Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методология исследования социокультурного пространства 24
1.1. Социокультурное пространство в дискурсивных практиках научного знания 24
1.2. Сущностные характеристики элементов социокультурного пространства: когнитивная модель исследования 52
1.3. Социокультурное пространство в региональном измерении 77
Глава 2. Культурная специфика китайской модели социокультурного пространства 105
2.1. Социокультурное пространство Китая в условиях инновационного культурного строительства 105
2.2. Культурно-региональные модели конструирования социокультурного пространства Китая 130
2.3. «Гармония» – аксиологическое ядро формирования «единого» социокультурного пространства КНР 156
Глава 3. Транснациональные межкультурные практики расширяющегося социокультурного пространства Китая 183
3.1. Транскультурализм и диалог культур в китайской концепции «гармоничного мира» 183
3.2. «Мягкая сила» культуры Китая в транснациональных социокультурных практиках 206
3.3. Социокультурные практики китайского трансграничного регионализма (субрегионы «Большой Меконг», «Туманган») 238
Глава 4. Парадигмальные формы межкультурного взаимодействия России и Китая в транснациональных практиках 263
4.1. Культурно-ценностные императивы позиционирования Китая в Северо-Восточной Азии 263
4.2. Проекции социокультурных практик «мягкой силы» в трансграничное пространство РФ и КНР (на примере СевероВосточного региона КНР) 288
4.3. Философско-культурологический форсайт развития российско-китайского трансграничного пространства (на примере Северо-Восточного региона КНР и Байкальского региона РФ) 314
Заключение 345
Библиографический список
- Сущностные характеристики элементов социокультурного пространства: когнитивная модель исследования
- Культурно-региональные модели конструирования социокультурного пространства Китая
- «Мягкая сила» культуры Китая в транснациональных социокультурных практиках
- Проекции социокультурных практик «мягкой силы» в трансграничное пространство РФ и КНР (на примере СевероВосточного региона КНР)
Введение к работе
Актуальность исследования. Философское осмысление трансформационных сдвигов, происходящих в социокультурном пространстве мира, основывается на диалектической взаимообусловленности универсального и партикулярного, взаимовлиянии общего и особенного, формируемого в условиях межкультурного взаимодействия. В результате подобных сложных процессов социокультурное пространство утрачивает прежнюю фрагментарность, становясь проницаемым, общедоступным, обнаруживая стремление национальных и региональных культур к сохранению самобытности и исключительности, что определяет гетерогенность, многомерность и ценностно-смысловой плюрализм транснационального измерения. Трансформация мирового пространства меняет и парадигмы его когнитивно-гносеологического отражения, актуализируя философско-культурологическую рефлексию специфических национальных и региональных социокультурных практик.
Культура и ее пространственные измерения: геокультура, социокультурное пространство, жизненное пространство, геокультурное поле, культурный ландшафт в совокупности с их научными образами выступают базовыми понятиями миросистемного и регионального моделирования, характерного для гуманитарного знания. Особое место в этой категориальной сетке принадлежит «социокультурному пространству», актуализация которого связана с необходимостью адекватного объяснения процессов функционирования и трансформации национальных социокультурных пространств в условиях транснационального межкультурного взаимодействия, соответствующих постмодернистским тенденциям коэволюции человеческой цивилизации - транскультурализ-му, мультикультурализму, диалогу культур.
Неустойчивость мировой системы порождает характерное для современных цивилизаций стремление к стабилизации как внутренней архитектоники, так и внешних границ собственного социокультурного пространства. Наглядным примером подобных тенденций выступает наращивание культурной мощи современного Китая, которая проявляется через усиление культур-но-цивилизационного влияния в различных регионах мира с одновременным «расширением» собственного социокультурного пространства с целью приобретения необходимого потенциала дальнейшего развития.
Появление в КНР инновационных форм социокультурных практик -«культурной модернизации», культурных стратегий «мягкой силы», построение «гармоничного общества» и «гармоничного мира» обуславливает необходимость философского осмысления значимых для России характерных признаков китайского культурного регионализма.
1 Абрамов В. А. Глобализирующийся Китай: грани социокультурного измерения. М., 2010. С. 67.
Социокультурный фундамент организации и функционирования китайского социокультурного пространства наиболее рельефно проявляется в транснациональной и более узко - в трансграничной сфере, что требует его системного понимания и интерпретации.
Межкультурное взаимодействие России и Китая в пространстве транс-граничья, наиболее очевидно демонстрируя культурно-цивилизационную специфику стран, обуславливает необходимость постоянного мониторинга, анализа и прогнозирования российско-китайской модели развития в трансграничном социокультурном пространстве с учетом национальных социокультурных особенностей обеих сторон.
Наличие культурно-цивилизационных факторов, потенциально затрудняющих трансграничную интеграцию, очевидная асинхронность и асимметрия в развитии российско-китайского трансграничного социокультурного пространства актуализируют философско-культурологическую рефлексию социокультурных трансформаций, происходящих в условиях транснационального межкультурного взаимодействия РФ и КНР.
Степень разработанности темы исследования. Впервые поставленная в диссертационном исследовании проблема категоризации понятия «социокультурное пространство» относительно развития Китая и транснациональных практик российско-китайского взаимодействия потребовала анализа значительного объема информации, накопленной в отечественной, зарубежной, китайской философии и теории культуры, межкультурного взаимодействия, ре-гионологии, в отечественном и зарубежном востоковедении и китаеведении.
На основе анализа работ зарубежных (Ф. Броделя, П. Бурдье, Э. Гид-денса, Г. Зиммеля, А. Лефевра, Р. Дж. Руммеля, П. Сорокина, Э.Б. Тайлора, П. Тейяр де Шардена, Дж. Тернера, М. Фуко, М. Хайдеггера и др.)1, в том числе китайских (Кун Сяна, Ли Лэйлэя, Лю Цзяньчэна, Мяо Чансуна, Сян Ланьлиня, Фэн Даня, Цянь Цзюньси, Чжуан Югана, Чэ Юйлина и др.) , и отечественных (Э.А. Азроянца, А.А. Боева, А.Н. Быстровой, А.Г. Букина, И.М. Гуткиной, Н.В. Живенок, Г.М. Заболотной, Е.Н. Заборовой, Г.Е. Зборовского, А.Н. Лоя, Г.П. Орлова, В.К. Потемкина, Л.В. Силкиной, А.Л. Симанова, В.Б. Устьянце-
Социальное пространство: междисциплинарные исследования: реф. сб. / РАН ИНИОН; Отв. ред. Л.В. Гир-ко. М., 2003; Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. СПб., 2000; Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992; Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. М., 1992; Гидденс Э. Последствия модернити // Новая постиндустриальная волна на Западе. М., 1999; Лефевр А. Социальное пространство. URL: lel.html (дата обращения 20.10.2011); Rummel R.J. The Sociocultural Spaces. Beverly Hills, California: Sage Publications, 1975. URL: . edu/powerkills/NOTElO.HTM (дата обращения 07.10.2011) и др.
2 Кун Сян. Цзеду чжуаньсин ци чжунго шэхуэй вэньхуа кунцзянь = Интерпретация социокультурного пространства трансформирующегося Китая. URL: 162.105.149.18:8080/myWeb/rwdlppt/h.ppsx (дата обращения 12.05.2012); Кун Сян, Мяо Чансун. Кунцзянь дэ вэньхуа цзеду юй чжуаньсин ци чжунго цзинцзи шэхуэй дэ хэсе фачжань = Культурные интерпретации пространства и гармоничное социально-экономическое развитие трансформирующегося Китая // Шицзе дили яньцзю. 2010. № 2; Che Yuling. The Capitalization of Space and Cultural Resistance II Social Sciences in China, 2010 31:4; Zhuang Yougang. From Object to Perspective: A Shift of Significance in Space Production and Space Criticism. The Issue of Space in Conceptualizing Contemporary Chinese Urban Construction II Social Sciences in China, 2010, 31:4 и др.
ва, О.Ф. Филимоновой, А.Ф. Филлипова, М.Н. Фоминой, B.C. Цукермана, В.Г. Черникова, Т.И. Черняевой, В.И. Ульяновского и др.) исследователей в работе выявляется соотношение и когнитивная категоризация взаимосвязанных понятий «пространство», «социальное пространство», «культурное пространство», «социокультурное пространство».
Труды Э. Гидденса, Т. Парсонса, П. Сорокина, В.А. Абрамова, И.С. Си-мененко, Т.И. Черняевой, О.В. Гуткина, Е.В. Листвиной, Т.Н. Петровой, О.А.Семенищевой позволили выявить структурообразующие элементы и функции социокультурного пространства в единстве его базисных подсистем: личность, социум, культура, цивилизация. Исследования В.А. Писачкина оказались полезными в уточнении структуры и типологизации «социокультурного пространства» как подсистемы «жизненного пространства»; О.Н. Астафьевой, Ю.М. Резника, И.Н. Рыбаковой - в видении синергетической соорганизации социальных конструктов и культурных смыслов.
Выявление форм организации социокультурного пространства в работе связывается с проблемами геокультурного моделирования, с цивилизацион-ными, теософскими теориями, концепциями историко-культурных зон, культурных ареалов, культурного ландшафта (Г.В. Вернадский, Л.Н. Гумилев, Н.Я. Данилевский, Д.Н. Замятин, В.Л. Каганский, Р.Ф. Туровский, В.-Р.Л. Крищюнас, Г.С. Лебедев, П.Н. Савицкий, С.Я. Сущий, А. Тойнби, С. Хантингтон, О. Шпенглер и др.). Среди современных разработок ученых в области культурно-цивилизационного районирования особое внимание уделено концепции «социо-культурных систем» (СКС) Д.В. Николаенко , востоковедческой парадигме «Образа мира» и «глобальной этики» Е.И. Зеленева .
Философско-культурологические аспекты осмысления региона как результата сложных процессов культурогенеза заложены в работах С.А. Арутюнова, А.С. Ахиезера, Ю.В. Бромлея, В.Е. Давидовича, И.М. Дьяконова, М.С. Кагана, Л.Н. Когана, В.М. Межуева, М.Н. Межевича А.Я. Флиера, И.Г. Яко-
Азроянц Э.А. Архитектура мирового политического пространства // Полигносис. 1999. № 3 (7); Боев А.А. Единое культурное пространство единой культуры // Социальная теория и современность. Вып. 8. М., 1993; Быстрова А.Н. Проблема культурного пространства (опыт философского анализа). Новосибирск, 2004; Букин А.Г. Культурное пространство и пространства культур (региональный аспект): дис. ... канд. филос. наук: 09.00.13. Чита, 2006; Живенок Н.В. Региональное социальное пространство: проблемы конструирования и трансформации (на примере Калининградской области). СПб., 2005; Фомина М.Н., Букин А.Г. Пространственные измерения культуры: методология исследований // Вестник ЗабГУ. 2012. № 4; Цукерман B.C. Единое социокультурное пространство: аспекты рассмотрения // Вестник ЧГАКИ. 2009. № 2 (18); Черняева Т.П. Архитектоника социального пространства. Саратов, 2004 и др.
2 Феномен культурного пространства / О.В. Гуткин, Е.В. Листвина, Т.Н. Петрова, О.А. Семенищева. Саратов,
2005; Семененко И.С. Глобализация и социокультурная динамика: личность, общество, культура. URL:
(дата обращения 21.03.2011).
3 Писачкин В.А. Жизненное пространство социума как система: дис. ... д-ра социол. наук: 22.00.04. Саранск,
1997.
4 Астафьева О.Н. Синергетический подход к исследованию социокультурных процессов: возможности и пре
делы. М., 2002; Резник Ю.М. Культура как предмет изучения // Личность, культура, общество. Вып. 1. 2001.
Т.З; Рыбакова И.Н. Социокультурное пространство субъектов государственного управления. М., 2007.
5 Николаенко Д.В. Пространственно-временная динамика процессов социо-культурного освоения террито
рий: дис. ... д-рагеогр. наук: 11.00.02. Харьков, 1999.
6 Зеленев Е.И. Постижение образа мира. СПб., 2012; Зеленев Е.И. Концепция геокультурного пространства и
поля в современной парадигме востоковедного научного знания. СПб., 2010.
венко и др. Проблемам культурной регионализации и разработки критериев выделения регионов в рамках национальных социокультурных пространств посвящены работы Д.В. Белявцевой, Л.А. Беляевой, Н.В. Дулиной, Н.С. Зиминой, Е.Г. Зинкова, Е.А. Кагай, Г.М. Казановой, Т.Ф. Ляпкиной, И.Я. Мур-зиной, А.Э. Мурзина, Е.И. Нарожного, В.Е. Науменко, Н.А. Орчар, Л.Г. Скульмовской, Л.В. Смирнягина, Р.Ю. Федорова, Е.В. Хлыщевой, Н.С. Южа-линой и др. Наиболее комплексно данные проблемы разработаны в исследованиях Г.А. Аванесовой, О.Н. Астафьевой и коллектива авторов Центра изучения социокультурных изменений Института философии РАН под руко-водством Н.И. Лапина .
Выявление отдельных компонентов архитектоники китайского социокультурного пространства стало возможным благодаря обращению к фундаментальным работам отечественных синологов В.М. Алексеева, В.Г. Бурова, Ф.С. Быкова, Л.С. Васильева, А.И. Кобзева, А.Е. Лукьянова, Л.Е. Янгутова и др., посвященных проблемам развития китайской культуры и философии. Значимыми для понимания аксиологической детерминации социокультурного пространства Китая явились исследования ценностных аспектов в китайской культурной традиции и политической культуре в трудах Н.А. Абрамовой, А.В. Ломанова, Л.С. Переломова, К.Л. Тертицкого и др. Проблемы трансформации китайских ценностей и в целом культурного строительства отражены в многочисленных работах современных китайских философов Цао Тяньюя, Чжун Сюэпина, Ляо Кэбина, Чжан Шигуана, Е Сяньмина, Хунфэй Цюаня, Тан Шаоцзе, Хань Шаотуна, Хэ Цина, Цао Давэя, У Сяомина, Чен Гуанюня, Лю Цюньцзе и многих других, что также сформировало фундамент для философско-культурологического осмысления темы исследования.
Культурные факторы дифференциации социокультурного пространства современного Китая отечественной наукой разработаны недостаточно (B.C. Кречетова ). В основном выделяются его административно-территориальные, социально-экономические (Г.А. Ганшин, Л.И. Кондрашова и др.), экологичес-
1 Аванесова Г.А., Астафьева О.Н. Социокультурное развитие российских регионов: механизмы самооргани
зации и региональная политика. М., 2004.
2 Социокультурный портрет региона. Типовая программа и методика / Под ред. Н.И. Лапина, Л.А. Беляевой.
М., 2006; Лапин Н.И., Беляева Л.А. Программа и типовой инструментарий «Социокультурный портрет ре
гиона России» (Модификация - 2010). М, 2010.
3 Абрамова Н.А. Политическая культура Китая. Традиции и современность. М, 2001; Абрамова Н.А., Юй-
шина Е.А. Конфуцианский рационализм как духовный ресурс цивилизационного развития. Чита, 2005; Пере
ломов Л.С. Конфуцианство и современный стратегический курс КНР. М., 2007; Тертицкий К.Л. Китайцы:
традиционные ценности в современном мире. М., 1994 и др.
4 Culture and Social Transformations in Reform Era China I ed. Tianyu Cao, Xueping Zhong , Liao Kebin. Brill,
2010; Xianming Ye. Contemporary Chinese cultural construction and advanced culture II Social Sciences in China,
2008. 29:4, 176-184; Guangyun Cheng. Chinese culture: self-awareness and self-confidence II Social Sciences in
China, 2008 29:4, 195-204; Цао Давэй. Чжунго чуаньтун вэньхуа дэ лиши динвэй юй цзяньгоу синь вэньхуа дэ
луцзин цзосян = Историческое позиционирование китайской традиционной культуры и путь строительства
«новой» культуры. URL: (дата обращения 08.09.2012); Лю
Цюньцзе. Гуаньюй вэньхуа тичжи гайгэ дэ цзигэ вэньти = К проблемам реформирования культурной систе
мы. URL: (дата обращения 25.10.12) и др.
5 Кречетова B.C. Эволюция хозяйственно-культурных территориальных комплексов Китая: дис.канд. геогр.
наук: 25.00.24. М, 2008.
кие (Е.В. Бирюлин, Т.В. Колпакова, И.В. Ушаков) аспекты. В китайском научном дискурсе, напротив, данная проблематика находится в центре исследовательского внимания и выражена значительным количеством работ (Ань Гань, Сань Хайянь, Дун Юйхун, Чжао Сюань, Цэн Сяньвэй, Лун Цзи, Ся Жиюнь, Чжан Эрсюнь, Ван Хуэйчан, У Биху, Янь Яоцзюнь и мн. др.) , которые посвящены проблемам описания региональных культур, выделения культурных регионов, построения культуроцентричных моделей регионального развития. Данные исследования составляют основу осмысления фактора культурной регионализации и культурной модернизации, выявления специфики культурного регионализма в китайском социокультурном пространстве.
Трансформации китайской идентичности как результат социокультурных практик модернизационных процессов становятся предметом научной рефлексии через поиск сущности «китайской модели» развития в работах Я.М. Бергера, А.В. Виноградова, Э.П. Пивоваровой, X. Бокмэна, Б. Нотона, Дж. Рамо, Чен Юнняня, Суйшэн Чжао, Пан Вэя, Синь Сяняна, Чен Еньфу, Гу Синь, Чжан Мина, Чжоу Хуна, Хэ Чуаньци и др. В более широком контексте проблемы взаимосвязи межцивилизационного взаимодействия и социокультурных процессов Китая анализируются в работах СВ. Смирнова, О.Н. Бо-рох, А.В. Ломанова, В.А. Корсуна, Б.Н. Кузыка, М.Л. Титаренко, Ю.М. Гале-новича, В.В. Михеева, В.В. Мантатова, В.Я. Портякова, О.А. Сереевой и др.
Философско-культурологический контекст анализа транснационального пространства выражен исследованием форм межцивилизационного взаимодействия, роли локальных культур и трансформирующихся функций границ. Становление транснационализма как научной парадигмы и формы взаимодействия цивилизаций и культур «поверх» национальных границ связано с зару-
1 Ань Гань. Диюй вэньхуа юй Хуанхэ лююй цзинцзи кунцзянь кайфа моши сюаньцзэ яньцзю = Региональная
культура и модель развития туристско-экономического пространства региона бассейна р. Хуанхэ. Кайфэн,
2009; Sun Haiyan. Influence of Qilu Culture into Economic Development of Shandong II Journal of Yantze Univer
sity. 2007. № 2; Dong Yuhong. Promoting the Development of Heze Economy by the Peony Culture II Journal of
Heze University. 2006. № 6; Чжао Сюань, Цэн Сяньвэй, Лун Цзи. Жэньлэй дилисюэ гайлунь = Общая антро
пологическая география. Бэйцзин, 1999; Ся Жиюнь, Чжан Эрсюнь. Вэньхуа дилисюэ = Культурная геогра
фия. Бэйцзин, 1991; Ван Хуэйчан. Чжунго вэньхуа дили = Культурная география Китая. Ухань, 1992; У Биху.
Чжунго вэньхуацюй дэ синчэн юй хуафэнь = Формы и зоны культурного районирования Китая. Шанхай,
1996 и др.
2 Бергер Я.М. Китайская модель глобализации // Век глобализации. 2009. № 1; Виноградов А.В. Китайская
модель модернизации: поиск новой идентичности. М., 2005; Обзорный доклад о модернизации в мире и Ки
тае (2001-2010) / Гл. ред. Хэ Чуаньци; пер. с англ. под общей редакцией Н.И. Лапина. М, 2011; Пивоварова
Э.П. Социализм с китайской спецификой. М, 2011; Naughton В. China's Distinctive System: can it be a model
for others? II Journal of Contemporary China, 2010, 19:65; Zhou Hong. The World Implications of the "Chinese
Road" in the Context of Globalization II Social Sciences in China. 2010. 31:2; Pan Wei. Reflections on the "China
model" discussion II International Critical Thought. 2011. 1:1. и др.
3 Смирнов СВ. Глобальный проект Китая: аксиологический аспект // Известия УрГУ. Общественные науки.
2010. № 3(80); Борох О.Н., Ломанов А.В. Скромное обаяние Китая // Pro et Contra. 2007. № 6; Борох О.Н, Ло-
манов А.В От «мягкой силы» к «культурному могуществу» // Россия в глобальной политике. 2012. № 5; Ку-
зык Б.Н., Титаренко М.Л. Китай-Россия-2050: стратегия соразвития. М., 2006; Перспективы развития и стра
тегия партнерства цивилизаций (Шанхай, 12-14 октября 2010 г.): Сб. докладов участников IV Цивилизаци-
онного форума / Под ред. Ю.В. Яковца, В.Н. Ремыги. М., 2010; Китай: угрозы, риски, вызовы развитию / Под
ред. В.В. Михеева. М., 2005; Галенович М.Ю. Девиз Ху Цзиньтао: Социальная гармония в Китае. М., 2006;
Сергеева О.А. Теория и практика межцивилизационного взаимодействия: концепция современного Китая //
Вестник МГПУ. Сер. Философские науки. 2010. № 1(2) и др.
бежными теориями интернационализации, глобализации культуры А. Аппаду-раи, 3. Баумана, Дж. Клиффорда, P.O. Кохэна, Дж. Ная, Р. Робертсона, Дж. Томлинсона, М. Фезерстоуна, Д. Хэлда, Дж. Фридмана и др. Представление транснационального пространства как поля межцивилизационного взаимодействия и его прогнозирования в условиях глобализации культуры представлено концепциями С. Хантингтона (столкновение цивилизаций), Ф. Фукуямы (конец истории), И. Валлерстайна (теория мир-системы), А.С. Панарина (стратегии межкультурных коммуникаций), Ю.В. Яковца (циклы и прогнозы динамики цивилизаций), А.С. Ахиезера (концепция социокультурной динамики), И.В. Кондакова (теория культурно-исторического глобалитета) и др.
Сформированные в рамках постмодернистких подходов представления о динамичности, прозрачности, расширении контактности границ (Ф. Барт, Ф. Ратцель, О. Мауль, К. Омаэ, Т. Свезенберг, О. Маркар, А Паси, О. Мартинез, Дж. Хаус и др.) имплицитно связаны со становлением культурфилософских идей о трансграничье как части транснационального, как пространственной форме кросс-культурного взаимодействия, опосредованного отношением к границе.
Авторское представление о потенциальной лимитрофности социокультурного пространства трансграничья строится в работе на цивилизационных концепциях лимитрофа В.Л. Цымбурского, И.Г. Яковенко, СВ. Хатунцева , допущениях Н.В. Живенка о лимитрофности российских приграничных пространств Дальнего Востока, Сибири, Севера, где «происходит постепенное угасание качеств материнской цивилизации» .
Кросскультурные исследования в рамках трансграничного регионооб-разования нашли отражение в работах отечественных исследователей И.Н. Барыгина, И.М. Бусыгиной, Ю.В. Косова, А.С. Макарычева, В.А. Дергачева, Л.Б. Вардомского, B.C. Корнеевца, М.Ю. Шинковского, Д.Н. Замятина, Н.Д. Замятиной, Ю.М. Зверева, Н.В. Каледина, В.А. Колосова, А.Г. Манакова, Н.С.
1 Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimensions of Globalization. Minneapolis, 1996; Cohen R. Global Di-
asporas: An Introduction. Seattle, WA, 1997; Featherstone M. Global and Local Cultures II Mapping the Futures:
Local Cultures, Global Change I ed. J. Bird . London, 1993; Held D., McGrew A., Goldblatt D. Global Transforma
tions: Politics, Economics and Culture. Palo Alto, CA, 1998; Nye J. Soft Power: The Means to Success in World
Politics. NY, 2004; Robertson R. Globalization: Social Theory and Global Culture. London. 1992. и др.
2 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003; Фуку яма Ф. Конец истории и последний человек /
Пер. М.Б. Левина М. 2004; Валлерстайн И. Миросистемный анализ: введение / Пер. Н. Тюкиной. М., 2006;
Панарин А.С. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством). М., 1994; Панарин
А.С. Искушение глобализмом. М., 2002; Яковец Ю.В. Глобализация и межцивилизационное взаимодействие.
М., 2001; Ахиезер А.С. Социально-культурные проблемы развития России. М., 1992; Кондаков И.В. Глоба-
литеты локальных культур: между диалогом и конфронтацией // Культура и мир. СПб., 2009.
3 Martinez О. Border People: Life and Society in U.S. Mexico Borderlands. Tuscon: University of Arizona Press,
1994; Maull O. Politische Geographic Berlin: Gebriider Borntraeger, 1925; Paasi A. Territories, Boundaries and
Consciousness: The Changing Geographies of the Finnish-Russian Border. New York, 1996 и др.
4 Цымбурский В.Л. Россия - Земля за Великим Лимитрофом: цивилизация и ее геополитика. М., 2000; Цым-
бурский В.Л. Земля за Великим Лимитрофом // Бизнес и политика, 1995. № 9; Цымбурский В.Л. Народы ме
жду цивилизациями // Pro et Contra, 1997. Т. 2. № 3; Яковенко И.Г. Российское государство: национальные
интересы, границы и перспективы. М.,1999; Хатунцев СВ. Лимитрофы - межцивилизационные пространст
ва Старого и Нового Света // Полис. 2011. № 2. С. 86-98.
5 Живенок Н.В. Региональное социальное пространство: проблемы конструирования и трансформации (на
примере Калининградской области). СПб., 2005.
Мироненко, Н.М. Межевича, К.К. Худолей, О.В. Плотниковой, Р.Ф. Туровского, В.Л. Каганского, В.М. Кочан и др. Различным аспектам российско-китайского трансграничья посвящены работы М.В. Александровой, И.И. Арсентьевой, П.Я. Бакланова, Т.Е. Бейдиной, Л.Я. Бляхера, А.В. Волынчука, М.И. Гамбоевой, Д.Г. Емченко, С.С. Ганзея, В.Г. Гельбраса, А.Г. Гранберга, А.А. Зыкова, Д.А. Изотова, А.А. Киреева, А.А. Кокошкина, М.В. Константинова, А.Г. Ларина, В.Л. Ларина, С.Г. Лузянина, А.В. Лукина, П.А. Минакира, А.Н. Новикова, А.А. Пылковой, Я.А. Фроловой и др. Анализ этих трудов значительно дополнил представление о структуре, динамике и факторах формирования социокультурного пространства российско-китайского трансграничья.
В области межкультурного взаимодействия глубоко исследованы процессы его генезиса, в том числе и в социокультурном контексте, в научных работах В.А. Александрова, В.В. Малявина, А.С. Мартынова, B.C. Мяснико-ва, Е.Е. Сафроновой, Ван Мина, Ван Цаоли, Гу Вэндина, Лю Юнняня, Шэнь Яньбина и др. Значимым для исследования форм межкультурного взаимодействия в социокультурном пространстве российско-китайского трансграничья явился опыт анализа природы и практики диалогических отношений в мире, принципов транскультурализма, коэволюции (соразвития), отраженный в работах М. Бубера, М.М. Бахтина, B.C. Библера, B.C. Степина, А.А. Гусейнова, С.С. Неретиной, Г.Б. Клейнера, А.В. Смирнова, А.С. Колесникова, Н.С. Розова, М.Т. Степанянц, М.Н. Фоминой, С.Дж. Кулича, Дай Сяоду-на, Гун Шаонаня и др.
1 Колосов В.А., Туровский Р.Ф. Современные государственные границы: новые функции в условиях инте
грации и приграничное сотрудничество // Известия РАН. Сер. геогр. 1997. № 5; Кочан В.М. Проблема границ
и пограничья в социокультурных исследованиях конца XIX - XX вв. // Вестник СевГТУ. Вып. 86. Филосо
фия. 2008; Корнеевец B.C. Транснациональные и трансграничные регионы как специфические формы терри
ториальной организации общества: дис. ... д-ра геогр. наук: 25.00.24. Калининград, 2010 и др.
2 Трансграничный регион: понятие, сущность, форма: монография / Науч. ред. П.Я. Бакланов, М.Ю. Шин-
ковский. Владивосток, 2010; Ларин В.Л. Тихоокеанская Россия в контексте внешней политики и междуна
родных отношений в АТР в начале XXI в.: избр.статьи и доклады. Владивосток, 2011; Лузянин С.Г. Россия и
Китай в Евразии. Международно-региональные измерения российско-китайского партнерства. М., 2009;
Бейдина Т.Е. Безопасность приграничного субъекта Российской Федерации в социально-политической сфе
ре: дис. ... д-ра полит, наук: 22.00.05; 23.00.02. М., 2000; Киреев А.А. Трансграничное культурное взаимо
действие России и Китая на Дальнем Востоке в 1988-2010 гг.: социально-экономические факторы и государ
ственное регулирование // Ойкумена. 2011. № 2; Гамбоева М.И., Новиков А.Н. Трансграничная асимметрия:
понятие и следствия // Трансграничье в изменяющемся мире: Россия - Китай - Монголия. Чита, 2010; Пыл-
кова А.А. Приграничье как феномен культуры (на примере Дальнего Востока России): дис. ... канд. культу
рологии: 24.00.01. Комсомольск-на-Амуре, 2004; Емченко Д.Г. Трансграничный регион как социокультур
ный феномен: дальневосточная модель: дис. ... канд. культурологии: 24.00.01. Челябинск, 2011 и др.
3 Диалог культур в глобализирующемся мире: мировоззренческие аспекты / Отв. ред. B.C. Степин, А.А. Гу
сейнов; Ин-т философии. М., 2005; Россия в диалоге культур / Отв. ред. А.А. Гусейнов, А.В. Смирнов, Б.О.
Николаичев. М., 2010.; Колесников А.С. Кросскультурное взаимодействие в современном мире и диалог //
Россия-Запад-Восток: компаративные проблемы современной философии. Философская антропология. 2004;
Фомина М.Н. Философская культура: онтологический диалогизм. Чита, 1999; Клейнер Г.Б. Диалог культур и
коэволюция социально-экономических систем. URL: (дата обращения
14.10.2012); Гун Шаонань. Вэньхуа чжэсюэ сычао цзяньлунь = Введение в философию культуры. Шанхай,
2000; Куавэньхуа цзяоцзи юй чуаньбочжундэ шэньфэньжэньтун: лилунь шицзяо юй цинцзин цзяньгоу =
Идентичность и межкультурная коммуникация: теоретическая и контекстуальная конструкции / Под. ред.
Дай Сяодун, С.Дж. Кулич. Шанхай, 2010 и др.
Анализ литературы показал достаточно высокую степень разработанности методологической базы исследования пространственной организации культуры, межкультурного взаимодействия, наличие значительного объема синологической информации в области изучения китайской культуры и российско-китайского взаимодействия. Данная работа, развивая концептуальные положения о социокультурном пространстве «китайского региона», изложенные в работах научного коллектива «Школы интерпретаций региональных практик современного Китая» (Н.А. Абрамова, В.А. Абрамов) Забайкальского государственного университета, представляет взаимосвязь социокультурной динамики современного Китая и форм ее пространственной организации в российско-китайских транснациональных межкультурных практиках.
Несмотря на разнообразие методологических подходов, обилие фактографического материала по выдвинутой проблеме, не исследованными являются динамика развития российско-китайского транснационального социокультурного пространства, системные факторы межкультурного взаимодействия российских приграничных регионов с внутренними регионами КНР и инновационные социокультурные практики этого взаимодействия. Данное диссертационное исследование, осуществляемое на основе философско-куль-турологической рефлексии, является одной из первых попыток восполнения указанных лакун.
Объект исследования - социокультурное пространство современного Китая.
Предмет исследования - трансформация социокультурного пространства Китая в межкультурных региональных и транснациональных практиках.
Цель работы - исследование культурно-цивилизационной специфики формирования и трансформации социокультурного пространства КНР и форм ее реализации в практиках российско-китайского межкультурного взаимодействия.
Данная цель предполагает последовательное решение следующих задач:
на основе анализа содержания категории «социокультурное пространство» в дискурсивных практиках научного знания разработать его когнитивную модель в единстве структурно-функциональных характеристик и пространственно-региональных форм;
выявить и охарактеризовать базовые культурно-ценностные элементы архитектоники социокультурного пространства Китая;
раскрыть специфику китайского культурного регионализма;
определить ценностные императивы и механизмы консолидации социокультурного пространства Китая через анализ паттернов «гармонии» в современной китайской культуре;
уточнить содержание китайской философии «гармоничного мира» и социокультурных практик построения «гармоничного регионализма»;
проанализировать ресурсы, принципы и механизмы реализации «мягкой силы» Китая в социокультурных транснациональных практиках;
выявить культурно-ценностные императивы позиционирования Китая в Северо-Восточной Азии;
охарактеризовать социокультурные практики Северо-Восточного региона КНР в реализации «мягкой силы» Китая как механизма конструирования российско-китайского трансграничного пространства;
представить философско-культурологический форсайт развития России и Китая в социокультурном пространстве трансграничья.
Научная новизна результатов диссертационного исследования состоит в том, что:
разработана когнитивная модель социокультурного пространства, представленная в единстве структурно-функциональных характеристик базисных онтологических (личность, социум, культура, цивилизация), процессуально-динамических (культурные ценности, социокультурная идентичность, культурная политика, социокультурные инновации и т.д.) элементов и пространственно-региональных форм организации (национальное, региональное, транснациональное, трансграничное социокультурное пространство);
архитектоника социокультурного пространства Китая представлена как динамичная система, опорными элементами которой выступают культур-но-цивилизационная специфика пространственных различий, пространство китайского социума с его ценностями, идентичностями и консолидирующим элементом - инновационной китайской культурой;
раскрыта специфика китайского культурного регионализма как механизма пространственно-региональной организации национального социокультурного пространства, учитывающего функциональную роль региональных культур в «репрезентативных» практиках культурной регионализации, развитии культурных индустрии и формировании культурных брендов;
на основе анализа культурных образцов (паттернов) «гармонии», сформированных в традиционной китайской культуре и генерируемых в современных условиях, определены аксиологическое содержание китайской культуры «гармонии» и практики всестороннего гармоничного развития, направленные на формирование «единого» социокультурного пространства Китая;
уточнено аксиологическое содержание китайской философии «гармоничного мира», способное значительно дополнить идеи транскультурализ-ма и диалога культур, выявлены ключевые направления и региональные социокультурные практики ее цивилизационно-мировозренческого инкорпорирования, концептуально выраженные в стратегии построения «гармоничного регионализма»;
определены культурные ресурсы «мягкой силы» Китая и принципы наращивания их экстравертного потенциала; систематизированы механизмы реализации китайской «мягкой силы» в транснациональных социокультурных практиках прямого и опосредованного культурного воздействия;
выявлены культурно-ценностные императивы позиционирования Китая в Северо-Восточной Азии, проявляющиеся в концепции построения «гар-
моничного мира» и практиках «гармоничного регионализма» как опосредованных механизмах культурной «мягкой силы», определяющих китаецент-ристскую парадигму межкультурного взаимодействия в транснациональном пространстве региона;
охарактеризованы социокультурные практики Северо-Восточного региона КНР (программы и планы развития) как транзитного в реализации репрезентативных механизмов «мягкой силы» Китая в конструировании российско-китайского трансграничного пространства, определяющие глубинные социокультурные причины его асимметрии;
разработана программа философско-культурологического форсайт-исседования, основанная на комплексной методологии сценарно-парадиг-мального моделирования и практических методиках (соотношение трансграничных градиентов, SWOT-анализ), примененная в работе с целью выявления сценариев развития России и Китая в социокультурном пространстве транс-граничья.
Теоретическая и практическая значимость работы. Диссертантом разработана оригинальная когнитивная модель социокультурного пространства современного Китая, позволившая определить его сущностные характеристики и формы пространственной организации, находящиеся в постоянном взаимодействии и взаимовлиянии. Основные теоретические выводы могут быть использованы для дальнейшей операционализации синтеза социокультурного и пространственного подходов в философии культуры с целью анализа особенностей межкультурного взаимодействия и процессов, происходящих в национальных и наднациональных социокультурных пространствах.
Полученные теоретические результаты развивают и дополняют исследования трансформирующейся социокультурной реальности Китая, объединяя методологический потенциал ранее слабо связанных направлений философии и теории культуры, пространственной организации культуры, регионоведения, теории межкультурного взаимодействия, практику российско-китайских отношений, что способствует пониманию глубинных социокультурных основ взаимодействия России и Китая в транснациональном пространстве.
Выявленные особенности транснациональных социокультурных практик современного Китая построения «гармоничного мира», реализации культурной «мягкой силы», «гармоничного регионализма» и обретающие конкретные социокультурные формы наднационального образования - трансграничные регионы, представляют особую значимость для России, обладающей обширными приграничными пространствами с КНР.
Особую методологическую и практическую значимость представляет разработанная автором методика философско-культурологического форсайт-исследования развития российско-китайского трансграничного социокультурного пространства, предпринятая относительно трансграничной региональной пары - Байкальский регион РФ-Северо-Восточный регион КНР. Результаты сценарно-парадигмального моделирования и выявленные в ходе SWOT-анализа механизмы построения инновационной стратегии соразвития
в обозначенном пространстве могут быть полезны для российской социокультурной практики решения проблем межкультурного взаимодействия с КНР.
Материалы диссертации могут быть рекомендованы для внедрения в образовательный процесс и составить основу лекционных курсов и практикумов по философским, культурологическим дисциплинам, специальным дисциплинам направления подготовки «Зарубежное регионоведение», «Международные отношения», спецкурсов по востоковедению, китаеведению, использоваться при подготовке учебно-методических комплексов, учебных пособий и методических рекомендаций.
Методология и методы исследования. Теоретико-методологическую базу диссертационного исследования составляют фундаментальные концепции отечественных и зарубежных, в том числе китайских, авторов в области философии культуры, социальной философии, культурной географии, регио-нологии, востоковедения, китаеведения, теории китайской культуры, российско-китайского межкультурного взаимодействия.
Исследование проведено с использованием комплексной методологии, основой которой выступает своеобразный синтез социокультурного и пространственного подходов, концептуализирующий «социокультурное пространство» как многофункциональную философскую категорию и обосновывающий возможность ее применения для анализа современной социокультурной реальности Китая. Особую значимость в ходе исследования приобрел ре-гионологический подход, который позволил рассмотреть пространственно-региональные контексты реализации социокультурных практик современного Китая. Применение уровневого подхода помогло выявить различные уровни организации пространства - национальный, региональный, транснациональный, трансграничный.
Системный, структурно-функциональный, синергетический подходы позволили представить архитектонику социокультурного пространства Китая в единстве структурных элементов и связей. Аксиологический подход в исследовании использован для характеристики ценностной наполненности китайского социокультурного пространства, выявления культурных императивов внутренних и внешних социокультурных практик КНР. Эвристический потенциал герменевтического подхода был полезен в интерпретации и научной рефлексии сложных социокультурных феноменов инокультурной среды. Факторный анализ позволил выявить факторы формирования российско-китайского трансграничного социокультурного пространства.
Применение методов моделирования связано с необходимостью выявления и определения характеристик модели организации социокультурного пространства. Контент-анализ использован для исследования аутентичных источников, нормативно-правовой базы российско-китайского сотрудничества, статистических данных. В отношении социокультурного пространства трансграничья разработана и реализована программа философско-культуро-логического форсайта, включающая сценарно-парадигмальное моделирование и практические методики расчета трансграничных градиентов наполнен-
ности социокультурного пространства, SWOT-анализ факторов формирования социокультурного пространства, направленный на выработку стратегий реализации инновационного сценария. Применение методов анализа, синтеза, обобщения, экстраполяции, следование общенаучным принципам структурности, дополнительности, непротиворечивости позволило обеспечить методологическую целостность исследования. Положения, выносимые на защиту.
-
Взаимосвязь «культурного» и «социального» образует универсальную категориальную парадигму, обеспечивающую комплексность исследования сложных социокультурных феноменов, сообразную их онтологической сущности. «Социокультурное пространство» концептуализируется как многофункциональная философская категория, а социокультурный подход - как универсальный метод, аккумулирующий комплекс накопленных в философ-ско-культурологических гносеологических практиках подходов и методов. Разработанная авторская когнитивная модель социокультурного пространства представляет единство структурно-функциональных характеристик и пространственно-региональных форм. Национальное социокультурное пространство образуется взаимодействием социокультурных реальностей «внутренних» регионов, каждый из которых обладает своей спецификой и социокультурным потенциалом. Особая форма организации социокультурного пространства - трансграничье, конструируется на основе межкультурного взаимодействия как специфического ресурса его развития.
-
Архитектоника китайского социокультурного пространства представляет собой динамичную систему, опорными элементами которой выступают культурно-цивилизационная специфика пространственных различий, пространство китайского социума с его ценностями, идентичностями и консолидирующим элементом - инновационной китайской культурой как квинтэссенцией традиций китайской культуры и инноваций культурного строительства КНР. Воспроизводство «социокультурной жизни» в Китае обусловлено дихотомией «традиционализм/инновация». Гармоничное соотношение традиций и инноваций, обеспечиваемое инновационной китайской культурой, играет интегрирующую роль в процессе конструирования социокультурного пространства современного Китая.
-
Культурный регионализм как механизм пространственно-региональной дифференциации китайского социокультурного пространства становится инновационным инструментом решения всесторонней социокультурной модернизации КНР и ее «внутренних» регионов. Региональная культура посредством внутренних и внешних механизмов детерминирует принятие решений, что определяет общую парадигму развития регионального пространства в рамках новой теории роста - «культурной репрезентации регионов», основанной на взаимодействиях: «региональная культура^модель регионального развития», «точка^ось», «ядро^периферия», «образ региона — конкурентоспособность». Культурный регионализм Китая предполагает активное использование потенциала региональной культуры в «репрезентативных» прак-
тиках культурной регионализации, функционально выраженной в развитии культурных индустрии, культурном брендинге с целью создания привлекательного образа-имиджа и эффективной модели регионального развития.
-
Аксиологическое ядро формирования «единого» социокультурного пространства Китая образует ценностный императив «гармония» («хэсе»). Содержание категории «гармония» претерпело значительные изменения, расширившись от традиционного узкого понимания до системы методов преодоления противоречий. Процессуальный характер «гармонии» выражается в конкретных практиках культурного строительства, направленных на укрепление роли пропаганды (развитие СМИ, интернет-пространства); интенсивное развитие культурных индустрии, позиционирование китайских культурных брендов; согласованное развитие регионов и т.д. Китайская культура «гармонии» как оригинальная культур-философская парадигма составляет аксиологическую основу идеологии всестороннего гармоничного развития КПК, закрепленной в концепциях «гармоничного общества» и «гармоничного мира», призванных сформировать «единое» «гармоничное» социокультурное пространство КНР.
-
Китайская концепция «гармоничного мира» формирует культуроцен-тричную философию, способную значительно развить идеи транскультура-лизма и диалога культур, представляя потенциал расширения коммуникативной этики в условиях глобализации. Диалогичность китайской концепции «гармоничного мира» определяет универсально-партикулярную парадигму «гармоничного регионализма». Региональные проекции реализации концепции «гармоничного мира» выражаются в расширении культурно -цивилиза-ционного сотрудничества, диалога культур со странами Азии. Среди основных направлений цивилизационно-мировозренческого инкорпорирования философии «гармоничного мира» выделяются регионы Центральной, Юго-Восточной, Северо-Восточной, Южной Азии. Содержание концепции «гармоничного мира» и практик построения «гармоничного регионализма» подтверждает предположение о «расширяющемся» социокультурном пространстве современного Китая.
-
Концепция культурной «мягкой силы» КНР как инструмент «расширяющегося» социокультурного пространства современного Китая характеризуется богатой культурно-ценностной насыщенностью и разнообразием практик реализации. Процесс ценностно-идеологического наполнения содержания «мягкой силы» Китая соответствует принципу триединства составляющих: сохранение китайской специфики, содействие культурным инновациям, улучшение качества культурной продукции. Особая роль отведена процессу инновирования китайских культурных ценностей и укрепления их экстра-вертного потенциала воздействия, которое осуществляется на основе воспроизводства традиционных ценностей, укрепления ценностей социализма, заимствовании и китаизации зарубежного опыта с целью генерирования всеобщих ценностей. Практики реализации культурной «мягкой силы» Китая включают механизмы прямого культурного воздействия и опосредованные
социокультурные механизмы. Логика построения «гармоничного мира» и «гармоничного регионализма» определяет специфику китайского трансграничного регионализма как транслирующего инструмента «мягкой силы», направленного на обеспечение мирного международного окружения, благоприятного для гармонизации внутреннего социокультурного пространства КНР. Анализ содержательного наполнения и практик реализации культурной «мягкой силы» Китаем позволяет сделать прогноз о ее дальнейшем наращивании и расширении ареала культурно-цивилизационного влияния.
-
Межкультурное взаимодействие России и Китая в транснациональном пространстве Северо-Восточной Азии (СВА) определяется различными культурно-ценностными императивами конструирования внутреннего (национального) и транснационального пространства. В условиях гетерогенности культурного ландшафта СВА Китай позиционирует свою культурную миссию гармонизации межцивилизационных отношений. Культурное влияние Китая в СВА генерировано ценностными императивами концепции построения «гармоничного мира» и практиками «гармоничного регионализма», которые являются опосредованными механизмами культурной «мягкой силы», определяя китаецентристскую модель траснационального пространства, где Китай выступает культурным ядром, оставляя России роль «размытой периферии». Большая роль в трансграничной интеграции в СВА отводится приграничным территориям - Северо-Восточному региону КНР. В сложившихся условиях одной из важнейших задач для России является наиболее эффективное инкорпорирование ее восточных регионов в социокультурное пространство СВА и реализация культурно-цивилизационного потенциала в регионе.
-
Культурное влияние Северо-Восточного региона КНР интенсифицируется через «мягкую силу», представленную инновационными механизмами управления (соглашения и программы). Социокультурные практики построения культурных брендов в контексте программ развития Северо-Восточного региона КНР становятся одним из инструментов «мягкой силы», средством трансляции китайских ценностей «гармоничного мира», конструирующих трансграничное социокультурное пространство. Генерируемая преимущественно Китаем такая форма обладает ценностной гибкостью, связывая и гармонизируя межкультурные трансграничные связи. Северо-Восточный регион КНР в социокультурном пространстве трансграничья выступает культурной доминантой, расширяя трансляцию ценностей, формируя культуру развития, обнаруживая глубинную социокультурную природу асимметрии приграничных пространств РФ и КНР. Сложившаяся дифференциация социокультурного пространства российско-китайского трансграничья актуализирует разработку инновационной культурной стратегии для России.
-
Реализация философско-культурологического форсайт-исследования российско-китайского трансграничья позволила выявить два основных сценария, определяющих потенциальные парадигмы развития социокультурного пространства Байкальского региона РФ в условиях межкультурного взаимодействия с Северо-Восточным регионом КНР. Первый сценарий (инерцион-
ный) - реализация парадигмы «лимитрофа» - предполагает смещение «мнимой» социокультурной границы и буферного пространства в сторону российских территорий, обнаруживая угрозу «вымывания» (лимитрофности) российского социокультурного пространства. Второй сценарий (инновационный) - реализация парадигмы соразвития - предполагает освоение и воспроизводство самобытной модели социокультурного пространства, основанного на принципах транскультурализма, диалога культур, взаимовыгодного трансграничного обмена инновациями при большей интегрированности в общероссийское национальное пространство и внутренней сплоченности в рамках макрорегио-нального пространства Байкальского региона РФ.
Степень достоверности и апробация результатов. Диссертационное исследование обсуждалось на заседании кафедры востоковедения Забайкальского государственного университета и рекомендовано к защите по специальности 09.00.13 - философская антропология и философия культуры.
Основные положения диссертации представлены автором в виде докладов на международных и всероссийских научно-практических конференциях, среди которых: «Трансграничье в изменяющемся мире: Россия - Китай -Монголия» (Чита, 2006), «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, ИДВ РАН, 2008, 2011, 2013); «Актуальные проблемы развития современного китайского общества» (Чита, 2009-2013); «Приграничное сотрудничество: Россия, Китай, Монголия» (Чита, 2009); «Имидж страны/региона как стратегия интеграции России и АТР в XXI веке» (Улан-Удэ, ВСГУТУ, 2010); VI Конвент РАМИ «Россия и мир после мирового кризиса: новые вызовы, новые возможности» (Чита-Москва, 2010); «Мир и Россия: регионализм в условиях глобализации» (Москва, РУДН, 2010), «Россия - Азия: ценностные установки и социальный опыт» (Улан-Удэ, БГУ, 2010), «Общество и государство в Китае» (Москва, ИВ РАН, 2011, 2013), Международный симпозиум «Культурное пространство Северо-Восточной Азии» (Чита, ЗабГУ, 2011), «Россия и Китай: история и перспективы сотрудничества» (Благовещенск-Хэйхэ, 2012, 2013), Международный симпозиум «Религия в культурном пространстве Северо-Восточной Азии» (Чита, ЗабГУ, 2012), «Философии Восточно-Азиатского региона (Китай, Япония, Корея) и современная цивилизация» (Москва, ИДВ РАН, 2012), «Имиджевая политика Российской Федерации: теория и практика регионов» (Улан-Удэ, ВСГУТУ, 2012); «Социально-экономическое, социально-политическое и социокультурное развитие регионов» (Пенза-София-Семей, 2012), «Актуальные проблемы российского регионализма: областническая идеология и культурология в истории и современной философской и общественно-политической мысли» (Омск, ОмГУ, 2012), «Социокультурное пространство России: проблемы и перспективы развития» (Белгород, БГИКИ, 2012); в том числе за рубежом: XVI World Congress of the International Union of Anthropological and Ethnological Sciences (Kunming, China, 2009), II International Congress on Chinese Studies: Urban Society: Challenges for Present and Future (Shan-hai, China, 2010), International Society for Universal Dialogue (ISUD) World
Congress: Dialogue among cultures: peace, justice and harmony (Beijing, China, 2010), Shanghai International Conference on Social Science (SICSS) (Shanghai, China, 2011), International Symposium on Management and Social Science (ISMSS) (Beijing, China, 2013).
Некоторые положения диссертации апробированы автором в ходе выполнения научно-исследовательских работ в рамках ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг.: 1) государственный контракт № 02.740.11.0363 от 20.07.2009 г. по теме: «Влияние глобализирующегося китайского региона на Забайкальский край: социально-философский аспект» (2009-2011); 2) соглашение № 14.В37.21.0977 от 07.09.2012 г. по теме «Инновационные формы безопасного соразвития России и Китая в социокультурном пространстве трансграничья: социально-философский аспект (на примере Байкальского региона РФ и внутренних регионов КНР)» (2012-2013).
Основные положения диссертации изложены в 53 публикациях автора по теме исследования, среди которых 2 монографии (1 - в соавторстве), глава в коллективной монографии; статьи в научных журналах и сборниках научных трудов, в том числе 14 статей - в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ. Общий объем публикаций по теме диссертации составляет 45,7 п.л.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, четырех глав, каждая из которых включает по три параграфа, Заключения и библиографического списка.
Сущностные характеристики элементов социокультурного пространства: когнитивная модель исследования
Теоретическая и практическая значимость работы. Диссертантом разработана оригинальная когнитивная модель социокультурного пространства современного Китая, позволившая определить его сущностные характеристики и формы пространственной организации, находящиеся в постоянном взаимодействии и взаимовлиянии. Основные теоретические выводы могут быть использованы для дальнейшей операционализации синтеза социокультурного и пространственного подходов в философии культуры с целью анализа особенностей межкультурного взаимодействия и процессов, происходящих в национальных и наднациональных социокультурных пространствах.
Полученные теоретические результаты развивают и дополняют исследования трансформирующейся социокультурной реальности Китая, объединяя методологический потенциал ранее слабо связанных направлений философии и теории культуры, пространственной организации культуры, регионоведения, теории межкультурного взаимодействия, практику российско-китайских отношений, что способствует пониманию глубинных социокультурных основ взаимодействия России и Китая в транснациональном пространстве.
Выявленные особенности транснациональных социокультурных практик современного Китая построения «гармоничного мира», реализации культурной «мягкой силы», «гармоничного регионализма» и обретающие конкретные социокультурные формы наднационального образования – трансграничные регионы, представляют особую значимость для России, обладающей обширными приграничными пространствами с КНР.
Особую методологическую и практическую значимость представляет разработанная автором методика философско-культурологического форсайт-исследования развития российско-китайского трансграничного социокультурного пространства, предпринятая относительно трансграничной региональной пары – Байкальский регион РФ-Северо-Восточный регион КНР. Результаты сценарно-парадигмального моделирования и выявленные в ходе SWOT-анализа механизмы построения инновационной стратегии соразвития в обозначенном пространстве могут быть полезны для российской социокультурной практики решения проблем межкультурного взаимодействия с КНР.
Материалы диссертации могут быть рекомендованы для внедрения в образовательный процесс и составить основу лекционных курсов и практикумов по философским, культурологическим дисциплинам, специальным дисциплинам направления подготовки «Зарубежное регионоведение», «Международные отношения», спецкурсов по востоковедению, китаеведению, использоваться при подготовке учебно-методических комплексов, учебных пособий и методических рекомендаций.
Методология и методы исследования. Теоретико-методологическую базу диссертационного исследования составляют фундаментальные концепции отечественных и зарубежных, в том числе китайских, авторов в области философии культуры, социальной философии, культурной географии, регионологии, востоковедения, китаеведения, теории китайской культуры, российско-китайского межкультурного взаимодействия.
Исследование проведено с использованием комплексной методологии, основой которой выступает своеобразный синтез социокультурного и пространственного подходов, концептуализирующий «социокультурное пространство» как многофункциональную философскую категорию и обосновывающий возможность ее применения для анализа современной социокультурной реальности Китая. Особую значимость в ходе исследования приобрел регионологический подход, который позволил рассмотреть пространственно-региональные контексты реализации социокультурных практик современного Китая. Применение уровне-вого подхода помогло выявить различные уровни организации пространства – национальный, региональный, транснациональный, трансграничный.
Системный, структурно-функциональный, синергетический подходы позволили представить архитектонику социокультурного пространства Китая в единстве структурных элементов и связей. Аксиологический подход в исследовании использован для характеристики ценностной наполненности китайского социокуль 17 турного пространства, выявления культурных императивов внутренних и внешних социокультурных практик КНР. Эвристический потенциал герменевтического подхода был полезен в интерпретации и научной рефлексии сложных социокультурных феноменов инокультурной среды. Факторный анализ позволил выявить факторы формирования российско-китайского трансграничного социокультурного пространства.
Применение методов моделирования связано с необходимостью выявления и определения характеристик модели организации социокультурного пространства. Контент-анализ использован для исследования аутентичных источников, нормативно-правовой базы российско-китайского сотрудничества, статистических данных. В отношении социокультурного пространства трансграничья разработана и реализована программа философско-культуро-логического форсайта, включающая сценарно-парадигмальное моделирование и практические методики расчета трансграничных градиентов наполненности социокультурного пространства, SWOT-анализ факторов формирования социокультурного пространства, направленный на выработку стратегий реализации инновационного сценария. Применение методов анализа, синтеза, обобщения, экстраполяции, следование общенаучным принципам структурности, дополнительности, непротиворечивости позволило обеспечить методологическую целостность исследования.
Культурно-региональные модели конструирования социокультурного пространства Китая
Ю.М. Резник утверждает, что культура, «есть способ и результат символического и ценностно-нормативного конструирования реальности, ее возделывания по законам прекрасного-безобразного, нравственного-аморального, истинного-ложного, рационального-иррационального и пр.1 По мнению автора, процесс конструирования реальности возможен через создание социальных конструктов, в основе которых лежат параметры порядка – культурные смыслы, формирующиеся в системе социокультурных отношений в процессе социокультурной деятельности и взаимодействия. Социокультурное пространство рассматривается автором как система социокультурных отношений и представляется как «последовательность состояний системы, каждое из которых имеет потенциальную возможность привести либо к определенному аттрактору (той магистральной линии развития, силе притяжения, которой подчинятся все другие траектории развития), либо составить мозаичную картину “бесцельных флуктуаций”». О.Н. Астафьева2, следуя Г. Хакену, определяет возможность системы для саморазвития через основные переменные – параметры порядка, которые выступают в качестве механизмов самоорганизации.
Таким образом, в контексте синергетики структура социокультурного пространства представлена набором относительно статичных и процессуально-динамических элементов – параметров порядка, конструирующих единство социальных конструктов и культурных смыслов.
Социокультурное пространство как явление многослойное, предполагает сложную структуру функций. Развитие самой культуры опирается на идею гармонизации сосуществования человека с окружающей средой. Реализации этой идеи способствуют функциональные характеристики культуры, содержащие три аспекта: смысловой – являются отражением обобщенных взглядов на мир, формируя мировоззренческую парадигму; духовный – несут в себе нравственную кон-1 Резник Ю.М. Культура как предмет изучения // Личность, культура, общество. 2001. Т. 3. Вып. 1(7). С. 176-195; цепцию, поведенческий – воплощают этическую парадигму, формируя этос социокультурного пространства. Этим аспектам соответствуют функции культуры, имманентно присущие и социокультурному пространству – мировоззренческая, коммутационная, регулятивная, гуманистическая, гедонистическая и др1.
В числе основных функций социокультурного пространства выделяются следующие: функция аккультурации: в социокультурном пространстве происходит освоение пространства, взаимодействие культур, вытеснение и замещение элементов одной культуры другой; функция социализации: социокультурное пространство является полем взаимодействия его структурообразующих элементов, полем передачи культурно-исторического опыта; информационно-коммуникативная функция: социокультурное пространство является полем взаимодействия личности и общества и служит основой взаимной передачи информации и энергии; воспроизводственная функция: в рамках социокультурного пространства происходит воспроизводство социокультурных моделей, осуществляются процессы инновирования и модернизации.
Часть функциональных характеристик социокультурного пространства целесообразно рассмотреть в дуальных парах, подчеркивающих его многоаспект-ность.
Первая дуальная пара непосредственно связана со структурными качествами самого социокультурного пространства, обладая способностью структуриро-вания-хаотизации. Пространство изначально направлено на структурирование, на определение взаимоположения культурных феноменов и артефактов, на формирование параметров их взаимодействия. Пространство иерархично. Именно в нем задается восприятие верха и низа, направления в ценностном, культурологическом значении2. Нахождение в пространстве предполагает, что оно уже структурно оформлено с позиций социокультурного и ценностного аспектов. Физический уровень выражения данной функции заключается в определении и культурном
структурировании территории жизненного пространства, определении социокультурного значения его топологии. Символический уровень выражения отмечает иерархию ценностей и символов, принятую в данной культуре.
Структурность и способность к структурированию социокультурной реальности не исключает, однако, хаотичности самого социокультурного пространства. Хаотичность особенно заметна в рамках «чужого» социокультурного пространства, с иными архетипами, знаками, символикой. Такое пространство воспринимается субъектом как хаос в виду отсутствия представления о социокультурном коде данного пространства, характерного для носителя культуры. Таким образом, «свое» пространство структурировано, «чужое» – хаотично.
Следующая дуальная пара включает формирующую (моделирующую)-трансформирующую функции. Социокультурное пространство обладает свойством формирования моделей. Помимо пространственно-организационных форм оно задает определенный формат функционирования явлений и процессов, образуя модели, отличающиеся культурно-цивилизационной спецификой. Модель в свою очередь обусловливает масштаб действия, длительность и способы существования элементов социокультурного пространства, отражая стремление культуры соотнести со своими моделями и локусами любое явление, находящееся в культуре или привнесенное в нее. Необходимо отметить роль моделирующей функции в создании определенных моделей социокультурного пространства, в которых и происходит его развитие, закрепление, отработка устойчивых онтологических, семиотических, социальных, поведенческих установок, определяющих в конечном итоге специфику социокультурного пространства.
Трансформация как обратная сторона этой функции проявляется в пограничных зонах социокультурного пространства, где происходит его соприкосновение с иными пространствами, или же под внешним воздействием темпоральных модернизационных социокультурных процессов. Трансформация может действовать и внутри культуры, например, когда под влиянием внешних процессов или новой информации изменяется ценностная шкала, пространственная иерархия и вследствие этого меняется смысловое поле культуры. Культура обладает транс формационным потенциалом, обуславливая возможность социокультурного пространства к саморазвитию, самоизменению, а также к изменению находящихся в нем феноменов.
Функции ограничения-безграничности – характерные свойства социокультурного пространства, предполагающее наличие границ. Границы необходимы, чтобы определиться в пространстве, понять направление культурного движения, выстраивать основные векторы, иерархию пространственных феноменов. В социокультурном пространстве предполагается наличие множества границ, хотя их выставление искусственно и во многом произвольно. Относительно границы пространство организуется, осуществляет движение. Это может быть как физическая граница (видимая), оговоренная, так и символическая (мнимая), зачастую имеющая более мощное воздействие на существование и функционирование социокультурного пространства.
«Мягкая сила» культуры Китая в транснациональных социокультурных практиках
В современном дискурсе официального национализма в КНР пропагандируется национальная идентичность китайцев как осознание единства общей судьбы китайских граждан. В этом процессе необходимо учитывать культурно-цивилизационную специфику, политические, социальные, экономические факторы и ключевую роль влияния идеологии КПК3. Таким образом, социокультурная идентичность современного Китая представляет собой сложную многоуровневую систему, включающую цивилизационный, национальный, этнический, региональный, личностный уровни. По сферам жизнедеятельности и ключевым факторам формирования возможно выделение различных её видов: культурно-цивилизационная, социальная, культурная, идейно-политическая (так называемая «социалистическая») и т.д., которые в совокупности образуют социокультурную идентичность современного китайского общества, представляющую комплекс взаимодействующих сложных многоуровневых элементов.
Китайская национальная идентичность, по мнению китайских исследователей, наиболее ярко выражается в конфуцианских ценностях, идеалах гармонии (внутренней и внешней), формируя культурно-цивилизационную идентичность, в патриотизме и социализме с китайской спецификой, являющихся основой идейно-политической идентичности; в национально-региональных концепциях, влияющих на формирование национально-экономической и межкультурной идентичности1. В разное время и в различных условиях отдельные элементы китайской идентичности играют свою роль. В изменяющемся социокультурном пространстве мира китайская идентичность все больше опирается на политические и экономические концепции, использующие традиционные культурные ценности в качестве императивов развития: строительство общества «сяокан», «гармоничного общества», «гармоничного мира». Национальная китайская идентичность - это трансформирующийся в течение всей истории развития китайской цивилизации феномен, результат социокультурного воспроизводства культурных моделей и ценностей. Рассматриваемая проблема - это проблема появления «гибрида», сложной конструкции, с множеством элементов, некоторые из которых сложились более чем тысячи лет назад, другие - генерированы совсем недавно2.
Другой аспект китайской национальной идентичности заключается в её целенаправленном конструировании сверху, распространения идентичности политических элит3, основными задачами которой с самого образования КНР являлись распространение коммунистической идеологии и поддержание авторитета власти4 . В период радикальных политических преобразований формирования «социалистической» идентичности с безусловностью преобладала этническая (региональная) идентичность, что при впечатляющем количестве народностей создавало реальную угрозу целостности Китая в условиях отсутствия внутренних кон-солидационных элементов и неизбежном, после возникновения эпохи НТР, наличии соответствующих достижений соседей. Интеграция в «стартовый период» возможна была только на пути авторитаризации режима, поскольку демократия, как правило, связанная с меритократической системой ценностей, способствовала бы возникновению межнациональных трений и конфликтов, нежели их разрешению, особенно в немодернизированном обществе. Позже в период культурной революции воспроизводство нового поколения в рамках «новой социалистической идентичности» включало в себя в т.ч. и ликвидацию любых иных институализи-рованных ценностных систем и их элементов, зачастую вместе с их физическими носителями. Культурная революция довершала проект создания «социалистической идентичности», ликвидируя на тот момент возможности воспроизводства любой иной альтернативы и создавая «полностью социалистическое» новое поколение и конструируя новую «передовую социалистическую культуру»1. Важно отметить, что «социалистическая идентичность» в китайских реалиях, в отличие от российских советского периода, не насаждалась в замен традиционной, а впитала в себя значительную часть конфуцианских представлений. Так, по мнению китайского ученого Сяо Сяосуй, «коллективная социалистическая идентичность» зиждется на тройственном представлении о коллективизме в Китае: коллектив как «семья» в её традиционном понимании, коллектив как «поднебесная» в конфуцианском представлении и, наконец, коллектив как «государство», формируемое идеологией КПК2.
Экономические успехи начали играть значимую роль в конструировании китайской национальной идентичности в эпоху Дэн Сяопина и усилили свою роль позднее. Национальная идентичность и экономические успехи в сознании китайцев сливаются и служат для объяснения друг друга: причины экономического успеха объясняются формированием национальной идентичности, а причиной возникновения идентичности – экономические достижения3.
Политика открытости внешнему миру выступает в качестве новой демонстрации китайской национальной идентичности, нашедшей большее отражение в понятии государства, чем нации или цивилизации. Многие западные авторы1 определяют приоритет политического и экономического факторов в процессе конструирования современной китайской идентичности, однако нельзя не учитывать роль культурно-цивилизационных ценностей в данном процессе. Китай в своем историческом развитии нашел свой, китайский, выход из дилеммы необходимой «незыблемости» ценностно-нормативного контекста и необходимости его периодической модернизации в зависимости от происходящих количественных и качественных изменений внутренней и внешней социокультурной среды. Трансформирующиеся ценности рассматриваются как культурные императивы внутренней и внешней стратегии развития Китая, направленные на обеспечение национальных интересов, целостности, стабильности, повышение комплексной мощи и безопасности китайского государства в динамично изменяющихся условиях.
Анализ китайской литературы по исследуемой тематике показывает растущий интерес китайских ученых к проблемам культуры, развитию культурной индустрии в Китае, разработке культурных брендов с целью распространения китайской культуры как внутри страны, так и за ее пределами. Определенный интерес представляют исследования нового феномена – «мягкой силы» китайской культуры (чжунго вэньхуа жуаньшили). В современных условиях культурные ресурсы в конструировании китайской идентичности не менее важны, чем экономическая мощь, политическая власть и военная сила.
Проекции социокультурных практик «мягкой силы» в трансграничное пространство РФ и КНР (на примере СевероВосточного региона КНР)
Есть и поклонники «высокой» культуры – Э. Хемингуэя, Дж. Стейнбека, У. Фолкнера и других мэтров американской культуры2. Но если мы говорим о внешнеполитических доминантах отдельно взятой страны, то главная составляющая часть культурной дипломатии – это популяризация национального языка и культуры. За преподаванием языка и пропагандой культуры порой стоят политические задачи: распространение влияния страны, поддержание ее имиджа, укрепление двусторонних связей с зарубежной общественностью, развитие торгово-экономических связей и туризма3.
Второй компонент «мягкой силы», выделяемый Дж.С. Наем – политические идеалы и ценности. То, как государство ведет себя внутри страны, какими принципами руководствуется в правлении, какие ценности ставит во главе своей внутренней политики и каких политических идеалов придерживается, говорит о наличие и уровне «мягкой силы» данной страны4. Поведение государства внутри национального пространства может повысить ее престиж и обеспечить легитимность его поведения, управления, что в свою очередь может содействовать достижению внешнеполитических целей страны.
Политические идеалы и ценности – есть прямое отражение национальных интересов государства, которые в век глобализации имеют тесную взаимосвязь с внешними концепциями страны. При четкой постановке своих политических ценностей, удовлетворяющих национальным интересам, можно значительно укрепить ресурс «мягкой силы» внутри страны, тем самым повысив свой имидж на мировой арене. Что же касается последнего, то это, в свою очередь, является со ставляющим элементом третьего инструмента «мягкой силы», выделенного Дж.С. Наем – внешней политики.
Под внешнеполитическими инструментами «мягкой силы» чаще понимают совокупность невоенных, дипломатических мер в отношении других государств с целью формирования привлекательного образа своей страны и сферы ее влияния. Это могут быть культурные, образовательные, туристические и иные гуманитарные инициативы1.
Сформированная Дж.С. Наем концепция «мягкой силы» продемонстрировала свою эффективность в теоретическом и практическом плане, что стало основанием для разворачивания широких дискуссий вокруг этой теории, а также придало импульс естественному процессу трансформации первоначального понимания «мягкой силы». В данном случае весьма примечателен опыт Китая, который является одним из первых азиатских цивилизационных центров, использующих «мягкую силу» в глобальном масштабе. Концепция «мягкой силы» обрела плодотворную почву в китайском научном и общественно-политическом дискурсе, сформировав ее культурно-ценностное содержание и социокультурные практики реализации относительно китайской реальности.
Расширяющиеся границы социокультурного пространства в рамках функционирования китайской модели открытости не могут в полной мере обезопасить его от проникновения деструктивных глобализационных элементов, способных негативно воздействовать на культурно-цивилизационные основы китайского государства – культурные ценности, социокультурную идентичность, национальный менталитет. На этом фоне национальная культура воспринимается в КНР как инструмент сохранения национальной идентичности в условиях глобализации. 4-ый пленум ЦК КПК XVI созыва (2004 г.) призвал: «укреплять комплексную силу культуры Китая. Продвигать китайскую культуру, выходить в мир, повышать ее международное влияние»2. Китайская культурная «мягкая сила», реализуемая в различных практиках китайского государства – геополитике, культурной дипло-1 Кухаренко Н.В., Кухаренко С.В. Образование как инструмент «мягкой силы» Китая в отношении России. // Современный Китай в системе международных отношений / Отв. ред. Буяров. М.: КРАСАНД, 2012. С. 164-187. 2 Кузык Б.Н., Титаренко М.Л. Россия-Китай 2050: стратегия соразвития. М.: Институт экономических стратегий, 2006. С. 419-420. матии, глобальных и региональных стратегиях развития - также становится частью комплексной национальной мощи Китая, обеспечивающей стране не только аргументы для внешней пропаганды, но и защиту от нежелательного внешнего проникновения.
По мнению китайских исследователей, инструментальный набор китайской «мягкой силы» включает ряд политико-идеологических и социокультурных ресурсов - мягкую политическую власть, культурную власть, дипломатическую силу, культурную, экономическую, экологическую и т.д.; идентификационную мощь идеологии и ценностных ориентаций, притягательную силу социокультур-ной организации и модели развития, творческую силу нации . словам профессора Мэнь Хунхуа , тема «мягкой силы» («жуанъ шили» ) и ее значение для Китая стала одной из самых обсуждаемых в научных и политических кругах. К такому заключению китайский ученый пришел на основе анализа результатов обзора научных публикаций по теме в крупнейшей в Китае элек-тронной системе учета научных публикаций (CNKI ). Его запрос показал наличие 518 работ, опубликованных с 1994 по 2007 гг., в названии которых присутствовало ключевое слово «мягкая сила». За пять лет этот показатель достиг более 2000 публикаций (2008 - 151; 2009 - 227; 2010 - 303; 2011 - 337; 2012 - 424), по различным направлениям исследования (культура, философия, образование, политика, экономика, менеджмент, дипломатия, международные отношения и др.). Такая популярность категории свидетельствует о значительном интересе китайской науки к данной теме.
