Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Противоправное поведение несовершеннолетних 8
1.1. Общие сведения о правонарушениях несовершеннолетних 8
1.2. Клинико-психопатологические особенности подростков-правонарушителей 12
1.3. Роль социальных и микросоциальных факторов в развитии у подростков агрессивно-криминальных тенденций 18
1.4. Об общих психологических закономерностях преступлений против личности 24
1.5. Исследования мотивов правонарушений против личности 33
Глава 2. Материалы и методы исследования 38
Глава 3. Клинико-социальньіе особенности несовершеннолетних правонарушителей 47
Глава 4. Личностные характеристики несовершеннолетних правонарушителей 83
Глава 5. Псхологические аспекты правонарушений, совершенных подростками 101
Глава 6. Профилактика девиантного поведения несовершеннолетних 128
Заключение 147
Выводы 163
Список литературы 166
Приложение
- Общие сведения о правонарушениях несовершеннолетних
- Роль социальных и микросоциальных факторов в развитии у подростков агрессивно-криминальных тенденций
- Клинико-социальньіе особенности несовершеннолетних правонарушителей
- Личностные характеристики несовершеннолетних правонарушителей
Введение к работе
В условиях экономической нестабильности, когда происходит расслоение общества по материальному положению, изменяется качество жизни, отмечается рост преступности, возникают предпосылки для формирования агрессивных и антисоциальных действий (Рыбалко М.И., Кузенкова Н.Н., Тре-шутин В.А., 2003; Семке В.Я., 2004; Березанцев А.Ю., Булыгина В.Г., 2006; Куприянова И. Е. и др., 2006; Бохан Н.А., Кривулин Е.Н., 2007; Трошкина Е.Н., Балашов П.П., 2007; Сумароков А.А. и др., 2008).
Актуальность выбранной темы обусловлена тем, что дети и подростки оказываются самой незащищенной категорией населения. В настоящее время проблема криминализации подростков стоит особенно остро.
Многие авторы отмечают ослабление роли семьи, девальвацию морально-нравственных норм, подчеркивая неуклонное нарастание преступности несовершеннолетних (Дмитриева Т.Б., 1999, 2006; Вострокнутов Н.В., Василевский В.Г., 2000; Дозорцева Е.Г., 2006; Lahey В.В., Waldman I.D., McBurnett К., 1999; Brennan Р.А., Hall J., Bor W. et al., 2003). Ряд авторов, подчеркивая увеличение количества тяжких преступлений, большое значение придают фактору агрессивности (Макушкин Е.В., 2002; Ениколопов С.Н., 2002, 2006; Hardwick, P.J., Rowton-Lee, М.А., 1996; Farrington D.P., Loeber R., 2000) и психогенным факторам (Демчева Н.К., Наталевич Э.С., 2001; Дроз-довский Ю.В., 2003; Дресвянников В.Л., Простяков А.И., 2009; Seidman Е., Yoshikawa Н., Roberts A. et al., 1998).
Большинство работ, посвященных изучению подростковой преступности, касаются личностной и психологической патологии. Однако работ, посвященных комплексному исследованию клинико-социальных и психологических факторов противоправного поведения подростков, а также разработке психопрофилактических мероприятий с привлечением специалистов других ведомств, занимающихся подростковыми проблемами, по нашему мнению
4 недостаточно. Отсутствуют региональные исследования преступлений несовершеннолетних против личности.
По мнению В.Я. Семке (2006), изучение клинических проявлений патологических форм поведения несовершеннолетних, их возрастной динамики, синдромальнои структуры, нозологической оценки, анализ социальных факторов, их формирующих, имеют научное и практическое значение, необходимы для совершенствования организации помощи детям и подросткам.
В свете вышеизложенного представляется актуальным комплексное исследование клинико-социальных и психологических характеристик несовершеннолетних правонарушителей личности.
Цель исследования:
Выявление клинических, социальных и психологических особенностей несовершеннолетних, совершивших правонарушения против личности и разработка программ по профилактике агрессивных противоправных действий у подростков.
Задачи исследования:
Изучить структуру клинико-психопатологических расстройств у подростков, совершивших правонарушения против личности.
Выявить клинико-динамические закономерности и клинико-социальные особенности течения психических и поведенческих расстройств у несовершеннолетних правонарушителей.
Исследовать влияние личностных особенностей на тип течения психопатологических расстройств и характер совершенного правонарушения.
Представить данные сравнительного анализа психологических аспектов правонарушений, совершенных подростками.
Разработать и внедрить программы по профилактике отклоняющегося поведения несовершеннолетних с оценкой эффективности мероприятий.
5 Положения, выносимые на защиту:
У подростков-правонарушителей выявлен широкий спектр психопатологических расстройств, формирование которых происходит под влиянием неблагоприятных факторов (наследственных, микросоциальных, экзогенно-органических) с общими и закономерными клиническими особенностями: в виде этапов (начальных проявлений, формирования, структурирования и стабилизации). При этом имеется взаимосвязь между характером совершенного правонарушения и более быстрой смене промежуточных этапов формирования расстройств личности.
Установлена тесная патогенетическая связь между клиническими проявлениями психопатологических расстройств и личностно-психологическиг^Еи особенностями подростков-правонарушителей, определяющая форму проявления агрессивного поведения и характер совершенного правонарушения.
Выявленный комплекс клинических, социальных и психологических особенностей в общей системе патогенетической связи позволяет обосновать программы профилактики отклоняющегося поведения несовершеннолетних, а также эффективнее планировать и применять лечебно-реабилитационнвте мероприятия.
Научная новизна исследования
Впервые проведено комплексное сравнительное исследование несовершеннолетних, совершивших агрессивные правонарушения в условиях крупного промышленного региона Сибири. Уточнены клиникю-психопатологические расстройства, при которых наблюдается агрессивное противоправное поведение подростков, систематизированы закономерности формирования, типология и клиническая динамика психических и поведенческих расстройств у подростков-правонарушителей с учетом характера правонарушения. Изучены этапы развития и факторы, определяющие динамику психических и поведенческих расстройств подростков-правонарушителей. Показано влияние клинических особенностей в сочетании с индивидуально-
психологическими характеристиками ригидности, тревожности и агрессивности на характер совершенного правонарушения. На основе полученных данных разработаны принципы профилактики, а также программы лечебно-реабилитационных мероприятий у несовершеннолетних с отклоняющимся поведением.
Практическая значимость результатов исследования
Сведения о распространенности и динамике развития психических и поведенческих расстройств у подростков-правонарушителей могут быть использованы для оценки состояния психического здоровья несовершеннолетних и разработки дальнейших психопрофилактических программ на региональном уровне. Результаты работы могут быть использованы для раннего выявления, своевременной коррекции начальных проявлений психопатологических расстройств у девиантных подростков с агрессивными проявлениями и минимизации их негативных последствий. На основе полученных новых теоретических результатов разработаны и внедрены практические рекомендации для психиатрической службы и организаторов здравоохранения по вопросам оптимизации ранней реабилитационной и психопрофилактической помощи подросткам с отклоняющимся поведением. Полученные результаты также позволят оптимизировать профилактическую деятельность всех учреждений и ведомств, занимающихся подростковыми проблемами. Данные исследования могут быть использованы в педагогической практике на кафедрах психиатрии, наркологии медицинских вузов, на курсах по судебной психиатрии юридических факультетов.
Внедрение результатов исследования
Материалы диссертационного исследования используются в практической деятельности ГУЗ Кемеровская областная клиническая психиатрическая больница при проведении судебно-психиатрических экспертиз; на кафедре психиатрии, наркологии и медицинской психологии ГОУ ВПО Кемеровская государственная медицинская академия Росздрава.
7 Апробация работы
Основные положения диссертации были представлены в докладах и обсуждены на: научно-практической конференции Сибирского Федерального округа с международным участием «Клинические и реабилитационные аспекты экзогенно-органической патологии головного мозга» (г. Кемерово, 2006); научно-практической конференции с международным участием «Психическое здоровье населения Сибири и Дальнего Востока» (г. Томск, 2006); межрегиональной научно-практической конференции «Агрессия и психическое здоровье» (г. Новосибирск, 2006); межрегиональной научно-практической конференции «Вопросы охраны психического здоровья, обеспечения доступности и качества оказания психиатрической помощи» (г. Барнаул, 2007); всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы психиатрии и неврологии» (г. Санкт-Петербург, 2007); научно-практической конференции с международным участием «Охрана психического здоровья в демографической политике страны» (г. Томск, 2008); всероссийской конференции «Охрана психического здоровья работающего населения России» (г. Кемерово, 2009).
Материалы диссертации опубликованы в 7 печатных работах, в том числе 3 работы - в изданиях, включенных в перечень ВАК РФ. Список работ приведен в конце автореферата.
Объем и структура диссертации
Диссертация изложена на 201 странице машинописного текста и состоит из введения, 6 глав, заключения, выводов, библиографии, приложения. Работа проиллюстрирована 31 таблицей и 17 рисунками. Указатель цитируемой литературы (общее количество 336 источников) включает 212 отечественных и 124 зарубежных работ.
Общие сведения о правонарушениях несовершеннолетних
Первые исследования агрессии и насильственных преступлений принадлежат зарубежным психологам и психоаналитикам (Freud S., 1905; DoUard J., 1939; Miller N.E., 1941; Berkowitz L., 1962; Lorenz K., 1966; Bandura A., 1973), которые разработали несколько теорий происхождения агрессивного поведения: психоаналитическую, этологическую, фрустрационную и поведенческую. Первые исследования природы агрессии принадлежат 3. Фрейду, рассматривающему в своих работах агрессию, как порождение инстинкта борьбы, что было описано в «гидравлической теории». Согласно этой теории чувство досады, враждебности, желание разрушать и причинять боль непрерывно накапливается в человеке, и со временем ищет выхода, но внешнее проявление эмоций, сопровождающих агрессию, может вызвать разрядку разрушительной энергии и таким образом уменьшить вероятность более опасных действий (Freud S., 1905).
Фрустрационная модель возникла в противовес психоаналитическим теориям понимания агрессии и рассматривает агрессию, как ситуативный процесс. Основоположником этого подхода является Дж. Доллард, который считал, что фрустрация, как помеха и раздражение, всегда приводит к агрессии, а агрессия всегда является следствием фрустрации. В некоторых случаях агрессивный позыв встречает какие-то внешние препятствия, однако и в этом случае побуждение остается и может вести к агрессивным действиям, хотя при этом они будут нацелены не на истинного фрустратора, а на другие объекты, по отношению к которым агрессивные действия могут совершаться беспрепятственно и безнаказанно (DoUard J. et al., 1939). Это общее положение о смещенной агрессии было расширено и пересмотрено Н. Миллером, выдвинувшим систематизированную модель, в которой предположил, что в случаях, когда индивидуум проявляет агрессию не по отношению к своим фрустраторам, а по отношению к совершенно другим людям, выбор агрессором жертвы в значительной степени обусловлен тремя факторами: силой побуждения к агрессии; силой факторов, тормозящих данное поведение; сти-мульным сходством каждой потенциальной жертвы с фрустрировавшим фактором. Таким образом, модель предсказывает, что смещенная агрессия наиболее вероятно будет разряжена на тех мишенях, в отношении которых сила торможения является незначительной, но у которых относительно высокое сходство с фрустратором (Miller N.E., Dollard J., 1941).
Л. Берковиц дополнил фрустрационную теорию положением, что фрустрация вызывает гнев, который создает готовность реагировать агрессивно, однако открытая агрессия может не проявляться. Для актуализации агрессии необходимы предпосылки, разрешающие агрессию, роль которых могут играть провоцирующие реплики, наличие оружия, чрезмерный страх и податливость жертвы (Berkowitz L., 1962).
Этологическая модель была предложена К. Лоренцем, который экстраполировал свои наблюдения над внутривидовой агрессией животных на человека (Lorenz К., 1966). Он считал, что внутривидовая агрессия является частью организации всех живых существ, сохраняющих их систему функционирования, а у человека способность к насилию превалирует над врожденными сдерживающими началами, подавляющими агрессивные действия. Развертывание агрессивных действий находится в зависимости от количества накопленной энергии, а также от наличия и силы облегчающих разрядку стимулов в непосредственном окружении. При отсутствии возможности разрядки агрессии происходит снижение порога раздражимости и агрессия может «прорваться» без какого-либо внешнего стимула (Лоренц К., 1994).
Теория социального научения получила развитие в трудах А. Бандуры, по мнению которого агрессивное поведение представляет собой сложную систему навыков, требующую длительного и всестороннего научения. Согласно данной теории, чтобы усвоить способы разрушительных действий, человек должен наблюдать их социальные образцы, встречать поощрение при их демонстрации и внутренне одобрять собственные «успехи» в причинении ущерба окружающим (Bandura А., 1973).
Особую опасность для общества представляет агрессия, направленная на других людей. А. Бандура и Р. Уолтере называют ее «асоциальной агрессией» и связывают с действиями социально-деструктивного характера, в результате которых может быть нанесен ущерб другой личности или имуществу, причем эти акты не обязательно должны быть наказуемы по закону (Bandura A., Wulturs R., 1995).
Популярность теории социального научения А. Бандуры (1973) в значительной степени связана с тем, что именно она предоставляет больше шансов предотвратить и контролировать человеческую агрессию. Р. Бэрон и Д. Ричардсон (2000) указывают на две важные причины этого: 1) согласно данной теории, агрессия представляет собой приобретенную в процессе научения модель социального поведения; 2) теория социального научения не представляет людей, как постоянно испытывающих потребность к совершению насилия, а предполагает проявление агрессии у людей только в определенных социальных условиях.
В зарубежных публикациях в последние годы широко используются такие понятия, как косвенная или скрытая («covert») агрессия и открытая или прямая («overt») агрессия (Crick N.R., Casas J.F., Mosher М , 1997; Tomada G., Schneider B.H., 1997; McBumett K., Lahey B.B. Rathouz P.J. et al., 2000).
Многие исследователи предлагают различать реактивную (импульсивно-аффективную) и проактивную (контролируемо-инструментальную) агрессию детей и подростков (Dodge К.А., Coie J.D., 1987; Waschbusch D.A., Willoughby M.T., Pelham W.E., 1998; Barratt E.S., Stanford M.S., Dowdy L. et al., 1999; Boivin M., Vitaro F., Poulin F., 2005).
Подростковая преступность является социально значимой и актуальной проблемой, о чем говорят многие отечественные (Макушкин Е.В., 2000; Демче-ва Н.К., Наталевич Э.С., 2001; Дмитриева Т.Б., 2001, 2006; Дозорцева Е.Г., 2006; Дроздовский Ю.В., 2003) и иностранные (Born М., 1987; Dembo R., Turner G., Chin С. Sue, 1995; Grossman J.B., Garry E.M., 1997; Brook J.S., Zheng L, Whiteman M. et al., 2001; DeGarmo D.S., Forgatch M.S., 2005) исследователи. По данным НИИ МВД (2000) несовершеннолетние признаны «наиболее криминогенно пораженной частью населения страны». Отмечается рост тяжких преступлений агрессивно-насильственной направленности, совершенных подростками (Дмитриева Т.Н., 2006). На омоложение и утяжеление совершаемых несовершеннолетними общественно-опасных действий указывают и другие авторы (Короленко Ц.П., 2000; Миневич Н.А., 2002; Davies S., Thornicroft G., Leese M., et al. 1996; Doyle J., 1998; Cooke D.J., 1995). Из преступлений, совершенных подростками против личности, четвертая часть совершается с особой жестокостью и истязаниями. Деяния подростков-правонарушителей во многих случаях отличаются1 слабой внешней мотивированностью, жестокостью и часто совершается неоднократно (Ошевский Д.Є., 2006). Среди осужденных подростков 77% совершили убийство или причинили тяжкий вред здоровью (Аболонин А.Ф., Назарова И.А., 2006).
Роль социальных и микросоциальных факторов в развитии у подростков агрессивно-криминальных тенденций
По мнению большинства отечественных исследователей микросоциальные условия играют значительную роль в развитии нарушений поведения у несовершеннолетних (Шумаков В.М., 1980; Сосюкало О.Д. с соавт., 1990; Королев В.В., 1992; Вострокнутов Н.В., 1996, 2001; Семке В.Я., 1994, 2005; Иовчук Н.М. с соавт., 1999; Дроздовский Ю.В., 2003). Неблагополучная семейная обстановка, неправильное воспитание, жестокое отношение к ребенку, безнадзорность являются одним из важнейших факторов в воспитании поневоле у подростков поведенческих отклонений. Зарубежные авторы нацеливают внимание на социопатические черты, личностные расстройства, алкоголизм и преступность родителей, низкий уровень дохода семьи. Эти моменты являются ведущими к нарушениям поведения у подростков (Guse S.W., Woltgram E.D., Мс Kiney J.R., 1967; Jary M.L., Stewart M.A., 1985; Mun E., Bingham C.R., Fitzgerald H.E. et al., 1997; Seidman E., Yoshikawa H., Roberts A. etal., 1998).
По мнению A.A. Корнилова (2001), формирование делинквентного поведения происходит не столько под влиянием собственно биологических, сколько под влиянием отрицательных микросоциальных факторов, таких, как плохое воспитание, неблагополучные семьи, алкоголизм и судимость родителей, их аморальный образ жизни, конфликтность семьи, неполные семьи.
На протяжении всего детско-подросткового развития исследователями выделяется широкий круг семейных проблем в виде недостаточного контроля и воспитания детей, супружеских конфликтов, семейной изоляции и насилия в семье, которые обусловливают склонность несовершеннолетних к агрессии и насилию (Loeber R., Dishion Т., 1984; Dishion T.J., Patterson G.R., Stoolmiller M. et al., 1991; Ascione F.R., 1993; Heide, K.M., 1994; Raine A., 2002).
B.M. Шумаков (1980) подчеркивает, что в семьях, где родители с личностными аномалиями и конфликтным образом жизни, приводят своих детей к так называемому социальному наследованию привычных отклоняющихся форм поведения. По мнению G.C. Curtis (1963), в результате жестокого обращения родителей с детьми, ребенок усваивает агрессивные модели поведения и становится носителем так называемого «цикла насилия». L.R. Silver, Ch.C. Dublin, R.S. Laurie (1996) описывают «синдром ребенка, подвергшегося жестокому обращению» и указывают, что такие дети выбирают в качестве
20-защитной реакции «идентификацию с агрессором» и совершают акты; жестокости в отношении животных или-людей. В англоязычной литературе агрессивные действия детей в отношении сверстников или животных получило название «бйллинг» (billing (англ.) - сведение счетов) и описано в виде при-, теснениядругих детей (Хорн A.M., Глейзер Б., Сейджер Т.В., 1996), а также в виде истязания или умерщвления животных (Ascione F.R., 1993). Среди отечественных исследователей ВЛЗ! Королев (1992) выделяет синдром мучения животных, часто выявляемый у подростков-правонарушителей. А.О. Буха-новскиш и 0;А. Бухановская (2004) в своем исследовании показывают, что устойчивая и брутальная агрессия по отношению к животным у детей в возрасте от 5 до 11 лет является этапом развития садизма в дальнейшем со склонностью к сексуальной агрессии: Такой же точки; зрения придерживаются А.И; Ковалева А.Я;,Перехов (2004), указывая, что жестокость по отношению к слабым и беззащитным, например, к младшим детям« или бездомным животным, является предиспонирующим фактором сексуального садизма:
Отягощенная наследственность по психическим заболеваниям является фактором риска возникновения различной психопатологии у несовершеннолетних и, их агрессивного поведения (Вроно М.ГШ, 1986, 2001; Ковалев В.В., 1995; Ґилберг К., Питере Т.,. 1998; Ремшидт X., 2001; Lombroso P.J. et al., 1994; Bailey A., CouteurLe A., Gottesman I. et al., 1995; Scott RD., 1995; Good-yerl.M., Herbert J:, Tamplin A. et al., 2000). Исследования, проведенные М.И. Рыбалко, H.H. Кузенковой и В1А. Трешутиным (2003) показали, что у детей с отклоняющимся поведением выявляется значительная психопатологическая семейная отягощенность (15,01%), а также значительная семейная отягощен-ность алкоголизмом (28,89%). Как указывает Е.В. Гуткевич (2006), на разных этапах развития человека, в разных группах лиц, в сложную систему индивидуально-психологических и средовых факторов, определяющих вероятность агрессивного поведения, включены биологические (генетические) и психологические механизмы; при этом средовыми факторами можно объяснить не менее половины межиндивидуальных отличий по агрессивности, а остальной вклад вносят генетические. По данным Т.Б. Дмитриевой и Е.В. Макушкина (2000) у несовершеннолетних с криминальным поведением были выявлены следующие неблагоприятные микросоциальные факторы: гипоопека - 42,3%; воспитание в неполных семьях — 36,5%; жестокое отношение - 16,5%; эмоциональная отверженность - 15,3%. Одна из объяснительных теорий, предложенная И. Лангмейером и 3. Матейчеком (1984), аргументирует преступное поведение несовершеннолетних неблагоприятными условиями формирования и развития личности в детстве в родительской семье. В основном они заключаются в психической депривации ребенка, его эмоциональной отверженности родителями. Многие лица с криминальным поведением пережили травму материнской депривации и не были надежно привязаны к матери в раннем детстве (Берулова Г.А., 2003). Дж. Боули (2004) показал, как отсутствие заботы со стороны матери приводит к возникновению тревоги и неуверенности, которые являются основной гневливости и раздражительности.
Е. Durkheim (1959) считает, что преступность и другие формы отклоняющегося поведения усиливаются в условиях социальной дезорганизации, когда происходят резкие изменения в обществе и ослабевает нормативный контроль. В теории аномии (отчуждения) R.K. Merton (1967) показал, что источником агрессивности является недоступность для некоторых социальных групп общественно ценных благ, включая образование, работу и т.д. Б.С. По-ложий (1998) выделяет четыре варианта кризиса идентичности, проявляющегося как на донозологическом, так и на нозологическом уровне: аномический (поведение с утратой жизненного тонуса, неверием в свои силы), диссоци-альный (нетерпимость к окружающим и стремление к агрессивному поведению), негативистический (с упрямством, нарочитым недовольством окружающими, пессимистической оценкой происходящего) и магический (интересы к иррациональному, мистическому). Ю.Б. Можгинский (1999) указывает, что у подростков-убийц еще до совершения преступления прослеживаются две основные патологические тенденции в виде нарушения аффектов и кризиса личности, которые сочетаются с неблагоприятными социально 22 психологическими аспектами: конфликтная ситуация, длительный стресс в семье, влияние подростковой группы, комплекс неполноценности, незначительная внешняя угроза. По мнению Платоновой Н.М. с соавт. (2004) противоправное поведение определенной категории несовершеннолетних представляет собой попытку амбициозных малообеспеченных лиц добиться желаемого статуса и материального положения единственными доступными им средствами. Ряд исследователей считают, что материальная обеспеченность семьи играют важную роль в становлении у ребенка девиантного поведения, так как дети из многодетных малообеспеченных семей, где им уделяется мало родительского внимания, чаще вовлекаются в делинквентные и криминальные группы (Jonsson J., 1967; Kolvin F.J., Miller J.W., Fleeting M. et al., 1988;FarringtonD.P., 1998).
Клинико-социальньіе особенности несовершеннолетних правонарушителей
В данном исследовании мы вначале подвергли детальному анализу семьи подростков. На раннем этапе развития ребенка его социальное окружение ограничено семьей, в связи с чем от характеристик семьи, родительских установок, форм поведения родителей и их психического реагирования зависит будущее функционирование ребенка. По мнению исследователей, многообразные отрицательные социальные влияния в детском и подростковом возрасте могут значительно искажать формирующуюся личность, ее установки и способы реагирования, что служит причиной противоправного поведения (Гурьева В.А., Макушкин Е.В., Вострокнутов Н.В. и др., 2002).
В таблице 4 главы 2 видно, что полная семья чаще была у подростков второй подгруппы правонарушителей - 59,2%, а в третьей подгруппе - у 48,0% обследуемых, в группе сравнения — у 44,0%. Меньше всего полных семей было у подростков первой подгруппы - 42,9%. При этом различия между подгруппами правонарушителей и группой сравнения оказались недостоверны. В неполной семье с одной матерью воспитывалось больше всего обследуемых группы сравнения - 42,0%. Во второй подгруппе правонарушителей неполная семья с одной матерью была выявлена у 32,7% подростков, а в первой подгруппе - у 28,6% подростков. Меньше всего подэкспертных, воспитывающихся в неполной семье с одной матерью оказалось в третьей подгруппе - 28,0%. Различия между подгруппами правонарушителей и группой сравнения недостоверны. Неполная семья с одним отцом была выявлена у 12,5% подростков первой подгруппы и 6,0% подростков третьей подгруппы. Меньше всего неполных семей с одним отцом отмечалось у обследуемых группы сравнения - 4,0%, что достоверно ниже по сравнению с показателем первой подгруппы правонарушителей (% =4,399; р 0,05). Воспитывалось родственниками больше всего подростков третьей подгруппы правонарушителей 12,0%. В группе сравнения воспитание родственниками было выявлено у 8,0% подростков, а в первой подгруппе несколько меньше — у 7,1%. Реже воспитывались родственниками подростки второй подгруппы - 4,1%. Воспитывалось в детском доме больше всего обследуемых первой подгруппы (8,9%). В третьей подгруппе получили воспитание в детском доме 6,0% обследуемых, а во второй - 4,1%. Меньше всего подростков воспитывалось в детском доме из группы сравнения - 2,0%, что достоверно ниже по сравнению с показателем первой подгруппы правонарушителей (%2=4,227; р 0,05).
При анализе отношений в семье мы выделяли гармоничные, формальные, конфликтные отношения, а также асоциальную обстановку, и отсутствие семьи, когда отношения с родителями не поддерживаются (таблица 5 главы 2).
Из таблицы 5 главы 2 видно, что гармоничные отношения наиболее часто встречались у обследуемых из группы сравнения - 44,0%. Во второй подгруппе правонарушителей гармоничные отношения встречались у 22,4% подростков, что достоверно ниже, чем в группе сравнения (х =5,552; р 0,05), а в третьей подгруппе - у 20,0% подростков, что также достоверно ниже по-казателя группы сравнения (х =6,875; р 0,01). Наименьший процент гармоничных отношений в семьях был выявлен у подростков первой подгруппы (8,9%), что достоверно ниже, чем в группе сравнения (х =18,628; р 0,001). Кроме того, достоверно различие между показателями первой и второй подгрупп правонарушителей (х2=4,735; р 0,05).
Формально благополучные отношения, когда при внешнем благополучии отсутствует должный родительский контроль и дети растут в условиях гипоопеки, встречались наиболее часто у обследуемых второй подгруппы (24,5%). В группе сравнения формально благополучные отношения были выявлены у 22,0% подростков, а в третьей подгруппе правонарушителей - у 14,0% подростков. Меньше всего формально благополучные отношения в семьях были обнаружены у обследуемых из первой подгруппы правонарушителей (10,7%). При этом достоверные различия оказались лишь между по-казателями первой и второй подгруппами правонарушителей (х =4,630; р 0,05), а различия между остальными показателями недостоверны.
Конфликтные отношения в семьях наиболее часто встречались у подростков второй подгруппы правонарушителей (28,6%), затем у обследуемых первой подгруппы правонарушителей (26,8%) и группы сравнения (26,0%). Реже всего конфликтные отношения в семьях имели место у обследуемых третьей подгруппы правонарушителей - 22,0%, хотя различия между всеми показателями оказались недостоверны.
Асоциальная обстановка в семьях преобладала у подростков первой подгруппы правонарушителей (44,6%). В третьей подгруппе асоциальна обстановка в семьях встречалась у 38,0% подростков, а во второй подгруппе - у 18,4% подростков. Реже всего асоциальная обстановка была выявлена у подростков группы сравнения - 6,0%. При этом различия между показателем группы сравнения оказались достоверно значимы с показателем первой под-группы (х =24,352; р 0,001), показателем третьей подгруппы (% =19,409; р 0,001), а также показателем второй подгруппы (%2=5,373; р 0,05). Кроме того, обнаружено достоверное различие между показателями первой и второй подгруппами правонарушителей (% =8,406; р 0,01).
Отношения с семьей не поддерживались у 8,9% подростков первой подгруппы, 6,0% подростков третьей подгруппы и 4,1% подростков второй подгруппы правонарушителей. В группе сравнения оказалось меньше всего подростков с отсутствием семьи, когда отношения с родителями не поддерживались - 2,0%, что достоверно ниже по сравнению с показателем в первой подгруппе правонарушителей {% =4,227; р 0,05).
Типы воспитания подростков в родительской семье были рассмотрены в соответствии с данными в литературе определениями (Личко А.Е., 1983; Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В., 1987). В наших наблюдениях встречались следующие варианты воспитания несовершеннолетних обследуемых: гармоничный тип, «кумир семьи», гиперопека, гипоопека, эмоциональное отвержение, безнадзорность, жестокое воспитание.
Личностные характеристики несовершеннолетних правонарушителей
По мнению исследователей, при изучении подростков, совершивших агрессивно-насильственные правонарушения, рекомендуется применение комплексного исследования с использованием экспериментально-психологических и статистических методов исследования (Макушкин Е.В., 2002; Дмитриева Т.Б., 2006; Dolan М., Smith С, 2001). Проведенные в литературе исследования показали, что психологический профиль преступников отличается импульсивностью, склонностью поступать по первому побуждению, ригидностью, застреваемостью аффекта, приверженностью к определенному способу действия, подозрительностью, злопамятностью, повышенной чувствительностью в межличностных отношениях, изолированностью, тенденцией к соблюдению психической дистанции между собой и окружающим миром, уходом в себя и искаженной системой морально-этических ценностей с делинквентной направленностью (Антонян Ю.М., Гульдан В.В., 1991; Кудрявцев И.А., Ратинова Н.А., 2000). Эти данные можно интерпретировать как наличие у большинства обследованных преступников заостренных личностных черт, в значительной мере определяющих их поведение, и свидетельствующих о сниженной социальной адаптации с серьезными нарушениями межличностных контактов. По мнению В.Я. Семке (2004), при дезадаптации индивида происходит утрата адаптивного характера реагирования и появление новых форм реагирования в виде тревожности, ригидности и агрессивности.
Поэтому при изучении личностных характеристик несовершеннолетних правонарушителей мы исследовали у них преобладающие личностные черты, уровень психологической ригидности, тревожности и агрессивности, а также морально-этические представления. Таблица 22 показывает, что в первой подгруппе 35 человек (62,5%) составляли подростки с неустойчивыми и эпилептоидными личностными чертами; во второй подгруппе 22 подростка (44,9%) были с неустойчивыми и истерическими чертами личности:; в третьей подгруппе 24 подростка (48,0%) имели неустойчивый и эпилептоидныи типы личности. В группе сравнения 19 подростков (38,0%) имели преобладающие черты личности в виде конформности и психастеничности.
Ригидность была исследована при помощи Томского опросника ригидности Г.В. Залевского по 6 показателям: 1. Симптомокомплекс ригидности (СКР); 2. Шкала актуальной ригидности (АР); 3. Шкала сенситивной ригидности (СР); 4. Шкала установочной ригидности (УР); 5. Шкала ригидности как состояния (РСО); 6. Шкала преморбидной ригидности (ПМР).
Показатель «Актуальная ригидность» (Ригидность-АР) отражает уровень ригидности в узком смысле, то есть, как неспособность обследуемого при необходимости изменить свое мнение, отношение, установку, мотивы, модус переживания и т.п. Балльная оценка показателя «Ригидность-АР» производится от 0 до 72 (Залевский Г.В., 2004).
Как видно из рисунка 2, среднее значение показателя «Ригидность-АР» наиболее высокое в третьей подгруппе правонарушителей - 38,5. В первой и во второй подгруппах средние показатели «Ригидность-АР» находятся на уровне 31,2 и 29,4 соответственно. Наименьшее среднее значение показателя «Ригидность-АР» в группе сравнения - 23,2. При этом выявлены достоверные различия группы сравнения от всех подгрупп правонарушителей (р 0,001). Достоверные внутригрупповые различия среди правонарушителей обнаружены у показателя третьей подгруппы с показателями первой и второй подгрупп (р 0,001).
Показатель «Сенситивная ригидность» (Ригидность-СР) показывает эмоциональную реакцию человека на новое, на ситуации, требующие каких-либо изменений, что является личностным уровнем проявления психической ригидности, выраженный в эмоциональном отношении к соответствующим требованиям объективной действительности. Оценка показателя «Ригидность-СР» по баллам имеет значение от 0 до 76 (Залевский Г.В., 2004).
Как видно из рисунка 3, показатель «Ригидность-СР» по своему среднему значению наиболее высокий у подростков третьей подгруппы правонарушителей - 40,5. В первой подгруппе данный показатель имеет среднее значение 35,5, а во второй подгруппе - 28,9. Наименьшее среднее значение пока зателя «Ригидность-СР» в группе сравнения - 25,5. Достоверные различия выявлены у группы сравнения с первой и третьей подгруппами правонарушителей (р 0,001). Кроме того, установлены достоверные внутригрупповые различия среди правонарушителей: между первой и второй подгруппами (р 0,001), между первой и третьей подгруппами (р 0,01), а также между второй и третьей подгруппами (р 0,001).
Показатель «Установочная ригидность» (Ригидность-УР) также отражает личностный уровень проявления психической ригидности, но он более выражен в позиции индивида, его отношении или установке на принятие — непринятие нового, необходимости изменений самого себя, своей самооценки, уровня притязаний, системы ценностей, привычек и т.п. Значение показателя «Ригидность-УР варьируется от 0 до 68 баллов (Залевский Г.В., 2004).
