Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретический анализ проблемы образа будущего у подростков в контексте семейной и возрастной специфики
1.1 Образ будущего как объект междисциплинарного исследования 11
1.2 Теоретические основы изучения образа будущего в психологии 22
1.3 Особенности личности подростков из неполных семей 47
Выводы по первой главе 65
Глава II: Исследование образа будущего у подростков из неполных семей различного типа и анализ полученных результатов
2.1 Организация, база, этапы и методика исследования образа будущего у подростков из неполных семей различного типа 67
2.2 Анализ результатов исследования образа будущего у подростков из неполных семей различного типа 75
2.3 Возможности диагностики, профилактики и коррекции деформаций образа будущего у подростков из неполных семей различного типа 100
Выводы по второй главе 112
Заключение.
Библиографический список.
Приложения.
- Образ будущего как объект междисциплинарного исследования
- Теоретические основы изучения образа будущего в психологии
- Организация, база, этапы и методика исследования образа будущего у подростков из неполных семей различного типа
- Анализ результатов исследования образа будущего у подростков из неполных семей различного типа
Введение к работе
Актуальность исследования. Мы живем в эпоху, когда те, кто еще только готовится вступить во взрослую жизнь, оказываются перед лицом будущею, которое настолько непредсказуемо, что им нельзя управлять так, как это пытались делать предшественники. Социальные, экономические, политические изменения происходят столь быстро, что разрыв между поколениями фактически лишает старших возможности участвовать в построениях юными моделей собственного будущего. Поэтому последним требуется адекватная замена тому, что раньше приобреталось путем калькирования образа жизни отцов и дедов.
Важнейшую роль в формировании личности субъекта играет родительская семья. Специалисты продолжают оценивать состояние современной российской семьи как кризисное. Кардинальное изменение половой морали, произошедшее в России в конце XX века, способствовало существенному преобразованию взглядов на вопросы брака и деторождения. В сочетании с политическими и экономическими реформами, это привело к дезорганизации жизни семей, разрушению нравственно-этических норм и традиций, возрастанию нестабильности браков. Увеличилось количество внебрачных рождений, в том числе - матерями, не достигшими совершеннолетия.
И если до недавнего времени в России нарушение структуры семьи
однозначно рассматривалась как фактор семейного неблагополучия, то сегодня
многие исследователи склонны говорить о неполной семье как о типе семьи,
имеющем равные с прочими воспитательные возможности. Ряд популярных
исследований содержат выводы о том, что дети из неполных семей
существенно не отличаются от своих ровесников, имеющих обоих родителей.
Позиция, формируемая в обществе, все больше склоняется к этой точке зрения.
Появившиеся и используемые термины «бинуклеарная семья»,
«благополучный развод» отражают произошедшие изменения.
Вместе с тем, по оценке специалистов несовершеннолетние правонарушители вдвое чаще происходят из неполной семьи, среди девиантных подростков из неполных семей выше процент подростков, имеющих алкогольную или наркотическую зависимость, занимающихся проституцией. В неполных семьях значительно чаще встречается безнадзорность и педагогическая запущенность детей. При этом только в Приморском крае за период 1990 - 1999 гг. было расторгнуто около 95,9 тыс. браков, вследствие чего без одного их родителей остались 79,1 тыс. детей.
Многие специалисты считают, что проблему выхода из кризиса следует решать за счет усиления роли мужчины - отца, дающего образец мужественности. Вместе с тем, большое количество неполных (преимущественно - материнских) семей продолжает увеличиваться, что приводит к усилению феминизации подростков и юношей. Данное положение усугубляется серьезным дефицитом целенаправленного влияния на подростков не только семьи, но и всех прочих институтов социализации (СМИ, образовательно-воспитательных учреждений).
Несмотря на очевидную актуальность проблемы, наличествует поверхностность рассмотрения темы неполных семей в психологической и педагогической литературе. При этом большинство теоретических и эмпирических исследований в этой области направлено на изучение проблемы разводов и их последствий для детей и родителей. В то время как значительная часть неполных семей формируется в результате внебрачных рождений или потери родителя.
Особенности образа будущего у подростков из неполных семей различного типа выбраны в качестве предмета данного исследования в связи с тем, что, по выражению Н.А.Бернштейна, всякое движение направляется «моделью потребного будущего». На личностном уровне представления о будущем не только отражают потенциальные возможности субъекта, но и являются фактором, детерминирующим эффективность жизнедеятельности человека в настоящем.
5 Настоящее обусловлено также прошлым опытом субъекта. Не секрет, что значительная часть подростков из неполных семей имеет в прошлом негативный опыт. Нельзя изменить прошлое, возможно оптимизировать образ предполагаемого будущего. Учитывая взаимосвязь временных модусов, можно воздействовать на актуальную психологическую ситуацию, характеризуемую для подростков из неполных семей чувством незащищенности, вины, собственной неполноценности.
В формировании представлений о будущем большую роль играет широкий культурно-исторический и социальный контекст. Очевидно, что социально-экономическая ситуация в современном российском обществе все еще далека от стабильности. Кроме того, подростковый возраст был и остается начальным и, во многом, определяющим для формирования целостных образов будущего, с одной стороны, и наиболее уязвимым психологически, с другой стороны. Вышеизложенное подтверждает актуальность темы исследования «Особенности образа будущего у подростков из неполных семей различного типа» и придает ей теоретическую и практическую значимость.
Целью нашего исследования является выявление и изучение особенностей образа будущего у подростков из неполных семей различного типа. Для реализации поставленной цели представляется необходимым решение следующих задач:
Теоретический анализ понятий, являющихся определяющими для категории «будущего», и специфики образа будущего у подростков.
Исследование и выявление особенностей образа будущего у подростков из неполных семей.
Выявление наличия (отсутствия) взаимосвязи типа неполной семьи и специфики образа будущего у подростков из этих семей.
Разработка практических рекомендаций по диагностике, профилактике и коррекции деформаций образа будущего у подростков из неполных семей различного типа.
Объект исследования: образ будущего у подростков. Предмет исследования: особенности образа будущего у подростков из неполных (материнских) семей различного типа. Гипотеза исследования: образ будущего у подростков из неполных семей имеет свои особенности по сравнению с подростками из полных семей, наиболее значимыми из которых являются несформированность, нереалистичность, фрагментарность, множественность, преобладание негативного образа будущего. Тип неполной семьи проявляется в особенностях образа будущего у подростков.
Методы исследования. Для реализации поставленных целей и задач нами был проведен теоретический анализ источников. При проведении практической части исследования использовались такие методы, как беседа и наблюдение, а также следующие методики:
Тест смысложизненных ориентации (СЖО) Д.А. Леонтьева.
Методика определения ценностных ориентации подростков с помощью пословиц и поговорок (модификация методики ЦОЕ).
Методика «Неоконченные предложения» (МНП, модифицированный вариант).
Цветовой тест отношений (ЦТО).
В качестве вспомогательных применялись проективные методики «Моя жизнь через десять лет» и «Субъективное восприятие времени» Т.Коттла.
Теоретическая основа. Базовым в данном исследовании является синергетический подход, представленный в психологии времени такими отечественными учеными как К.А.Абульханова-Славская, Н.А.Бернштейн, В.В.Василькова, Е.И.Головаха, Е.Н.Князева, А.А.Кроник, С.Н.Курдюмов, А.А.Логинов, К.Обуховский. Изучение их фундаментальных трудов позволило обосновать определение образа будущего как фактора, детерминирующего настоящее. Идеи гуманистического (А.Г.Асмолов, Б.С.Братусь, А.Маслоу, Г.Олпорт, В.И.Слободчиков) и феноменологического (В.И.Ковалев, Д.А.Леонтьев, К.Роджерс, Г.Г.Шпет) подходов определили наше обращение к человеку целостному, к его особенным, индивидуальным характеристикам.
7 Были также рассмотрены исследования отечественных и зарубежных авторов по психологии подростков (И.С.Кон, А.Е.Личко, Н.Ньюкомб, Х.Ремшмидт, Н.Н.Толстых и др.) и работы по семейной психологии (АЛ.Варга, Д.Видра, С.К.Нартова-Бочавер, Г.Т.Хоментаускас, А.А.Шутценбергер и др.). На основании анализа их работ были выявлены возрастные особенности образа будущего в подростковом возрасте, а также построена гипотеза о наличии взаимосвязи между типом неполной семьи и спецификой образа будущего у подростков из таких семей.
Положения, выносимые на защиту.
Образ будущего у подростков из неполных семей имеет типичные особенности, а именно: является более негативным и менее сформированным, чем у подростков из полных семей. И то, и другое можно оценивать как отклонения от позитивного образа будущего (деформации).
Существует взаимосвязь между типом неполной семьи и специфическими деформациями образа будущего у подростков из этих семей. Понимание этой взаимосвязи позволит более эффективно строить работу по профилактике и коррекции деформаций образа будущего у подростков из неполных семей различного типа.
У подростков из разведенных семей выявлено негативное восприятие будущего с сохранением активной жизненной позиции и стремлением изменить ситуацию, а также множественность образа будущего, проявляющаяся по принципу амбивалентности в эмоциональной сфере и когнитивных представлениях.
У подростков из семей матерей-одиночек выявлена несформированность и нереалистичность образа будущего. Этой категории подростков свойственна низкая степень ориентации на социальные достижения, слабая ориентация в том, какие трудности может нести в себе будущее, что позволяет прогнозировать у детей матерей-одиночек наибольшую вероятность социальной дезадаптации при вступлении во взрослую жизнь.
Подросткам, потерявшим отца, свойственно негативное восприятие будущего в сочетании с пассивной защитой в виде отстраненного, эмоционально холодного отношения к будущему. Выявлена также множественность образа будущего, характеризующаяся рассогласованием когнитивного и поведенческого аспектов.
Выявлено наличие большего сходства между образом будущего у подростков из разведенных семей и подростков, потерявших отца, по сравнению с третьей экспериментальной группой (дети матерей-одиночек), что, очевидно, связано с большей общностью пережитого в пропілом травматического опыта (в первых двух случаях - потеря, в третьем -изначальное отсутствие значимого объекта).
Результаты, полученные соискателем лично, их научная новизна:
Исследована взаимосвязь особенностей представлений о будущем у подростков из неполных семей различного типа.
Выявлены типичные деформации образа будущего у подростков из неполных семей: этот образ более негативен и менее сформирован.
Определено, что негативное восприятие будущего с сохранением активной жизненной позиции, а также множественность образа будущего, проявляющаяся по принципу амбивалентности в эмоциональной сфере и когнитивных представлениях, характерны для подростков из разведенных семей.
Выявлены несформированность и нереалистичность образа будущего у подростков из семей матерей-одиночек.
Установлено, что подросткам, пережившим потерю отца, свойственно негативное восприятие будущего в сочетании с пассивной защитой в виде отстраненного, эмоционально холодного отношения к будущему, а также множественность образа будущего, характеризующаяся рассогласованием когнитивного и поведенческого аспектов.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что выявленные особенности образа будущего у подростков обогащают теорию психологии
развития (раздел «Подростковый возраст»), социальной психологии (раздел «Семья»), педагогической психологии (раздел «Субъекты образовательного процесса).
Практическая значимость. Материалы исследования применимы в образовательном процессе для создания обучающих курсов по возрастной и педагогической психологии, для разработки тренинговых программ, ориентированных на подростков и их родителей. Выявление специфики деформаций образа будущего дает возможность выбрать адекватные способы и формы профилактической и коррекционной работы с подростками из неполных семей различного типа. Полученные результаты могут быть использованы социальными работниками, психологами, педагогами, работающими с подростками из неполных семей, а также с их родителями. Представляется целесообразным использование полученной информации для просветительской работы с супругами, родителями и молодежью.
Достоверность результатов исследования обеспечивается
методологической обоснованностью работы, применением диагностических методов в соответствии с целью и задачами исследования, соблюдением требований, предъявляемых к использованию применяемых методик, репрезентативностью выборки испытуемых, использованием статистических методов обработки (метод углового распределения Фишера, корреляционный анализ по Спирмену) и качественным анализом полученных результатов.
Апробация результатов исследования. Результаты и основные положения проведенного исследования обсуждались на заседаниях и научных семинарах кафедры психологии ВГУЭС, на заседаниях Ученого совета института психологии, педагогики и социальной работы ВГУЭС, были представлены на осенней региональной школе по практической психологии (г. Хабаровск, 2002 г.), на научно-практических конференциях: VI Международной конференции студентов, аспирантов и молодых исследователей «Интеллектуальный потенциал вузов - на развитие Дальневосточного региона России и стран АТР» (г. Владивосток, 2004 г.), III
10 Международной научно-практической конференции «Динамика научных достижений ' 2004» (г. Днепропетровск). Разработанные рекомендации по диагностике, профилактике и коррекции деформации образа будущего у подростков из различных типов неполных семей были апробированы на базе школы-интерната № 1 г. Владивостока.
Образ будущего как объект междисциплинарного исследования
Существенной особенностью проблемы будущего является ее междисциплинарность. В философии одним из важнейших вопросов является осмысление влияния будущего на бытие и сознание. Социология связывает образы будущего с реально протекающими общественными процессами. Педагогика рассматривает образы будущего как средство формирования и развития личности человека. Психологов же, в первую очередь, интересует влияние символического образа будущего на состояние внутреннего мира и деятельность субъекта. Прикладные науки осуществляют свои построения на основе разрабатываемого философией теоретического базиса.
Еще одной специфической чертой представлений о будущем является более высокая, по сравнению с другими временными категориями, степень неопределенности, связанная с тем, что субъективные представления о будущем есть «образы, которые также, основываясь на уже имеющихся представлениях, обращены к неизвестному, к тому, чего не было и нет сейчас» [128, с. 45]. В связи с этим обращение к будущему и возможность его моделирования становится осуществимым только на символическом уровне. Категория символа и символического является столь же междисциплинарной, как и категория будущего. Многомерность символического делает однозначное определение символа невозможным.
Известно, что с древнейших времен до наших дней представители различных культурных традиций используют одни и те же символы мироустройства. К.Г.Юнг назвал «матрицы» универсальных символов архетипами, а их более частные проекции - культурными символами [177]. Присущую человеку возможность восприятия временных категорий можно, очевидно, назвать архетипической. Инвариантные (общие для всех людей) представления могут исследоваться, помимо психологии, в рамках философии, культурологии, лингвистики. Универсальные символы мировосприятия восстанавливаются, в том числе, на основе пережиточных представлений в сознании современного человека, данных, относящихся к языку, символике сновидений и более глубоких сфер бессознательного, художественному творчеству и т.п. [4].
При этом вне поля зрения остаются индивидуальные картины мира и их составляющие, содержащиеся в психике конкретного субъекта. Понятие смысла, в последнем случае, ассоциируется не с контекстом, а с подтекстом, апеллирующим к аффективно-волевой сфере субъекта. Система смыслов постоянно изменяется и развивается, определяя смысловое содержание деятельности и жизни в целом [28]. К.Г.Юнг возводит символизацию в ранг фундаментального принципа функционирования сознания [176].
Различают первичные символы, лежащие на уровне спонтанной жизни сознания, и вторичные символы, фигурирующие на уровне мифологической системы, которая в свою очередь является результатом идеологической (научной, культурной) проработки и интерпретации. Мы пользуемся символической терминологией для того, чтобы представить понятия, которые не можем четко определить или полностью понять, то есть символический язык является наиболее адекватным для обращения к категории будущего.
Смысл символа невозможно свести к однозначной формулировке. Со стороны сознания символ обладает значением, точнее, показывает бесконечную перспективу значений. Смыслы символа осуществляют себя не как наличность, а как потенциальная возможность, как динамическая тенденция. Смысловая структура символа многослойна и рассчитана на активную внутреннюю деятельность того, кто его воспринимает. Восприятие символов осуществляется либо при помощи интуитивного схватывания, либо путем ассоциациативно-аналогового мышления.
Символ всегда выступает как знак и может быть соотнесен с неким означающим, проявлен в конкретном образе. Понятия «символ» и «знак» составляют как бы противоположно направленные векторы континуума многозначности [7]. Подробно тема соотношения символа и знака рассмотрена в работах А.Ф.Лосева [100] и Н.В.Кулагиной [68]. Важнейшей характеристикой знака является его свойство указывать на определенные стороны вещи, извлекая их из всего целого смыслов или значений. «Символ же стягивает в себя все мыслимые множества смыслов вещи. Он является как бы центром всех смыслов, откуда может происходить их постепенное разворачивание или, лучше сказать, порождение» [89]. Несомненно, что, как и символ, всякий знак является смысловым отражением вещи или явления. Но только символ способен порождать вещь.
Теоретические основы изучения образа будущего в психологии
В отличие от сферы философского познания, в психологии время и его модусы (прошлое, настоящее и будущее) рассматриваются не в качестве объективных категорий, но как «субъективное отражение объективных временных отношений» [129, с. 66]. Основными методами исследования восприятия времени являются такие процедуры, как словесная оценка, воспроизведение, отмеривание и сравнение интервалов различной модальности [155]. Особенности восприятия времени объясняются как личностными особенностями воспринимающего, так и условиями протекания данного временного периода.
Чем более заполненным или расчлененным на мелкие интервалы является отрезок времени, тем субъективно более длительным он представляется [131]. У.Джеймс писал, что время, заполненное разнообразными и интересными впечатлениями, кажется быстро протекающим, а затем представляется (при воспоминании о нем) очень продолжительным. Наоборот, время, не заполненное никакими впечатлениями, кажется длинным, а в последующем представляется коротким [57]. Было также установлено, что усложнение деятельности усиливает тенденцию к недооценке временных интервалов.
На восприятие времени влияют и возрастные особенности [59, 131]. Исследования показали, что с определенными стадиями онтогенетического развития связаны способности к определенным формам оценки времени. Так уже к 6-7 годам дети могут достаточно точно отмеривать короткие временные интервалы, но переоценивают их словесно в несколько десятков раз. Установлено, что у детей, подростков и юношей в возрасте от 7 до 19 лет переоценка временных интервалов может доходить до 175%. В полной мере способность к адекватной оценке времени формируется у детей к 15-16 годам [131].
Установлена также зависимость временной перцепции от эмоциональной сферы воспринимающего субъекта. Так повышение уровня личностной и ситуативной тревожности сдвигает значение ошибок восприятия в сторону переоценки временных интервалов. При уменьшении же уровня тревожности прослеживается тенденция к недооценке временных длительностей. Обнаружено, что время, заполненное событиями с положительной эмоциональной окраской, как бы сокращается в переживании, а заполненное событиями с отрицательным эмоциональным знаком в переживании удлиняется, что формулируется как закон эмоционально детерминированной оценки времени [131].
По мнению Е.И.Головахи и А.А.Кроника, для восприятия более продолжительных интервалов времени необходимо включение таких психических составляющих, как память, мышление, воображение, на основании которых происходит интеграция конкретных восприятий и оценок времени, временных суждений, относящихся к прошлому, настоящему, будущему, и, наконец, формирование осознанного отношения ко времени в целом. Наиболее полно, по мнению авторов, психологическое содержание проблемы времени зафиксировано в понятии «переживание», что в свою очередь может быть названо психологическим временем [49].
В отечественной психологии усилиями К.А.Абульхановой-Славской [1,2,3], В.И.Ковалева [78, 79], Л.Кублицкене [88], В.Ф.Серенковой [137] и др. активно разрабатывается личностно-временная проблематика. В концепциях, развивающих данное направление, психологами вводится понятие «личностное время», под которым понимается психотемпоральная организация взрослой личностью своего сознания и самосознания, поведения и деятельности в процессе осуществления взрослым человеком его индивидуальной и групповой жизнедеятельности и общения, как сложное развивающееся целостное образование - способ жизни» [79].
Таким образом, время в психологии рассматривается, в том числе, на уровне личности и в рамках этого подхода наделяется определенными специфическими характеристиками. В.И.Ковалев [78] определяет личностное время как деятельно-осознаваемую организацию личностью процессов восприятия и переживания, вспоминания и предвосхищения, планирования и прогнозирования течения времени собственной жизни. Основное отличие индивидуального (переживаемого) времени личности от времени биологического заключается в характеристике, которую А.А.Логинов определил как автономность.
Автономность проявляется в осознании человеком таких категорий, как прошлое, настоящее и будущее. При этом индивидуальное время протекает в направлении, противоположном онтогенезу, то есть от будущего, через настоящее, к прошлому. Таким образом, будущее оказывает определенное воздействие на настоящее. К. Обуховский [117] также говорит о будущем как о формирующей действительности, что отвечает принципам причинно-целевой концепции, развиваемой Е.И.Головахой и А.А.Кроником [49].
Ключевое положение этой теории можно сформулировать следующим образом: особенность детерминации человеческой жизни состоит в том, что, наряду с причинной обусловленностью последующих событий предшествующими (детерминация прошлым) имеет место и детерминация будущим, т.е. целями и предполагаемыми результатами деятельности. Такого рода причинные целевые связи выступают как единицы анализа психологического времени личности.
Организация, база, этапы и методика исследования образа будущего у подростков из неполных семей различного типа
Подростковый возраст имеет особую значимость в контексте становления представлений о будущем. Существенное основание для подобного утверждения мы видим в том, что одна из основных характеристик данного периода - самоопределение, включает в себя построение перспективных моделей и образа, согласно которому будет строиться дальнейшая жизнь подростка. В более глобальном масштабе преобладание тех или иных выборов оказывает несомненное влияние на дальнейшее развитие страны и общества в целом. В связи с этим представляется особенно важным исследование и оптимизация образа будущего у российских подростков.
Известно также, что неполная семья оказывает негативное влияние на подростка в целом и, следовательно, на формируемый у него образ будущего. Выделение значимых особенностей образа будущего у подростков из неполных семей различного типа предполагает, в первую очередь, выявление возможных деформаций образа будущего, данные о которых могут быть в дальнейшем использованы для разработки программ по профилактике и коррекции.
Исследование образа будущего у подростков из неполных семей различного типа проводилось на базе муниципальных образовательных учреждений г. Владивостока: школы-интерната №1, средних общеобразовательных школ № 28 и № 30, а также детского оздоровительного центра «Смена» и частной психологической практики. Всего в эмпирическом исследовании приняло участие 118 человек. Исследование проводилось с 2000 г. по 2004 г. и включало в себя три этапа.
На первом этапе (2000 - 2002 гг.) определялись базовые теоретические позиции, разрабатывался инструментарий, гипотеза исследования, проводилось наблюдение и сбор диагностических данных, касающихся особенностей личности подростков из семей различного типа.
На втором этапе (2002 - 2004 гг.) была сформулирована гипотеза, отобраны и апробированы диагностические методики, проведена эмпирическая часть исследования, направленная на выявление особенностей образа будущего у подростков из неполных семей различного типа.
На третьем этапе (2004 г.) оформлялись результаты эмпирического исследования, полученные данные обобщались и анализировались. Разрабатывались практические рекомендации, направленные на профилактику и коррекцию деформаций образа будущего у подростков из неполных семей различного типа.
Выбор методов и методик для проведения эмпирической части исследования был обусловлен базовыми принципами, заложенными в методологическую основу работы. С позиции гуманистического и феноменологического подходов, представлялось необходимым обеспечить с одной стороны, возможность построения целостной картины, комплексно отражающей специфические особенности предмета нашего исследования. Исходя из этого, подбор исследовательского инструментария осуществлялся таким образом, чтобы дать основу для анализа как когнитивного, так и эмоционального, поведенческого аспектов образа будущего у подростков из неполных семей различного типа.
С другой стороны, мы рассматривали образ будущего у подростков, как уникальную характеристику, отражающую помимо общих закономерностей неповторимые особенности каждой отдельно взятой личности, для адекватной оценки которых, на наш взгляд, требуется большая гибкость и меньшая формализованность используемых диагностических критериев. В связи с вышеизложенным, наряду с формализованными методиками, имеющими «нормы и стандарты» для соотнесения с ними полученных результатов, нами использовались также проективные методики, не имеющие единой стандартизированной системы интерпретации.
Анализ результатов исследования образа будущего у подростков из неполных семей различного типа
Анализируя результаты эмпирической части исследования, мы сравнивали полученные по каждой методике данные для контрольной группы с данными, полученными для каждой из экспериментальных групп. Выявленные отличия мы сопоставляли с критериями позитивности образа будущего, разработанными Щёбергом. Для качественной оценки установленного расхождения нами использовалась типология деформаций образа будущего, разработанная А.Л.Коробкиным [84].
Наиболее информативной для анализа содержательного аспекта, структуры и сформированности образа будущего у подростков из неполных семей различного типа в нашем исследовании оказалась модифицированная методика «Неоконченных предложений». В результате применения методики нами было получено и проанализировано более 2000 высказываний подростков, относящихся к сфере их предполагаемого будущего. Все высказывания были отсортированы по степени содержательности. Ответы, не несущие явной смысловой нагрузки (формальные), к дальнейшему рассмотрению в контексте содержательного анализа не принимались. Оставшиеся высказывания (88% от общего числа) по содержанию были разделены на 91 категорию, которые, в свою очередь, были объединены в 10 тематических групп (см. таблицу 2).
Были подсчитаны частоты упоминания категорий отдельно для каждой группы испытуемых. При этом учитывался как процент подростков, выбравших категорию, так и частота представленности категории в общем числе высказываний, полученных в каждой группе. Процентные данные по количеству подростков, выбравших категорию, использовались нами в основном для анализа содержательного аспекта представлений о будущем. Частоты представленности категорий использовались при затруднениях с однозначной интерпретацией данных, полученных по первому принципу, а также для выявления особенностей структуры и степени сформированности тех или иных аспектов образа будущего.
Результаты, полученные для групп «Р», «МО», «ПО», сравнивались с результатами, полученными для контрольной группы. Значимость полученных различий была определена с помощью критерия ф (угловое преобразование Фишера) [60]. Для каждой из групп были выявлены статистически значимые отличия, разделенные нами на две категории. В первую вошли те, которые являются типичными, общими для всех групп, кроме контрольной (см. таблицу 1). Ко второй категории были отнесены отличия, выявленные не во всех группах, то есть отражающие специфику образа будущего у подростков из неполных семей различного типа (см. таблицу 2).
Как видно из таблицы, к типичным особенностям образа будущего для подростков из неполных семей можно отнести следующие. Во-первых, это более высокий процент неуверенности по отношению к собственному будущему. Это выразилось в том, что неоконченную фразу: «Когда я задумываюсь о своем будущем, то чувствую...» эти подростки заканчивали такими выражениями, как «серьезные сомнения», «неуверенность». Подобная ситуация может объясняться, с одной стороны, недостаточной сформированностью образа будущего, с другой стороны - негативным представлением о нем.
Другое значимое отличие заключается в преобладании у подростков из неполных семей пессимистических представлений о будущем. При выполнении методики это проявлялось, чаще всего, при ответах на тот же вопрос («Когда я задумываюсь о своем будущем, то чувствую...»). Как пессимистические нами оценивались ответы типа «что ничего хорошего в жизни уже не будет», «что у меня ничего не получится» и т.п. Кроме того, как индикаторы пессимистического отношения к будущему сработали фразы: «Мне кажется, что главное, что меня ожидает в будущем...» и «Мое будущее представляется мне похожим на...».
Варианты ответов в первом случае: «это недостаток денег», «одиночество»; во втором случае: «на историю с плохим концом», «на сказку, где злодей побеждает». Общим пессимистическим настроем по отношению к будущему объясняется, вероятно, полное отсутствие у подростков из неполных семей тенденции к преобразованию, совершенствованию окружающего мира, наличествующей у их ровесников из полных семей. Подобные представления мы, несомненно, можем отнести к проявлениям негативного образа будущего.
Помимо изложенного, у подростков из всех типов неполных семей более выраженными являются «физические» страхи, связанные с угрозой существованию. Эту закономерность помогли выявить фразы: «Больше всего в будущем я боюсь...», «Самое худшее, что со мной может случиться в будущем...» и реже: «Наступит тот день, когда...». Варианты ответов были достаточно разнообразны, но к наиболее типичным можно отнести высказывания, отражающие страхи смерти, тяжелой болезни, физического увечья, старости.
