Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Влияние политических процессов в СССР на формирова ние нового внешнеполитического курса в 1985-1991 гг . 9
1.1. Начало реформ во внутренней политике. Внешнеполити ч ческое наследие «холодной войны» 11
2.1. Вывод контингента советских войск из Афганистана 37
3.1. Восточноевропейское направление во внешней политике М.Горбачева 49
4.1. Реформа политической системы СССР: 1988-1991 гг . 64
5.1. СССР-США: от конфронтации к сотрудничеству 75
Глава II. Политика советского руководства при решении германского вопроса 101
1.2. Эволюция, идеи объединения Германии: от нереальности к неизбежности 101
2.2. Проблема военно-политического статуса единой Герма нии 122
3.2. Правовые основы германского урегулирования 142
4.2. Внешние и внутренние предпосылки объединения ГДР и ФРГ 157
5.2. Результаты трансформации внешнеполитического курса СССР 162
Заключение 170
Список использованных источников и литературы 1
- Вывод контингента советских войск из Афганистана
- Реформа политической системы СССР: 1988-1991 гг
- Правовые основы германского урегулирования
- Результаты трансформации внешнеполитического курса СССР
Вывод контингента советских войск из Афганистана
Американский политолог С.Коэн довольно точно изобразил советское общество середины 80-х годов: «Это - пораженная кризисом, приходящая в упадок, система, включающая застойную, неэффективную экономику, коррумпированную бюрократическую элиту, больное, циничное и недовольное общество, стареющее некомпетентное руководство, которое не может ни изменить, ни осуществить политический курс, а только им манипулирует»1.
В условиях острого идеологического противостояния между СССР и США такое изображение советского политического строя рассматривалось как вмешательство в наши внутренние дела и идеологическая диверсия со стороны Запада.
Однако несмотря на сложное внутриполитическое, положение, СССР постоянно осуществлял жесткое соперничество с США за доминирование в «третьем мире». Противостояние двух сверхдержав определялось идеологией, в соответствии с которой любое вмешательство, способствовавшее победе «прогрессивных сил социализма» соответствовало естественному развитию истории и, следовательно, было законным. Западное же вмешательство, направленное против такого развития, классифицировалось как агрессивное и, следовательно, незаконное.
Путь к укреплению позиций СССР в «третьем мире» Политбюро «видело в поддержке «идеологических клиентов» в лице «прогрессивных» партий и движений, а то и просто амбициозных «харизматических» лидеров. Это выдавалось за обеспечение государственных интересов» .
Опорными пунктами глобального противоборства с «мировым империализмом» выступали такие государства, как Ангола, Мозамбик, Эфиопия, Афганистан, Никарагуа и другие страны. Точную характеристику внешней политики СССР в «третьем мире» дает А.Козырев. Осуществляя «экспорт» социализма, - пишет он, - СССР оплачивал правительства, которые опирались на силу оружия во внутренней и внешней политике. Эти правительства неизбежно оказывались втянутыми в затяжные и кровопролитные конфликты с оппозицией, которая, в свою очередь, также опиралась на поддержку извне. При каждом обострении этих конфликтов следовало обращение к СССР с просьбой об оружии и экономической помощи. Типичным примером были отношения СССР с режимом Менгисту Хайле Мариамам в Эфиопии. Поддержка Москвой «народно-демократической революции» быстро свелась к вмешательству СССР в гражданскую войну в Эфиопии. Огромные, но как правило безвозмездные поставки оружия этим идеологическим клиентам1. Это привело к тому, что значительная часть долгов зарубежных государств приходилась на режимы, у которых, по словам А.Козырева, «даже в момент получения средств за душой не было ничего, кроме «антиимпериалистической солидарности» с бывшим советским руководством. Неплатежеспособность тогдашних правительств Эфиопии, Афганистана и других была очевидна Москве с самого начала» . Тем не менее миллиарды долларов были потрачены на удержание у власти дружественных КПСС режимов.
Механизм принятия внешнеполитических решений ограничивался постановлениями или рекомендациями Политбюро в отношении конкретных действий СССР в мире. Все это вырабатывалось в строжайшей тайне. «Сама внезапность принятия решений для внешнего мира рассматривалась как стратегическое преимущество перед Западом»3.
На это же указывает и канадский политолог Пол Маранц: «Мы на Западе, - пишет он, - часто испытываем трудности. Пытаясь понять советские подходы к международной политике. Главная причина этих трудностей в том, что формирование внешней политики СССР скрыто плотной пеленой секретности, и с этим обстоятельством пока ничего не смогли поделать призывы Горбачева к «гласности» - большей откровенности или открытости»1.
Таким образом, до середины 80-х годов в СССР проводилась сверхми-литаризованная, затратная, конфликтная и тщательно засекреченная внешняя политика, основанная на соперничестве с США в области гонки вооружений и идеологическом противостоянии в «третьем мире», расходы на распространение своего влияния, в котором чрезмерно отягощали бюджет страны и уже не оправдывали направляемых на это средств.
Помимо того, что утверждение позиций коммунизма в разных частях света очень дорого обходилось СССР, в тупик зашла и война в Афганистане. К моменту прихода М.С.Горбачева к власти советские войска находились там уже пять с лишним лет.
Много лет были заморожены отношения с Китаем. Политический авторитет страны на международной арене катастрофически падал. Но самую серьезную проблему составляла постоянно набиравшая обороты гонка вооружений.
«В то время, когда замышлялись реформы в сфере международных отношений, перед нами встал вопрос, как остановить «адский поезд», мчащийся к ядерной пропасти...»2, - так М.С.Горбачев позднее прокомментирует цель реформ во внешней политике. Таким образом, ситуация, которая сложилась в СССР, диктовала необходимость осуществления реформ в различных сферах жизни советского общества.
Реформа политической системы СССР: 1988-1991 гг
Западные политологи по-разному оценивали эти проявления политики «нового мышления». Однако большинство из них считало, что процесс демократизации и гласности представляет собой «косметический ремонт» прежней авторитарной системы1 и что политика гласности - это «линия, нацеленная на оживление системы, а не признание ее провала»2.
Г.Киссинджер в этом ключе писал, что СССР, как и раньше, «...останется тоталитарным государством, даже если эти реформы будут осуществлены»3.
Другой точки зрения придерживался Р.Такер, который отмечал, что в связи с «демократизацией» и «гласностью» «история вновь пришла в движение в Советском Союзе»4.
Несмотря на полярность мнений необходимо отметить, что политика «демократизации» и «гласности» стала наиболее ярким достижением из всех реформ перестройки. В этой связи необходимо подчеркнуть, что сфера международных отношений всегда была закрытой в СССР и вступила в полосу гласности только в самую последнюю очередь, когда, казалось, уже не осталось ни одной области жизни в стране, куда гласность не проникла бы.
Внешняя политика была «под запретом» до середины 1988 г., а затем с отдельных публикаций в прессе начался серьезный анализ советской истории внешней политики и международных отношений с участием СССР.
Было пересмотрено и осуждено внешнеполитическое наследие Сталина и Брежнева, а также - в меньшей степени - Хрущева.
В течение 1985-1987 гг. реформы разрабатывались на базе резкой критики брежневского периода и эта критика касалась почти исключительно внутренней политики. Ответственность за неудачи в экономике возлагалась на плохое политическое руководство, которое придерживалось закостеневших идей, и на бюрократию, извлекавшую из этого выгоды. Во внешней политике, наоборот, трудности и поражения все еще объяснялись воздействием политики капиталистических стран, которые всячески использовали слабость политического руководства, вызванную болезнью Брежнева, Андропова, Черненко и вели линию на конфронтацию. Иллюстрацией этого факта служит то, что в своем политическом докладе на апрельском Пленуме ЦК КПСС, по сложившейся традиции, М.С.Горбачев заявил, имея в виду страны-члены НАТО, «должно быть сделано все, чтобы силы милитаризма и агрессии не возобладали в международных отношениях»1. Он также возложил ответственность на США за материальную подготовку ядерного конфликта, за саботаж разоружения и гонку вооружений, которую США теперь уже стремятся распространить на космос.
Уже позже, с 1988 г. последовала новая постановка вопроса об отношениях между Востоком и Западом. В печати начинается дискуссия о большем прагматизме в отношениях между Востоком и Западом, о необходимости второй разрядки, а также о разработке новой концепции безопасности, основанной на разоружении. Полемика в прессе касалась тогда крупных проблем войны и мира. Мнения разделились - одни авторы настаивали на глобальном и неконфронтационном подходе к мировым делам, другие же традиционно указывали на исторический характер конфликта между двумя системами.
В области военной безопасности выдвигаются новые аргументы в пользу возможности снижения минимальных уровней запасов различных категорий оружия. Принятый Варшавским Договором принцип «разумной достаточности» эксперты предлагают принять за основу на переговорах с Западом, как противовес американской концепции «устрашения».
К середине 1988 г. дискуссия о природе отношений между Востоком и Западом была тесно связана с дебатами на исторические темы, в частности по проблемам истории второй мировой войны. Консерваторы во главе с Е.Лигачевым заявляли: «Если СССР своими руками разрушит наследие прошлого, если он разрушит идеологические и исторические опоры государства, каким образом он сохранит свое единство и могущество?»1. Придерживающийся либеральной позиции, Э.А.Шеварднадзе критиковал недемократичный и неэффективный характер советской дипломатии. «Искажения позитивной системы в прошлом объясняют ошибки и крайности во внутренней и внешней политике»2.
Еще две большие темы доминируют в политических дискуссиях тех лет. Одна из них касалась формы - это критика способов ведения международных дел. Другая тема касалась сущности - размышления о понятии «угроза». Согласно мнению политологов, разрабатывавших эту проблему, преувеличение военной и идеологической угрозы со стороны Запада имело следствием целый ряд искажений в концепции и в реализации политики безопасности, которая характеризовалась в 70-е годы ядерным сверхвооружением. Отсюда делается следующий вывод: если в середине 80-х годов империалистическая опасность уже не стоит на повестке дня, если региональные конфликты должны урегулироваться посредством дипломатии, а не военной силы, как можно объяснить тот факт, что военный бюджет обременяет национальную экономику, и как оправдать «поведение по принципу «осажденной крепости» .
Правовые основы германского урегулирования
Политика СССР в «третьем мире» стала серьезным «камнем преткновения» во взаимоотношениях с США. Со временем руководству СССР пришлось отказаться от вмешательства в вооруженные конфликты, предоставления идеологической поддержки и поставок оружия в «третьи» страны, чтобы не осложнять советско-американские отношения, в которых оно так было заинтересовано.
Первая полномасштабная встреча М.С.Горбачева и Д.Буша состоялась в декабре 1989 г. на Мальте. Д.Буш согласился на эту встречу только после того, как невмешательство СССР в события в странах Восточной Европы, переживавшей эпоху «бархатных революций» и свержения коммунистических режимов, убедило его в искренности новой советской внешней политики.
Президент США привез на Мальту семнадцать инициатив, главными среди них были вопросы советско-американских отношений в свете прихода в США новой администрации, реформы М.С.Горбачева в СССР, ситуация в Восточной Европе, германская проблема и вопрос о судьбе Прибалтийских республик.
Значительное место на переговорах занял вопрос о действиях СССР в Центральной Америке. Президент США потребовал прекратить поддержку Москвой Гаваны и Манагуа. По его словам, допуская помощь сандинистов сальвадорским повстанцам, и осуществляя активное военное сотрудничество с Кубой, советское руководство вбивает клин между США и СССР. Однако если в вопросе советской помощи Никарагуа и Кубе М.С.Горбачев пока оставался на своей прежней позиции, то в решении таких вопросов как допуск неограниченного количества американских инспекторов по контролю над вооружениями на территорию СССР, сокращение численности советских войск в Восточной Европе при том что военный контингент США в Западной Европе сохранялся без сокращения и по просьбе объединения Германии, он пошел на значительные уступки США.
После встречи на Мальте советский руководитель и его советники размышляли над тем, как охарактеризовать отношения, которые они стремились установить с президентом Д.Бушем. Выбор пал на слово «партнерство». Это понятие означало постепенный отказ от «негативного, «холодного» мира в пользу совместных усилий СССР и США, в результате которых жизнь на планете могла бы стать безопаснее. Кроме того, М.С.Горбачев считал, что ему удалось заручиться поддержкой президента США в деле дальнейшего продолжения советских реформ и получить его согласие на предоставление финансовой помощи для их завершения.
Этот вопрос был затронут и в ходе следующей встречи на высшем уровне, которая проходила в Вашингтоне с 31 мая по 2 июня 1990 года. В качестве предлога для отказа президент США использовал действия Центральной советской власти в Прибалтике и на Кубе. В связи с этим он выразил М.С.Горбачеву протест по поводу того, что СССР продолжает ежегодно давать Кастро 5 миллиардов долларов, на что советский руководитель ответил, что СССР не оказывает помощи Кубе. «Мы даем им большие субсидии -продаем нефть по ценам намного ниже рыночных. И по вздутым ценам покупаем у них сахар»1.
В ходе переговоров в Вашингтоне было подписано и соглашение между СССР и США о линии разграничения в Беринговом море, которое в СССР назвали «второй Аляской», по которому М.С.Горбачевым были сделаны огромные уступки. Подписание этого договора нанесло колоссальный экономический ущерб стране, так как, во-первых, советская рыболовная зона сокращалась в пользу США на 200 миль; во-вторых, отданные территории об 1 Moskow and the global left in the Gorbachev era. - 1992. - P. 18. ладали большими запасами нефти и газа; и в-третьих, обещанная за них финансовая компенсация так и не была получена СССР.
Встречи на Мальте и в Вашингтоне продемонстрировали американской стороне, что руководство СССР «готово максимально развивать» отношения с США и в надежде на финансовую помощь СССР пойдет на любые уступки в пользу США. Подтверждением этого факта была положительная реакция на вступление Германии в НАТО, односторонние уступки в области сокращения вооружений, подписание соглашения о Беринговом море. Еще в феврале 1990 г. Э.А.Шеварднадзе информировал Д.Бейкера, что для придания переговорам динамизма, М.С.Горбачев принимает предложение Д.Буша об асси-метричных, то есть значительно более крупных сокращениях войск и вооруженных сил СССР и других стран ВД в Центральной Европе1.
По этому поводу Д.Бейкер говорил Д.Бушу, что М.С.Горбачеву и Э.А.Шеварднадзе нужны успехи на международной арене: «Они хотят продолжать приносить домой «бекон» во внешней политике, поскольку им так трудно класть «бекон» на стол в своей экономике2.
Однако несмотря на проамериканский курс советской дипломатии лидеру СССР докладывали, что хотя администрация Д.Буша и преодолела первоначальные сомнения в его искренности, они все больше ставят вопрос о его способности достичь намеченного в плане реформирования советской политической и экономической системы. Более того, они даже сомневаются в его способности удержаться у власти. В этой связи политическое будущее М.С.Горбачева будет играть решающую роль в американской стратегии на ближайшие несколько лет.
Результаты трансформации внешнеполитического курса СССР
Борьба мнений и позиций различных политических сил в КПСС по германскому вопросу достигла апогея на XXVIII съезде партии.
Когда М.С.Горбачев и Э.А.Шеварднадзе стали подвергаться критике за прозападную политику, министр иностранных дел, оправдывая свои действия, подчеркнул, что СССР должен был сделать выбор: либо использовать советские войска в Восточной Германии для того, чтобы воспрепятствовать объединению, либо сотрудничать с Западом и строить безопасную Европу.
Нежелание М.С.Горбачева нести ответственность за германскую политику проявилось и в том, что в то время как Э.А.Шеварднадзе на съезде отстаивал их совместную внешнюю политику и защищался от обвинений в развале ОВД и потере ГДР, советский лидер за те же действия получал в Стокгольме Нобелевскую премию мира, использовав этот предлог для того, чтобы не отчитываться перед делегатами съезда лично и не оказывать в этом поддержку министру иностранных дел.
Автократичную манеру решения М.С.Горбачевым международных вопросов характеризует и тот факт, что ни Верховный Совет или Правительство, ни Совет обороны или Президентский совет, о Политбюро ЦК КПСС и речи не было, в общем ни один государственный орган не давал М.С.Горбачеву полномочий на принимавшиеся им решения по Германии. Он не считал нужным даже ставить в известность Парламент или Правтельство о своих планах и намерениях.
Перед заключительной встречей М.С.Горбачева и Г.Коля в Архызе, например, не проводилось никакого заседания Президентского совета и не составлялось никаких директив к переговорам. Все происходило спонтанно. Члены Президентского совета были лишь удостоены права завизировать достигнутые на переговорах с канцлером ФРГ результаты.
По свидетельству Н.И.Рыжкова, принципиальные вопросы германского урегулирования решались узкой группой лиц. «Каша варилась на кухне Горбачева, - вспоминает он, - очень ограниченным кругом известных людей»1. То же самое происходило и при проведении переговоров о военно-политическом статусе Германии, когда Г.Коль напрямую «замкнулся» на М.С.Горбачеве и в конце концов добился у него согласия на присоединение Германии к НАТО. В результате Атлантический Блок значительно укрепился и территориально оказался продвинутым к СССР-России.
Г.Коль со своей стороны стремился не упустить момент именно в 1990 году, совершенно обоснованно опасаясь как бы не опоздать, ведь потом в Москве неизвестно что будет. При этом канцлер и его соратники прекрасно понимали слабость СССР, поэтому и форсировали процесс объединения. С этой точки зрения время для юридического оформления воссоединения было выбрано достаточно удачно. Можно с уверенностью сказать, что страны За 1 Григорьев Е. Указ.соч. пада смогли искусно использовать создавшуюся ситуацию, объединив Германию без каких-либо особых условий со стороны СССР.
Неустойчивостью внутриполитической ситуации в СССР объясняются и неоправданные с точки зрения политической целесообразности и недопустимые с точки зрения национальных интересов страны уступки в сторону западных партнеров. Помимо этого, быстрое развитие «объединенного» процесса было неожиданным для руководства СССР и не оставило времени для выработки единой линии поведения, которой следовало бы придерживаться. То, что стихийное воссоединение шло быстрее, чем политическое, подтверждает тот факт, что продуманной стратегии в германском вопросе у М.С.Горбачева не было. Тезис о непобедимости социализма, построенного «раз и навсегда», и недопонимание происходящего помешали лидеру СССР вовремя сориентироваться в обстановке и провести германское объединение в соответствии с собственными интересами. Этот факт подтверждает и бывший Председатель Совета министров: «Все исходили из того, что есть статус-кво, есть ГДР и ФРГ, существует проблема воссоединения, но это где-то там, в отдаленном будущем. Все-считали, что статус-кво незыблемо, говорит Н.И.Рыжков, и поэтому до 1989/90 года никто не прорабатывал перспективу: когда же это случится - через сто, пятьдесят или двадцать лет? Такой стратегии не было и она не обсуждалась.»1.
Таким образом, растерянность М.С.Горбачева и, как следствие, отсутствие последовательной политики в германском вопросе также объясняют бесконечные компромиссы, «широкие жесты» и действия «по ситуации», отрицательно сказавшиеся на внешнеполитическом авторитете страны.
Кроме того, свою политику в отношении объединения Германии М.С.Горбачев поставил в зависимость от нереальной идеи создания «общеевропейского дома», в который вошли бы СССР, ГДР и страны Восточной и Западной Европы. Однако резкое падение его авторитета внутри страны на фоне углублявшегося экономического кризиса не позволили ему заняться этим строительством в полную силу. В результате Германия все же стала единой, а любимая мечта советского лидера о едином доме для всех европейских народов так никогда и не реализовалась.
Что касается вопроса о сдерживании или прекращении процесса объединения двух германских государств, то такой возможности у руководства СССР не было, так как его внешним аспектом было, во-первых, глобальное «потепление» политического климата как в Европе, так и в Азии, во-вторых, революционные потрясения, лихорадившие в 1989 г. Восточную Европу: развал «социалистического содружества», ликвидация социалистических режимов в странах бывшего ОВД, в том числе в ГДР, дестабилизация положения в СССР, и в-третьих, это противоречило бы проводимой и активно пропагандировавшейся политике нового мышления, которую теперь не только отстаивали на международной арене, но с 1988 г. распространили на все сферы жизни общества в СССР.
Таким образом, можно сделать вывод, что кардинальные изменения в советской внутренней и внешней политике, инициированные М.С. Горбачевым и реализуемые Э.А.Шеварднадзе, сыграли основную роль в разрушении «берлинской стены» и крахе восточногерманского режима. Внутренним фактором, способствовавшем объединению, стало нараставшее в обоих государствах стремление к скорейшему воссоединению расколотой нации.
Похожие диссертации на Политика перестройки в СССР, соотношение внутренних и внешних факторов (политологический анализ)
