Ппихологические особенности усвоения этно-культурных аспектов семантики иностранного языка (на материале усвоения английского языка студентами-армянами) Барбарян Мери Арзумановна

Содержание к диссертации

ВВЩЕНЇЇЕ З

ГЛАВА І. СООТНОШЕНИЯ НШНГВИЗМА И ЕИКУЛЬТУРИЗМА 7

1. Модели билингвизма и исследование этно-культурных факторов при становлении билингвом 7

2. Отражение связи билингвизма и культуры. Некоторые типы соотношений 20

3. Принцип языковой дополнительности как марксистско-ленинское обоснование методологического подхода изучения

языка и культуры 24

ГЛАВА 2. СООТНОШЕНИЯ СМАНТИКИ И ЭТНО-КУЛЬТУРНЫХ АСПЕКТОВ

БЇШ/ШГВИЗМА 44

4. Семантика как наиболее чувствительный и важный аспект проявления этно-культурных аспектов билингвизма 44

5. Критика СД как способа измерения значения и возможности его применения в этно-культурных исследования. 58

ГЛАВА 3. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ДОСЛЕДОВАНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ
ПРОБЛЕМЫ УСВОЕНИЯ ЭТНО-КУЛЬТУРНЫХ АСПЕКТОВ
СЕМАНТИКИ ИНОСТРАННОГО ЯЗЫКА 62

6. Постановка проблемы 62

7. Первая серия экспериментов 64

8. Вторая серия экспериментов 69

ГЛАВА 4. СВЯЗЬ ОРИЕНТАЦИИ К ИЗУЧЕНИЮ ЯЗЫКА И УСВОЕНИЯ

ЭТНО-КУЛЬТУРНЫХ АСПЕКТОВ СЕМАНТИКИ 84

9. Постановка вопроса 84

10. Экспериментальное изучение проблемы ориентации к изучению иностранного языка и другой культуры 90

ЗАКЛШЕНИЕ И ПЩАГОГИЧЕСМЕ ВЫВОДЫ. 99

БИБЛИОГРАФИЯ 104

Введение к работе

В материалах ХХУІ съезда КПСС отмечается: "Повышать эффективность работы всех звеньев и форм образования и подготовки кадров" (2.44). Такое требование состоит в соответствии с требованиями программы (62) в том смысле, что выпускники языковых вузов должны уметь выражать свои мысли на иностранном языке в устной и письменной форме.

Отсюда и важность разработки и исследования особенности этнокультурных аспектов усвоения семантики иностранного языка, обусловлена требованием современного общества, владеть иностранным языком как средством общения. Такое требование является как результатом, так и условием современной научно-технической революции, устранением национальных барьеров, расцветом и сближением народов.

Советский ученый ГО.Д.Дешериев отмечает: "Роль и значение двуязычия и многоязычия в жизни нашего общества будут возрастать по мере нашего дальнейшего движения вперед к коммунизму" (27,329).

Актуальность выбранной темы обосновывается тем, что:

1. современная психология уделяет мало внимания этно-культур-ным и национальным особенностям речи. Но многие факты доказывают, что "представители одной лингвокультурной среды, даже свободно владея другим языком, часто оперируют "своими" моделями поведения, употребляют свои "кинесические" системы, опираются на свои "культурные" знания (А.А.Леонтьев. 46), но очень часто бывает и так, что речь билингва совсем не отличается от речи представителей другого народа, носителей другого языка. Очень важно выяснить то, что кроме индивидуальных характеристик, содействует овладению иностранным языком.

2. язык является неотделимой частью культуры каждого народа

и, в то же время, тем главным средством, в котором отражается куль-

тура этого народа. Семантика является наиболее важной частью языка. Это та часть, которая может дать ложное представление о том, что ее усвоение легче, чем усвоение других аспектов языка. Можно предположить, что, если тем или иным способом (наглядным, переводным или описанием) будет достигнута семантизация нового слова., тем самым будет решена задача усвоения семантики. Такая позиция в своей основе ошибочна (Н.В.Имедадзе. 33). Усвоение иностранного языка, можно считать полным только тогда, когда язык усваивается как неотделимая часть культуры другого народа, когда по возможности усваиваются этно-культурные и национальные особенности семантики иностранного языка.

3. пока что мало изучен вопрос - зависит ли отражение и категоризация реальной действительности от разных языков, т.е. возникает проблема изучения национальных характеристик значения.

4. еще очень мало изучена проблема связи языка и культуры в семантике языков у билингвов и остается нерешенным вопрос - можно вообще изучать язык без соответствующей культуры или нет?

Новизна работы в том, что изучение этих вопросов позволит:

1. по-новому подойти к проблеме'усвоения семантики иностранного языка;

2. по-новому рассмотреть соотношения объективного и субъективного в языковом отражении мира билингвом;

3. рассмотреть воздействие эмоционально-оценочных аспектов семантики на миропонимание билингва, на базе конкретных исследований;

4. установить соотношения между ориентацией к изучению иностранного языка и этио-культуряыми аспектами семантики.

Цель диссертации состоит в теоретическом и экспериментальном исследовании особенностей усвоения этно-культурных аспектов семантики иностранного языка, который, как частный момент включает в

себя также ориентацию к изучению иностранного языка.

В соответствии с этой целью и поставлены соответствующие задачи:

а) выявление и характеристика этно-культурных аспектов се
мантики в процессе усвоения иностранного языка;

б) выявление роли и значимости установочного контекста для
фиксирования и различия этно-культурных аспектов семантики;

в) выявление и характеристика этно-национальных особеннос
тей значения у билингвов по сравнению с динамическим процессом
становления билингвом в разных возрастных группах и на разных
уровнях владения языком;

г) характеристика динамики становления билингвом как посте
пенного усвоения этно-культурных норм другой этно-языковой груп
пы.

Как результат решения этих задач мы выносим на, защиту следующие теоретические положения:

1. усвоение иностранного языка является длительным динамическим процессом, в течение которого динамически усваиваются и этно-культурные особенности другого языка,³⁵

2. этно-культурные особенности значения целиком проявляются, только в типичном национально-культурном контексте, который фиксирует характерные данному языку этно-культурные аспекты семантики,

3. динамика процесса фиксации этно-культурных аспектов семантики коррелирует с мерой овладения иностранным языком и ориентацией к изучению языка,

4. чем интегрированнее ориентировка к изучению языка, тем лучше фиксируются этно-культурные аспекты семантики иностранного

⁵⁵ В диссертации под усвоением этно-культурных особенностей языка мы в основном подразумеваем усвоение эмоционально-оценочных ок-

языка.

Практическая значимость заключается в том, что в ней на основе определения содержания динамики становления билингвом и соотнесения его характеристик с особенностями усвоения норм другой этно-языковой группы разработаны конкретные педагогические рекомендации по совершенствованию процесса обучения иностраяносу языку в высших учебных заведения и в школах.

Методы; Были использованы метод "семантического дифференциала" Ч.Осгуда (СД), синтезированный метод на основе семантического дифференциала и метода исследования установки, а также опросник Ламберта ("шкала ориентации"). В этом плане принципиально важной задачей явилось преодоление и критика одностороннего методологического подхода к методике СД и определение меры его пригодности в исследовании этно-культурных аспектов семантики.

Апробация. Основные положения диссертации были обсуждены на заседаниях кафедры психологии ЕІЇШРИЯ им.В.Я.Брюсова и на заседаниях кафедры педагогики и психологии Ленинаканского педагогического института.

Публикации. Основные положения и результаты исследования были изложены в четырех публикациях.

Структура и объем работы. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы (136 наименований литературы, в том числе 59 иностранных). Работа изложена на 103 машинописных страницах, содержит II таблиц и 3 матрицы.

расок семантики другого языка.

Г Л А Б A I СООТНОШЕНИЕ БИЛИНГВИЗМА И БИШЬТУРИЗМА

I. Модели билингвизма и исследование этно-культурных факторов при становлении билингвом

Изучение литературы показывает, что несмотря на многочисленные исследования, мы сталкиваемся с одним и тем же вопросом при овладении иностранным языком - почему некоторые люди могут быстро и хорошо овладеть языком, а другие нет. Сказать, что некоторые люди имеют "языковые способности", значит ничего не сказать, потому что таким легким путем решить вопрос наследственности нелогично, так как существуют и другие стороны вопроса:

а) если человек не страдает каким-то физиологическим недостат
ком и владеет своим родным языком, значит у него уже существует
минимальная потенциальная возможность овладения другим языком.

б) с другой стороны, история доказывает, что если какой-то
народ, по причине обстоятельств, вынуждался систематически об
щаться с другим народом, то все его члены владели языком другого.

Поэтому и, как нам кажется, изучение вопроса овладения иностранным языком станет более полноценным, если подойти к нему и со стороны социальной психологии, т.е. предположить, что успешное владение иностранным языком зависит не только от языковой способности и интеллекта обучающего, но и от того, какое отношение имеет обучаемый к народу и к культуре того народа,чей язык он изучает, как он воспринимает другую этническую группу и сможет ли он вообще принять характерные ему речевые и неречевые формы поведения.

Систематическое изучение такой постановки вопросов как в отечественной, так и в зарубежной психологии началось сравнительно поздно и остается одним из спорных вопросов современной психологии речи (9;І4;І7;І8;24;34;36;46;66;73;84;93;І05;І07;ІП;ІІ6и т,д).

Одним из первых, и наиболее популярных подходов, который пытается решить вопрос о соотношении билингвизма и социально-культурных различий семантики принадлежит американским психологам СМ.Эрвин и Ч.Е. Осгуду (117, 119, 107, 108). Изучение второго языка и билингвизма включает в себя усвоение и использование двух лингвистических кодов. Кардинальным является вопрос - как функционируют эти коды: отдельно или вместе? По их мнению, так как лексические аспекты сообщения (message ) двух языков разные, семантическое кодирование и декодирование будут осуществлять разные каналы.

Так как изучение иностранного языка в школьной ситуации показывает подчиненное положение, многие подразумевают, что лексические значения константны при изучении иностранного языка и билингвизма. Если значение объекта "дерево" остается неизменным при зрительном восприятии, то значение его различных лингвистических знаков, например, ⁿtixx>ⁿ_t "дерево", тоже будут одинаковыми. Это тот случай, который вообще создает билингвизм

дерево/ Ьц ₌ ^Ъ (см. 17.260)

дерево/ ТГІ \%

По мнению авторов, появлению первого типа билингвизма-смешан-ного, способствует изучение словарных листов, когда знаки языка Б ассоциируются со знаками и значениями языка А^к.

Смешанный билингвом может стать также ребенок, который растет в семье, где оба языка употребляются неупорядоченным образом. Фактически здесь устанавливается компромиссное отношение между двумя языками, где один из языков можно считать первым или первичным.

й Если учитывать диахронический аспект усвоения иностранного языка, то язык А соответствует первому языку. Если считать синхронический аспект, тогда А соответствует первичному языку.

- 9 -Совсем другой тип соотношений устанавливается у так называемого координативного билингва. Здесь система знаков каждого языка создает свою отдельную систему значений.

tee.

Дерево дерево

Такой вид развития характерен для настоящего, чистого билингва, который научился говорить на одном языке дома, а другим овладел например, в школе или на работе. Общие ситуации употребления одного языка (и внешние и эмоциональные), зависят от того, где употребляется второй.

Описанная классификация Осгуда представляется в виде следующих схем (117, 140)

Смешанный Координативный

(coordinate )
7/Пі от.

(compound )
*Zm От

В схеме смешанного билингвизма две группы лингвистических знаков, одна соответствующая языку А (J , а другая языку

В ((S) ) , ассоциируются с одними и теми же репрезентационно-ме-диапионными процессами или значениями (~*-т—*5_т ) в процессе декодирования*.

В процессе кодирования одни и те же препрезентационно-медиа-ционные процессы чередующим образом ассоциируются по двум направлениям лингвистических ответов: один в языке AI (S) 1 , и другой к Волее подробно об осгудовскои трактовке значение как репрезен-тационно-медиационном процессе мы будем говорить в главе 2,

- 10 -в языке 6 ( _в]

В схеме координативного билингвизма одна группа языковых ответов и знаков соответствующая одному языку начинает ассоциироваться с одним направлением репрезентационно-медиапионных процессов (Ч—^^,), а группа лингвистических ответов и знаков, соответствующая другому языку ассоциируется с другим направлением репре-зентационных процессов (l_m—^_т).

Кёлерс предложил (77, 218) метафору "водный резервуар", чтобы описать эти две системы. При смешанном билингвизме разные "краны" будут "высвобождать" одну и ту же информацию, но производят это с помощью разных правил (фонетических и синтаксических). Координативные билингвы владеют двумя "кранами", каждый для получения и отправления информации с одного языка. Эта метафора поясняет, что Эрвин и Оогуд имели ввиду только семантику при различении билингвизма.

В 1969 году Ламберт (114; ИЗ) суммировал понимание смешанного и координативного билингвизма. Чтобы больше выяснить суть такого различения, он включил понятия "контекст усвоения", "вид-усвоения" и "употребление" (77, 228). Под контекстом усвоения подразумевался факт, изучались языки в одной или в разных культурах. Изучение исторіш контекста усвоения, по его мнению, может доказывать (114.101):

5. сравнительно большое семантическое различие между словом на одном языке и его переводным эквивалентом на другом.

6. большую ассоциативную независимость переводных эквивалентов двух языков.

7. сравнительную трудность перевода.

Такая постановка вопроса делает возможным для Ламберта рассматривать разницу между смешанным и координативным билингвизмом не как жесткую классификацию, а как интересное различие, ко-

- II -

торое позволяет также думать, что один и тот же билингв может развивать смешанное отношение в одной ситуации и координативное -в другой.

Вид усвоения также способствует формированию того или иного вида билингвизма. Например, переводный метод может облегчить сравнение переводных эквивалентов двух языков. Язык, изученный прямым методом тоже подразумевает наличие координативного билингвизма.

Третий параметр об употреблении языков полагает, что строгое разграничение употребления языков ведет к координативному типу, несмотря на вид усвоения. А повседневное употребление двух языков приводит к смешанному типу.

Для различия смешанной и координативной системы Дженесс и др. (77.229) предлагают другую характеристику. По их мнению, смешанными билингвами можно считать тех, кто воспитывался в полной двух-языковой среде с раннего детства, а координативными тех, кто изучал второй язык после первого, после 10 лет, а также вне семьи.

Еиджел (77.230) предлагал развивающуюся модель для тех, кто изучал второй язык после первого. В этой модели, между переводными эквивалентами сначала может развиваться легкое смешанное взаимодействие, однако, после определенного периода, достигая стадии определенного языкового научения, в сущности становится координа-тивным билингвом.

Все эти исследования относились только к семантическому аспекту языка. Во всех этих исследованиях закономерности соотношения семантики двух языков абсолютизированы и таким образом являются одномерными.

^х, Этим моделям Л.Якобовиц (108; 106) противопоставляет свою четырехмерную модель. Модель Эрвин*гОсгуда для него является исходной, поскольку координативность и смешанность билингвизма взята им в качестве одного из измерений билингвизма. По его мнению,

- 12 -(108; 106) теория о координативном и смешанном виде билингвизма может быть полезной для понимания лишь некоторых аспектов семантического функционирования билингвов, однако будет полезно перенести различия между координативностыо и смешанностью в другие сферы психолингвистического функционирования, именно на грамматический и фонологический.

По его мнению билингвизм включает в себя два разных аспекта взаимосвязи двух разных языковых систем.

I. Это отношение между двумя языками, которое может быть представлено в виде схему (108.30; 106.165-173).

oCs.

Rfl-f(Xcc< — Хсс&)

где X означает говорящего, а < язык. Взаимопересекающая часть представляет интерференцию между двумя языками. В этой модели показывает доминантность.

2. Второй аспект касается взаимоотношения каждого языка билингва с идеализированными монолингвами двух соответствующих языковых общностей. Это представляется в виде схемы.

1/эеал из и ров ан ный Монолингв

ІІзешизировон

тонолинге оСч

где X обозначает идеализированного монолингва.

Идеальный координативный билингв представляет собой тип языковой шизофрении, где все аспекты двух языков (семантические, грам-

- ІЗ -

матические, фонологические) фушщнонируют вполне независимо. Здесь Rfl имеет минимальную цену, а ^в и ^с - максимальные.

Взяв эти два аспекта как исходные, Якобовиц построил свою четырехмерную модель билингвизма, где измеряющими факторами являются и семантика, и грамматика и фонетика. Так как наша задача конкретизируется только обсуадением семантических особенностей билингвизма, мы будем обсуждать только семантические стороны его модели.

Он взял четыре измерения, которые по его мнению наилучшим образом отображают процесс становления билингвом.

Первое измерение является степень билингвизма, т.е. доминантность того или иного языка.

Второе измерение отражает координативность и смешанность билингвизма, которое отражается в виде взаимопересекаюшихся квадра -тов.

Третье измерение - это отражение сферы психолингвистического функционирования разных факторов языковых систем.

Четвертое измерение отражает развитие билингвизма в течение времени.

На семантическом плане это можно изобразить следующим образом.

Первое изображение показывает настоящего смешанного билингва, с некоторым независимым семантическим резервуаром.

Второе изображение показывает некоторое развитие билингвизма в течение определенного времени. Семантика больше приближается к

- 14 -языковым нормам второго языка. Но в то же время впервые происходит отклонение в процессе становления билингвом от норм идеализированного монолингва,

Третьее изображение уже показывает настоящего координативно-го билингва в семантическом аспекте. Однако полное отклонение от идеализированного монолингвизма ведет к приобретению межкультурной (егоьs - cu Etuга L ) семантической системы.

В чем же ценность модели Якобовица?

Самое главное в том, что

1. Основываясь и творчески используя модель Эрвин-Осгуда, в
то же время модель Якобовица может различать координативность и
смешанность не по окончательно сформировавшимся результатам, а в
процессе становления.

По мнению Н.В.Имедадзе, ценность модели Якобовица в том, что он первым экстраполировал различия в координативном и смешанном билингвизме с семантической системы на другие сферы психолингвисти-ческого функционирования и окончательно снял абсолютный, альтернативный характер этого различия (36.154).

2. В модели Якобовица некоторым образом отражен общий путь
овладения вторым языком, а именно путь от смешанного функциониро
вания к все более автономному. Поэтому и эрвиносгудовские типы
билингвизма в некоторой степени можно рассмотреть как ступени
развития (36.155). Но в модели билингвизма семантическая система
второго языка никогда не достигает автономности. Обогащая, она
оказывает влияние на родной язык. Поэтому и совершенно права Н.В.
Игледадзе, что модель Якобовица отражает историю формирования сме
шанного билингвизма, которая противоречит самому его пониманию
идеализированного монолингва и случаю "языковой шизофрении", кото
рое логически вполне возможно (106; 108.30-40).

Дело в том, что такого мнения Якобовиц достиг только логичес-

- 15 -ким путем и проведением экспериментов вне процесса реального общения и функционирования билингвов.

Такое положение вещей не решило проблему билингвизма и истории его формирований. Требовалось преодоление недостатков этих наиболее популярных исследовании современной зарубежной психологии и разработка более адекватной и экспериментально обоснованной модели билингвизма. Такой попыткой, на наш взгляд, является модель Н.В. Имедадзе.

Для формирования новой модели Н.В. Имедадзе использовала пять критериев (36.162; 35.34).

8. Путь формирования билингвизма.

9. Степень взаимоналожения языковых систем билингва.

10. Степень приближенности системы второго языка билингва к системе моноглота-носителя второго языка.

11. Степень приближенности родного языка к системе идеализированного моноглота - т.е. степень владения родным языком.

5. Доминантность языка в настоящее время.
Использовав пять критериев и сопоставив их с традиционной

схемой - "координативный⁵⁵- смешанный", она получила следующие подтипы, что графически можно изобразить следующим образом:

сотр сотр coovd coozdt

уравновешенный доминантный уравновешенный

сотр „ это смешанный билингвизм с доминантной системой родного языка. Это наиболее расцространенная форма билингвизма формируется в результате школьного обучения второму языку. Родной язык доминирует во всех сферах общения. Второй язык не берет себе ни функцию планирования, ни выражения интимных переживаний индивида, хотя mo-

ss Н.В. Имедадзе употребляет русский эквивалент сос-ъЖпа.+е. - координированный. Далее мы будем придерживаться термина Н.В .Имедадзе.

дет использоваться при общении. Второй язык подвергается интерференции.

сотр - смешанный билингвизм, возникающий в результате недифференцированного употребления в семье обоих языков. Уровень владения обоими языками низок.

соот.с1 - координированный билингвизм с доминантной системой родного языка, с сравнительно низким уровнем владения вторым языком, но неинтерферирующий.

со оxd_г - координированный билингвизм с владением языками, приближающимся к моноглоту, неинтерферирующий с автономным порождением высказываний. Развивается или при одновременном начале систематического изучения второго языка и практического общения на нем или при параллельном овладении обоими языками с соблюдением принципа изоляции языков в ситуации. Чувствуется одинаковая легкость употребления обоих языков в общении, планировании действий, записях для себя и т.п. (36,165).

Такая постановка вопроса означает, что в основе типологии билингвизма лежит тип функциональной организации средств общения на двух языках, или, по-другому, билингвом может быть назван человек, владеющий (на том или ином уровне) двумя языками, т.е. индивид, который использует две языковые системы для общения шденно в целях общения, т.е. когда его сознание направлено на смысл высказывания, а форма является средством (36,136).

Такая типологическая система, по мнению автора, позволяет сделать несколько существенных дополнений к поншланшо психологической природы билингвизма.

12. Оперирование терминами Осгуда "координированный-смешанный" не означает присоединения к его одномерной модели соотношения систем.

13. Полное размежевание сфер употребления и внесения языков во

- 17 -времени и пространстве может не обеспечить создание координированной системы,

3, Подлинный координативный билингвизм (tooxd₁ ) формируется
тогда, когда оба языка используются во всех сферах общения, выпол
няют все функции: не только коммуникативную, но и экспрессивную,
обобщающе-когнитивную, планирования, самовыражения (в том числе
творческого).

4. Смешанный билингвизм с доминированием родного (<^omp ) мо
жет быть рассмотрен как определенная ступень в формировании коорди
нированного билингвизма. Расположив билингвов на континууме от
сотр до соогс!^ _f успешное усвоение второго языка можно представить
в виде перемещения вдоль этого континуума.

По нашему мнению, такая типология также позволяет:

а) считать усвоение иностранного языка динамическим процессом;

б) лучше понять условия приобретения чужой культуры;

в) по-новому рассматривать ориентации к изучению второго язы
ка (в этом более подробно смотри Глава 4);

г) делать более адекватным и очевидным вопрос соотношений
разных типов билингвизма и этно-культурной специфики речевого об
щения.

Нам осталось рассмотреть модель билингвизма Е.М.Верещагина, которая позволяет более полно рассмотреть социально-культурные факторы при становлении билингвов.

Ссылаясь на работу Дж.іишман, Верещагин выделяет три типологии билингвизма: психологическую, лингвистическую и социологическую (20.24-29).

Психологическую типологию Верещагин строит на следующих критериях:

а) по числу выполняемых речевых действий;

б) по соотнесенности двух речевых механизмов между собой;

_ 18 -

в) по способу связи речи на каждом языке с мышлением;

г) по критерию диминантности языка.

По первому критерию Верещагин выделяет репродуктивный, рецептивный и продуктивный тип.

Репродуктивное владение языком типично для мертвых и литературных языков. Кроме того репродуктивный билингвизм нередко вырабатывается при самостоятельном изучении неродного языка в качестве средства получения информации.

И репродуктивный, и рецептивный билингвизм, по мнению Верещагина, обеспечивают только восприятие иноязычной речи и это означает, что билингв способен понять иноязычный текст, т.е. приписать ему определенную содержательную сторону. А если индивид умеет не только понимать, но и порождать речевые произведения, относящиеся к вторичной системе, его можно назвать продуктивным типом (20,24).

Такое'различие, по нашему мнению, противоречит написанному самим Верещагиным, что "Билингвом называется носитель двух систем общения (т.е. человек, способный употреблять для общения две языковые системы)" (20,19), что нельзя сказать о репродуктивных и рецептивных билингвах.

По второму критерию он различает "чисто-смешанное" двуязычие, которое в основном напоминает типологию Эрвин-Осгуда.

Третьим критерием психологической классификации билингвизма является способ связи речи на каждом из языков с мышлением.

Как пишет Верещагин, "предполагается, что первичный язык всегда связан с мышлением непосредственно". Вторичный язык, вторичные речевые умения также могут быть связаны с мышлением непосредственно. Для характеристики этого случая Верещагин предложил термин "бессознательно-интуитивное практическое владение вторым языком", а присущие билингву речевые умения называет "непосредственным би-

- 19 -лингвизмом" (20.29).

Однако, во многих случаях, "билингв кодирует и декодирует мысли, выражения родным языком, т.е. относится к вторичному языку как к кодовой системе для обозначения выразительных возможностей первичного языка" (20,29). В этом случае вторичные речевые умения связываются с мышлением опосредственно (через первый языковой код). Этот тип он называет "опосредственным билингвом" который характеризуется "дискурсивно-пяогическими речевыми умениями".

Классификация Верещагина, по нашему мнению, хотя имеет довольно важное значение, связанное с дифференцированными подходами к явлению билингвизма, однако остается неполной по следующим причинам:

14. остается нерешенным вопрос индивидуальных особенностей изучения языка;

15. вообще остается нетронутым вопрос социальной среды в формировании билингвизма;

16. непонятным остается трактовка "непосредственного" и "посредственного" билингвизма, если она не рассматривается с разных сторон изучения значений;

17. он ничего не говорит о этно-культурных аспектах билингвизма, хотя трактует ее как "умение,, обеспечивающее общение с использованием двух систем выражения".

Говоря об этих более или менее популярных моделях билингвизма, кажется, что до сих пор мы игнорировали самый важный аспект билингвизма - отношение языка к культуре у двуязычных индивидов, так как вместе с вопросом об отношении двух языков, существует и соотношение двух культур. Этот вопрос и будем обсуждать в 2.

2. ОТРАЖЕНИЕ СВЯЗИ БИЛИНГВИЗМА И КУЛЬТУРЫ. НЕКОТОРЫЕ ТИШ СООТНОШЕНИЙ

"Язык есть средство общения, орудие познания и форма существования общественно-исторического опыта человечества (9,41). В языке специфически отражена действительность, как объект познания и предмет общения людей. Специфичность отражения действительности в языке выражается, по нашему мнению, на трех уровнях:

18. отражение действительности под углом зрения его наиболее общих свойств;

19. отражение действительности в отдельных этапах развития;

20. отражение действительности в рамках отдельной языковой общности.

Эти три уровня при общении приобретают специфические выражения. Но самым интересным является вопрос - как соотносятся эти три уровня у билингва, особенно когда речь идет об отражении действительности в рамках отдельной языковой общности. Этот вопрос является очень важным потому, что, как пишет А.А.Леонтьев (46,3) "Представители одной линговокультурной общности, и даже говоря на языке последней, действуют по "своими" моделями поведения, употребляют "свои" кинесические, проксемаческие системы, опираются на "свои" культурные знания. Поэтому речевое взаимодействие представителей разных лингвокультурных общностей проходит этап более или менее успешной "практики", в ходе которой вырабатываются невербальные модели речевого взаимодействия" То есть характеризуются билингвы какими-то особенностями что недоступно монолингву? Или, короче говоря, существуют бикультуральные индивиды, и в чем отражается эта специфика.

Исходя из своих общих моделей билингвизма, Ламберт и Якобовиц предлагают свои соответствующие модели бикультуры (124; ИЗ; 114; 106;).

Обобщая эти две, пока что единственные работы, Р.Белл предлагает общую матрицу (17,174).

Билингвизм и бикультуризм

Культура

Монокультуризм Бикультуризм

монолингвизм

координативный билингвизм

смешанный билингвизм

+ +

+

+

Монолингвизм, соответственно с монокультуризмом является естественным явлением человеческой жизни. Говорить о соотношениях монолингвизма и бикультуризма совершенно бессмысленно потому, что это понятие совершенно чуждо здравому смыслу.

Относительно билингвизма и бикультуризма возможны три варианта. Если отражение действительности у координативного билингва происходит по этой схеме, которая в основном базируется на типологии Ламберта и Остуда,

почнсиние.

*»

no?wa.wu.

значит у координативного билингва несомненно существуют задатки бикультуризма. Значит А билингв изучал в культурно-познавательных целях, т.е. с целью изучения всех особенностей культуры, куда по мнению А.А.Іеонтьева, Е.Ф.Тарасова и Ю.Д.Сорокина входят

- 22 -(46;)

а) национальный смысл слова;

б) использование принятых речевых форм при общении;

в) национальные особенности структуры акта общения;

г) соотношение национальных особенностей речевых и не речевых
форм общения.

Некоторые индивиды этого типа могут показать то, что было названо "лингвистической шизофренией", т.е. один и тот же индивид проявляет теоретически независимые культурно-языковые коды.

Кроме такого варианта возможно и соотношение между монокультуризмом и координативностью (17,174). Но тогда вообще трудно говорить о билингвизме, потому что в этом случае под билингвизмом подразумеваем не умение общаться на другом языке, а лишь изучение второго языка как "библиотечного языка", для получения нужной информации. Здесь возможно появление у индивида бикультурных задатков, но их на столько можно назвать бикультурными, насколько можно назвать этот тип личности вообще билингвом), хотя в зарубежной литературе это делается (106; 107; 108; ИЗ; 124; 17;).

У смешанного билингва отражение действительности происходит

по схеме у-—^v (ПОЗ

\ но we

Из этой схемы ясно, что соотношения между смешанншл билингвизмом и монокультуризмом невозможно: если считать смешанный билішгвизм чисто социальным явлением, как делает это Бэлл.

А если считать смешанный билингвизм как один из этапов динами-

ки формирования билингвизма, как делала это Н.В.Имедадзе, от coi-wp — comp — соо-ис^-соо-ио^ , то вариант смешанный билингвизм

- МОНОКУЛЬТУРИЗМ СОВершеННО ЛОГИЧНО, СЧИТаЯ сог*р типом школьного

изучения иностранного языка. Здесь и слабая сторона матрицы Бэлла, которая является естественным продолжением взглядов зарубежных психолингвистов (ИЗ; 114; 124; 107; 108; 77) на билингвизм, как вполне законченное и сформированное явление, а не как процесс. Преодолению такого недостатка помогает модель Н.В.Имедадзе.

Бикультурно-смешанные соотношения показывают те билингвы,которые одновременно усвоили два и две культуры (одна пара которой обязательно формируется в семье). В этом случае остается вопрос -могут ли эти билингвы развивать какую-то интер-культуру, слитое в единое целое, состоящее из элементов обеих культур.

Этот вопрос пока что не нашел своего достаточного рассмотрения ни в современной отечественной, ни в зарубежной психологии и остается также вне нашего обсуждения, так как в условиях вуза изучение иностранного языка очень редко достигает полного овладения.

Если как исходную брать динамическую модель билингвизма и рассматривать усвоение иностранного языка как часть усвоения культуры, то можно сделать поправку в матрице Бэлла следующим образом.

При усвоении иностранного языка, усвоение особенностей и характеристик (как языковых, так и неязыковых) является таким же динамическим процессом, как становление билингвом. Здесь, как и при усвоении языка, главными факторами являются динамика изменений ориентации⁵⁵.

Поэтому и соответственно континуума усвоения иностранного языка можно дать и динамику усвоения культуры.

х Об этом более подробно дается в гл.4.

_?і

Coo?d coozd

однокультурно однокультурно бикультурно смешанный координированный координированный

Для оправдания такого подхода мы считаем более целесообразным обсудить принцип языковой дополнительности, который даст возможность на марксистско-ленинской методологической основе рассмотреть соотношения языка и культуры.

3. ПРИНЦИП ЯЗЫКОВОЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ КАК МАРКСИСТСЖЬЛЕНИНСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА. ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ

... Тот факт, что кто-нибудь может подойти и сказать "О, я уверен, что язык имеет биологическую основу", - очень дешевый выход. Между нами говоря, мы все можем сказать такие вещи, а потом отрицать. Это знакомый вымысел(По 109,122).

В процессе исторической эволюции языка важнейшую роль сыграли следующие три фактора (110,3).

а) физические и физиологические особенности человека;

б) соотношение человека и внешнего мира;

в) соотношение между людьми или социальный фактор.
Первый фактор остается вне нашего обсуждения. Соотношение

между человеком и внешним миром, а также выяснение роли соотношений между людьми включает в себя анализ двоякого характера языка, как системы знаков. Одной из этих характеристик является объективность этой системы, которая выражается стабильностью значений языковых знаков и вообще возможностью объективного отражения действи-

- 25 -тельности. Второй характеристикой является субъективность этой системы, которая выражается потенциальной возможностью этих значений, оценить и воздействовать на объективную действительность и явления.

Именно эта двоякая характеристика стала основой для появления двух разных подходов о соотношении языка и культуры и соответственно соотношений языковых значений и личностей. Первый из этих подходов в своем общем виде включает гипотеза Сэпир-Уорфа и его современные трактовки (сильный и слабый вариант). Второй подход представлен очень малочисленными учеными. Этот подход основан на марксистско-ленинской теории отражения и называется принципом языковой дополнительности, который как частный случай включает марксистсіши анализ проблемы значения.

Теория языковой относительности или гипотеза Сэпира-Уорфа своим появлением обязана американцам: этнологу Э.Сэпиру и языковеду Б.Уорфу. Занимаясь изучением индейских языков, Сэпир пытался показать зависимость культуры каждого народа от характера его языка. Первичная, формулировка этой проблемы такова: "Человеческое существо живет не в одном только объективном мире, не в одном только мире социальной деятельности, как это обычно считается. В значительной степени человек находится во власти конкретного языка, являющегося для данного общества средством выражения. Было бы заблуждением считать, что человек приспосабливается к действительности абсолютно без участия языка и что язык есть просто случайное средство решения специфических проблем общения или мышления,. На самом же деле "реальный мир в большей степени строится бессознательно, на основе языковых норм данной группы. Мы видим, слышим и воспринимаем действительность так, а не иначе, в значительной мере потому, что языковые нормы нашего общества предрасполагают к определенному выбору интерпретации (Цит. по 71,197).

Такой подход выдвигает несколько важнейших проблем, то есть:

а) весь опыт человечества, в том числе и культура, несет от
печаток того языка, которым говорят члены данной языковой группы*.

б) разные языки по-разному формируют мышление говорящих на
данных языках.

Таким подходом Сэпир ввел понятие "языковой детерминированности" (т.е. язык детермирует мышление) и языковой относительности (это детерминированность зависит от того конкретного языка, каким говорит человек).

Заключения Сэпира довольно противоречивы, как отмечает Слобин, с одной стороны он очень твердо утверждает, что "мы находимся во власти языка, а с другой стороны отмечает, что "языковые формы... предрасполагают к определенному выбору интерпретации (71,198).

Такое противоречие и не позволило ему формулировать четко определенную, окончательную и отработанную зависимость. Такой формулировкой стало учение американского языковеда Б.Уорфа. Изучая языки американских индейцев он сделал несколько категорических заключений о взаимоотношениях языка и психической, умственной и практической деятельности людей. Он полагает, что

1. культура каждого народа детерминирована характером языка.

Он пишет: "Лингвистически детерминированный мыслительный мир не

только соотносится с нашими культурными идеалами и установками, но

вовлекает даже наши собственные подсознательные действия в сферу

> >

своего влияния и придает им некоторые типичные черты (60; 161).

2. мир представляет собой хаотический поток ощущений и восприя
тий, который приводится в порядок благодаря языку. Поскольку такой
порядок устанавливается благодаря различным языкам, постольку и
различается восприятие действительности у разных народов. "Мы де-

й Слово "культура" Сэпир употребляет в самом широком смысле, шлея ввиду как общий мировозренческий подход, так и поведение членов данной культуры.

- 27 -лим на отрезки и осмысляем непрерывный поток явлений именно так, а не иначе в большей степени благодаря тому, что посредством нашего родного языка мы становимся участниками определенного "соглашения" а не потому, что эти явления классифицируются и осмысляются всеми одинаково. Языки различаются не только тем, как они строят предложение, но и тем, как они делят окружающий мир на элементы, которые являются материалом для построения предложений (60,192).

3. язык и реальность изоморфны. Мы моделируем поток наших внешних ощущений посредством языковых норм.

Вот эти общие положения стали основой для формулировки принципа лингвистической относительности, который он излагает следующим образом "Сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве или по крайней мере при соотносительности языковых систем (60,175; 134).

Надо отметить, что принцип лингвистической относительности в основных своих постулатах исходит от великой идеи В.фон Гумбольда об изучении языка в связи со всем пространством духовной жизни человека; в частности, от мысли, что "слово не является непосредственным отпечатком предметов. Между словами различных языков нет синонимии, а различие языков следует усматривать не только в звучании и внешней форме, а более глубоко - в способе "видения мира" (spta-

c\\bc\\t W^i+onsiclit ) ( 66.205).

Такое отношение к языку и привело к появлению трех разных подходов к проблеме языковой относительности, хотя как говорил Дж. Кэролл "ценность принципа лингвистической относительности еще не показана в удовлетворительной форме, и в то же время не опровергнута решительно" (Цит. по II.149).

Эти три разные подхода базируются на различных методологических основах и тем самым правильное решение этого вопроса может служить основой для правильного методологического подхода как к изуче-

- 28 -нию мышления и речи, так и для проблем двуязычия, культуры, этнологии и т.д.

Первые два подхода за последние годы были разделены на две группы - "сильный" и "слабый". Сильный вариант представляет собой ортодоксальный категоричный вариант гипотезы Уорфа: что язык определяет характер мышления и поведения и как бы представляет собой источник мышления и философии.

Слабый вариант, который очень популярен в наше время, отрицает прямое воздействие языковой системы на восприятие и просто утверждает, что некоторые аспекты языка могут предрасполагать к выбору человеком определенного способа мышления и поведения, в том числе и возможность существования "эквивалентных выражений" в разных языковых системах (71; 106; II; 12; 83).

Известный психолингвист Дж.Кэролл, который в 1956 году стал редактором избранных трудов Б.Уорфа, является сторонником слабого варианта гипотезы - язык подсказывает индивиду выбрать определенную точку, так как грамматические и семантические классы, характерные для данного языка подчеркивают некоторые аспекты опыта и окружения. Он пишет: "Так как языки различаются по путям, которыми они кодируют объективный опыт, носители языка также стремятся сортировать и различать опыт по-разному, согласно тем категориям, что предлагает определенный язык. Такое познание имеет некоторое воздействие на поведение" (83,12; 89,97; 114).

Иную точку зрения по проблеме лингвистической относительности поддерживают советские философская,психологическая и лингвистическая науки. По мнению видного специалиста этой проблемы, академика Г.А.Брутяна, гипотеза Сэпир-Уорфа выдвигает ряд сложных вопросов, и их неправильное в ряде случаев решение не должно означать отказа как от постановки вопроса, так и от попытки, поиска правильного решения в других направлениях (12,51).

Советские ученые дали систематическую критику взглядов Уорфа. Свое первое положение о детерминированности культуры характером языка, Уорф основывает на семантическом плане, в частности, он проводит такой, сейчас уже очень популярный пример: для эскимоса в языке существуют некоторые слова, чтобы обозначать разные формы снега: падающий снег, талый снег, снег несомый ветром и т.д. Такие факты, как отмечает Г.А.Брутян, никак не могут служить аргументом в пользу зависимости понятийного состава, мыслительного мира от характера языка. Эскимос дифференцирует разные состояния снега не потому, что в его языке имеются соответствующие слова, а как раз наоборот, условия жизни-бытовые, географические, культурные, социально-политические и т.д. вызывают соответствующие понятия, которые по внутренним законам развития данных языков возникают и закрепляются в тех или иных словах и словосочетаниях, преобразуются в определенные семантические конструкции, а не наоборот, какая-то априорная, языковая система преобразует мир, конструирует 'бесформенный поток наших ощущений по образу и подобно своему, как это вытекает из концепции лингвистической относительности (20).

Совершенно правильно, что "культурная деятельность, далее простейшего вида, несомненно покоится на идеях или обобщениях..., а человеческий ум способен формулировать идеи, оперировать шли и передавать только посредством речи" (110,33).

Но факт остается фактом, что культура развивается намного быстрее, чем язык, и хотя как говорил Б.Уорф "в каждой языковой системе культурно распоряжаются те формы и категории, с которыми личность не только общается, но и анализирует природу, замечает или отрицает типы отношений и явлений, открывает "канал" своих суждений и строит дом своего сознания" (134,252), но опять-таки в каждом языке с "культурно-детерминистической точки зрения мы обнаруживаем много архаизмов" (71,201). Поэтому и получается, что зависимой

~ ЗО -

переменной является не обусловленное культурой поведение, а язык

(О.20І).

Чтобы более очевидно показать соотношения языка и культуры,

американский антрополог В.Брайт предлагает следующую модель (см.

17.9).

Язык Содержание

языковое явления, о которых говорит-

dTiraec- поведение ся (преимущественно неязы-

ковые _А

Эпические языковая структура*— с —> культурная структура

На схеме приводится связь с .этическим универсумом, в котором локализуется языковое поведение, и с эмическим универсумом³⁵.

Связь между языком и культурой отражается тремя типами соотношений. Тип Q/ обозначает лингвистический тип отношений, где языковое поведение тесно связано с языковой структурой, ТИП і обозначает антропологический тип отношений, где тесно связаны куль~ турная структура каждой этноязыковой общности и содержание объективных событий и явлений. Тип с показывает семантические отношения, где с одной стороны соотносятся семантические единицы, а с другой стороны они соотносятся с культурной структурой каждой языковой общности.

По нашему мнению все эти отношения довольно правильно отражают тип связи между языком и культурой. Главной заслугой этой модели

^й Термины "этически" и "эмически" Брайт употребляет по Пайку (см. 122). Этическими являются те типы социального поведения, которые не изменяют "значение" события для его участников, в противоположность эмическим, вызывающим такое изменение (І7.І22).

- ЗІ -

является то, что она очевидно показывает, что языковое поведение связывается со своим содержанием через культурную структуру каждой языковой группы. Здесь Брайт понимает язык в том смысле, как его понимал Сэпир - "Язык есть чисто человеческий, не инстинктивный способ передачи мыслей, эмоций и желаний посредством системы произвольно производимых символов"(пит. по 17.93).

Здесь мы должны отметить справедливость высказывания Сэпира, что выбор слов (= символов. Курсив наш. М.Б.), обусловлен внелинг-вистическими и чисто произвольными факторами (а не природой языка, как это полагал Уорф).

2. Критикуя второе положение Уорфа о не структурности реальной действительности, Г.А.Брутян считает, что Уорф исходит из принципов релятивизма, "когда лишает предмеры реального мира их качественной определенности и превращает их в некий бесформенный таинственный процесс, где неизвестно, что происходит и с чем происходит, если вообще что-то происходит" (II.158).

Сильный вариант гипотезы Сэпира-Уорфа, по мнению Г.А.Брутяна, игнорирует то, что:

а) окружающий нас мир - не только непрерывность развития, но
и развитие качественно определенных вещей и событий.

б) прерывность и непрерывность едины в процессе познания.

С другой стороны, Уорф утверждает, что "выяснить или определить явление, вещь, предмет, отношение и т.п. исходя из природы невозможно"(60.177). Получается, что сущность предмета можно выявить с помощью языка. Согласиться с этим невозможно. Сущность предмета выявляется с помощью самого предмета. И очень уместно академик Г.А.Брутян приводит знаменательные слова шекспировской Джульетты "lv4mt Vsfc ^с«^ * bOSC <*» Qni) 0"Вчед. ncumo. WOU&A 5п\сД/ as SW&er n ^

С такой критикой, которую дал Г.А.Брутян, не смогли не посчитаться даже сторонники этой гипотезы. Известный лингвист А.

- 32 -Раппапорт пишет: "Мне представляется, что он (Брутян) имеет основание, возражая против крайнего варианта формулировки Уорфа, согласно которой реальность неструктурна, и если мы видим в ней структуру» то это лишь результат организации реальности с помощью сохраняемых культурой языковых привычек" (Цит. по 12,59).

3. Третье положение Уорфа об изоморфности структур языка и реальности нуждается в некоторых дополнительных объяснениях. Под понятием "структура реальности" Уорф часто имеет в виду структуру действительности культуры, отражение культуры в языке. Это по существу аналогично реальности, обозначенную языком. Язык мог быть изоморфен с нею, если б он был прямым отображением действительности. Если каждый язык изоморфен со специфической культурной действительностью которую он отражает, значит совсем не может быть речи об общении разных народов.

У.Гуденаф полагает, что "культура общества состоит из всего того, что необходимо знать или во что надо верить, чтобы действовать прямым для ее членов образом и поступать так в любой роли, которую они принимают для любого из них". Затем он в том же духе трактует язык. "Язык - это все то, что необходимо знать, чтобы общаться с его носителями столь же адекватным образом, как это делают они друг с другом, и в таком стиле, который они сочтут соответствующим их собственному" (Цит.по 17.289).

В чем же заключается возможность усвоения культурных норм другого народа с помощью языка ? Правильное решение этого вопроса дает возможность критиковать положение Уорфа об изоморфности языка и действительности.

Эта проблема ведет к вопросу о взаимодействии и соперничестве языка и культуры.

Американский культуровед Ф.Бэгби указывает на то обстоятельство, что при определении культуры в целом, как специфическом явлении

действительности, мы имели дело с родовым, общим понятием, выражающим определенный класс элементов, но в то же время это явление есть не наследственно упорядоченное поведение членов общества (55, 56). На первый взгляд такое определение довольно кратко и понятно. Но в таком определении остается нерешенным именно оценочный характер культуры, которая проявляется только в человеческой деятельности. Всякое явление действительности и любой продукт человеческой деятельности становятся элементами культуры лишь тогда, "когда они приобретают в глазах людей какое-либо значение и смысл (70.234)

Мы здесь упоминали о Бэгби только потому, что он впервые определил понятие "локальная культура", которая является важнейшим понятием при определении соотношений языка и культуры. При первичном определении локальная культура, по всей вероятности, представляет собой сумму, совокупность культурных черт, присущих определенному обществу. Но как утверждает Бэгби, "общество есть определенное количество людей, которые в определенных аспектах и в определенных временных состояниях больше взаимодействуют друг с другом, чем с другими человеческими индивидами (Здесь и далее по 54.101). Но вряд ли можно сказать, что популяция эскимосов, которые разбросаны от Гренландии до Сибири, представляет общество. "А тогда как понимать культуру эскимосов?" - спрашивает он и отвечает. "По видимому, под нею мы подразумеваем совокупность отличительных культурных черт, которые присущи всем эскимоским обществам".

Другой критерий при определении "локальной культуры" является временное измерение. Дело в том, что каждая локальная культура существует в течении многих столетий, когда изменяются многие ее существенные черты. "Каковы общие элементы, лежащие в основе изменений культуры во времени", - спрашивает он. По его мнению, в основе различения культур лежат соответствующие идеи и ценности. Именно в сфере идей и духовных ценностей Бэгби видит с одной сторо-

- 34 -нн резко отличающую их друг от друга черты. Но такими могут быть лишь те идеи и ценности, которые находят свое выражение во многих сферах человеческого поведения и различных элементах культуры. К ним относятся представления и чувства о человеке, о природе, общие принципы морали, эстетические и этнические принципы и т.д. Все это, по мнению Бэгби является фундаментальными идеями и ценностями культуры.

По мнению советского философа Э.С.Маркаряна, который занимается подробной критикой взглядов зарубежных культуроведов.. (см 54;55), несмотря на целый ряд интересных мыслей, Бэгби не сумел достаточно четко и точно выяснить сущность понятия "локальная культура".

Э.С.Маркарян, изучая это понятие пишет, что термин "локальная культура" доллсен служить для краткого обозначеїшя "соответствующих ограниченных в пространстве и во времени культурно-исторических систем, слолжвшихся в результате территориальной, экономической, духовной и пр. общности и обладающих традивдонно-устойчивыми стилевыми особенностями (54.105).

В этой же книге Маркарян дает характеристику той функции, что выполняется "локальной культурой". Эта функция состоит в обобщенном мысленном воспроизведении своеобразия исторической жизни различных народов (или групп народов), специфики их культурных традиций, устоявшихся форгл общежития и т.д. (54.108).

Но понятие"локальная культура" по трактовке Бэгби, фиксирует внимание только на своеобразие культурно-исторической практики различных народов. Но практике каждого народа присущи не только индивидуальные своеобразия, но и содержательная общность с культурами других народов. Поэтому и такое решение вопроса сближает взгляды Бэгби'о культуре третьему пункту гипотезы Сэпира-Уорфа об изоморф-ности структур языка и культуры.

Будучи результатом практической деятельности людей, тем самым

- 35 -культура сама является динамическим процессом. С одной стороны культура является процессом преодоления уже существующих аксеоло-гических норм, а с другой стороны - установление новых норм и ценностей. При всем этом процессе язык является более или менее стабильным фактором, и фактически нужно рассматривать не вопрос "язык и культура, как два изоморфных явления, а скорее всего соотношение "язык в культуре" и "культура в языке" как две взаимовлияющие, но отнюдь не взаимопересекающиеся явления.

Если рассматривать с этих последних точек зрения, было бы наивно целиком отклонить все соображения о влиянии языка на мышление, культуру и поведение людей. В отечественной психологической литературе экспериментальными объяснениями могут стать в частности работы Н.В.Имедадзе (34) и Б|уй Динь Ми (14; 15).

Цель эксперимента Н.В.Имедадзе заключалась в следующем: из двух наглядных принципов классификации объектов (условно, она обозначала их группирование "по величине" и "по тонкости") оба обладают приблизительно равной вероятностью быть выбранными в качестве классификационного признака. Однако благодаря тому, что испытуемые, родным языком которых является грузинский, в своей речевой деятельности различают тонкость и толщину удлиненных и круглых предметов (цврили-мсхвили), она предполагала, что и в невербальном действии у них будет наблюдаться меньшая тенденция объединить в один класс предметы, определяемые как тонкие и толстые, носителями русского языка.

Эксперименты проводились в двух сериях. В первой серии испытуемым предлагалось классифицировать три пары предметов: тонкую книгу большого формата, толстую книгу маленького формата, большой кусок тонкого шелка, маленький кусок толстого сукна, большую тонкую иглу, маленькую толстую иголку. Фактически ожидалось, что предметы будут группироваться на две группы по двум признакам

- или "по величине" или "по тонкости". Из эксперимента выяснилось, что грузины проявляют ярко выраженную тенденцию классифицировать по величине, русские же - в равной мере используют оба принципа.

Во второй серии были использованы как экспериментальные материалы: пара брусков различной площади и толщины, и пара стержней различной длины и толщины.

Испытуемые (грузины и русские) должны были присоединить к каждому из брусков по стержню по какому-то общему признаку.

Результаты обоих экспериментов показали, что в условиях полного уравнивания возраста, полового состава, социально-культурного статуса, две группы испытуемых со статистической достоверностью подтверждают гипотезу о возможной экспериментальной демонстрации влияния языковых различий на невербальное действие. В данном случае это подтверждается тем, что в эксперименте единственной переменой явилось то, что испытуемые принадлежали к различным языковым коллективам. Фактически получилось, что различие в логическом значении в грузинском и русском языках воздействовало на группирование перцептивно данных образов.

Эксперименты Вуй Динь Ми (14; 15) также показывают, что экспериментально можно изучать влияние языка на вербальное поведение и делать из этого соответствующие выводы. В его эксперименте был использован цветовой континуум для классификации цвета по оттенкам русскими и вьетнамцами. Результаты его эксперимента доказали, что при расчленении цветового континуума и при запоминании цветовых оттенков вьетнамские и русские группы по-разному используют язык. Система цветообозначений во вьетнамском и русском языках дали как будто две "разные" картины мира, хотя "при этом члены обеих групп могут в определенной экспериментальной ситуации пользоваться не только "чисто языковой" стратегией запоминания (т.е. опираться на

языковое кодирование оттенков), но и предметно-языковой, т.е. запоминать оттенки путем соотношения с цветом конкретного предмета". Последний способ более характерен для вьетнамской группы, а первый - для. русской. По мнению автора эти различия связаны как с особенностями языка (большая легкость образования производных предметных цветообозначений во вьетнамском языке), так и с естественно-природными и общественно-историческими особенностями жизни и деятельности этого народа. Его данные, как и данные эксперимента Н.В.Имедад-зе дают основание признать некорректность сильного варианта гипотезы Сэпира-Уорфа. При трактовке результатов можно сказать, не язык диктует тот или иной способ протеканк психических явлений и процессов, а с самого начала особенности деятельности и общественно-исторические условия диктовали расчленения действительности по определенным, признакам..

Результаты обоих экспериментов подтверждают мнение А.А.Леонтьева, что "вообще язык не есть демиург "картины, мира", он лишь один из строительных материалов этой картины. Будучи использован как опора в психической деятельности человека (в мышлении, памяти, восприятия), язык ни в коей мере не диктует пути этой деятельности, способы ее осуществления. Человек не запоминает то, что подсказывает ему язык - он использует язык для того, чтобы запомнить то, что ему нужно. Человек не мыслит так, как ему диктует язык. Он опосредствует свое мышление языком в той мере, в какой это отвечает содержанию и задачам мышления. Человек не восприншлает то, что означено - он вербализует то, что ему нужно воспринять. Но понять эту диалектику можно лишь при условии ясного представления о соотношении социального и индивидуального восприятия и деятельности в психической жизни человека (Цит. по 15,26).

Наш теоретический анализ показывает, что было бы наивно целиком отклонить все соображения о влиянии языка на мышление, культуру

- 38 -и поведение людей. Однако согласиться с таким решением, как предлагает гипотеза Сэпира-Уорфа, невозможно, по крайней мере по следующими причинами.

21. Структура каждого языка, в том числе и его семантический состав является результатом членении действительности и его осознания в процессе трудовой деятельности. А так как человеческая деятельность проходит в основном в однородной биологической, физической и социальной среде, членение действительности частично носит аналогичный характер для всех народов.

22. Именно такое аналогичное членение действительности делает возможным общение разных народов.

23. Процесс перевода с одного языка на другой, даже при наличии существующих расхождений лексико-семантических систем разных языков еще раз подтверждает относительную первичность и самостоятельность практической действительности, которая составляет депо-тативную базу всех языков.

24. Языковеды утверждают, что лексика даже очень далеких типологически друг от друга языков (английский и японский, русский и суахили) допускает достаточно строгое и однозначное соотношение на семантико-понятийной базе, подавляющего большинства слов (7.68).

И тем не менее проблема лингвистической относительности, т.е. зависимость взглядов людей на мир и их поведение от структурных свойств языка - существует и нуждается в решении. Как полагают Ф. М.Березин и Б.Н. Головин (7.68) для понимания этой проблемы достаточно сослаться хотя, бы на зафиксированные историками литературы заметные различия образных систем художественных произведений в странах Запада и Востока, а эти образные системы, очевидно, связаны с семантическими системами языков. Языковые структуры не предуказывают людям понимание мира и поведение в нем, но могут стимулировать варианты такого понимания и поведения..

С таким пониманием вещей согласуются и предлагаемые нами соотношения "культура в языке" и "язык\ в культуре", которые также нуждаются в своем методологически обоснованном теоретическом и экспериментальном объяснении.

Такое объяснение может дать предлагаемый академиком Г.А.Бру-тяном "принцип языковой дополнительности".

Принцип дополнительности, в том его виде, в каком он существует сегодня в физике, был выдвинут Нильсом Бором для преодоления трудностей в обосновании квантовой теории. Н.Бор пишет: "В атомной физике слово "дополнительность" употребляется, чтобы характеризовать связь между данными, которые получены при разных условиях опыта и могут быть наглядно истолкованы лишь на основе взаимно исключающих друг друга представлений (8.49).

С этой точки зрения вполне правомерно принцип дополнительности обретает характеристику общей теории научного познания. Об этом свидетельствует и утверждение автора о том, что "при сравнении различных культур связь между ними иногда характеризовалась как дополнения" (8.113).

Принципу дополнительности всегда свойственны:

а) использование взаимоисключающих и взаимоограничивающих друг
друга неадекватных классических понятий в виде так называемых "до
полнительных пар".

б) применение "абстрактных определений" логики, способных к
воспроизведению целостной картины сложных объектов путем отвлече
ния от конкретного (74.143).

Применение принципа дополнительности к языковым явлениям обусловливается тем, что в языке происходит субъективация содержания объективного мира с одной стороны, и объективации субъективного содержания с другой. Такая объективация субъективного происходит не только в процессе коммуникации, когда субъективное содержание

- 40 -становится принадлежностью другого, но и в изучении иностранного языка, когда субъективная система приобретает новый смысл.

Мы полностью придерживаемся мнения Э.Р.Атаяна, что "личность с помощью языка, который дан им народом, создает и выражает самого себя и общечеловеческое, которое в нем принимает форму личностного. В триаде "человечество-народ-личность" момент специфичного ~ язык народа, представляет собой реальное настоящее языковой сферы, его социальное содержание, хотя своим выявлением эта сфера личностная (субъективная), а по глубокому принципу и сущности - общая и общечеловеческая (4.23).

Отражение объективной действительности, в том числе и субъек-тивация объективного, является весьма сложным и противоречивым процессом. В первую очередь надо отметить, что познание мира, по В.И.Ленину, не является зеркальным отображением в сознании человека объективности. Познание - сложный, познавательный процесс,включающий абстракции, законы, понятия, которые дают возможность человеку приблизительно верно и условно полно ловить и воспроизводить картину мира. Различаются две ступени познания. Первая - это чувственная ступень, которая опирается на непосредственный опыт. Вторая тупень - это логическое познание, которая обобщает данные чувствительного познания. Процессы чувственного и логического познания образуют единое целое на основе общественно-производственной практики (см.53). Вторая ступень познания имеет свою специфику. Она образуется только с помощью языка и посредством языка происходит также образование мыслей и их передача другим.

Но язык играет важную роль не только в воспроизведении логической и мыслительной картины окружающей нас действительности, но и оставляет свой отпечаток на процесс познания. В результате этого, по мнению Г.А.Брутяна, в нашем сознании появляется не только определенная система мыслей как логическая картина мира, но и некото-

- 41 -рая побочная картина - лингвистическая картина мира, которая не всегда полно соответствует логической картине мира, сопутствует ей, сохраняя свою относительную самостоятельность. Эта лингвистическая картина есть словесное осмысление, языковое выражение окружающей нас действительности, и оно в той или иной степени отличается от языка к языку (11.220).

Такая двойственность познания отражается кумулятивной функцией языка. Кумулятивная функция, по мнению Е.М.Верещагина и В.Г. Костомарова - это "отражение, фиксация и сохранение в языковых единицах информации о постигнутой действительности" (24.16).

В силу своей кумулятивной функции язык становится с одной стороны зеркалом национальной культуры, а с другой стороны - хранителем общечеловеческого опыта.

Поэтому и овладевая данным языком, личность овладевает и культурными, аксеологическими нормами и общественно-историческим опытом, что и составляет социально-психологическую функцию каждого языка. Г.Д. Оариев в своей кандидатской диссертации выделяет четыре характеристики социально-психологической функции языка (67).

25. Язык фиксирует и хранит индивидуальный опыт каждого члена общества.

26. Индивидуальный опыт личности посредством языка становится достоянием всех членов общности - индивидуальное переходит в социальное.

27. В языке аккумулируются результаты совместной деятельности членов общности, которые являются продуктом коллективного творчества и несводимы к простой сумме индивидуальных опытов членов общности; таковыми являются массовые общественно-психологические явления..

28. Посредством языка всем членам общности передаются зафиксированные в языковой форме результаты совместной деятельности людей, существующий в идеальной форме коллективный опыт - идеи, установки,

- 42 -нормы, идеалы, ценности и т.п., т.е. социальное "переводится в индивидуальное".

Фактически получается, что в языке, минимальной единицей которого является слово, существует иерархия значений - центральное значение, выражение общественно-практической деятельности и дополнительно - специфическая субъективация общего как со стороны различных народов, так и со стороны отдельных субъектов.

Поэтому всегда логическому познанию соответствует какой-то языковой подтекст, специфический способ видения мира, что варьируется от языка к языку.

И в этом плане вполне правдоподобно, что академик Г.А.Брутян заменяет принцип языковой относительности Сэпира-Уорфа принципом языковой дополнительности, который он формулирует следующим обра~ зом (II;12): "В процессе познания в связи с активной ролью языка и в силу его специфических особенностей возникает языковая картина мира. Она в целом и в главном совпадает с логическим отражением в сознании людей. Но при этом сохраняются периферийные участки в языковой картине мира, которые остаются за пределами логического отражения и в качестве словесных вещей и лингвистических моделей отношение между ними варьируется от языка к языку, в зависимости от специфических особенностей последних. Через вербальные образы и языковые модели происходит дополнительное выделение мира; эти модели выступают как побочный источник познания, осмысления реальности и дополняют нашу общую картину знания, корректируют ее. Словесный образ сочетается с понятийным образом, лингвистическое моделирование мира - с логическим его пониманием, создавая предпосылки воспроизведения более полной и всесторонней картины окружающей действительности в сознании людей.

Благодаря этим характеристикам, принцип языковой дополнительности может стать методологической основой при изучении процесса

становления билингвом. Фактически изучение иностранного языка это дополнительное изучение самой действительности. Каждый новый иностранный язык заставляет человека по-новому осмысливать мир, направляет его внимание на новые аспекты раннее накопленного знания, выступает как дополнительный фактор при оценивании и переосмыслении окружающих вещей и явлений".

Поэтому популярно известное выражение Ф.Вольтера, что "знать много языков - значит иметь много ключей к одному замку".

КРАТКИЕ ВЫВОДЫ К ПЕРВОЙ ГЛАВЕ

В первой главе мы пытались еще раз обратить внимание на факт, что язык является не только системой коммуникации, а в первую очередь - культурной системой коммуникации.

При трактовке билингвизма как процесса приобретения языка и чужой культуры, мы пришли к следующим выводам:

29. Методологической основой при изучении соотношений языка и культуры, языка и поведения, вполне обоснованно может стать принцип языковой дополнительности.

30. Так как изучение каждого языка неотделимо сопровождается изучением и приобретением аксеологическріх норм чужой культуры, значит "билингвизм" обязательно включает в свой понятийный объем и аспекты культурных норм другой этнической группы.

31. Так как мы присоединились к мнению Н.В.Имедадзе, что становление координированным билингвом может носить динамический характер, тем самым можем сказать процесс формирования культурно-оценочных норм, характерные данному языку,тоже шлеет динамическую природу.

. 4. Предлагаемый ГД.Брутяном принцип языковой дополнительности со своими общими характеристиками вполне соответствует динамической природе становления, билингво .

_ 44 -Г І А В A 2

СООТНОШЕНИЯ СЕМАНТИКИ И ЭТНО-ШЬТУРНЫХ АСПЕКТОВ БИЛИНГВИЗМА

I. Семантика как наиболее чувствительный и важный аспект проявления этно-культурных факторов билингвизма

"...Овладение языком есть не что иное, как процесс усвоения тех операций со словами, которые исторически закреплены в их значениях, это также овладение фонетикой языка, происходящее в процессе усвоения операций, реализующих постоянство его объективной фонологической системы" (49.419).

Слова А.Н.Леонтьева еще раз годтвервдакл?,что при вербальном осмыслении мира особо важное значение имеют те знания,какие мы получаем в словесной форме и в форме сочетаний слов в различных связях, т.е. с помощью семантики языка. Поэтому и все, что выражается в языке, можно рассматривать как разные проявления семантических связей. Когда соотносятся языковые элементы (морфемы,слова,предложения) , мы имеем дело с синтаксическими значениями, а когда означаются предметы,свойства,абстрактные понятия - с лексическими значениями. В каждом высказывании обязательно выражаются эти оба значения³⁵.

В традиционной лингвистике, психологии и психолингвистике вопрос о значении - это вопрос о лексических значениях. Это одна из самых сложных, разработанных, но и спорных проблем этих наук, так как проблема психологической структуры значения лежит не только в опосредовании взаимодействия субъекта с объектом, а также в системе опосредовании человеческих отношений, особенно в человеческом общении.

Не зная значений, люди не смогли бы общаться. Но общение не только обмен сохраняемой информациии, но и выражение аксеологичес-кого, ценностного подхода к этой информации. В первом отношении

^й Такой подход предлагает И.А.Мельчук (см.56).

- 45 -речь идет об адекватном отражении действительности, а во втором -о специфике категоризации этой действительности как со стороны отдельных носителей данного языка, так и данного народа в целом.

Как же решается эта проблема в современной психологической и лингвистической литературе, каким образом проявляются особенности такой субъективной и объективной стороны языка как при моно-лингвизме, так и в билингвизме. Ведь язык, являясь одним из устойчивых фрагментов культуры, представляет собой специфически национальную форму проявления универсальной и "организационной" функции культуры. (73.21).

Каждый предмет и каждое явление действительности, включающиеся в деятельность человека, обладают определенным значением, т.е. формой отражения этой действительности. Марксистская философия не создавала особую теорию значения. Но диалектико-материалисти-ческое, научное мировоззрение марксизма включает в себя те основные принципы, которые могут стать основой для решения вопроса значения как с точки зрения философии, так и лингвистики и психологии.

Представитель американской школы философии языка Г.Путман отмечает: "Нет никакой марксистской теории значения, но в записках Энгельса можно найти целый ряд суждений о невозможности согласованности между понятием и предметов (123.196).

Здесь автор не замечает тот важный факт, что классики марксизма создали целую систему научного миропонимания, которое дает оценку роли языка при отражении действительности с помощью человеческой деятельности и сознания.

При решении основного вопроса философии Маркс исходил из принципов независимости объективной действительности от человеческого сознания и зависимости сознания от конкретной действительности. Тем самым К.Маркс подчеркивал также "субъективность" объективной

- 46 -действительности, подойдя к действительности не абстрактно, а с точки соотношения человеческой деятельности и сознания. Такой подход позволил рассмотреть действительность как источник человеческого сознания. "Человек находится в соотношениях с предметами внешнего мира как средствами удовлетворения их потребностей" (I. 377). Дальше он пишет, что люди начинали с того, что усвоили предметы внешнего мира как средства удовлетворения своих потребностей и далее стали в языковом виде тоже называть их как средства удовлетворения желаний. Фактически люди не только в практике соотносятся с предметами, но и в своих представлениях в языковом виде.

Предметы внешнего мира интересуют людей настолько, насколько они удовлетворяют их желания. Поэтому и внешний мир находится в определенной зависимости от целей личности-субъекта.

Далее К.Маркс продолжает: "Если назвать то обстоятельство, что люди не только на практике относятся к подобным предметам как к средствам удовлетворения своих потребностей, но также и в представлении и далее, в словесном выражении обозначают их как предметы "удовлетворяющие" их потребности, и тем самым и их самих ... это значит "придавать стоимость" предметам, что общее понятие "стоимость" проистекает из отношения людей к предметам и внешнего мира" (1.378).

Поэтому и действительность характеризуется не только тем,что она объективна, но и тем, что субъективна. Субъективность действительности подчеркивает активную, преобразующую деятельность личности. В такой "субъективации" действительности важную роль играет язык.

Методологическая важность идеи Маркса состоит в том, что она позволяет:

I. Языковое значение как таковое рассматривать только в контексте человеческих отношений.

2. Рассматривать языковое значение как выразитель "субъективности" действительности.

3. Субъективность языкового значения в себе включает также аксеологическое, оценочное отношение к объективному.

На этих марксистских взглядах и строится советская психологическая теория значения.

А.Н.Леонтьев об этом пишет, "... Значения выступают перед субъектом и в своем независимом существовании - в качестве объектов его сознания и вместе с тем в качестве способов и "механизма" осознания, т.е. функционируя в процессах, презентирующих объективную действительность. В этом функционировании значения необходимо вступают во внутренние отношения, которые связывают их с другими "образующими" индивидуального сознания; в этих внутренних отношениях они единственно и обретают свою психологическую характеристику" (50.147).

Ряд советских психологов, изучающих проблему значения, такую двойственность отмечают словами "значение и смысл". Так, А.Н.Леонтьев указывает, что "значение и есть то, что открывается в предмете или явлении объективно- в системе объективных связей, отношений, взаимодействий. Это идеальная, духовная форма кристаллизации общественного опыта, общественной практики человечества... Значение - это та форма, в которой отдельный человек овладевает обобщенным и отраженным человеческим опытом... Значение представляет собой отражание действительности независимо от шдивидуального, личностного отношения к ней человека (49.297-299). Из этих высказываний А.Н.Леонтьева вытекает, что значение прежде всего явление социальное, результат обобщения человеческой практики, одинаковое не только для людей, живущих в каком-то определенном историческом периоде времени, но и вообще для человечества.

"Значение слова выражает сходство обозначаемых словом объек-

- 48 -тов и изменяется лишь в границах этого сходства" (68.5). Отсюда и вполне оправдывается мнение Д.И.Рамишвили, что "значение всегда есть тот объективный момент, который определяет однозначное слово - употребление (64.42).

Но значение слова осознается по-разному каждым человеком в зависимости от его практической деятельности. Здесь слово приобретает определенный смысл, завися от потребностей, склонностей,жизненного опыта носителя языка. Поэтому и Л.С.Выготский указывает: "Слово, взятое в отдельности в лексиконе, имеет только одно значение. Но это значение есть не более как потенциал, реализующая в живой речи, в которой это значение является только камнем в здание смысла" (25.369-370). Объясняя слова Л.С.Выготского, А.Р. Лурия отмечает: "Выготский применял термин "смысл" для обозначения эффективных отношений к обозначаемому в слове содержанию, которые возникают у субъекта в процессе индивидуального опыта и в которых отражаются особо важные для субъекта стороны обозначаемых явлений" (52.8). Здесь "смысл" интерпретируется как индивидуальное отражение значения. Но поскольку деятельность людей в какой-то мере определяется интересами общества, в котором они живут, смысл приобретает "форму общественного опыта, усваиваемого индивидом" (по А.А. Леонтьеву) (47.63).

В понятиях микро- и макросистемы А.А.Леонтьев еще раз утверждает мнение о необходимости разграничения понятий "значения и смысла" (39.173-174).

По его мнению в понятие микросистемы вкладываются спроецированная в план конкретной деятельности система значений слова, рассматриваемых со стороны их конкретного употребления в той шш иной конкретной деятельности. В таком понимании в микросистему входят все оттенки употребления слова, в том числе смысл и аффективная окраска. .

В микросистему входят все ситуативные связи слов по значению независимо от их взаимосвязи и взаимозависимостей в языке. Макросистема одинакова у всех носителей языка, у всех членов языкового коллектива, В макросистему также входит экспрессивно-оценочный аспект значения, под которым А.А.Леонтьев понимает дифференциальный семантический элемент, возникающий как следствие определенной категориальной отнесенности (и соответственно - противопоставленности) данного значения. Экспрессивно-оценочный аспект может быть выраженным или с различием фонеглного состава слов, или в морфеїлнои структуре.

Эмоциональная или аффективная окраска входит только в микросистемы и полностью осознается только носителями данного языка.

Понятие макро- и микросистема особенно важны при обсуждении социально-культурных аспектов билингвизма.

Дело в том, что если значение слова существует и осознается носителями языка в практической деятельности, а каждая практическая деятельность имеет отпечаток национальной специфики, то вполне можно говорить о национальных смыслах слов.

Если значения слов разных языков совпадают по причине однородности физической, физиологической и социальной среды, то их смыслы будут разными в зависимости от общественно-исторического опыта каждого народа. Еще в начале века в лингвистике очень распространилась одна точка зрения, автором которого является Карл Отто Эрдман. Согласно ему, значение слова, кроме своего предметного содержания, которое включает в себя основные и частные значения ( Кегп-

SondexkecUutunq ), характеризуется также сопутствующими значениями (rickesinn ) и эмоциональными окрасками ( МіїЬб^егі] (95).

По нашему мнению макросистема может быть усвоена как носителями языка, так и изучающими данный язык в качестве самостоятельной

словарной единицы, имеющей свою относительную самостоятельность, связанную с экспрессивно-оценочным аспектом.

Макросистема, если ссылаться на Эрдмана, это то, что он называет . и даже если первичная семантиза-ция иностранных слов совпадает в своих основных и частных значениях (в макросистеме), слова не могут совпадать в микросистеме, под которой мы понимаем не только эмоциональную окрашенность данного слова у разных носителей языка, но и у целого народа, связанного с этно-культурными различиями.

Предложенные Е.М.Верещагиным и В.Г.Костомаровым понятия "понятийная эквивалентность" и "фоновая эквивалентность" дает решение вопроса национального и общего в семантике языков (24.55-59). По их мнению, лексическое понятие - это такое понятие, которое присутствует в двух (трех и т.д.) этно-культурных и языковых общностях и без потерь информации адекватно передается на двух языках (24.56).

Такие слова, лексические понятия которых являются межъязыковыми, они называют эквивалентными.

Понятие "лексический фон" является производным от "фоновые знания" (т.е. знания, присутствующие в сознании человека и той общности людей, к которой данный индивид принадлежит). Но "лексический фон" не индивидуальное достояние отдельного человека. Это, как и лексическое понятие, имеет общественный, массовый характер, явление языкового сознания.

Лексический фон известен всем членам этно-культурной и языковой общности людей.

Даже самые нейтральные по своей эмоциональной насыщенности слова отличаются своими лексическими фонами. Такие слова с непол-ноэквивалентными фонами Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров называют фоновыми.

"Фоновые слова... потому-то и отличаются от соответствующих

иноязычных слов, что отражают специфику национальной культуры... являются хранителями национально-культурной семантики" (24.59).

Отсюда ясно, что семантика всех языков является выразителем этно-культурной специфики категоризации действительности. Фактически смысл слова вместе с его эмоционально-оценочной окраской можно считать этно-культурной формой вербализации общечеловеческого опыта и культуры.

Исходя из этого принципиального подхода, особо важным делом кажется критика тех теорий, которые не делают разграничения между значениями, смыслом и эмоционально-оценочной окраской, и тем самым отождествляют объективное значение с субъективными реакциями на действительное значение слова, что в свою очередь ставит под сомнение вопрос возможности объективного познания мира.

Такой теорией является теория значения Чарльза Осгуда.

Он принадлежит к числу тех бихевиористов, которые впервые пытались связать проблему значения с поведением организма. Первый эту проблему пытался решить американский философ и психолог Чарльз Моррис. Вместе с известными бихевиористами Толмэном и Халлом они создали свою теорию научения, где впервые постарались поставить семантику на объективную основу. Их основной вывод, касающийся значения слов следующий: "Каждая модель стимуляции, которая не является означаемой, становится знаком означаемого, если он пробуждает в организме желание отвечать такой же реакцией, которая сперва проявилась у означаемого" (II9.3). Несмотря на оригинальность вывода, эта теория потом не разрабатывалась. "Желание" было что-то

очень нематериальным, что объясниться в рамках традиционной схемы "стимул-реакция".

В настоящее время их взгляды на значение в интересном плане продолжает необихевиорист Чарльз Осгуд. Он как главное условие для своего исследования взял тот очевидный факт, что модель стимуляции,

возникшая со знаком, не похожа на модель стимуляции, возникшую с означаемым.

Например, слово "молот" совсем не пробуждает такой же реакции, как предает молот. Слово является реакцией звуковой волны, а реакция предмета возникает от вида, которым он (предмет) связывается с организмом. Она является комплексом зрительных, тактильных и т.д. моделей стимуляции (II9.7).

Осгуд критикует ту классическую точку зрения, что если один знак часто ассоциируется с каким-либо предметом, то он пробуждает ту же реакцию, что и объект. По его мнению знак ассоциируется с означаемым по пршщипу частоты, т.е. пробуждает не те же реакции, что и означаемое, а часть реакций, возникшей означаемым.

Это в свою очередь стимулирует внутренние стимулы, которые начинают ассоциироваться с целым рядом ответов, связанных с означаемым. Осгуд называет этот процесс репрезентационно-медиационный. Репрезентационно— так как он представляет из себя часть ответного поведения, вызванного означаемым, и медиационный, потому что этот частичный ответ находится между перцептивным знаком и инструментальными актами, которые направлены к означаемому. Именно этот репрезентационный медиационный процесс является значением слова по Осгуду (II9.7).

Он приводит такой пример: рабочие, которым предлагали работу на Юге, услышав, что там много ядовитых пауков, отказываются ехать туда. Значит, частичная реакция, вызванная словом "паук", осуществляет процесс самостимуляции, который в повседневном языке совпадает с пониманием значения слова, и это в свою очередь вызывает соответственные инструментальные акты.

То, что Осгуд называет значением, как показали советские ученые Ю.Д. Апресян (3), А.А.Леонтьев (39; 41; 43;), Н.В. Имедадзе (36), Д.И.Рамишвили (64) в сущности является эмоциональным компо-

нентом, который появился как определенная реакция к этому слову.

Этот факт оказывается более очевидным при анализе известного осгудовского метода измерения значения - семантический дифференциал (СД). В основе метода лежит принцип шкалирования и ассоциирования. Согласно Осгуду, значение слова у каждого индивида находится между антонимными парами определений. СД базируется на. метаморфном употреблении прилагательных, составляющих шкалу, и имеет цель измерить "коннотативное" или "эмоциональное" значение. Выбор прилагательных был сделан по критериям оценочяости, силы и активности. Осгуд находил, что эти три фактора универсальны и в рамках этих факторов можно поместить значение каждого слова. На. базе выбора этих факторов лежит интроспективное изучение ощущений Вунудта, который предлагал разделить ощущения на три категории: приятные, напряженные и волнительные. Сколсберг, который изучал мимику,тоже находил, что их можно разделить согласно этим трем факторам (115).

Еще в первой работе, где был предложен семантический дифференциал (116), Осгуд сделал различение между "денотативным" и "кон-нотативным" значениями. Такое различение имело цель указать на ограничения при использовании СД "... это относится только к "коннотативному", а не "денотативному значению". Но он не предлагал какую-то разработанную теорию для этих двух видов значения. Но потом (119.321-329) он дал более специфичную характеристику, "Коннотативное" значение относится к репрезентационным состояниям, событиям или процессам, протекающим в организме, когда он получает знаки (декодирование) или производит их (кодирование). Это называется эмоциональным или метафорическим значением.

Денотативное значение, которое, как предполагалось, остается независимым от репрезентационных состояний и создавалось с изучением "правила употребления". "Общее значение" слова соответст-

венно представил из-за себя сумму "денотативных" и "коннотативных" значений.

Свое положение о денотативном и коннотативном значении он распространял и на межъязыковые ситуации. По своим трем факторам Осгуд изучал семантические профили слов "любовь" и "красный", и обнаружил, что они совпадают. Но в немецком и английском одно и то же слово "одиночество" получило разные оценки. А это по его мнению значит, что эти слова, имеют разные семантические содержания. С этим выводом трудно согласиться даже в пределах повседневного опыта. Мы уже дали характеристику значения с позиций советской психологии, так что такой субъективный подход к значению, как к константному и неизменному фактору выразителя эмоционального настроения не может стать научной основой для трактовки связи между значениями слов и этно-культурных аспектов изучения этих значений.

Ганс Хормаян указывает на трудность такого подхода. "Если значение слова, согласно Осгуду, надо искать в частичных имплицитных эмоциональных и физиологических реакциях, сопровождающих появление слова,, достаточно ли они дифференцированы для выражения всего богатства лексикона" (по 36.146).

Грузинские психологи Д.И.Рамишвили и Р.Г.Джаваршеишвили провели теоретическую и экспериментальную критику положений Осгуда о константности так называемого "коннотативного значения".

Д.И.Рамишвили, как мы уже отметили, пишет, что "значение всегда есть тот объективный момент, который определяет однозначное словоупотребление" (64.42). Но этого нельзя сказать насчет слов

"любовь" и "красный". А что касается факта, что одно и то же слово "одиночество" в разных языках получило разные оценки,то он "ясно показывает,что речь идет не о значении.Именно одинаковость значения этих слов на, обоих языках позволяет сравнить и получить с точки

зрения социальной психологии факт различного отношения представителей различных народностей к одному и тому же объективному содержанию" (64.48).

Но несмотря на такие очевидные факты, Осгуд сводит значение к субъективным реакциям на действительное значение слова.

Таким образом эта теория отождествляет значение с эмоциональным компонентом, что и роднит ее с позиций эмоциональных теорий (теория Вундта и др.) согласно которым слово привносит в контекст тот эмоциональный тон или компонент, который сопровождает подразумеваемое словом содержание в реальном мире.

Эти теории стали объектом критического анализа в шкале установки Д.Узнадзе. Грузинский психолог Р.Г.Джаваршеишвили пришла к выводу о зависимости эмоционального компонента от контекста, в котором он дается. В частности она провела экспериментальную критику того положения Осгуда, что одно и то же слово "одиночество" в разных языках носит разное значение. Проведенный Р.Г.Джаваршеишвили эксперимент доказал ошибочность положений Осгуда и утвердил то мнение,что речь идет не о разных значениях слов, а о "разном отношении субъектов к обозначаемой словом одной и той же объективной реальности, и что это отношение может варьироваться не только от языка к языку, но и в пределах одного и того же языка" (29.9-10).

Опираясь на то положение Д.И.Рамишвили, что "определить сопровождающий слово эмоциональный тон можно лишь по той вербальной ситуации, в которой оно дано" (по 29.72). Р.Г.Джаваршеишвили делает вывод о динамичности эмоционального компонента в зависимости от

контекста. И свою экспериментальную критику она строила на. той основе, что статичность эмоционального компонента в пределах одного и того же языка весьма сомнительна. То, что слово "одиночество" на, немецком и английском получило совершенно разные оценки, она считает вполне закономерным, так как общее отношение к "одиночест-

ву", у разных народов может быть различным в виду различия исторических и культурных условий.

Она поставила целью изучить связь такого различия с переживанием языкового знака тем или иным языковым коллективом, и проверить подвижность эмоционального компонента в пределах одного языка, изменчивость его от ситуации к ситуации или от контекста к контексту.

В ее экспериментах были использованы синтезированные методы на основе СД и метода исследования установки Д.Н.Узнадзе. Она использовала те же шкалы, которые были использованы Осгудом для оценки одного и того же слова "одиночество".

И в первом варианте (более подробно - гл.З), где был использован установочный материал из художественных текстов, подчеркивающих героический и активный характер одиночества, и во втором варианте, где по сравнению с первым установочный материал был менее насыщен эмоционально и были использованы четыре разных текста, подчеркивающих точку зрения положительной дружбы и единства, получились довольно убедительные результаты, говорящие в пользу влияния контекста на оценки слова "одиночество". Результаты первых двух вариантов эксперимента существенно отличались от результатов третьего варианта, где испытуемым предлагалось непосредственно, без предварительного установочного материала оценить на тех же шкалах одно и то же слово "одиночество".

Результаты этих экспериментов дали ей право, в противовес Ос-гуду, заключить, что не только представители различных языковых

культур, но даже члены одной языковой культуры не переживают со статистической определенностью "значение" или более правильно, сопровождающий слово эмоциональный компонент. Переживание это определяется установкой, создаваемой вербальной ситуацией или контекстом.

Приблизительно такое положение нашло свое отражение не только в отечественной, но и в зарубежной литературе. Такие известные психологи, как Дж.Миллер, Ур.Вайнрайх, Д.Страйнберг, С.Тайлер (130;133; 122 и т.д.) не считают адекватным термин "значение", когда речь идет о семантическом дифференциале.

Ур.Вайнрайх отмечает: "Внутреннее отношение между значением и эмоцией заслуживает систематического изучения. Однако первым делом должно быть их теоретическое различение" (115.21). Сам Осгуд не отказывается от этого. Он понимает, что значение, измеряемое шкалами СД, идентично примитивным эмоциям, и что оно представляет только один аспект целого значения - именно эмоциональный тон понятий (118; 120; 125).

Однако Осгуд продолжает называть его значением, т.е. считать его частью грубых репрезентационных медиаторов между знаком и означаемым.

Наверно, единственное, что заставляет Осгуда настаивать, что СД измеряет значение, это то, что оно вполне соответствует гипотезе о репрезентационном медиационном процессе.

Такие разные подходы показывают, что проблемы значения еще нуждаются в теоретическом и экспериментальном исследовании.

Из сказанного можно сделать некоторые выводы, которые помогут нашему дальнейшему исследованию.

1. так как мы принимаем различение между значением слова, его смыслом и эмоционально-оценочной окраской, значит какая-то часть значения, а именно эмоционально-оценочная окраска, варьируются от языка к языку. Предлагаемые А.А.Леонтьевым макро- и микросистемы значений и Е.М.Верещагиным и В.Г.Костомаровым понятия "фоновая эквивалентность" и "понятийная эквивалентность" акцентируют внимание именно на, национально-культурной специфике значения,

2. так как мы считаем изучением иностранного языка часть усво-

ения этно-культурных норм другой языковой группы, значит у билингва, на разных уровнях его становления, должна существовать разница в эмоционально-оценочной окраске в соответствующих значениях эквивалентных слов.

3. так как мы пришли к выводу (гл.1), что формирование билингвизма является динамическим процессом, значит формирование эмоционально-оценочных окрасок тоже должно носить динамичный характер.

4. так как эмоционально-оценочная окраска значений формируется только в общении с чужой культурой, значит она может целиком проявляться в этой культуре, в частности в контексте.

Для экспериментальной верификации этих общих выводов и для проверки соответствующих рабочих гипотез, надо дать критическое обоснование соответствующего метода исследования.

2. КРИТИКА СД КАК СПОСОБА ИЗМЕРЕНИЯ ЗНАЧЕНИЯ И ВОЗМОЖНОСТИ ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ В ЭТНО-КУЛЬТУРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

Метод семантического дифференциала достаточно часто рассматривали как в отечественной, так и в зарубежной психологии. Критика в основном шла по одним направлениям - преодолеть односторонний методологический подход СД как методу измерения значения и дать ответ на один вопрос - что фактически измеряет СД.

I. Мы уже дали критическую характеристику как метода измерения значения. Как пишет А.А.Леонтьев: "Известная методика, измерения значения, разработанная школой Ч.Осгуда, не имеет ничего общего со значением как таковым. Это измерение смыслов и аффективной окраской слов, причем без разграничения этих двух компонентов. Именно поэтому суждения, индексируемые по методу Осгуда, необрати-

мы. Тем не менее разработанная Осгудом и его сотрудниками методика представляет значительный интерес - если забыть, что она была, задумана как методика измерения значения (39.188).

Но мы уже отмечали, что аффективные окраски варьируются от языка к языку, значит СД вполне правомерно можно употреблять для межкультурных, значит и билингвистических исследований.

Т.М.Доридзе в своей книге отмечает, что "в сущности мы здесь имеем дело со шкалой "прагматического дифференциала", точнее, со шкалой, замеряющей эмоционально-аффективный компонент прагматического значения. Последний же скорее всего является одним из консти-тирующих элементов некоторой социально-психологической установки индивида: в одних случаях на известное ему как предлагаемое значение слова, в других - на конкретное явление (предмет, признак, действие, событие), стоящие за названным значением в представлении реципиента (30.136).

Так как формирование билингвизма мы считаем динамикой проявления двух разных этно-культурных установок (гл. 1,3), то СД может уловить эмоционально-оценочные компоненты эквивалентных слов двух разных языков.

3. Метод СД еще на первом этапе был использован для установления различий в оценке значений у представителей разных народов (118; 120; 105 и т.д.). В своих последних межкультурных исследованиях (107.371-397) Осгуд, например, обнаружил, что понятия "друг" и "товарищ" являются хорошим, сильным и активным для американцев, но хорошим, сильным и пассивным для японцев и т.д. Отсюда ясно, что даже самые цростые слова не являются эквивалентными благодаря различию в культуре носителей языков. И естественно возникает уверенность в том, что СД может оценить различие понятий и у носителей двух языков.

4. Ю.Д.Апресян, один из первых советских ученых, давших оцен
ку СД, пишет, что "ценность методики СД в том, что:

а) принципиально показано, что прагматическое значение может
изучаться вполне объективно (именно оценочный компонент),

б) операционное индексирование оценочного компонента сущест
венным образом уточняет традиционные представления об этом аспек
те прагматического значения и может быть с успехом использован в
прикладных целях (3.142).

5. Г.Хорман, автор солидных монографий по психолингвистике,
отмечает: "Требование Осгуда, что СД охватывает основные измерения
семантического пространства, открывает путь для любого использова
ния для этой цели. Но в пользу СД говорят те факты, что он был ис
пользован в 25 странах земного шара, у 20 разных языковых групп,

и всюду показал, что факторы оценки, силы и активности оправдывают себя" (105.55).

6. Эти важные качества СД особенно наглядно проявляются, по
мнению Н.В.Ймедадзе, в использовании его для классификации билинг
визма (36.147).

Эксперимент Ламберта, Хавелка и Кросби (112,239-244; ИЗ) показал, что различия в семантическом индексировании эквивалентов двух языков релевантны истории формирования билингвизма. Их исследование показало, что такие повседневные понятия, как ?дом", "бедный", "пить" и т.д. расходятся в английском и во французском варианте.

Описанное исследование, по мнению Н.В.Ймедадзе, "свидетельствует о том, что метод семантического дифференциала демонстрирует не степень соотнесенности языковых систем билингва, а лишь участие социально-психологических переменных в формировании двуязычия (36.148).

Но автор добавляет к этому и следующее соображение, что это

исследование вызывает множество сомнений. Дело в том, что представители разных классов, говорящие на одном языке, различно оценивают одни и те же слова. А индивид, живущий в однородной социально-культурной среде и овладевший двумя языками, может оценивать эквиваленты двух языков одинаково, но может оценить их и по-разному, В этом случае нельзя делать окончательные выводы об уже сформированном типе билингвизма.

Таким образом, все приведенные теоретические и экспериментальные данные свидетельствуют о том, что СД является продуктивным способом для стандартизированного употребления при изучении соотношений культуры и языка. Употребляя СД, можно получить систематические сведения об эффективных ассоциациях социокультурных элементов в разных группах (100.1).

Поэтому и используя СД, мы пытались экспериментально подтвердить наши рабочие гипотезы, которые являются логическим продолжением выдвинутых теоретических соображений.

Похожие диссертации на Ппихологические особенности усвоения этно-культурных аспектов семантики иностранного языка (на материале усвоения английского языка студентами-армянами)

Личностно-регуляторные факторы усвоения иностранного языка студентами заочного вуза Литвинова Наталья Юрьевна

Влияние теоретического и эмпирического типов мышления на процесс усвоения студентами иностранного языка Маскинсков Андрей Борисович

Особенности взаимосвязи эмоционального и когнитивного компонентов процесса усвоения иностранного языка у студентов вузаПетрунова Татьяна Владимировна

Особенности усвоения понятий у детей, живущих в различных социо-культурных условияхФлорес Ольвера Дульсе Мария Каролина

Динамика формирования и выражения мысли в процессе овладения вторым языком (на материале изучения русского языка в армянской школе) Аветисян Эвелина Саркисовна

Психологические условия оптимизации деятельности преподавателя иностранного языка (На материале экономических вузов) Тылец Валерий Геннадьевич

Влияние стратегий поведения на мотивацию достижения в процессе учебной деятельности : На материале иностранного языкаРебзуев Борис Геннадьевич

Психологическая характеристика понимания студентами речевого сообщения в условиях зрительной и слуховой рецепции (на материале иностранного языка) Степанова Светлана Николаевна

Психологические аспекты формирования коммуникативной компетентности учащихся : на материале английского языкаМетелева Лилия Александровна

Психологические условия развития творчества в процессе обучения языкуПеревозникова Татьяна Викторовна