Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Индивидуально-психологические особенности и их динамика у ветеранов с различным характером военной травмы
1.1. Субъектный подход, как теоретическая основа исследования индивидуально-психологических последствий военной травмы 12.
1.2. Характеристики травматического опыта участников боевых действий 16.
1.2.1.Факторы, воздействующие на личность в период участия в войне 16.
1.2.2. Специфика психотравмирующих факторов в зависимости от характера локальной войны (Афганистан, I Чеченская война) 18.
1.2.3. Ранения в структуре боевой психической травмы 20.
1.3.Индивидуально-психологические характеристики участников боевых действий 22.
1.3.1. Характер локальной войны и индивидуально-психологические особенности участников боевых действий 22.
1.3.2.Психологические последствия боевых ранений 24.
1.3.3.Личностные изменения как последствия боевой психической травматизации 26.
1 .3.4 Посттравматический личностный рост 28.
1.4 Динамика индивидуально-психологических характеристик в отдаленном периоде после воздействия травмы 31.
1.5. Индивидуально-психологические характеристики как предикторы посттравматического стресса 34.
Глава II. Программа и методы исследования
2.1 .Программа исследования 40.
2.2.Методы исследования 42.
2.2.1 .Статистическая обработка данных 47.
2.3.Характеристика обследуемого контингента 48.
Глава III. Результаты исследования и их обсуждение
3.1 .Тяжесть военной травмы 52.
3.1.1 .Выраженность посттравматического стресса 52.
3.1 .Интенсивность боевого опыта 53.
3.1.3. Фактор ранения 55.
3.2..Динамика индивидуально-психологических характеристик ветеранов локальных войн 56.
3.2.1.Личностные особенности ветеранов в сравнении с невоевавшими гражданами 56.
3.2.2. Динамика личностных характеристик ветеранов 60.
3.3.Индивидуально-психологические особенности ветеранов с различным характером военной травмы 66.
3.3.1.Интенсивность боевого опыта и индивидуально-психологические характеристики ветеранов 66.
3.3.2.Фактор ранения и индивидуально-психологические характеристики ветеранов 68.
3.3.3.Характер локальной войны и индивидуально-психологические особенности ветеранов 71.
3.4. Динамика индивидуально-психологические характеристик участников боевых действий с различным характером военной травмы 75.
3.4.1. Динамика личностных характеристик с учетом фактора ранения 75.
3.4.2. Различия в динамике индивидуально-психологических характеристик с учетом специфики локальной войны 78.
3.4.3. Динамика индивидуально-психологических характеристик ветеранов на примерах индивидуальных случаев 83.
3.5.Индивидуально-психологические характеристики участников боевых действий как предикторы посттравматического стресса 96.
3.6. Обсуждение результатов 98.
Выводы 108.
Заключение 109.
Список литературы 112.
Приложения 132
- Субъектный подход, как теоретическая основа исследования индивидуально-психологических последствий военной травмы
- Индивидуально-психологические характеристики как предикторы посттравматического стресса
- Динамика личностных характеристик ветеранов
- Динамика индивидуально-психологических характеристик ветеранов на примерах индивидуальных случаев
Введение к работе
Актуальность исследования. Развитие, как основной принцип существования личности, выдвигает перед современной акмеологией актуальную задачу изучения целостного жизненного пути человека (Л.И. Анцыферова, 2008). Развитие личности опосредуется результатами ее деятельности, поэтому необходимо рассматривать жизненный путь в контексте значимых событий: как позитивных, так и негативных (С.Л. Рубинштейн, 2009). Примером значимых негативных событий, которые являются точкой бифуркации и определяют, по какому пути дальше будет развиваться личность, является участие в боевых действиях.
Для отечественной психологической науки проблема изучения психологических последствий участия в войне в связи с антитеррористическими операциями на Северном Кавказе и вновь вспыхивающими вооруженными конфликтами является крайне актуальной.
В данной работе под характером военной травмы понимается тяжесть военной травмы (интенсивность боевого опыта, наличие и тяжесть ранения), а также характер локальной войны (Афганистан, I Чеченская война). Характер локальной войны включает в себя как факторы боевой обстановки (непривычные климатогеографические условия, феномен неясного врага, национальные особенности местного населения, попадание под обстрел, ранения, соматические заболевания, гибель товарищей, вид раненых и трупов, попадание в засады, необходимость самому стрелять и убивать и др.), так и различия в экзистенциальной ситуации ветеранов Афганской и I Чеченской войн (совокупность характеристик довоенного, военного периода и периода возвращения к мирной жизни).
Боевая обстановка характеризуется сильным, разноплановым психотравмирующим воздействием, способным вызвать, по данным отечественных исследователей (М.Е. Зеленова, Е.О. Лазебная, Н.В. Тарабрина, 1997), выраженный посттравматический стресс у 17% ветеранов войны, а по данным зарубежных авторов - у 15, 2% воевавших (Р.А. Кулка, В.Е. Шленгер, 2000). При этом психологические последствия участия в войне зависят от характера военной травмы (наличия ранения, специфики локальной войны). Индивидуально-психологические характеристики у ветеранов войны в Афганистане отличаются от личностных особенностей участников боевых действий в Чеченской Республике. Однако исследования, подтверждающие данный факт, немногочисленны (А.Г. Маклаков, С.В. Чермянин, Е.Б. Шустов, 1998; А.Г. Маклаков, 2002) и не учитывают изменения личности ветеранов в отдаленном периоде после травмы.
В развитии поствоенных психологических последствий самостоятельное значение имеют ранения (Н.В. Тарабрина, 2003; П.И. Сидоров, С.В. Литвинцев, М.Ф. Лукманов, 1999). При этом отечественных работ, посвященных изучению данного аспекта, мало и они, в основном, касаются исследования психопатологических состояний у ветеранов во время лечения в госпитале, в то время как индивидуально-личностные характеристики участников боевых действий с ранениями и их изменения в отдаленном периоде после травмы не изучены.
В нашей стране большое внимание уделялось роли ситуативных факторов боевой обстановки в формировании выраженного посттравматического стресса. Исследователями установлено, что ситуативные факторы имеют большее значение по сравнению с субъектно-личностными в период действия травматической ситуации и на ранних этапах адаптации к мирной жизни. С течением времени, наоборот, усиливается роль субъектно-личностных и индивидуально-психологических характеристик в развитии посттравматического стресса по сравнению с ситуационными (Е.О. Лазебная, М.Е. Зеленова, 2007).
Установлено, что даже в случае отсутствия выраженного посттравматического стресса у ветеранов имеют место стойкие личностные изменения (В.М. Лыткин, 2001; В.К. Шамрей, В.М. Лыткин, 2006). При этом остается неизученным аспект, связанный с динамикой личностных характеристик ветеранов, неясно, как и под влиянием каких факторов изменяются их личностные особенности в сравнении с невоевавшими гражданами.
Необходимость изучения личностных характеристик, в том числе их динамики, диктуется и практической психологией в связи с тем, что война накладывает отпечаток на всю последующую жизнь человека (О.В. Краснова, 2004), поскольку «переработанный вернувшимися с войны молодыми людьми травматический опыт может появиться вновь в более позднем возрасте в виде негативных личностных характеристик, нарастания посттравматической симптоматики» (О.В. Краснова, 2004, с. 64).
С другой стороны, многие специалисты оценивают успешность психокоррекции на основании снижения признаков посттравматического стресса, не оценивая динамику личностных трансформаций (С.А. Колов, 2007). Известно, что любая психокоррекция должна быть направлена на актуализацию имеющихся у человека психологических и психофизиологических ресурсов, которые включают поведенческую активность, соматические и психические возможности, вегетативные и обменные процессы, а также личностные особенности (В.А. Бодров, 2006, с. 279). Особое внимание следует уделить личностным характеристикам, относящимся к мотивационно-смысловой сфере и уровню самооценки, играющих важную роль в формировании межличностных отношений, способах разрешения кризисных ситуаций, адаптации в целом.
Объектом исследования являются индивидуально-психологические особенности участников боевых действий.
Предмет исследования - динамика индивидуально-психологических особенностей ветеранов боевых действий с различным характером военной травмы.
Цель эмпирического исследования заключалась в изучении динамики личностных особенностей у ветеранов боевых действий с различным характером военной травмы.
В соответствии с целью исследования поставлены следующие задачи:
Теоретические:
!.Проанализировать концепции, составляющие методологическую основу для изучения индивидуально-психологических характеристик у лиц, переживших военную психологическую травму.
2. Проанализировать исследования индивидуально-психологических особенностей и их динамики у ветеранов локальных войн в зависимости от характера военной травмы.
Эмпирические:
-
Подобрать методики для диагностики выраженности посттравматического стресса, интенсивности боевого опыта и индивидуально-психологических характеристик участников боевых действий. Определить критерии для сравнения групп.
-
На первом этапе исследования (начат в 1999 году и закончен к 2004 году) провести сравнительный анализ индивидуально-психологических особенностей в группе ветеранов с учетом характера военной травмы в сравнении с невоевавшими гражданами для выявления специфики индивидуально - психологических характеристик, свойственных участникам боевых действий.
-
На втором этапе исследования (2009 год) изучить динамику индивидуально- психологических особенностей у участников боевых действий с учетом характера военной травмы.
-
Установить индивидуально-психологические предикторы посттравматического стресса в отдаленном периоде.
Гипотезы исследования:
Общая гипотеза исследования заключается в том, что динамика индивидуально- психологических особенностей у ветеранов боевых действий в отдаленном периоде после возвращения к мирной жизни сопряжена с характером военной травмы. Основная гипотеза конкретизируется в частных гипотезах:
-
-
Индивидуально-психологические характеристики ветеранов локальных войн отличаются от таковых у невоевавших граждан.
-
Выраженность индивидуально-психологических характеристик участников боевых действий сопряжена с характером военной травмы.
-
Динамика личностных свойств у участников боевых действий различна в зависимости от характера пережитой травмы.
-
Индивидуально-психологические характеристики ветеранов локальных войн являются предикторами посттравматического стресса спустя несколько лет.
Теоретико-методологической основой исследования являются: субъектно- деятельностный подход в психологии, основные идеи которого отражены в работах С.Л. Рубинштейна и А.В. Брушлинского; представления отечественных психологов о стрессе и совладании с ним (Л.И. Анцыферова, В.А. Абабков, Н.Е. Водопьянова, А.Л. Журавлев, Т.Л. Крюкова, Е.А. Сергиенко); интегративный подход к психологии посттравматического стресса Н.В. Тарабриной; концепция «комбатантной акцентуации», разработанная В.К. Шамреем, В.М. Лыткиным, системно-ситуационный подход к изучению посттравматического стресса Е.О. Лазебной и М.Е. Зеленовой.
В соответствии с целью исследования и выдвинутыми гипотезами была разработана программа исследования, в рамках которой были применены следующие
методики:
-
Миссисипская шкала (военный вариант) - разработана Т. Keane с соавторами. (Н.В. Тарабрина, 2001, 2007).
-
Шкала оценки интенсивности боевого опыта - разработана Эйгендорфом (Н.В. Тарабрина, 2001, 2007).
-
Методика многостороннего исследования личности - в адаптации Ф.Б. Березина, М.Ф. Мирошникова (далее по тексту ММИЛ) (Ф.Б. Березин, М.Ф. Мирошников, 1995).
-
Тест «Смысложизненные ориентации» - русскоязычная версия теста разработана и адаптирована Д.А. Леонтьевым (далее по тексту СЖО) (Д.А. Леонтьев, 2002).
-
Методика «Личностный дифференциал» - адаптирована Е.Ф. Бажиным и А.М. Эткиндом - сотрудниками психоневрологического института им. В. М. Бехтерева (далее по тексту ЛД) (Е.Ф. Бажин, А.М. Эткинд. 1983).
-
Карта-опросник «Ветеран» - разработана П.И. Сидоровым, С.В. Литвинцевым, М.Ф. Лукмановым (П.И. Сидоров, С.В. Литвинцев, М.Ф. Лукманов, 1999).
Достоверность научных результатов обеспечивалась адекватно подобранными, в соответствии с целями и задачами исследования, методами и методиками; анализом и проверкой полученных данных с помощью различных статистических процедур; репрезентативностью выборки. Статистическая обработка данных осуществлялась с использованием статистического пакета SPSS v. 19.0 for Windows и включала описательные статистики, анализ значимости различий между выборками (U-критерий Манна-Уитни). Проведены корреляционный анализ (коэффициент корреляции Rs- Спирмена) и однофакторный анализ (критерий Краскала - Уоллеса как непараметрический аналог ANOVA), а также оценка динамики личностных свойств (критерий Т - Вилкоксона) и сопоставление двух выборок по частоте встречаемости интересующего эффекта (критерий ф* - угловое преобразование Фишера).
Научная новизна и теоретическая значимость. Впервые в отечественной психологии изучены в динамике индивидуально-психологические характеристики участников боевых действий в отдаленном периоде после возвращения к мирной жизни в зависимости от характера военной травмы, под которым понимается сочетание следующих показателей: интенсивность боевого опыта, факт наличия и тяжести ранения, а также характер локальной войны (Афганистан, I Чеченская война).
Установлено, что индивидуально-психологические характеристики и их динамика у ветеранов войны в Афганистане отличаются от индивидуально-психологических характеристик участников боевых действий в Чеченской Республике.
Показано, что из всех изучаемых личностных характеристик в наибольшей степени подвержены изменениям смысложизненные ориентации. При этом их снижение со временем свойственно в большей степени лицам, принимавшим участие в военных действиях на территории Северо-Кавказского региона, а также тем ветеранам, чей травматический опыт характеризуется получением ранения во время войны.
Показано, что в отличие от характеристик осмысленности жизни, самооценка ветеранов боевых действий остается стабильной на протяжении нескольких лет. Впервые установлено, что высокая активность, как показатель самооценки, является предиктором низкой выраженности посттравматического стресса спустя несколько лет.
Практическая значимость исследования. В результате проведенного исследования были разработаны практические рекомендации для специалистов, оказывающих социально - психологическую помощь участникам боевых действий. Разработано методическое пособие по дисциплине «Психология экстремальных ситуаций» для студентов Северного государственного медицинского университета. Разработана и внедрена программа курсов повышения квалификации «Психология экстремальных ситуаций» на базе Северного государственного медицинского университета.
Результаты настоящего исследования используются в рамках оказания психологической помощи на базе центра восстановительной терапии им. М.А. Лиходея.
Основные положения, выносимые на защиту
1. По сравнению с невоевавшими гражданами ветераны локальных войн имеют более акцентуированный личностный профиль. Вместе с тем, их самооценка характеризуется представлениями о себе, как о сильном, решительном и воелвом человеке.
-
-
Тяжесть военной травмы (боевой опыт высокой интенсивности и тяжесть полученных ранений) сопряжена с высокой импульсивностью и ригидностью аффекта, а также со снижением самооценки и осмысленности жизни.
-
Особенности динамики индивидуально-психологических характеристик участников боевых действий связаны с тяжестью военной травмы: осмысленность жизни и импульсивные черты характера у ветеранов с ранениями с годами снижаются.
-
Для ветеранов войны в Афганистане характерно стойкое во времени компенсаторное сочетание личностных черт, характеризующееся завышенными показателями осмысленности жизни, выраженной ригидностью аффекта и дистанцированием от общества. Характерной особенностью ветеранов I Чеченской войны является высокий уровень тревоги и выраженное снижение с годами осмысленности жизни.
-
Самооценка у ветеранов локальных войн остается стабильной независимо от характера военной травмы. Высокая активность, как показатель самооценки, является предиктором низкой выраженности посттравматического стресса спустя несколько лет.
Апробация работы.
Результаты исследования были доложены и обсуждены на конференциях и симпозиумах:
-
научно - практическая конференция «Правовые аспекты проведения реабилитации участников и инвалидов боевых действий» (Москва, 2003);
-
конференция Ассоциации психологов и психиатров Архангельской области по теме «Психология экстремальных ситуаций» (Архангельск, 2003);
-
III Всероссийский симпозиум по проблемам боевого стресса «Механизмы стресса в экстремальных условиях» (Москва, 2004);
-
II Международная научно - практическая конференция «Социальная психиатрия и качество жизни населения Севера Европы» (Архангельск, 2004);
-
заседание курса специальной психологии Института психологии и психоневрологии Северного государственного медицинского университета (Архангельск, 2005);
-
научно - практическая конференция «Социальная реабилитация инвалидов вследствие боевых действий и военной травмы в Северо - Западном федеральном округе» (Санкт - Петербург, 2007);
-
заседание Лаборатории психологии посттравматического стресса Института психологии РАН (Москва, 2007);
-
межрегиональная научно - практическая конференция «Реабилитация инвалидов боевых действий и военной травмы» (Нижневартовск, 2008);
-
всероссийская научно - практическая конференция «Развитие системы реабилитации и социальной интеграции инвалидов (ветеранов) Великой Отечественной войны и боевых действий на базе Негосударственной системы комплексной реабилитации и социальной интеграции указанной категории граждан» (Москва, 2008);
-
научно - практическая конференция «Профессиональная реабилитация инвалидов вследствие боевых действий и военной травмы в Уральском федеральном округе» (Курган, 2008);
-
научно - практическая конференция «Психологическая реабилитация инвалидов вследствие боевых действий и военной травмы» (Москва, 2009).
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложений. Объем основного текста диссертации составляет 131 страница, рукопись содержит 26 таблиц и 13 рисунков. Библиографический список включает 194 источника, в том числе 31 на английском языке.
Субъектный подход, как теоретическая основа исследования индивидуально-психологических последствий военной травмы
В настоящее время не существует единой общепринятой теоретической концепции, объясняющей те или иные индивидуально-психологические последствия военной травмы. Наиболее известны психодинамические, когнитивные и психобиологические модели последствий психической травматизации.
Психодинамическая модель описывает процесс развития выраженного посттравматического стресса и выхода из него как поиск оптимального соотношения между фиксацией на травмирующей ситуации и ее полным вытеснением из сознания. При этом стратегия избегания является наиболее приемлемой в остром периоде и направлена на преодоление последствий воздействия травматических стрессоров (Практикум..., 2001, 2007). По мнению Е.С.Калмыковой, выраженный посттравматический стресс является результатом взаимодействия двух систем психической организации индивида: мотивационной системы привязанности личности к значимым другим, с одной стороны, и системы защитных механизмов личности, совокупная работа которых проявляется в способности к стабильному функционированию психической организации в условиях психотравмирующего воздействия - с другой (Е.С. Калмыкова, М.А. Падун, 2002; Е.С. Калмыкова и др., 2002; У. Крэйн, 2007). Психологическая защита может играть как положительную, так и отрицательную роль в переработке психологической травмы. Например, в работах Е.С. Калмыковой (Е.С. Калмыкова, 1988) указывается на полезные свойства такого механизма психологической защиты как вытеснение. Менее перспективными для развития личности являются механизмы проекции и отрицания, так как ведут к нарушениям согласованности всех компонентов адаптационной системы (М.М. Решетников, 2006; Е.О. Лазебная, 2007).
Самостоятельным механизмом психологической защиты, позволяющим избежать уничтожения психического аппарата в чрезвычайных психотравмирующих обстоятельствах являются диссоциативные состояния как компонент непосредственной и отсроченной реакции на психическую травму (В.А. Агарков, 2002).
Когнитивный подход. В основе когнитивных концепций психической травмы лежит теория стресса Р. Лазаруса (Р. Лазарус, 2009), где основная роль отводится когнитивной оценке индивидом стрессовой ситуации (Е.Д. Соколова, Ф.Б. Березин, Т.В. Барлас, 2009). Процесс оценивания включает в себя первичное оценивание (оценку индивидом стрессовой ситуации) и вторичное оценивание (оценку индивидом собственным ресурсов в совладании с ситуацией). В зависимости от этого формируется тип копинг-стратегии: проблемно-фокусированный копинг (действия, направленные на преодоление стрессовой ситуации) и эмоционально-фокусированный копинг (действия, направленные на улучшение эмоционального состояния) (В.А. Абабков, М. Перре, 2004; В.Ю. Рыбников, М.И. Марьин, 2005; А.Л. Журавлев, Т.Л. Крюкова, Е.А. Сергиенко, 2008).
В процессе оценивания ситуации большую роль играют базисные убеждения (теория Яноф-Бульман), которые являются основой внутреннего мира человека. Большинство людей конструируют собственный опыт через призму внутренних убеждений о доброжелательности окружающего мира, о его справедливости; о ценности и значимости собственного Я. Базисные убеждения дают человеку чувство защищенности и доверия к миру, а в дальнейшем ощущение собственной неуязвимости (М.А. Падун, 2003; М.А. Падун, Н.В. Тарабрина, 2003; Э.Б. Фоа, Т.М. Кин, М.Д. Фридман, 2005; А.В. Котельникова, 2009; М.А. Падун, А.В. Котельникова, 2012). Травматические стрессоры оказывают влияние на систему базисных убеждений, изменяя субъективное представление человека, пережившего психическую травму, о мире, в результате чего возникает убеждение о враждебности и опасности внешнего мира, и изменяются представления о собственном "Я". Когда индивид сталкивается с психотравмирующей ситуаций, он начинает ощущать себя уязвимым, беспомощным, уверенность в собственной защищенности оказывается иллюзией.
В психобиологическом подходе делается акцент на то, что среди факторов риска развития ПТСР биологические и генетические факторы являются самыми значимыми предикторами (Н.В. Тарабрина, 2003). Например, результаты зарубежных исследований говорят о том, что вероятность развития ПТСР выше у тех людей, чьи родители страдали данным расстройством (Н.В. Тарабрина, 2003).Показано, что у лиц с ПТСР наблюдаются меньшие размеры гиппокампа и снижение его функции (Н.В. Тарабрина, 2003, Р. Питман, А. Шалев, С. Орр, 2000). В ряде исследований сделано предположение, что темперамент также можно выделить как фактор риска развития ПТСР (Я.Ю. Епутаев, М.Е. Иконникова, 2003). Люди с высоким нейротизмом и низким уровнем экстраверсии попадают в группу риска в отношении развития выраженного посттравматического стресса в случае воздействия травматических стрессоров.
Таким образом, в результате многолетних исследований разработаны несколько теоретических моделей, в которых выделяются: психодинамический, когнитивный, и психобиологический подходы к изучению последствий травматического стресса. Их анализ говорит о том, что каждая отражает одну из сторон развития и динамики ПТСР и не раскрывает специфику индивидуально -психологических особенностей лиц, переживших травму.
Мультифакторную модель предлагает А. Мэркер, с помощью которой большая роль отводится именно индивидуально-психологическим характеристикам, как предпосылкам посттравматического стресса и делается попытка объяснить, почему у части людей, переживших травму, развивается ПТСР, а у других нет. А. Мэркер выделяет три группы факторов: факторы, связанные с наличием самого факта травматического события, интенсивностью травмы, ее неожиданностью и неконтролируемостью; факторы, связанные с формой и силой защитных механизмов личности, способностью к осмыслению ситуации и наличием социальной поддержки; факторы риска (возраст к моменту травматизации, наличие травматических событий и психических расстройств в анамнезе, низкий интеллект и социоэкономический уровень).
В отечественной психологии обобщить знания о посттравматическом стрессе и других последствиях участия в войне в виде трансформированных индивидуально-психологических характеристик позволяет интегративный подход к психологии посттравматического стресса (Н.В. Тарабрина, 2008). Теоретико-методологическую основу данного подхода составил субъектно-деятельностный подход в психологии, основные аспекты которого отражены в работах А.В. Брушлинского (А.В. Брушлинский, 1991, 1992, 1993, 1997, 2000, 2002, 2003), в котором человек рассматривается как субъект деятельности, общения, переживания, а также как системообразующий фактор создания сложной многоуровневой системы психической организации, объединяющей все его ресурсы и особенности (Е.А. Сергиенко, 2008, 2009).
Реализация субъектного подхода к изучению посттравматического стресса осуществляется на уровне рассмотрения посттравматического стресса в качестве симптомокомплекса, являющегося следствием эмоционально-когнитивных личностных изменений, при которых человек как субъект не справляется со своей интегрирующей функцией (Н.В. Тарабрина, 2008). Таким образом, ценность категории субъекта для психологии посттравматического стресса состоит в том, что она позволяет обратиться к целостному изучению человека, пережившего воздействие травматического стресса.
А.В. Брушлинский (А.В. Брушлинский, 1991, 1992, 1993, 1997, 2000, 2002, 2003) считал, что «субъект располагает качественно определенным способом самоорганизации; это человек на высшем уровне своей активности, целостности (системности), автономности, сознательный творец своей истории, инициирующий и осуществляющий практическую деятельность, общение, поведение, познание, созерцание и другие виды специфически человеческой активности и добивающийся необходимых результатов» (Цит. по: Т.П. Скрипкина, 2009, с. 434). Вместе с тем, на протяжении жизни в определенных ситуациях человек не всегда способен выступать творцом собственной истории, в полной мере реализовывать свои субъектные качества и свойства (Т.П. Скрипкина, 2009). В данном случае речь идет о ситуациях воздействия на субъекта травматических стрессоров. По результатам исследований (Н.В. Тарабрина, 2003, 2008; Практикум..., 2001, 2007), реализованных в рамках интегративного подхода к психологии посттравматического стресса, сделаны выводы о том, что психологические последствия воздействия на человека экстремальных, психотравмирующих внешних и внутренних факторов высокой интенсивности проявляются разными видами психической дезадаптации, одной из которых является посттравматический стресс. При этом травматический стресс оказывает воздействие на человека во всех личностных сферах: когнитивной, эмоциональной, поведенческой (Г.В. Иойлева, 2003; Г.А. Кондратова, 2006; Е.О. Лазебная, М.Е. Зеленова, 2007):
Целостность, согласованность в работе всех компонентов трех основных сфер личности, большую роль в координации которых играет мотивационно-волевой процесс, снижает риск развития выраженного посттравматического стресса, а субъектно-деятельностный подход к изучению последствий травматического стресса дает возможность получить наиболее полное представление о совокупности факторов выраженного посттравматического стресса.
Индивидуально-психологические характеристики как предикторы посттравматического стресса
Одним из последствий участия в боевых действиях является выраженный посттравматический стресс. Данному феномену уделялось много внимания зарубежными и отечественными научными коллективами в процессе изучения последствий участия в боевых действиях, о чем свидетельствует появление нового направления в психологической науке - психологии посттравматического стресса (П.И. Сидоров, СВ. Литвинцев, М.Ф. Лукманов, 1999; Практикум..., 2001, 2007; Р. Лихи, Р. Сэмпл, 2002). Одной из основных задач данного направления является уточнение и дифференциация таких понятий как стресс, травматический и посттравматический стресс.
Стресс становится травматическим, когда результатом воздействия стрессора является нарушение в психической сфере по аналогии с физическими нарушениями. В качестве стрессора в таких случаях выступают травматические события - экстремальные, кризисные ситуации, ситуации угрозы жизни для самого себя и значимых близких (боевые действия, природные и транспортные катастрофы, пытки, изнасилования) (Н.В. Тарабрина, 2002, 2003, 2004, 2008; Н.В. Тарабрина с соавт., 2009; Практикум..., 2001, 2007; МКБ-10..., 1994).
Основой для определения самостоятельного содержания термина «посттравматический стресс» (далее по тексту ПТС) служит критерий наличия в биографии индивида травматического события, связанного с угрозой жизни и сопровождающегося переживанием негативных эмоций: интенсивного страха, ужаса или чувства безвыходности (беспомощности) (Практикум..., 2001, 2007). Другими критерием переживания травматического стресса являются стойкие воспоминания или «оживление» стрессора в ярких воспоминаниях, повторяющихся снах, либо при воздействии обстоятельств ассоциирующихся со стрессором, а также фактическое избегание или стремление избежать обстоятельств, напоминающих или ассоциирующихся со стрессором, что не наблюдалось ранее. Кроме того, для ПТС характерна либо психогенная амнезия, либо стойкие симптомы повышенной чувствительности или возбудимости.
Специфика проявления посттравматического стресса у участников боевых действий заключается в том, что помимо «прочих экстраординарных событий имеет место такой психологический аспект боевого стресса, как санкционированное истребление одних людей другими» (С.А. Колов, 2007, с.З). У большинства из тех, кто вернулся с войны, отмечаются хотя бы отдельные симптомы, входящие в критерии ПТСР. Помимо симптомов, являющихся критериями выраженного ПТС, встречаются и другие характеристики. На когнитивном уровне наблюдается изменение в негативную сторону убеждений о доброжелательности и справедливости окружающего мира и собственном Я (М.А. Падун, 2003), состояние субъективного переживания психологической изолированности от остальных людей после возвращения домой (В.В. Знаков, 2007), навязчивые мыслеобразы. Ветераны боевых действий с ПТСР имеют более низкую самооценку (B.C. Чудук, 2002), представляют собственную жизнь менее омсыленной по сравнению с довоенным периодом (В.К. Самохвалова, 2000; Т.Е. Левицкая, А.А. Зайцев, 2008; А.А. Утюганов, 2011), с большим пессимизмом оценивают свое будущее и более остро ощущают неопределенность и дискомфорт, чем ветераны без выраженного посттравматического стресса. Их отношение к жизни окрашено чувством разочарования. Однако, несмотря на высокий уровень посттравматического стресса, участники боевых действий сохраняют способность планировать свое будущее (Е.А. Миско, Н.В. Тарабрина, 2004; О.С. Гурова, 2004). При этом прошлое и будущее у участников боевых действий интегрировано в настоящее (Р.В. Кадыров, Н.А. Кравцова, 2009). На эмоциональном уровне наблюдается психофизиологическая возбудимость, высокая тревожность, симптомы депрессии и потери интереса к ранее значимым занятиям и межличностным отношениям, чувство вины выжившего (D. Forbes, М. Creamer, Т. McHugh, 1999; L. Gaston et al 1996; А.Л. Пушкарев, 1999; Н.В. Тарабрина, 2000). На поведенческом уровне наблюдается тенденция к умалчиванию об истинном положении вещей в отношении собственного здоровья, избыточной физиологической возбудимостью, что выражается в нарушении сна, повышенной раздражительности, немотивированной агрессии, асоциальном поведении (S. Silver, L. Salamone-Genovese, 1991); гедонистическом поведении (О.С. Гурова, 2004); затруднении сосредоточения внимания, физиологической реактивности на ситуации, напоминающие травму; алкогольной и наркотической зависимости (Н.В. Тарабрина, 2000; Н.В. Тарабрина, 2008).
Факторы, определяющие появление выраженного посттравматического стресса у участников боевых действий, подразделяются на ситуационные и субъектно-личностные (Е.О. Лазебная, М.Е. Зеленова, 2007). К ситуационным относятся следующие:
- претравматическая предрасположенность: возраст (до 18 и после 60 риск выше), наследственные факторы психического здоровья, особенно алкоголизм, наркомания и психотические расстройства, особенности личной претравматической истории: девиантное поведение в подростковом возрасте, потеря родителей, разрыв семейных связей, случаи предшествующей аналогичной травматизации (особенно сексуальной и физической в детстве), низкий образовательный уровень.
- факторы травматической стрессовой ситуации: тяжесть переживаемого стресса, степень его внезапности, неожиданности и неконтролируемости. Чем тяжелее боевой опыт (количество дней, проведенных в боевой обстановке, наличие ранения, смерть товарищей, попадание в засады, окружения, нахождение в плену и т.д.), тем выше вероятность развития в последствии посттравматического стрессового расстройства (Е. В. Blanchard et al, 1997; П.И. Сидоров с соавторами, 1999; A. Fontana, R. Rosenheck, 1999; Е. Boudreaux et al, 1998).
- факторы посттравматической жизненной ситуации: возможность получить социальную поддержку, возможность сохранения социоэкономического статуса (места жительства, семьи (Е.М. Пермогорская, 2011), работы, профессии, уровня доходов), отсутствие связанных с пребыванием в травматической ситуации серьезных проблем со здоровьем, инвалидности и физических уродств (С.Г. Сукиасян, М.Я. Тадевосян, 2010).
Как было отмечено в вводной части работы, значение ситуационных факторов в формировании выраженного посттравматического стресса по сравнению с субъектно-личностными более выражено в период действия травматической ситуации и на ранних этапах адаптации к мирной жизни. С течением времени усиливается роль субъектно-личностных и индивидуально-психологических характеристик (А.Г. Маклаков, 2001; Н.Ю. Федунина, 2006; Е.О. Лазебная, М.Е. Зеленова, 2007), наиболее значимыми из которых являются локус субъективного контроля, уровень личностной тревожности (М.А. Струкова, 2010) и агрессивности, уровень интеллекта (СВ. Литвинцев. Е.В. Снедков, 1999; В.М. Львов, Е.А. Вигура, 2003; Л.В. Виноградова, 2004; Л.И. Лочехина, 2010), ценностно-смысловые образования личности (Е.Е. Торчинская, 2001), особенности самооценки (B.C. Чудук, 2002), наличие акцентуаций характера в довоенный период (В.К. Шамрей, В.М. Лыткин, 2006).
Риск развития выраженного посттравматического стресса у участников боевых действий снижается:
- в случае отсутствия акцентуаций характера до момента участия в войне.
- в случае позитивной оценки ветеранами собственного боевого опыта и склонности к глубокому анализу травматических событий (Л.В. Виноградова, 2004) в сочетании с оптимистическим настроем, позитивным отношением к себе и другим людям (Е.О. Лазебная, М.Е. Зеленова, 1999, Б.Б. Величковский, 2007; А.П. Сложеникин, 2009; Е.Г. Ичитовкина, 2011; Л.Э. Кузнецова, 2011). - при повышении уровня мотивации достижений, широты интересов и потребностей, при высокой степени ответственности за происходящие в жизни события (Е.П. Турина, Ю.В. Извольская, 2002) и экстравертированности личности (Н.Л. Бундало, 2008).
- при наличии высокого уровня интернальности субъективного контроля и низкого уровня нейротизма (М.А. Струкова, 2010).
У эксплозивных, неустойчивых и конформных личностей снижается риск развития выраженного посттравматического стресса в ближайшие периоды после воздействия травмы. Однако в отдаленных периодах именно у них чаще развивается выраженный посттравматический стресс. Наличие шизоидной, сенситивной, астеноневротической, лабильной, психастенической акцентуации, наоборот, предрасполагает к тому, что реактивные состояния в ближайшем периоде после участия в боевых действиях носят затяжной характер, а выраженный посттравматический стресс в отдаленном периоде развивается реже. Эпилептоидная акцентуация способствует затяжным реакциям боевого стресса в условиях театра военных действий, а в отдаленном периоде на ее фоне выраженный посттравматический стресс формируется наиболее часто (СВ. Литвинцев, 1999; СВ. Литвинцев, Е.В. Снедков, 1999).
Динамика личностных характеристик ветеранов
В процессе проверки первой гипотезы о том, что выраженность и динамика индивидуально-психологических характеристик ветеранов и невоевавших граждан отличаются друг от друга, установлено, что в группе ветеранов при изучении личностных особенностей посредством ММИЛ наблюдается динамика по двум шкалам: 4 шкале реализации эмоциональной напряженности в непосредственном поведении и 5 шкале выраженности мужских и женских черт (таблица 7). Со временем ветераны становятся менее импульсивными с демонстрацией более мужественного стиля поведения.
Наблюдается динамика и в структуре смысложизненных ориентации у ветеранов боевых действий (таблица 8).
Спустя годы ветераны представляют свою жизнь менее осмысленной, целенаправленной, в меньшей степени удовлетворены текущим жизненным моментом и результативностью жизни. Они в меньшей степени сравнению с первым этапом исследования убеждены, что человек может контролировать собственную жизнь.
В процессе изучения динамики индивидуально-психологических характеристик, выявленных посредством методики ММИЛ в контрольной группе к 2009 году по сравнению с 1 этапом исследования изменений не обнаружено (таблица 10).
Вместе с тем в контрольной группе в 2009 году по сравнению с 1 этапом исследования наблюдаются изменения по шкалам осмысленности жизни, целенаправленности жизни, удовлетворенности настоящим жизненным процессом, результативности жизни и локус - контроль жизнь теста СЖО (таблица 11).
В 2009 году по сравнению с респондентами контрольной группы участникам боевых действий жизнь представляется менее результативной (Шкала результативности жизни СЖО) и в меньшей степени по равнению с респондентами контрольной группы свойственно им считать себя хозяевами жизни (Шкала Локус контроль-Я СЖО) (таблица 12).
В контрольной группе в 2009 году по сравнению с 1 этапом исследования наблюдаются изменения по фактору «Оценка» методики Личностный дифференциал. Со временем испытуемые контрольной группы начинают оценивать себя менее позитивно (таблица 13).
Достоверные различия, которые наблюдались на 1 этапе исследования по фактору «Оценка» и «Активность» ЛД между группами ветеранов и лиц, не принимавших участие в войне, к 2009 исчезают за исключением фактора «Сила» (таблица 14).
Таким образом, характеристики, определяющие тип личности у невоевавших граждан носят стойкий характер, в то время как у ветеранов характеристики, определяющие импульсивный тип личности со временем становятся менее выраженными. Наиболее подвижной во времени является сфера смысложизненных ориентации. Изменение в сторону снижения показателей смысложизненных ориентации характерно как для участников боевых действий, так и для лиц, не принимавших участие в войне. В отличие от ветеранов, у невоевавших граждан со временем наблюдается еще изменение представлений о себе как позитивной личности в сторону снижения, о чем свидетельтсвуют результаты, полученные с применением методики Личностный дифференциал.
Динамика индивидуально-психологических характеристик ветеранов на примерах индивидуальных случаев
Исходя из выделяемых в литературе (П.И. Сидоров, СВ. Литвинцев. М.Ф. Лукманов, 1999) четырех периодов развития личности участников боевых действий (период до службы в «горячей точке», период прохождения службы в районе боевых действий, период ранней адаптации после возвращения с войны, период отдаленных последствий боевого стресса (на момент обследования), ниже приводится описание изученных составляющих каждого периода на примере двух индивидуальных случаев.
Выбор случаев определялся наиболее распространенными среди ветеранов индивидуально-психологическими характеристиками.
Первый случай раскрывает особенности личности ветерана войны в Афганистане, особенности довоенного периода его жизни, специфику боевого опыта и адаптации к мирной жизни.
Николай, 38 лет. Беседа и тестирование состоялись 13 марта 2001 года.
Беседа проводилась на основе карты-опросника «Ветеран», что позволило получить представление о жизненном периоде опрашиваемого до службы, во время прохождения службы в Афганистане, о периоде ранней адаптации после его возращения к мирной жизни и периоде отдаленных последствий боевого стресса.
Среди основных факторов «доафганского периода» ретроспективно изучались семейная ситуация в родительской семье, наличие отклоняющегося поведения, наличие хронических болезней и закрытых черепно-мозговых травм.
Семейная ситуация Николая в родительской семье оценена как благополучная. Испытуемый воспитывался в полной семье, в воспитании принимали участие оба родителя. Семейные отношения характеризовались ветераном как теплые, доброжелательные.
Девиантное поведение до службы в армии было не свойственно. В результате опроса удалось выяснить, что до службы в Афганистане Николай не употреблял алкоголь вообще, не состоял на учете в детской комнате милиции, не убегал из дома.
Состояние психического и соматического здоровья может быть оценено как удовлетворительное.
Ниже приводятся выдержки из беседы с ветераном, демонстрирующие ретроспективную оценку довоенного периода:
«...Рос я как все советские пацаны. В нормальной, полной семье. Отношения с родителями были ровными. Учился в школе. Здоровье у меня было хорошее. Ну, в общем, все как у всех. ... С пацанами дрался, конечно, а в остальном, что-то не припомню, чтобы я старшим хамил, из дома убегал. В милиции тоже не состоял на учете, алкоголь вообще до службы в рот не брал».
В процессе беседы, тестирования и анализа стрессоров боевой обстановки установлено, что воздействие боевого стресса на испытуемого было интенсивным. Респондент проходил службу в Афганистане в десантных войсках. По мнению военных специалистов, ветераны, служившие в ВДВ, по интенсивности боевой психической нагрузки занимают второе место после спецназа. Николай служил в районе с условно максимальной опасностью, под Кандагаром. Срок службы составил 10 месяцев. Эта цифра превышает «критическую точку», под которой понимается 6-месячный срок пребывания в обстановке боевого стресса и вслед за которой риск формирования выраженного посттравматического стресса увеличивается (П.И. Сидоров, СВ. Литвинцев, М.Ф. Лукманов. 1999). Был ранен. При обработке полученных результатов по шкале интенсивности боевого опыта, заполненной испытуемым, установлено, что данный респондент не попадал в окружение и засады. Наиболее частыми для него были участие в обстреле противника и нахождение в зоне обстрела со стороны противника. Часто приходилось наблюдать, как кто-то был убит или ранен в ходе боевых действий. Вероятность быть убитым также была велика.
Ниже приведены выдержки из разговора с Николаем о периоде прохождения службы в районе боевых действий:
«...Службу я проходил в Афганистане рядовым. Служил под Кандагаром. Бои там были тяжелые, вообще юг Афганистана никогда не был нашим. Ну, конечно, был ранен, после госпиталя поехал домой. Есть награды, но я их никому не показываю. Много чего мне запомнилось с войны: обстрелы, ранения, гибель друзей, подрывы на минах (войну в Афганистане называют минной войной). Но хочу сказать, что в нашем подразделении не ощущалось недостатка технического обеспечения, отсутствия нормальной пищи и воды. С ребятами тоже нормальные отношения были». Средний балл по Шкале интенсивности боевого опыта составил 17 баллов. При сравнении с результатами, полученными М.А. Зеленовой, Е.О. Лазебной, Н.В. Тарабриной (М.Е. Зеленова, Е.О. Лазебная, Н.В. Тарабрина, 1997) в процессе изучения тяжести боевого опыта у «афганцев», установлено, что данный показатель соответствует группе «норма». Лицам, относящимся к группе «ПТСР» свойственен более высокий суммарный балл по Шкале интенсивности боевого опыта (21,50 баллов).
У Николая не наблюдалось выраженного посттравматического стресса (по Миссисипской шкале 75 баллов). Вместе с тем, отмечались отдельные симптомы, входящие в критерии выраженного посттравматического стресса. Например, такие, как нарушение сна, сверхбдительность, метеочувствительность, повышенная агрессивность, которая, по словам испытуемого, не была свойственна до службы. В подтверждение сказанному приводим выдержку из беседы:
«...До сих пор меня мучают ночные кошмары. Расскажу про два сна, которые снятся мне много лет. В первом сне мне снится, что я плыву по реке и вижу вдалеке плотину. Подплываю ближе к плотине и понимаю, что в реке не вода, а кровь, а плотина сложена из трупов. Вдруг сверху начинают бомбить и попадают в эту плотину, разлетаются куски мяса, я начинаю тонуть и просыпаюсь. Все так отчетливо, я даже запах крови чувствую. А во втором сне я вижу, как выхожу на дорогу между гор и понимаю, что у меня вообще нет никакого оружия, такой жуткий страх меня охватывает, и я опять просыпаюсь. Все это мне снится до сих пор, но уже не так часто, как поначалу. Я избегаю конфликтных ситуаций, потому что боюсь потерять контроль над собой. Еще всегда стараюсь держать в поле зрения все, что происходит вокруг меня. Например, если захожу в помещение, где много людей, всегда стараюсь найти место в углу, чтобы у меня за спиной никого не было, а я мог всех видеть. Реагирую на изменение погоды (плохо себя чувствую)».
Анализируя результаты ретроспективной оценки испытуемым периода возвращения из Афганистана (ранняя адаптация) можно сказать, что возвращение домой ветераном оценивалось как исполнение самого заветного желания и являлось на тот момент самым главным событием в жизни, связанным с исполнением всех надежд. Однако сам испытуемый говорит о том, что этот период был достаточно тяжелым, но не продолжительным. По мнению военных психологов и психиатров (П.И. Сидоров, СВ. Литвинцев, М.Ф. Лукманов, 1999), трудности этого периода обусловлены наличием комбатантных акцентуаций, воздействием вторичных психотравмирующих факторов периода возвращения к мирной жизни, завышенными ожиданиями относительно условий мирной жизни. Выше сказанное в отношении данного ветерана подтверждается выдержками из разговора с ним:
«... Поначалу после возвращения я как бы чувствовал себя «не в своей тарелке». Ну, Вы поймите, мы, «афганцы», уходили воевать за одну страну, а вернулись в другую, где всем заправляли дяденьки в кожаных куртках с мобильными телефонами и золотыми цепями на шее. То, что было для нас важным, потеряло всякий смысл. Вообще о войне в Афганистане очень долгое время ничего не говорилось и странно было видеть, что смотрят на тебя как на идиота, когда ты пытаешься что-то рассказать о том, что пережил. Знаете, у группы «Голубые береты» есть песня, которая называется «Ордена не продаются». Там говорится о том, как старушка стыдит парня с боевым орденом на груди, что тот, мол, его купил и все в таком в духе. Так вот многие из нас почувствовали это на собственной шкуре и не только в плане наград. Конечно, когда я вернулся, сначала растерялся, но потом в отношении меня как - то все удачно сложилось. Все определилось с работой. Я женился. С женой мне очень повезло. Она мне настоящим другом по жизни была и остается. Я даже думаю, что своим успехом я во многом обязан ей. Получил высшее образование. Я прикинул, если у меня есть возможность поступить вне конкурса, то почему бы этим не воспользоваться. Конечно, не все ребята смогли найти себя в жизни. Наверное, Вы слышали про всякие «афганские», «чеченские» синдромы, что ребята спиваются? Конечно, многое преувеличено, но сказать, что мы свободны от проблем, в том числе и связанных с психикой, значит покривить душой.
Похожие диссертации на Динамика индивидуально-психологических особенностей ветеранов боевых действий с различным характером военной травмы
-
-
