Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Особенности профессиональной оценки психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов экспертами-психологами 12
1. Психологическое воздействие как предмет судебных экспертиз 12
2. Психологическое воздействие служителей религиозных культов 23
3. Понятие «деструктивный религиозный культ». Судебная экспертиза психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов 41
Резюме по первой главе 51
Глава 2. Теоретическое обоснование методического подхода к профессиональной оценке экспертами-психологами психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов 54
1. Основные подходы к изучению и трудности исследования психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов 54
2. Типы последствий психологического воздействия служителей религиозных культов.59
3. Изменение выраженности отраженной субъектности как критерий оценки последствий психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов 68
4. Показатели деструктивных последствий психологического воздействия во внешне наблюдаемой деятельности служителей религиозных культов 74
Резюме по второй главе 90
Глава 3. Процедура эмпирического подтверждения методического подхода к профессиональной оценке психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов 93
1. Общие положения эмпирического исследования 93
2. Исследовательские и статистические методы 100
3. Выборка исследования 109
4. Результаты и их обсуждение 116
1. Результаты, полученные на первом этапе исследования, и их обсуждение 116
2. Результаты, полученные на втором этапе исследования, и их обсуждение 132
Резюме по третьей главе 146
Выводы 148
Заключение 151
Литература 154
Приложения 170
- Психологическое воздействие как предмет судебных экспертиз
- Психологическое воздействие служителей религиозных культов
- Основные подходы к изучению и трудности исследования психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов
- Общие положения эмпирического исследования
Введение к работе
Актуальность. В действующем на сегодняшний день Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» заложены основные механизмы государственного контроля над деятельностью религиозных организаций - «религиоведческая экспертиза» (ст. 11 п. 8) и «ликвидация, запрет на деятельность религиозной организации по решению суда» (ст. 14 п.2). Реализация обоих механизмов контроля предполагает осуществление профессиональной оценки деятельности религиозных организаций специалистами различных областей знания, в том числе и психологами, т.к. изначально деятельность служителей религиозных культов подразумевает реализацию психологического воздействия на верующих (В.И. Добреньков, А.А. Радугин, 1989; Е.А. Климов, 1992; Т.С. Кабаченко, 2000; Д.М. Угринович, 1986 и др.).
В отечественной психологии до 90-х гг. XX в. разработка проблемы профессиональной оценки психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов не получила должного развития в виду тенденциозного отношения к феномену религии вообще. Сама оценка была избыточна, т.к. любая религия изначально считалась «опиумом для народа». Отсутствие отечественных научных традиций и разработок в рассматриваемой нами сфере привело к тому, что в условиях «открытого» общества эксперты-психологи периодически сталкиваются с методическими трудностями в реализации экспертных исследований в процессе судебных разбирательств в отношении психологического воздействия служителей определенных религиозных культов. В итоге, привлекаемые эксперты-психологи при проведении необходимых исследований опираются на близкие им теоретические концепции и используют привычные для себя методы, существующие в мировой психологии вообще (М. Ицкович, 1999; Ю.Т. Ковалев, В.А. Милушкин, Э.В. Петраков, 1999 и др.). Результаты,
полученные в процессе таких исследований, не всегда соответствуют предъявляемым к ним со стороны юридической практики требованиям: содержание теорий и концепций, положенных в основу экспертных исследований, не согласуются с представлениями о человеке в отечественной юриспруденции и не разделены большинством ученого сообщества (Ф.С. Сафуанов, 1998).
Более того, наиболее распространенный западный социально-психологический подход, отраженный в концепциях психологического насилия обладает целым рядом методологических ограничений. Во-первых, неустойчивость критериев оценки психологического воздействия, которые выделены в русле так называемой описательной парадигмы без опоры на системные представления о закономерностях функционирования и развития психики. Во-вторых, отсутствие понимания специфики применения психологического воздействия в той или иной социальной общности. В-третьих, низкая содержательная валидность диагностических методик оценки психологического воздействия, т.к. фактически все они создавались на основе самоотчетов действующих или бывших адептов религиозных объединений (У.В. Чамберс, М.Д. Лангоуни, П. Малиноски, 2000; К. Росс, 2000 и др.). В четвертых, оценочный характер концепций психологического насилия (М. Т. Сингер, 2004; R. Lifton, 1961; Е. Schein, 1971 и др.). Стоит отметить, что сам термин "промывание мозгов", которым обозначаются в западной психологической литературе концепции психологического насилия, был заимствован из журналистских кругов (его предложил журналист Э. Хантер в 1954г.) и, по сути, не является строгим научным понятием.
Таким образом, на сегодняшний день назрела острая необходимость разработки научно-методического инструментария для экспертной оценки последствий психологического воздействия, осуществляемого служителями религиозных культов, осмысления границ профессиональной компетенции экспертов-психологов при осуществлении экспертной деятельности функционирования религиозных объединений.
Актуальность обозначенной нами проблемы продиктована распространением не только деструктивных религиозных организаций, но и религиозного экстремизма, одним из видов которого является так называемый «личностно-ориентированныи религиозный экстремизм», цель которого - «деструктивная трансформация личности» (А.П. Забияко, 2006, с. 1221), а так же - этнорелигиозного терроризма (Ю.М. Антонян, Г.М. Белокуров, 2008).
С нашей точки зрения, рассмотрение изучаемого вопроса в русле отечественной психологии труда является наиболее перспективным, т.к. дает возможность нивелировать существующие ограничения преобладающего западного социально-психологического подхода. Во-первых, позволяет на основе системных представлений о закономерностях функционирования и развития психики, развиваемых в психологии труда в контексте анализа психологического воздействия как составной части социономической деятельности (Т.С. Кабаченко, 2000), выделить устойчивые критерии оценки психологического воздействия. Во-вторых, учитывает особенности применения психологического воздействия служителями деструктивных религиозных культов связанные со спецификой их социального объекта (Р.Д. Каверина, 1978) - социальной общности подчиненной законам «внеколлективного» поведения (Ю.А. Шерковин, 1975; Г.М. Андреева, 1988 и др.). В-третьих, делает необходимым поиск такой исследовательской схемы, которая обеспечивала бы получение данных, обладающих содержательной валидностью и соответствующих сложившимся традициям изучения, прежде всего, внешне наблюдаемых фрагментов деятельности. В-четвертых, позволяет уйти от оценочного характера исследований и использования псевдонаучной терминологии при описании изучаемого явления. В-пятых, обеспечивает получение данных согласующихся с общими представлениями о человеке в отечественной юридической практике.
Основой для решения поставленной проблемы в русле психологии труда служат представления о специфичности социономической деятельности (Е.А.
Климов, 1971; Р.Д. Каверина, 1978; А.К. Осницкий, 1998 и др.), психологического воздействия как составляющей социономической деятельности (Б.Ф. Ломов, 1975, 1984; Е.А. Климов, 1995; А.В. Кириченко, 1998; Т.С. Кабаченко, 2000; С.Л. Рубинштейн, 2000 и др.), методологии профессиональной оценки (Т.С. Кабаченко, 2003 и др.).
Изучение данных вопросов способно стать не только базисом для решения прикладной проблемы оценки психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов с целью дальнейшей разработки научно-методического инструментария экспертной оценки, но и расширить представления о деятельности социономического типа за счет описания механизма включения психологического воздействия в ее макроструктуру.
Целью работы выступает разработка методического подхода к профессиональной оценке экспертами-психологами психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов.
Объект', психологическое воздействие служителей деструктивных религиозных культов.
На разных этапах исследования в зависимости от их целей в качестве единиц анализа выступали различные характеристики процесса и объектов психологического воздействия. На первом этапе, представляющем собой изучение последствий психологического воздействия, было проанализировано 24 случая изменения тенденций, определяемых по личностному опроснику Лири Интерперсональный Диагноз, в трех различных группах. На втором этапе, направленном на выявление показателей деструктивных психологических последствий, в качестве единицы анализа выступала частота использования в реальном процессе психологического воздействия определенных средств воздействия (всего проанализирована частота использования 70 средств). При этом было проанализировано 6 видеозаписей фрагментов внешне наблюдаемой деятельности служителей религиозных культов, преподавателей психологии
и 6 текстов проповедей и лекций. Общий объем выборки составил 21 человек (адепты и служители «Новоапостольской церкви» и «Церкви «Слово Жизни», а также слушатели и преподаватели факультета дополнительного профессионального образования Северо-Восточного государственного университета). К исследованию было привлечено 28 экспертов (преподаватели кафедры психологии Северо-Восточного государственного университета, студенты старших курсов этого же университета, обучающиеся по специальностям «Психология» и «Русский язык и литература» и работающие по своей специальности не менее года).
Эмпирическое исследование проводилось в религиозных организациях г. Магадана на протяжении 1996 - 2001гг.
Предмет: критерии и показатели профессиональной оценки экспертами-психологами психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов.
Гипотезы исследования:
1. Профессиональная оценка психологического воздействия служителей
религиозных культов осуществляется с опорой на представления о
конструктивном и деструктивном типах последствий психологического
воздействия. В основе различения типов лежит критерий изменения
выраженности (повышения — снижения) отраженной субъектности адептов.
2. Использование средств внешнего воздействия на анализаторы,
направленных на формирование гипнозоподобных состояний сознания,
характерно для деятельности служителей тех религиозных культов, адепты
которых демонстрируют деструктивные последствия психологического
воздействия.
Задачи исследования:
1. Выявить требования к профессиональной оценке экспертами-психологами психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов.
2. Описать схему включения психологического воздействия в
макроструктуру деятельности служителей религиозных культов.
3. Учитывая «затрудненные» условия исследования воздейственной
практики служителей деструктивных религиозных , культов, выделить
критерий профессиональной оценки последствий психологического
воздействия.
4. Определить, использование каких средств психологического
воздействия характерно для деятельности служителей деструктивных
религиозных культов.
Методологической основой исследования выступают принципы системного подхода, экстраполированные В.Н. Куликовым на изучение психологического воздействия. При описании схемы включения психологического воздействия в макроструктуру деятельности служителей религиозных культов мы опирались на основные положения теории деятельности А.Н. Леонтьева, на представления о соотношении категорий «общения» и «деятельности» С.Л. Рубинштейна и Б.Ф. Ломова, на концепцию психологического воздействия Т.С. Кабаченко, взгляды Г.М. Андреевой и Ю.А. Шерковина на изучение психологического воздействия в общностях, характеризующихся массовым внеколлективным поведением. При изучении последствий психологического воздействия — на концепцию трансфинитной психологии В.А. Петровского и разработанный им метод отраженной субъектности.
Методы исследования: экспертная оценка, интервью и модифицированный согласно методу отражённой субъектности В. А. Петровского личностный опросник Лири Интерперсональный Диагноз.
Достоверность и обоснованность результатов обеспечивается исходными теоретическими представлениями отечественной психологии, сравнительным анализом эмпирических данных, полученных в процессе исследования психологического воздействия служителей различных религиозных культов, применением адекватных методов статистической
обработки результатов (критерий Вилкоксона - Манна - Уитни, таблицы сопряженности, критерий % — Пирсона), сочетанием качественного и количественного анализов результатов.
Научная новизна и теоретическая значимость.
В исследовании впервые:
- введено понятие «деятельность, в макроструктуру которой включено
психологическое воздействие»;
описаны схемы включения психологического воздействия в
макроструктуру деятельности социономического типа в зависимости от характера социального объекта воздействия;
- проанализирована специфика деятельности служителей религиозных
культов;
описаны требования к компетентности экспертов-психологов,
осуществляющих профессиональную оценку психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов, и выделены основные методологические положения проведения экспертного исследования;
- теоретически обоснован и применен методический подход к оценке
последствий психологического воздействия служителей деструктивных
религиозных культов, основанный на методе отраженной субъектности;
- эмпирически выявлены показатели возможных деструктивных последствий
психологического воздействия во внешне наблюдаемом процессе
деятельности (коллективном богослужении) служителей религиозных
культов.
Практическая значимость. Теоретические и эмпирические результаты работы могут послужить основой
- для построения научно обоснованного метода оценки психологического
воздействия служителей религиозных культов с целью методического
обеспечения проведения государственных религиоведческих экспертиз,
судебно-психологических экспертиз и комплексных судебных психолого-
психиатрических экспертиз в процессах предварительного следствия и судебных разбирательств в отношении религиозных организаций;
для выработки оптимальной стратегии противодействия распространению деструктивных религиозных культов и взаимодействия с членами религиозных организаций как представителями определенного социально-психологического типа верующих в рамках государственно-церковных отношений, прогнозировать их трудовое поведение, осуществлять с ними консультационную и психотерапевтическую работу;
для разработки научно-методических пособий и треннинговых программ по обучению профессионалов, макроструктура деятельности которых включает в себя психологическое воздействие, а также для прикладных исследований подобных профессиональных деятельностей.
Апробация работы. Содержание работы обсуждалось на заседаниях кафедры психологии труда и инженерной психологии факультета психологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова (2007
- 2009гг.) и методологических семинарах кафедры психологии Северо-
Восточного государственного университета (2004 - 2008гг.).
Основные результаты работы применяются в учебных курсах «Профконсультация», «Юридическая психология», «Психология религии», «Социальная психология», читаемых автором и его коллегами в Северо-Восточном государственном университете. Они внедрены в процесс работы комиссии по координации деятельности религиозных объединений при губернаторе Магаданской области (1998 - 2009гг.), а также в производство судебных комплексных психолого-психиатрических экспертиз на базе Магаданского областного психоневрологического диспансера (1998 — 2009гг.).
Основные идеи работы докладывались на региональной научно-практической конференции «Патриотическое воспитание школьников» (Магадан, 1998), региональной научной конференции «Северо-Восток России: прошлое, настоящее, будущее» (Магадан, 1998), международной
научно-практической конференции «Проблемы социального
самоопределения учащейся молодежи в условиях современного общества» (Киров, 2003), всероссийской заочной электронной научно-практической конференции «Проблема психологической безопасности человека в обществе» (Комсомольск-на-Амуре, 2006). Положения, выносимые на защиту:
1. Профессиональная оценка экспертами-психологами последствий
психологического воздействия служителей деструктивных религиозных
культов должна строиться на основе изучения изменений выраженности
(повышения - снижения) отраженной субъектности адептов религиозных
культов до и после их вовлечения в деятельность организации.
Конструктивные последствия психологического воздействия служителей религиозных культов проявляются в повышении выраженности отраженной субъектности адептов после их вовлечения в деятельность религиозной организации.
Деструктивные последствия психологического воздействия служителей религиозных культов проявляются в снижении выраженности отраженной субъектности адептов после их вовлечения в деятельность религиозной организации в форме унификации проявлений их личности.
4. Использование во внешне наблюдаемом процессе деятельности
служителей религиозных культов (коллективном богослужении) средств
внешнего воздействия на анализаторы, направленных на формирование
измененных гипнозоподобных состояний сознания, рассматриваются как
показатели возможности возникновения деструктивных последствий
психологического воздействия.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложений. Основной текст занимает 153 страниц. Список литературы включает 172 наименования, из них 8 на иностранных языках. В диссертации 2 схемы, 10 таблиц. Общий объем работы - 203 страницы.
Психологическое воздействие как предмет судебных экспертиз
Отношение к проблеме психологического воздействия как центральной, основополагающей проблеме психологической науки характерно как для отечественных (Т.С. Кабаченко, 2000; А.В. Кириченко, 1998; Г.А. Ковалев, 1987, 1991; В.Н. Куликов, 1982 и др.), так и для зарубежных (Э. Аронсон, 2002; Ф. Зимбардо, М. Ляйппе, 2000; Г. Мюнстерберг, 1996; Р. Чалдини, 1999 и др.) авторов. Несмотря на высокую значимость, психологическое воздействие является одной из самых фрагментарных и мало разработанных областей психологии. Как отмечает А.В. Кириченко (1998), понятие «психологическое воздействие» отсутствует даже в последних изданиях отечественных и зарубежных психологических словарей. В связи с этим, понятие «психологическое воздействие» требует своего уточнения.
Традиционно психологическое воздействие рассматривается как процесс изменения, управления психологическими проявлениями человека. Например, Г. Мюнстерберг (1996) понимал под воздействием в психологии преобразование души для достижения «власти над данным психологическим положением» (Г.Мюнстреберг, 1996, с. 140). Ф. Згшбардо и М. Ляйппе (2000) представляют психологическое воздействие как поведение человека с целью изменения «того, как другой человек ведет себя, что он чувствует или думает» (Ф. Зимбардо, М. Ляйппе, 2000, с. 16).
Для отечественной психологии психологическое воздействие также представляет собой процесс изменения, преобразования различных психологических проявлений. Но характерной чертой изучения психологического воздействия в отечественной психологии является осмысление учеными того места, которое оно занимает в категориальном аппарате психологии. В этом плане, психологическое воздействие рассматривается как центральная категория вообще психологии, изучению которой, так или иначе, посвящена вся история науки (Г.А. Ковалев, 1987); как категория социально-психологической теории (В.Н. Куликов, 1982); как понятие, раскрывающее философскую категорию взаимодействие (Балл, 1974; Т.С. Кабаченко, 2000); как понятие социальной психологии (А.А. Леонтьев, 1997); как функция общения (Г.М. Андреева, 1988).
Вместе с тем, данные авторы фактически все едины в том, что психологическое воздействие представляет собой процесс и результат целенаправленного, заранее запланированного (что не исключает возможности в некоторых случаях и его стихийного появления) преобразования, изменения различных психологических характеристик. Последние конкретизируются разными авторами по-разному: у Г.А. Ковалева (1987) в качестве предмета изменений выступают функциональные системы и состояния организма, у Т.С. Кабаченко (2000) - психологические регуляторы внутренней и внешней активности человека, у В.Н. Куликова (1982) — психические явления (взгляды, мнения отношения или установки), у А.Н. Леонтьева (1968) — мотивы деятельности, у Ф. Зимбардо и М. Ляйппе (2000) - поведение человека, его чувств и мыслей и др.
По нашему мнению, определение психологического воздействия как изменения психологических регуляторов внутренней и внешней активности человека (Т.С. Кабаченко, 2000) является наиболее корректным и емким, т.к. отражает суть явления и не требует длинных перечислений как в остальных определениях. Ведь те же отношения, установки, мотивы рассматриваются в различных психологических концепциях как регуляторы активности.
Наиболее продуктивным изучение психологического воздействия большинству авторов видится в русле системного подхода (Т.С. Кабаченко, 2000; Г.А. Ковалев, 1987, 1991; В.Н. Куликов, 1982 и др.). Это связано с тем, что, с одной стороны, психологическое воздействие вписано в более широкий социальный контекст, а именно, общественные отношения, существующие на том или ином этапе исторического развития общества, а, с другой, - сама психическая организация человека представляет собой целостную многоуровневую систему.
Теоретический анализ доступных нам источников позволил сформулировать ряд важных методологических принципов изучения психологического воздействия в русле системного подхода.
Во-первых, система психологического воздействия включает в себя как минимум два структурных компонента (В.Н. Куликов, 1982): субъекта воздействия (тот, кто воздействует) и объекта воздействия (тот, на кого воздействуют). Более детальное изучение структуры влечет за собой включение и других структурных компонентов. Например, ситуации психологического воздействия как определенного набора пространственных и коммуникативных констант (Г.А. Ковалев, 1991), аксиальной и ретиальной формы коммуникативного процесса как сопряженной с количеством и частотой использования фасцинаций (А.А. Брудный, 1977).
Во-вторых, система психологического воздействия обладает свойствами гетерогенности и открытости (В.Н. Куликов, 1982). Первое выражается в том, что субъект и объект воздействия занимают в системе психологического воздействия неодинаковое положение, находятся в неравнозначных, неодинаковых отношениях друг к другу. Например, учитель - ученик, врач -пациент, тренер - спортсмен. Второе - в том, что нормы, ценности участников психологического воздействия детерминированы как нормами, ценностями, характером организации малой группы, в которую они включены, так и нормами, ценностями, характером организации большой группы, в которую, в свою очередь, эта малая группа вплетена. Любая система психологического воздействия социально обусловлена и входит в более сложные системы вплоть до «универсального взаимодействия» (Ф. Энгельс, 1953). Например, в педагогических профессиях психологическое воздействие обусловлено типом образовательной среды (Е.А. Климов, 2004), педагогической направленностью учителя (А.К. Маркова, 1993), педагогической центрацией учителя (А.Б. Орлов, 1995).
В-третьих, реакции субъекта и объекта воздействия органически связаны друг с другом (В.Н. Куликов, 1982). Изучение реакций только субъекта или реакций только объекта психологического воздействия, только собственно процесса психологического воздействия или только его результата, т.е. того эффекта, который оно производит, малопродуктивен и делает невозможным целостное понимание, не раскрывает закономерностей психологического воздействия. Поэтому наилучшие результаты можно получить при совместном (сопряженном) или встречном (отдельное исследование собственно психологического воздействия и его эффекта) анализе и синтезе структурных компонентов системы психологического воздействия: воздействий субъекта и ответных реакций объекта. Отдельно следует отметить, что и собственно психологическое воздействие, и его результат терминологически могут обозначаться как психологическое воздействие.
В-четвертых, содержание психологического воздействия придает процессу направленность и во многом определяет характер ответных реакций объекта воздействия (В.Н. Куликов, 1982). Более того, именно содержание во многом определяет силу психологического воздействия.
Психологическое воздействие служителей религиозных культов
В отечественной психологии труда Е.А. Климов (1992) рассматривает служителей религиозных культов как первых накопителей «душеведческого опыта», как первых носителей психологических трудовых функций. Для Т. С. Кабаченко (2000) религия является социономической деятельностью, целью которой является управление активностью, удовлетворение потребностей других людей, формирование, развитие, упорядочивание изменения психологической сущности другого человека. Данный автор также обращает внимание на то, что служители религиозного культа появились задолго до оформления научной психологии и обеспечивали воздействие на поведение, состояние людей, исходя из накопленного интуитивного (донаучного) знания. Т.е. изначально деятельность служителей религиозных культов подразумевает осуществление психологического воздействия на верующих, управление их поведением. Но для наиболее полного понимания сути деятельности служителей необходимо уточнить понятие «религиозный культ».
Традиционно религиозный культ обозначается как «строго определенная в каждой религии совокупность символических действий, долженствующая, согласно вероучениям различных конфессий и представлениям верующих, установить непосредственные отношения между религиозным сообществом или верующим индивидом и сверхъестественным объектом поклонения» (Религия, свобода совести, государственные отношения в России, 1997, с. 402 - 403). В структуру религиозного культа включены: система символических действий, . устанавливающая непосредственные отношения со сверхъестественными силами; культовый текст, на основе которого совершаются богослужения и который определяет систему символических действий; материальные средства и объекты, с помощью которых эти действия реализуются; организационные структуры (различные типы религиозных объединений) и специальные служители культа, руководящие культовыми действиями верующих, выполняющие по их просьбе, определенные обряды и священнодействия (И.Я. Яблоков, 2005). В качестве социальных функций и результатов религиозного культа выступают удовлетворение религиозных потребностей верующих, воспроизведение в их сознании представлений соответствующего вероучения.
Описывая, прежде всего, взаимодействие человека и сверхъестественного, религия -определяет характер этих взаимодействий, которые обусловлены представлениями о сверхъестественном и теми требованиями, которые оно предъявляет к человеку. Через эти представления о сверхъестественном открывается то,, каким должен быть человек, вступающий в эти взаимоотношения (С.С. Аверинцев, 2004; Л.Н. Митрохин, 1997; И.Н. Яблоков, 2005 и др.).
На основе определения религиозного культа можно сделать вывод о том, что служителем религиозного культа является верующий, осуществляющий управление системой символических действий по отправлению религиозного культа, деятельность которого, с одной стороны, обусловлена содержанием вероучения, а, с другой, - типом организационного устройства религиозного объединения. При этом данный верующий для полноценного исполнения службы должен иметь определенный образовательный уровень (знание культовых текстов, системы священных действий и др.), т.е. духовное профессиональное образование. В этом плане, целью деятельности служителя религиозного культа выступает формирование личности верующих согласно тем представлениям, которые существуют в рамках представляемого им вероисповедания.
Например, Д.М. Угринович (1986) пишет о том, что основной целью служителя религиозного культа является формирование определенного социально-психологического типа верующих. В.И. Добренькое а А.А. Радугин (1989) указывают на то, что цель религиозного культа заключается в воспитании верующих. Для Л.Н. Митрохина (1997) «религия живет в истории не только как вера в «сверхъестественный» мир, но и как средство воздействия на людей, способ управления их восприятием и поведением» (Л.Н. Митрохин, 1997, с. 87 - 88). С.Н. Булгаков (1991) понимает основную религиозную задачу как развитие личности.
Т.е. деятельность служителя религиозного культа является социономической по сути. Более того, она обладает высоким воздейственным потенциалом (Т.С. Кабаченко, 2000). С одной стороны, это связано с особой интимностью религиозного чувства (В. Франкл, 2000). А, с другой, - яркой выраженностью основных характеристик деятельности, влияющих на воздейственный потенциал трудового поста служителя религиозного культа. В частности, применение широкого спектра средств психологического воздействия в процессе отправления религиозного культа (Дж.Дж. Фрезер, 1999; С.А. Токарев, 1990; В.В. Бартольд, 2005; Н.А. Смирнов, 2005; P.M. Грановская, 2004 и др.); привлечение большой аудитории с высокой степенью внушаемости с повторяющимся динамическим стереотипом психологического воздействия от богослужения к богослужению (К.К. Платонов, 1975; Д.М. Угринович, 1986; Д.В. Ольшанский, 2001; В.М. Бехтерев, 1991 и др.); создание «закрытой» от внешнего контроля системы в ряде религиозных организаций (С. Хассен, 2001; А.А. Скородумов, 1996, 1998; А.Ю. Егорцев, 1997; Е.Н. Волков, 1997 и др.).
Вместе с тем, реализация деятельности служителя религиозного культа во времени и пространстве обладает и своей спецификой. Религия не просто утверждает существование сверхъестественного, трансцендентного, а «настаивает на обратной связи, на его способности, в свою очередь, воздействовать на земную судьбу человека и общества в целом ... , иными словами, верующий не просто разделяет те или иные представления о «горнем мире», он сознает себя восприемником, точкой приложения особой энергии, способной повлиять на его судьбу и общественные процессы» (Л.Н. Митрохин, 1997, с. 87 - 88). Т.е. верующий человек проживает свою жизнь не только в реальном, но и в сакральном времени и пространстве.
Данный феномен получил название «удвоение мира» (Ю.Ф. Борунков, 1971; М.А. Попова, 1973; А.И. Розов, 1987; СИ. Самыгин, 1996 и др.). АЛ Розов (1987) отмечает, что разными авторами эти миры обозначаются в виде различных дихотомий: «естественное - сверхъестественное», «обыденное -необычное», «священное - будничное», «видимое - невидимое», «возвышенное — низменное», «ясное - таинственное», «знакомое — незнакомое», «священное - мирское».
В этом плане, для служителя религиозного культа его деятельность одновременно разворачивается в двух мирах, т.к. он устанавливает взаимодействие между верующими и сверхъестественными силами. Следует отметить, что удвоение как специфика деятельности присутствует и в других деятельностях, в частности, профессиональных. Ю.К. Стрелков (1999) описывает феномен удвоения пространства и времени у штурманов: «специфика штурманского труда в том, что он осуществляется в удвоенном пространстве и времени - действие штурмана совершается внутри и вне кабины. Здесь приходится говорить о двух перцептивных мирах штурмана» (Ю.К. Стрелков, 1999, с. 23).
Особенность удвоения мира в деятельности служителей религиозных культов заключается в признании существования сверхъестественных сил и существ как второй реальности, с которой человек может взаимодействовать и которая способна влиять на его жизнь.
Феномен удвоения мира обуславливает также и выделение отдельных (особенных) деятельностей в макроструктуре деятельности служителей религиозных культов. В качестве таковых выступают религиозная и нерелигиозная деятельность, выделяемые в отечественном религиоведении (И.Н. Яблоков, 2005).
Нерелигиозная деятельность представляет собой деятельность служителей религиозных культов в различных сферах социальной жизни. Например, преподавание, политическая деятельность, экспертная деятельность и др. Безусловно, нерелигиозная деятельность может включать в себя религиозные мотивы, окрашиваться ими, но, по сути (по своему предмету), она таковой не является.
Основные подходы к изучению и трудности исследования психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов
«Открытость» современного общества подразумевает одновременное существование в нем разных этических стандартов осуществления психологического воздействия (Т.С. Кабаченко, 2000). В ряде случаев можно наблюдать противоречие между целями деятельности отдельных групп и интересами общества. Прежде всего, это касается деятельности инструкторов террористических групп, служителей деструктивных религиозных культов и др. Их основная цель - направить активность людей не на решение общественно полезных задач и не на производство социально ценных продуктов труда, а на реализацию своих узких групповых целей, содержание которых идет в разрез с существующими в широком социуме ценностями.
В этой связи перед обществом стоят задачи по разработке эффективных правовых мер пресечения деятельности такого рода. В контексте нашей тематики первым шагом на этом пути должно стать создание научно-методического инструментария оценки последствий психологического воздействия, осуществляемого служителями деструктивных религиозных культов. Создание инструментария включает в себя понимание возможных типов последствий (их типологии), поиск критериев их оценки, а также показателей нежелательных последствий психологического воздействия во внешне наблюдаемой деятельности с целью создания методик их оценки. Построение научного инструментария для оценки последствий психологического воздействия служителей религиозных культов сталкивается с рядом методологических трудностей. Во-первых, фактически все исследователи, работающие в области изучения обозначенной нами проблематики, указывают на нежелание служителей участвовать в проводимых исследованиях, если они не убеждены в том, что результаты будут идти им на пользу (Е.Н. Волков, 2004; А. Егорцев, 1997; М. Сингер, Дж. Лалич, 2004 и др.). Более того, людям, выступающим в качестве объекта воздействия в рамках их деятельности, часто вообще запрещается взаимодействовать с представителями психологического, психиатрического и журналистского профессиональных обществ (там же).
Во-вторых, как мы уже отмечали выше, результат психологического воздействия носит пролонгированный характер. Для проявления не ситуативных, а глубоких изменений должно пройти время. В этом плане, более корректно говорить не о результате психологического воздействия, а о его психологических последствиях. К тому же, как отмечает Т.С. Кабаченко (2000) «представляется сложным найти показатели, непосредственно характеризующие саму ситуацию нарушения психологической безопасности. Целесообразнее рассчитывать на косвенные показатели» (Т.С. Кабаченко, 2000, с. 478).
В этих «затрудненных» условиях исследования, с нашей точки зрения, применим такой методический подход, который отвечал бы ряду требований: наличие ясной типологии последствий психологического воздействия, в основе которой лежал бы критерий, системно отражающий изменения, происходящие с людьми, охваченными воздейственной практикой служителей; наличие метода исследования, позволяющего получить наиболее полную информацию о последствиях психологического воздействия без непосредственного контакта с объектами психологического воздействия; наличие системы показателей во внешне наблюдаемой деятельности, указывающих на возможность формирования у объекта психологического воздействия негативных, нежелательных последствий. Данный подход позволил бы не только нивелировать существующие трудности исследования, но давал бы возможность соблюсти обозначенное выше методологическое положение о целостном изучении системы психологического воздействия путем встречного анализа собственно процессуального уровня и уровня последствий психологического воздействия.
На сегодняшний день в мировой психологии существует два основных подхода к изучению проблемы последствий психологического воздействия, каждый из которых акцентирует свое внимание на рассмотрении только одного из уровней (процессуального и собственно уровня последствий) осуществления психологического воздействия.
Первый подход связан с изучением психологического насилия, которое в целом определяется как «социально-психологическое воздействие, преднамеренно принуждающее другого человека или группу людей к поступкам или поведению, которые не входили в их намерения; нарушающее психологические границы личности или социальной группы, осуществляемое без информированного согласия и без обеспечения социальной и психологической безопасности индивида или группы людей, а также вне их законных прав; приводящее к социальному, психологическому, физическому или материальному вреду (ущербу)» (Е.Н. Волков, 2004, с. 84). Описывается феномен психологического насилия посредством различных терминов: «контроль сознания» (mind control), «реформирование мышление» (thought reform), «принудительное убеждение» (coercive persuasion), «групповое психологическое насилие» (group psychological abuse), и относительно редко без дефиниций — собственно «психологическое насилие» (psychological abuse)» (Е.Н. Волков, 2004, с. 86).
Суть данного подхода, у истоков которого стояли американские военные психологи, в выделении из уже сложившейся воздейственной практики и описании определенных показателей (индикаторов), наличие которых в процессе осуществления психологического воздействия приводит к деструктивным последствиям.
Например, М. Т. Сингер и Д. Лалич (2004) выделяют и описывают шесть т.н. «условий реформирования мышления»: установление контроля над временем человека, особенно в периоды размышлений, и над физической средой жизнедеятельности; создание чувства бессилия, страха и зависимости при одновременной демонстрации новых образцов желаемого лидером поведения; подавление прежнего социального поведения (аттитюдов) посредством манипулирования поощрениями, наказаниями; формирование необходимого лидеру социального поведения (аттитюдов) посредством манипулирования поощрениями, . наказаниями; создание жестко контролируемой замкнутой системы логических доказательств, при которой любое инакомыслие воспринимается как неполноценность; полное неведение объекта воздействия в отношении реализуемого контроля сознания.
Р.Д. Лифтон (Lifton Robert J., 1961) обозначил восемь критериев «реформирования мышления»: средовый контроль, мистическое манипулирование, требование чистоты, культ исповеди, священная наука, передергивание языка, доктрина выше личности, разделение существования.
Э. Шайн (Schein Edgar with Schneier Inge & Barker Curtis, 1971) описал процесс контроля сознания, используя модель трансформации мышления, предложенную К. Левином. Согласно Э. Шайну, данный процесс включает в себя три стадии: «размораживание» (процесс разрушения личности), изменение (процесс идеологической обработки) и «замораживание» (процесс укрепления новой личности).
Общие положения эмпирического исследования
Целью исследования выступает разработка методического подхода к профессиональной оценке экспертами-психологами последствий психологического воздействия служителей деструктивных религиозных культов.
Результатом нашей теоретической работы стало обоснование обозначенного в цели исследования методического подхода. Необходимость его построения продиктована проблемой распространения деструктивных религиозных организаций, успешное решение которой зависит, в том числе, и от обеспеченности соответствующим научным инструментарием экспертов-психологов, участвующих в проведении соответствующих религиоведческих, судебно-психологических, судебных психолого-психиатрических экспертизах. На сегодняшний день, существует недостаток такого рода инструментария, что и делает проводимое нами исследование актуальным.
Спецификой данного подхода является то, что, он направлен на получение данных в «затрудненных» исследовательских условиях: служители деструктивных религиозных организаций, с одной стороны, сотрудничают только с теми исследователями, которые поддерживают деятельность их организаций, а, с другой, запрещают своим последователям взаимодействовать с представителями психологического, психиатрического и журналистского профессиональных сообществ. В таких условиях особое
значение имеет поиск метода исследования, позволяющего получать необходимую информацию вне непосредственного контакта с исследуемыми.
Логика построения методического подхода включает в себя понимание типологии возможных последствий психологического воздействия, выделение критерия их оценки, а также показателей возможных деструктивных последствий психологического воздействия во внешне наблюдаемой деятельности служителей деструктивных религиозных культов. Акцент на необходимости оценивать внешне наблюдаемую деятельность служителей деструктивных религиозных культов не случаен. С одной стороны, это продиктовано существующими методологическими принципами исследования деятельности (Ю.К. Стрелков, 1999; Ю.Б. Гиппенрейтер, 1976 и др.), а, с другой, - затрудненными условиями исследования (внешне наблюдаемая деятельность служителей религиозных культов является, как правило, единственным материалом для анализа и экспертных оценок).
На основе анализа литературы, представленного в теоретическом обзоре, мы предложили типологию последствий психологического воздействия, построенную на основе традиционной для оценки различных психологических феноменов дихотомии «конструктивный - деструктивный». Конструктивные последствия мы связываем с формированием новых или реорганизацией прежних психологических регуляторов активности личности, способствующих ее целостности, автономности, созидательности. Деструктивные - с разрушением сложившихся типичных для личности психологических регуляторов ее активности, а, следовательно, целостности, самостоятельности, автономности.
Создавая эту типологию, мы исходили из того, что деятельность служителя религиозного культа выполняет в обществе важные социально-психологические функции, связанные с удовлетворением духовных потребностей граждан, созданием условий для достижения ими религиозного утешения. Здесь мы можем говорить о том, что служитель религиозного культа выполняет функции духовного производства и обеспечения упорядоченности социальных процессов. В этом плане религиозное воздействие как функциональная форма нацелена на формирование конструктивных последствий.
Вместе с тем, широко известна деятельность таких деструктивных религиозных культов, как «Народный Храм» Джима Джонсона, «Ветвь Давида» Дэвида Кореша, «Храм Солнца» Люка Жоре, «Аум Синрекё» Сёко Асахара и др. Возникновение и существование подобных религиозных организаций делает необходимым создание специального методического инструментария для профессиональной оценки экспертами-психологами деятельности религиозных объединений с целью противодействия их распространению.
Критерием оценки последствий психологического воздействия, с нашей точки зрения, является изменение выраженности субъектности лиц, охваченных воздейственной практикой служителей деструктивных религиозных организаций: повышение субъектности сопряжено с конструктивными последствиями, а снижение субъектности - с деструктивными. Выбор изменения выраженности субъектности как критерия оценки последствий психологического воздействия связан с тем, что данное качество личности носит интегральный, системный характер и его изменения неминуемо отражаются на всех уровнях функционирования человеческой активности. Более того, выбор изменения выраженности субъектности как критерия оценки позволяет решить и проблему выбора метода. Именно метод отраженной субъектности дает возможность сбора данных об изменении выраженности субъектности в ее отраженной форме в личности других людей без непосредственного контакта с исследуемыми.
