Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Переходные институты власти в Ингушетии в начале 90-х гг... 14
1.1. Предпосылки формирования ингушской государственности в составе России 14
1.2. Особенности переходного периода образования Ингушской Республики 30
1.3. Временные властные структуры 1991-1992 гг. и их роль в становлении государственности Ингушетии 43
1.4. Проблема территориальной реабилитации ингушей и ее влияние на становление республики 61
Глава 2. Политико-правовые основы формирования государственности Ингушетии в 1993-1994 гг 69
2.1. Становление системы исполнительной власти 69
2.2.Становление законодательной власти 93
2.3. Формирование судебной власти 116
Глава 3. Роль традиционных институтов в формировании властных отношений в Ингушетии 125
3.1 Роль института старейшин и духовенства 125
3.2. Съезды народов Ингушетии и их роль в демократизации системы власти и управления 144
Заключение 152
Список источников и литературы 162
- Предпосылки формирования ингушской государственности в составе России
- Становление системы исполнительной власти
- Роль института старейшин и духовенства
Введение к работе
Проблема становления региональных институтов власти в Российской Федерации является одной из наиболее актуальных в процессе демократизации российского общества. Известно, что формирование новых федеративных отношений после распада СССР внесло коррективы в территориально-правовые и статусные составляющие субъектов Российской Федерации. Примером этому служит образование Ингушской Республики1 и сложный процесс формирования в ней системы государственной власти.
Проблема актуализируется спецификой становления институтов государственной власти в республике как новом субъекте Российской Федерации, в обстановке этнополитического конфликта в Чечне и начавшегося осетино-ингушского конфликта.
При этом следует учитывать, что народ Ингушетии после распада СССР не имел базовых основ государственности оставшихся от РСФСР. В 1924 году в составе РСФСР была образована Ингушская автономная область. В 1934 г. она была объединена с Чеченской автономной областью. Возникшая в результате этого слияния Чечено-Ингушская автономная область в 1936 году преобразована в Чечено-Ингушскую АССР, упраздненную в связи с депортацией чеченцев и ингушей и восстановленную в 1957 году. При этом Пригородный район, до 1944 г. входивший в состав Чечено-Ингушской АССР, остался в составе Северо-Осетинской АССР. 4 июня 1992 года принят закон «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации» 2, в декабре
Новое наименование - Республика Ингушетия дано в соответствии с принятой в 1994 году Конституцией республики. В российской правовой практике закреплено Указом Президента Российской Федерации от 9 января 1996 г. №20 «О включении наименований субъектов Российской Федерации в статью 65 Конституции Российской Федерации» (Собрание Законодательства РФ, 1996. №3. Ст. 152). 2 Российская газета. 17 июня 1992 г.
1992 года VII съезд народных депутатов России принял постановление о преобразовании Чечено-Ингушской Республики в Ингушскую и Чеченскую Республики в составе Российской Федерации1.
С учетом большой значимости Северо-Кавказкого региона для Российской Федерации и Ингушетии как одного из субъектов Федерации, в последнее время вызывает особый интерес не только современное состояние дел в республике, но и непосредственная предыстория нынешнего этапа развития Республики Ингушетии как самой молодой республики Северного Кавказа и России в целом. Нельзя забывать, что государственное строительство осуществлялось не только в чрезвычайно трудных условиях региона, раздираемого конфликтами и кризисами, перенасыщенного беженцами, с резко превосходящим среднероссийский уровень социально-экономическим неблагополучием и криминалом. Создание основ государственности республики шло на фоне тяжелого положения России, переживающей беды постсоветского периода, который характеризуется небесконфликтными процессами формирования российской государственности, становления федеративных отношений, закрепленных в Федеративном договоре и Конституции Российской Федерации.
Что касается Ингушетии как региона в целом, то становление демократической системы органов государственной власти в ней шло в условиях близких к чрезвычайным.
Влияние оказывали создавшиеся на Северном Кавказе в (1991 -1992 гг.) национальные движения, нацеленные на изменение государственного устройства на Северном Кавказе, в частности на создание государств по национальному принципу, официального признания правомерности постановки вопроса о политическом и правовом статусе этносов. Формировались общественные институты — Съезды такого рода как органы выражения политических интересов 1 Российская газета. 29 декабря 1992 г. этноса. На кануне вооруженного осетино-ингушского конфликта (осень 1992 г.) и ингуши, и осетины создали экстерриториальные съезды, которые фактически решали важнейшие вопросы национальной жизни.
Специфика становления органов государственной власти и управления в республике обусловлена тем, что на ее территории местное самоуправление вообще отсутствовало, существовали традиционные институты самоуправления. Из органов управления функционировали районные советы Малгобекского, Назрановского и Сунженского районов - той части бывшей Чечено-Ингушской АССР, которая населялась преимущественно ингушами и впоследствии стала территориальной основой создаваемой Республики Ингушетия. Не были определены границы республики.
Актуальность исследования диссертационной проблемы выявляется в анализе истоков противоречивого процесса становления органов государственной власти в Республике Ингушетия, постепенного включения республики в правовую систему российского федерализма. Трудности формирования и функционирования органов государственной власти в условиях конфликта, преодоления социально-экономической и террористической ситуации в республике учитываются Российской Федерацией. В Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию 12 ноября 2009 года проблеме Северного Кавказа уделяется особое значение. Выделяется как наиболее сложный субъект Российской Федерации на Северном Кавказе Республика Ингушетия. В целях преодоления всех сложностей ее развития определяется государственная программа поддержки республики в системе Северо-Кавказского Федерального округа. В очередной раз на высшем государственном уровне вопросы развития республики и разрешения стоящих перед ней проблем были подняты во время посещения Республики Ингушетия Председателем Правительства Российской Федерации В.В. Путиным в начале марта 2010 г.
Степень научной разработанности проблемы. Анализ формирования институтов государственной власти в Ингушской Республике опирается на отечественные и зарубежные источники, посвященные этим проблемам.
Проблема становления государственности как таковой широко отражена в трудах ученых прошлых веков. Известны традиционные подходы - становление и развитие государств как объективного исторического процесса и работы, в основном советских ученых, посвятивших свои исследования национально-государственному строительству в СССР на основе советской идеологии как форме самоопределения народов.
Еще античные мыслители выявляли роль государственных образований как формы сплочения социума (Аристотель, Цицерон, Платон и др.)1. Позже Н. Маккиавели в работе «Государь» обосновал роль государства в национальном развитии.
В трудах Ж-Ж.Руссо, Т.Гоббса, Дж.Локка, Б.Спинозы, Ш. Монтескье рассматривается демократическая форма государственности - республика, как форма правления, при которой носителем государственности является народ, а высшие органы государственной власти либо избираются народом, либо формируются общенациональными представительными учреждениями.
Политические идеалы республики изложены в труде Ж-Ж.Руссо «Об общественном договоре или принципе политического права» (1762). В нем республиканская форма правления обоснована как лучшая. Идеи республики, наряду с наследием других деятелей эпохи Возрождения легли в основу современной демократии, в том числе в форме федеративной государственности. 1 Аристотель Политика. Т.4. - М., 1980; Цицерон О государстве. - М., 1990; Платон Государство. Т.З. - М., 1994.
В трудах зарубежных и отечественных ученых республика (государство) рассматривается как субъект федеративных отношений. Сущность федеративной демократии всесторонне представлена в теории Д.Элазара, А.Токвиля, М.Медисона. К примеру, Д.Элазар обращает внимание на то, что «современный федерализм не проявляется до тех пор, пока идея гражданского общества не стала основополагающей»1.
Еще в начале XX века известный немецкий ученый Г.Елинек обращал внимание, что государство - это обладающая первичной властью территориальная корпорация. По мнению Р.Г. Абдулатипова, «та или иная форма государственного устройства должна соответствовать природе и' потребностям народов, их благополучию и безопасности, требованиям общечеловеческих цивилизационных норм .
Проблема взаимоотношений органов государственной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации освещена в работах Р.Г. Абдулатипова, Л.Ф. Болтенковой, Ю.В. Волкова, К.В. Калининой, И.А. Конюховой, Н.П. Медведева, В.А. Михайлова, Н. В.Михайловой и др.
Труды В.Н. Давыдова, В.И Вьюницкого, А.Г. Здравомыслова, В.Ю. Зорина, Н.П. Медведева, В.И. Тишкова, В.А. Шнирельмана посвящены анализу национальной и региональной политики России, их роли в федеративном строительстве.
Проблемы становления и развития Республики Ингушетия анализируются в трудах некоторых авторов, занимающихся изучением новейшей истории региона, в первую очередь участников и очевидцев рассматриваемых событий из числа ингушских общественных деятелей 80-90-х гг. К ним относятся работы Б.Б. Богатырева, Б.У. Костоева, Я.С. Патиева. Эти авторы являются не только исследователями
См. Элазар Д. Сравнительный федерализм // Полис. - 1995 - №5. 2 Абдулатипов Р.Г. Федералогия. Учебник. М., 2004 - С. 67. излагаемых ими в своих работах событий и процессов, но и зачастую непосредственными их участниками.
Сложные условия осетино-ингушского конфликта 1992 года отражены в трудах В. Авксентьева, Э.Алаева, В. Каламанова, Б.Костоева, В. Михайлова, В. Тишкова, А. Цуциева и др. Причинно-следственные связи данного конфликта, вытекающие из осуществленной в 1944 году депортации и на рубеже 90-х годов незавершенной реабилитации ингушского народа объясняются в научных работах Н.Бугая, А. Дзадзиева, А.. Здравомыслова, Я.Патиева, и др.
Однако комплексного исследования становления институтов государственной власти в Республике Ингушетия в сложный период первой половины 90-х годов пока нет. В данной диссертационной работе сделана попытка восполнить этот пробел.
Объектом диссертационного исследования являются политико-правовые и государственно-правовые отношения и процессы в сфере и по поводу становления институтов государственной власти в Республике Ингушетия в постсоветский период.
Предметом диссертационного . исследования является совокупность институтов государственной власти в Республике Ингушетия и их становление в постсоветский период.
Целью диссертационного исследования является выявление особенностей процесса становления и формирования системы государственной власти в Республике Ингушетия в постсоветский период.
Данная цель реализуется, путем решения следующих задач: - выявить причинно-следственные связи образования Республики Ингушетия в постсоветский период; - раскрыть особенности переходного периода формирования органов государственной власти в Ингушетии, становления государственности в контексте государственного строительства в постсоветский период; показать решение проблемы территориальной реабилитации в процессе становления Республики Ингушетия, механизмы преодоления осетино-ингушского конфликта 1992 года; исследовать процесс формирования органов государственной власти в республике как субъекте Российской Федерации; выявить роль традиционных институтов народной демократии (старейшин, духовенства, съездов народов) в решении проблем формирования властной и управленческой систем.
Теоретико-методологической и эмпирической базой исследования явились политико-правовые документы федеральных и региональных органов власти, нормативно-правовые акты, архивные материалы, научные труды, публикации периодической печати, в которых анализируется сложный процесс формирования федеративных отношений в Северо-Кавказском регионе в постсоветский период.
В основу работы лег метод системного анализа процессов становления региональных институтов власти и управления в Республике Ингушетия, при помощи которого удалось выявить особенности формирования системы органов государственной власти в условиях демократических преобразований.
Применение исторического метода позволило выявить предпосылки образования Республики Ингушетия, основные этапы процесса формирования современной ингушской государственности в условиях сложных общественно-политических и социально-экономических преобразований. Институциональный метод применялся с целью анализа формальных властных институтов, а также учета роли традиционных неформальных общественных институтов. Для достижения исследовательской цели использовались методы системного анализа.
Наиболее существенные результаты исследования и их научная новизна заключаются в следующем:
Данная работа является одним из первых исследований, в котором предпринята попытка дать системный политологический анализ сложным процессам становления системы органов государственной власти во вновь образованном субъекте Российской Федерации -Республике Ингушетия;
Выявляются трудности, противоречия формирования органов государственной власти в обстановке накала этнополитических конфликтов на Северном Кавказе, непосредственно осетино-ингушского конфликта октября-ноября 1992 года, фактически возникших одновременно с созданием Ингушской Республики в июне 1992 года;
На документальной основе анализируется процесс включения формирующихся органов государственной власти в преодоление осетино-ингушского конфликта совместно с органами государственной власти Российской Федерации и в контакте с органами государственной власти Республики Северная Осетия-Алания;
Раскрываются особенности проявления народной демократии в формировании органов государственной власти в республике и в разрешении осетино-ингушского конфликта - съездов народов Ингушетии, институтов старейшин, влияния духовенства, а также подчеркивается, что традиционные институты власти никогда не претендовали на самостоятельные политические роли в общественно-политической жизни, в чем состояло коренное отличие ингушской ситуации от ситуации в некоторых других регионах бывшего СССР и России.
В научный оборот введены архивные материалы, документальные источники, мнения представителей различных слоев населения, личные наблюдения автора, касающиеся формирования и деятельности органов государственной власти исследуемого периода, особенностей развития республики как субъекта Российской Федерации в системе сложных региональных процессов.
Основные положения, выносимые на защиту:
На протяжении советского и постсоветского периодов институты государственной власти в рассматриваемом регионе претерпели ряд трансформаций. Развитие системы региональных институтов власти носило на себе четкий отпечаток «революционности» постсоветских общественно-политических проблем в организации федеративной демократии, которые требуют глубокого научного осмысления.
В условиях сложной общественно-политической и социально-экономической обстановки в регионе и в стране в целом в рассматриваемый период становление органов власти и управления происходило в Ингушетии на основе принципов и норм Конституции Российской Федерации и российского законодательства, а также свободного волеизъявления ингушского народа, заключавшегося в намерении воссоздавать свою государственность в составе обновленной демократической России.
Серьезное влияние на политические процессы в Ингушетии в рассматриваемый период оказывало и продолжает оказывать непреодоленное наследие репрессий и депортаций 1944 г., в первую очередь проблема территориальной реабилитации. Это приходится учитывать в каждой ситуации, связанной с современным развитием республики.
4. Большую роль в успешном становлении государственно- властной системы в республике сыграло положительное влияние традиционных институтов ингушского общества (института старейшин, духовенства) на начальном этапе становления ингушской государственности, а также работа современных чрезвычайных властных структур (президиумов общественных движений, чрезвычайных съездов народов Ингушетии и др.).
Традиционные общественные институты в Ингушетии, несмотря на существенное влияние, оказываемое на процесс формирования системы государственной власти, не претендовали на то, чтобы подменить собой легитимные государственные органы, а лишь содействовали скорейшему их становлению.
Успешное в целом становление системы региональных институтов в Ингушетии на основе норм и принципов Конституции и законов РФ позволяет сделать вывод о том, что даже в условиях кризиса в стране и регионе при наличии совокупности таких факторов, как четко выраженное стремление основной массы населения и возглавившей регион политической элиты к достижению стабильности и налаживанию государственно-правовой базы нормального цивилизованного развития, при доброжелательном и заинтересованном отношении федерального центра будет обеспечиваться социально-экономическая стабилизация общества, борьба с терроризмом, укрепление национальной безопасности.
Теоретическая значимость исследования заключается в развитии научно-теоретической базы становления региональных институтов власти в чрезвычайных условиях. Диссертационное исследование расширяет предметную сферу анализа формирования властной структуры в субъектах Российской Федерации на демократической основе в процессе становления и развития российского федерализма.
Практическая значимость диссертационного исследования. Материалы исследования могут быть использованы при дальнейшем реформировании органов государственной власти, становлении местного самоуправления в республике с учетом традиционных особенностей.
Результаты исследования могут быть использованы при чтении курсов сравнительной политологии, политической регионалистики, государственного и муниципального управления, подготовке научных публикаций и выступлений, а также послужить основой для дальнейшей научной разработки данной темы.
Научная апробация работы. Основные теоретические и практические выводы, были обсуждены на кафедре национальных и федеративных отношений Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, а также отражены в публикациях автора.
Структура диссертационной работы состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения, списка источников и литературы.
Предпосылки формирования ингушской государственности в составе России
Контакты представителей торговых, военных, дипломатических миссий из России с ингушами неоднократно отмечены в документах на протяжении и XVI., и XVII , и первой половины XVIII в. Разумеется, в условиях отсутствия у ингушей на тот момент государственности функции лидеров этого процесса брали на себя наиболее влиятельные представители крупнейших фамилий и обществ.
Еще в 1762 г. в Кизляре отмечены первые крупные контакты ингушских посланцев с российской администрацией, и в том же году издается указ Екатерины II о праве переселения ингушей с гор на равнину. Поскольку фактически этот процесс в той или иной мере уже начался, указ, очевидно, должен был подтвердить правомерность этих действий и обозначить покровительство таким шагам со стороны империи в обмен на готовность изъявления лояльности.
Тем не менее, официальная церемония этого изъявления состоялась лишь весной 1770 г., когда 24 представителя ингушей в местности Барта-Бос (Склон Согласия) близ Ангушта (это селение вместе с Шолхи и Заурово составляло массив наиболее значимых ингушских населенных пунктов на выходе на плоскость в XVIII в.) подписали присягу о принятии ингушами российского подданства, заявив о верности России и в залог своей лояльности дали аманатов (заложников).1 В обмен империя обязалась обеспечивать внешнюю безопасность и содействовать переселению на плоскость новых подданных.
Возможно, основание в 1784 г. (через год после подписания Георгиевского трактата о вхождении Восточной Грузии в состав России) крепости Владикавказ также было тесно связано с договором 1770 г., обеспечившим лояльность по меньшей мере части ингушей и позволившим уверено чувствовать себя при закладке крепости в населенной ингушами местности у входа в стратегически важное для связи с Закавказьем Дарьяльское ущелье.
В первой четверти нового XIX в., Россия начинает уже систематическую кампанию по окончательному и всеобъемлющему покорению Кавказа с целью его дальнейшего присоединения к империи. К тому времени ситуация в Закавказье уже находится под достаточно уверенным контролем империи, особенно после вступления русских войск в Тифлис в 1801 г. и завершения таким образом включения в состав России всей Грузии. Теперь неконтролируемый (или контролируемый весьма условно) Северный Кавказ становится не просто ближним тылом экспедиционных войск, действовавших за Главным Кавказским хребтом, но и своего рода «клином», отделяющим новые закавказские владения от метрополии. Тем более важным становится окончательное овладение этим « клином», ввиду того , что раздел сфер влияния на Кавказе отнюдь не был завершен полностью, о чем свидетельствовали русско-турецкие и русско-иранские войны в первой половине XIX в.
В свете всех этих обстоятельств царское правительство уже с самого начала XIX в. форсировало военно-политическую активность по овладению всеми прилегающими к Кавказским горам с севера территориями. Уже в 1803 г. была восстановлена Владикавказская крепость, оставленная царскими войсками в 1786 г. после начала восстания шейха Мансура в Чечне. В 1810 г. во Владикавказе проходит повторная церемония подписания ингушами присяги на верность царю. Повторные принесения клятвы на верность России в тот период было отнюдь не редким явлением и для других северокавказских народов, причем, по признанию самих же российских чиновников, эффективность таких мероприятий не всегда была такой, как можно было бы ожидать. Акт о вступлении в российское подданство, заключенный 22 августа 1810 г. во Владикавказе в присутствии коменданта крепости генерала Дельпоццо, подписали представители 6 крупных ингушских фамилий, проживавших в Назрани и переселившихся туда незадолго до того. Документ обязывал подписавших его ингушей «отныне впредь на вечные времена» поступить «добровольно в совершенное верноподданническое состояние/.. ./,всех врагов российскому престолу /.../ считать равным образом своими врагами». По первому требованию администрации ингуши были обязаны выставить 1000-ный отряд «хорошо вооруженного помощного войска». Ингушам запрещалось принимать у себя и оказывать помощь «неприязненным к Росси Народам», платить подати «...кабардинцам, чеченцам и прочим здешним мухамеданского закона народам», равно как и допускать миссионерскую деятельность мусульманских проповедников. Договор запрещал переселение из района Назрани «даже малым количеством семейств», обязывал всячески сотрудничать с размещаемым в Назрани контингентом российских войск, поставлять ему безвозмездно строевой лес, дрова и т.д. Последний, 20-й пункт договора предусматривал выдачу аманатов - по одному от каждого рода, представители которых подписали документ.
В 1860 г. в соответствии с административно-территориальным разделением Кавказского края и образованием Терской области, ингуши были включены в последнюю в виде Ингушского округа с раздельным управлением для гражданского, казачьего и горского населения.1
В 1870 г. в Терской области прошла новая административно-территориальная реформа, в результате которой Ингушский и Осетинский округа были включены в состав Владикавказского округа. Вся власть в округах принадлежала начальникам округов. Округа делились на участки во главе с начальниками из числа военных.
1 Мартиросиан Г.К. История Ингуши. Орджоникидзе, 1933. - С. 356. В период Великих реформ Александра II в 1869-1871 гг. были предприняты попытки некоторых преобразований и на Северном Кавказе, в частности были введены т.н. горские словесные суды, состав которых утверждался окружным судом. Они рассматривали правонарушения с точки зрения обычного горского права- адата, а в случае отсутствия прецедента при использовании норм адата применялось российское судебное законодательство. При решении определенного списка вопросов (личного, имущественного, брачного характера) использовалось и мусульманское право-шариат.
Становление системы исполнительной власти
Исполнительная власть, в первую очередь- институт президентства в современной Ингушетии имеет наименьшую историческую традицию. В истории Ингушетии авторитарная власть традиционно занимала меньшее место, чем совещательные органы, подобные знаменитому «совету страны» (Мехк-Кхел). Путешественники и исследователи, как российские, так и иностранные, отмечали, что у ингушей, как и у чеченцев, нет князей и вообще практически отсутствует сословное деление в традиционном понимании. Такая ситуация сохранялась и в новое время. Достаточно вспомнить, как в период существования первых национальных органов власти в Ингушетии (Ингушского национального совета, например) его руководители и одновременно признанные лидеры всей Ингушетии, такие, как В. Джабагиев, вынуждены были постоянно выверять свои действия с мнением большинства народа посредством тех же народных ингушских съездов.
Однако в момент формирования Ингушской Республики в начале 90-х гг. ситуация была несколько иной. Во-первых, Россия с самого начала своего самостоятельного государственного плавания имела, несмотря на сильную парламентскую власть в лице Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ, вполне отчетливые контуры сильной президентской республики с четкой персонификацией власти. Подобно этому, перевес авторитета в сторону исполнительной власти отмечался и в субъектах РФ еще до принятия «суперпрезидентской» Конституции 1993 г. Причем даже в тех субъектах федерации, в которых существовали с советских времен Верховные Советы, превратившиеся теперь в парламенты и Законодательные собрания. Во вторых, такая ситуация в еще более радикальной форме не могла не сложиться в республике, которая подобно Ингушетии 1993 г., пребывала в состоянии, приближенном к чрезвычайному. К тому же формирование законодательной власти решением учредительного органа, каковым выступал Чрезвычайный съезд народов Ингушетии, прошедший в январе 1993 г., было отложено на более поздний срок сравнительно с властью исполнительной. Это предопределило изначальное формирование традиций сильной президентской власти в Ингушетии, которое было заложено не следованием какой-то внешней модели, а суровыми реалиями общественного развития в условиях, близких к чрезвычайным.
Прошедший 23 января 1993 г. Чрезвычайный съезд народов Ингушетии вынес постановление, суть которого заключалась в следующих его пунктах:
1. Подтвердить решение Чрезвычайного съезда народов Ингушетии от 17 января 1993 г. о проведении выборов Президента Ингушской Республики.
2. Выборы Президента Ингушской Республики провести 28 февраля 1993 г.
3. Поручить Президиуму Чрезвычайного Съезда народов Ингушетии доработку правовых актов по проведению выборов Президента Ингушской Республики.1
Упомянутые в постановлении правовые акты, вернее, их проекты, не заставили себя ждать. В условиях отсутствия принятой Конституции приходилось вводить временные акты. 6 февраля республиканская печать опубликовала «Временное положение о выборах Президента Ингушской Республики». Пункт 1 гласил, что выборы Президента Ингушской Республики осуществляются на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании. Президентом (Мехк Да) Ингушской Республики может быть избран гражданин Ингушетии не
1 Постановление чрезвычайного съезда народов Ингушетии // Сердало. 6.02.1993. моложе 30 лет и не старше 60 лет, обладающий в соответствии с настоящим положением избирательным правом. Президент избирается сроком на 5 лет. Один и тот же гражданин не мог быть Президентом Ингушской Республики более двух сроков подряд.
В пункте 2 указывалось, что право участвовать в выборах Президента имеют достигшие 18 лет граждане Ингушетии; депортированные из СОССР и другие граждане ингушской национальности, временно или постоянно проживающие в странах бывшего СССР, изъявившие желание принять участие в выборах. Ограничения накладывались только на психически больных, признанных недееспособными по решению суда, а также лиц, на день голосования отбывающих наказание в местах лишения свободы по приговору суда. Запрещалось ограничение прав граждан на участие в выборах Президента Ингушской Республики в зависимости от происхождения, социального и имущественного положения, рода и характера занятий, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, политических и иных взглядов. Таким образом, чрезвычайность ситуации, в которой находилась Ингушетия в тот момент, продиктовала общенациональный характер выборов в республике, переполненной беженцами разных категорий. При некоторых несоответствиях, которые, возможно, недоброжелательные наблюдатели могли отметить в плане допуска к выборам не одних только граждан республики, стоит напомнить, что первые выборы проводились в условиях переходного, более того, чрезвычайного периода, при непринятой еще Конституции, несформированной системе органов власти и управления, что особо указывалось и в самом тексте положения, которое называлось «временным» неслучайно. В самом тексте Положения говорилось также, что «в условиях становления государственности и чрезвычайно напряженной обстановки в Ингушетии, выборы первого Президента высшего должностного лица и главы исполнительной власти в Ингушской Республике назначаются Съездом народов Ингушетии».
О форме голосования положение говорило, что голосование по выборам Президента является тайным и осуществляется гражданами непосредственно. Контроль за волеизъявлением граждан не допускался. Каждый гражданин имел только один голос. Особо отмечалось, что деятельность органов, участвующих в подготовке и проведении выборов Президента, осуществляется открыто и гласно, обеспечивается право контроля со стороны общественности.1
Кандидаты в Президенты выдвигались на съезде народов Ингушетии. Право непосредственного выдвижения кандидатов в президенты Ингушской Республики имели группы делегатов и отдельные делегаты съезда. В бюллетень для тайного голосования включались кандидаты, получившие в результате открытого голосования более половины от общего числа голосов делегатов съезда народов Ингушетии. Регистрацию выдвинутых Съездом кандидатов в президенты Ингушской Республики и предложенных ими доверенных лиц осуществляет Центральная избирательная комиссия (ЦИК) по выборам Президента Ингушской Республики в течение двух дней с момента поступления документов о выдвижении кандидата и его письменного согласия баллотироваться. При этом кандидатам в Президенты Ингушской Республики запрещалось состоять ни в одной из избирательных комиссий по выборам Президента. В течение двух дней после регистрации ЦИК выдавал кандидатам в Президенты соответствующее удостоверение. Отказ ЦИК зарегистрировать кандидата в Президенты Ингушской Республики мог быть обжалован в Президиум Чрезвычайного съезда народов Ингушетии, для рассмотрения в трехдневный срок. При этом решение Президиума Чрезвычайного съезда считалось окончательным.
Роль института старейшин и духовенства
Говоря о становлении региональных институтов власти на Северном Кавказе и в Ингушетии в частности, нельзя прежде всего не остановиться на роли традиционных институтов, которые еще за несколько лет до бурных и драматических перемен конца 80-х-начала 90-х гг., казалось бы, ушли в «этнографическое» прошлое, но теперь, в момент, когда народ и общество оказались на критическом переломе своей судьбы, а государственная власть либо предельно ослабла, либо фактически самоустранилась от решения насущнейших проблем, выступили снова на первый план.
Между тем, некоторые авторы полагают, что «если ряд исследователей говорит о правомерности национализма как идеологии, нацеленной на самосохранение нации, то в такой же мере оправдана, на наш взгляд, и философия традиционализма, высокий смысл которой в защите традиционных ценностей, обеспечивающих самосохранение этноса».1 А в начале 90-х гг. приходилось констатировать, что иерархия кланово-родственных отношений, свойственная коренным народам Северного Кавказа и в наши дни позволяет говорить об авторитетности северокавказских культур, основанных на традиционном патриархальном менталитете. И уже в это время указывалось на то, что советы старейшин начинают играть заметную роль в некоторых северокавказских республиках и могут оказаться важным связующим звеном в разрешении конфликтных ситуаций между народами Северного Кавказа.
Традиционные институты в ингушском обществе всегда играли важнейшую роль. По мнению некоторых исследователей, фактически, динамика ингушской культуры, в том числе и политической, «это динамика перехода в XX веке от традиционности к современности».1 В конце XX в., как оказалось, переход этот еще не был завершен, что в той ситуации, возможно, сыграло, скорее, благотворную роль. Большое влияние на выбор народом ориентиров развития на ближайшее будущее, и в первую очередь- на итоги референдума 1991 г. оказала позиция старейшин. В Ингушетии в период политического хаоса особую роль стали играть традиционные институты власти. Одним из них как раз и был институт старейшин. В истории Ингушетии, равно как и всего Северного Кавказа, этот институт всегда имел очень мощное влияние на все сферы общественной жизни. Предводителем ингушской общины в историческом прошлом являлся старейшина, который в силу личного авторитета был для нее законодателем.2
Сам ингушский род, по мнению современных ингушских же авторов, не имеет принципиальных отличий от аналогичных структур, существующих у других современных народов. Правда, в рамках ингушского рода, чем в подобных образованиях народов, не испытавших на себе таких потрясений, как сплошное выселение, все, что связано с обеспечением прав и свобод человека, воспринимается более обостренно.
При этом в переломные моменты исторического развития, когда система государственной власти в силу кризиса в этом государстве, как бы оно ни называлось - Российская империя, Советский Союз, Российская Федерация - утрачивала рычаги эффективного влияния на ситуацию в обществе, на первый план как раз выходили традиционные механизмы регулирования противоречий внутри этого общества. Одним из таких механизмов было и вмешательство в общественную, а порой и в политическую жизнь старейшин. Еще в период заключения договоров о вхождении Ингушетии в состав России право выражения позиции от лица ингушских обществ доверялась, как правило, почтеннейшим представителям данных обществ.1 Вряд ли стоит уточнять, что данная «почтенность» имела прямую связь и с возрастом старшин.
В период пребывания в составе Российской империи роль старейшин также оставалась во многом очень важной. Об этом свидетельствует практика царской администрации в случае каких-либо трений с местным населением в первую очередь привлекать старейшин к разрешению данных кризисных ситуаций. Например, когда в период революционных событий 1905 -1907 гг. власти были вынуждены наладить контакты с представителями коренных народов Терека с целью нахождения компромиссов по решению их острейших социальных проблем, ингуши отнеслись к идее избрания представителей для контактов с руководством Терской области весной 1905 г. со всей серьезностью. Соответствующие сходы обществ состоялись 29 апреля 1905 г. и завершились избранием представителей («почетных стариков») от каждого общества, которыми стали: от Джераховского общества -Ислам Ахриев и Джамбот Льянов, от Хамхинского - Манли-Хаджи Котиев, Хамдор Хамчиев и Маджико Темирханов, от Дорийского -Мурцал Хасиев и Долтуко-Хаджи Далатов.4 Как видим, идея представительства старейшин как выразителей интересов и чаяний всего народа была популярна и спустя более чем столетие после вхождения Ингушетии в состав России. Еще в начале XX века в период бурных изменений в жизни России, особенно после революций февраля и октября 1917 г., разрушивших устоявшуюся за несколько десятилетий административную систему управления краем, старейшинам наряду, а иногда и в составе различных общественных и политических организаций национального движения, взявшего на себя бразды управления в условиях государственной разрухи, приходилось принимать самое деятельное участие в решении насущнейших вопросов как социальной, так и политической жизни. Так, когда СМ. Киров в условиях вооруженного конфликта между ингушами и белоказаками обратился с призывом не мешать восстановлению железной дороги к Ингушскому национальному совету, к которому весной 1918 г. перешла вся власть в Ингушетии и который пользовался поддержкой Терского областного совета, В-Г.Джабагиев ответил согласием, лишь испросив согласия престарелого духовного авторитета Гайрбек-Хаджи. Тем самым глава Ингушского национального совета подчеркнул свое уважение не только ко все еще влиятельному духовенству, но и к институту старейшин, поскольку в данном случае Гайрбек-Хаджи представлял обе эти сферы ингушского общества. Старейшины принимали самое деятельное участие в формировании самого Ингушского национального совета. Они играли хотя и не решающую, но весьма заметную роль и в процессе создания других национально-государственных структур в Ингушском округе в 1917 -1918 гг. В условиях традиционного общества, в котором образованный слой национальной интеллигенции был весьма тонок, а слой военной и религиозной элиты не мог подменить собой несуществующие национальные органы власти, авторитет старших в семье, группе, обществе, народе становился иногда решающим фактором в выборе значительным количеством, если не большинством его членов тех или иных социальных и политических ориентиров.
