Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Специфика информационного обеспечения. Механизмы выработки и осуществления внешней политики в условиях глобализации с. 25
1.1. Воздействие информационного фактора на процесс формирования новой географической, социально и политической идентичности . с. 25
1.2. Определение понятий «информация» и «коммуникация». Ведущие теории массовой коммуникации. с. 33
1.3. Основные функции СМИ. Роль масс медиа в процессе разработки и осуществления внешней политики с. 38
1.4 Внешнеполитическая акция. Основные этапы информационной кампании. с. 5 9
ГЛАВА 2. Меняющаяся роль идеологических и зтнополитических факторов при определении правительством Франции стратегических принципов внешнеполитической деятельности
2.1. Этнополитический, идеологический и цивилиза-ционный базисы национальной государственности и внешней политики Франции . с. 69
2.2. Взаимоотношения между Францией и ЕС/Францией и НАТО в рамках двух внешнеполитических дискурсов- «европейского» и «голлистского». с. 82
2.3. Формирование новой внешнеполитической идентичности Франции с. 98
ГЛАВА 3. Соотношение доктринальных и внешнеполитических факторов в контексте современного французского государственного военно-стратегического, оборонного и международного планирования с. 107
3.1. Период «конфронтации» в отношениях между Францией и НАТО (1966-1981) с. 109
3.2. Отказ Франции от политики «изоляционизма» (1981-1995) с. 115
3.3. Жак Ширак и реинтеграция Франции в атлантические структуры (1995-2001) с. 123
3.4. Динамика модификации французской военной доктрины и концепции применения силы с. 133
Заключение с. 156
- Воздействие информационного фактора на процесс формирования новой географической, социально и политической идентичности
- Этнополитический, идеологический и цивилиза-ционный базисы национальной государственности и внешней политики Франции
- Период «конфронтации» в отношениях между Францией и НАТО (1966-1981)
- Жак Ширак и реинтеграция Франции в атлантические структуры (1995-2001)
Введение к работе
Односторонняя внешняя политика Вашингтона вызывает озабоченность не только России, Китая и стран «Третьего мира», но и некоторых европейских союзников США, в том числе Франции. В условиях «нового мирового порядка» пересмотру подлежит, как видно, не только внешняя и оборонная политика, но и, что не менее важно, основы французской национальной государственности. Особенно в ситуации, когда стираются ранее стабильные государственные барьеры, а на смену традиционным вопросам безопасности приходят принципиально иные.
Происходящие на европейском континенте интеграционные процессы нельзя оценить однозначно. С одной стороны, эти процессы ослабляют государственный контроль над внешней и оборонной политикой: после передачи большинства властных полномочий на европейский уровень роль государства ограничится, по-видимому, исключительно только «культурной» составляющей. С другой стороны, Франция не может позволить себе игнорировать Европейский Союз: это означало бы утрату статуса «великой державы средней величины» (grande puissance moyenne) . В сложившейся ситуации Парижу не остается, похоже, ничего другого, как пересмотреть концепцию национального «якобинского» государства, дабы использовать европейские интеграционные процессы в целях усиления или хотя бы поддержания своего влияния в мире. В этой связи становится очевидным, почему Франция уделяет такое пристальное внимание развитию «франкофонии», поддержанию международного статуса французского языка и в целом французской культуры. По мере исчезновения государственности, во всяком случае - в привычном ее понимании, основная ставка будет делаться в ближайшие десятилетия на так называемый глобальный «культурный» фактор.
Объектом настоящего исследования является внешняя и оборонная политика Франции на рубеже XX-XXI вв., а предметом - информационный и идеологический компоненты формирования новой внешнеполитической идентичности. Причем идентичности, непосредственным выражением которой является, по сути, внешнеполитический дискурс типа «Европа как продолжение Франции» или «Европа как инструмент французской внешней политики».
Актуальность избранной темы видится прежде всего в необходимости понять основные механизмы принятия решений по ключевым вопросам французской международной политики и тем самым научиться прогнозировать с определенной долей вероятности, как собственно будет реагировать Франция и отчасти Европейский Союз в период более или менее значительных международных кризисов. Такое понимание действительно необходимо в условиях «плюралистической однополяр-ности», когда российской дипломатии приходится с необходимостью балансировать между США и Европейским Союзом. Тем более, если ЕС, пусть некоторые исследователи и относятся скептически к возможности единого общеевропейского курса в сфере безопасности и внешней политики, превратится в эффективный экономический и военно-политический союз, а Франция займет в этом союзе одно из главенствующих мест наряду с Германией и Великобританией.
Цель исследования видится в определении главным образом роли информационного и идеологического факторов в формировании новой «европейской» внешнеполитической идентичности Франции.
Поставленная цель определяет круг решаемых задач.
1. Показать, каким образом информационный фактор участвует в процессе разработки и осуществления внешней и оборонной политики. В этой связи внимание привлекают, в частности, коммуникационные парадигмы, функции СМИ, кон-
туры либерального информационного общества, базовые концепты, этапы информационной кампании и т.п.
2. Проанализировать влияние идеологического фактора на французский внешнеполитический курс. В этой связи внимание фокусируется в основном на идеологических составляющих внешней политики и национальной государственности - «европейском» и «голлистском» компонентах, на основе которых строятся в пределе взаимоотношения с ЕС и НАТО. Особое место уделяется, кроме того, концепции Франции как «государства-нации».
3. Рассмотреть, как соотносятся во внешнеполитическом планировании доктринальные и внешнеполитические факторы, прежде всего на примере взаимоотношений с НАТО в период с 1966 по 2002 гг.
На защиту выносятся следующие положения:
В качестве независимого компонента «мягкой силы» информационный фактор оказывает все большее влияние на процесс принятия внешнеполитических решений.
С усилением роли СМИ в современном обществе в коммуникационный процесс вовлекаются все социальные структуры. В рамках модели «эмитент <-* посредник <-* реципиент» СМИ выступают в роли посредника, а правительственные структуры, частные компании и гражданское общество - в качестве эмитента и/или реципиента. Причем в соответствии с принципом «обратной связи» влияние может оказываться не только в направлении от эмитента к реципиенту, но и от реципиента к эмитенту.
3. Современная внешняя политика балансирует между
двумя типами политического дискурса: «Европа как продол
жение Франции» и «Европа как инструмент французской внеш
ней политики». Причем в последнее время главенствует, по
хоже, первый тип: «Европа как продолжение Франции».
В связи с углублением процесса европейской интеграции Франция постепенно отказывается от традиционной якобинской концепции «нации-государства» в пользу куль-турно-цивилизационной концепции. По мере исчезновения национальной государственности - во всяком случае, в привычном понимании - государственная идентичность будет выражаться преимущественно через «франкофонию» путем экспансии французских культурных, политических и иных ценностей.
Модификация национальной идентичности сказывается непосредственно на разработке и принятии французской военной доктрины.
Новая военная доктрина отражается на отношениях Франции с НАТО, а заодно и на проведении союзнической политики.
Научная новизна выполненной работы заключается главным образом в установлении роли, которая отводится информационному и идеологическому факторам в формировании внешнеполитического курса Франции. Действительно, без учета этих факторов, основными направляющими которых являются «голлистский» и «европейский» дискурсы, сложно понять, чем руководствуется Франция в разработке основных параметров внешнеполитического курса, прежде всего во взаимоотношениях с ЕС и НАТО. Именно эти факторы позволяют во многом прогнозировать долгосрочные приоритеты внешней политики Франции и Европейского Союза.
Практическая Значимость проведенного исследования видится главным образом в построении научно обоснованной модели формирования внешнеполитической идентичности Франции с учетом информационных, идеологических и этнополити-ческих составляющих. Содержащийся в диссертации материал может использоваться в общих и специальных курсах по подготовке специалистов-международников и политологов, при
написании учебных пособий и монографий, способствующих улучшению качества подготовки высококвалифицированных кадров для нужд управления государственными структурами и повышению эффективности принятия решений на различных уровнях.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1988 по 2002 гг., т.е. с начала второго президентского срока Франсуа Миттерана до окончания первого срока правления Жака Ширака. Именно в этот период намечается поворот во внешней и оборонной политике Франции, а заодно и переориентация политической идентичности и национальной государственности, не без влияния, разумеется, внешних действующих лиц. Чтобы понять произошедшие перемены, необходимым становится, кроме того, небольшой исторический экскурс в период с 1966 по 2002 гг.
Методологической основой исследования служат общие мировоззренческие положения о познании сложных общественных реалий. Диалектика взаимосвязи политических, идеологических и социальных факторов в формировании внешней политики государств позволяет представить общественно-политические процессы, связанные с решением проблемы идентичности правящими кругами государств в условиях глобализации, в их динамике и противоречиях.
Проведенное исследование базируется также на ключевых теориях коммуникации и средств массовой информации, в том числе на идеях Франкфуртской школы, Американской эмпирической школы, социальных конструктивистов.
Среди собственно политологических методов, использовавшихся в настоящем исследовании, отметим, в частности:
1) дискурсивный подход, основанный на анализе политического дискурса - выступлений представителей экономического, военно-политического истеблишмента, интеллектуальной элиты по основным вопросам внешней политики;
структурный анализ, позволяющий выделить в изучаемом явлении ведущие системообразующие факторы, систематизировать и обобщить полученные результаты;
метод компаративистики, позволяющий осуществить сравнительно-сопоставительный анализ изучаемых явлений;
метод «кейз стадиз», позволяющий представить изучаемые общественно-политические реалии на примере конкретных случаев.
Поскольку ни один из названных методов не является совершенным, запланированного результата можно фактически достичь только на основе сочетания разных методов.
Обзор источников. Используемые в диссертации источники делятся условно на следующие группы:
1) официальные документы, концепции и законы, принятые
государственными органами Французской Республики (Админи
страция Президента, канцелярия премьер-министра, МИД, Ми
нистерство обороны, Национальная Ассамблея и т.д.);
официальные документы институтов ЕС и НАТО, МИД других стран-членов ЕС;
аналитические доклады и публикации российских и зарубежных НИИ;
мемуары и выступления государственных и общественных деятелей, ведущих ученых-политологов, интервью с представителями дипломатических и научных кругов;
информационные издания Елисейского дворца МИД Франции, Министерства обороны Франции, различных институтов ЕС и НАТО;
6) материалы, опубликованные в периодических изданиях
(газеты, общие и специализированные журналы);
7) дополнительные источники, в том числе научные исследо
вания, монографии, диссертации, справочная литература,
Интернет.
В соответствии с избранной проблематикой основными источниками являются официально опубликованные документы государственных органов Французской Республики, в том числе Администрации Президента, канцелярии премьер-министра, МИД, Министерства обороны, Национальной Ассамблеи, а также документы ЕС и НАТО, МИД других стран-членов ЕС. К наиболее важным документам относятся в первую очередь концепция внешней политики Франции, «Белая книга» по обороне (1994), Концепции применения силы (1982, 1997), межвойсковая доктрина операционного применения силы Генштаба Франции (1999), военный бюджет Франции за разные годы, Закон № 96-589 от 2 июля 1996 г. о развитии вооруженных сил на период с 1997 по 2002 гг., новая стратегическая концепция НАТО, принятая на саммите Альянса в Вашингтоне (1999), Договор о Европейском Союзе, Амстердамский договор, договор Ниццы, декларации и протоколы к ним, а также некоторые другие документы.
Следующий по значимости источник образуют официальные заявления, выступления и пресс-конференции Президента Республики, премьер-министра и министра иностранных дел Франции. Особое место здесь занимают так называемые «Конференции послов» (Conference des Ambassadeurs) - ежегодные обращения Ж. Ширака к французским послам и высшим дипломатическим чинам по ключевым вопросам внешней и оборонной политики, а также выступления Президента и премьер-министра перед Национальной Ассамблеей в рамках саммитов ЕС и НАТО. К указанной группе источников относятся также выступления других европейских лидеров - например, речь Энтони Блэра о международном сообществе, произнесенная премьер-министром Великобритании в Экономическом клубе г. Чикаго, решения саммитов глав государств, директивы, регламенты, резолюции Европейского парламента и программные документы Европейской Комиссии в отношении Обще-
го курса в области внешней и оборонной политики. Особый интерес вызывают, в частности, документы, принятые в ходе двух ключевых для будущего ОВПБ саммитов ЕС - Кельнского (июнь 1999 г.) и Хельсинского (декабрь 1999 г.), а также документы, принятые в ходе Вашингтонского (апрель 1999 г.) и Пражского (ноябрь 2002 г.) саммитов НАТО. Наиболее подробно вышеуказанные документы и программные выступления публикуются в таких сборниках официальных внешнеполитических документов, как «Внешняя политика Франции» (La politique etrangere de la France), «Докюмантасьон франсэз» (La documentation Francaise), «Журналь Оффись-ель» (Journal Officiel: edition des lois et decrets), «Рэвю де л'Отан» (Revue de l'OTAN), «Оффишиал Джорнал оф Еропеан Коммьюнитиз» (Official Journal of European Communities) и др.
В ходе исследования большое внимание уделяется и специализированным журналам, близким по политической ориентации к МИД Франции (например, «Политик Этранжер», издаваемый Французским институтом международных отношений) и к Министерству обороны (например, «Дэфанс Насиональ»).
Анализ изменений, происходящих во внешней политике Франции, невозможен без материалов, опубликованных французскими и зарубежными средствами массовой информации. Как правило, СМИ выражают не только взгляды владельцев, но и позицию активной части общественного мнения и тем самым влияют на процесс принятия внешнеполитических решений. Привлечение зарубежных публикаций объясняется стремлением представить другой, альтернативный взгляд на Францию глазами сторонних наблюдателей.
При обработке источников следует учитывать, что официальные договоры и документы, равно как и достигнутые договоренности, не всегда полностью отражают реальное положение вещей. Поэтому в качестве дополнительного мате-
риала привлекаются публикации российских и зарубежных научно-исследовательских центров. Эти материалы позволяют ознакомиться с различными точками зрения на изменения внешней политики Французской Республики.
Особое место среди источников занимают к тому же мемуары французских и иностранных политических и общественных деятелей. Эти материалы тем более интересны, что позволяют понять, как принимались внешнеполитические решения и как намечались изменения внешнеполитического курса и/или военной доктрины. Воспоминания дают к тому же представление об атмосфере, в которой закладывались основы новой внешнеполитической деятельности. Так, анализируя мемуары Президентов Республики, небезынтересно, например, сопоставить взгляды Франсуа Миттерана и Шарля де Толля на внешнюю политику Франции: их разделяет, оказывается, не столько партийная принадлежность, сколько разный образ будущего Франции, в том числе концепция государственности. Не менее интересными становятся в свою очередь воспоминания других политических деятелей - министра иностранных дел Ю. Ведрина, советника де Голля по ядерной политике генерала Галлуа и др. Особое место занимают, наконец, воспоминания иностранных дипломатов, аккредитованных в Париже - Н. Афанасьевского, Ю. В. Дубинина, Артура Хартмана и др. Причем общий недостаток мемуаров заключается главным образом в субъективности отбора информации и оценок, а иногда и в недостатке фактологических доказательств .
Архивные документы позволяют проследить эволюцию позиции Франции по отношению к союзникам по НАТО. Прямой доступ к архивным документам оказывается вместе с тем зачастую невозможным, ибо по французскому законодательству доступ к архивам МИД Франции предоставляется только по истечении как минимум тридцати лет. Это правило распро-
страняется даже на некоторые общественно-политические организации, в том числе на архивы ЦК ФКП. Ввиду такого обстоятельства исследование базируется по большей части на открытых источниках. В работе над диссертацией используются, в частности, журналы МЭиМО, Полис, Pro et Contra, The Economist, Foreign Affairs, Le Monde Diplomatique, International Security, Survival, International Organization, The National Interest, Foreign Policy, Defense Nationale, Politique etrangere, West European Politics, European Security, Security Studies, International Affairs, Relations internationales et strategiques, Journal of Common Market Studies и некоторые другие периодические издания. Эти публикации позволяют восстановить причинно-следственные связи, не отраженные в других источниках и исследованиях.
Отечественная научная литература. Обращаясь к теоретическим разработкам в области внешнеполитической деятельности, нельзя не отметить значительный вклад российских ученых в решение общетеоретических вопросов мировой политики и международных отношений, внешней и оборонной политики стран ЕС и США, взаимоотношений между США и Западной Европой. Среди таких разработок отметим в особенности исследования В. Г. Барановского, А. Д. Богатурова, Ю. А. Борко, А. Г. Браницкого, Ю. П. Давыдова, Д. А. Данилова, В. В. Журкина, А. В. Загорского, С. А. Караганова, О. А. Колобова, А. А. Корнилова, Н. А. Косолапова, В. А. Кременюка, М. М. Лебедевой, А. С. Макарычева, М. И. Рыхтика, А. А. Сергунина, Н. Н. Сокова, О. В. Сафроновой, М. А. Троицкого, А. И. Уткина, Ю. Е. Федорова, М. А. Хрусталева, П. А. Цыганкова, Н. П. Шмелева и многих других.
При обращении к европейской тематике особый интерес вызывают публикации Института Европы РАН по ОВПБ, общеев-
ропейской безопасности и интеграционным процессам, в том числе работы В. В. Журкина, Ю. А. Борко, Ю. И. Рубинского, Д. А. Данилова, И. Ф. Максимычева, О. Ю. Потемкиной, С. В. Быховского, Н. А. Кавешникова,
A. И. Тэвдоя-Бурмули и др. Среди вышеупомянутых публика
ций хотелось бы отметить публикации Д. А. Данилова и ана
литический доклад Ю. И. Рубинского. Последняя публикация
представляет тем больший интерес, что его автор совмещал
научную деятельность с дипломатическим постом во Франции.
Проблемам ОВПБ и европейской безопасности посвящены также многочисленные публикации ученых Факультета международных отношений СПбГУ, в том числе работы К. К. Худолея, С. Л. Ткаченко, В. Е. Морозова, Д. Кацы и
др.
Значительный вклад в исследование европейских интеграционных процессов в сфере безопасности, обороны и внешней политики вносят со своей строны исследования
B. Г. Барановского, О. Н. Барабанова, Т. В. Бордачева,
Д. А. Данилова, В. В. Журкина, О. А. Колобова,
А. А. Сергунина, А. С. Макарычева, Е. М. Кожокина,
Д. В. Тренина, и др.
Обращаясь, наконец, к процессу формирования французской теории международных отношений и концепций внешней политики нельзя не отметить работы И. Г. Тюлина, П. А. Цыганкова и Т. Г. Пархалиной. Изучению внутриполитической ситуации во Франции посвящены работы М. М. Наринского, П. А. Цыганкова и Р. В. Кабешева. К эпохе Шарля де Голля обращаются В. И. Антюхина-Московченко, Э. Арсеньев, И. А. Манфред, Н. И. Молчанов,
C. Б. Воронцова, Г. Н. Новиков, а к изучению национальной
идеологии, основ государства, политических и идеологиче
ских процессов - Н. А. Косолапов, А. Ю. Мельвиль и
Е. А. Нарочницкая.
Внешней политике Франции посвящено немало публикаций. Причем в соответствии с традицией классического неореализма формирование внешнеполитического курса связывается преимущественно с внешне- и/или внутриполитическими факторами. Ограничившись этими, пусть и релевантными, составляющими, нельзя вместе с тем объяснить все происходящие во внешней политике изменения, еще меньше - смену национальной идентичности. Внешняя политика Франции регулируется действительно не только в плане реагирования на внутренние и/или внешние факторы национальной безопасности. На внешнеполитический курс оказывают также воздействие, о чем говорят, в частности, Д. Г. Балуев, А. В. Борков и Г. Г. Почепцов, и некоторые другие факторы, в том числе информационные, идеологические, этнополи-тические и т.п. На принятие решений в области внешней политики влияют действительно политические взгляды элиты, социальные, этнокультурные нормы и т.п., а система общественных взглядов изменяется в свою очередь по принципу обратной связи под воздействием некоторых решений, принятых в сфере внешней политики. Между тем подобных разработок практически нет, а в более и менее сходных исследованиях связь между политической культурой и внешнеполитическим курсом, внешней и внутренней политикой, объясняется главным образом партийной принадлежностью правящей элиты. Причем такого рода объяснения производятся зачастую в рамках англосаксонских теорий, чем отличается, впрочем, весь современный пейзаж отечественной гуманитарной науки.
Основными российскими центрами изучения внешней и оборонной политики Французской Республики являются МГИМО МИД РФ, Институт Европы РАН, МГУ, ИНИОН РАН, ряд других московских и региональных вузов.
При Институте Европы создана Ассоциация европейских исследований, которая объединяет усилия московских и ре-
гиональных научных центров, занимающихся европейской проблематикой.
Среди региональных центров следует в особенности отметить Центр изучения проблем мира и разрешения конфликтов и Институт стратегических исследований ННГУ им. Н. И. Лобачевского, созданные на базе Факультета международных отношений и занимающиеся под руководством О. А. Колобова исследованиями в области безопасности, конфликтологии и миротворчества. Сотрудниками ННГУ как самостоятельно, так и в сотрудничестве с ИМЭМО РАН и МГИМО(У) МИД опубликован ряд сборников документов, монографий, справочных изданий и статей по истории и теории международных отношений, в том числе и имеющих прямое отношение к заявленной тематике. Также следует отметить исследования в области международных отношений и региональных исследований, публикуемые кафедрой международных отношений и политологии НГЛУ им. Н. И. Добролюбова.
Зарубежную научную литературу по изучаемой проблематике можно разделить в самом общем виде, во-первых - по принадлежности к некоторому научному направлению, во-вторых - по сфере научных интересов. Так, представители французских научных центров применяют преимущественно реалистический или либеральный подход, тогда как американские, британские и датские исследователи базируются в основном на принципах социального конструктивизма. Среди французских центров следует особо отметить Факультет политологии Парижского университета (Пантеон-Сорбонна), прежде всего декана - Люсьена Сфеза, одного из ведущих специалистов в области коммуникации. Среди американских ученых особая заслуга в разработке проблем информации и коммуникации принадлежит по праву Н. Винеру и М. Маклюэну. Формированием общественного мнения занимаются Н. Хомский (Массачусетский технологический институт),
Г. и Д. Шиллер (Калифорнийский университет, Беркли). Для этих представителей американских университетских кругов характерен критический подход к СМИ: по их убеждению, СМИ и новостные сообщения манипулируются политической и экономической элитой исключительно в собственных интересах. Конструктивистский подход к внешней политике используется рядом американских политологов, среди которых следует упомянуть Александра Вендта, Питера Каценстейна, Т. Террифа, Т. Фаррела. Особый интерес представляют работы С. Хантингтона о влиянии культурного и цивилизационно-го фактора на внешнюю политику и труды П. Каценстейна о роли политических норм и идентичностей в международных отношениях. Основной недостаток этих работ заключается в самой природе конструктивистских теорий. В отличие от реалистического и либерального направлений конструктивизм вряд ли способен предсказать эволюцию норм, идей и идеологических концептов и поэтому лучше справляется с описанием прошедших событий, нежели с прогнозами на будущее.
Изучению внешнеполитического и оборонного дискурса посвящены публикации X. Ларсена, Р. Кемпин, У. Холм, Б. Хиндесс, Л. Хансена, Т. Риссе, С. Риннинга и др. Роль идей и идеологии во внешней и оборонной политике исследуются Н. Хомским, М. Дэшем, Н. Гулд-Дэвисом, С. Робертсом, Питером ван Хэмом и др. Особый интерес представляют также аналитические доклады Р. Кемпин и С. Риннинга, опубликованные Копенгагенским институтом мирных исследований. Эти публикации анализируют французский политический дискурс по проблемам безопасности и внешней политики, процесс разработки и принятия французской военной доктрины в 1990-ые годы. Вместе с тем главным недостатком этих исследований является, как представляется, недостаточная последовательность в теоретическом обосновании проводимых исследований.
Оборонная и союзническая политика и военные связи Франции с другими странами являются приоритетными направлениями исследований и многих французских научных центров. Среди исследователей, работающих в данном направлении, отметим особо Ф. Эйсбура, И. Бойэра, П.-И. де Сен-Жермена, А. Содера, Д. Муази, И. Факон, Ж.-Л. Мате, Д. Верне, Ф. Бозо, Д. Давида, Ж. Клайна, Р. Тьерски и др. Большой вклад в изучение проблем европейской безопасности внесли сотрудники Института изучения проблем безопасности ЕС: Н. Гнессотто, С. Менье, Дж. Линдли-Френч, М. Ортеги.
Среди ученых, занимающихся вопросами «трансатлантической связи» и отношениями Франции с союзниками по НАТО, следует отметить Ф. Эйсбура, Ф. Бозо, С. Хофмана, Ч. Когана, Н. Гнессотто, М. Харрисона, П. Родмана, Д. Йоста, Д. Колара, М. Кларка, Д. Давида и др. Военной политике Франции и вопросам, связанным с внешнеполитической и военной доктринам посвящены работы П. Бонифаса, И. Факон, Ж.-Б. Мериме, Ж.-П. Эбера, Д. Мьюррея, П. Парета, И. Бойэра, Дж. Гукки, М. Фурке и др.
Исходя из выше сказанного и в целях получения более разнообразного материала, автор нашел необходимым использовать зарубежные источники наравне с отечественными.
Аппробация диссертации. Материалы диссертации послужили основой для научных докладов и сообщений на международных конференциях и семинарах, проходивших в Москве в МГИМО МИД РФ (июнь 2002 г., апрель 2003 г.), Санкт-Петербурге в СПбГУ (май, сентябрь и декабрь 2002 г.), Нижнем Новгороде (июнь 1999 г., ноябрь 1999 г., сентябрь 2001 г.), Екатеринбурге (апрель 2002 г.), Калининграде (ноябрь 2002 г.), что нашло отражение в соответствующих публикациях. Использование материалов диссертации позволило автору принять активное участие в Интенсивном семинаре по Европейскому Союзу, организованному Европейской
Комиссией и Колледжем Европы в г. Брюгге (Бельгия) в июле 2000 г. ив Летнем университете по международным отношениям и глобальному управлению ЦЕУ (Будапешт, Венгрия) в июле - августе 2002 г.
Основные положения диссертации обсуждались с научными сотрудниками Парижской высшей школы социальных наук, Парижского института политических исследований, Парижского университета и Фонда стратегических исследований во время учебы в магистратуре на Историческом факультете Парижского университета (Пантеон - Сорбонна) в 2000-2001 гг.
Некоторые выводы теоретической части диссертации, в том числе методы освещения в СМИ гуманитарных интервенций и других силовых акций, были представлены в январе-феврале 2002 г. в г. Воронеж на зимнем методологическом семинаре, организованном Научно-образовательным форумом по международным отношениям (НОФМО), а также в январе 2003 г. в Москве на зимней школе по изучению европейской политики, организованной Институтом Социологии РАН и Центром изучения Германии и Европы (Санкт-Петербург).
Диссертация обсуждалась на кафедре международных отношений Факультета международных отношений ННГУ им. Н. И. Лобачевского и была рекомендована к защите.
Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний, библиографии и приложений, списка используемых сокращений и глоссария.
В первой главе определяются такие базовые понятия, как «информация» и «коммуникация». Чтобы понять, как моделируются коммуникационные процессы, и какие ограничения накладываются при этом на средства массовой информации, в диссертации рассматриваются ведущие теории массовой коммуникации - догматическая концепция А. Моля, Франкфуртская школа коммуникации, Американская эмпирическая тео-
рия. Эти теории позволяют, во-первых, установить такие основополагающие критерии коммуникации, как интенциональ-ность, доминирование и открытость, во-вторых - выделить основные парадигмы, которыми оперируют СМИ для достижения своих целей, в том числе:
политическую парадигму, формирующую систему политических ценностей;
критическую парадигму, устанавливающую запретные («теневые») зоны/
технологическую парадигму, подменяющую сообщение медийными технологиями в соответствии с крылатой фразой М. Маклюэна: «Носитель сообщения и есть само сообщение»
(«The medium is the message»).
Среди главных функций СМИ выделяется не только передача информации, но и поддержание существующих общественных отношений. Ибо информационное общество не отказывается, как видно, от идеологии, хотя и модифицирует в значительной степени технологию воздействия на реципиента. Новейшие информационные технологии сочетаются, как это не парадоксально, с «примитивным» способом построения сообщения: вместо привычных логических связей предпочтение в политическом дискурсе отдается нередко ассоциативности, как если бы свойственный примитивному мышлению тип связи обеспечивал наилучшим образом усвояемость заданных идеологических концептов.
В рамках коммуникативной модели «эмитент *- посредник *-» реципиент» СМИ выступают, таким образом, в роли посредника, а правительственные структуры, частные компании и гражданское общество - в роли эмитента и/или реципиента. Причем в соответствии с принципом «обратной связи» влияние может оказываться, заметим, не только в направлении от эмитента к реципиенту, но и от реципиента к эмитенту. Так что система общественных взглядов может даже влиять
на принятие некоторых решений в сфере внутренней или внешней политики.
Во второй главе анализируется влияние идеологического и этнополитического факторов на французскую внешнюю политику. Особое внимание уделяется при этом происходящей на протяжении последних сорока лет трансформации государственной идентичности с целью определить, как эта идентичность сказывается, в конечном счете, на французской внешнеполитической линии, в том числе в отношении к ЕС и НАТО. О происходящих здесь переменах свидетельствует наилучшим образом политический дискурс, в том числе выступления представителей политического истеблишмента о наиболее значимых международных событиях - европейской интеграции, кризисе в Косово, дискуссиях по поводу ОВПБ, сентябрьской террористической атаке на США, операции в Афганистане, событиях в Ираке и т.д. Анализ этих выступлений позволяет в пределе установить два типа внешнеполитического дискурса - (1) «Европа как инструмент французской внешней политики» и (2) «Европа как продолжение Франции», отражающих соответственно разные концепции государственности - «голлистскую» и «европейскую».
В первом типе дискурса упор делается главным образом на концепт «нации-государства», во втором - на интеграцию с западноевропейскими странами и более тесное сотрудничество с атлантическими структурами. Причем первый тип дискурса доминирует, как видно, вплоть до конца 80-ых годов прошлого столетия, тогда как второй начинает возобладать с углублением процессов европейской интеграции в период президентства Франсуа Миттерана, а затем и Жака Ширака. С отказом от концепции «нации-государства» - во всяком случае, в традиционном ее представлении - многие государственные функции отойдут на европейский уровень, а основным инструментом французской национальной идентичности оста-
22 нется, по всей видимости, только система традиционных культурных ценностей. Не случайно, поэтому французское правительство поддерживает франкофонию, а «экспорт» французского образа жизни как альтернативы англосаксонской глобализации становится одной из приоритетных задач французской дипломатии.
В третьей главе основное внимание уделяется соотношению доктринальных и внешнеполитических факторов в государственном военно-стратегическом и оборонном планировании. Особый интерес в этой связи вызывают, во-первых -роль идеологических факторов в военной стратегии; во-вторых - связь военной доктрины с союзнической политикой, в том числе в отношениях с Вашингтоном и Брюсселем.
Отношения с Альянсом складываются в целом на фоне французского внутриполитического ландшафта, так что изменения политических взглядов правящей элиты влияют самым непосредственным образом на характер взаимоотношений с НАТО. Показательным тому примером служат также изменения операционного баланса между ядерными и обычными вооружениями: так, на протяжении шестидесятых - начала семидесятых годов прошлого столетия Франция отдает в основном предпочтение ядерным силам сдерживания, а с девяностых годов приоритет получают обычные вооружения, рост которых намечается фактически уже в семидесятые - восьмидесятые годы. Причем приоритеты задаются, как видно, концепцией государственной идентичности - голлистской или европейской, а незначительные модификации этой концепции сказываются с необходимостью на контурах военной доктрины и союзнической политики.
В заключении формулируются следующие выводы.
Без обмена информацией трудно представить современное общество. Коммуникационный процесс сегодня охватывает действительно все аспекты социальной деятельности, а рас-
23 ширяющееся информационное пространство служит основой для так называемого «глобального гражданского общества». Причем используемые в этом обществе новейшие информационные технологии служат зачастую не только информационным, но и определенным идеологическим целям.
Без идеологической подоплеки не обходится и политический дискурс, в том числе в сфере внешней политики. Так, основные идеологические установки французской внешней и оборонной политики формируются в ключе либо «голлист-ской», либо «европейской» концепции государственности: в первом случае упор делается на государственную идентичность как условие национальной безопасности; во втором -на интеграцию с другими западноевропейскими странами. На основе этих моделей строится на протяжении последних сорока лет внешнеполитическая и военная стратегия. Например, отмечаемый в период шестидесятых - начала семидесятых годов перевес ядерных вооружений базируется главным образом на концепции «нации-государства», а наметившийся в семидесятые - восьмидесятые годы увеличение доли, а с девяностых годов перевес обычных вооружений - переориентацию концепции государственности в направлении европейской интеграции.
Как свидетельствуют выступления французского истеблишмента, внешняя политика Франции балансирует фактически между двумя типами внешнеполитического дискурса: (1) «Европа как продолжение Франции» и (2) «Европа как инструмент французской внешней политики». Причем первый тип доминирует вплоть до восьмидесятых годов прошлого столетия, а второй начинает преобладать с углублением процессов европейской интеграции в период президентства Франсуа Миттерана, а затем и Жака Ширака. С отказом от «голлистской» модели «нации-государства» традиционные государственные функции перейдут на европейский уровень, а
24 французская национальная идентичность будет выражаться исключительно только посредством культурных ценностей. И Франция здесь будет вынуждена конкурировать не только с западноевропейскими странами, но и с Соединенными Штатами, дабы противопоставить американскому проекту глобализации специфически французский образ жизни.
Воздействие информационного фактора на процесс формирования новой географической, социально и политической идентичности
. Научно-техническая революция, начавшаяся в середине прошлого столетия, коренным образом изменила человеческую цивилизацию, особенно западную. Новые технологические разработки, ранее казавшиеся невозможными, стали внедряться не только в науку и производство, но и в повседневную жизнь. Интернет, глобальное информационное пространство, точная микроэлектроника и многие другие достижения НТР изменили современный географический, политический и технологический ландшафт. Поэтому в последние годы много говорится, не случайно, о переходе от постиндустриального общества к информационному обществу. Тем более с появлением глобальной сети интернет.
Информационная революция отражает прогресс компьютерных и коммуникационных технологий, а также связанных с ними инноваций в теории организации и управления. Информация становится отныне стратегическим ресурсом, сопоставимым по ценности с капиталом и рабочей силой в индустриальную эпоху. Информационная революция не ограничивается, однако, новыми технологиями. По замечанию Д. Г. Балуева, новая цифровая эпоха «заключается в распространении общественных отношений нового типа. Технология лишь дает людям инструменты для определенных видов деятельности и помогает их осуществлять. ... сама по себе она не делает ничего»1. Важным следствием информационной революции является ослабление иерархических структур: сдвиг от сравнительной бедности к обилию информации позволяет индивидам обходить иерархии, контролирующие или ограничивающие информацию.
Информационное общество возникает, несомненно, в результате научно-технической революции1. Инновации в сфере обработки, накопления и передачи информации приводят к повсеместному применению новых технологий во всех сферах общественной жизни. Доля «виртуальной экономики» в ВВП развитых стран, связанная с интернетом и новыми цифровыми технологиями, стремительно растет/ и можно даже предположить, что в скором времени она превысит долю реального сектора.
Информация также начинает играть большую роль в общественной и частной жизни, оказывая существенное влияние на процесс принятия решений государственными структурами и способствуя появлению феномена «глобального гражданского общества». «Глобальное гражданское общество» нельзя действительно представить без всемирного информационного пространства: в данном случае интернет является связующим звеном отдельных компонентов. Информационная революция оказывает существенное влияние на формирование структуры географического и политического пространств - как на региональном, так и на глобальном уровне. Здесь информация уже выступает как первичный фактор. В настоящее время мы присутствуем при процессе стирания границ и географическом расширении так называемого «Западного мира», косвенно или напрямую вовлекающего другие страны в свою орбиту. Наряду с этим определенная неоднородность информационного, политического, экономического и других пространств не исчезает. Подобный феномен отныне характерен как для стран «третьего мира», так и для Евро-Атлантического про 27 странства. На этом фоне становятся заметными тенденции к интеграции (причем не только на формальной основе) по определенным направлениям наиболее развитых стран внутри региональных объединений. В качестве примера можно, в частности, привести трехсторонние неформальные консультации между Великобританией, Германией и Францией по ключевым вопросам общеевропейской безопасности и продолжения интеграции в рамках Евросоюза. Франко-Германское двухстороннее сотрудничество также является наглядным примером последовательной функциональной интеграции по самым разнообразным направлениям. Уровень сотрудничества и взаимозависимости Парижа и Берлина настолько высок, что допускает вербализацию на самом высоком уровне (канцлер Г. Шредер и президент Ж. Ширак) ранее немыслимых предложений о создании единого франко-германского государства.
Произошедшие изменения не могли не сказаться не только на общем раскладе сил, но и на конфигурации глобального информационного пространства. Изменив расстановку сил в материальном мире, новый мировой порядок во многом предопределил и параметры киберпространства. В свою очередь глобальное информационное пространство оказывает влияние и на реструктурирование географического или политического пространства, «навязывая» свои «правила игры». Отмечаемая аналогия очевидна при простом наложении «плана киберпространства» на обычную географическую карту: подавляющее большинство «командных» центров находится, нельзя не заметить, в странах Запада. При этом массовое распространение Интернета на «Юге» отнюдь не ведет к уменьшению неравенства. Феномен китайского интернета (в частности, считается, что число интернет-сайтов на китайском языке к 2006 году превысит число вэб-ресурсов на английском языке) имеет значение только для внутреннего или регионального потребителя. Иначе говоря, он обращен к аудитории, владеющей китайским языком. В свою очередь англоязычный интернет позиционирует себя как глобальный не только с лингвистической, но и социокультурной позиции: западные информационные ресурсы предлагают глобальный (или представляемый как таковой) проект, в то время как китайский интернет является, как правило, только проводником конфуцианских ценностей. С некоторыми допущениями можно утверждать и про индийские, арабские и азиатские информационные ресурсы. Возникшее перераспределение центров силы характеризуется в географическом отношении особой концентрацией разного рода ресурсов (экономических, интеллектуальных, информационных и др.) в определенных, тесно взаимодействующих точках земного шара. В известной мере сложившаяся ситуация совпадает, если обратиться к теории Ф. Броделя, с трехчастной «венецианской схемой»: a) город-государство, метрополия {civita) , b) примыкающие к городу территории (terra ferma), c) зависимые территории (колонии или полуколонии).
Этнополитический, идеологический и цивилиза-ционный базисы национальной государственности и внешней политики Франции
Вторая глава посвящена изучению меняющейся роли идеологических и этнополитических факторов при определении правительством Франции стратегических принципов внешнеполитической деятельности. Следует отметить, что данное исследование не претендует на исчерпывающее исследование влияния идеологии на процесс формирования внешней политики Франции. Автор лишь ввел идеологический фактор наряду с этнополитическим и социокультурным для изучения формирования новой внешнеполитической идентичности Французской Республики.
2.1. Этнополитический, идеологический и цивилизацион-ный базисы национальной государственности и внешней политики Франции. Идеологический фактор играет значительную роль в разработке и проведении в жизнь внешней политики национального государства. Как пишет Н. А. Косолапов:
«... Запад не отказывается от идеологии на том основании, что СССР больше нет и «коммунизм потерпел полный крах»; напротив, подчеркивается (и справедливо), что ценности и идеалы Запада стали важным фактором его победы в «холодной войне» и соревновании с советской моделью»1. Можно с полным основанием утверждать, что международные отношения в XXI веке не будут свободны от целого комплекса идеологических факторов и аспектов2. Так, например, одно из основных объяснений «внешнеполитической конкуренции» между Францией и США лежит в конфронтации двух «универсальных идеологических установок», претендующих на мессианизм1. По утверждению Чарльза Когана2, это соперничество также разъясняется тем фактом, что обе культуры базируются на практически идентичных убеждениях :
А) ценности, которые представляют как американская, так и французская цивилизации являются всеобщими ценностями.
Б) в обеих политических культурах отсутствуют кардинальные отличия между национальными интересами и общечеловеческими ценностями. Иначе говоря, то, что хорошо для нации также хорошо для всего человечества [ . . . ] Затруднение вызывает тот факт, что каждая из вышеупомянутых «универсальных идеологий» отказывается полностью признавать ценности другой. [...] Французы, признавая сходность целей обеих революций (Великой Французской и Американской -прим. Д.Б.) и примат прав человека, всегда подозревали американцев в лицемерии, особенно в сфере внешней политики.
Несомненно, что Франция всегда делала различия между универсальными ценностями присущими обеим нациям и американским образом жизни, американскими социальными, культурными и политическими ценностями. В частности, французов очень раздражало стремление американцев навязать всему миру специфические узко-американские ценности3. Именно эти разногласия и определяют общее состояние франко-американских отношений, при котором Юбер Ведрин, близкий соратник Франсуа Миттерана и министр иностранных дел в кабинете Лионеля Жоспэна (1997-2002) обозначал Францию как «друга, союзника, но не сателлита» США ("ami, allie, pas aligne")1. Бывший министр посвятил этой проблематике целую главу своей книги о внешней политике Франции и франко - американских отношениях в годы правления Франсуа Миттерана2.
В 1950-ые годы ряд внешнеполитических неудач подтолкнул Францию к использованию вышеупомянутого внешнеполитического кредо («друг, союзник, но не сателлит США») . Начиная с Суэцкого кризиса, Париж пытался сохранять «внешнеполитическую» дистанцию по отношению к Вашингтону. Именно с этого момента США начинают нередко представляться как «чужой» и иногда враждебный элемент3.
В данном контексте значимость идентификации/самоидентификации «свой - чужой» также рассматривается сквозь призму безопасности4. Используя конструктивистский подход, можно предположить, что понятие «безопасность» не сводится только к защите национальной территории, но также включает в себя защиту «идентичности государства или нации, которая населяет данную территорию»5. Таким образом, мир делится на «внутренний» (или «свой») и внешний («чужой»). Исходя из этого членения, определяется место страны в мире и, соответственно, ее внешняя политика и политика в сфере безопасности. В данном случае пример Франции можно считать показательным1.
Широко распространено мнение, что постепенное сближение Франции и НАТО явилось следствием модификации голли-стской внешнеполитической и оборонной доктрины, либо простым отказом от нее. Этой позиции, в частности, придерживаются Франсуа Эйсбур2 и Фредерик Бозо3.
Как, однако, представляется, на позицию Франции по отношению к НАТО и в целом на внешнюю политику этой страны оказывают влияние ряд других, не менее важных факторов. Среди них, в частности, можно назвать такие как: восприятие нацией и политическим истеблишментом места и роли страны в современном мире, ее позиционирования по отношению к НАТО и США и понимание Парижем основных целей и задач Североатлантического Альянса.
Сам процесс восприятия, как правило, конструируется на основе политической идентичности государства. Как утверждает Р. Уокер4, властные структуры определяют политическую идентичность через концептуализацию понятия «безопасность». Соответственно, любое изменение концепции безопасности будет неизбежно сопровождаться соответствующим изменением идентичности.
Период «конфронтации» в отношениях между Францией и НАТО (1966-1981)
Перемены, произошедшие в мире за последние 15 лет, такие как самороспуск Организации Варшавского Договора, распад СССР и, как следствие, распад биполярной системы, в рамках которой и оперировала голлистская и пост-голлистская Франция, вызывали необходимость пересмотра внешней политики Парижа, особенно в сфере его отношений с Вашингтоном и Североатлантическим Альянсом. Если в предыдущей главе мы рассматривали изменение идеологического базиса национальной государственности Франции и, как следствие внешнеполитического дискурса, то в этой части основное внимание уделяется «реальным» изменениям внешнеполитической линии. В особенности это касается союзнической политики, отношений между Парижем и Вашингтоном, равно как и между Парижем и Брюсселем. Вторая часть этой главы посвящена процессу трансформации военной доктрины от стратегии «Ядерного сдерживания» к политике «нового интервенционизма».
Окончание «холодной войны» оказало значительное влияние на формирование французской внешней политики и официального политического дискурса. Так, например, президент Жак Ширак, выступая 4 ноября 1999 года на приеме в Ели-сейском Дворце, посвященному двадцатилетию Французского института международных отношений (IFRI), посвятил значительную часть своей речи месту Франции в пост-биполярном мире. В частности, французский президент отметил, что «конец ХХ-ого века, был отмечен не только исчезновением биполярной системы, но и началом новой эры глобальной взаимозависимости и появлением универсальной этики»1. Ж. Ширак также заявил о необходимости создания более уравновешенной многополярной системы и о ЕС как ключевом акторе международных отношений третьего тысячелетия2. Затрагивая тему европейской интеграции, президент Франции заявил, что необходимо построить Европу обороны (1 Europe de defense), способную действовать независимо от США и, одновременно, сохранить тесные связи с НАТО3.
Действительно, отношения с Альянсом являются одной из основных составляющих внешней политики Франции. Характер решения данного вопроса, несомненно, менялся в зависимости от внешнеполитической ситуации, равно как и от того, какие силы находились на данный момент у власти во Франции .
Как бы не менялась внешне- или внутриполитическая обстановка и кто бы не находился у власти, основополагающим принципом неизменно оставался курс на определенную политическую и военную самостоятельность. В своих основных чертах он сложился в конце 50-х - начале 60-х гг. под непосредственным руководством генерала де Голля. В дальнейшем происходила лишь его модификация в контексте конкретных стратегических установок. Следует, однако, отметить, что вышеупомянутый курс отнюдь не противоречил тесным контактам Парижа с Вашингтоном и другими атлантическими столицами.
В этой связи можно выделить три основных периода отношений между Францией и Альянсом:
1966-1981: приход к власти правых (от выхода из военной организации НАТО в 1966г. при Шарле де Голле до истечения полномочий президента Жискар д Эстена в 1981 году);
109
1981-1995: приход к власти левой коалиции во главе с Франсуа Миттераном;
1995г - : возвращение к власти неоголлистов во главе с Жаком Шираком.
Данные три периода рассматриваются в соответствующих трех разделах данной главы. Первый раздел посвящен периоду правления правых и правоцентристских сил (1966-1981 гг.). Он отличается переходом от довольно жесткой, хотя во многом и показной конфронтации с НАТО при генерале де Голле до постепенного и, на первый взгляд, незначительного сближения при Жорже Помпиду и Валери Жискар д Эстене. Вторая часть посвящена времени правления президента Миттерана. Данный период характеризуется отказом от голлист-ского «изоляционизма» и поэтапной интеграцией Франции в атлантические и европейские структуры безопасности1. Третий раздел посвящен периоду правления президента Жака Ширака (с 1995 по настоящее время). Она определяется главным образом решением французского правительства от 5 декабря 1995 года относительно интеграции Франции в совет министров стран НАТО, а также в военный комитет североатлантического союза.
Жак Ширак и реинтеграция Франции в атлантические структуры (1995-2001)
Основные принципы своего видения французской внешней и оборонной политики Жак Ширак изложил в президентской предвыборной программе. Одним из ключевых предложений стало предложение об отмене моратория на ядерные испытания, введенного Ф. Миттераном в 1992 году. Кандидат-голлист предложил провести 7 тестовых испытаний для совершенствования технологии производства ядерного оружия.
Здесь неизбежно встает вопрос, преследовали ли данные испытания исключительно цели научно-технологического характера, направленные на усовершенствование французского ядерного арсенала или же они, наряду с этим, были дополнительным «козырем» в конфиденциальных переговорах Парижа и Брюсселя?
Начиная с 80-х гг. французское правительство уделяло особое внимание развитию сопутствующей стратегическим ядерным силам «сдерживания» инфраструктуры1. Что же тогда стоит за предложением Ж. Ширака о «европеизации» французских ядерных сил? Как известно, начиная с де Голля, Франция рассматривает ядерное оружие как средство обеспечения независимости в отношениях с союзниками, в том числе и с партнерами по Европейскому Союзу. Однако в последнее время французский истеблишмент стал проявлять готовность к диалогу со своими европейскими партнерами по будущему политики «ядерного сдерживания». Так, оправдывая ядерные испытания во Французской Полинезии, французский президент заявил о возможности использования французских ядерных сил сдерживания для защиты Европейского Союза2. В этой связи для нас представляет особый интерес предложение премьер-министра Франции Аллена Жюппе об изменении стату 125
са Франко-британской объединенной комиссии по ядерной политике и доктрине, а также предложение о необходимости включить туда «Германию, нашего близкого союзника», и продолжить диалог с другими странами ЕС, не имеющими ядерного оружия». Предложение Франции было поддержано (правда, только отчасти) большинством европейских стран. В этой связи официальные круги Германии и Великобритании заявили, что вхождение Франции в Группу Ядерного Планирования НАТО было бы весьма своевременным. На этапе разработки данная инициатива получила одобрение большинства стран-членов НАТО. Следует, однако, отметить, что для большинства европейских политических элит решение данного вопроса виделось в рамках НАТО, а не в рамках ЕС.
В контексте данного проекта предлагалось осуществить следующую пошаговую стратегию:
1) Открыть франко-британский диалог с Германией по вопросу совместного контроля над ядерными вооружениями.
2) Расширить трехстороннее соглашение за счет включения других западноевропейских стран.
3) Создать совместную западноевропейскую комиссию по ядерному оружию1.
Наряду с этим, Франция взяла на себя обязательство не использовать атомное оружие против стран, не имеющих ядерных зарядов. Вместе с тем, следует отметить, что в апреле 1995 года Ален Жюппе, в то время министр иностранных дел Франции предупреждал, что данные обязательства могут и не соблюдаться в случае, если речь пойдет о жизненно важных интересах Французской Республики.
К тому же, сохранение автономности национальных ядерных «сил сдерживания» по отношению к НАТО казалась предпочтительной, прежде всего в силу ряда идеологических причин. Будучи тесно связным с арабским миром, Париж не желал прослыть пособником «дяди Сэма». Более того, начиная с 1960-ых годов, у большинства французов политика «ядерного сдерживания» ассоциируется с национальной независимостью, со стабильностью, более того - с предотвращением опасности мировой войны.
Однако распад СССР и ОВД повлек за собой ряд существенных изменений в системе международных отношений. В результате окончания глобального противостояния двух сверхдержав, доктрина «ядерного сдерживания» потеряла свое прежнее значение. Более того, ядерное оружие не только потеряло свое прежнее значение, но и являлось основной статьей расходов на оборону. Таким образом, сближение Франции с Группой ядерного планирования (ГЯП) НАТО было, прежде всего, направленно, на сокращение чрезмерно высоких расходов на национальную ядерную программу. Непомерно высокие расходы на поддержание программы сдерживания могли затормозить разработку неядерных военных технологий. Еще при Франсуа Миттеране стремление преодолеть бюджетный дефицит привело к сокращению финансирования французской ядерной программы в период с 19 90 по 19 95 в общей сложности на 45,3%1. В целом тенденция сокращения расходов выглядела следующим образом2:
