, но и прескриптивный компонент - такого поведения придерживаются все члены общества при любых обстоятельствах, и нарушения обычая могут повлечь за собой санкции: начиная с общественного неодобрения до остракизма или иных форм наказания.
Иногда в качестве синонимов термина «обычай» употребляются «традиция», «обряд», «ритуал», «нравы», «привычки». Однако традиция все же относится к более широкому кругу явлений и дифференцированным формам регуляции деятельности, хотя и получает при этом семантическую перегрузку. Обряд и ритуал - формализованное поведение или действие, имеющее прежде всего символичное значение, но способствующее упрочению связей либо между постоянными членами группы, либо между группами.
Термин «нравы» обычно выражает сложившиеся формы регуляции массового поведения. Впрочем, в культурологическом контексте «нравы» могут обозначать более подвижный, изменчивый слой привычного поведения, подверженный дифференциации и зависимости от социальной среды, психологического состояния тех или иных слоев, исторической ситуации и т.д. Крупномасштабные перемены в нравах влекут за собой постепенный сдвиг в более широких сферах культуры, что отнюдь не означает утраты ею своей качественной определенности. Привычки же, в отличие от обычаев, имеющих социальную природу; являются проявлениями идиосинкретичного поведения индивидов, связанного с уникальным биографическим опытом.
Хотя основным регулятором поведения обычай выступает лишь в примитивных этнографических обществах, устойчивой бытовой среде, инертных социальных группах, он присутствует и на всех более продвинутых ступенях общественного развития. Социально признанные образцы складываются в обычай, через который накопленный опыт передается из поколения в поколение. К обычаям можно отнести и трудовые приемы, формы поведения, жизненного уклада, воспитания. В повседневной жизни действуют привычные правила гигиены, сложившиеся варианты общежития. Обычаем регулируются
часы и условия приема пищи, сна. Выбор пищи диктуется не только потребностями организма, но и традициями. Обычаи общепризнаны и утверждены властью массовой привычки. Они большей частью не подлежат объяснению и могут не осознаваться самими членами коллектива.
В любом обществе каждое поколение получает наследие предшествующих в виде опыта. Передача и сохранение культурного и социального опыта от поколения к поколению называется традицией.
В качестве традиции выступают определенные ценности, нормы поведения, обычаи, обряды, идеи. Примечательно, что традиции иногда могут восприниматься как пережитки, как препятствие в культурном развитии. Традиции могут исчезать , а затем вновь возрождаться.
Традиция охватывает более широкий круг явлений, чем обычай, который иногда напоминает стереотипы в поведении. Например, присесть перед дальней дорогой - обычай, а радушно встретить гостя, усадить его за стол, дать ему возможность отдохнуть, если он устал с дороги, - это традиция. Обычай не существует отдельно от традиции, он является ее разновидностью, показателем, способом существования самой традиции. Традиция является руслом общественной жизни с различной глубиной, зависящей от общественных отношений. Почтительное отношение к традициям, которое существует в течение тысячелетий, само становится традицией.
Социокультурное основание правовой культуры: религиозные верования ингушей (доисламский период)...
Вообще многие народы Северного Кавказа имели довольно сложную религиозную систему, выраженную в поклонении многим богам и известную под названием языческого пантеона, сложившегося в I тысячелетии до нашей эры. На территории Ингушетии сохранилось множество полуразрушенных молебен, столбов, построек, связанных с этой религией. По данному вопросу существует не одна научная работа.
Согласно литературным данным, «... вайнахи поклоняются великому богу — вокх-дээл. Он является богом солнца и неба, а остальным божествам отцом. Например Сели - бог грома молнии (его же называли богом совести и целомудрия), Тушоли — богиня плодородия, Гали-Ерды - бог животноводства, Элта - бог диких зверей и покровитель охотников, Эштр - бог рая и отец земли и луны, Молдзи-Ерды - бог войны и др.»42.
Таким образом, вайнахи считали главным богом, отцом всех богов вокх-дээл. Все боги обращались к нему по всем вопросам, и все людские дела решал «великий бог»43.
Например, Е.Шилинг очень интересно описывает ритуал обращения охотника к богу охоты Элта с просьбой послать ему удачную охоту44. По сведениям Б.Далгата, богине Тушоли поклонялись в основном женщины, так как она была покровительницей многодетности45.
50 Согласно сведениям Ч.Ахриева, в горах, где проживают ингуши, каждое село имело свою молельню, и большинство из них носило имя своего же села. Эти святые места ингуши называют - ЦІУ, а чеченцы Йерды\ в честь различных богов пантеона вайнахи устраивают ежегодные празднества в один и тот же день .
Святые постройки были характерны и для других племен Северного Кавказа, в частности, для осетин и горцев Восточной Грузии47, что свидетельствует о том, что племена Кавказа и Закавказья имели единую религию в определенный период своего развития.
«Совместное участие некоторых кавказских горцев в общих праздниках, независимо от их происхождения, религии и языка, представляет собой уникальный общий пережиток, уходящий своими корнями в отдаленное прошлое», - отмечает А.Робакидзе48.
И.Джавахишвили отмечает, что христианство вошло в Дзурзукетию и Аланию еще в IV в. н. э. и что Григорий-просветитель послал христианских миссионеров и сюда, а не только в Армению49.
Первый христианский храм, известный под названием Тхаба-Ерды, был построен в Ингушетии в горной Ассиновской котловине в XII в., когда Грузинское феодальное государство переживало период небывалого подъема. При царице Тамар (1184-1213) влияние Грузии испытывали многие горские племена. Были построены и другие храмы, но Тхаба-Ерды считался главным. Это название Е.Крупнов этимологизирует как «храм 2 тысяч святых»50.
По мнению Л.Маргошвили, христианские миссионеры сыграли большую роль в распространении грузинской культуры и письменности среди вай-нахов при активной поддержке местной верхушки. Однако низкий уровень социально-экономического развития общества и неблагоприятная внешнеполитическая обстановка, сложившаяся в результате татаро-монгольских завоевании, помешала укреплению христианства на Северном Кавказе51.
На правах военных наемников сражаются аланы на стороне Византии52. Они служат при византийском дворе, продолжают совершать династические браки. Ко второй половине XII в. относится заключение брака между царем Грузии Георгием III и дочерью аланского царя Худдана - Бурдухан. Их дочь Тамара в 1178 г. была возведена на престол. В ингушских преданиях сохранилась память о царице Тамаре как об «ингушской племяннице».
Уместно предположить, что причина нераспространения христианства в Дзурзукетии и Алании похожа на ту, по которой гордый Рим долго не принимал христианство. Не последнюю роль здесь сыграла и приверженность местных племен к религии языческого пантеона, которая в некоторых горных селениях сохранилась до начала XX в. Свидетельством тому является работа Б. Далгата «Материалы по обычному праву ингушей»54, где он подробно описывает ритуал поклонения богам языческого пантеона обществ трех селений в горной Ингушетии. Большая часть ингушских обществ приняла христианство, успешно совмещая его с язычеством, в особенности с культом солнца.
Что касается письменности, то трудно предположить, что Алания как феодальное государство не имела своей письменности.
XIII в. - это век распада Аланского государства, век междоусобных войн. Аланское государство ослабело, центральная власть перестала функционировать, рухнули экономические связи между различными частями Алании, в стране наблюдался хаос, который облегчил монголам в первой половине XIII в. завоевание Алании55. Надолго воцарившееся на Северном Кавказе та-таро-монгольское иго и включение этого региона в состав Золотой Орды воспрепятствовали христианизации всего населения ингушских обществ.
В XVI - XVIII вв. в Чечено-Ингушетии началось распространение ислама. Этому способствовали различные факторы: сравнительно слабо развитая национальная экономика, этническая пестрота населения и сильное влияние соседних народов, принявших ислам56.
С.Броневский пишет: «В древнейшие времена ингуши... были христиане и находились в подданстве грузинских царей. Отпавши от христианства, они обратились к древнему своему богопочитанию... и, наконец, приняли ... мусульманский закон, но притом держатся еще совокупно с языческими и христианскими обрядами: едят свинину, содержат посты, празднуют воскресение и уважают опустевшие церкви»57. Та же мысль прослеживается и У. Лаудаева: чеченцы из поколения в поколение были христианами - кериста-наш. Их первоначальной верой было язычество, затем христианство, и, наконец, они начали исповедовать мусульманство58.
Уголовное преступление по адату
В современном понимании преступление — это запрещенное уголовным законом общественно опасное деяние праводееспособных индивидов, посягающее на отношения, особо охраняемые государством1 (общественный строй, личность, собственность и т.д.). Правовые институты признают деяние преступлением лишь при наличии четырех признаков, составляющих состав преступления: субъекта, объекта, субъективной и объективной сторон. В современном мире само государство выступает гарантом принципов юридической ответственности за правонарушения и преступления, ибо эти принципы являются одним из элементов устоев самого государства.
Понятие преступления по адату отражает его общественную опасность, как угрозу, способную разрушить общественные отношения, развалить внут-риобщественную, внутриродовую общность.
Связанные обязательственными отношениями род, патронимия, семья, общество отдельных поселений стояли на защите интересов своих членов и имели своей основной целью сохранение и воспроизводство собственной структуры.
Естественно-правовой рационализм отождествлял понятие «преступление» с ущербом, причиненным одному или нескольким членам рода, фамилии и т.д., а через них непосредственно и всему обществу. «Этот вред, смотря по характеру, может или не может подлежать имущественной квалификации; в первом случае нет другого исхода, кроме мести, во втором возможно денежное вознаграждение. Далее этого не идет психологический анализ преступления. Сознательность или бессознательность действия, присутствие или отсутствие определивших волю преступника аффектов - все это абсолютно безразлично для родственников, ищущих не более как возмездия за понесенный ими урон» .
Понятие преступления в ингушском обществе напрямую связано с на-рушением обязательственного кодекса по отношению к определенному субъекту обязательственных взаимоотношений. Несоблюдение обязательственных прав и обязанностей являлось правонарушением, одной из категорий которого было преступление, ко второй категории относились проступки.
Понятие «преступление» у ингушей состоит из двух категорий: морально-нравственной и материально-физической. К первой относится морально-нравственный урон, ко второй - материальная потеря. Одним из основных способов нормативной регуляции действий человека в ингушском обществе являются мораль и нравственность. При этом мораль всегда выступала как особая форма общественного сознания и как вид общественных отношений.
Б.Далгат в своем исследовании по обычному праву ингушей пишет: «Преступлением считаются: убийство, поранение, засада. Нападение дневное и ночное, ограбление, поджоги. Подрезание жил у скотины, изувечение скота и лошадей, как то: острижение хвоста и гривы, отрезание верхней губы и т.п. Обман, воровство, конокрадство, мужеложство, скотоложство, растление. Присвоение чужого имущества и т.д. Наказания по этим делам полагались натуральные, имущественные»194.
Понятие «преступление» по адатам классифицируется по трем естественно-правовым категориям. 1. Покушение на жизнь: убийство, нанесение тяжких телесных повреждений, нанесение повреждений средней тяжести и т. д., в том числе захват чужой земли, который по адату ингушей приравнивается к покушению на жизнь. Такова социокультурная специфика общественного права в менталитете ингушей. 2. Покушение на свободу, свободную волю: издевательство, избиение, обман. Оскорбления дома (в том числе бесчестие), очага, гостя, любого члена семьи, тейпа, фамилии, патронимии. Любые насильственные действия. «Похищение жены считается тяжелее убийства отца, сына; это потому, что оно встречается очень редко, а убийства часто встречаются. Если похитят же ну, то весь род должен умереть или отомстить. Изнасилование - тоже самое тяжкое преступление, влечет месть; убийство - слабее» . Проникновение в чужой дом, насильственный захват женщин, имущества, шапки (головного убора), оружия, коня. Оскорбление родовых кладбищ и любых захоронений, находящихся под покровительством общества. 3. Покушение на собственность: кража сена, скота, утвари и т.д. «Различаются кражи с «разрушением» и без этого. За 1-е берется лишнее бык.и кусок белой материи, за оскорбление двора — " карта Хотам"»196. При этом в некоторых случаях мелкая кража без проникновения во двор или в дом считалась простым деликтом, например, кража одного барана из стада.
К особой категории относились такие преступления, как богохульство, осквернение святых мест, убийство отца, ложная присяга, клятвопреступление, предательство, трусость, всегда связанные с полным презрением общества к виновным в совершении этих преступлений. «Одним из видов преступления считался грех. Грехи принятия ложной присяги, богохульства и т. п. За убийство отца сын ничего не платит, не отвечает; но общество его не принимает, сторонится. Общество упрекает за отцеубийство; за святотатство; за убийство и ограбление хозяином гостя, - это называется не убить, a «hasa tisa holxbir» гостя завести, обнадежить гостя и, уверив, убить. При споре общества с другим обществом говорят: «у вас было убийство гостя, а у нас нет»197.
Более того, лицо, уличенное в совершении подобных преступлений, лишалось покровительства семьи, рода, общества и становилось абсолютно бесправным, получало статус саг-вац (не лицо), что равносильно потере статуса гражданства в любом государстве. Преступление по-ингушски — зулам, обычно для выражения этого понятия употребляется словосочетание зе-зулам (дословно — вред-преступление). За убийство жены мстили ее родственники. Женщины обладали ограниченной деликтоспособностью. Вина в преступлений за женщиной не признавалась. Женщинам не мстили даже за убийство. Бывали случаи, что сама женщина мстила за смерть родственников. «Женщины допускались к мести только при отсутствии мужчин, а им самим не мстили»198. Большим позором для мужчины считалось ударить женщину или применить против нее оружие. По обычаю женщина, отомстившая за брата, мужа, отца и т.п., оставляла оружие мести рядом с колыбелью своего сына, или племянника, если в роду не осталось взрослых мужчин. Если таковые были - то у двери взрослого мужского члена семьи в знак того, что месть совершена им. Любое деяние, как и любая вещь или имущество, должно иметь своего даа (отца, ответственного), женщина же по адату не могла быть да преступления. Всякое деяние должно иметь своего правоспособного субъекта, а женщина не наделялась по адату этими качествами. «Покушение считается преступлением, но неважным; за выстрел - платят лошадь; несут барана и идут мириться. Укрыватели убийц и воров тоже платят известную плату. Подговорщики платят тоже; им и мстят. Доказчики пользуются самой низкой репутацией, их и людьми не считают; всякий старается при удобном случае убить доказчика, как всеобщего врага, могущего завтра и на другого доказать. Молодежь пьет и говорит: «Дай бог нам 2 раза не умереть» (т.е. быть доказчиком, ибо доказать - значит, умереть раз, унизиться).
